Саксон Грамматик

Саксон Грамматик об языческой религии славян Саксон Грамматик об языческой религии славян Саксон Грамматик в xiv книжке Деяния Данов( gesta danorum)( правило 13 в.) ведает, в том числе, о серии походов Датских и Германских монархов, узнаваемых втомжедухе по Кнудлинге Саге, и вдохновленных, в том числе и Папой Римским( 14. 3. 5-6), на земли Вендских Славян. Из его рассказа мы спрашиваем про украинский обычай свидетельствовать присягу обоих сторон совокупным приношением воде, когда кинутый, и канувший в ней, гранит символизировал грядущее нарушевшего присягу( 14. 25. 2. 1-6, holder 517. 23-37). В Ростоке по указу епископа Абсалона и короля Генриха Льва была сожжена скульптура некоторого небесного божества в которого веровал обычный люд и возмещал ему священные почести( 14. 25. 17. 1-4, holder 523. 39-524. 9). Среди Рюгенских страейшин самым знатным был самый-самый старый, слепой, но с более светлым и живым разумом( 14. 27. 2. 4-7, holder 533. 5-14). В сражению у Ферхена, вблизи с городом Демин в 1164 г., против барона Генриха и глава Адльфа Гольштинского, над Славянами было следовательно демоническое изваяние - аттестат священного заступничества в сражению и знамение победы( 14. 30. 4. 1-4, holder 547. 1-16). На центральной площади городка Аркона был древесный церковь элегантнейшей художественной работы, а кругом строения были поставлены резные статуи( 14. 39. 2. 5-8, holder 564. 33-565. 3). Внутри храма была огромная скульптура Свантовита с 4-мя головами повернутыми в различные стороны, создающими воспоминание что скульптура постоянно глядит на созерцателя. В правой руке статуи был разукрашенный рог, а в левой, простертой вбок, руке был напряжённый лук. Статуя была изготовлена из разных кусочков бревна подогнанных так, что без кропотливого изучения нереально было распознать места стыка. В храме были изображения уздечки и седла, остальных знаков божества, и большой меч с серебряной гравировкой рукоядки и ножен( 14. 39. 3. 1-9, holder 565. 3-24). Раз в год, после сбора и подсчета урожая, у храма устраивался церемониальный пир. За день до него, жрец этого божества, единый кто мог заходить в этот церковь, устраивал в нем ритуальную уборку-очищение. При этом он в храме не дышал, чтоб не сквернить пребывание в нем божества, а за вдохом-выдохом подбегал к дверям храма( 14. 39. 4. 1-2, holder 565. 24-35). В день самого котомка, перед храмом проводились ритуалы гадания от имени только общества на объект обильности урожая следущего года. Для этого использовался рог из правой руки скульптуры. Если численность медовухи, налитой в этот рог в прошедший празник, было меньше ожидаемого численности, то предсказывался неурожай, и нужно было накапливать запасы, подругому ожидался обильный год и разрешено было расточительствовать. Другим инвентарем гадания был большой, с человеческий рост, выпекаемый медовый пирог. Его величина втомжедухе определял урожайность следущего года. Как медовуха, так и пирог, являлись подношениями божеству, какие, по последней мерке медовуху, разделял с ним его жрец( 14. 39. 5. 1-10, holder 565. 35-566. 17). После этого проводились ритуалы личных приношений божеству, целью которых было снабдить победу на суше и море. После что проводились празднества и пир, на котором люди делили с божеством приношения, включающие и скот( 14. 39. 6. 1-3, holder 566. 17-25). Жрецу храма Свантовита принадлежала войско из 300 всадников охранявших и кормившихся с обильной сокровищницы( holder 566. 25-38). Свантовит имел храмы не лишь в Арконе, но и в остальных местах, а почитался не лишь всеми Славянами, но даже и в Дании( holder 566. 38-567. 5). Жрецу принадлежал белоснежный конь-оракл, на котором лишь он имел преимущество выбывать, и который использовался для предсказаний боевых кампаний. Общее положение борьбы обьявлялось ежели конь в стойле изобильно потел как какбудто бы от длинного похода( holder 567. 4-16). Война конкретной области обьявлялась тогда когда конь, известный жрецом, определенным образом переступал копья лежащие на земле, уложенные в форме стрелки указывающей на интересующую область( holder 567. 16-29). Для гадания втомжедухе применялось жребии: ясные означающие фортуну, и черные - неудачу. Женщины гадали на пепле источника, четное численность рядов на котором было подходящим, а нечетное - нет( holder 567. 29-40). На вышке над воротами Арконы висели штандарты с изображениями божеств, самым знатным из которых, практически что одинаковым по значимости как все другие совместно взятые, была Станиция. Она представляла собой неподконтрольную, своевольную силу, которая могла исполнять и благо, и зло, культ которой был больше княжеской власти, а правонарушения и пренебрежение по отношению к ее изображению наказывались как действия по отношению к самому божеству( holder 568. 36-569. 12). В ведении божества, и поэтому жрецов были земли и хозяйства, а с всякой головы скотины обитателей острова развгод взымался налог серебром в выгоду божества( holder 572. 2-13). В Карентии( Гарзе) были три впритык друг к другу построенных пикантных трехэтаэных храма, практически таковой же значительности что и церковь в Арконе( holder 577. 3-14). Внутри главного храма была дубовая скульптура Рюгевита, главного из только коллектива божеств Карентии. Высотой он был приблизительно в полтора человеческих роста, и, поэтому обьемом более обыденного человека. На его голове было вырезанно 7 лиц, и она была увенчана короной. На его боку, на ремне, было 7 клинков в ножнах, а восьмой, голый, надежно зафиксирован в руке( holder 577. 18-39). Это божество владело властью Марса и заведовало войнами. Ничего приятного в его виде не было, что подчеркивалось грубостью резьбы( holder 577. 39-578. 7). В соседних храмах была скульптура Поревита с пятью головами и без орудия, и скульптура Поренута с 4-мя лицами на голове, а пятым на груди. И Поренут левой рукою закрывал лоб, а правой - подбородок( holder 578. 7-14). Жители Карентии опасались бешенства божеств поэтому что на себе его испытивали когда нарушали сексуальное табу, за что мужчина и дама вступавшие в сексуальный акт не могли разьединиться, представляя из себя комическое представление( holder 578. 26-35). #8232; #8232; Источник #8594;

Гамлет, царевич Датский - герой творений Саксона Грамматика и Уильяма Шекспира Книги data: 18. 12. 2010 11: 15 | Автор: administrator Гамлет( англ. Hamlet) — основной персонаж пьесы Шекспира " Гамлет, царевич датский ". В пьесе он является принцем Дании племянником короля хромая и сыном бывшего короля — Гамлета. Вид: персонажи Уильяма Шекспира Дошекспировский Гамлет Легенда о Гамлете Прототипом Гамлета был полулегендарный царевич Амлет, имя которого сталкивается в одной из исландских саг Снорри Стурлусона. Это дозволяет делать намерение, что содержание о Гамлете, возможно, был предметом ряда старых преданий. Первый писательский монумент, в котором рассказывается сага о мести Гамлета, принадлежал перу средневекового датского летописца Саксона Грамматика. В " Истории данов ", написанной возле 1200 года он докладывает, что эта деяния произошла ещё в языческие эпохи, то имеется до 827 года, когда Дания приняла христианство. Краткое изложение повести, записанной Саксоном Грамматиком: "... Датский феодал Горвендил прославился силой и мужеством. Его известность вызвала зависть норвежского короля Коллера, и тот вызвал его на поединок. Они условились, что к победителю перейдут все имущества побеждённого. Поединок кончился победой Горвендила, который прикончил Коллера и получил все его богатство. Тогда датский повелитель Рёрик дал в жёны Горвендилу свою дочь Геруту. От этого брака родился Амлет. У Горвендила был брат, Фенгон, который завидовал его удачам и питал к нему секретную вражду. Они оба вместе правили Ютландией. Фенгон стал бояться, что Горвендил воспользуется расположением короля Рерика и приберёт к рукам администрация над всей Ютландией. Несмотря на то, что для такового недоверия не было достаточных оснований, Фенгон решил освободиться от вероятного конкурента. Во время 1-го котомка он беспрепятственно напал на Горвендила и прикончил его в пребывании всех придворных. В извинение убийства он заявил, что какбудто бы оберегал честь Геруты, оскорблённой собственным супругом. Хотя это было обманом, никто не стал отвечать его разъяснений. Владычество над Ютландией перешло к Фенгону, который женился на Геруте. До этого меж Фенгоном и Герутой недалекости не было. Амлет был в тот момент ещё чрезвычайно юн. Однако Фенгон боялся, что, став зрелым, Амлет отомстит ему за погибель отца. Юный царевич был разумен и хитёр. Он догадывался об опасениях собственного дяди Фенгона. А для такого чтоб увести от себя каждые недоверия в секретных намерениях против Фенгона, Амлет решил створиться сумасшедшим. Он пачкал себя грязью и носился по улицам с одичавшими криками. Кое-кто из придворных стал догадываться, что Амлет лишь прикидывается сумасшедшим. Они порекомендовали изготовить так, чтоб Амлет столкнулся с подосланной к нему прекрасной женщиной, на которую возлагалось совратить его своими ласками и найти, что он никак не сошёл с ума. Но один из придворных предупредил Амлета. К тому же оказалось, что женщина, которую избрали для предоставленной цели, была неравнодушна в Амлета. Она также отдала ему взятьвтолк, что желают испытать достоверность его безумия. Таким образом, первая попытка словить Амлета в ловушку не удалась. Тогда один из придворных внеспредложение проверить Амлета таковым методом: Фенгон скажет, что он уезжает, Амлета сведут с мамой, и, может быть, он откроет ей свои секретные планы, а советчик Фенгона подслушает их беседа. Однако Амлет додумался о том, что всё это неспроста: придя к мамы, он повёл себя как помешанный, запел петухом и вскочил на покрывало, размахивая руками. Но тут он ощутил, что под одеялом некто запрятан. Выхватив меч, он тут же прикончил находившегося под одеялом советчика короля, потом разрубил его мертвоетело на кусочки и кинул в сточную яму. Совершив все это, Амлет возвратился к мамы и стал упрекать её за измену Горвендилу и брак с убийцей супруга. Герута покаялась в собственной вине, и тогда Амлет открыл ей, что он желает отомстить Фенгону. Герута благословила его желание. Соглядатай был убит, а Фенгон ничто не узнал и на этот раз. Но буйство Амлета чучело его, и он решил освободиться от него раз и совсем. С данной целью он выслал его в сопровождении 2-ух придворных в Англию. Спутникам Амлета были вручены таблички с посланием, которое они обязаны были тайком дать британскому королю. В письме Фенгон умолял наказывать Амлета, как лишь он высадится в Англии. Во время плавания на корабле, покуда его спутники спали, Амлет нашел таблички и, прочитав, что там было написано, стёр родное имя, а вместо него подставил имена придворных. Сверх такого он дописал, что Фенгон просит предоставить за Амлета дочь британского короля. Придворных по приплытии а Англию наказывали, а Амлета обручили с дочерью британского короля. Прошёл год, и Амлет возвратился в Ютландию, где его считали погибшим. Он попал на тризну, которую справляли по нём. Ничуть не смутившись, Амлет принял роль в пиршестве и напоил всех присутствующих. Когда они, опьянев, упали на пол и уснули, он накрыл всех огромным ковром и приколотил его к полу так, чтоб никто не сумел выбраться из-под него. После такого он поджёг дворец, и в огне сгорел Фенгон и его приближённые. Амлет делается королём и правит с супругой, которая была благородной и преданной женой. После её погибели Амлет женился на шотландской королеве Гермтруде, которая была ему неверна и покинула собственного жена в беде. Когда после Рерика владыкой Дании стал Виглет, он не пожелал мириться с независящим поведением Амлета, который являялся его вассалом, и прикончил его в сражению... " После изобретения книгопечатания были напечатаны тексты Саксона Грамматика. Это привлекло к ним интерес французского писателя Франсуа Бельфоре, который включил сагу о Амлете во 2-ой том " Трагических историй ", опубликованный в 1576 году. Повествование Бельфоре в главном повторяет содержание Саксона Грамматика. Три вещества сюжета были изменены. Во-первых меж Фенгоном и Герутой была ассоциация ещё при жизни её супруга. Во-вторых, Герута делается соучастником мести Амлета. Она подготавливает всё нужное для экзекуции Амлета с придворными. Принц не сжигает придворных, а прокалывает пиками. Король гибнет не совместно с придворными. В конце пиршества он удаляется в опочивальню, царевич следует за ним и убивает, отрубив голову. Образ Гамлета в пьесе Шекспир, оставив фактически постоянной сюжетную канву Кида( с описанием Бельфоре он не был знаком), в собственной трактовке сюжета гораздо расширил его рамки. Тема мести осталась в катастрофы. Но интерес было перенесено с наружной борьбы на духовную драму богатыря. Мстители ранних трагедий мести были людьми энергичными, одержимыми рвением выполнить стоявшую перед ними задачку. Их различала порывистость и непреклонность. Они с воодушевлением делали кровавое дело, которое считали собственным длинном. Гамлет Шекспира — герой совершенно другого душевного склада. Его воротила поражена меланхолией. Трактовки роли Гамлета О " Гамлете " написано некотороеколичество тыщ книжек и статей. Но посреди них тяжело отыскать два сочинения, какие были бы вполне согласны в собственной характеристике творения Шекспира. Ни один шедевр вселенской литературы не породил настолько большого множества понятий, как " Гамлет ". Критика Шекспировского " Гамлета " отразила борьбу практически всех течений общественно-философской и эстетической идеи начиная с xvii века. Эта деяния указывает, что в любой период публичной жизни неувязка " Гамлета " вставала в новеньком свете и получала заключение поэтому мировоззрению критиков, обращавшихся к ней. В каждую эру представители такого или другого направленности считали свою точку зрения не лишь самой верной, но и более соответствующей плану Шекспира. Источник Цитаты Гамлета Не верь, что солнце светло, Не верь что звезды рой огней. Что истина обманывать не властно, Но верь любви моей. ( Смотря на юбку) — Коротковата… — Как и женская влюбленность! Покамест трава подрастет, лошадь с голоду умрет. Быть иль не быть — вот в чем вопрос. — А вы уже решили — какое-нибудь неприличие? — Ничего я не решила, милорд. — А таккак эта удивительная мысль лежала у ног женщины! Покоряться Пращам и стрелам яростной судьбы Иль, ополчась на море смут, печалить их Противоборством? Вбирай все воззрения, но береги своё. О дамы, вам имя — вероломство! А вообщем, что ж, на свете нет чудес: Как волка ни корми, он глядит в лес. Есть почтивсе на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам Ведь даме влюбленность и ужас одинаковы: Их совсем нет, или они сильны Добавить комментарий.

САКСОН ГРАММАТИК. ДЕЯНИЯ ДАТЧАН Книга 1 Дан i и Англь Вот Дан и Англь( 1), с коих порода данов вульгарна, рождены были у Хумбли( 2), их отца, и были не лишь правителями, но и родоначальниками.( Но всё же Дудо, историк нормандский, считает, что предоставлены отправь и назвались от Данаи( 3)). И эти два супруга чаяниями и покровительством собственных владений, невиданной бескрайностью собственной смелости получили высшую администрация на тинге от соплеменников, все же жили без имени конунгов, ибо тогда не было власти посреди наших людей. Из данных 2-ух, Англь, родоначальник, как считают, породы англов, дал своё имя подвластным землям. Это сохранило его имя и увековечило, таккак его отпрыски, после овладели Британией, сменили старенькое имя острова на имя собственного отечества. О том задумывались старейшины; у Беды, почитаемого церковного создателя, уроженца Англии, внимательно собравшего и вписавшего действия собственного края на странички кодексов, что имеется святой долг прославления на пергаменте действий собственных земель и ведения хроники церковного летописания. Хумбли и Хлёдр От Дана, как произнесено разумными, водят собственный род все наши конунги, аналогично рекам, идущим от одного истока. Грюда( 4), более уважаемая у германцев, родила от него 2-ух сынов, Хумбли и Хлёдра( 5). По обычаю, старейшины, избирая правителя, вставали на беззащитный гранит и извещали собственного ставленника, предвещая по равновесию на кремне прочность правления. Этим ритуалом был избран Хумбли конунгом по погибели отца собственного, и тем получил администрация над страною, но горьковатым действием будущей судьбы стал из правителя супругом обычным, ибо пленён был Хлёдром в сражению, и прикупил свою жизнь, поменяв на корона. Такие условия, правдиво разговаривая, были единым спасением, предложенным поражённому. Принужденный подлостью брата возвратить свободу, людям он подал урок, что покоя меньше, но более величия в палатах, ежели в хижине. Он принял ту участь так кротко, что, казалось, какбудто бы не растерял он собственного звания, но принял благословение. Я размышляю, что он имел чуткий ум правителя. А Хлёдр был конунгом противным, ибо он был воителем, совмещая правление с заносчивостью и преступлениями. Он считал правдивым брать наилучшее из жизни или принадлежности, и очистить свою страну от ее верных обитателей, размышляя, что все они посягают от собственного рождения на его корона. Но быстро он поплатился за преступления, встретив собственный конец в восстании страны, даровавшей прежде ему вотчину и сейчас лишившей его жизни. Скьольд Скьольд( 6), сын его, наследовал присущую тому расположение, но не его поведение; выход от его врожденного нрава был очевиден ещё в самом мягком возрасте, тем избегнув всех отпечатков порока собственного отца. Он заполучил преимущество и определил всю следующую судьбу собственного рода; так, он разумно отступил от пороков собственного отца и стал счастливым приемником плюсов собственного высочайшего рождения. Этот муж был популярен в собственной молодости посреди охотников собственного отца повержением страшного зверька, этот замечательный вариант предсказал его грядущее дело. Случайно он ушел из вида собственных слуг, оберегавших его и охотящихся с ним. Громадный мишка повстречал его, не имевшего копья, но с поясом, которым случался он нередко опоясан. Он ухитрился связать зверька и дать спутникам для убийства. Более такого, оченьмного героев мастерски пробовали отнять его жизни толпою против него 1-го. Из них известнейшие и знаменитейшие Атли и Скьоти( 7). Когда исполнилось ему только пятнадцать лет, он был очень величен телом и показал настолько абсолютную воинскую силу, что других датских конунгов, былых после него, именовали общих именованием Скьольдунгов. Тех, кому было привычкою существовать размеренной и скучной жизнью и иссушать самовластие шалостями, этот муж ревностно вдохновлял к благородным действиям. Так зрелось духа Скьольда опережала полноту его сил, и он сражался в сражениях как никто иной в его годы. Когда пахнул он годами и доблестями, он узрел красивую Альвхильду( 8), дочь правителя саксов, и, умолял её руки, из-за что направил отряды теутов( 9) и данов, вызвав и сразившись против Скьоти, главаря алеманов и конкурента на эту деву; которого он прикончил и потом сокрушил единое племя алеманов, вынудив тех дарить дань, поработив убийством их вождя. Скьольд был таковым же красивым владельцем, как и бойцом. Он отменил несправедливые законы и ревностно выполнял всё подходящее для собственной страны. Тем он возвращал родное почтение в областях, где преступлениями его отец растерял. Он главным объявил закон, отменяющий свободные. Раб, которому он даровал свободу, мог покуситься на его жизнь секретным предательством, и он требовал жестокую пеню, как ежели бы причина 1-го вольноотпущенника перешла на всех. Он получал все мужские налоги в свою казну и соревновался, молвят, с другими правителями в отваги, щедрости и великодушии. Больным он традиционно помогал и милосердно давал медикаменты пораженным заболеванием, свидетельствуют, что он хлопотал о собственной стране, а не о себе. Он имел обыкновение обогащать собственных дворян не лишь местными налогами, но втомжедухе и грабежами, принятыми на борьбе; в его привычке было произносить, что заслуга даётся бойцам, а известность даётся главарю. Грам Так обставил он собственного жесточайшего неприятеля в сватовстве и получил как заслугу в сражению деву, влюбленность, за которую бился, и был благоверен в браке. После такого, она родила ему сына Грама( 10), который так перенял чудеснейшие индивидуальности отца, что, считали, он идет по его дороге отпечаток в отпечаток. Дни молодости Грама были замечательны его отличными возможностями ума и тела, и он вознёс их к верху славы. Потомки так почитали его достоинство, что в древнейших датских песнях княжеское амбиция предполагается его именованием. Он яро обучался воинским искусствам, обостряя и умножая телесные силы. Учась фехтовать, он старательно практиковался в отражении и нанесении ударов. Он брал в супруги дочь собственного воспитателя Хроара( 11), являвшейся его молочной сестрой и его возраста, что показало его признательность за воспитание. Немного спустя, он уступил её некоему Бесси( 12), с тех пор правильно служившего ему. Этому другу в ратном деле он неоспоримо надеялся, и задумывался он, чья доблесть славнее: Бесси или его. Случилось, что Грам услышал, что Гроа, дочь шведского конунга Сигтрюгга( 13), гарантирована некоему великану и терпетьнеможет проклятый клятва, безнравственный высокородной крови, приведший шведов к борьбе; и вознамерился пародировать Тору( 14) в победах над монстрами. Он прибыл в Готланд( 15) и стращал людей по пути, ступая в козлиных кожах, обмотанный пёстрыми шкурами животных и держа в правой руке страшное орудие, таковым образом изображая одеяние гиганта. Встретив Гроа( 16), едущую в сопровождении немногих пеших дам, уступил ей путь. Так приключилось у лесного водоёма. Она задумывалась, что это её жених торопится на навстречу с ней, и так была встревожена его странным одеянием, что, бросив узду и вся затресясь, она так завела стиль: Идет, вижу, йотун, шагом широким путь затеняет и неугоден всевышним? иль глаза мной играют, таккак нередко бывало, что дерзкие вои под шкурой прятались! Conspicor invisum regi venisse gigantem et gressu medias obtenebrare vias, aut oculis fallor; Nam tegmine saepe ferino contigit audaces delituisse viros. Бесси произнес: Путница, что сидит на коне, скажи словечко в протест мне; как твоё имя, кто твой отец, из рода какого ты происходишь? Virgo, caballi quae premis armos, verba vicissim mutua fundens, quod tibi nomen, qua fueris, dic, gente creata! Гроа произнесла: Людям популярна по имени Гроа, Сигтрюгг конунг отец мне; победами замечателен, доброкольчужник, сам назовись и прибыл откуда? Gro mihi nomen, rex pater exstat, sanguine fulgens, fulgidus armis. Tu quoque, quis sis aut satus unde, promito nobis! Бесси произнес: Бесси меня именуют, я в сражениях популярен, к соперникам лют, кошмар несу я народам; кто Бесси не знает! правая ладонь моя нередко случается смочена кровью противников. Bessus ego sum, fortis in armis, trux inimicis, gentibus horror, atque alieno saepe refundens sanguine dextram. Гроа произнесла: Бесси, скажи мне, кто армиями правит, кто хёвдинг ваш, чьи стяги несёте? Конунг какой-никакой заведует сраженьем? Под чьим воеводством сечу готовят? Quis, rogo, vestrum dirigit agmen? Quo duce signa bellica fertis? Quis moderatur proelia princeps? Quove paratur praestite bellum? Бесси произнес: Грам нами правит, известный в сраженьи, ни огонь, ни меч и не ураган его не пугает; с ним во голове, глупая дева, мы поднимаем стяги борьбы. Gram regit agmen marte beatus, quem metus aut vis flectere nescit; Nec rogus ardens nec ferus ensis aut maris umquam terruit aestus. Hoc duce belli signa levamus aurea, virgo. Гроа произнесла: Скачите обратно, Сигтрюгг покуда с дружиною совместно вас не разбил; ожидает вас судьба на ветвях спадать, кормом быть жадному племени вранов. Hinc remeantes vertite cursum, ne proprio vos opprimat omnes agmine sigtrug inque feroci stipite figat illaqueata guttura nexu detque rigenti corpora nodo ac male torvus trudat edaci funera corvo. Бесси произнес: Пусть доэтого Грам очи скончавшийся закроет, падет от удара о шлем и сходит маршрутом погибели; мы не опасаемся воинства шведов, лютою долю длячего ты нам предрекаешь? Gram prior illum manibus addet ac dabit orco, quam sua fatis lumina claudat, inque pavenda vertice plexum tartara mittet. Nulla sueonum castra timemus. Quid minitaris tristia nobis funera, virgo? Гроа произнесла: Я еду бросать в палаты отца, брата дружина быстро прибудет; я заклинаю, вас смерть избегает, ежели коней обратно обратите. En ferar istinc nota revisens tecta parentis, ne venientis conspicer audax agmina fratris. Vos remeantes ultima, quaeso, fata morentur. Бесси произнес: Дитя, твой отец станет доволен, не предрекай нам скорую смерть; пусть тоски не станет, нередко случается супруга упорна, а после сдаётся. Laeta revise nata parentem, nec cita nobis fata precare, nec tua bilis pectora pulset. Namque petenti aspera primum difficilisque saepe secundo femina cedit. После что Грам более не мог безмолвствовать и начал хрипло, подражая страшному и нечеловеческому гласу, обращаясь к деве так: Дева! Брата не бойся йотуна скорого, не бледней предо мной, я недалёк тебе; посланный властью, меня кровать не гложет, ласки девичьи я сберегаю, коль желанье обоюдно. Ne timeat rabidi germanum virgo gigantis me neque contiguum palleat esse sibi. A grip missus enim numquam nisi compare voto fulcra puellarum concubitumque peto. Гроа произнесла: Кто желает быть турса женою? Кто кровать полюбит, где чудовищ рождают? Кто воспримет зерно, чей плод чудище? Кто кровать поделит с одичавшим громилой? Quae sensus exsors scortum velit esse gigantum? Aut quae monstriferum possit amare torum? Quae coniunx fore daemonum possit monstrigeni conscia seminis suumque giganti fero consociare velit cubile? Кого когти ласкают, кто падаль лобзает, кто лапы пригладит, кто масть расчешет? Любовь не слепа, коль против натура: нету любви дев и монстров! Quis spina digitos fovet? Quis sincera luto misceat oscula? Quis membra iungat hispida levibus impariter locatis? Cum natura reclamitat, haud plenum veneris carpitur otium, nec congruit monstris amor femineo celebratus usu. Грам произнес: Часто рукой владык усмирял, оружьем разил дерзкую гордость; в дар же прими краснопылкое злато – твердь клятвы моей – то брак наш скрепит. Regum colla potentium victrici toties perdomui manu, fastus eorum turgidos exsuperans potiore dextra. Hinc aurum rutilans cape, quo perpes maneat pactio munere ac firma consistat fides coniugiis adhibenda nostris. Так сказав, он сбросил свою личину и показал свою натуральную притягательность, и одним видом собственным он заполнил девушку настолько огромной готовностью, сколь доэтого испугал он её видом. Она кинулась в его объятья в блеске его красоты, и не мог он не рекомендовать ей амурный презент. Добившись Гроа, Бесси двинулся далее и узнал, что путь перекрыли два грабителя. Он прикончил их просто, мчавшихся его разорить. Сделав это, казалось, неохотно, как совершают всякую услугу грязным противникам, он поместил тела убитых под древами, прикрепил и повесил отвесно так, чтоб в собственной погибели они внушали опасность тем, кому их жизнь подлинно вредила; и что страшна их кончина, перекрывших путь чучелами так, как перекрывали её единожды. После такого возникло смертоубийство грабителей, размышляя о себе, а не о Швеции: и после такого единого варианта большая нелюбовь к Швеции обуяла его. Услышав пророчество, что Сигтрюгг мог быть побежден только золотом, он, немедля, прикрепил золотое оголовье к древесной булаве, подготовив себя к сражению, с чем он и напал на князя, исполнив желаемое. Это действие Бесси было воспето в хвалебной речи: Грам из Готланда златой булавой ливнем ударов колотит по мечу; копья сильных конунг готов быстро отображает, злато не ржавеет. Gram ferus clavae gerulus beatae nescius ferri celebrabat ictu ensis obtentum pepulitque trunco tela potentis. Следом за законодательством и за волей асов, повалил он славу слабосильных свеев; смерть Сигтрюггу господине принес он и сокрушил золотом жёстким. Fata sectatus superumque mentem sueonum pressit decus impotentum, dum neci regem dedit et rigenti contudit auro. Знаю, он задумывался о промыслах ратных, сжимая румяно- ясное древо; и одолел правдивым ударом, воеводу заставив корчиться в пытках. Namque pugnaces meditatus artes robur amplexu rutilum gerebat et ducem victor nitido supinum verbere torsit. Победить уместно твёрдостию злата супруга, что долею бережён от стали; безмеченным в сражению буйствоваться яро и убитым быти княжеским металлом. Fata quem ferro perimi vetabant, aureo prudens domuit rigore, ense dum cassus potiore gessit bella metallo. Это достояние, что он отыскал, славы благородно и чести высочайшей; и это пребудет длинные годы, всюду популярность, на всех просторах. Clarius post hoc agathum manebit agnitum late meliore fama, cui suus laudem decorisque culmen arrogat auctor. После убийства Сигтрюгга, сударя шведов( 17), Грам решил засвидетельствовать родное владетельство государством, захваченной в сражению, и поэтому, подозревая Сварина( 18), наместника готландского, в притязательствах на корона, он кинул ему вызов на поединок и прикончил такого. Шестнадцать братьев супруга этого, 7 из которых были законнорожденными и 9 приплодными, устремлялись отомстить за погибель брата собственного, но Грам в неравной схватке вырезал их. Изумительное уменье Грама имело каплю своеволия отца его, бывшее сейчас на верху лет, и мыслилось, что лучше и удобнее отдать дробь власти над землями собственным единокровникам сейчас, когда установилось его единовластное правление. Потому Хринг( 19), благороднорожденный зеландец( 20), возмутил огромную дробь данов на возмущение, полагая, что один из данных супругов был незрел на престоле, а иной дряхл, объявив слабость лет обоих: брожение ума старческого и непригодность юнца к хотькакой гос власти, но сражались они и сокрушили его, доказав всем мужам, что в всевозможные года доблесть вероятна. Также немало остальных дел Грам конунг сделал. Он объявлял войну Сумбли, конунгу финнов( 21), но когда он положил глаз на дочь конунга, Сигню( 22), он сложил родное оружье, превратившись из врага в фаната, и, обещая прибрать свою свою супругу, он обещал клятвы с нею. Но, безотлагательно занявшись борьбой с Норвегией( 23), которую он поднял против Свипдага( 24) конунга за искажение его сестры и его дочери, он получил весть от посыльного о предательстве Сумбли, что обещал Сигню в замужество Хенрику( 25), сударю саксов. Тогда, любя больше деву, чем бойцов собственных, он оставил свою армию, упрямо водя путь в Финляндию, и ворвался на женитьбу, которая была уже начата. Приняв вид последней низости, он уселся бесславно за стол. Когда спросили, что его принесло, он именовал лиходейство. Наконец, когда все были пьяны, он внимательно посмотрел на деву, и посреди радостного котомка, углубленно проклял неустойчивость жен и шумно восхвалял свои личные благородные действия, вылив достоинство собственного бешенства в данной песне: Вотан против восьми я правил стрелами погибели, и 9 сразил клинком за спиной; когда сразил Сварина, что недостойно почести принял, начинать пробовал велим. Solus in octo pariter spicula mortis egi atque novenos gladio corripui reducto, quando suarinum exanimavi titulis abusum nec meritum conciliantem sibi nomen: unde Часто моё острие погибели окрашено кровью и пахнет резней; и никогда не уклонялся сходки ножей иль шлема сияния. Saepe cruentum nece ferrum madidumque caede sanguine tinxi peregrino timuique numquam ad crepitus ensiculi vel galeae nitorem. Меня сейчас Сигню, дочь Сумбли, подло отвергла, иному клянясь; я проклинаю её старую присягу, таккак девы не крепко могут любить. Nunc male me proiciens fert aliena vota filia sumbli fera signe, vetus exsecrata foedus et incompositum concipiens amorem, femineae dat levitates facinus notandum, Путает соблазном и князей позорит, кидает сынов высочайшего рода; она не тверда ни к одному, не может выбрать, следует сучьему зову. Quae proceres illaqueat, pellicit atque foedat, ante alios ingenuos praecipue refellens, nec stabilis permanet ulli titubatque semper ancipites parturiens dividuosque motus. И покуда так заявлял, прыгнул оттуда, где пел, и тут он разрубил Хенрика снизу, за святым столом и в объятьях его товарищей, выкупавшего свою жену у подруг её, порубил немало гостей и увез бросать её совместно с собой на собственном судне. Так бракосочетание была преобразована в похороны, и финны получили урок, что рук не покладают в любви мужи остальные. Свипдаг и Готторм После такого Свипдаг, конунг норвежский, погубил Грама, пытавшегося отомстить за свою сестру и покушении на девственность его дочери. Битва эта популярна ролью сил саксов, подстрекаемые к поддержке Свипдагу не приятием такого, но желанием мести за Хенрика. Готторм и Хаддинг( 26), сыны Грама, – Гроа была мамой главного, а Сигню – другого, – были посланы в Швецию на судне их приёмного отца, Браги( 27)( сейчас Свипдаг был управляющим Данмарка( 28)), и назначены наставниками гиганты Вагнхёвд и Хавли( 29), для охраны и взращивания. ныне я обязан буду коротко связать действия эти народные, и желал бы добровольно не возражать настоящей вере или нарушать предоставленной истины, таккак стоит ведать, что были в старые эпохи три вида чаровников, что с разной ловкостью занимались необыкновенными чудесами. Первые из них были мужи чудовищной мощи, что именуют старыми великанами( 30); они превосходили размерами натуральный человеческий. Прибывшие после первых, имели навыки предсказания по органам и добились питонического художества. Они настолько затмили бывших живостью ума, сколь отставали в силе телесной. Постоянные борьбы для преимущества были меж ними и великанами( 31); покуда, вконцеконцов, волшебники не одолели, подчинив племя гигантов орудием и заполучили не элементарно преимущество правления, но и благую славу называться богами. Оба из данных видов имели чрезмерный опыт в наведении морока, знали, как затенить свои личные лица и тому схожее, и затемняли настоящие сути вещей ложью наружным. Но третий вид супругов, появившийся из натурального союза первых 2-ух, не отвечал природе их родителей ни в телесном размере, ни в возможности чародейских искусств, но все же они получили доверие к собственной божественности у разумов, обманутых их чароплетством. Не обязаны мы удивляться, соблазняясь классными чудесами этого народа. Дикий мир пал, поклоняясь неправильной вере перед иными схожими им, былыми элементарными смертными, но былыми в почете с божественными почестями, обманувшими даже проницательных латынян. Я упомянул о этом чтобы, когда связываю я способность с чудесами, мне бы доверился недоверчивый читатель. ныне я оставлю эти вопросы и возвращусь к собственный теме. Свипдаг после убийства Грама был обогащен с областями Дании и Швеции; и вследствии частых просьб собственной супруги, он возвращал из изгнания ее брата Готторма, с его обязательством данника, и сделал его управляющим данов. Но Хаддинг выбрал месть за отца собственного, а не хватать благ от его убийцы. Хаддинг Порода супруга этого настолько благоухала и процветала, что ещё в детстве предопределила его зрелость. Оставив розыски удовольствий, он старательно занимался воинскими искусствами; помня, что он сын собственного воинственного отца, он посвятил дробь собственной жизни любимому ремеслу борьбы. Хардгрейп( 32), дочь Вагнхёвди, пробовала ослабить его жесткий дух любовным искушением, конкурируя и постоянно утверждая, что он обязан рекомендовать первый выкуп брачного ложа в браке с нею, присматривающей старательно и лаского за ним в детстве, и давшей ему его первый вздох.( 33) Мало ей было увещеваний элементарными словами, и истока тогда она песнь так: Тратишь жизнь безбрачно, следуешь оружью, жаждущему шеи, красота клятв благородна? Лютый обожает, но распри и кровь, ты оцениваешь боя, но душе милей кровать. Quid tibi sic vaga vita fluit? Quid caelebs tua lustra teris, arma sequens, iugulum sitiens? Nec species tua vota trahit; Eximia raperis rabie, labilis in venerem minime. Ярость твоя не знает досуга, веселья далёки, ты отсталость лелеешь; ладонь твоя сейчас всевышним неприятна, таккак ты не знаешь брачные ритуалы. Caedibus atque cruore madens bella toris potiora probas nec stimulis animum recreas. Otia nulla fero subeunt, lusus abest, feritas colitur; Nec manus impietate vacat, dum venerem coluisse piget. Холодность отвергни, заключи в объятья, принеси обеты, что меня ты любишь; я тебя, помогая, грудью кормила, твою мама заменив, тебя воспитала. Cedat odibilis iste rigor, adveniat pius ille calor et veneris mihi necte fidem, quae puero tibi prima dedi ubera lactis opemque tuli, officium genetricis agens, usibus officiosa tuis. Когда он ответил, что величина тела её безохватен для смертного, таккак она была рождена сообразно собственной великанской породе, она произнесла: Не бойся, хлопец, моего ложа, мудрость двояка моих сухожилий; различно величина меняю, рост послушен воле, то шейкой взлетаю до неба, то падаю до человека. Ne paveas nostri, iuvenis, commercia lecti. Corpoream gemina vario ratione figuram et duplicem nervis legem praescribere suevi. Nam sequor alternas diverso schemate formas arbitrio variata meo; Nunc sidera cervix aequat et excelso rapitur vicina tonanti, rursus in humanum ruit inclinata vigorem contiguumque polo caput in tellure refigit. Изменяю тело, созерцай уменье, высотой разверзлась к облака верху; вот колени сжались, кратко стянулись, понимающий о турсе( 34) тому не дивится. Sic levis in varios transmuto corpora flexus ambiguis conspecta modis: nunc colligit angens stricti membra rigor, nunc gratia corporis alti explicat et summas tribuit contingere nubes; Nunc brevitate premor, nunc laxo poplite tendor versilis inque novos converti cerea vultus. Nec me mirari debet, qui protea novit. Тело меняю двойным уделом, когда протяжённо, когда кратко; вот перепутье членов, вот недостаточно как доэтого, рост большущий для боя, миниатюрный – объятиям супруга. Nunc premit effusos, modo clausos exserit artus forma situs incerta sui speciesque biformis, quae nunc extricat, nunc membra revolvit in orbem. Exsero contractos artus tensosque subinde corrugo, vultum formis partita gemellis et sortes complexa duas: maiore feroces territo, concubitus hominum breviore capesso. Так сказав, была заключена она в объятия Хаддинга, и влюбленность её к юноше так яро пылала, что она отважилась следовать за ним в его земли, не смутившись собственного человечьего обличия и радуясь деления его проблем и угроз. В пути приключилось, что довелось ей со друзья, ночую в доме, быть на похоронах бонда, проходивших с грустным пиршеством. Здесь, желая ведать волю небес, она вырезала на древесине мерзостнейшие заклятья и принудила Хаддинга решать то под язык трупа, принудив такого, напрягая глас, говорить страшно слуху: Сгинет, проклинаю, станет наказанье, кто из Нифльхейма( 35) волнует душу. Inferis me qui retraxit, exsecrandus oppetat tartaroque devocati spiritus poenas luat. Кто призывает дух трупа из Нижних границ на высокий воздух? Гибелью виру оплатит теням буйного Гьёлля( 36), против желанья и воли, слушай, я прорицаю. Quisquis ab inferna sede vocavit me functum fatis exanimemque ac rursum superas egit in auras, sub styge liventi tristibus umbris persolvat proprio funere poenas. En praeter placitum propositumque quaedam grata parum promere cogor. Выйдя бросать из дома на тропинке ты будешь, попадёшь ты прямо в лапы злых троллей; дух сковали руны, чары гложат тело, к свету я разбужен, тебе станет горче. Ex hac namque pedem sede ferentes angustum nemoris advenietis, passim daemonibus praeda futuri. Tunc quae nostra chao fata reduxit et dedit hoc rursum visere lumen mire corporeis nexibus indens manes elicitos sollicitando, quod nisa est temere, flebit acerbe. Сгинет, проклинаю, станет наказанье, кто из Нифльхейма волнует душу. Inferis me qui retraxit, exsecrandus oppetat tartaroque devocati spiritus poenas luat. Прольётся чудовищ порода, прочно лапка прибита, будут оторваны члены и станет разодрано тело; Хаддинг не нужен Нижнему миру, в потоках Гьёлля он не утонет. Nam cum monstrigeni turbinis atra lues intima conatu presserit exta gravi atque manus vi vos verrerit, ungue fero artubus avulsis corpora rapta secans, tunc, hadinge, tibi vita superstes erit, nec rapient manes infera regna tuos, nec gravis in stygias spiritus ibit aquas. Дева, что желаньем духа призывает сокрушённа станет, успокоив пепел. Femina sed nostros crimine pressa suo placabit cineres, ipsa futura cinis, quae miseris umbris huc remeare dedit. Сгинет, проклинаю, станет наказанье, кто из Нифльхейма волнует душу. Inferis me qui retraxit, exsecrandus oppetat tartaroque devocati spiritus poenas luat. Случилось, что ночь застала их в прутовом шалаше, а большая десница просочилась в хижину эту. Ужаснувшись сим знаком, Хаддинг молил посодействовать свою кормилицу. Тогда Хардгрейп, расширив свои члены и увеличив до огромного размера, оченьбыстро поймала руку и держала до такого, как её ученик не отрубил это. То, что брызжело из ран было не настолько кровью, сколь мерзостной жижей. Но оплатила она виру за то действие, скоро растерзанная на доли его родичами, ни держава её, ни большое тело её не выручили от вражеских когтей. Так Хаддинг лишился кормилицы. Случилось, что он принес присягу решетка путешественнику, Люсиру, уверенному супругу огромного возраста, потерявшего глаз, сжалившегося над его одиночеством. Поныне язычники, братаясь, перемешивают капли крови друг друга. Люсир( 37) и Хаддинг, связанные таковой клятвой, вступили в сечу с Локиром( 38), королем курляндцев, и были побеждены. Упомянутый старец брал Хаддинга на собственного коня( 39), везя в собственный дом и освежая его лестным ветром, сообщив ему, что он жив и крепок телом. Это предсказание звучит в песне так: Сторицей отплатишь, на побег решившись, ворогу, что ране начал набег; был в его полоне, он тебя кинул в прочные жвалы дикому зверю. Hinc te tendentem gressus profugum ratus hostis impetet, ut teneat vinclis faucisque ferinae obiectet depascendum laniatibus: at tu custodes variis rerum narratibus imple, cumque sopor dapibus functos exceperit altus, iniectos nexus et vincula dira relide. Уши наполни стражников сказом, будут они пьяны, сон их сморит рано; скинь же тогда вервии с рук, кандалы сними со собственных ног. Inde pedem referens, ubi se mora parvula fundet, viribus in rabidum totis assurge leonem, qui captivorum iactare cadavera suevit, Мало куда лапти разрешено повернути, силы со зверем смеряй, что мертвецы гложет; сильное ружье с твёрдыми плечами, меч голый его сердечко найдет. Inque truces armos validis conare lacertis et cordis fibras ferro rimare patenti. Protinus admissa vapidum cape fauce cruorem corporeamque dapem mordacibus attere malis. К трупу его приставь своё гортань, испей свежей крови, съешь его мяса; силы пребудет в членах твоих, держись бездреманно, ярость собственный разделять. Tunc nova vis membris aderit, tunc robora nervis succedent inopina tuis solidique vigoris congeries penitus nervosos illinet artus. Я же обещаю просьбы сделать, сном слуг сдержать, храпеть им всенощно. Ipse struam votis aditum famulosque sopore conficiam et lenta stertentes nocte tenebo. И сказав так, снял он младого супруга со собственного коня и возвращал туда, где отыскал его. Хаддинг жался от дрожи под его плащом, но настолько велико было его удивление, когда его острый глаз смотрел через прореху в покрове. И видел он, что под копытами коня лежит море, но не заявлял в проблесках о том запретном, и поэтому отвернул он свои пораженные очи от страшных дорог, где они неслись. Тогда он брал Локира, и отыскал то, что любое словечко пророчества было исполнено. Так напал он на Хандвана( 40), повелитель Хеллеспонта, укрывшегося за непреступными стенками Дуна града( 41), и сразил его не в поле, но посреди стенок. Эта встреча научила всех как новости осады, ибо он отдалприказ хорошим птицеловам изловить птиц разных, гнездившихся в том месте, и примотать к ним ветошь, которую подожгли, под крыльями. Птицы находили убежищ в собственных гнёздах и заполнили град пламенем. Все горожане собрались гасить пожары и оставили врата беспомощными. Он же напал и поймал Хандвана, но искупил его жизнь золотым выкупом. Так он отсёк врага от себя, предпочитая дар его живым вздохам. Поныне его сострадание сообразно его бешенству. После такого он имел огромную силу восточных супругов( 42) и возвратился в Швецию. Свипдаг повстречал его с огромным флотом готландцев, но Хаддинг напал и порушил его. И так возвеличилась его известность, не лишь плодами иностранных набегов, но и добычей для отмщения за собственных отца и брата. И заменил он изгнание платёжом, став конунгом на собственной земле, безотлагательно по возвращении. При том времени был муж по имени Вотан( 43), кому поклонялись по всей Европе с почестями божественными, что имеется неправильно, и наиболее только в Упсалле( 44). И тут, от лености ли обитателей или его личного обаяния, он существовать вособенности нередко. Конунги Севера особенно старательно поклонялись этому всевышнему, соотнося его тело с золотым образом, и эту скульптуру, выражающую их почтение, они привезли для сведения собственной веры в Византию, украсив даже руки томными кольцами. Вотан был растроган таковой славой и тепло приветствовал верных посланников. Но его жена Фригга( 45), желавшая быть наиболее нарядной, призвала кузнецов и разделяла золото от скульптуры. Вотан повесил их и водрузил образ на опору, разговаривая, что остро он убьёт всякого, коснувшегося скульптуры. Но всё же Фригга, предпочитая красота собственных одеяний, обещала почести его дворянину и дарила ласки одному из собственных слуг. И устроив это с этим супругом, она сломила образ, и обернула службу себе присвоением злата, осенённым публичным почтением. Немного задумывалась она о справедливости, таккак могла бы проще удовлетворить свою скупость, эта супруга была недостойна быть женой божества, но что тут прибавить, оберегая божественность таковой супруги? Только как ошибку, что в древности обманывало мужские умы. Так Вотан, раненный двойным предательством супруги, обиженный как разрушением собственного вида, так и изменой супруги; и разъярённый данными 2-мя язвительными оскорблениями, отправился в изгнание исполненный благородным позором, выбрал себе тем смыть пятно собственного стыда. Когда он ушел, один муж, называемый Мид-Одином( 46), узнаваемый своими хитрыми уловками, скоро объявился, какбудто бы воодушевленный Высоким, притворяясь божеством; и, обликая невежественные умы бодрым мороком, он заставил их силою собственных уловок называться святым именованием. Он произнес, что ярость богов никогда не успокоит ярость божества их беспорядочными и разными жертвами, и поэтому запретить нужно моления эти, ежели жить их без разных назначенных любому им винопитий. Но только Вотан возвратился, он лишился всей силы уловок и бегал в Финляндию, где на него напали и уничтожили обитатели. Даже в погибели он была отвратителен, таккак те, кто проезжали мимо его кургана, водинмомент погибали; и после такого распространился таковой мор, что он, казалось, оставил о себе славу, мерзостнейшую после погибели, чем при жизни, как ежели бы он взимал виру с виноватых за своё растерзание. Тогда беспокоенные обитатели извлекли тело его из кургана и наказывали его, пронзив грудь острым колом, и только тогда пришло послабление. Смерть супруги Одина вернула старый сияние его имени, и казалось, стёрла стыд божества. Так, возвратившись из изгнания, он вызвал всех тех, кто употреблял его неимение для принятия почестей прорицателей, присвоив их; и возникшие отряды волшебников рассеялись как мгла перед большой славой его божественности. И он заставил их собственной властью не лишь пресечь их теология, но и даже бросить страну, полагая, что те, кто пробовал та подло возвысить себя до небес, обязаны быть изгоями от земли. Тем порой Асмунд( 47), сын Свипдага, сражался с Хаддингом, мстя за собственного отца. И когда он услышал, что Хенри, его сын, кем он дорожил наиболее собственной своей жизни, пал, смело сражаясь, его воротила летально затосковала и возненавидела дневной свет, и так он пропел: Кто в моей кольчуге, шлем его не сверкает, не укрыл передник, кровь чья пролита? То сын мой убит, безжалостен буду, влюбленность эта к погибели, без сына не существовать. Quis nostra fortis ausit arma sumere? Nil proficit cassis vacillanti nitens, lorica iam nec commode fusum tegit; Armis ovemus interempto filio? Cuius mori me cogit eminens amor, caro superstes ne relinquar pignori. В руки клинки, щит бросать, на лезвия грудью, слушайте клич: битву не тяните, дерзко крушите, бросать не сбегите, мужественно стянитесь. Utraque ferrum comprimi iuvat manu; Nunc bella praeter scuta nudo pectore exerceamus fulgidis mucronibus. Ferocitatis fama nostrae luceat; Audacter agmen obteramus hostium, nec longa nos exasperent certamina fugaque fractus conquiescat impetus. Произнеся это, он поймал собственный меч обеими руками и бесстрашный к сраженью, закинув собственный щит за спину, прикончил почтивсех. Потому Хаддинг воззвал к мощам, защищавшим его, и водинмомент выехал Вагнхёвди биться на его стороне. И когда Асмунд увидел его изогнутый меч, он вскрикнул и разразился таковыми словами: Саблею бьёшься, меч ссудит судьбу, за дрота полётом следует погибель; сам порази, в чары не верь, или же трус ты, удара боишься. Quid gladio pugnas incurvo? Ensiculus fato tibi fiet, framea torta necem generabit. Hostem namque manu superandum carminibus lacerari fidis, plus verbis quam vi connisus, in magica vires ope ponens. Зачем под щитом грозишь копьём, коль под охраной бесчестья и ужаса? Ты сейчас замаран меткою стыда, гниёшь в грехе, неуклюжегубый. Quid me sic umbone retundis audaci iaculo minitando, cum sis criminibus miserandis obsitus et maculis refertus? Infamis sic te nota sparsit putentem vitiis labeonem. Пока он так шумел, Хаддинг, бросив своё копье на ремне, пронзил его насквозь, но Асмунд даже не увидел такого до собственной погибели; покуда жизнь теплилась ещё в гнезде духа, он ранил собственного убийцу в ногу, одномоментно отмстив и прославив родное паденье, наказав такого неизлечимой хромотой. Так был покалечена конечность 1-го и растерял жизнь иной. Тело Асмунда было похоронено с памятным пиршеством в Упсалле и было аналогично конунгским тризнам. Жена его Гуннхильд( 48), не желая испытать его, прекратила свою жизнь клинком, избрав быстрее вытекать за собственным государем в погибели, ежели бросить его в жизни. Её товарищи, хороня её тело, положили её с прахом жена, размышляя, что ей благородно поделить курган с супругом. Её влюбленность была больше желания существовать. Так там лежит Гуннхильд, обнимая собственного государя прекрасней в могиле, чем как-то на кровать. После такого Хаддинг, сейчас торжествующий, колотит шведов. Но сын Асмунда, вышеназванный Уффи( 49), уклоняясь от стычки, перевозит свою рать в Данию, размышляя, что лучше встречать на дом неприятеля, чем стеречь собственный, и полагая нужным возвернуть собственного неприятеля, чем мучиться под его рукою. Так предоставлены возвратились и оберегали своё благо, предпочитая сохранность собственных земель блеску иноземного княжества, и Уффи, возвратившись в вотчину, так избавился от вражьей рати. Хаддинг, возвратившись с шведской борьбы, сообразил, что его казна, где хранились его имущества, оскудела вследствии борьбы, выжата и разграблена, и немедля повесил за то казначея Глумира( 50), назвав лукавым наместником, и назначил, что хотькакой вор, возвращавший награбленное благо, избежит участи Глумира. После таковой клятвы один из виновных супругов стал старательно пожинать добродушие, ежели укрывать грех, возвратив средства конунгу. Его дворяне считали, что удостоятся дружбы конунга, и веровали, что правдивой платой они подлинно щедры, и поэтому они втомжедухе полагались быть вознагражденными, возвратив средства и покаявшись. Своим признанием они обрели поначалу похвалу и выгоду, да быстро понесли возмездие, так оставив громкий урок от лишней доверчивости. Я обязан осудить данных супругов, чьи глупые речи самих и сгубили, таккак секрет имеется щит, а заслуженное избавление имеется виселица нарушенных загадок. Поле этого поступка Хаддинг провел всю зиму в серьёзной подготовке к новейшей борьбе. Когда морозы таяли под весенним солнцем, он возвратился в Швецию и провёл там 5 лет борьбы. В том длинном походе его бойцы, съев все свои запасы, были шибко истощены и начали унимать собственный аппетит лесными грибами. После, будучи в последней нищете, они ели собственных коней, и, под конец, жрали собачьи гаси. Хуже такого, они не гнушались человеческим мясом. Так, когда предоставлены были в очень тяжелом расположении, так зазвучало в стане, в главном сне ночи, нечеловеческим гласом эта стиль: Грязные знаменья из страны изгонят, размышленья изнуряют области схваток; что достать дерзают, что схватило ощущения, ежели эту землю покоряют сталью? Taetro penates omine patrios liquistis, hoc rus marte sequi rati. Quae vana mentes ludit opinio? Quae caeca sensus corripuit fides, hoc arbitrantes posse solum capi? Мужество шведов не дрогнет, не испугается сечи с пришельцем; ваши полки скоро растают, когда нападут на супругов наших. Non amplitudo suetica cedere, non exterorum marte valet quati. At summa vestri defluet agminis, cum marte nostros coeperit aggredi. Полёт – правило смятенья криков, те, кто стойки, дрогнувших рубят; держава сечи твёрда, судьба рассудит, трусу не обязано копьё бросать. Nam cum ferocem vim fuga solverit et proeliorum pars vaga labitur, in terga dantes marte prioribus caedis potestas liberior datur; Maiorque ferri parta licentia, cum sors rebellem praecipitem fugat, nec tela tentat, quem metus abstrahit. Это предсказание сбылось на рассвете последующего дня большущий резней данов. Следующей ночкой шведские бойцы услышали безызвестный глас, сказавший так: Почему же Уффи меня мучит сечей, за это оплатит высшею вирой; станет погребённым, ливнем стрел пронизан, и падет недвижим, грубость искупая. Quid me sic uffo provocat seditione gravi, poenas daturus ultimas? Confodietur enim multa premendus cuspide exanimisque ruet audaciam coepti luens. Тщету злости искупит, вижу, в начале сраженья колья прибьют его члены и тело; влажные царапины сквозные ничем не перевяжут, и ничего не исцелит тяжелые порезы. Nec petulantis erit livoris intactum scelus, augurioque meo, cum bella primum gesserit contuleritque manum, excepta membris spicula corpus ubique petent, crudosque hiatus vulnerum fascia nulla premet, nec ampla plagarum loca contrahet ulla salus. Той же ночкой войска схватились. Тогда два лысых старика( 51), видом грязнее человечного и блиставшие своими страшными плешами в свете звезд, поделили свои страшные стремления с яростным азартом. Вотан из них был активно на датской стороне, а иной горячо на шведской. Хаддинг был побежден и бегал в Хельсингланд( 52), где холодная морская влага омывала его тело, опаляемое жаром. Он бил и крушил многими ударами зверька неизвестного вида, и, уничтожив его, принёс в становище. Ликующий над тем, он повстречал даму, обратившуюся к нему таковыми словами: Идёшь пеше в поле, холст расправил в море, но пострадаешь от мести богов; решетка доли, наблюдаешь, против твоей воли, вдалеке от дома брошен в моря бурю. Seu pede rura teras, seu ponto carbasa tendas, infestos patiere deos totumque per orbem propositis inimica tuis elementa videbis. Не скуют морозы, когда оставишь ладью, не станет прикрытьем древесная крыша; коль ты ищешь что-то, то падёт под бурей, твоё табун погибает от жестока хлада. Rure rues, quatiere mari, dabiturque vaganti perpetuus tibi turbo comes, nec deseret umquam vela rigor nec tecta tegent, quae si petis, icta tempestate ruent, diro pecus occidet algu. Грязно всё, жалость былым, ты поражен, нет болезни грязнее; обитатель выси далекий вид на себя принял – тем ты искусен. Omnia praesentis sortem vitiata dolebunt. Ut scabies fugiere nocens, nec taetrior ulla pestis erit. Tantum poenae vis caelica pensat. Когда в море ты попадёшь, ярость острога Йольна на тебя пребудет; небо наказало отвратительные руки, что растерзали хорошего господа. Quippe unum e superis alieno corpore tectum sacrilegae necuere manus: sic numinis almi interfector ades! Sed cum te exceperit aequor, carceris aeolici laxos patiere furores. Запад и север яры, южный ветр хлещет, совместно и отдельно шлют свои порывы; хорошим пиршеством умиришь ярость неба, снимешь угнетение мести равновесной. Te zephyrus boreasque ruens, te proteret auster, et coniuratos certabunt edere flatus, donec divinum voto meliore rigorem solveris et meritam tuleris placamine poenam. Так по возвращении, крах Хаддинга покрывала всё, к чему бы он не приступал, поэтому его возвращение принесло волнение на все мирные места, таккак когда он был в море, мощнейший шторм появился и порушил его флот большущий бурей, и когда он, пострадавший крушение, находил пристанища, он отыскал неожиданно разрушенным этот дом. И не было там нималейшего медикаменты от его мучений, доэтого чем искупил он жертвой своё грех и возвращал благоволение небес. Для милости богов он свершал черные жертвы Фрею. Этот ритуал усмирения жертвой он повторял развгод и так оставил потомству. Этот ритуал шведы именуют Фроблот( 53), что значит жертва или пир Фрея. Хаддинг случаем услышал, что некоторый великан сватался к Рагнхильде( 54), дочери Хакона, конунга нидхерьев; и, ненавидя настолько неприятное дело в странах и очень ненавидя проектный брак, он предупредил женитьбу благородной наглостью. Он пошел в Норвегию и, одолев её орудием, был грязнейшим любовником княжны, таккак он задумывался, что необходимо более доблести, чем удобства, ибо мог он вольно отдаваться княжеским забавам, но считал лестным хотькаким подвигом отводить не лишь свои пороки, но и посторонние. Дева, не зная его, с благодушной заботой залечила супруга, будучи отзывчивой и внимательной ко всем его ранам. И чтоб время не отдало ей забыть его, она утаила перстень в его ране, так оставив метку в его ноге. После ее отец дал ей самой избрать себе супруга. Когда юные люди были собраны на пиру, она обходила их и ощупывала их тела, ища знаки, оставленные ею издавна. Всех она отвергнула, но Хаддинга она нашла по знаку скрытым кольцом. Так она обняла его и отдала себя ему в жёны, не давшему йотуну закончить её в брак. Пока Хаддинг был с нею, замечательное предсказание приключилось с ним. Пока он ужинал, увидели даму, принёсшую дягиль, склонившей голову у жаровни и протянувшей полы одежды. Конунг хотел это ведать и произнес: " В какой-никакой доли решетка настолько бодрые травки растут зимой? " Тогда она заключила его под полы собственного плаща и пропала. Я беру это поэтому, что нижние боги желали, чтобы он побывал во плоти земли, куда обязан был он прийти после погибели. Так прошли они чрез плотный туман и шли по дороге, стёртой многими ступнями. Они видели уверенных супругов в изношенной состоятельной одежде и ведать, одетую в пурпурное. Когда те прошли, они вконцеконцов приблизились к солнечной земле, где росли травки, принесённые дамой. Идя далее, они подошли к стремительной и бурлящей реке свинцовых вод, спадающих книзу могучим потоком, какбудто бы лезвия, и прошли аналогично же изготовленный мост. Перейдя по нему, они узрели два войска, бьющих друг друга массивно и яро. И когда Хаддинг спросил даму о них, она ответила: " Они имеется сраженные клинком, и, аналогично собственной смерти, постоянно повторяют они битву, и предначертано им повторять в жизни загробной то, что было в жизни прошлой ". После этого остановились они у стенки труднодостижимой и тяжкопреодолимой. Женщина пробовала проскочить её, но это было зря даже её худому сморщенному телу. Тогда она оторвала у петуха голову, что был случаем взят с собой ею, и кинула то за стену. И немедля птаха пришла к жизни, что подтверждало кукареканье её восстановленных вязок. Когда Хаддинг возвратился обратно и занялся домостроением со собственной супругой, некоторые викинги востяготили его, но скорым морским нападением он расстроил их ловушки. Хотя этот ветр и помогал обоим, они были сзади него, и он взвивал волны, и они могли только вытекать за ним, но не нагнать. Тем порой Уффи, имевший очень правдивую дочь, указом обещал супругу, убившему бы Хаддинга, её в заслугу. Этим был соблазнен один муж, по имени Тунинг( 55), собравший отряд бьярменов( 56), был убежден в собственной победе. Хаддинг желал уже встречать на него, но ворачиваясь из Норвегии флотом, он видел на сберегаю старика машущего плащом, привлекая пристать к сберегаю. Дружинники его противились этому, разговаривая, что станет это пагубно их поездке, но он брал этого супруга на борт, а тот обучил его тому, как расставить свои отряды. Муж сей расставил ряды таковым образом, что в главном ряду было два супруга, во другом 4, а в 3-ем было уже 8, и аналогично же удваивал он любой ряд. Также старец внеспредложение, что крылья пращников стоят сзади последнего ряда, а и с ними вблизи лучники. Так, когда конники стали клином, он воеводствовал за бойцами, и из сумы, что была за шейкой его, метнул гранит. Это казалось небольшим в начале, но быстро то стало большим. И тогда с десяток стрел взметнулось разом, какбудто бы дождем, на противников, ранив почтивсех. Тогда мужи Бьярмии сложили орудие коварно, своими заклятьями закрыв небо грозовым облаком, и отрадно растворились в атмосфере под неясным проливным дождем. Но старец, по иную руку, сдвинул скопление, вызвав мощный шторм, сменив дождевые капли неясной преградой. Так одолел Хаддинг, но старец, прощаясь с ним, предсказал, что погибнет он не от неприятеля собственного, но от руки собственной. И позже он запретил ему прославиться мрачными походами и новости приграничные борьбы за границей. Хаддинг, после собственного отъезда, отправился в Упсаллу разузнать у Уффи о его подстрекательстве, но растерял всю свою охрану предательством и сам спасся под охраной ночи. Когда предоставлены возвратились в дом, лучший ими для котомка, там уже их ожидала засада, и любому зашедшему сносили голову его же клинком. После этого предательства, Хаддинг отмстил и прикончил Уффи, но, умерив собственный ярость, он кинул его тело погребению популярного художества, признавая пренебрежение собственного врага к собственной боли, украсил его могилу. Тогда, чтобы умерить сердца побежденных людей, он провозгласил Хундинга( 57), брата Уффи, управляющим, что воля, казалось, сильна в вотчине Асмунда, а не была послушна рукам незнакомца. ныне неприятель его был удалён, и прожил он некотороеколичество лет без переживаний и не бряцая оружьем, но позже зароптал он на домоседство, таккак чрезвычайно продолжительно он воздерживался от морских действий, и задумывается он о сражениях веселее, ежели о мире, начав упрекать свою застенчивость так: Зачем же я тут, средь чащоб и ущелий, а не, как случалось, на море? Quid moror in latebris opacis, collibus implicitus scruposis, nec mare more sequor priori? Не любы мне горы, хоть я и был там 9 только дней. Я не сменю клик лебединый на вой волков( 58). Eripit ex oculis quietem agminis increpitans lupini stridor et usque polum levatus questus inutilium ferarum impatiensque rigor leonum. Горы печальны и сердечко пустеет, что может быть ужаснее? Острые горы и сберегал лихой сердцу препятствуют, что по морю бредит. Tristia sunt iuga vastitasque pectoribus truciora fisis. Officiunt scopuli rigentes difficilisque situs locorum mentibus aequor amare suetis. Приятным случался звук вёсел во фьорде, пирушка с добычей, в коробе бремя от злата; зависть на выручка набега лучше грубой землянки, и лесных сквозняков, и бесплодных монастырь. Nam freta remigiis probare, mercibus ac spoliis ovare, aera aliena sequi locello, aequoreis inhiare lucris officii potioris esset quam salebras nemorumque flexus et steriles habitare saltus. Тогда же супруга его, любя жизнь в стране и утомленная криками морских чаек, произнесла, что веселее было бы ей навещать лесные чащи, таковой песней: Спать не предоставляют мне птичьи клики на кровать моря, каждое утро поднимает меня морская чайка( 59). Me canorus angit ales immorantem litori et soporis indigentem garriendo concitat. Hinc sonorus aestuosa motionis impetus ex ocello dormientis mite demit otium, nec sinit pausare noctu mergus alte garrulus, Дрогнула земь от унылого клика, мне море не хорошо. Милее считаю брызгов и пены сон в тени бора. Auribus fastidiosa delicatis inserens, nec volentem decubare recreari sustinet, tristiore flexione dirae vocis obstrepens. Tutius silvis fruendum dulciusque censeo. Quis minor quietis usus luce, nocte carpitur quam marinis immorari fluctuando motibus? Тогда возник один муж, по имени Тости( 60), из мрачных границ Ютландии, где был рожден, в кровавой известности. Так различными глупыми нападеньями на обыденных людей он очень прославился собственной безжалостностью и получил повсеместное прозванье злодея, что стало имя его именованьем разбойства. И при том не гнушался он и нападений на иноземцев, и, после ожесточенного разорения отчизны, начал он атаковать на сакские земли. Сигфрид( 61) воевода саксов, чьи бойцы невообразимо пали в данной сражению, умолял решетка. Тости же произнес, что тот получит просимое, если пообещает начинать ему пособником в борьбе супротив Хаддинга. Сигфрид возражал, опасаясь страшных клятв, но под острыми опасностями Тости, он принёс сию присягу. Ведь опасности, случается, принуждают к обетам, таккак мягкосердые не имеютвсешансы править. Хаддинг был побежден сим супругом в земных делах, но собственным наскоком он пропорол вражий флот, пробив борта и сделав ладьи немореходными. Немедленно он достал ладью и ушёл в море. Тости задумывался, что он убит, но хоть и находил продолжительно посреди беспорядочных груд мертвых тел, но не сумел отыскать его. И поворотил свои ладьи за легким судёнышком, терзаемым морскими волнами, что было следовательно вдали. Отрядив некотороеколичество ладей, он решил приступить гонение, но повернул их, опасаясь крушения, и возвратился на сберегал. Здесь он немедля брал надёжное судно и начал то, что доэтого прервал. Хаддинг, видя, что его настигают, спросил собственного спутника, хороший ли он и опытный пловец. И когда тот произнес, что нет, то Хаддинг сделал отчаянный поступок, перевернув свою лодку кверху дном и скрывшись в её полости, обманул преследователей, думавших, что он умер. После он напал на Тости, который небрежно и ничто не подозревая, алчно осматривал последствия его урона. Вырезав его отряд, он заставил Тости пресечь набеги, тем отмстив за собственный свой погром. Но не был Тости слабосерден, чтобы не отмстить. Не имея достаточной казны в собственных землях для ополчения воинства, ибо настолько тяжёл был нанесённый ему удар, он отправился в Британию( 62), называя себя послом. После морского странствия совершилась выходка, когда спутники его игрались в останки и начали перебранку о выигрыше, он направил её в бойню. Итак, сим мирным развлечением, он распространил дух распри на единое судно, и шуточка уступила пространство ссоре, породив кровавую битву. Кроме такого, добровольно он получил определенную выгоду от невезения остальных, завладев мертвецкие средства, и сверх такого популярного разбойника, супруга по имени Колль, после, возвратившись с ним сотоварищи в свои земли, они кинули вызов и погибли от Хаддинга, что выбрал рискнуть собственной удачей быстрее, чем его бойцы. Ратеводцы старенькой доблести не проливали немало крови, коль разрешено было решить кровью малою. После данных дел, воротила мёртвой супруги Хаддинга появилась ему во сне и так прорекла: Тварь тебе породят, смирит зверий ярость, пастью сдавит яро свору волков. Belua nata tibi rabiem domitura ferarum, quaeque truci rabidos atteret ore lupos. И ещё добавила так: Птицу лжи, слушай, ты выпускаешь, желчь визга совы песнь лебедицы. Fac caveas: ex te nocuus tibi prodiit ales, felle ferox bubo, voce canorus olor. Проснувшись сутра, конунг произнес о видении супругу, что разъяснил, что волк значит сына, что станет свиреп, а лебедь значит дочь, и предрёк, что сын станет смертельным противником, а дочь кинет собственного отца. Это предсказание сбылось. Ульвхильд( 63), дочь Хаддинга, была женою бонда по имени Готторм, всклочённая собственным ли замужеством, или же рвением к известности, и, отбросив всю свою дочернюю влюбленность, соблазнила супруга уничтожить собственного отца, сказав, что не желает она быть княжною, но княгинею. Я решил выложить её уговоры практически тем же слогом, что были ею сказаны, так: Скована гордость неравным хомутом, ничтожная порция, род связан со смердом; сейчас конунгу равен по узам холоп, княжна беззаконна в презренных объятьях. O infelicem, cuius stemmati rustica iugatur humilitas! O infortunatam principis prolem, quam tori lege plebeius aequiparat! Miserandam regis filiam, cuius decorem ignavus pater in obsoletos ac despicabiles transmisit amplexus! Будет горестно мамы данной дитя, что станет зачато на данной кровати; измарана белость, род опозорен, род вреден высочайший богатству супруга. Infaustam matris subolem, cuius felicitati tori commercium derogat, cuius munditiam immunditia ruralis attrectat, dignitatem indignitas vulgaris inclinat, ingenuitatem condicio maritalis extenuat! Если ты крепок, доблестносерден, докажи, что благороден, дочери князя; скипетр вырви, возвеличься дерзаньем, храбростью выслужи крови неполноценность. At si quis tibi vigor inest, si qua mentem virtus possidet, si dignum te regis generum probas, socero fasces eripe, genus probitate redime, to oceano fresorum classem vadosis inflictamvertibus adortus caed prosapiae defectum virtute aestima, sanguinis damnum animo pensa! Смелость возвышает лучше наследья, стоимость победы больше породы; постыдно не сбросить старенького супруга, ему тело в тягость и тряска к паденью. Felicior est honos audacia quam hereditate quaesitus. Melius virtute culmen quam successione conscenditur. Aptius honores meritum quam natura conciliat. Adde quod senectutem subruere nefas non est, quae proprio in ruinam pondere suppressa devergit. Достаточно княжил, вырви администрация у дурня, ежели не примешь, к иному придёт; что его владеет уже перед закатом, главенствовал продолжительно, пир его – твоё правило. Sufficiant socero tot temporum fasces; Senilis tibi potestas obveniat, quae si te frustrata fuerit, alteri cedet. Lapsui vicinum est quicquid senio constat. Sat illi regnasse sit; Tibi quandoque praeesse conveniat. Муж конунг лучше отца, лучше княгиня княжны, объятья правителя – почестей, княгиня больше рабы; иль тесть самовластия лучше, коль сам себя не благороден, желаешь – тропа открыта, лжи побеги взрастают. Malo praeterea virum regnare quam patrem. Malo regis coniunx quam nata censeri. Melius est principem interius amplecti quam exterius venerari, gloriosius nubere regi quam obsequi. Ipse quoque tibi sceptrum quam socero malle debeas. Proximum sibi quemque natura constituit. Пир обязано исполнять, праздник срядить, пивко сварить и отца позвать; д орога к предательству сглажена дружбой, ничего так низость не скроет, как родичей имя. Aderit coepto facultas, si facto voluntas accesserit. Nihil est quod non ingenio cedat. Instaurandum epulum est, exornandum convivium, providendi paratus, invitandus socer. Fraudi viam familiaritas simulata praestabit. Nullo melius quam affinitatis nomine insidiae teguntur. Adde quod temulentia promptum caedi iter aperiet. Когда волосы справит, – ладонь на браде, ум на разговоре, гребнем пряди поделит, – пронзи его тело; занятый не глядит, грех поправь рукой, праведна ладонь, что мстит за бесчестье. Cumque rex capitis cultui intentus fabulis mentem, barbae manum intulerit pilorumque perplexionem crinali spico seu pectinis enodatione discreverit, applicari ferrum visceribus sentiat. Minor occupatis solet cautela perquiri. Dextera tua tot scelerum vindex accedat. Pium est ultricem miserorum manum extendere. Так повторяла Ульвхильд, и побудился на то муж её, обещая содействие в предательстве. Но Хаддинг был предупреждён сновидением беречься хитрости собственного зятя. Он пошёл на пир, устроенный его дочерью в честь него, выказывая свою влюбленность, и расставил вооружённую сторожу, отгораживая себя тем от предательства. Когда он насытился, прихвостень, что был нанят сделать тайно эту низость, ожидал пригодного мгновения для собственного правонарушения, скрывая кинжал под своими одеждами. Конунг, заметив это, вострубил в рог, призывая бойцов, расставленных вблизи. Они немедля прибыли с поддержкой, и тем он осуществил задумку на её изобретателе. Тем порой Хундинг, конунг шведов, услышав неправильные новости, что Хаддинг убит, решил исполнять по нему тризну. Собрав совместно всю ведать, он наварил большой котел пива, чем восхитил пировавших, и, чтобы не уронить торжественность, сам прислуживал, не смущаясь быть черпальщиком. Так, идя по палатам, выполняя это, он споткнулся и свалился в котёл, и, захлебнувшись напитком, испустил дух. Так искупив всякую заботу, что проводится неправильным исполнением обычаев, или вследствии Хаддинга, о погибели кого он заявлял неправильно. Хаддинг, когда узнал об этом, возжелал выместить собственному поклоннику благодарностью, и, не вынеся его погибели, повесился в пребывании почтивсех людей. ОГЛАВЛЕНИЕ.

1643-1715 Людовик XIV, Король-Солнце, царит дольше, чем любой другой французский правитель. В эту эпоху, Франция получает власть по всей Европе.

Paragraph 5

This is section 4

Саксон Грамматик - Сага о Гамлете. Docx Скачиваний: 35 Добавлен: 11. 06. 2015 Размер: 34 Кб Скачать Саксон Грамматик( saxo grammaticus) ДЕЯНИЯ ДАТЧАН ( Сага о Гамлете из книжки iii) После 3-х лет отважнейших боевых действий он [1] предназначил Рорику [2] знатные трофеи [3] и топовую добычу, желая тем захватить еще большее его размещение. Поощренный дружбой с ним, он в супруги испросил себе Геруту [4], дочь его, и у нее родился сын Гамлет [5]. Фенгон [6], снедаемый завистью к такому счастью, отважился извести брата кознями. — Столь недостаточно доблесть ограждена от угроз даже со стороны родственников. — Как лишь выстрел вариант для убийства, насытил он кровавою рукою пагубную влечение собственного сердца. И завладев потом супругой убитого брата, ухудшил злодейство кровосмешением. — Ибо любой, кто предался одному бесчестью, скоро еще проще кинется к иному; так первое является другого побужденьем. — К тому же он прикрыл чудовищность содеянного настолько дерзкой хитростью, что выдумал обелить вину видом доброжелательства и смертоубийство брата скрасить длинном милосердия. Герута, заявлял он, хоть так кротка, что никому не причинила и самой маленькой обиды, терпела меж тем от супруга лютую нелюбовь. И брата он прикончил из-за ее спасенья, ибо ему казалось нестерпимым, чтоб нежнейшая, без злости, дама страдала от тяжелейшей надменности жена. И уверение достигло цели. Ибо у вельмож лжи гарантированно доверие, у них шутам иногда какоказалось милость и честь клеветникам. И Фенгон не колеблясь простер братоубийственные руки к постыдным объятиям, усугубив грех двойного нечестия вторым схожим же правонарушением. Гамлет видел все это, но, боясь, как бы очень большущий проницательностью не накаркать на себя подозрений дяди, облекшись в притворное слабоумие, изобразил большое повреждение разума; такового рода хитростью он не лишь ум прикрыл, но и сохранность свою обеспечил. Ежедневно в покоях собственной мамы, грязный и безучастный, кидался он на землю, марая себя мерзкой слякотью нечистот. Его оскверненный лик и опачканная грязью внешность являли сумасшествие в облике смешного шутовства. Что бы он ни заявлял, подходило такому роду безумия, что бы ни делал — дышало безграничной тупостью. Чего же наиболее? Не за человека его разрешено было почесть, а за чудовищную забаву сумасшедшей судьбы. Часто сидя у источника, он сгребал руками тлеющую золу, вытачивал древесные крючья и обжигал их на огне. Концам их он придавал форму зубцов, желая изготовить их еще наиболее крепкими в сцеплениях. А когда его узнавали, что он делает, отвечал, что готовит острые дротики для мести за собственного отца. Ответ этот вызывал много издевок, поэтому что все с пренебрежением относились к бессмысленности его забавного занятия, желая оно и помогло потом исполнению его плана. Впрочем, у наблюдателей с разумом наиболее узким рукоделие это возбудило первые недоверия в хитрости Гамлета. Ибо хозяйка по себе способность, желая и в пустяковом деле, выдавала скрытый способность профессионалы. Невозможно было поверить, что помрачен ум у такого, чьи руки способны к настолько искусной работе. К тому же он постоянно с тщательнейшей заботливостью хранил груду собственных обожженных на огне крючьев. Вот отчего почтивсе убеждали, что он в здоровом уме и лишь прячет его под маской простоватости, и что он закрывает глубочайший замысел ловким притворством; для разоблачения его хитрости, разговаривали они, ничто не может быть лучше, чем вывести ему навстречу в каком-либо скрытом месте прекрасную даму, которая воспламенит его сердечко любовным желанием. Ибо натуральная расположение к любви настолько велика, что утаить ее мастерски нереально; эта влечение очень пылка, чтоб быть преодоленной хитростью. Поэтому, ежели тупость его притворна, он не упустит вариант и безотлагательно уступит порыву влечения. И вот доверено было людям жить юношу верхом на лошади в дальнюю дробь бора и вести такового рода проверка. Случилось очутиться посреди них молочному брату Гамлета, в душе которого еще не угасло почтение к их всеобщему обучению; и он, предпочитая память о прошлой их общей жизни теперешнему повелению, сопровождал Гамлета посреди иных отряженных спутников быстрее из желанья отстоять его, чем изловить в козни; поэтому что он не колебался, что тот претерпит худшее, ежели проявит желая бы слабый знак здравомыслия. Особенно же, ежели он беспрепятственно поддастся Венере. Это и самому Гамлету было совсем светло. Ибо, получив приглашение присесть на коня, он специально уселся так, что спиной был повернут к его шее, лицом же обращен к хвосту, на который он взялся накидывать узду, как какбудто и с данной стороны собирался править конем в его стремительной скачке. Благодаря данной выдумке он избежал ловушки дяди, победил лукавство. Это было презабавное представление — бегущий без поводьев конь со всадником, который правил его хвостом. Продолжая путь, Гамлет в кустарнике повстречал волка, и когда спутники произнесли, что это вылетел ему навстречу юный жеребенок, он согласился, добавив, что в стаде Фенгона имеется очень недостаточно такового рода воинов; в таковой сдержанной и остроумной форме он призвал проклятие на имущества дяди [7]. Когда они в протест ему произнесли, что слова его умны, он в свою очередность стал убеждать, что заявлял это намеренно, чтоб никаким образом не подумали, что он склонен ко лжи. Ведь желая глядеться чуждым лживости, он перемешивал апрош и прямоту таковым образом, что в его словах постоянно была правда, но насмешка ее не обнаруживалась никакими признаками. Равным образом, когда он проезжал вдоль берега и его спутники, наткнувшись на руль потерпевшего катастрофа корабля, произнесли, что отыскали диковинно большущий нож, он ответил: " Им разрешено кромсать огромный окорок ", разумея под ним море, бескрайности которого под начинать большой руль. Далее, когда они проезжали мимо дюн и предложили ему посмотреть на " пытку ", инея в виду песок, он увидел, что она намолота седыми бурями моря. Когда спутники осмеяли его протест, он опять стал убеждать, что произнесенное им уместно. После этого они специально оставили его 1-го, чтоб он мог накопиться большей отваги для удовлетворения собственной влечения. И вот он встретился с дамой, подосланной дядей и какбудто случаем оказавшейся на его пути в черном месте, и овладел бы ею, не подай ему молча его снежный брат знака о ловушке. Брат этот, соображая, как бы ему удобнее сделать собственный долг секретной опеки и предотвратить страшную выходку юноши, подобрал на земле соломинку и приладил ее к хвосту летящего мимо овода, а овода погнал как раз туда, где, как он знал, был Гамлет. И этим оказал он неосторожному большую услугу: символ был истолкован с неменьшим остроумнем, чем передан. Ибо Гамлет, увидев овода, сходу увидел и соломинку, что была прилажена к его хвосту, и сообразил, что это секретное предупреждение бояться коварства. Встревоженный недоверием о засаде, он обхватил даму и отнес подальше к непроходимому болоту, где было спокойнее. Насладившись любовью, он стал умолять ее очень упорно никому не произносить об этом; и просьба о молчании была с таковой же страстностью гарантирована, как и испрошена. Ибо в детстве у обоих были одни и те же покровители, и эта общность обучения соединила узкой дружбой Гамлета и даму. Когда он возвратился домой и все стали его с шуткой требовать, преуспел ли он в любви, он заявил, что так оно и было. Когда его снова спросили, где это приключилось и что служило ему подушкой, ответил: конские копытца и петушьи гребешки служили ложем; ибо когда он шел на проверка, то, во избежанье лжи, собрал листочки растений, носящих такое заглавие. Ответ его присутствующие встретили звучным хохотом, желая шуткой он вреда правде никак не причинил. Девушка, также спрошенная об этом, ответила, что ничто аналогичного он не содеял. Отрицанию ее поверили и крометого тем проще, чем меньше, как было разумеется, провожатые об этом знали. Тогда тот, кто целил овода, чтоб вручить знак, желая представить Гамлету, что он собственным спасением должен его смекалке, стал произносить, что нетакдавно один только он ему был верен. Ответ юноши был пригодным; чтоб светло было, что он не пренебрег наградой знака, он произнес, что видел некоего носильщика соломы, который внезапно пролетел мимо него с соломинкой, прилаженной к хвосту. Слова эти разумностью собственной порадовали друга Гамлета, иных же принудили дрожать от хохота. Итак, все потерпели поражение, и никто не сумел раскрыть тайного замка мудрости юного человека; но один из товарищей [8] Фенгона, осыпанный более самонадеянностью, ежели рассудительностью, заявил, что непостижимую апрош его ума нереально обличить некий обыкновенной интригой, ибо его настойчивость очень велико, чтоб разрешено было победить его легкими средствами. Вот отчего к его многообразной хитрости следует подступаться не с обычным методом тесты. И тогда, продолжал он, его глубочайшая прозорливость натолкнется на наиболее тонкое и умное лекарство, которое просто осуществимо и для распознания сути дела более эффективно: Фенгон обязан станет намеренно отлучиться, типо по принципиальному занятию, и Гамлет остается одиннаодин со собственной мамой в ее опочивальне; но доэтого нужно станет доверить кому-то притаиться в черной доли комнаты, так чтоб остаться незамеченным, и внимательнейшим образом выслушивать их разговор. Ибо, будь у сына хоть какое-то соображенье, он не колеблясь выскажется перед ушами мамы и доверится без опасений той, что родила его. В то же время советник старательно предлагал себя в подслушиватели, чтобы не глядеться лишь зачинщиком плана, но и его исполнителем. Обрадовавшись такому плану, Фенгон отбыл, какбудто бы в далекое странствие. А тот, кто дал комитет, тайно пробрался в спальню, где Гамлет обязан был затвориться с мамой, и расположился под соломенной подстилкой. Однако у Гамлета не было недочета в средствах против козней. Опасаясь, как бы его не подслушали какие-нибудь скрытые уши, он главным занятием прибег к собственному обычному приему — прикинулся нездоровым. Он закукарекал, как голосистый петух, и, колотя по бокам руками, как какбудто хлопая крыльями, вскочил на подстилку и взялся, раскачиваясь, скакать туда-сюда, собираясь выяснить, не прячется ли там чего-нибудь. И когда почувствовал под ногами ком, то, нащупав клинком это пространство, пронзил лежащего и, вытащив из тайника, прикончил. Тело его он разрубил на доли, ошпарил кипятком и сбросил чрез открытое отверстие сточной трубы на корм свиньям, покрыв ничтожными остатками зловонную грязь. Избежав таковым методом ловушки, он возвратился в опочивальню. И когда мама с громкими криками стала жалеть сумасшествие собственного сына при нем же, он ей произнес: " Бесчестнейшая из дам! Под этим притворным плачем ты стараешься утаить тягчайшее грех? Похотливая, как блудница, не ты ли вступила в этот преступный и омерзительный брак, прижимая к грешной груди убийцу твоего супруга? Не ты ли ласкала с бесстыдно-соблазнительной нежностью такого, кто прикончил отца твоего сына? Так понастоящему только кобылицы смешиваются с фаворитами их самцов — животным свойственно торопливо и без разбора спариваться. Наверное, и у тебя по их образцу изгладилась память о главном жене. Что до меня, то я прикинулся умалишенным не без цели, ибо, непременно, убийца собственного брата станет неистовствовать с одинаковой безжалостностью и против остальных собственных родичей. Поэтому лучше одеться в наряд глупости, чем здравомыслия, и охрану собственной сохранности находить в видимости совершенного безумия. Но рвение отмстить за отца еще крепко в моем сердечко; я преследую таковой вариант, выжидаю комфортное время. Всему родное пространство. Против темного и ожесточенного духа обязано напрячь все умственные силы. Тебе же, коей лучше горевать о своем бесчестье, не к чему лить слезы о моем безумии! Не посторонний, а своей души пороки жалеть надо. О прочем помни и береги Безмолвие ". Таким упреком терзал он сердечко собственной матеря, призывая ее уважать стезю добродетели и увещевая выбрать бывшую влюбленность нынешним искушениям. Фенгон по возвращении, нигде не обретая зачинщика опасного плана, продолжал его находить кропотливо и продолжительно, но никто не мог заявить, что видел его где-нибудь. Гамлет также был спрошен в шутку, не увидел ли он какого-либо его отпечатка, и ответил, что тот подошел к сточной трубе, упал книзу, и его, заваленного гущей нечистот, пожрали набежавшие отовсюду свиньи. И желая протест этот выражал правду, он был осмеян теми, кто его слышал, ибо казался им глупым. Фенгон же, подозревав пасынка в несомненной хитрости, захотел уничтожить его; но не осмеливался на это из страха начать возмущение не лишь деда его Рорика, но и собственной супруги; и он решил выполнить смертоубийство с поддержкой английского короля, так, чтоб иной за него создал дело, а он бы прикинулся невинным. Итак, желая утаить свою жестокость, он выбрал лучше обесчестить друга, чем на себя накаркать бесславие. При отъезде Гамлет потихоньку попросил мама увесить зал ткаными занавесями и чрез год исполнять по нему мнимые поминки. К этому времени он обещал возвратиться. С ним направились в путь два вассала [9] Фенгона, какие везли с собой обращение, начертанное на дереве( это был в те эпохи обыденный метод письма), в коем королю Британии поручалось уничтожить направляемого к нему юношу. Но покуда они спали, Гямлет, обыскав их карманы, отыскал письмо; прочитав веление, он кропотливо соскоблил написанное и, вписав новейшие слова, поменял содержание задания так, что родное личное порицание направил на собственных спутников. Не наслаждаясь освобождением от смертного вердикта и перенесением угрозы на остальных, он приписал под липовой подписью Фенгона просьбу о том, чтоб повелитель Британии выдал свою дочь за умнейшего юношу, которого он к нему отправляет. И вот по прибытии в Британию послы пришли к королю и передали ему в письме, которое считали средством смерти иного, свой недолговечный вердикт. Король, укрыв это, оказал им гостеприимный и миролюбивый прием. Гамлет, но, с пренебрежением отверг все красота царского стола, как какбудто это была самая обычная еда; он отвернулся с удивительной воздержанностью от только изобилия котомка и от питья удержался втомжедухе, как от кушаний. Всем было на чудо, что юный чужеземец пренебрегает изысканнейшими лакомствами царского стола и пышной роскошью котомка, какбудто это некая деревенская еда. А когда пир кончился и повелитель отпустил гостей на отдых, то подосланному к ним в спальню человеку доверил выяснить об их ночной разговоре. И вот на вопрос спутников, отчего он отказался от вчерашнего угощения, какбудто от яда, Гамлет ответил, что хлеб был обрызган заразной кровью, что питье отдавало железом, что мясные блюда были пропитаны зловонием человеческих мертвецов и испорчены чем-то вроде могильного смрада. Он добавил еще, что у короля глаза роба и что царица трижды выказала стиля, присущие только служанке; так поносил он обидной бранью не лишь обед, но и тех, кто давал его. Тотчас спутники, попрекая его бывшим слабоумием, принялись взводить его различными насмешками за грубость: что он осуждал благопристойное, придирался к достойному, что замечательного короля в даму настолько добропорядочного обхождения обидел непочтительной болтовней и тех, кто заслуживает всяческой хвалы, очернил позорящими упреками. Узнав все это от слуги, повелитель твердо заявил, что сказавший такое обязан быть или сверхчеловечески умен, или совсем безумен; в данных немногих словах он выразил всю глубину проницательности Гамлета. Потом он осведомился у вызванного правящего, откуда был получен хлеб. Когда тот заверил, что выпечен он в царской пекарне, поинтересовался втомжедухе, где росло семя, из которого он выпечен, и нет ли там каких-то признаков человечного побоища. Тот отвечал, что недалеко имеется поле, усеянное старыми костями убитых, которое и до сих пор открывает отпечатки давней боя; и что он сам его засеял весенним семенем, таккак оно было плодороднее остальных, в вере на обеспеченный сбор. Вот отчего, быть может, хлеб и вобрал в себя некий отвратительной аромат крови. Когда повелитель услышал это, то, удостоверившись, что Гамлет произнес истину, потрудился втомжедухе узнать, откуда были доставлены свиньи. Управляющий сказал, что его свиньи, по нерадивости пастухов, отбившиеся от стада, паслись на истлевших мертвецах грабителей, и поэтому, пожалуй, мясо их получило некотороеколичество гнилостный привкус. Когда повелитель сообразил, что и в этом случае мнение Гамлета верно, то спросил, какой-никакой жидкостью разбавлялся напиток? И, спросив, что изготовлен он был из воды и пытки, отдалприказ рыть указанное ему пространство родника в глубину и нашел там некотороеколичество разъеденных ржавчиной клинков, от которых влага, разумеется, и получила мерзкий привкус… Король, видя, что мировоззрение Гамлета об испорченности вкуса верно, и, предчувствуя, что неблагородство глаз, в чем упрекал его Гамлет, касается какого-то пятна в его происхождении, тайно столкнулся с мамой и спросил у нее, кто был его папой. Сперва она ответила, что никому, несчитая короля, не принадлежала, но, когда он пригрозил, что дознается у нее правды пыткой, то услышал, что рожден он от роба, и чрез видимость вынужденного признания узнал о собственном неприятном происхождении. Подавленный позором собственного расположения, но и восхищенный прозорливостью юноши, он спросил у него, отчего он запятнал царицу упреком в рабских привычках. Однако же, покуда он еще досадовал о том, что обходительность его супруги была осуждена в ночном беседе чужеземца, он узнал, что мама ее была служанкой. Ибо Гамлет произнес, что отметил у нее три недочета, выдающих привычки рабыни: во-первых, что она закрывает голову плащом, как служанка [10], во-вторых, что при ходьбе выбирает платьице, в-третьих, что она выковыривает останки еды, застрявшей меж зубами, и выковыренное прожевывает опять. Упомянул он втомжедухе, что мама ее попала в рабство из плена, чтоб светло было, что она рабыня не лишь по собственным привычкам, но крометого и по собственной природе. Король, чтя мудрость Гамлета, как некоторый священный дар, дал ему в супруги свою дочь. И каждое его словечко воспринимал какбудто какое-то распоряжение выше. Как бы там ни было, устремляясь сделать задание друга, он отдалприказ на последующий день повесить спутников( Гамлета). А он принял эту любезность, какбудто несправедливость, с таковым притворным негодованием, что получил от короля в счет воздаяния золото, которое потом, расплавив тайком на огне, повелел залить в две выдолбленные палки [11]. По истечении года Гамлет испросил у короля разрешение на странствие и отправился на отчизну, ничто не увозя с собой из только великолепия царских сокровищ, несчитая тростей, заполненных золотом. По прибытии в Ютландию он сменил свою теперешнюю манеру обращаться на бывшую, что была нужна для благородного дела, и специально напустил на себя шутовской вид. И когда он целый в грязи вошел в триклиний, где справляли его личные поминки, то поразил всех диковинно, поэтому что неправильный слух о его погибели уже разнесся всюду. В конце концов оцепенение сменилось хохотом, и краски в шутку пеняли один иному, что тот, по ком они справляли поминки, стоит активный перед ними. Когда его спросили о спутниках, он, взглянув на палки, что нес с собой, ответил: " Здесь они оба ". Сказал ли это он серьезно или же в шутку — неизвестно. Ибо слова его, желая и были сочтены большинством за бессмыслицу, от правды, но, не отклонялись: они указывали на плату, полученную им в качестве вознагражденья за убитых. Вслед за тем Гамлет присоединился к виночерпиям, желая еще более потешить гостей, и самым старательным образом взялся выполнять обязательство розлива напитков. А чтоб его свободная одежка не стесняла движений, он повязал на боку собственный меч, и, специально обнажая его время от времени, ранил лезвием кончики пальцев. Поэтому заслуживающие вблизи позаботились сбить меч и ножны стальным гвоздем. Для снабжения еще наиболее достоверного финала собственного опасного плана он подходил к вельможам с бокалами и принуждал их глотать постоянно и до такого опоил всех неразбавленным вином, что лапти их ослабли от опьянения и они предались отдыху среди царского зала, в том самом месте, где пировали. И вот когда он увидел, что они в пригодном для его плана состоянии, то, полагая, что представился вариант сделать задуманное, извлек вследствии пазухи издавна припасенные крючья из бревна и вошел в зал, где на полу там и сям вперемешку лежали тела авторитетных и изрыгали во сне хмель. Сбив крепления, он стянул занавеси, сделанные его мамой, что покрывали втомжедухе и внутренние стенки зала, набросил их на храпящих и с поддержкой крючьев связал настолько мастерски запутанными узлами, что никто из лежащих внизу не смог бы подняться, желая бы и пытался изо всех сил. После этого он поджег крышу; разраставшееся огонь, распространяя пожар вширь, охватило целый дом, убило зал и сожгло всех, объятых ли глубочайшим сном или зря силившихся подняться. Потом он пошел в спальню Фенгона, куда такого еще ранее проводили придворные, вырвал меч, висевший у изголовья, и повесил вместо него собственный свой. После этого, разбудив дядю, он произнес ему, что краски его сгорели в огне, что тут перед ним Гамлет, во всеоружии давешних собственных крючьев, и стремится взять расправу, причитающуюся за смертоубийство отца. При данных словах Фенгон вскочил с постели, но был убит, доэтого чем, недостаточный собственного клинка, безуспешно пробовал обнажить посторонний. Храбрый муж, благородный вечной славы, разумно вооружившись притворным безрассудством, Гамлет укрыл под личиной слабоумия удивительное для человека разуменье! И не лишь получил в хитрости охрану своей сохранности, но с ее поддержкой отыскал метод отмстить за отца! Искусно защитив себя, смело отомстив за родителя, он принуждает нас недоумевать, храбростью он славнее или мудростью. Саксон Грамматик Саксон, прозванный Грамматиком, возможно, за безупречность манеры, — заметный датский историк 2-ой пятидесятипроцентов xii в.( погиб ок. 1216). Был капелланом и доверенным лицом авторитетных советчиков короля. Его крупный труд " Деяния датчан "( " gesta danorum ") состоит из 16 книжек, в которых излагается деяния датских правителей от древнейших пор до 1187 г. Черпая из самых разных источников, будь то античная словесность или средневековые хроники, языческие скандинавские легенды, исландские саги, датские песни и др., Саксон Грамматик проявляет бесспорный писательский способность. Он формирует выразительные картины средневековой жизни, а втомжедухе яркие зарисовки отдельных человеческих судеб. Мы должны любознательному историку тем, что он сберег для следующих поколений почтивсе народные легенды и эпические сказания, бытовавшие в устной передаче. Писатели ряда веков неодинраз обращались к " Деяниям датчан ", заимствуя из них разные сюжеты и образы. Среди данных писателей встречаем мы и В. Шекспира, нашедшего в конце iii книжки " Деяний " интереснейшую сагу о Гамлете, принце ютландском, мстящем за предательское смертоубийство отца. Дальнейшие судьбы Гамлета, излагаемые в iv книжке " Деяний ", к шекспировской катастрофы дела не имеют. Примечания [1] Т. е. Хорвендил xix, повелитель Ютландии, возвратившийся из экспедиции против норвежских викингов. [2] Король всей Дании. [3] Т. е. доспехи и оружие, снятое с побежденных полководцев. [4] Гертруда в катастрофы Шекспира. [5] Гамлет( или Амлед) — исл. Amló #240; I; в современной Исландии это словечко употребляется метафорически, означая " глупец ", " слабоумный " и т. п. [6] Дядя Гамлета( у Шекспира это хромой). [7] Желая как какбудто прироста жеребцов, Гамлет в реальности хотел дяде несчастья, т. е. волков в стаде. [8] У Шекспира это Полоний. [9] У Шекспира — Розенкранц и Гильденстерн. [10] Только вольные дамы носили ведущий убор. [11] Ср. Ливий i, 56, где Юний Брут несет в дар дельфийскому оракулу полую трость, в которой укрыто золото — знак его ума. Перевод: Т. И. Кузнецова. Источник: Зарубежная беллетристика средних веков/ сост. Б. И. Пуришев. — М., 1974. СС. 60–68.

Саксон Грамматик

This is section 1

СМЕРТЬ ТИРАНА

сопоставление Гамлета с хроникой саксона грамматика?

Саксон Грамматик. Деяния Данов.

This is section 4