Есть одна такая смешная тема , и, главное , она в моде : это — черти, тема о чертях, о спиритизме. В самом деле , что-то происходит удивительное : пишут мне , например , что молодой человек садится на кресло , поджав ноги , и кресло начинает скакать по комнате, — и это в Петербурге, в столице ! Да почему же прежде никто не скакал , поджав ноги , в креслах, а все служили и скромно получали чины свои ? Уверяют , что у одной дамы , где-то в губернии, в ее доме столько чертей, что и половины их нет столько даже в хижине дядей Эдди. Да у нас ли не найдется чертей! Гоголь пишет в   Москву   с   того   света   утвердительно ,  что   это   черти.   Я   читал   письмо , слог его . Убеждает не вызывать чертей, не вертеть столов, не связываться : « Не дразните чертей, не якшайтесь, грех дразнить чертей... Если ночью тебя начнет мучить нервическая бессонница , не злись, а молись, это черти; крести рубашку , твори молитву ». Подымаются голоса пастырей, и те даже самой науке советуют не связываться с волшебством, не исследовать « волшебство сие ». Коли заговорили даже пастыри, значит дело разрастается не на шутку . Но вся беда в том : черти ли это ? Вот бы составившейся в Петербурге ревизионной над спиритизмом   комиссии   решить   этот   вопрос !    Потому   что   если   решат окончательно , что это не черти, а так какое-нибудь там электричество , какой-нибудь новый вид мировой силы, — то мигом наступит полное разочарование : « Вот , скажут , невидальщина, какая скука !» — и тотчас же все забросят и забудут спиритизм , а займутся , по-прежнему, делом. Но чтобы исследовать : черти ли это ? нужно чтобы хоть кто-нибудь из ученых составившейся комиссии был в силах и имел возможность допустить существо вание чертей, хотя бы только в предположении. Но вряд ли между ними найдется хоть один , в черта верующий , несмотря даже на то, что ужасно много людей, не верующих в Бога , верят , однако же , черту с удовольствием и готовностью . А потому комиссия в этом вопросе некомпетентна. Вся беда моя в том , что я и сам никак не могу поверить в чертей, так что даже и жаль , потому что я выдумал одну самую ясную и удивительную теорию спиритизма, но основанную единственно на существовании чертей; без них вся теория моя уничтожается сама собой . Вот эту-то теорию я и намерен , в завершение , сообщить читателю. Дело в том , что я защищаю чертей : на этот раз на них нападают безвинно и считают их дураками . Не беспокойтесь , они свое дело знают ; это-то я и хочу доказать .

Во-Первых, пишут , что духи глупы (то есть черти, нечистая сила : какие же тут могут быть другие духи , кроме чертей?), — что когда их зовут и спрашивают (столоверчением ), то они отвечают всё пустячки, не знают грамматики, не сообщили ни одной новой мысли , ни одного открытия. Так судить — чрезвычайная ошибка . Ну что вышло бы , например , если б черти сразу показали свое могущество и подавили бы человека открытиями? Вдруг бы , например , открыли электрический телеграф (т. е. в случае , если б он еще не был открыт ), сообщили бы человеку разные секреты : « Рой там-то — найдешь клад или найдешь залежи каменного угля » ( а кстати , дрова так дороги ), — да что , это еще всё пустяки ! — Вы, конечно , понимаете , что наука чело веческая еще в младенчестве , почти только что начинает дело и если есть за ней что-либо обеспеченное, так это покамест лишь то, что она твердо стала на ноги ; и вот вдруг посыпался бы ряд открытий вроде таких , что солнце стоит , а земля вокруг него обращается ( потому что наверно есть еще много таких же точно , по размерам , открытий, которые теперь еще не открыты , да и не снятся мудрецам нашим ); вдруг бы все знания так и свалились на человечество и, главное , совершенно даром , в виде подарка ? Я спрашиваю : что бы тогда сталось с людьми? О, конечно , сперва все бы пришли в восторг . Люди обнимали бы друг друга в упоении, они бросились бы изучать открытия ( а это взяло бы время ); они вдруг почувствовали бы , так сказать , себя осыпанными счастьем, зарытыми в материальных благах; они, может быть , ходили бы или летали по воздуху, пролетали бы чрезвычайные пространства в десять раз скорей , чем теперь по железной дороге ; извлекали бы из земли басно словные урожаи, может быть , создали бы химией организмы, и говядины хватило бы по три фунта на человека , как мечтают наши русские социалисты, — словом , ешь , пей и наслаждайся . « Вот , — закричали бы все филантропы , — теперь , когда человек обеспечен , вот теперь только он проявит себя ! Нет уж более материальных лишений, нет более заедающей   „среды ”, бывшей причиною всех пороков, в теперь человек станет прекрасным и праведным! Нет уже более беспрерывного труда, чтобы как-ни будь прокормиться , и теперь все займутся высшим , глубокими мыслями , всеобщими явлениями . Теперь , теперь только настала высшая жизнь !» И какие , может , умные и хорошие люди это закричали бы в один голос и, может быть , всех увлекли бы за собою с новинки , и завопили бы , наконец , в общем гимне : « Кто подобен зверю сему? Хвала ему, он сводит нам огонь с небеси!» Но вряд ли и на одно поколение людей хватило бы этих восторгов! Люди вдруг увидели бы , что жизни уже более нет у них , нет свободы духа, нет воли и личности , что кто-то у них всё украл разом ; что исчез человеческий лик , и настал скотский образ раба , образ скотины, с тою разницею , что скотина не знает , что она скотина , а человек узнал бы , что он стал скотиной. И за гнило бы человечество ; люди покрылись бы язвами и стали кусать языки свои в муках , увидя, что жизнь у них взята за хлеб , за « камни , обращенные в хлебы ». Поняли бы люди , что нет счастья в бездействии, что погаснет мысль не трудящаяся , что нельзя любить своею ближнего , не жертвуя ему от труда своего , что гнусно жить на даровщинку и что счастье не в счастье , а лишь в его достижении. Настанет скука и тоска : всё сделано и нечего более делать , всё известно и нечего более узнавать . Самоубийцы явятся толпами , а не так , как теперь , по углам; люди будут сходиться массами, схватываясь за руки и истребляя себя все вдруг , тысячами , каким-нибудь новым способом , открытым им вместе со всеми открытиями. И тогда , может быть , и возопиют остальные к Богу : « Прав ты, Господи, не единым хлебом жив человек !» Тогда восстанут на чертей и бросят волх вование... О, никогда   Бог не послал   бы   такой   муки   человече ству! И провалится царство чертей! Нет , черти такой важной политической ошибки не сделают . Политики они глубокие и идут к цели самым тонким и здравым путем (опять-таки если в самом деле тут черти!).

Идея их царства — раздор , то есть на раздоре они хотят осно вать его . Для чего же им раздор именно тут понадобился ? А как же : взять уже то, что раздор страшная сила и сам по себе ; раздор , после долгой усобицы, доводит людей до нелепости , до затмения и извращения ума и чувств . В раздоре обидчик , сознав, что он обидел , не идет мириться с обиженным, а говорит : «Я обидел его , стало быть , я должен ему отомстить ». Но главное в том , что черти превосходно знают всемирную исто рию и особенно помнят про всё , что на раздоре было основано. Им известно , например , что если стоят секты Европы, оторвав шиеся ох католичества, и держатся до сих пор как религии, то единственно потому , что из-за них пролита была в свое время кровь . Кончилось бы , например , католичество, и непременно затем разрушились бы и протестантские секты : против чего же бы им осталось тогда протестовать ? Они уж и теперь почти все наклонны перейти в какую-нибудь там « гуманность » или даяже просто в атеизм , что в них , впрочем , уже давно замечалось, и если всё еще лепятся как религии, то потому , что еще до сих пор протестуют. Они еще прошлого года протестовали, да еще как : до самого папы добирались .

О, разумеется , черти в конце концов возьмут свое и раздавят человека «камнями, обращенными в хлебы », как муху : это их главнейшая цель ; но они решатся на это не иначе , как обеспечив заранее будущее царство свое от бунта человеческого и тем придав ему долговечность . Но как же усмирить человека ? Разумеется : «divida et impera» (разъедини противника и восторжествуешь ). А для того надобен раздор . С другой стороны, люди соскучатся от камней , обращенных в хлебы, а потому надо приискать им занятие , чтоб не скучали . А раздор ли не занятие для людей!

(Федор Михайлович Достоевский — Дневник писателя , январь 1876)