Дендизм

Е.В. Подшивалова ТРАНСФОРМАЦИЯ Дендизма : ОТ Модерна К Постмодерну Препринт WP20/2013/04 Серия WP20 Философия и исследования культуры Москва 2013 П 44 Удк 316.7 Ббк 60.56 П 44 Редактор серии WP20 « Философия и исследования культуры » В.А. Куренной Подшивалова, Е. В. Трансформация дендизма : от модерна к постмодерну [ Текст ] : пре - принт WP20/2013/04 / Е. В. Подшивалова; Нац. исслед. ун-т “ Высшая школа экономики ”. – М. : Изд. дом Высшей школы экономики, 2013. – 56 с. – ( Серия WP20 « Философия и исследо - вания культуры »). – 25 экз. В представленном исследовании предлагается новый подход к исследованию дендизма. Работа посвящена анализу феномена дендизма как реакции на изменения социокультурной ре - альности – переход к обществу модерна, а затем – постмодерна. Для этого в первую очередь рассматриваются социокультурные предпосылки становления дендистской традиции и их вли - яние на конкретные характеристики феномена . Как масштабное социокультурное явление ден - дизм транслирует ценности и мировоззрение общества , к которому принадлежит. Таким обра - зом, анализ феномена дендизма может способствовать пониманию глубинных процессов , про - исходящих в современном обществе . Удк 316.7 Ббк 60.56 © Подшивалова Е. В., 2013 © Оформление . Издательский дом Высшей школы экономики », 2013 Препринты Национального исследовательского университета « Высшая школа экономики » размещаются по адресу : http://www.hse.ru/org/hse/wp 3 Содержание Дендизм как часть проекта модерна..................................................... 4 Демократизация...................................................................................... 6 Просвещение и романтизм.................................................................... 9 Урбанизация .......................................................................................... 10 Дендизм и массовая культура .............................................................. 11 Основные характеристики « классического » английского дендизма........................................................................... 13 Дендизм в эпоху постмодерна............................................................... 17 Кризис идентичности........................................................................... 18 Разочарование в идеалах ............................................................ Время выполнения: 0.21 сек. 35Mb РЕКЛАМА Немного о том как пользоваться нашим синонимайзером. После обработки текста Вам будут предложены наборы синонимических рядов для дальнейшей редакции ( без ручной редакции не обойтись ). Вы можете обработать текст длиной от 100 до 5000 символов. Php скрипт автоматически подберет синонимические ряды если слово есть в базе словаря. Слова с найденными синонимами подчеркнуты с не найденными подчеркнуты, все кликабельны и для всех Вы можете указать свой вариант замены. Замененные слова подсвечиваются другим фоном. Кликнув по выделенному слову откроется меню с возможным выбором синонимов или близких по смыслу слов. Исходное слово всегда стоит в списке вариантов первым и выделено другим цветом и фоном. Если предложенный вариант не подходит, то вы можете добавить свой. Для этого кликните по кнопке плюс и в появившемся окне вставьте свой синоним. .......... 19 Формирование краткосрочной ментальности.................................... 20 Изменение мотивов деятельности ...................................................... 21 Процесс персонализации..................................................................... 22 Отношение к телу ................................................................................. 24 Символическое потребление ............................................................... 25 Доктор Хаус и образ современного денди ........................................... 26 Стиль ...................................................................................................... 27 Стратегии поведения ............................................................................ 29 Жизнестроительство............................................................................ 31 Ирония .................................................................................................. 36 Карьера .................................................................................................. 38 Идентичность ........................................................................................ 40 Отношение к Богу ................................................................................. 42 Отношение к телу ................................................................................. 46 Выводы...................................................................................................... 52 Литература ............................................................................................... 53 4 Зачастую дендизм воспринимается как феномен , связанный исклю - чительно с модой, умением одеваться . Однако в реальности он включает в себя не только стиль в одежде , но и поведенческие стратегии, филосо - фию, особое мировоззрение . Дендизм представляет собой культурную установку, включающую в себя особую эстетику, видение мира , представление о ценностях и нормах в самом широком смысле . Дендизм тесно связан с социальными , культур - ными и политическими процессами , происходящими в обществе . Зарождение данного феномена во многом стало реакцией на изме - нения социокультурной реальности , например , процессы демократиза - ции и урбанизации, напрямую связанные с переходом к обществу мо - дерна . При этом , если воспринимать дендизм как феномен не моды, но ми - ровоззрения, естественным образом можно предположить , что он не дол - жен ограничиваться исключительно ранним этапом эпохи модерна. Вме - сте с тем вторая половина XX века с уверенностью может быть названа временем глобальных социокультурных перемен . В связи с этим возникает вопрос : могли бы эти масштабные измене - ния стать предпосылками становления некоего трансформированного варианта дендизма, по аналогии с началом XIX века ? В данном исследовании предпринимается попытка проанализировать происхождение и основные черты традиции дендизма в Англии XIX века , а также формы , в которых дендизм может существовать в современном обществе . Целью работы является анализ трансформации дендизма как социокультурного явления , отражающего масштабные изменения в об - ществе : переход к обществу модерна, а затем постмодерна. Как масштабное социокультурное явление дендизм транслирует цен - ности и мировоззрение общества , к которому принадлежит. Таким об - разом , анализ феномена дендизма способствует пониманию глубинных процессов , происходящих в современном обществе . Дендизм как часть проекта модерна Феномен дендизма возник как часть проекта модерна в Англии на ру - беже XVIII – XIX вв. Именно « английскую версию » дендизма принято рассматривать как классическую , еще не видоизмененную новыми со - 5 бытиями и не обретшую новые смыслы. Появление дендизма напрямую обусловлено рядом социальных , политических и культурных процессов , связанных с переходом общества к новой эпохе . Чтобы понять , почему именно в этот период и каким образом зарождался дендизм , необходимо подробно рассмотреть социокультурные явления , прямо повлиявшие на формирование этого феномена Конец XVIII – начало XIX века – время Промышленной революции и сопряженных с ней многочисленных культурных и политических пре - образований, которые затронули прежде всего Англию как наиболее прогрессивную страну того времени . В этот период осуществлялся пе - реход от традиционного к индустриальному типу общества , к обществу модерна. Естественно , что в эпоху таких масштабных перемен люди пытаются как-то переосмыслить себя и свою роль в обществе , и дендизм оказыва - ется одним из тех стилей жизни , который позволяет адаптироваться к происходящим изменениям . Мишель Фуко в своем эссе « Что такое просвещение » интерпретиру - ет современность ( непосредственным продуктом которой становится ден - дизм ) не столько как эпоху , сколько как новую установку, то есть « способ отношения к актуальности … способ мыслить и чувствовать , способ дей - ствия и поведения , который одновременно указывает на определенную принадлежность и выступает как задача » (Фуко, 1999).Быть современным , по мнению Фуко, значит занять определенную позицию по отношению к этой непостоянной эпохе , попытаться найти вечное , « героическое » в ускользающем моменте. В то же время «герои - зация настоящего » (Фуко, 1999) носит иронический характер , она не стремится к сакрализации или консервации ускользающего момента . Од - нако установка дендизма как части современности пытается ухватить в переменчивом настоящем нечто постоянное , дающее ресурс для пони - мания , критической позиции по отношению к актуальности. Исследуя в своем эссе работу Канта (« Что такое просвещение », 1784), Фуко определяет , что анализировать современность – значит искать раз - личия, « что нового принес сегодняшний день по сравнению с вчераш - ним » (Фуко, 1999). Уникальность денди как героя современности заклю - чается как раз в том , что он воплощает эти различия своей собственной жизнью , вбирая в себя все новое , что привносит эпоха . Для более полного понимания этой проблемы необходимо подробно рассмотреть , как некоторые социокультурные процессы, характерные для 6 периода конца XVIII – начала XIX века , повлияли на формирование кон - кретных черт дендизма. В этой главе будут рассмотрены такие важные социокультурные яв - ления, связанные со становлением общества модерна, как демократиза - ция, урбанизация , влияние традиций Просвещения и романтизма, а так - же становление массовой культуры. Во второй части главы мы рассмот - рим , как вышеуказанные явления сформировали конкретные характери - стики дендизма на примере личности первого денди Джорджа Браммелла и жанра « модного романа ». Подробный анализ «классиче - ского » дендизма модерна необходим для дальнейшего рассмотрения трансформации данного феномена в соответствии с изменяющимся об - ществом. Демократизация Первым, и, наверное , самым важным , фактором формирования ден - дизма была демократизация общества , повлекшая в свою очередь и де - мократизацию мужского костюма . Для начала рассмотрим политический аспект этого процесса. Вели - кая французская революция 1789–1799 гг. оказала огромное влияние на всю Европу. Она закрепила и усилила достижения Английской буржуаз - ной революции. Буржуазия в это время не просто играет значимую роль , но постепенно вытесняет аристократию на второй план . Сословные рам - ки размываются, и люди незнатного происхождения могут возвыситься благодаря своим личным качествам. Шарль Бодлер в эссе о дендизме пи - сал, что « дендизм особенно проявляется в те периоды перехода, когда демократия еще не стала всемогущей , и когда аристократия только ча - стично ослаблена и дискредитирована. Во времена такой неопределен - ности определенное количество людей, разочарованных и праздных оди - ночек, но богато одаренных природной энергией, могут задумать идею установления нового типа аристократии , которую гораздо сложнее сло - мить , ведь образована она на наиболее ценных и нерушимых способно - стях, на божественных дарах , которые не могут быть даны ни работой, ни деньгами » (Baudelaire, 1863). В начале XIX века в Англии складывается именно такая ситуация : аристократия слабеет и, чтобы выжить , сохранить влияние и роль , ей нужно легитимировать свою обособленность от остального общества . Поэтому главным отличием , маркирующим высший класс , становится 7 не знатность , как было раньше , но выдающиеся личные качества чело - века . Появляется возможность получить славу , деньги и влияние исклю - чительно благодаря своей одаренности . И первый денди Джордж Брам - мелл – отличный тому пример . С другой стороны, во многом благодаря некой «демократизации » ари - стократии, вырабатываются еще более жесткие правила поведения в об - ществе, которые становятся пропуском в высший свет . Человек больше не должен доказывать , что он аристократ по крови , – но показать , что он ведет себя , думает и разговаривает , как аристократ . Томас Райкс, современник Джорджа Браммелла, писал об этом : «Пе - ред кем закрываются двери в общество ? Вовсе не перед теми , кому не - достает титулов и положения, а перед теми , кому недостает образования, хороших манер и умения держать себя в свете ; скромный простой чело - век скорее будет принят, нежели надменный богатей , чьи миллионы ни - когда не купят ему доступ в те круги , куда все мечтают попасть » (Райкс, 1841; цит. по : Вайнштейн, 2005 : 93). Демократизация общества не повлияла на противостояние разных со - циальных слоев, она просто сменила разделения по крови на разделение образов жизни , моделей поведения , производства и потребления . Арис - тократы демонстративно не хотели следовать буржуазным ценностям и канонам поведения , воцарившимся в обществе . Тривиальности и желанию « быть как все » буржуазии денди противо - поставляют активное стремление выделиться , запомниться . Семейным ценностям – достаточно свободные отношения в браке; религиозности – равнодушие к церкви; стремлению к накопительству, экономности – де - монстративное расточительство и т.п.При этом вышеуказанные каноны поведения были во многом столь же обязательны для аристократии , как и для буржуазии. Например , рас - точительство не только и не столько приветствуется, сколько является ключевой характеристикой человека из высшего света и тем более ден - ди. Невозможно быть принятым и признанным в светском обществе и при этом оставаться экономным , во всяком случае , на людях. Известен случай , когда Браммелл подал нищему шиллинг, мотивируя это тем , что не знает более мелких монет (Вайнштейн, 2005 : 73), хотя в тот момент имел довольно серьезные проблемы с деньгами . Также открыто демонстрировалась расточительность в отношении времени : денди , как аристократы, открыто пренебрегали буржуазной мак - симой « время – деньги ». В романе Бульвера-Литтона «Пелэм, или при - 8 ключения джентльмена » приводится эпизод , когда главный герой , денди , иронично интересуется , зачем ему вообще могут понадобиться часы ? (Бульвер-Литтон, 1958). В данном случае аристократия противостоит именно поведенческим моделям буржуазии, не протестуя при этом про - тив ее политических прав и свобод. Разумеется , подобные перемены в обществе не могли не оказать су - щественного влияния на развитие моды. Все возрастающая в обществе роль буржуазии привела к революции в мужской одежде , к тому , что ан - глийский психоаналитик Джон Карл Флюгель назвал “the great masculine renunciation”1 (Flugel, 1930 цит. по : De Grazia, Furlough, 1996 : 55). Это выражение используется для обозначения достаточно резкого отказа муж - чин от вычурной и избыточно декоративной одежды в конце XVIII – на - чале XIX века . Флюгель объяснял это так : « Коммерческие и индустри - альные идеалы завоевывали класс за классом, пока , наконец , не были приняты аристократией во всех наиболее прогрессивных странах ; про - стой и форменный костюм , ассоциировавшийся с такими идеалами , вы - теснял разнообразные и вычурные предметы одежды » (Flugel, 1930; цит. по : De Grazia, Furlough, 1996 : 55). Мужской костюм максимально упрощается и стандартизируется, по нему уже невозможно определить сословие и положение человека в об - ществе. Ролан Барт, описывая эту ситуацию , пишет : «Веками типов одеж - ды было столько же , сколько социальных классов. Для каждого социаль - ного положения имелся свой костюм , и превращать одеяние в знак не составляло никакой трудности , поскольку сама сословная рознь счита - лась чем-то естественным . Сменить одежду значило одновременно сме - нить свою сущность и свой класс – одно совпадало с другим » (Барт, 2003). В результате демократизации общества главным в одежде стала не демонстрация своего социального статуса и богатства , но практич - ность , удобство в любой ситуации . В соответствии с такой демократиза - цией стиля действуют и основные принципы дендизма в одежде : прин - цип « заметной незаметности » (Вайнштейн, 2005 : 1958), « вульгарность педантической тщательности ». В романе «Пелэм » герой высмеивает мо - лодого человека , который предпочел внешний вид своего костюма удоб - ству : « Дело в том , что бедняга в тот вечер был не приспособлен к тому , чтобы сидеть , – на нем был тот фрак , в котором он мог только стоять » 1 « Великий мужской отказ ». 9 (Бульвер-Литтон, 1958). Это смешно просто потому , что уже не соответ - ствует духу времени . Однако , несмотря на стандартизацию и минимализм костюма , жела - ние и возможность выделиться остались . К тому же , как уже было ска - зано, оппозиция классов в обществе не исчезает , она просто становится менее заметной . В такой ситуации функцию маркирования социальных различий взяла на себя « деталь ». Эта проблема подробно рассмотрена в эссе Ролана Барта « Дендизм и мода ». В нем он пишет : « Отныне доста - точными обозначениями тончайших социальных различий сделались узел галстука, ткань сорочки, жилетные пуговицы, туфельные пряжки; одно - временно социальное превосходство , которое по демократическим пра - вилам уже нельзя было грубо афишировать , стало маскироваться и су - блимироваться в такой новейшей ценности , как вкус , или даже скорее изысканность » (Барт, 2003). Причем денди доводит этот принцип изы - сканности, то есть как раз « заметной незаметности », до логического фи - нала, противопоставляя не свой класс другому классу, но себя – толпе . Именно деталь позволяет денди отличаться всегда , « ускользать от мас - сы, никогда ей не даваться » (Барт, 2003), благодаря возможности для соз - дания все новых вариантов стандартного костюма . Деталь позволяла « творить » себя как произведение искусства , что было неотъемлемым ре - сурсом функционирования дендизма. Просвещение и романтизм К источникам дендизма можно также причислить , с одной стороны, течение романтизма, а с другой – наследие эпохи Просвещения. Эти тра - диции во многом противостоят друг другу , однако дендизм , совпавшийс ослаблением просветительской модели существования и возвышением романтизма, стал неким промежуточным звеном, сочетающим особен - ности обоих направлений. Удачно приспособленные идеи романтизма и Просвещения составляли важную часть образа денди . Причем денди уда - валось вписывать эти особенности в рамки городской культуры, каноны светского общения и т.д. Например , дендизм вобрал в себя романтический культ свободы, од - нако эта свобода никогда не выходила за рамки светских приличий. Ден - ди могли позволить себе жестоко разыграть или оскорбить человека , но не могли не принять вызов на дуэль . Видимая свобода на деле оборачи - валась очень жестким социальным регламентом . 10 Кроме культа свободы влияние романтизма проявляется в таких чер - тах денди , как противопоставление себя толпе , романтическая ирония , разочарованность (Вайнштейн, 2005 : 44) и ( во второй половине XIX века ) эстетизм . Тут также важно отметить , что на формирование дендизма во многом повлияли образы, созданные Байроном в романтических поэмах и стихах ( например , « Паломничество Чайльд-Гарольда ») (Вайнштейн, 2005 : 44). С другой стороны, денди , исконно принадлежащие городской культуре, боявшиеся запачкать обувь , разумеется , непредставимы в эк - зотическом романтическом пейзаже . Традиция Просвещения также внесла ощутимый вклад в формирова - ние дендизма. Конечно , также далеко не все ее принципы были взяты на вооружение денди . С просветительской моделью существования связа - ны такие важные черты , как вышеупомянутый минимализм денди , культ разума , недопустимость демонстрирования эмоций и, самое важное , воз - можность «сотворения себя ». Концепция жизнетворчества, основы ко - торой лежат в эпохе Просвещения, остается очень актуальной и в обще - стве модерна, но теперь уже не только по отношению к буржуазной эти - ке. Мишель Фуко писал : « Быть современным означает не принимать себя самого таким , каким ты стал в потоке времени , а отнестись к себе , как к объекту сложной и тяжелой работы » (Фуко, 1999). Урбанизация Возникновение дендизма как специфически городского феномена было обусловлено процессом урбанизации, одним из многих составляющих Великой индустриальной революции. Важно отметить , что дендизм воз - никает и развивается именно в больших городах , они дают ему ресурсы к существованию. Более того , феномен дендизма, который , как уже от - мечалось, олицетворяет все новое , что происходит в обществе , отражает и изменения , связанные с урбанизацией. Георг Зиммель в работе « Большие города и духовная жизнь » рассма - тривает процессы урбанизации, преобразовывающие духовную жизнь жителей мегаполисов . « Повышенная нервность жизни , происходящая от быстрой и непрерывной смены внешних и внутренних впечатлений » (Зиммель, 2002), в итоге рождает новый тип городского жителя – «бесчувственно-равнодушного человека ». Это « бесчувственное равно - душие » – средство самозащиты индивида , который не может себе позво - лить тратить свою эмоциональную энергию на взаимодействие с огром - 11 ным количеством людей, неизбежное в городе . Происходит разобщение индивидов, люди начинают заботиться только о своих интересах и оста - ются равнодушными к окружающим процессам . Однако в то же время именно эти особенности жизни в больших городах дают богатейший ре - сурс для формирования и существования дендизма. Разобщенность на самом деле дает свободу , то есть , прежде всего , « свободу умственную , позволяющую индивиду сделать самого себя в соответствии с правила - ми городского окружения, где связи с другими мимолетны, а союзы не - прочны , будучи подчиненными правилам городской функциональности (Трубина, 2011: 51)». А дендизм напрямую происходит от нежелания со - блюдать правила , стремления быть непохожим на других , индивидуа - лизма – и это именно та свобода , которую в состоянии дать только го - род . Денди как люди , тонко чувствующие изменения в обществе , интен - сивно переживают и обживают их, встраивая в свою установку. Их во многом можно воспринимать как первых героев мегаполиса , живущих по новым законам социальных взаимоотношений . Дендизм и массовая культура Говоря о дендизме как о части проекта модерна, важно отметить его связь с массовой культурой. Удивительной закономерностью взаимодей - ствия денди с остальным обществом было и остается то, что , несмотря на бесконечные попытки выделиться из толпы , обособить себя от всех , не дотягивающих до его уровня , денди в итоге становится одним из глав - ных персонажей разнообразных произведений массовой культуры : от городского фольклора до литературы разных жанров.Денди становится героем разнообразных слухов, историй о розыгры - шах , анекдотов и других подобных разновидностей городского фолькло - ра. Причем интересно , что сами денди иногда не могли управлять огром - ным потоком слухов и легенд. Так , например , несмотря на то, что Брам - мелл всегда отрицал « эпизод , когда он якобы приказал принцу позвать слугу » (“Wales, ring the bell!”) (Вайнштейн, 2005 : 85), эта шутка стала одной из самых известных и популярных не только в самой Англии , но даже за ее пределами. Однако общая масса острот и розыгрышей денди производилась с расчетом на как можно более широкое распростране - ние . Это был один из способов заставить людей говорить о себе , что яв - лялось одним из главных стремлений денди . 12 При этом средством распространения подобных историй далеко не всегда служила простая светская беседа ; напротив , гораздо чаще источ - ником информации о новой выходке денди были колонки светских но - востей или даже романы. Появление дендизма совпало с рождением новой массовой литерату - ры, которую с одинаковым интересом читали как представители высших слоев общества , так и буржуа . В начале XIX века в английской литературе оформляется новый жанр « модного » романа (fashionable novel) или “silver fork novel” ( названный так по статье Уильяма Хазлитта « Школа денди »). Эти произведения опи - сывали жизнь крошечной группы людей, принадлежащих к высшему обществу и ведущих светский образ жизни . Как отметил Майкл Садлейр, новый жанр выделяется особой ролью правдоподобия (“verisimilitude”): « модному » роману позволено быть скучным и глупым , но он непремен - но должен быть точным в описании высшего света (Sadleir, 1931 : 125; цит. по : Cronin, 2002). То есть это правдоподобие , по сути , заключается в отсылках к реальным людям, реальным клубам, магазинам, портным и т.д. в произведении . При этом важной особенностью « модных » романов являлось то, что их читателями были и представители буржуазии, интересовавшиеся бы - том высших слоев общества , и сами аристократы, стремившиеся угадать прототипов героев и узнать новые сплетни . В конечном итоге роль этих произведений зачастую сводилась к некоему подобию учебных матери - алов, пособий по поведению для будущих денди . Таким образом , извест - ный денди становился героем литературного произведения , из которого молодые люди могли узнать модели поведения , мировоззрение и прочие аспекты дендизма. Фактически именно подобные произведения придали феномену ден - дизма относительно массовый характер . Популярная литература превра - тила дендизм из поведенческой установки , присущей небольшой группе людей, в культурный феномен , без изучения которого невозможно пони - мание специфики европейской городской культуры XIX века . Дендизм , сопряженный с эпохой масштабных перемен во всех сфе - рах общества , вобрал в себя новые течения, одновременно способствуя переосмыслению прошлого . Он представляет собой некую квинтэссен - цию всех процессов , происходящих в общественной жизни . Денди , соз - давая, казалось бы , принципиально новую поведенческую и мировоз - зренческую модель , выделяясь на фоне остального общества , на самом 13 деле шел не против этого общества , но впереди . Заходя во всем немного дальше , денди предвосхищает не только моду , но важнейшие культурные и социальные изменения . Таким образом , денди не бунтует против процессов , происходящих в обществе , он концентрирует их в себе , транслирует их собственной жизнью . Основные характеристики « классического » английского дендизма Как отмечалось ранее , одним из важнейших средств транслирования дендистских моделей поведения и взглядов на общество были популяр - ные романы. Именно на основе подобных литературных произведений можно делать выводы о том , какими основными качествами должен был обладать настоящий денди . Если говорить о поведенческих стратегиях дендизма, самым важным было абсолютное бесстрастие . Дендизм обязывал сохранять ледяное спо - койствие в любых , даже трагических обстоятельствах . Эта черта отсы - лает нас и к романтической пресыщенности ( денди не удивляется , пото - му что ничто уже не может его удивить ). В то же время она связана с одной из существенных черт дендизма – культом разума . Эмоции в со - ответствии с дендистской позицией воспринимаются как нечто недо - стойное, низкое . В костюме эта концепция демонстрируется с помощью легкой небрежности стиля : человек не должен уделять слишком много времени телесному. « Для истинного денди все материальные атрибуты – лишь символ аристократического превосходства его духа » (Шиффер, 2011: 237). Настоящие денди , с одной стороны, « спокойно переносят утрату сво - их жен и даже своих денег » (Бульвер-Литтон, 1958), с другой – сохраня - ют спокойствие , разбудив человека в три утра, чтобы сказать : «Снодграсс, Снодграсс – какое чудное имя , клянусь , в высшей степени чудное , ну что же , мистер Снодграсс, доброе утро !» (Вайнштейн, 2005 : 252), – как это сделал Браммелл. Аристократическое спокойствие противопоставляется вульгарной эмо- циональности низших слоев, не способных контролировать свои пере- живания. Вообще, культ контроля принципиально важен для понимания денди как продукта эпохи модерна. В неконтролируемом, неупорядочен- ном мире денди представляет собой некий островок уверенности и спо- койствия. Он встает в оппозицию ко всему человечеству, пребывающему 14 в состоянии суеты и страха, сообщая, что ничего не может быть настоль- ко важно, чтобы вывести его из себя. Второй важной стратегией дендизма является стремление всегда удив- лять, выделяться из толпы. Причем достигать этого денди может самы- ми разнообразными средствами, главнее при этом – делать то, чего никто не ожидает. Одним из таких способов выделиться была демонстративная рафи- нированность и неспособность выносить вульгарность окружающих. Денди подчеркивает свои почти физические мучения от приниженности окружающих, не способных дотянуться до его уровня. В данном случае изнеженность является еще одной возможностью подтвердить свою при- надлежность к высшим кругам. Демонстративная неспособность осуще- ствить простейшие действия без чужой помощи или искренние страда- ния от чьих-то ошибок в светском этикете показывают окружающим, что этот человек с рождения привык, чтобы ему во всем прислуживали, а доскональное следование светскому этикету – совершенно естественное поведение. Причем в стремлении удивить денди может доходить до со- вершенно абсурдных заявлений: «Я свалился в пенистый поток, который вы именуете сточной канавой, а я – бурной речкой… я был слишком ис- пуган. Я стоял в воде, не двигаясь, и вопил о помощи» (Бульвер-Литтон, 1958). Несмотря на то, что такая история явно не красила ее рассказчи- ка, она достигала главной своей цели – запомнилась. Именно постоянное стремление удивлять привело к тому, что денди становились чуть ли не главными героями анекдотов того времени. Есте- ственно, что в подобных историях они не просто не были поводом для насмешек, но, наоборот, неким средством посмеяться над «обывателя- ми», которым было далеко до тонкости мироощущения и остроумности суждений денди. Несмотря на стремление удивлять окружающих, отличительной чер- той денди всегда оставался минимализм. Во внешнем облике это нахо- дило выражение в уже рассмотренном нами принципе «заметной неза- метности». Главной чертой костюма денди было отсутствие излишеств, благода- ря которому каждая деталь становилась заметной и важной. Так же, как и излишняя эмоциональность, вычурность в одежде является для денди признаком вульгарности. В своем костюме денди демонстрирует, прежде всего, внутреннюю свободу. С одной стороны, простота и удобство одежды свидетельству- 15 ют о том, что внешний вид – далеко не самое главное в человеке, но лишь отражение его общей безупречности. Обязательное превосходство лич- ности над внешним видом выражается в постулате: «Одевайтесь так, чтобы о вас говорили не: “Как он хорошо одет!”, но “Какой джентль- мен!”» (Бульвер-Литтон, 1958). С другой стороны, настоящий денди всег- да стремился к легкой небрежности в костюме, создающей иллюзию того, что человек затратил совсем немного времени на свой гардероб, однако все равно выглядит великолепно. Такой же минимализм присущ и поведенческим стратегиям дендиз- ма. «Оставайтесь в свете, пока Вы не произвели впечатление; лишь толь- ко оно достигнуто, удалитесь» (Бульвер-Литтон, 1958). Согласно этому принципу, денди ограничивает свое стремление удивлять несколькими остроумными репликами или язвительными комментариями. Благодаря такому стилю поведения он не может никому наскучить, напротив, свет- ское общество всегда ожидает его появления. То же самое можно сказать о выразительных средствах: там, где это возможно, денди предпочитают вообще не говорить, им хватает взгляда, жеста или поклона, чтобы полностью выразить свое отношение к чело- веку. Они не опускаются до вульгарного скандала, но вступают в кон- фликт, просто встречаясь с человеком глазами. Например, Браммелл не видел необходимости в открытом противостоянии с неугодным челове- ком, он предпочитал просто не замечать его (Вайнштейн, 2005). Принципиально важной для понимания дендизма является концепция жизнетворчества. Она связана с тем, что, как уже было сказано, денди далеко не всегда обладали благородным происхождением. Это означало, что для того, чтобы добиться успеха в обществе, и тем более стать зако- нодателями мод, они должны были обладать целым набором качеств, не присущих им от рождения, но являвшихся частью канона светского по- ведения. Фактически денди создает себя по собственной задумке: тщательно и рационально продумывает свой образ, манеру поведения и политиче- ские взгляды. Эта концепция также перекликается с уже упомянутым культом контроля. Денди выстраивает из себя идеального человека, про- изведение искусства, поэтому он рассудочно и предельно четко выверя- ет все детали собственной жизни. С определенной точки зрения, отсутствие знатного происхождения может восприниматься даже как положительный аспект. Человек не по- 16 лучает все блага мира при рождении, но добивается их с помощью по- стоянного самосовершенствования. Однако жизнетворчество является не столько средством достижения каких-то утилитарных целей, положения в обществе, удачной женитьбы и т.п., сколько внутренней потребностью денди. В романе «Пелэм, или Приключения джентльмена» главный герой говорит: «Я слишком жаж- дал совершенствования, чтобы не стараться избежать такой нравствен- ной порчи, и поэтому весьма легко примирился с тем, что лишусь шум- ных развлечений и веселой компании» (Бульвер-Литтон, 1958). Для ден- ди в данном случае важно внутреннее ощущение постоянного совершен- ствования, а не внешний успех в обществе. Таким образом, мы выделили несколько важных социокультурных изменений, напрямую повлиявших на возникновение и становления ден- дизма. Конечно, нельзя сказать, что на формирование исследуемого фе- номена повлияли исключительно рассмотренные процессы демократи- зации, урбанизации, традиции Просвещения и романтизма, а также ста- новление массовой культуры. Однако имеет смысл говорить о том, что именно они оказали наиболее сильное влияние на феномен дендизма, определив его базовые черты. Исследование «классического» английского дендизма необходимо нам, так как помогает понять, какие характеристики этого феномена можно назвать неотъемлемыми. Такие черты, как минимализм, аскетизм, стрем- ление удивлять, оставаясь всегда бесстрастным, концепция жизнетвор- чества являются неким каркасом, на котором держится дендистская уста- новка. Однако внутренняя наполненность дендизма, определяющая воспри- ятие мира и себя, может меняться в зависимости от социокультурного контекста. Ведь дендизм с необходимостью аккумулирует ценности об- щества, которому принадлежит, и транслирует их в качестве поведенче- ских и мировоззренческих установок. В связи с этим интересно рассмотреть, как трансформируется ден- дизм в условиях другой эпохи, другой культуры. С одной стороны, по- добный анализ, безусловно, может быть полезным для более глубокого понимания явления дендизма. С другой стороны, рассмотрение новых форм этого феномена может быть важным для анализа самого общества и конкретных процессов, оказавших наибольшее влияние на жизнь че- ловека. 17 Дендизм в эпоху постмодерна В эпоху модерна термин «денди» отсылал к ограниченной группе лю- дей, вращающихся в определенных кругах и придерживающихся опре- деленного стиля в одежде, а сам дендизм развивался, в том числе, как модное течение. Если воспринимать дендизм с этой точки зрения, то вполне естественно, что в эпоху постмодерна ему не найдется места, так же, как и, например, предшествовавшему течению «макарони». Однако если анализировать внутреннюю установку дендизма, возни- кающую в условиях большого города и в эпоху глобальных перемен, а также транслирующую определенные ценности, стратегии поведения и отражающий их стиль, естественным образом можно предположить, что ее существование не должно с необходимостью ограничиваться обще- ством модерна. При этом вторую половину XX века с определенностью можно на- звать новой эпохой глобальных перемен в обществе, связанных с разви- тием информационных технологий. Эти перемены затрагивают практи- чески все сферы общества: от политической жизни до идентичности че- ловека. Существуют различные термины для определения нового типа общества: постиндустриальное (Иноземцев, Липовецки), информацион- ное, «текучая современность» (Бауман), общество постмодерна (Ингле- гарт). Однако в рамках данного исследования мы будем уделять внима- ние не терминологическим проблемам определения этого общества, услов- но обозначив его как постмодерн, а его конкретным характеристикам, изменениям, привнесенным новой эпохой. В данной главе будут рассмотрены некоторые процессы, ставшие пред- посылками формирования принципиально нового типа дендизма, отве- чающего на запросы общества постмодерна. Кардинальные изменения в способах производства трансформировали практически все сферы че- ловеческой жизни, сформировав новый тип идентичности, при котором дендизм получил еще больше ресурсов для развития. Подробное рассмотрение факторов, определяющих различия между обществами модерна и постмодерна, таких как кризис идентичности, разочарование в прежних идеалах, формирование краткосрочной мен- тальности, новые мотивы деятельности, персонализация, изменение от- ношения к телу, рост символического потребления, даст нам возможность выявить основные черты трансформированного варианта дендизма. 18 Кризис идентичности Идентичность не является внутренне присущим человеку качеством, но формируется в процессе социальных взаимодействий. Термин «иден- тичность... означает одновременно и устойчивую внутреннюю тождест- венность... и устойчивое сходство некоторых основных свойств с други- ми людьми» (Эриксон, 2006 : 12). Эпоха модерна, разрушив традиционный сословный уклад, транс- формировала идентичность из «данности в задачу» (Бауман, 2001). Рож- дение в семье, принадлежащей к какому-то сословию, отныне не явля- лось единственным фактором, определяющим место в обществе. Имен- но это и стало одной из предпосылок развития дендизма в эпоху модер- на. Формирование классов стало еще одной ступенью в этой тенденции. Человек уже исключительно собственными усилиями мог заслужить при- надлежность к какому-то классу. При этом, несмотря на размывание со- циальных границ и возможность перехода из одной группы в другую, можно сказать, что ощущение принадлежности к сословию, а впослед- ствии классу, было одним из факторов, формирующих человеческую идентичность. Общество постмодерна, в свою очередь, не просто дает возможность самому определить свое место в обществе, оно, по сути, не оставляет другого выбора. При этом «не только положение индивидов в обществе, но и сами места, к которым они могут получить доступ и которые стре- мятся занять, быстро трансформируются и едва ли могут надежно слу- жить в качестве цели чьей-то жизни» (Бауман, 2002). Таким образом, если в эпоху модерна идентичность проблематизировалась за счет раз- рушения ограничений сословной системы, то теперь можно говорить о ситуации поиска самой идентичности, необходимости выбора одной из множества альтернатив. «Проблема, мучающая людей на исходе века, состоит не столько в том, как обрести избранную идентичность и заста- вить окружающих признать ее, сколько в том, какую идентичность вы- брать и как суметь вовремя сделать другой выбор, если ранее избранная идентичность потеряет ценность или лишится ее соблазнительных черт» (Бауман, 2002). Таким образом, человек в эпоху постмодерна оказывается перед не- обходимостью выбирать свой жизненный путь из огромного количества возможностей, самому выстраивать свою биографию, что прямо отсы- лает нас к дендистским установкам. 19 Разочарование в идеалах Другим определяющим фактором стало нивелирование метафизиче- ских идеалов, игравших решающую роль для индивида в модернистском обществе. Бауман в работе «Текучая современность» в качестве принци- пиального отличия современной ситуации от эпохи модерна выделяет разрушение «веры в то, что есть конец дороге, по которой мы движемся, достижимая цель исторического изменения, состояние совершенства» (Бауман, 2008 : 36). Все, что раньше придавало смысл человеческому существованию, сглаживало ощущение конечности бытия, – вера в Бога, в прогресс или возможность построить общество на рациональных основаниях – в эпо- ху постмодерна начинает восприниматься как обычные иллюзии. Инди- вид оказывается лицом к лицу с перспективой смерти, не имея никакой «трансцендентальной» поддержки (политической, моральной или рели- гиозной). Однако общее отсутствие идеалов, высшего смысла жизни не приво- дит с необходимостью к нигилизму или идеям саморазрушения. Реакци- ей на обессмысливание человеческого существования становится всеоб- щее равнодушие, «постмодернистская апатия» (Липоветски, 2001: 60). Однако это не романтическая скорбь и разочарованность в жизни, свой- ственная XIX веку, новая апатия сопряжена со всеобщим гедонизмом, который, тем не менее, не может, да и не пытается заполнить простран- ство, образовавшееся из-за отсутствия метафизических идеалов. «От- ныне можно жить, не имея ни цели, ни смысла, словно по кем-то напи- санному сценарию, и это в новинку» (Липоветски, 2001: 63). При этом «постмодернистское равнодушие» связано не с недостат- ком, а с избытком возможностей, знаний и т.д. Человеку постоянно по- ступают огромные потоки противоречащей друг другу информации, и реакцией на это становится не выбор одной позиции, но сочетание взаи- моисключающих практик. Любые взгляды, идеи, проекты могут спокойно сосуществовать, и человек имеет возможность выбирать любой вариант из огромного на- бора, быть приверженцем противоречащих друг другу взглядов. Оказы- вается, что участие в разнообразных политических и благотворительных проектах, клубах по интересам, любых формах организации деятельно- сти преследует лишь одну цель – маскировать равнодушие. 20 Исчезновение некоего идеала, к которому нужно стремиться, воспри- ятия будущего как очевидного прогресса оказывает влияние не только на самоощущение человека, но и на его социальные взаимодействия. С одной стороны, постмодерн характеризуется разочарованием в воз- можности кардинально преобразовать общество, политическим циниз- мом. Это считывается и в неверии в реальную возможность перемен, и в скептическом отношении к самим политикам. При этом можно сказать, что все эти переживания остаются пассивными, разочарование совер- шенно не влечет за собой каких-либо активных действий. «В отсутствие твердой почвы, где могло бы укорениться доверие, исчезает и мужество, так необходимое для рискованных решений, для принятия на себя ответ- ственности и долгосрочных обязательств» (Бауман, 2002). Соответствен- но, если говорить о денди как о выразителе идей эпохи, то перспектива политической карьеры, воспринимавшаяся как одно из самых удачных решений в начале XIX века, становится скорее объектом насмешек, чем- то недопустимым. «Чем чаще политические деятели появляются на те- леэкране, тем больше все над ними потешаются…» (Липоветски, 2001: 70). С другой стороны, отсутствие четкого представления об идеале при- водит к новому представлению о карьере. Метафора «карьерная лестни- ца» становится неактуальной, так же, как и представление о некоем пике, например, высокой должности, достижение которого поставит человека на вершину мира. Сейчас работники «уже не делают карьеру, а просто переходят от одного проекта к другому, причем успешное выполнение одного открывает им дорогу к следующему» (Болтански, Кьяпелло (цит. по: Бауман, 2002)). Соответственно, настоящим героем постмодерна становится уже не герой-выскочка, прокладывающий себе дорогу к карьерным вершинам, но эксперт, способный справиться со сложнейшими задачами. Формирование краткосрочной ментальности Новое восприятие карьеры, по мнению Баумана, также связано с за- меной «долгосрочной ментальности» краткосрочной. Эта перемена от- носится и к взаимоотношениям между людьми, начиная от деловых кон- тактов и заканчивая браком. «Отныне каждый желает жить сию же минуту, здесь и сейчас, оста- ваясь молодым, и не желая больше выковывать из себя нового человека» 21 (Бауман, 2001: 23). Нестабильность на рынке труда ведет к краткосроч- ным отношениям между коллегами, отношениям, основой которых ста- новится перспектива взаимной выгоды. Примером подобного восприя- тия деловых отношений становятся многочисленные шоу, в которых транс- лируется модель отношений, базирующихся на взаимной пользе и ею же ограничивающихся (Бауман, 2008). Человек скорее нацелен на результат, нежели на сохранение связей и поддержку окружающих. По сути, это основная модель поведения в современном обществе: пока вы вынуж- дены помогать людям, заботиться о них, решать их проблемы, вы не в состоянии достигнуть собственных целей, а выход из этой ситуации впол- не очевиден. И трансляцию подобной модели можно проследить повсю- ду, начиная от глянцевых журналов и заканчивая курсами повышения квалификации. Важным навыком становится умение говорить «нет» во всех невыгодных случаях. Новый герой общества – одиночка, ни от кого не зависящий и не позволяющий никому встать на своем пути. Изменение мотивов деятельности Формирование нового типа общества напрямую связано с хозяйствен- ным прогрессом, повлекшим за собой не только расширение и трансфор- мацию способа производства, но и изменение мотивов деятельности ин- дивидов (Иноземцев, 2000). Населению развитых стран стало гораздо легче достичь материального благополучия, как следствие, благополу- чие, за которое больше не нужно бороться, лишилось своей значимости. Повышение общего благосостояния привело к тому, что людей в гораздо меньшей степени стали беспокоить проблемы выживания и физической безопасности (Инглегарт, 1997). С другой стороны, повышение уровня жизни в постиндустриальном обществе сопряжено с постоянным чувством страха. Человечество все время ощущает себя «на грани» катастрофы, которая может в одночасье изменить существующий порядок. Это приводит к тому, что «место общ- ности нужды занимает общность страха» (Бек, 2000). В отсутствие не- обходимости сосредотачиваться на проблемах выживания, но ощущая при этом недолговечность всего окружающего, человек начинает по- другому относиться к работе и к своей жизни в целом. «Усилия больше не в моде; все, что является принуждением или жесткой дисциплиной, обесценивается в пользу культа желаний и их немедленного удовлетво- рения» (Липоветски, 2001: 88). Новыми ценностями стали возможность 22 улучшить качество жизни, не заниматься рутиной, сосредоточиться на познании, перспектива личностного и профессионального роста и т.п. Процесс персонализации Ощущение нестабильности будущего, находящегося под постоянной угрозой, с неизбежностью заставляет человека «уповать на настоящее, которое мы не перестаем лелеять, приспосабливать к своим нуждам, вновь и вновь возвращая себе молодость» (Липоветски, 2001 : 81). Ощу- щение отчужденности, ослабление социальных взаимосвязей, равноду- шие, вызванное избытком альтернатив, все это ведет к переключению внимания человека с проблем социальной сферы на частную жизнь. «…следить за своим здоровьем, сохранять собственное материальное благополучие, освобождаться от “комплексов”, занимать вакансии, то есть жить без идеалов, без высоких целей – все это стало теперь возмож- ным» (Липоветски, 2001: 80). Романтическое одиночество эпохи модерна сменяется одиночеством равнодушным, присущим не великим личностям, не способным обрести взаимопонимание с толпой обывателей, но всем без исключения. «Оди- ночество стало обыденным явлением, банальностью того же уровня, что и каждодневные наши занятия» (Липоветски, 2001: 76). Оно ведет к осла- блению социальных связей, взаимоотношения между людьми становят- ся такими же равнодушными, как и вся их остальная жизнь. «Мы хотим остаться одни, все более отдалиться от окружающих, и в то же время мы не желаем остаться наедине с самими собой» (Липоветски, 2001 : 77). Концентрация на собственном «Я» помогает пережить ослабление социальных связей, пустыню, в которой внезапно оказывается человек. Ведь если он будет сосредоточен исключительно на своих переживани- ях, у него пропадает необходимость в социализации. Соответственно, возникает совершенно новый тип человека, все вни- мание которого направлено на самого себя и на свое тело. Эпоха пост- модерна характеризуется беспрецедентным стремлением к самопозна- нию и самосовершенствованию. Причем вышеупомянутое равнодушие к социальной сфере ведет к тому, что практики самосовершенствования в эпоху постмодерна могут в конечном итоге сводиться к практикам самопознания. «Когда прекра- щается экономический рост, на смену ему приходит психическое разви- тие; когда информация заменяет производство, рост самосознания тре- 23 бует все новых “источников сырья”: в ход идет йога, психоанализ, язык тела и т.д.» (Липоветски, 2001: 85). Дендизм, напрямую связанный с са- мосовершенствованием, таким образом, приобретает новые формы: вну- тренний процесс самосовершенствования не просто больше не влечет за собой движения по карьерной лестнице, но, напротив, во многом реали- зуется в равнодушии по отношению к внешним проявлениям успеха. Одной из важнейших ценностей становятся сильные эмоции, которые в новую эпоху не так просто испытать. Благодаря многочисленным ме- диа перед нами без перерыва проходит очевидно избыточный поток ин- формации, который просто не дает возможности испытывать хоть сколько- нибудь продолжительные переживания (Липоветски, 2001). В то же вре- мя нужда в них видна достаточно четко: она во многом определяет и то, каким трудом человек стремится заниматься, и как он проводит свой до- суг. Стандартная фраза из туристической рекламы «незабываемые пере- живания» заменяет собой идею некоего сакрального служения обществу или Богу. Эти переживания не обязательно должны быть положительны- ми, главной их ценностью является возможность максимально продол- жительной победы над скукой. В идеале новый опыт должен оказывать некий вдохновляющий, облагораживающий индивида эффект, то есть фактически формировать идеал, наделяющий жизнь смыслом. Успеш- ность человека оценивается с точки зрения карьерного роста или высо- кой зарплаты, критерием становятся психологические переживания, на- пример, восхищение или зависть окружающих. Сильные эмоции, переживаемые человеком, дают ему ощущение соб- ственной целостности, реализованности, уникальности. Это является очень важным фактором, так как индивид не только должен самостоя- тельно сконструировать свою биографию, но и постараться сделать ее уникальной. «Личность должна усугублять свое отличие от прочих лиц, собственное своеобразие» (Липоветски, 2001 : 91). Стандарты нужны в большей степени для того, чтобы от них отталкиваться, пытаться их пре- одолевать. Человек «упорно трудится над освобождением собственного “Я”, над великой судьбой собственной самобытности и независимости» (Липоветски, 2001: 85). При этом подобное внимание к собственной иден- тичности, концентрация на самосовершенствовании приводят к тому, что человек теряет целостность, возникает проблема «обретения себя». В итоге человек все время подвергает себя некоему испытанию, ставя под вопрос истинность самого себя. Так, героиня рассказа «Экзамен» Х. Кортасара пытается понять, почему больше не может испытывать та- 24 кие же яркие впечатления, как в детстве: «Мне бы хотелось знать, кто я есть и кем была. И быть ею, а вовсе не той, за кого принимаешь меня ты, за кого принимаю себя я и все остальные» (Кортасар,1994). Отражение этой проблемы можно найти в многочисленных произве- дениях масскульта, где кульминацией человеческой жизни становится понимание, что такое «the real me». Причем, согласно массовой культу- ре, это понимание может прийти только в результате каких-то из ряда вон выходящих событий, дарующих ощущение перерождения и, как след- ствие, целостности. Обретение же собственной идентичности становит- ся знаком того, что биография «состоялась». Однако во многом именно благодаря популярной культуре пережива- ния, способные заставить человека изменить свою жизнь, моментально становятся услугами. Экскурсии в буддийские монастыри, чтобы обре- сти смысл жизни; арт-туры, чтобы найти в себе творческое начало; сай- ты знакомств, чтобы встретить родственную душу, – все эти услуги в конечном итоге формируют определенный стандарт необходимых для «обретения себя» переживаний. При этом «уникальность», к достижению которой так стремится че- ловек, на самом деле также представляет собой некий стандарт. В част- ности, одним из главных пунктов программы формирования целостной и гармоничной личности, скорее всего, будет освобождение от «комплек- сов», однако сами «комплексы», очевидно, не выбираются индивидуаль- но каждым человеком, но представляют собой некое отклонение от утверждаемой нормы. Например, в женских глянцевых журналах за при- зывом «будь собой» сразу следуют четкие характеристики: красивой, умной, уверенной и т.п. Таким образом, неуверенный человек своей «са- мости», по-видимому, еще не достиг. Отношение к телу Концентрация на себе не ограничивается только осмыслением соб- ственной идентичности, человек также постоянно сосредоточен на фи- зическом аспекте: своем теле, здоровье. И здесь также можно отметить сходный процесс, с одной стороны, мы имеем дело с постоянными де- кларациями о дестандартизации внешности, с другой, уникальность те- лесности также становится неким стандартом. Модельные стандарты красоты признаны недопустимыми на самых разных уровнях, начиная от телепередач и заканчивая политическими 25 выступлениями. Параллельно проповедуется идея «любить себя таким, как есть», стараться жить как можно комфортнее, не пытаясь соответ- ствовать каким-либо стандартам. В то же время насаждение здорового образа жизни среди населения стало уже государственной проблемой. Естественно, предполагается, что формула принятия себя, независимо ни от чьего мнения будет работать для человека, озабоченного своим здоровьем, занимающегося спортом и т.п., а не питающегося, например, исключительно фастфудом. Так же как и в отношении собственной идентичности, дестандартизация «при- знается», если она происходит в «нужном» направлении. При этом человеческое тело также воспринимается как нечто неопре- деленное, недоработанное, что нужно сконструировать самому с помо- щью здорового питания, спорта, салонов красоты и т.п. Не имея желания или возможности приводить себя к идеальному состоянию, человек на- чинает ощущать себя недоделанным, не до конца реализовавшимся. Так, телесные практики тоже становятся ресурсом для поиска своей самости, попыткой обрести целостность. Таким образом, стремление «изобрести себя» (Фуко, 1999), впервые возникающее в связи с феноменом дендизма, становится в эпоху пост- модерна практически общим местом; однако в то же время ресурсы для конструирования собственной идентичности в конечном итоге превра- щаются в определенный стандарт, в рамках которого возможность обре- тения уникального опыта оказывается весьма ограниченной. Символическое потребление Еще одним ресурсом конструирования своей идентичности становят- ся практики потребления. В эпоху постмодерна феномен потребления напрямую связан с мани- пулированием символическими системами. Потребляя что-то, человек не просто стремится удовлетворить свои естественные потребности, но и, считывая символическую нагрузку предмета, формирует таким образом свою идентичность. В итоге знаковая характеристика потребляемого объ- екта становится важнее материальной, а потребление перестает ограни- чиваться экономической сферой, обретая социокультурную значимость. Ценность объекта начинает включать в себя предоставляемый им образ. В условиях больших городов, где человек вынужден управлять сразу несколькими своими образами, символическая нагруженность потреб- 26 ляемых предметов помогает конструировать эти образы и доводить их до совершенства. При этом новый тип потребления постмодерна стано- вится принципиально новым ресурсом для формирования дендизма. Одежда обретает специфическую ценность, оторванную от своего ре- ального содержания, она становится неким символическим полем, вы- ражающим уже не классовую или сословную принадлежность, но де- монстрирующим и одновременно формирующим личность владельца. Разнообразие вариантов внешнего вида приводит к тому, что мы не можем определить дендизм в эпоху постмодерна как некий набор обяза- тельных вещей или конкретный стиль в одежде; на первый план выходит общая обдуманность костюма. Про денди XXI века нельзя сказать, но- сит ли он дорогую одежду или дешевую, важно, что его костюм несет в себе некое сообщение, осмысленный выбор становится частью констру- ируемой идентичности. Таким образом, можно сказать, что с конца XX века происходят мно- жественные изменения на всех уровнях человеческого существования. Меняется не только положение человека в обществе, но и его самоо- щущение. Повышение уровня жизни, отсутствие метафизических идеа- лов и невозможность найти новые, способные ослабить ощущение соб- ственной конечности, приводит к тому, что человек концентрируется на самом себе, отчуждаясь от окружающих. Формируется принципиально новый тип идентичности, характеризующийся изначальной неопреде- ленностью, необходимостью конструировать свою биографию и самость. Общее стремление к созданию уникальной биографии в конечном итоге ведет к созданию многочисленных стандартов, заявляющих себя как ре- сурсы для обретения идентичности. Все эти процессы с необходимостью находят свое отражение в новом типе дендизма эпохи постмодерна. Доктор Хаус и образ современного денди Рассмотрев черты общества постмодерна, необходимо проанализи- ровать, как они аккумулируются и транслируются современными ден- ди. Основной трудностью анализа денди XX–XXI века можно назвать отсутствие осознанного движения дендизма. Если применительно к об- 27 ществу модерна исследователи могли анализировать особенности людей, осмысляющих себя как денди, выделяя, таким образом, общие черты, то рассматривая постмодернистское общество, мы вынуждены двигаться от противного. Исследовав новые ценности постмодерна, которые пред- положительно новый дендизм будет выражать, мы можем соотнести их с определенными поведенческими стратегиями. Таким образом, если классические стратегии дендизма будут сочетаться со смысловым содер- жанием, отвечающим запросам современности, можно будет отнести ис- следуемую личность к денди. В качестве объекта исследования мы выбрали образ доктора Хауса из одноименного сериала (“House M.D.” созд. David Shore, 2004–2012), так как жанр сериала в силу своей масштабности и протяженности во вре- мени предоставляет возможность подробно проанализировать поведен- ческие стратегии, транслируемые ценности и их соотносимость с фено- меном дендизма. В этой главе на примере доктора Хауса мы подробно рассмотрим та- кие обязательные черты дендизма, как запоминающийся стиль в одежде, ирония, особые поведенческие стратегии, жизнестроительство, а также будет проанализируем новое смысловое содержание дендизма постмо- дерна на примере изменившихся отношения к телу, восприятия карьеры и отношения к Богу. Стиль На первый взгляд, доктор Хаус выглядит как полная противополож- ность денди. Он кажется демонстративно равнодушным к своему внеш- нему виду. Однако за этим, уже по сути своей дендистским, небрежени- ем к одежде скрывается достаточно тщательная продуманность вместе с семиотическим посылом. Бросающейся в глаза особенностью костюма Хауса является его прин- ципиальное нежелание надевать халат в больнице. Ради того, чтобы не носить халат, он готов пожертвовать не только своей работой, но и ка- рьерой друзей. В этом демонстративном жесте проявляется бунтарская натура героя. Однако более важным в данном случае является нежелание сводить свою индивидуальность к выполняемой социальной роли. Со- временное общество требует от людей, занятых в любой разновидности сферы услуг, следования определенной социальной модели, выполнения социальной роли, не отягощенной личностными особенностями. Клиент 28 не хочет знать о реальном настроении, проблемах работника; например, применительно к медицинской сфере, он ожидает приветливого внима- тельного компетентного врача. Неспособность Хауса соответствовать необходимой в разных обстоятельствах социальной роли в данном слу- чае напрямую демонстрируется в одежде. Несмотря на небрежность в одежде, Хаус обладает четко выверенным и легко узнаваемым стилем. Основой костюма являются мятая рубашка поверх футболки, пиджак, джинсы. В зависимости от ситуации может появляться кожаная куртка (для мотоцикла), бейсболка. Неизменными остаются аксессуары: кроссовки, трость и рюкзак. По сути, эта небреж- ность в одежде отсылает именно к дендистской демонстрации приори- тета разума над телом. Хаус выглядит так, как будто надел то, что под- вернулось под руку, пока он размышлял над очередной загадкой, меди- цинской или психологической. При этом продуманность костюма раскрывается через тщательное внимание, уделяемое героем кроссовкам и трости. В частности, кроссов- ки, всегда фирмы Nike, в отличие от остальной одежды в любое время находятся в идеальном состоянии. Более того, в нескольких сериях де- монстрируется специальный шкаф, в котором очень бережно хранится обувь, что резко контрастирует с показным равнодушием Хауса к свое- му внешнему виду. Неизменные кроссовки в данном случае не столько демонстрируют удобство, необходимое человеку с больной ногой, сколь- ко отсылают к желанию героя перестать быть инвалидом. Они содержат- ся в идеальном состоянии как небольшие артефакты из мира без боли, в который Хаусу нет доступа. В свою очередь трости Хауса также являются тщательно продуман- ными аксессуарами. В течение сериала они несколько раз менялись, и это воспринималось и зрителями, и другими персонажами как большое со- бытие. И если с выбором кроссовок, учитывая верность Хауса одной мар- ке, все достаточно очевидно, то покупка новой трости превращается в важнейшее мероприятие. В эпизоде «Семья» (House, M.D.: Episode 67 “Family”), в котором Хаус и Уилсон идут выбирать трость, они направля- ются в необычный маленький магазин, полный причудливых вещей. При этом в процессе выбора Хаус тщательно оценивает, как именно разные трости характеризуют их владельцев, например, про одну он говорит: «Буду похож на Мерлина Мэнсона в старости». Далее появление Хауса с новой тростью обставлено в стиле модного показа с соответствующей случаю взволнованностью окружающих по поводу новинки. В то же вре- 29 мя в эпизоде «Из огня да в полымя» (“House, M.D.” Episode 54, “WhacA-Mole” реж. Д. Сакхейм), где Хаусу выдали специальную медицинскую трость, полезную для плеча, однако некрасивую и безликую, он принци- пиально не желал ее использовать и фактически насильно обменял на трость одного из пациентов. Кроме того, доктор Хаус имеет выходную трость с серебряной рукоятью для важных для героя мероприятий, таких как шоу грузовиков и благотворительный вечер в больнице. Бережное отношение Хауса к своим тростям подчеркивается наличи- ем специального крепления на его мотоцикле, в котором перевозятся эти аксессуары. Также важным в данном контексте является подробное рассмотрение футболок, которые носит доктор Хаус. Несмотря на свой небрежный вид, это дизайнерские футболки с изображением старых рок-групп, стоящие очень дорого. Кроме того, интересно объяснение художника по костю- мам сериала Кэти Крэнделл, что футболки перед съемкой на ночь завя- зывают в узел, чтобы они выглядели более небрежно («Хаус, законода- тель мод», 2010). Таким образом, здесь достаточно очевидно рождается некая аллюзия на денди XIX века, способных провести несколько часов перед зеркалом, дабы выглядеть небрежно. Чтобы выглядеть так же не- опрятно, как доктор Хаус, необходимо даже больше подготовки. Таким образом, несмотря на кажущуюся непродуманность внешнего вида Хауса, можно сказать, что он не только обладает собственным узна- ваемым стилем, но и использует его для самовыражения. Это дендист- ская небрежность, за которой кроется не только обдуманность, но и тру- доемкость создания костюма. Стратегии поведения В первой главе мы анализировали стратегии поведения классическо- го денди, среди которых важнейшими являются стремление удивлять, в независимости от ситуации не проявлять эмоции и минимализм. Пове- дение доктора Хауса соответствует этим моделям. Никто никогда точно не знает, что он на самом деле чувствует, и это является основанием чуть ли не для половины разговоров персонажей в сериале. Попытки разга- дать его истинные мотивы и тем более истинные переживания всегда за- канчиваются неудачей. Поведение доктора Хауса является откровенно вызывающим. Он шо- кирует людей, принимая у всех на глазах многочисленные таблетки ви- 30 кодина. Он не платит за покупки в магазинах больницы исключительно ради удовольствия. Кроме того, одной из самых запоминающихся черт Хауса являются его вызывающе неполиткорректные, сексистские и ра- систские высказывания. «Вы всё равно не станете президентом, Белый дом называется белым не из-за цвета стен» («Образец для подражания» (“House, M.D.” Episode 17 “Role Model” реж. П. О’Фэллон). При этом совершенно очевидно, что основной целью подобных суж- дений является именно стремление шокировать окружающих. Хаус ис- пользует неполиткорректные высказывания именно потому, что знает об их неполиткорректности, а не потому, что они выражают его реальную точку зрения. В XIX веке денди противопоставлял себя толпе через романтическое одиночество, разочарованность, безразличие. Однако, как уже отмеча- лось, в обществе постмодерна эти черты не только потеряли романтиче- ский налет, но и стали скорее общим явлением. Доктор Хаус, как насто- ящий денди, выражает это общее ощущение апатии, однако этого недо- статочно, чтобы обособиться от всего общества. Барьером между Хаусом и остальными людьми становится не душев- ное разочарование, а скорее физическая боль. Именно постоянная боль в ноге дает Хаусу ресурсы для бунта в обществе всеобщего комфорта. Ему по-настоящему трудно делать то, что декларируется обществом как необременительное и полезное. И это одна из причин популярности се- риала и главного героя. Например, предполагается, что обязательная улыбка и дружелюбие при общении с клиентами или пациентами не являются чем-то сложным и в то же время сильно улучшают общую атмосферу. В повседневном общении с незнакомыми людьми человек сталкивается с необходимо- стью держать вроде бы несложную маску, которая, тем не менее, его утомляет и раздражает. Однако для Хауса, по причине его боли, подоб- ные усилия оказываются чрезмерными, он просто не в состоянии терпеть и сильную боль, и соответствовать канонам социальных взаимодей- ствий. Хаус бунтует против общества всеобщей вежливости и стремления к обязательному комфорту. И противопоставление себя всей системе, в ко- торой забота о чувствах других становится чуть ли не центральной цен- ностью, достигается Хаусом благодаря его неизлечимо больной ноге. Тут важно упомянуть, что бунт Хауса с полным правом может быть назван дендистским. Герой противостоит системе, не выходя из нее, и именно 31 поэтому денди никогда не станет революционером. Он, возможно, и хо- тел бы вырваться из связывающих его общественных норм, но не может, так как сам плоть от плоти этого общества. «Предназначение денди – быть оппозиционером. Он держится только благодаря тому, что бросает вызов» (Камю, 1990). Денди не может вырваться за пределы системы, однако обречен все время испытывать на прочность ее границы. В эпи- зоде «Линии на песке» (“House M.D.” Episode 50 “Lines in the sand” реж. Д. Хозелтон) мы видим, как доктор Хаус сталкивается с пациентом, боль- ным аутизмом, который в силу своей болезни изначально находится за пределами общества, вне сдерживающих и навевающих скуку ритуалов. И в отличие от всех остальных персонажей, чувствующих жалость к мальчику, практически лишенному возможности общения с миром, Хаус завидует ему: Уилсон: «Этомy мальчишке не нужно притворяться, что его волнует ваш ревматизм. Или то, как вы сходили в сортир или что чешется у ва- шей бабулечки. Представьте, как хорошо было бы жить, если бы мы из- бавились от всех этих надоевших приличий. Мне не жалко мальчишку, я ему завидую» («Линии на песке»; цит. по: Уилсон, 2010). Хаус предпочел бы иметь синдром Аспергера, нежели терпеть скуку, испытываемую им большую часть времени. И опять же, оказывается, что общество устраивают только медицинские причины неприятия об- щих для всех норм. «Аутизмом ты не страдаешь. У тебя даже нет син- дрома Аспергера. А жаль, это избавило бы тебя от необходимости со- блюдать границы. И дало бы свободу. Избавило бы от обязательств. По- зволило ходить на свидания с семнадцатилетними. Но самое главное, это означало бы, что ты не просто придурок» («Линии на песке», цит. по: (Уилсон, 2010)). В данном случае важно также, что несмотря на желание отказаться вне общественных отношений, Хаус, тем не менее, нуждается в них, как и все остальные. В предыдущей главе была описана противоречивая си- туация, с которой сталкивается человек постмодерна, претерпевающий одновременно и желание остаться в одиночестве, сосредоточиться на себе, и такую же сильную потребность в общении. Жизнестроительство Дендизм подразумевает эстетизацию жизни, восприятие ее как худо- жественного произведения. Поэтому, анализируя дендизм, необходимо 32 учитывать концепцию жизнестроительства, при которой любые действия включаются в целостное художественное произведение, а значит, лич- ный выбор даже на бытовом уровне воспринимается как маленький ма- зок на картине жизни. Можно с уверенностью сказать, что образ доктора Хауса тесно связан с концепцией жизнетворчества. Это проявляется сразу на нескольких уровнях. Денди XIX века имели несколько уже упомянутых правил по- ведения, которые возвышали их над обычными людьми. Хаус, соответ- ствуя всем принципам дендизма, выделяет свои правила, не столько вклю- чающие в себя внешнее поведение, сколько определяющие внутренний выбор. Действия Хауса основаны на ставших афоризмами принципах: «Все лгут» и «Никто не меняется». Хаус не обращает внимания на боль- ничные правила, что дает Форману повод сказать: «Он не нарушает пра- вила, он их игнорирует» («Обман» (“House M.D.” Episode 31 “Deception” реж. Д. Сарафьян). Однако в реальности Хаус руководствуется в лечении единственным принципом: заботой об одном конкретном пациенте. С этой целью он может лгать, например, комиссии по трансплантации: ему нужен не объективный этический выбор, а успешный результат в конкретном случае. Кэмерон. Я написала апелляцию Совету директоров по решению ко- миссии по трансплантации. Сослалась на то, что предубеждение про- тив вас повлияло на их врачебное мнение. Нужна ваша подпись. Хаус. Они сделали правильный выбор. Кэмерон. Вы же так не считаете. Вы сказали комиссии… Хаус. Я защищал своего пациента. (Подписывает апелляцию.) Кэмерон. Тогда почему вы… Хаус. Защищаю своего пациента. «Секс убивает» (цит. по: Джейкоби, 2010 : 149). Жизнестроительство денди означает внутреннюю свободу, желание быть всегда на высоте, соответствовать самому себе. Это объясняет, на- пример, поступок Хауса в эпизоде «Образец для подражания» (“House, M.D.” Episode 17 “Role Model” реж. П. О’Фэллон), когда, несмотря на риск лишить работы не только себя, но и своих друзей, он не стал рекла- мировать бесполезный препарат. Доктор Хаус воспринимает себя как законченное произведение, не- смотря на постоянное давление со стороны окружающих. Он отказыва- 33 ется стать более «терпимым» для окружающих, согласиться с идеями бытового удобства и комфорта. Денди – это всегда аскет, он являет со- бой живую оппозицию буржуазным ценностям. В случае Хауса к этим же буржуазным ценностям относится и личное счастье: Уилсон: Ты себе не нравишься. Но ты восхищаешься собой. Это все, что у тебя есть, и ты держишься за это. Ты так боишься измениться, боишься потерять свою неповторимость. Несчастье не делает тебя лучше, Хаус. Несчастье делает тебя несчаcтным. «Необходимые знания» (“House M.D.” Episode 33 “Need to know” реж. Д. Сеймел). В соответствии с идеалами постмодерна Хаус конструирует свою жизнь, сосредотачиваясь на получении уникального опыта и уникальных переживаний. Однако он отвергает общую тенденцию стандартизиро- ванного потребления «уникального» опыта. В этом контексте очень ин- тересен эпизод «Детки» (“House M.D.” Episode 19 “Kids” реж. Д. Сарафь- ян, 2005), где Хаус не хочет принимать на работу молодого человека, ак- тивно заявляющего о своем нонконформизме. Хаус: Хочешь бунтовать? Перестань быть крутым, заведи карма- шек для ручек, как у него, и подстригись, как ребята из Азии, сутками сидящие в библиотеках. Вот им действительно плевать, что о них ду- мают. Очевидно, что молодой человек с татуировкой на руке стремится вы- делиться из толпы, однако в то же время он заранее знает, какую реак- цию окружающих хочет вызвать. Таким образом, поступок, декларируе- мый как противостояние обществу, на деле совершается именно с огляд- кой на чужое восприятие. Денди – всегда индивидуалист, причем для него принципиально важно как раз вырваться за пределы повседневной системы оценок. Хаус не просто равнодушен к мнению окружающих – для него это активная жизненная позиция. Желание показаться хуже, чем он есть на самом деле, вызвано как раз неприятием зависимости от мне- ния окружающих. Хаус выражает противоречивое положение человека в эпоху постмо- дерна: с одной стороны, индивид стремится остаться в одиночестве из- за общего чувства отчуждения; с другой – одиночество оказывается так- же невыносимым. Хаус в данном случае точно отражает позицию Сар- 34 тра: «Ад – это другие» (Сартр, 1999). Человек не может обрести иден- тичность без постороннего взгляда: так, прекрасная женщина в аду страдает без зеркала, а мужчина от невозможности доказать другим лю- дям, что он не трус. Необходимость постоянной репрезентации, оправда- ния себя перед лицом окружающих, желание нравиться – все это Хаус стремиться отвергнуть, ведь без этого невозможно выстроить по- настоящему уникальную биографию. Вместе с тем, как и обычные люди, Хаус хотел бы преодолеть свое одиночество. Это выражается, например, в его достаточно неожиданной попытке исследовать книгу религиозных проповедей своего отца: Уилсон: Ты не искал катарсиса, не хотел обнять его. Ты хотел узнать, как у него мозги устроены, как он думает. Хаус: Мне же так интересно, что думают священники. Уилсон: Просто ты необычный человек, Хаус. Ты выходишь за рамки общепринятого. Я твой лучший друг, и я часто тебя не понимаю. Ты одинок, был одинок всю жизнь. И читая эту книгу, ты надеялся, что где-то, за всей этой фигней о Боге, ты найдешь знакомый способ мыш- ления. Ты хотел того же, чего и мы все. Жить и знать, что где-то есть кто-то, похожий на тебя. «Частная жизнь» (“House M.D.”, Episode 125 “Private Lives”) реж. С. Буксаре. Однако, выбирая между личным счастьем и своей незаурядной жиз- нью, Хаус выбирает последнее. Ради уникальных переживаний он готов пожертвовать стандартным набором «успешности», в частности, личной жизнью. Например, в эпизоде «Линии на песке» есть известный момент, когда спасенный Хаусом мальчик-аутист протягивает ему свою игровую приставку. Это оценивается Уилсоном, как «десятка» по шкале эмоций, против всего лишь «восьмерки» за первый поцелуй. Это еще точнее просматривается в эпизоде «Полный отрыв» (“House M.D. “Episode148 “Out of the Chute” реж. С. Букставер), где Хаус после расставания с Кадди понимает, что лечение пациентов больше не дает ему переживаний прежней силы. Это подозрение внушает ему такой ужас, что он прыгает с балкона отеля в бассейн, чтобы испытать хоть какие-нибудь эмоции. Жизнетворчество как стратегия поведения характерно, прежде всего, для творческих людей, руководствующихся эстетическими критериями. 35 Доктор в таком ряду кажется весьма неожиданной фигурой, так как он обычно имеет вполне утилитарные задачи и методы их решения. Нео- бычность доктора Хауса состоит как раз в том, что в своей профессии он художник. Для него сфера эстетического оказывается ничуть не ме- нее важной, чем возможность вылечить пациента; это и есть одна из при- чин, по которой Хаус готов заниматься только самыми удивительными случаями. Хаус. А было так идеально. Было так прекрасно. Уилсон. Красота часто соблазняет нас на дороге к правде. Хаус. А банальность бьет нас по яйцам. Уилсон. Как это верно. Хаус. Это тебя не беспокоит? Уилсон. Что ты был неправ? Я попытаюсь это пережить. Хаус. Я не был неправ. Все, что я сказал, было правдой. Все подошло. Это было элегантно. Уилсон. Значит… реальность была неправильной. Хаус (глотая викодин). Реальность почти всегда неправильна. (Бритва Оккама, цит. по: Джейкоби, 2010 : 87). Поставить верный диагноз для Хауса равносильно созданию прекрас- ного произведения из разрозненных деталей. Таким образом, дендист- ская эстетизация жизни в случае доктора Хауса работает сразу на не- скольких уровнях. Несмотря на кажущуюся утилитарность и приземлен- ность его специальности, в выборе пациентов и даже в постановке диа- гнозов доктор Хаус часто руководствуется именно эстетическими категориями. Он возводит до уровня художественного произведения не только свою личность, биографию, но и медицину. В противоположность модернистскому представлению о профессионализме как о некоем поч- ти сакральном служении, в случае Хауса профессионализм становится эстетической категорией, так как он гораздо больше связан с восприяти- ем прекрасного, нежели, например, с понятиями полезности и мораль- ной значимости. Концепция жизнетворчества напрямую связана с ключевым для ден- дизма понятием самосовершенствования. В эпоху модерна оно включа- ло восприятие себя как объекта постоянной работы, а в эпоху постмо- дерна понятие самосовершенствования включает в себя скорее поиск собственной идентичности. Хаус постоянно высказывает мысль о том, 36 что никто не может измениться. Однако она связана скорее с попытками большинства людей подогнать себя под какой-то стандарт. Талант Хауса заключается не только в способности поставить диагноз, но и в точном определении, кем на самом деле является человек. По сути, доктор Хаус, несмотря на обвинения его команды во всевозможных грехах, делает каждого из своих коллег лучше, постоянно ставя их в ситуацию слож- нейшего морального выбора. Благодаря Хаусу, члены его команды по- нимают, как далеко они готовы зайти в стремлении спасти пациента, го- товы ли они пожертвовать собой или своей карьерой. То есть самосовер- шенствование происходит через более глубокое понимание самого себя, своих истинных мотивов и возможностей, а в случае Хауса – и через по- нимание других. Хаус манипулирует людьми во многом в исследователь- ских целях: он сталкивает окружающих, чтобы посмотреть, как они бу- дут себя вести. На основе их реакции он и выделяет свои принципы. Ирония Феномен дендизма немыслим без понятия иронии и самоиронии. С по- мощью иронии денди ставит под вопрос общепринятые ценности и в то же время становится объектом всеобщего внимания, что, учитывая ден- дистский нарциссизм, также немаловажно. Ироничный взгляд на мир автоматически ставит денди в оппозицию обществу. Однако, не имея намерения что-либо в этом мире изменить, денди не борется с общепринятыми нормами, но просто ставит их под сомнение. Это и делает его бунтовщиком, навсегда заключенным внутри системы. О своем отношении к миру доктор Хаус говорит: «Если я на- слаждаюсь ненавистью к жизни, я не ненавижу жизнь. Я ею наслажда- юсь» («Без причины» (“House, M.D.” Episode 46 “No reason” реж. Д. Шор, 2007). Ирония как дендистский способ отношения к миру приводит нас к двум принципиально важным дендистским жанрам: афоризму и кэмпу. Дендизм появляется одновременно с популярной культурой и в любом случае вынужден как-то с ней взаимодействовать. Однако если в обще- стве модерна денди в стремлении противопоставить себя массовому вку- су имел возможность обрести уникальные, не опошленные популярной культурой переживания, то в постмодерне исчезают любые иерархии, а значит, не остается места для уникального опыта. Кэмп представляет со- бой новую «форму чувствительности» (Эко, 2007), систему координат 37 в оценке искусства: специфическое удовольствие, испытываемое при со- зерцании чего-то нарочитого, искусственного, но выдающего себя за есте- ственное. Кэмповое произведение с необходимостью содержит в себе нарочитость, некоторую вульгарность. Кроме того, кэмп может быть про- интерпретирован как «восприятие китча человеком, который знает: то, что он видит, – китч» (Эко, 2007). Доктор Хаус, обладая гениальным умом, имеет, казалось бы, доста- точно специфические хобби: «мыльные оперы, видеоигры и шоу грузовиков-монстров» (Уилсон, 2010). Без обращения к понятию кэмпа невозможно понять, например, тот восторг, который Хаус испытывает перед сентиментальным сериалом «Страсть по рецепту» или его при- вычку есть в морге и в палатах коматозных пациентов. При этом чем больше в телевизионных шоу высокопарной сентиментальности, как в мыльных операх, или нарочитой брутальности, как в ралли грузовиков- монстров, тем больше удовольствия от их просмотра получает Хаус. Сью- зен Зонтаг, исследовавшая феномен кэмпа, писала, что крайнее его про- явление – это позиция «это прекрасно, потому что ужасно» (Зонтаг, 1964). То есть уникальный опыт складывается не благодаря потреблению уни- кальных объектов культуры, но благодаря другой форме переживания: «Денди носил надушенный платок как галстук и был подвержен обмо- рокам; ценитель Кэмпа вдыхает зловоние и гордится своими крепкими нервами» (Зонтаг, 1964). Другой важный для дендизма жанр, афоризм, связан уже не с потре- блением, а «производством» культуры. Он напрямую связан с такими чертами дендизма, как ирония и минимализм. Ирония как метод позна- ния мира рождает нестандартные мысли, а минимализм облекает их в форму афоризма. Афористичность суждений сближает доктора Хауса с классическими английскими денди XIX века, так как именно она сдела- ла их героями массовой культуры. Достаточно сопоставить популярность приписываемых Браммеллу суждений в светском обществе с распростра- нением в современном мире специфического интернет-жанра, который называется «хаусизм». Причем как в первом, так и во втором случае при- писываемые этим авторам афоризмы далеко не всегда в действительно- сти им принадлежат. В частности, в интернете создаются персональные страницы, в кото- рых от имени доктора Хауса выкладываются афоризмы, зачастую под- бираемые по принципу «он мог бы так сказать». «Хаусизм» должен об- ладать такими чертами, как циничность и парадоксальность, и в идеале 38 также должен тонко унижать собеседника. В этом случае аудиторию уже не так беспокоит, действительно ли это высказывание принадлежало док- тору Хаусу. Карьера В контексте исследования дендизма необходимо также рассмотреть новое понимание успеха, сложившейся карьеры. Как отмечалось выше, если внешним проявлением процесса внутреннего самосовершенство- вания денди становился переход в более высокий социальный слой, то в обществе постмодерна вместе с распадом представления об иерархи- ческой структуре общества понимание успеха перестает быть связано с местом в этой структуре. Денди эпохи постмодерна не стремится достигнуть высокого поло- жения в обществе, так как основной ценностью в его деятельности будет получение удовольствия. Хотя доктор Хаус является главой отделения диагностики, совершенно очевидно, что мысль стать, например, главным врачом больницы его совершенно не прельщает. Более того, когда в эпи- зоде «Обман» в качестве главы отделения его на несколько недель заме- щает Форман, Хауса это не беспокоит, напротив, он радуется возможно- сти избавиться от некоторых скучных обязанностей. Хаус (Уилсону): Я тут поразмыслил над всей этой ситуацией «Фор- ман – главный». Ну, ты в курсе. Я теперь могу спокойно смотреть своё «мыло». Могу ещё и днём кино посмотреть. Пообедать с тобой… И теперь Кадди стоит над душой у Формана, а не у меня. Принципиальное нежелание заниматься рутиной видно и на примере того, как Хаус избегает работы в клинике. Ему неинтересны обычные болезни, лечение которых очевидно: «Опухоль мозга, она умрет, скуко- та» (Пилотная серия / Все лгут (“House M.D.” Episode 1 “Pilot/Everybody lies”) реж. Б. Сингер, 2004). Важно, что восприятие успеха как возможности заниматься интерес- ным делом и избегать рутины присуще не только Хаусу. Подобная точка зрения откровенно транслируется на примере членов его команды, кото- рые отказывались от более высоких должностей, хороших зарплат и гу- манных начальников, предпочитая заниматься более интересной деятель- ностью в худших условиях. 39 Важной чертой доктора Хауса является также нацеленность исклю- чительно на результат. В этом он также репрезентирует нормы общества постмодерна, в то же время доводя их до крайности. В стремлении до- стичь результата, то есть вылечить пациента, Хаус пренебрегает всем: от чувств окружающих до медицинской этики. По сути, одной из клю- чевых фраз, характеризующих его восприятие мира, является фраза: «Ты облажался». Он не считает необходимым заниматься поддержкой мо- рального духа и никогда не признает влияния обстоятельств. Если из двух одинаково подходящих диагнозов выбирается неверный, это все равно никогда не будет списано на невезение. На лекции доктор Хаус так объясняет этот принцип студентам: «Я уверен, это противоречит всему, чему вас учили, но ответы могут быть правильными и неправильными. То, что ты не знаешь правильного ответа, а может быть, и не можешь знать, что такое правильный ответ, не делает твой ответ правильным или хотя бы приемлемым. Все намно- го проще. Ответ просто неверный» («Три истории», (“House M.D.” Episode 21 “Three stories” реж. П. Барклай, 2005)). Несмотря на то, что медицина остается сферой, где от врача иногда ничего не зависит, Хаус предпочитает брать на себя ответственность за любые неудачи. Он объясняет это Форману, когда тот хочет уйти к дру- гому начальнику, не скупящемуся на похвалы: «Тебе повезло, и все про- шло отлично. Ты был неправ, но всё все равно отлично. И тебе следует чувствовать себя отлично, раз все прошло отлично? Тебе следует чув- ствовать себя ужасно, потому что ты был неправ. И в этом разница меж- ду ним и мной; он думает, делай свою работу, и будь что будет. Я думаю, что то, что я делаю, и то, что ты делаешь, на самом деле имеет значение. Он лучше спит по ночам, а ему не следовало бы» («Отказ от реанима- ции» (“House M.D.” Episode 9 “DNR”) реж. Ф. Кинг Келлер, 2005)). Нацеленность на результат, независимо от мотивов, проявляется так- же в отношении к пациентам. Хаус считает, что гораздо важнее как мож- но быстрее поставить им диагноз, нежели беспокоиться о том, чтобы не ранить их чувства. Хаус: Что вы предпочтете: доктора, который будет держать вас за руку, пока вы умираете, или доктора, который будет игнорировать вас, пока вы идете на поправку? («Бритва Оккама» (“House M.D.” Episode 3 “Occam’s Razor”) реж. Б. Сингер, 2004)). 40 И в конечном счете все признают: чтобы быть таким хорошим док- тором, как Хаус, надо обладать такими же личными качествами Таким образом, можно сказать, что доктор Хаус выражает постмодер- нистское представление об успехе в карьере и мотивах профессиональ- ной деятельности. С одной стороны, это демонстрируется в пренебре- жении к своему месту в общественной иерархии, к понятию престижа, с другой – в нацеленности исключительно на результат, достижению ко- торого не должны мешать ни личные переживания, ни даже обществен- ные нормы. Идентичность Одной из самых привлекательных для зрителей черт Хауса является завершенность его образа. В обществе, где каждый должен сам выстро- ить свою идентичность, постоянно пребывая в неуверенности по поводу истинности или надуманности этой идентичности, доктор Хаус демон- стрирует полное согласие с самим собой, признание и принятие своих недостатков так же, как и достоинств, отсутствие сомнений по поводу собственной индивидуальности. Более того, он сохраняет свою идентич- ность во всех тех случаях, когда общество предполагает сведение чело- века до выполняемой социальной роли. Этим объясняется его нежелание носить халат: он не соглашается быть просто одним из врачей, а стре- мится оставаться личностью. При этом, как отмечалось ранее, дендистская стратегия самосовер- шенствования в условиях постмодерна отвергает многочисленные стан- дарты того, каким в итоге должен стать человек, и отказывается от зави- симости от чужого мнения. Хаус не лжет себе, не пытается казаться луч- ше, чем он есть, ни себе, ни другим. Это, с точки зрения создателей се- риала, и есть всё, что человек может сделать для обретения собственной идентичности. На контрасте с полным пониманием себя и признанием своей лично- сти Хаусом выступают многочисленные пациенты и члены его команды, пытающиеся казаться и себе, и другим лучше, чем они есть. В ряду об- манывающих себя пациентов можно выделить несколько особенно ин- тересных групп: это кажущиеся идеальными семьи; люди, резко поме- нявшие свою жизнь, чтобы стать лучше; и «герои», то есть люди, совер- шившие вызывающий восхищение поступок. Здесь Хаус, очевидно, вы- ражает позицию создателей сериала: семьи не могут быть идеальными, 41 люди не меняются, и в любом подвиге содержится либо эгоизм, либо бо- лезнь. Примеров этой позиции на протяжении сериала встречается очень много. Например, в эпизоде «Необходимые знания» вроде бы идеальной матери и жене, как оказывается, удается все успевать только благодаря многочисленным препаратам для концентрации. А в дальнейшем выяс- няется, что она скрывает от мужа то, что не хочет иметь еще одного ре- бенка, тайком принимая контрацептивы. Или в эпизоде «Из огня да в полымя» бывший наркоман вызывает всеобщее восхищение тем, что по- сле смерти родителей заботится о маленьких брате и сестре, заявляя, что «стал другим человеком». В результате он отказывается от операции, предпочитая постоянно лежать в больнице, а не продолжать ухаживать за детьми. Одним из самых ярких эпизодов, отказывающих человеку в возмож- ности измениться, является эпизод «Уилсон» (“House M.D.” Episode 120 “Wilson” реж. Л.Л. Глаттер, 2009), где Уилсон становится донором пече- ни для своего пациента, ожидая, что он изменится и вернется к жене и дочери. Однако лишь только смертельная угроза проходит, пациент пред- почитает остаться с молодой женой, не способной поддержать его в труд- ную минуту, фактически во второй раз предав свою семью. Отдельную сюжетную линию представляют собой пациенты, совер- шившие какой-то акт самопожертвования. Например, мужчина, прыг- нувший на рельсы прямо перед приближающимся поездом в метро, что- бы спасти женщину, оказался больным («Больше чем жизнь» (“House M.D.” Episode 141 “Larger than life”) реж. М. Сапочник, 2011). В эпизоде «Прощайте, мистер Добряк» (“House M.D.” Episode 83 “No More Mr. Nice Guy”, реж. Д. Сарафьян, 2008) мужчина, удивляющий всех своей добротой, как оказывается, имеет повреждение мозга. И хотя в са- мой серии не показано, меняется ли он в худшую сторону после лечения или нет, название эпизода говорит само за себя. При этом во всех этих случаях именно доктор Хаус оказывается че- ловеком, заметившим неискренность семейных отношений или поста- вившим под сомнение возможность совершить подвиг. Он транслирует точку зрения, вполне соотносящуюся с позицией исследователей обще- ства постмодерна: люди сосредоточены исключительно на себе; возмож- ность долговременных связей между людьми крайне ограниченна, и ме- тафизическая сфера, вдохновлявшая людей на подвиги и самопожертво- вание, сейчас не играет никакой роли. 42 Таким образом, все, что остается человеку, – это найти свою идентич- ность и принять себя в независимости от соответствия своей личности транслируемому в обществе идеалу. Отношение к Богу Доктор Хаус не просто не верит в Бога, он демонстративно отрицает любую возможность существования какой-либо метафизики и активно высмеивает верующих. Создатели сериала в нескольких эпизодах стал- кивают Хауса с верующими людьми разных религий и профессий: это и монахиня, и мальчик, якобы обладающий даром исцеления, и разуверив- шийся священник, и просто верующие люди, принимающие свои болез- ни как высшую волю. С одной стороны, это обычное проявление рационализма и желание контролировать свою жизнь. Хаус не может понять, как можно верить во что-то необъяснимое и принципиально недоказуемое, не обращая вни- мания на очевидные несостыковки. «Никогда не понимал, как люди мо- гут так гордиться верой во что-то, не имеющее никаких доказательств» («Хаус против Бога (“House M.D.” Episode 41 “House vs. God”) реж. Д. Шо- уолтер, 2006). Поэтому его так раздражают любые отсылки к метафизи- ческой сфере. «Я нахожу более комфортным не думать, что это “всё” не является всего лишь тестом» («Три истории»). В то же время Уилсон об- виняет Хауса в том, что его неприязнь к верующим пациентам вызвана манией контроля: «И поэтому тебя раздражают верующие, потому что Вселенная управляется абстрактными правилами, которые ты можешь выучить, можешь защитить себя. Но если Всевышний существует, он может раздавить тебя, когда пожелает» («Хаус против Бога»). Культ ра- ционального мышления, а также желание с помощью разума держать все под контролем отсылают нас к внешним характеристикам дендизма. Ведь, по сути, принцип «никогда не удивляться» и содержит в себе очевидное желание все и всегда контролировать, не позволять обстоятельствам взять вверх. Однако говоря о новой, постмодернистской нагруженности дендизма, важно упомянуть, что в неприятии религиозности содержится не только нежелание оказаться под властью иррациональных переживаний. Как отмечалось ранее, для общества постмодернизма характерно не только и не столько разочарование в каких-то конкретных идеалах, сколько ра- зочарование в возможности идеала. И в данном случае Хауса раздража- 43 ет не только нелогичность религиозности, он видит в ней лицемерную попытку скрыться от собственной неидеальности и смертности. Неслу- чайно именно пациенты, посвящающие себя служению Богу, в конечном счете раскрывают очень неприятные тайны. В частности, в эпизоде «Хаус против Бога» мальчик смог исцелить больную раком пациентку якобы силой молитвы. Однако впоследствии оказывается, что для того, чтобы это стало возможным, он должен не только быть носителем вируса, пе- редающимся половым путем, но и трогать образовавшуюся язву на не- лицеприятном месте. Таким образом, мальчик, воспринимавший себя как почти святого и стремившийся скрыть свои не столь высоконрав- ственные поступки, оказывается носителем самой низменной болезни, проявившейся в такой же низменной форме. Подобная ситуация разворачивается в эпизоде, где пациенткой стала монахиня, обнаружившая у себя на руках стигматы. В конечном итоге оказывается, что эти раны не просто не были священным посланием, но явились следствием скрываемого от всех побега из монастыря и аборта. Более того, выясняется, что проблемой, вызвавшей болезнь у монахини, оказался медный крест. На самом деле Хауса раздражает лицемерная попытка стать кем-то, кем человек не является, отвергнуть свое прошлое как нечто неверное, отказаться от себя настоящего во имя соответствия религиозным идеа- лам. «Знаешь, я бы понял, если бы люди просто искали способ заткнуть дыры. Но им нужны эти дыры. Они хотят жить в них. И они буквально с ума сходят, когда кто-то льёт в эти дыры грязь. Вылезайте из своих дыр, люди!» («Хаус против Бога»). В данном контексте необходимо также проанализировать личное от- ношение Хауса к Богу. Доктора Хауса очень часто подозревают, как зри- тели, так и другие персонажи, в попытке скрыть собственную веру или в желании заменить собой Бога. В первом случае предполагается, что настоящий атеист, каким Хаус себя считает, не испытывал бы такого раз- дражения, сталкиваясь с верующими людьми, а был бы к ним абсолютно равнодушен. А так как этого не происходит, предполагается, что Хаус либо хочет начать верить, либо хочет перестать верить. Например, в се- рии «Неверующий» (“House M.D.” Episode 101 “Unfaithful” реж. Г. Йей- танес, 2009) пациент, снова уверовавший бывший священник, говорит Хаусу: «Вы ищете не доказательство своей правоты, а доказательство того, что вы не правы, чтобы обрести надежду. Ведь вы хотите уверо- вать». 44 В то же время можно предположить, что Хаус, благодаря своей гени- альности, ощущает себя ницшеанским сверхчеловеком, желающим стать Богом. Например, Уилсон так объяснял свое нежелание признать, что Хаус поставил верный диагноз, не имеющий под собой никаких основа- ний в виде симптомов: «Лучше, чем если бы мы сказали тебе правду, и ты решил бы, что ты Бог. Я беспокоился, что ты подпалишь себе крылья» («Каин и Авель (“House M.D.” Episode 48 “Cane and Able”) реж. Д. Сак- хейм, 2006). Однако отношение доктора Хауса к Богу также можно проинтерпре- тировать с точки зрения нового представления о человеке в эпоху пост- модерна. Бауман писал, что «каждый считает, что своим успехом он обя- зан только самому себе» (Бауман, 2001). Таким образом, индивид в эпо- ху постмодерна становится точкой отсчета, только он может определить свой выбор и свою жизнь. Мысль о наличии высшего разума травмиру- ет Хауса не столько своей иррациональностью и отсутствием непрелож- ных доказательств, сколько скрытым желанием снять с себя ответствен- ность и попыткой найти какой-то недостижимый смысл там, где его, по мнению Хауса, быть не может. Ему совершенно непонятно, почему люди «хотят жить в дырах», то есть в условиях данной им свободы выбирать и контролировать свою жизнь, они выбирают зависимость и предопреде- ленность. «Вера это синоним невежества, не так ли? Никогда не пони- мал, как можно гордиться верой в то, что, нельзя доказать, словно это подвиг» («Будь ты проклят, если сделаешь это» (“House M.D.” Episode 19 “Damned if you do”) реж. Г. Йейтанес, 2005). Хаус никогда не оправдывает свои неудачи какими-либо высшими силами или невезением. «Мои ошибки не доказывают, что бог есть» («Не- верующий»). Для него всегда и во всем человек сам несет ответствен- ность за то, что его окружает. А если только человек несет ответственность, то становится понятно, почему Хаус, пытаясь заставить пациента самостоятельно принимать решения о своей жизни, может доходить до прямого разрушения послед- них надежд умирающего. Так, в эпизоде «97 секунд» (“House M.D.” Episode 43 “97 Seconds” реж. Д. Платт, 2007) доктор Хаус пытается заста- вить пациента продолжить лечение ради нескольких месяцев жизни. Пациент: Я был в ловушке этого бесполезного тела достаточно долго. Было бы неплохо наконец-то выбраться из него. 45 Хаус: Выбраться и пойти куда? Думаешь, ты расправишь крылья и будешь кружить над нами с другими ангелами? Не будь идиотом. Нет никакого «после». Есть «сейчас». В ответ на обвинение Уилсона в жестокости по отношению к умираю- щему Хаус отвечает: «Он не должен принимать решение, основанное на лжи». В «Пилотной серии» он высказывает аналогичную мысль пациенту, желающему умереть «с достоинством». Такого не бывает! Наш организм может сломаться и когда нам девяносто, и даже тогда, когда мы еще не родились, но это происходит всегда, и никакого чувства достоинства здесь быть не может. Мне без разницы, как вы ходите, смотрите, подтираете задницу. Все это безобразно – всегда! Можно с достоинством жить, но нельзя с достоинством умереть. В конечном итоге человек, верящий в Бога, с точки зрения Хауса, про- сто обесценивает свою жизнь, сводя ее к ничтожному тесту на соответ- ствие необходимым критериям. В частности, в эпизоде «97 секунд» один из пациентов рассказывает, что он видел что-то неземное в предсмертном состоянии, Хаус неожи- данно легко, рискуя жизнью, решается проверить это утверждение. Это реализация не столько желания все контролировать, сколько попытка со- хранить значимость своей жизни. В итоге ответом для Хауса служит не то, что он видел, когда у него остановилось сердце, а то, что пациент, вдохновивший его на этот поступок, умер. Он в буквальном смысле при- нес свою жизнь в жертву вере в божественную сущность. Хаус требует, чтобы люди не пытались снять с себя ответственность за свою жизнь, вручив ее в руки Бога. Именно это, а не идея богоборче- ства заставляет его говорить: «Не смей молиться, а то как мы потом по- делим заслуги с Богом?» («Неверующий»). Он четко понимает, где проходит грань, за которой человек не спосо- бен все контролировать. «Вы можете верить, сколько хотите, в духов и посмертную жизнь. И рай, и ад. Но когда дело заходит об этом мире, не будьте идиоткой. Потому что мы можете сказать мне, что вы доверяетесь Богу, чтобы прожить день. Но когда вы переходите дорогу, я знаю – вы смотрите в обе стороны» («Будь ты проклят, если сделаешь это» (“House M.D.” Episode 5 “Damned if You do”) реж. Г. Йейтанес, 2004). Хауса раз- дражает даже попытка упорядочить хаотичный и несправедливый мир хотя бы идеей Божьего промысла. 46 И в этом, пожалуй, принципиальное отличие доктора Хауса от свое- го прототипа, Шерлока Холмса. Талант Холмса заключался как раз в четкой структуризации мира, где каждая деталь о чем-то говорит, и до- бро четко отделено от зла. Хаус ощущает себя частью хаотичного, прин- ципиально неупорядоченного мира, и удовольствие установления диа- гноза во многом связано именно с возможностью собрать маленький кусочек этого мира в идеальную упорядоченную форму. При этом, со- бирая свой пазл, Хаус чаще всего оставляет пациентов в состоянии силь- ного эмоционального или душевного кризиса, обнажает их внутренние проблемы, которые уже не могут быть решены с помощью логического мышления. Таким образом, в отличие от Холмса, успешное нахождение преступника (болезни) в случае Хауса не просто хотя бы ненадолго не делает мир гармоничнее, а, напротив, ввергает его в еще более беспоря- дочное состояние. Хаус не считает себя Богом или сверхчеловеком, он осознает, что мо- жет сделать как правильный выбор, так и ошибиться, но ответственность за этот выбор он берет исключительно на себя. Он может аккуратно и кра- сиво разобрать ребус, упорядочив маленький кусочек Вселенной, однако определенно знает границы своих возможностей: «Бог не хромает». Отношение к телу Если для денди XIX века важным нововведением стало очень щепе- тильное отношение к собственному телу, то в постмодернистском обще- стве бунт выражается, напротив, в нежелании следовать многочислен- ным рекомендациям по уходу за собой. Как уже было сказано в предыдущей главе, общество XXI века по су- ществу построено на культе человеческого тела. Ведение здорового об- раза жизни, желание соответствовать стандартам красоты во многом за- менили людям служение высоким идеалам. Однако в отличие от обще- ства модерна, отношение к своему телу больше связано не с идеей борь- бы, а с идеей комфорта. Глянцевые издания призывают найти свой комфортный вес, заниматься спортом «для себя»; важно ни к чему себя не принуждать, чтобы забота о себе превращалась в удовольствие. При этом люди с ограниченными возможностями также включены в эти новые стандарты. Инвалидное кресло или протезы не могут поме- шать кому-то выглядеть здоровым и ухоженным. 47 Тело воспринимается как один из возможных источников удоволь- ствия, к которому именно поэтому надо бережно относиться. Человек с неизлечимыми болями исключается из этого стандарта, так как основное стремление получить удовольствие заведомо недостижимо. Находясь вне этой системы, целью которой является здоровье и ком- форт, Хаус отказывается следовать и ее стандартам. В его образе содер- жится очень четкий антигламурный посыл. Он всегда небрит, питается исключительно фаст-фудом и никак не стремится поддерживать спор- тивную форму. Таким образом, он выступает против общества, вращаю- щегося вокруг молодости и красоты. Он принимает свою некрасивую внешность, не испытывая по этому поводу никаких переживаний. В дан- ном случае виден разительный контраст с Уилсоном, который тщатель- нейшим образом следит за собой. И в конечном итоге именно неприятие стандартов красоты делает Хауса денди. Если дендизм позапрошлого века отказывался от внешней претенциозности в пользу гигиены и хороших тканей, то дендизм пост- модерна декларирует отказ от стремления всегда выглядеть молодым и максимально использовать все ресурсы внешности, подаренной приро- дой. Говоря о проблеме телесности в сериале необходимо также проана- лизировать, как воспринимается и какую роль играет в сериале боль. Из-за своей боли Хаус становится практически невыносимым для своих коллег. Однако в сериале достаточно четко проводится мысль о том, что жизнь и есть боль. Например, в эпизоде «Отказ от реанимации» пациент, великий джазмен, разговаривая с Хаусом, отказывается пони- мать причины, по которым доктор принимает столько таблеток. Пациент: Сколько таблеток вы принимаете? Хаус: Мне больно. Пациент: Да… как и нам всем. В эпизоде «Раскаяние» (“House M.D.” Episode 122 “Remorse” реж. Э. Бернштейн, 2010) пациентка, много лет страдающая психопатией, не способная испытывать чувства, излечивается. И на вопрос Тринадцатой, о том, что она чувствует, отвечает «Мне больно» (“It hurts”). Таким об- разом, боль (как душевное переживание) формирует жизнь не только Хауса, но, по мнению создателей сериала, практически всех. 48 При этом в нескольких эпизодах фактически напрямую декларирует- ся, что боль, как телесная так и душевная, является источником гениаль- ности Хауса. В серии «Лучшая сторона» (“House M.D.” Episode 102 “The Softer Side” реж. Д. Сарафьян, 2009) Хаус практически впервые был в хорошем настроении, так как смог избавиться от боли с помощью ново- го средства. Он согласился провести ненужные анализы, чтобы успоко- ить родителей пациента, однако именно эта процедура стала причиной ухудшения состояния пациента. Хаус: Я «создал» дело. Я вел себя мило, потому что был в хорошем настроении, из-за того, что мне не было больно. Уилсон: Тебе не нужна твоя боль, чтобы быть хорошим доктором. Хаус: Мне недостаточно быть хорошим. В то же время в эпизоде «Несмотря ни на что» (“House M.D.” Episode 146 “Recession Proof” реж. С.Дж. Кларксон, 2011) Хаус не может поста- вить верный диагноз, так как слишком занят своими отношениями с Кад- ди: «Быть счастливым и любить тебя... Это делает меня плохим врачом. Ты сделала меня плохим врачом. И поэтому пациенты будут умирать». Боль Хауса можно интерпретировать не только как источник, но и как последствие его гениальности. Гений Хауса напрямую вытекает из его физической ущербности. Таким образом, тело и разум находятся в со- стоянии бесконечного и неразрешимого конфликта. Претерпеваемая Ха- усом боль дает ему возможность возвыситься над обывателями и в то же время полностью закрывает для него возможность обретения счастья за пределами больницы. В сериале неоднократно демонстрируется возмож- ный психосоматический характер боли. Боль в ноге в случае Хауса, несмотря на наличие абсолютного теле- сного источника, во многом является реакцией на душевные пережива- ния. Подобные физические реакции на моральные переживания свиде- тельствуют о вполне соотносящейся с дендизмом попытке подавить в себе эмоциональность или хотя бы держать под контролем ее проявле- ния. Так было в эпизоде «Из огня да в полымя», где Триттер всячески третирует знакомых Хауса, чтобы вынудить его сдаться полиции: Уилсон: Ты уже чувствуешь вину. Твоя таинственная боль в плече вовсе не из-за трости. Она из-за твоей совести. Этого достаточно. Несмотря на все твои едкие замечания, я знал, что тебе не плевать. 49 Аналогичная ситуация происходила, когда из больницы ушла Стейси, женщина, в которую Хаус раньше был влюблен. У героя начались силь- ные боли в ноге, которые проходили только после инъекции большой дозы обезболивающих. Однако когда Кадди поменяла препараты на обыч- ный физраствор, это никак не сказалось на эффективности инъекций. Кроме того, как выясняется в сериале, боли Хауса проходят, когда он сталкивается с очередной головоломкой, и возобновляются сразу после ее разрешения. Все это приводит зрителя к вполне откровенно транслируемой в се- риале мысли, что борьба Хауса с болью – во многом не лечение, но прак- тика саморазрушения. Саморазрушение – одна из важнейших концепций, необходимых для понимания дендизма. Денди – это по определению идеальный человек в неидеальном мире. И естественным образом этот несовершенный мир в конечном итоге приводит денди к гибели. Реальные биографии денди чаще всего оканчиваются трагически, именно из-за столкновения с обы- вательским миром и нормами. Анализируя сложные отношения Хауса с собственным телом, нельзя не упомянуть, что постоянное употребление викодина, проблемы, возникающие как-будто в соответствии с желанием героя, намеренное провоцирование друзей на агрессию являются доста- точно откровенными практиками саморазрушения. Хаус принципиально не может быть понят и принят миром. С одной стороны, это можно объ- яснить его гениальностью, из-за которой он навсегда останется одино- ким, с другой – это достаточно легко встраивается в вышеупомянутую общую тенденцию отчуждения в обществе постмодерна. И в данном случае неудивительно, что сериал стал так популярен: люди, скорее все- го, не могли бы соотносить себя с гениальным доктором, если бы не это достаточно общее переживание одиночества и отчуждения, характерное для XX–XXI веков. В этом контексте очень интересен эпизод «Счастье в неведении» (“House M.D.” Episode 119 “Ignorance is Bliss” реж. Г. Йейтанес, 2009), где пациентом оказывается выдающийся физик, принимавший лекарства, чтобы поглупеть и жить обычной жизнью с обычной девушкой. На во- прос жены, зачем зарывать свой талант, он отвечает: «Я не зарыл. Я про- сто отложил его. Когда я не так сильно думаю, все кажется не таким ни- чтожным. Жизнь была терпима». Этот пациент в некотором роде проек- ция самого Хауса, его взгляд на возможность жить обычной жизнью с перспективой достижения ординарного обывательского счастья в виде дома, семьи, детей и т.д. 50 Пациент: Одиноко, да? Хаус: Это не так плохо. Пациент: Тогда ты не так умен. Ты когда-либо пытался покончить с собой? Хаус: Ни разу. Пациент: А я да. 12 лет назад я спрыгнул с крыши моего восьмиэтаж- ного дома и попал в помойный контейнер, за день до вывоза… И пока я лежал в больнице, меня накачали наркотиками. И внезапно всё ста- ло лучше. Я не чувствовал себя ни изолированным, ни одиноким. Именно там я встретил свою жену. Она была счастлива. И глупа. А я был умным. И несчастным. И кто, по-вашему, гений? Хаус, в отличие от остальных врачей, не считает это решение поглу- петь абсурдным, и даже оставляет пациенту необходимый препарат. Это прямо дает зрителю понять, что Хаус понимает чувства пациента и оче- видно переживает ту же дилемму, однако не готов поменять свою гени- альность на возможность избавиться от чувства изолированности от окру- жающих. Фактически перед ним встает выбор между семейным благополучи- ем и своей индивидуальностью, и в полном соответствии с постмодер- нистским стремлением к обретению уникального опыта, он выбирает второе. Та же мысль транслируется в разговоре Хауса с великим джазо- вым музыкантом, также способным оценить всю неоднозначность воз- можности возвыситься над обывателями: «Я знаю эту хромоту. Я знаю этот пустой палец без кольца. И эта ваша одержимая натура – тоже не секрет… Причина, по которой у нормальных людей есть жены и дети, и хобби – что угодно – это потому, что у них нет того, что ударило бы их так сильно и ясно. У меня есть музыка, у вас – это. То, о чем вы думаете постоянно, то, что держит вас вне нормальности. Да, делает нас велики- ми, делает нас лучшими. Все, что мы упускаем – это все остальное. Нет женщины, ждущей дома с выпивкой и поцелуем. Этого не случится с нами» («Отказ от реанимации»). Таким образом, человеку, обладающему гениальным даром, с необ- ходимостью придется сделать выбор: либо отказаться от своей уникаль- ности, либо забыть о возможности личного счастья вне сферы примене- ния своего таланта. И в данном случае боль Хауса – во многом отраже- ние этого противоречия. 51 Хаус: Я знаю боль. Думаешь, что справишься, но однажды не справ- ляешься. Когда это происходит, ты либо находишь причины продол- жать, либо нет. («Неизданное» (“House M.D.” Episode 135 “Unwritten”) реж. Г. Йейтанес, 2010) Обобщая данную проблему, можно сказать, что в сериале в целом до- статочно остро поставлена проблема взаимодействия разума (души) и тела. Разочарование в самой возможности верить в идеалы, высший смысл, естественным образом приводит людей к переосмыслению собственной телесности. Если поступки человека больше не определяются метафи- зической сферой, то что вообще их определяет? Где заканчивается то, что мы относим к душе, и начинаются низменные реакции организма? В сериале достаточно четко демонстрируется, что то, что раньше при- нималось за высокие духовные идеалы, сегодня, скорее всего, будет про- интерпретировано как, в лучшем случае, умело скрытый эгоизм, а в худ- шем – физиологическая проблема организма. Хаус своей жизнью репре- зентирует эти общечеловеческие переживания, являя собой постоянную арену конфликта разума и тела. Таким образом, на примере образа доктора Хауса отчетливо видно, как такие внешние черты дендизма, как особый стиль и стратегии пове- дения, соотносятся с принципиально новым смысловым содержанием, отвечающим запросам общества постмодерна. В частности, стратегии жизнестроительства, ирония и стремление удивлять сочетаются в обра- зе Хауса с четко транслируемой нацеленностью исключительно на ре- зультат, отказом от восприятия мира в качестве иерархии и процессом персонализации. Вместе с тем дендистский бунт проявляется в отказе от стандартов самосовершенствования, основанных на феномене гламура, идеалом которого является молодой, красивый, счастливый человек. Сохраняя основные принципы поведения, дендизм отражает постмо- дернистское восприятие мира и место человека в нем. При этом, так как Хаус – выдуманный персонаж, он транслирует крайние формы совре- менного дендизма. Достаточно очевидно, что в реальности денди не мо- жет заходить так далеко в противопоставлении себя обществу. Однако в рамках исследовательских задач подобные крайности оказываются по- лезны, так как наиболее ярко демонстрируют стратегии дендизма. 52 Выводы Дендизм представляет собой установку, возникающую в ответ на гло- бальные изменения в обществе, в частности, переход к обществу модер- на, и далее – постмодерна. Среди основных черт данного феномена мож- но выделить минимализм, стратегию жизнестроительства, иронию, уни- кальный стиль, сочетающий тщательную продуманность костюма с ка- жущейся небрежностью, главенство разума над эмоциями. Дендизм в Англии XVIII–XIX века был напрямую связан с масштаб- ными социокультурными изменениями, такими как урбанизация, демо- кратизация и формирование массовой культуры. Именно эти процессы повлияли на такие черты дендизма, как принципиальный отказ от пре- тенциозного костюма, желание удивлять, стремление не демонстриро- вать эмоции. При становлении общества постмодерна на становление трансфор- мированного типа дендизма повлияли, в частности, процессы персона- лизации, феномены «постмодернистской апатии», а также видимого стремления к дестандартизации внутренних переживаний и внешнего вида. Образ доктора Хауса из одноименного сериала может служить при- мером сочетания классических поведенческих стратегий дендизма с прин- ципиально новым смысловым содержанием. Среди сходных черт отдель- но стоит отметить видимую небрежность костюма, иронию, стремление к уникальному опыту. В то же время важно четко обозначить различия в смысловой нагру- женности дендизма в обществах модерна и постмодерна. В эпоху пост- модерна, казалось бы, гораздо больше ресурсов для дендизма: концепция жизнетворчества становится фактически общим местом; одной из глав- ных ценностей является стремление к уникальности; новые средства производства предоставляют несравнимо большие возможности для об- ретения незаурядного опыта. Однако в конечном итоге все предостав- ляемые обществом ресурсы превращаются в определенный стандарт по- требления объектов культуры, опыта и т.д. Бунт денди обращается про- тив стандартизации, сочетающейся с видимым стремлением к уникаль- ности. Невозможность обретения уникального опыта обуславливает специ- фическое восприятие популярных объектов культуры – кэмп. Противо- стояние гламуру как всеобщему стандарту красоты предусматривает от- 53 каз от стремления к красоте и молодости. Изменившееся восприятие успеха ведет к перемене в стратегии жизнестроительства: от движения вверх в общественной иерархии к отказу от движения по карьерной лест- нице в пользу интересной деятельности. Дендизм тесно связан с обществом, продуктом которого является. То, что денди рано или поздно становится героем массовой культуры, под- черкивает его важную роль в аккумулировании и транслировании миро- воззрения и ценностей культуры в данную эпоху. Литература Барт Р. (2003) Дендизм и мода // Система Моды. Статьи по семиоти- ке культуры: пер. с фр. М.: Изд-во им. Сабашниковых. Бауман З. (2002) Индивидуализированное общество: пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева. М.: Логос (цит. по: http://www.gumer.info/bibliotek_ Buks/Sociolog/baum/intro.php). Бауман З. (2004) Идентичность в глобализирующемся мире (цит. по: http://www.tovievich.ru/book/print/155.htm). Бауман З. (2008) Текучая современность СПб.: Питер (цит. по: http:// www.twirpx.com/file/59246/). Бек У. (2000) Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция (цит. по: www.azbuk.net/books/2041/6859.rtf). Бульвер-Литтон Э.Дж. (1958) Пелэм, или Приключения джентльме- на: пер. с англ. М.: Художественная литература (цит по: http://lib.ololo. cc/b/199508/read). Вайнштейн О. (2005) Денди: мода, литература, стиль жизни. М.: Но- вое литературное обозрение. Джейкоби Г. (ред.) (2010) Хаус и философия: Все врут. М.: Юнайтед Пресс. Зиммель Г. (2002) Большие города и духовная жизнь // Логос. № 3–4 (цит. по: http://magazines.russ.ru/logos/2002/3/zim.html). Зонтаг С. (1997) Заметки о кэмпе // Мысль как страсть (http:// www.photographer.ru/forum/view_messages.htm?topic=10517&expand=0& set=1). Инглегарт Р. (1997) Модернизация и постмодернизация // Новая по- стиндустриальная волна на Западе: антология / под ред. В.Л. Иноземце- 54 ва. М.: Academia (цит. по: http://iir-mp.narod.ru/books/inozemcev/page_1261. html). Инглегарт Р. (1990) Культурный сдвиг в зрелом индустриальном об- ществе // Новая постиндустриальная волна на Западе: антология / под ред. В.Л. Иноземцева. М.: Academia (цит. по: http://iir-mp.narod.ru/books/ inozemcev/page_1245.html). Иноземцев В. (2000) Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы М.: Логос. Камю А. (1990) Бунтующий человек. М.: Издательство политической литературы (цит. по: http://lib.ru/INPROZ/KAMU/chelowek_buntuyushij. txt). Кортасар Х. (1994) Экзамен: Собр. соч. в 6 т. М.: Ex Libris: Северо- Запад. Липовецки Ж. (2001) Эра пустоты. Эссе о современном индивидуа- лизме. СПб.: Владимир Даль. Сартр Ж.-П. (1999) За закрытыми дверями (цит. по: http://kyvaev. narod.ru/prov/Lintr/Sartr.htm). Трубина Е. (2011) Город в теории: опыты осмысления пространства. М.: Новое литературное обозрение. Уилсон Л. (ред.) (2010) Загадка доктора Хауса – человека и сериала. СПб.: Питер. Фуко М. (1999) Что такое Просвещение (http://lib.ru/CULTURE/FUKO/ nachala.txt). Хаус, законодатель мод (2010) // KP.ru 18. 11. 2010 (http://www.kp.ru/ daily/24593.3/760870/). Шиффер Д.С. (2011) Философия дендизма. Эстетика души и тела (Кьеркегор, Уайльд, Ницше, Бодлер). М.: Изд-во гуманитарной литера- туры. Эко У. (2007) (ред.) Кэмп: стиль camp // История уродства. М.: Слово (цит. по: http://ec-dejavu.ru/c-2/Camp.html). Эриксон Э. (2006) Идентичность: юность и кризис М.: Флинта. Baudelaire Ch. (1863) The Dandy // The Painter of Modern Life (цит. по: http://www.dandyism.net/?page_id=178). Cronin R. (2002) Romantic Victorians: English Literature, 1824–1840/ PALGRAVE (цит. по: http://books.google.ru/books?id=L2poWLKGdrEC&printsec=frontcover&dq=cronin+romantic&hl=ru&sa=X&ei=HBTKT6vCKWP4gSjx5Ev&redir_esc=y#v=onepage&q=cronin%20 romantic&f=false). 55 De Grazia V., Furlough E. (1996) The Sex of things: gender and consumption in historical perspective, Los Angeles: University of California Press (цит. по: http://books.google.ru/books?id=pRUf_3njVyUC&printsec=frontcover& dq=de+grazia+furlough&hl=ru&sa=X&ei=BAnKT9bzDoWn4gS_ muRE&redir_esc=y#v=onepage&q=de%20grazia%20furlough&f=falsehttp:// books.google.com/books?id=L2poWLKGdrEC&printsec=frontcover&hl=ru #v=onepage&q&f=false). 56 Препринт WP20/2013/04 Серия WP20 Философия и исследования культуры Подшивалова Е.В. Трансформация дендизма: от модерна к постмодерну Отпечатано в типографии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» с представленного оригинал-макета Формат 60×84 1 / 16. Тираж 25 экз. Уч.-изд. л. 3,5 Усл. печ. л. 3,3. Заказ № . Изд. № 1557 Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» 125319, Москва, Кочновский проезд, 3 Типография Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Зав. редакцией оперативного выпуска А.В. Заиченко Технический редактор Ю.Н. Петрина

Пример:

трёхголовый пёс

охраняющий выход из царства мёртвых в Аиде

порождение Тифона и Ехидны

Он не позволяет умершим возвращаться в мир живых

а живым посещать мёртвых

Пример:

HTML: