Гении Войны 10 гениев борьбы От создателя " На борьбе все элементарно, но наиболее обычное в высшей ступени тяжело ", – писал выдающий боевой теоретик Карл Клаузевиц. В самом деле, смотря на главные новшества и идеи больших полководцев, непрерывно ловишь себя на идеи о некий незатейливости данных приемов. Усиление 1-го из флангов, мощнейший напор на решающем направленности атаки, засады, мощные запасы, полосы, колонны… Часто новенькая стратегия вроде бы диктовалась даже не самим командующим, а объективными факторами – усовершенствованной техникой, количеством армий… Но почему-то одни полководцы действовали в целом удачнее остальных, а некие вообщем практически не проигрывали собственных схваток. Черчилль когда-то произнес, что битва – это каталог грубых ошибок, но находились люди, какие, совершая ошибки, все же почаще оказывались в выигрыше. Одной удачей это не разъяснить. Оказывается, как и в хотькакой иной области человечной деятельности, на борьбе простота оборачивается гениальностью. Тем наиболее что " обычное " заключение предводителя обязано быть воплощено на деле тысячами людей. Ведь далековато не любой, даже полностью знающий полководец может, назло обычаям, по-новому расставить войска, скоро отреагировать на изменившуюся обстановку. Никакие критерии не опишут все вероятные ситуации – как станет делать враг, насколько у него сил и какие это силы, когда подойдет момент для вступления в бой запасов, для переброски сил с 1-го участка фронта на иной. Еще труднее снабдить войска всем нужным, свершить без утрат переход на сотки и тыщи км, научить боец и внушить им убежденность в собственных мощах. А в каких книжках разрешено прочесть о том, как вынудить собственных подчиненных влюбиться себя, как и когда выразить собственную отвагу? О требованиях же новейшего времени, какие сами определяют нрав действий предводителя, отлично осуждать по учебникам летописи. Но Густаву Адольфу в середине xvii века никто не обещал, что его непрерывная линия не прорвется под натиском наступающего неприятеля, что она успеет нанести ему большой ущерб собственным огнем. Наполеону не у кого было выяснить тот " тривиальный " факт, что " реформированная революционная французская войско имела огромные достоинства перед отсталыми феодальными воинствами " врагов. Гениальность неких боевых принципов поэтому и гениальна, что вданныймомент эти взгляды кажутся аксиомами, важными критериями ведения борьбы в тех или других критериях. Великие полководцы не постоянно сами изобретали новейшую стратегию и стратегию. Гораздо главнее то, что они профессионально их употребляли, подтверждая родное достоинство новыми и новыми победами. В данной книжке описаны действия только нескольких гениев борьбы. Это не " ТОП-10 " наилучших полководцев в летописи, да и как разрешено поставить деяния настолько различных людей в таковых различных войнах? Мы как раз и желаем на образце 10 биографий представить все обилие вероятных боевых талантов, поведать о жизни полководцев разных эпох и государств. Настоящий игрок, неограниченный на фантазии Ганнибал, творчески решавший всякую проблему и проигравший войну, таккак все его схватки были ничего по сравнению с наиболее образованный экономикой и политическим строем Рима. Кровавый восточный деспот Тамерлан, не щадивший ни вражеских боец, ни мирных обитателей и вообщем, аналогично, ненавидевший все населениеземли. Жанна д’Арк, харизма и жизнеописание которой предоставляют колоритное подтверждение такого, что на борьбе гигантскую роль играет мотивация, высочайшая мысль. Суворов и Кутузов – два колосса военной летописи России, при этом абсолютные антиподы. Вотан – безудержный сторонник нападающего манеры, быстрый и на все сто убежденный в собственных мощах, элементарно не способный терять. Другой – разумный и усмотрительный, хитрый как лис, он мог сокрушить врага, вообщем не вступая в битву, одними маршами да маневрами. Невозмутимый и педантичный Мольтке, человек и комп, творец генерального штаба, чуток ли не по часам расписывающего всю кампанию. И вконцеконцов, Наполеон – нескончаемо профессиональный актер борьбы; его не интересовали подробности, он хватал сходу все и по способности скоро; в считанные минутки этот виртуоз развязывал сложнейшие узлы – враг элементарно не успевал за мыслью поистине гениального полководца… Имена данных людей вписаны в историю населенияземли, но не золотыми, а красными знаками. Самое выдающееся схватка нередко являлось и самым кровавым. Вряд ли стоит судить в этом героев нашей книжки и серьезно произносить об их собственном выборе, но так охото, чтоб перечень " гениальных полководцев " был прикрыт навсегда… Александр Македонский Я размышляю, что в то время не было ни народа, ни городка, ни человека, до которого не дошло бы имя Александра. И я думаю, что не без священной воли родился этот человек, аналогичного которому не было. Арриан. " Поход Александра " Вся активность Александра Великого как головы Македонского страны – это один большущий поход, перманентная битва. Одна победа желала за собой иную; форсировав реку, Александр спрашивал, что там, за горизонтом, имеется еще одна, еще городка, еще народы… Величайший военачальник не мог дремать тихо, зная, что имеется места, где он не случался, где не знают его имени. Так в одном человеке переплелись большие амбиции и влечение к познанию решетка. Возможно, он ранее, чем эксперты, смог понять все обилие, но сразу и целостность ойкумены. И в то же время Александр все более отстранялся от этого решетка – тыщи, миллионы обитателей Азии и Европы казались ему фигурками на большущий игровой доске, которую он держал в собственных руках. Чем большего успеха достигал юный правитель, тем наименее важными видались ему покоренные народы, бойцы, товарищи. Александр закончил созидать разницу меж македонянином и персом, слугой и ином: все они были кирпичиками в его великолепном здании, которое скоро распалось после погибели предводителя. Но сохранился фундамент – фундамент новейшей эры – эллинизма. Фундамент же успехов войска Александра был заложен его папой – выдающимся политиком и полководцем собственного времени. Филипп ii раньшевремени покинул этот мир, может быть, конкретно благодарячему мы знаем имя его сына лучше, чем его самого. Прорыв, осуществленный Македонией в середине iv века до н. э., мог и не исполняться, ежели бы не этот гениальный муниципальный муж. Македония, область на севере Греции, длительное время отставала от собственных южных соседей. Жители блестящих Афин или Фив, естественно, считали, что македоняне достаточно вблизи подошли к достижениям эллинской культуры, но все же еще оставались полуварварами. Действительно, в vii веке до н. э. тут сильны были пережитки варварских отношений. Возможно, это отставание было обусловлено и этническим составом народонаселения – таккак в македонянах лилась кровь самых различных племен, в том числе и " диких " иллирийцев и фракийцев. Активно участвовать в политической забаве Эллады Македония затевает с греко-персидских войн. Так, правитель Александр Филэллин( что означает " любящий греков ") не без успеха лавировал меж 2-мя злобными лагерями. Началась централизация страны, которая вособенности деятельно протекала в Нижней( приморской) Македонии. При короле Архелае( 419–399) Македония стала уже одним из самых мощных стран на Балканском полуострове, и с ней невозможно было не считаться. Тогда же генеалогию македонских королей жалуют к знаменитому герою Гераклу. После погибели Архелая в стране немало лет длились междоусобицы. Прекратил их и укрепил королевскую администрация Филипп ii. В молодости он был выслан в качестве авторитетного заложника в Фивы, которым Македония проиграла в борьбе 367 года. Там Филипп впритык познакомился с эллинской культурой. Особенно принципиальным, как оказалось потом, стало его знакомство с военной системой известного предводителя и муниципального деятеля Эпаминонда. Будущий македонский предводитель прибывает к пониманию такого, как главны наука в армии, точные критерии ее комплекта, стратегия на поле боя. В данной стратегии у Эпаминонда необыкновенную роль играло концентрация основных сил на направленности главного удара с неким вредом для остальных участков военного распорядка. Вернувшись в Македонию, Филипп( было ему только 22 года) делается опекуном молодого царственного племянника, а чрез некое время сам захватывает трон. В первые же годы правления он расправился с главными политическими конкурентами внутри страны, потом отразил нападения иллирийцев и фракийцев. Была проведена суровая боевая перестройка, превратившая македонскую армию в сильнейшую посреди греческих, и, как потом оказалось, не лишь греческих. В Македонии было организовано постоянное армия, в пехоте которого сражались вольные фермеры, в коннице – родовая ведать. Всего в армии Филиппа было возле 30 тыщ пехотинцев и возле 3 тыщ всадников. Каждый из округов, на какие была разделена государство, обязан был очертить одну воинскую штуку – маленькую фалангу для пехоты, илу для конницы. Ил насчитывалось 8: 7 носили наименования по территориальной принадлежности, одна – элитная – создавалась по иному принципу и называлась королевской. Пехота делилась на легкую, среднюю и томную. Легкая была вооружена дротиками, луками, пращами, на нее возлагалась подготовка атаки. Воины средней пехоты – гипасписты – были, по сути, македонской гвардией, но в бою не они были опорой военного распорядка. Гипасписты являлись связующим звеном меж нападающим крылом кавалерии и фалангой тяжелой пехоты и развивали успех кавалерии. Они были вооружены пиками, щитами, могли делать как в плотном, так и в рассыпном строю. В средней пехоте втомжедухе имелась элитная дробь – аргираспиды – снабженные окованными серебром щитами. Кстати, щиты македонян отличались от обычных греческих – они были прямоугольной формы и существенно более. Тяжелая пехота сочиняла опору военного распорядка – известную македонскую фалангу. Эта когорта различалась от греческой компактностью( но превосходила численно) и глубиной построения. Классическая македонская когорта насчитывала 16 384 человека, глубину – 16 шеренг [1], по 1024 человека в всякой шеренге. Фронт фаланги достигал километра. Во голове всякого подразделения фаланги стоял собственный командир. Низшим подразделением был лох – один человек по фронту и 16 в глубину. Следующие подразделения состояли из 2, 4, 8 и 16 лохов. Колонна в 16 человек по фронту и 16 в глубину называлась синтагмой, 16 синтагм сочиняли маленькую фалангу, 4 небольшие фаланги образовывали огромную фалангу. В тактическом отношении когорта представляла собой целое единое. В бою меж подразделениями не было никаких промежутков, бойцы стояли чрезвычайно вблизи друг к другу. Таким образом, подразделение было не эластичным и не чрезвычайно подвижным, когорта с трудом действовала на пересеченной местности, зато владела ужасной ударной силой и большущий устойчивостью. Входящие в фалангу томные пехотинцы назывались сариссофорами – от наименования орудия сарисса. Это особенная длинная пика. Длина сарисс в глубину строя усиливалась с 2 до 6 метров: любой последующий воин клал свою наиболее длинную сариссу на плечо идущему перед ним – таковым образом, когорта " ощетинивалась " пиками. Были у сариссофоров и клинки для близкого боя, у всех бойцов были втомжедухе щиты и шлемы. Совершенно необыкновенную роль в македонской армии игралась постоянная томная конница, в которую вступали так именуемые гетайры {1}. Они втомжедухе воспользовались сариссами, а несчитая такого – клинками, кривыми саблями. В Македонии издревле было развито коневодство, знатные люди с детства немало времени обучались верховой езде. Это событие сполна было применено при разработке армии новейшего эталона. Конница стала важным родом войск( совершенно не так, как во всей прочий Греции), было организовано взаимодействие пехоты и кавалерии на поле боя. Тяжелая кавалерия часто решала финал только схватки. Кроме нее, в македонской армии была и простая конница, вооруженная луками, маленькими копьями и дротиками. Известно втомжедухе, что в армии Александра были бойцы, какие могли по ситуации биться пешими или на коне. По ходу завоеваний к армии македонцев присоединились и фессалийские, фракийские, иллирийские доли. Они, как правило, выделялись в особенные отряды, выполнявшие на поле боя личные задачки. Такое обилие родов войск дозволяло македонским военачальникам удачно сочетать их деяния во время схваток, эластично отвечать на изменение ситуации, делать разные военные задачки в самых различных критериях. Как уже было произнесено, опорой военного распорядка была крупная когорта. Справа от нее размещались средняя пехота и томная македонская конница; слева – простая пехота и союзная( фессалийская или иллирийская) конница. Большая дробь легкой пехоты и легкой конницы находилась перед фронтом военного распорядка. Иногда дробь легковооруженных войск находилась за флангами, закрывая обоз и часть. Македонская войско почаще только наступала уступами с правого фланга. Тяжелая кавалерия наносила основной удар; в прорыв направлялись гипасписты, закреплявшие и развивавшие успех. Разгром врага довершала томная пехота. Легковооруженные всадники непременно преследовали неприятеля. Еще Филипп, а за ним и Александр позаботились о том, чтоб македонское армия было вооружено всеми вероятными видами военных машин, используемых в первую очередность для осады и штурма укреплений. Имелся и флот, истина, не настолько мощнейший, как у персов, финикийцев или афинян. На море доводилось приходить к поддержке союзников. Огромное смысл имело организованное обучение боец, и в первую очередность офицеров. На поле боя македонские военачальники могли безпомощидругих ориентироваться, воспринимать заключение по ситуации, но это не противоречило серьезной дисциплине в армиях, какой-никакой не знал, пожалуй, ни один греческий полис. Структура армии и стратегия некотороеколичество изменялись в движение времени, но в целом заложенные Филиппом базы Александр Македонский сберег. Практика подтвердила верность взятого его папой курса. С талантливейшим и успешным полководцем( каким был Александр) во голове, с покупкой военного эксперимента македонское армия стало понастоящему непобедимым. Укрепив армию и проведя ряд внутренних реформ, направленных на укрепление королевской власти, Филипп начал к завоеваниям. Были захвачены фракийские золотые рудники, что позволило приступить постоянный выпуск милый монеты – филиппика, имевшего, несомненно, огромную важность, чем греческие серебряные монеты. Затем македонский предводитель вмешивался в так именуемую Священную войну( 355–346), в которой участвовало оченьмного полисов. Началась битва с такого, что полисы – члены Дельфийской амфиктионии( в первую очередность Фивы) – обвинили соседнюю Фокиду в распашке земель, принадлежащих самому основному греческому храму. На стороне Фокиды выступила поначалу Спарта, а потом и Афины. " Истцы " попросили поддержке у Филиппа, который с наслаждением принял предписание, разгромил Фокиду и сам одолжил ее пространство в амфиктионии. Еще ранее Македония напала на греческий град Олинф на полуострове Халкидика, входивший в орбиту афинской политики. Афины не сумели воспрепятствовать Филиппу, в итоге что был заключен " Филократов мир " с Македонией, и та чрез некое время обладала уже всем фракийским побережьем. Явное укрепление северного страны не могло бросить равнодушными всех греческих политиков. Только одни видели в Филиппе объединителя эллинов, который сумеет повести их за собой в борьбе против наружных противников, а остальные – грядущего душителя свободы греческих городов. Лидером промакедонской партии в Афинах был Исократ, фаворитом антимакедонской – известный оратор Демосфен. В собственных именитых филиппиках( так именуют сейчас всякую пламенную стиль, направленную против кого-то или чего-либо) оратор клеймил македонского короля как " наглеца, лжеца и вандала ". Тем порой Филиппу получилось завоевать Фессалию и начинать головой Дельфийской амфиктионии. Он снова вторгся в Элладу, обвинив в святотатстве на сей раз град Амфиссу. При этом Филипп завладел проход в Беотию, и над Фивами нависла настоящая опасность. На содействие старому городку выступили Афины, Мегары, Эвбея, Коринф и ряд остальных городов. Историческая бой меж соединенными греческими мощами и македонянами свершилась в 338 году до н. э. у беотийского городка Херонеи. На левом фланге греческого войска поблизости херонейского акрополя размещалась местная легковооруженная пехота. Чуть правее были сосредоточены тяжеловооруженные, но наспех собранные афинские гоплиты, в центре греческого построения расположились остальные союзники: мегарцы, ахейцы, керкирцы, коринфяне, левкадцы. Грозный фиванский святой отряд сочинял ядро правого фланга и размещался неподалеку от болот по берегам реки Кефис. Филипп организовал армия так, чтоб он и его сын Александр сами правили всеми главными позициями: Филипп отдавал указы правому крылу, Александр – кавалерии на левом фланге. Центром, состоявшим из фессалийцев и этолийцев, заведовал Антипатр. Македонское доминирование верно определило, какие главные позиции нужно завладеть и сдержать, и сконцентрировало там свои силы. Расположив фалангу под углом к греческому войску, македоняне смогли сотворить влияние поблизости Хероней на наиболее слабенькое звено греческого войска, против которого были кинуты хорошие пехотные войска – отряд стражников. После такого как под его натиском греческие войска растянулись налево, отряд начал запланированный, но для врага совсем внезапный отход. Этот маневр стал предпосылкой такого, что левый фланг афинян, противостоявших Филиппу, разомкнул свои ряды и кинулся вперед, поверив, что македоняне вправду несутся. Преследуя отступающего конкурента, афиняне нарушили собственный военный распорядок. " Неприятель не может побеждать ", – язвительно увидел наблюдавший все это македонский правитель и дал веление собственным фалангам преобразоваться на высочайшем сберегаю реки Геамон и перейти в пришествие. Чуть ранее Александр обрушил свою конницу на правое крыло греческого войска – на знаменитый святой отряд, – прорвал фланг, получился грекам в тыл и методично добивал несчастных бойцов Беотии. Практически целый фиванский отряд был уничтожен под Херонеями, потом тут поставили памятник " Херонейский лев " в память о нем. В то время как всадники громили справедливый фланг врага, центральные македонские фаланги поддержали эти деяния, вклинившись и расширив дыру меж фиванцами и афинянами. Филипп одержал совершенную победу, останки греческих войск разошлись по собственным городкам. Македоняне же завладели оставленные без поддержке Фивы. Город был сердито наказан, там было учреждено олигархическое правление и оставлен македонский гарнизон. Филипп выработал успех с поддержкой дипломатии: опасности продолжения борьбы греки уже не могли ничто противопоставить. В Коринфе прошел конгресс, на котором греки согласились со всеми критериями Филиппа ii. Все греческие страны( за исключением Спарты) заключили " нескончаемый " оборонительно-наступательный альянс с Македонией. Главной целью этого военного блока было знание брутальных войн в Азии. Командующим же союзническими армиями назначался, несомненно, Филипп. Греческие полисы в Коринфе были провозглашены вполне независимыми, а для охраны независимости во почтивсех городках были расположены македонские гарнизоны. Филипп поддержал благородные круги, добившись принятия решения о неприкосновенности личной принадлежности по всей Элладе, запрета на передел земель, запрета на кассацию долгов и отпуск рабов на волю в критических ситуациях( обычная мерка в случае неотложной необходимости пополнить армия). Македонский правитель стал гегемоном в Греции. Афинский оратор Ликург произнес, что с телами павших при Херонеях была погребена и воля эллинов. Филипп вел функциональную подготовку к борьбе с Персией, в Малую Азию был выслан " глупый контингент " … Но войну эту предстояло новости уже Александру, таккак сам Филипп был убит в 336 году до н. э. Не исключено, что в заговоре участвовал и его сын. Им могли подвигать и честолюбие, желание взятьвдолг пространство гегемона, и элементарно месть. За что же Александр мог мстить непременно любившему его папе? Александр родился 22 июля 356 года до н. э.( по иным этим – в октябре такого же года). Казалось, ничего не обязано было омрачить грядущее этого королевского первенца. Отец и мама были страстно влюблены друг в друга. Именно мама – уроженка Эпира Олимпиада – окружила сына заботой и занималась на первых порах его обучением. Олимпиада была дамой властной и серьезной со всеми, несчитая сына. Надо заявить, что обитатели главногогорода Македонии – Пеллы – не чрезвычайно обожали дикую эпирскую принцессу, не все одобряли брак авторитетного аргеада( предки Филиппа были из Аргоса) с чужестранкой, но правитель не направлял на это интереса. На то он и жаждал к укреплению королевской власти, чтоб не осматриваться на придворных при выборе супруги. Первого воспитателя сыну Олимпиада втомжедухе подобрала хозяйка. Им стал ее единоплеменник Леонид, придерживавшийся спартанских способов в педагогике: никаких нежностей, " наилучший завтрак – ночной поход, наилучший ужин – скромный завтрак " … Правда, еще плодотворнее преемником занимался подчиненный Леонида – Лисимах: он на всю жизнь, как и мама, как и кормилица Ланика, остался ином Александра. Сын Филиппа воспитывался совместно с детьми остальных придворных, почтивсе из которых потом стали его товарищами, кпримеру Гефестион, которого Александр обожал, как брата. Александр был мальчиком своенравным и великодушным сразу, учителя то пожаловались на упорство, бурный нрав, вспыльчивость преемника, то хвалили его за отличные возможности, добродушие, чувствительность. Щедрость осталась щедростью на всю жизнь, а вот детское упорство обернулось стальной волей, неумолимостью и отвагой военачальника, безжалостностью покорителя народов. В историю вошел эпизод из детства Александра, когда ему подарили прекрасного коня Буцефала, названного так вследствии необыкновенной, напоминающей бычью, формы головы. Никто не мог обуздать жеребца, тогда за дело взялся сам грядущий военачальник. Он подскочил к Буцефалу и повернул его мордой к солнцу. Ослепленный конь позволил новому владельцу подчинять себя. Восхищенный Филипп типо воскликнул: " Сын, ищи королевство по себе, Македония очень малюсенька для тебя! " Вообще, боевые забавы Александр обожал более только, с детства он был наслышан о вероятной борьбе с Персией и так тщательно расспрашивал посла могучего страны о городках в Персии, дорогах, расстояниях, что смутил дипломата. Александр чрезвычайно рано стал тревожиться о том, чтоб его гениальный отец не захватил целый мир до такого, как подрастет сын. Когда Александру было практически 13 лет, Филипп решил, что сына нужно прибавить к высочайшей культуре Эллады, которую сам знал и почитал. Для этого с острова Лесбос был выписан гениальный мыслитель, основоположник новейшей философии, большой ученый-энциклопедист Аристотель. Великий философ чрезвычайно трепетно отнесся к собственной новейшей работе. Он сходу увидел в воспитаннике известного человека, которому, можетбыть, суждено начинать огромным муниципальным супругом. Недаром он пробуждал Александра известной фразой: " Вставайте, вас ожидают большие дела ". Аристотель и его адепт поселились не в Пелле, а поблизости маленького селения Миеза, в роще с уединенными тропинками и укромными уголками. Здесь же жили некотороеколичество остальных авторитетных македонских юношей. Александр чрезвычайно почтивсе узнал от собственного учителя и чрезвычайно многому выучился, приобщившись к эллинской культуре. Аристотель занимался с ним географией( более только воспитанника завораживали белоснежные пятна на карте), натуральными науками, очевидно, философией, этикой, изучал дорожить красу, декламировать и воспринимать греческую литературу. На всю жизнь Александр влюбился в гомеровскую " Илиаду ", перечень которой, подаренный Аристотелем, он постоянно возил с собой. Кроме такого, в походах предводителя сопровождали эксперты, описывающие географию покоренных государств и характеры местных обитателей. Не лишь Гомера открыл для себя македонский принц, но и Пиндара, и Еврипида( театр вообщем был страстью Александра), и естественно Ксенофонта с его " Анабасисом ", в котором были описаны боевые деяния конкретно в Персии. Эта книжка стала главным боевым учебником македонского принца. Научился Александр и медицине и, будучи на верху могущества, мог приняться за исцеление соратников популярными ему травами и диетой. В 340 году до н. э. Филипп стал привлекать сына к управлению государством, но и после этого контакт меж Аристотелем и Александром не был потерян. Став повелителем, Александр отдалприказ всем рыбакам, охотникам и лесничим Македонии помогать исследователю при сборе научного материала. С истоком похода македонского короля на восток философ переселился в Афины, куда Александр выслал огромную сумму средств из пленённых персидских сокровищ; получал Аристотель и сведения от экспертов, работавших в обозе македонской армии. Некоторые историки считают, что конкретно воздействием Аристотеля следует разъяснять то знание созидать мир в целом, которое отличало юного македонского короля. Другое дело, что во голове только этого решетка он видел себя. Итак, в 340 году до н. э. в неимение Филиппа Александр уже заведовал Македонией. Именно в этом году восстали меды, жившие в верховьях реки Струма. Царевич уже тогда показал присущую ему решительность. Он подавил возмущение, переименовал столицу медов в Александрополь и населил ее обитателями Македонии. В 338 году до н. э., как уже было произнесено, Александр командовал одним из флангов македонской армии в решающей сражению при Херонеях. Филипп выслал его совместно с Антипатром в Афины, куда они обязаны были принести пленных. Это был единый раз, когда македонский завоеватель посетил в знатной столице греческой культуры, а афиняне сумели увидеть человека, который покуда что был только сыном Филиппа, но уже чрезвычайно быстро будет властителем пятидесятипроцентов решетка. Вот как описывают наружность Александра источники: " Он не был здоровяком, шея и плечи были некотороеколичество искривлены, но взор – орлиный, а волосы славно контрастировали со ясным цветом кожи ". Но дела Александра с папой были на самом деле далековато не светлыми. Филипп постоянно жаждал захватить влюбленность сына, гордился его успехами, поручал ему серьезные дела, но парень в пребывании отца становился замкнутым. Этому, возможно, содействовало и охлаждение, наступившее меж Олимпиадой и Филиппом. Ревнивая жена не могла смириться с многочисленными романами любвеобильного короля, равномерно их дела стали наиболее чем напряженными, а Александр тянулся к мамы и глядел на мир ее очами. Положение обострилось, когда Филипп отыскал себе новейшую супругу – молоденькую знатную македонянку. Он даже пошел на развод с Олимпиадой, желая Александра продолжал полагать преемником. Прекрасная Клеопатра родила королю дочь, которая получила имя с претензией – Европа. Олимпиада очевидно боялась, что последующим ребенком может начинать сын, который станет оговаривать у Александра преимущество на трон. Тем наиболее что новейший брак Филиппа приветствовало большаячасть придворных. Александр, как и его горделивая мама, не руководил с македонской знатью особенной дружбы. Его друзьями были Птолемей – представитель знати эордейской, Неарх – уроженец острова Крит, Лаомедон и Эригий – также не македоняне. Исключение сочинял Гефестион. С придворными Александр вел себя грубо и амбициозно. Да и папе дозволял себе дерзить. Так, на свадьбе короля с Клеопатрой произошел неприятный инцидент. Дядя жены Аттал сказал следующий тост, пожелав молодоженам побыстрее породить законных деток. Александр не выдержал, кинул в почетного " друга короля " кубок и закричал: " Что же я, по-твоему, незаконнорожденный? " Филипп вскочил, схватился за меч, но не удержался на ногах( в этот день он немало выпил) и свалился. Александр удалился, высокомерно кинув в сторону короля: " Собирается завоевать Персию, а сам не может дойти до ложа! " После этого Олимпиада возвратилась в Эпир, а Александр отправился в Иллирию. Филиппу продолжительно довелось решать конфликт – он примирился с первенцем, которого официально объявил собственным преемником, Аттал и его родственник, авторитетный Парменион, были отправлены руководить армиями в Анатолию во уклонение столкновений с Александром. Эпирскому королю была гарантирована в супруги сестра Александра. Тот вроде пошел на сведение с папой, но с этого момента уже вел функциональную политическую забаву за кулисами, не будучи убежденным в собственных возвращенных правах. Так, он сблизился с управляющим агриан Лангаром, который еще окажет ему огромную услугу. Кроме такого, Александр вступил в секретные переговоры с управляющим Карии, прося руки его дочери. Вероятно, македонский преемник жаждал начинать управляющим независимого страны, чтоб уже оттуда, с суверенных позиций, говорить с Филиппом и требовать на Македонию. Переговоры эти Филипп прекратил. Он имел тяжкий беседа с сыном. Ближайшие товарищи Александра – Птолемей, Гарпал, Неарх, Лаомедон, Эригий – были высланы из страны. Неизвестно, как бы действия развивались в предстоящем, но произошла катастрофа. Летом 336 года до н. э. в городке Эги( старой столице Македонии) происходили пиршества по поводу женитьбы эпирского короля и македонской царевны. Филипп все время находился вблизи с сыном и, видится, был полностью доволен и собой, и им. При входе в театр офицер из гвардии гипаспистов Павсаний нанес королю летальный удар клинком. Павсаний тут же был убит телохранителями, а Филипп скончался на руках у Александра. До сих пор не светло, кто же подослал Павсания. У него были какие-то личные семейно-личные мотивы для убийства, но это не исключает и роли высокопоставленных особ. Среди вероятных заказчиков разрешено именовать персидского короля( македоняне уже заканчивали переговоры перед походом, а " правитель королей " позже в письмах грекам похвалялся, что конкретно он прикончил душителя свободы эллинов) и Олимпиаду( по понятным факторам: кстати, она по приезде в Македонию позаботилась о благоустройстве могилы Павсания); вконцеконцов, самого Александра. Так или подругому, но македонская ведать и войско не отважились свалить преемника в отцеубийстве. Очень скоро его провозгласили новеньким повелителем при полном видимом согласии со стороны боец и офицеров. Антипатр главным поддержал Александра. Молодой правитель сходу же избавил всех остальных вероятных политических врагов внутри страны. Было объявлено, что они употребляли Павсания в собственных целях. Были казнены авторитетные братья из княжеского рода Линкестидов. Были уничтожены Аминта, которого в родное время обошел Филипп; Каран – сын Филиппа, родившийся, когда тот еще не был повелителем; и фактически все остальные мужские отпрыски покойного короля( он, как уже упоминалось, был очень чувственным человеком). Затем правитель расправился с Атталом и всеми мужчинами его рода. Парменион выжил, таккак противодействовал Атталу, когда тот пробовал настроить против новейшего короля армию; и наиболее такого, он( Парменион) стал одним из первых людей в государстве. Женщин Александр не тронул. Эту цель брала на себя его беспощадная мама: в неимение сына она приказала уничтожить свою соперницу Клеопатру и ее небольшую дочь. Известие о смерти Филиппа встряхнуло всю Грецию. Подняли голову демократы. Демосфен возник на ключевой площади Афин в торжественном одеянии и с венком на голове и сказал стиль, в которой произнес: " Филипп погиб, а этот дурак – его сын – нам не страшен ". Афины начали переговоры с тогда еще живым Атталом и Персией. В Фивах и Амбракии поднялись восстания против расположенных там македонских гарнизонов. Большинство больших греческих полисов отказались признать Александра. Однако тот показал себя не наименее, а может, и наиболее " стальным " человеком, чем его отец. О волнениях в греческих городках он, естественно, узнал чрезвычайно скоро. Молниеносно собрав армию( добро постоянное македонское армия практически постоянно готово делать), Александр не наименее оченьбыстро прорвался по труднодоступным тропам поначалу в Фессалию, где его немедленно признали вечным стратегом. Затем македонские доли под его командованием заняли Фермопилы, его признали амфиктионы. Очень быстро Александр нежданно( для греков, очевидно) возник под Фивами и послал ультиматум Афинам. Полисы даже опомниться не успели, как уже слали льстивые послания и собирались на созванный Александром следующий Коринфский конгресс. Они признали новейшего македонского правителя гегемоном эллинов и перепоручили сейчас ему обязанность главнокомандующего в грядущей борьбе с персами. Это было самым успешным для Александра истоком правления. Практически не пустив в ход орудия, он достигнул совершенного повиновения Эллады. Как зрим, Александр Македонский, естественно, не отказался от планов персидской борьбы. Наоборот, он жаждал к ней более, чем отец. " Пусть Зевс наслаждается Олимпом, а мне оставит землю ", – когда-то заявил Александр. Ему было 20 лет, и он желал увидеть и узнать( во всех смыслах этого слова) мир, обосновать, что издавна готов к исполнению самых трудных боевых задач. Да, наверняка, и не видались они ему таковыми уж трудными. Поразительно, что при таком юношеском максимализме Александр как полководец различался расчетливостью, прагматизмом, в подходящий момент – равнодушием. Да, ему везло, да – он бросался в наиболее, казалось бы, опасные компании: дерзко переправлялся чрез реки прямо на стоящего на ином сберегаю неприятеля, избирал наиболее опасные горные перевалы, ввязывался в морские схватки, не имея ни малейшего эксперимента в этом деле… Но при этом Александр никогда не забывал хлопотать об устройстве промежуточных баз и охране коммуникаций, укреплении тыла, упрочении собственных позиций в армии и посреди народов различных государств. Все это требовало трезвого подхода, умения сконцентрироваться и действовать. Да и принятые им вроде бы в спешке, в пылу боя решения вданныймомент кажутся основанными на глубочайшем, вдумчивом разборе ситуации. Может, в этом также проявлялась его гениальность военного – неописуемо маленький процент ошибок на поле боя? В конце концов, этот военачальник не потерпел ни 1-го( НИ ОДНОГО!) поражения в битве. А таккак дрался и на море, и на суше, и в горах, и на раскрытой местности, с превосходящими мощами соперниками, с военными слонами, с серпоносными колесницами, хватал городка и форсировал реки… Прежде чем пойти на персов, Александр обязан был унять все окрестные с Македонией народы. Готовились к борьбе иллирийцы на северо-западе, угроза представляли и трибаллы на Дунае. Именно против крайних направил свои войска Александр. Экспедиция была удачной, все племена были заново приведены в кротость. Более такого, для демонстрации военной мощи Македонии Александр отважился разгонять Дунай и встречать на обитавших там гетов. Те владели достаточно многочисленной армией и готовы были благородно повстречать неприятеля, но, выбрав успешное пространство( где посадку войск закрывали от гетов высочайшие колосья пища), Александр провел только трудную для такого времени операцию( вспомним, что Дунай – это не малая река). Геты были разбиты, а македоняне принесли благодарственные жертвы Зевсу-спасителю, Гераклу, предку короля, и самому Истру( Дунаю) за то, что дал вероятность переправиться на иной сберегал. Следующим шагом обязано было начинать " успокаивание " еще наиболее опасных иллирийцев. Здесь Александру Македонскому оказал помощь тот самый-самый Лангар. Он брал на себя задачку по усмирению иного соседнего племени, которое могло нанести удар по королю с тыла, дав, таковым образом, вероятность собственному наиболее сильному союзнику без опасения разбираться со своими проблемами. В Иллирии Александру довелось не так элементарно, и в некий момент в Греции распространилась известие о том, что юный правитель умер. По различным версиям, придумали это не то персы, где лишь что к власти пришел твердолобо настроенный Дарий iii, не то Демосфен, получивший от них суровое возмездие. Одновременно с греческими волнениями противные новости прибывали Александру и из Малой Азии, где находившийся на службе у персов грек с острова Родос Мемнон вытеснил с полуострова македонские доли, руководимые Парменионом. Опять против македонян главным восстал град, наиболее остальных потерпевший от их владычества, – Фивы. Наверное, его обитатели даже не могли допустить, что тут – в культурной Элладе – фавориты имеютвсешансы изготовить что-то худшее, чем унижение и расположение собственного гарнизона. Если это так, то фиванцы невообразимо заблуждались, Александр был более боевым, чем философом, неглядя на все родное выдающееся образование. Как и в прошедшем году, сейчас, в 335-м, он сделал умопомрачительно стремительный переход и снова оказался под стенками крупнейшего центра Беотии. Осажденный македонский гарнизон сразу с подошедшими долями Александра стукнул по мощам Фив, разгромил их, а потом македоняне и их греческие союзники устроили ужасную резню: 6 тыщ человек погибло, все народонаселение было продано в рабство, град был разрушен до основания. Пожалели лишь дом поэта Пиндара. Впоследствии почтивсе историки пробовали когда-то обелить собственного богатыря – таккак его устремлялись изготовить предтечей европейских рыцарей, ему приписывали, и иногда верно, массу плюсов правдивого бойца. Говорили, что Александр Великий продолжительно колебался, доэтого чем взять родное ожесточенное заключение; указывали на то, что к этому шагу его подтолкнули скупые соседи Фив, высказавшиеся на марионеточном съезде за возмездие городка; подчеркивали свидетельства такого, что главным атаку без разрешения командующего начал один из военачальников среднего звена. Другие городка Эллады, естественно, уже и не задумывались противиться. Александр простил Афины, какие очевидно были инициаторами новейшего восстания. Вероятно, простил не за культурные заслуги, а за то, что в Афинах сосредоточилась значимая дробь всех производственных мощностей Греции, и, в частности, способности для постройки массивного флота. Для похода в Персию это имело главное смысл. С тех пор дела Александра с эллинами постоянно были напряженными. Великому полководцу не забыли большой жестокости. Весной 334 года до н. э. войска Александра Македонского ступили на землю Малой Азии. Местом концентрации армии стал град Абидос на Геллеспонте( Дарданеллы). Сам Александр, переправившись, поначалу побывал пространство, где стояла старая Троя, принес там жертвы Афине Илионской и брал себе щит, который, по преданию, принадлежал Ахиллу. Так Александр желал выделить, что выступает преемником старых эллинских обычаев. Наконец настал тот блаженный для короля день, когда он мог приступить войну с неприятной Персией. Официальным предлогом для борьбы была месть за те беды, какие принесли воинственные азиаты Элладе во время войн прошедшего века. Тогда правитель Ксеркс вывез некие греческие святыни, какие намеревался возвратить Александр. Очень аналогично на избавление крестоносцами Гроба Господня и, по сути, так же пристрастно. У греков были и наиболее настоящие предпосылки приступить войну – не зря ее поддерживали представители благородных и торговых кругов. Освобождение от персидского воздействия Эгейского моря и только Восточного Средиземноморья сулило огромные барыши, оно же дозволяло выселить представителей бедноты в остальные городка, и вообщем – взятьвдолг их занятием, а конкретно – борьбой. Как заявлял в родное время фаворит промакедонской сортировки Исократ: " Мы желаем, чтоб битва пришла в Азию, а счастье Азии – к нам ". Цели принципиального Александра, нам видится, полностью светлы. Был изобретен хитрый чин, сообразно которому доэтого только следовало отвоевать у персов городка западного и южного побережья Малой Азии, отнять иранский флот его баз и ампутировать его от сухопутной армии, после что подвинуться в глубь империи и брать ключевые ее городка. Персы же не были убеждены в том, как им следует действовать. Мемнон уверял, что нужно отступить сходу в глубь страны и там ждать Александра. Но решили изготовить так, как рекомендовали его оппоненты, – сконцентрировать огромные силы в Малой Азии. Вот лишь изготовить этого не успели, Александр действовал скорее. Войско македонян насчитывало 30 тыщ пехотинцев и возле 5 тыщ всадников. В Греции осталась половина македонской армии. Ею командовал опытнейший Антипатр. Эта дробь войска обязана была снабдить глубочайший тыл Александру Македонскому. Сразу скажем, что эту свою задачку она выполнила в совершенной мерке. Первый бой меж вторгшейся в Малую Азию македонской армией и персидскими мощами произошел на реке Граник, впадающей в Пропонтиду( Мраморное море). Здесь Александра ожидало достаточно бессчетное армия, состоявшее, истина, в большущий ступени из греческих наемников, – все персы подтянуться еще не успели. Итак, персы заняли высочайший справедливый сберегал реки Граник. Впереди были выстроены конные и пешие лучники, в центре находилась пехота, на флангах – конница. Позади на возвышенности стояла когорта наемников. Персидская конница обязана была скидывать переправлявшихся македонян назад в реку. Греческие наемники имели задачку штурмовать пехоту, ежели бы ей получилось переправиться. Персидское доминирование, заметив Александра на правом крыле македонской армии( он обычно находился конкретно тут), дало веление увеличить конницей родное левое крыло. В свою очередность, оценив обстановку, правитель отдалприказ немедленно штурмовать врага. Парменион предостерегал его, что действие это опасное. По легенде, он произнес: " Если бы я был Александр, я бы повременил с пришествием ". – " Я бы также так сделал, – ответил ему юный властитель, – ежели бы я был Парменион ". Боевой распорядок македонской армии состоял из 3-х главных долей: правого крыла, где стояла томная конница, усиленная стрелками и копейщиками; центра – фаланги тяжелой пехоты – и левого крыла – фессалийской и союзнической конницы. Легкая пехота закрывала впереди целый военный распорядок. Главный удар наносился правым крылом. Первым переправляться стало последнее правое крыло македонских войск. Этот авангард Александра был практически целый уничтожен персами. Тогда правитель собственно повел чрез реку ключевые силы собственного правого фланга. Против них выступила персидская конница. Македонцы оттеснили ее, и в это время переправу истока главная когорта и левое крыло македонской армии. Дрогнул центр персов, а потом и всадники правого крыла. Показательно, что наемники 2-ой полосы не поддержали сражающихся в первой. Так проявилось некотороеколичество важных недочетов персидской армии: неимение одного командования, очень пестрый состав всей армии, отдельные доли которой придерживались собственных целей. В общем, персы отдали вероятность Александру разбить армию по долям. После первой полосы установилась очередность 2-ой. Наемников македонцы нападали фалангой с фронта, а конницей – с флангов и тыла. Пленных греков македонцы заковали в оковы и выслали на каторжные работы как изменников. Александр показательно скорбел о погибших и хлопотал о раненых. Родственники убитых были освобождены от налогов, скульптуры героев были поставлены в храме. Бой на реке Граник почтивсе спецы считают главным в летописи, финал которого решила постоянная конница. После победы на Гранике, казалось бы, разрешено было вольно передвигаться в глубь Персии – была открыта тропа на Междуречье. Но Александр решил подругому. Он методично истреблял базы персов на побережье Малой Азии, с ключевой целью – разбить мощный флот врага, отнять его баз. Большинство городов сдалось без противодействия. Интересно, что в них правитель базировался часто на демократические круги, какие рады были избавиться от гнета разных маленьких тиранов или персидских чиновников. Сопротивление оказали только Милет и Галикарнас, где стояли мощные греческие наемные гарнизоны. При взятии Милета Александр удачно употреблял собственный флот, заперев гавань городка и не дав таковым образом кораблям врага воздействовать на ситуацию. В Галикарнасе персам, напротив, получилось применять флот. Помешать взятию городка он не сумел, но имевшиеся тут силы вывез, когда Галикарнас был занят македонцами. Зимой 334/ 333 года до н. э. македонская войско заняла без противодействия Карию, Ликию и Памфилию, потом поднялась на север и сразила Фригию. Именно тут Александр типо разрубил непростой узел, завязанный как-то повелителем Гордием, предсказавшим, что тому, кто справится с узлом, предстоит править Азией. Персы не сидели сложа руки. Им получилось завладеть ряд островов в Восточном Средиземноморье. Пытался приподнять общегреческий мятеж спартанский правитель, присоединившийся к персам. Однако сработал хитрый запас. Антипатр подавил все мятежи, не дал высадиться в Греции персидскому десанту. Вскоре, в связи с удачными деяниями Александра в Финикии и усилившегося греко-македонского флота на островах, иранский флот пресек родное наличие. Спарта же обязана была присоединиться к Коринфскому союзу недавно до боя при Гавгамелах. Весной 333 года до н. э. македоняне овладели Киликией. Здесь Александр получил известие о том, что большие силы персов сконцентрировались в северной Сирии. К месту их дислокации водили два горных прохода; македонский правитель, естественно, избрал наиболее страшный южный проход и двинулся по прибрежной дороге чрез Исс. Тем порой персы пользовались северным проходом и оказались в тылу у Александра. Царь немедленно разъяснил собственным военачальникам, что это чрезвычайно отлично, таккак персы сами себя загнали в узкое пространство, где привилегия в сражению станет обладать когорта македонцев. " Главное, – заявил Александр, – что вольные люди будут биться с рабами ". Он развернул армию и направил ее на неприятеля. Персы занимали за рекой Пинар позицию общей протяженностью до 4 км. Правый сберегал реки был отвесным, а там, где он был наиболее доступным, персы насыпали вал. Дарий собственно управлял армией. Он разместил ее в две полосы. В первой в центре находились греческие наемники и отряд персидского короля, на флангах – отряды наилучших персидских бойцов. Против левого фланга уступом вперед на высоту, занимавшую фланговое состояние в отношении македонской армии, был выдвинут мощный отряд персов. Во 2-ой полосы в глубочайшем построении разместилась крупная дробь войска. Закончив построение военного распорядка, Дарий дал символ передовым войскам отступить за реку Пинар. Отошедшую конницу он отдалприказ выстроить на правом фланге у самого моря, дробь конницы направил на левое крыло к горам. Расположение персов было скученным, вследствие что они вправду, как и предвещал их основной враг, не имели способности применять родное численное преимущество. Боевой распорядок македонской армии состоял из 3-х главных долей: правого крыла – тяжелой конницы под командованием Александра; центра – фаланги – и левого крыла – конницы пелопоннессцев и других союзников под командованием Пармениона. В общем, уже обычное построение македонян. Заметив, что практически вся персидская конница оказалась против слабого левого крыла македонской армии, Александр отдалприказ фессалийской коннице тайно перейти с правого крыла на левое. Парменион получил задачку подойти впритык к морю и отобразить пробы персидской конницы охватить левый фланг македонского военного распорядка. На правом крыле уступом вперед был размещен отряд лучников. Уступом обратно и вполоборота вправо фронтом к занятой персами возвышенности стоял мощный македонский отряд. Затем еще более было усилено и удлинено правое крыло военного распорядка за счет центра, вследствие что фронт македонской армии оказался длиннее фронта персидского войска. Александр главным начал бой. Он отдалприказ медлительно наступать сомкнутыми рядами, чтоб не разорвалась когорта. Подойдя на дистанцию полета стрелы, правое крыло македонян скоро устремилось на бездействовавших персов. Вслед за лучниками, наладившими переправу чрез реку в этом месте, кинулась конница короля. Левое крыло персидского войска было вполне опрокинуто. Однако в центре македонская когорта наступала не так инициативно; во время переправы греческие наемники контратаковали ее, сбрасывая в реку переправлявшихся томных пехотинцев. На левом крыле конница под командованием Пармениона была атакована персидской конницей, переправившейся чрез Пинар. Исход боя снова решила томная конница Александра, а сам он опять показал уникальные возможности кавалерийского командира: правое крыло македонской армии, смяв и отбросив левое крыло врага, повернуло влево против наемников, отбросило их от реки, отрезало от остального персидского войска и совместно с фалангой окружило. Левое крыло и центр персов были разбиты, и, увидев это, персидская конница правого фланга стала отходить. Наступила ночь, и это спасло персов от совершенного уничтожения. Потери македонской армии были невелики. Так доли македонской армии в следующий раз внушительно проявили родное преимущество во содействии долей на поля боя. Одна дробь поддерживала иную, все военачальники верно знали свою задачку и знали, как будут делать в той или другой обстановке. Коннице помогла переправиться простая пехота, тяжелой пехоте помогла конница, потом совместно они окружили неприятеля, но дробь пехоты продолжала делать свои задачки совместно с левым крылом Пармениона. Весь этот непростой устройство работал как часы. В руках македонского короля, кстати, оказались мама, супруга и двое дочерей Дария. Александр поступил с ними благородно, позаботившись об их сохранности. Античные историки говорят, что когда об этом узнал иранский правитель, он воскликнул: " Боги, дайте мне вернуть могущество Персии, чтоб, победив Александра, я мог отблагодарить его и поступить с ним так же благородно, как он поступил с моей семьей! " Через некое время в Дамаске Парменион завладел огромную дробь сокровищ, собранных Дарием для ведения борьбы, – так именуемый боевой ящик. Но и победа при Иссе не принудила Александра отрешиться от начального плана – закрепить родное состояние в Восточном Средиземноморье, вособенности в портовых городках, чтоб выключать вражеский флот. Малая Азия уже была в руках македонян, последующими на очереди стали состоятельные торговые городка Финикии. Собственно, их захват не лишь лишал флот баз, но и выдергивал из его состава важную дробь кораблей, которая как раз принадлежали общепризнанным корифеям мореплавания – финикийцам. Сидон, Библ и остальные городка втомжедухе не вособенности противились новому господине. Их интересовало лишь хранение привилегий торгового нрава – кпримеру, чеканка своей монеты, преимущество защищать караванные пути и т. п. Все это Александр им дал. Сразились с захватчиками лишь обитатели богатейшего Тира. Город не то чтоб грубо выступал против Александра и за персов, но, возможно, собирался возвратить былую самостоятельность. Поэтому, когда македонский правитель попросил разрешения доставить жертвы в храме Мелькарта, которого греки отождествляли с Гераклом, обитатели Тира предложили ему изготовить это не в главном храме, сами же прикрыли ворота сильной цитадели, расположенной к тому же на полуострове. Давно уже никто не пробовал так говорить с Александром, и он крепко решил брать град штурмом. Остров отделял от материка пролив, и македоняне насыпали чрез него плотину – приэтом выполнили эту непростую для iv в. до н. э. задачку достаточно скоро, неглядя на штормы, какие непрерывно истребляли то, что уже было изготовлено. На дамбе были построены вышки и поставлены на них метательные машинки. Жителям Тира получилось спалить эти вышки. После этого македоняне начали осаду с моря. Это было смелое заключение македонского короля. Собрали наиболее 200 кораблей и, неглядя на сопротивление флота Тира, построили под прикрытием собственных кораблей дамбу, на которой установили стенобитные машинки. Значительная дробь стенки была расшатана, но гарнизон отразил попытку македонян броситься в образовавшуюся брешь. Тогда с кораблей были переброшены на стенки штурмовые мосты. Город был взят после шестимесячной осады. Тир поняла участь Фив. 30 тыщ человек были проданы в рабство. Часть тирийцев, истина, успела перебраться в могущественную колонию, основанную прежде Тиром, – Карфаген. Результатом удачных завоеваний в Финикии стало ожидаемое отпадение от персидского флота финикийских кораблей, поспешивших в близкие городка, а позже и присоединившихся к македонскому флоту. Пока Александр осаждал Тир, брошенный в Малой Азии его военачальник Антигон отразил некотороеколичество попыток персов возвратить утраченное. На море греки твердо отдавали себе городка и острова. Дарий выступил с мирными предложениями, по его плану македонянам обязана была даться вся территория до Евфрата, но македонский правитель ощущал, что может заполучить еще более. Еще в начале борьбы стиль шла о том, что македоняне поймут Вавилон. Александр не видел обстоятельств отказываться от данной цели. В 332 году до н. э. македоняне двинулись в Египет: он был персидской сатрапией, но посреди обитателей как раз начались суровые переживания, направленные против персидского гнета. По дороге в старую страну войска Александра задержались только около цитадели Газа, принципиального перевалочного пт из Азии в Северную Африку. Македоняне невообразимо покарали град за оказанное противодействие, и более Газа настолько принципиальной роли не игралась. Египтяне встретили македонских бойцов как освободителей, сатрап Мазак без боя сдался на милость фаворита. Так Македония получила в родное приказ одну из богатейших областей ойкумены, которая, к образцу, могла снабдить все ее армия хлебом. Александр Македонский сделал в Египте некотороеколичество действий, направленных на поддержание морально-психологического духа собственной армии и улучшение своей власти. Кроме такого, он позаботился о том, чтоб не вернуть против себя египетский люд. Здесь в совершенной мерке проявилась религиозная терпимость Александра, стремившегося к господству над всеми народами и считавшего " дела духовные " только методом поддержания покоя и соединения, сближения данных народов. В Мемфисе он принес жертву священному быку египтян Апису и был коронован традиционной двойной короной фараонов. Зиму правитель провел, занимаясь административным гаджетом Египта, назначая наместников провинций из местной знати, держа, но, войсковые отряды в городках в неизменной готовности под командованием верных македонцев. В основном храме Амона в Сиутском оазисе жрец назначил Александра сыном господа. Это также обязано было засвидетельствовать притязания македонского короля на мировое господство, внушить армии убежденность в последующих победах. Именно после Египта Александр затевает часто выделять родное священное возникновение. Похоже, что свой спектакль он сам воспринял серьезно. В дельте Нила правитель создал град, назвав его Александрией, – скоро она стала крупнейшим торговым и научным центром. Это была не крайняя Александрия в походе македонского короля. Города с таковым же заглавием он строил вдоль только собственного маршрута по Азии. Так, кпримеру, и Ходжент, и Герат – это также существовавшие Александрии. Кроме такого, Александр Македонский выслал экспедицию к верховьям Нила с целью выяснить фактор летних разливов. Македонское армия выступило из Египта весной 331 года до н. э. К этому времени персы собрали огромную армию, которая ждала врага в Месопотамии. В июле Александр находился уже в Фапсаке, на реке Евфрат. Вместо прямого пути книзу по реке до Вавилона он избрал кружную путь чрез Северную Месопотамию к реке Тигр. Дарий, спросив об этом от собственного предводителя Мазея, посланного с передовым отрядом к месту переправы чрез Евфрат, прошел кверху по Тигру, чтоб воспрепятствовать Александру. Армии встретились у деревни Гавгамелы в 400 километрах севернее Вавилона, на равнине меж старой ассирийской столицей Ниневией и Арбелами. Собственно, тут, под Гавгамелами, и была повержена Персия. Македоняне подошли к Гавгамелам в сентябре. Четыре дня они отдыхали после продолжительного перехода. Вечером же 29-го числа Александр со своими военачальниками провел разведку поля боя и расположения врага. Численность персидского воинства впечатляла. Армия Дария iii насчитывала возле 80 тыщ человек, в том числе 12 тыщ кавалерии, 100 военных колесниц, 15 военных слонов. У Александра же было 50–60 тыщ бойцов: две более фаланги( возле 30 тыщ), две полуфаланги гипаспистов( возле 10 тыщ), конница( 4–7 тыщ) и иррегулярные войска. Дарий разместил свои войска в две полосы: в первой выстроилась пехота( в том числе греческие наемники), во 2-ой – запасные войска. На флангах первой полосы расположилась конница; спереди персы выставили военные колесницы и слонов. Сам правитель с элитным конным отрядом одолжил пространство в центре военного распорядка. Между левым крылом и центром был оставлен просвет. Равнинная местность и численное преимущество позволяли персам полагать на успех. Боевой распорядок македонцев состоял из центра( когорта тяжелой пехоты), правого фланга под командой гипарха Филоты( 8 ил македонской конницы) и левого фланга под командой Пармениона( союзная греческая пехота). Еще левее расположилась союзная конница. Во 2-ой полосы стояли 8200 гипаспистов. Весь военный распорядок находился под прикрытием легкой пехоты( так, перед фронтом стояли лучники, какие обязаны были повстречать колесницы персов). Фронт македонской армии оказался короче персидского. Поэтому когорта гоплитов была сдвинута направо, чтоб посодействовать коннице Александра в направленности главного удара. Левое же крыло получило веление передвигаться уступом сзаду. Заметив, что македонская войско затеяла перестроение, Дарий кинул в атаку военные колесницы и слонов. Колесницы были снабжены серпами и обязаны были практически выкосить македонские ряды. Однако те впору получили веление расступаться перед несущимися машинами погибели. Персидские колесницы без какого-нибудь ущерба для обороняющихся проехали через первую линию врага. Там колесницами овладели конюхи Александра при поддержке средней пехоты 2-ой полосы. Частично пришествие отразила и простая пехота, поражая возниц стрелами и хватая лошадок за поводья. Она же задержала слонов. Легковооруженные бойцы умело метали дротики и пускали стрелы в погонщиков. Так что должного воспоминания ужасные животные на дисциплинированных македонян не изготовили. На левом фланге персидской армии схватка завязала персидская конница. Ее деяния были безуспешны – всадники-македонцы не уступали соперникам. После первой невезения Дарий отдалприказ наступать ключевыми мощами по всему фронту. В то же время Александр Македонский с тяжелой конницей нанес быстрый удар по левому флангу врага. Персидская конница тут была опрокинута и обращена в бегство. Успех флангового удара был поддержан деяниями фаланги, вклинившейся в образовавшийся разрыв военного распорядка персов. Арриан писал: " Когда находившаяся при Александре конница и он сам стали смело наступать, расталкивая и поражая персов копьями в лицо, когда безотлагательно за ними и македонская когорта, вооруженная вселявшими ужас сариссами, сомкнутыми рядами напала на персов и когда все страхи, какие Дарий издавна уже со ужасом живописал себе, предстали перед ним, он первый поворотил обратно и предался бегству; за ним последовали в бегство и окружавшие это крыло персы ". Впрочем, на собственном правом фланге персам получилось достигнуть определенных успехов. Они прорвали линию неприятеля, но потом, вместо такого чтоб развить успех, недисциплинированное армия принялось похищать обоз. Жадность погубила персов. Мародерство было прекращено гипаспистами, стоявшими, как уже говорилось, во 2-ой полосы. Использованную таковым образом при Гавгамелах среднюю пехоту уже разрешено именовать и главным тактическим запасом. Тем порой конная группа во голове с Александром Македонским прошла по персидским тылам и водинмомент рухнула на правое крыло армии Дария сзаду. Фессалийская конница разгромила останки правого фланга персов. Персидский правитель, как уже было произнесено, одним из первых покинул поле боя, за ним потянулась и вся его еще нетакдавно поражавшая фантазия многонациональная войско. Персы в хаосе бегали в сторону Арбел. Македоняне же преследовали неприятеля на протяжении нескольких 10-ов км. Уже на последующий день авангард македонской армии оказался в 75 километрах от поля боя. Так в боевой словарь было внесено еще одно мнение – стратегическое гонение. Сражение при Гавгамелах( Арбелах) в 331 г. до н. э. Оно стало вероятным только при наличии дисциплинированной постоянной кавалерии. Историк Диодор, очевидно преуменьшая, докладывает, что македоняне утратили в бою только 500 человек, но раненых оказалось немало. В всяком случае, персидская войско уж буквально была разбита наголову и фактически закончила быть как целое государственное армия. Весь большой обоз Дария оказался в руках его неприятеля: слоны, верблюды, царское актив, казна. Дарий со собственной бактрианской конницей и греческими наемниками исчез в Мидии. Сражение при Гавгамелах совсем превратило Александра Македонского в Александра Великого. Упоминавшийся больше придворный Дария Мазей, не противясь, сдал сопернику Вавилон. Он и был утвержден сатрапом, а его соправителем стал, как и в большинстве пленённых сатрапий, македонский боевой командующий. Такую смешанную систему Александр вводил, чтоб, с одной стороны, снабдить покой и бесперебойную поставку ресурсов, а с иной – не активизировать раздражения у местного народонаселения. Административное разделение Персии было в целом сохранено, но сатрап был не совершенно независим в собственных деяниях – стратеги, командовавшие гарнизонами больших городов, подчинялись конкретно Александру. Так правитель хлопотал о том, чтоб его товарищи( новейшие – из местных князей и старые – из числа македонской знати) не соблазнялись независимостью от него. Кроме такого, македонский правитель сотворил централизованную компанию со сборщиками налогов, возможно не зависимую от местных сатрапов. Выпуск новейшей монеты с фиксированным вхождением серебра, основанным на афинском стандарте, вместо старенькой биметаллической системы, распространенной в Македонии и Персии, содействовал развитию торговли и всей экономики Средиземноморского региона. Как и Вавилон, без противодействия сдались Александру Сузы – столица Персии. Затем, разгромив горные племена уксиев, Александр Великий прошел чрез перевалы хребта Загр в Центральную Персию и, удачно обойдя высокий проход Персидские врата, завладел Персеполь. Тут македонский правитель в угаре пьяного праздника отдалприказ спалить красивый королевский дворец Ксеркса. Легенда присваивает это действие воздействию фатальной дамы – афинской гетеры Таис. Мы впервыйраз произносим о попойках Александра. К огорчению, они становились все наиболее частым явлением. Пьянство, в различие от эллинской культуры, в традициях Македонии подчеркивало мужество человека. Александр же, видится, перещеголял в этом и собственных соплеменников. Вместе с утратой ощущения меры, опьянением самой безграничной властью винцо приводило короля к самым страшным, мерзким поступкам, о которых мы еще вспомним позднее. Сожжение замка Ксеркса обязано было указывать о том, что основная мишень борьбы – отмщение персам за поруганные святыни – достигнута. Весной 330 года до н. э. македонский правитель вторгся в Мидию и одолжил ее столицу – Экбатаны. Здесь он отпустил домой почтивсех фессалийских и греческих союзников, до великодушно наградив их. Но войну он не окончил. ныне Александр объявил, что ведет войну собственно против Дария, укрывшегося в Бактрии. Всю персидскую казну он доверил Гарпалу. В Мидии был оставлен Парменион, дела которого с пылким Александром становились все наиболее холодными. Его пространство во голове главный доли армии в походном порядке одолжил Кратер, втомжедухе, кстати, твердолобо настроенный, но наиболее послушный. В середине лета Александр оченьбыстро двинулся в восточные периферии чрез Каспийские ворота. Возле городка Шахруд после маленький стычки македонский правитель отыскал тело убитого сатрапом Бессом Дария. Александр выслал покойного неприятеля в Персеполь, где отдалприказ захоронить со всеми почестями в королевской усыпальнице. ныне им овладела новенькая мысль. Еще в Вавилоне войсковое собрание провозгласило Александра повелителем Азии, на монетах, отчеканенных в Азии, возникает его профиль с титулом короля. Он объявил себя наместником Дария на престоле. Из этого следовало, что ему нужно привести в кротость все персидские земли и, наиболее такого, отомстить узурпатору Бессу. Поход Александра длился. Пройдя в Каспий, Александр принял капитуляцию ряда сатрапов, потом на поклон пришли и греческие наемники Дария – македонский правитель простил лишь тех, кто нанялся на службу к персам до объявления борьбы на панэллинском Коринфском конгрессе, другие объявлялись предателями. Были покорены Ариана, Гиркания, Парфия и почтивсе остальные области. Македоняне разделялись на отряды, метались от 1-го городка к иному, покрывая при этом большие расстояния за некотороеколичество дней. Перечисление всех племен и городов Центральной Азии, какие были взяты, а позже при необходимости взяты еще раз, одолжит очень немало места. Зимой 330/ 329 года до н. э. македоняне прошли кверху по равнине реки Гельманд и дальше по горам мимо месторасположения современного Кабула в страну парапамисатов. Перевалив чрез Гиндукуш на север, Александр вторгся в Бактрию, где намеревался расправиться с Бессом. Тот бегал за Окс( Амударью), Александр же, двигаясь сейчас на запад, прибыл в град Бактры( вданныймомент Балх, Афганистан). В погоню за Бессом чрез Окс отправился Птолемей. [2] Бесс, как и Дарий, сам был свергнут иным " соискателем " – согдианином Спитаменом. Бесса выслали в Бактры, а потом в Экбатаны, где он был напублике казнен. В Согдиане, за Оксом, македонская войско заняла основной град сатрапии – Мараканд( Самарканд), от него Александр прошел к городку Кирополю и реке Яксарт( сейчас Сырдарья), границе Персидской империи. Тем порой Спитамен за его спиной поднял возмущение во всей Согдиане, втянув в него и скифские племена. Мараканд был осажден бунтовщиками. В томных поединках на Яксарте Александру получилось победить противодействие скифских кочевников: воспользовавшись преимуществом в техническом оснащении собственной армии, он разбил кочевников на северном сберегаю реки и прогнал в глубь страны, в пустыню. Преследовать их правитель не отважился, отлично зная о известной скифской стратегии заманивания. Только осенью 328 года до н. э. Александру получилось сокрушить Спитамена – этого благородного и решительного врага. Позже в том же году он напал на Оксиарта, 1-го из инициаторов восстания, и былых приближенных Дария, какие закрепились в горах Паратаксены( сейчас Таджикистан). Легковооруженные бойцы завладели гору, на которой стояла прочность Оксиарта. Среди пленных оказалась его дочь предсказательница, в которую македонец типо влюбился с главного взора. Он брал ее в супруги, добившись таковым образом совершенного примирения с ее соплеменниками. Значительная дробь Средней Азии также оказалась в руках Александра Великого. Все почаще королю доводилось наказывать заговорщиков – настоящих и вымышленных. Находясь в Дрангиане Александр получил весть о заговоре, в котором типо непрямо участвовал и Филота – шеф конных гетайров, его давнишний друг и соратник, сын Пармениона. Вина Филоты содержалась в том, что он почему-то не сказал повелителю о заговоре, о котором ему поведал доносчик. Возможно, он вправду сам был посреди тех, кто намеревался уничтожить Александра. Дело Филоты было вынесено на дискуссия армии, которая, естественно, поспешила осудить заговорщика. Филоту пытали, на чем настояли Гефестион, Кратер и Кен. Александр прослушивал приобретенные таковым образом признания, лежа за занавеской, и в некий момент воскликнул: " Таким-то малодушным будучи, Филота, и трусом, ты посягаешь на такие дела?! " Парменион же был убит без суда, а потом репрессии настигли всех его приверженцев. Повышение получили люди, собственно послушные Александру. Конница гетайров была разбита на два отряда по 4 гипархии в каждом. Одним отрядом командовал Гефестион, иным – Клит, меньший брат кормилицы короля. В Мараканде во время следующий пьянки Александр поссорился с Клитом и заколол его собственным копьем. Он чрезвычайно переживал по этому поводу, но приближенные оправдали его деяния – Клит был посмертно обвинен в измене. Эта деяния только выделила неограниченную администрация, которую заполучил над своими подданными Большой военачальник. Все очевиднее становилось рвение Александра к установлению абсолютизма восточного эталона. Помимо звучных титулов, он пробует гипнотизировать ряд не приемлемых для гордых эллинов и македонян ритуалов: перемещает персидскую одежду, каждую ночь воспринимает в собственном шатре одну из трехсот наложниц. Самым же унизительным был церемония падания ниц и целования ног Александра. Историк Каллисфен, племянник Аристотеля, сопровождавший короля в походе и до этого неумеренно льстивший ему, от данной процедуры подчеркнуто отказался. В тот момент все дело было обращено в шутку, Александр не стал требовать, но чрез некое время историк был обвинен в заговоре, оказался в заточении, где и погиб. Завоевание Александра Македонского В 327 году до н. э., заранее индийского похода, был открыт заговор юных людей, прислуживавших полководцу, – так именуемый " заговор пажей ". Гораздо большее сопротивление, чем новейшие ритуалы, вызывало в армии явное желание Александра приравнять к грекам и македонянам персов: завести их на командные должности в армии, в состав элитных долей, определить во голове городов и сатрапий. 30 тыщ отпрысков – персидских юношей – были приняты на обучение боеву искусству македонян, после возвращения Александра из Индии состоялось общее свадьба греческих бойцов с персидскими дамами, посреди них был и сам правитель, женившийся на одной из дочерей Дария. Именно эта политика македонского короля дозволяет историкам произносить о желании его сотворить новейшую народность, сблизить две цивилизации. Отчасти ему это получилось. Последний шаг собственных завоеваний Александр выполнил в Индии, о которой в Греции прогуливались наиболее неописуемые легенды. Страна представлялась волшебно состоятельной, немало разговаривали и об индийских мудрецах. Желание и выяснить эту страну, и начинать ее властителем македонский правитель осуществлял в индийском походе. К этому времени он уже располагал армией в 120 тыщ человек, истина, важную ее дробь сочиняли запасные войска, обозное охранение и т. п. Непосредственным предлогом к борьбе появилось то событие, что западные области Индии в равнине Инда числились восточной окраиной Ахеменидского страны, а следственно, обязаны были иметь новому королю Азии. Выступив из Бактр, войска Александра преодолели Гиндукуш. Половина армии с обозом под командованием Гефестиона и Пердикки вульгарна ущельем Хибер. Царь же выслал посла к правителям областей, находившихся на правом и левом сберегаю Инда, предлагая им вылезти навстречу и показать кротость. Те подчинились. Особое усердие показал предводитель одной из областей Пенджаба Амбхи-Таксил, который желал с поддержкой Александра подчинить себе ряд левобережных правителей, и в первую очередность – короля Пора, владевшего землями меж реками Гидасп( нынешний Джелам) и Акесион( сейчас Шенаб). Весной 326 года до н. э., перейдя Инд не без поддержке Таксила, войска македонцев вторглись в Пенджаб. С армией Пора Александр столкнулся на Гидаспе, тут в апреле-мае состоялось крайнее большое схватка под управлением македонского завоевателя. Индийская войско имела возле 30 тыщ пехотинцев, 3–4 тыщи всадников, 300 военных колесниц и возле 100 слонов. Македонская войско совместно с союзниками насчитывала до 30 тыщ человек, в том числе 6 тыщ тяжелой пехоты, 5 тыщ конницы. Армия Пора расположилась лагерем на левом сберегаю Гидаспа, македонское армия сосредоточилось на противном сберегаю. Александр снова показал огромное полководческое знание. Он видел, что Пор готов к отражению вероятной переправы. Тогда македоняне стали время от времени разыгрывать ускорение в различных местах, не намереваясь на самом деле переправляться на иной сберегал. Индийцы же покорно снимались с места, делали переход к месту " переправы ". В конце концов Пор пресек направлять интерес на происходившее в том или другом месте маленькое перемещение. Бдительность его была усыплена. Оставив в лагере против главных сил врага некую дробь собственного войска под командованием Кратера и приказав им " новости функциональную жизнь ", Александр с главный долею собственных сил отправился севернее. Ночью во время грозы македонская войско на судах и шкурах, набитых соломой, истока разгонять Гидасп. От патруля на противном сберегаю переправу укрывал полуостров среди реки. На рассвете бойцы Александра приблизились к сберегаю, который, к огорчению, этим самым полуостровом и оказался. С трудом найдя брод, македонцы переправили на левый сберегал 6 тыщ пехоты и 5 тыщ конницы. Пор отправил навстречу 2 тыщи всадников и 120 военных колесниц под командованием собственного сына, но македоняне разбили этот отряд. Тогда Пор двинул все родное армия навстречу, оставив маленький отряд для охраны лагеря. Силы индийцев были построены в военный распорядок на ровном песчаном месте: в первой полосы – военные слоны, во 2-ой – пехота, дробь которой находилась втомжедухе в промежутках меж слонами. Македоняне применили родное обыденное построение – когорта в центре, кавалерия на флангах. Правое крыло вел в бой Кен, левое – Александр. Македонская когорта двинулась против слонов, стрелами и дротиками снимая вожатых, лишая слонов управления. В конце концов большие животные были загнаны в узкое пространство, где они стали нажимать собственных же владельцев. Лишь к восьми часам вечера противодействие индусов было сломлено. Александр окружил конницей всю линию противников, которых совсем добило то, что чрез реку Гидасп переправились оставшиеся в лагере отряды македонской армии. В итоге боя индийцы утратили 12 тыщ человек убитыми, в том числе погибли два сына короля. Девять тыщ, подключая самого Пора, попали в плен. Македоняне же утратили только тыщу человек. Александр, восхищенный смелостью индийского короля, помиловал Пора, заключив с ним альянс и даже присоединив к его владениям некоторые земли. На берегах Гидаспа были заложены два городка: Никея – в честь победы и Буцефалия – в честь погибшего тут преданного друга Александра, его любимого коня. Затем был пленён ряд территорий к востоку от реки. Александр жаждал продлить поход в равнине Ганга, для что нужно было перейти реку Гифасис( вданныймомент Биас), но тут он впервыйраз встретился с неповиновением в армии. Солдаты устали от бесконечной борьбы, одежка их износилась, и они издавна прогуливались в захваченной у народов Центральной Азии; шли беспрерывные дожди, люди устали прокрадываться через густые тропические леса… Еще в походе по Средней Азии единожды прошел слух о том, что битва окончена и быстро македоняне будут отправлены домой. В лагере тогда воцарилась веселая суета, и королю с военачальниками с огромным трудом получилось вернуть распорядок. Солдат Александра не прельщала надежда вселиться в основанных им Александриях в окружении экзотических и порою диких народов, воинственно настроенных по отношению к македонянам; они наотрез отказались идти далее на восток, и в этом их поддержал полководец Кен. Впервые Александру довелось скинуть. На сберегаю Гифасиса он отдалприказ определить дюжину больших алтарей, палатки, рассчитанные на каких-либо гигантов, кругом было разбросано умышленно сделанное гигантское орудие. Так македонский правитель желал предотвратить вероятное вторжение индийцев из восточных областей. На Гидаспе Александра ожидала флотилия, он намеревался плыть книзу по данной реке и дальше по Инду к Индийскому океану, главные силы обязаны были идти пешим распорядком: одна дробь под командованием Кратера – вдоль правого берега реки, а иная во голове с Гефестионом – вдоль левого. Флотилией командовал гениальный греческий флотоводец Неарх, издавна игравший при дворе Александра заметную роль. По дороге Александр не упускал способности расправиться с окрестными племенами. В частности, достаточно продолжительно он подчинял маллов, во время взятия 1-го из городов он был шибко ранен и, возможно, так и не сумел вполне оправиться от этого ранения. Вообще, королю, разрешено заявить, в этом значении везло – за время собственных походов он был ранен 10-ки раз: в частности, глубочайший шрам остался на его лбу после боя на Гранике, а на Яксарте стрела пробила бедро. Все это не могло не сказаться на самочувствие Александра, подорванном и неизменными попойками, и тропическим климатом Индии, и трудностями походной жизни. В середине лета 325 года до н. э. отряды македонцев соединились на юге, в дельте Инда. Армия Александра разделилась на две доли: одну повел по суше, чрез пустынную Гедросию( Белуджистан) сам правитель, иная на кораблях вдоль побережья по Индийскому океану направилась к устью реки Евфрат. Этой флотилией командовал Неарх. Поход Александра чрез пустыню чуть не уничтожил всю его армию. Воины изнывали от ужасной жажды и голода, снабдить базы на сберегаю для Неарха королю не получилось. Дисциплина свалилась, появлялись все новейшие бунты. Для поддержания настроения в армиях Александр организовывал массовые пирушки, что содействовало еще большему разложению армии. В конце 325 года до н. э. останки македонской армии все же пришли в Вавилон. Кораблям же Неарха выпала наиболее счастливая судьба: он привел их в Междуречье, а по пути, кстати, составил записки, ставшие в будущем интереснейшим историческим источником. Индийский поход не привел, по сути, к расширению пределов державы Александра – чрезвычайно быстро оттуда стали действовать сведения о неповиновении отдельных правителей и племен. Македонский правитель уже не мог поправить расположения. Однако присутствие таковой массы людей в " сказочной " Индии познакомило представителей эллинистической цивилизации с данной государством еще поближе. Помимо новейших географических, зоологических, этнографических познаний, были получены данные и об индийской философии. Вотан из мудрецов – Калан – даже присоединился к ученым Александра. Предание ведает, что единожды он расстелил перед повелителем иссохшую шкуру: философ поначалу ступил на один ее край, позже на иной – противоположные края, несомненно, попеременно поднимались, потом Калан встал на середину, а вся шкура осталась лежать на земле. Таким образом, мудрец типо желал представить Александру, что тому следует уладить столицу в центре собственной державы. Впрочем, доказывать в этом юного короля особенно и не требовалось – это вполне подходило его своим принципам, недаром он не торопился строить столицу, покуда поход длился, а правительство увеличивалось. Александр Великий продолжил свою политику перевоплощения державы в абсолютную монархию. Сохранился и, ежели разрешено так выразиться, усугубился пышный церемония. Продолжилась и политика гонений по отношению к высокопоставленным македонянам старшего поколения. С 326 по 324 год до н. э. правитель сдвинул наиболее трети собственных сатрапов и шестерых кинул погибели. В Мидии три военачальника, и посреди них Клеандр, брат Кена, погибшего чуток раньше, были обвинены в вымогательстве и казнены. Весной Александр прибыл в Сузы, где нашел, что Гарпал, обвиняемый в казнокрадстве, убежал в Грецию с шестью тысячами наемников и пятью тысячами талантов. [3] Кстати, греки не отважились взять у себя былого казначея. Именно тут, в Сузах, была отпразднована упомянутая превосходная бракосочетание с персиянками. Но возмущение старенькой знати и остальных македонских бойцов неизменным заигрыванием с персами только обострялось. Когда в 324 году до н. э. Александр принял заключение выслать на отчизну македонских ветеранов во голове с Кратером, в войске запылал явный мятеж. Царю с огромным трудом получилось победить оппозицию. Как знак окончания злобы с персами он отдалприказ уладить большущий пир на 9 тыщ гостей. Летом такого же года Александр попробовал решить проблему наемников, продолжавших скитаться по Азии и Греции; почтивсе из них были политическими изгнанниками из собственных городов. В сентябре в Олимпии был зачитан новейший приказ короля, который предписывал всем греческим полисам взять назад изгнанников и их семьи( несчитая фиванцев). Осенью в Экбатанах погиб Гефестион, и высокородный друг устроил ему праздничные похороны в Вавилоне. Он отдалприказ чтить покойного как богатыря, а попутно принудил всех показывать и себе священные почести. Соответствующие указания были отправлены в том числе в Элладу. История сохранила официальный едкий протест спартанцев: " Если Александр желает быть всевышним, пусть станет всевышним ". Александр чрезвычайно переживал по поводу погибели Гефестиона и заливал несчастье вином. Впрочем, он не заканчивал функциональной политической деятельности: принял весной 323 года до н. э. полпредство из Италии, типо предсказав римлянам грядущее могущество их городка; сооружал планы развития морских связей с Индией, завоевания Аравии; выслал экспедицию изучить Каспийское море; занимался улучшением ирригационной системы Евфрата и заселением побережья Персидского залива. Летом после следующий долговременной вечеринки Александр слег с странной заболеванием. Говорят и о белой горячке, и о малярии, и об отравлении. Среди вероятных противников Александра Македонского именуется, кпримеру, Антипатр, который обязан был привести из Греции пополнение вобмен войск, какие увел Кратер, и, возможно оставшись одним из немногих пожилых высокопоставленных чиновников, не ощущал себя в сохранности. Доктора не сумели избавить жизнь короля, нижняя дробь тела его была парализована, нарушилась стиль, не спадала высочайшая температура. 13( или 10–11) июня 323 года до н. э. Александр Великий погиб. Великому полководцу и королю Азии было неполных 33 года. Тело Александра было помещено в милый гроб и похоронено Птолемеем в Александрии Египетской. Александр Македонский не успел сориентировать собственного преемника. Претендовать на престол могли слабоумный сын Филиппа Арридей, которого Александр из жалости не прикончил в родное время, и сын Роксаны Александр iv, родившийся уже после погибели отца. Впрочем, настоящей властью владели военачальники основоположника эллинистической империи – так именуемые диадохи: Птолемей, Антипатр, Селевк, Антигон. Именно меж ними и разгорелась сражение, закончившаяся распадом державы на некотороеколичество эллинистических стран. Ганнибал Никто из карфагенян не захотит отступиться от соглашения, которое заключит Ганнибал, так же буквально, как никто не желал отступиться от борьбы, которую Ганнибал затеял и развязал, – никто, до той самой поры, покуда от нас не отвернулись боги. Из речи Ганнибала, обращенной к Сципиону Африканскому во время мирных переговоров Представьте себе, что инновационные юристы со студенческих лет штудируют пуническое преимущество. Или что наши эрудиты соревнуются в знании пунийских крылатых выражений. Представьте себе, что самодержцев именуют не кесарями, а, кпримеру, гасдрубалами, католический высший трон располагаться в Тунисе, живописцы Возрождения обращаются к сюжетам легенд о финикийском господе Баале… Любители так называемой другой летописи не прекращают обходиться ко времени Второй Пунической борьбы, ища там подтверждения такого, что так могло быть: роль творца древней Средиземноморской империи мог играться не Рим, а его конкурент – африканский Карфаген. Достаточно, мол, было полководцу Ганнибалу после следующий собственной победы пойти вконцеконцов на Рим, брать его и повредить. Но действия данной борьбы развивались подругому – они проявили, что выдающиеся полководческие возможности имеютвсешансы и не отдать победить всю войну. Как и сверкающие победы в самых больших схватках. Решающее смысл владеет дипломатия и, основное, совместный народнохозяйственный и общественно-политический степень той или другой державы. Впрочем, это не меняет такого факта, что Ганнибал Барка является одним из наибольших военачальников, а его имя – синонимом удачного предводителя. Может быть, конкретно поэтому, что, несчитая собственных боевых побед, ему нечего представить на суд истории… В ix веке до н. э. качественные мореплаватели и купцы финикийцы, проникшие во все уголки Средиземного моря, основали на местности современного Туниса новейшую колонию. Они так и окрестили ее – Новый град, что по-финикийски звучало как Карфаген. Город был основан выходцами из могущественного Тира, о чем постоянно отлично помнили в колонии, превзошедшей в могуществе свою метрополию. К тому времени как римляне подчинили себе всю Италию, Карфаген был, пожалуй, мощной державой Западного Средиземноморья. Город насчитывал 700 тыщ обитателей. Торговля приносила Карфагену большие финансы. Его торговцы путешествовали в Иберию( Испанию), Британию, Грецию и Сирию. В Испании у Карфагена появились и свои колонии – кпримеру Гадес( сегодняшний Кадис). В политической зависимости от него находилась Ливия, узкие связи установились у Карфагена с соседней Нумидией. Политический строй рабовладельческого Карфагена разрешено именовать благородной республикой. Знатные и состоятельные сочиняли комитет. Народное собрание также числилось органом власти, но настоящим воздействием практически не владело. В этом значении Римская республика была еще демократичнее. Здесь при несомненном преимуществе нобилитета над плебсом крайний самым суровым образом мог воздействовать на принятие решающих решений: заходить в прямое противостояние с народом не решались наиболее влиятельные сенаторы, к народу апеллировали владеющие крупными возможностями трибуны, обычно один из консулов представлял интересы демократической партии. Более такого, в Риме представители низов при наличии определенных средств, естественно, могли добиться высших постов, подключая сенаторское кресло и консулат, в Карфагене изготовить это было практически нереально. Отдельно подчеркнем, что пунийские правящие круги пытались не допускать, чтоб боевая и гражданская администрация оказывалась в одних руках. Но конкретно это в родное время и привело к тому, что во голове войска на длинный период оказывался один человек, пользовавшийся огромным доверием конкретно в армии. Рим со своими ежегодными сменами консулов, а следственно, и командующих армиями в этом отношении проигрывал Карфагену. Большие валютные средства позволили Карфагену сотворить могучую армию и, несомненно, флот. Фактически в городке чрезвычайно скоро отказались от обычного народного ополчения, тем наиболее что под воздействием Карфагена находились значимые местности по всему Западному Средиземноморью и бойцам было чем выплачивать. Пунийское армия состояло из представителей самых различных племен. Много молвят о беспомощности данной армии, бойцы которой с трудом понимали друг друга и собственных военачальников, но карфагенские политики были убеждены, что разноязычное войско наименее щекотливо самому государству, таккак в нем нереально приподнять суровый бунт. Так или подругому, войско Карфагена была чрезвычайно сильна. Ядром ее была пешая священная дружина, в которой проходили службу знатные карфагеняне( почтивсе из них становились позднее военачальниками). Священная дружина вооружалась длинными копьями. Некоторые аристократы служили и в единичном отряде тяжелой конницы, но вобщем-то кавалерию традиционно сочиняли не сами пуны. Второй долею карфагенского войска были отряды, выставляемые зависимыми африканскими( и не лишь) племенами и союзниками. Наемники сочиняли огромную дробь войска. Тут были и качественные метатели каменных ядер с Балеарских островов, и тяжеловооруженные иберийские всадники, и ливийская и кельтская пехота, и – чуток позднее – галльские меченосцы, и отлично наученная нумидийская конница. Кроме пехоты и конницы, в армии были военные колесницы и военные слоны. Боевой распорядок карфагенян традиционно сочиняли правое и левое крылья из нумидийской конницы и ключевые силы в центре. Балеарские пращники расставлялись спереди, закрывая военный распорядок. В Риме сохранялись взгляды народной армии. Все бойцы делились на велитов( вооруженных клинком, дротиками, луком со стрелами, пращей), копейщиков( имевших меч, пилумы [4], а втомжедухе защитное оружие – щит и кожаный броня, обшитый металлическими пластинками), " передовых "( раньше они вмещались в первой шеренге; оружие то же, что и у копейщиков), триариев( вместо пилума у них было обычное копье). Основным воинским подразделением римской армии был табун, состоявший из 30 манипул; любая манипула насчитывала 120 бойцов – копейщиков и передовых – или 60 триариев. Манипулы состояли из 2 центурий: командир первой центурии был сразу и командиром манипулы. В состав легиона вступали и 10 отрядов( турм) конницы, по 30 всадников в каждом. К бою табун традиционно выстраивался в 3 полосы по 10 манипул. Манипулы основывались в 10 шеренг по 12 человек. В первой полосы размещались традиционно копейщики, за ними следовали манипулы передовых, запирали построение триарии. Завязывали бой с карфагенской стороны, как правило, пращники, а с римской – легковооруженные велиты, отходившие после метания дротиков, стрел и камней в тыл и на фланги. Копейщики поражали своими копьями щиты врага и, лишив его таковым образом способности защищаться, кидались на него с клинками. Если эта штурм не приносила успеха, копейщики отступали чрез интервалы в строю в тыл и их сменяли наиболее бывалые передовые, а потом в бой вводился крайний запас – триарии. Римская пехота превосходила по собственной организации пунийскую. Она была наиболее подвижна. Командование могло свободнее лавировать, в том числе и малыми группами бойцов. Зато пунийская войско владела, непременно, наиболее мощной конницей. Кроме такого, уже было произнесено о назначении военачальников в обеих армиях. Особый энтузиазм для Карфагена издревле представляла богатая и рентабельно расположенная Сицилия. Борьбу за нее град вел, аналогично, еще с vi века до н. э. Основными его соперниками тут продолжительно выступали греческие города-государства во голове с Сиракузами. В 480 году до н. э. в сражению при Гимере пунийцы потерпели суровое поражение от коалиции данных городов, что на некотороеколичество 10-ов лет остановило их борьбу за полуостров, но к концу этого века битва возобновилась, а к середине iv века Карфаген стал фактическим владельцем Сицилии. Одновременно с севера к этому же острову подошли и римляне. Под их властью, как уже было произнесено, оказалась уже фактически вся территория современной Италии, городка и племена Апеннинского полуострова заключили с Римом разные соглашения. Кого-то элементарно завладели и не отдали особенных прав, остальные официально числились союзниками Рима. Отношение к гегемону на полуострове разнилось. Так, греческие городка, кпримеру Неаполь, или латины относились к Риму лояльно, а области Самниум и Бруттиум – обычно нехорошо. Перед римлянами втомжедухе стояла задачка укрепления собственного расположения сейчас уже во всем Западном Средиземноморье, а логичным продолжением экспансии в Италии на юг было проникновение на Сицилию, отделенную от " доставка " Итальянского сапога только узким Мессинским проливом. Столкновение с Карфагеном было неизбежно. Первая Пуническая битва свершилась в 264–241 годах до н. э. Римляне скоро добились огромных успехов на Сицилии. В самом начале борьбы им получилось перетянуть на свою сторону самого мощного правителя острова – сиракузского короля Гиерона ii, который до этого находился в объединении с Карфагеном. Вскоре пунийцы потерпели чувствительное поражение при городке Акрагант. Еще огромным ударом для Карфагена стало то, что римляне сумели сотворить достаточно мощный флот, наиболее такого – спроектировали систему абордажного боя. Военно-морской монополии африканского городка на западе Средиземного моря, по сути, пришел конец. Так, Рим нанес флоту сопернику суровые поражения у Мил в 259 году до н. э., потом у африканского мыса Экном. Римляне водили военные деяния уже в Африке. Карфагену получилось тогда увести опасность и выровнять ситуацию. Римским войскам было нанесено поражение около Тунета, взбунтовавшихся было ливийцев невообразимо покарали. Война снова была перенесена на Сицилию. К 249 году до н. э. в руках Карфагена на полуострове осталось только два городка. Но пунийцы держали их чрезвычайно прочно и не отдали сопернику выполнить войну – напротив, отсюда карфагенские отряды совершали неизменные набеги на римские гарнизоны, обозы, коммуникации. Положение сторон было фактически тождественно тому, что сформировалось в 262 году до н. э. В 247 году командующим карфагенским флотом в Сицилии был назначен Гамилькар Барка. Приблизительно в этом же году( можетбыть, в 246-м) у него родился сын. Отец именовал его чуть ли не самым распространенным в Карфагене именованием – Ганнибал, что означает " милостив ко мне Баал [5] ". Гамилькар не зря носил прозвание Барка, что в переводе значит молния. Это был одаренный полководец, целенаправленный, несгибаемый и упрямый человек. Сохранился его портрет на одной финикийской монете. На ней, фактически, изображен Мелькарт, которого греки, а за ними и римляне, отождествляли с Гераклом. Это бородатый человек с курчавыми темными волосами, пронзительным взором и густо сжатыми губами. Источники в один глас говорят, что Ганнибал был чрезвычайно подобен на отца. Назначенному командующим Гамилькару вначале сопутствовал успех, он совершал удачные набеги на юг Италии, но, судя по всему, точного стратегического плана действий у карфагенского предводителя не было, и римляне планомерно продолжали увеличивать военную мощь. Они выстроили новейший большущий флот и нанесли еще одно сокрушительное поражение сопернику в сражению при Эгатских островах. Дальше Карфаген возобновлять войну не мог, и комитет отдалприказ Гамилькару Барке приготовлять мир с римлянами. Мир этот был заключен в 241 году до н. э. По нему Карфаген отказывался от претензий на Сицилию и обязался развгод оплачивать важную контрибуцию. Условия были достаточно мягкими, но нанесли большущий удар по самолюбию пунийцев. Практически сходу определился лейтмотив политической борьбы в городке на последующие годы. Демократическая партия, куда в итоге вошел и Барка, стремилась к реваншу, их враги, посреди которых более видную роль играл Ганнон, требовали на серьезном соблюдении критерий решетка. Война для Гамилькара и только Карфагена не кончилась с миром 241 года. Мятеж подняли ливийские наемники, чрезвычайно скоро этот воинский бунт перевоплотился в освободительную войну африканских народов Карфагенской державы( в первую очередность, тех же ливийцев, благодаря чему действия 241–239 годов до н. э. получили заглавие Ливийской борьбы). Усмирять бунтовщиков было доверено тому же Гамилькару. Он показал себя и блестящим полководцем, и хитрым дипломатом. В ходе борьбы ему довелось разделять обязанность командующего армиями с Ганноном, и в некий момент комитет внеспредложение бойцам самим избрать, какой-никакой из враждующих друг с ином полководцев им более по душе. Солдаты избрали Барку. Возможно, в этот самый-самый момент карфагенский комитет сам заложил фундамент для грядущей борьбы с Римом. Гамилькар увидел, что может купить необыкновенные возможности, обращаясь конкретно к собственным бойцам, ощутил самостоятельность от гражданских властей Карфагена. Одновременно он вошел в наиболее узкие дела с демократической партией и выдал за 1-го из ее главарей – юного Гасдрубала – свою дочь. Так демократическая партия, она же партия борьбы, получила новое название – баркиды. Таким образом, Ганнибал с ребяческих лет жил в атмосфере неизменной военный готовности, борьбы с благородной партией Карфагена, нелюбви к Риму. Гамилькар брал сына к себе в боевой часть еще совершенно малюсеньким, там паренек и воспитывался. Он стал качественным воином, красивым наездником, различался в беге. Одновременно Гамилькар хлопотал и об интеллектуальном развитии собственных деток( несчитая Ганнибала, у него было еще две дочери и двое сыновей – Магон и Гасдрубал), приэтом пригласил для них спартанца Зозила – таковым образом, детки воспитывались сообразно жестоким спартанским традициям, с иной стороны – приобщались к большой эллинской культуре. Ганнибал, к образцу, отлично знал греческий язык и литературу. Гамилькар желал, возможно, воспитать сыновьям мысль о том, что Карфаген принадлежит к городкам большущий культуры, в то время как его враги – римляне – все еще присутствуют в безжалостном состоянии. О грядущей борьбе с Римом Ганнибал непрерывно слышал от отца. Когда мальчику было 9 лет, Гамилькар привел его в церковь, где потребовал, возложив руку на внутренности жертвенного животного, доставить присягу в том, что он всю свою жизнь посвятит борьбе с обидчиками Карфагена. " Ганнибалова обет " стала крылатым выражением. У старшего Барки был свой чин, как подобраться к Риму. Поскольку острова в Средиземном море – Сицилия и Сардиния – уже крепко находились в руках римлян, Гамилькар, можетбыть, решил приблизиться к противнику по суше. Единственным настоящим помещением для укрепления позиций Карфагена в Европе смотрелась Иберия – все еще не покоренная вполне ни африканским купеческим городом, ни Римом. Сюда-то и отправился со собственной армией Гамилькар. С ним был и молодой Ганнибал. В Иберии Гамилькар скоро достигнул успеха. Он подчинял разные местные племена, действуя не лишь бичом, но нередко – и пряником, отпуская на волю пленных. Эту стратегию употребляли и его наместники на посту командующего. К несчастью, никто так и не успел выяснить, в чем содержался чин последующих действий предводителя. Во время 1-го из походов( приэтом пунийцы уже следовали на пространство зимовки) на отряд напал правитель некоего племени ориссов. Вместе с Гамилькаром как раз были его сыновья, и он, приказав скоро везти их в укрепленный часть, сам остался закрывать отход и в жестокой стычке был убит. На пространство Барки сами бойцы выбрали зятя покойного – Гасдрубала. В Карфагене были обязаны только принять это заключение армии. Гасдрубал в целом продолжал политику завоевания Иберии, приэтом показал еще болеезначительный управленческий способность. В Карфаген стала действовать большая добыча. В частности, этому содействовала и разработка серебряных рудников. Естественно, это усилило позиции баркидов. Была основана новенькая пунийская столица на полуострове – град Новый Карфаген( вданныймомент Картахена). С римлянами же был заключен контракт о том, что пунийцы не будут расширять свои владения на север от Ибера( вданныймомент река Эбро). Вряд ли обитатели Вечного городка боялись настоящего похода Гасдрубала по суше чрез Альпы в Италию. Скорее, стиль шла только о ступени воздействия на местные кельтские, а далее – и галльские племена. Вопрос об этом договоре меж карфагенским полководцем и Римом не раз поднимался в исторической литературе. В первую очередность, исследователей интересовал тот пункт, что трогал большого городка на восточном побережье полуострова – Сагунта. Римляне позднее требовали, что, сообразно соглашению, карфагеняне не имели права атаковать на Сагунт, пунийцы же, в свою очередность, утверждали, что стиль шла лишь о союзниках Рима, а когда контракт содержался – нималейшего союза Рима с Сагунтом не было. Так что римляне сами, мол, нарушили контракт, когда практически силой добились от сагунтских властей заключения этого союза. Кроме такого, судя по всему, контракт был заключен конкретно меж Гасдрубалом и Римом, а не меж Карфагенским государством и Римом – так что комитет вообщем отказывался разглядывать контракт как официальный акт. Пять лет после смерти отца Ганнибал провел в Карфагене. Потом встал вопрос о его возвращении в армию. К тому времени грядущему полководцу было уже 22 года, в нем четко были видимы свойства, вежливые воинственным папой. Горячность сочеталась в юном человеке с осмотрительностью и необыкновенным разумом. В общем, вопрос о его направленности в иберийскую армию поставили на дискуссия в совете – так принципиальным он казался властям. И не зря. Ганнон призвал коллег одуматься, он стращал тем, что Ганнибал превратится в кровожадного и непокорного совету монстра, который непременно начнет войну с Римом и в итоге погубит Карфаген. Впрочем, Ганнон остался в безусловном меньшинстве, в войске Гасдрубала в 224 году до н. э. возник новейший гусарский командир. На новеньком месте он показал себя лучшим образом, скоро расположив к себе боец. Ганнибал пытался новости жизнь обычного бойца – дремать на земле, завернувшись в плащ, имеется ту же еду, что и они. Его никто не мог упрекнуть в любви к роскоши, любым излишествам. Рассказывают, что позднее, достигнув вершины могущества, он не обнаруживал нималейшего желания " погрязнуть в пороке " с захваченными в плен дамами, да и бессчетных наложниц, как, кпримеру, у Цезаря, у карфагенского предводителя не было. Богатству Ганнибал предпочитал славу и доблесть. Он был популярен собственной отвагой – главным бросался в битву, крайним оставлял поле боя. В то же время тяжело было затмить Ганнибала в полководческой хитрости. В этом значении он был благородным преемником собственных азиатских предков. Ганнибал втомжедухе брал на оружие и показательную благонадежность( там, где это было можетбыть) Гамилькара и Гасдрубала по отношению к покоренным племенам. Гасдрубал после погибели супруги, сестры Ганнибала, женился 2-ой раз на дочери иберийского главаря. Так же поступил и Ганнибал – его женой стала иная уроженка данных мест из городка Кастулон. Гасдрубал начал дарить Ганнибалу наиболее серьезные задания. По словам Тита Ливия, тот владел неповторимой возможностью и приказывать, и повиноваться, так что командующий не мог нарадоваться на собственного родственника. Но вышло так, что уже чрезвычайно быстро Ганнибал мог забыть о руководстве. Гасдрубал был убит в 221 году до н. э. во время охоты одним кельтом, который мстил пунийскому военачальнику за казненного как-то патрона. ныне бойцы единодушно выбрали новеньким собственным вождем Ганнибала Барку. Было ему тогда только 26 лет. Ганнибал радикально взялся за воплощение не то собственного личного, не то еще отцовского плана борьбы с Римом. Нет никаких колебаний, что уже издавна юный пунийский фаворит был убежден, что идти в Рим необходимо станет по суше – чрез Альпы. Но еще пару лет он истратил на то, чтоб снабдить совершенное карфагенское господство на Иберийском полуострове. Были приведены к покорности племена олкадов и ваккеев. Первое знаменитое нам огромное схватка в качестве командующего Ганнибал дал многочисленному воинству непокорного племени карпетанов. По сообщению древних историков, те собрали армию в 100 тыщ человек, и даже ежели эти данные преувеличены, судя по всему, соответствие сил было далековато не в выгоду Ганнибала. Полководец пошел на апрош – он начал стремительный отход к реке и " в панике " переправился чрез нее. Уверенные в победе карпетаны в полном хаосе бросились в реку, чтоб нагнать и убить " бегающего " неприятеля на ином сберегаю. В это время Ганнибал нежданно развернул войска, оказавшиеся в серьезном военном порядке. Вперед выдвинулись слоны, сбросившие в реку первых переправившихся противников, потом в воду вошла конница пунийцев, смявшая и обратившая в бегство растерявшихся и неорганизованных карпетанов. Через некотороеколичество дней послы этого племени изъявили совершенную подготовленность покориться Ганнибалу. ныне под контролем Ганнибала оказалась вся территория Пиренейского полуострова к югу от Ибера, за исключением Сагунта. После этого, по понятию предводителя, настал момент для истока конфликта с Римом. Тот был занят борьбой с иллирийскими пиратами и угнетением мятежей в равнине реки Падус( По) – тут, в Цизальпинской Галлии, в следующий раз бунтовали местные племена. В Иберии же состояние карфагенян смотрелось полностью крепким, местное народонаселение было умиротворено; по сути, значимая дробь Пиренейского полуострова представляла собой массивное пунийское правительство, далековато не во всем зависимое от самого Карфагена, но подчинявшееся местному главнокомандующему. Первый удар Ганнибал решил нанести по Сагунту. Его взятие обеспечивало тыл пунийцев при походе в Италию и вообщем свидетельствовало о разрыве отношений с Римом. Но сам военачальник не желал хватать на себя ответственность за развязывание борьбы. Поэтому он решил делать окольными способами – волновал окрестные с Сагунтом племена, натравливал на град иберийцев. Одно из племен он подговорил вручить ему жалобу на деяния сагунтинцев. В карфагенский комитет было ориентировано письмо Ганнибала, в котором он докладывал, что римляне подстрекают иберийские племена к борьбе против пунийцев, а в этом им помогают сагунтинские агенты. Совет дал позволение на атаку. Ганнибал начал осаду Сагунта в 219 году до н. э. Откровенно разговаривая, это было не наиболее удачное начинание в его карьере предводителя. Неудачно было выбрано пространство для главного удара – как раз там, где стояла самая высочайшая башня. Сам Ганнибал был ранен. Даже проломив стенки городка, пунийцы не сумели вломиться в него: напротив, в итоге последовавшего полевого боя по всем правилам бойцы Ганнибала обязаны были нестись и спрятаться в лагере. Естественно, сагунтинцы сходу обратились к римлянам за поддержкой. Сенат италийской главногогорода действовал, как это с ним нередко случалось, достаточно сонно. Пока там спорили о реакции на какое-то явление, ситуация грубо изменялась. Римское полпредство в лагере под Сагунтом Ганнибал повстречал очень невежливо. Тогда послы Рима направились в сам Карфаген. Возглавлял эту дипломатическую цель Квинт Фабий Максим. Совет втомжедухе повстречал римлян недоброжелательно, сообщив, что контракт с Римом никоимобразом не нарушен, и отказавшись предоставить главного нарушителя покоя. Сенатор сложил вдвое край тоги и произнес: " Здесь в моих руках битва и мир, что вы выбираете? " – " Выбирай сам! " – послышались возмущенные клики. Фабий отпустил тогу и сказал: " Тогда я избираю войну ". Осада Сагунта длилась длительных 8 месяцев, но вконцеконцов град пал, а разгневанный Ганнибал отдалприказ повредить его дома и стенки. Многие обитатели были убиты. ныне военачальник объявил о начале похода на Рим. Для этого он предпринял еще ряд предварительных действий. У Карфагена он потребовал доп контингенты, составленные из африканцев – нумидийцев, пунийцев, мавров, ливийцев. Иберийцев же, напротив, в огромном численности выслал в Карфаген, наполнять местные гарнизоны. Таким образом, Ганнибал как бы изготовил замен заложниками. Он считал, что бойцы будут лучше бороться вдалеке от личных земель. Действительно, в армии Ганнибала на протяжении фактически всей борьбы сохранялась удивительная для такового разноплеменного сборища людей наука, Ганнибал не доводил дело до мятежей. Конечно, тут сыграла огромную роль и собственная харизма предводителя. Принял карфагенский полководец еще одно, казалось бы, парадоксальное заключение. На зиму он выслал почтивсех боец( вособенности местных) в отпуск. Он посчитал, что, проведя время дома, бойцы будут психологически и физиологически лучше готовы к суровой борьбе и, в частности, к томному переходу в Италию. Проводилась и нравственная подготовка, Ганнибал сулил бойцам богатую добычу, месть Риму, хохотал над тем, что Альпы, мол, очень трудное барьер. Сохранился рассказ, как на одном совете некто из военачальников грубо возражал против настолько рискованного перехода и даже произнес, что будетнеобходимо изучать боец имеется человечину, чтоб отдать им вероятность добраться до Апеннинского полуострова. На это Ганнибал немедленно ответил: " Прекрасная мысль! " Сказано это было, естественно, в шутку и в доказательство неумолимого рвения предводителя к борьбе с Римом, но античные биографы проримской ориентации честно переписывали друг у друга рассказ о ужасном Ганнибале, который, будучи невозможно безжалостным, приучил бойцов к людоедству. Римляне тем порой распределили периферии страны меж консулами в согласовании с требованиями борьбы. Тиберию Семпронию Лонгу доверили Сицилию и Африку, Публию Корнелию Сципиону – Испанию. Они получили по два легиона, два легиона для охраны Рима получил и претор Луций Манлий. Сенат, возможно, допустил огромную ошибку, когда распылил эти силы и выслал легионы сразу в различные места. Сципион свои повел в Испанию, Семпроний Лонг двинулся на юг, где обязан был чрез Сицилию добиться Африки, а претор, как и предполагалось, остался в Риме. Армия Ганнибала отправилась за Ибер весной 218 года до н. э. Уже чрезвычайно быстро при переходе чрез Пиренеи начались переживания посреди покоренных сравнимо нетакдавно карпетанов. Они страшились похода, не желали оставлять родных мест и вконцеконцов самовольно покинули часть. Ганнибал решил эту проблему сосвоейточкизрения, как постоянно, творчески и показывая широту взоров и упругость. Он объявил, что сам отпустил иберийцев, а вдогон за ними выслал и возле 10 тыщ представителей остальных местных племен, которых считал мало надежными. Таким образом он демонстрировал остальным бойцам, что предстоит достаточно легкое действие, а не битва, с которой не станет возврата. Войско продолжило перемещение. Важной задачей пунийского предводителя было снабдить помощь и покой галльских племен, по территориям которых собиралась войти карфагенская войско. С данной целью Ганнибал везде рассылал курьеров, уверявших главарей в благожелательных намерениях собственного руководителя. " Если вы так желаете, – докладывали они галлам, – Ганнибал обнажит меч, лишь когда дойдет до Италии ". Звали галльских главарей и в краски, почтивсе из них получили состоятельные подарки. Эти деяния, в общем, имели успех. Галлы в главный собственной массе утихли. В то же время дела римлян с галлами были достаточно напряженными. Это было обусловлено исторически – недалёким соседством, постепенной экспансией Рима на север. Так, недавно до вторжения в Италию Ганнибала в Цизальпинской Галлии римляне основали два новейших городка – Плацентию [6] к югу от Падуса и Кремону – к северу от нее. Это немедленно привело к осложнениям в отношениях с местными племенами. Очень быстро в данных же местах довелось сражаться с бойями, помогать их врагов в межплеменной борьбе, что немедленно подтолкнуло бойев к союзу с пунийцами. Ганнибал знал о томном расположении Рима в Галлии и рассчитывал пользоваться этим. Полагаться только на силы собственной армии не доводилось, как, вообщем, и на суровые подкрепления из Карфагена. Римляне также попробовали располагать к себе галлов в тех местах, где намеревался войти враг. Но историки свидетельствуют, что римское полпредство на одном из галльских рекомендаций на местности сегодняшней южной Франции встретили искренним хохотом и потрясанием орудия. Рим в данных местах мог положиться только на большущий греческий град Массилия( вданныймомент Марсель), чьи торговые интересы вступали в возражение с подобными интересами Карфагена, так что пунийцы для массильцев были натуральными и прежними конкурентами. В Массилии и высадился со своими мощами двигавшийся в Иберию Сципион. Ганнибал находился севернее. Когда он дошел до Родана( Роны), тут его встретило племя вольков, не желавших помогать с пунийцами. Они заняли антипод сберегал крупными мощами, и Ганнибал не решался приступить переправу. Небольшой отряд он выслал севернее, а сам отдалприказ покупать у местных обитателей и сколачивать из что попало лодки – транспорт уходил бедный, но полностью подходящий для переправы. Упомянутый отряд переправился на иной сберегал на плотах в месте, где у вольков не был выставлен патруль, и обошел галлов сзаду. Когда Ганнибал увидел дым вдалеке от противного берега, он сообразил, что его бойцы подают относительный символ, и отдалприказ приступить переправу. Вольки уже были готовы вступить в бой, и в этот момент запылал их часть – это авангард Ганнибала сделал свою диверсию. Растерявшись перед необходимостью биться на два фронта, галлы бегали. Вся карфагенская войско сумела перейти на иной сберегал, перевезли и слонов – для них умышленно построили большущий пандус, гениальный в реку, к которому привязали большущий плот, покрытый дерном, с виду ничем не отличавшийся от пандуса. Слонов загнали на этот плот, отвязали его и таковым образом транспортировали на иной сберегал. Некоторые животные все же окунулись в воды Родана, но успешно отыскали брод и выбрались к обладателям. Незадолго до переправы вступили в касание конные разведгруппы римлян и пунийцев. Последним довелось освобождаться бегством. Об обнаружении врага сказали Сципиону. Через некое время он направился на север, но никого не поймал. Армия Ганнибала ушла еще севернее. Римский командующий сообразил, что упустил врага, но не отважился повернуть свои легионы – он отдалприказ им возобновлять перемещение в Иберию, оставив во голове их собственного брата – Гнея, а сам сел на корабль в Массилии и отбыл в Италию, разумея, что там его пребывание, наверняка, станет нужнее. Так и вышло. Ганнибал избрал для перехода чрез горы не самую маленькую, но самую комфортную, по его понятию, путь. Когда войско подошла к Альпам, на первых же проходах ее снова встретили злобные племена. Пунийцам получилось справиться их противодействие, но и во время только взлета галлы непрерывно волновали карфагенское армия, они шли параллельной ценный, сбрасывая на тропу большие камешки, совершали вылазки, отбивая у карфагенян дробь обоза. На верху Ганнибал решил подбодрить боец – он показал им на раскинувшуюся внизу плодородную равнину и произнес: " Горы – это не лишь стенки Италии, но и стенки самого Рима ". Полководец заверил, что наиболее тяжелое уже сзади, что спереди их ожидает богатая добыча, что уже никто не сумеет приостановить их и т. д. Оказалось, все не так элементарно – спускаться было еще труднее, поэтому что спуск в предоставленном месте был короче и, поэтому, круче. [7] Даже пешие бойцы налегке не постоянно могли удержаться на ногах, что уж произносить о лошадях и слонах! Кроме такого, правило спуска довелось на середину ноября, так что люди мерзли, падал снег. В одном месте войско остановилась перед узкой тесниной и повернула в иную сторону – но там большущий участок пути представлял собой ледовую путь, покрытую снегом. Помучавшись на этом катке, пунийцы обязаны были возвратиться назад. Ганнибал отдалприказ саперам увеличить проход. Солдаты разводили у больших валунов костер, позже лили на камешки уксус и получившуюся таковым образом рыхлую массу расчищали уже машинально. Проложенная таковым образом горная тропа была до ii века н. э. и носила имя Ганнибала. После такого как карфагенский военачальник отпустил домой карпетанов, у него было возле 50 тыщ бойцов; приблизительно половину этого войска он растерял во время зимнего перехода чрез Альпы. По этим историка Полибия, у Ганнибала оставалось только 20 тыщ пехотинцев( ливийцев и иберийцев) и 6 тыщ всадников. Но ежели даже и так, все одинаково это была неповторимая акция – перевести зимой такое численность войска, да еще и со слонами! В равнине Падуса нежданно для римлян оказалась большая боеспособная войско, в то время как Тиберий Семпроний Лонг находился со своими легионами в Сицилии, а Гней Сципион шел в Иберию. Римские сенаторы считали, что главным театром боевых действий станет даже не Сицилия, как в прошлую войну, а Северная Африка, но им стала Италия. Важнейшая дробь только стратегического плана Ганнибала была осуществлена. Первыми соперниками Ганнибала на местности Италии стали таврины – злобные бойям, а следственно, и пунийцам, племена.( Бойи заключили с полководцем альянс, еще когда тот стоял на Родане.) Их основной град – Таврин( сейчас Турин) – Ганнибал брал без особенного труда. Затем его отряды разошлись по данной области северной Италии, склоняя на свою сторону остальных галлов и лигурийцев, где опасностями, а где обязательствами свободы от римлян. Довольно скоро привел сюда легионы, приобретенные им от Манлия, и Сципион. Он некотороеколичество изумил Ганнибала быстротой реакции – таккак еще нетакдавно консул находился в Массилии, а сейчас стоял у Плацентии, наиболее такого, перешел Падус и укрепился на правом сберегаю маленький реки Тицин, отрезав пунийцев от лишь что обретенных галльских союзников. Сюда же торопился со своими мощами Семпроний Лонг, получивший от сената веление немедленно выдвигаться на север, на содействие Сципиону. Как и в движение практически всей борьбы, Ганнибал начал немедленно находить огромного схватки – в нем он себя ощущал более твердо. Свое армия он решил подбодрить перед решающей боем. Ганнибал отдалприказ привести к нему пленных галлов и внеспредложение им взять роль в боевом турнире, по итогам которого фаворит всякой пары получит свободу. Галлы были в восторге: те, на кого указал жребий как на соучастников соревнований, скакали от счастья. Затем состоялись забавы, и пунийцы, оккупированные зрелищем, еще более хвалили тех, кто продул, за проявленную доблесть. Ганнибал же немедленно по окончании турнира выступил перед своими бойцами с речью: он заявил, что их состояние сродни тому, в котором оказались нищие галлы. Только победа или погибель – таковой отбор, как заявлял пунийский главарь, стоял перед его бойцами. И бороться благодарячему нужно с не наименьшим воодушевлением, чем пленные. Позже, конкретно перед битвой, Ганнибал сказал еще одну стиль, в которой обещал пунийцам и их союзникам добычу, землю, избавление от повинностей, карфагенское гражданство и даже свободу рабам, какие находились в армии совместно с владельцами. В то же время и Сципион пробовал вдохновить свои войска. Многие тут только нетакдавно стали бойцами, остальные потерпели оскорбительное поражение нетакдавно во время войн, какие вел Манлий с галлами, так что в нравственном отношении и в значении военного эксперимента пунийцы основательно превосходили врага. Сципион напомнил собственным подчиненным, что перед ними стоят те наиболее пуны, которых еще нетакдавно римляне колотили и на суше, и на море, и пора их определить на пространство. Сама бой кончилась достаточно скоро. Римская простая пехота вообщем чуть успела завязать бой, как тут же побежала за спины последующей, наиболее сильной полосы. Пока сражались центральные доли, нумидийские конники Ганнибала, расположенные по традиции на флангах, окружили римское армия. Сципион был тяжко ранен, и его выручил маленький конный отряд, которым командовал совершенно еще юный сын командующего( в будущем гениальный римский военачальник, которому и выпадет честь окончить войну с Карфагеном на его местности). Ганнибал дал римлянам только первый урок полководческого художества. Пока что был показан только один прием – деяния легкой конницы на флангах. Однако римлянам получилось вывести огромную дробь пехоты с поля боя невредимой. Они успели перейти Падус и повредить за собой мост. Это было изготовлено в крайний момент – на горизонте уже возникли отправленные Ганнибалом вслед всадники под командованием его брата Магона. Сципион стал лагерем у Плацентии. Пунийцы скоро также навели мост и перешли реку. Ганнибал желал позаимствовать врага еще на одну битву и даже выстроил военный распорядок на виду у римлян, но на этот раз Сципион не поддался, штурмовать же часть Ганнибал не отважился. Впрочем, локальной победы он достигнул и без такого – возрос поток желающих помогать с ним галлов из городов северной Италии, да и из лагеря Сципиона перебежали полторы тыщи человек. Ганнибал мог быть доволен. Это позднее он удостоверится в том, что галлы – чрезвычайно ненадежные союзники, переходящие на сторону такого, чья войско в этот момент к ним поближе. Пока же он одарил перебежчиков и выслал их по домам, чтоб они поведали о благодушии и незлопамятности пунийцев. Так он нередко поступал с пленниками из числа неримлян и потом. Для него на самом деле не было задачки главнее, чем перетянуть на свою сторону как разрешено более былых римских союзников. Сципион тем порой решил поменять дислокацию и перешел к реке Треббия, где холмистая местность ограничивала энергичность пунийской конницы. Туда же к нему прибыл и Семпроний со своими армиями. Между 2-мя командующими разгорелся спор, содержание которого разрешено станет пересказывать по отношению ко почтивсем последующим сражениям, только изменяя имена работающих лиц. Семпроний, одержавший ряд побед на Сицилии и у остальных близлежащих островов, рвался в бой. Сципион, уже наученный горьковатым экспериментом, отговаривал собственного нетерпеливого коллегу. Победил Семпроний( Сципион все еще мучился от последствий ранения на Тицине и не мог воспринимать функционального роли в управлении войском). А подошедший к Треббии Ганнибал, как постоянно, впору узнал о разногласиях в стане врага и о нраве Семпрония. Он начал стимулировать римлян на огромное схватка. Сначала Семпронию получилось направить в бегство достаточно большущий отряд пунийцев, возвращавшихся с фуражировки, что грубо повысило самомнение римского военачальника. Потом нумидийцы Ганнибала кружили около самого римского лагеря. Они скоро добились собственного. Семпроний вывел в одно утро все войска и кинул их на наседающего неприятеля. Нумидийцы скоро исчезли вдалеке. В то же время Ганнибал, отобрав наилучших бойцов, посадил их в камышах на ином сберегаю реки, а оставшимся отдалприказ тихо приготовлять завтрак и обтираться умышленно выданным оливковым маслом. На дворе было 22 декабря, стоял мощный мороз, и покуда пунийцы отдыхали перед битвой, растирались, ели и одевались, их враги, выбежав впопыхах, не успев как следует облачиться, переправлялись на иной сберегал Треббии. Выйдя из холодный воды, они чуть могли удерживать в руках орудие. Ганнибал, которому доложили о том, что римляне уже на этом сберегаю, отдалприказ основывать собственный военный распорядок. Впереди он поставил балеарцев, за ними – томную пехоту( иберы, галлы и ливийцы), а на обоих флангах – конницу и слонов. Всего для боя построилось возле 30–35 тыщ человек( тут, как мы зрим, были уже и союзные галлы). У Семпрония втомжедухе в центре стояла пехота, а на флангах – кавалерия: только – возле 40 тыщ человек. Сражение обещало быть достаточно упорным, и первые минутки лишь подтвердили это – в некий момент слоны Ганнибала чуть не смяли личные войска; но по сигналу в тыл римлянам стукнул из засады отряд Магона, что и решило финал схватки. Воины Семпрония оказались в окружении, и только 10 тысячам получилось пробиться через перстень в собственный часть, откуда совместно с подразделениями Сципиона, остававшимися в лагере, они ушли к Плацентии. Победа на Треббии, по сути, дала Цизальпинскую Галлию в руки карфагенян. Ганнибал преподал 2-ой урок римлянам. Темой его на этот раз стало: как применять засаду и стимулировать врага. Поскольку урок не был усвоен, уже чрезвычайно быстро пунийский главарь устроит испытание " данного на дом ". Тиберий Семпроний Лонг с большущий угрозой для своей жизни пробрался по занятой противником Цизальпинской Галлии и прибыл в Рим к выборам консулов на последующий год.( Они обязаны были проскочить под управлением консула сегодняшнего.) Он пробовал утаить масштабы поражения, но это ему не получилось. Рим гудел от возмущения и беспокойства. Выборы получили особенное смысл: таккак новеньким консулам предстояло охранять уже саму столицу. На 217 год были выбраны Гней Сервилий и Гай Фламиний, представители благородной и демократической партий. Фламиний еще до введения в обязанность повел себя как человек невыдержанный. Он покинул Рим, не принеся нужных жертвоприношений. Это было неслыханное нахальство, которое к тому же сулило его народу( так, по последней мерке, считали почтивсе представители этого народа) огромные бедствия. Вероятно, Фламиний боялся резких движений со стороны ненавидящей его партии. Еще не войдя в обязанность, он выслал веление Семпронию привести свои легионы в Аримин. Ганнибал же с потеплением решил вторгнуться в Этрурию. Его войско шибко пострадала от холодов, стоявших в Италии всю зиму, погибли фактически все его слоны, да и положение боец было не наилучшим, и военачальник находил новейших состоятельных земель, новейшей добычи. Тем наиболее что конкретно в Этрурии римляне сосредотачивали главные запасы продовольствия для армии. Путь туда покоился чрез Апеннины. Там-то Ганнибал и сообразил, что поторопился с походом. Опять ударили морозы, началась ураган, бойцы обязаны были лежать на земле, прикрывшись палатками, – определить их не было никакой способности. Еле выбравшись из данной переделки, измученные карфагеняне( а с ними, несомненно, и ливийцы, нумидийцы, иберийцы, галлы) возвратились к бывшей складе в северной Италии. Здесь им фактически тут же довелось вступить в битву с римлянами, приэтом так ожесточенную, что она также могла бы считаться одной из самых больших и кровопролитных во всей Второй Пунической борьбе, ежели бы не проливной дождик, разведший врагов по собственным лагерям. Ганнибал не отказался от собственного намерения, но нужно было избирать иную путь. Центральная Италия раскрывала перед его армией огромные стратегические способности. Фламиний же тем порой одолжил, как ему казалось, все вероятные проходы в плодородную Этрурию и был совсем спокоен… И совсем зря. Пунийский военачальник снова изумил врага. Ганнибал решил идти болотами реки Арн( Арно), какие были практически непроходимы благодаря ядовитым испарениям, грязи, разливу самой реки. Римляне и поразмыслить не могли, что некто отважится новости тут армию. И такую неосторожность они показали по отношению к военачальнику, который уже некотороеколичество раз демонстрировал, что думает нестандартно и там, где пасуют остальные, он-то пройдет. Переход по Арну выдался, естественно, нелегким. Галлов сходу поставили вцентре, чтоб не отдать им выйти, но и другие ощущали себя не лучше – некуда было шагнуть, чтоб не окунуться по колено в воду или грязь, лошадок водили по мертвецам остальных павших животных, спали также на трупах… Сам Ганнибал восседал на единственном оставшемся в живых после апеннинской пробы слоне, но и его поняла незавидная участь. Какая-то инфекция лишила предводителя зрения на один глаз. Но карфагенская войско все же вышла в Этрурию – там, где ее никто не ожидал. Пунийцы таковым образом оказались поближе к Риму, чем призванный его охранять Фламиний. Ганнибал поставил перед собой традиционную задачку: спровоцировать врага на схватку – тем наиболее покуда перед ним стояли лишь легионы Фламиния, а силы Сервилия были еще далековато. Это оказалось не чрезвычайно трудно. Ганнибалу довольно было уладить грабежи, типо продвигаясь к Риму. Фламиний сказал некотороеколичество огненных речей перед собственным боевым советом, воздевал руки к небу и вконцеконцов дал веление приступить гонение с целью отдать " карфагенскому чудовищу " схватка и снискать славу фаворита без поддержке Сервилия. Ганнибал избрал для боя пространство на сберегаю Тразименского озера. Выбор был, естественно, не случаен. Между горами и озером лежала маленькая равнина, в которую с запада вел узкий проход( так именуемое ущелье), вывод замыкал бугор. Ганнибал с ливийцами и иберийцами расположился на центральных высотах, синхронно сберегаю, у входа в равнину тайком разместились конники и галлы, на холме у выхода – балеарцы и простая пехота. Все размещение сил Ганнибала – это была одна крупная засада. Бросаться в узкий проход за вошедшим туда заблаговременно хитрым пунийцем было верхом безрассудства, но Фламиний отважился. Его войско( только возле 30 тыщ человек) вульгарна навстречу смерти сутра, в густом тумане. Разведка отправлена не была. Как лишь римляне оказались вполне в равнине и начали перестройку колонн, Ганнибал подал знак, и его доли сразу с нескольких сторон напали на врага. Римлян охватила паника, они не успели сконструировать военный распорядок и вступили в бой расхлябанно. Впрочем, дрались окруженные легионеры ожесточенно. В тумане слышались клики, трезвон орудия, ржание лошадок. Кто-то пробовал избавиться вплавь, но в собственном снаряжении шел на дно… Историки свидетельствуют, что сражавшиеся даже не увидели достаточно массивного землетрясения, произошедшего в это время и разрушившего, меж иным, ряд городов. Нам видится, что не увидеть его было достаточно трудно, элементарно это стихийное горе органично вписалось в картину Армагеддона, творившегося на Тразименском озере. Часть римлян, которая успела взойти на маленькую высоту, когда рассеялся туман, была потрясена открывшимся ей зрелищем. Около 15 тыщ человек растерял Рим в данной сражению, 6 тысячам римлян получилось вырваться, но они были настигнуты и окружены пунийской конницей, сам консул умер. Несколько тыщ легионеров разбежались и пробирались сейчас в Рим поотдельности или малыми группами. Потери карфагенян навряд ли превосходили две тыщи человек, пленных латинян Ганнибал опять отпустил, повторив, что пришел сражаться не с италиками, а с их покорителями. Вскоре до римлян стали губить беспокойные извещения. Наконец на форуме собралась большая масса, требующая отчета у властей. К митингующим получился претор и сказал только одну фразу: " Мы побеждены в огромном битве ". Сенат уже заседал и задумывался, что делать далее, кто же сумеет приостановить карфагенян. В данной ситуации решили использовать к чрезвычайной мерке. Был назначен теран – уже немолодой авторитетный дипломат Квинт Фабий Максим. Он придерживался умеренной полосы поведения, о решающей сражению с Ганнибалом не орал и вообщем не был убежден в ее необходимости. Но начальником конницы( то имеется " заместителем " терана) был сразу избран жаркий молоток Минуций Руф, призывавший одним ударом кончать с Ганнибалом. Впоследствии, во время воплощения фабианской медлительной стратегии, Руф непрерывно осуждал деяния терана, за глаза называя его трусом и подлецом. Ганнибал тем порой со собственной армией тихо передвигался по средней Италии, покуда не опустился южнее – в Апулию. До этого он пошел на " беспримерно храбрый " шаг – реорганизацию армии внутри неприятельской страны. Пешие доли были перестроены в согласовании с римским экспериментом. Пехота разделена на легионы; некотороеколичество недель карфагенские бойцы обучались делать в новеньком строю. По дороге на юг карфагенский военачальник временно отказался от стратегии привлечения новейших союзников и дал вероятность собственным бойцам насытиться и обогатиться, за пунийцами оставалась только выжженная земля. Объяснять свои далековато идущие планы всем бойцам, которых и держала в его армии в первую очередность охота наживы, было достаточно тяжко. Только позднее Ганнибал возвратится к собственной бывшей дипломатической полосы. В родное время к месту дислокации карфагенского войска подошла новенькая войско Фабия. Ганнибал немедленно выстроил свою армию для боя. Он еще не знал, что ему противостоит человек чрезвычайно сложный, одна из самых ярчайших личностей во всей римской летописи. Фабий Максим, прозванный Кунктатором( Медлителем), совсем не хотел биться с Ганнибалом. Он избрал иную стратегию. Следуя за армией Ганнибала, практически постоянно – на виду, занимая командные вышины и непрерывно закрывая путь на Рим, Фабий ни в коем случае не давал спровоцировать себя на бой. Он разумел, что на поле боя Ганнибалу нет одинаковых, и не желал подчинять свои войска следующему погрому, который мог бы самым печальным образом отразиться на всем Римском государстве. Зато Кунктатор жег поля, чтоб отнять врага провианта, высылал малые отряды, водинмомент атакующие и уничтожающие пунийцев на коммуникациях или пт фуражировки. При этом римлянам запрещается было вылезать из лагеря поотдельности, даже дрова они заготавливали крупными отрядами. Численность римской армии была доведена до невиданного дотоле числа – 18 легионов. Легионеры равномерно закончили страшиться Ганнибала. Фабий, умело воспользовавшись плюсом собственного расположения, заключавшимся в неистощимости запасов и наличии огромных людских запасов, упрямо достигал конфигурации соотношения сил и нравственного состояния армии в свою выгоду. Во время данной забавы в кошки-мышки разрешено отметить два ярчайших эпизода. Первый – в Кампании. Ганнибал решил ампутировать римлян от их южных союзников, заняв град Касин неподалеку от Капуи. Однако вожак, возможно, не сообразил, не расслышал( можетбыть, преднамеренно) разъяснений предводителя и привел все его армия в равнину, окруженную горами и реками на границе Кампании и Фалерна – к городку Касилин. Пунийский военачальник, осмыслив, что попал в ловушку, пришел в гнев, несчастный вожак был распят. А Фабий и Минуций тем порой заняли все выходы. Ганнибалу получилось вырваться из ловушки с поддержкой следующий хитрости. Ночью в один из горных проходов устремились собранные пунийцами со всей окрестности быки, к рогам которых была привязана горящая соломка. Обезумевшие от боли животные прорвали линию римской защиты. Легионеры, увидев огни со всех сторон, решили, что окружены, и в панике разбежались. В освобожденный таковым образом проход ушла карфагенская войско. Второму эпизоду предшествовали последующие действия. Тактика Фабия, хоть и была удачной в стратегическом отношении, но легла томным багажом на плечи фермеров, чьи посевы разоряли карфагеняне, а то и сами римляне. В Риме увеличилась демократическая партия, желавшая решительных действий и недовольная выжидательными деяниями терана. Ганнибал остро поддержал ее позицию, когда выжег земли вблизи от собственного имения Кунктатора, оставив само поместье невредимым. ныне Фабия винили в предательстве. В конце концов он был вызван в Рим, типо для воплощения жертвоприношений, и там стал очевидцем такого, как народное собрание уравняло его в правах с Минуцием Руфом. За это выступил фаворит демократов Гай Теренций Варрон – иностранец из низов, сделавший карьеру на очевидном популизме и уже метивший на консульское пространство. Вернувшегося в боевой часть терана шеф конницы повстречал с нехорошо скрываемым пиршеством и внеспредложение править армией, как это нередко совершают консулы – по очереди: день один, день иной. Фабий Максим категорично отказался, он отлично разумел, что Минуций непременно в собственный день ввяжется в какую-нибудь авантюру и втянет туда все армия. Поэтому теран внеспредложение поделить армию на две доли – для него и для Минуция Руфа. Так и поступили. А быстро шеф конницы вправду попал в историю. Он принял бой с Ганнибалом, а тот, укрыв перед схваткой дробь пехотинцев в маленьких ямах, которыми было покрыто все ратное поле, в подходящий момент подал символ. Руф находился под опасностью неминуемого поражения. И лишь Фабий, наблюдавший за всем этим со стороны и в решающую минутку появившийся со свежими мощами на поле боя, выручил собственного оппонента. Минуций сам пришел проситьпрощения перед Фабием, именовал его папой родным; целый Рим сейчас пел осанну разумному правителю. Когда тот передал возможности доправлявшим этот год двум консулам, они продолжали задерживаться конкретно его стратегии. Впрочем, римлян ожидала еще одна трагедия. Имя ей – Канны… а имя – Теренций Варрон. Пока Фабий прогуливался по пятам за собственным врагом, политическая ситуация стала равномерно накладываться так, как было рентабельно Риму. С доказательствами собственной лояльности прибывали послы из Неаполя, Сиракуз и остальных городов. Ганнибал же ощущал себя беспокойно – его армия продолжительно не могло достигнуть огромных побед, сотворить сильную южноиталийскую антиримскую коалицию также не удавалось. Полководец знал, что посреди его временных союзников довольно ненадежных людей, какие имеютвсешансы изменить его и даже исполнить заказ неприятеля на смертоубийство. Поэтому Ганнибал часто менял парики и одежду, так что сами бойцы не постоянно спрашивали собственного предводителя в новеньком виде. К весне 216 года до н. э. в карфагенском лагере стал переживаться и недочет продовольствия, беспокоились иберийцы и галлы, какие узнали, что еды осталось быстро. Все это принудило предводителя подвинуться в Луканию, тут карфагеняне завладели поселок Канны, где располагались продовольственные сложения. Армия Ганнибала стала лагерем на берегах реки Ауфид. В Риме же были избраны новейшие консулы, и снова одним из них стал дипломат популистского толка, а следственно, глашатай решительной борьбы с Ганнибалом, с которым настолько " сонно и боязливо " пробовали совладать политические враги консула-демократа. Этим консулом стал Гай Теренций Варрон. Вторым консулом был избран умеренный Эмилий Павел. Еще до избрания Варрон провозгласил день решающего схватки с пунийцами. Эмилий же, напротив, категорично возражал против настолько радикальных мер и придерживался стратегии Фабия. Римляне подошли к Каннам и стали в 2-ух километрах от врага. Всего две римских армии насчитывали 16 легионов, в которых было возле 80 тыщ пехотинцев и 6 тыщ всадников. [8] У Ганнибала боец было существенно меньше – 40 тыщ пехотинцев и 10 тыщ всадников. Преимущество же карфагенян было, как зрим, в коннице – приэтом и количественное, и высококачественное. Пока армии стояли неподалеку друг от друга, Ганнибал некотороеколичество раз пробовал спровоцировать врага на битву. То он подчеркнуто оставлял часть, типо боясь вероятного схватки и оставляя в палатках на самом видном месте серебряные декорации. То кругом римского лагеря кружили нумидийские всадники, выкрикивая обидные для легионеров слова. То " панически бегали " от римских отрядов фуражиры карфагенян. Однако длительное время происшествия и Эмилий Павел сопротивлялись истоку решающего боя. Но 2 августа римской армией командовал Теренций Варрон. Лишь лишь показалось солнце, войска по указу этого консула стали выстраивать военный распорядок на левом сберегаю Ауфида фронтом на юг. Варрон решил разгромить конкурента неотразимым ударом тесновато сомкнутых сил, для что отдалприказ при построении военного распорядка сузить его фронт и увеличить глубину. Во всех легионах интервалы меж манипулами были сокращены, и образовалась типичная массивная когорта глубиной в 36 шеренг. В центре военного распорядка римлян расположилась пехота( справа – римляне, слева – союзники), на флангах – конница: на правом, примыкавшем к реке, – 2400 всадников под командованием Эмилия; на левом фланге, не защищенном никакими натуральными препятствиями, – вся остальная конница во голове с Варроном; 8–9 тыщ легких пехотинцев были выстроены спереди фронта. То, как выстроил свои войска под Каннами Ганнибал, самым броским образом выявляет его полководческий способность: созидательный подъезд к занятию, знание предсказать ситуацию на поле боя, дееспособность к тщательному разбору сил, расположения, способностей врага. Итак, в центре карфагенского войска в одну линию выстроились 20 тыщ иберийцев и галлов в 10 шеренг в глубину; тут, с данными опытными, но не самыми сильными и надежными армиями пунийской армии находился и сам Ганнибал. На левом же и правом крыльях наиболее глубочайшим строем стояла мощная африканская( доэтого только – ливийская) пехота( две колонны по 6 тыщ человек) и еще далее – на последних флангах – кавалерия. 8 тыщ тяжелой конницы под командованием брата предводителя Гасдрубала расположились на левом крыле у реки, 2 тыщи нумидийской легкой конницы под командованием Ганнона – на правом крыле. Легкая пехота, как и у римлян, находилась спереди армии – завязав схватка, она обязана была отойти за линию тяжелой пехоты. Все построение карфагенской армии напоминало полумесяц, выпуклая сторона которого( иберийско-галльский центр) находилась поближе к сопернику, а " рога " были, поэтому, сзади. Армия Ганнибала заняла такое состояние, при котором сухой южный ветр сирокко нес тучи пыли в лицо римлянам. [9] Перед битвой карфагенский военачальник обратился к собственным бойцам с обычно прочувствованной речью, где важное пространство уделялось вопросам вероятной наживы.( У римлян стиль все же шла, как правило, о охране свободы и самой жизни Римского страны.) " С победой в данной сражению вы безотлагательно станете хозяевами целой Италии, – заявлял Ганнибал, – одна эта бой положит конец сегодняшним трудам вашим, и вы будете владельцами всех имуществ римлян, станете властителями и владыками всей земли. Вот отчего не необходимо наиболее слов – дела необходимы ". С обеих сторон схватка истока простая пехота. Через маленький просвет времени Ганнибал кинул в атаку левофланговую конницу Гасдрубала. Противостоявшие ей римские всадники правого фланга, неглядя на упорное противодействие, были разбиты и рассеяны. Одержав тут победу, Гасдрубал стал грозить с тыла римской кавалерии уже на противоположной стороне. В конце концов крайняя под опасностью удара с тыла втомжедухе покинула поле боя. Вообще же на левом фланге римлян пришествие нумидийской кавалерии началось с такого, что возле 500 всадников появились в размещение римлян и огласили, что сдаются в плен; мало времени спустя, выхватив заблаговременно спрятанные клинки, они кинулись на римлян с тыла. Основную массу нумидийцев Гасдрубал выслал гнать отступающего врага. Сражение при Каннах в 216 г. до н. э. Начало схватки и свита римской армии Тем порой многочисленная римская пехота нанесла мощнейший удар по иберийцам и галлам Ганнибала в центре. Его 20 тыщ отступили под натиском 50–55 тыщ отлично приготовленных римских легионеров. Но для этого и стояли тут союзники Карфагена: они обязаны были отойти! В погоне за кельтами римляне теснились к центру, туда, куда подавался враг, и умчались так далековато, что проскочили первые ряды ливийцев, стоявших с обеих сторон. Те же по сигналу развернулись лицом друг к другу и стали скоро сходиться – так, чтоб объединиться за спинами увлекшихся битвой римлян. Таким образом, сейчас центр построения армии Ганнибала был уже вогнутой долею полумесяца, ливийские " рога " которого охватывали по бокам наступающие легионы врага. Римская войско, оставшаяся без конницы, практически попала в мешок. С тыла на пехоту римлян рухнула решившая свою задачку конница Гасдрубала. Фланговые колонны карфагенян нападали врага с 2-ух сторон. Римляне продолжали бой в полном окружении. Задние и фланговые ряды обязаны были повернуться. Численное преимущество римлян было сведено на нет: таккак противодействие наседавшему противнику могли показывать лишь наружные шеренги. Легионерам не хватало места, в скученных рядах началась толкотня, почтивсе погибли под ногами собственных же однополчан. Истребление превратившихся в беспомощную массу легионов длилось некотороеколичество часов. Всего же бой при Каннах продолжалась возле 12 часов. Огромная римская войско была разгромлена. Рим растерял 48 тыщ человек лишь убитыми и некотороеколичество тыщ пленными. В том числе умер и Эмилий Павел. Когда он, уже кровавый, сидел на кремне, проезжавший мимо трибун типо произнес: " Консул, бери мою лошадка и спасайся. Ты единый человек, который неповинен в том, что вышло ", но тот отказался оставлять армию. А вот Варрон остался жив, впору покинув ратное поле. В римском войске были и сенаторы, записывавшиеся в легионы элементарными бойцами. Погиб при Каннах и уже отлично узнаваемый нам Минуций Руф. От большого войска осталось лишь от 16 до 28 тыщ человек. Некоторые легионеры бегали и укрылись в 2-ух лагерях, после что почтивсе все одинаково были взяты в плен, и только маленький отряд вырвался из этого ада организованно. В Риме беглецы вошли в состав новейших 2-ух легионов. Тех, кто оставался в лагере, не отважившись прорываться с битвой, Ганнибал внеспредложение позже сенату купить, но тот отказался на том основании, что эти люди показали непозволительную для римлянина трусость. Но и те, кому получилось нестись, не были прославлены как герои. Карфагеняне при Каннах утратили убитыми возле 6 тыщ человек. Сражение, данное тут Ганнибалом, вошло в анналы военного художества. До сих пор Каннами именуют бои, в которых превосходящие силы врага были окружены и уничтожены. Еще в xix – начале xx века почтивсе боевые теоретики считали Канны боем, деяния в которой разрешено воспринимать за эталон и в современных критериях. При всем этом схватка при Каннах отдало историкам образчик не лишь примерно проведенной боя, но и таковой боя, политические, стратегические итоги которой очевидно не подходили масштабам победы. Варрона сенаторы встретили, как это ни парадоксально, бурными приветствиями, а таккак им был очевиден преступный нрав его действий. Но в это время власти приняли разумное заключение – примирить враждующие партии. Именно благодарячему сенаторы и люд поблагодарили консула за то, что он в тяжелую минутку не утрачивает веры избавить родина. Через некое время он был отстранен от командования армией, но изготовлено это было осторожно и не уничижительно для консула. Со времени Канн Рим пробовал становить во голове армии уже опытных военачальников, чьи возможности в случае необходимости продлевались, римские полководцы стали еще осмотрительнее, предпочитали входить в схватка, лишь убежденные в том, что погрома не последует. Значительные стремления прилагались к тому, чтоб возвратить на свою сторону союзников. Ганнибалу сходу после Канн некие командиры давали немедленно продлить гонение бегающего в смятении неприятеля и отгонять его до Рима, что обязано было закончиться взятием городка, но военачальник не отважился этого изготовить. Именно тогда один из его подчиненных воскликнул: " Да, натура не дает одному человеку всех талантов сходу. Ганнибал, ты умеешь одерживать победы, но не умеешь воспользоваться их плодами ". Пока карфагеняне советовались, в Риме распорядок скоро восстанавливался сенатскими указами, принятыми по настоянию Фабия Максима. " Все не могли пропасть – это бред ", – тихо заявлял сенатор; были высланы отряды вдоль водящих на юг из Рима дорог, какие обязаны были выяснить в точности, что вышло под Каннами. Женщинам запрещается было вылезать на улицу плакать по собственным супругам и сыновьям, было приказано задерживать и составлять совместно всех беглецов, определить сторожу у ворот Рима и никого не издавать – подругому град опустеет. Как уже было произнесено, сенаторы отказались купить у карфагенян пленников. Но еще главнее было то, что совместно с предложением о выкупе Ганнибал втомжедухе внеспредложение Риму приступить мирные переговоры. Все произносит в выгоду той гипотезы, что пунийский военачальник после Канн уже считал себя победителем во всей борьбе и сейчас лишь ожидал, когда сумеет оформить этот факт документально. Жесткая точказрения сената, категорично отказавшегося опознавать Рим побежденным, аналогично, некотороеколичество обескуражила победоносного врага. Не все отлично складывалось и в отношениях Ганнибала с советом в родном городке. Туда он после собственной блестящей победы выслал брата Магона – за подкреплениями. Тот рассыпал перед отцами городка мешок золотых колец, какие носили лишь знатные римляне. Это обязано было представить совету, каких успехов достигнул его брат. Карфагеняне были в восторге. С резкой оценкой Ганнибала выступил лишь все тот же Ганнон. " Странные эти победы, – заявлял он, – Ганнибалу сопутствует успех, но вместо добычи он шлет на отчизну просьбы о подкреплении и о деньгах ". Кажется, так задумывался не лишь он, хоть большаячасть и молчало или деятельно выражало родное восторг полководцем. Ему в содействие были ориентированы доп силы, истина совсем не надлежащие запросам Ганнибала. Зато существенное пополнение было послано в Испанию и Сардинию. В Испании уже издавна пунийцы не могли достигнуть успехов, римляне под управлением братьев Сципионов непрерывно притесняли собственных врагов, населенные пункты переходили из рук в руки, периодически практически вся Испания южнее Ибера оказывалась в руках Сципионов, таковым образом, Гасдрубал никоимобразом не мог придти на содействие собственному брату в Италию. Операция же карфагенян на Сардинии была еще наименее удачной, достаточно скоро римляне установили совершенное владычество над полуостровом. В Италии, естественно, после Канн пунийцы добились роста перечня собственных союзников посреди италийских племен. На их стороне сейчас были ателланы, калатины, гирпины, дробь апулийцев, самниты, несчитая пентров, все брутии, луканы, а несчитая них, узентины, все цизальпинские галлы. Вскоре к палатке Ганнибала выстроилась очередность и из посланцев неких греческих городов Апеннинского полуострова. Однако на юге почтивсе городка оставались верны Риму. Особенно это касалось латинских колоний, обитатели которых в родное время выселились из Лациума и владели хоть и не одинаковыми с римлянами правами, но находились все же на достаточно привилегированном расположении. Среди данных городов на юге Италии более большими были Брундизий, Венусия, Пестум. Своей целью после крайней описанной победы Ганнибал избрал обычно оппозиционный Риму Самниум. Находившиеся тут городка достаточно скоро подчинялись карфагенянам. При этом военачальник обширно поддерживал демократические движения в данных городках, где римской стороны, как правило, держалась благородная партия. Из Самниума Ганнибал направился к Неаполю, но так и не отважился его надоедать. Гораздо удачнее сложились его дела в Кампании с состоятельной и влиятельной Капуей, кстати издавна соперничавшей с Неаполем. Здесь демократические круги с огромным энтузиазмом разглядывали вероятность союза с Карфагеном. По их понятию, это, в окончательном счете, не лишь могло привести к избавлению от римского владычества, но и делало по окончании борьбы Капую сильнейшим городом всей Италии. Их смелость непроизвольно поддержал сам Теренций Варрон, набиравший новейшую армию в Венусии. Прибывшим капуанским посланцам он стал неприкрыто апеллировать на жизнь, заявил, что сейчас, когда Рим временно ослаблен, его союзники обязаны брать на себя главную бремя всех боевых действий против африканских захватчиков, пожаловался на недостаток в римской армии лошадок, орудия, продовольствия – только. Вскоре после этого Капуя хозяйка пригласила в град карфагенского предводителя. Тот, будучи чрезвычайно доволен отколом от лагеря врага настолько принципиального центра, наобещал кампанцам золотые горы, согласился на все политические претензии городка. Впрочем, грядущее показало, что союзническая Капуя причиняла могущественному покровителю более морок, чем полезности. Капуанцы пробовали безпомощидругих завоевать окружающие городка, действовали нахально и самоуверенно, но при этом неумело, требовали помощи. Наконец град был осажден римскими консулами. Пунийский военачальник обязан был непрерывно осматриваться на Кампанию, посылать туда войска… Командование римскими легионами у Варрона принял претор молоток хромой Марцелл, полководец, непременно, небесталанный. Впоследствии он причинил много морок Ганнибалу, ему удавалось и разделять войска пунийцев – по отдельности и совместно, даже тогда, когда во голове войска стоял сам карфагенский главнокомандующий. Так, он умело организовал защиту принципиального стратегического пт – городка Нола – и не дал Ганнибалу брать его, нанеся карфагенянам при этом значимый вред. Не вышло у Ганнибала и брать с ходу прочность Касилин, где располагался римский гарнизон. Римляне организовали обеспечение осажденных бойцов по реке( элементарно кидая в воду больше по направлению бочки с припасами). Гарнизон, как бы издеваясь над суровым полководцем, засеял земли внутри цитадели репой, которая чрезвычайно продолжительно созревает. Получалось, что сопернику Ганнибала сокрушительное поражение при Каннах и настоящая угроза смерти только Рима дали новейших сил. Зиму 216/ 215 года военачальник провел в Капуе, не добившись наиболее никаких суровых итогов. Многие биографы винили Ганнибала в этом необдуманном решении. По их понятию, длинная зимовка в состоятельной Капуе изнежила пунийских бойцов, в них трудно было снова зажечь искру неистовой решительности. В движение кампании последующего года Ганнибал достигнул совершенного господства в Бруттиуме, в его власти оказались греческие городка Локры и Кротон. Марцелл же тем порой совершал опустошительные набеги на Самниум. Успешным римским военачальником был и Тиберий Семпроний Гракх, занимавший в 215 году до н. э. обязанность руководителя конницы при снова временно назначенном теране. В армию было зачислено много преступников, должников и элементарно рабов. В 214 году до н. э. в одной из больших битв с пунийцами при Беневенте Гракх посулил рабам свободу в случае победы. Римские легионы в том битве добились успеха, и он стал броским показателем правильности избранной Римом политики внутреннего сплочения всех слоев сообщества. Зимой 215/ 214 года карфагенский военачальник уже не почивал, а сражался с Гракхом в Апулии, а Фабий тем порой одолжил ряд городов Кампании. Римская войско, как в родное время увидел еще Пирр [10], подсказывала Лернейскую гидру, у которой на месте одной отрубленной головы тут же росли две новейших. Да, Риму доводилось жить все новейшие и новейшие комплекты, в армии оказывались семнадцатилетние и даже еще наиболее юные юноши, были трудности с союзными городками, возмущавшимися непрекращающейся мобилизацией. Но в таковой борьбе ресурсов, как оказалось, Рим был еще посильнее Карфагена. Римляне, как в родное время при диктатуре Фабия Максима, забывали о собственном ужасе перед карфагенским воинством. Тот же Марцелл у Нолы в ходе одной успешной вылазки отбил попытку штурма со стороны Ганнибала. Более такого, на последующий день, когда римский командующий снова вывел свои легионы для боя, пунийцы отступили и торопливо ушли к Таренту. Впервые Ганнибал уклонился от схватки! Вскоре римляне все-же брали оккупированный раньше карфагенянами Касилин. В Самниуме сейчас хозяйничал Фабий, невообразимо каравший местные племена за бунт против Рима. Затем он провел ряд операций в Лукании и Апулии. Ганнибал деятельно находил наружных союзников. Так, он провел переговоры с мощным македонским повелителем Филиппом v, обещая ему помощь в его иллирийских делах и в борьбе за гегемонию в Греции. Кроме такого, македонцы, как и капуанцы, ждали и усиления собственных позиций в самой Италии. Военно-политический альянс меж Карфагеном и Македонией был заключен, но не дал фактически никаких итогов. Вскоре Филипп по уши увяз в собственных иллирийских проблемах, тут римляне воевали с ним чрезвычайно удачно, так что настоящей поддержке Ганнибалу он проявить не сумел. Зато получилось перетянуть в собственный часть Сиракузы. Здесь после погибели знака целой эры в летописи Сицилии – короля Гиерона – к власти пришла прокарфагенская партия. Она же осталась во голове городка и после убийства новейшего юного короля и провозглашения Сиракуз республикой. В Сицилию сразу кинулись флоты и армии 2-ух противоборствующих держав. Война тут в окончательном счете кончилась чрез некотороеколичество лет совершенной победой римлян. Кстати, в ходе осады ими Сиракуз в лучшем облике показал собственный технический способность гениальный древнегреческий механик Архимед. Катапульты, крюки, поднимавшие корабли в воздух, и остальные его приспособления доводили римских военачальников до уныния. Его убийца – твердый римский боец, гневный спокойствием чертившего кое-что на песке ученого, – был бойцом такого самого Марцелла, чрезвычайно сокрушавшегося по поводу настолько несчастливой судьбы Архимеда. 213 год до н. э. в Италии прошел сравнительно тихо. Ганнибал все лето провел в Калабрии на юге Италии, где завладел ряд маленьких городов. Римляне фактически не волновали его тут. В Испании все складывалось для них успешно. Сципионы даже попробовали вынести боевые деяния на местность Африки, истина, посторонними руками. Они заключили боевой альянс с нумидийским повелителем Сифаксом, послав к нему собственных инструкторов для обучения нумидийцев деяниям в пешем строю. Сифакс рассчитывал на огромные выгоды от победы над Карфагеном, но тому получилось противопоставить одному нумидийскому королю иного – правившего в Западной Нумидии. Борьба 2-ух областей кончилась победой карфагенского союзника. Куда активнее водили себя конкуренты в последующем, 212 году до н. э. В первую очередность следует заявить, что конкретно в этом году на сторону Ганнибала перешел Тарент. Полководец в родное время уже стоял лагерем под городом, но неудачно. Брать силой таковой мощнейший порт было совершенно тяжело, да к тому же Ганнибал рассчитывал на добровольное прибавление тарентинцев к числу собственных товарищей. Дело в том, что дела Тарента с Римом уже издавна были не самыми безоблачными. В Риме находились заложники – знатные юноши-тарентинцы, какие обязаны были гарантировать благонадежность южного городка. В самом же Таренте находился римский гарнизон. Однажды заложники попробовали нестись из Рима, и власти поступили очень близоруко, приказав словить и наказывать их. ныне бунт в Таренте стал только занятием времени. Ворота пунийцам открыли заговорщики из числа обитателей городка( приэтом Ганнибал сделал быстрый ночной переход, и его личные бойцы до крайнего момента не знали, куда направляются). Многие римляне были перебиты, но достаточно мощный гарнизон остался в цитадели, контролирующей узкий пролив из муниципальный гавани в открытое море. Таким образом, под опасностью голода без поставок с моря были сами горожане, а не осажденные ими в цитадели римляне. Ганнибал опять показал неординарность мышления. Флот Тарента был перетащен по городку из гавани в море на телегах. Вокруг же цитадели были вырыты рвы, установлены осадные машинки. Карфагенский полководец мог быть наиболее или наименее спокоен за град, не оставляя тут очень больших сил. Ему необходимо было торопиться в иное пространство, где консулы уже осадили Капую. Ганнибал подошел к стенкам городка, дал бой, не принесший итогов, а ночкой обе римские армии снялись с места и ушли различными дорогами. Пришла очередность и хитрому полководцу ломать голову над тем, что замыслил пропавший нежданно враг. Он не знал, кого ему гнать. Некоторое время Ганнибал бесплодно гонялся за консулом Аппием Клавдием по дорогам Лукании, приэтом делал это и тогда, когда тот уже возвратился к стенкам Капуи. Этот град был опять осажден, а его Благодетель снова находился не тут. Ганнибал из Лукании направился в Апулию. Здесь также были бессчетные римские легионы под командой претора Гнея Фульвия. Они были собраны совершенно нетакдавно, а сам Фульвий был лишен какого-нибудь военного таланта. Ганнибал одержал легкую победу, римляне побежали практически от 1-го военного клика карфагенских бойцов, и спереди всех прыгал с поля боя претор. Впоследствии он был осужден в Риме на постоянное изгнание. Но даже таковая победа не принесла пунийцам огромных дивидендов. Одни новобранцы были разгромлены, но иным уже выдавались клинки и копья. Ганнибал снова ушел на юг, где его нашли капуанские послы и еще раз позвали на содействие. Победы большого воителя становились все наиболее и наиболее напрасными, статус кво восстанавливался очень быстро… Зато огромных успехов достигнул в Испании Гасдрубал. Здесь братья Сципионы – Публий и Гней – решили вконцеконцов кончать с непрерывно терпящим разные поражения и отступающим врагом. Обе римские армии составили единственный чин действий и обязаны были определить финальную точку в испанской борьбе. Но приключилось непредвиденное. Гасдрубал показал себя качественным интриганом – он подкупил иберийцев армии Публия, и те оставили римский часть в самый-самый неподходящий момент. Сципиону довелось скоро отходить, и в одном из последовавших схваток он был убит. Карфагеняне же на плечах бегающей армии добились лагеря Гнея. Тот совсем не ждал появления тут, за спиной у первой римской армии, противников во всеоружии и в совершенной готовности к новеньким сражениям. Ему также довелось нестись. Гней Сципион умер чрез месяц после погибели брата. Однако высочайший военный дух римских легионеров, остановивших отклонение за Ибером, выбравших себе новейшего командира и не давших сопернику перейти реку, выручил Рим от вторжения в Италию армии Гасдрубала Барки. В 211 году до н. э. Ганнибал предпринял, пожалуй, заключительную суровую попытку решительными деяниями осилить ход борьбы в свою выгоду. Он опять подошел к Капуе и опять не сумел достигнуть каких-то позитивных итогов. Тогда военачальник пришел к идеи уничтожить 2-ух зайцев сразу. В одну ночь карфагеняне переправились чрез реку Вольтурн и со всей вероятной скоростью направились к стенкам Рима. Так Ганнибал намеревался вынудить римлян сбросить осаду с кампанского городка, да и мысль о взятии самой главногогорода не уходила у него из головы. Вот тогда и началась в Риме реальная паника, по сравнению с которой все прошлые ужасы и переживания обитателей главногогорода выглядели достаточно тускло. " Ганнибал у ворот! " – эта именитая выдумка казалась римлянам еще пару веков не наименее зловещей, чем современникам описываемых событий. " Из всех домов доносился дамский плач, отовсюду почтенные мамы семейств стекались к храмам, падали на колени… и молили богов выхватить Рим из пасти неприятеля. Сенат заседал прямо на Форуме, чтоб в хотькакой миг вручить подходящий комитет консулам, преторам или другим властям ". Положение в городке усугублялось пребыванием на улицах фермеров из окружностей, какие совместно со скотом спасались от грабежа, устроенного по пути Ганнибалом. Тем не наименее к Капуе сенаторы выслали довольно безмятежное письмо, в котором давали военачальникам навести какие-нибудь войска к Риму, ежели они сочтут это вероятным. Свои войска привел к столице консул прошлого года Квинт Фульвий Флакк. Они организованно перед приветствующими их горожанами прошли чрез град и стали за стеной на Эсквилинском поле. Там же расположились со своими легионами оба работающих консула. Карфагеняне разбили собственный часть у реки Аниена, в 4 километрах от Рима. Сам Ганнибал с малым отрядом проехался вдоль городских стенок. Римская конница отогнала пунийцев, но вся ночь ушла на то, чтоб унять растревоженную улицу. Дошло до такого, что обитатели баррикадировали свои дома и кидали из окон в собственных же соотечественников дротики и камешки, приняв римских боец за противников. На последующий день оба войска были готовы к сражению. Но схватка так и не состоялось. Помешал мощный дождик, который усиливался, как лишь враги сходились. Ганнибал по этому поводу сказал: " В первый раз брать Рим мне помешало личное неразумие, 2-ой раз – хозяйка судьба против этого ". Он отвел свою армию. Вскоре под ударами римских легионов пала Капуя, и римляне невообразимо расправились со всеми мятежниками. Ганнибал не откликнулся на мольбы капуанцев, чем оттолкнул от себя почтивсех остальных союзников, увидевших, что пунийский военачальник далековато не постоянно может посодействовать собственным италийским товарищам. В том же году римляне снова добились огромных успехов на испанском фронте. Сюда был назначен сын погибшего Публия Сципиона – также Публий Сципион. Это был человек незаурядного таланты, реальный харизматический фаворит, иногда до безрассудства храбрый, но только успешный. Сципион-младший скоро вернул состояние римлян в Иберии, а в 210 году до н. э. предпринял опасную, но результативную операцию по взятию Нового Карфагена. Еще наиболее успешной была для него кампания 209 года до н. э. После ещеодного большого поражения карфагенские командиры – Гасдрубал Барка, Магон Барка и Гасдрубал, сын Гисгона, – решили поделиться. Первый обязан был попробовать пробиться в Италию, исполняя требование карфагенского совета, для оказания поддержке Ганнибалу и для поднятия нравственного духа собственных боец. Магону доверили накопить новейших наемников на Балеарских островах. Гасдрубал, сын Гисгона, обязан был со собственной армией и армией Магона отходить в Лузитанию( Португалия). Рим изыскивал все новейшие и новейшие методы пополнения казны и, поэтому, армии. На возмущение народа сенаторы ответили своим образцом, выложив значимые средства из собственного кармашка. Бунт неких латинских колоний, не желавших наиболее выдерживать тяготы борьбы, римские власти вообщем подчеркнуто оставили без интереса – хватало и городов, сохранявших преданность Риму во всем. Для Ганнибала кампания 209 года началась унизительным для него отступлением в Апулии. Римляне ощущали, что стали посильнее пунийцев. В решающей сражению легионеры преследовавшего карфагенян Марцелла смогли направить вражеских слонов( из пополнения, присланного Карфагеном) против вражеского же лагеря. Ганнибал в отчаянии произнес о противостоящем ему римском полководце, которому сенат уже не первый год продлевал возможности и который достигнул, можетбыть, больших успехов в борьбе против пунийцев: " Этот человек не способен мириться с долей, какая бы она ни была – счастливая или несчастная! Если он в выигрыше, то неистово наседает побежденному на плечи, ежели в проигрыше – пытается поймать фаворита за гортань! " [11] В общем, Ганнибалу довелось продлить отклонение, уже граничащее с бегством, на юг Италии. Вскоре римляне возвращали себе Тарент. Весной 207 года до н. э. Рим снова ощутил настоящую опасность. На сей раз она исходила с 2-ух сторон. Конечно, сражение с Ганнибалом на юге велась достаточно удачно, но Гасдрубалу все же получилось перевалить с достаточно большущий армией чрез Пиренеи, а потом и чрез Альпы. Причем сделал он это нежданно скоро даже для брата. Галлы на сей раз встретили пунийцев полностью миролюбиво, возможно убедившись в том, что целью их является Италия, а не Галлия. К тому же бойцы Гасдрубала шли уже проторенной их предшественниками ценный. В северной Италии пунийцы, как и ранее, осадили Плацентию; против них сюда выступили легионы консула Марка Ливия. На юге против Ганнибала действовал иной консул – Гай хромой Нерон. Карфагенский главарь сильно пробовал пробиться на север, на слияние с братом. В Лукании у Грумента произошла бой, в которой римский командующий, устроив засаду и впору построив войска, разбил пунийцев, некотороеколичество непоследовательно вступивших в схватка. Ганнибал отошел к городку Венусия, но и тут потерпел поражение. Гасдрубал тем порой, оставив Плацентию, двигался вдоль Апеннин к юго-востоку. Брату он выслал письмо, в котором предлагал столкнуться с армиями в Умбрии. К несчастью для пунийцев, гонцы Гасдрубала попали в плен и были допрошены претором Квинтом Клавдием, командовавшим римскими легионами в Калабрии. Полученную информацию он передал консулу Гаю Клавдию Нерону. Таким образом, римский командующий знал то, что покуда не знал сам Ганнибал. И в данной ситуации Нерон решился на шаг, благородный как раз хитрого пунийца: оставил против него маленький отряд, а сам тайком снялся с семью тысячами человек и сделал " скачок " на перехват Гасдрубала. В жестокой сражению на реке Метавр армия крайнего потерпело поражение, сам карфагенский военачальник был убит. Вскоре сторожевым отрядам Ганнибала враги подбросили голову Гасдрубала. Для Ганнибала это практически обозначало конец надежд на перелом в ходе борьбы, он отступил в Бруттиум, на самый-самый юг полуострова. Тем порой в Испании в неимение Гасдрубала Сципион все более и более притеснял карфагенян. У них в руках в конце концов остался лишь Гадес, где пришествие римлян благородно отражал Магон Барка. Однако состояние его тут все одинаково было обреченным, и карфагенский комитет отдалприказ ему вылететь с армиями в Италию. Испания оказалась вполне под властью Рима. Магон же высадился возле Генуи в 205 году до н. э. Он пробовал сотворить в северной Италии коалицию против Рима, но был разбит на местности инсубров( около Милана) 2-мя еще наиболее многочисленными римскими армиями. Римская конница уже была оттеснена, римская пехота уже была приведена в расстройство, и победа, по-видимому, клонилась на сторону карфагенян; но схватка приняло другой кругооборот вследствие неустрашимого нападения 1-го римского отряда на враждебных слонов и тяжелой царапины, приобретенной самим Магоном; его войско была обязана отойти к берегам Лигурийского моря. Там она получила из Карфагена веление дернуть на отчизну. Магон погиб от ран во время переезда. Так Ганнибал лишился и другого брата. Его личное состояние не сулило ему в Италии более ничто неплохого. То имеется позиции его армии на юге были, казалось бы, довольно высокопрочны. Римляне даже не вособенности пробовали выбить отсюда " ливийского льва "( одно из прозвищ Ганнибала), но поддержке ожидать было неоткуда. Рим же собирал силы для борьбы уже в Африке. Возвратившийся из Испании Сципион требовал на данной экспедиции, посадка у Карфагена была его давнишней иллюзией. Весной 204 года до н. э. 30 тыщ человек под его управлением успешно добились Утики недалеко от главного вражеского городка. Карфагеняне, нужно заявить, уже издавна были готовы к такому развитию событий. Город был отлично укреплен, первое время даже удавалось стеснять Публия Сципиона, но весной 203 года до н. э. тот в неожиданном ночном нападении нанес сопернику ощутимый удар, потом разбил его в большом полевом битве. Вслед за этим римский командующий внеспредложение Карфагену мир на достаточно мягких критериях, но вершина там брала партия борьбы, которая в крайний раз обратилась за поддержкой к собственному лучшему и уже знаменитому полководцу. Только он, по понятию почтивсех карфагенян, имел шанс избавить град от унижения. Ганнибал разумел, что и в самом деле битва в Италии для него кончилась. Он отдалприказ прикончить всех военных лошадок и отплыл в Африку из Кротона, где присутствовал все крайнее время. Армия Ганнибала находилась в Италии 15 лет. Великому полководцу было 30, когда он опустился в равнину реки По, ему было 44 года, когда он стоял на палубе корабля, направлявшегося в град, который был знаком Ганнибалу не лучше, чем Италия или Испания, но которому он дал все свои силы. Полководец дал на Апеннинском полуострове оченьмного схваток, применил тыщи уловок, провел многораундовые переговоры с самыми различными городками и народами. Его активность пестрит образцами примерных битв, но она не принесла его отчизне ровным счетом никаких позитивных итогов. Ганнибал опять наладил дела с нумидийскими королями( как выяснится чуток позднее, не очень солидно). На народном собрании римлянам было отказано в утверждении практически уже заключенного решетка. Более такого, временное перемирие было нарушено разграблением севшего у африканских берегов на мель римского машинного флота. Сципион покинул собственный часть под Тунисом и прошелся огнем и клинком по состоятельной равнине Баграда( Медшерды), уже не принимая предложений о капитуляции от местечек и городов, а забирая их обитателей для реализации в рабство. Он просочился далековато внутрь страны и стоял около Нараггары( вданныймомент грань Туниса и Алжира). Здесь с ним столкнулся выступивший из Гадрумета Ганнибал. Карфагенянин попробовал при собственном свидании со Сципионом достигнуть наилучших мирных критерий, но римский военачальник, негодуя на повреждение пунийцами перемирия, уже не шел ни на какие уступки. Таким образом, дело дошло до решающей боя. Она свершилась в марте 202 года до н. э. при Заме( возможно, неподалеку от городка Сикка). Ганнибал выстроил свою пехоту в три полосы: в первой стояли карфагенские наемные войска, во 2-ой – африканское ополчение и македонский корпус, в третьей – более испытанные бойцы – пришедшие с Ганнибалом из Италии ветераны. Перед строем были установлены восемьдесят слонов, а на флангах, как традиционно, конница. Сципион выстроил свои легионы втомжедухе в три полосы и расставил их так, чтоб слоны могли проскочить через полосы или по их граням, не прорывая строя. Это приказ оказалось чрезвычайно успешным, а отходившие в сторону слоны даже привели в расстройство стоявшую у карфагенян на флангах конницу, так что кавалерия Сципиона, превосходившая числом неприятельскую благодаря прибытию конных отрядов нумидийского предводителя Масиниссы [12], без огромного труда справилась с пунийскими всадниками и пустилась за ними в погоню. Пешие доли обеих армий дрались наиболее упрямо. Передовые полосы и римлян и карфагенян продолжительно сражались с переменным успехом; после кровопролитных рукопашных схваток они обязаны были находить опоры во других чертах. Вторая линия римлян оказалась наиболее крепкой; а карфагенская полиция водила себя настолько сонно, что наемники подозревали ее в измене и даже вступили в бой с пунийским гражданским ополчением. Между тем Ганнибал поспешно стянул на оба фланга все, что уцелело из первых 2-ух рядов, и выдвинул вперед по всей полосы свои лучшие италийские войска. Сципион же собрал выживших из первой полосы в центре и присоединил к ним справа и слева войска, стоявшие во 2-ой и третьей чертах. На бывшем месте вторично завязалась еще наиболее ужасная резня; старые ганнибаловские бойцы не подавались обратно, неглядя на численный перевес врага, покуда не были со всех сторон окружены римской и нумидийской конницей, возвратившейся после преследования разбитой неприятельской кавалерии. Результатом этого было не лишь завершение боя, но и совершенное уничтожение карфагенской армии. В битве при Заме войско Карфагена растеряла 10 тыщ человек, в то время как фавориты – только 1500 человек. Римский военачальник получил прозвание Сципион Африканский.( Вскоре в Риме появилось даже типичное суеверие, сообразно которому только войско, возглавляемая каким-либо Сципионом, может достигнуть в Африке успеха.) Ганнибал же впервыйраз потерпел настолько сокрушительное поражение. С незначительным численностью приверженцев военачальник спасся бегством в Гадрумет. ныне Ганнибалу было разумеется, что мир с Римом не лишь неминуем, но и нужен Карфагену во имя спасения городка. Помощи ожидать было более неоткуда, войско была разгромлена. Начались переговоры со Сципионом. Тот также торопился закончить мир, чтоб лавры фаворита не отняли у него завистливые консулы и сенаторы, мир, окончивший Вторую Пуническую войну. Конечно, его условия были труднее для Карфагена, чем условия решетка после предшествующей борьбы. Карфагеняне оставались вольными и обязаны были существовать, воспользовавшись своими законами. Они сохраняли под собственной властью град и земли в тех пределах, какие существовали до борьбы( без Испании). Карфаген выдавал римлянам всех перебежчиков, быстрых рабов и военнопленных. Все военные корабли, исключая 10 триер, втомжедухе передавались Риму, как и все прирученные слоны – новейших приручать запрещалось. Карфаген втомжедухе обязан был вернуть нумидийскому королю Масиниссе его актив и владения в тех пределах, какие он сам укажет. Это был один из более противных и скользких пт только контракта – он дозволял римлянам непрерывно ввязываться в африканские дела в качестве арбитров при происхождении споров, при этом аппетиты Масиниссы ничем ограничены не были. В движение 50 лет Карфаген обязан был выплатить огромную контрибуцию – 10 тыщ талантов. Сципиону передавались 100 заложников в возрасте от 14 до 30 лет. Карфаген ставился в прямую зависимость от Рима в вопросах объявления борьбы и заключения решетка. Несмотря на то что Ганнибал был сейчас, пожалуй, основным приверженцем мирного урегулирования и приложил к этому много усилий, он фактически сходу стал верой демократической партии и сохранившейся партии борьбы, опиравшейся на слой торговцев, – для них отказ от торговой экспансии в Средиземноморье был, несомненно, погибели похож. Полководец стал равномерно вдохновлять популяции Карфагена, что в поражении в борьбе виновен не он, а скаредный карфагенский комитет, не поддержавший впору его побед. Одновременно он начал переговоры с управляющим могущественной селевкидской империи в Передней Азии – Антиохом iii. Продвижение римлян на восток уже напрямую затрагивало интересы этого короля, и Ганнибал лелеял веру соединить в новеньком антиримском объединении Карфаген, Македонию и державу Антиоха. В 196 году до н. э. Ганнибалу Барке получилось заполучить высшую муниципальную обязанность – суффет. Он уже чрезвычайно прямо намекал на грядущую войну, разогревая реваншистские настроения. В то же время его задачей было сведение в распорядок муниципальных денег и понижение политических врагов. В рамках решения 2-ой из данных задач ему получилось вести чрез народное собрание заключение о сокращении возможностей членов влиятельнейшего органа – совета ста 4. В родное время таковой комитет был сотворен для предотвращения боевых переворотов со стороны военачальников. Как мы уже могли удостовериться, те часто получали таковой престиж в подчиненных себе армиях, что становились фактически автономны от карфагенских властей. Можно не колебаться, что готовился к такому перевороту и самый-самый знаменитый пунийский военачальник. Что же касается денег, Ганнибал провел пересмотр всех пошлин, взимаемых на земле и на море и, обнаружив массу злоупотреблений, предпринял отъем удержанного( поточнее, украденного) сборщиками, посреди которых было много больших землевладельцев. Они-то и сочиняли базу антибаркидской партии решетка, так что следующий удар со стороны Ганнибала был для них только доказательством, что с ним пора заканчивать. В Рим был выслан донос, в котором враги суффета, в общем верно, винили его в сношениях с Антиохом с целью приступить новейшую войну против недавних фаворитов. В Карфаген прибыло особое римское полпредство, которое обязано было или заключать Ганнибала, или осуществить его смертоубийство. Насчет настоящей сути данной миссии Ганнибал никаких иллюзий не питал, но не отважился конкретно в этот момент приподнять люд на вооруженную борьбу. Полководец выбрал нестись. Утром он показывался на улицах, а вечером с 2-мя спутниками ускакал в Бизаций. Его корабль покинул Африку. На последующий день люд, пришедший к дому Ганнибала с различными прошениями или изъявлениями поклонения, проверил смятение. Было и эмоция обиды на покинувшего их на произвол судьбы фаворита. Римское же полпредство сейчас уже беспрепятственно обвиняло Ганнибала в разжигании новейшей борьбы. Совет подчинился римлянам, военачальник был объявлен изгнанником, его актив конфисковали, а дом порушили. Карфаген обязывался предоставить Риму Ганнибала, ежели тот покажется на территориях, принадлежащих городку. Тем порой изгнанник успешно добрался до Тира, собственной " исторической отчизны ", где его приветствовали как триумфатора. Оттуда он направился в Малую Азию, где в Эфесе столкнулся с Антиохом. Ганнибал деятельно достигал от короля, чтоб тот начал войну против Рима. Антиох в общем не колебался, что конкретно этим он займется в ближайшее время, – взоры селевкида и карфагенянина отличались только в вопросе о том, где следует эту войну новости. Так, пунийский военачальник ратовал за знание борьбы на местности Италии. Он предлагал Антиоху выслать цель в Карфаген и чтоб тот дал королю необходимое численность подкреплений. Однако агент Ганнибала в Карфагене не сумел исполнить соответствующего поручения. Совет задержал его, и агент еле унес лапти. Надежда на содействие Карфагена погибла. Антиох склонялся к идеи ведения борьбы лишь на местности Греции, где контракт с ним заключил Этолийский альянс. К Ганнибалу же он относился очевидно с неким недоверием. Конечно, и сам правитель, и его бойцы были польщены пребыванием в их лагере настолько прославленного военачальника, но не было убежденности в том, что Ганнибал не начнет на завоеванных территориях борьбы за администрация с самим Антиохом. Эти недоверия лишь усилились после присутствия в Эфесе римского посольства, члены которого, возможно, преднамеренно компрометировали Ганнибала, вступив с ним в чрезвычайно узкие дела, прославляя его подвиги. Похоже, что карфагенянину это чрезвычайно льстило, и он добровольно проводил время с послами, посреди которых, по неким источникам, был и сам Сципион. Историки свидетельствуют, что Сципион когда-то спросил у собственного последнего врага – кого тот считает наибольшими полководцами всех пор. Ганнибал именовал Александра Македонского, который с малыми мощами одолел бесчисленные полчища противников и захватил полмира, позже Пирра, который главным начал улаживать боевой часть, на 3-ем месте был сам Ганнибал Барка. " А ежели бы ты одолел меня? " – узнавал далее африканский триумфатор. " Тогда я был бы самым большим полководцем ", – отвечал Ганнибал. Вообще, будучи уже пожилым человеком, Большой пуниец из всей собственной жизни выделял эпизоды, связанные с его деловитостью предводителя. Из остальных же коллег, как зрим, он подмечал в первую очередность проходимцев с крупными амбициями, полагавшимися на наемные армии, на боец фортуны, верных собственному боеву фавориту. Таким видел себя и Ганнибал. Все почаще войну Карфагена с Римом он разглядывал конкретно как свою свою кампанию. Антиох в установленный момент потребовал у Ганнибала разъяснений по поводу контактов с римлянами, но тот поспешил напомнить королю о собственной детской присяге биться с Римом до самой погибели. Вскоре Антиох iii начал войну в Греции. Ганнибала он держал в тени, не дозволяя к управлению большими сухопутными соединениями. Зато он доверил ему руководить флотилией у берегов Малой Азии. Это очевидно было не пространство Ганнибала. В сражению при Сиде, у берегов Памфилии, в августе 190 года до н. э. родосский флот нанес карфагенскому полководцу суровое поражение. Через полгода у городка Магнесия был наголову разбит римлянами и сам Антиох. В Апамее в 188 году до н. э. был заключен миролюбивый контракт, который показал грядущего гегемона только востока – Римскую державу. Среди критерий контракта было и такое: " Выдать Ганнибала-карфагенянина ". Антиоху, вообщем, не довелось этого делать. Пуниец некое время прятался у армянского короля Арташеса i, позже объявился на Крите, а оттуда направился к королю Вифинии Прусии. В качестве его предводителя Ганнибал успел взять роль в крайней собственной борьбе – против союзника Рима пергамского короля. Действия эти успеха не имели. Рим начинал приказывать свои условия всем правителям Восточного Средиземноморья. В 183 году до н. э. к Прусии прибыл римский посол с требованием предоставить Ганнибала. Царь колебался непродолжительно. Увидев собственный дом, окруженный вифинскими бойцами, военачальник принял яд, сказав перед гибелью: " Избавим римлян от их давней заботы, раз уж им невтерпеж дожидаться погибели старика ". Похоронили его в Либиссе, на европейском сберегаю пролива Босфор, в каменном саркофаге, на котором было начертано: " Ганнибал тут погребен ". Через 37 лет Карфаген был разрушен. Гай Юлий Цезарь Коль преступить закон – то из-за королевства; А в остальном его ты обязан чтить ". Еврипид. Слова, какие, по сообщению Цицерона, не сходили с уст Гая Юлия Цезаря Если бы стиль шла не о именитых полководцах, а, к образцу, о самых узнаваемых фигурах в летописи населенияземли вообщем, то и тогда бы Юлий Цезарь имел красивые шансы угодить в десятку. Поразительное дело: человек провел во голове страны только возле 5 лет, но его известность затмевает славу наместника Августа, длительное правление которого стало целой эрой в летописи Рима, когда вправду было создано правительство, именуемое нами Римской империей. Это известность не лишь предводителя, но и известного муниципального деятеля, искуснейшего политика не лишь собственного времени. Юлий Цезарь стал образцом политика, у которого собственные амбиции были тесновато увязаны с решением задач общегосударственных, общенародных. Цезарь владел огромным честолюбием, он желал быть главным, но считал нужным свидетельствовать свои желания конкретными делами на добро страны. Основатель императорской династии считал наилучшим доказательством притязаний на вступление в историю приятные итоги собственной работы – продолжение и улучшение пределов Римского страны, нацеливание распорядка в экономике и общественной структуре, поддержание дисциплины и почтение к муниципальным органам власти и т. д., и т. п. Что же касается военной биографии Цезаря, его гениальность проявилась, в частности, в умении достигать установленной цели дипломатическими и политическими способами. Цезарь побеждал не лишь поэтому, что умел осуществить стремительный марш, отлично маневрировал и употреблял запас. Он выигрывал благодаря верному выбору времени и места для всей кампании, умению привлекать на свою сторону союзников, ссорить врагов, владеть к себе боец. Так, на поле боя и на Римском форуме этот человек доказал, что военное художество просит от человека тех же свойств, что и неважнокакая масштабная мирная служба, – быстроты реакции, решительности, точной постановки цели. Существует широкая беллетристика о богатыре нашей статьи. Главными же источниками для схожих работ являются популярные сочинения древних создателей: биографические книжки Плутарха и Светония, речи и письма Цицерона, исторические работы Саллюстия и Диона Кассия, вконцеконцов, сочинения самого Цезаря – " Записки о Галльской борьбе " и " Записки о гражданской борьбе ". Все они, естественно, в той или другой ступени тенденциозны, эти книжки содержат оченьмного эпизодов, никогда, возможно, не происходивших. Но конкретно такие эпизоды часто и сочиняют наше понятие о нраве и роли предоставленного персонажа летописи. Следует воспринимать, что, как и в отношении большинства деятелей Греции и Рима старых веков, мы произносим о Цезаре в большей ступени как о персонаже даже не историческом, а литературном. Какими мотивами управлялся этот человек, какие ощущения чувствовал – этого мы не знаем; что происходило с ним на самом деле – об этом мы также можем лишь догадываться. Начнем с такого, что даже год рождения большого предводителя нам буквально неизвестен. Лауреат Нобелевской премии историк Моммзен считает предлагаемый многими его сотрудниками 100 год до нашей эры неверной датой. По его подсчетам, основывавшимся на правилах, сообразно которым человек молодее определенного возраста не мог взятьвдолг ту или другую муниципальную обязанность, Цезарь возник на свет в 101 или даже 102 году до нашей эры. Зато никаких колебаний нет насчет месяца рождения. Это наш июль, фактически, и вышеназванный в честь Гая Юлия [13]. Цезарь происходил из старого патрицианского рода, прародителем которого числился Юл, сын Энея, а следственно, внук Венеры. Придя к власти, Цезарь, не запамятовал о собственной прапрапрабабушке и создал в ее честь церковь. Отец же его был функциональным политиком, в частности, в родное время занимал должности претора и проконсула. Он погиб в 87 году до н. э. В главном сыном занималась Аврелия – дама волевая и авторитетная. Даже когда юный Цезарь уже сам включился в политику, Аврелия продолжала заботиться насчет его карьеры. Первой же его служебной ступенькой стала обязанность жреца Юпитера. Это предназначение вышло в 84 г. до н. э. Сделано это было с подачи супруга тетки Цезаря – прославленного предводителя горькая. Таким образом, Юлий Цезарь, неглядя на высочайшее возникновение, присоединился к лагерю популяров, или демократов. [14] Эти политические пристрастия Цезарь закрепил браком с дочерью Луция Корнелия Цинны, ставшего управляющим Рима после погибели горькая. Рано начавшаяся судьба Юлия Цезаря прервалась, когда к власти пришел Сулла. Диктатор скоро стал родить распорядок в Риме, что вылилось в популярные репрессии против только политического лагеря горькая. Цезарю было предписано развестись с дочерью Цинны, но он отказался, бегал из Рима и некое время скитался по сабинским городкам и селам, не смея продолжительно оставаться на одном месте. Ему повезло: Аврелия чрез свои связи уговорила Суллу приставать от юного человека. По легенде, теран согласился, проворчав: " Вы не осознаете. Вотан он стоит нескольких Мариев ". Впрочем, эта сказка видится маловероятной: в то время никто еще не мог допустить, кем будет для страны Цезарь чрез четверть века. После данных событий Гай Юлий, как говорится, от греха подальше покинул Рим и решил последующие некотороеколичество лет вести в армии. Вообще, изучение военной службы числилось неплохим тоном и нужной предпосылкой для юного человека, желающего взятьвдолг определенное пространство в сообществе, тем наиболее в политикуме. А Цезарь хотел взятьвдолг такое пространство, желая мы бы не стали вдогон за многими историками ратифицировать, что он уже тогда жаждал к большущий власти, тем наиболее – единоличной. Чтобы сходу прикрыть этот вопрос, скажем, что мы вообщем не придерживаемся той точки зрения, что Большой теран всю свою жизнь все делал из-за получения собственных беспрецедентных привилегий. Цезарь хоть и был огромным стратегом и раздумывал глубоко, все же был прагматиком. Это и дозволяло ему обгонять врагов, побеждать в политической борьбе. Итак, Гай Юлий отправился в деятельную армию. А конкретно – в провинцию Азия, где он был прикомандирован к штабу Квинта Минуция Терма. Отсюда Цезарь был ориентирован в Вифинию за эскадрой, с поддержкой которой Терм намеревался брать град Митилены на полуострове Лесбос. Пребывание Гая Юлия в Вифинии у короля Никомеда – одна из черных страничек его биографии. Темных во всех отношениях. И понятно о ней недостаточно, и о наиболее чем недалёких связях короля с грядущим " папой отечества " прогуливались наиболее отвратительные слухи. Что-то определенное по этому поводу заявить трудно. Нравы аристократии в Греции, эллинистических государствах, а потом и в Риме в позднереспубликанскую и императорскую эру особенной жесткостью не отличались… С иной стороны, совсем буквально разрешено заявить, что Гай Юлий Цезарь чрезвычайно обожал конкретно дам. Тому доказательством и его похождения в юности, и романы в зрелости( в перечне его любовниц, кпримеру, супруги Помпея и Красса), и бессчетные наложницы, к которым время от времени он удалялся прямо по ходу заседания сената, будучи уже головой страны. Курион когда-то именовал Цезаря " супругом всех жен и супругой всех супругов ". Так или подругому, задание Терма его юный штабист выполнил. Он привел эскадру к Лесбосу и за проявленную отвагу при штурме Митилен был награжден. Некоторое время Цезарь провел в Киликии, где сражался против морских злодеев, а потом, спросив о погибели собственного гонителя Суллы, направился в Рим. Столица переживала сложный период.( Собственно, просто тут не было никогда и никому. Рим постоянно был средоточием самых бурных политических событий. Каждый год тут проходили какие-то выборы, покупатели больших политиков устраивали вооруженные стычки; заседания суда, собрания на Форуме, служба сената – все это проходило при самом высочайшем накале влечений.) За администрация после погибели терана билось некотороеколичество группировок – как былых сулланцев, так и его нескончаемых врагов. Причем первые были еще активнее, в том числе и в деле низвержения культа собственного былого покровителя. Тогда трудно было отыскать знатного политика соответствующего возраста, который в родное время не был бы сулланцем. Вотан из них – молоток Лепид – даже повел на Рим войска, обещая аннулировать ряд распоряжений Суллы и, в частности, возвратить конфискованные земляные участки. По неким этим, он пробовал притянуть на свою сторону и Цезаря( возможно, в ряду остальных пострадавших от терана юных патрициев). Но Гай Юлий, неглядя на юность, не поддался на эти уговоры. Как оказалось, не зря. Лепид потерпел поражение и бегал. Не прельстило Цезаря и роль в куда наиболее мощном движении в Испании под управлением Сертория. Он вообщем предпочитал удерживаться от очень резких " телодвижений ". Уже тогда отпрыск рода Юлиев показал присущую ему в политике осмотрительность. Гораздо наиболее безвредным ему виделся обычный путь вверх. Для истока необходимо было " представить себя людям ". Проще только это было изготовить с поддержкой звучных судебных действий. Первая таковая тяжба Цезаря была связана с иском против видного сулланца Долабеллы, правившего Македонией. В 77 г. до н. э. юный дипломат обвинил его в самых различных злоупотреблениях. Процесс он продул, но обвинительная стиль запомнилась, Цезаря оценили как неплохого оратора. Эта имя закрепилась после инициированного им процесса против Гая Антония, обвинявшегося во взяточничестве в Греции. Впрочем, тот втомжедухе избежал наказания. Вероятно, сам Гай Юлий Цезарь не считал себя довольно отлично приготовленным по доли красноречия, благодарячему и отправился после крайнего упомянутого процесса на полуостров Родос, где находилась славящаяся по всей стране школа ораторского художества. Здесь, кпримеру, обучался и известный Цицерон. Цезарю фактически всю жизнь довелось говорить речи – перед сенаторами, народом, бойцами. В художестве произносить он уступал Цицерону( что вполне признавал), но собственных бойцов мог уверить в чем угодно. В этом мы еще не раз и сами убедимся. Помимо ораторских возможностей, Цезарь выдавался и вблизи остальных выдающихся собственных свойств. Путем постоянных упражнений он достигнул большущий ловкости в езде верхом, плавании; телесная живучесть Цезаря была элементарно удивительна. Гай Юлий был отлично интеллигентен, отлично знал римскую, а основное – греческую литературу, тихо цитировал огромные отрывки. Да и сам он оставил достаточно суровый отпечаток в древней прозе. Хорошо популярна его дееспособность делать некотороеколичество дел сразу. По последней мерке, Плутарх описывает повадку Цезаря приказывать письма сразу нескольким секретарям. В конце концов, древние создатели отмечают и наружную притягательность нашего богатыря. Светоний писал, что Цезарь был " высочайшего роста, светлокожий, отлично труден, лицо чуток совершенное, глаза темные и живые ". Он чрезвычайно кропотливо ухаживал за собственным телом; единственное, что его раздражало в своем виде, была плешь, потому-то он, быстрее только, и обожал перемещать собственный лавровый венок, в котором его часто рисуют и доныне. Сенаторскую тунику с бахромой на рукавах Цезарь обязательно подпоясывал, но не туго. Когда Цезарь возвращался с Родоса, он был пленён в плен пиратами. Дальнейшая деяния биографами излагается очень великолепно и, вероятно, не чрезвычайно честно. Гай Юлий типо вел себя в плену чрезвычайно грубо. Он сам прирастил сумму выкупа, назначенного морскими грабителями, и разослал собственных людей по городкам Малой Азии с тем, чтоб они собрали подходящую сумму. Цезарь поставил себя не как пленный. Он развдень читал пиратам вирши личного сочинения, браня их за их необразованность, требовал, чтоб ему не препятствовали дремать. Время от времени он говорил, что пираты сами не знают, с кем связались, и что он их всех наказывает. Свирепые киликийцы лишь хихикали над этим. Наконец средства были оплачены, Цезарь скоро собрал флот, завладел и кинул экзекуции всю банду. Кстати, в том, что Гаю Юлию получилось в маленький срок составить с ничем ему, в общем, не обязанных городов нужные для избавления дарования, проявился его свой способность – проникать в чокнутые долги, но при этом считаться благородным доверия, респектабельным аристократом. После избавления из пиратского плена Цезарь успел поучаствовать в кампании против понтийского короля Митридата, а в 73 году до н. э. он ворачивается вконцеконцов в Рим, где заботливая Аврелия подготовила сыну фундамент для продолжения политической карьеры. Цезаря принимают в коллегию жрецов и назначают боевым трибуном – обязанность не самая значимая, но для юного принципиального политика полностью подходящая. Тем порой становилось естественным, что эпохи Суллы уходят в прошедшее. На 70 год до н. э. консулами были выбраны лишь что подавившие возмущение Спартака Гней Помпей и молоток Красс. В этом году была восстановлена в полном объеме администрация трибунов, проведена судебная перестройка – доступ в суды получили представители сословия всадников и даже еще наиболее низкие по происхождению люди. И то и иное наносило удар по сулланским порядкам, а таккак и Помпей, и Красс в родное время были любителями терана. Как мы вданныймомент увидим, Цезарь отлично улавливал новейшие веяния. Еще на одну ступень по служебной лестнице он поднялся в 68 г. до н. э. В этом году он приобретает квестуру. Должность квестора давала вероятность на последующий год угодить в сенат. Наиболее броский эпизод этого периода деятельности 1-го из многообещающих главарей популяров случился, когда погибла его тёта Юлия. Супруга горькая, о котором еще нетакдавно не принято было вспоминать, была похоронена со всеми почестями, а племянник прочитал на похоронах вдохновенную стиль. Более такого, он позволил себе по такому случаю очертить на форуме изображения горькая. Сенат было зароптал, но люд повстречал эти деяния Цезаря доброжелательно. В том же году погибла супруга квестора – Корнелия, и Цезарь, желая это и было не принято, снова же прочел в честь покойницы праздничную стиль, чем снискал себе славу человека благочестивого.( О благочестии строчит Плутарх. В то же время понятно, что еще недавно до этого Гай Юлий поражал сограждан жизнью на широкую ногу с порожними карманами. Цезарь снова делал долги, но тратил средства так, какбудто личные. Впрочем, на мнение о благочестии эти его повадки могли и не воздействовать. Рим…). Источники разрешают нам ратифицировать, что уже в то время Юлий Цезарь равномерно завел свою клиентелу( совокупность зависимых от него покупателей) и стал популярен как человек, взыскательно придерживающийся собственных обещаний патрона. Покровительство собственным покупателям даже с поддержкой гос должности в то время совсем не числилось настолько зазорным, как вданныймомент. Наоборот, это подчеркивало незыблемость человека, его преданность данному слову, а в случае с родственниками – его признательность, поклонение к старшим, преданность обычаям. По окончании квестуры Цезарь был ориентирован к наместнику периферии Дальняя Испания. О конкретной его деятельности на новеньком посту нам понятно не чрезвычайно немало. Очевидно, что и тут он продолжал формировать клиентелу. Стоит особенно отметить, что, возможно, конкретно в это первое присутствие на Пиренейском полуострове Цезарь уже подошел к собственному пониманию настоящей роли провинций в Римском государстве. Впоследствии этого политика постоянно различала особенная щепетильность в отношениях с провинциалами. Он сообразил, что в новеньком государстве римляне уже не имеютвсешансы играться настолько необыкновенную роль, что правительство может быть единственным и могущественным лишь при увеличении прав и свобод обитателей остальных областей, не лишь Италии. Его покупателями стают цельные городские и сельские общины в соседней Галлии, которую Цезарь навещает тогда же. Политика эта доставит свои дивиденды немало лет спустя, когда во время гражданской борьбы городка, назло желаниям боевых комендантов, будут раскрывать свои ворота перед Гаем Юлием Цезарем. Как и во всей биографии большого предводителя, этот его актуальный период также проиллюстрирован в древних историях подходящим преданием. Так вот, по преданию, Цезарь в городке Гадес увидел скульптуру Александра Македонского и, вздохнув, типо произнес: " Я до сих пор не сделал ничто замечательного, тогда как Александр в этом возрасте уже сразил целый мир ". Было тогда Цезарю 32( или 34) года. А по иному преданию, изложенному Светонием, в Испании ему привиделся сон, в котором он вступал со собственной мамой в кровосмесительную ассоциация. Мать была истолкована как земля, а означает, Гаю Юлию было предназначено править миром. Если бы любой сон истолковывался таковым образом, на всех не хватило бы миров. Вернувшись в Рим, Цезарь выбирает в качестве человека, в фарватере политики которого он станет передвигаться далее, Гнея Помпея. Талантливый военачальник рано достигнул огромных успехов, а в 60-х годах уже был одним из более почитаемых, ежели не самым почитаемым в Риме человеком. В то же время политические забавы давались ему, как правило, с огромным трудом. Как произносит один из старых историков, Гней Помпей добровольно поставил бы себя вне закона, ежели бы сразу у него из-под ног не уходила законная грунт. Помпей желал, чтоб все делалось, как обязано, но в его выгоду. Не благодарячему ли он нередко поражал современников нерешительностью, медлительными деяниями, сочетаемыми при этом с довольно искренним желанием возвыситься? Значительную дробь времени военачальник провел в отдаленных провинциях, где удачно действовал против бессчетных царьков и князей, он существенно расширил рубежа Римского страны, за что удостаивался триумфов. Не раз Гней Помпей получал чрезвычайные возможности – для " зачистки " моря от пиратов( с чем, нужно заявить, он совладал искрометно), для обеспечения Рима продовольствием. Несколько раз он находился в шаге от получения диктатуры. Он мог начинать Цезарем, но не стал им. Что же касается Цезаря реального, то он, напротив, ощущал себя в закулисной борьбе, как рыбка в воде. Другое дело, что далековато не сходу к нему пришла фортуна, не все начинания его были удачны. Это в совершенной мерке относится и к шестидесятым годам. Одним из " начинаний " был 2-ой брак Цезаря. Его новейшей супругой стала Помпея, внучка Суллы и дальняя родственница Гнея Помпея. Браки " верховного управляющего состава " Рима изредка случались случайными, и этот не стал исключением. Он подчеркивал ориентацию Юлия Цезаря на известного предводителя. Правда, этот альянс развалился при драматических обстоятельствах, но об этом ниже. В 67 году до н. э. Цезарь был чуть ли не единым сенатором, который сходу поддержал законопроект о предоставлении Помпею тех самых чрезвычайных возможностей для борьбы со средиземноморскими пиратами. В Народном собрании проект прошел на ура, а Цезарь и посодействовал Помпею, и укрепил собственный престиж. Через год, снова же при конкретной помощи собственного юного единомышленника, Помпей, даже не ворачиваясь в Рим, получил предназначение на пост командующего армией на Востоке, где длилась битва с Митридатом. Успешным было присутствие Цезаря на должности смотрителя старинной Аппиевой пути, объединяющей Рим с югом Италии( окончательным пт Виа Аппиа был порт Брундизий). Казалось бы, несерьезная для сурового политика задачка отдала ему вероятность сотворить себе репутацию опытного хозяйственника. Гай Юлий снова привлекает значимые суммы и для исполнения собственных конкретных повинностей, и для покупки покупателей и попечителей. Впоследствии уже целый Рим отметил, что в художестве подкупа Цезарю нет одинаковых. В наиболее жаркие часы политической борьбы он не забывал этого старого, обычного, но действующего метода решения всех вопросов. Открытую войну он новости умел, но не отдавал ей предпочтения. В 66 году до н. э. Юлий Цезарь получил обязанность эдила. Для человека, старающегося создатьусловия расположением плебса, это был один из более выгодных постов. В повинности эдила вступало надзор за распорядком и благоустройством городка, а основное – организация хлебных раздач и публичных игр. Цезарь снова залез в долги, но затмил своими растратами почтивсех предшественников. Нужда в деньгах подтолкнула его к союзу с иным авторитетным римским политиком, опытным Марком Лицинием Крассом. Красс происходил из старого рода, но прославился наиболее собственных предков, таккак смог получить огромное положение. Заработал, не гнушаясь учиться тем, чем традиционно занимались вольноотпущенники, – спекуляциями, страхованием, сдачей прибыльных домов и т. п. Молодого товарища он спонсировал поначалу как эдила, а позже элементарно выплатил важную дробь его долгов перед тем, как тот уехал в Испанию. Эдил Цезарь украсил Форум и Капитолий новыми сооружениями, организовал в честь собственного покойного отца гладиаторские забавы. Кстати, сразу повинности эдила выполнял молоток Бибул, ставший с тех пор собственным противником Цезаря. Он непрерывно оказывался со собственным врагом на одной должности в одно и то же время, но Юлий Цезарь затмевал собственного наименее одаренного коллегу. Одного этого было довольно, чтоб Бибул возненавидел успешного напарника, но дело было еще и в том, что Бибул принадлежал к сенатской группировке, возглавляемой Катоном. Этот Катон, как и его известный предок( тот самый-самый, который заканчивал любое родное выступление словами " Карфаген обязан быть разрушен "), различался несгибаемыми принципами. Всю свою жизнь уверенный республиканец Катон выступал за хранение старых обычаев, воздействия сената. У него была известность безупречно правдивого, верного, но, несомненно, не чрезвычайно гибкого человека. Популяров Катон, мягко разговаривая, не обожал, а Цезаря считал бессовестным авантюристом, демагогом, популистом и так дальше – в зависимости от обстановки. Однако нужно засвидетельствовать и наши слова о том, что не все так отлично складывалось у Юлия Цезаря. Так, кпримеру, совершенным провалом кончилась его попытка достигнуть, чтоб его выслали во голове армии в Египет. Якобы в протест на это Цезарь еще раз сделал демарш в память о собственном выдающемся дяде. Однажды ночкой на Капитолии были восстановлены сброшенные в родное время скульптура и трофеи Гая горькая. На последующий день один из его постоянных оппонентов Катул злобно заявил в сенате: " Цезарь зарится сейчас на правительство уже не методом подкопа, но с осадными машинами ". Впрочем, боясь народного бешенства, сенат выбрал поглядеть на это явное преступление через пальцы. Следующая суровая крах поджидала Цезаря в связи с аграрным законодательством, который внеспредложение всенародный трибун, соратник Цезаря и Красса, Сервилий Рулл в 64 году до н. э. Законопроект Рулла подразумевал наделение землей малоимущего народонаселения, основным образом городского люмпен-пролетариата. Речь шла о выведении колоний на местности самой Италии, но так как тут неразделенных муниципальных земель практически не оставалось, то Рулл не лишь желал запустить под раздел еще уцелевшие земли в Кампании, но и предусматривал массовые закупки земли у италийских собственников с их согласия и за совершенную цену. Огромные средства, какие были нужны для данных закупок, предполагалось сформировать методом распродажи земель в провинциях, а втомжедухе за счет военной добычи Помпея. Для воплощения всех данных разделов и переделов назначалась особая комиссия с большими возможностями и красивыми способностями озолотиться. Естественно, предполагалось, что в комиссию войдут и Красс, и Цезарь. Но закон не прошел. Консулом в тот момент был крепко державшийся полосы оптиматов Цицерон, он сказал некотороеколичество блестящих речей, закон был, что именуется, разнесен в пух и останки, так что Рулл выбрал без голосования отозвать злосчастный проект. Это не приостановило Юлия Цезаря, все активнее вмешивающегося в политическую борьбу. Он провоцировал три резонансных судебных разбирательства… и все продул. Но и это не сломало принципиального популяра. Вообще, тот же Саллюстий, а за ним и остальные историки подчеркивают потрясающую черту нрава собственного богатыря – он никогда не падал духом. Неудачи, обрушившиеся на Цезаря, казалось, лишь усиливали его. В 63 году до н. э. ему удается взятьвдолг пост верховного понтифика, то имеется главного священнослужителя страны. Это явление носило явный нападение сенсационности, таккак далековато еще не самому влиятельному, даже не сорокалетнему демократу досталась обязанность, традиционно занимаемая куда наиболее почетными аристократами. Говорят, что в день голосования в народном собрании грядущий понтифик произнес Аврелии на пороге: " Сегодня, мама, ты увидишь меня или верховным жрецом, или изгнанником ". Изгнанником он не стал. А победа его была ярка. Возможно, оптиматам впервыйраз стало светло, какого рискованного врага они имеют в лице Юлия Цезаря. Он достигнул удивительного воздействия на люд и одолел с огромным отрывом даже в трибах, к которым принадлежали его конкуренты. Как зрим, Цезарь в то время уже играл на границы фола: один неосторожный шаг дал бы вероятность соперникам его немедленно убить. Опасная для него ситуация сложилась, когда произошел известный заговор Катилины. Обедневший патриций, замаравший себя лихоимством и вымогательствами на различных должностях, уже не в первый раз выдвинул свою кандидатуру на обязанность консула. Его в следующий раз не избрали, и Катилина стал приготовлять переворот. Главным политическим врагом несостоявшегося консула был Цицерон. Одну из самых узнаваемых собственных речей, начинающуюся словами " О эпохи, о характеры! ", Большой оратор сказал конкретно против Катилины. Заговорщики потерпели поражение, были арестованы, и тут стал вопрос о том, что делать с ними далее. На заседании сената Цицерон требовал на смертной экзекуции. Сенаторы поддерживали фаворита борьбы с Катилиной, но Цезарь высказался в том духе, что таковая смерть станет преступной. Тут же Катон прямо намекнул на то, что, возможно, сам Юлий Цезарь связан с заговорщиками. На улице люди Катона подбежали к популяру с клинками. " Мартовские иды ", таковым образом, могли исполняться уже тогда, а мы бы, наверняка, ничто толком и не знали о Гае Юлии. Спас его Цицерон, показавший молодчикам, что их деяния лишни. Заговорщики были казнены, а причастность Цезаря так и не была подтверждена. [15] Юлий Цезарь не переходил граница. Тем порой Цезарь получил уже обязанность претора. Он, как уже было произнесено, использует расположением народа, но ненавистен партии большинства в сенате. Он еще не главарь сенатской оппозиции или оппозиции вообщем, не главная фигура, но его судьба складывается ровно, в полном согласовании с традицией. На посту претора Цезарь предпринял попытку достигнуть для Помпея права заочно избираться в консулы. Так новый претор снова выражал свою верность полководцу. Однако попытка вышла очень неудачной. В народном собрании произошла борьба, Цезаря отстранили от должности. Народ готов был силой помочь его и возвратить ему утерянную претуру, но их любимчик снова показал себя политиком, который, неглядя на азартное роль в различных интригах, предохраняет эмоция меры. Пришедших к его дому людей он попросил развестись. Через некое время успокоившийся сенат возвращал Цезарю обязанность. Что же касается Помпея, то он снова поразил всех собственной лояльностью. Имея все способности для получения диктаторских возможностей – несомненную помощь и влюбленность народа, больших сенаторов-сторонников, претора и трибунов, готовых пойти за ним, сильную клиентелу, вконцеконцов, бессчетные и послушные боевые соединения, – военачальник распустил армию по прибытии в Италию и собственным ходом, как законопослушное личное лицо, приехал в Рим. А Юлий Цезарь тем порой был уже наместником. При жеребьевке былому претору досталась Испания. Проезжая чрез одну деревню, некто из его спутников, посмеиваясь, спросил, неужели и тут ведется политическая сражение, разжигаются влечения вследствии должностей. На что Цезарь типо ответил: " Что касается меня, то я бы выбрал быть главным тут, чем вторым в Риме ". Словарь крылатых выражений пополнился еще одной " цезариадой ". В Испании он вправду стал главным. И сейчас уже на самом деле укрепил свои позиции в Риме за счет удачных мероприятий в периферии. Он сразил племена лузитанов и каллаиков. Солдаты провозгласили его царем. Мероприятия же внутренние в Испании в той или другой мерке отражали общие политические прерогативы Цезаря – муниципального деятеля. Так, он упорядочил дела меж кредиторами и должниками, освободил от значимого числа податей местное народонаселение. Не запамятовал преемник и о своем кармане. Наконец-то Цезарь мог новости политическую борьбу за свои средства. В Рим он возвращался летом 60 года до н. э. История с вхождением победоносного проконсула в Рим четко показала ценности Цезаря. Как удачливому полководцу, расширившему рубежа страны, ему надеялся победа. До него триумфатор обязан был находиться вне муниципальный черты, церемониал же могла готовиться чрезвычайно продолжительно. Но в это же время в Риме дело шло к выборам консулов на 59 год до н. э. Цезарь стоял перед проблемой: сенат отвергнул его просьбу о заочной баллотировке, и он решил отрешиться от пышного шествия в выгоду выборов. Консулата он достигнул, и сразу с ним консулом стал все тот же Бибул. Где-то в то же время возникает дружественный альянс Помпея, Красса и Цезаря, который принято именовать главным триумвиратом. Всех членов триумвирата соединяло плохое известие к сенату. Красс выражал интересы сословия всадников, Помпей был оскорблен на сенат за то, что тот отказался взять его новейший проект аграрной реформы и втомжедухе не утвердил его постановления на Востоке. Цезарь уже издавна вел борьбу против сенатского большинства. Триумвиры были чрезвычайно различными по складу нрава и интересам людьми, благодарячему почтивсе римляне были убеждены, что продолжительно их альянс не продержится. Всем было понятно, кпримеру, старинное очное и заочное конкуренция Красса с Помпеем. Их наиболее молодой друг покуда что выступал в роли примирителя и амортизатора. Было разумеется, что он не претендует на главную роль в триумвирате, для этого поначалу обязана была статься Галлия. Для пущего укрепления триумвирата и собственного в нем расположения Цезарь, уже будучи консулом, дал замуж за Помпея свою дочь Юлию. Есть мировоззрение, что конфликт меж Цезарем и Помпеем и не состоялся бы, ежели бы Юлия не погибла так рано или ежели бы не умер Красс, сам равномерно превратившийся в посредника в данной тройке. Итак, Цезарь был избран консулом на 59 год до н. э., вторым консулом стал Бибул. За время собственного консулата Юлий Цезарь предпринял некотороеколичество суровых мероприятий, а втомжедухе правдиво и поочередно выполнил все подготовительные запросы поддержавших его на выборах триумвиров. Для истока следует заявить об аграрных законодательстве консула.( Кстати, этим он нарушил традицию, сообразно которой такие проекты могли давать быстрее трибуны, чем консулы.) По главному аграрному закону предполагался раздел муниципальных земель, а втомжедухе приобретение земли за счет средств от податей с новейших провинций и военной добычи Помпея, но только у лиц, согласных торговать ее по стоимости, поставленной при составлении цензовых списков. Земельные наделы, какие могли быть получены по этому закону, невозможно было лишать в движение 20 лет. Естественно, сенат стал защищаться, и тогда Цезарь сказал, что ему остается лишь обратиться к народу. Собрание это происходило очень быстро: Катона стаскивали с трибуны, Бибулу намяли бока – а закон прошел. Где-то в это же время римляне осмыслили, что собой представляет " альянс 3-х ". Помпей и Красс деятельно поддерживали собственного консула. Второй сельскохозяйственный закон уже не вызвал такового жестокого противодействия.( Римляне острили, что консулат Юлия Цезаря перевоплотился в " консулат Юлия и Цезаря ".) Он увеличивал численность подлежащих разделу земель и ставил ценность в наделении ими отцов как минимум 3-х деток. Этот закон полностью удовлетворил Помпея и его ветеранов. Также были утверждены постановления Помпея на востоке. В интересах же покровителя сословия всадников Красса консул провел закон об уменьшении на треть откупной суммы. О себе Цезарь также не запамятовал. Птолемей Авлет, египетский правитель, был признан " ином римского народа ", за что перечислил Цезарю и Помпею некотороеколичество тыщ талантов. Отдельного интереса заслуживает закон консула о вымогательствах. Закон ставил ряд новейших правил деятельности провинциальных наместников. Так, кпримеру, им запрещалось оставлять свои периферии и новости вне их местности по собственной инициативе боевые деяния; в законе взыскательно регламентировались и ограничивались поставки провинциалов по отношению к наместникам и их свите. Все прямые и косвенные подкупы во время судебных действий или при комплекте войск, лжесвидетельства и т. п. – все это подвергалось самому грозному преследованию и штрафам. В это время на политической арене возникает основной фокусник и клоун в одном лице – Клодий. В конце 59 года до н. э. он делается народным трибуном и развивает необыкновенно бурную активность. Вообще, его деяния конкретно связана с историей Гая Юлия Цезаря. Однажды Клодий, переодевшись дамой, просочился на так именуемый праздник Доброй Богини, который фиксировали лишь представительницы слабого пола. И просочился не куда-нибудь, а в дом Юлия Цезаря, ища встречи с его красавицей-женой. Аврелия, взыскательно следившая за нравственным видом невестки, разоблачила незадачливого Дон Жуана, а Цезарь попал, естественно, в незавидное состояние. Он развелся с Помпеей, желая хозяйка она не была уличена в нарушении брачной справедливости. На вопрос, отчего он так поступил, Гай Юлий ответил еще одним, сейчас уже популярным афоризмом: " Жена Цезаря обязана быть даже вне подозрений ". Любопытно, что Клодия Цезарь не преследовал, в этом, возможно, в следующий раз проявилось его кредо – сострадание. Мало такого, что он как муж не подал на " совратителя " в суд, недостаточно такого, что он как высший жрец не занялся осуждением Клодия по религиозным мотивам, он посодействовал тому начинать трибуном, организовав его усыновление плебеем( трибуном мог начинать иностранец лишь из этого сословия). На посту трибуна Клодий успел изготовить почтивсе. Опирался он в первую очередность на люд, приэтом пробовал ответствовать на наиболее низменные требования. Многие ученые именуют его анархистом. Даже представители русской исторической науки не торопились афишировать народного трибуна Клодия классовым бойцом – уж очень одиозной личностью он оказался. Первый из законопроектов этого трибуна отменял любую оплату каждыймесяц раздаваемого беднейшему популяции пища; 2-ой ворачивал запрещенные в 64 году до н. э. так именуемые квартальные коллегии( типичные политические клубы плебса) и позволял строить новейшие; третий позволял жить голосование в законодательных собраниях даже в дни, считавшиеся неподходящими, и сразу запрещал в эти дни надзор небесных знамений. Одним из его мероприятий стало изгнание Цицерона из Рима. Дело в том, что трибун внеспредложение взять закон о том, что люди, допустившие смертную смерть римлян без совета с народным собранием, обязаны оставить Вечный град. Было совсем разумеется, что стиль идет о Цицероне и его экзекуции над товарищами Катилины. Пришлось лучшему римскому защитнику навечно оставить столицу. Так же, как и Катону, который с подачи Клодия был выслан для исполнения " чрезвычайно принципиального поручения " на полуостров Кипр, что было, естественно, почтенной ссылкой. Чуть позднее распоясавшийся трибун смог поссориться и с Помпеем, и с Цезарем, все консульские законы которого он призывал кассировать. Свой престиж в городке Клодий поддерживал с поддержкой умышленно им сделанных вооруженных отрядов. Их активность верно вызывала гнев не лишь у аристократов. В конце концов в 52 году до н. э. Клодий был убит политическим конкурентом во время случайной встречи на Аппиевой дороге. В 59 году до н. э. Цезарь женился в третий раз – на Кальпурнии, дочери Кальпурния Пизона. Тот немедленно получил помощь зятя на консульских выборах и получил эту обязанность, а вторым консулом в это же время оказался избранник Помпея Габиний. По этому поводу Катон с негодованием говорил, что невозможно выдерживать данных людей, какие сводничеством достают высшую администрация в государстве и вводят друг друга с поддержкой дам в управление провинциями и разными должностями. Когда срок консулата Цезаря кончился, пришло время снова обретать в родное приказ провинцию. Авторитет же его был так высок, а связи настолько солидны, что Юлий Цезарь получил в управление сходу три периферии: Цизальпинскую и Нарбонскую Галлию, а втомжедухе Иллирик. Все это совместно с несколькими легионами. Следующее десятилетие жизни предводителя и политика прошло в Галлии. Действия его в данных областях были только удачны. Цезарь показал необыкновенные дарования военачальника и дипломата, " усмирил " большие местности и 10-ки народов, существенно расширил сферу воздействия Рима, шикарно поднял собственный престиж. Ход событий в Галлии тщательно описан в известной книжке Цезаря " Записки о галльской борьбе ". Это не элементарно книжка, освещающая биографию предводителя. Это великолепно принципиальный исторический источник, сохраняющий понастоящему бесценные сведения о политическом и публичном строе, обычаях и характерах галлов, германцев и кельтов Британии, реальный учебник военного художества, вконцеконцов, красивое языковедческое вспомоществование – немало сотен лет студенты изучали латынь, водя пальцем по набившей оскомину фразе " Вся Галлия разделена на три доли ". Книга Цезаря написана на элементарном и верном латинском языке, который по достоинству оценил и Цицерон. Более такого, она довольно объективна, желая преемник Галлии, непременно, мог объяснять действия и наиболее тенденциозно. Галлия в середине i века до нашей эры представляла собой совсем не такую варварскую страну, как привыкли полагать люди, отдаленно знакомые с историей. Это была густонаселенная территория с огромным численностью больших городов и сел, образованный по меркам тех лет индустрией – кузнечной, кожевенной, текстильной и т. д. Страна была покрыта огромным численностью дорог, галлы знали парус и употребляли его еще активнее, чем их " цивилизованные соседи ". В то же время политическое приспособление страны галлов находилось на существенно наиболее невысоком уровне развития. Галлия была поделена меж обилием маленьких племен, управлявшихся по патриархальным законам. Очень вблизи к Риму по собственной культуре стояла Цизальпинская Галлия( север сегодняшней Италии), довольно романизированной была и Нарбонская Галлия( Прованс). Значительные местности на севере – Трансальпийская Галлия – были фактически не покорены и довольно самобытны, желая и тут у римлян хватало союзников. Эта Галлия охватывала практически всю местность современной Франции, Бельгии, дробь Голландии, важную дробь Швейцарии и левый сберегал Рейна. Огромная территория Трансальпийской Галлии втомжедухе делилась на три доли: юго-западную дробь меж Пиренеями и рекой Гарумной( Гаронна), населенную кельтским племенем( с примесью иберийских частей) аквитанов; центральную дробь, занятую фактически галлами( кельтами), и, вконцеконцов, северную дробь меж Секваной( Сеной) и Рейном, где жили кельто-германские племена белгов. В той доли страны, которая конкретно примыкала к Нарбонской Галлии, более важными племенными группами были эдуи, секваны и арверны. За Рейном жили наименее цивилизованные, но наиболее воинственные германцы. Галлия находилась под неизменной опасностью их нашествия, что, в свою очередность, не могло не тревожить и Рим. Все-таки галлы были наиболее предсказуемыми и наименее опасными соседями. Однако одному племени германцев все же получилось перейти Рейн и вселиться в галльских землях. Этим племенем управлял Ариовист, с которым Риму получилось добиться соглашения, этот главарь числился ином римлян. Цезарь прибыл в Галлию в беспокойное время. Ему тут же довелось вступить в ожесточенную борьбу с безжалостными племенами. Кампания началась в 58 году до н. э. с борьбы с гельветами, населявшими местность современной Швейцарии. Опасаясь восточных соседей, гельветы приняли заключение выйти на запад. Они сожгли свои посевы и в численности 300 тыщ человек двинулись по течению к устью Гарумны. Кратчайший путь покоился чрез Нарбонскую Галлию. Подойдя к ее границам, они чинно попросили у Цезаря отдать им вероятность проследовать к пт собственного назначения. Проконсула это переселение не устраивало. Во-первых, римляне не доверяли и побаивались таковой массы народа. Во-вторых, Риму совсем не хотелось, чтоб на местах проживания в общем мирных гельветов поселились совершенно не мирные германцы. Цезарь показал себя как проворный политик. Он попросил гельветов повременить ответа, а сам тем порой скоро соорудил против них укрепления. Прибывшие повторно послы получили острый отказ. ныне гельветам ничто не оставалось, как идти в отвод чрез земли секванов. Цезарь же решил не отходить и возвратить гельветов на их местности. Он догнал их и принял бой – первое родное огромное схватка на местности Галлии. Уже тут проявились черты Цезаря-полководца: смелость, решительность, быстрота маневров, знание получать из победы конкретные политические итоги, показное сострадание по отношению к побежденным. Битва свершилась недалеко от городка Бибракте в земле обычно лояльных к римлянам эдуев. Цезарь разместил войска на одном из холмов и перед истоком боя отдалприказ увести собственного коня, а втомжедухе коней остальных командиров, чтоб убить самую мысль о способности спасения бегством. Сражение было упорным, римляне одержали главную победу, противодействие гельветов было сломлено. Их уцелевшие разрозненные отряды устремились в область лингонов, идя туда днем и ночкой. Когда же стало понятно, что Цезарь со собственным войском выступил вдогон, гельветы сориентировали к нему послов, изъявив совершенную кротость. Наместник потребовал доэтого только заложников и выдачи орудия. Затем гельветам было приказано возвратиться в свои земли, вернуть сожженные ими городка и села. Аллоброгам же Цезарь внеспредложение отметить гельветам на первое время некий резерв продовольствия, таккак гельветы, как уже было произнесено, убили целый сбор. На этом проконсул не остановился. Следующим объектом его атаки стал Ариовист со своими германцами. Для такого чтоб доказать правило пришествия, Цезарь, по всей видимости, сам провоцировал общегалльский собрание, на котором главари племен выразили обеспокоенность наличием на их территориях германцев и попросили у римлян охраны. Цезарь немедленно начал переговоры с Ариовистом, выдвинув в его адрес трудновыполнимые запросы ультимативного нрава. Германский главарь, как и ожидалось, ответил отрицанием, а тем порой римляне получили извещения о том, что огромные массы германских свевов втомжедухе намереваются перейти Рейн. Цезарь начал продвижение к большой германской реке. По дороге войско остановилась в секванском городке Безансон, где командующий дал ряд нужных постановлений, касающихся обеспечения, об этом он чрезвычайно хлопотал во время всех собственных походов. Здесь же произошел узнаваемый боевой комитет, на котором Цезарю довелось побуждать запаниковавших было подчиненных, наслышанных о воинской доблести и жестокости германцев. " Я, – произнес, Цезарь, – ежели на то вульгарно, схожу только с одним 10-м легионом( возлюбленный табун Цезаря), ибо те, с кем мне будетнеобходимо биться, не посильнее кимвров, а сам я не считаю себя полководцем меньше горькая ". Это была далековато не крайняя стиль такового плана известного предводителя. Не раз еще он своим образцом или пламенной речью поднимал легионы для, казалось бы, безнадежной или элементарно опасной борьбы. После выступления Цезаря легионы начали оправдываться и формулировать подготовленность немедленно вступить в бой. Поход был продолжен. Оказавшись в нескольких милях друг от друга, Ариовист и Цезарь завязали переговоры, какие ничем не кончились. Германскому главарю некто нашептал, что далековато не все в Риме желают победы его врага. Ариовист заключил послов Цезаря, потом провел свои войска мимо лагеря крайнего и остановился в 2-ух милях за его расположением с целью ампутировать врага от баз обеспечения. Все эти действия происходили на местности современного Эльзаса в сентябре 58 г. до н. э. Еще практически недельку армии маневрировали, скоро римский командующий узнал, что Ариовист не затевает схватки, таккак предсказатели порекомендовали ему дожидаться новолуния. Юлия Цезаря такие суеверия интересовали недостаточно – это был прагматик. Кроме такого, не в его обычаях было продолжительно ожидать и " топтаться ". Он решил встречать главным. Сражение оказалось только упорным и кровопролитным. В ходе боя левый фланг врага – конкретно против него Цезарь направил основной удар – был разбит и обращен в бегство, но справедливый фланг благодаря явному численному преимуществу шибко потеснил римлян, что грозило поменять итог схватки в целом. Героем дня оказался шеф конницы юный Публий Красс, сын триумвира, который двинул на содействие теснимому флангу резервные доли. Сражение было в окончательном счете искрометно выиграно римлянами, а все вражеское армия обратилось в бегство. Цезарь гнал его до Рейна. Ариовисту получилось перебраться на иной сберегал, но почтивсе его бойцы совсем остались лежать в Галлии. Известие о смерти войска принудило собравшихся уже переходить Рейн свевов передумать. После окончания данной кампании Цезарь отправился в Ближнюю Галлию. Он не желал быть очень далековато от Рима, таккак деяния в Галлии необходимы были, в частности, для усиления его воздействия в Риме, и нужно было смотреть за событиями в столице. Сюда к нему стали заезжать бессчетные просители, гости, политические партнеры. Многих преемник Галлии, обогатившийся на борьбе, великодушно одаривал. Все более было в Риме должностных лиц, зависимых от Цезаря. Его боевые успехи принесли ему тривиальные политические дивиденды. Усилилось и военное могущество наместника. В добавление к 6 легионам, уже имеющимся в его постановлении, Цезарь набрал еще два. Уже чрезвычайно быстро ему довелось проверить эту армию в действии. Он узнал о том, что восстали белги, занимавшие необъятные местности севернее Сены и Марны, в частности, сегодняшнюю Шампань, Бельгию и Нидерланды. Юлий Цезарь сделал пятнадцатидневный переход и уже скоро оказался вблизи от врага. Он перевел свои войска чрез реку Аксону и разбил часть с таковым расчетом, чтоб река закрывала его тылы. По просьбе союзных римлянам ремов он долею собственных сил посодействовал избавлению 1-го городка, осажденного белгами. Тогда белги, опустошив окружающие поля и предав огню села и усадьбы, всей массой двинулись против Цезаря и расположились лагерем наименее чем в 2-ух милях от него. Сначала Цезарь, учитывая численное преимущество врага, избегал решительного схватки. Но в ходе практически каждодневных стычек он удостоверился, что его бойцы никак не уступают сопернику. Тогда Цезарь, особо укрепив родное размещение и оставив в самом лагере два нетакдавно набранных легиона в качестве запаса, другие 6 легионов вывел и выстроил перед лагерем. Враги также приняли военный распорядок. Но фронтального схватки так и не вышло. Между расположением войск находилось болото. Ни римляне, ни белги не желали первыми приступить переправу. Белги сделали попытку перейти вброд Аксону в ином месте и таковым образом зайти римлянам в тыл. Но эта попытка была отражена Цезарем с крупными утратами для врага. Переправа белгам не удалась, а те, кто все же успел перейти реку, были окружены и истреблены римской конницей. После этого объединенное ополчение белгов практически распалось. Они решили отойти, и скоро их отклонение перешло в беспорядочное бегство. Римляне пользовались этим и, атакуя на арьергард врага, нанесли отступавшим ряд очень чувствительных ударов. По мерке такого как Цезарь, продвигаясь с войском, вступал на местность такого или другого племени белгов, они уже практически без каждого противодействия изъявляли кротость, выдавая орудие и заложников. Так было с общинами суессионов, белловаков, амбианов. Наиболее же драматичными в 57 году до н. э. оказались действия в области нервиев, укрепившихся севернее реки Самбр( нынешняя область Камбрэ). После белгов Цезарь направил собственный взор конкретно сюда, он уже был вовлечен в борьбу и взволнованно продолжал находить пространство прибавления собственных сил. По понятию Светония, Цезарь в Галлии вообщем " все время находил новейшей борьбы ". На самом деле быстрее следует произносить о том, что у проконсула уже полностью определилась конкретная стратегическая мишень – завоевать всю Галлию. Это приносило Риму большой заработок, поднимало авторитет страны, да и, естественно, самого Юлия Цезаря, могло сберечь северные рубежа Италии от воинственных германцев. Нервии оказались более стойким врагом из всех, с кем уже довелось биться в данных землях Цезарю. Они даже отважились первыми встречать на римский часть. Эта штурм могла закончиться чрезвычайно горестно для легионов Цезаря. Произошла она водинмомент, когда римляне еще лишь устанавливали свои палатки. В лагере началась паника, ассоциация подразделений меж собой была нарушена вследствии бессчетных перелесков и холмов, в тумане любой табун дрался как бы сам по себе. Командующий снова обнаруживал чудеса мужества, собственно возникал в самых страстных местах, вырвав у 1-го из боец щит, бросался в первые ряды и велел центуриону приступать атаку. Уже по соседним поселениям пронеслась известие о смерти римских легионов, но в битве все-же произошел перелом. В самый-самый серьезный момент основной ассистент Цезаря в Галлии Тит Лабиен ввел в бой знаменитый 10-й табун. Нервии продолжали биться чрезвычайно упрямо, и в итоге схватки от их многомилионной армии практически ничто не осталось. Сразу вдогон за данной боем Цезарь проследовал в земли союзников нервиев адуатуков. Он осадил их град, и адуатуки попросили решетка, ссылаясь на знаменитое сострадание фаворита. Ночью же они подло попробовали встречать на стоявший у стенок городка римский часть, и Цезарь отказался от собственных " милосердных " планов. Все обитатели адуатукской главногогорода были проданы в рабство. В это же время Публий Красс сразил ряд приморских племен. Так, по окончании кампании 57 года до н. э. Цезарь уже мог выслать в Рим известие о полном " примирении " Галлии. Сенат обязан был признать успехи войск галльского наместника выдающимися и назначить пятнадцатидневное благодарственное молебствие в честь Цезаря. Он уже один из самых популярных римских политиков, центр тяжести в триумвирате очевидно двигается в его сторону. Рим был уже готов к тому, что альянс 3-х влиятельнейших политиков прекратит родное наличие. О неизменном соперничестве Помпея и Красса было понятно уже издавна. ныне же их юный друг сам снискал лавры известного предводителя, что не могло не насторожить честолюбивого Помпея. Но скептики были посрамлены событиями истока 56 года до н. э. В городке Лукка собирается реальный собрание демократической партии( возле 350 человек), на котором как бы переоформляется триумвират. Цезарь, Красс и Помпей снова совместно и вырабатывают общую политическую программу. Главная соглашение: решено достигать представительства на последующий, 55-й год до н. э. для Помпея и Красса, Цезарю же обязаны удлинить проконсульские возможности в Галлии на 5 лет. Так все и вышло. Солдаты Цезаря, находившиеся в зимнем отпуске в Риме, под командованием Публия Красса строем пришли на выборы и проголосовали за подходящих претендентов, применив к тому же принуждение по отношению к Катону и кандидату от оппозиции Домицию Агенобарбу. " Трехглавое чудище " продолжает править Римом. Существует сенатская оппозиция во голове с Катоном, литераторы как бы соревнуются в высмеивании триумвиров, но администрация крайних только закрепляется. Еще до избрания они определились с провинциями, которыми обязаны были править после консулата. Помпею достались обе Испании, Крассу – Сирия. Тем порой Цезарь воочию убеждался в том, что до совершенного примирения Галлии было еще чрезвычайно далековато. Уже в начале 56 года до н. э. бунтуют приморские племена венетов, обитающие в районе современной Бретани. Венеты, кстати, владели мощным парусным флотом, так что римлянам довелось самим основывать корабли, чтоб обладать вероятность практически победить приморское племя. Римские же корабли были весельными, и, таковым образом, венеты имели определенное привилегия. Цезарь уже был в Бретани и собственно управлял событиями. Морское схватка( первая крупная бой в Атлантике) состоялось поблизости устья Луары. Сначала римляне оказались в трудном расположении, таккак абордаж высокобортных, подвижных парусников казался невозможным. Тогда легионеры выдумали валить длинными ножами такелаж венетских кораблей. Многие суда галлов утратили маневренность и тогда уже были взяты. Оставшиеся попробовали выйти в открытое море, где весельным кораблям возникать было щекотливо, но на беду венетов, установился штиль, римляне тихо настигли и разгромили врага. Венеты втомжедухе не почувствовали нималейшего милосердия фаворита. Многие опять-таки были проданы в рабство, а комитет старейшин племени был вполне вырезан. Параллельно с Цезарем, как и в прошедшем году, вел боевые деяния и юный Красс. На сей раз он сразил всю местность Аквитании на юге сегодняшней Франции. Три года в Галлии уже светло проявили ключевые плюсы Цезаря как предводителя. Мы уже направляли на некие из них интерес и повторим их еще раз. Итак, как военачальника его различали: 1. Быстрота всех переходов и маневров. Причем, совершая свои быстрые марши, Цезарь никогда не вел войска по дорогам, комфортным для засады, без подготовительной разведки. 2. Высокая прыть реакции на деяния врага. 3. Решительность, которая для неприятеля нередко оборачивалась внезапностью нападения. 4. Постоянная внимание о снабжении армии, знание верно и скоро осуществить инженерные работы. Цезарь – общепризнанный знаток фортификационного дела. 5. Способность осуществить взаимодействие армии и флота. 6. Особое известие к бойцам. Выступления Цезаря не раз вдохновляли уже проигрывавшую армию. Проконсул собственно возникал в самых страстных местах. Кроме такого, он разделял с бойцами и трудности всех походов, ел ту же еду, нередко дремал под открытым небом или в обычный палатке. Его живучесть была невероятной; в походе он двигался постоянно спереди войска, традиционно пеший, времяотвремени на коне, с непокрытой башкой и в жару, и в дождик. Многих собственных бойцов он знал в лицо, увлекался их жизнью. Проконсул никогда не забывал распределяться добычей, великодушно одаривал боец и офицеров. Он был строг и сразу снисходителен, требовал послушного подчинения, держал всех в состоянии напряжения и военный готовности, обожал афишировать неправильные волнения, вособенности в нехорошую погоду и в праздники. Но совместно с тем Цезарь нередко глядел через пальцы на проступки боец во время отдыха или после успешных схваток. Все это сделало его легионы только послушными собственному командующему. За все время галльских войн в армии Цезаря не было ни 1-го бунта! 7. Искусство дипломата. Война в Галлии носила особенный нрав, соединенный с политическим расположением внутри области, существованием множества племен. Цезарь действовал по принципу " дели и властвуй ". Он непрерывно вмешивался во внутренние галльские разборки, поддерживал различных претендентов на администрация, стравливал союзников меж собой. На стороне проконсула в всякой кампании находились какие-то союзники из галлов. 8. Показное сострадание, которое Цезарь решил изготовить собственным боевым кредо. Он добровольно поддерживал слухи о собственной мягкости по отношению к побежденным и, вправду, часто нежданно прощал противников. Впрочем, как мы могли удостовериться, по ситуации он мог выразить и жестокость. Следует раздельно отметить, что Цезарь организовал свои легионы на новейших началах. Их количество колебалась от 3000 до 4500 человек. В состав всякого легиона были включены онагры [16] и остальные катапульты. Большую роль стали играться пешие запасные войска, в числе которых были и критские лучники, и балеарские пращники. Конницу сочиняли в значимой ступени наемники, в различное время – германцы, нумидийцы, испанцы. Каждый табун имел 200–300 всадников. Отдельными долями выступали всадники союзных галльских племен. Боевой распорядок цезаревского легиона состоял из 3-х рядов( 4 когорты в первой полосы и по 3 во 2-ой и третьей). Вторая линия была чертой помощи, 3-я игралась роль запаса, который использовался для маневра против фронта или фланга врага или для отображения его удара. Вообще, Цезарю приписывается главенство в верной организации действий всеобщего и личного запаса на поле боя. Появился штаб предводителя, состоявший из легатов и трибунов. Легаты командовали большими отрядами, долями военного распорядка, трибуны( по 6 человек в легионе) правили малыми отрядами. Больше только в командном составе было центурионов( сотников). Мероприятия Цезаря, непременно, повысили боеспособность римской армии, а военный эксперимент в Галлии сделал его легионы подлинной элитой всех вооруженных сил страны. В 55 году до н. э. проконсулу довелось снова биться с германцами, с племенами узиперов и тенктеров. Они перешли Рейн и умоляли у наместника отдать им пространство проживания в Галлии. На правом сберегаю Рейна, по их словам, они боялись примыкать со безжалостными свевами. Цезарь ответил категорическим отрицанием. В это время он уже проводит следующий спектакль под заглавием " галлы требуют Цезаря посодействовать им в борьбе против германцев ". Переговоры с германцами длятся, но Цезарь, возможно, уже крепко решил представить им силу римского орудия. В повреждение договоренностей его легионы нападают врага, узикперы и тенктеры поспешно переправляются назад за Рейн, но почтивсем не удается выйти живыми. Впоследствии римские сенаторы обвинили Цезаря в том, что он нарушил критерии правдивой борьбы и осквернил таковым образом римскую армию. На изгнании германцев за Рейн преемник Галлии не остановился. Его войска скоро сооружают мост чрез широкую реку, и Цезарь проходит уже на исконные германские местности. Он прошелся огнем по покинутым популяцией землям сугамбров, свевы ушли в бора, а другие прирейнские племена изъявили совершенную благонадежность к римлянам. Так, проведя в Германии две с половиной недели и не дав ни 1-го схватки, Цезарь мог ощущать от похода совершенное удовлетворение. Ему получилось испугать воинственных германцев. Армия перешла Рейн в обратном направленности, мост был разрушен. В планах же Цезаря была иная манифестация силы, от восточных пределов Галлии он скоро посылается к западным. Проконсул замыслил выполнить невиданную дотоле операцию – ускорение Ла-Манша и посадку в неясной Британии, по слухам, состоятельной железом и серебром и уж совсем буквально часто оказывающей содействие кельтским племенам в Галлии. Операция эта, нужно заявить, оказалась не чрезвычайно успешной. Подчинить себе островные местности Цезарь не сумел, ретировался же он из Британии довольно торопливо, поэтому что войско уже утомилась отвращать неизменные атаки англичан. Но в Риме все было представлено подругому. Опять град немало дней торжествовал победы триумвира, а собственный восхищение по поводу достижений предводителя выразил даже Цицерон: " Могу ли я, – восклицал уверенный оптимат, – быть противником тому, чьи письма, чья известность, чьи посланцы развдень поражают мой слух совсем неизвестными дотоле наименованиями племен, наций, местностей? Я горю, поверьте мне, отцы-сенаторы, чрезвычайной любовью к отечеству, и эта давнишняя и нескончаемая влюбленность объединяет меня опять с Цезарем, примиряет с ним и принуждает восстановить наши добрые дела ". Цезарь уже готовил вторую британскую экспедицию, к которой желал притянуть более кораблей, более легионов. В 54 году до н. э. к месту сбора собственного экспедиционного корпуса Цезарь пригласил и галльских главарей. Многих из них он хватал с собой в поход как бы в качестве заложников. После практически месячного ожидания подходящей погоды Цезарь сумел вконцеконцов отдать веление о погрузке на суда. Римляне не встретили нималейшего противодействия при посадке, но скоро англичане оказали еще наиболее жестокое противодействие захватчикам, чем в прошедшем году. По сути дела, они придерживались стратегии партизанской борьбы, желая было и некотороеколичество больших схваток. Цезарю получилось разгонять Темзу, в конце концов ему сдался и главарь соединенных сил Британии. Проконсул обложил англичан ежегодной данью, но отплывать снова довелось в спешке, без конечной победы и настоящих итогов кампании. Все, что получилось достигнуть, это прекращения конкретной поддержке кельтов английских кельтам галльским. Пока Цезарь повторно воевал в Британии, два остальных триумвира начали к повинностям наместников в назначенных себе провинциях. Причем, ежели Помпей предпочитал учиться этим, не покидая Италии, то Красс разглядывал предоставленную ему Сирию как настоящую вероятность захватить ту же славу, что и его товарищи, – славу предводителя. Он отбыл в провинцию еще до окончания срока консулата и начал широкомасштабные боевые деяния. Красс жаждал завоевать могучее парфянское правительство на восточных границах страны римского, но кончилось его начинание катастрофически. Допустив ряд грубых политических и боевых просчетов, доверившись местным союзникам и выбрав неправильный путь пришествия, Красс попал в ловушку и, не владея на самом деле полководческими талантами, не сумел из нее выбраться. Парфянская конница в сражению при Каррах наголову разбила римлян, умер смелый командир, воевавший раньше в армии Цезаря, – Публий, сын триумвира, – скоро парфянскому королю преподнесли и голову самого Красса. Это вышло в 53 году до н. э. и стало вторым суровым ударом по триумвирату. ныне осталось лишь два принципиальных военачальника, любой претендующий на первое пространство в государстве. Первым же ударом была погибель супруги Помпея и дочери Цезаря – Юлии – в августе или сентябре 54 года до н. э. Ее, назло протестам сената, захоронили со всеми почестями на Марсовом поле. Триумвиры закончили быть родственниками. В Риме Помпей, сохранивший чрезвычайные возможности для обеспечения городка продовольствием, все почаще рассматривался как настоящий кандидат на роль терана. Это, естественно, сталкивало его с Цезарем, но еще некое время после погибели Красса в отношениях сейчас дуумвиров сохранялось видное благоденствие. Так, Помпей даже направил в Галлию по просьбе товарища своимируками набранный табун. Ситуация истока изменяться в 52 году до н. э. Тогда Рим был охвачен суровыми волнениями, связанными с уже описанным убийством былого трибуна и народного фаворита Клодия. При его похоронах было сожжено сооружение сената. В данных критериях сенат снова направляет собственный взгляд на Помпея как на вероятного терана. Такой пост ему не предоставляют, но выбирают консулом без коллеги. Лишь позднее к нему присоединяется Метелл Сципион, недавно до этого выдавший за Помпея свою дочь. Сципион был давним политическим врагом Цезаря, принадлежавшим к партии Катона и Бибула. Цезарь мог удостовериться в том, что Гнея Помпея очевидно перетянули в иной часть, прельстив особенными возможностями. Назревал конфликт, а Цезарь тем порой был занят ещеодним примирением, приэтом этот шаг его деятельности в Галлии стал, наверняка, кульминационным. В конце 54 года до н. э. посреди галлов снова началось брожение. Оно было, в частности, соединено с наличием на территориях различных племен оставленных на зимний постой легионов. На этот раз посреди народонаселения провинций нашелся человек, сумевший соединить и возглавить все антиримские силы, враг, благородный самого Цезаря. Восстание начали эбуроны, обитавшие на землях меж Рейном и Маасом. Эбуроны ложью выманили из лагеря доли под командованием Титурия и убили их. Узнав об этом, преемник закончил стричься и брить бороду, дав клятва поначалу отомстить эбуронам. Почти сразу на легионы Квинта Цицерона( брата оратора) напали нервии. Их получилось разбить впору подошедшему Цезарю, но переживания в Галлии длились. Потрясали орудием племена треверов под управлением Индутиомара. Он собрал всегалльский вооруженный собрание, что уже, по сути, обозначало афиша борьбы римлянам. Вскоре армия Индутиомара было разбито Лабиеном, голову главаря треверов принесли римскому военачальнику. Но Цезарь непревзойденно разумел, что это еще не конец. По его просьбе Помпей направил в Галлию доп табун. Сам проконсул втомжедухе проводил комплекты, так что к истоку кампании 53 года в его постановлении уже было 10 полных легионов. Проведя карательную экспедицию в землях нервиев, весной Цезарь повел нещадную борьбу с неповиновением племен, подавляя даже мельчайшие его симптомы. Так, в Лютеции( вданныймомент Париж) он созвал общегалльский собрание и племена, не появившиеся на него, объявил врагами Рима. Сразу же после съезда Цезарь отправился в поход. Демонстрации военной силы хватило, чтоб о собственном " замирении " сообщили сеноны и карнуты. Затем установилась очередность треверов и эбуронов. Первых еще до подхода Цезаря разгромил Лабиен своими мощами. Наместник же, войдя на местность поверженных племен, решил вести еще одну зарейнскую демонстрацию: германцам, поддержавшим треверов, нужно было напомнить, кто в доме владелец. Мост чрез Рейн был наведен еще скорее, чем в прошедший раз; римляне так же миролюбиво, но убедительно постояли на правобережье; свевы снова убежали в бора. На этот раз Цезарь отдалприказ после отхода определить на галльском сберегаю башню и предмостное улучшение, оставил в нем 12 когорт, а сам мост был разобран только отчасти – с германской стороны. Это обязано было защитить Галлию от постоянных вторжений свевов и их соседей. После этого Юлий Цезарь двинулся на эбуронов чрез Арденнский лес( Арденны), простиравшийся от берегов Рейна до области нервиев. Вперед была отправлена вся конница под командованием Минуция Басила, и перед нею была поставлена задачка: двигаясь скоро и тайно, Цезарь запретил даже разбавлять костры на стоянках, завладеть главаря неприятного племени – Амбиорикса. В генеральное схватка эбуроны так и не вступили, сам Амбиорикс еще с 4-мя людьми спасся бегством. Цезарь же элементарно уничтожил страну эбуронов. Можно было полагать, что такового племени более не есть: преемник не лишь спалил их поля и поселения, но и закрепил итог, пригласив для разграбления остальные галльские племена. Однако Трансальпийская Галлия утихла только на время. Вожди племен очевидно желали применять то, что армия Цезаря было некотороеколичество ослаблено всей кампанией, угнетением мятежей в различных долях страны. К тому же стало понятно, что в Риме состояние Цезаря пошатнулось, в связи с повышением Помпея; распространились слухи, что проконсулу непродолжительно уже осталось тут руководить: срок его возможностей подходил к концу. Поэтому 52 год до н. э. стал еще наиболее трудным. ныне мятеж начали карнуты, перебившие в собственной столице Ценабе( сейчас Орлеан) всех римлян. Волна восстаний затопила провинцию. Тогда-то и выступили против покорителей раньше лояльные арверны – одна из самых состоятельных общин Галлии. Они стали ядром движения, а возглавил его авторитетный арверн Верцингеториг. На собрании представителей 20 соседних с арвернами общин ему доверили доминирование соединенными мощами, Верцингеториг тут же послал дробь войск на юг – к границам Нарбонской Галлии, сам же с иной долею направился в область битуригов. Цезарю предстояло сразиться с человеком, не уступающим ему в решительности, харизме, настойчивости при движении к установленной цели. Проконсул, в общем, не стукнул в грязь лицом. В конце февраля 52 года до н. э. он нежданно для противников, да и для товарищей, возникает в Трансальпийской Галлии. Для истока под его управлением в Нарбонской Галлии скоро основывается линия укреплений; таковым образом, оттеснялась дробь галльского войска, готовившаяся тут перейти в пришествие. Затем Цезарь чрез снежные заносы оченьбыстро двинулся в область арвернов. Как и следовало ждать, Верцингеториг немедленно покинул область битуригов и поспешил в близкие края. Но Цезарь не жаждал сразиться с ним. Свою задачку он видел в ином: некотороеколичество марш-бросков по Галлии, и вот под командованием проконсула сконцентрированы фактически все его силы в периферии. Верцингеториг тем порой, убедившись, что враг не грозит покуда конкретно его близкий области, осадил один из городов племени, сочувствующего наместнику. Как и Цезарь, Верцингеториг придавал огромное смысл постановке задач, устремляясь нанести противнику не лишь боевой, но и общественно-политический ущерб. Если проконсул обращал свои войска в первую очередность против непослушных городских общин, демонстрируя остальным, что их ждет в случае неповиновения, то и Верцингеториг действовал аналогично. Цезарь совершал собственный поход, обычно наказывая мятежные и ненадежные городка. Так, римляне завладели столицу сенонов Велланодун, потом пришла очередность Ценаба. Как очаг восстания, Ценаб был отдан на сожжение и ограбление бойцам; после этого Цезарь не пошел на содействие осажденным союзникам, а направился в землю битуригов – конкретно они содержали некое время войска арвернского главаря. Опять, как мы зрим, пир непрямой стратегии. Вождь бунтовщиков снял осаду и кинулся на содействие битуригам. Цезарь тем порой, брав Новиодун, повел войска на столицу битуригов Аварик. Верцингеториг разумел, что входить с римлянами в огромные фронтальные схватки элементарно зря: римляне за первый период борьбы показали в этом совсем очевидное преимущество. Зато на стороне галлов были преимущество в коннице, симпатии народонаселения, познание местности. Главный бунтовщик принял совсем верное заключение – перейти, по сути, к партизанской борьбе. Галлы обязаны были, в первую очередность, обременять римлянам подвоз припасов, атаковать и истреблять отдельные отряды неприятеля, когда он станет( а он станет) распылять свои силы в походе. [17] Особое интерес арверн уделил тому, чтоб внушить бунтовщикам дух целостности цивилизации, целостности политических целей. Кое-что Верцингеториг заимствовал и из военного художества римлян – стройку укрепленных лагерей, кпримеру. План был одобрен всеми главарями галлов. По подготовительной договоренности в один день запылали 10-ки и сотки населенных пт битуригов и остальных племен. Римляне удостоверились в том, что на сей раз враг настроен радикально, а основное – что он сейчас соединен. Битуриги упросили Верцингеторига не сжигать лишь сам Аварик. Но римские легионы, хоть и с огромным трудом( по ходу осады Цезарь даже обращался к бойцам, спрашивая, хотят ли они возобновлять борьбу в этом месте), но брали град, что лишь убедило Верцингеторига в правильности принятого решения отрешиться от схваток за городка. Его престиж посреди соплеменников только увеличился. Восстание разгоралось все посильнее, начали сомневаться даже традиционные союзники римлян эдуи. После беспощадной резни в Аварике Цезарь поделил армию на две доли. Лабиен повел свои легионы в земли к сенонам и паризиям. Сам преемник с шестью легионами пошел в область арвернов к цитадели Герговия. Верцингеториг со собственной армией двигался на виду у врага по иному сберегаю реки. Цезарю все же получилось переправиться, но при облике Герговии он немедленно отказался от идеи о штурме – очень неплохи были натуральные укрепления арвернского городка. Пока римляне стояли у холма, на котором и размещалась Герговия, эдуи решили беспрепятственно перейти на сторону Верцингеторига. Они приблизились к легионам Цезаря, но тот впору вывел им навстречу свою конницу, приэтом находившиеся уже в его войске эдуи прыгали в ее рядах. Враждебные же эдуи пришли в смятение, большаячасть из них попало в плен, но Цезарь их помиловал. Впрочем, это не устраняло угрозы, что эдуи в случае продолжения восстания могли ампутировать проконсула от армии Лабиена, у которого, кстати, также не все ладилось. Так галлы могли удостовериться в том, что общие деяния имеютвсешансы привести к позитивным результатам. Цезарь был обязан отрешиться от Герговии, бросившись в наиболее горячее пространство. Перед этим он все же предпринял попытку штурма, но, судя по всему, очень безуспешную. Несмотря на то что эдуи все-же начали функциональные боевые деяния, Цезарю и Лабиену получилось объединить свои армии. Галлы собрались на следующий антиримский собрание, где избрали новейший основной пункт восстания – град Алезию. Проконсул же направил войска в Нарбонскую Галлию. Верцингеториг объяснял это перемещение как бегство и отдалприказ штурмовать растянувшуюся колонну римлян. Галльская конница была разделена на три отряда, чтобы грозить римлянам с флангов и встречать на походную колонну с фронта. Но и Цезарь поделил собственных всадников на три доли и кинул их на неприятеля. Сражение началось сразу во всех пт. Пехота стояла на месте, но, как лишь Цезарь подмечал, что где-то натиск противников вособенности силен, он безотлагательно обращал туда некотороеколичество когорт. Исход боя был решен присланной по требованию Цезаря германской конницей( не зря легионы дважды прогуливались за Рейн!) – германцы на правом фланге овладели гребнем высоте и, ринувшись оттуда на противников, потеснили их. Галльские всадники, боясь окружения, стали освобождаться бегством. Они бегали до самой реки, где стоял Верцингеториг со собственной пехотой. Кавалерийское схватка было искрометно выиграно римлянами. Галлы отошли к Алезии, где укрылись за крепостными стенками. Цезарь сходу начал стройку осадных укреплений, собираясь брать град методом войны. Верцингеториг послал гонцов во все концы Галлии с просьбой о помощи. Подмога пришла только чрез месяц, и Цезарь еще раз удостоверился в том, что галлы выступают против него организованным фронтом. Еще до этого римляне возвели наружную линию защиты. Так они оказались меж 2-мя укреплениями, практически отрезанные от обеспечения( отлично, что преемник впору позаботился о том, чтоб у армии были все нужные припасы для длинной войны городка) и с вражескими армиями с 2-ух сторон. Дважды войска Цезаря отражали одновременные штурмы Верцингеторига и галльского ополчения с наружной стороны. Решающим оказалось третье схватка. В нем римляне вполне разбили галльское ополчение на одном из холмов. Перелом в битву внесла дробь конницы Цезаря, которую он отрядил для обхода врага и атаки с тыла. Защитники Алезии, ожидавшие лишь победы собственных соплеменников, с страхом узрели возвращающихся к стенкам городка римлян, несущих флаги, орудие и доспехи галлов. Ждать поддержке более было неоткуда, и на последующий день Верцингеториг капитулировал. Через 6 лет, сходу после триумфа Цезаря в Риме, смелый главарь галлов был казнен. Военные деяния в Галлии длились и в 51-м, и даже в 50 году до н. э., но они носили местный нрав. Замирения все же получилось достигнуть. Причем преемник чередовал проявления мягкости с безжалостностью. Белловаков одолел и простил, еще раз прошелся огнем и клинком по стране эбуронов, усмирил треверов, пиктонов, карнутов. Всем обитателям продолжительно не сдававшегося городка Укселлодун, какие держали орудие, проконсул отдалприказ отрубить правую руке. Сделал он это, по сообщению Плутарха, " поэтому что уже не видел необходимости еще раз обосновывать родное сострадание, и так всем знаменитое ". Зато опять получили статус союзников недавние предатели эдуи, милосердно Цезарь обошелся и с арвернами – очень велика и значима была эта община, унижать ее проконсул не желал, верно боясь реваншистских настроений. В целом деяния Цезаря в крайние годы его наместничества отличались миролюбивостью. Он награждал главарей галлов, не налагал томных повинностей, хранил традиционную систему администрирования, устремляясь только высадить на ключевые должности собственных ставленников. Терпимо относился он и к религии галлов. В конце зимы 50 года до н. э. в Неметокенне( Аррас, Бельгия) Цезарь провел праздничный смотр собственным галльским легионам. Так ставилась точка в многолетней борьбе проконсула за завоевание Галлии. Даже без последующих событий в Риме Цезарь все одинаково мог бы остаться в летописи как гениальный военачальник и дипломат, сумевший не лишь силой, но и дипломатией достигнуть завоевания большой и многонаселенной страны, упорядочить ее дела с Римом. За 9 лет борьбы Цезарь брал штурмом некотороеколичество сот городов, сразил сотки наций. К Римскому государству была присоединена территория в 500 тыщ квадратных км. Неисчислима была боевая добыча.( Золото в Риме в связи с увеличением потока его из Галлии на четверть упало в стоимости.) Теодор Моммзен считает покорения Цезаря важной вехой в летописи всей Западной Европы, романизация которой повлияла на формирование местной цивилизации в " подходящем направленности ". И вконцеконцов, умопомрачительная вещица, подчеркивающая заслуги известного политика: когда Рим и почтивсе остальные области Римского страны были вовлечены в водоворот гражданской борьбы( это вышло чрезвычайно быстро после описанных событий), Галлия оставалась полностью спокойной. К тому моменту, как Цезарь заканчивал родное присутствие на посту галльского проконсула, стал очевиден общественно-политический кризис в стране, конкретно соединенный и с его личностью. Помпей, подстрекаемый сенаторами из благородной партии, очевидно шел к диктатуре. Это было следовательно и по данному ему упомянутому титулу консула без коллеги, и по тому, что в порядке исключения за ним сразу оставили и управление периферией Испания. Для поддержания распорядка в Риме Помпей ввел в град войска. Действия эти, в общем, были оправданы настоящей опасностью монархии, необычным ростом коррупции, неизменным бандитизмом на улицах Рима, постоянными военными столкновениями меж вооруженными отрядами различных политических ориентаций. Консул издал законы о новейшей форме судопроизводства по делам давления и подкупа, ужесточив возмездие и упростив функцию. Заседания судов проходили сейчас под вооруженной охраной. Цезарь, воспользовавшись все еще не разорванными связями с былым триумвиром, получил сначала позволение баллотироваться на обязанность консула на 48 год заочно. В свою очередность, преемник Галлии продолжал откликаться позитивно о Помпее. Положение поменялось( а может, только проявилось подлинное известие могущественных политиков друг к другу) после проведения Помпеем законов о провинциях и магистратурах. Согласно главному из данных актов, периферии назначались консулам только чрез 5 лет после их консулата. Это прямо било по рассчитывающему на консульское пространство Цезарю. Второй закон имел еще наиболее антицезарианскую направление. Вопреки предыдущему распоряжению, Помпей напрочь исключал вероятность заочного роли в выборах. Интересно, что консул чрез некое время, возможно, все же ужаснулся своей смелости и добавил к закону о магистратурах главную оговорку: " несчитая тех лиц, которым люд даровал индивидуальное преимущество баллотироваться заочно ". Помпей никоимобразом не решался пойти на целый разрыв с Цезарем, хоть и очевидно хотел освободиться от этого кандидата на роль " первой скрипки " в римской политике. Даже после окончания консулата Помпей оставался главным лицом в государстве. Он всееще располагаться в столице, правя Испанией чрез легатов. Цезарь же в 51–50 гг. до н. э. уже деятельно бьется с сенатом, и сражение делается все острее. На стороне популяра стоит толпа римского городского народонаселения, многочисленная клиентела в Цизальпинской Галлии, некие сенаторы, часто элементарно подкупленные Цезарем. Против наместника Галлии обычно выступает группа Катона, сенатское " болото "; равномерно делается светло, что врагом Цезаря выступает и Помпей со всеми своими товарищами, родственниками и покупателями. Объективно появился и гранит преткновения. Проконсульские возможности Цезаря кончались 1 марта 49 г.Даже в случае заочного избрания на обязанность консула он мог начать к новеньким повинностям только 1 января 48 года. Все оставшееся время фаворит демократической партии мог быть привлечен к суду, и этого, непременно, следовало ждать – Рим гудел от звучных действий, а против Цезаря выступало очень немало авторитетных политиков. С иной стороны, по традиции Цезарь имел преимущество возобновлять делать функции наместника, покуда ему не назначался наместник из числа тех должностных лиц, какие делали свои повинности в 49 году до н. э. в Риме. Но! Тот самый-самый закон Помпея о провинциях и отменял это правило. Новый преемник сейчас бы назначался из числа консулов или преторов пятилетней давности, так что, возможно, Цезарю все же довелось бы уложить возможности проконсула тогда, когда они кончались официально – то имеется в марте. Кстати, само роль в порядке исключения Цезаря в консульских выборах заочно, а означает, не сдавая командования легионами, также могло быть просто оспорено его политическими соперниками. ныне главнее становились не договоренности в Лукке, а настоящая постановка сил на этот момент. Понимая, что стиль, фактически, идет уже о собственной сохранности, Цезарь ведет функциональную политическую забаву: великодушно выплачивает сенаторам, устраивает пирушки для римского народонаселения, нередко сталкивается с людьми, какие, по его понятию, имеютвсешансы перейти на его сторону в подходящий момент, общается со славной, но скудной молодежью, намекая на огромные способности, какие разрешено станет заполучить в итоге помощи Цезаря. Кроме такого, Цезарь объехал почтивсе городка в Цизальпинской Галлии, чтобы удостовериться в их преданности и закрепить ее. Для такого чтоб помощь была совершенной, был заведен беседа о распространении прав римского гражданства на наиболее просторный круг лиц – эта мысль, несомненно, толкала в сторону Цезаря периферии. Вотан из провинциальных городов даже получил от Цезаря такие права. Эта акция вызвала острый ответ в сенате. С подачи консула Марцелла даже было принято заключение о лишении Цезаря возможностей наместника преждевременно, но оно было опротестовано народными трибунами. Наконец высказался и Помпей – в том духе, что его впрошлом соратник превосходит свои возможности. Рассказывают, что, спросив о позиции сената и Помпея, Цезарь хлопнул по рукоятке клинка и произнес: " Вот кто продлит мои возможности ". Выбранные в Риме на 50 год до н. э. консулы уже оба были собственными врагами Юлия Цезаря. Помпей же ощущал себя на верху могущества. Его престиж был чрезвычайно велик, обитатели различных городов Италии устраивали ему необыкновенно жаркие приемы. Кажется, впервыйраз он растерял былую осмотрительность и неуверенность, а втомжедухе и эмоция действительности. Он очевидно переоценивал свои силы в грядущей политической борьбе, делая нескромные заявления и пренебрежительно отзываясь о соперниках, в том числе и о Цезаре. В апреле 50 года до н. э. консул Гай Марцелл снова поднял вопрос о досрочном отзыве Цезаря. Тут же трибун Курион, уже наемный Цезарем и изображающий нейтралитет, внеспредложение взять в таком случае одновременное лишение проконсульских возможностей и роспуск войск Цезаря и Помпея. Так, по словам Куриона, разрешено было определить врагов в равноправное состояние и избежать гражданской борьбы. Начался некоторый " сюрпляс ", когда любой из конкурентов вроде и говорил о собственной готовности немедленно отрешиться от возможностей, но предпочитал изготовить это не главным. Все это сопровождалось интенсивной борьбой в Риме меж фракциями сената с функциональным ролью Куриона, накладывавшего вето на неугодные Цезарю законы, типо в интересах повального покоя. Важным эпизодом данной борьбы стала отсылка Цезарем 2-ух легионов в Италию по просьбе сената. Они типо требовались для помощи боевых действий на границе с Парфией: один табун обязали отдать Помпея, иной – его коллегу в Галлии. Помпей же " дал " тот самый-самый табун, который он раньше передал Цезарю. Таким образом, его враг лишился сходу 2-ух легионов. Впрочем, Цезарь решил выразить благонадежность. Он великодушно одарил боец и выслал их в Италию. Там они и удерживались, ни в какую Сирию их не высылали. Тем порой Помпею доносили, что бойцы Цезаря типо недовольны собственным военачальником и не будут сражаться за него с подходящей отдачей. Льстивые речи совсем вскружили голову наместнику Испании. Он считал свои способности бескрайними, вособенности в том, что касалось борьбы, которую, нужно заявить, обожал еще более, чем политические забавы. " Стоит мне топнуть ногой в хотькакой точке Италии, – заявлял Помпей, – и передо мной вырастет пешее и конное армия ". Консулами на 49 год до н. э. снова стали враги Цезаря. Обстановка все более накалялась. В один красивый день в Риме поползли слухи, что Цезарь уже перешел Альпы и идет на Рим. Консулы направились к Помпею и празднично вручили ему меч, призвав отстоять родина. На самом деле сведения о походе Цезаря на столицу были неправильными. Но он находился в самом недалёком к Риму городке подвластной ему периферии – Равенне. Вообще, он вел себя наиболее дружелюбно, чем Помпей, и, разумеется, находил соглашения до крайнего момента. Так, он готов был сдать к 1 марта 49 года до н. э. управление Трансальпийской Галлией, оставив до момента избрания Цизальпинскую Галлию и Иллирик с 2-мя легионами. Но все предписания Цезаря остались без ответа, в сенате всем заправлял Катон, а Помпей добровольно шел за былыми политическими конкурентами. 1 января 49 года до н. э. Курион прочитал в сенате письмо Цезаря. Тот перечислял свои награды, умолял не отбирать его дарованного народом права избираться, не складывая возможностей проконсула, еще раз предлагал Помпею сразу отрешиться от командования армиями и управления провинциями. В конце же этого послания содержалась уже настоящая опасность. Цезарь говорил, что он сумеет применять свою администрация, ежели Помпей не откажется от собственной. В протест сенат пошел на достаточно острый шаг – внеспредложение создателю письма уложить возможности к 1 июля, пригрозив, что в неприятном случае он станет объявлен противником отечества. Трибуны молоток Антоний и Кассий Лонгин наложили на заключение запрещение, но словечко " неприятель " все же прозвучало, и довольно шумно для такого, чтоб любой человек в Риме сообразил: гражданская битва наступает. В городке возникли вызванные Помпеем войска. 7 января сенат объявил чрезвычайное состояние. Возникла настоящая угроза для жизни и свободы народных трибунов. Антоний, Курион и Лонгин обязаны были нестись из Рима. Сенат подтвердил родное предыдущее заключение о требованиях к Цезарю, объявил комплект войск по всей Италии. Помпей получил особенные возможности, были назначены наместники Цезаря в Галлиях. Противник Помпея уже не мог медлить. С ним в тот момент был только 13-й табун, и конкретно его в собственном выступлении Цезарь призвал выступить на собственной стороне. Таким образом, к истоку гражданской борьбы в конкретном постановлении Цезаря было 5 тыщ пехотинцев и 300 всадников, но военачальник в обыкновенной собственной стилю положился наиболее на прыть, чем на количество войска. Для истока его бойцы завладели маленький град Аримин. Командующий в тот день был все время на виду, следил за упражнениями гладиаторов, воспринимал вечером гостей и в некий момент, попросив помилования, получился " на минуту ". Минутка затянулась, а Цезарь тем порой скоро двигался в направленности маленький речки Рубикон, считавшейся границей меж Цизальпинской Галлией и Италией. Здесь уже находились его когорты. Цезарь колебался. " Стоит перейти этот мостик, – произнес он, – и все станет улаживать орудие ". Затем, произнеся куда наиболее знаменитое " Жребий брошен ", он начал переход. С этого момента, неглядя на свои прошлые сомнения, Гай Юлий Цезарь затевает делать еще скорее и болееуверенно конкурента – в собственной обыкновенной решительной стилю. Очень быстро привилегия Цезаря как последовательного политика и предводителя стало полностью разумеется. Поразительно, но римские аристократы, спросив 16 января о сейчас уже несомненном движении Цезаря на столицу, растерялись. И это при том, что ситуация назревала уже года два, а к борьбе вроде бы готовились. Растерялся и сам Помпей, которому сенат вручил верховное доминирование. Оказалось, что он не может так скоро составить войска. В сенате ему иронично давали топнуть ногой, как он обещал. Наконец Помпей объявил, что его любители обязаны совместно с ним оставить Рим для продолжения борьбы. Более такого, тех сенаторов, какие не последуют за ним, он станет полагать врагами. Насколько это различалось от позиции Цезаря! Тот, напротив, устремляясь любыми методами оттолкнуть от Помпея его соратников, даровал почтивсем из них совершенное амнистия, даже одарил потом высокими муниципальными должностями. Он объявил, что тех, кто соблюдает нейтралитет, станет полагать своими товарищами. Рим охватила паника. Даже те, кто не поддерживал Помпея, оставляли свои дома, хватая без разбора какие-то пожитки. Все боялись волны репрессий со стороны Цезаря. В спешке сенаторы даже оставили в Риме муниципальную казну. Цезарь же скоро занимал один град за иным. Население само раскрывало перед ним ворота, часто против желания находившихся тут боевых командиров. Вскоре к Цезарю присоединился еще один табун, пришедший из Галлии. Легионы Помпея сконцентрированы были на юге Италии и в средней Италии – в Корфинии. Из-за несогласованности действий военачальников эти силы так и не соединились. В итоге Цезарь мог разбираться с ними раздельно. Его армия осадило Корфиний, и здешние легионы решили перейти на сторону Цезаря, высвободив его от необходимости новости долговременную осаду городка. Цезарь же показал еще раз родное известное сострадание, отпустив с миром попавших к нему в руки помпеянцев – больших военачальников, сенаторов, всадников. Помпей уже принял заключение не биться с врагом в Италии, а перебросить свою армию на Балканский полуостров. Последняя дробь его войска отплыла из порта Брундизий 17 марта. В постановлении Помпея оставался фактически целый флот, так что Цезарь не мог гнать врага. Но в руках Юлия Цезаря за чрезвычайно маленький срок оказалась вся Италия. При этом он, фактически, не дал ни 1-го малость большого схватки и, даже одолевая, некотороеколичество раз пробовал приступить с Помпеем мирные переговоры, но тот постоянно уклонялся от них. Из Брундизия Цезарь возвратился в Рим. Никаких репрессий с его стороны не последовало. Он собрал оставшихся представителей сената, уверял их в том, что стал жертвой беззакония и обязан был защищаться. Ему не слишком и возражали. Единственный эпизод, когда новому властителю Рима довелось использовать силу, был связан с гос казной. Упускать вероятность завладеть ее Цезарь не мог, он отдалприказ открыть дверь в помещение и, встретив противодействие со стороны трибуна Метелла, пригрозил уничтожить его, тайно сообщив, что " заявить это мне сложнее, чем изготовить ". Население Рима Цезарь подкупил хлебной раздачей и обязательствами валютных даров. В столице он пробыл только возле недели. Больше только Цезаря занимала надобность продолжения борьбы с Помпеем, а медлить в данных делах он не привык. В Сицилию, Сардинию и Галлию поехали его уполномоченные, какие обязаны были поменять там в качестве наместников ставленников сената. Руководство городскими делами в Риме Цезарь оставил претору Эмилию Лепиду, управление Италией – Марку Антонию. Пока Цезарь находился в походе, в Риме Лепид назначил его тераном. Сам же главарь антипомпейских сил отправился не в Грецию, где находился Помпей, а в Испанию. Дело в том, что там оставались значимые силы, послушные Помпею, и ощущать такую угроза в тылу Цезарь не желал. Отправляясь на Пиренейский полуостров, он сказал: " Я еду сражаться с армией без предводителя, чтоб позже столкнуться с полководцем без армии ". В Испании Цезарю довелось новости борьбу против легатов Помпея – Луция Афрания и Марка Петрея. Военные деяния сконцентрировались в районе городка Илерда. Вначале они развивались не чрезвычайно удачно для Цезаря. Был даже таковой момент, когда буйным течением реки Сикарис оказались разбиты и снесены мосты, а Цезарь со значимой долею собственных войск очутился чуток ли не в расположении осажденного, отрезанного от продовольствия и подкреплений. Хорошо что ему получилось тайком от врага навести мост чрез реку в 30 километрах от собственного лагеря. Огромное смысл во всей испанской кампании сыграла та хорошая известность, которую обычно покровительствовавший провинциальным общинам Цезарь оставил о себе, еще будучи пропретором. На его сторону стали переходить без каждого боя городка к северу от Ибера( Эбро). Афраний и Петрей пробовали отойти в места, где позиции помпеянцев были посильнее, но Цезарь отхватил сопернику путь к Иберу, окружил и принудил сдаться в начале августа 49 года до н. э. Этому предшествовали массовые братания боец 2-ух армий, переговоры Цезаря с главарями подчинявшихся Афранию испанских племен. В предстоящем Афрания корили в том, что он продул не полководцу, а торговцу и дипломату. Действительно, Цезарь снова показал знание одерживать победы не боевым, а дипломатическим( а времяотвремени, что греха скрывать, и денежным) методом. Цезарь провел в Кордубе( Кордове) всеиспанский собрание, где не запамятовал поблагодарить и вознаградить все общины, поддержавшие его в борьбе. Вскоре под ударами цезарианцев пала Массилия( вданныймомент Марсель). Таким образом, Цезарь вполне подчинил себе запад. Восток же оставался у Помпея. Он все еще не уступал сопернику ни в численности войск, ни в каких-то остальных ресурсах, зато имел подавляющее преимущество на море. Туда Цезарь мог даже и не даваться. Тем наиболее, что и то незначительное численность кораблей, которое у него было, Долабелла растерял в битве у берегов Иллирии. Так что в Цизальпинскую Галлию могли в хотькакой момент нагрянуть войска Помпея из Македонии, а в Испанию – из Африки, где умер в поединках с нумидийским повелителем Курион. Новоявленный теран возвратился в Рим и провел тут только одиннадцать дней. Как постоянно, чрезвычайно плодовито. Он провел консульские выборы, получив эту обязанность совместно с Публием Сервилием Исавриком. Был принят ряд законов. Народное собрание по предписанию Цезаря распространило права римского гражданства на всю Цизальпинскую Галлию, такие же права получили обитатели Гадеса в Испании. Из изгнания ворачивались те, кто обязан был оставить Рим в представительство Помпея. Самые суровые конфигурации произошли в правилах и законодательстве о долгах, в которых в смутное время успели заблуждаться и должники, и кредиторы. Консул провел закон, сообразно которому умышленно назначенные третейские арбитра обязаны были вести оценку земляных владений и движимого богатства по ценам довоенного времени и соответственно с данной оценкой удовлетворять кредиторов. Восстанавливался давний закон, запрещавший удерживать наличными очень огромные суммы.( Это действие было ориентировано на оживление валютного обращения.) Проведя ещеодну хлебную раздачу, Цезарь возвратился к борьбе с Помпеем. К тому моменту армия Помпея находилось в Македонии. Оно насчитывало 9 легионов, несчитая такого, свои отряды отправили ему на выручку союзные страны и городка Востока. Два легиона вел к Помпею из Сирии Квинт Метелл Сципион. Особенно сильна была конница Помпея. В ней было возле 7 тыщ всадников, в том числе краска римской и италийской молодежи. В Адриатическом море базировался большой( 500 судов) флот Помпея, командовал которым Кальпурний Бибул. В то же время в постановлении Цезаря в Брундизии было двенадцать легионов, но почтивсе бойцы устали от борьбы и перехода из Испании. Кроме такого, не представлялось вероятным перебросить все легионы на Балканский полуостров из Брундизия. Не хватало судов, да и флот Бибула просто бы перехватил и уничтожил корабли. Однако приблизительно 20 тыщ человек Цезаря смогли добиться берегов Эпира. Чем занимался в это время флотоводец Помпея – крупная ребус. Наверное, не веровал в то, что Цезарь отважится на настолько опасное начинание, поэтому и проспал неприятеля. Разгневавшись сам на себя, Бибул усилил патрулирование и в последующий раз караван судов с легионами Цезаря, плывший из Италии, все-же отследил и уничтожил. Узнав о посадке врага на Балканском полуострове, Помпей поспешил к побережью, чтоб предупредить захват Цезарем приморских городов. Скорость не вступала в плюсы этого предводителя, благодарячему Цезарь все же успел определить контроль над большинством городов побережья Эпира. Повторялась не раз уже имевшая пространство в данной борьбе ситуация. Диктатор внушал доверие горожанам, открывавшим перед ним ворота. Наконец Помпей со собственной армией расположился поблизости городка Диррахий. Напротив стана неприятеля, на ином сберегаю реки, расположился и Цезарь. Оба предводителя готовились зимовать на занятых позициях. Цезарю получилось прекратить ассоциация флота Помпея с сушей, но и Бибул не давал способности сопернику заполучить пополнение из Италии – по последней мерке, покуда не погиб от некий заболевания. Однажды Цезарь даже предпринял безумную попытку преодолеть на маленьком суденышке через ряды патрульных кораблей, чтоб собственно осуществить отправку собственных легионов из Брундизия, но поднявшийся шторм принудил его отрешиться от данной идеи. Однако молоток Антоний совладал безпомощидругих: отрезав в Брундизии блокирующий сберегал флот неприятеля от пресной воды, он достигнул отхода данных кораблей. Четыре легиона под командованием смелого цезаревского товарища отплыли к Балканскому полуострову. Уйдя от преследования, Антоний с данными легионами высадился в Лиссе, севернее Цезаря. Помпей пробовал воспрепятствовать соединению войск, легионы двигались в пределах видимости, но Цезарь и Антоний показали большее дело маневра, чем Помпей, и соединили свои силы в Тиране, в 30 километрах к востоку от Диррахия. ныне Цезарь имел привилегия – одиннадцать легионов против 9 у Помпея. Маневрами собственных войск он пробовал позаимствовать конкурента из укрепленного лагеря, начать на бой. Ничего не удавалось. Тогда Цезарь рискнул распылить свои силы. Два легиона направились навстречу сирийской армии Сципиона, полтора ушли в глубь Эллады и занимались привлечением греков на сторону собственного предводителя. Подкрепления же, идущие к Цезарю по суше чрез Иллирию, задержались в пути. Легионы терана, оставшиеся против войск Помпея, были измучены длинной осадой вражеского лагеря. Не хватало продовольствия, бойцы пекли хлебцы из кореньев. Одна из стычек перевоплотился в суровую битву, в ходе которой Помпей элементарно смял левый фланг врага и направил его в бегство; утраты были громадны, казалось, часть Цезаря ожидает совершенное уничтожение, но Помпей нежданно отказался от преследования уже бегающего неприятеля и возвратился на исходные позиции. По этому поводу Цезарь иронически увидел, что владеет дело с врагом, который не может побеждать. Такие же представления насчет собственного командующего летали, фактически, и посреди помпеянцев. Вообще, в лагере эмиграции царил ссору. Соратники Помпея были убеждены в окончательной победе над Цезарем, а поэтому постоянно интриговали друг против друга, ссорились с самим Помпеем. Полководца корили в том, что он не может ни на что отважиться и, видится, желает как разрешено подольше продержаться в роли современного Агамемнона, " короля королей ": ему, мол, нравится, что в его палатку прибывают с поклоном наиболее различные выдающиеся люди. Действительно, посреди приверженцев Помпея были видные деятели эры: Цицерон, Катон и даже предавший патрона герой борьбы в Галлии Лабиен. Как относились друг к другу представители противоборствовавших в последнем прошедшем политических группировок, разрешено додуматься. После данных событий Цезарь принял заключение тронуться в глубь Греции для соединения с посланными туда раньше долями и пополнения совсем оскудевших запасов. В Фессалии его войско истока грозить временной столице эмигрантского правительства – Лариссе. Помпею довелось подвинуть войска вдогон за врагом. Армии некое время шли по Фессалии параллельными дорогами, и в окончательном счете Помпей, заняв комфортную укрепленную позицию, преградил путь Цезарю у Фарсала. 6 июня( по юлианскому календарю, 9 августа по римскому на тот момент) Цезарю доложили, что враждебные войска строятся для боя. По свидетельству Цезаря, в данной сражению в постановлении Помпея было 45 тыщ человек пехоты и 7 тыщ кавалерии. В армии же Цезаря насчитывалось( по тем же этим) 22 тыщи пехотинцев и тысяча кавалеристов. [18] Глубина всех рядов когорт Помпея сочиняла 30 человек( бездна всякой полосы 10 человек). Справа у Помпея стояли киликийский табун и когорты из Испании. Поскольку этот справедливый фланг примыкал к ручью Энипей с крутыми берегами, военачальник поставил всю кавалерию и легкую пехоту на собственном левом фланге. Здесь же находились все лучники и пращники. В центре войска расположились сирийские легионы. Гней Помпей находился на самом принципиальном для себя левом фланге. Именно тут он желал нанести удар собственной мощной конницей во фланг и в тыл врага. Боевой распорядок армии Цезаря втомжедухе состоял из 3-х рядов. На левом фланге он доверил доминирование Марку Антонию, на правом – Публию Сулле, в центре – Домицию Кальвину. Сам он находился против Помпея. На левом крыле стояли 8-й и 9-й легионы, понесшие значимые утраты в ходе прошлых поединков. На правом фланге собственных войск( таккак левый фланг упирался в тот самый-самый ручей) Цезарь сосредоточил конницу, поддержав ее легкой пехотой и отборными легионерами( 10-й табун), сведенными в особенные когорты. Легионеры обязаны были увеличить конницу и совместно с ней выдержать первый удар. Однако это Цезарю показалось недостающим. Насчет такого, что Помпей нанесет основной удар конкретно в этом месте, Цезарь совсем не колебался. Поэтому из третьей полосы он брал 6 когорт( 3 тыщи человек) и поставил их в качестве доп запаса на этом же правом фланге собственного военного распорядка. При этом военачальник произнес бойцам, что конкретно от их отваги и станет зависеть финал схватки. Помпей отдалприказ собственным войскам дожидаться атаки врага и не передвигаться с места [19], и схватка началось по сигналу Цезаря. Его легионеры кинулись на врага, на полпути остановились для паузы, потом опять побежали, обнажив клинки и пустив в ход копья. Завязался рукопашный бой. В это время конница Помпея, как и следовало ждать, обрушила ужасный удар на справедливый фланг врага. Малочисленная конница Цезаря, также предсказуемо, даже при поддержке легионеров не сумела выдержать эту атаку и, раскрывая фланг армии, истока отход. Но все было заблаговременно продумано Цезарем. Этот отход заключал кавалерию Помпея прямо на скрытый покуда запас. В подходящий момент 6 когорт запаса повернули фронт направо и нападали неприятельскую конницу. Кстати, Цезарь заблаговременно предупредил " резервистов ", что целить своими копьями и дротиками нужно конкретно в лица молодых кавалеристов Помпея. Опытный дипломат и психолог верно рассчитал, что представители " милый молодежи " дрогнут при перспективе быть изуродованными. Так все и вышло. Вражеская конница скоро обратилась в бегство. Тем порой цезаревские всадники вернули распорядок и начали к преследованию врага. Резервные когорты правого фланга не остановились, разбив конницу врага, а продолжили перемещение в отвод левого фланга всей армии Помпея. В это же время прочий запас Цезаря прошел через интервалы спереди сражавшихся рядов( это, естественно, требовало серьезной дисциплины и неплохой подготовки боец) и оченьбыстро нападал пехоту Помпея. Войско его бегало. Легионы Цезаря с ходу заняли часть врага. К вечеру им получилось перенять враждебные доли, пытавшиеся выйти в Лариссу, а на рассвете останки армии Помпея сложили орудие. Цезарь писал, что в итоге боя при Фарсале он брал пленными 24 тыщи человек, численность убитых помпеянцев достигло 15 тыщ. В то же время сам Цезарь растерял типо только 200 человек. Сражение при Фарсале в 48 году до н. э. Гораздо ранее собственной армии ретировался с поля боя сам Помпей. Уже по ходу боя он сообразил, что все идет не так, как нужно. Он пресек руководить армиями и удалился в свою палатку. Затем он отправился в Лариссу, а оттуда – к морю, где обладатель 1-го торгового судна согласился увезти предводителя на полуостров Лесбос. Здесь Помпей пересел на личное судно и отбыл в Египет. Вообще, враг Цезаря мог полагать еще на войска, дислоцированные в Африке, но вышло подругому. В Египте Помпей намеревался умолять поддержке у молодого короля Птолемея Диониса, который был почтивсем должен полководцу. Пристав к городку Пелусия, Помпей выслал письмо к королю. На самом деле государством заведовал не монарх, а некотороеколичество его приближенных во голове с евнухом Потином и наставником короля Теодотом. После непродолжительного совещания они приняли заключение уничтожить римского предводителя, таковым образом расположив к себе Цезаря. Так они и поступили, сыновья и супруга предводителя видели издали, как в лодке, где находился голова семейства, происходило страшное смертоубийство. Цезарь тем порой разыскивал собственного конкурента. Многих врагов после Фарсала он уже обычно простил, уничтожил даже оккупированные в лагере письма Помпея, чтоб ни у кого не было соблазна гнать былых приверженцев собственного неприятеля. Затем он начал " обшаривать " окрестности Греции. Встреча с большей долею флота Помпея прошла для Цезаря совсем свободно, командующий флотом Кассий перешел на его сторону. В Малой Азии фарсальский фаворит проводит политику задабривания местного народонаселения, снижая на треть налоги для всех городов. Экзальтированные восточные обитатели впервыйраз начинают обожествлять Цезаря. В это же время в Риме люд уже разбил скульптуры Суллы и Помпея, быстро их пространство займут изображения " священного Цезаря ". Сенат начал вручать терану возможности – насколько их еще наберется за некотороеколичество следующих лет! Пока что Цезарю было дано преимущество решать по отношению к помпеянцам всевозможные меры, преимущество объявления борьбы и заключения решетка без санкции сената и народа, преимущество в движение ближайших 5 лет развгод выдвигать свою кандидатуру на консульских выборах, советовать на выборных комициях народу собственных претендентов( несчитая народных трибунов) и делить преторские периферии не по жребию, а по собственному усмотрению. Также Цезарь получил пожизненное преимущество восседать на скамье народных трибунов, т. е. быть уважаемым во всех отношениях вровень с трибунами. Наконец Цезарь был повторно провозглашен тераном. В самом начале октября 48 г. 30 5 кораблей Цезаря, на которых находилось 3200 легионеров и 800 всадников, возникли в гавани Александрии. Когда ему поднесли голову неприятеля, он отвернулся со слезами на очах. Цезарь никоимобразом не выказал согласия этому убийству – напротив, казалось, был разгневан. Всех соратников покойного, оказавшихся в Египте, он простил и даже приблизил к себе. Вообще, состояние в Египте было достаточно усиленным. Шла битва меж повелителем и его сестрой Клеопатрой. Цезаря встречали не чрезвычайно миролюбиво, боец насыщали черствым хлебом, Потин отказывался вручать основному римлянину требуемые тем валютные суммы( Цезарю был обязан отец правящего монарха), так что римский теран на любой вариант вызвал к себе пополнение из Азии. Кроме такого, Цезарь, постановив уничтожить Потина, приблизил к себе Клеопатру и достигнул ее примирения с братом. Началась раскрытая битва с армией египетского временщика. Тому получилось притянуть на свою сторону уже издавна готовый в Египте римский гарнизон, преследующий свои цели( Цезаря гарнизон, фактически, не торопился опознавать головой страны). Прибыло и 50 помпеянских кораблей. Борьба велась с переменным успехом, и Цезарь сам пару раз находился на волоске от погибели. [20] В ходе данной борьбы, как понятно, сгорела значимая дробь Александрийской библиотеки. Вероятно, Цезарю довелось бы все-же сдаться на милость противнику, но впору подоспело пополнение из Азии. Подчинив Египет, Цезарь возвысил Клеопатру, к которой проникся особенно теплыми эмоциями. До таковой ступени теплыми, что скоро у египетской королевы родился сын, которого окрестили Цезарион. Вообще, нужно заявить, что вся девятимесячная египетская кампания смотрелась особенно на фоне продуманных действий Цезаря в остальных местах. Эта авантюра могла закончиться для него горестно, когда, казалось бы, Фарсал раскрывал перед ним сверкающие виды. Достаточно известна версия о демонических свойствах нрава Клеопатры, сумевшей подчинить собственной воле даже такового человека, как Цезарь. Римские граждане сумели удостовериться в том, как велико воздействие королевы на терана, когда та в 46 году до н. э. собственно побывала Рим. Ее наезд и все присутствие в столице были обставлены с большущий помпой, следовательно было, что приехала реальная " первая леди " Римского страны. Ее золотая скульптура была установлена в храме Венеры. Клеопатра поспешно покинула Рим лишь после убийства любовника. Куда наиболее конкретную задачку поставил перед собой римский теран после Египта. И куда наиболее удачно он ее решил. Цезарь выступил против Фарнака, сына известного понтийского короля Митридата, который очевидно собирался воскресить могущественную державу отца, введя войска в Малую Армению и Вифинию. Цезарь главным занятием решил приняться конкретно за эту проблему( хватало и остальных – и в Иллирии, и в Испании, и в Африке, и в самом Риме). 2 августа 47 года до н. э. в решающем битве у городка Зела войска Фарнака были разбиты наголову, по поводу что фаворит и выслал свою известную депешу в Рим: " Пришел, увидел, одолел ". Только после этого Цезарь вконцеконцов возвратился в Рим, в котором за все время гражданской борьбы провел наименее месяца чистого времени. До его приезда столица переживала неизменные переживания, но с появлением Цезаря все поменялось, как по мановению волшебной палочки. Были проведены выборы на разные должности и принят ряд законов, направленных на стабилизацию обстановки и успокоение людей. Так, сообразно одному из законов, снижалась задолженность по квартирной плате по всей Италии. Из оцененного арбитрами богатства, которым расплачивались должники, в их выгоду( т. е. в счет погашения длинна) засчитывались выплаченные уже проценты. Кроме такого, людям, располагавшим крупными средствами, т. е. заимодавцам, предписывалось дробь данных средств класть в земельное актив. Был проведен и ряд законов, касающихся кристально административных заморочек. По одному из них увеличивалось количество преторов, по иным увеличивалось количество эдилов, квесторов и даже авгуров и понтификов. Возникшие таковым методом должности наполнялись в главном ставленниками Цезаря, так же поступили и с местами в сенате, количество которого втомжедухе была шибко увеличена. На 46 год до н. э. Цезарь совместно с Лепидом получил консульскую обязанность. В собственной обыкновенной отважно-широкой стилю Цезарь разобрался с мятежом боец, недовольных неимением наград за Фарсал и нераспределением в движение вот уже продолжительного времени гарантированных земляных участков. Правитель Рима прибыл к собственным товарищам( так он обожал именовать собственных боец в речах) и спросил, что они желают.( Могли и уничтожить – неприкрыто разговаривая, дело обычное…). Солдаты смутились(!) и сказали, что желают только увольнения. " Хорошо, – немедленно ответил их правитель, – я вас увольняю. Вы берите заслугу, но не можете взять роль в триумфе, когда я вернусь из Африки, граждане ". Последнее воззвание было брошено преднамеренно. Гражданами боец не именовали. Легионеры скоро изменили родное мировоззрение и " со слезами на очах " умоляли Цезаря извинить их. Все бойцы изъявили подготовленность участвовать в грядущей африканской борьбе. Необходимость в данной борьбе назрела издавна. Именно в Северной Африке, а поточнее в Киренаике, собрались все главари антицезарианских сил: Катон, Сципион, Вар, Афраний и, вконцеконцов, нумидийский правитель Юба. Под командованием Сципиона оказалась крупная войско: 10 римских легионов, 4 легиона Юбы, большой отряд конницы и даже 120 слонов. Помпеянцы располагали и мощным флотом. Цезарь отбыл в Африку в декабре 47 года до н. э. Во время приостановки на Сицилии он отдалприказ определить палатку у самого моря, как бы выделяя свою смелость как разрешено скорее ориентироваться со своими врагами. Но по прибытии в Африку все складывалось не совершенно успешно, Цезарю не хватало войск, и он только равномерно собрал большие силы. За это время его, наверняка, разрешено было некотороеколичество раз разбить, единожды теран попал в свита и еле вырвался, в иной раз конница его врагов почему-то отказалась от преследования. Спасли Цезаря рядовая несогласованность и некая несмелость помпеянцев в решающие моменты битв, а втомжедухе и колебания Юбы, который не знал, чем ему заняться в первую очередность – охраной личного страны от агрессивных соседей или конкретной поддержкой помпеянцам. Получив вконцеконцов нужные подкрепления, Цезарь затевает находить схватки. Он размещается лагерем у прибрежного Тапса и в тот же день затевает клеветать град осадными укреплениями. Такая явная манифестация рвения завладеть этот принципиальный и отлично укрепленный град, кстати разговаривая, уже блокированный флотом Цезаря с моря, была очень грубым вызовом сопернику. Знаменитая бой при Тапсе произошла 6 апреля 46 года до н. э. Сципион не успел еще вполне закрепить собственный новейший часть, как нежданно развернулось схватка. Солдаты Цезаря увидели потерянность и ужас застигнутого, вероятно, врасплох врага и начали умолять собственного предводителя немедленно вручить знак к бою. Даже без указа командующего на правом фланге его войск прозвучал военный знак. Когорты со знаменами устремились вперед, и тогда сам Цезарь, дав пароль " Счастье ", поскакал на неприятеля. Битва была быстротечной, а победа – совершенной. Когда останки разбитого войска пробовали избавиться бегством в часть, то оказалось, что оба наиболее отдаленных лагеря( Афрания и Юбы) уже захвачены цезаревскими бойцами. Ожесточившиеся ветераны никому не давали пощады; утраты неприятеля лишь убитыми добились 10 тыщ человек, утраты же Цезаря были ничтожны. Кстати, по одной из версий, Цезарь вообщем не воспринимал нималейшего роли в деле, так как перед истоком боя у него начался припадок заболевания, мучившей его всю жизнь, – эпилепсии.( Потом в Риме Цезарь вособенности хлопотал, чтоб никто и никогда не видел его в такие минутки.) Через некое время после боя при Тапсе покончил с собой Катон. Он постоянно заявлял, что не желал бы заполучить жизнь( а он бы, естественно, ее получил) из рук тирана. Свели счеты с жизнью и Сципион, и нумидийский правитель. Нумидийское королевство было превращено в провинцию Новая Африка. Бежали в Испанию Лабиен, Вар и сыновья Помпея – Гней и Секст. С 2-мя крайними Цезарю потом еще довелось сражаться в Испании, совсем разбив их при Мунде в 45 году. В конце июля 46 года до н. э. теран опять был в Риме. Гаю Юлию Цезарю оставалось существовать только два года, но и за это время он успел начинать тем, кем мы его знаем, – фактическим монархом, основоположником Римской империи. В движение собственного недолгого правления Цезарь успел заполучить фактически все вероятные титулы и необыкновенные возможности. Все это делалось как бы само собой, невозможно заявить, что Цезарь был нездорово тщеславен, – нет, он воспринимал все новейшие и новейшие должности как нужное ограничение сотворения новейшего страны. Надо заявить, что ежели аристократы, с которыми он, вообщем, обошелся очень мягко, могли негодовать на искреннее попирание республиканских законов, то на люд Цезарь мог полностью положиться. Страна вправду требовала коренных конфигураций, установления наиболее серьезных и точных порядков, ограничения коррупции, произвола, бандитизма. Диктатура, естественно, была для этого наиболее пригодным политическим строем. После нескольких лет диктаторства в 44 году до н. э. Цезарю вконцеконцов вручили это сословие навсюжизнь. С 48 года он владел неизменной властью трибуна, с 46-го – префекта характеров, с 44-го – цензора, в этом же году все его постановления были заблаговременно одобрены сенатом и народным собранием. Преторов, квесторов и эдилов теран низвел до расположения заурядных городских чиновников, наместников он назначал безпомощидругих, и они утратили львиную долю собственных возможностей – сейчас все вооруженные силы подчинялись конкретно голове страны. Получил Цезарь и особенные судебные возможности. Диктатор правил совсем безпомощидругих, только казенно время от времени спрашивая совета у народа или сената. Быстро складывался и культ личности Юлия Цезаря. К скульптурам 7 королей, какие с древнейших пор стояли на Капитолии, добавилась и восьмая – самого Цезаря, на памятнике было написано " Полубогу ". Ему были декретированы наружные симптомы монархической власти: золоченое кресло, почетная колесница, особенная одежка и обувь, резиденция на Палатине, дни побед терана объявлялись государственными празднествами.( Еще в августе 46 года Цезарь, прибыв в Рим, отпраздновал сходу 4 триумфа.) Гая Юлия огласили, естественно, и " папой отечества ". Только титул короля властитель Рима воспринимать не желал и даже когда-то выругал 1-го из приближенных, который позволил себе так его именовать. Вокруг Цезаря сложился реальный монарший двор со собственным придворным этикетом. Особой любовью Цезарь продолжал воспользоваться у боец – он распустил свои галльские легионы, раздав им обещанные земли, а те именовали его не подругому, как царем – сословие, которого до этого удостаивались лишь успешные полководцы, и лишь " на фронте ". Это, кстати, подходило военно-монархическому нраву только муниципального строительства. Кстати, теран постановил, чтоб впредь все, кто хочет заполучить чиновничье пространство, в обязательном порядке проходили до службу в армии. Вскоре словечко " правитель ", как и само словечко " кесарь ", будет неотъемлемой долею титула головы страны. При всем при этом во внутренней политике Цезарь провел ряд вправду нужных реформ. Во-первых, он грубо уменьшил затраты на хлебные раздачи. Количество представителей пролетариата( ничто не делающих, живущих за счет таковых раздач и, несомненно, непрерывно участвующих в самых различных акциях давления, волнениях и пр.) в городке было уже очень велико. Цезарь провел перепись, определив вправду нуждающихся. Так перечень людей, получавших бесплатный хлеб, сократился вдвое. Следующим важным мероприятием была отмена системы откупов для прямых налогов. Их правительство сейчас собирало без посредников, получавших раньше свои откупы за взятки и оставлявших в собственных кармашках важную дробь всех собранных поборов. Это, кстати, позволило и уменьшить суммы налогов, но обретать их стало правительство более и регулярнее. Доходы страны возросли и за счет реализации конфискованных имуществ, и за счет усиления дисциплины чиновников всех уровней. Цезарь сразу пересмотрел и уменьшил муниципальные затраты, увеличив их лишь на содержание армии. Были изданы особенные законы, направленные против роскоши. Выше уже было произнесено об упорядочении долгового законодательства. К этому следует прибавить принципиальное распоряжение Цезаря о том, что воля человека не может быть отнята у него за долги. В этом законе отражалась демократическая сущность новейшего политического режима – твердого, но во многом антиаристократического. Как уже было произнесено, " отец отечества " позаботился об усилении дисциплины в муниципальном установке. То же касалось и всей публичной жизни. Регулярные войска он предпочитал удерживать на границах провинций, но внутри страны были усилены, а по сути, сделаны заново полицейские доли. Были отремонтированы пути, и скоро передвижение по той же Италии от городка к городку стало существенно спокойнее, стабилизировалась криминальная амуниция и в Риме. Этому содействовало и усиление уголовного законодательства, предпринятое Цезарем. Цезарь продолжил свою борьбу за постепенное сведение с Италией остальных долей страны. Он отлично разумел, что мощная государство обязана быть по способности единственной. Еще раньше он дал права римского гражданства всем обитателям Цизальпинской Галлии. Права латинских муниципий получили и почтивсе провинциальные городка. Для только Запада была введена единая монетка. Цезарь втомжедухе позаботился об основании бессчетных заокеанских колоний, что снижало соц кризис в самой Италии, соединенный с нехваткой земли и множеством неимущих и, снова же, служило цели романизации всей его военной монархии( так почтивсе историки именуют правительство Цезаря). Среди его соц реформ – последовательная сражение с разводами и одобрение многодетности. Для предстоящего сокращения безработицы Цезарь отдалприказ приступить стройку ряда сооружений в Риме. Причем основывались строения конкретного муниципального и общественного назначения – новейший базар, книгохранилище, сооружение суда. Диктатор занимался осушением болот и вынашивал планы очистки Остийской гавани, поворота русла Тибра с целью прекращения наводнений и прибавления к городку новейшего участка земли под стройку. Среди остальных его планов были крупная битва с Парфией, собирание новейшего кодекса законов и т. д. В правление Цезаря произошла и перестройка календаря. За 5 крайних веков " сдвижка " календаря по сравнению с настоящим достигла 67 дней, это отлично было приметно по сельскохозяйственным праздникам, совсем не подходящим действительному ритму природы. Под управлением александрийского ученого Созигена был изобретен новейший календарь, именуемый сейчас Юлианским. Новый год был перенесен на 1 января, год сейчас состоял из 365 дней, разбитых на 12 месяцев, вместо вставного месяца вводился доп мнимый день раз в 4 года. Следующее суровое изменение календаря в Европе было проведено, как мы знаем, только в xvi веке нашей эры, и к этому времени " набежала " опечатка только в 10 дней. Вероятно, Цезарь успел бы изготовить еще более, но честь настоящего творца Римской империи досталась все же его преемнику – внучатому племяннику Октавиану. Возвышение Цезаря, его очевидные монархические устремления претили очень почтивсем консерваторам, любителям республиканских свобод. Их хватало и в сенате. Возник заговор с целью убийства терана. Во голове его стояли помилованные любители Помпея – Гай Кассий и молоток Юний Брут, а втомжедухе один из преданных соратников Цезаря в годы гражданской борьбы Децим Брут. молоток Брут перешел на сторону Цезаря сходу после боя при Фарсале, был обласкан тераном и приближен к нему. Дело в том, что Брут был сыном давней любимой Цезаря Сервилии, а по неким этим, даже его сыном. Любопытно, что о заговоре Цезаря предостерегали чрезвычайно почтивсе люди – товарищи, родственники, некий предсказатель, предсказавший ему погибель на мартовские иды( 15 количество) 44 года до н. э. Жена Кальпурния видела вещий сон… Все это никоимобразом не воздействовало на терана. В фатальной день он отправился в сенат. По дороге ему столкнулся тот самый-самый прорицатель. " Ну что, – забавно увидел Цезарь, – мартовские иды пришли, а я еще жив! " – " Пришли, но не прошли ", – ответил вещун. Уже неподалеку от строения сената благожелатель Цезаря сунул ему в руку записку, где был изложен целый чин заговора, и попросил терана немедленно прочесть ее, но тот отвлекся на общение с иными окружившими его просителями и вошел в сенат с запиской в руке. Через некотороеколичество минут все было довольно, заговорщики окружили севшего на родное обыденное пространство Цезаря и нанесли ему 23 удара клинками. Поразительно, но по имеющимся у нас этим, лишь один удар оказался смертельным. По легенде, крайние слова Цезаря были обращены к Марку Юнию: " И ты, Брут?! " – прокричал он. Диктатор был убит былыми помпеянцами, которых помиловал, у подножия скульптуры Помпея, которую отдалприказ вернуть. Судьба практически всех заговорщиков сложилась катастрофически. Народ не принял их " подвига ", а, напротив, был разгневан убийством большого человека. В конце концов они бегали из Рима, в новейшей гражданской борьбе против Октавиана и Марка Антония потерпели поражение, некие покончили с собой. Октавиан Август продолжил почтивсе начинания предка. Несколько 10-ов лет его правления сотворили Римскую империю. Цезарь стал идолом новейшей власти, а само его имя на почтивсе века перевоплотился в нарицательное обозначение самодержцев. Тамерлан Все мои деяния я обращал к общей полезности, не причиняя никому без нищеты никакой проблемы и не отвергая обращавшихся ко мне по различным случаям. Из так именуемых " Мемуаров " Тамерлана Одним из самых могущественных правителей xiv века был известный завоеватель, блестящий военачальник, хитрый дипломат – Тимур. На пике собственной карьеры он был фактическим управляющим колоссальной по площади местности. Под его властью были собраны представители множества народов, цельные цивилизации. К огорчению, почтивсе наши сограждане достаточно слабо представляют себе ход летописи и масштабы событий в таковых регионах, как Средняя Азия или Ближний Восток, вособенности, когда стиль идет о Средних веках. А таккак, к образцу, та же Русь в описываемое нами время как раз и была подлинной окраиной решетка – малоинтересной, нехорошо изученной и неясной, в то время как труднопроизносимый Мавераннахр получился в центральные регионы не лишь в географическом, но и в политическом, культурном значении. Вышел с поддержкой самого яркого собственного исторического деятеля – Тамерлана. Ученые в один глас говорят, что, неглядя на очевидные исторические параллели меж фигурами Чингисхана и Тамерлана, церковный мир крайнего был еще богаче, ежели у сурового творца монгольской империи. " Железный хромец " был лучше интеллигентен, оценивал художество и литературу. Тем наиболее поражает та жестокость, с которой он вершил собственный суд над тысячами и тысячами людей. Воины Тамерлана стирали с лица земли огромные городка, строили свои ужасные пирамиды из черепов, не щадили ни деток, ни стариков. Что двигало этим неясным человеком? Неуемная, больная охота крови, четкий общественно-политический расплата или, может, оскорбление несчастного калеки на все населениеземли? Имя Тамерлан – это переделанное персидское Тимурленг, что означает Тимур-хромец. Поскольку же само имя Тимур значит " металлический ", он стал Железным Хромцом. Он родился в марте или апреле 1336 года в городке Кеш в пятидесяти милях от Самарканда( точнее, не в самом Кегле, а в окружающем недалеко селении Ходжа-Ильгар). Сейчас этот град именуется Шахрисабз( нынешний Узбекистан), что в переводе означает Зеленый град. Вся предоставленная местность и перемещает заглавие Мавераннахр( в переводе – " то, что за рекой ") и размещена меж реками Амударья и Сырдарья. Область уже в движение ста лет находилась под воздействием монголов, конкретно представители татарских родов занимали первенствующее состояние в сообществе. Представителем отуреченных монголов принято полагать и Тимура. Отец его – Тарагай – происходил из племени барласов, которое в родное время было посреди первых, соединенных Чингисханом. Однако к прямым потомкам Темучина [21] он не принадлежал, так что потом Тамерлан на ханский трон требовать не мог. Основателем рода барласов числился большой феодал Карачар, который в родное время был ассистентом сына Чингисхана Чагатая. По иным этим, пращуром Тамерлана был Ирдамча-Барлас – типо племянник Хабул-хана, прадеда Чингисхана. Надо заявить, что государственная и даже расовая аксессуар Тимура до сих пор является предметом самых жестоких споров. Так, известный антрополог Герасимов, разработавший свою методику возобновления вида человека по его черепу, хоть и писал, что Тамерлан владел явными чертами монголоида, все же подмечает, что его рост( 170 см) чрезвычайно велик для представителя данной расы, лицо не такое плоское, волосы рыжие, сечение глаз не настолько характерен… А в арабских источниках вообщем имеется отображение предводителя как белолицего, румяного человека… Так что, можетбыть, какой-либо турецкой крови в Тимуре было не меньше, чем монгольской. Говорил он, вообщем, как и большаячасть монголов в то время, на тюркском языке, желая знал еще некотороеколичество, в том числе, естественно, аравийский. Тамерлан был правоверным и даже некотороеколичество фанатичным мусульманином – желая далековато не все монголы приняли эту веру и уж, тем наиболее, не все относились к исламу настолько основательно. Нам недостаточно что понятно о детстве завоевателя. Существует сказка о том, как единожды десятилетний Тимур пригнал домой овец, а совместно с ними смог загнать и зайца, не дав ему отбиться от стада. Ночью боявшийся собственного очень прыткого сына Тарагай разрезал тому сухожилия на правой ноге. Якобы тогда Тимур и стал хромоногим. На самом деле он был ранен в одной из стычек во эпохи собственной буйной юности. В той же схватке он растерял два пальца на руке, всю жизнь Тамерлан страдал от мощных болей в покалеченной ноге, и, возможно, с этим могли быть соединены вспышки ярости, выливавшиеся в кровавую расправу над людьми. Более достоверными следует полагать сведения о том, что паренек различался большущий физиологической силой, уже с 12 лет воспринимал роль в боевых походах отца, ловле. Уже издавна татарское правительство не было, фактически, единственным, шли неизменные междоусобные борьбы, какие не обошли стороной и Мавераннахр. Здесь с 1346 года администрация практически принадлежала не татарским ханам, а тюркским эмирам. Первым головой тюркских эмиров, т. е. управляющим междуречья Амударьи и Сырдарьи, был Казган( 1346–1358). После его погибели в Мавераннахре начались суровые переживания. В область вторгся татарский хан Тоглуг-Тимур, который с 1348 года заведовал Восточным Туркестаном, Кульджинским краем и Семиречьем [22]. Вскоре после вторжения его сын Ильяс-Ходжи был назначен наместником Междуречья. Часть среднеазиатских вельмож укрылась в Афганистане, иная – пособственнойволе покорилась Тоглугу. Среди крайних был и вожак большой стаи – Тимур. Еще в 20-летнем возрасте он возглавил маленький отряд, а по сути, элементарно банду, с которой поддерживал то одну, то иную сторону в междоусобицах, разбойничал, атаковал на малые поселки. " Говорят, – писал позднее кастильский посол, – что он с поддержкой собственных 4 или 5 слуг начал отбирать у соседей в один день – барана, в иной день – корову ". Так было в самом начале функциональной деятельности Тимура, его отряд равномерно возрос до 300 всадников, с которыми он поступил на службу к правителю Кеша, голове племени Барлас, Хаджи. Личная смелость, добродушие, знание разбираться в людях и избирать себе помощников и ясно выраженные свойства вожака принесли Тимуру широкую известность, вособенности посреди кочевников. Позже он уже находил помощи и у наиболее спокойных купцов-мусульман, начавших созидать в бандите адвоката веры и врага наружных вторжений. В признательность за помощь Ильяс-Ходжи провозгласил Тимура управляющим Кашкадарьинского тумена, где находился и его близкий Кеш.( Предыдущий предводитель – Хаджи – бегал в Хорасан.) Правда, чрезвычайно быстро Тимур выступил и против новейшего собственного покровителя, бегал за Амударью в Бадахшанские горы и присоединился со своими мощами к правителю Балха и Самарканда эмиру Хусейну, внуку Казгана. Свой альянс он укрепил женитьбой на дочери эмира. Последовали бессчетные набеги на земли Ильяс-Ходжи. В одной из стычек в Сеистане Тимур и получил свои описанные больше ранения, став Аксак-Тимуром – по-тюркски, или Тимур-ленгом – по-персидски. Борьба с Ильяс-Ходжи кончилась в 1364 году поражением войск крайнего. Победу приблизило и возмущение обитателей Мавераннахра, недовольных ожесточенным искоренением ислама воинами-язычниками. Монголы обязаны были очистить страну и выйти в аральские степи. Тимур снова был поставлен управляющим Кеша. Дружба с тестем у него кончилась чрез некотороеколичество лет. В 1366 году Тамерлан восстал против Хусейна, в 1368 году – помирился с ним и опять получил Кеш, но в 1369 году опять поднял возмущение и благодаря удачным боевым деяниям укрепился в Самарканде. В марте 1370 года Хусейн был взят в плен в Балхе и убит в пребывании Тимура, желая и без прямого его указания. 10 апреля Тимур принял клятву от всех военачальников Мавераннахра. Хромец заявил, что собирается воскресить могущество монгольской империи, объявил себя потомком мифической прародительницы монголов Алан-Коа, желая, будучи нечингисидом, и наслаждался титулом только " большого эмира ". При нем находился " зиц-хан " – реальный чингисид Суюргатмыш( 1370–1388), а потом сын крайнего Махмуд( 1388–1402). Оба не игрались, несомненно, никакой политической роли. Столицей новейшего правителя стал град Самарканд, сюда по политическим суждениям он перенес центр собственного страны, желая вначале типо склонялся к варианту Шахрисабза. По легенде же, выбирая град, который обязан был начинать новейшей столицей, Тамерлан отдалприказ убивать 3-х баранов: 1-го – в Самарканде, иного – в Бухаре и третьего – в Ташкенте. Через три дня мясо в Ташкенте и Бухаре протухло. Самарканд стал " жилищем святых, родиною чистейших суфиев и сборищем экспертов ". Город вправду перевоплотился в крупнейший цивилизованный центр, " Сияющую звезду востока ", " Драгоценную жемчужину ". Сюда, а втомжедухе в Шахрисабз, свозились лучшие архитекторы, эксперты, писатели из всех завоеванных эмиром государств. На портале красивого замка Ак-Сарай в Шахрисабзе была изготовлена надпись: " Если ты сомневаешься в моем могуществе, взгляни, что я выстроил! " В самом деле структура была страстью завоевателя. Среди выдающихся творений художества, какие обязаны были выделять могущество империи, до наших дней сохранились и поражают фантазия мечеть Биби Ханум( она же Биби-Ханым; построена в честь супруги Тамерлана, самая большая мечеть в Центральной Азии), мавзолей Гур-Эмир, строительный ансамбль Шахи-Зинда( все это в Самарканде), мавзолей Дорус-Сиадат в Шахрисабзе. Отпрыск воинственного племени барласов не получил школьного образования и был неграмотен, но владел хваткой памятью, несчитая собственного родного( тюркского) языка, заявлял по-персидски, обожал Разговаривать с учеными, в индивидуальности выслушивать чтение исторических сочинений – при дворе даже была обязанность " чтец книжек "; рассказами о доблестях знаменитых героев Тимур вдохновлял собственных бойцов. История сохранила имена духовных наставников, учителей сурового правителя: Шемс Ад-Дин Кулар Фахури и сейид [23] Береке. Правда, огромное воздействие на Тимура они оказывали лишь в первые годы его правления, как в будущем такие советчики влияли на Ивана Грозного, а в прошедшем – на Нерона. Тимур оказывал почет мусульманским богословам и отшельникам, не вмешивался в управление богатством духовенства, свирепо бился с многочисленными ересями – к ним он относил и философию с логикой, которыми запретил учиться. Христиане пленённых городов обязаны были ликовать, ежели оставались живы. В правление Тамерлана на подчиненных ему территориях( в первую очередность, Мавераннахре) был введен особенный культ суфийского [24] учителя Ахмеда Ясави. Полководец утверждал, что ввел особенное почтение этому выдающемуся суфию, жившему в xii веке, после видения у его могилы в Ташкенте, в котором Тимуру появился Учитель. Ясави типо появился ему и повелел изучить напамять стихотворение из его сборника, добавив: " В тяжелую минутку вспомни это стихотворение: Ты, который по собственному желанию свободен черную ночь направить в день. Ты, который можешь превратить всю землю в ароматный цветник. Помоги мне в тяжелом деле, которое предстоит мне, и сделай его легким. Ты, который делаешь легким все затруднительное ". Много лет спустя, когда во время жесточайшей боя с армией турецкого султана Баязида кавалерия Тамерлана кинулась в атаку, он 70 раз повторил эти строчки, и решающее схватка было выиграно. Эмир хлопотал о соблюдении его подданными предписаний религии, что вылилось, кпримеру, в приказ о закрытии увеселительных заведений в огромных торговых городках, неглядя на большой заработок, доставлявшийся ими казне. Правда, сам эмир не отвергал себе в удовольствиях и лишь на смертном одре отдалприказ разбить принадлежности собственных пиров. Религиозными мотивами военачальник нередко разъяснял надобность военной экспансии – то нужно было безотлагательно наказать еретиков в шиитском Хорасане, то отомстить сирийцам за оскорбления, нанесенные в родное время семье пророка, то покарать народонаселение Кавказа за то, что там пьют винцо. В данных землях уничтожались виноградники, фруктовые деревья. Впрочем, потом( после погибели зверствовавшего в Азии воителя) муллы отказывались опознавать его правоверным мусульманином, таккак он " почитал законы Чингисхана больше религиозных ". Все 70-е годы Тамерлан посвятил борьбе с ханами Джента и Хорезма. Столица Хорезма, обеспеченный и известный Ургенч, пал в 1379 году. Утвердившись в Мавераннахре, Железный Хромец начал к широкомасштабным завоеваниям в остальных долях Азии. Завоевание Тимуром Персии в 1381 году началось с захвата Герата. Нестабильная политическая и финансовая ситуация в Персии в то время содействовала завоевателю. Возрождение страны, начавшееся в период правления Ильханов, опять замедлилось со гибелью крайнего представителя рода Абу Саида( 1335). В неимение преемника престол по очереди занимали конкурирующие династии. Положение усугублялось столкновением меж династиями татарских Джалайридов, правивших в Багдаде и Те бризе; персо-арабским родом Музафаридов, былым у власти в Фарсе и Исфахане [25]; Харид-Куртами в Герате; местными религиозными и племенными союзами, таковыми, как сербедары( восставшие против татарского гнета) в Хорасане и афганы в Кермане, и маленькими князьями в приграничных районах. Все эти воюющие княжества не могли вместе и отлично противостоять Тимуру. Хорасан и вся Восточная Персия пали под его натиском в 1382–1385 годах. В западную дробь Персии и прилегающие к ней области завоеватель сделал три огромных похода – трехлетний( с 1386 года), пятилетний( с 1392 года) и семилетний( с 1399 года). Фарс, Ирак, Азербайджан и Армения были завоеваны в 1386–1387 и 1393–1394 годах; Месопотамия и Иберия перешли под администрация Тамерлана в 1394 году, желая Тифлис( Тбилиси) подчинился еще в 1386 году. Иногда вассальные присяги приносили местные феодалы, нередко во голове завоеванных областей становились приближенные военачальники или родственники завоевателя. Так, в 80-х годах управляющим Хорасана был назначен сын Тимура Мираншах( позднее ему было передано Закавказье, а потом – запад державы его отца), Фарсом продолжительно заведовал иной сын – Омар, вконцеконцов, в 1397 году управляющим Хорасана, Сеистана и Мазандерана Тимур провозгласил собственного младшего сына – Шахруха. Существуют различные представления по поводу такого, что толкало Тимура к новеньким завоевательным походам. Очень почтивсе склоняются к разъяснению психологическому. Может быть, эмиром двигало неуемное честолюбие. " Все место населенной доли решетка, – заявлял Тамерлан, – не стоит такого, чтоб обладать 2-ух королей ". А может, гениальный военачальник элементарно не раздумывал себя без борьбы? Как писал Лев Гумилев: " Начав войну, Тимур обязан был ее возобновлять – битва кормила армия. Остановившись, Тимур остался бы без армии, а потом и без головы ". В конце концов, Железный Хромец, видится, был не лишь нездорово безжалостным, но и элементарно патологически жадным человеком. Нажива – вот еще одна фактор создавать все новейшие и новейшие походы. Тамерлан, в различие от почтивсех остальных завоевателей, далековато не постоянно жаждал сотворить на покоренных землях крепкую административную систему. Его империя держалась только на военной силе. Гражданских чиновников он избирал, по всей видимости, еще ужаснее, чем военачальников. Об этом имеютвсешансы указывать желая бы бессчетные случаи наказания за лихоимство высших сановников в Самарканде, Герате, Ширазе, Тебризе. Вообще же, обитатели всех завоеванных областей Тамерлана интересовали очень слабо. Он грабил, рушил, убивал, оставлял за собой кровавый отпечаток, продавал в рабство все народонаселение огромных городов, а позже опять сидел в собственном Самарканде и играл в шахматы, собрав кругом себя сокровища только решетка, наилучших экспертов, зодчих и ремесленников. Успехи Тамерлана в его завоевательной деятельности были напрямую соединены с прелестной организацией армии. В собственном боевом строительстве он, непременно, управлялся военным экспериментом монголов и правилами Чингисхана. Личную гвардию эмира сочиняли только представители племени барлас. В общем же система организации войска осталась десятичной – вся войско делилась на 10-ки, какие объединялись в сотки, те – в тыщи, а тыщи – в тумены. Особое интерес Хромец уделял подбору руководителей. " Начальник, – заявлял он, – администрация которого меньше бича и палки, недостоин звания ". Десятники выбирались в собственном десятке, сотники, тысячники и вышестоящие начальники назначались. Отличие от армии Чингисхана содержалось, в частности, в том, что все бойцы получали определенное жалование. Десятник получал жалование собственного десятка( таковым образом, он был заинтересован в повышении ставок собственных бойцов), сотник – жалование 6 десятников и т. д. Дисциплинарным взысканием было удержание десятой доли жалованья. Широко применялись и меры одобрения – надбавка жалованья, подарки, чины, звания( кпримеру, смелый атлет), знамена для долей. Стандартизировалось оружие. Простой конный воин обязан был обладать лук, 20 стрел, топор, пилу, шило, иглу, аркан, мешок для воды и лошадка. На 19 бойцов надеялась кибитка. Это была простая конница. В тяжелой коннице бойцы имели шлем, латы, меч, лук и две лошади, а в кибитке располагалось 5 человек. Легкая пехота Тамерлана в походе следовала на лошадях, а для ведения боя спешивалась, чтоб увеличить меткость перестрелки. У пехотинца были меч, лук и до 30 стрел. Существовала в войске и особая горная пехота, применяемая на пересеченной местности и при взятии горных крепостей. Были выделены саперные войска. Пехота Тамерлана на поле боя уже укрывалась в окопах, перед которыми устанавливались мощные щиты. На службе состояли метатели " греческого огня ", техники осадных машин. Вообще, в войске Тамерлана использовалась вся новая боевая техника. Части войска отлично передвигались в строю и различались по цвету снаряжения и мастям лошадок. Строго соблюдал Тамерлан закон Чингисхана о смотрах перед походом. К походам он готовился кропотливо, пытаясь предугадать все и снабдить армия всем нужным. В начале движения войска шли широкой лавиной, захватывая необъятную полосу пастбищ. Основными продуктами кормления войска были ячмень и кумыс. В походах Тамерлан не ощущал недочета в пропитании войск: фураж поставлялся с больших плодородных полей Ферганы и Ирана, об ирригации которых он позаботился, как лишь подчинил себе эти местности. Вблизи врага любой тумен двигался колонной в сто линий по сто бойцов в каждом, на таковых промежутках, чтоб наездник, не тесня соседей, мог вольно повернуться на месте в всяком направленности. Такой строй был очень удобен для моментальных поворотов и перестроений в всякую сторону. Каждый шеф, начиная с тысячника, должен был обладать при себе свой флаг, по которому его могли издалека идентифицировать подчиненные и курьеры, везущие новейшие указы. Для боя выбиралось, как правило, огромное и ровное поле. Боевой распорядок был рассредоточен по фронту и вособенности в глубину. За счет ослабления центра усиливались фланги. Создавались мощные запасы. Легкие войска завязывали бой метанием стрел и дротиков, потом поочередно нападали полосы главного военного распорядка. Когда враг был ослаблен, Тамерлан кидал в бой бодрый запас. Сражение традиционно кончалось инициативным преследованием бегающего врага. Свою военную концепцию Большой военачальник выложил в своимируками написанном " Воинском уставе ". Книга распределяется на три головы: " Как новости бой для войска в 12 тыщ человек ", " …в 40 тыщ коней ", " …в сто и наиболее тыщ всадников ". В ней чрезвычайно тщательно излагается чин организации армии и ведения военных действий. Так, в первой голове Тамерлан писал: " Первым шагом является разделение сил на 14 дивизий. Дивизии строятся в центр, левое и правое крылья. Правое крыло состоит из фронта и арьергарда. Фронт состоит из 3 дивизий, как и арьергард. Они( дивизии) именуются авангардный, первой и 2-ой. Левое крыло основывается аналогично. Что же представляет собой центр? Два хороших отряда; это авангард центра. Здесь ставятся лучшие копейщики, потом хорошие бойцы, а за ними лучники и меченосцы. Центральный авангард главным обязан штурмовать неприятеля, испуская при этом звучные клики: Аллах Акбар! " В обряде Тамерлана было исполнять далекие походы в разных направлениях в различные годы, чтоб предвосхищать возвышенность какого-нибудь конкурента. На покоренных территориях Тамерлан действовал радикально и невообразимо. Побежденных резали, закапывали заживо в землю, отдавали в рабство. Из черепов убитых складывались большие пирамиды. Его разъяренные войска убили стотысячную столицу Древней Армении град Ани, где телами живых заложили стенки зданий. Под троном Тамерлана типо находилась " небольшая пирамида ", сложенная из черепов поверженных владык. Одна из самых устрашающих пирамид, построенная Тамерланом после падения Исфахана, насчитывала 70 тыщ черепов. А после разрушения Багдада было сложено наиболее ста схожих сооружений. Особое пространство в жизни Тамерлана заняла сражение с Ордой. Вернее, не со всей Ордой, а с отдельными ее долями. Пока он утверждал свою администрация в Мавераннахре, в восточной доли Улуса Джучи, Белой Орде, укрепил свои позиции Урус-хан. В 1372 году он завоевал низовий Волги, брал оба Сарая и объявил себя ханом Золотой Орды. Этот предводитель( кстати, судя по всему, мама его была российской княжной, поэтому и зовут его Урус) был так силен, что Тамерлан продолжительно не решался выступить против него беспрепятственно. В то же время таковой страшный сосед на границах личного страны вызывал понятное волнение Тамерлана, препятствовал ему вольготно ощущать себя в походах по Центральной Азии. Великий эмир решил делать посторонними руками. Он подкупал и переманивал на свою сторону князей, военачальников и чиновников Урус-хана. При дворе Тамерлана находил заступничества и отпрыск сына Чингисхана Джучи, претендовавший на администрация над всей Ордой – Тохтамыш. На него была изготовлена основная цена. Тамерлан окружил Тохтамыша диковинными почестями, даже отдалприказ определить тому в Самарканде шатер больше собственного личного. Тохтамыш получил средства, орудие, лошадок, вконцеконцов, некотороеколичество туменов войска. Задачей протеже Тамерлана было изучение столицей Белой Орды – Сугнаком( Южный Казахстан). Сразу подчеркнем, что Тохтамыш стал вассалом Хромца, и его следующие выступления по феодальным законам были, естественно, непозволительным мятежом. Сам же Тамерлан поступил хитрее и дал вассальную клятву главному китайскому императору династии Мин – Хон by. Управление Средней Азией от его имени ни к чему особому не обязывало, но придавало Тамерлану нужный статус и некую справедливость различным притязаниям. Тамерлан кинул в бой собственного вассала. Против него выступило армия под командованием сына Урус-хана Кутлуг-Бука. Ставленник Тамерлана продул битву, но в ней умер Кутлуг-Бук. В Самарканде Тимур пополнил запасы собственного вассала и опять послал на войну с могущественным ханом Белой Орды. В последующем 1376 году сам Тамерлан отправился на войну с Урус-ханом, но решающей победы не одержал ни один, ни иной. Сама судьба внесла коррективы в последующую судьбу правителей Сугнака и Самарканда. В 1377 году Урус-хан погиб, и пространство хана Белой Орды одолжил его сын – Тимур-Мелик. Вскоре ещеодна попытка Тохтамыша увенчалась успехом. Он сумел притянуть под свои знамена армия покойного Урус-хана и уничтожить его сына с сугнакского трона. Вскоре новейший хан смог соединить улус Джучи( Золотую и Белую Орду) воедино. В 1381 году на реке Калка, где в родное время впервыйраз встретились российские полки с монголами, он разбил армия темника Мамая, за год до этого проигравшего Куликовскую битву, Мамай сломя голову бегал в Кафу( Феодосию). Там-то известный татарский военачальник, по сути единолично правивший Золотой Ордой, окончил свои дни, убитый своими недавними союзниками генуэзцами. Тохтамыш же скоро вернул престиж монголов на Руси. Он брал и спалил Москву, прошелся огнем и клинком и по Рязанскому княжеству. Снова российские князья потянулись в Орду за ярлыками, состояние славянских земель под татарским игом стало еще наиболее томным, чем до Куликова поля. Тохтамыш же решил свалить тяготившую его зависимость от среднеазиатского правителя. У сюзерена и вассала появился конфликт на грунте географических притязаний. Двумя главными регионами, какие спорили Золотая Орда и среднеазиатская империя, были Хорезм и Азербайджан. Оба были сравнительно независимы и управлялись местными династиями: Хорезм – Суфизами, Азербайджан – Джалайридами. Хорезм практически был зависим от Тимура еще с конца 70-х годов. В 1385 году эмир сделал поход в Азербайджан, разбил войска Джалайрида у Султании, но не окончил завоевания страны и возвратился к собственным персидским делам. На эти деяния сюзерена Тохтамыш даетответ собственной военной экспедицией – захватывает столицу Азербайджана Тебриз, но также не закрепляется тут, а отступает на исходные позиции. ныне Тамерлан уже знал, что его " выкормыш " начал против него войну. Зимой 1386–1387 годов в Дагестане войска Хромца вступили в битву с армией Тохтамыша. Хану довелось отойти. Отношения 2-ух правителей были неизлечимо испорчены. Следующий шаг делает Тохтамыш. Войдя в альянс с семиреченскими монголами, проталкивается уже на местности, конкретно подчиненные сопернику. В 1388 году перед ним склоняется эмир Хорезма, а потом хан даже осаждает Самарканд. Оборону городка возглавил сын Тамерлана Омар. К концу года сюда же подошел с армиями сам Железный Хромец, и Тохтамыш выбрал возвратиться в Орду. Его впрошлом Благодетель тем порой решил покарать наглеца. Для истока за альянс с врагом был наказан Хорезм. Тамерлан расправился с его столицей и ее обитателями с присущей ему свирепостью. Ургенч был, фактически, вполне разрушен, а всю его местность бойцы Тамерлана засеяли ячменем.( После похода 1391 года находившийся, возможно, в благодушном настроении эмир позволил вернуть град.) В 1389 году войска Железного Хромца сделали опустошительный поход в глубь татарских владений до Иртыша на север и до Большого Юлдуза на восток. В 1391 году Тамерлан был готов к новейшей карательной экспедиции. Чувствуя свою силу, он внеспредложение Тохтамышу мир, но тот не согласился. В феврале 1391 года Тимур сосредоточил многотысячную армию на Сырдарье и собрал тут курултай, на котором дал собственным военачальникам крайние наставления. В апреле войско достигла реки Сары-Су в Казахстане, где остановилась на отдых. Тамерлан отдалприказ выбить на одной из скал дату собственного тут присутствия. Отсюда эмир повел армия на север, в район верхнего Тобола, где, по этим разведки, базировалась дробь армии Тохтамыша. Тот, в свою очередность стараясь избежать схватки, увел свои силы на запад, к Яику( вданныймомент река Урал). Пока Тамерлан торопился к Яику, враг отошел еще далее. Только на средней Волге, в районе сегодняшней Самары, 18 июня состоялось кровопролитная бой, в которой Тохтамыш потерпел совершенное поражение, чуть успев избавиться с немногочисленной свитой. Тамерлан не преследовал его. Хромец недооценил врага. Полностью подавить принципиального хана еще не получилось, желая набеги степняков на Мавераннахр прекратились. Через некотороеколичество лет Тохтамыш, все еще контролировавший западную дробь Золотой Орды, снова попытал счастья в Закавказье и спровоцировал поход беспощадного эмира. Эта крайняя северная кампания Тамерлана свершилась в 1395 году и отлично запомнилась не лишь монголам, но и русским летописцам. Осенью 1394 года войска Тохтамыша избегали Дербент и возникли в районе Ширвана, разоряя все на собственном пути. Узнав об этом, Тамерлан чрез посла потребовал, чтоб Тохтамыш отвел войска. Тот отказался. В феврале 1395 года Тамерлан выступил на север, идя из Закавказья в Дагестан по западному сберегаю Каспийского моря. В апреле его войско стала лагерем в равнине Терека, откуда были видимы главные силы хана. Бой состоялся 14 апреля. Тохтамыш снова продул( все решил отборный запас врага), но на этот раз эмир решил гнать бегающего неприятеля. На Волге он растерял отпечаток беглеца, но экспедиция длилась. Тамерлан подавил выступления эмиров Тохтамыша на нижнем Дону. После этого его войско направилась на Русь, отряды которой не раз включались в состав войск Тохтамыша; почтивсе российские князья находились с ханом в узких дипломатических отношениях, что позволило Тохтамышу так скоро возродиться после погрома 1391 года. Армия Тамерлана следовала на север по направлению Дона 2-мя колоннами: одна – степями восточнее реки, иная – по западному сберегаю. В июле обе колонны добились южных районов Рязанского княжества. Западная дробь армии под собственным управлением Тамерлана штурмом брала Елец. Жители городка были убиты или проданы в рабство. Таким образом, Железный Хромец, наводивший кошмар на Азию, сейчас был неподалеку от Москвы. Судя по всему, последующим шагом обязано было быть взятие российской главногогорода. Опасность была еще более, чем во время нашествия Тохтамыша 13-летней давности. В " Повести о Темир Аксаке " говорится: " Темир Аксак уже стоящю на единичном месте 15 дни, помышля, окаяный, хоте ити на всю рускую Землю, аки вторый Батый, разорити крестьянство ". Русские войска поспешно собирались в Коломне под управлением большого князя Василия Дмитриевича( сына Дмитрия Донского), они обязаны были удерживать защиту по Оке. В Москву, защитой которой обязан был управлять герой Куликовского схватки король Владимир Серпуховский, перенесли икону Владимирской Божьей Матери – самую уважаемую русскую Богородицу. То, что вышло потом, историки робко именуют загадкой, а церковники и летописцы единодушно считают самым огромным чудом во всей русской летописи. Тамерлан нежданно принял заключение не идти далее и повернул на юг. По дороге в свою родную Среднюю Азию он порушил монгольскую прочность Азак( сейчас Азов), позже проследовал на западный Кавказ, к мятежным черкесам, потом были сожжены ордынские городка на Волге: исполнявшая роль старенького Сарая Хаджи-Тархан( Астрахань) и реальная столица – Сарай-Берке. Впрочем, Тамерлан не жаждал к расширению собственного страны на север. Границей его державы остался Кавказский хребет. Вот что произносит о таком повороте событий российская сказка. " Злочестивому и прегордому " королю татарскому в ночь заранее 26 августа было видение, которое его шибко устрашило. " Повелитель правоверных " пробудился, дрожа, и продолжительно не мог разъяснить собственным приближенным, что с ним приключилось. Он видел грозную супругу в пламенных одеждах и неисчислимое войско, преградившее путь на Москву. Созванные Тамерланом мудрецы и муллы объяснили ему, что Мать " российского Бога " угрожает ему ужасной расправой, ежели он решится далее идти в Русские земли. Так Владимирская Божья Матерь выручила Русь. Впрочем, у современных светских историков имеется и свои разъяснения событий. Так, разворот Тамерлана к югу связывают с восстаниями черкесов на Кавказе и неких персидских городов. [26] Другие создатели считают, что он ужаснулся проблем зимнего похода. Третьи разъясняют изменение настроения большого предводителя его неплохой осведомленностью о " огромных мощах российских ", их " высочайшем нравственном духе " … Нам видится более правдоподобной та точка зрения, что Тамерлан элементарно не разглядывал северную Русь как нужную дробь собственной державы, не видел в ней и огромного энтузиазма с точки зрения наживы. Вот эти-то факты, наложившись на упомянутые трудности в тылу, желание, в первую очередность, отомстить татарским городкам, еще нетакдавно подчиненным Тохтамышу, некие трудности присутствия огромного конного войска под Москвой, и предопределили заключение Тамерлана. Можно допустить и то, что сильный удар по Руси обозначал грядущее укрепление Золотой Орды, которого Тамерлан, раздраженный необходимостью опять и опять ворачиваться к данной теме, желал меньше только. Со всей ответственностью разрешено сообщить, что походы Железного Хромца, принесшие столько бед соткам тыщ людей, приблизили избавление Руси от татарского ига. Золотая Орда как целое мощное правительство пресекла родное наличие. Впрочем, у себя дома военачальник обширно разрекламировал свои деяния в Рязанском княжестве как совершенное завоевание Руси. Что же касается Тохтамыша, то он еще раз вошел в контакт с Тамерланом в 1405 году. Он, сейчас уже снова " нижайше ", умолял сюзерена посодействовать приподнять возмущение против могущественного Эдигея. Никак не мог рушитель Москвы забыть о собственном былом величии. Впрочем, Тамерлан, аналогично, уже совсем не жаждал отомстить Тохтамышу. Тамерлан заинтересовался предложением, но тут его настигла погибель, и более о Тохтамыше никто ничто не слышал. Тамерлан возвратился в Самарканд в 1396 году. ныне его взгляд был ориентирован на юг – в богатую Индию. Чтобы закрепить тыл, его внук, Мухаммед-Султан, сооружал цитадели на границе с Китаем, а тем порой, в мае – июне 1398 года, армия правило продвижение в Индию. Другой внук Тамерлана, Пир-Мухаммед, завладел Мултан, а 15 августа в Кабуле был созван боевой комитет, где официально огласили о начале похода. Делийскому султану, в частности, предъявлялись претензии по поводу его очень большущий терпимости к подданным. 31 августа пала прочность Бану, 24 сентября войска перешли Инд, 13 октября брали Тальмину, 21-го – Шахнаваз, где была захвачена крупная добыча. В этом городке были построены именитые пирамиды из человеческих голов. В начале ноября к эмиру подошло пополнение, и пали цитадели Аджудан и Битнир, где втомжедухе выросли пирамиды из тыщ мертвецов. 13 декабря войска подошли к Дели. Здесь Тамерлана встретила войско султана Махмуда( принадлежавшего, кстати, к династии Тоглугидов). Тамерлан впервыйраз повстречал огромное армия слонов, которое, но, было разбито его внуком Халилем. Источники говорят, что на слонов Халиль направил верблюдов, нагруженных пылающей паклей. Огромные животные в страхе побежали, нажимая собственных владельцев. Делийцы не противились захватчикам, но это не спасло их. 100 тыщ пленных ремесленников по указу Хромца было уничтожено. Дели был разрушен и разграблен, а Тамерлан делал вид, что это вышло без его согласия. Сильнейшая прочность Индии – Мирт – сдалась без боя 1 января 1399 года. Тюрки переправились чрез реку Ганг, где обязано было исполняться решающее схватка с раджой Куном, но его армия даже не вступило в битву и в беспорядке бегало. 2 марта 1399 года вся большая добыча караванными способами отправилась в Самарканд, по словам хронистов, ее везли " тыщи верблюдов ". Девяносто пленённых слонов несли из индийских карьеров камешки на стройку мечети в Самарканде. Вскоре с поддержкой бессчетных спекулянтов Тамерлан смог сотворить спрос на индийские продукты на базарах только страны, тем самым неоднократно увеличив их важность. Еще по дороге в Кабул в начале индийского похода Тамерлан отдалприказ любому бойцу решать один гранит в общую кучу, по дороге назад любой воин отобрал один гранит. Оставшаяся пирамида стала монументом погибшим бойцам Тамерлана. Зрелище величественное, но не настолько страшное, как те пирамиды, какие он сооружал в остальных местах. Сразу по возвращении из Индии Тамерлан начал к подготовке огромного семилетнего похода на запад. Он выдал войскам жалование за 7 лет, долею за прошедшее время, а долею вперед. Надо заявить, что маршрут ещеодного похода завоеватель постоянно кропотливо укрывал даже от приближенных. И в этот раз он не торопился открывать карты. Правда, не необходимо было владеть особенной проницательностью, чтоб взятьвтолк, куда станет передвигаться Хромец. Продолжались беспорядки во владениях сошедшего с ума Мираншаха( это горе вышло с ним после падения с лошади). Одновременно укреплялись позиции египетского султана Фараджа и турецкого султана Баязида. Еще в 1393 году принципиальный предшественник Фараджа Баркук отдалприказ уничтожить послов Тамерлана, а потом сам был убит людьми крайнего. Его сын Фарадж вошел в альянс с Баязидом. Баязид Йилдырым, что означает Молниеносный, вообщем имел основания полагать себя не наименее одаренным полководцем. В 1389 году в сражению на Косовом поле, в которой турки одержали убедительную победу над сербами, Баязид был одним из военачальников армии собственного отца султана Мурада. Тот был убит государственным богатырем Сербии Милошем Обиличем, и правление немедленно брал в руки Баязид. Немедленно – в дословном значении слова – он тут же отдалприказ задушить шелковым шнуром собственного брата Якуба. В предстоящем султану как политику и полководцу постоянно сопутствовал успех: он сразил еще ряд областей на Балканском полуострове, разбил крестоносцев в резонансной сражению при Никополе, осадил Константинополь и, видится, не сегодня-завтра обязан был кончать с Византийской империей. Одновременно Баязид вел функциональную военную активность на востоке собственного страны. В 1400 году он завладел град Арзинджан, где правил вассал Тамерлана. Так что состояние на западе державы Тамерлана было чрезвычайно беспокойным. Однако зимой 1399 года его войско двинулась на юг – вся Азия было решила, что Тамерлан отправился испытать дела Шахруха, владетеля Пакистана и Афганистана. Но за два перехода до Герата – главногогорода Шахруха – Тамерлан нежданно повернул на запад и скоро отстранил от власти Мираншаха в его столице Султании. Эмиром большого улуса Хулагу стал сын Тамерлана Пир-Мухаммед. Поход длился. Тамерлан дошел до самых пределов страны турок-османов, в августе 1400 года брал городка Сивас и Малатию, располагавшиеся в плодородных областях Малой Азии, какие Баязид уже считал своими владениями. Оттуда Хромец снова водинмомент повернул на принадлежавший египтянам град Халеб( Алеппо) в Сирии. Тамерлан не желал бросать на фланге собственной операционной полосы египетские войска. 30 октября Халеб был взят ложью. Тамерлан обещал не пролить ни капли мусульманской крови, и вправду христиане были перерезаны, а вот мусульмане без каждой крови закопаны в землю заживо. Вообще, Тамерлан был исламистом тогда, когда это не касалось борьбы. Так, об этом " правоверном магометанине " говорят последующее. При взятии 1-го ближневосточного городка командиры спросили у эмира, как нужно действовать с горожанами, посреди которых было немало представителей различных конфессий и, естественно, мусульман. " Рубите всех, – ответил Тамерлан, – Аллах выяснит собственных! " После Халеба был штурмом взят Дамаск. Лихие египетские мамелюки ничто не могли противопоставить военной машине Железного Хромца. Египетская войско исчеза в Синайской пустыне. В июне 1401 года армия Тамерлана совершило быстрый марш-бросок на восток, сровняв с землей Мосул и Багдад. События в сегодняшней иракской столице стали одной из самых страшных страничек во всей летописи населенияземли. Багдад уже был один раз покорен Тамерланом – в 1393 году, так что на этот раз его обитателям предстояло поплатиться за мятеж. Впрочем, аналогично, что суровые переживания в городке были фруктом воображения Тамерлана. Правда состояла в том, что Багдад, в принципе, теоретически мог нежданно отделяться от эмира в тот момент, когда он был бы занят Баязидом на западе. Багдадцы противились в движение длинной 40-дневной осады. Ворвавшись все же в град, Тамерлан не пощадил никого. По различным этим, он уничтожил от 20 до 90 тыщ человек. Были разрушены все монументы Багдада. Если в Узбекистане Тамерлана считают просвещенным управляющим, государственным богатырем, объединителем страны, защитником от кочевых полчищ и покровителем культуры, то в Ираке, Иране, Сирии пригодились века, чтоб забыть кошмар, охватывавший местное народонаселение при облике этого человека, чье лицо, по сообщению арабских хронистов, в движение 30 лет функциональной завоевательной деятельности ни разу не смягчила ухмылка. Зиму Тамерлан провел в Грузии, после что снова пошел на запад. К тому моменту его дела с Баязидом были уже вне дипломатии. Правители успели махнуться несколькими резкими письмами, в которых турецкий султан переплюнул врага в художестве оскорблений. Тамерлан, вобщем-то, не желал смотреться зачинщиком борьбы, благодарячему продолжительно вел себя достаточно учтиво, а вот его турецкий " сотрудник " посулил, что не лишь поймет себе его гарем, но и обесчестит прилюдно любимую супругу предводителя Биби Ханум. При этом, наверняка, следует признать ошибкой Баязида то, что он, настолько радикально выступая против неприятеля на бумаге, не вступился за ближневосточных союзников во время кампании 1400–1401 годов. Таким образом, Тамерлан получил вероятность расправиться с соперниками по очереди. Только зимой, покуда враг был занят на Кавказе, Баязид выслал отряды к Алеппо, Эдессе и в остальные городка. Вероятно, он желал новости войну на юге, ближе к египетскому союзнику, но Железный Хромец не дал ему воплотить этот чин и качественным ходом, грозя зайти в тыл султану, принудил такого возвратиться для борьбы на север Малой Азии. К весне в вооруженных мощах страны Тамерлана находилось уже возле 800 тыщ бойцов. В апреле 1402 года его двухсоттысячная войско переходит Куру, посылается на Эрзерум и позже врывается в северные азиатские владения Баязида, опустившись с гор на Анатолийскую равнину. В Анатолии Тамерланом был снова разграблен Сивас. ныне турецкому султану уже нужно было приступить боевые деяния. В Сивас прибыли его послы для переговоров. В их пребывании Тамерлан провел смотр войскам, во время которого начальники долей войск, изъявляя Тамерлану подготовленность дарить для него всем, клялись не бросить ни 1-го кустарника в землях его противников, разграбить Анатолию и ниспровергнуть османов. Послы уехали под огромным впечатлением от мощи вражеской армии и, возможно, передали такое расположение почтивсем турецким бойцам. Пока же они были в гостях у эмира, тот послал разведотряды с целью узнать местонахождение врага и общую обстановку. Разведка донесла, что тропа к ближайшему крупному городку Токат( к северу от Ангоры – сегодняшней Анкары) идет чрез лес и достаточно тесна. Турецкие же войска, сказали разведчики, возникли в окрестностях Токата и заняли все переправы чрез реку Кизил-Ирмак. Тамерлан решил переходить реку в наиболее комфортном месте. С данной целью Хромец двинул свои силы поначалу на Кесарию. Кроме такого, он не желал пересекаться с мощной турецкой пехотой в лесах и на узких проходах. Необходимо было позаимствовать ее на открытое место, где конное армия Тамерлана имело бы абсолютное привилегия. Вообще же эмир склонялся к тому, чтоб покуда делать на коммуникациях врага, истощать его небольшими схватками. Дабы перервать известие султана со столицей – городом Брусса, – из Кесарии Тамерлан сделал на изумление стремительный для имевшегося у него численности войск переход к Анкаре. Город был осажден, и турецкое армия для снятия осады вышло на равнину. Баязид попытался зайти сопернику в тыл, но Тимур, аналогично, был готов к этому. Он отступил от Анкары, его войско сделала маленький переход и укрепилась лагерем на той же равнине, к северо-востоку от городка. Через собственных лазутчиков Тамерлан внеспредложение татарам, входившим в армия Баязида, перейти на его сторону, пообещав им предоставить издавна не выплачиваемое скупым султаном жалование. Кроме таковой дипломатической подготовки, Тамерлан отдалприказ выполнить и некоторые инженерные работы. Так, его люди с поддержкой прорытого в короткие сроки канала отвели воду маленький речки Чубук в сторону, в умышленно приготовленный резервуар, лишив таковым образом врага совсем нужного на поле боя ресурса. Вода для средневековой армии не наименее принципиальна, чем бензин – для современной. Начинать с десятками тыщ боец и лошадок большое схватка, ежели вблизи нет желая бы ручейка, погибели аналогично. Особенно в Малой Азии в июле. А таккак конкретно в таком расположении оказался Баязид. Битва свершилась 20 июля 1402 года. За некотороеколичество дней до нее султан провел еще и совсем необязательную, но изнурительную охоту. Данные о численности войск в стане обоих врагов шибко разнятся. Армия Тамерлана, можетбыть, состояла из 140 тыщ бойцов. В войске было втомжедухе 32 военных слона. Численность турок, по различным оценкам, колебалась от 70 до 200 тыщ человек. Баязид выстроил свои войска тылом к горам, перекрыв левым флангом путь, ведомую из Анкары в северо-восточные периферии. На правом фланге стояли азиатские войска под командой Сулеймана, сына султана. В их состав вступали татары( 18 тыщ) и войска анатолийских беев( также 18 тыщ). В центре на высоте находились янычары, за ними в низине – гусарский запас из тяжелой конницы( сипахов). Левый фланг составили войска из подвластных туркам сербов под командованием Стефана Лазаревича. Таким образом, в турецком войске более мощным оказался центр военного распорядка. Войска Тамерлана были выстроены в три полосы. Первая линия хозяйка по себе состояла из 3-х подлиний: поначалу авангард в рассыпном строю, потом слоны и, вконцеконцов, основной авангард непрерывной чертой. Вторая линия Тамерлана состояла из выдвинутой выступом на флангах кавалерии. В третьей полосы находился отборный запас. Сражение началось с такого, что правое крыло авангарда атаковало сербов. Эти атаки были отражены. Тогда на балканских славян обрушился целый справедливый фланг войск врага. Целью пришествия было отбросить армию Баязида с Анкарской пути и прижать к горам. Однако сербы сражались упрямо. Скупой на хвалу Тамерлан даже увидел собственной свите: " Эти оборвыши борются, как львы ". Слева его бойцы действовали наиболее удачно – татары достаточно скоро перекинулись на сторону врага, Сулейман начал равномерно отходить со собственным флангом на запад. Его братья втомжедухе с долею сил покинули поле боя: Мухаммед подался на северо-восток в горы, Иса кинулся на юг. На правом фланге была повторена штурм на сербов. Те были отрезаны от главных сил Баязида, но сумели все же пробиться в центр и объединиться с янычарами. Однако силы уже были неравны. В конце концов турки были сброшены с пути и оттеснены к горам. Тамерлан кинул собственный запас " дожимать " врага. Анатолийские беи, не дожидаясь схватки со свежими мощами, перешли на сторону Тамерлана. Сербы же, осмыслив, что проистекает, стали отступать за Сулейманом на запад, в Бруссу. До истока этого отхода Стефан внеспредложение султану освобождаться, но тот изъявил желание биться до конца. Вскоре его янычары были окружены и уничтожены. То же вышло и со значимой долею турецкого конного запаса. Султан Баязид с малым отрядом отражал нападения неприятеля до ночи, вконцеконцов попробовал оставить поле боя, но его лошадка пала, его пленил и представил собственному повелителю один из ханов чагатайской орды Мамуд. Погоня за главными мощами бегающих турок длилась в движение 5 дняиночи, и вначале ее водили 30 тыщ бойцов Тамерлана. Сулейман еле успел добраться до моря, где сел на корабль и поспешно отбыл. Таким образом, в одном из крупнейших схваток в вселенской летописи Баязид Молниеносный столкнулся с еще наиболее мощным конкурентом – профессиональным полководцем, разумным стратегом, хитрым дипломатом и окончательным политиком. Рассказывают, что Тамерлан, когда к нему привели султана, произнес: " Видно, судьба низко оценивает администрация и обладание необъятными царствами, когда раздает их калекам – тебе, кривому, и мне, хромому ".( Баязид был одноглазым.) Султана посадили в металлическую клетку и еще некое время возили за Тамерланом. Вместо такого чтоб исполнить обязательство и обесчестить гарем Тамерлана, султан обязан был следить, как его супруги в голом облике прислуживают конкуренту. Воины Тамерлана после Анкары порушили османскую столицу Бруссу и даже Измир( Смирну), принадлежавший родосским рыцарям-иоаннитам. Западная дробь Малой Азии в 1403 году была возвращена сыновьям Баязида, а в восточной восстановлена администрация маленьких династий. В Багдаде был назначен управляющим сын Мираншаха Абу-Бекр( а в Азербайджане с 1404 года правил иной его сын – Омар). Народы Балканского полуострова подняли возмущение против завоевателей, на том же Косовом поле сохранивший под Анкарой дробь собственного войска Стефан Лазаревич нанес туркам поражение. Сулейман с братьями продолжительно не могли разделить администрация. Лишь чрез 30 лет было восстановлено могущество Османского страны, а падение Византии было отложено на 50 лет и состоялось лишь в 1453 году. С облегчением вздохнул целый культурный Запад: в прошедший раз Большой эмир выручил Русь, на этот раз Тамерлан, можетбыть, выручил пол-Европы. При дворе правителя Оттоманской Порты было запрещается затрагивать имя этого предводителя. В 1404 году Тамерлан возвратился в Самарканд. В его руках находились уже колоссальные местности: Мавераннахр, Хорезм, Хорасан, Закавказье, Иран, Пенджаб. Но этого большому завоевателю было недостаточно. Он издавна лелеял мечту вконцеконцов закончить быть вассалом. Для этого нужно было одолеть сюзерена – китайского правителя. Началась подготовка к походу в Китай. Было выстроено еще одно улучшение, в 10 днях пути к востоку от цитадели, возведенной в родное время Мухаммед-Султаном на границе сегодняшней Сырдарьинской области и Семиречья. Новый форпост находился где-то в районе озера Иссык-Куль. В январе 1405 года Тамерлан со собственным поражающим фантазия воинством прибыл в град Отрар( его руины разрешено увидеть неподалеку от впадения Арыса в Сырдарью). Дальше эмиру дойти было не суждено. В Отраре он тяжко заболел и погиб 18 февраля( желая надгробный монумент укрепляет иную дату – 15 февраля). Его тело забальзамировали, положили в эбонитовый гроб и перевезли в Самарканд, где и захоронили в мавзолее Гур-Эмир. Ни одному из преемников Железного Хромца не получилось добиться его величия. Долгое время длилась междоусобная сражение его деток и внуков, в которой победителем получился Шахрух, сын которого Улугбек, правивший в Самарканде с 1409 года, унаследовал от деда любопытный ум и вписал родное имя в историю как гениальный астролог. Другой отпрыск Тамерлана, Бабур, напротив, владел талантами предводителя и сразил Индию, основав там династию больших моголов. Мавераннахр же был покорен в xvi веке кочевыми племенами узбеков. Кровавый предводитель Самарканда еще раз напомнил о себе сравнимо нетакдавно – в 40-х годах xx века. 19 июня 1941 года уже русские археологи вскрыли гробницу Тамерлана. По преданию, делать этого невозможно было ни в коем случае, таккак в гробнице был заточен дух войны… Жанна д’Арк Отправьте меня в Орлеан, и я вам покажу там, для что я послана. Пусть мне дадут хотькакое численность боец, и я схожу туда. Жанна д’Арк В ряду выдающихся полководцев Жанна-Девственница занимает особенное пространство. Конечно, народная героиня Франции – не первый человек, чья жизнеописание окружена магическим ореолом, обросла многочисленными легендами и небылицами; не первая она из тех, кому приписывается просто-таки чудесное воздействие на умы и сердца адвокатов отечества. Различие в том, что Жанна, судя по всему, и на самом деле игралась конкретно такую волшебную роль, и сыграла она ее искрометно. Это не Святая Женевьева, типо отвернувшая от Парижа войска ожесточенного Аттилы, – это настоящая историческая фигура из плоти и крови. Кем бы она ни была – принцессой крови или скудной пастушкой, – насколько бы ей ни было на самом деле лет – 17 или 22, – она была незаурядной женщиной. Возглавить отчаявшуюся французскую армию, подчинить собственной воле опытных, родовитых и меркантильных военачальников, направить в бегство гарнизоны, казалось бы, неприступных крепостей, собственно принимая роль в штурме, не обращая интереса на томные ранения… Одним собственным видом побуждать на борьбу измученных боец, для которых, скажем неприкрыто, мишень всей кампании была совершенно не настолько светла, как светла она современным историкам. Это вданныймомент мы произносим, что в тот момент решалась судьба французской цивилизации и, мол, патриоты изгнали из Франции иностранных захватчиков. Тогда же претензии на трон британского короля( кровь которого была чуть ли наименее французской, чем кровь Карла vii) казались, возможно, не таковыми уж и нелепыми. За врагов Жанны выступали бургундские войска( чем не французы?), графы и герцоги, лояльные к Карлу грабили и убивали собственных же граждан не наименее часто, чем их противники… Для такого чтоб все уяснили, что такое Франция и чем она различается от Англии, необходима была убежденность Орлеанской девы. Жанна – обычный харизматический фаворит, она хозяйка воплощенная харизма. Она гений борьбы – борьбы священной, народной, яростной. К моменту появления на свет Жанны д’Арк( имя, которой при жизни она себя никогда не именовала) во Франции уже практически не осталось людей, какие собственно застигли правило борьбы с Англией. Для французов она стала неотъемлемой долею жизни, неминуемым и бесконечным злобном. Вся государство была поделена меж даже не 2-мя, а многими враждующими лагерями. Крупные феодалы издавна вышли из повиновения французского короля( да не так продолжительно они и до этого в нем находились). Одно за иным следовали схватки( вообщем, большие боя происходили все же с огромным интервалом, чем в войнах xx века), набеги соседей, кровавые междоусобные стычки. Владельцы земель все повышали поборы со собственных или пленённых территорий, не прекращались комплекты в армию той или другой стороны. Вкратце опишем предпосылки и ход так называемой Столетней борьбы. Основная фактор содержалась в династических противоречиях британских правителей и семьи Валуа, в их претензиях на французский трон. В 1314 году погиб французский повелитель Филипп Красивый, который, казалось, укрепил администрация монарха. У него осталось три сына, но за полтора десятка лет все они втомжедухе почили в бозе. Так пресеклась династия прямых Капетингов. После погибели крайнего из них на французский трон предъявил свои претензии молодой британский монарх Эдвард iii – Филиппу Красивому он приходился внуком, таккак его мама была дочерью Филиппа. С иной стороны на престол претендовал Филипп Валуа( племянник Филиппа Красивого). Именно он и был избран на трон в 1328 году, став основоположником династии Валуа. Англичанам остались некие( достаточно необъятные) владения на континенте – Гиень на юго-западе Франции, Понтье – на северо-востоке. [27] Через 9 лет, в 1337 году, Эдвард начал войну за возвращение ему престола предков. Война продлилась с перерывами до 1453 года. Долгое время инициатива принадлежала британцам, успех сопутствовал им в серии больших схваток – при Креси в 1346-м, Пуатье – в 1356 году и др. Французы утратили в данных сражениях краска собственного рыцарства, британцы же в итоге закрепились на севере Франции, а позже и на юго-западе страны. Затем, в 1360—1370-х годах французам получилось отвоевать огромную дробь захваченных территорий. Война с новейшей силой продолжилась в 1415 году, когда во Франции высадилась войско во голове с окончательным и разумным владыкой Генрихом v Ланкастером. Англичане были обязаны взять битву не в самой выгодной позиции при очевидном недостатке ресурсов. Однако бой при Азенкуре была ими выиграна, что определило ход борьбы на ближайшие пару 10-ов лет. Определило в выгоду британцев, несомненно. Уже чрез 4 года они заняли всю Нормандию. В это же время саму Францию раздирает междоусобная битва бургундцев и арманьяков. Во голове обеих партий находились принцы из рода Валуа: герцоги Бургундский и Орлеанский( тут управляющим сортировки практически был тесть барона, граф д’Арманьяк). Оба барона в 90-х годах претендовали на регентство при короле Карле vi Безумном. Герцог Людовик Орлеанский, брат короля, был убит подосланным бургундским представителем в 1407 году( этого барона нам еще будетнеобходимо припомнить – в летописи Жанны он играет, можетбыть, чрезвычайно огромную роль). Бургундцам, которыми управлял барон Жан( Иоанн) Бесстрашный, втомжедухе получилось перетянуть на свою сторону царицу Изабеллу( Изабо) Баварскую. Вернее, ей получилось притянуть их к себе на содействие. В родное время легкомысленная и ненавидимая супругом красавица Баварская, уличенная в одной из собственных измен, была заключена товарищами Карла Безумного в тюрьму, откуда ее вызволили бойцы Жана Бургундского. К нему и бегала царица. Париж с 1413 года фактически принадлежал арманьякам, но в 1418 году столица перешла в руки Жана Бесстрашного, который невообразимо расправился с соперниками. Некоторым арманьякам, истина, получилось нестись из городка, прихватив с собой преемника дофина Карла. У Карла были взрослые братья, один за иным умершие при различных обстоятельствах, так он и стал преемником. Надо заявить, Изабо не обожала этого собственного сына, что и отразилось в их предстоящей борьбе по различные стороны баррикад. За два года до взятия Парижа барон Бургундский заключил контракт с британцами, закрепив свои права на восточные периферии Франции и Фландрию. Таким образом, определились два основных противоборствующих лагеря – сторонники дофина Карла с одной стороны, и бургундцы с британцами – с иной. В руках Иоанна Бесстрашного оказался и Карл Безумный, которым барон совместно с Изабо уже вертели как желали. Герцог Бургундский стал править Францией в качестве регента Карла vi. Долго восторгаться данными преимуществами он, истина, не смог. Дело в том, что скоро после захвата главногогорода он решил приступить переговоры с дофином, боясь усиления британцев. Переговоры могли привести к образованию антианглийской коалиции еще тогда, но грядущий Карл vii, по сути, своими руками лишил граждан таковой способности. Во время переговоров его люди лукаво уничтожили бургундского барона. Так дофин отомстил человеку, которого недолюбливал с детства, человеку, который прикончил барона Орлеанского( былого, не исключено, настоящим папой дофина). Война меж бургундцами и любителями дофина разгорелась с новейшей силой. Регентом царства стал сын покойного Жана Филипп Добрый, поддерживавший британцев уже полностью беспрепятственно. В 1420 году в Труа Филипп и красавица принудили слабоумного короля Карла поставитьподпись миролюбивый контракт с Англией. По соглашению дофин Карл терял прав на трон. Наследником Карла Безумного становился сам Генрих v, а за ним его сын, порожденный от брака с принцессой Екатериной Валуа, Генрих vi. Целая бригада юристов и теологов истока разработку идеологии новейшего объединенного англо-французского царства. Сейчас некие ученые наблюдают в данных проектах правило действий евроинтеграции, которая, мол, была катастрофически прервана всей деловитостью Жанны-Девственницы. Вряд ли стоит основательно касаться к схожим заявлениям относительно событий xv века. Генрих v одолжил Париж, английские вельможи начали обретать поместья во Франции; естественно, на захваченных территориях тут же выросли налоги и произвол собственников. Новые хозяева пробовали получить из обретенных земель все что разрешено и как разрешено скорее. Кто-то подозревал, что такое состояние может продолжиться непродолжительно – битва таккак не кончилась. Кто-то элементарно не видел французов своими гражданами, а поэтому вособенности с ними не церемонился, некто мстил за длинные годы борьбы. Симпатии местного народонаселения натуральным образом обратились в сторону дофина, росло возмущение чужаками, возникли люди, призывающие " не делаться британцами ". В руках британцев были Нормандия, Иль-де-Франс, земли на юго-западе – меж побережьем Бискайского залива и Гаронной. Тем порой бургундцы заняли Шампань и Пикардию. Дофин Карл со всех сторон был окружен врагами, ситуация для него складывалась чрезвычайно непростая. Карл укрепился за Луарой в маленьком городке Бурже, в его руках оставались владения на запад от Луары и некие " островки " среди захваченных соперниками территорий. Кроме такого, определенную, совсем не регулярную помощь законному преемнику оказывали некие феодалы, чувствовавшие себя довольно самостоятельно. Полную независимость в деяниях обнаруживали Бретань, Савойя, Лотарингия и Прованс. Противники высокомерно именовали дофина " буржским корольком ". Он вправду владел малым воздействием. В 1422 году в возрасте 36 лет погиб Генрих v, а чрез два месяца ушел в мир другой и Карл vi. Королем " соединенной монархии ", таковым образом, сообразно соглашению в Труа, обязан был начинать Генрих vi. Но ему еще не исполнилось и года! Обряд коронования был вероятен лишь чрез 9 лет. Регентом Франции стал брат покойного Генриха барон Бедфорд, а ближайшим его ассистентом – кардинал Винчестерский( Генрих Бофорт). Оба были людьми довольно деятельными и ловкими, но им доводилось обнаруживать необыкновенную энергичность, чтоб не отдать способности Карлу увеличить свои позиции на фоне определенного замешательства в наследовании престола. Бедфорд составил хитрый чин, по которому британцам следовало перейти Луару, взятьвдолг западные периферии и объединиться с той долею сил, которая находилась в Гиени. Главным городом, преграждавшим путь на юг Франции, был стоявший на правом сберегаю Луары( в центре излучины, обращенной в сторону Парижа) Орлеан. Его контролировали войска дофина. От судьбы городка зависела судьба всей Франции. В августе – сентябре 1428 года британцы завладели цитадели и замки кругом Орлеана по обоим берегам реки. Первоначальное атака британцы предприняли с южной стороны, против цитадели Турель, прикрывавшей мост и ворота Дю Понт. После 3-х дней беспрерывной бомбардировки французы были обязаны бросить прочность. Англичане вернули ее и укрепили обитель Св. Августина поблизости от Турели. Город был фактически лишен связи с неоккупированной территорией. Вокруг него выросла цепь осадных сооружений. Впрочем, и французы не сидели сложа руки. В град было заблаговременно завезено огромное численность продовольствия, в Орлеане было организовано создание орудия. В конце октябре в град были введены отряды гасконцев и итальянских арбалетчиков. Во голове боевых сил Орлеана стали бывалые военачальники: смелый Ла Ир, маршал Буссак, капитан де Ксентрай. Общее доминирование с некого момента исполнял бастард Орлеанский граф Дюнуа( внебрачный сын Людовика Орлеанского). Осада затянулась. Обе стороны сражались с необыкновенным настойчивостью. В связи с нехороший погодой командующий британцев Суффолк поздней осенью отвел главные силы на зимние квартиры, оставив в Турели капитана Гласдейла с отрядом.( Это и позволило зайти в град французскому отряду под командованием Дюнуа.) 1 декабря к Орлеану подошли большие силы под командованием лорда Скейлза и Джона Тальбота, который принял доминирование осадой. Он возвращал войска на позиции к городку и выстроил на северном сберегаю, к западу от городка, улучшение кругом церкви Сен-Лорен, которое сделал собственным штабом. Также были построены укрепления на полуострове Шарлеман и кругом церкви Сен-Приве. Гласдейл, получив дополнение, остался руководить Турелью и фортом Августинцев. В движение зимы на содействие к британцам пришло еще и возле полутора тыщ бургундцев. Осаждающие начали основывать группу фортов, связанных меж собой траншеями, – укрепления Лондон, Руан, Париж. На востоке от Орлеана( северный сберегал Луары) Суффолк выстроил укрепления кругом церквей Сен-Лу и Сен-Жан-Ле-Блан. Таким образом, блокадная линия британцев, всеобщим протяжением 7 км, состояла из 11 укреплений( 5 бастилий и 6 бульваров [28]). Английские укрепления находились в полукилометре от муниципальный стенки. Наиболее шибко были укреплены западный и южный участки блокадной полосы, северо-восточный участок не имел укреплений. Весной 1429 года блокадный отряд британцев насчитывал не наиболее 5 тыщ человек. Боевые деяния носили пассивный нрав, время от времени оживлявшийся стычками меж соперниками. В начале февраля в Орлеан вошло мощное пополнение из тыщи шотландских стрелков и еще одной роты гасконцев. На подходе был и отряд глава Клермонского. Все разговаривало в выгоду такого, что французам скоро удастся сбросить осаду. Однако вышло подругому. Сделав вылазку навстречу приближающемуся из Парижа британскому отряду, заступники Орлеана завязали с ним схватка, но вследствии несогласованности действий с графом Клермонским потерпели внезапное поражение и утратили оченьмного людей. Это схватка при Рувре получило в летописи заглавие " бой селедок ", таккак британцы везли с собой обоз с соленой рыбой. Ряды адвокатов Орлеана поредели. Среди мещан начались переживания – ополченцы не могли извинить дворянам, что те бесталанно упустили победу. Клермон покинул град, вдогон за ним ушли Ла Ир, Ксентрай и Буссак. Во голове сейчас уже немногочисленной обороняющейся армии остался только Дюнуа. Над городом нависла опасность голода. Орлеанцы попросили барона Бургундского брать их под свою опеку, но Бедфорд отказал союзнику. Тем порой в городке уже поползли слухи о Лотарингской деве, которая придет Орлеану на содействие. Извещение об этом подписал собственно Дюнуа 12 февраля – до такого, как Жанна прибыла в Шинон. Легенды эти прогуливались в народе уже издавна. Легендарный колдун Мерлин типо в родное время предсказал, что Францию погубит одна дама( ее образ сейчас связывали с Изабеллой Баварской), а выручит дева, пришедшая из Лотарингии( восточных окраин царства), из мест, где вырастает дубовый лес. Легенду в том или другом облике знали обитатели различных местностей, в том числе и на востоке страны. Время от времени в том или другом городке являлись пророки, проповедники, передававшие эту и остальные легенды, да и возникновение людей, какие сами считали себя спасителями, не было редкостью. Религиозно настроенные люди эры Средневековья присутствие чудесных прорицателей, вероятность знаться со святыми, откровения и т. п. под колебание не устанавливали. Другое дело, что большаячасть " полусвятых ", ясновидящих и юродивых ограничивались проповедями в селах, на базарах или, в последнем случае, неким воздействием при дворе такого или другого феодала. С Жанной вышло не так. Она была принята на самом высочайшем уровне и стала всенародной любимицей. Мы уже разговаривали о неких территориях, какие, неглядя на агрессивное свита, сохраняли преданность дофину Карлу. Среди них была и прочность Вокулёр на левом сберегаю Мааса. Вокруг цитадели находилось некотороеколичество сел, несомненно, тяготевших к ней и почитавших Карла. В селе Домреми и родилась Жанна. Согласно официальной историографии, вышло это в 1412 году. Жанна была дочерью Жака д’Арка и его супруги Изабеллы Роме( это прозвание, означающее в переводе – римлянка, девичья имя Изабеллы – Вутон или даже – де Вутон). О соц статусе семьи нет одного представления. Судя по всему, Жак совсем не был скудным пастухом, а числился достаточно состоятельным поселянином. Он управлял местным ополчением, был откупщиком – имел преимущество составлять с местных обитателей феодальные подати. Более такого, почтивсе историки говорят, что он принадлежал к дворянскому роду д’Арков, временно по каким-то факторам потерявшему дворянство. Среди придворных эти историки обретают много его родственников, занимавших полностью знатные должности вроде воспитателей принцев и т. п. Братья Жанны, Жан и Пьер, потом втомжедухе будут награждены титулами и средствами. Детство Жанетты( так ее именовали односельчане) прошло очень заурядно. Она рано научилась делать семейную работу, помогала загонять табун, когда на Домреми совершали набеги брутальные соседи – бургундцы или лотарингцы.( Однако отрицала, что пасла табун совместно с иными родственниками.) Набеги эти были чрезвычайно частым явлением, так что Жанна выросла в обстановке неизменного ужаса и всевозраставшей нелюбви к борьбе, британцам и их союзникам – бургундцам. Временами семья длительно пряталась в соседних замках, покуда их поля сжигали, а дома грабили. Уже в 13—14-летнем возрасте у Жанетты начались видения. Дева утверждала, что с тех пор она часто общалась со святыми, которых могла даже объять. В первую очередность – с архангелом Михаилом, святыми Екатериной Александрийской и Маргаритой Антиохийской. Любопытно, что ежели первый не вызывал никаких претензий у Святой Церкви, то две остальные уже в xx веке были вычеркнуты из святцев по указу папы Иоанна xxiii, как никогда не бывшие. Впервые свои " гласа " Орлеанская дева услышала около сейчас уже известного " Дерева фей "( оно же " Дерево дам ") недалеко от Домреми. Дерево это, возможно, уважали по традиции, заведенной еще во эпохи друидов. Здесь типо разрешено было увидеть танцующих фей, или " белоснежных дам ", которых так уважали обитатели дохристианской Европы. Во эпохи Жанны женщины собирались около бревна, чтоб попеть, потанцевать, сплести гирлянды и украсить ими ветки. В общем, для ритуалов, непременно, языческих, но безопасных( по последней мерке, так задумывались все до Руанского процесса). Святые всю оставшуюся жизнь являлись уроженке Домреми, давали наиболее подробные и детальные советы по всем предлогам. Жанна не раз разъясняла повелением Бога наиболее маленькие свои поступки и решения, желая о почтивсех из них буквально понятно, как и кто провоцировал их на самом деле. В конце концов гласа предложили Жанетте потрясающе четкую программу действий светлой политической окраски. Она обязана была высвободить Францию от британцев( что в конце 20-х годов стало конкретно соединяться с долей осажденного Орлеана), короновать Карла vii в Реймсе( где издревле проходила коронование французских монархов), высвободить из плена Карла Орлеанского [29]. В 17-летнем возрасте Жанна покинула родимый дом и отправилась в Вокулёр к наместнику Роберу де Бодрикуру, который, по ее понятию, должен был выслать ее к дофину. К Бодрикуру Жанну сопровождал ее дядя Дюран Лаксар. Конечно, любопытно было бы выяснить, что подвигло этого немолодого человека на то, чтоб помогать собственной малолетней племяннице в таковой сумасбродной затее. Особое благочестие, которым Жанна различалась от собственных сверстниц и остальных односельчан? Впрочем, это не крайний человек, попавший под воздействие удивительного обаяния Жанны, основанного на глубочайшей уверенности в собственном высочайшем назначении. Бодрикур никоимобразом сначала не отреагировал на запросы " умалишенной ". Вернее, отреагировал предсказуемо: пригрозил дать пастушку на забаву бойцам, а Лаксару порекомендовал отдать племяннице неплохого шлепка. Однако скоро в дом, где остановилась Жанна, потянулись обитатели Вокулёра. Распространились слухи о ее возможностях прорицательницы. Однажды ее даже отвезли побеседовать с Карлом Лотарингским. Тот считал, что общается со способной знахаркой( а означает, частично колдуньей) и попросил Жанну освободить его от подагры. Каково же было его изумление, когда та порекомендовала ему пресечь ассоциация с юный любовницей. Наше изумление таковой осведомленностью " пастушки ", вообщем, не меньше. Вообще-то, насчет данной поездки не все светло. В Нанси, столицу Лотарингии, Жанну выслал вроде бы собственно Бодрикур, при себе Девственница имела охранную грамоту лотарингского барона, совместно с Карлом даму воспринимал большой и авторитетный феодал, сын тещи Карла vii – барон Анжуйский Рене. Еще наиболее интересным представляется то, что одна из Лотарингских хроник заявляет, что Жанна тут же приняла роль в рыцарском турнире, на котором проявила красивое владение копьем и знание колесить верхом. За это Карл Лотарингский подарил ей вороного скакуна. И это все о скудной Жанетте из Домреми? Запишем это в загадки биографии народной героини Франции. Сколько их еще станет! Итак, Робер де Бодрикур поменял родное известие. Жанну начали снаряжать для поездки в замок Шинон, где в тот момент находился двор Карла vii. Горожане сделали для нее новейший костюм и меч. К Деве была приставлена маленькая окружение: один из офицеров Бодрикура Жан де Новелонпон по прозвищу Жан из Меца( он стал командиром отряда); иной офицер Бодрикура Бертран де Пуланжи; Жан де Дьёлуар, оруженосец Рене Анжуйского; Жюльен, оруженосец де Дьёлуара; Пьер д’Арк, брат Жанны; Колле де Вьенн, царский гонец, который на изумление впору оказался у Бодрикура; Ричард, шотландский лучник. Отряду предстоял нелегкий путь чрез местности, занятые бургундцами: ездить необходимо было ночкой, перейдя при этом некотороеколичество рек. Дева подбадривала спутников: " Не беспокойтесь! Вот увидите, как нежно нас воспримет дофин в Шиноне! " Жанна и ее окружение выехали из Вокулёра 13 февраля 1429 года. Оглядев ее в крайний раз у городских ворот, Робер де Бодрикур вздохнул и произнес: " Будь что станет ". Есть данные, что он сопровождал ее в расстоянии на всем протяжении этого рискованного странствия. Отряд успешно добрался до Шинона. Там уже знали о прибытии Лотарингской девы, но, видится, не были убеждены в том, как следует с ней поступить. Жанна обязана была некое время существовать не то на постоялом дворе, не то еще где-то вне замка. Сначала ее приняли теща дофина и его супруга – царица горькая Анжуйская. Наконец ее пригласили ко двору. Здесь в замковом зале произошел знаменитый эпизод с узнаванием короля. Карл типо решил испытать, как сильна пророчица. На престол посадили переодетого пажа( глава де Клермона), сам же повелитель стоял в массе придворных. Но Жанна, войдя, немедленно обратилась конкретно к Карлу. На некое время монарх и Дева уединились в нише, когда же Карл получился к придворным, он был чрезвычайно доволен, вроде бы даже прослезился от веселья. Что сказала Жанна обожаемому ею королю, до сих пор непонятно. Орлеанская дева наотрез отказалась сказать об этом на процессе в Руане, да и Карл предпочитал не распространяться о теме разговоры. Сторонники теории бастардизма, о которой станет потом рассказано подробнее, считают, что Жанна убедила Карла в его законнорожденности. красавица Баварская, как уже было произнесено больше, имела нескольких любовников, благодарячему не все ее детки могли быть убеждены, что в их жилах течет кровь Карла Безумного. Это, можетбыть, мешало дремать Карлу vii, человеку, меж иным, малодушному. Более дерзкие ученые трудности считают, что Жанна доказала " буржскому корольку ", что тот, по последней мерке, сын Людовика Орлеанского, а означает, все же царевич крови, а не сын какого-либо неизвестного рыцаря, случаем побывавшего в покоях распутной Изабо. Дальнейшие действия развивались оченьбыстро. При дворе очевидно была партия Жанны, которая во что бы то ни стало решила привести Орлеанскую деву к английским позициям. Во голове данной партии стояла теща короля – Иоланта Анжуйская. Партию ее конкурентов возглавлял авторитетный временщик Ла Тремуй. Победила Иоланта. Именно она возглавила комиссию из авторитетных дам, обследовавшую Жанну на объект ее девственности. В легенде стиль шла конкретно о Деве, ее чистота особо освящала все предпринятое действие, британцев обязана была прогонять Святая. Обследование показало, что Жанна вправду невинна. Вообще-то у нее была редкая деформация половых органов, которая не позволяла ей новости половую жизнь. Не благодарячему ли она обидела 1-го собственного земляка, за которого обещала вылезти замуж, но в крайний момент отказала, за что даже была привлечена к суду? Но вернемся в 1429 год. Итак, комиссия признала Жанну девственницей. Сразу же за этим последовала критика в Пуатье, где ряд ученых-богословов( несомненно, находившихся в непосредственный зависимости от Карла) после длительных расспросов Жанны о ее биографии, голосах и т. п. пришел к выводу, что в деяниях Девы нет ничто предосудительного и повелитель может с чистым сердцем применять ее для святого дела – изгнания из Франции собственных противников. Материалы, собранные комиссией, вошли в так именуемую " Книгу Пуатье ", к огорчению затерявшуюся где-то в архивах. Она могла бы, возможно, отдать ответы на почтивсе вопросы, интересующие историков. После Пуатье Жанну ожидал Тур. Здесь Орлеанская дева была вполне снаряжена на войну. Ей вручили знамя и меч. Знамя Жанны было белого цвета, на нем были рассыпаны золотые лилии, а в центре вышит герб Франции: на лазурном фоне три золотых цветка лилии. Жанна утверждала, что предпочитала бродить на неприятеля конкретно со знаменем, а не с клинком, чтоб не кончать людей. Впрочем, это маловероятно. С клинком же была отдельная деяния. Девушка заявила, что меч для нее разрешено брать в часовне Сент-Катерен-Фьербуа, расположенной недалеко от Тура. И вправду, там было найдено суровое орудие, принадлежавшее, по преданию, Карлу Мартеллу, разгромившему сарацинов при Пуатье в 732 году. Скорее только, Мартелл никогда не держал его в руках. Меч принадлежал смелому вояке коннетаблю дю Геклену, а после его погибели перешел во владение Людовика Орлеанского. После погибели крайнего меч достался одному из приближенных барона, около могилы которого в указанной часовне и был захоронен. Не исключено, что меч элементарно подложили в подходящий момент в необходимое пространство. Жанна же, нужно заявить, успела сразить всех уже и художеством владения клинком. Так, она приняла роль в организованном Карлом в ее честь турнире в Шиноне, на котором, в частности, необходимо было бросать дротик в столб и улавливать клинком кольца. Откуда такие возможности? Еще одна ребус Жанны д’Арк. Позже Жанна получила и свой герб: " Щит с лазурным полем, в котором две золотые лилии и серебряный меч с золотым эфесом лезвием кверху, украшенный милый короной ". Историки по-разному расшифровывают смысл этого знака. Корона может указывать в выгоду теории о том, что Жанна была принцессой крови, а может только ориентировать на одну из ее задач – коронацию Карла. Сам меч может произносить только о боевом призвании, а может быть стилизованной черной полосой, которая, как правило, свидетельствовала о незаконнорожденности хозяина знака. Мечом, знаменем и знаком перечень почестей, оказанных Жанне, не исчерпывается. Ей определили свой штат и военную свиту. В штате состояли: фрейлина, паж, капеллан, управляющий( с отрядом из 12 шотландцев), два герольда, три секретаря. Верным оруженосцем Орлеанской девы стал Жан д’Олон, член Королевского совета и впрошлом капитан гвардейцев короля Карла vi. Для Жанны устроили конюшню из 12 военных лошадок. Дева получила золотые рыцарские шпоры, недешевые доспехи и пышный гардероб. Он состоял из мужской и дамской одежды из тканей цветов Орлеанского дома.( Источники свидетельствуют, что распоряжение на то, чтоб одежка была конкретно такового цвета, поступило из Лондона от Карла Орлеанского.) Жанна, естественно, воспользовалась только мужской одеждой. Свои темные волосы она втомжедухе постригла на мужской манер – " в кружок над ушами ". Обычным головным убором Жанны был капюшон – голубого или багряного цвета. Одевшись, сев на коня и брав в руки знамя, Орлеанская дева закончила даже отдаленно напоминать деревенскую простушку. " За гордого царевича сошла бы, а не за элементарную пастушку! " – писал современник. Мы уже упоминали, что эта необыкновенная женщина отлично обладала военным орудием, твердо держалась в седле. Кроме такого, она проявила нежданно отличные знания в географии, короля Карла в Шиноне приветствовала по всем правилам придворного этикета. Умела ли она декламировать и строчить – непонятно. Похоже, что нет. Сама она утверждала, что " не знает ни а, ни б ". Впрочем, неграмотными в то время были не лишь фермеры, но и почтивсе представители знати. Подписываться Жанна умела. Часто вместо подписи она ставила крест или круг.( Не исключено, что первый обозначал, что она строчит неправду, а круг – напротив.) Известно некотороеколичество писем за подписью Жанны д’Арк, в том числе и к чрезвычайно авторитетным людям, какие обращались к ней чрезвычайно уважительно. Так, графу Арманьяку Жанна по его просьбе давала советы – какому из 3-х Римских Пап необходимо повиноваться. Одно из писем Девственницы ушло в адрес чешских гуситов. В нем воительница, считавшая, что приобретает наставления конкретно от Царя Небесного, угрожала бунтовщикам дьявольскими пытками и призывала отрешиться от борьбы. Впрочем, никто не может заявить буквально, что письмо составлено самой Жанной. Еще одним любознательным правом повелитель наделил грядущую спасительницу Франции – правом извинять. Такая преимущество давалась лишь чрезвычайно знатным вельможам. Известно, что Жанна пользовалась когда-то этим правом. Для себя же она попросила что-либо у короля только один раз – да и то просьба касалась ее соотечественников, какие получили налоговые льготы. Впрочем, мы покривим душой, ежели станем требовать на том, что Орлеанская девственница никогда не запамятовал о собственном невысоком происхождении. Родителям Жанна не написала ни 1-го письма, они не участвовали в церемонии коронации в Реймсе, на которой их дочь игралась достаточно главную роль. Есть свидетельства такого, что Девственница обожала жить время в сообществе знати, с которой общалась порою очень фамильярно – как какбудто перед ней стояли не графы, бароны и герцоги, а люди наиболее невысокого, чем она хозяйка, происхождения. Бастарду Орлеанскому Дюнуа она грозилась размозжить голову, ее товарищи на поле боя времяотвремени не знали, куда деться от бешенства Девы. Интересный эпизод приключился в Шиноне. На последующий день после прибытия туда Жанны она, сидя вблизи с владыкой, воспринимала придворных. Ей представили юного барона Алансонского Жана – 1-го из более родовитых дворян Франции, кузена Карла vii. " А это кто? " – элементарно спросила Дева. Король ответил. " Тем лучше, царская кровь собирается совместно ", – продолжила Жанна. Герцог д’Алансон скоро проникся симпатией к девушке и потом стал одним из тех, кто по способности поддерживал ее в походе и при дворе. Из Тура молодая военачальница направилась в Блуа, где уже собиралась новенькая войско. Набирались наемники, сюда, в Блуа, были стянуты отряды практически всех капитанов. Всего вышло возле 7 тыщ человек. К Жанне присоединились люди, ставшие самыми недалёкими ее товарищами, – благородные бойцы Франции, любой сам по себе знаменитая фигура. В " боевом доме " Жанны д’Арк оказались: Жан Потон де Ксентрай; Этьен Виньоль, именуемый Ла Ир; Жиль де Рэ, маршал Франции; Жан, барон Алансонский; Жак де Шабанн Ла Паллис; Антуан де Шабанн-Даммартен; Артур де Ришмон, барон Бретонский. Не забудем и об оруженосце д’Олоне, о рыцарях де Пуланжи и Жане из Меца. Интересно отметить, что из всех перечисленных людей только Ла Ир и де Ришмон уже подбирались к рубежу в 40 лет. Остальным не было и 30( Дюнуа – 26 лет, Жилю де Рэ – 25, д’Алансону – 22 года). Многие из них прониклись искренней любовью к собственной военный спутнице, желая для этого, естественно, пригодилась два блестящих побед, в которых Жанна вдохновила армию; необходимо было удостовериться в ее удивительной интуиции, заменявшей ей, можетбыть, неимение эксперимента и образования. Вот как заявлял о собственном( и не лишь) отношении к военный подруге Жан Дюнуа: " Ни я, ни остальные, будучи вблизи с ней, не могли и помыслить о ней плохо. По моему понятию, в этом было кое-что священное ". Герцог Алансонский свидетельствовал, что Жанна правила войском так, как какбудто " это был капитан с 20– или 30-летним экспериментом ". В частности он подмечал ее удивительно умелое внедрение артиллерии. Отдельно следует остановиться на фигуре Жиля де Рэ. Это тот самый-самый маршал Франции, который стал макетом известного злодея Синяя бородка. В родное время он станет осужден за бессчетные правонарушения – убийства и давления над юношами, магию и остальные гадости. Уверенности в том, что он вправду преобразовал собственный замок Тиффож в ад на земле, нет. Но все это станет позже. А покуда он молод, сильно храбр и верен Жанне, которую элементарно почитает. Когда она была взята в плен, Жиль де Рэ за личные средства поставил спектакль " Орлеанская мистерия " и некотороеколичество раз демонстрировал его при дворе. Это чуток не разорило смелого маршала. Судя по всему, он неодинраз готовил планы избавления подруги из британского плена. Когда во Франции объявилась самозванка( или нет?) Жанна де Армуаз, Жиль де Рэ немедленно слился с ней в одном из боевых походов. Он не желал верить в то, что Жанна мертва. Но в родное время ему, как и иным дерзким и привыкшим ко всему офицерам французской армии, полезно досталось от Орлеанской девы. Жанна приказала выключить из лагеря проституток, запретила грабежи и разбой, потребовала прекращения сквернословий и обязательного посещения богослужений. Под воздействием ее обаяния начался необычный патриотический взлет. 27 апреля армия вышло из Блуа с отрядом духовенства во голове колонны, которое пело гимн " Даруй, Бог, победу " и направилось к Орлеану левым( южным) берегом. Выбор направленности движения стал главным камнем преткновения во французском лагере. Жанна сообщила желание подвинуть отряд по правому сберегаю Луары. Но полководец Гокур повел войска левым берегом. Деве посулили, что ее таковым образом выведут конкретно на английские позиции. Утром 29 апреля французы прошли мимо южных британских укреплений, гарнизон которых не отважился штурмовать врага. Однако переправа чрез реку только отряда оказалась неосуществимой вследствии неблагоприятного ветра и отсутствия должного численности судов. Жанна, увидев, что ее не вывели к британцам, была вне себя. " Вы задумывались меня одурачить, а обманули сами себя! " – орала она на военачальников. С переправившимся же к ней Дюнуа у Жанны произошел последующий разговор: " Это вы Орлеанский бастард? " – спросила Жанна Дюнуа, когда он приблизился к ней. " Да, и я рад вашему приходу ". – " Так это вы, – продолжала она, не обращая интереса на целование, – вы порекомендовали, чтоб меня провели этим берегом реки, а не прямо туда, где находятся британцы? " С двумястами всадниками она переправилась на иной сберегал, в то время как другие войска возвратились в Блуа, чтоб оттуда направиться к Орлеану правым берегом. 29 апреля вечером Жанна д’Арк со собственным отрядом( в котором были бывалые бесстрашные капитаны Ла Ир и Ксентрай) празднично вошла в Орлеан чрез Бургундские ворота и была романтично встречена горожанами. Англичане даже не пробовали воспрепятствовать этому. Жанна в сопровождении почтенной муниципальный охраны и факельщиков ехала на белоснежном коне бок о бок с Дюнуа. Ликующая масса прорвала цепь караула, оттеснила Жанну от ее спутников, густо окружила даму. Все перемешалось. Люди тянулись чрез головы стоящих спереди, чтоб дотронуться до Жанны или желая бы до ее коня. Жанна также кое-что орала им в протест, но ее гласа не было слышно. Следующие некотороеколичество дней Жанна пробовала достигнуть снятия войны методом переговоров. Она передала захватчикам письмо с требованием убраться из Франции. В протест британцы задержали герольдов, передавших письмо, и пригрозили спалить ее как колдунью. Тогда Жанна подошла по мосту к французской баррикаде против Турели и потребовала возвратить герольдов и ретироваться, покуда не поздно. Ответом были проклятия и ругательства. 1 мая Дюнуа выехал навстречу главным мощам. 2 и 3 мая Жанна в сопровождении толпы мещан выехала за стенки для осмотра британских укреплений. Наконец 4 мая главные силы прибыли и свободно вошли в град. Англичане снова не сделали никакой пробы штурмовать врага. В этот же день случилась и первая суровая столкновение, в которой приняла роль Жанна д’Арк. Утром, после входа главных сил в град, Дюнуа без ее ведома( покуда она спала) предпринял вылазку против бастилии Сен-Лу. Начавшись как обычная стрельба, эта столкновение переросла к полудню в довольно упорное схватка. Англичане защищались смело, и французы уже начинали отходить, когда отдыхающая Жанна водинмомент пробудилась и кинулась к Бургундским воротам с собравшимися ополченцами. " Остановитесь! Не показывайте сопернику спину! " – орала она в бешенстве. Воодушевленные ее появлением бойцы с новейшей силой начали атака. Жанна безбоязненно бросалась в наиболее опасные места, бой становился все упорнее. Тем порой с западной стороны Джон Тальбот с отрядом поспешил на выручку землякам. Однако, верно оценив обстановку, Дюнуа с долею боец нападал улучшение Париж, и Тальбот обязан был бросить силы для охраны данной бастилии. Впрочем, и это могло не выдать. В разгар боя к Сен-Лу кинулся на выручку отряд британцев из западного укрепления, намереваясь стукнуть в тыл французам. Жанна сориентировалась одномоментно. Она приказала находящемуся в запасе отряду городского ополчения из 600 человек развернуться, выставив вперед пики. Англичане не отважились штурмовать непрерывную колючую стену и возвратились на начальные позиции. Вскоре Сен-Лу был пленён и уничтожен. Этот успех положил правило снятию осады. К востоку от Орлеана более не было британских укреплений, и французы могли приготовиться к штурму Турели, требовавшему переправы чрез Луару( Сен-Лу не давал этого изготовить). Залитую кровью Деву Орлеан встречал восторженнее, чем какого-нибудь короля. 5 мая британцы переместили большаячасть боец на южном сберегаю Луары в Турель и укрепления перед ней( в частности, форт Св. Августина). Вечером такого же дня начался боевой комитет в Орлеане. В нем воспринимали роль Дюнуа, маршалы Буссак и Жиль де Рэ, шеф гарнизона Гокур, Ла Ир и остальные. Жанну же они попробовали не запустить на родное совещание, полагая, что ежели на поле боя она может работать живым стягом, то уж в вопросах стратегии и стратегии буквально ничто не понимает. Ее пригласили, только придя уже к определенному решению. Деве сказали, что назавтра французы намереваются штурмовать улучшение Сен-Лорен, окружающее против западной стенки городка. На самом деле французские полководцы замышляли атака на Сен-Лорен лишь как отвлекающий маневр. Штурмовать это улучшение обязано было ополчение, а когда британцы переправятся для охраны собственного лагеря, лучшие силы рыцарей перейдут Луару в обратном направленности и нападают ослабленную Турель. Жанна взволнованно ходила по комнате. Наконец она сказала: " Скажите мне по совести, что вы задумали и решили? Я умею солидно сохранять и наиболее принципиальные тайны ". Дюнуа решил приоткрыть правду. Он некотороеколичество небрежно сказал, что ежели уж британцы переправятся для охраны Сен-Лорена, французы нападут на Турель. Жанна произнесла, что удовлетворена ответом. А сутра последующего дня ополченцы во голове с ней уже бежали… к Бургундским воротам, какие давали вывод к переправе чрез Луару. Для царских военачальников это было совершенной неожиданностью. Толпе попробовал пересечь путь Гокур, но Жанне довольно было прокричать некотороеколичество возмущенных слов, чтоб тот сдался. На сберегаю ополченцы присоединились к уже стоявшим там бойцам и кинулись чрез реку. Первым захваченным ими пт стала бастилия Сен-Жан-Ле-Блан( Св. Иоанна Белого). На лодках бойцы переправлялись на полуостров Иль-о-Туаль. Гарнизон британской бастилии, увидев, что силы врага чрезвычайно значительны, уничтожил это улучшение и отошел к форту Св. Августина. Французы тем порой навели понтонный мост и начали медлительно высаживаться на южный сберегал. Не дождавшись окончания переправы, Жанна с малым отрядом немедленно атаковала улучшение и установила знамя у подножия. Но силы еще были невелики, и гарнизон, насчитывающий наиболее 500 боец, сделал вылазку, отбросив атаковавших. Жанна смогла приостановить отклонение, а подоспевший отряд Ла Ира пришел на выручку. Английский гарнизон обязан был с утратами отойти. Когда главные силы французов переправились, атака возобновился. Борьба шла целый день, и лишь к вечеру французы вконцеконцов овладели укреплением. Тальбот же снова не сумел проявить поддержке заступникам Св. Августина, таккак Дюнуа все-же сковал его силы атакой на бастилию Сен-Лорен. В ночь с 6 на 7 мая британцы отобрали гарнизоны бастилии Сен-Приве и Шарлеман на северный сберегал, концентрируя там силы. Возможно, они ждали, что французы не решатся штурмовать Турель, а нападут на правом, северном, сберегаю, но сутра 7 мая Жанна с армией переправилась на южный сберегал, и возле восьми утра войска начали атаку против барбакана перед Турелью. Это было массивное четырехугольное улучшение, обнесенное стеной и рвом с водой. Мост объединял баррикады с Турелью. Прежде только необходимо было закидать ров вязанками. Эта задачка была решена примерно к часу дня, и именитая воительница собственно воспринимала роль в данной темной работе. Начался атака с поддержкой приставных лестниц; Жанна первая истока восхождение с кликом: " Все, кто обожает меня, за мной! " Когда она поднималась по лестнице, то была ранена арбалетным болтом в ключицу, и ее довелось унести с авангардный. Орлеанская дева оставалась в сознании, она своимируками вынула из тела стрелу, а скоро снова была на ногах. Однако напор штурмующих существенно ослабел. Дюнуа уже намеревался отсрочить атака до последующего дня, но Жанна убедила его повременить мало и отдать ей помолиться. Затем она обратилась к выстроившимся бойцам. " Идите дерзко, – произнесла она, – у британцев нет более сил защищаться. Мы поймем улучшение и вышки! " Французы, возглавляемые воительницей, кинулись на крайний атака. Оруженосец Жанны Жан д’Олон доставил к стенкам форта знамя собственной патронши, это было хорошим знаком. Жанна закричала: " Входите! Эта прочность ваша! " В тот же момент по форту ударила городская артиллерия. Жанна и ее бойцы уже поладили с британцами в рукопашной на гребне стенки. В то же время французы пустили горящую баржу меж Турелью и фортом, зажегся мост, немало британских боец погибло. Когда по настилу проходила крайняя группа британцев с Гласдейлом во голове, мост упал, и все находившиеся на нем оказались на дне Луары. Без паузы начался атака Турели. С северной стороны, с тыла, перекинув бревна чрез разрушенные просветы моста, ударили отряды муниципальный милиции. Штурм увенчался совершенным успехом, Турель пала возле 6 часов вечера, французские войска возвратились в Орлеан по мосту с южной стороны. Жанну встречали еще наиболее романтично, чем ранее. Следующим сутра, 8 мая, британцы вышли из фортов на северо-востоке и, заняв выгодную позицию, построились для боя. Некоторым французским военачальникам не терпелось штурмовать, но на этот раз Жанна смогла уверить доминирование отрешиться от боя. Она снова вышла вперед и прокричала британцам, чтоб те убирались по-хорошему, и на этот раз враги не посмели дразнить Орлеанскую деву. Так и не дождавшись атаки со стороны французов, они начали отклонение к Менгу. Осада была снята. Франция скоро выяснила о том, что вышло под Орлеаном. Невиданное одушевление охватило всю страну. " Чудо " обрастало все новыми легендами, а тем порой войско Жанны не разошлась, как это нередко случалось в то время, а пополнялась все новыми добровольцами. К концу мая в этом войске было уже возле 12 тыщ человек. Дева Жанна оченьбыстро освобождала от британцев населенные пункты в равнине Луары. Последовало некотороеколичество блестящих побед. 11 июня Орлеанская дева( сейчас ее уже с совершенным базой именовали конкретно так) вышла из Орлеана и направилась к цитадели Жаржо. Город был взят уже на последующий день. В плен попал граф Суффолк. Еще чрез некотороеколичество дней пала прочность Божанси, а 18 июня войска поладили у деревни Патэ. Им предстояло сразиться сейчас уже в чистом поле. Такое схватка требовало некотороеколичество других способов ведения боя, но Жанна была уверена в победе и уверяла в этом собственных сподвижников, в частности барона Алансонского, считавшегося казенно командующим французской армией. И снова главную роль сыграла решительность Девы. Она изредка продолжительно готовилась к бою, предпочитала делать нежданно, ошеломляла врагов решительностью натиска. Так и тут, покуда знаменитые английские лучники, принесшие победу собственной армии в нескольких крупнейших схватках главного шага Столетней борьбы, готовились к схватке, авангард французов уже кинулся на них и смял их ряды. В это же время главные французские силы уже двигались в отвод строя британских рыцарей. Те запаниковали, устремились нестись, оставив беззащитной свою пехоту. Французы завладели в плен двести человек, посреди которых был и сэр Тальбот. Число же убитых британцев во немало раз превышало численность пленных. Как не раз разговаривала Жанна: " Я верую в то, что Францию не покинет только тот британец, который остается в могиле ". Так вся равнина Луары была очищена от оккупантов вследствии Ла-Манша. Была выполнена одна из задач Жанны д’Арк. Ей было суждено исполнить еще одну – коронацию Карла в Реймсе. Такая церемониал могла склонить чашу весов в выгоду дофина в его борьбе за трон – Генрих-то все еще не был коронован. Коронация Карла, по сути, обязана была начинать специфичной декларацией независимости Франции. По пути к Реймсу предстояло войти мощные городка и цитадели Шампани: Труа, Шалон и др. Все они были заняты британцами или бургундцами. Многие придворные сопротивлялись плану похода, сам Карл, как постоянно, был не убежден, что начинание станет довольно безвредным. Вероятно, при дворе не все так уж желали усиления дофина. Однако военачальники, какие уже полностью доверяли Жанне, требовали на том, что их замечательная войско способна совладать с установленной задачей. Кроме такого, были явны и политические выгоды от задуманного проекта. Французы, заняв упомянутые городка, могли ампутировать Бургундию от захваченных британцами областей. 29 июня 1429 года, спустя одиннадцать дней после боя при Патэ, войско выступила из Жьена на северо-восток. Поход на Реймс вылился в победный марш. Жители городов Шампани с готовностью раскрывали ворота перед Орлеанской девой. Вот она – реальная боевая гениальность. Расположить к себе миллионы французов, одним собственным именованием хватать неприступные городка, новости за собой тыщи грубых боец! Без стратегии, без стратегии, без мудреных планов… Не постоянно такое можетбыть, но тогда Франции, наверняка, была необходима конкретно она – Орлеанская дева, народная героиня, спасительница страны. 1 июля капитулировал Труа, 13-го – Шалон, а 16 июля войско вошла в Реймс. Весь путь возле 300 км одолжил две с половиной недели. В воскресенье, 17 июля Карл был празднично коронован в Реймсском храме. Жанна во время церемонии стояла недалеко от новоявленного короля, делаяупор на родное военное знамя. Ее возлюбленный дофин, также знак независимой Франции, получил то, что требовал Царь Небесный чрез собственных глашатаев. Довольна была и Иоланта Анжуйская со своими любителями. ныне в борьбе с британцами, а основное – в переговорах с их французскими союзниками и не определившимися большими феодалами страны, Карл vii получил бесспорные козыри. А вот задача Жанны подходила к концу. Об этом не знала хозяйка Дева, но догадывались придворные. Ее союзникам суждено было начинать ее соперниками. Жанна же стремилась к продолжению борьбы до победного конца. Следующей целью кампании ей виделся Париж. И совсем резонно. К истоку августа 1429 года тропа к французской столице была открыта. Но в это же время барон Филипп Добрый уже вовсю находил соглашения с Карлом. ныне ключевую роль при дворе крайнего играл и Ла Тремуй и реймсский архиерей Реньо де Шартр. Они всячески интриговали против Орлеанской девы, разъясняя королю, что невозможно находиться в зависимости от настолько непредсказуемой и своевольной персоны, имеющей к тому же очень большущий престиж в народе. Карл поддался на их уговоры и отказал Жанне в войске для штурма Парижа. Тогда Дева решила делать на собственный ужас и риск. 8 сентября с малым отрядом она попробовала безпомощидругих брать столицу, но была отбита бургундским гарнизоном, получив ранение в бедро. Король запретил повторять атаку, таккак еще до этого он заключил с герцогом Бургундским перемирие на 4 месяца. Французская войско отошла на берега Луары и большей долею была распущена. Жанну же удерживали под типичным семейным арестом при дворе, окружив почестями, но не пуская на войну. В Королевском же совете она участвовала только раз. Наконец в марте 1430 года Орлеанская дева бегала от собственных же " попечителей ". Через некотороеколичество дней она объявилась под Компьеном – главной убеждением к северо-востоку от Парижа. Бургундцы никоимобразом не могли брать град, обороняемый французским гарнизоном. Здесь суждено было закончиться военной биографии Жанны д’Арк. 23 мая 1430 года возле 6 часов вечера за стенками городка на Жанну и ее друзей напал отряд бургундцев. Французы попробовали отступить в Компьен, но мост оказался поднят, а ворота прикрыты. Жанна была захвачена в плен. Комендант Гильом де Флеви стал одним из " отрицательных героев " всей летописи Франции. Почему он не впустил отряд Орлеанской девственницы? Никаких очевидных свидетельств о том, что он был в сговоре с британцами, бургундцами или французским владыкой, нет, но даже ежели стиль идет о обычный трусости, это не делает ему чести. Жанну пленили люди вассала Жана Люксембургского, который, в свою очередность, был вассалом Филиппа Бургундского. Парижский институт, наиболее авторитетное богословское основание, в тот момент вполне подневольный от британцев, потребовал от бургундцев безотлагательной выдачи " Лотарингской ведьмы " церковным властям для суда инквизиции. Дело Жанны имело огромную политическую значимость. Англичане с поддержкой церкви чрезвычайно желали обосновать, что корону Карлу vii вручила еретичка, да и сами ее победы были итогом колдовства и связи с сатаной. Деву перевезли в присущий Жану Люксембургскому замок Болье, где пленница пробыла до конца августа, потом Жан отвез ее далее на север в иной замок – Боревуар. Тем порой длились переговоры, касающиеся предстоящей судьбы Жанны. Ее сегодняшний владелец желал победить и в материальном, и в политическом значении как разрешено более, рентабельно передав ее британцам, церкви, а может, и французам. Вот лишь Карл и пальцем не пошевелил из-за такого, чтоб купить ту, которая сделала его владыкой Франции. Между тем Филипп Бургундский совсем не торопился востребовать у собственного вассала Деву и дать ее британцам. Историки узнали, что барон писал Карлу, прямо намекая в том числе и на то, что тот может за определенные уступки возвратить Жанну себе. Король же, отвечая, никоимобразом не отреагировал конкретно на эти места в письмах Филиппа. Не станем забрасывать и тот факт, что в руках французов находились виднейшие английские полководцы Суффолк и Тальбот, но и замен французы британцам не предложили. Более такого, упомянутый уже Реньо де Шартр распространил в собственной епархии обращение, в котором корил Жанну в том, что она " не следовала никогда ничьим советам ". До такого, как Орлеанская дева попала в руки собственных самых неприятных противников, в замке Боревуар с ней обращались полностью сносно. К ней прониклись особенной симпатией супруга и теща Жана Люксембургского. Они даже выпросили у головы семьи отсрочки для его пленницы, когда он уже был готов дать ее британцам. Есть даже сведения, что позднее по настоянию данных дам Жан пробовал сам купить Жанну при условии, что она " поклянется никогда более не сражаться против британцев ". Дева злобно отказалась. В конце концов британцы оплатили Филиппу Бургундскому и его вассалу важную сумму, и Жанну перевезли в Руан, где готовился известный обвинительный процесс. Узнав о том, что ее все же отдают в руки противников, женщина выбросилась из окна высочайшей вышки Боревуара, но чудом выжила. В предстоящем церковные прокуроры " зачтут " ей попытку самоубийства, желая хозяйка Жанна утверждала, что только пробовала придти на содействие скудным обитателям Компьена и пользовалась " правом, которое имеется у всякого пленного, – правом на побег ". Процесс в Руане – один из самых именитых действий во всей летописи населенияземли. До нас дошло оченьмного письменных источников об этом необычном действе. Конечно, почтивсе из них мало беспристрастны и честны. Судьи кропотливо пробовали описать дело в удачном для себя свете, но почтивсе всплыло чрез 20 лет, когда состоялся процесс реабилитации Орлеанской девы. Итак, цели обвинителей, а были ими только церковники, полностью светлы – обосновать, что Дева является еретичкой и колдуньей, и бесчестить таковым образом все дело французской освободительной борьбы. 3 января 1431 года британцы передали Жанну церковному трибуналу. Для роли в процессе было приглашено беспрецедентное количество священников и монахов – епископов, университетских теологов, представителей орденов, в том числе нищенствующих. Естественно, большаячасть из них были только статистами. Возглавил процесс опытнейший прелат Пьер Кошон – фигура только любопытная. Этого человека редкого ума и хитрости мы так и не можем поставить обыденным образом – хороший-плохой. Слишком противоречива его активность на посту главного арбитра. Вроде бы все обязано быть ясно. Искусный карьерист, впрошлом ректор Парижского института, епископ Бове, очевидно претендующий на архиепископство в самом Руане, уже издавна верой и истиной служил бургундцам и британцам. Он деятельно участвовал в переговорах в Труа в 1420 году, был членом Королевского совета при Генрихе vi, а поточнее – при герцоге Бедфорде, собственным советником Изабеллы Баварской. Он собственно вел переговоры с Филиппом о продаже Жанны британцам. Нет ничто необычного в том, что конкретно он стал основным судьей главного неприятеля британцев и бургундцев. Но его деяния в ходе самого процесса не настолько однозначны. Мы вернемся к ним чуток ниже. В середине марта к епископу Бове присоединился 2-ой судья – инквизитор Нормандии Жан Леметр. Идеологами и " продвигателями " нарекания были не лишенные таланта представители Парижского института: Жан Бопер, Никола Миди и Тома де Курсель; собственно верный Кошону бовеский клирик Жан д’Эстиве; приближенный Бедфорда, теруанский епископ Людовик Люксембургский [30]. Адвокатов у обвиняемой не было. Весь процесс проходил под пристальным надзором британских властей, что они, фактически, и не укрывали. Здесь, в столице Нормандии, находились и комендант городка граф Ричард Уорвик, и кардинал Винчестерский( Генри Бофор), непрерывно наезжал и сам барон Бедфорд. ныне Деву держали в Буврейском замке в подлинной камере, в кандалах. Ее оберегали 5 британских боец, позволявших себе наиболее обидные ругательства в адрес арестантки. Кстати, это было прямым нарушением процессуальных норм. Жанну обязаны были, по идее, вместить в женское деление архиепископской тюрьмы, где ее следили бы умышленно приставленные монахини. Это было далековато не единственное повреждение обычаев и конкретных законодательных норм на процессе в Руане. Слушания начались 21 февраля 1431 года. Для истока Жанну попросили поклясться на Евангелии в том, что она станет произносить истину. В протест Девственница заявила, что не знает, о чем ее будут требовать. Несмотря на длинные уговоры, подсудимая поклялась произносить истину только в отношении мамы, отца и о том, что делала с тех пор, как отправилась во Францию. [31] Об откровениях же, получаемых от Бога, Жанна не собиралась говорить тщательно, ссылаясь на какие-то раньше данные клятвы. Время от времени она прекращала ответствовать на такие вопросы, единожды порекомендовала обратиться конкретно к Карлу. Вообще, на процессе Жанна водила себя дерзко, чтоб не заявить грубо. Не раз она угрожала судьям, что те еще не знают, с кем имеют дело. В иной раз она пригрозилась " надрать уши " судьям, пытавшимся обезобразить ее слова. Постоянно Жанна указывала, что уже отвечала на тот или другой вопрос, и предлагала совладать у секретарей. Оказалось, что женщина владеет неплохой памятью и ясностью мышления, что чрезвычайно помогло ей при путаной стилю членов суда новости процесс, перекрестных допросах и постоянных перескакиваниях с одной темы на иную. По всеобщему признанию, ей получилось обойти фактически все скользкие моменты, все ловушки, расставленные искушенными богословами. Нередко данные ей вопросы не предполагали ни позитивного, ни отрицательного ответа. Например, Жан Бопен когда-то спросил у обвиняемой, считает ли она, что располагаться в благодати. Ответ " да " свидетельствовал о гордыне, протест " нет " – об отречении от Господа. Жанна ответила: " Если я не в благодати, пусть Господь пошлет ее мне, ежели в благодати, пусть Бог хранит меня в ней ". В иной раз ее спросили, может ли она еще впасть в недолговечный грех. Ситуация та же, невозможно ответствовать ни " да ", ни " нет ". Жанна произносит: " Мне об этом ничто не понятно, я во всем полагаюсь на Господа ".( Впрочем, этот ее протест был все же истолкован в подходящем суду духе, как и почтивсе остальные ее ответы и слова, на то была особая редакционная комиссия, исправлявшая протоколы заседаний.) Такие ответы позволили историкам произносить или о удивительной интуиции и естественном уме Орлеанской девы, или о приобретенном в родное время хорошем образовании. Вотан из ходов Жанны был вособенности силен. В протест на просьбу прочесть мольбу она предложила Кошону исповедовать ее( обычная просьба перед мольбой). Руководитель процесса изготовить этого не мог, таккак после исповеди не имел бы права быть судьей. Вероятно, в связи с неожиданной " прыткостью " ответчицы арбитра приняли заключение превратить процесс из раскрытого в прикрытый, желая, нужно заявить, особенных переживаний в Руане в помощь Девы Жанны и не было. Поэтому-то процесс и состоялся не в Париже, как такого вначале требовали богословы института, а тут – в центре оккупированной британцами местности. Обвиняемую допрашивали чрезвычайно напряженно – развдень, а то и два раза в день, в том числе в ее камере. Эти допросы длились по три-четыре часа. Жанне было предъявлено некотороеколичество главных нареканий. Первое касалось беса, с которым Дева типо вступила в ассоциация как раз под Деревом фей в Домреми. Однако сформированная комиссия, на этот раз во голове с герцогиней Бедфордской, еще раз удостоверилась в девственности Жанны. По средневековым же суевериям, колдунья обязана была согласиться сатане при первой же встрече. Впрочем, оставались еще гласа безызвестной природы. Они вособенности интересовали судей. Какие это были гласа, исходил ли от них свет, на каком языке они разговаривали, отчего они давали такие советы, а не этакие… Жанна или уклонялась от ответов, или с обезоруживающей непосредственностью отвечала на вопрос, были ли одеты святые: " А вы думаете, Богу не во что надеть собственных ангелов? " и т. д. в том же духе. Несмотря на то что никакой конкретной информации из Орлеанской девы получить не получилось, парижские специалисты отдали необходимое трибуналу мнение: объект, нрав и мишень " откровений ", а втомжедухе безобразные собственные свойства обвиняемой указывали на то, что " гласа " и видения Жанны представляют собой " неправильные, обольстительные и опасные наваждения ". Другой " принципиальной уликой " был мужской костюм Жанны. Вообще-то это и на самом деле противоречило церковным правилам. Но для нарекания в лжи – тем наиболее на таком демонстрационном процессе, целью которого было уверить в виновности Жанны как разрешено более ее сограждан, – этого было очевидно мало. Вот что писал по этому поводу один богослов после победы французов под Орлеаном: " Бранить Деву за то, что она перемещает мужской костюм, означает рабски вытекать текстам Ветхого и Нового Заветов, не разумея их духа. Целью запрета была охрана целомудрия, а Жанна, аналогично амазонкам, переоделась в мужчину конкретно для такого, чтоб надежнее сберечь свою добродетель и лучше биться с врагами отечества ". На процессе Жанна утверждала, что одела мужское платьице по велению гласов, но согласилась одеть женское платьице для мессы. Так что последовавшие нарекания в том, что она упорствует в собственном уклонении перемещать дамскую одежду, не подходили реальности. Кроме такого, Орлеанскую деву винили в кровожадности, но она говорила, что постоянно пробовала поначалу повлиять на противников методом переговоров – и это была чистая истина. Жанне приписывали в вину атака на Париж в Богородицын день, вынашивание корня мандрагоры, чрезвычайно увлекались " волшебными качествами " ее клинка и знамени( как же ей удавалось хватать неприступные цитадели, только прикоснувшись к их стенкам бунчуком флага?) [32], неповиновение родителям( она, зрите ли, ушла из дома, не узнав разрешения у супругов д’Арк) … Судей интересовали мелкие детали биографии подсудимой. Не все получилось выяснить им от Жанны, не все знаем в итоге и мы. Слишком нередко Дева отвечала уклончиво. Крестил ее, как она знает, поп из Домреми, крестными были такие-то люди, но, как ей разговаривали, были у нее и остальные крестные мамы(?). Даже фамилию свою Жанна отказалась именовать, в детстве, мол, ее именовали Жанеттой, вданныймомент зовут Девой Жанной. А вот фамилию родителей, просьба – д’Арк.( Произнесено это было, кстати, с лотарингским упором – " Тарк ".) Несколько раз Жанна умоляла время на обдумывание ответов. В связи с этим есть версия, что она продолжала помогать узкую ассоциация с наружным миром, представителями которого могли быть чрезвычайно авторитетные люди или их агенты. Среди людей, какие пробовали посодействовать, именуют и Иоланту, и короля Карла, и Уорвика, и даже самого барона Бедфорда. Более такого, имеется намерение, и оно заслуживает интереса, что и сам Пьер Кошон делал все от него зависящее для такого, чтоб помочь " еретичку ". Он и затягивал всеми методами сам процесс, и требовал от обвиняемой отречения от грехов, чтоб избежать экзекуции, и не подверг Жанну пыткам – традиционному и законному в то время методике судебного дознания, и вообщем – все его процессуальные ошибки типо только готовили почву для аннулирования вероятного вердикта чрез некотороеколичество лет. Предполагают, что Кошон мог делать в интересах авторитетных защитников Жанны, которых хватало и с британской, и с французской стороны. Откуда столько? Об этом в родное время. Не получив очевидных доказательств такого, что Жанна впала в ложь, суд решил достать их ненатурально. К ней временно был подсажен провокатор, беседа которого с доверившейся ему Девой подслушивали Кошон и секретари в соседней комнате. В один не чрезвычайно красивый день к Жанне в камеру появилось некотороеколичество священников, безотлагательно потребовавших ответа на вопрос, подчиняется ли она " воинствующей церкви ". Руанская пленница была в сомнении: что такое воинствующая храм, она не знала. Наконец, чрез некотороеколичество дней она осторожно заявила: " Я пришла к королю Франции от Бога, Девы Марии, святых рая и всепобеждающей небесной церкви. Я действовала по их повелению. И на суд данной церкви я передаю все свои добрые дела – прошлые и грядущие. Что до повиновения церкви воинствующей, то я ничто не могу заявить ". В делах " святой борьбы " Жанна вообщем была чрезвычайно щепетильна и уже не раз подчеркивала, что воюет под конкретным контролем небес, без посредников. В общем, это " отрицание " и желали заполучить святоши. Под " воинствующей церковью " подразумевалась храм земная во голове с отцом и кардиналами. Суд начал к составлению обвинительного акта. Он состоял из 70 статей и был написан д’Эстиве и де Курселем. Обвинение было оглашено в два приема – 27 и 28 марта. Дева Жанна обвинялась в том, что она была " колдуньей, чародейкой, идолопоклонницей, лжепророчицей, заклинательницей злобных духов, осквернительницей святынь, смутьянкой, раскольницей и еретичкой ". Она " предавалась темной магии, злоумышляла против целостности церкви, богохульствовала, проливала потоки крови, обольщала государей и народы, требовала, чтоб ей воздавали священные почести ". В акте указывалось огромное численность прегрешений Жанны – все одинаково всплыла вроде уже отброшенная трибуналом мандрагора, вымышленная дружба в детстве с проститутками и ведьмами, попытка совратить такого самого юношу, которому отказала молодая Жанна, закупка предметов роскоши, обман клинка в церкви и иная, и прочая… Оказалось, что мэтры перехитрили сами себя. Обвиняемая мужественно защищалась, и на 2-ой день Кошону уже было светло, что безгранично раздутый акт д’Эстиве никуда не годится. Слишком немало глупых и ненужных нареканий попробовал применять в собственной работе создатель. Епископ Бове дал распоряжение приготовить новое мнение, в котором сконцентрироваться на главных пт: отказ от повиновения воинствующей церкви, дьявольские гласа, вынашивание мужской одежды. Кроме такого, нужно было освободиться от очень тривиальных политических пт, в которых Жанна обвинялась, фактически, в деятельности против британцев. Новое мнение готовил Никола Миди. Документ Миди содержал уже только 12 статей. Здесь остались " гласа " и " видения ", злополучное Дерево фей, мужской костюм, неповиновение родителям, попытка самоубийства, убежденность в спасении собственной души, отказ повиноваться " воинствующей церкви ". Сей акт разослали профессионалам с просьбой отдать мнение: разрешено ли на основании схожих нареканий перенести вердикт по занятию веры? Конечно, подавляющее большаячасть " профессионалов " в этом нисколько не сомневались, а некие даже дивились, длячего собирали столько свидетельств, ежели одно желание насолить британцам уже прямо показывает на дьявольские происки. Суд вступил в последующую стадию. Жанну начали убеждать отказаться от собственных грехов. В это время она тяжко заболела. Естественная погибель " Лотарингской колдуньи " в планы британцев никоимобразом не вступала. Поэтому комендант граф Уорвик приставил к ней наилучших докторов. Они уходили Орлеанскую деву, продлив ей жизнь на месяц. В зале суда от нее снова потребовали отречения от грехов. " Мне нечего вам заявить. Когда я увижу костер, то и тогда повторю только то, что уже разговаривала ", – таков был протест Девы Жанны. То же она повторила 9 мая, когда ей проявили орудия пыток. 23 мая в постановлении суда было определение Парижского института, совпадавшее с соображением большинства профессионалов. Жанна снова отказалась отказаться. Председатель суда объявил обсуждение дела законченным. Вынесение вердикта было предназначено на последующий день. А сутра был разыгран следующий спектакль. Жанну вывезли на кладбище аббатства Сент-Уэн, где в пребывании массы мещан поставили на помост. Перед ней стояла телега ката, проповедь жутким гласом начал декламировать огненный оратор, умышленно созванный Кошоном, странствующий поп Эрар. Трижды он умолял Деву отказаться от грехов, и трижды она отказывалась это изготовить. Кошон начал зачитывать вердикт. Согласно ему, храм передавала осужденную в руки светской власти, что было равноценно смертному вердикту, желая священники и умоляли земных владык " встать без повреждения членов ". Сожжение члены не повреждало, а уничтожало… Наконец Жанна прервала эту трагическую стиль и закричала, что воспримет все, что постановили арбитра и храм. Тут же ее принудили произнести вдогон за протоколом слова покаяния. Кошон изменил недолговечный, по сути, вердикт на пожизненное мнение, церковное отлучение с " еретички " сняли. До сих пор не светло, в чем конкретно покаялась народная героиня. Очевидцы на реабилитационном процессе упоминали, что она сказала не наиболее 6 строк, в то время как официальный акт с списком всяческих гадостей и грехов, от которых отреклась Жанна, охватывает полсотни строчек убористого шрифта. Снова уловка мэтра Кошона? Совершенно светло лишь то, что женщина отреклась от гласов и обещала не перемещать более мужской костюм. Судилище, но, на этом не кончилось. Англичане не собирались бросать в живых знак всей борьбы французов. " Не тревожьтесь, сэр. Мы ее опять поймаем ", – произнес Пьер Кошон Уорвику, и он знал, о чем заявлял. Дело в том, что ежели бы Жанна нарушила свои обязательства, ее следовало фактически немедленно наказывать уже без проволочек. Сразу же после представления на кладбище Сент-Уэн началась последующая серия. Жанне обещали вместить ее в дамскую тюрьму, но не выполнили обязательство – отвезли на старенькое пространство в замок Бувре, снова заковали в оковы, обрили голову, надели в женское платьице. 28 мая Кошон уже нашел пленницу в мужском костюме. Этот эпизод по-разному толкуется историками. Одни считают, что епископ умышленно нарушил родное обязательство, разумея, что горделивая женщина непременно выбросит чего-нибудь в таком роде. Очень распространена версия, что Жанну принудили переодеться сторожи по наущению собственных руководителей. Они отобрали у нее женское платьице, и ей для такого, чтоб вылезти и исполнять натуральную нищету, довелось одеть то, что подкинули бойцы. Принимая эту гипотезу, не все ученые единственны во мировоззрении – был ли в курсе сам Кошон, не стало ли это для него противным сюрпризом. Кстати, хозяйка Жанна вроде бы произнесла епископу, что одела мужской костюм, поэтому что ее обманули. Более такого, Дева ухудшила свою вину, рассказав, что снова общалась со святыми, какие скорбят о ее предательстве, и добавив, что проклинает себя за отрицание. Это был крайний допрос Жанны д’Арк. Этим же вечером суд принял заключение о передаче подсудимой светским властям. Кошон распорядился принести Деву на площадь Старого базара сутра последующего дня. 30 мая 1431 года, в среду на рассвете, за Жанной пришли. Она исповедалась и причастилась. По улицам ее везли в повозке, закрыв лицо особым колпаком. На площади был труден костер. Несколько сот боец городского гарнизона стояли меж помещением экзекуции и массой, английские власти приказали загнать ставнями все окна, выходящие на площадь. Никола Миди прочитал проповедь, а Кошон снова празднично передал Жанну в руки светской власти: " …Мы решаем и заявляем, что ты, Жанна, обязана быть отторжена от целостности церкви и отсечена от ее тела, как вредоносный член, способный заразить остальные члены, и что ты обязана быть передана светской власти… " Затем он снова официально попросил британцев освободить " преступницу " от погибели и повреждения членов и сошел с помоста. Жанну подвели сейчас уже к царскому судье. Тот обязан зачитать недолговечный вердикт, но вместо этого, видя желание британцев, машет рукою кату: " Исполняйте собственный долг! " Грубейшее повреждение процедуры. Жанна д’Арк так и не была приговорена к погибели никакой судебной инстанцией! Но ее все же сожгли. Костер догорел возле 16 часов. Палач по велению властей разгреб дрова и показал далековато важной массе обугленные остатки. Пепел и останки Жанны кинули в Сену. Рассказывали, что сердечко Орлеанской девы не сгорело. Вскоре британцы, Кошон и Парижский институт разослали во все концы известие о том, что та, кого французы именовали Дева, мертва. Такие официальные извещения получил и Папа Римский, и правитель Священной Римской империи, и духовенство, дворянство и горожане захваченных районов Франции. Это далековато не вся деяния " Жанны, называемой д’Арк ". Не лишь поэтому, что мы не сумели поведать обо всех ее действиях, – это само собой. Дело и в том, что Жанна продолжает существовать и жить заново тыщи жизней. В одних она гибнет, в остальных спасается. В одних рождается в семье старосты, в остальных – в царском замке. Наш рассказ был бы недостаточным, ежели не тронуть желая бы главных гипотез о жизни и погибели Орлеанской девы. В первую очередность, стиль сходит о ее происхождении. Мы уже тем или другим образом затрагивали эту проблему. Итак, женщина в 17 лет отправляется к наместнику Вокулёра – многоопытному и сановитому Бодрикуру. Реакция такого видится натуральной лишь сначала, когда он смеется над крестьянкой из Домреми. Но потом он снаряжает ее к королю. Причем перед этим к нему прибывает гонец от самого монарха, и этот же гонец вступает в первую свиту Жанны. Уже кое-что не так. При дворе очевидно знают о новейшей пророчице. Еще до прибытия Жанны в Шинон Дюнуа докладывает обитателям Орлеана, что им на содействие придет Лотарингская дева. Откуда таковая убежденность и таковая компетентность? Далее. Жанна приобретает аудиенцию и за некотороеколичество минут достигает невиданного расположения короля. Она указывает совсем неожиданные для пастушки умения – езда верхом, владение рыцарским орудием, познание этикета… Все это наводит на мысль, что никакая она не крестьянка, а принадлежит к дворянскому сословию. Об этом молвят и остальные вещи. Интимное исследование Жанны проводят наиболее родовитые женщины царства, Жанна фамильярничает с герцогами, она приобретает свой герб и рыцарские шпоры, она показывает знание руководить. Она возглавляет французскую армию! А таккак в эру Средних веков сословные различия куда главнее государственных интересов. Дворянин и разговаривать-то не постоянно будет с тем, кто размещается ниже его на общественной лестнице. А тут объятия, коленопреклоненные просьбы, Жанну именуют " моя госпожа ", " могущественная женщина " и т. п. Есть ряд остальных косвенных свидетельств. К образцу, уже после экзекуции Жанны и возвращения Карла Орлеанского во Францию он одарил Пьера дю Ли( былого Пьера д’Арка) орденом Дикобраза, который по правилам мог быть вручен лишь представителю дворянского рода не наименее чем в четвертом поколении. Но на дворянстве Жанны любители неортодоксальной версии не останавливаются. Они спроектировали концепцию " бастардизма "( от слова " бастард " – незаконнорожденный), сообразно которой Жанна – дочь Изабеллы Баварской и ее многолетнего любовника, брата Карла vi, Людовика Орлеанского. Согласно хроникам, царица Изабо 10 ноября 1407 года родила малыша, который погиб практически на последующий день, – его лишь успели называть. В одних книжках он называется Филиппом, в остальных – Жанной. Рождение его вышло при неясных обстоятельствах. Во-первых, совсем светло, что он не мог быть сыном издавна уже сумасшедшего Карла, который и вида-то собственной законной супруги не переносил. Скорее только, папой был как раз его брат. Но останков малыша так и не отыскали, чрез некотороеколичество дней Людовик " забавно обедает "( так у хрониста) со собственной любовницей. Какое пиршество, ежели лишь что погиб малыш? По понятию " бастардистов ", этим ребенком и была Жанна, которая совсем не погибла, а была выслана к собственным приемным родителям в Домреми. Не поэтому ли Жанна отказывалась именовать себя фамилией д’Арк? Не поэтому ли мама Жанны Роме не было принято именовать Изабеллой, а предпочитали называть ее простонародным Забийеттой? Не поэтому ли Орлеанская дева называлась Орлеанской? Ведь это прозвание могло быть дано не в связи с Орлеаном, а в связи с тем, что Жанна принадлежала к Орлеанскому дому. А непременное желание высвободить находившегося в британском плену Карла Орлеанского, а цвета одежды, а меч на знаке, напоминающий традиционную геральдическую полосу незаконнорожденности? Да и особенное известие двора к предполагаемой принцессе крови делается наиболее понятным, и выдумка Жанны при первой встрече с д’Алансоном – " Королевская кровь собирается ". Хорошо втомжедухе объясняется протест Жанны при прибытии в Шинон на вопрос, насколько ей лет. " Трижды 7 ", – ответила Дева. Напомним, что дело было в 1429 году. Официальный год рождения Жанны – 1412-й – никоимобразом не выходит. Любопытны втомжедухе сведения различных ее товарищей и знакомых на реабилитационном процессе. Люди, какие обязаны были лучше всех ведать все детали биографии собственной подруги и родственницы, не могли крепко ответствовать на простые вопросы: где она родилась, насколько ей было лет… Совсем в ином свете встречается нам и Руанский процесс. Выходит, что судили: сестру французского короля, тетку молодого британского короля( напомним, что его мама чистота – дочь Изабо), сестру Карла Орлеанского, тетку Жана д’Алансона, свояченицу Филиппа Бургундского… Не очень ли немало авторитетных родственников, какие не обязаны были предположить экзекуции Жанны Орлеанской? Так мы переходим ко другому блоку версий, какие трогают уже погибели Жанны. Слухи о том, что она не погибла, поползли по стране сходу после новости о руанском костре. Историки же обретают для таковых утверждений свои основания. Во-первых, не осталось не лишь никаких документов, в которых Жанне выносился бы вердикт, но и документов о подготовке экзекуции кристально хозяйственного нрава – подготовка дров, плата кату и т. п. Сам кат типо не узнал Жанну, которую отлично знал в лицо. Люди, как уже было произнесено, стояли чрезвычайно далековато от помоста, по показанным остаткам найти личность казненной не представлялось вероятным, бойцы не пускали поближе, очки в домах вбиты, тело брошено в реку… На голове у привезенной на смерть дамы колпак, закрывающий все лицо. Похоже на инсценировку? Возможно. Кто мог бы избавить Жанну д’Арк? Разные ответы. Жиль де Рэ, Карл vii, даже сам барон Бедфорд. Два французских историка в середине прошедшего века типо нашли останки подземного хода, который вел из камеры в руанский дворец регента. Дело в том, что супруга барона Анна Бургундская симпатизировала пленнице, ратовала за послабление ее тюремной участи, подарила ей женское платьице, сшитое по мерке. Могли быть свои интересы и у глава Уорвика, чей родственник Тальбот находился в плену, а Карл типо угрожал ему отомстить, ежели с Жанной кое-что произойдет. Как тогда воспринимать слова, брошенные после крайнего допроса Кошоном Уорвику: " Не беспокойтесь, с ней покончено "? Но ежели Жанне д’Арк получилось избавиться, куда она делась после этого? И тут владеем пеструю картину версий. Укрылась в замке Филиппа Доброго, нашла приют в Риме, " работала " францисканским представителем. Чуть большее согласие проявляют любители версии спасения в отношении судьбы Жанны в конце 30-х – 40-х годах. Оно соединено с личностью некоей Жанны де Армуаз. Супруга Робера де Армуаза сеньора де Тиммон еще до женитьбы пробовала ввязываться в политические козни в Германии, потом вышла за него( и потом родила супругу 2-ух сыновей) и жила с семьей в Арлоне в Люксембурге. Некоторое время она достаточно деятельно выступала на политической арене во Франции, выдавая себя за Деву Жанну. Более чем интересно, что она вошла в переписку и встретилась со своими " братьями ", какие признали в ней сестру. Еще наиболее интересно, что в Орлеане, где почтивсе отлично помнили свою спасительницу, в 1439 году госпожу де Армуаз встречали с надлежащими почестями. Жану дю Ли муниципалитет выплатил некую сумму за ассоциация, которую он исполнял меж городом и собственной сестрой уже после 1431 года, а красавица Роме от этого же муниципалитета получала пенсию поначалу, как " мама Девы Жанны ", а с 1446 года – как мама " покойной Девы Жанны ". Жанна де Армуаз встречалась и с Жилем де Рэ, который даже доверил ей руководить армиями на севере от Пуату. Так же тепло, как и в Орлеане, ее приняли в Туре. А вот по дороге в Париж ее заключили, поставили в столице к позорному столбу и принудили признание, что она Лже-Жанна, которая в родное время участвовала в поединках, переодевшись бойцом. Тогда у нее типо и возникла мысль о том, чтоб предоставить себя за Орлеанскую деву. Впрочем, сегодняшние де Армуазы говорят, что их дальний предок Робер никогда бы не женился на даме, не убедившись в том, что она та, за кого себя выдает. Интересно, что даже совершенное портретное схожесть не обеспечивало де Армуаз легкого лжи: у настоящей Орлеанской девы были особенные приметы – красное родное пятнышко за ухом и ряд соответствующих шрамов на теле, приобретенных в битвах. Лже-Жанны являлись и позднее, и мы, наверняка, никогда не спрашиваем, сожгли ли Девственницу на костре в Руане, или то была некая уж буквально ни в чем не повинная дама. Правда, нам-то сейчас уже все одинаково. Сейчас о том, что Жанна погибла, разрешено произносить со всей ответственностью. Что же касается происхождения, то, естественно, не стоит мыслить, что любителям традиционной версии нечего ответствовать собственным оппонентам. И возраст Жанна д’Арк именовала на самом деле различный, и, судя по всему, как и почтивсе фермеры такого времени, элементарно его не знала, и хозяйка по себе сложнейшая операция по перевозке ещеодного незаконнорожденного малыша подальше от Парижа в места, граничащие с злобными Людовику Орлеанскому бургундцами, видится глупой. Это все для такого, чтоб Дева пришла конкретно " из Лотарингии "? Таких легенд оченьмного, половину из них пускают в люд сами провластные идеологи. Владение копьем и клинком? Утка хронистов плюс вероятность выучиться этому искусству у местных ополченцев в неспокойном Домреми. Манеры? Еще одна гага. Узнавание Карла в Шиноне? Возможно, Жанне элементарно обрисовали короля до этого. Да, не исключено, что Иоланта Анжуйская ухватилась за идею встряхнуть французское армия таковым необыкновенным методом. В то время религиозное одушевление имело огромное смысл, люди веровали и желали верить в чудеса. Узнав о необычайной харизме лотарингской прорицательницы, кпримеру от Робера де Бодрикура, видевшего, какое воздействие оказывает " одержимая " на народонаселение Вокулёра и окружностей, теща дофина и могла отважиться на храбрый шаг, дав Жанне необыкновенные возможности, но все же окружив ее самыми способными военачальниками и контролируя любой ее шаг. Почести, оказываемые Жанне? Но стиль таккак шла не об обыкновенной крестьянке, а о полусвятой, к которой благоволит царская семья. Вспомним, как унижались и тогда и до сих пор перед шутами, любовниками, парикмахерами, собственными медиками самодержцев представители самых старых родов, самых замечательных фамилий. Снятие осады Орлеана оказалось переломным моментом в ходе всей Столетней борьбы. Жанна д’Арк не увидела конца британского владычества своими очами, но, непременно, приблизила его. 21 сентября 1435 года Филипп Добрый подписал в Аррасе миролюбивый контракт с представителями Карла vii. Бургундия уходила из борьбы и обещала Франции дружественный нейтралитет. Филипп удерживал за собой Пикардию и Артуа, Карл уступал ему графства Маконэ и Оксеруа, а втомжедухе некотороеколичество городов в Шампани. Мир с Бургундией развязал Франции руки для борьбы с основным врагом. 13 апреля 1436 года французская войско освободила Париж. Сбылись слова Жанны, произнесенные на суде: " Не пройдет и 7 лет, как британцы растеряют собственный самый-самый дорогой залог во Франции ". Незадолго до этого погиб барон Бедфорд. Изгнание британцев происходило медлительно, но неизбежно. Французское руководство упорядочило муниципальные деньги и изготовило военную реформу. В конце 40-х годов был освобожден Иль-де-Франс, французы вступили в Нормандию. В 1449 году они вполне заняли эту область. Одновременно на юге страны развернулись операции по избавлению Гиени. Здесь британцы оказали вособенности упорное противодействие, так как им угрожала утрата земель, которыми они обладали практически три века. Первоначальный успех французов, занявших летом 1450 года Байонну и Бордо, оказался хрупким: в октябре 1452 года у стенок Бордо высадилось семитысячное английское армия, и столица Гиени была снова потеряна. Впрочем, быстро. 17 июля 1453 года у города Кастийонсюр-Дордонь вышло схватка, в котором британцы потерпели сокрушительное поражение. Это была крайняя бой Столетней борьбы. 19 октября авангард французской армии вступил в Бордо. Только в самом конце борьбы Карл vii решил дать должок той, кто посадил его на престол. В 1450 году он дал задание изготовить предварительное следствие событий процесса Жанны. Так начался реабилитационный процесс. Король желал очиститься от нареканий в связи с колдуньей. Истицей по занятию выступила, кстати, красавица Роме – сам повелитель не пожелал им начинать. Весь же процесс был устроен Папой Римским, с подачи французского короля, естественно. Процесс в том или другом облике длился 6 лет, были опрошены сотки очевидцев, в том числе конкретные соучастники Руанского процесса, какие из кожи вон лезли, чтоб посодействовать реабилитации былей обвиняемой. Всплыли все нарушения процессуальных норм в Руане, вся ересь, которую вписывали в протоколы, все издевательства и ловушки, устроенные для Жанны. Больше только шишек досталось уже покойному к тому времени Кошону. Свои заключения давали юристы и теологи. 7 июля 1456 года в том же руанском замке, где в родное время заседал суд Кошона, председатель новейшего суда прочитал вердикт, в котором перечислил злоупотребления суда 1431 года и отметил, что " названное дело запятнано клеветой, беззаконием, противоречиями и явными ошибками правового и фактического нрава ". Жанна и ее близкие объявлялись очищенными от пятна бесчестия. Сегодня Жанна д’Арк – одна из самых популярных фигур в летописи. Ей приуроченык выдающиеся художественные творения: Анатоля Франса, Фридриха Шиллера, Марка Твена, Жана Ануя, Бернарда Шоу, Поля Гогена, Шарля Гуно… Люка Бессона, в конце концов. Она – основная государственная героиня Франции, знак ее борьбы за самостоятельность, знак рождения французской цивилизации. Ежегодно 8 мая, в день победы под Орлеаном, в стране отмечается День Жанны д’Арк. Центром празднования является, естественно, град на Луаре. Церковь же практически век обратно канонизировала Орлеанскую деву под именованием Святой Иоанны. Это вышло в 1920 году по указу папы Бенедикта xv и при функциональном валютном участии французского правительства. Густав ii Адольф Дело зашло сейчас так далековато, что все те борьбы, какие ведутся в Европе, смешались в одну. Из письма Густава Адольфа Оксеншерне, 1628 г. Относительно рубежа эры Средневековья у историков нет одного представления. Одни верно наблюдают суровые конфигурации в публичной жизни, науке, культуре и пр. еще в раннем Возрождении. Другим удобнее новости счёт новейшего времени с истока Великих географических открытий, третьи крепко придерживаются революционных вех – Нидерландской и Английской буржуазных революций. Немало и таковых, кто предпочитает заканчивать Средние века Вестфальским миром. Этот мир положил конец, можетбыть, самой страшной из узнаваемых человечеству на тот момент войн – Тридцатилетней. В различие от Столетней борьбы, в которую были втянуты, по крупному счету, только некие страны и которая длилась с многолетними перерывами, в Тридцатилетней борьбе( 1618–1648) приняли наиболее конкретное роль 10-ки больших и маленьких стран. Практически никто не остался в стороне, военные деяния разворачивались как в самом сердечко Европы – Германии, Чехии, Австрии, так и в Италии, Испании, Венгрии, Дании, Нидерландах, Франции… За все годы данной борьбы, по сути, не было ни месяца перерыва. Центральная Европа к середине xvii века обезлюдела и обнищала. Вестфальский мир установил новейший нрав отношений церкви и страны, закрепил заслуги Реформации, на длительное время зафиксировал сформировавшуюся раздробленность Германии, что определяло ее историческое формирование еще два века. Получила мощнейший импульс к предстоящему развитию дипломатия, поменялось известие к геополитике. Кроме такого, естественно, битва в таковой критический для только евро сообщества период – зарождения и развития капиталистических отношений, научных и технических открытий( и конфигурации самой роли науки), церковных реформ – также велась по-новому. Изменения в муниципальном строе отразились на методе комплектования армии, изменившийся состав вооруженных сил дозволял завести ряд тактических новшеств, к этому же толкало полководцев формирование огнестрельного орудия. Прямо в ходе Тридцатилетней борьбы выдающиеся полководцы с обеих сторон изготовили суровые боевые реформы как у себя дома, так и на поле боя. Возможно, самым броским, самым профессиональным из данных полководцев новейшего времени был шведский повелитель Густав ii Адольф. Его инициативная активность нашла родное отображение не лишь во всех учебниках по военной теории, но и в самом развитии Швеции на немало лет вперед. Эта северная государство вышла в фавориты европейской политики. На самом деле до первой пятидесятипроцентов xvii века земля была подлинной окраиной решетка, малонаселенной, с жестоким климатом, не оказывающей сурового воздействия на заключение каких-то принципиальных геополитических вопросов. Еще в конце xiv века совместно с Норвегией земля( с Финляндией) в итоге заключения Кальмарской унии оказалась в совершенной зависимости от Дании – еще наиболее могущественного царства. С данных пор и немало лет Швецией правили регенты, представлявшие датского короля. В середине xv века стране получилось освободиться от власти датчан, желая уния казенно и не была расторгнута. Дания еще попробовала возвратить свою администрация в первой половине последующего века, что ознаменовалось ужасной расправой с авторитетными шведскими феодалами в 1520 году в Стокгольме( так именуемая Кровавая сауна). Многие аристократы обязаны были нестись из главногогорода, и посреди них был и представитель рода Ваза – Густав Эриксон. Через три года он возглавил антидатское возмущение, в итоге которого земля совсем избавилась от чужеземного ига. Густав i Ваза предпринял меры к соединению страны, принудил риксдаг( парламент) признать потомственные права собственной династии на шведский трон. Кроме такого, повелитель Густав провел в Швеции религиозную реформацию. Так же, как, скажем, в Чехии, тут высшие церковные должности продолжительно занимали иностранцы( датчане); таковым образом, Церковь была не лишь авторитетным землевладельцем и, несомненно, эксплуататором, но и одним из знаков чужеземного владычества, что создало почву для реформаторских устремлений народонаселения. Так скандинавская государство уже оказалась в антикатолическом лагере, что и сыграло свою решающую роль при введении ее в Тридцатилетнюю войну чрез 100 лет. После погибели Густава i Вазы владыкой стал его старший сын Эрик. Практически сходу разгорелась сражение за трон меж ним и его братьями. В 1568 году младшие братья – Карл, барон Сёдерманландский и Юхан – свергли Эрика xiv. На престол взошел обычный сын Густава под именованием Юхана iii. Скоро стала явна разница в мировоззрении короля и Карла Сёдерманландского. Монарх, в различие от отца, не был ревностным протестантом, благодарячему почтивсе его деяния и во внутренней, и во наружной политике были ориентированы на введение дружественных отношений с папистами. Его сын Сигизмунд вообщем был воспитан правоверным католиком, еще до погибели отца он стал владыкой Польши, что, естественно, не поколебало его в церковной вере, а напротив. В 1592 году, когда Юхан погиб, Карл немедленно провел отмену всех религиозных нововведений собственного брата и возобновление Аугсбургского исповедания [33]. Унаследовавший шведский трон Сигизмунд обязан был договориться с данными распоряжениями. Впрочем, польский повелитель чрез собственных агентов не прекращал жить католическую агитацию. Конфликт меж дядей и племянником был неминуем. В 1595 году Карл практически отстранил от власти Сигизмунда, добившись собственного назначения регентом царства в неимение официального монарха. Польский повелитель чрез три года попробовал приступить раскрытые боевые деяния на Скандинавском полуострове, но войска Карла 25 сентября 1598 года разбили его армию при Стонгебро. Риксдаг продлил регентство Карла, а в 1604 году он был признан владыкой Швеции. Карл ix вел внутреннюю политику, направленную на творение массивного дворянско-асболютистского страны, принуждая аристократов работать в армии и муниципальном установке. В религиозном отношении, естественно, все было подчинено укреплению протестантизма. Активной была и наружная политика этого монарха, при нем земля опять захватила Финляндию, а потом вторглась в Россию. По сути, шведов официально призвали сами российские, дравшиеся с польскими армиями Лжедмитрия ii. Карл оказал им содействие, за что ему был обещан Кексгольм с областью. Полякам все же получилось вынудить бояр взять новейшего короля – польского королевича Владислава. Узнав об этом, Карл перешел к ограниченным покуда что боевым деяниям против российских в неких интересующих его пт на северо-западе. В 1611 году шведы завладели Новгород, а новгородские дворяне сами подтвердили желание высадить на российский трон 1-го из сыновей шведского короля( стиль шла о младшем сыне – Карле Филиппе). Со предисловием на русский трон Михаила Романова договор с новгородцами было снова нарушено, но войну с Россией продолжал уже сын Карла – Густав Адольф. Кроме борьбы с Польшей и Россией, Карл ix в 1611 году начал и войну с Данией( так именуемая Кальмарская битва). Таким образом, когда повелитель скончался в возрасте 61 года 30 октября 1611 года, его 17-летнему сыну доставалось сложное имущество – битва на два фронта. Карл Сёдерманландский был женат дважды. Первый раз – на Анне Марии Виттельсбах, а 2-ой раз – с 27 августа 1592 года – на Кристине фон Гольштейн-Готторп. Вторая супруга 9( 19) декабря 1594 года в городке Никёпинг [34] родила ему сына, названного в честь большого деда Густавом Адольфом. Своему первенцу отец дал наилучшее для такого времени европейское образование. Уже с детства царевич свободно заявлял не лишь по-шведски, но и по-немецки. Ведь германцами были и его мама, и прислуга, и кормилица. Вскоре он показал сверкающие лингвистические возможности, освоив втомжедухе язык дипломатии и науки – латынь, – итальянский, французский, голландский. Позднее он мог объясняться на британском, испанском, российском и польском. Уже будучи полностью взрослым и чрезвычайно занятым человеком, учил греческий. Наставниками царевича были избраны человек широчайшего кругозора, получивший образование в больших европейских институтах, Юхан Шродерус( он же – Юхан Шютте) и преподаватель Юхан Буреус( Буре). Они познакомили грядущего короля с историческими сочинениями древних экспертов, с философией. Впоследствии военачальник, будучи красивым оратором, перед германцами не раз цитировал огромные отрывки из трудов Цицерона и Сенеки. Не был чужд Густав Адольф и отечественной летописи. Полагая, что его соплеменники являются прямыми потомками готов, во время собственного правления повелитель поддержал формирование новейшей государственной доктрины – ётицизма, – выражавшей эту идею. Король и военачальник оставил цельный ряд личных трудов исторического содержания. Другим его увлечением была математика, что помогло ему втомжедухе быть в курсе всех технических новшеств, мастерски разбираться в баллистике. Густав Адольф отлично разбирался и в музыке и сам играл на лютне, писал вирши. Уже с 11 лет царевич навещал заседания муниципального совета, отец посвящал сына в детали собственных дел. Большое воздействие на преемника престола оказывал чуткий дипломат – Аксель Густафсон Оксеншерна. Этот представитель одной из влиятельнейших благородных фамилий Швеции был на 11 лет ветше Густава Адольфа. Он получил образование в Ростокском и остальных германских институтах, где прослушивал лекции по богословию и муниципальному праву. В 1609 году 26-летний Оксеншерна стал сенатором, а с восшествием на трон Густава ii Адольфа был назначен муниципальным канцлером, то имеется верховным управляющим внутренней и наружной политики Швеции. Он хранил наиболее доверительные дела с монархом до самой погибели крайнего, после что стал фактическим головой страны, оставаясь канцлером вплоть до своей кончины в 1654 году. Густав Адольф воспитывался в евангелическом духе. Он был чрезвычайно набожен, библейские герои были для царевича( а позже короля) образцами для воспроизведения. Густав полностью в протестантском духе был экономен и трудолюбив, придерживался меркантилистических принципов в собственной гос деятельности. Однако в различие от пуритан повелитель никак не был аскетом. Новый повелитель унаследовал от отца не самую элементарную ситуацию в стране. Кроме уже указанных заморочек на внешнем фронте, это было возмущение аристократии той бесцеремонностью, с которой с ней обращался Карл ix; в расстройстве находились и деньги Швеции. С поддержкой собственного советчика Оксеншерны, который был назначен канцлером в январе 1612 года, Густаву Адольфу получилось, в целом, совладать с данными проблемами. В рамках программы " исцеления и оздоровления " Густав Адольф провел ряд важных реформ, укрепивших и структуризировавших целый общественно-политический строй и социально-экономическое состояние Швеции. В том же 1612 году при восшествии на трон повелитель принес необыкновенную клятву, которая была суровой уступкой шведской знати. Король обязывался не приступать войну и не выводить мир без согласия Совета и сословий. Не был Густав ii Адольф волен и при взимании чрезвычайных налогов и комплекте боец. На высшие должности с тех пор назначались дворяне, получившие вообщем наиболее большие привилегии. В 1620-х годах им было втомжедухе дано преимущество брать землю, принадлежащую короне; новейшие пожалования получали они и на снова завоеванных территориях. Но при этом конкретно Густаву Адольфу получилось в конце концов закрепить и королевское правило в государстве. Аристократы были умиротворены уже описанными больше мерами и самим фактом пребывания на верху власти фаворита дворянской сортировки Оксеншерны, которого, кстати, уравновешивал втомжедухе находившийся в фаворе разночинец Шютте. Постепенно была проведена реорганизация системы местного управления, во голове ленов были установлены назначенные владыкой губернаторы. Дюжина населенных пт получила статус и права городов, в которых, естественно, администрация короля позже была довольно сильна. Городским статусом, кпримеру, должен королю Густаву Адольфу сейчас 2-ой по величине град Швеции Гётеборг. Принятый в 1614 году процессуальный кодекс ставил рамки деятельности судов и создавал Верховный суд. Позднее появились надворные суды в Або( Турку) и Дерпте( Тарту). В 1617 году был принят Ордонанс о риксдаге, активность этого представительного органа была упорядочена, в нем часто заседали депутаты не лишь от дворянства, но и от духовенства, бюргерства и даже – вольного крестьянства( диковинное для Европы дело). В 1626 году был принят утомившись Рыцарской палаты – представительного органа аристократии. Все дворянство было разделено на три класса: высшее, титулованное дворянство( графы и бароны): нетитулованные роды, входившие в Государственный комитет – риксрод; все остальные. Была введена новенькая для такого времени коллегиальная система управления государством. Чиновники отныне имели точные аннотации насчет собственных возможностей, меры собственной компетенции. Непосредственное управление муниципальными делами, фактически, было разделено меж военной коллегией, трибуналом, канцелярией, адмиралтейством и камер-коллегией, т. е. ключевыми чиновниками стали канцлер, дротс( судья), маршал, адмирал и казначей. Церковный утомившись был принят в Эребру в 1617 году. Согласно ему, все католики обязаны были быть приговорены к изгнанию из страны. Впрочем, мерка эта была, быстрее, декларативная. Сам повелитель, хоть и был уверенным протестантом, различался веротерпимостью, вособенности в крайние годы жизни, когда в Германии ему довелось обладать дело с запутанной религиозной ситуацией, в которой протестанты нежданно становились врагами, а католики – самыми послушными союзниками. Много времени культурный предводитель уделял развитию образования в Швеции. Самую суровую помощь – материальную и законодательную – получил равномерно умиравший Упсальский институт. В частности, ему были переданы потомственные поместья самого Густава ii Адольфа. Вскоре это учебное убежище стало одним из передовых в Европе. В Дерпте по указу короля была основана элитная гимназия, потом преобразованная в институт. В экономике шведский повелитель действовал поэтому собственному меркантилистскому мышлению, сообразно которому правительство обязано править всей хозяйственной жизнью в стране. Много интереса уделялось комплексному развитию гос экономики, вопросам экспорта и импорта. Густав Адольф реформировал податную систему, повсеместно заменив естественную дань железом, маслом и т. п. на валютные налоги. С этим и была связана массовая реализация и передача в залог царских земель. Король поощрял наезд в страну профессионалов – промышленников из различных государств. Особенное же формирование получила металлургия. Во-первых, деятельно разрабатывались медные рудники – в первой половине xvii века земля стала основным мировым поставщиком меди, что приносило чуток ли не половину всех заработков казны. Король Густав вообщем завязал еще наиболее узкие, чем ранее, торговые дела со многими державами – Россией, Нидерландами, Испанией, Францией. Было развито и создание окончательных изделий из сплава – как из меди, так и из чугуна. Густав Адольф добровольно воспринимал у себя валлонских металлургов, одним из них был профессиональный инженер и координатор изготовления Луи де Геер. Его привлек в Швецию ряд причин. Кроме льготных критерий со стороны головы страны, это были и доступная рабочая держава, и богатство источников аква энергии, и состоятельные рудные месторождения, и, вконцеконцов, неблагоприятная амуниция на континенте, где неизменные боевые конфликты не давали тихо основывать и совершенствовать мануфактуры. Де Геер модернизировал металлургическое создание: вместо старых древесных домен стали основывать огромные каменные домны французского типа с сильной системой поддува, что позволило достигать огромных температур и повысить свойство литья. Это, в первую очередность, отразилось на оружейном производстве, вособенности – на пушках, к чему мы еще вернемся. Красной нитью чрез всю внешнеполитическую активность богатыря предоставленного очерка проходит мысль перевоплощения Швеции в балтийского гегемона, а Балтийского моря – во внутреннее озеро скандинавской державы. Однако для истока следовало вести принципиальные реформы внутри страны, в том числе и военную, о которой мы побеседуем чуток ниже. Кроме такого, шведские правители понимали, что сражение на два фронта сразу – с Данией на западе и Россией и Польшей на востоке – чревата катастрофой. Война с Данией, которую затеял Карл ix, имела целью определить под собственный контроль проход из Балтийского моря в Западное( Северное). Эта кампания сходу же началась с поражения шведов. Дания скоро захватила град Кальмар, почему битва и стала именоваться Кальмарской. За последующие два года в руки датского короля перешли принципиальные цитадели Эльфсборг и Гулльберг, что лишило шведов искомого выхода на Запад. Более такого, датский флот нападал восточные берега Швеции и дошел до Стокгольмских шхер. Оксеншерна настоял на немедленном прекращении борьбы, что и было изготовлено в Кнёреде в 1613 году. Здесь враги подписали миролюбивый контракт, сообразно которому земля могла возвратить Эльфсборг лишь после выплаты Дании большущий контрибуции( Густав Адольф сумел изготовить это лишь чрез 7 лет, заняв средств у голландцев); земля втомжедухе отказывалась от собственных претензий в Северной Норвегии( Норвегия, нужно заявить, оставалась под властью Копенгагена до 1814 года). Заключение Кнередского решетка было тем наиболее своевременным, что на востоке продолжилась битва с Россией. Узнав о том, что в Москве уже правит Романов, Карл Филипп, находившийся в Выборге, начал переговоры о делении пределов меж Россией и Швецией, рассчитывая, естественно, на суровые покупки для собственной страны на северо-западе России. По понятию шведов, эти переговоры могли быть тем удачнее, чем более земель они успеют завладеть в этом регионе, так заявить, явочным распорядком. Война, которая, по сути, началась в 1613 году, заполучила болеезначительный размах в 1614-м( с этого года в ней воспринимал функциональное роль и Густав Адольф собственно) и длилась до 1617 года, за что получила заглавие Трехлетней. Шведы планомерно захватывали новгородские земли на всем их протяжении от Лапландии до Старой Руссы. Король всячески подчеркивал, что ведет боевые деяния лишь в связи с нарушением русскими прошлых договоров с ним и его папой. Очень настороженно и враждебно относился к Москве и канцлер Оксеншерна. Недаром он писал большому шведскому военачальнику Якобу Делагарди: " Несомненно, что в российских мы владеем неверного, но совместно с тем могучего соседа, которому вследствии его врожденных, всосанных с молоком мамы коварства и лживости невозможно верить, но который вследствие собственного могущества страшен не лишь нам, но и почтивсем собственным соседям ". Дважды шведы осаждали Псков. Вторая осада происходила летом – осенью 1615 года под собственным управлением короля и окончилась для него совершенной неудачей. 30 июля тут псковские отряды наголову разбили осаждавших, убив фельдмаршала Эверта Горна и ранив самого монарха. Некоторые историки считают, что конкретно эти действия послужили одним из основных предлогов для проведения в Швеции масштабной военной реформы. Впрочем, в остальном деяния шведов были полностью удачны, российские были очень ослаблены событиями крайних 12 лет и не могли возобновлять войну на северо-западных границах. Густав ii Адольф фактически всю войну упорно призывал российских к переговорам. В качестве посредников выступили Нидерланды и Англия. В 1616 году было уже практически заключено перемирие. В новогоднюю( для шведов) ночь с 1616 на 1617 год были начаты мирные переговоры в селе Столбово на реке Сясь( на полпути меж Тихвином, занятым русскими, и Ладогой, где находился шведский штаб). Договор был заключен тут 27 февраля 1617 года. Согласно Столбовскому миру, Новгород, Ладога, Старая Русса, Гдов ворачивались России. В то же время существовавшие российские владения в Ингрии( Ижорской земле): Ивангород, Ям, Копорье, а втомжедухе все Поневье и Орешек с уездом( Нотебургский лен) переходили к Швеции. Ей же было передано Северо-Западное Поладожье с городом Корела( тот самый-самый Кексгольм). Кроме такого, РоссийскаяФедерация обязана была выплатить Швеции контрибуцию, отрешиться от притязаний на Лифляндию. Последним пт Столбовского решетка было договор не показывать никакой поддержке Польше и даже закончить против нее альянс. На это обе державы отправь просто и с наслаждением, таккак любая имела к полякам наиболее суровые претензии. Таким образом, Густав Адольф выполнил первую дробь собственной внешнеполитической программы по установлению шведского господства в Балтийском регионе. земля соединила свои владения в Финляндии и Эстляндии. РоссийскаяФедерация была вполне отрезана от выхода к Балтийскому морю. Густав Адольф был доволен достигнутыми плодами. В собственном выступлении перед риксдагом повелитель заявил: " ныне российские разделены от нас озерами, реками и болотами, чрез какие им не так просто станет просочиться к нам ". После заключения Столбовского решетка земля могла все силы кинуть на борьбу с Польшей, битва с которой продолжалась, а точнее – тлела уже немало лет. Польский повелитель отказывался опознавать Густава шведским владыкой как сына узурпатора и сам претендовал на посеянный шведский трон. Кроме такого, сталкивались и геополитические интересы держав( все тот же вопрос о Балтийском море и его владельцах, в частности же – вопрос о наследовании местности прежде могущественного Ливонского ордена), и верующие. Войну Швеции с Польшей нередко разглядывают в контексте общеевропейского конфликта протестантов и католиков. Долгое время военные деяния протекали достаточно сонно, непрерывно прерываясь перемириями. После перемирия, заключенного в 1614 году, битва чрез три года возобновилась на Двине, где в движение кампании 1617 года успех сопутствовал шведской армии. Затем последовал следующий интервал, по окончании которого земля перенесла упор собственных действий на Курляндию. Внимание поляков в это время было отвлечено вторжением турок. В 1621 году, показав красивое владение осадным и штурмовым художеством, шведское армия брало Ригу. Двинский коммерческий путь оказался вполне в их руках. А в 1622 году шведский канцлер в Огре заключил с Польшей ещеодно перемирие. Новый интервал Густав Адольф употреблял, пожалуй, более плодовито, углубив начатую раньше военную реформу и укрепив таковым образом армию, ставшую одной из самых передовых армий такого времени. Возрождение и наступившее за ним Новое время отыскали родное представление не лишь в культуре, религии и экономике. Были пересмотрены и взгляды комплектования армии, и конкретных военных действий. Густав ii Адольф – один из тех, кому приписывают более революционные конфигурации. Учителем же шведского короля в этом деле был гениальный теоретик и практик новейшей борьбы нидерландский полководец Мориц Оранский. Изучив древнее военное художество, Мориц Оранский вынес понятие о дисциплине как об базе римского могущества. Долгое время в Европе не помнили об данной принципиальной для хотькакой армии элемента. В феодальном войске любой рыцарь находил на поле боя своей доблести, часто не обращая интереса на указания командующего. Они кидались в атаку ранее времени, топча свою пехоту; занимались разбоем обоза, когда нужно было стукнуть во фланг или тыл врага; нечего было и произносить о каком-то строевом обучении, узком и стремительном содействии долей на поле боя. Профессиональные армии наемников частично решили эту проблему, но осталась неувязка поведения армии в походе, мародерства на пленённых территориях, мотивации в случае не чрезвычайно своевременных или мало больших, по понятию наемников, выплат. Мориц Оранский попробовал поменять эту ситуацию. Он вновьначал строевое обучение, перевел ряд забытых команд( в том числе предварительных и исправных, кпримеру – " напра-во "), " открыл " шаг в ногу. Солдаты нидерландского предводителя учились маршировать, делать ружейные приемы, выполнять повороты и забегать плечом. По сигналу трубы бойцы Морица скоро восстанавливали строй, делая это скорее, чем, скажем, испанцы, в два-три раза! Генеральные штаты Нидерландов по настоянию предводителя начали только аккуратненько оплачивать бойцам жалование. В нидерландской армии стали обширно жить фортификационные работы. Противники, поначалу высмеивавшие " поменявших пики на лопаты " подчиненных Морица Оранского, скоро были обязаны сами обратиться к этому инженерному искусству. От офицеров в новейшей армии требовалось методическое усвоение латыни, арифметики, техники, увеличилась ответственность и квалификация низших офицерских чинов. Усиление дисциплины позволило Морицу Оранскому исправлять и стратегию. Он начал переход от глубочайших построений к узкому военному порядку( вместо 40–50 шеренг – в 10), членению армии на маленькие тактические единицы, помогавшие друг другу на поле боя, взыскательно придерживавшиеся команд собственных отлично обученных военачальников. Не всем удавалось подтвердить у себя стратегию нидерландского новатора. Так, чешские протестанты попытались было у Белой горы выстроить армия наиболее узким строем с промежутками меж ротами, но неимение как времени для действующий подготовки боец, так и четкого осмысливания офицерами, как обязаны делать их подразделения, привело к сокрушительному поражению, нанесенному хрупкому построению чехов бездонными имперскими колоннами глава Тилли. Шведскому же королю получилось обосновать на поле боя, что его гениальный предшественник двигался в верном направленности. Скоро шведская войско стала законодательницей военной моды в Европе. Во-первых, шведский монарх поменял метод комплектования армии. Этим она различалась даже от нидерландской. В Швеции, как мы уже могли удостовериться, свободное крестьянство владело беспрецедентным правом заседать в риксдаге; это дозволяло Густаву Адольфу полагать на то, что его будут принимать как реального отца цивилизации, покровителя всех обитателей страны. Шведский повелитель начал вербовать армию смешанным образом – не лишь вербовкой наемников( были в его войске и британцы, и шотландцы, и голландцы), но и рекрутским комплектом, базирующимся на подворной воинской повинности. Каждый полк получил для формирования собственный округ. Для совершенного учета и контроля над всем солдатским материалом, сегодняшним и грядущим, была применена церковная статистика. Так была создана реальная постоянная войско, обладавшая настоящим государственным ядром. Этому шведскому ядру было легче отдать настолько повышающие нравственный дух армии национальные или верующие лозунги. Шведское сообщество при Густаве ii Адольфе было чрезвычайно милитаризовано, дворяне устремлялись брать командные должности, вовсю работала боевая пропаганда. В родное время, кстати, это повторится в Пруссии при Фридрихе Втором. Следует особенно отметить техническое перевооружение шведов. Мы уже разговаривали о бурном развитии металлургической индустрии в годы правления Густава Адольфа. Главный металлург страны де Геер сумел осуществить создание легких металлических пушек вместо бывших медных толстостенных, какие перевозили за армией некотороеколичество лошадок. На поле боя такое тяжкое приспособление оставалось на одном месте, а обслуживалось ремесленниками. По сути дела, артиллерия все еще игралась далековато не самую немаловажную роль во время боя. Под конкретным управлением Густава, который сам был опытным артиллеристом, на базе дегееровского метода литья была создана новенькая – простая армата. Она весила совершенно мало и по полю ее могли терпеть на лямках сами бойцы. Солдат же научили и перестрелке из орудий. С данных пор новенькая артиллерия стала неотъемлемой долею отдельных подразделений, она втомжедухе могла лавировать, отвечать на изменившуюся на поле боя ситуацию. Хоть легкие полковые пушки стреляли только картечью, зато они это делали скоро, в необходимое время и в подходящем месте. Огневая мощь шведской армии основательно увеличилась. Изменения коснулись и ручного огнестрельного орудия, а конкретно – мушкетов. Они втомжедухе стали проще, что позволило мушкетерам обращаться без сошек( упоров), а следственно, нарастить прыть и эффективность перестрелки. Количество мушкетеров Густав Адольф за счет развития оружейной индустрии сумел увеличить до 2/ 3 количества всей пехоты. Это, в свою очередность, толкало шведского короля и к изменениям тактического нрава в духе Морица Оранского. Выдающийся военачальник сообразил, что ему рентабельно гипнотизировать в действие сразу как разрешено большее количество мушкетеров. [35] Вот так он и пришел к собственной известной линейной стратегии. Отныне армия строилось в линию, состоявшую только из 6( даже меньше, чем у Оранского) шеренг. Вперемежку стояли пикинеры и мушкетеры. Причем крайние могли перестраиваться для перестрелки в три шеренги и палить все сразу из расположения на колене( первая шеренга), наклонившись( 2-ая шеренга) и стоя( 3-я шеренга). Военные теоретики тогда спорили( и вданныймомент спорят) о том, кто кого обязан был охранять – мушкетеры пикинеров или пикинеры мушкетеров… В ходе Тридцатилетней борьбы пикинеры фактически пропали с поля боя, благодарячему разумно допустить, что в шведской, к образцу, армии они оставались только " по инерции ". Важные военные задачки делать им было достаточно трудно. В то же время времяотвремени конница неприятеля, неглядя на плотную перестрелку и контратакующие деяния шведской кавалерии, все-же добиралась до полосы, и тогда мушкетеры вправду могли отступить за пикинеров. В промежутках меж маленькими подразделениями стояла кавалерия.( Густав Адольф, как и Мориц Оранский, дробил армию на отдельные малые доли, находившиеся у него, истина, в теснейшем контакте друг с ином. Таким образом, в шведской армии был чрезвычайно большущий процент офицеров и сержантов.) Конница же закрывала и фланги только военного распорядка. Удельный вес конницы в армии грубо возрос и завоевал 40 %. Посередине первой полосы военного распорядка размещалась артиллерия. Конница любому подразделению была необходима для такого, чтоб отвращать конные атаки врага, а втомжедухе увеличивать напор пехоты – таккак с уменьшением численности пикинеров вероятность такового натиска основательно уменьшилась. Шведский повелитель вообщем решил возвратиться к тому, чтоб кавалерия могла создавать реальную атаку. Уже достаточно длительное время у полководцев в моде были рейтарные конные войска, вооруженные пистолетами. Они нападали сообразно так называемой стратегии " караколе ". Приблизившись к сопернику, первая шеренга рейтар делала выпал из пистолета, после что отъезжала в сторону, а выпал делала уже 2-ая шеренга и т. д. Когда собственный выпад делала крайняя шеренга, опять была готова палить первая шеренга, пристроившаяся сзаду. Густав Адольф считал, что для сотворения огневой мощи довольно и артиллерии с мушкетерами, а кавалерия обязана учиться настоящим натиском и преследованием врага, рейдами во фланг и в тыл… Поэтому он позволял отдать по одному выстрелу лишь главным двум шеренгам, главный же упор атаки, производившейся галопом, был изготовлен на палаши. Так защитный, по идее, прямолинейный распорядок мог не лишь истреблять атаковавших( вособенности, ежели они это делали глубочайшей массивной колонной), но и сам переходить в атаку. [36] Густав Адольф поделил свою конницу на полки из 8 рот по 70 человек в всякой. Полки эти основывались в 4, а потом и в три шеренги. Снаряжение было существенно облегчено, лишь тяжелой коннице были оставлены кирасы и шлем; у легкой отняли все предохранительное оружие. Конечно, узкий военный распорядок требовал высокой дисциплины отдельных долей, точной координации действий всех родов войск, хорошей выучки боец. Иначе линия просто могла пробиться, утрачивала любую упругость и подвижность, что было обусловлено практичным неимением промежутков меж отдельными долями. Дисциплина же в шведской армии соблюдалась строго. Даже в походе бойцы Густава Адольфа поражали точным соблюдением равнения и дистанции, что уж произносить о самом битве! Кстати, конкретно шведского короля считают изобретателем наказания шпицрутенами. Виновного прогоняли через строй меж 2-мя шеренгами боец, любой из которых должен был нанести удар дубиной по спине преступника. Густав Адольф говорил, что десница ката бесчестит бойца – в различие от руки приятеля. Конечно, возмездие шпицрутенами нередко превращалось в смертную смерть. Солдат Густава Адольфа был все еще одет в обыденное крестьянское платьице. В различие от почтивсех полководцев современности, шведский монарх позволял хватать бойцам в поход лишь законных жен, были устроены походные школы для солдатских деток. Шведское армия в начале собственного пребывания на германской земле удивляло местных обитателей отрицанием от грабежей. Впрочем, в ходе борьбы королю довелось взять на службу немало новейших наемников, перебежчиков, даже пленных из побежденных армий. Шведская элемент в армии уменьшалась, усиливались и все тяготы похода, благодарячему в предстоящем северное войско уже недостаточно чем различалось от врагов в значении походной дисциплины и мародерства. Помимо сухопутной армии, Густав ii уделял огромное интерес и творению массивного флота, без которого о господстве над Балтийским морем нечего было и мечтать. В Швеции возникло адмиралтейство, скоро основывались боевые корабли. Для обитателей страны эмблемой шведского морского могущества до сих пор является известный корабль " Густав Ваза ", спущенный на воду в 1628 году… затонувший в том же году, а позже поднятый со дна. Реорганизованная войско Густава Адольфа в 1625 году опять истока боевые деяния против Польши. В январе 1626 года при Вальгофе Густав Адольф в блестящем манере одержал победу над врагом, в частности показав преимущество собственного модернизированного войска над прославленной польской кавалерией, с которой до этого шведы дрались с огромным трудом и с переменным успехом. Эта победа дала в руки воинственного монарха существовавшие земли Ливонского ордена. Сразу после этого театром боевых действий стала Польская Пруссия – так шведы, обхватив море с востока, продвигались на южное побережье. Еще три года длилась эта кампания. Наконец, при функциональном посредничестве надавившей на Польшу Франции, было заключено Альтмаркское перемирие 1629 года. По нему боевые деяния прекращались сроком на 6 лет. земля берегла за собой Ливонию, в ее руках оказывались Лифляндия, прусские городка Элбинг, Браунсберг, Пиллау и Мемель( Клайпеда). Шведы получали и таможенные финансы от торговли по Висле. Франция давила на обе стороны, пытаясь их примирить, естественно, не элементарно так. Кардинал Ришелье был очень заинтересован в том, чтоб могущественная земля( он даже не подозревал, как могущественная!) безотлагательно включилась в кампанию, вот уже 10 лет продолжавшуюся в Германии. Вскоре Густав Адольф стал функциональным соучастником событий, названных Тридцатилетней борьбой. В начале xvii века католические круги Европы предприняли большое пришествие на покорения Реформации. С религиозными противоречиями тесновато переплетались и геополитические, конкретно благодарячему ситуация в итоге так запуталась, что не постоянно разрешено было точно сориентировать, какая государство к какому лагерю относится. Тем наиболее что и государств данных было еще более, чем вданныймомент. Особенно ясно противоречия проявлялись в Центральной Европе, на местности Священной Римской империи. В 1609 году был сотворен новейший боевой альянс – Католическая Лига, в который вошли правитель, католические князья империи, Испания( где так же, как и в империи, правили Габсбурги). Естественно, Лигу поддерживали Папа Римский и Польша, а несчитая такого, Венгрия, Тосканское герцогство и Генуя. В противовес Лиге была создана Евангелическая уния( протестантские княжества Германии), в которую вошли курфюрст Бранденбургский, ландграф Гессенский, некие германские городка. Унию поддерживали Трансильвания, Савойя и Венеция, Дания, Англия, Республика Соединенных провинций( Нидерланды). В этом лагере, несомненно, оказалась в конце концов и протестантская земля, а втомжедухе церковная Франция, не желавшая усиления Габсбургов. Тридцатилетняя битва началась в Чехии весной 1618 года. Здесь уже издавна назревали противоречия национально-религиозного нрава. Имперцы наводнили страну иезуитами, преследовали деятелей чешской культуры. Ситуация взорвалась, когда престарелый правитель Матвей провозгласил собственного наместника на чешском троне( повелитель Чехии обычно был и царем Священной Римской империи), конкретного католика, ставленника иезуитов, собственного племянника Фердинанда Штирийского. Чехи были чрезвычайно недовольны. В один майский день( 23-го числа) чешская делегация ворвалась в старый царский дворец в Праге и выкинула из окна в ров представителей правителя. Они чудом остались живы и бегали из страны. События эти получили в летописи заглавие Пражская дефенестрация. Мятежники выбрали личное временное руководство – директорию. Вскоре меж мощами бунтовщиков и имперскими отрядами развернулась вооруженная сражение, которая шла с переменным успехом. К восстанию примкнула Моравия. Когда в 1619 году Матвей погиб и его пространство обязан был сообразно завещанию взятьвдолг Фердинанд, чехи его, естественно, не признали и отправь на еще наиболее тривиальный разрыв с империей, пригласив " на королевство " голову Евангелической унии и зятя британского короля, Фридриха Пфальцского. Фридрих правил не продолжительно: враги иронично именовали его " зимним владыкой ", таккак только некотороеколичество месяцев зимой 1619/ 20 года его разрешено было воспринимать серьезно как чешского монарха. Католическую лигу поддержали армиями и средствами испанцы, папа, Тоскана и Генуя. Трансильванский король обязан был отойти от стенок Вены, таккак в тыл ему ударили венгры. К императору Фердинанду присоединились и Бавария с Саксонией. В то же время Лига навязала членам Евангелической унии контракт, сообразно которому они не обязаны были входить в боевые деяния с церковной армией. Таким образом, протестантские силы оказались разъединенными, в то время как католические, напротив, выступили единственным фронтом. 8 ноября 1620 года у Белой Горы чешские войска были наголову разбиты имперскими мощами под командованием профессионального предводителя испанской школы глава Иоганна Церкласа Тилли. Лидеры освободительного движения бегали из страны. Эмигрировал в Голландию и Фридрих, его владения были оккупированы сразу испанцами и армиями церковных германских князей. Фердинанд в 1623 году лишил Фридриха Пфальцского титула курфюрста и передал его католику Максимилиану Баварскому. На пленённых территориях правитель Фердинанд начал политику ожесточенных репрессий против протестантов и чехов вообщем. Опять огромные возможности получили иезуиты. В июле 1621 года в Праге были казнены 27 управляющих восстания, посреди которых оказались и не наиболее функциональные его соучастники. Владения почтивсех чешских и моравских дворян были распроданы. Преследовалась государственная чешская цивилизация, сжигались книжки. Спасая свою жизнь, страну покинули такие видные представители чешской интеллигенции, как преподаватель Ян Амос Коменский, историк Павел Скала, публицист Павел Странский и др. Военные деяния тем порой не были прекращены вполне. На Рейне и на северо-западе Германии продолжали делать сравнимо малые евангелические армии Мансфельда и Христиана Гальберштадтского. Эти военачальники уже полностью перешли на самообеспечение собственных армий, грабя католические монастыри и элементарно окружающие местности. Ненамного проще для обычных германцев было присутствие на их местности и имперских боец Тилли, который вступил в Северную Германию. Успехи Габсбургов и, в частности, успехи Тилли в Германии не могли не тревожить Нидерланды, Францию, Англию и Данию. Все они по той или другой( как правило, " географической ") фактору не желали созидать сильную империю в центре Европы. Английский повелитель Яков i начал находить правителя и предводителя, руками которого разрешено подавить разбушевавшегося Фердинанда. Вот тогда в дипломатических кругах и затевает деятельно муссироваться шведская содержание. Густав Адольф уже успел зарекомендовать себя как одаренный и принципиальный военачальник, которого просто разрешено настроить на " священную войну " с католиками с перспективой приращения владений. Впрочем, не наименьший энтузиазм у той же Англии вызывал также принципиальный датский повелитель Кристиан iv, опасавшийся за секуляризованные в Дании в выгоду короны церковные земли. Кристиан наиболее, ежели его шведский сотрудник, мог потерпеть от расширения имперских владений – все-же Дания примыкает с Германией по суше. К тому же Густав уж очень неприкрыто претендовал в случае собственного введения в войну на сплошное доминирование всеми протестантскими мощами. Так что до поры до времени шведского короля оставили разбираться с его польскими проблемами, а Кристиан весной 1625 года выступил против церковной армии. Начался 2-ой период Тридцатилетней борьбы – датский. Датский монарх направил свои войска в междуречье Эльбы и Везера. К нему присоединились Мансфельд и Кристиан Гальберштадтский, а втомжедухе ряд северогерманских князей. Положение Фердинанда стало угрожающим. ныне его силы были распылены, за годы борьбы истощились имперские деньги( в то время как Кристиан получил субсидии от голландцев и британцев). Тогда-то на авансцене возник спасатель империи, чуть ли не самый-самый узнаваемый военачальник Тридцатилетней борьбы, " Большой и страшный " Альбрехт Валленштейн. Валленштейн, онемечившийся чешский дворянин-католик, впервыйраз отличился, командуя одним из полков в Белогорской сражению. С тех пор под его истоком находились большие отряды наемников. Во время конфискации земель чехов после схватки у Белой Горы ему получилось скупить бессчетные поместья, бора и рудники: практически он стал владельцем всей северо-восточной Чехии. В момент, когда Фердинанд ii лихорадочно находил метод борьбы с датским врагом, Валленштейн внеспредложение ему свою систему. Он взялся сотворить и вооружить гигантскую армию наемников, не анализируя их государственной и даже религиозной принадлежности. Армия эта обязана была существовать за счет приличных контрибуций с местного народонаселения покоренных территорий, т. е. " битва обязана кормиться войною ". Император для начальных расходов дал полководцу личные округа( кпримеру, Фридлянд). Альбрехт Валленштейн скоро показал себя как владелец незаурядных организаторских возможностей, как превосходный управляющий огромных воинских масс, в первую очередность, меж схватками – в походе и " на постое ". За маленький срок он сотворил 30-тысячную армию, установив в ней жесточайшую дисциплину. Солдатам выплачивали немало и часто, несомненно, облагая тяжелейшими повинностями и поборами рядовых обитателей империи. В собственных владениях Валленштейн наладил мануфактурное создание орудия и армейского снаряжения. В различных местах страны были подготовлены сложения и запасы. Имперские наемники, как ленивый, но обеспеченный домовладелец переселяется из комнаты в комнату по мерке их захламления, переходили с одной земли на иную по мерке их опустошения. Уже к 1630 году армия предводителя насчитывало 100 тыщ человек. Еще до этого мощь новейшей имперской армии ощутили на себе датчане. Продвинувшись на север, Валленштейн сразу с Тилли нанес протестантам ряд сокрушительных поражений( Мансфельда разбил сам Валленштейн у моста чрез Эльбу около Дессау, а датчане потерпели поражение от Тилли под Люттером у Баренберга). В руках Валленштейна оказались Мекленбург и Померания, он поставил себе на службу всю Северную Германию. Неудачной была только его попытка брать ганзейский град Штральзунд на сберегаю Балтийского моря. Здесь в 1628 году совместно с датчанами провел первую свою операцию на германской местности Густав ii Адольф. Тем порой Тилли вторгся на полуостров Ютландия, грозя уже датской столице Копенгагену. Кристиан, бежавший на острова, запросил решетка, который и был заключен в Любеке в 1629 году на критериях довольно подходящих для датского короля. Вероятно, тогда Валленштейн уже начал приготовлять личное возвышенность – политика, которую он продолжит по окончании шведского периода борьбы. Император же на севере Германии опять занялся расправой с протестантами и протестантизмом вообщем. Пасторы изгонялись, запрещалось некатолическое богомолье, происходили ведовские процессы. Был принят несимпатичный Реституционный эдикт, по которому восстанавливались права церковной церкви на актив, захваченное у нее с 1552 года. Предстояло возвратить два архиепископства и 12 епископств, не полагая наиболее маленьких владений. Против таковых непопулярных мер выступали не лишь некие князья, но и сам Валленштейн. Во-первых, в его армии было достаточно немало протестантов, во-вторых, военачальник лелеял мечту об укреплении централизованной императорской власти, разработке объединенного страны, в котором нужно было бы править, согласуя свои законы с настроениями людей. Себе в новейшей державе Валленштейн отводил очевидно не заключительную роль. Он получил Мекленбургское герцогство в личное владение, был награжден титулом Генерала Балтийского и Океанического морей, в его постановлении была большая войско, Фердинанд уже именовал Валленштейна генералиссимусом. Полководец же, реализуя программу на укрепление монаршей власти, предлагал императору рассеять собиравшийся в Регенсбурге стольный рейхстаг. Но в данной ситуации Фердинанд, сам опасавшийся авторитетного генерала, подчинился напористым потребностям церковных князей( тайком подстрекаемых Францией) и отстранил фаворита от управления армией. Кардинал Ришелье, видя, что Габсбурги сильны, как никогда, направил собственный взгляд на шведского короля. Как уже было произнесено, с 1628 года он деятельно нажимал на поляков с тем, чтоб они как разрешено скорее заключали с Густавом перемирие, тем наиболее что тот отказывался входить в войну на местности Германии, не получив гарантий ненападения Сигизмунда. После Альтмарка все вопросы вроде бы были решены. В 1630 году начался шведский период Тридцатилетней борьбы. Густав Адольф имел некотороеколичество обстоятельств вмешиваться в описываемую общеевропейскую войну. 1. Набожность подталкивала короля к охране эталонов протестантизма " от мрака папского лжи ". Во время борьбы с Сигизмундом iii личная пропаганда Густава ii много постаралась над творением в Швеции антикатолической истерии, и сейчас он обязан был разрабатывать титул адвоката протестантской веры. 2. Война в Германии могла отдать Швеции огромные геополитические дивиденды. Уже была отрезана от Балтийского моря РоссийскаяФедерация, растеряла свои позиции Польша, ослаблена за крайние 5 лет Дания. Победоносная битва в Северной Германии сулила шведам контроль над южным побережьем Балтийского моря, над устьями крупнейших впадающих в него рек. Море вправду могло начинать внутренним озером Швеции. 3. Определенная угроза исходила от Валленштейна. Свой титул генерала 2-ух морей он получил не случаем. Под управлением генералиссимуса началась форсированная постройка имперского флота. Первой целью военно-морской злости империи, ежели бы она свершилась, могла начинать или земля, или нетакдавно обретенные ею местности. Во каждом случае, у Густава Адольфа на море возникал наиболее чем суровый враг. 4. Густав Адольф обязан был воплотить и свои личные полководческие амбиции, " обнаружить себя миру ", приобрести славу. Для влюбленного в историю, в частности в военную, правителя и реформатора безупречные образы Александра Великого и Юлия Цезаря означали, наверняка, много. 5. Исследователи летописи скандинавской державы не без оснований указывают на то, что битва была нужна не самой благоприятной в экономическом отношении, неглядя на проведенные реформы, Швеции для отвлечения интереса народонаселения от внутренних заморочек. На фронте оказывались почтивсе функциональные люди " в самом соку ": и фермеры, и дворяне. Это уменьшало возможность каких-то народных переживаний или благородных мятежей на Скандинавском полуострове. Солдаты, которых дома довелось бы подкармливать государству, вдалеке от отчизны питались за посторонний счет – и захваченных территорий, и наружных субсидий. Помощь оказали французы, с которыми чрез полгода после истока шведского периода борьбы был заключен в Бервальде издавна приготовленный контракт. По нему Франция развгод передавала Швеции для ведения борьбы 1 миллион ливров. Удалось создатьусловия и помощью России, которая, желая ослабления церковной Польши, на льготных критериях передавала собственной северной соседке семя, пеньку, селитру, корабельный лес. " Если остальные страны начинают войну поэтому, что они состоятельны, то земля – поэтому, что она скудна ", – так писал о факторах вторжения в Германию Густава ii Адольфа узнаваемый дипломат Сальвиус. Были и остальные поводы – формальные. Например, обидное для шведского короля преуменьшение его титула в официальных документах правителя Фердинанда, неприглашение Густава Адольфа на Любекский конгресс, родство короля с некими протестантскими князьями( так, его сестра чистота вышла замуж за пфальцского маркграфа Иоганна Казимира, а сам повелитель был женат на сестре курфюрста Бранденбургского). Сторонники введения Густава в войну уже издавна подготовили почву для его теплого приема посреди покоренного царем народонаселения. Были применены предсказания Апокалипсиса и какие-то пророчества Парацельса о пришествии с севера льва, который обязан одолеть сокола( имперский знак). Так что имя Полночного льва рыкающего уже повторяли во почтивсех городках Германии. Летом 1630 года в Стокгольме повелитель прощался с гражданами. Некоторые источники говорят, что на праздничном собрании перед отплытием военной экспедиции Густав Адольф предсказал свою погибель в грядущей борьбе. Подданные короля плакали совместно с его величеством. В день летнего солнцестояния 13 тыщ человек высадилось на полуострове Узедом в Померании. Король-воитель свалился на колени и поблагодарил Господа за успешную переправу. Начался основной поход в жизни " Северного льва ". Густав Адольф сравнимо скоро подчинил себе всю Померанию с ее столицей Штеттином( Щецин), контролирующей низовье Одера. План-минимум, таковым образом, был уже осуществлен. ныне в руках Швеции были выходы в Балтийское море по Даугаве( она же Западная Двина), Висле и Одеру. Однако далее повелитель двигался на юг по Одеру чрезвычайно аккуратненько. Ему нужно было снабдить подвоз продовольствия и притянуть на свою сторону как разрешено более союзников. Помня об участи датского короля, князья не так уж и торопились присоединиться к новому защитнику всех протестантов. 23 января 1631 года в Бервальде был заключен тот самый-самый франко-шведский альянс, который показал совершенное единодушие меж могущественными державами и ускорил переход на сторону " Северного льва " германских правителей. Шведский повелитель по соглашению обязывался завести в действие армию из 30 тыщ пехотинцев и 6 тыщ всадников. Проведя следующий рекрутский комплект в Швеции и вербовку наемников, Густав выполнил это ограничение. Отдельным пт в Бервальдском акте было замечено, что Густав Адольф не станет новости боевых действий против стран – членов Католической лиги. Это ограничение он нарушил, как лишь ощутил себя владельцем расположения. Приятным сюрпризом для германцев стало воздержанность северных боец от грабежей, взыскательно соблюдавшееся на начальном периоде шведского присутствия в Германии. Это добавило королю очков в борьбе за симпатии местного народонаселения. А имперцы, напротив, очки лишались вследствии непродуманной и лишней жестокости, проявлений религиозной нетерпимости. Фельдмаршал Тилли двинулся навстречу шведам скоро после такого, как узнал о посадке новейшего врага. В марте 1631 года он брал штурмом прочность Ной-Бранденбург, приказав побить целый шведский гарнизон. Другой имперский полководец, Паппенгейм, брал с битвой большущий коммерческий центр на Средней Эльбе – Магдебург, который отказался покориться, веря на содействие шведского короля. Древняя столица городских свобод пала 20 мая 1631 года, и злой гусарский командир Паппенгейм близоруко дал град собственным воинам на ограбление. Дело разбоем не ограничилось. Озверевшая солдатня вырезала 30 тыщ магдебуржцев, тыщи домов были сожжены. Эта кровавая акция пихнула в часть шведов опасавшегося за свои земли саксонского курфюрста Иоганна Георга. Позиция правителей Саксонии и Бранденбурга, колебавшихся меж царем и шведским монархом, вособенности тревожила Густава ii. Без союза с данными правителями шведы не могли себе позволить безмятежного продвижения в глубь Германии. Курфюрст Бранденбургский Георг Вильгельм вообщем был недоволен поведением в его землях имперцев Валленштейна. Еще в мае 1629 года он пожаловался Фердинанду ii: " Все – и городка, и сельские угодья – превращено в бесплодную пустыню, и я своими очами не вижу ничто, несчитая руин и предстоящего опустошения моих земель… Мои нищие земли обязаны не лишь кормить окружающих в них боец, но и высылать жалование тем, какие расквартированы в остальных странах… Взимаются не лишь большие суммы на артиллерию, но требуются помещения для отдыха, лошади, фитили, сараи, телеги и почтивсе иное. Все это сопровождается таковыми жестокостями, казнями и иными преступными деяниями, какие, я нисколько не сомневаюсь, не имеют ничто всеобщего с интересами Вашего Императорского Величества… " Но с иной стороны, курфюрст рассчитывал наследовать Померанию, предводитель которой был уже в преклонных летах, и Густав казался курфюрсту натуральным соперником в борьбе за померанские земли. Шведский повелитель заставил собственного шурина к союзу практически под дулами орудий. В начале похода он писал курфюрсту: " Когда я со собственным войском подойду к Вашим границам, Вашей милости будетнеобходимо сделатьсвойвыбор ". 3 июля 1631 года потерявший после Магдебурга снисхождение повелитель Густав так и сделал. Под Берлином стала шведская войско, бойцы окружили стольный замок, и Георг Вильгельм обязан был закончить альянс с воинственным северным монархом. Авторитет Густава Адольфа в связи с событиями в Магдебурге некотороеколичество пошатнулся. Многие разговаривали, что его охрана протестантского дела есть лишь на словах, на деле же он оставляет братьев по вере на произвол судьбы. Солдаты же правителя острили: " Его снежное величество растает, как лишь спустится на юг ". Нужно было безотлагательно исправлять состояние. " Северный лев " кинулся вслед за Тилли. Обе армии встретились севернее Лейпцига у селения Брейтенфельд [37] в сентябре 1631 года. Здесь состоялось одно из крупнейших схваток всей Тридцатилетней борьбы, в котором новенькая шведская войско одолела наемническую армию старенького эталона, а шведский повелитель совсем вписал родное имя в анналы военной летописи. Битва свершилась 7( 17) сентября 1631 года. Густав Адольф располагал 39-тысячной( по иным этим – 34-тысячной) армией, которая состояла из шведской( 23 тыщи) и саксонской( 16 тыщ) долей. Войско саксонского курфюрста было набрано, в главном, недавно до боя и не имело военного эксперимента. У Густава Адольфа было 13 тыщ кавалерии и 75 пушек – применялось и батарейные( томные) орудия, и полковые( облегченные). Тилли располагал 36-тысячной армией. У него было 11 тыщ конницы и только 26 пушек. Имперская войско расположилась в нескольких километрах к северу от Лейпцига, на маленьких пригорках восточнее Брейтенфельда. Поле тут представляло собой чуть-чуть всхолмленную равнину, протяженностью по фронту в три километра и практически столько же в глубину. В южной его доли находился лесной массив, а на северо-востоке – ручей Лобербах. Пехота Тилли построилась в духе испанской стратегии: в 14 терций, сведенных в 4 бригады( квадратные колонны большущий глубины построения), по 5–6 тыщ в всякой. 6 кавалерийских полков закрыли справа эти колонны; левое крыло под командованием генерала Паппенгейма состояло из 12 наилучших кавалерийских полков и 1-го пехотного. Лобербах протекал в 2-ух километрах перед фронтом. Весь военный распорядок имперцев был вытянут в одну линию без каких-то уступов сзади или запасов; прерывистый фронт растянулся на 3, 5 километра. Шведско-саксонская войско, наступая с севера, сначало развернулась против имперского войска на таком же широком фронте в две полосы. Первая образовывала непрерывной фронт, дробь шведской пехоты перешла в трехшереножный строй, чтоб не бросать на фронте разрывы и завести в бой большее численность стрелков. Артиллерия была поставлена в центре первой полосы, в ходе боя легкие пушки не раз меняли дислокацию, торопясь на содействие в наиболее жаркие участки боя. Особенностью в расположении шведских войск была маневренность небольших пехотных долей, объединенных в бригады, меж которыми находились малые конные доли. Позади имелись пехотные и кавалерийские запасы, наиболее такого – Густав Адольф оставил там и дробь орудий, став чуть ли не главным полководцем, выделившим артиллерийский запас. Правое крыло шведско-саксонской армии возглавлял Баннер, центр – Тейфель, левое крыло – Горн. При наступлении, в целях наиболее комфортной переправы чрез Лобербах, шведско-саксонская войско двинулась западнее, и саксонцы оказались против центра Тилли. Обе армии сейчас имели вероятность развить охват врага собственным правым крылом. Увидев это, Паппенгейм оторвался с левым хорошим кавалерийским крылом имперцев от центра и ушел еще левее – так, что сам получил вероятность охватить тут шведский фланг с запада. Построение войск при Брейтенфельде в 1631 году и правило схватки Битва началась сутра с канонады. Тилли не стал сходу штурмовать врага при переправе крайнего чрез ручей, таккак желал отдать собственным пушкам, размещенным на холмах, вести достаточную артиллерийскую подготовку. Тем порой Густав Адольф уже имел трудности со своими союзниками. Около пополудни он выслал веление собственному правому крылу выдвигаться по течению к Брейтенфельду, а центру определить тактическую ассоциация с некотороеколичество оторвавшимися саксонцами. Но те, не дожидаясь этого контакта и видя, что шведы на противном фланге уже переправились чрез Лобербах, поторопились вперед. Сначала они попали под пламя пушек имперцев, а потом конкретно их первыми нападали имперские колонны. С фланга же саксонцам грозила кавалерия. Подданные курфюрста, фактически не оказывая сопернику противодействия, устремились нестись, шведский левый фланг сейчас был раскрыт, и довелось бы шведам плохо, ежели бы Тилли не кинул сходу на саксонцев такое численность пехоты. Одна из его бригад так увлеклась преследованием бегающего неприятеля, что более на поле боя не возникла. Остальных фельдмаршал чрезвычайно продолжительно отдавал в строй. Между тем Паппенгейм повел атаку на противоборствующий ему шведский фланг. Одновременно он отправил полк в тыл сопернику. ныне Густаву Адольфу грозило совершенное свита превосходящими мощами неприятеля. Однако у него не зря имелась резервная 2-ая линия, а шведская конница беспристрастно была подготовлена лучше и воспользовалась авангардный стратегией, совмещая личные удары с деяниями расположенных совместно с ней мушкетеров. Имперцы, применявшие старую пистолетную стратегию, не могли сотворить должного давления на ряды врага. Из шведской 2-ой полосы были высланы силы, достаточные для такого, чтоб отобразить атака с тыла, а для отображения флангового удара правое крыло первой полосы было втомжедухе продолжено загибом из состава 2-ой. На фланге против 7 тыщ всадников имперского генерала дрались 4 тыщи шведских конников и одна команда – немногим наиболее 2-ух тыщ человек – пехоты. Наскоки конницы Паппенгейма встречались залпами мушкетов и маленькими контратаками кавалерии. Таким образом конница и пехота Густава Адольфа и Баннера в движение 4 часов отразили 7 последовательных атак имперцев. Паппенгейм заночевал на поле боя и отступил на последующее утро. Атакуя вражеские фланги, имперцы порвали родное армия на три доли. Основные же действия происходили на восточном участке фронта. Здесь 6 кавалерийских полков правого имперского крыла, которым практически не довелось делать против саксонцев, повернули против раскрытого шведского фланга и, не дожидаясь прибытия собственной пехоты, повели атаку. Шведский повелитель развернул навстречу им 2 бригады пехоты из 2-ой полосы и 4 тыщи человек конницы, собранной из обеих рядов. Имперская кавалерия потерпела поражение и, преследуемая шведами, покинула поле схватки. Ее уже не было к тому моменту, когда Тилли вконцеконцов привел в распорядок три пехотные бригады, до этого занимавшиеся саксонцами, и возле 14. 30 начал пришествие на шведский центр. Это пришествие захлебнулось – ворачивалась конница, лишь что бившая имперскую кавалерию, рейд по тылам врага возглавил собственно Густав Адольф. Его пребывание постоянно вдохновляло боец, какие знали о собственной отваге, не раз проявленной их владыкой. На теле у него были шрамы от 9 сабельных ударов, повелитель обнаруживал некотороеколичество неожиданную для достаточно грузного человека способность в обращении с орудием и в верховой езде… Будучи атакованными конницей с фланга и тыла, наталкиваясь мощнейший пламя орудий и мушкетов, пехотные бригады Тилли в некий момент пресекли перемещение вперед. Для глубочайшей же колонны приостановка погибели подобна. Через некотороеколичество минут эти колонны были облеплены мушкетерами со всех сторон. Сюда же шведы подтянули важную дробь собственной полковой артиллерии. С короткого расстояния орудия и мушкеты расстреливали столпившихся имперцев. Орудия так накалились, что из почтивсех уже невозможно было палить. Да это уже было и нетакуживажно. Лишь маленькому отряду, возглавляемому Тилли, получилось пробиться на север, сам фельдмаршал был ранен. Шведы преследовали врага не очень радикально. Под Брейтенфельдом имперские войска утратили 8 тыщ убитыми и ранеными и 5 тыщ пленными. Вся томная артиллерия имперцев была захвачена шведами. В армии же Густава Адольфа выбыло из строя только возле 3 тыщ человек. При этом шведский повелитель тут же включил пленных в состав собственного войска, сделав свою армию еще многочисленнее, чем до боя. И в боевом отношении, и в политическом бой при Брейтенфельде была важной вехой в европейской летописи. Целый ряд нововведений Густава Адольфа вполне оправдал себя. Его пехота, конница и артиллерия отлично взаимодействовали, помогали друг другу, облегченные пушки сыграли одну из решающих ролей в сражению, как и бессчетные мушкетеры. Линию сопернику прорвать не получилось, его глубочайшие пехотные колонны проявили всю свою уязвимость, подвело имперцев и неимение запаса – вступление сходу в бой в одном месте для решения локальных задач( атаки на саксонцев) большущий массы пехоты не позволило впору кинуть силы и на остальные принципиальные участки фронта. В этом отношении шведский военачальник также оказался наиболее предусмотрительным. Линейная стратегия отныне навечно занимает водящее пространство в боевом художестве. Брейтенфельдское схватка протестанты до сих пор именуют одним из главных эпизодов в летописи борьбы за их веру. Густав Адольф стал спасателем протестантизма. Его имя прогремело на всю Европу, сейчас перед ним раскрывались широчайшие политические виды, был раскрыт путь в Центральную и Южную Германию, маленькие и большие правители находили дружбы могущественного предводителя. " Северный лев " начал родное триумфальное путешествие по городкам и весям. Густав Адольф не стал гнать собирающего новейшую армию на северо-западе Тилли, постановив, что тут шведское состояние довольно крепко. Он двинулся на юг, сейчас его всюду ожидал теплый прием. Перед монархом открыли свои ворота Нюрнберг и Франкфурт-на-Майне, поход по Рейну смотрелся легкой прогулкой. Рождество шведский двор с размахом встречал в Майнце. Несмотря на уговоры союзников, повелитель не торопился передвигаться на Вену, да и саксонцев попросил этого не делать, предвидя то, что скоро им будетнужно его содействие. Поэтому Иоганн Георг со своими армиями двинулся в сочувствующую ему Чехию и брал Прагу. Чешские эмигранты ворачивались на отчизну, восстанавливались права протестантов. На покоренной местности Густав ii вел себя как реальный владелец данных земель – воспринимал клятву от городов, раздавал земли собственным любителям, наказывал преступников. Армия его к весне 1632 года возросла за счет наемников, перебежчиков и пленных до 120 тыщ человек – и католиков, и протестантов. Шведов и финнов тут было только 13 тыщ. Король выдвинул идею образования Федерации протестантских князей с собой во голове. Он очевидно находил титула новейшего правителя Германии. В его стратегических планах было пришествие на Вену сразу семью армиями, какие обязаны были сближаться по радиусам плавно закругленного фронта от Силезии до альпийских перевалов – беспрецедентно масштабная задачка для такого времени. В то же время французское руководство уже тревожилось по поводу такового усиления собственного союзника. Сильный правитель в Центральной Европе – будь то Габсбург или Ваза – Ришелье был совсем не нужен. ныне его секретная дипломатия содержалась в переговорах с католическими князьями, предложениях им поддержке. Французы занимали городка на западных границах Германии под самым носом у шведов. Вскоре их опаски еще наиболее усилились, когда Густав, в повреждение Бервальдских договоров, повел свою армию в католическую Баварию. В апреле на реке Лех, притоке Дуная, шведская войско встретилась с новейшей армией Тилли и присоединившегося к нему Максимилиана Баварского. 5 апреля шведы перешли чрез Лех, совершив, таковым образом, одну из первых в летописи форсированных переправ. Тилли, занимавший сильную позицию на ином сберегаю, не выдержал удара врага, был отброшен, в последовавшей тут же сражению под Райном имперцы и баварцы потерпели поражение, сам фельдмаршал был тяжко ранен и погиб чрез две недели в цитадели Ингольштадт. Густав Адольф одолжил Аугсбург, а в середине мая 1632 года вступил в Мюнхен. Жители городка, боясь мести за Магдебург, не оказали шведам нималейшего противодействия. " Северный лев ", меж иным, показал веротерпимость, не начав гонения на католиков. Но с иной стороны, войско Густава Адольфа разрослась, процентная элемент шведов в ней была уже очень мала, Германия же богаче с годами борьбы не становилась. В армии шведского короля существенно свалилась наука. В походе его армия уже следовало тем же распорядком, что и остальные армии в данной борьбе. Полк в три тыщи человек вез за собой не меньше 3-х сотен повозок, и любая из них была битком набита супругами, детьми, девушками легкого поведения и награбленным хорошем. Когда какой-либо маленький отряд обязан был выступить в поход, его выступление задерживалось до тех пор, покуда для него не доставлялось десятка три повозок, а то и более. Солдаты шведского короля в значении мародерства уже недостаточно чем отличались от собственных врагов. В тылу у шведов фермеры стали подымать восстания. Все эти " тыловые " причины принудили Густава Адольфа летом 1632 года пресечь функциональные военные деяния на юге Германии. В австрийской столице царила потерянность. Тилли разбит, испанцы уводили свои войска со Среднего Рейна для роли в борьбе против голландцев, Прага занята саксонцами, а хозяйка Вена, не ровен час, станет атакована победоносным шведским полководцем. В данной ситуации правитель Фердинанд снова кинулся за поддержкой к Валленштейну. На этот раз генералиссимус выторговал себе еще огромные возможности. Он получил преимущество безпомощидругих взыскивать контрибуции с пленённых городов и земель, выводить боевые союзы, наказывать боец и офицеров, определять стратегию боевых действий. Валленштейн даже достигнул такого, что членам императорской фамилии было запрещается возникать в армиях. Немного времени пригодилось полководцу, чтоб сотворить новейшую огромную наемную армию, с которой он двинулся в Саксонию, с целью отхватить от Густава его союзника Иоганна Георга. Солдаты генералиссимуса планомерно разоряли саксонскую местность, и курфюрст поначалу оставил Чехию, а позже обязан был умолять неотложной поддержке у шведского короля. Густава Адольфа, естественно, чрезвычайно волновали действия в Саксонии: имперцы могли ампутировать его от баз обеспечения, отобрать южное побережье Балтийского моря. Поэтому летом шведы также вступили на саксонскую местность. К этому моменту армии так устали от борьбы, что сейчас художество предводителя проявлялось часто не в схватках, а в успешном маневрировании, истощении врага, перехвате друг у друга баз обеспечения, выжидании. Даже без боя большие соединения 1-го из конкурентов могли от недостатка припасов пропасть или, по последней мерке, утратить боеспособность. Густаву Адольфу не получилось воспрепятствовать соединению сил Валленштейна и Максимилиана Баварского, и он отошел к Нюрнбергу. Сдача этого мощного городка могла плохо воздействовать на репутацию шведов. Генералиссимус пробовал брать Нюрнберг измором, но в августе шведский монарх получил подкрепления и сам перешел в пришествие. Однако вследствии недостоверных разведданных попытка шведов брать укрепленный часть Валленштейна недалеко от Нюрнберга не увенчалась успехом. В октябре 1632 года Густав ii привел свои войска к Эрфурту, перешел чрез реку Заале и расположился там лагерем. Имперцы считали, что враг расположился на зимние квартиры, благодарячему генералиссимус поделил свои войска. Отряд Паппенгейма отправился в Галле, а маленький отряд хорватов под командованием Коллередо был оставлен в Вейсенфельде. В случае пришествия шведов они обязаны были трижды выстрелить из пушек, дав таковым образом знак остальным имперцам. Сам Валленштейн с главными мощами двинулся к Мерзебургу и расположился меж Заале и ручьем Флосгратен. Разведка Густава Адольфа на сей раз выполнила свои задачки отлично, и повелитель, спросив о рассредоточении войск врага, решил немедленно перейти в атаку и направился к Вейсенфельду. Коллередо дал знак, и Валленштейн отдалприказ армии поспешно сконцентрироваться у маленького города Лютцена( снова бой свершилась недалеко от Лейпцига). Срочная депеша с указом ворачиваться была выслана Паппенгейму. Шведская войско под Лютценом насчитывала 18 с половиной тыщ человек, а имперская – 18 тыщ.( Вот они – реалии Тридцатилетней борьбы! Имея в сумме возле 200 тыщ бойцов на германской местности, имперцам и шведам получилось притянуть для, непременно, принципиального схватки только маленькую их дробь.) Шведы, естественно, имели привилегия в артиллерии. Против их 60 орудий имперцы имели только 21 пушку. Поле схватки представляло собой равнину протяженностью возле 2, 5 км меж 2-мя ручьями. К утру 16 ноября 1632 года шведская войско выстроила военный распорядок. Все его три доли выстроились в две полосы. Правый фланг, которым командовали собственно повелитель и Горн, состоял из 12-ти эскадронов, в промежутках стояли мушкетеры. Первой чертой центра командовал Браге, а 2-ой – Книпгаузен. Левое крыло возглавлял барон Бернгард Веймарский. При всякой пехотной бригаде было по 5 огромных орудий, а 45 легких пушек размещались по крыльям военного распорядка. Пехотный запас полковника Гендерсона был размещен меж обеими чертами, конный запас полковника Эма – за центром. Имперские войска стояли вдоль Лейпцигской пути. Валленштейн уже перенял ряд тактических новшеств собственного северного врага, что отразилось на построении войск. Правое крыло, которым командовал Коллередо, состояло из 5 эскадронов конницы с мушкетерами в промежутках и одной терции пехоты. В центре находилась обычная испанская команда из 4 терций пехоты. На левом крыле расположились 6 огромных эскадронов из хорватов, ими командовал Изолани. Конница обоих крыльев была выстроена в две полосы. В военном порядке были оставлены места для авангарда( 6 тыщ человек) и отряда Паппенгейма( 4 тыщи человек). Последний, как мы увидим позднее, сумел приходить только к концу боя. Валленштейн поставил на правом фланге у Лютцена 14 орудий и 7 орудий – у Лейпцигской пути в центре. Сражение началось рано сутра с артиллерийской подготовки шведов. Поле боя еще покрывал плотный туман, когда шведы с кликом " С нами Бог! "( имперцы в протест орали: " Иисус горькая! ") кинулись в атаку. Так определился нрав схватки – шведы избрали функциональную наступательную стратегию. Им получилось потеснить передовые доли врага на крыльях военного распорядка. Коллередо отошел к Лютцену, а Изолани – к Мейхену и Шкельзигерскому бору. Генералиссимус не желал отвечать противнику Лютцен, благодарячему град был подожжен. В итоге левое крыло армии Густава подходило к городку не лишь в тумане, но и в дыму, спрятаться тут было уже негде, и шведы попали под мощный пламя 14-орудийной батареи имперцев. В 11 часов 30 минут утра туман временно рассеялся, и враги нашли, что находятся на расстоянии 600–700 метров друг от друга. Имперская батарея в центре немедленно открыла пламя. Это не приостановило шведского предводителя, он дал веление к нападению. Первая линия правого крыла двинулась вперед, перешла чрез придорожную канаву, но не сумела совладать с контратакой конницы врага и обязана была отступить. Густав Адольф собственно повел кавалерию правого крыла чрез ручей Флосгратен против левофланговой конницы Валленштейна. В то же время Бернгард Веймарский обязан был с левым крылом обвалиться на правое крыло врага. Это был еще один соответствующий вещество линейной стратегии – широкая наступательная операция по всему фронту с одновременным предисловием в бой всех долей военного распорядка. Шведам левого фланга довелось нарушать пылающий Лютцен, благодарячему они отстали. На правом же крыле Густав Адольф оченьбыстро нападал хорватов Изолани и направил их в бегство по дороге на Лейпциг. Тем порой в центре шведская пехота перешла чрез Лейпцигскую путь, выбила из придорожных канав имперских мушкетеров и овладела 7-орудийной батареей врага, повернув пушки на имперцев. Валленштейн впору ввел в бой силы 2-ой полосы. Кирасиры отбросили шведские бригады, отбив батарею. Они попробовали возобновлять атаку, но шведская артиллерия встретила их ураганным огнем и принудила отступить на начальные позиции. ныне помогать собственному центру довелось уже шведскому королю. Со собственного правого фланга он во голове Смоландского кирасирского полочка помчался на содействие отступавшим шведским бригадам. Это было фатальное заключение для предводителя. Оторвавшись от кирасиров, Густав Адольф нарвался в тумане( тем наиболее рискованном, что повелитель был близорук) на имперских мушкетеров. Пуля раздробила ему руку. " Ничего, за мной! " – воскликнул повелитель и кинулся вперед, завлекая за собой появившихся вконцеконцов смоландцев. Вторая пуля ранила его в спину. Герцог Саксен-Лауенбургский попробовал вывезти тяжелораненого монарха с поля боя, но ему довелось вертеться, а потом и освобождаться от наскочивших имперских кирасиров. Короля при этом барон растерял. Только ночкой шведы отыскали тело мертвого " Северного льва ". Так окончил свою жизнь Густав ii Адольф. Шведские военачальники не торопились докладывать войскам о смерти короля, и жестокая бой длилась уже под управлением барона Бернгарда Веймарского. Он сдал доминирование левым крылом Браге и поскакал к центру. Растерянного случившейся катастрофой командира Смоландского полочка Стонбека, сомневавшегося в том, что необходимо возобновлять атаки, барон своимируками зарубил. В бой были введены бодрые бригады 2-ой полосы и в 14. 00 шведская пехота двинулась в новейшую атаку. [38] Шведы перевернули центр и оба фланга врага и завладели всю имперскую артиллерию. Окруженные с флангов имперские войска дрогнули и стали отходить. Конница была отброшена к северу, а пехота отступила за Гальгенберт. Таким образом, чрез час после истока собственной крайней атаки Бернгард Веймарский был фактически убежден, что абсолютная победа одержана. Но это было не так. На правом крыле нежданно разгорелся новейший бой – это прибыл отряд Паппенгейма. Он перевернул справедливый фланг шведов и отбил тут имперские пушки. Шведы снова были оттеснены за рвы. Целый час Бернгард только неясно распознавал, что справа идет некий бой. Масштабы трудности открылись ему возле 16. 00, когда вконцеконцов совсем рассеялся туман, сделавший битву при Лютцене еще наиболее упорной, чем она могла бы быть. Бернгард поспешил с огромным отрядом на выручку собственному правому крылу, всадники Паппенгейма были отброшены, а сам знаменитый имперский генерал получил смертельное ранение. Шведы снова перешли в сплошное пришествие, они в третий раз преодолели придорожные канавы и завладели вражеские орудия. Битва прекратилась с пришествием темноты( отлично еще, что на дворе был ноябрь!). Победителями именовали себя и те, и остальные, но беспристрастно разговаривая, следует признать поражение имперских войск. Валленштейн отступил к Лейпцигу, а потом выбрал убраться еще далее – в Богемию, где и расположился на зиму. При Лютцене его войско растеряла возле 6 тыщ человек, в то время как его враг понес вдвое наименьшие утраты( истина, войска первой шведской полосы, некотороеколичество раз атаковавшие укрепленные позиции врага под огнем мушкетов и артиллерии, лишились чуток ли не пятидесятипроцентов собственного состава). Огромным ударом для шведов стала смерть их короля. Прощание с Густавом Адольфом было превращено в политическую демонстрацию и затянулось на полтора года. С почестями, празднично тело монарха передавалось из 1-го городка в иной. Наконец в Вольгасте( городке на Балтийском побережье, который служил одним из основных опорных пт шведов в данной борьбе, – чрез него шла значимая дробь только обеспечения и подкреплений армии) свершилась самая пышная прощальная церемониал, тут покойного " бойца за веру " поместили на боевой корабль и выслали в Швецию. Густав Адольф был похоронен 22 июня 1634 года в церкви Риддархольм в Стокгольме. Фактическим управляющим Швеции после погибели Густава ii стал Аксель Оксеншерна. Он не стал находить себе короны, поддержав права на трон шестилетней дочери покойного монарха – Кристины. Армия присягнула на преданность малолетней королеве, опекунами же стали руководители важных муниципальных учреждений – 5 коллегий. Густав Адольф души не чаял в собственной наследнице, таккак длительное время он оставался бездетным. В молодости повелитель имел бурный роман с юной аристократкой Эббе Брахе. Волевая мама короля – Кристина Гольштейнская – воспротивилась этому браку. Позже " Северный лев " так же безоглядно влюбился в красавицу дочь барона Бранденбургского Иоганна Казимира – Марию Элеонору. Ее брат – курфюрст Бранденбургский Георг Вильгельм – был не в восторге от вероятного династического брака со шведским владыкой( дело было лет за 10 до такого, как Густав вмешивался в Тридцатилетнюю войну), но горькая Элеонора, так же горячо влюбленная в грядущего супруга, с поддержкой мамы добилась собственного. Густав Адольф отобрал Марию из Берлина и женился на ней в декабре 1620 года. До появления на свет Кристины( 8 декабря 1626 года) шведская царица рождала дважды. Девочка-первенец погибла чрез год после собственного рождения, последующий малыш родился дохлым. Так что разрешено доставить, как лелеял свою дочь Густав. Кристина на руках у повивальной бабки так шумно орала, что королю даже успели сказать: видится, родился паренек. Узнав об ошибке, Густав нисколько не смутился, а заявил: " Если это дитя смогло одурачить нас всех в первую же минутку собственного появления на свет, то уж наверное со порой даст сто очков вперед любому мальчику, таккак очевидно станет разумнее его ". Король собственно составил чин обучения Кристины, который более подходил мальчику. Еще двухлетней принцессу возили к папе, объезжающему свои цитадели, и она забавно хлопала в ладоши, когда слышала пушечный салют. Мать же относилась к девочке достаточно прохладно. Утверждают, что конкретно вследствии отвратительного присмотра в неимение пожизненно воюющего отца Кристина получила увечья, став вследствие каких-либо падений хромой и кривобокой. Зато ей никто не мог отказать в естественной проницательности, рассудительности – даже в вред велениям сердца. Марию Элеонору в качестве претендентки на трон никто даже не разглядывал, в установленный момент, обиженная и товарищами покойного супруга, и своей дочерью, вдовствующая царица покинула Скандинавский полуостров, потом возвратилась, но встречалась с юной королевой только на официальных приемах. " Моя мама, – разговаривала Кристина, – могла бы избаловать меня, ежели бы я выросла у нее на руках. В ней немало хороших свойств, но выкормить во мне правительницу ей никогда бы не получилось ". Оксеншерна приложил все стремления, чтоб молодая царица стала разумным политиком и по-настоящему интеллигентным человеком. Канцлер отвергнул притязания на ее руку датского царевича и царевича Бранденбургского. {2} Уже в 18-летнем возрасте( когда она официально избавилась от опеки) Кристина воспринимала функциональное роль в определении позиции собственной страны на вестфальских переговорах, даже вступала в жестокие дискуссии с канцлером, сколотила свою сортировку при дворе. Но при этом ни о какой-никакой опале Акселя Оксеншерны стиль не шла. Он погиб в 1654 году настолько же уважаемый и могущественный на отчизне, как и в начале века. В том же году по не совершенно понятным факторам Кристина отказалась от престола в выгоду собственного двоюродного брата Карла Цвайбрюкенского, ставшего владыкой под именованием Карла x Густава. Положение Швеции в Тридцатилетней борьбе после боя при Лютцене было достаточно томным. РоссийскаяФедерация, потерпев поражение от поляков под Смоленском, заключила с Польшей мир, а таккак подходил срок окончания шведско-польского перемирия, шведам довелось медлить дробь войск из Германии. Католические князья снова слились кругом правителя, на содействие ему торопились и испанцы. Валленштейн, попытавшийся новости самостоятельную политику и ведший секретные переговоры с Саксонией и Швецией, был убит по указу Фердинанда. В боевом руководстве шведов не было целостности, не было и убежденности в саксонцах, грубо свалилась наука в шведской армии. В 1634 году при Нёрдлингене шведы потерпели сокрушительное поражение и обязаны были бросить всю Южную Германию. В 1635 году в Праге правитель заключил мир с саксонским курфюрстом, по которому введение в действие Реституционного эдикта откладывалось на 40 лет, по истечении этого срока вопрос о былых церковных имуществах обязан был решаться согласительной комиссией. Всем протестантским дворянам было предложено присоединиться к Пражскому миру, что почтивсе из них и поторопились изготовить. Положение антигабсбургского блока выручила Франция, которая сейчас беспрепятственно вступила в войну против имперских сил. Начался " франко-шведский период " борьбы. В конце 30-х – 40-х годах силы антигабсбургской коалиции поочередно нанесли сопернику ряд поражений. Шведские военачальники: Бернгард Веймарский, Баннер, Торстенсон проявили себя благородными преемниками короля-полководца. земля укрепила родное состояние на Балтийском море, проведя удачную кампанию против Дании в 1643–1645 годах. Несмотря на очевидный перевес Франции, Швеции и их союзников, они еще в середине 40-х годов обязаны были пойти на мирные переговоры. Германия была опустошена, истощены были и все воюющие стороны. 24 октября 1648 года сразу в Оснабрюке и Мюнстере был заключен так именуемый Вестфальский мир, положивший конец Тридцатилетней борьбе. Все опальные князья и городка были амнистированы, протестантские судари уравнены в правах с католическими и могли прогонять подданных, не исповедовавших муниципальную вероисповедание. Император признал за князьями преимущество входить в альянс друг с ином и с иностранными державами, что никоимобразом не содействовало соединению Германии и задержало этот процесс еще на два века. Франция овладела Эльзасом. Расширил свои владения курфюрст Бранденбургский, который во время борьбы играл достаточно незначительную роль. Дело в том, что Франция рассматривала его страну противовесом усилившейся Швеции. Была признана самостоятельность Швейцарии, сохранявшей во время борьбы и потом нейтралитет, а втомжедухе самостоятельность от Империи Нидерландов. Значительно наиболее могущественной державой вышла из борьбы земля. Она получила Западную Померанию, град Висмар, полуостров Рюден, секуляризированные епископства Бременское и Верденское, зафиксировав собственный контроль над устьями важных судоходных рек Германии – Одера, Эльбы и Везера. земля могла с юго-запада грозить Дании, воздействовать на политику Священной Римской империи, будучи владелицей ряда территорий в этом муниципальном образовании. Таким образом, благодаря реформам и удачным боевым деяниям Густава ii Адольфа и его соратников, земля вышла в первый ряд европейских держав. День памяти известного правителя и предводителя отмечается в Швеции 6 ноября как Флаг-день. Александр Суворов Кто перед ратью станет, пылая, Ездить на кляче, щёлкать сухари; В стуже и в зное меч закаляя, Спать на соломе, бдеть до зари; Тысячи воинств, стенок и затворов С горстью россиян все побеждать? Г. Р. Державин. " Снигирь " В Древней Греции была традиция не именовать крупнейших представителей той или другой области человечной деятельности по именам. Говорили, кпримеру, элементарно " Поэт " – т. е., " по умолчанию ", Гомер, " Оратор " – Демосфен и т. д. В нашей стране таковой традиции нет, но, возможно, никто бы не спорил преимущество на такую " безымянность " Пушкина. А на роль " Полководца " продуманно бы претендовал гений военной славы, необычный человек, сделанный для такого, чтоб побеждать, Александр Васильевич Суворов. Кто-то подсчитал, что этот гениальный полководец дал возле 60 схваток и ни 1-го не продул, желая он имел дело не с одичавшими племенами, а с крупными и сильными армиями. Кроме такого, никто не может упрекнуть генералиссимуса в том, что он достигал успеха, кидая в бой войска, превосходящие врага численно. Наоборот, почтивсе боя были предоставлены Суворовым против неприятеля, имеющего значимый численный перевес. Александр Васильевич умел и обожал сражаться, и конкретно умением объясняются настолько потрясающие итоги его деятельности. Любопытно, что по отношению к суворовской стратегии и стратегии спецы нередко ограничиваются описанием их принципов только в самых общих чертах. А некие даже утверждают, что держава этого предводителя была как раз в отсутствии какой-нибудь заблаговременно избранной стратегии. Суворов ориентировался по происшествиям, делал это скоро, радикально, эластично реагировал на конфигурации обстановки. Кажется, само имя, само пребывание Александра Васильевича на поле боя было первой и ключевой предпосылкой победы. Став знаменитым эмблемой воинской доблести еще при жизни, Суворов остается им и по сей день. Дед Александра Суворова, писарь Преображенского полочка, был собственно знаком с Петром i. Царь навещал его дом и даже крестил сына – Василия. Тот, в свою очередность, служил позже денщиком у большого преобразователя. К моменту рождения сына он еще не был в больших чинах( был прапорщиком Преображенского полочка), но позднее дослужился до генерал-аншефа. Василий Иванович был рачительным владельцем и к концу жизни владел уже немаленьким состоянием, он твердо продвигался по служебной лестнице, заводя нужные связи. В семье, несомненно, с особенным поклонением относились к личности главного русского правителя и его реформам. В духе почтения к петровским обычаям воспитывался и сын Василия Ивановича – Александр, – появившийся на свет в Москве 13( 24) ноября 1730 года. Мать его, Евдокия Федосеевна Манукова, погибла, когда сыну не было еще 15 лет. Ребенок был хилым, больным, маленького роста, и старший Суворов поначалу и не задумывался о военной карьере для собственного отпрыска, предназначая его к гражданской службе. Образование Александр получал дома. Тут была богатая книгохранилище, и юный Суворов " глотал " одну книжку за иной. Обладая прелестной памятью, Александр скоро осваивал иностранные языки, исследование которых продолжал и в зрелом возрасте. К концу жизни военачальник обладал уже восемью языками. Александр Васильевич обожал и оценивал поэзию, сам писал вирши, позднее благодетельствовал стихотворцам. Особенно же Суворова привлекала деяния, в первую очередность боевая. Он восторгался художеством наибольших полководцев: Юлия Цезаря, Александра Македонского, Ганнибала. В некий момент он решил избрать себе посреди военачальников кумира и остановился все на том же Петре. И собственных подчиненных Александр Васильевич станет вдохновлять: " Выбери себе богатыря, бери образчик с него, подражай ему в геройстве, догони его, перегони – известность тебе! " Кроме книжек по летописи, Суворов учил математику, с папой разбирался в военной инженерии, напамять знал книжку известного французского инженера Вобана. Сохранилась сказка о встрече грядущего предводителя со известным " арапом Петра Великого " генералом Ибрагимом Ганнибалом. Однажды тот зашел к собственному другу и единомышленнику Василию Суворову и поймал его сына за чтением боевых книжек. Они обменялись понятиями о неких стародавних сражениях, после что Ганнибал заявил: " Если бы жив был наш батюшка Петр Алексеевич, он поцеловал бы тебя в голову и приблизил к себе… " Отцу же генерал произнес: " Оставим его. У твоего сына вданныймомент собеседники поинтереснее нас с тобой… " Нет ничто необычного, что, воспитываясь в семье военного, непрерывно общаясь с товарищами отца – также военными, – начитавшись соответствующей литературы, Александр зажегся желанием изготовить карьеру в армии. С ранних лет он упорно пытался справиться свою врожденную бессилие и извращенность, занимался разными физиологическими упражнениями и закаливанием. Эти свои занятия он не оставлял и в старости. Его стремления были вознаграждены: сержант, полковник, фельдмаршал Александр Суворов поражал всех возможностью не смыкать глаз заранее боя, целый день не слезать с лошади, скоро оправляться после ранений, терпеть все трудности зимних и летних походов. Когда Александру исполнилось 12 лет, Василий Иванович по настойчивой просьбе сына зачислил его рядовым в лейбгвардии Семеновский полк – тогда была практика определения на службу чуток ли не с пеленок: настоящую службу сверстники Суворова могли приступить, к образцу, в ранге полковника. Многие же дворяне дослуживались до самых больших чинов, ни разу не побывав в собственном полку. Но Суворов жаждал работать по-настоящему, в 1748 году он уже находился в расположении собственного Семеновского полочка в ранге капрала. Ревностно выполняя все уставные повинности, Суворов продолжал физиологические упражнения и приобретение образования – по личному почину навещал занятия в Сухопутном кадетском корпусе. Капрал впервыйраз был отмечен императрицей, когда нес караульную службу у замка Монплезир в Петергофе. Он так ловко дал честь проходившей Елизавете Петровне, что та решила вознаградить его рублем. Суворов брать монету отказался, сославшись на армейский утомившись. " Молодец, знаешь службу! " – похвалила его Елизавета, положила рубль перед ним на землю, предложив отобрать средства при замене караула. Этот серебряный рубль военачальник аккуратно хранил всю жизнь как свою первую заслугу. Живя в казармах, он отлично узнал и сообразил обычного рядового. В будущем Суворова прозвали " солдатом-фельдмаршалом ", таккак он, как никто из высших армейских чинов, хлопотал о солдате, умел с ним говорить. Всем было понятно, что военачальник прогуливается в обычный шинели в всякую стужу, может вести ночь на земле, кормится солдатской кашей. В 1750 году Суворов стал сержантом. Он исполнял принципиальные задания в Дрездене и Вене, но лишь в 1754 году получил первое офицерское сословие – поручика – и был назначен в Ингерманландский пехотный полк. Реальной действующий службы ему, вообщем, вкусить не пришлось – скоро он оказался на службе при Военной коллегии. С 1756 года Суворов – обер-провиантмейстер, что обогатило его, естественно, экспериментом организации тыла и обеспечения, но было чрезвычайно недостаточно для горячей натуры прирожденного " атакующего ". В том же 1756 году Александр Васильевич получил чин премьер-майора. Первой кампанией, в которой участвовал Суворов, стала Семилетняя битва, в рамках которой РоссийскаяФедерация выступила против Пруссии. На полях данной борьбы грядущий военачальник уже показал себя способным командиром, воочию увидел отличие в российской и прусской стратегиях, сделав определенные выводы об эффективности всякой. За хорошую подготовку резервных батальонов Суворов был проведен в подполковники и назначен комендантом городка Мемель( Клайпеда). 14 июля 1759 года он участвовал в первой военный стычке – с эскадроном драгун нападал германских драгун и направил их в бегство. В сражению при Кунерсдорфе в 1759 году Суворов находился в Казанском пехотном полку. После этого подполковник был призван выполнять повинности дежурного штаб-офицера при дивизии Фермора, позднее был генеральным дежурным при этом же военачальнике, когда тот был назначен главнокомандующим российской армией. Александр Васильевич потом чрезвычайно почтительно отзывался о Ферморе, разговаривая: " У меня было два отца – Суворов и Фермор ". В последующем году Александр Васильевич был в числе покорителей Берлина, под истоком Румянцева участвовал в завоевании цитадели Кольберг. Благодаря просьбам отца его назначили в дробь генерала Берга, который доверил новому офицеру руководить партизанским отрядом из гусар и казаков. В бессчетных стычках с противником Суворов сумел выразить себя дерзким командиром и неплохим тактиком, органично воспринявшим обыденный способ действий конных партизан – неожиданность и стремительность. " Быстр при рекогносцировке, отважен в бою и равнодушен в угрозы ", – так писал Берг в собственном отзыве о Суворове. В 1761 году Александр Васильевич был назначен командующим Тверским драгунским полком и с ним дрался с пруссаками у Ландсберга, Бирнштайна, Гольнау, Наугарта, деревни Келец. Чин полковника был присвоен ему в 1762 году. Прибыв с депешами в Петербург, Суворов покинул столицу уже в качестве командира Астраханского полочка. Эти функции он выполнял до марта 1763 года, когда в его руководстве оказался Суздальский полк. Вот тут Александр Суворов замешкался на 6 лет. Командование Суздальским полком в Новгородской губернии стало принципиальной вехой в жизни предводителя. Свой полк он учил сообразно сложившимся по итогам Семилетней борьбы представлениям о том, как обязан быть подготовлен боец, как с ним следует обходиться. Опыт этот был потом распространен на армии, которыми доводилось руководить Суворову. Суздальцы были его первыми " чудо-богатырями ". Инструкцией по работе с рекрутами стало суворовское " Полковое основание ", найденное историками только в xx веке. Совершенно явна ассоциация данной маленький работы с наиболее поздней и популярной всем " Наукой побеждать ". Суздальский полк под управлением Суворова стал примерной воинской долею. На учениях бойцы поражали инспекторов слаженными деяниями, при точном исполнении требований устава наиболее вольными, раскованными деяниями, не совершенно традиционными, но комфортными стойками, ружейными приемами и пр. Александр Васильевич достигнул этого передовыми способами работы с подчиненными. Он был приверженцем строжайшей дисциплины, но достигал ее не безжалостностью – Суворов выступал категорическим врагом муштры и беспрестанных побоев в манере, кпримеру, прусской армии Фридриха Великого. Гораздо более интереса он уделял обучению в солдате нравственного истока. Сам полковник был человеком углубленно религиозным; несчитая такого, Суворов пробовал развить в солдатах национальную гордость, " русскость ", что неизбежно приводило и к усилению патриотических настроений посреди боец. На поле боя этот причина имел необыкновенное смысл. Суворов втомжедухе жаждал развить в солдате личные свойства: эмоция личного плюсы, независимость, предприимчивость, убежденность в выполнимости установленной командиром задачки. Полководец чрезвычайно почитал людей находчивых, смекалистых. Суворовская педагогика вырабатывала в солдате собственную ответственность. Александр Васильевич организовал особую соревновательную систему с продвижением по службе более отличившихся, ревностно исполнявших повинности боец. Без мундира, сохраняя инкогнито, Суворов встречал новобранцев, чувствуя их с поддержкой каверзных вопросов. Людей, отвечавших скоро и остро, полковник сходу " хватал на карандаш ". В кристально боевом отношении Суворов применил ряд новшеств. Учения суздальцев проводились в критериях, очень приближенных к военным. Так, к образцу, полк мог месяц " хватать приступом " обитель. Особое интерес в то же время уделялось и огневой подготовке, и приемам штыкового боя. Всем понятно выражение предводителя: " Пуля – дурочка, штык – храбрец! ", но не следует отсюда делать вывод, что Суворов был врагом перестрелки на поле боя. Он был врагом решения судьбы боя с поддержкой стрельбы 2-ух рядов, подчеркивал надобность ловкой, действенной перестрелки, а не гулкой, но бессмысленной перепалки. " Пуля обмишулится, штык не обмишулится ", – заявлял и писал Суворов, утверждая таковым образом, что без решительного пришествия достигнуть значимых итогов чрезвычайно тяжело. В его долях стрелки обязаны были обучаться бродить в штыки, но и подразделения, предназначенные для близкого и рукопашного боя, упорно овладевали художеством перестрелки. Суворов достигнул, чтоб его Суздальскому полку отпускалось в 10 раз более патронов на 1-го человека, чем в других долях русской армии. В 1768 году Суворова изготовили в бригадиры, чрез год он в этом ранге вступил в свою первую польскую войну. После погибели короля Августа iii в Польше появились раздоры по поводу выбора новейшего монарха. Императрица чистота ii поддержала кандидатуру Станислава Понятовского, российские войска вошли в Варшаву. За это русские власти потребовали от Речи Посполитой возобновления в правах притесняемых православных. Сейм ответил отрицанием. Тогда Репнин, посол России в Варшаве, заключил вождей сеймовой оппозиции и отправил их из страны. В феврале 1768 года недовольные, собравшись в Баре на Подолье, образовали конфедерацию, огласили сейм низложенным и принялись за продолжение восстания. Они заручились помощью Франции, которая, меж иным, спровоцировала и одновременное правило русско-турецкой борьбы. К лету 1769 года партизанская сражение разгорелась в люблинском районе, где пятитысячным отрядом конфедератов командовал Пулавский. Отправившись в ноябре в Польшу из Новой Ладоги, Суздальский полк прошел 850 верст в 30 дней, приэтом на квартирах нездоровых не оставлено, а в походе из тыщи двухсот человек заболело только шестеро. Всего под командованием бригадира Суворова было собрано три полочка. Под деревней Орехово в конце 1769 года Суворов одержал убедительную победу над встретившими его польскими долями, потом Александр Васильевич начал " стараться " за Пулавским. Сначала польскому генералу удавалось лгать российского врага. После 1-го маневра врага восхищенный Суворов даже выслал ему в презент любимую табакерку. Однако у Влодавы российские доли все же настигли Пулавского и разгромили его. 1770 год протек в партизанских деяниях и переговорах. Кампания 1771 года открылась пришествием конфедератов. Они в краткое время овладели Краковом и иными необходимыми пт. Тем порой Суворов двинулся со собственным отрядом из Люблина и наголову разбил француза Дюмурье под Ландскроной. Затем он стукнул на Пулавского, опять пытавшегося пробраться в Литву, разбил его у Замостья и отбросил в Галицию. В итоге данных побед вся Польша, за исключением краковского района, была очищена от конфедератов, но возмущение продолжилось в Литве, где отличный гетман Огинский в начале августа беспрепятственно примкнул к конфедерации. Ему также довелось сражаться с Суворовым. Быстрыми и скрытными маршами российский военачальник устремился в Литву и на рассвете 13 сентября наголову разбил гетмана при Столовичах. Надо заявить, что поход на Огинского был предпринят Суворовым по своей инициативе. У гетмана было до 4000, а у Суворова – только 820 человек. Поляки были застигнуты ночкой врасплох и быстрым ударом с 2-ух сторон выбиты из Столовичей. Наутро отряд Огинского был совсем добит, утратив 1000 человек и всю артиллерию, а у Суворова убыло возле 100 человек. Восстание в Литве было подавлено. 25 января 1772 года Суворов прибыл под Краков и осадил замок. 12 апреля давняя польская столица сдалась, и битва против польской конфедерации окончилась. Состоялся первый раздел Польши. РоссийскаяФедерация получила Белоруссию, Волынь и Подолию. В ходе борьбы Александр Суворов, решивший судьбу кампании, получил чин генерал-майора( в 1770 году) и орден св. Георгия, и не 4-й ступени, как надеялось по статуту, а сходу 3-й. В Польше уже все знали его имя, Суворова почитали не лишь воевавшие совместно с ним офицеры и военачальники, но и местные обитатели. Александр Васильевич, в свою очередность, пресекал жестокость по отношению к полякам со стороны собственных боец. В 1773 году уже популярного генерала перевели в повиновение ведшего войну с Турцией глава Петра Румянцева. Суворов уже издавна преклонялся перед боевым гением глава – известного российского предводителя, реформатора армии. Румянцев также не был приверженцем шагистики, выступал врагом механического восприятия западных тактических образцов. Утверждают, что конкретно Румянцев стал папой новейшей российской армии, а Суворов вознес сооружение, заложенное им, до небес. Военные деяния меж Портой и Россией были раскрыты в январе 1769 года вторжением стотысячной татаро-турецкой армии из Крыма на Украину, но Румянцев скоро принудил отойти эти полчища. Основные действия перенеслись в Молдавию. Здесь российский военачальник действовал достаточно удачно. 21 июля 1770 года на реке Кагул вышло одно из более замечательных схваток в отечественной военной летописи, в котором Румянцев одержал великолепную победу. Кстати, практически в то же время турецкий флот был разбит в Чесменском бою. Казалось, пришло время для перенесения боевых действий за Дунай с целью склонить султана к миру, но Румянцев ограничился взятием придунайских крепостей. В последующем году войско князя Долгорукова сразила Крым. На Дунае же Румянцев перешел к защите. Весь 1772 год прошел в мирных переговорах. В 1773 году к моменту прибытия из Польши Суворова войско Румянцева была доведена до 50 тыщ. Императрица требовала решительных действий: перехода чрез Дунай и погрома армии большого визиря, стоявшей у Шумлы. Однако Румянцев считал свои силы недостаточными для этого и решил ограничиться так называемой демонстрацией, в рамках которой произошли два " розыска " Суворова на Туртукай. Эти операции, проведенные Александром Васильевичем весной и летом 1773 года, представляют собой эталон отлично организованной форсированной наступательной переправы чрез реку. Под командой Суворова находилось только возле 2-ух тыщ человек, но и с ними полководцу получилось отличиться. Для истока он, истина, чуток не был взят в плен во время внезапной ночной атаки турок. Такой сюрприз от врага Суворов счел прямым вызовом. Он и сам был горазд на быстрые ночные переходы, неожиданные дерзкие набеги малыми мощами. В ночь на 10 мая его отряд напал на гарнизон Туртукайской цитадели. Во время атаки генерал был контужен – вблизи с ним разорвалась армата. Едва очнувшись, он вскочил на лапти и брал в плен бросившегося на него янычара. Туртукай был взят, а Суворов, сидя на барабане, написал Румянцеву депешу: " Слава Богу, известность Вам! Туртукай взят, и я там ". Фельдмаршал, вообщем, был недоволен опасным предприятием генерала и даже желал его покарать, но получил от Екатерины лаконичное: " Победителей не осуждают ". За атака Туртукая Александр Васильевич был награжден Георгием 2-й ступени. По требованию императрицы Румянцев вновьначал функциональные военные деяния. С двадцатитысячным войском он перешел Дунай. 17 июня Суворов снова разбил небольшими мощами турок у Туртукая – российских войск было вчетверо меньше. Румянцев же не довел операции до конца, получив весть о движении тридцатитысячного корпуса турок себе в тыл. Русские отошли за Дунай, авангард под истоком Вейсмана одержал над армией Нумана победу при Кайнарджи, за которую, но, Вейсман оплатил жизнью. Суворов, друживший с ним, писал: " Вейсмана не стало, я остался один… " Он вправду был оставлен один на правом сберегаю Дуная, в Гирсово, с 3 тысячами людей. Ободренные отходом Румянцева, 10 тыщ турок нападали Гирсово 3 сентября, но были наголову разбиты Суворовым. Его отряд, единый из всей армии, зимовал на правом сберегаю. С пришествием зимы генерал брал отпуск и уехал в Москву. Кампанией 1774 года Румянцев решил окончить затянувшуюся войну и просочиться, несмотря на все трудности, до самых Балкан. Свою армию он поделил на 5 долей. Главную роль обязаны были играться корпуса генералов Каменского и Суворова( по 10 тыщ в каждом). Им было приказано идти на Шумлу и разбить 50-тысячную армию визиря, приэтом обоим предоставлены были наиболее большие возможности. Александр Суворов, будучи самым младшим из генерал-поручиков, получил в доминирование единичный корпус, неглядя на присутствие в армии остальных генерал-поручиков и даже генерал-аншефов. Суворов и Каменский не обожали друг друга, но действовали достаточно слаженно. В биографической литературе пишут о том, что наиболее решительный Суворов практически перевел на себя все доминирование наступательной операцией, желая, таккак получил собственный чин позднее, обязан был давать потребностям Каменского. В конце апреля оба корпуса перешли Дунай и очистили Добруджу от турок. Соединившись 2 июня у Базарджика, они двинулись к Шумле, и 9 июня Суворов с авангардом разбил турок у Козлуджи. Отряд Суворова состоял только из 8 тыщ человек. Турок было практически в 5 раз более. Суворов, следуя собственному обычаю, дерзко нападал авангард врага, учтя то событие, что новый дождь промочил патроны у турок, носивших их в кармашках. Отбросив турок в часть, генерал в расширение 3-х часов готовил атаку артиллерийским огнем, а потом овладел лагерем. Русские утратили только 209 человек(!). Турок же было убито 1200, пленных не хватали, было захвачено 29 турецких орудий. После этого оба российских отряда блокировали Шумлу. Эта операция, фактически, и решила участь всей борьбы. Мир был подписан 10 июля в деревушке Кючук-Кайнарджи. Порта уступала России Кабарду, Кинбурн, крымские цитадели, признавала самостоятельность крымского ханства( первый шаг к присоединению Крыма Россией) и российский протекторат над турецкими славянами. С русско-турецкого фронта богатыря кампании сориентировали на восток, на борьбу с человеком, который, аналогично, испугал власти еще более, ежели султан. Этим человеком был самозваный правитель Петр iii, наиболее узнаваемый нам как мятежник Емельян Пугачев. Восстание, поднятое им, длилось уже не первый год, и даже хозяйка столица державы находилась под опасностью атаки взбунтовавшихся фермеров. Суворова выслали на Волгу тайком, таккак не желали представить Турции и иным государствам, как нехорошо складываются дела у России внутри страны. Это выделяет и тот престиж, который заполучил уже в очах иноземцев генерал Александр Суворов. Впрочем, Александр Васильевич прибыл на пространство уже после погрома Пугачева Михельсоном. На Суворова была возложена задачка транспортировки " окаянного Емельки " в Симбирск. Бунтовщик был посажен в клетку, в дороге Суворов собственно стерёг собственного пленного по ночам. Кстати, он с энтузиазмом расспрашивал его о взятиях городов, сражениях с королевскими армиями. Но Суворов ни в коем случае не симпатизировал самозванцу, таккак был уверенным приверженцем мощной монархии. Это он доказал, когда уничтожал оставшиеся источники восстания. В 1776 году Суворов был назначен поначалу командиром Санкт-Петербургской дивизии, а потом командирован в Крым под правило генерал-поручика Прозоровского. Александр Васильевич, с одной стороны, был готов работать на добро Отечества, с иной – неохотно подчинялся указам командующего, благодарячему чрез два года был переведен на Кубань, потом в Малороссийскую дивизию в Полтаве. После этого опять переведен на юг – командующим приграничной дивизией в Новороссийской губернии. Суворов сделал большущий вклад в улучшение южных рубежей Российской империи, он отразил попытку посадки турок в Ахтиярской бухте( там, где вданныймомент Одесса), создавал укрепительную линию. Крымские греки были поселены по Азовскому побережью, армяне с полуострова были переселены на Дон, где появилась их колония Новая Нахичевань. Суворов готовил Крым к присоединению к России. Два года военачальник находился в Астрахани, где подготавливал экспедицию в Иран. " Боже мой, продолжительно ли же меня в таком тиранстве мучить! " – восклицал желающий функциональной деятельности генерал. Наконец в 1782 году светлейший король Потемкин устроил перевод Суворова снова на Кубань. Тогда это была одна из " страстных точек " империи. Восстание против российских начали ногайцы. В 1783 году Александр Васильевич провел экспедиции против мятежных племен, разбив ногайцев на реках Ее и Лабе. За усмирение ногайских орд военачальник получил орден Владимира 1-й ступени. Но при всем этом Суворов все одинаково именовал кубанский период собственной биографии " бездействием ". В 1786 году Александр Васильевич был возведен в чин генерал-аншефа, а в январе последующего года назначен командующим Кременчугской дивизией. Он принял роль в известной поездке императрицы Екатерины по югу России. В Кременчуге чистота и австрийский правитель следили масштабные учения боец Суворова и были совсем поражены увиденным. Государыня решила поощрить генерала. На вопрос: " Чем мне вас вознаградить? " Суворов ответил: " Награждай, мамаша, остальных, у тебя и так, чай, доброхотов хватает. А мне за квартиру оплати, задолжал ". Вскоре Александр Васильевич и его чудо-богатыри приняли роль в новейшей русско-турецкой борьбе, в которой Суворов и российская войско сделали много геройскихпоступков. Фокшаны, Рымник, Измаил – эти слова прогремели на всю Европу. Отныне и совсем они были соединены с именованием победоносного российского воителя. Не желая примириться с плодами борьбы 1768–1774 годов, Турция в июле 1787 года решительно потребовала от России возвращения Крыма, отказа от протектората над Грузией и согласия на осмотр проходящих чрез проливы российских торговых судов. Не получив удовлетворительного ответа, турецкое руководство 12 августа 1787 года объявило России войну. В свою очередность, РоссийскаяФедерация решила пользоваться обстановкой, чтоб увеличить свои владения в Северном Причерноморье за счет совершенного вытеснения оттуда турок. Главной целью борьбы Турция ставила изучение Крымом, чему обязан был содействовать флот с мощным десантом и гарнизон Очакова. Стремясь применять выгодное состояние атакующей стороны, турки сходу же показали огромную энергичность на море и 1 октября высадили десант на Кинбурнской косе. Здесь их и повстречал командующий защитой Херсонско-Кинбурнской полосы Александр Суворов. Турецкий флот перекрыл вывод из Днепра в лиман и, впритык приблизившись к Кинбурнской косе, открыл по цитадели пламя корабельной артиллерии. Началась посадка 6-тысячного десанта. К удивлению собственных боец и офицеров, Суворов запретил палить по сходившим на сберегал: " Нынче Покров. Надобно к обедне идти. Пусть их вылезают ". Сойдя с кораблей на мысу, турки отправь по косе в направленности материка. На пути пришествия они одну за иной рыли траншеи поперек узкой – от 30 до 200 метров – полосы суши. Закончив пятнадцатую по счету траншею, отправь на атака. Тогда с крепостных укреплений ударили картечью российские орудия. Ощетинившись штыками, вульгарна российская пехота, а во фланги турецких цепей ударила казачья выработка. Завязалось ожесточенное схватка. Авангард осман был смят. Несмотря на четырехкратный численный перевес турок, вылазка скоро перевоплотился в быстрое контрнаступление. Бой шел в таком плотном смешении линий, что расплата турецкого командования помочь собственных огнем корабельной артиллерии растерял значение. Русские занимали траншею за траншеей, но на десятой путь им все же преградил шквальный пламя 600 корабельных орудий. Суворов готов уж был увести войска к цитадели, но в этот момент под ним был ранен конь. Командующий упал наземь. С кликом " Топал-паша! " – к полководцу бросились турецкие всадники. [39] Генерала выручил гренадер Шлиссельбургского пехотного полочка Степан Новиков. Он совладал с тремя соперниками. Суворов расцеловал богатыря, вскочил на брошенного противником коня и повел боец в новейшую атаку. Уже в сумерках на самой оконечности косы корабельные пушки турок постоянным обстрелом приостановили российских. Потери суворовских боец были значительны, сам командующий был ранен 2-мя осколками картечи в грудь. Придя в себя после ранения, военачальник увидел беспорядочное отклонение собственных боец. Однако бешеная штурм казацкой флотилии " чаек " и единой галеры " Десна " под командованием мичмана Ломбарда заставила флот Гасан-паши отступить от мыса. Отступающие российские получили передышку от губительного артобстрела. В это же время со стороны Херсона подошла резервная команда легкой кавалерии и ударила в центр неприятельской цепи. Уже расстреляв патроны, казаки и пехота снова отправь в атаку. Незадолго до конца схватки Суворов снова был ранен в руку, но не оставил поле боя. Рану помыли мореходный водой, торопливо перевязали, и он с возгласом " Помогло, помилуй Бог, помогло! " опять бросился в схватка. Русские загнали турок в море и дрались по пояс в воде до глубочайшей темноты. Около 6 тыщ турецких боец благородно сражались и полегли на Кинбурне, вызвав искреннее восторг Суворова и его боец. " С таковыми я еще не дрался ", – заявлял Александр Васильевич. Из 3-х тыщ российских и запорожцев погибло наиболее тыщи. Потемкин писал императрице о том, что " Генерал-аншеф, получивший все отличности, какие снискать разрешено, на шестидесятом году служит с таковой горячностью, как двадцатипятилетний… " Весть о Кинбурнской победе пронеслась по всей России, встречаемая благовестом и молебнами. чистота ii писала князю Потемкину: " Старик поставил нас на колени, но жалко, что его ранили… Важность Кинбурнской победы в настоящее время понятна… " " Я отбил у турок охоту к высадкам… " – писал об данной победе сам Суворов. Действительно, османы вплоть до Крымской борьбы 1854 года ни разу не пробовали посадить десант на берегах Черного моря. Впрочем, Кинбурн, неглядя на всю его значимость, еще не решал судьбу борьбы. Зимой с 1787 на 1788 год были образованы две армии: основная – Екатеринославская под командованием Потемкина, в чьем конкретном руководстве оказался и Александр Суворов, и запасная, или Украинская, – Румянцева. Потемкину надлежало наступать от Днепра чрез Буг и Днестр к Дунаю и завладеть сильными крепостями – Очаковом и Вендорами. Румянцев в Подолии обязан был вылезти на среднее движение Днестра, поддерживая ассоциация с союзниками-австрийцами( Австрия огласила войну Турции в конце января 1788 года). Потемкин только в июне переправился чрез Буг и в июле осадил Очаков. Действовал он сонно, 5 месяцев его 80-тысячная войско простояла под стенками цитадели, которую защищало только 15 тыщ турок. Очаков был обложен с суши армией, а со стороны лимана – флотилией галер. Осаждающие бездействовали. Военачальники, в том числе Суворов, осмеивали светлейшего князя, называя седалище под Очаковым " осадой Трои ". Наконец, отражая вылазку двухтысячного турецкого отряда, Суворов с фанагорийским полком, нарушая планы главнокомандующего, ворвался в позиции турок, веря на помощь остальных российских войск, на атака Очакова. Казалось, недалека победа, но помощи Суворов не дождался, атаку фанагорийцев турки отбили, и герой покинул поле боя с тяжелой раной: в шее застряла пуля. Рана воспалилась, Суворов тяжко и продолжительно болел. Потемкин же писал Екатерине об очаковском инциденте: " …Перед приходом капитан-паши Александр Васильевич Суворов наделал дурачества много, которое убитыми и ранеными стоит четыреста человек… " Дождливая осень сменилась ранней и прохладной зимой. Войска мерзли в собственных землянках и сами просились побыстрее на атака, чтоб кончать вконцеконцов с цитаделью и начинать на зимние квартиры. 6 декабря Очаков все же был взят штурмом. Потемкин отвел армию на квартиры, а сам уехал в Петербург. Румянцев перешел в июле Днестр. Он одолжил северную Молдавию и к зиме разместил свою армию в районе Яссы – Оргеев – Кишинев. Что касается австрийской армии, то она потерпела совершенное поражение, разбитая турками под Мехадией и Слатиной, в западной Валахии. Суворов полгода прибывал в себя, залечивая царапины, а потом его перевели в армию фельдмаршала Румянцева. Вскоре Румянцев был отставлен, сплошное управление 2-мя армиями осталось за Потемкиным, но Суворов продолжал возвращать рапорты и отставленному Румянцеву. Летом 1789 года главные действия происходили в Молдавии. Союзник России, австрийский военачальник царевич Кобургский, встревоженный сосредоточением турецкой армии Осман-паши в Фокшанах, запросил у российских безотлагательной поддержке. Александр Суворов в это время командовал в Бырладе дивизией. Он выступил к принцу скорым маршем. Русские бойцы прошли 50 верст за 28 часов.( Не зря сказка хранит стремительный протест 1-го " чудо-богатыря " на вопрос Суворова, насколько от земли до неба – " Два суворовских перехода! ") В постановлении Александра Васильевича было 8 тыщ российских и 18 тыщ австрийцев, посреди которых выделялась венгерская конница Карачая, богатыря, ставшего одним из фаворитов Суворова. Операция, разработанная Суворовым и практически навязанная им союзникам( он неожиданной запиской объявил принцу, что российские войска выступают в два часа ночи, и внеспредложение австрийцам выступить тогда же), началась с уничтожения передового отряда турок. Хитрым маневром, основанным на исследовании местного рельефа( суворовские войска шли по лесным болотам), российский генерал обманул врага, не ждавшего флангового удара по Фокшанскому лагерю. В итоге схватки, произошедшего 21 июля 1789 года, пятидесятитысячная турецкая войско была рассеяна. Суворов выбил турок и из нескольких близлежащих укреплений. После данной победы военачальник писал руководству: " Отвечаю за успех, ежели меры будут наступательными; оборонительные же – визирь придет. На что обижать тупым концом вместо острого? " Через некое время случилась большая рымникская бой, для которой фокшанская стала собственного рода репетицией. Турки начали пришествие из Браилова, снова же ища боя конкретно с австрийцами. Для такого чтоб отвлечь российские войска, дробь турок направилась к Измаилу. Принц Кобургский снова обратился к генерал-аншефу, который со своими мощами находился южнее Бырлада. Александр Васильевич ответил депешей из 1-го слова: " Иду! " 7 тыщ российских боец 7 сентября выступили по течению к австрийскому лагерю и 10-го числа соединились с союзниками. Турки имели существенное численное преимущество. В их армии под командованием Юсуф-паши было 90—100 тыщ человек. К тому же они занимали отлично укрепленные позиции. Русско-австрийская же войско насчитывала только возле 25 тыщ. Поэтому царевич внеспредложение новости оборонительные бои. Для Суворова же это было немыслимо, поэтому он настоял на немедленном наступлении на врага. Беседуя с Кобургом, он выделил, что раз турки не нападают, означает, у них не все готово, и единственное избавление – стремительная штурм. На сомнения царевича по поводу численного преимущества врага Суворов ответил: " Тем лучше, что их более – тем крупная у них станет суета ". После этого Кобург некотороеколичество раз присылал курьера, чтоб узнать отдельные подробности компании, на что получал ответы: " Суворов ужинает ", " Суворов Богу молится ", " Суворов дремлет ". Генерал-аншеф очевидно не желал последующих переговоров и топтания на месте. С 2-мя командирами и несколькими казаками российский военачальник собственно переправился чрез Рымну и, забравшись на высочайшее древо, осмотрел пространство грядущей боя. Позиции врага были отлично защищены от атак: их закрывали река, бора и овраги, но с иной стороны, те же препятствия препятствовали впору перебрасывать войска из 1-го турецкого лагеря в иной. На Рымне же даже не были выставлены дозоры. Турецкие войска размещались меж реками Рымна и Рымник в 3-х укрепленных лагерях с промежутками 6–7 км. Лагерь Тыргу-Кукули примыкал к Рымне, тут было 12 тыщ турок. Второй часть( возле 40 тыщ человек) размещался около бора Крынгу-Мейлор. На юго-запад от этого места находилась укрепленная село Бокзы. В 3-ем лагере находились ключевые турецкие силы. Устроен он был у Мартинешти на Рымнике. Резервные силы расположились еще в одном лагере за рекой Рымник у села Одая. " Построясь ордером баталии, вмиг перешед Рымну, идти смело, штурмовать всех встречающихся вандалов лагери. Вотан за иным. До конца… Поспешность, снисхождение, строй, смелость, мощная дальняя погоня ", – наставлял собственных офицеров Суворов. Русская войско построилась в военный распорядок из расправе. В 7 часов вечера российский и австрийский корпуса поднялись и выступили – россияне на правом, австрийцы на левом фланге. Чтобы утаить от врага пребывание суворовского отряда, перед его колонной шел дивизион австрийских гусар. Поздно вечером российская войско переправилась вброд чрез реку Мильков, потом чрез Рымну. Шли без каждого гула, сигналов никаких не давалось, высекать пламя было взыскательно запрещается. Перейдя реку, 11 сентября до рассвета корпус построился в военный распорядок в 4 полосы: так же, как и 21 июля при Фокшанах. В первой полосы шли три расправе – два егерских батальона в середине, два гренадерских батальона на левом фланге и два на правом. Вторую линию сочиняли Смоленский полк на левом фланге, егерский батальон на правом, Ростовский полк в середине, создавая любой родное отдельное расправе за промежутками первой полосы. Третью линию сочиняли три карабинерских полочка – Рязанский на правом, Черниговский на левом фланге, Стародубовский в центре. Казаки стояли в четвертой полосы. Поле боя представляло собой волнистую возвышение, перерезанную оврагами с крутыми краями. Русские войска остановились на тридцатьминут при восходе солнца и ожидали отставших на марше австрийцев. Когда поднялось солнце, Суворов отдалприказ передвигаться вперед. Александр Васильевич, естественно, не намеревался ждать, когда турки сумеют втомжедухе сконструировать все свои силы в верный военный распорядок. Он желал разбить неприятеля по долям – любой часть в отдельности. Только так разрешено было нивелировать численное преимущество врага. Берегом Рымны войска двинулись на Тыргу-Кукули. Впереди две полосы пехоты, за ними – две полосы конницы. Приблизительно таковым же распорядком двигались австрийские войска. Между армиями Суворова и Кобурга следовали венгерские гусары под командованием Карачая. Армия двигалась уступами: российские, чуток сзади венгры, еще далее австрийцы. Последние направлялись к Крынгу-Мейлор. Там к ним обязаны были присоединиться российские после захвата главного лагеря. От реки войска повернули налево и шли по местности, заросшей терновником и кустами, потом по полям, засеянным кукурузой, и чрез четверть часа были вконцеконцов замечены турками, стоявшими на возвышенности у Тыргу-Кукули. По русским был раскрыт пламя из орудий. Беглым шагом суворовские батальоны бросились в атаку. Подойдя на недалёкое отдаление, они втомжедухе открыли артиллерийский пламя. Однако российский строй притормозил, подойдя к достаточно крупному оврагу. В это время с левого фланга, из бора Каята, на суворовские расправе рухнула турецкая конница. Боясь охвата левого фланга, смоленское расправе, дивизион австрийских барко-гусар и Черниговский полк повернулись фронтом влево. Остальные расправе продолжали идти прямо на часть Тыргу-Кукули, выбили оттуда турок и возвратились к бору Каята, который чрез некое время был занят. Юсуф-паша кинул еще наиболее мощнейший отряд конницы( 20 тыщ всадников), чтоб прорвать военный распорядок союзников и разбить его на две доли. Австрийские пехотные расправе выдержали атаку, не наименее смело сражались венгерские гусары. Атака была отбита, и турецкие конники отошли к Крынгу-Мейлор. Суворов дал собственным войскам получасовой отдых. Было 12 часов дня. Затем российский военачальник повел армию не на слияние с Кобургом, а на деревню Бокзы. Дело в том, что тут находилась турецкая артиллерия, державшая под обстрелом все место у укреплений Крынгу-Мейлор; благодарячему Суворов решил, что лучше поможет австрийцам, подавив турецкие пушки, что ему и получилось изготовить. Покончив с батареей у Бокзы, российские поторопились на содействие Кобургу и Карачаю. Удар во фланг изумил врага, вынужденного снова спрятаться в лагере. Русские примкнули к правому флангу австрийцев. Союзники расположились у другого турецкого лагеря дугой. Обычно укрепления, такие тем, что имел часть у Крынгу-Мейлор, атаковала пехота. Не так поступил грядущий граф Рымникский. Заметив, что часть не достроен, владеет неглубокие рвы и низкие насыпи, Суворов решил использовать кавалерию. Боевой распорядок союзников был изменен, пехотные расправе расступились и пропустили вперед конницу. Сражение при Рымнике в 1789 году Подойдя возле 4 часов дня к позиции врага на отдаление чуток наиболее полукилометра, Суворов отдалприказ коннице штурмовать и сходу за ней пустил пехоту. Кавалерия скоро преодолела место, простреливавшееся турецкими ружьями и пушками, и завязала бой. Пока турки прибывали в себя и пробовали отобразить этот напор, подбежали суворовские " чудо-богатыри ". Укрепленная точказрения была прорвана конницей и штыковой атакой. Затем началось гонение бегающего врага. Оно длилось на расстоянии 6–7 км. Верховный визирь пробовал хотькаким методом приостановить бегающие из Крынгу-Мейлор войска: батарея от Мартинешти даже водила по отступающим пламя, мост чрез Рымник был взорван, но ничего не помогало – турки в панике кидались в воду и пробовали переправляться вплавь. В ходе погони российские с ходу брали и часть у Мартинешти. На последующий день был взят часть у Одая. Генерал Суворов собирался гнать врага еще далее, до реки Бузео, но вследствии ужасной усталости людей и лошадок, целый день участвовавших в атаках, обязан был велеть остановиться в турецком лагере. В общей трудности схватка длилось 12 часов. Турки утратили 10 тыщ человек убитыми и утонувшими при отступлении чрез Рымник и Бузео. Многие попали в плен. Союзникам получилось втомжедухе брать 100 знамен и 80 орудий. [40] Турецкая войско, опять собравшаяся в Мачине, насчитывала только 15 тыщ человек. Союзники утратили убитыми и ранеными возле тыщи человек. По окончании боя Суворов получил от князя Потемкина срочное обращение, в котором светлейший предостерегал генерала о намерениях большого визиря встречать поначалу на царевича Кобургского, разбить его у Фокшан, а после этого убить и отряд Суворова. Зная большие силы турок и их мощные укрепления, король рекомендовал удерживаться от каких-то столкновений, покуда к корпусу не присоединится еще одна дивизия. Можно себе доставить, с каким наслаждением генерал Суворов докладывал командующему, что депеша запоздала и победа над большим визирем уже одержана. За победу при Рымнике Суворов получил титул глава Рымникского и орден Св. Георгия 1-й ступени, который не снимал фактически никогда. Это была его возлюбленная заслуга. Австрийцы отдали ему титул глава Священной Римской империи. Посыпались на него и остальные заслуги. Турки трепетали при упоминании Топал-паши, австрийцы именовали " генералом-вперед " и уверовали практически в чудесные силы и фортуну этого военачальника. Всех схваток, данных Александром Васильевичем к этому моменту, с лихвой хватило бы для портретов в российских школьных учебниках, но спереди было еще некотороеколичество великолепных операций. Последней точкой, которую поставил Суворов в русско-турецкой кампании, было взятие неприступного Измаила – одна из самых звучных побед предводителя. Измаил был центром защиты турок на Дунае. В 1774 году эта прочность была перестроена по проекту французских и германских инженеров в согласовании со всеми требованиями такого времени к боеву строительству. Измаильская прочность была размещена на левом сберегаю Киликийского рукава Дуная меж озерами Ялпух и Катлабух, на склоне отлогой вышины, оканчивающейся у русла Дуная невысоким, но отвесным скатом. Крепость была окружена огромным оптом, доходившим в высоту до 8 метров. Вал имел протяженность 6 км, на нем было сооружено 7 земельных и каменных бастионов, проход обеспечивался 4-мя воротами. Вал опоясывал град с 3-х сторон – севера, запада и востока. С юга град был защищен Дунаем, имеющим тут ширину полкилометра. Перед оптом находился ров в 12 метров шириной и 6—10 метров глубиной, заполненный в неких местах водой. Каменные постройки внутри цитадели позволяли новости эффективную борьбу с нападавшими в случае, ежели те проникнут в град. Во голове гарнизона стоял Айдозли-Мехмет-паша. Частью гарнизона командовал Каплан-гирей, брат крымского хана. Крепость имела наиболее 200 больших орудий и гарнизон из 35 тыщ человек. Русские войска под Измаилом насчитывали 31 тыщу человек. Окончание борьбы с Турцией зависело от взятия данной цитадели( союзница Австрия уже заключила отдельный мир с Портой). Крепость игралась главную роль в русско-турецких войнах: она не лишь основательно мешала завоеванию Добруджи русскими армиями, но и являлась красивым убежищем для остатков султанской армии, бегавших из разгромленных русскими крепостей Аккерман, Бендеры и Хотин. В то время за валами Измаильской цитадели укрылись не лишь беглецы из данных крепостей, но и более зажиточное мусульманское народонаселение края. Русские войска осадили Измаил, но брать его не могли. Решить эту задачку не получилось ни Репнину в 1789 году, ни Гудовичу с П. Потемкиным в 1790 году. Поэтому 25 ноября 1790 года главнокомандующий Г. Потемкин направил гонца к Суворову с приказанием уехать из-под Галаца и возглавить российские войска под Измаилом. На последующий день под городом заседал боевой комитет, признавший невозможность функциональных действий против мощной цитадели. Некоторые доли начали отход от Измаила, а командующий флотилией де Рибас решил направиться под Галац к Суворову. Однако генерал-аншеф, прибывший 2 декабря совместно с верными фанагорийцами и апшеронцами, придерживался под Измаилом другого представления сравнительно способности штурма. Он желал штурмовать прочность. Оставив лошадка у подножия скифского кургана, Суворов поднялся на его вершину. Отсюда в подзорную трубу отлично просматривались бастионы и валы, за которыми упирались в небо шпили минаретов, показывались красные крыши магазинов и складов. " Крепость без слабых мест, – осмотрев град, произнес Суворов на 2-ой день командующему. – Сего числа приступлено к заготовлению осадных материалов, коих не было для батарей, и станем пытаться их исполнять к последующему штурму дней чрез пять… " Штурму предшествовала крупная инженерная подготовка( было заготовлено и доставлено из Галаца 70 штурмовых лестниц и 1200 фашин), а потом – тренировка боец в обращении с лестницами и инженерным инвентарем. По указу Суворова около села Сафьяны были построены валы и рвы такового же типа, как и измаильские; конкретно там бойцы учились атаковать град. Командующему турецкими армиями в городке генерал-аншеф предъявил ультиматум: " Я с армиями сюда прибыл. 24 часа на раздумье – свобода; первый мой выпал – уже неволя; атака – погибель ". Айдозли-Мехмет-паша отказался взять ультиматум, заявив, что быстрее Дунай остановится в собственном течении и небо свалится на землю, чем сдастся Измаил. Александр Васильевич собрал боевой комитет и дал веление атаковать прочность. Штурм был назначен на 11 декабря. Суворов намеревался штурмовать прочность сразу в нескольких местах: шестью колоннами( 19 500 человек) с сухопутной стороны и тремя колоннами под командованием де Рибаса со стороны Дуная( 9 тыщ человек). Главный удар наносился по приречной доли городка, где было сосредоточено две трети сил( доли де Рибаса, колонны Кутузова, Львова, Ласси). Три колонны обязаны были наступать с востока( Килийские ворота новейшей цитадели) под истоком Самойлова, три – с запада( Бросские ворота) под командованием П. Потемкина. Кавалерийские запасы бригадира Вестфалена( 2500 человек) находились на сухопутной стороне. Переднюю линию военного распорядка российских сочиняли стрелки. Следом за ними шли саперные команды, вооруженные топорами, кирками и лопатами. Затем следовали пехотные колонны, сзади которых располагался запас, построенный в расправе, чтоб защищать кавалерийские атаки из цитадели. Флотилия была построена в две полосы. 145 легких судов и казачьих лодок с десантными армиями были расположены в первой полосы, а 58 больших судов – во 2-ой. Крупные суда обязаны были закрывать огнем артиллерии посадку войск на сберегал. 10 декабря началась артподготовка, которая велась мощами сельный и корабельной артиллерии( палило до 600 орудий). Обстрел цитадели велся цельный день. 11 декабря в три часа ночи по сигналу ракет войска начали концентрироваться в указанных пт. В 5. 30 начался атака. Атакующие были встречены огнем 250 орудий врага. Бой за изучение бастионами и всем оптом длился до 8 часов утра. Первой подошла к цитадели 2-я колонна генерал-майора Ласси. В 6 часов утра егеря Ласси победили вал, и наверху завязался ожесточенный бой. Самый мощнейший западный бастион – Табия – был атакован колонной Львова. Тяжелораненого генерала сменил потом преданный помощник Суворова полковник Золотухин. Он повел в бой гренадеров Апшеронского полочка, овладел прибрежной батареей врага, обошел Табию с тыла и открыл Бросские ворота – ключ от всей цитадели. На противоположной стороне цитадели в районе гранитных Килийских редутов дважды нападали бойцы Кутузова, и дважды они отходили под натиском турок. Взяв из запаса Херсонский полк, Кутузов в третий раз повел на атака собственных гренадеров и овладел бастионом. Штурм Измаила в 1790 году Трудным оказался северный Бендерский бастион, который штурмовала 3-я колонна под командованием Мекноба. Его же отряд штурмовал соседний с Бендерским бастион и просвет меж ними. Здесь бездна рва и вышина вала были настолько значительны, что лестницы довелось объединять по две. Много боец и офицеров полегло на скользких от крови крепостных валах. Турки некотороеколичество раз проводили вылазки и контратаковали российских, но бастионы были взяты. Выполнили свои задачки и колонны полковника Орлова и бригадира Платова. Успешно шло пришествие со стороны Дуная, где три колонны российских перевернули турок и укрепились в городке. Высадка началась возле 7 часов утра. Русскому десанту противилось наиболее 10 тыщ турок и татар. Зиновий Чепега – бугор запорожских казаков, – командуя 2-й колонной посадки речных десантов, кинулся с казаками на сберегал и одолжил редуты вдоль Дуная. Успеху десанта содействовали деяния колонны Львова, атаковавшей на фланге береговые дунайские батареи, и сухопутных войск с восточной стороны Измаила. Казаки во голове с главарём Головатым нанесли храбрый и сильный удар с севера в самую середину цитадели. В это же время к центру двинулись остальные доли – справа Потемкин, слева Кутузов. Ожесточенные уличные бои длились до 16. 00. В град была введена дробь российской сельный артиллерии. Турки упрямо обороняли каждую площадь и любой дом. Для совершенного их погрома в опасный момент в Измаил вошел запас Суворова. В собственном рапорте Александр Васильевич писал: " Не случалось цитадели сильнее, не случалось защиты отчаяннее защиты Измаила, но Измаил взят ", " бойцы мои показали общественный геройство, позабыв эмоция ужаса и самосохранения ". Таким образом, град, который турки считали неприступным, был взят в движение 1-го суворовского штурма. Потери гарнизона составили 26 тыщ убитыми и возле 9 тыщ пленными – аттестат упорного противодействия русским. Турки утратили всю артиллерию, боеприпасы, 42 корабля. Русские утратили 10 тыщ человек – 4 тыщи убитыми и 6 тыщ ранеными. Пленных выслали под конвоем в Николаев, мертвецы сбрасывали в Дунай еще 6 дней. Отличившийся опытным управлением собственной колонной и показавший образчик собственной отваги генерал-майор Михаил Кутузов был назначен новеньким комендантом городка. Считается, что на образце Измаила Суворов доказал ошибочность западно-европейских представлений о взятии крепостей, основывающихся на необходимости длинной и методичной инженерной подготовки. Гениальный российский военачальник отважился на открытую атаку, которая к тому же была произведена наименьшими, чем у врага, мощами. Случай неповторимый, что частично подтвердил и сам генерал, сказав: " На таковой атака разрешено отважиться только раз в жизни ". Эта боевая операция поразила всю Европу. В дальной Англии Байрон писал о российском Марсе: Суворов в этот день превосходил Тимура и, пожалуй, Чингисхана: Он созерцал пылающий Измаил И прослушивал крики вражеского стана… Штурм Измаила и победы российского флота на море решили финал борьбы в выгоду России. В 1791 году был заключен Ясский мир, сообразно которому Турция признала прибавление к России Крыма, Черноморского побережья от Южного Буга до Днестра и земель по реке Кубань. Порта обязалась втомжедухе не ввязываться в дела Грузии. Александр Суворов не получил чин генерал-фельдмаршала, на который рассчитывал. Императрица, по настоянию Г. Потемкина, ограничилась медалью и знатным званием подполковника Преображенского полочка. Сам же король Таврический стал владельцем фельдмаршальского жезла, ещеодного замка и пр. В русской исторической литературе непременно подчеркивали эту несправедливость по отношению к большому российскому полководцу. Она органично укладывалась в общую картину трудных отношений Суворова с властями. На самом деле вопрос этот не так прост. Александр Васильевич чрезвычайно оценивал муниципальные возможности такого же Потемкина и чрезвычайно горевал, спросив о его погибели. С поклонением он относился и к императрице. Когда и ее не стало, Суворов заявлял: " Если бы не было матушки Екатерины, не видеть мне ни Кинбурна, ни Рымника, ни Варшавы ". Уже говорилось о том, как относился Суворов к революционным настроениям. И подавляя оппозицию в Польше, и борясь с французами в Италии, он вполне отдавал себе доклад в том, за что воюет, и слова перед итальянским походом: " Благослови Бог королей ", – наверняка, не содержат иронии. Любопытно, что Суворов был неравнодушен и к чинам и наградам. Получив графский титул после Рымника, он писал: " Так был рад, чуток не погиб ". Узнав о присвоении ему фельдмаршальского звания, скакал чрез стулья и загибал пальцы: " Салтыков сзади, Каменский сзади, а мы спереди! " И с таковым же наслаждением заявлял в старости: " Я не скакал смолоду, зато скачу теперь… ", имея в виду конкретно скорое продвижение по служебной лестнице. С иной стороны, ершистый, нетерпеливый нрав непрерывно приводил к конфликтам с теми или другими вельможами и военачальниками. Вообще, став известным, Суворов уже не снимал с себя шутовской маски и во дворцах. Он передвигался практически бегом даже по коридорам, не ездил на коне, а прыгал, целый был как какбудто на пружинах. Вел аскетический образ жизни, даже не находясь в походе. При дворе дозволял себе различные детские выходки. То скакал на одной ноге в приемной императрицы, то орал петухом( возлюбленная шуточка Суворова, так он, кпримеру, пробуждал времяотвремени боец), то придумывал эпиграммы. Известный анекдот ведает, как Суворов кланялся на приеме, как монаршей особе, изобретателю Кулибину, которого чрезвычайно почитал. чистота почтивсе прощала фавориту армии. Однажды она подарила Суворову шубу и велела постоянно перемещать, но генерал прогуливался в хотькакой мороз в легкой шинели, поэтому шубу элементарно возил за собой. В иной раз императрица спросила на каком-то балу, чем угостить Суворова. – Благослови, мамаша, водкой! – Но что подумают фрейлины, когда будут с вами говорить? – Они поймут, что имеют дело с реальным бойцом! Александр Васильевич не чувствовал недочета в женском интересе. Вокруг него было достаточно немало любопытствующих поклонниц, которых он, но, сторонился. Женился военачальник в 1774 году на княжне Варваре Прозоровской. Через год родилась дочь Наталья. Генерал не чаял души в собственной " Суворочке ", писал: " Смерть моя для Отечества, жизнь моя – для Наташи ". Он слал ей милые письма и подарки из всех уголков России. В родное время Наталья Суворова вышла замуж за Николая Зубова, брата могущественного победителя. Связь с Зубовыми стала позднее одной из обстоятельств опалы предводителя при Павле i. В 1784 году на свет возник сын Аркадий. С 2-ух лет он находился при папе. Естественно, Аркадий Александрович также стал боевым, дослужился до генеральского чина, но утонул по необыкновенному совпадению в Рымнике. Случилось это недавно до вторжения в Россию Наполеона. Впрочем, собственная жизнь у Суворова не сложилась. В 1779 году он уличил супругу в измене, но, начав было бракоразводный процесс, отказался от него. С 1784 года военачальник прервал дела с женой. По поводу измаильской победы в Таврическом замке состоялся превосходный праздник. Звучали вирши Державина, музыка Бортнянского и Козловского, написанные умышленно в честь замечательного действия. Но Александр Суворов только этого не слышал. Императрица выслала его руководить армиями в Финляндию, закреплять там рубеж. Суворову было доверено втомжедухе доминирование над Рончесальмским портом и Саймской флотилией. Гениальному полководцу доводилось учиться скучной хозяйственной работой. Своей новейшей должностью он, само собой, чрезвычайно тяготился. Даже обращался к царице с просьбой выпустить его волонтером в какую-нибудь иностранную армию. Наконец в 1792 году Суворов был назначен командующим армиями Екатеринославской губернии и Таврической области. Под его управлением исполнялось стройку крепостных сооружений в Хаджибее( Одессе). А в 1794 году Александр Васильевич был снова призван на реальную войну – в Польшу. В 1791 году польский повелитель Станислав Понятовский афишировал конституцию, объявлявшую царскую администрация потомственной и упразднявшую несчастное правило " не позволям " – преимущество всякого шляхтича содрать сейм по собственному желанию. Эти меры встретили сопротивление анархической шляхты, составлявшей Тарговицкую конфедерацию. Сторону конфедерации приняла и чистота ii, не желавшая усиления польской монархии. Образовались две партии: приверженцев реформы, или патриотов, выбравших собственным вождем Тадеуша Костюшко, и конфедератов. Военные деяния против России и Пруссии были раскрыты в марте 1794 года генералом Мадалинским, отказавшимся расформировать свою конную бригаду. Его неожиданные деяния имели успех и завлекли на сторону патриотов почтивсех приверженцев. Принявший основное доминирование Костюшко был провозглашен тераном. В бою под Рославицами 24 марта Костюшко наголову разбил российский отряд. При известии об данной победе восстала вся Польша. Русские гарнизоны в Варшаве и Вильне были истреблены. Пруссаки двинулись к столице и обложили Варшаву, но скоро были обязаны сбросить осаду и торопливо отойти в свои владения: у них в тылу вспыхнуло возмущение, охватившее целый Познанский край. Пока они дрались с познанскими бунтовщиками, австрийцы овладели Краковом и Сандомиром, обеспечивая свою долю в дележе добычи. Костюшко получилось составить 70-тысячную армию. Военные деяния были перенесены в Литву, где ими правили Огинский и Сераковский. 12-тысячный отряд вторгся даже в Курляндию и завладел Либаву( Лиепая). Однако Вильна уже в конце июля была отобрана русскими, а в Польше они брали Люблин. Главное доминирование русскими армиями императрица поручила Румянцеву. Престарелый военачальник обратился к государыне с просьбой немедленно наслать Суворова: " Имя его действует лучше почтивсех тыщ ". Это было правильно как по отношению к русским бойцам – недаром еще под Измаилом, когда туда прибыл Суворов, артиллеристы встречали его салютом, – так и по отношению к полякам, помнившим, как удачно бился Суворов с барскими конфедератами 20 лет обратно. чистота согласилась с Румянцевым, и Александр Васильевич получил соответствующее указание. " Я обращаю в Польшу двойную силу – армию и Суворова ", – писала владелица Российской империи. С 10-тысячным отрядом генерал-аншеф прошел с Днестра на Буг, сделав 560 верст за 20 дней. 4 сентября 1794 года Суворов брал Кобрин, 5-го разбил Сераковского под Крупчицами и отбросил к Бресту, 7-го форсировал Буг и 8-го, водинмомент нападав под Брестом Сераковского, вполне истребил его корпус. У Суворова было 8 тыщ человек при 14 орудиях, у Сераковского – 13 тыщ при 28 орудиях. Русские лишились 500 человек, у поляков убито и ранено 5 тыщ человек, а 7 тыщ со всей артиллерией было взято в плен. Сразу осмыслив всю угроза, грозившую Польше и " инсуррекции " [41] с появлением Суворова, Костюшко не отважился, но, встречать на этого сурового врага. Он обратился на шедшую от верхней Вислы дивизию Ферзена, желая воспрепятствовать ее соединению с Суворовым. И 28 сентября под Мацейовицами " сгибла Польша " … Войска Костюшко были уничтожены, а сам он попал в плен. Ужас охватил Варшаву. Главнокомандующим вместо Костюшко был назначен Вавжецкий, а все силы инсургентов стянуты к Варшаве. Тем порой Суворов, соединившись с дивизиями Ферзена и Дерфельдена, довел свои силы до 22 тыщ. 12 октября он разбил поляков при Кобылке, где российская конница по образцу Рымника понеслась на окопы, и 18 октября подошел к шибко укрепленному предместью Варшавы – Праге, – которую оберегали 20 тыщ инсургентов Зайончека. Надо отметить, что марш-маневр суворовских войск Немиров – Прага, вособенности 5 дней 4–8 сентября из Кобрина в Брест, считается блестящим образцом наступательной операции вообщем и действий против партизанских отрядов в большом масштабе в частности. Накануне атаки Праги Суворов довел до войск собственный веление, начинавшийся со слов: " Его Сиятельство граф Александр Васильевич Суворов-Рымникский на завтра повелели брать штурмом прагский ретраншамент ". Кровопролитный атака Праги 24 октября закончил эту кампанию. " Сие дело аналогично измаильскому ", – заявлял военачальник. Из 20 тыщ поляков, защищавших Прагу, было убито и ранено 8 тыщ, утонуло в Висле 2 тыщи, взято в плен 9 тыщ. Русские утратили 580 убитых и 960 раненых. На последующий день Варшава капитулировала. Жители главногогорода поднесли Суворову саблю с надписью " Варшава собственному избавителю ". Кроме очевидной лести победителям, тут был и иной момент. Граф Рымникский показывал человечность по отношению к местному популяции. Сохранился рассказ о беседе Суворова с владыкой Станиславом, который попросил выпустить неких пленных. " Если угодно, я освобожу вам их сотку. Двести! Триста! Четыреста! Так и быть, 500! " – обыкновенной собственной скороговоркой отвечал российский генерал. Остатки инсургентов перешли австрийскую рубеж. 29 декабря повелитель Станислав Понятовский был отправлен в Россию, а 14 ноября 1795 года сложил с себя корону. В итоге ещеодного раздела страны Польское царство закончило быть. Александр Суворов выслал Екатерине обращение: " Всемилостивейшая государыня! Ура! Варшава наша! " Государыня ответила настолько же лаконично: " Ура! Фельдмаршал Суворов! " Через некое время племянник предводителя Александр Горчаков привез известному дяде фельдмаршальский жезл. На деяния предводителя в Польше отозвались сейчас уже чуток ли не все отечественные деятели культуры. Гаврила Державин выслал Суворову письмо со стихами в его честь: Пошел – и где тристаты злости? Чему коснулся, все сразил: Поля и грады – стали гробы! Шагнул – и королевства сразил! В январе 1795 года Суворов стал командующим всеми русскими армиями в Польше, а весной в Тульчине окончил родное основное творение, катехизис борьбы по-русски – " Науку побеждать ". В ней он в общих чертах обрисовал родное видение и стратегии, и стратегии, и работы с армиями. " Наука побеждать " изобиловала точными емкими выражениями суворовской военной доктрины. Суворов отдавал отличие духу над материей, что стало основным принципом российской армии. В области устройства вооруженной силы подчеркивалась оригинальность( " мы недостаточно сходствуем с иными европейскими народами "), преобладание высококачественного вещества над количественным( " не обилием одолевают "); в области воспитательной – религиозность и государственная гордость( " мы российские – с нами Бог "), намеренное известие к занятию( " любой воин обязан воспринимать собственный маневр "), изображение личной инициативы на низах( " здешний лучше судит… я – направо, обязано налево – меня не выслушивать "), содействие данной инициативе на верхах( " не заходить в детали ниже предписания на вероятные лишь случаи, против которых умный вожак войск сам знает осторожности – и не объединять рук "). Не забудем и об отношении Александра Васильевича к самым низшим чинам. Как писал Денис Давыдов: " Он положил руку на сердечко бойца и исследовал его биение ". В стратегическом и тактическом отношении Суворов постоянно был атакующим. Смелые и решительные броски, постоянное взятие инициативы на себя, лишь штурм. Полководец отрицал надобность растрачивать очень немало времени и сил на взятие крепостей. Его интересовала в первую очередность живая держава неприятеля, ее-то и нужно было разбить на поле боя. Все, что происходило на этом поле, Суворов продумывал чрезвычайно кропотливо, но чрезвычайно скоро, почему и появлялось чувство, что он действует некотороеколичество опасно, наобум. На самом же деле Александр Васильевич замечал каждую деталь в построении врага, все его слабые места. Поэтому российские и колотили в подходящий момент в подходящем направленности и часто совсем нежданно для врага. Суворов пробовал усовершенствовать старую линейную стратегию. Опыт Семилетней борьбы демонстрировал, что штыковая штурм может доставить болеезначительный успех, чем обычная стрельба рядов. Для удачного воплощения атаки Суворов постоянно жаждал справиться распыление собственных войск, сконцентрировать огромные силы конкретно в направленности главного удара. Мы смотрим в российской армии переход от линейной стратегии к перпендикулярной еще до успехов, которых добились революционные французские войска, а потом выросшая из них войско Наполеона. При этом, воюя с турками, суворовские войска использовали расправе в сочетании с рассыпным строем, а в сражению с французами отличие отдавалось колоннам. При ударе храбрый глубочайший маневр сочетался с фланговыми обходами, красивыми деяниями конницы, штыковая штурм в выполнении российских была сокрушительна: " Задние, напирай на передних! " – призывал Суворов. Его войска в обязательном порядке организовывали решительное гонение бегающего врага. Александр Васильевич был против известной доктрины " строительства золотого моста " для отступающих. Наоборот, он говорил, что " недорубленный лес растёт ", а означает, гонение нужно. Вообще, гениальность российского предводителя содержалась в том, что он никогда не придерживался серьезных, одинаковых схем. " Глазомер, быстрота, напор ", – так определил Суворов в самом общем облике свою тактическую теорию. И естественно, огромное смысл для заслуги успеха имел свой образчик командира. До самой крайней боя граф Рымникский был спереди собственных войск, не оставлял поля боя, будучи раненным, не сгибался под вражеским огнем. В ноябре 1796 года Суворов был поставлен во голове войск Екатеринославской губернии, но пробыл на этом посту непродолжительно. В государстве сменилась администрация. Трон одолжил сын умершей нетакдавно Екатерины Павел. Вотан из самых разноплановых русских царей грубо и скоро менял почтивсе в публичном и муниципальном устройстве – как какбудто предвидел, что продолжительно повелителем ему не быть. Коснулись конфигурации и армии. В духе собственного отца Петра iii, Павел ввел ряд новшеств по образцу прусской армии. В первую очередность, эти конфигурации относились к внешнему виду боец, ожила шагистика. Суворов на такие реформы реагировал чрезвычайно грубо. Всем популярен саркастичный стишок предводителя: " Пудра – не порох, букли – не пушки, коса – не тесак, а я не немец, а естественный русак! " Конечно, не лишь это стало предпосылкой опалы фельдмаршала. Павел i чрезвычайно нездорово относился к любому проявлению инакомыслия – на словах, в одежде, в устройстве дома – со стороны дворян. Суворов же оставался, как и доэтого, эксцентричен и прямолинеен. Его схожая ассоциация с Зубовыми, как уже было произнесено, также, возможно, сыграла свою роль. И, может быть, самый-самый принципиальный причина – это большой престиж в народе и, основное, в армиях. Александр Васильевич на самом деле действительно мог грозить власти Павла, возглавить боевой переворот. В воспоминаниях свидетелей имеется отображение 1-го беседы Суворова с единомышленниками. Речь вульгарна о Павле. Вотан жаркий собеседник предводителя воскликнул: " Удивляюсь вам, граф, как вы, боготворимый армиями, имея такое воздействие на умы российских, в то время как около вас располагаться столько войск, соглашаетесь подчиняться Павлу ". Суворов подпрыгнул и перекрестил рот подстрекателю: " Молчи, молчи, – произнес он. – Не могу. Кровь граждан! " Предписание Суворову тронуться в ссылку в его поместье Кончанское Новгородской губернии последовало в феврале 1797 года. В это время военачальник находился в Москве. Он спросил у полицейского офицера, насколько ему дается на подготовку к отъезду. Полицейский ответил: " Четыре часа, ваше сиятельство ". " Помилуй Бог, – отвечал фельдмаршал, – очень немало милости: для Суворова достаточно и 1-го часа ". Опала Суворова была унизительна для человека, столько сделавшего на добро отечества. Он был отставлен без права ношения фельдмаршальского мундира. В Кончанском Александр Васильевич находился под наблюдением властей. Его письма перехватывались. Посыпались нелепые нарекания популярного собственным бескорыстием военачальника в лихоимствах, в разорении усадеб польских помещиков в заключительную войну, платить доводилось и за долги издавна расставшейся с ним супруги – исков насчитывались сотки. Граф поселился в обычный крестьянской избе. Он крестил деток, женил собственных крепостных, пел в церкви, продолжал свои ежеутренние пробежки и обливания прохладной водой. Отчаявшись когда-либо возвратиться к боеву занятию, Суворов умолял правителя выпустить его в Нилову монастырь. Александру Васильевичу " помогла заграница ". Италия была фактически вполне покорена Наполеоном. Европейские судари были в страхе от вероятной виды последующих французских завоеваний, тем наиболее что проводил их декларирующий свою революционность Бонапарт. Австрия, чьи интересы в Италии были ущемлены самым конкретным образом, обратилась к Павлу с просьбой выслать свои войска на Апеннинский полуостров, и непременно во голове с Суворовым. Так военачальник был вызван в Петербург после двухлетней ссылки. Произошла милая встреча монарха с фельдмаршалом( сейчас он был еще и фельдмаршалом Австрийской империи). Павел обнял старика и произнес " Веди войну, как умеешь ". Вскоре Суворов был уже в Вене. Там он изготовил на всех огромное воспоминание, шумно заявляя о основном собственном принципе: " Штыки! Штыки! " На предписание окончить кампанию у реки Адда, фельдмаршал ответил: " Война начнется при Адде, а кончится, где Бог пожелает ". На боевом совете глава Рымникского попросили представить его чин борьбы. Он положил на стол чистый лист бумаги: " Вот мой единый чин! " 86 тыщ австрийцев под командованием Меласа уже находились в Италии. Им на содействие двинулась 65-тысячная российская войско Суворова. Павел дал русскому полководцу совершенную свободу действий, но венский кабинет подчинил ему свои войска только условно. Суворов свободен был распоряжаться австрийцами на поле схватки, распределением же их на всем театре боевых действий ведал гофкригсрат. Северную Италию занимала французская войско генерала Моро( 58 тыщ, возле пятидесятипроцентов которых находились в гарнизонах крепостей). В южной Италии находилась иная французская войско генерала Макдональда, завоевавшая в предшествующую кампанию Неаполитанское царство. 4 апреля Суворов прибыл в Виченцу и уже 8-го числа открыл кампанию, двинувшись на армию генерала Моро. План Суворова содержался в погроме обеих французских армий отдельно( сначала Моро, потом Макдональда) и в овладении Северной Италией, где фельдмаршал подразумевал уладить основание для похода на Францию. Суворов шел левым берегом реки По, устремляясь обращаться поближе к Альпам. С ним было 40 тыщ, а 15 тыщ австрийцев остались надоедать Пескару и Мантую. 16 апреля на реке Адда( у Кассано) Суворов нападал армию Моро и нанес ей совершенное поражение. Милон открыл ворота победителю. Моро отступил в Пьемонт и одолжил чрезвычайно сильную позицию, прислонив фланги собственной 20-тысячной армии к крепостям Вероне и Алессандрии. Суворов дал передохнуть собственной армии в Милане. 29 апреля российский главнокомандующий получил сведения о Моро. Одновременно разнесся слух о движении больших сил французов из Швейцарии в северную Италию на слияние с Моро. Суворов перевел свои силы на левый сберегал По и 5 мая двинулся на скрещение путей из Швейцарии и Франции в Пьемонт с тем, чтоб разбить подкрепления из Швейцарии до их соединения с Моро. Кроме такого, фельдмаршал доверял этим собственным ходом позаимствовать армию Моро с ее сильной позиции в открытое поле. Граф Рымникский пошел на Турин – столицу Пьемонта. Моро стал отходить на Геную, боясь вторичной встречи с Суворовым. 15 мая российские войска вступили в Турин и Алессандрию. Лишь сейчас фельдмаршал узнал об настоящем направленности отступления Моро( он считал, что французы отойдут к Савойе). Таким образом, фактически вся северная Италия была очищена от французов в движение 1-го месяца, те сохранили за собой только Геную и Ривьеру. Тем порой 2-ая французская войско Макдональда торопилась на выручку армии Моро. У Макдональда было выше 30 тыщ. Моро увеличился до 25 тыщ. Оба французских генерала обязаны были объединиться у Тортоны. Суворов мог сконцентрировать против них у Алессандрии только 34 тыщи, основным образом российских. Его войско была некотороеколичество посильнее всякой французской армии отдельно, но существенно уступала их объединенным мощам.( Между тем гофкригсрат, устанавливая на первое пространство не погром активный силы врага, а изучение географическими объектами, удерживал две трети сил для наиболее или наименее лишних осад.) Фельдмаршал решил разбить французских генералов отдельно. В первую очередность он обратился на Макдональда, войско которого, перевалив 31 мая чрез Апеннины, уходила на известия союзников. 4 июня в 10 часов вечера Суворов выступил из Алессандрии навстречу Макдональду. Молниеносным маршем прошел он 85 верст в 36 часов и сутра 6 июня обрушился на Макдональда, совсем не ждавшего такового стремительного подхода основных российских сил. Этот блистательнейший из всех, какие знает деяния, форсированный марш является более броским использованием суворовского принципа: " башка хвоста не ожидает ". Полководец принудил боец нестись в тридцатиградусную жару. Свыше пятидесятипроцентов войск заскорузло в дороге. На высказывание Багратиона, что у него в ротах не наберется и по 40 человек, Суворов ответил: " А у Макдональда нет и 20. Атакуй с Богом! " В последовавшем четырехдневном безжалостном бою на реке Треббии( 6–9 июня) войско Макдональда была наголову разгромлена и бегала. Суворов употреблял в сражению три колонны, любая из которых действовала в западном направленности на огромную глубину. Такая стратегия была новшеством в боевом художестве. К вечеру 6 июня получилось составить до 15 тыщ против 19 тыщ французов( Макдональд разбросал свои силы), а 7 июня, неглядя на утраты, на Треббии дралось уже 22 тыщ союзников против 34 тыщи французов. Главный удар был нанесен в левый фланг французов, но успеха развить не получилось, так как Мелас притянул к себе на неглавное направленность( левый фланг союзников) все запасы. 8 июня бой завоевал последнего ожесточения, и российские войска( дивизия Швейковского, атакованная тройными мощами) стали даваться обратно. Московский гренадерский полк, будучи совсем окружен врагом, повернул свою третью шеренгу вокруг и отбивался так на две стороны. Генерал Розенберг умолял у Суворова позволения отойти. Фельдмаршал, отдыхавший от зноя в тени горы, ответил ему: " Попробуйте двинуть этот гранит. Не сможете?.. Ну так и российские не имеютвсешансы отойти! " Когда с тем же к нему появился и Багратион, Суворов потребовал себе коня и, как был в рубахе, без мундира, поскакал к войскам, и те снова обрели силы при одном появлении почитаемого главаря. Французы были отброшены по всей полосы, но австрийцы Меласа были потеснены. Мелас послал спросить Суворова, куда отходить, и получил протест: " В Пьяченцу! "( на квартиры Макдональда). 9 июня рано сутра французы отступили. Их еле получилось догнать, приэтом арьергард сложил орудие. Союзники утратили наиболее 8 тыщ человек, французы – до 18 тыщ( выше пятидесятипроцентов армии, приэтом 12 тыщ было взято в плен). Пока Суворов расправлялся с Макдональдом, Моро двинулся на Тортону, как то было условлено. Однако известие о Треббии принудила его 14 июня отойти в горы Ривьеры, где он соединился с останками войск собственного коллеги. О марше Суворова этот один из самых способных французских генералов заявлял, что это верхушка военного художества. Александр Васильевич, в свою очередность, заявлял о Моро: " Он меня мало соображает, но я его – лучше! " Австрийцы не отдали Суворову способности пользоваться блестящей победой на Треббии. Гофкригсрат запретил какие бы то ни было деяния до сдачи Мантуи, осажденной австрийским корпусом генерала Края. Целый месяц прошел в вынужденном бездействии. Суворов не укрывал возмущения. Его дела с австрийским верховным командованием, существовавшие и до той поры натянутыми, совсем испортились. Зато Павел за Треббию прислал ему свой портрет, усыпанный бриллиантами. Французы сумели довести свою армию в Италии до 45 тыщ. Новым главнокомандующим был назначен генерал Жубер. От Директории он получил единственный веление: " Любой ценой добиться победы! " 17 июля Мантуя вконцеконцов пала, и корпус Края усилил 26-го числа армию Суворова. А 29 июля французская войско перешла в пришествие. Она двинулась из Генуи к Алессандрии, где находился Суворов. Дойдя до города Нови, Жубер увидел на равнине войска союзников. Он остановил родное перемещение и стал сомневаться сравнительно предстоящего вида действий. Нерешительность эта оказалась для него фатальной. Позиция французов тянулась на некотороеколичество км по крайним отрогам горного хребта, простиравшегося с востока на запад до пересечения с рекой Леммо. С вышины, на которой была размещена французская войско, простреливалось все равнинное место, где враг мог бы новости пришествие. Подход к высотам представлял собой шибко пересеченную местность. Высоты были покрыты садами и виноградниками. В центре позиции находился Нови, окруженный каменной стеной. Некоторое время российский военачальник ожидал, что враг спустится в равнину и начнет схватка, но Жубер не отважился этого изготовить. А таккак он подразумевал, что российские и австрийцы не начнут атаки на мощные позиции, то, не разработав нималейшего плана схватки, лег дремать. Утром 4 августа Суворов начал атаку. План его состоял в том, чтоб отвлечь все силы французов на их левый фланг. Поэтому в 5 часов утра пришествие повел справедливый фланг союзников под командованием Края. Все его пробы были безуспешны. Ему получилось оттеснить французов, но прибывший впору генерал Жубер отбил атаку. Правда, сам юный французский способность получил при этом смертельное ранение. Последними словами генерала было: " Наступать! " Однако принявший на себя доминирование Моро отдалприказ новости взыскательно защитный бой. Край некотороеколичество раз высылал за поддержкой к стоявшему в центре русскому генералу Багратиону, но тот мешкал, зная об общем плане Суворова. В 9 часов утра фельдмаршал отдалприказ Багратиону и Милорадовичу наступать на Нови. Вперед под командованием Петра Багратиона отправь 10 российских батальонов. Дойдя до городка, генерал начал нарушать его с востока, но французы под командованием генерала Ватрена отразили напор. Вторая штурм Багратиона была поддержана Милорадовичем, но втомжедухе успеха не имела. Суворов сам повел в пришествие на французский центр дивизию Дерфельдена, французы были вытеснены с равнины, но вышины вполне оставались за ними. В этот день французы показали удивительную стойкость. Они отбивали удар за ударом, переходили в штыковые контратаки. Моро возникал в самых жарких местах схватки, некотороеколичество раз был на волосок от погибели. Комендант Нови Гарданн втомжедухе показал необыкновенный способность военачальника. Им не уступал в отваги 70-летний российский военачальник. Он метался меж долями, ободряя их, посылая в битву собственно любой полк. Стояла ужасная погода, почтивсе бойцы падали не от ударов или пуль, а от бессилия. К полудню силы обеих сторон были фактически исчерпаны. В данной ситуации все решил подъезд союзного запаса под командованием Меласа, который Суворов поспешно вызвал на поле боя. После огромного перерыва в три часа дня Мелас нападал справедливый фланг врага. Одновременно Край в следующий раз повел пришествие на левый фланг, а другие войска ударили в центр. Французы уже не имели сил для продолжения боя. С трудом отбиваясь от наседающего врага, генерал Сен-Сир отводил справедливый фланг. Через некое время Мелас обошел Нови с тыла. Тогда же Багратион и Дерфельден ворвались в град. В 6 часов вечера Моро отдалприказ отходить, но отклонение скоро перевоплотился в бегство. Левое французское крыло отошло к селе Пастурано, где попало под объединенный пламя Края и российских батальонов, двигавшихся от городка. При попытке приостановить бегство этого фланга и закрыть отклонение других долей был окружен и взят в плен генерал Груши. Битва кончилась в 8 часов вечера совершенным поражением французских войск. 7 тыщ они утратили убитыми, 3 тыщи попали в плен. В руках союзников оказалась вся артиллерия французской Альпийской армии. Убитых в союзнической армии также было немало – 6–7 тыщ человек. После поражения при Нови Моро отступил в Генуэзскую Ривьеру. Далее противиться эта войско уже не могла. Практически целый полуостров Суворов очистил за 4 месяца. Недаром пиит писал об этом блистательном походе российского предводителя: " В единично лето брал полдюжины он Трой ". Все российские бойцы, участвовавшие в сражению при Нови, позднее получили щедрые заслуги от правителя Павла i. Сам Александр Васильевич получил титул князя Италийского, а боевым было приказано возвращать честь фельдмаршалу Суворову даже в пребывании его императорского величества. После избавления северной Италии Суворов подразумевал повернуть пришествие на Францию, нанося основной удар в направленности Гренобль – Лион – Париж. Но этот чин был сорван союзниками, опасавшимися усиления воздействия России в районе Средиземного моря. Англия и Австрия решили выключить русскую армию из северной Италии. Суворову было предписано, оставив в Италии австрийские войска, во голове российских войск направиться в Швейцарию, объединиться с работающим там корпусом генерала Римского-Корсакова и оттуда наступать против Франции. Австрийцы подгоняли российских, но в то же время чинили препятствия: прислали заранее недостающее для горного похода численность мулов, благодаря чему выступление довелось отсрочить на две недели. Находившийся в Швейцарии эрцгерцог Карл выступил оттуда, не дожидаясь российских, и оставил на произвол судьбы под Цюрихом лишь что прибывший из России 30-тысячный корпус Римского-Корсакова. 28 августа российская войско, собравшись в Алессандрии, выступила в новейший поход. 4 сентября Суворов из Алессандрии прибыл в Таверну – у подножья Альп. Отсюда было два вероятных пути на слияние с Корсаковым: кружной – в равнину верхнего Рейна и маленький – на Беллинцону, перевал Сен-Готард, равнину Рейссы – к озеру Четырех Кантонов. Суворов выбрал 2-ой путь, с тем, чтоб, пройдя берегом озера на Швиц, делать в тыл армии Массена. Однако австрийцы, советовавшие фельдмаршалу избрать конкретно таковой маршрут, скрыли от него основное: вдоль озера дорог на Швиц не было и российская войско неизбежно попадала в тупик. Недостаток вьючных животных давал себя ведать. Полевая артиллерия и обозы были отправлены кружным методом к Боденскому озеру. При армиях оставили только полковые орудия, только 25 горных пушек. В авангарде шла дивизия Багратиона( 8 батальонов, 6 орудий), в основных мощах Дерфельдена – дивизии Швейковского и Ферстера( 14 батальонов, 11 орудий), в арьергарде – дивизия Розенберга( 10 батальонов, 8 орудий). Всего у Суворова было 20 тыщ человек. 12 сентября войско вышла из Таверны, и 13-го в бою у Сен-Готарда Суворов, разбив французскую дивизию Лекурба, открыл себе путь в Альпы. 14 сентября у Чертова Моста на очах у пораженных французов российские форсировали бурную Рейссу. 15 сентября войско достигла озера Четырех Кантонов, и тут Суворов увидел, что предстоящее перемещение нереально вследствии отсутствия дорог. Князю Италийскому доложили только о 2-ух горных тропах. 16-го числа российские бойцы сделали тяжелейший двенадцатичасовой переход чрез Роштокский перевал, и 17 сентября войско собралась в Муттенской равнине. Положение российского войска казалось обреченным. От Швица угрожал Массена, лишь что наголову разбивший при Цюрихе Корсакова. Суворов, спросив об данной катастрофы, писал эрцгерцогу Карлу: " За кровь, пролитую под Цюрихом, вы ответите перед Богом ". Доступ в Клентальскую равнину преграждала дивизия Молитора. Французы владели тройным численным преимуществом над долями российского фельдмаршала, измученными к тому же трудностями горных переходов и морозом. Ходили рассказы о том, как Суворов, увидев собственных голодных боец, хлебавших ложками воду из горной речки, спросил у них: " Что, братцы, хлебаете? " " Альпийский суп ", – хмуро ответили бойцы. Фельдмаршал достал свою ложку и присоединился к ним. После данной трапезы король Италийский с загадочным выражением лица придавил палец к устам и прошептал: " Ребята, тут в 2-ух переходах от нас французишки засели. У них там только напечено и наварено. К утру там станем – всё наше станет. Только чур – молчок! " Идти обратно на Рошток для Суворова было немыслимо: войско погибла бы при этом отступлении. Оставалось передвигаться вперед. В сентябре 1799 года в Муттенской равнине перед " чудо-богатырями " стоял обычный и ужасный отбор – одолеть или помереть. Собранный Суворовым боевой комитет постановил: вместо Швица идти на Гларус и Кленталь. Арьергарду Розенберга выпала задачка закрыть этот маневр от армии Массена, начавшей уже от Швица спускаться в Муттенскую равнину. Три дня( 18, 19 и 20 сентября) доли Розенберга боролись против французов. Имея меньше людей, генерал-поручик все же смог одержать победу. Французский командующий чуть избежал плена. Тем порой ключевые силы армии карабкались по оледенелым кручам, до тех пор считавшимся недоступными. При подходе к Гларусу 19 сентября произошел бой авангарда под командованием Багратиона с дивизией Молитора. Днем российские потеснили штыковой атакой закрывавшие путь на Гларус французские подразделения. Те отступили и заняли новейшие позиции за церковной оградой, где готовились взять новейший бой. Ночью Багратион, получивший веление Суворова во что бы то ни стало очистить путь на Гларус, вновьначал напор. Пользуясь темнотой и туманом, российские гренадеры неприметно пробрались на утесы, обошли французов с флангов, а потом кинулись на них со скал. Солдаты Молитора отступили, не выдержав неистовой атаки из тьмы. Молитор еще дважды пробовал приостановить напор Багратиона у деревень Нетшталь и Нефельс, но был выбит и оттуда. Путь суворовской армии на Гларус был раскрыт. От Гларуса началась самая тяжелая дробь пути, предстояло перейти перевал Рингенкопф. Поднялась снежная ураган, проводники разбежались, войска двигались ощупью по козьим тропам над пропастями. Артиллерию оставили у подножья перевала. 25 сентября считается кульминацией Альпийского перехода Суворова, самым томным днем. На последующий день войско отдыхала в Паниксе, а 1 октября стала у Фельдкирха. Героический переход был окончен. 19 октября Суворов привел свою армию в Баварию. В строю после двухнедельного похода оставалось возле 15 тыщ боец. Пришел веление от Павла – новости войска в Россию. Союз с Австрией был расторгнут. За переход чрез Альпы Суворов получил сословие генералиссимуса [42]. В Чехии и Польше предводителя встречали как богатыря. Впрочем, сам король Италийский на восхищенные комплименты отвечал: " А Ганнибал? Он главным то же сделал ". И вообщем, российский полководец был очень недоволен окончанием кампании 1799 года. " Я бил французов, но не добил. Париж – мой пункт. Беда Европе! " – предвещал Александр Васильевич. В Кракове он попрощался с армией и отбыл в Петербург, где возник 20 апреля 1800 года. Изнурительный жаркий итальянский, а потом еще наиболее тяжкий прохладный швейцарский поход истощили силы генералиссимуса. К этому прибавились и искренние пытки, ещеодна несправедливость – Александр Васильевич снова попал в опалу. 6( 18) мая 1800 года Большой российский военачальник погиб в Петербурге в доме собственного ближайшего друга Д. Хвостова. В похоронах Александра Суворова, неглядя на явное осуждение властей, участвовали тыщи людей. Церемония вылилась в собственного рода демонстрацию публичного протеста – вещица для Российской империи такого времени диковинная. Суворова захоронили в Александро-Невской лавре. Рассказывают, что когда гроб не могли пронести чрез дверь, один из гренадеров, несших его, воскликнул: " Вперед, ребята! Суворов всюду проходил! " На могиле генералиссимуса написали три слова: " Здесь лежит Суворов ". Образ наибольшего российского воителя не померк с годами. Президиум Верховного Совета СССР собственным Указом от 29 июля 1942 года организовал орден Суворова 3-х ступеней – верховный боевой орден Советского Союза. 21 августа 1943 года сделаны суворовские боевые училища. В годы войны Ленинграда обитатели северной главногогорода укрыли, спрятали, зарыли почтивсе монументы, чтоб оградить их от германских бомб и снарядов. Но монумент Суворову остался торчать под огнем как обращение о замечательных боевых традициях России. Михаил Кутузов – Неужели ты надеешься разбить Наполеона? – Разбить? Нет, не надеюсь. Обмануть надеюсь. Из беседы отъезжающего в армию Кутузова с племянником в августе 1812 г. Два предводителя в российской летописи владеют большей популярностью – Суворов и Кутузов. В статьях о главном непременно указывается, что посреди его выдающихся воспитанников имеется и 2-ой, что этот 2-ой унаследовал суворовские взгляды ведения борьбы. С иной стороны, тяжело избавляться от идеи о специфичной антонимичности данных военачальников. Энергичный, пожизненно бегущий, щуплый аскет Суворов и некотороеколичество апатичный, толстый сибарит Кутузов… Александр Васильевич наиболее только замечателен блестящими наступательными операциями, разгромами неприятеля в раскрытом бою. Пиком карьеры Михаила Илларионовича стала кампания 1812 года, когда он, казалось, сделал все, чтоб избежать схваток, отходил, сдал Москву и все одинаково одолел сурового Бонапарта. Конечно, к истоку Отечественной борьбы 1812 года за плечами Кутузова было уже оченьмного схваток, в том числе и полностью в суворовском, наступательном духе. Но и в юности Михаил Илларионович различался взвешенным, разумным подходом к решению самых различных вопросов( боевых и не лишь), хитростью, тщательностью в расчетах. Встретившись с Наполеоном, этот военачальник поступил в согласовании со сложившимися обстоятельствами. Сразу некотороеколичество целей довелось гнать Кутузову – одержать вершина над французами и не начать бешенства русских верхов, унять солдатскую массу и не гортань жертвой интриг в своем штабе, и т. д. Отступая перед врагом и оставляя старую столицу, фельдмаршал показал, что усвоил, может быть, основной принцип Суворова – не повиноваться бессознательно установленным правилам, не задерживаться серьезных, обычных схем – делать по происшествиям. Огромный будничный и боевой эксперимент Михаила Кутузова вместе с наружными обстоятельствами, какие он искрометно употреблял, в итоге обыграли полководческий гений Наполеона. Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов родился 5( 16) сентября 1745 года в Петербурге. Род Кутузовых был популярен в России с старых пор – один из предков Михаила Кутузова участвовал еще в сражению со шведами на Неве в 1240 году. Отец предводителя Илларион Матвеевич был большим боевым инженером. По его проектам проводилось улучшение муниципальных пределов, городов, стройку крепостей. Это был многосторонне интеллигентный человек, и сына он также видел квалифицированным боевым специалистом. Мать Михаила происходила из рода Беклемишевых, она погибла, когда грядущий военачальник был еще младенцем. Илларион Матвеевич в это время был в командировке, и заботу о ребенке до приезда отца брала на себя бабушка. Считается, что огромное воздействие на создание личности предводителя сыграл его родственник – адмирал Иван Логинович Голенищев-Кутузов, директор Морского кадетского корпуса, вице-президент Адмиралтейств-коллегии, член Российской академии наук. Иван Логинович был не лишь огромным знатоком военного и морского дела, но увлекался и художественной, в том числе переводной, литературой. В его доме случались видные эксперты, литераторы, муниципальные и боевые деятели. С широкой библиотекой адмирала вблизи познакомился и Миша, с раннего детства овладевший французским и германским языками. В 1757 году Михаил Кутузов поступил в Инженерную школу, которая чрез год слилась с Артиллерийской. Основными дисциплинами в этом учебном заведении были артиллерия, фортификация и стратегия. Воспитанники получали и обширное сплошное образование: учили историю, географию, геометрию, тригонометрию, алгебру, физику, литературу, языки. Математике уделялось особенное интерес. В школе работали видные преподаватели и просветители. Ученики навещали лекции Ломоносова в Академии наук. Кутузов закончил обучение преждевременно в декабре 1759 года. Еще полтора года он находился при школе в качестве педагога арифметики, знания в которой у способного юноши особенно отмечало управление. Впрочем, Михаил Илларионович находил настоящей военной службы, желал использовать познания на практике, и в июне 1761 года по его настойчивой просьбе был ориентирован на строевую службу командиром роты в Астраханский пехотный полк, стоявший под Петербургом. Шли крайние годы Семилетней борьбы, которая оказала сильнейшее воздействие на создание самобытного российского военного художества. В частности, суровый удар был нанесен по любителям прусских порядков, прусской стратегии – таккак войска Фридриха Великого вытерпели поражение. Лучшие представители российского офицерского состава четко видели недочеты традиционной прусской системы палочного обучения боец, фридриховской " косой стратегии " с усилением 1-го фланга линейного военного распорядка, безнравственность самой линейной стратегии в новейших критериях. Румянцев уже пытался на практике переходить к колонному построению и применению рассыпного строя. И он, и Суворов стали горячими защитниками новейшего подхода к бойцу, упразднения бессмысленной муштры, повышения собственной ответственности бойца, кропотливого обучения в нем патриотических эмоций. Это движение в российской армии импонировало и юному Кутузову. Около года Михаил командовал ротой. Он практически все время находился посреди подчиненных, учил их ружейным приемам, строю, совершал быстрые марши. В марте 1762 года Кутузов был назначен адъютантом к Ревельскому губернатору [43] и в том же году проведен в капитаны. В 1764 году он находился с русскими армиями в Польше. Молодой офицер различался бездонными познаниями не лишь в боевом деле. Сказались длинные часы, проведенные в доме Ивана Кутузова, а позже в школьной библиотеке, за книжками по философии, политике, летописи. Широкий кругозор, общественная подготовленность и эрудиция позволила Михаилу Кутузову зайти в 1767 году в состав комиссии по составлению новейшего Уложения. Комиссия была созвана по указу Екатерины ii для разработки проекта главных законов страны вместо устаревшего Соборного уложения 1649 года. Работа проводилась с огромным размахом. В комиссию вошли 573 депутата из чиновников, дворян, состоятельных мещан, муниципальных фермеров. Вся комиссия делилась еще на 19 личных комиссий. Огромный установка вел протоколы заседаний, учил наказы, производил формулировки отдельных статей. Для ведения письменных дел были привлечены 22 офицера и унтер-офицера, посреди которых и оказался Михаил Голенищев-Кутузов. После окончания данной работы он возвратился в армию. В 1769 году Кутузов участвовал в боевых деяниях против польских конфедератов. Здесь ему довелось только некотороеколичество раз вступить в маленькие стычки с врагом. Настоящее военное испытание Михаил Кутузов получил во время русско-турецкой борьбы 1768–1774 годов. Интересы России на Черном море непрерывно сталкивались с интересами Турции. Порта держала в собственных руках Крым, побережье Кавказа, Молдавию. РоссийскаяФедерация, в свою очередность, находила вывод к морю, проливам Босфор и Дарданеллы, покоя на собственных южных рубежах, расширения местности. В 1768 году Турция, поощряемая западными державами, огласила России войну. Кутузов попал в первую армию П. А. Румянцева, действовавшую в Молдавии. В большом битве против турок у Рябой Могилы в июне 1770 года Кутузов находился в авангарде наступавших войск и показал собственную смелость и предприимчивость. Развивая пришествие, в июле 1770 года российская войско нанесла сопернику еще два поражения – в схватках при Ларге и Кагуле. Здесь были разгромлены главные силы большого визиря. Михаил Илларионович в обеих операциях был в самом центре военных действий, руководил в атаку гренадерский батальон, преследовал бегающего неприятеля. За схватка при Ларге он был проведен в обер-квартирмейстеры премьер-майорского чина. На этом посту Михаил Илларионович показал необыкновенные возможности штабного офицера. Разведка врага, рекогносцировка на местности, собирание диспозиций, организация маршей – со всеми данными обязанностями Кутузов преодолевал искрометно и был замечен командующим. Впрочем, не все у обер-квартирмейстера складывалось ровно. Кутузов-дипломат еще не состоялся. Он высказывал чрезвычайно резкие суждения по поводу действий старших по званию, вступал в дискуссии. В конце концов неискушенного в интригах( которых хватало и в штабах армий) премьер-майора перевели в Смоленский пехотный полк. В составе данной доли Кутузов участвовал во почтивсех схватках. При Попештах в октябре 1771 года он, неглядя на угрозы, вовремя доставлял командованию принципиальные сведения и непрерывно находился в гуще военных схваток. За смелость был проведен в подполковники. В 1772 году Михаил Илларионович был переведен в Крымскую армию Долгорукова. По неким этим, Румянцев перевел его туда в возмездие за… шалости! Михаил Кутузов дозволял себе пародировать походке и речи военачальников, подключая самого командующего. Более схожих выходок за этим " лукавым сатиром " не замечалось. С ноября 1773-го по апрель 1774 года он служил в единичном отряде, действовавшем против турецкой цитадели Кинбурн. В самом конце борьбы Кутузов командовал батальоном в отряде генерала Мусина-Пушкина, который вел военные деяния в южной доли Крыма. Он сражался против высадившегося у Алушты и закрепившегося у деревни Шумы( вданныймомент Кутузовка) турецкого десанта. Солдаты Кутузова, вдохновленные смелостью собственного командира, штурмом брали укрепления врага и ворвались в деревню. Во время атаки Михаил Илларионович был тяжко ранен: пуля ударила ему в левый висок и вылетела у правого глаза. Ранение в голову навылет – фактически правильная погибель. Но Кутузов, к счастью для России, уцелел и был награжден орденом Св. Георгия 4-й ступени. Впоследствии он будет совершенным кавалером данной престижнейшей русской заслуги. Императрица отдала храброму офицеру отпуск на исцеление, для которого Кутузов отправился в продолжительную иностранную поездку. Приказывая предоставить Михаилу Илларионовичу средств, чистота ii написала: " Надобно сберегать Кутузова: он у меня станет большим генералом ". Будущий " Большой генерал " находился за границей наиболее года, он посетил в Германии, Англии и Австрии. Все это время Кутузов пристально присматривался к устройству западно-европейских армий. Встречался он и с прусским владыкой Фридрихом, и с популярным австрийским боевым теоретиком Ласси. Михаил Илларионович чрезвычайно немало читал, совершенствовался в иностранных языках. Русско-турецкая битва кончилась поражением Турции и заключением Кючук-Кайнарджийского мирного контракта, по которому Порта лишалась почтивсех причерноморских земель, Крым объявлялся независящим от Турции. Впрочем, в Стамбуле не желали мириться со сложившимся после борьбы расположением и серьезно готовились к реваншу. В Крыму правил турецкий избранник хан Девлет-Гирей, у берегов полуострова нередко возникал турецкий флот. РоссийскаяФедерация ввела в Крым войска. Долгое время ими управлял Александр Васильевич Суворов. В 1777 году предназначение в его армию получил вернувшийся вследствии рубежа Михаил Кутузов. Шесть лет он провел под конкретным командованием Суворова, и для Кутузова работа под таковым истоком стала бесценным экспериментом. Именно на него знаменитый уже военачальник возложил деликатную задачку переговоров с ханом. В задачку Кутузова вступала помощь Шагин-Гирея в противовес Девлет-Гирею. Сам Суворов, как понятно, вытерпеть не мог дипломатии и не умел ею учиться. Кутузов же, напротив, показал себя в этом деле искрометно. Михаил Илларионович нашел знание обращаться с людьми, разгадывать их намерения, биться против интриг врага, не доводя дела до кровавой развязки, достигать совершенного успеха, оставаясь с этим врагом собственно в самых " дружественных " отношениях. Очень почтивсе люди, даже качественные дипломаты, попадали под его притягательность. " Хитер, хитер, – восторгался Суворов, – никто его не обманет! " Свое художество он употреблял не лишь на дипломатическом поприще, но и в отношениях с администрация имущими, конкурентами по придворной забаве. " Куртизан ", " придворный человек ", " всюду уживается ", – писали современники о Михаиле Илларионовиче. Он мог произносить сейчас одно, а завтра иное, строчить противоречивые письма в два адреса, умело ликвидировать даже вправду способных людей, ежели ощущал угроза для собственного расположения. И в то же время этот хитрый, порою двуличный человек был популярен и как необычно смелый офицер. Не раз он бегал в атаку под пулями неприятеля, поднимая за собой боец, со знаменем в руках. Он был злым наездником. В 1787 году чистота посетила в Крыму, где следила за " джигитовкой " Кутузова. За это он получил серьезный акцент: " Вы обязаны сберегать себя, запрещаю Вам колесить на обезумевших лошадях и никогда Вам не прощу, ежели услышу, что Вы не исполняете моего приказания… " А спереди еще были Очаков, Измаил, Мачин… 9 мая 1778 года Михаил Илларионович женился на дочери генерал-поручика Бибикова Екатерине Ильиничне. Жена нередко сопровождала супруга в походах. Она родила ему шестерых деток: сына Николая [44] и дочерей Прасковью, Анну, Елизавету, Екатерину и Дарью. Супруги Кутузовы жили чрезвычайно миролюбиво, отлично понимали друг друга. Оба они были страстными театралами и побывали, видится, все храмы художества в Российской империи. Полководца разрешено было увидеть и на званых обедах и банкетах. При этом Кутузов непременно находился в центре интереса, был душой сообщества. Многие его знакомые не могли брать в прок, как этот изнеженный салонный лев может управлять бойцами на поле боя. Вот, кпримеру, что писал Ланжерон, видевший Кутузова в Бухаресте в 1812 году: " Он был чрезвычайно любезен и чрезвычайно тронут. Пусть Господь даст ему фельдмаршальский жезл, спокойствие, 30 дам и пусть не дает ему армию ". В 1782 году Кутузов получил чин бригадира, а чрез два года стал генерал-майором и командиром Бугского егерского корпуса. Егеря представляли собой особенный вид легкой пехоты, существенное интерес уделяющей прицельной перестрелке. Их вступление отвечало потребностям новейшего времени, новейшей стратегии, которой пытались задерживаться Румянцев, Суворов, а за ними и Кутузов. Михаил Илларионович учил егерей деяниям в рассыпном строю, он развивал их в суворовском духе проявления инициативы и находчивости. Особое смысл, несомненно, уделялось обучению перестрелке по цели. Как и его Большой преподаватель, Кутузов никогда не забывал хлопотать о солдатском быте. Как и Суворов, Михаил Илларионович умел знаться с народом. Солдаты обожали его, престиж Кутузова в армии не падал, неглядя на периоды опалы, о которых стиль сходит позднее. В 1787 году Турция потребовала от России пересмотра критерий Кючук-Кайнарджийского решетка. Получив отказ, она истока боевые деяния. На стороне России выступила Австрия, стремившаяся увеличить свои владения за счет балканских государств, входивших в состав Османской империи. В начале данной борьбы Бугский егерский корпус вступал в состав Екатеринославской армии Потемкина. На него возлагалась защита юго-западных пределов России по реке Буг. В 1788 году корпус Кутузова был переброшен в Херсонско-Кинбурнский район, где армиями командовал Суворов. Главные действия развернулись кругом цитадели Очаков. 18 августа, отражая вылазку турецкой конницы, Михаил Илларионович, опередивший, преследуя неприятеля, свой отряд, получил новейшую рану. И снова чрезвычайно томную – пуля прошла навылет " из виска в висок сзади обоих глаз ". Австрийский генерал, царевич де Линь, известил об этом правителя Иосифа: " Вчера снова прострелили голову Кутузову. Думаю, что сейчас или завтра умрет ". Но Кутузов опять избежал погибели. Лечивший его хирург Массот так прокомментировал это ранение: " Должно считать, что судьба назначает Кутузова к чему-нибудь большому, ибо он остался жив после 2-ух ран, смертельных по всем правилам науки мед ". Едва оправившись, чрез три с половиной месяца генерал уже участвовал в штурме и взятии Очакова. Затем Кутузову было доверено доминирование армиями, расположенными меж Бугом и Днестром. Здесь он участвовал в бою под Каушанами, способствовал взятию замка Хаджибей( вданныймомент на этом месте размещена Одесса). Его войска штурмовали цитадели Аккерман и Бендеры. В апреле 1790 года Кутузов, выделенный руководить армиями, расположенными от устья реки Днестр до Бендер, а втомжедухе в районе Аккермана, получил задачку – оборонять рубеж по побережью Черного моря. Выставив по всему побережью посты, организовав летучую почту и долговременную разведку, он вовремя установил возникновение турецкого флота у российских берегов. Регулярные донесения о поведении врага на море шли от Кутузова Потемкину и адмиралу Ушакову. Михаил Илларионович становился одним из самых видных военачальников данной борьбы, сбывалось пророчество Екатерины. Особенно возможности предводителя проявились при взятии Измаила. [45] Корпус Кутузова размещался под Измаилом с осени 1790 года. Он следил за цитаделью и неодинраз вступал в стычки с неприятельской конницей. До прибытия в декабре Суворова российские не осмеливались на атака казавшейся неприступной цитадели. Кутузов стал ближайшим ассистентом Александра Васильевича в осуществлении неустрашимого плана взятия Измаила. Он воспринимал роль в разработке плана штурма, в подготовке войск и их материально-техническом обеспечении. На Михаила Кутузова возлагалась серьезная задачка: его войска, составлявшие шестую колонну, обязаны были переносить удар чрез Килийские ворота и завладеть Новой цитаделью – одним из более мощных опорных пт Измаила. На этом направленности проходили жестокие бои. Турки артиллерийским и ружейным огнем сначала приостановили колонну. Кутузов собственно повел войска на атака: дважды его бойцы поднимались на вал и дважды были отброшены. Тогда генерал, собрав егерей и гренадеров, находившихся в запасе, повел их в атаку в третий раз. Штыковым ударом его войска перевернули врага и прорвались в прочность. Этот успех имел огромное смысл для заслуги общей победы. Войска Кутузова слились в городке с иными колоннами и убили турецкий гарнизон. Еще до взятия цитадели Кутузову доложили, что Суворов назначает его комендантом Измаила. В рапорте Потемкину Суворов писал: " Генерал-майор и мужчина Голенищев-Кутузов оказал новейшие эксперименты художества и отваги собственной, одолев под мощным огнем врага все трудности, взлез на вал, овладел бастионом, и когда отличный враг заставил его остановиться, он, служа образцом мужества, удержал место… " А еще Большой военачальник заявлял: " Генерал Кутузов шел у меня на левом крыле, но был моей правою рукой ". Вторя Суворову, считавшему эту битву беспрецедентной в собственной практике, Кутузов писал супруге: " Век не увижу такового дела. Волосы дыбом стают ". За удачные деяния при взятии Измаила Михаил Илларионович был награжден орденом Св. Георгия 3-й ступени и проведен в чин генерал-поручика. Коменданту Измаила подчинялись и все войска меж Днестром и Прутом. В октябре 1791 года погиб Потемкин. Суворов был выслан закреплять русско-финскую рубеж. Назначенный руководить Соединенной армией генерал-аншеф Репнин в значимой ступени базировался на Кутузова. Война с Турцией длилась. Собирая останки разбитой армии в районах Бабадага и Мачина, Порта готовилась нанести удар по Измаилу и возвратить его. Михаилу Илларионовичу довелось взять неотложные меры по укреплению цитадели. Разведка помогла узнать намерения врага. В частности, Кутузов узнал, что в Бабадаге располагаться до 23 тыщ турецкого войска, а в Мачине количество неприятельского войска доходила уже до 30 тыщ. Комендант Измаила принял смелое, но продуманное заключение: до подхода войск визиря из Шумлы разгромить отдельно турок в Бабадаге и Мачине, не дав им объединиться. В ночь на 14 июня войска Кутузова( возле 12 тыщ человек) были посажены на суда и переправлены чрез Дунай у Тулче. Утром 15 июня российские водинмомент возникли перед турецким лагерем у Бабадага. Быстро перестроившись из походных колонн в полковые и батальонные расправе, они нападали врага. Потеряв 1500 человек убитыми, турки оставили часть и массами кинулись нестись. 9 июля на них обрушился еще наиболее мощный удар у Мачина. Войска Кутузова делали в этом бою одну из основных задач. Переведенные из Измаила в Галац, они переправились чрез Дунай и, совершив 25-километровый марш по труднопроходимой болотистой местности, заняли вышины на левом фланге армии. Искусно маневрируя, Кутузов отражал одну за иной атаки турецкой конницы и пехоты, а потом и сам перешел в пришествие и завоевал вышины, главенствующей над Мачинской долиной. Главнокомандующий российской армией Репнин писал после боя у Мачина: " Расторопность и сообразительность генерала Кутузова превосходят любую мою хвалу ". За это схватка Михаил Илларионович был награжден орденом Св. Георгия 2-й ступени. Вскоре турки обязаны были закончить Ясский мир, по которому к России отступал Крым и была установлена новенькая русско-турецкая грань по Днестру. С истоком в 1792 году борьбы с Польшей Кутузову было доверено доминирование более мощной долею Украинской армии: 20 батальонов, 30 эскадронов, 6 казачьих полков. За отличия в Польской кампании он получил поместье в Волынской губернии. 5 ноября 1792 года Михаил Кутузов получил рескрипт императрицы: " Михайло Ларионович! Вознамеревая выслать Вас чрезвычайным и полномочным послом к Порте Оттоманской, повелеваем для получения соответствующих наставлений поторопиться Вашим сюда приездом ". Так чистота оценила дипломатические дарования, уже издавна раскрытые ею в храбром генерале. Назначение военного генерала на таковой непростой участок дипломатической работы как Турция, для большинства представителей верховного света было достаточно большущий неожиданностью, но Кутузов искрометно доказал, что государыня в нем не ошиблась. По дороге в Константинополь Михаил Илларионович специально не чрезвычайно торопился. Он учил турецкий быт, историю, собирал разные справки о народах Порты. Задания его миссии были хоть и ограниченны, но нелегки. Необходимо было предотвратить повреждение нетакдавно заключенного решетка со стороны Турции. С этим была тесновато связана задачка выиграть дипломатов западных стран, в первую очередность Франции, какие, напротив, устремлялись расшевелить турок к новейшей борьбе с Россией. Одновременно необходимо было составить сведения о славянских и греческих подданных Турции, которых РоссийскаяФедерация намеревалась и дальше помогать в их требовании свободы вероисповедания и государственной автономии. Все эти цели были достигнуты Кутузовым во время фактического присутствия в турецкой столице с октября 1793 года до марта 1794 года, когда дела были переданы им новому посланнику – Кочубею. " Хлопот тут оченьмного, – писал Михаил Илларионович супруге из Константинополя, – нету в свете министерского посту такового хлопотливого, как тут, особливо в сегодняшних обстоятельствах, лишь не все так невозможно, как я думал… Дипломатическая кариера сколь ни плутовата, ей-богу, не так мудрена, как боевая, нежели ее делать как надобно… " Кутузову получилось существенно повысить дела меж Турцией и Россией. Свои власти он уверил в том, что Порта не готова приступать новейшую войну и тем самым сорвал провокацию, готовившуюся западными дипломатами. Он достигнул права для российских судов плавать в районе Архипелага и забегать в турецкие штаны, было достигнуто ограничение воздействия западных государств на турецкую наружную политику. По возвращении из Турции Кутузов был назначен начальником Сухопутного кадетского корпуса. Тогда это было главное военно-учебное убежище, готовившее офицеров для российской армии. Кутузов радикально поменял целый тренировочный процесс. Основное интерес с его появлением стали уделять преподаванию особых боевых дисциплин: стратегии, военной летописи. Стали проводиться постоянные занятия на полигонах и в лагерях. Дополнительно на Михаила Илларионовича возложили повинности руководить сухопутными армиями в Финляндии. Проведя тщательную ревизию и добившись дотаций от страны, Кутузов взялся инициативно закреплять рубеж со Швецией. Летом 1796 года он занимался подготовкой и отправкой 1-го и 2-го морских полков на Рончесальмскую эскадру для общих с ней учений, ведал отправкой пополнений в Сайменскую флотилию. Привлекался Кутузов и к роли в общеармейских маневрах в районе Гатчины в сентябре 1797 года. В различие от Суворова, Михаил Кутузов тихо ужился с Павлом i, желая и не поддерживал прусских нововведений в армии. Но этот генерал уже издавна предпочитал не входить в конфликт с властями. Павел, как и его мама, чрезвычайно оценивал Михаила Илларионовича, именовал " мой Кутузов ". В конце декабря 1797 года Кутузов получил распоряжение тронуться в Берлин с дипломатическим заданием. Здесь ему надлежало сделать задачки, не наименее трудные, чем в родное время в Константинополе: предстояло приготовить почву для переговоров сравнительно привлечения Пруссии на сторону России в борьбе с Францией. В прусской столице Кутузова встретили с огромным почтением. Хотя он и обязан был, по идее, только помогать находившемуся тут Панину, известие царской семьи к прославленному генералу было диковинно теплым. Буквально со дня собственного приезда он уже ужинал с царской семьей. Король Фридрих Вильгельм iii заявлял, что Павел не мог отдать лучшего подтверждения собственной дружбы, чем избрав собственным представителем Михаила Илларионовича. Кутузов пробыл в Берлине два месяца. Он смог не предположить сговора Пруссии с Францией, и напротив, сотворить условия для вовлечения Пруссии в антифранцузскую коалицию. Завершив цель, Михаил Кутузов отправился в Выборг к месту собственной новейшей службы по должности инспектора Финляндской инспекции. По указанию правителя он вел переговоры со шведской стороной о демаркации рубежа, снова проявив огромное дипломатическое художество. В октябре 1799 года Кутузов получил предназначение руководить экспедиционным корпусом в Голландии, где он обязан был делать вместе с британцами против французов. Кутузов успел губить только до Гамбурга, когда британцы эвакуировали свои войска с континента, и российский генерал был отозван домой. 6 ноября он был назначен Литовским боевым губернатором и инспектором инфантерии( пехоты) Литовской и Смоленской инспекций. Было решено закреплять западные рубежа страны. Войска обязаны были размещаться 2-мя чертами. Первая предназначалась для командования Суворову, одной из 3-х армий 2-ой полосы обязан был руководить Михаил Кутузов. Все это делалось в связи с перспективой борьбы против Франции. Летом 1800 года чин был переработан. ныне предполагалось образовать на западной границе Российской империи две армии: одну под командованием Палена, а иную – генерала от инфантерии Кутузова. В преддверии большущий пограничной работы в Гатчине осенью снова прошли широкомасштабные маневры, в которых Кутузов, несомненно, играл одну из водящих ролей. В собственном окружении Михаилу Илларионовичу доводилось немало учиться вопросами укомплектования долей и соединений рекрутами, обеспечением войск орудием, боеприпасами, амуницией и продовольствием. В армиях Кутузова наблюдался примерный распорядок. Одновременно отвечал он и за политическое положение в Литовском окраине. По самому крайнему павловскому плану действий против Франции Кутузов был уже основным претендентом на пост главнокомандующего всеми вооруженными мощами. В его знание в ноябре 1800 года были переведены Украинская, Днестровская и Брестская инспекции. Под управлением Кутузова возле Владимира-Волынского создавалась крупная войско количеством в 75 тыщ человек. В марте 1801 года Павел i был убит. Его сын Александр первое время жаждал приблизить к себе Кутузова – 30 июня 1801 года провозгласил его Санкт-Петербургским боевым губернатором. Буквально тут же к данной должности добавилась обязанность инспектора Финляндской инспекции и " правящего гражданской долею " Выборгской губернии. Большую работу Михаил Илларионович вел в Воинской комиссии, которая вырабатывала предписания по сокращению расходов на содержание армии. Кутузов относился к прогрессивной доли данной комиссии, выступавшей, к образцу, за отказ от неудобного обмундирования, треуголок, париков у боец. В августе 1802 года правитель грубо охладел к Михаилу Кутузову. Точных обстоятельств опалы предводителя историки не имеютвсешансы именовать до сих пор. Говорится, кпримеру, что Кутузов был осведомлен о неблаговидной роли Александра в заговоре против отца, благодарячему юный самодержец и жаждал выключить генерала из главногогорода. Верится в это с трудом, таккак, неприкрыто разговаривая, о том, что Александр связан с убийцами собственного отца, знал целый верховный свет. И не лишь в Петербурге, но и в Берлине, Вене, Париже. Скорее, дело в каких-либо интригах – безуспешных со стороны Кутузова, успешных со стороны его врагов. Александр мог быть недоволен двуличностью генерала, открыть его лицемерие в каком-то вопросе. Не стоит, наверняка, и произносить об инакомыслии Михаила Илларионовича. Не был он революционером и огненным искателем истины. Так или подругому, но уже с этого времени мы можем произносить об искренней неприязни, которую питал Александр к полководцу, воспользовавшись при этом взаимностью, лишь с наименьшей частей откровенности. Неприязнь эта лишь увеличилась после Аустерлица, а не появилась вследствии него. Итак, как нередко повторяют отечественные историки, в сентябре 1801 года Кутузов " совсем нежданно " был отстранен от должности столичного губернатора и инспектора Финляндской инспекции. Более такого, в связи с выдуманной заболеванием он был " уволен от всех должностей " сроком на один год. Осенью 1802 года Кутузов без супруги и деток отправился в вынужденное изгнание в свою деревню Горошки Волынской губернии, где прожил наиболее 3-х лет. В 1803 году снова начались боевые деяния меж Францией и Англией. Британское руководство стремилось сбить новейшую антифранцузскую коалицию, таккак не лишь его волновало возвышенность Наполеона и продолжение французской экспансии. В новейшую коалицию вошли Австрия, РоссийскаяФедерация и земля. Пруссия колебалась. На Россию и Австрию возлагалась задачка погрома войск Наполеона на суше. На 1805 год основывались масштабные и не очень настоящие планы наступлений сразу в равнине Дуная, в Северной Италии и Тироле. Австрия выставляла три армии. Самая мощная из них( возле 140 тыщ) двинулась в Италию. Вторая войско – Германская( возле 80 тыщ) под командованием эрцгерцога Фердинанда( а практически – генерала Макка) – выдвигалась по равнине Дуная к границе Баварии и потом после переправы чрез Инн уходила в район цитадели Ульм, где обязана была ждать русскую армию. Третья войско – Тирольская( 50 тыщ), – двигаясь меж 2-мя первыми, имела задачку в случае необходимости показывать им помощь. Таким образом, силы коалиции были распылены. Более такого, ключевые силы были сконцентрированы на второстепенном направленности. Наполеон же продолжительно готовил в Булони гигантскую армию для переправы чрез Ла-Манш. Узнав о движениях союзников на востоке, он грубо поменял чин и кинул всю свою булонскую сортировку чрез Францию навстречу армии эрцгерцога Фердинанда. Тем порой две армии собрала и РоссийскаяФедерация. Во голове одной из них – Волынской – стоял генерал Буксгевден, а руководить иной – Подольской – и обеими армиями сходу был вызван опальный Михаил Кутузов. Как в родное время Павел вызвал Суворова, так и сейчас для борьбы с теми же французами его сын призвал Кутузова. Михаилу Илларионовичу вручили уже исследованный чин: неглядя на сословие главнокомандующего русскими армиями, он был практически поставлен в повиновение сходу двум императорам, да и австрийскому генштабу. Кутузов, ознакомившись с планами, внеспредложение свою кандидатуру. По его понятию, российской армии необходимо было скоро идти на Прагу, а потом чрез Адебург прямо к Рейну. Таким образом, он предлагал как разрешено быстрее вынести боевые деяния на местность Франции. Но чин движения, установленный Венской конференцией, изменен не был. Кутузову было предписано идти указанным маршрутом по составленному графику к реке Инн. Таким образом, российской армии предстояло свершить долгий марш от юго-западных пределов России в Австрию. Австрийские силы уже отправь в 3-х указанных больше направлениях. Наполеон получил красивый шанс столкнуться с австрийцами в районе Ульма до подхода российских. Булонская войско и войско Кутузова, таковым образом, устроили заочное состязание – кто скорее доберется до Ульма. Вот лишь армию Наполеона отделяло от данной цели на 400 км меньше. Так что, как ни пытался Кутузов ускорить передвижение собственных колонн, он был обречен на неудачу. В 20-х числах октября 1805 года российская войско, перейдя баварскую рубеж, подошла к реке Инн и остановилась у городка Браунау. Здесь кончился двухмесячный марш, который сам по себе по скорости и организации являлся доказательством высочайшего полководческого художества Кутузова. Русской армии оставалось некотороеколичество переходов до соединения с австрийцами. Но французы уже добились цели. Наполеон сделал окольный маневр против армии Макка, отхватил ей пути к отступлению и под опасностью совершенного уничтожения заставил к капитуляции. Армия Макка закончила быть. Это была ужасная трагедия, которая грубо поменяла чин действий Кутузова. Для его армии создалось очень трудное состояние. В 5 переходах от нее вместо австрийцев находилось 150 тыщ французов. Справа – Дунай, слева – Альпы, сзади до самой Вены никаких запасов. Армия Буксгевдена двигалась в Австрию, но покуда была лишь у Варшавы. Вот здесь-то Михаилу Кутузову, ученику молниеносного и сокрушительного Суворова, довелось делать как бы назло стратегии этого большого предводителя. Михаил Илларионович решил отходить. Начался умопомрачительный марш российских Браунау – Ольмюц [46], во время которого Кутузову довелось выразить всю свою апрош, знание концентрироваться, не выпускать из виду даже мелочей. Правильно организованное отклонение в боевом художестве занимает чуть ли наименее почетное пространство, чем верно организованная штурм. А выход российской армии от Наполеона в 1805 году считается примерным отступлением, восхитительным стратегическим марш-маневром. ныне уже цари дали Кутузову совершенную свободу действий. Единственное их требование содержалось в том, чтоб он защитил Вену. Русский военачальник решил отводить свои войска для соединения с армией Буксгевдена. В его постановлении было 35 тыщ российских и возле 15 тыщ австрийских боец. Наполеон, несомненно, рассчитывал как разрешено быстрее столкнуться с Кутузовым и разбить его. Как лишь стало понятно, что французская войско выступила из Мюнхена, российские в ночь на 26 октября, разрушив переправы чрез Инн, оставили Браунау и отошли на восток. Наполеоновские войска устремились за отходившей российской армией. Большая их дробь – корпуса Даву, Сульта, Ланна, гвардия – была двинута по дороге на Браунау; иная дробь – корпуса Бернадота, Мармона и Баварский корпус – в направленности на Зальцбург для обхода российских справа. Основные стремления французский правитель сосредоточил по правому сберегаю Дуная, с тем, чтоб прижать врага к реке, опоясать и убить. На боевом совете в Велье Кутузов внеспредложение, отходя по равнине Дуная, применяя речные преграды Трауна и Энса, измотать врага, потом перевести войска на левый сберегал Дуная, не связывая их охраной австрийской главногогорода. Здесь, на левом сберегаю, по понятию предводителя, нужно было осуществить крепкую защиту, подтянуть российские и австрийские войска и потом перейти к наступательным деяниям. Этот чин был принят. Первое суровое стычка французов и российских вышло у Ламбаха на реке Траун 31 октября. Арьергард российской армии, которым командовал Багратион, отразил неоднократные атаки конницы Мюрата. Выполнив задачку, Багратион отступил вдогон за ключевыми мощами российской армии к городку Энс. Вдоль правого берега реки Энс российские выстроили полевые укрепления. Здесь они собирались удерживать позицию столько, насколько разрешено. Наполеон тем порой направил войска в отвод левого фланга российской армии и, перебросив у Линца на левый сберегал Дуная корпус Мортье, жаждал сжать ее плотным кольцом. В свою очередность, российские навязали неприятелю бои у Амштеттена( тут Багратион и Милорадович нанесли большущий ущерб Мюрату), Мелька, Санкт-Пельтена. У крайнего из данных населенных пт российские нежданно для врага грубо повернули на север и перешли Дунай у городка Кремс. Положение поменялось в топовую для российских сторону. От французов их отделяла аква плотина. В томном расположении оказался переправленный до такого корпус Мортье. У городка Дюрнштейн войска Кутузова при большом численном перевесе разгромили этот корпус. Мост у Кремса был разрушен. Наполеон обязан был навечно застрять на правом сберегаю Дуная. Единственный оставшийся мост в Вене был уже заминирован и отлично охранялся. По последней мерке, так казалось. В итоге беззаконной неаккуратности австрийцев этот мост был пленён французами.( Наполеоновские генералы обманули охрану, объявив, что Франция с Австрией уже подписали мир!) Наполеон двинул чрез Вену по дороге на Цнайм войска Мюрата с корпусами Ланна, Сульта и дивизией Удино с целью разрезать пути отхода российской армии. В то же время Бернадотту было приказано готовиться к переправе чрез Дунай для удара по русским с тыла. Кутузов же вместо защиты переправы чрез Дунай и ожидания подкреплений обязан был ретироваться, чтоб избежать схватки со все еще существенно превосходящими мощами врага. Его войска форсированным маршем двинулись на Брюнн( Брно). На Цнаймскую путь в качестве заслона был выдвинут все тот же деятельный и смелый Багратион с шестью тысячами боец. Он обязан был сдержать собственного нескончаемого визави Мюрата, двигавшегося наперерез русским. 16 ноября у Шенграбена меж данными соперниками( с ролью Сульта, Ланна и Удино) произошла жестокая бой. Багратиону получилось сдержать тут французов, что позволило всей армии вылезти из-под удара и объединиться с армиями, подходившими к Ольмюцу. Отступление российской армии длилось возле месяца. За это время войско Кутузова прошла 400 км, водя практически постоянные, в главном арьергардные бои с численно превосходившими мощами врага. Если в районе Браунау Наполеон располагал 150-тысячной армией, то к Ольмюцу он сумел сконцентрировать только 50 тыщ. Остальные были или потеряны в поединках, или разбросаны для охраны захваченной местности. В то же время Кутузов тут имел уже 86 тыщ человек. Но Михаил Илларионович считал, что сближаться с Наполеоном еще рано. В ходе собственного отлично организованного отступления он удостоверился в том, что таковая стратегия является выигрышной. Русским довелось обладать дело не с технологически и политически отсталой Турцией, а с армией новейшего эталона, руководимой блестящим полководцем. Кутузов очевидно не желал входить с ним в " правдивую схватку ". Он предпочитал повременить подхода австрийских сил из Италии и Тироля, российских корпусов под командованием Эссена и Беннигсена. Стоило, по его понятию, и дожидаться присоединения к коалиции Пруссии. Кутузов желал измотать Наполеона и разбить уже где-либо в глубине Галиции. Иного представления придерживались цари Австрии и России, снова практически бравшие на себя доминирование. Они с наслаждением прислушались к понятию руководителя австрийского штаба Вейротера и победителя короля Петра Долгорукова, говоривших о неизбежности поражения Наполеона в Моравских полях. 27 ноября союзная войско истока перемещение к Брюнну с целью сближения с французами. Войска были остановлены на позиции Коваловиц, Праценские вышины, Аугест. Французский правитель хотел такого же, что и его австрийский и русский коллеги, а конкретно – быстрейшей боя. Для такого чтоб завести в заблуждение врага, он разыграл колебания, позволил авангарду союзников разгромить собственный маленький отряд, даже оставил господствующие над местностью Праценские вышины, заманивая врага. Кутузова он не обманул, но тот уже ничто не мог сделать. Александр i был уверен, что в битве он вконцеконцов добудет боевые лавры. 2 декабря( 20 ноября по старому манере) у деревни Аустерлиц разыгралась превосходная бой [47]. Михаил Кутузов командовал в Аустерлицком битве четвертой колонной. Его деяния не были успешными, а его указы иным долям выполнялись неаккуратно. Под нажимом короля Кутузов обязан был чрезвычайно несвоевременно запустить в дело свою колонну. Собственно, финал боя был предрешен еще до ее истока, и убежденность российского предводителя в этом, наверняка, не добавила ему убежденности в ходе схватки. Союзники потерпели ужасное поражение. Сам Кутузов был ранен в щеку и чуть не попал в плен. Аустерлицкое схватка привело к распаду третьей антифранцузской коалиции. Австрия заключила с Наполеоном мир. Михаил Кутузов хоть и получил за кампанию орден Владимира, но был обвинен царем в неудаче под Аустерлицем: самодержец так и не сумел извинить собственному лучшему полководцу не то самого поражения, не то настолько яркого подтверждения своей бездарности в боевых вопросах. Когда в одной разговоре чрез немало лет некто осторожно намекнул императору, что Михаил Илларионович был против схватки и убеждал не входить в него, Александр грубо ответил: " Значит, нехорошо убеждал! " По возвращении в Россию Кутузов был назначен Киевским боевым губернатором, что было равноценно почтенной ссылке. Друзья даже убеждали старенького генерала отрешиться от унижения и вручить в отставку, но Михаил Илларионович был готов и далее помогать отечеству. Такой вариант вправду представился достаточно быстро. В 1806 году, нарушив Ясский мир, снова истока войну с Россией Турция. Положение российских осложнялось тем, что сразу в 1806–1807 годах длилась битва и с Францией. Тильзитский мир, Арестант меж императорами в июле 1807 года, не решил турецкой трудности. Франция тайком продолжала помогать Порту. Перед русскими армиями была поставлена задачка завладеть всеми крепостями на левом сберегаю Дуная, после что разгонять реку и, развивая пришествие, заставить Турцию к миру. Началась осада Журжи и Браилова. Велась она медлительно, и в мае 1808 года командующим основным корпусом был назначен Михаил Кутузов. Его выслали в Молдавскую армию по собственной просьбе командующего армией князя Прозоровского. Даже королю было разумеется, что никто лучше, чем Голенищев-Кутузов, не ориентируется в турецких делах, тем наиболее в том, как нужно с ними сражаться. Корпус Кутузова был мощным соединением, составлявшим чуток не половину всей Молдавской армии. Весной 1809 года началась усиленная подготовка к штурму Браилова, управление которым было возложено на Кутузова. К несчастью, фельдмаршал Прозоровский на базе неправильных данных предпринял атака без согласия собственного подвластного, сделав это раньшевремени. Атака окончилась неудачей, и сейчас уже Прозоровский находил способности прибрать Кутузова из армии. Тем наиболее что Михаил Илларионович вообщем был против так называемой кордонной стратегии, которой придерживался Прозоровский и которая содержалась в планомерной осаде и взятии мощных крепостей. Кутузов вдогон за Суворовым считал самым основным занятием погром активный силы врага. Долговременные же осады распыляли силы, отбирали время и не приносили решительных итогов. Несколько лет, в движение которых Кутузов не находился на турецком фронте, лишь подтверждали эти его убеждения. Вотан за иным командующие русскими мощами хватали цитадели на различных берегах Дуная, достигали, казалось, огромных успехов, но с пришествием новейшего " сезона " ворачивались к тем же задачам. Война затянулась. Прозоровский достигнул удаления Кутузова, и тот был назначен Литовским боевым губернатором. Возвращение предводителя в Молдавию состоялось лишь в 1811 году. К этому времени скорейшее прекращение борьбы с Турцией было совсем нужно: назревала новенькая крупная битва с Наполеоном, России необходимо было развязать руки на юге. Действия Михаила Илларионовича Кутузова на финальном шаге русско-турецкой борьбы 1806–1812 годов стали важной вехой в его военной биографии, они вполне открыли его гениальный полководческий способность. Кутузов прибыл в Бухарест и принял доминирование российской армией 13 апреля 1811 года. Обстановка на театре боевых действий была очень неблагоприятной. В постановлении Кутузова находилось только 4 дивизии, некотороеколичество казачьих полков и Дунайская флотилия. Общая количество российских войск сочиняла 45 тыщ человек. Эти небольшие силы были размещены по Дунаю от моря до Видина на протяжении наиболее 1000 км. Часть российских войск была связана защитой крепостей Никополь, Рущук и Силистрия на южном сберегаю Дуная. Оборонять такую местность Кутузов считал невозможным. Турция тем порой активизировала свои деяния. Численность армии была доведена до 80 тыщ человек. Основные силы были сосредоточены в одном месте – против центра российской армии. Вооруженные силы возглавил инициативный Ахмет-паша. Турки готовились наступать по двум фронтам – из Шумлы на Рущук( 60 тыщ Ахмет-паши) и из Софии на Видин( 20 тыщ Исмаил-бея), – вылезти к Дунаю и отсюда возобновлять пришествие на Бухарест, взятьвдолг Валахию и Молдавию. Кутузов намеревался не учиться крепостями, а разгромить армию врага, но как это изготовить при таком численном превосходстве неприятеля и имея свои силы разбросанными на тысячекилометровом фронте? Русский военачальник спроектировал свой чин. Идея его содержалась в том, чтоб, отведя армию на северный сберегал Дуная( несчитая Рущукского гарнизона) и собрав ее в один ростовщик, вынудить Ахмет-пашу вывести турецкую армию к Рущуку и дальше на северный сберегал Дуная, обескровить ее в поединках, а потом всеми мощами перейти в пришествие для конечного погрома врага. Свои планы Кутузов готовил в обстановке строжайшей секретности, даже боеву министру России он не заявлял только, а объяснял сущность дела неясно. Главные силы Кутузов стянул к центру, в район Бухареста и Рущука. Войска, занимавшие на правом сберегаю Дуная Никополь и Силистрию, были заведены на левый сберегал, а сами цитадели взорваны. Строились мосты чрез реки Ольта и Дунай, пополнялись боеприпасы, заготавливались питание и фураж. Готовясь к окончательным военным деяниям, командующий поощрял распределение слухов о беспомощности российской армии, чтоб позаимствовать турок в открытое поле. Любопытно, что Кутузов завязал дружескую переписку со собственным старым знакомым Ахмет-пашой. Были даже начаты переговоры о мире, всячески затягиваемые русским генералом. Наконец, когда турки удостоверились, что переговоры имеют целью только победить время, они отважились наступать. В первых числах июня 60 тыщ бойцов Ахмет-паши вышли из Шумлы и направились к Рущуку. 1 июля Михаил Кутузов тайно переправил на справедливый сберегал Дуная свои ключевые силы и одолжил позицию у Рущука. Таким образом, против турецкой армии стояло 15-тысячное российское армия. Рано сутра 2 июля в густом тумане 5-тысячная турецкая конница атаковала передовые посты российской армии. На пополнение передовых отрядов подошли 10 эскадронов чугуевских улан и 5 эскадронов овидиопольских гусар. Атака турок была отражена. На последующий день обе стороны готовились к крупному схватке. Турецкие войска вышли из укрепленного лагеря и остановились в 2-ух километрах от российской позиции. С утра 4 июля началась жестокая бой. Турецкая артиллерия открыла пламя по всему фронту российской армии. Вскоре турецкая конница оченьбыстро атаковала центр и оба фланга российских войск. Сильным орудийным и ружейным огнем эта штурм была отбита. Буквально тут же визирь направил мощный отряд конницы и пехоты для атаки правого фланга российских. Турки намеревались обойти по глубочайшим оврагам правофланговые расправе и ампутировать их от кавалерии. Тогда вступили в бой находившиеся на правом фланге Архангелогородский и Шлиссельбургский полки. По постановлению Кутузова сюда же двинулись драгуны Лифляндского полочка и казаки из третьей полосы. На справедливый фланг был переброшен из 2-ой полосы 37-й егерский полк. Егеря, наученные прицельной перестрелке, рассыпались и залегли в садах. Их пламя косил турецкую конницу. Турки пресекли атаку. Русские перешли в контратаку, сломили противодействие врага штыковым ударом и гнали его до села Кадыкиой. Однако Кутузов знал, что все это были только демонстративные деяния врага, таккак главное интерес его наверное было приковано к слабо защищенному левому флангу российской армии. Около 9 часов утра из оврага, примыкавшего к левому флангу российской позиции, возникло наиболее 10 тыщ отборной турецкой конницы. Всадники прорвались меж последними расправе пехоты обеих рядов и перевернули стоявшие за пехотой кавалерийские полки белорусских гусар и кинбурнских драгун. Совершив прорыв в тыл российской армии, турки разделились на две группы: одна из них двинулась к Рущуку, а иная охватывала российские войска левого фланга. Тогда в бой вступил гарнизон, дальновидно брошенный Кутузовым в Рущуке: он отбросил турецкую конницу далековато от цитадели. Вся российская кавалерия, стоявшая в третьей полосы, была повернута против прорвавшейся в тыл турецкой конницы. Последовал ряд жестоких кавалерийских схваток. Турки обратились в бегство. Остатки их конницы укрылись за высотой, расположенной на последнем левом фланге, откуда они пробовали предпринять новейшую атаку. Михаил Кутузов усилил левый фланг, перебросив сюда некотороеколичество полков с правого фланга. Так что враг за указанной высотой был вполне уничтожен. На всем фронте российские перешли к преследованию неприятеля. Они гнали турок на протяжении 10 км, до самого лагеря, а потом по указанию Кутузова возвратились к Рущуку. Таким образом, схватка, продолжавшееся возле 12 часов, кончилось совершенной победой российских над турками, имевшими перед боем четырехкратное численное привилегия. Особое интерес направляет на себя художество, проявленное командующим при расстановке войск. Свои немногочисленные силы он распределил очень отлично, 2-ая и 3-я полосы военного построения, по сути, были превращены в совместный запас, успешно была собрана кавалерия. Многие российские генералы требовали на продолжении пришествия, но Кутузов наименее только обожал дерзать. Он разумел, что штурм на все еще численно превосходящего врага, засевшего к тому же в укрепленном лагере, может свести на нет все прошлые успехи. Он рассчитывал, напротив, приободрить Ахмет-пашу, с тем, чтоб тот снова попробовал находить счастья в раскрытом бою. Поэтому некотороеколичество нежданно для боец и офицеров следует веление: увести армию на левый сберегал Дуная, взорвав перед уходом прочность Рущук. Кутузова винили в трусости и неуверенности, но он отлично знал, что делает. На левом сберегаю Дуная он безотлагательно занялся укреплением армии, вызвал доп дивизии. Полным ходом шло стройку оборонительных сооружений. Соотношение сил был далековато не в выгоду российских. У Ахмет-паши под Рущуком снова было наиболее 60 тыщ человек. 20 тыщ Исмаил-бея подошли к Видину. Эта сортировка истока переправу на левый сберегал Дуная. В начале августа корпус Исмаил-бея вошел в касание с армиями правого фланга российской армии под командованием Засса. Русским получилось приостановить тут турок, чин визиря сразу наступать на 2-ух направлениях был, таковым образом, сорван. В ночь на 9 сентября ускорение Дуная начал сам Ахмет-паша. Русские переправе не препятствовали. Сам Кутузов на беспокойные доклады подчиненных отвечал: " Пусть переправляются, лишь перешло бы их на наш сберегал поболее ". В движение 3-х дней визирь переправил у Слободзеи 40 тыщ человек, оставив возле 20 тыщ в Рущуке. Кутузов же начал к реализации собственного кропотливо продуманного плана. Ахмет-паша на левом сберегаю был блокирован полукольцом из 9 массивных редутов, оба фланга российских примыкали к Дунаю. Все пробы турок подвинуться отсюда вперед, увеличить плацдарм оказались безуспешными. 11 октября Кутузов дал веление генералу Маркову с 7 тысячами войска и 38 орудиями направиться по сберегаю Дуная на запад, переправиться чрез реку в 18 километрах больше Рущука, загнать окружающий на правом сберегаю отряд турок в Рущук и взятьвдолг этот сберегал против Ахмет-паши. Оттуда Маркову надлежало обстреливать левобережный турецкий часть из орудий. Приказание это было исполнено в точности. Марков ушел из лагеря ночкой, неприметно для турок, окруженных редутами. В российском лагере не снимали палаток, чтоб Ахмет-паша ничто не подозревал. Параллельно с армиями Маркова двигалась речная флотилия. На рассвете 14 октября российские собственной атакой застигли врасплох турок правобережного лагеря и направили их в бегство. Основная сортировка врага оказалась вполне окружена. Ее обстреливали сразу орудия Кутузова, Маркова и Дунайской флотилии. Великий визирь бегал, в лагере начался аппетит. Остатки турецких войск обязаны были капитулировать. Лишившись армии, Турция запросила решетка. Михаил Илларионович немедленно брал на себя повинности дипломата. Переговоры тянулись невыносимо продолжительно, французы уверяли Порту, что уже практически на днях обязано завязаться вторжение их армии в Россию и тогда Турция, вступив в войну на их стороне, сумеет заполучить огромные дивиденды. Кутузов, в свою очередность, обосновывал туркам, что Наполеон вынашивает мысль после русской кампании обратиться на турецкие земли, а ежели он заключит с Александром мир, они поделят Порту вдвоем. 28 мая 1812 года, только за месяц до вторжения Бонапарта в Россию, в Бухаресте все же был заключен миролюбивый контракт. По его условиям Турция не могла ходить в объединении с французами. К России отошла Бессарабия с крепостями Хотин, Бендеры, Аккерман, Килия и Измаил. Русско-турецкая грань была установлена по реке Прут до соединения ее с Дунаем. РоссийскаяФедерация получала преимущество торгового судоходства по всему направлению Дуная. Для народов Молдавии и Валахии сохранялись все привилегии, поставленные Ясским контрактом. Сербии предоставлялись права внутреннего самоуправления. Когда о заключении Бухарестского решетка узнал Наполеон, он, по меткому замечанию академика Тарле, " совсем израсходовал резерв французских ругательств ". Первую дробь этого запаса он употреблял, когда узнал о поражении турок под Слободзеями. " У данных болванов имеется способность быть колоченными! " – орал в ярости правитель. Полным погромом турецкой армии, а позже и настолько своевременным заключением Бухарестского контракта Михаил Голенищев-Кутузов оказал собственной стране неоценимую услугу. Это обязан был признать и Александр: еще до заключения решетка он пожаловал Михаилу Илларионовичу графский титул. В июне 1812 года наполеоновская войско, сконцентрированная на местности Германии и Польши, двинулась к границам России, имея неимоверную для такого времени количество – выше 600 тыщ человек. Всю ночь с 23 на 24 июня 4-мя постоянными потоками французская войско переходила по мостам, наведенным чрез Неман в районе Ковно( Каунаса). Почти половину наполеоновского войска сочиняли, фактически, не французы, а итальянцы, немцы, австрийцы, поляки и остальные покоренные народы Европы. Главной задачей российских войск на главном шаге борьбы было слияние 2-ух огромных армий, одной из которых командовал Барклай-де-Толли, а иной – Багратион. Император Бонапарт наседал, пытался разбить армии поотдельности, но изготовить этого не смог. Умело маневрируя, давая арьергардные бои, российские генералы сумели 3 августа объединиться под Смоленском. ныне объединенное российское армия под всеобщим командованием Барклая насчитывало возле 120 тыщ человек. В Смоленске разгорелись жесточайшие бои. Они длились три дня, после что Барклай отдалприказ отступать на восток. Уже защита Смоленска показала редкостный геройство российских боец. Но генерального схватки так и не вышло. К этому времени французская войско шибко сократилась. Приходилось бросать гарнизоны в пленённых городках, гарантировать растянувшуюся коммуникационную линию. Много боец лишался Наполеон в постоянных стычках с арьергардами отступающих войск, в стране разворачивалась народная битва; в руки партизан любой день попадали сотки захватчиков. Трудно было со обеспечением – отступающие российские разоряли путь, народонаселение уходило в бора совместно со всем кладом, не шло на сотрудничество с наполеоновской администрацией. Когда-то Наполеон, предвидя такие трудности, заявлял, что первый шаг российской кампании он окончит в Смоленске и Минске, где и перезимует. Действительно, предстоящее пришествие могло повернуться хозяйственной катастрофой для армии правителя. Но летом 1812 года Наполеон все-же двинулся далее. Он утверждал, что с таковой разноплеменной армией не может торчать на месте – это приведет к неизбежному разложению. Кроме такого, правитель стремился генерального схватки, погрома активный силы врага. Конечной целью было объявлено взятие Москвы. " Если я пойму Петербург – я ухвачу Россию за голову, ежели Киев – за лапти, ежели Москву – поражу Россию в наиболее сердечко ", – утверждал Бонапарт. В российской армии равномерно росло возмущение деяниями Барклая. Двор, почтивсе генералы и бойцы считали его лишне осторожным, прогуливались слухи об измене, большую роль сыграло и иностранное возникновение командующего. Особенно разгневала, кпримеру, мужественного Багратиона сдача Смоленска: " Это постыдно, и пятно армии нашей, а ему самому, мне видится, и существовать на свете не обязано ". На самом деле следует признать, что деяния Барклая-де-Толли были продуманы и отличались огромным здравомыслием. " Тактика скифов ", затягивание Наполеона в глубь страны, непременно, оправдывалась. Но командующего решено было все-же поменять. Особый совет из 5 лиц( Салтыков, Аракчеев, Вязьмитинов, Лопухин и Кочубей) единодушно порекомендовал Александру i определить во голове армии 67-летнего генерала от инфантерии глава Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова. Кутузов повстречал весть о борьбе в собственных Горошках и сходу же направился в Петербург. Вскоре ему было доверено доминирование Нарвским корпусом, а столичное дворянство единогласно доверило ему управление формированием петербургского ополчения. 29 июля генерал получил титул светлейшего князя Смоленского, избегая стольный титул. Эта заслуга была дана ему за удачную дипломатическую работу в Бухаресте. Назначение главнокомандующим всеми русскими армиями состоялось 17 августа. Александр неохотно подписывал этот приказ, но не мог сопротивляться понятию большинства представителей самых различных слоев сообщества. Армия ожидала Михаила Илларионовича как мессию. Никогда еще, наверняка, почтение и ожидание 1-го человека не доходило до таковой, практически религиозной ступени. Сейчас это окрестили бы " огромным кредитом доверия " и " высочайшим уровнем соц ожиданий ". " Едет Кутузов колотить французов ", – переговаривались бойцы. Кутузов прибыл в размещение российской армии в Царево Займище 29 августа. Абсолютно все были убеждены, что Михаил Илларионович немедленно прекратит отклонение. Он и сам поддерживал эту легенду. По прибытии он объехал войска и заявил: " Ну как разрешено отходить с таковыми молодцами! " Очень быстро последовал его приказ… возобновлять отход. Дело в том, что узнаваемый собственной осторожностью генерал придерживался, в общем, такого же представления, что и его предшественник на посту главнокомандующего: Наполеона нужно измотать, входить с ним в большущий бой очень опасно и напрасно. К тому же, как демонстрируют источники, Кутузов узнал о том, что данные военного министерства о армиях, формирующихся в не охваченных военными деяниями районах, очень далеки от правды. Впрочем, отклонение длилось непродолжительно. Михаилу Кутузову все же довелось остановиться для генерального схватки, и на это были свои предпосылки. Во-первых, командующему было совсем разумеется, что без боя сдать Москву, к которой неуклонно приближались обе армии, ему не удастся, – ни при дворе не поймут, ни в сообществе. Взять на себя такую нравственную ответственность Кутузов не отважился. Во-вторых, французы уже не издавали из виду российской армии, арьергард Коновницына фактически не прекращал вертеться от наседающего врага. Михаилу Илларионовичу оставалось или радикально отколоться от арьергарда и тем практически наверное убить Коновницына, кинуть на произвол судьбы( при том, что Наполеон, возможно, после этого все одинаково догнал бы Кутузова где-либо у Можайска), или остановиться, избрать пространство для боя, вовлечь арьергард и отдать огромное схватка. Главнокомандующий избрал 2-ой путь. Для боя было избрано пространство под деревней Бородино – в 12 километрах к западу от Можайска, в 120 километрах от Москвы, за рекой Колоча. Пока длилось отклонение от Царева Займища, к российской армии присоединились 15 с половиной тыщ подкрепления под командованием Милорадовича, под Бородино влились 7 тыщ человек Московского и 3 тыщи Смоленского ополчения. Фронт армии, занимавший 8 км, был размещен на холмистой равнине с пологими скатами, покрытой кустарником и изрезанной оврагами. Протекавшие тут реки и ручьи( Колоча, Семеновка, Стонец) были проходимы вброд. Имевшиеся высоте – Центральная, или Курганная, расположенная меж ручьем Стонец и реками Колоча и Семеновка; Семеновская, находившаяся в 200 метрах к юго-западу от деревни Семеновская, – являлись опорными пт позиции. Кутузов собственно объехал позиции и утвердил распорядок расположения войск. Вначале предполагалось обладать на левом фланге улучшение у деревни Шевардино – Шевардинский редут, но потом он был оставлен в качестве передового опорного пт, а левый фланг был отодвинут обратно к деревням Утица и Семеновская. В центре и на правом фланге было Бородино; река Колоча, впадавшая в Москву-реку, являлась натуральным препятствием. Далее проходила новенькая Смоленская тропа на Москву, комфортная для обхода правого фланга российских войск. Левый фланг армии обойти было сложнее, так как он упирался в лес, но тут перед фронтом не было суровых натуральных препятствий. Кутузов видел слабые места этого фланга и жаждал закрепить их методом возведения укреплений. Здесь были сделаны именитые Семеновские, или Багратионовы флеши. Юго-западнее деревни Семеновская на возвышенности были поставлены три батареи по 12 орудий, а неподалеку от них в центре позиции на Курганной высоте установили 18 орудий( батарея Раевского). Русские войска под Бородино насчитывали 120 тыщ человек, в том числе 10 тыщ ополчения и 7 тыщ казаков: российская войско имела 640 орудий. Общий военный распорядок российских войск состоял из рассыпного строя егерских полков, 2-ух пехотных рядов батальонных колонн, 2-ух кавалерийских рядов в развернутом строю и потом запасов( всеобщего и личных), находившихся на дистанции наименее 1 километра. Правым флангом и центром командовал Барклай, левым, более уязвимым, на котором, по убеждению Кутузова, обязаны были развернуться наиболее жаркие бои, – Багратион. Непосредственно правым крылом командовал Милорадович, в постановлении которого были два пехотных корпуса – 2-й и 4-й( 19 800 человек) – и два кавалерийских – 1-й и 2-й( 6 тыщ человек). Непосредственно центром командовал Дохтуров с одним пехотным и одним кавалерийским корпусом( в общей трудности 13 600 человек). Кутузов оставил в собственном постановлении большущий запас центра и правого крыла( 36 300 человек). Главнокомандующий со штабом находился поближе к правому флангу в селе Татариново. Левое крыло состояло из 2-ух пехотных корпусов( 22 тыщи человек) и 1-го кавалерийского( 3800 человек). Резервы этого крыла насчитывали 8300 человек. Слева, около деревни, Утица находились доли генерала Тучкова. К Бородино французский правитель привел 5 пехотных корпусов, 4 кавалерийских корпуса, старую и молоденькую гвардию. У Наполеона было 135 тыщ человек и 587 орудий. Он счел позиции правого фланга российских неудобными для пришествия собственной армии ввиду пересеченности местности и больших берегов Колочи. Тучкова и артиллерийский запас российских на левом их фланге он не видел, благодарячему решил, проведя демонстрацию на правом фланге российской армии, переносить основной передний удар на противном фланге. Необходимо было победить противодействие российских на Семеновских укреплениях, потом, когда российские подадутся обратно, свежими мощами брать Курганную высоту, а позже ампутировать пришедшего в расстройство врага от новейшей Смоленской пути, прижать к Колоче и Москве-реке и довершить погром. Бородинскому схватке предшествовал бой за Шевардинский редут, развернувшийся 5 сентября. Его обороняли доли под командованием князя Горчакова в численности до 12 тыщ человек. Наступлением наполеоновских войск правили Даву и Мюрат. В бой ими было брошено 35 тыщ человек. Редут некотороеколичество раз переходил из рук в руки, бой шел и в темноте. Около полуночи Кутузов отдалприказ пресечь защиту Шевардинского редута. Генералы доложили Наполеону, что в редуте не получилось брать пленных, так как артиллерийский расплата не кинулся нестись, когда уже стало светло, что французы займут улучшение, а пошел в штыковую атаку и был переколот. " Они не сдаются в плен ", – разъясняли пораженные генералы. " Тогда мы станем их кончать ", – ответил правитель. Перед истоком схватки Наполеон обратился к армии с таковыми словами: " Воины, вот схватка, которого вы так хотели. Победа зависит от вас. Она нужна для нас, она принесет нам все необходимое: комфортные квартиры и быстрое возвращение в родина. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть отпрыски с гордостью упоминают о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в большой сражению под Москвой ". Кутузов, в свою очередность, обратился к русским бойцам: " Вам будетнеобходимо охранять родную землю. Каждый полк станет потреблен в дело. Вас будут обменять, как часовых, любые два часа ". Здесь мы зрим хороший образчик обыденного кутузовского прагматизма. Даже в наиболее решающие моменты он вел себя, как рачительный владелец. Недаром бойцы видели в полководце быстрее разумного и хорошего старика, чем некоего гениального и недостижимого небожителя. Офицеры же писали в воспоминаниях, что указы Кутузова постоянно отличались необыкновенной доступностью, ясностью изложения и установленной задачки. День 6 сентября был применен Наполеоном, чтоб расположить войска на поле боя, поставить обстановку. Ставка правителя находилась в селе Валуево. Ночью он нехорошо дремал, все время опасался, что российские снимутся с позиций и снова попытаются избежать схватки; он требовал, чтоб ему докладывали, горят ли огни в лагере врага, горят ли они у Семеновской. Наконец, чуть рассвело, правитель отдалприказ приступить атаку. " Вот солнце Аустерлица! " – воскликнул он, когда первые лучи осветили поле боя. Битва началась в 5. 30 утра с сильной артиллерийской подготовки. Более 100 французских орудий обстреливали Багратионовы флеши. Бой завязался за мостом у села Бородино, находившегося перед военным распорядком российской армии, где наступали доли корпуса вице-короля благородная Богарнэ. Село французы брали, но не сумели закрепиться на правом сберегаю Колочи. Барклай отдалприказ спалить мост чрез реку. Здесь пришествие французов прекратилось. Вскоре стало светло, что основным помещением деяния стал левый фланг российских. Наполеон сосредоточил главные силы против Багратионовых флешей и батареи Раевского. Сражение разворачивалось на полосе шириной не наиболее километра, но по силе напряжения это был необычный бой. Во время первой атаки на флеши французы были отброшены егерями Шаховского и гренадерами Воронцова. Тут же началась 2-ая штурм дивизий Кампана, Дюппелена и Дессе, но и это пришествие отразила 27-я дивизия Неверовского. Даву, управлявший данной атакой, был контужен, генералы Кампан, Дюппелен и Дессе выбыли из строя. Наполеон подкрепил корпус Даву корпусом Нея, направил на флеши конницу Мюрата, Нансути и Латур-Мобура, сосредоточил тут до 300 орудий. Место Кампана одолжил адъютант правителя Рапп. В третьей нападению участвовало 38 тыщ человек. Но Багратион предвидел возрастание боя – король брал у Тучкова дивизию Коновницына, у Раевского – 8 батальонов. По просьбе Багратиона Кутузов выслал из всеобщего запаса к флешам 100 орудий из Псаревки, три полочка Депрерадовича, сводную гренадерскую бригаду и отдалприказ корпусу Багговута передвинуться на левый фланг. Позднее по указанию командующего 4-й корпус передвинулся к батарее Раевского. Но эти доли не успели к истоку третьей атаки, и 38 тыщ наполеоновских боец встречали 16 тыщ обороняющихся. Однако закрепиться на флешах французам снова не получилось. Воронцов контратакой отбил назад правую флешь, а Неверовский – левую. Тем порой маршал Понятовский со собственным корпусом начал пришествие на деревню Утица. Ее он одолжил, но далее подвинуться не мог, попав под обстрел егерей Шаховского и артиллерии корпуса Тучкова. Наполеон выслал на выручку Понятовскому корпус Жюно. Император готовил четвертую атаку на Багратиона. Войска Даву и Нея были подкреплены дивизией Фриана, штурм развернулась в 9. 30 утра. В 4-ый раз французы ворвались на флеши, но сам Багратион во голове восьми батальонов, при помощи гусар из кавалерийского корпуса Крейца принудил врага нестись. Те, кто видел в этот день Петра Багратиона, понимали, что флеши не будут сданы, покуда генерал не станет тяжко ранен или убит. Собственно, по понятию историков, наиболее удивительное в биографии отчаянного 47-летнего предводителя было то, что он дожил до Бородино. Вскоре началась первая штурм против батареи Раевского. Вел ее Богарнэ с 20 тысячами боец. Защитники батареи отбросили врага. Вице-король приостановил бегающих и развернул их назад, на батарее снова завязался жестокий бой. Одновременно началась 5-ая по счету штурм на Семеновские флеши. Подошедший Коновницын совладал и с ней. Богарнэ же получилось на время брать орудия Раевского, но с занятых позиций его выбили доли генерала Ермолова и руководителя российской артиллерии Кутайсова. В данной схватке Кутайсов был убит, а Ермолов ранен. Шестая штурм флешей свершилась возле 11 часов. Ее водили 5 французских дивизий с фронта и две с фланга. Атака была отражена 27-й пехотной и 2-й гренадерской дивизиями, бригадой егерей Шаховского, кирасирами Депрерадовича, долями Коновницына, одной из бригад корпуса Багговута. В это же время упорные бои вел у Утицы Тучков; когда генерал был убит, его сменил Багговут. Вскоре на флеши последовала седьмая штурм – сейчас удар приняли на себя и отбили атаку гренадеры Кантакузена и кавалерия Дорохова. На фронте в один километр грохотало уже 400 французских и 300 российских орудий. Из-за канонады не было слышно ружейных выстрелов, ядра вспахивали землю, разрывные гранаты выводили из строя сходу 10-ки людей; в нескольких местах уже не было следовательно солнца вследствии дыма, пушки не выдерживали напряжения и лопались. Солдаты обеих армий проявили беспримерное мужество и настойчивость – они кидались вперед, не ждя указа; в плен сейчас уже не сдавался никто; оказавшись на недалёком расстоянии, они сцеплялись руками и душили друг друга. Поле покрылось мертвецами, по которым, как по брусчатке, прыгала кавалерия и ехала артиллерия, раненые пробовали добраться до собственных лагерей и время от времени падали на смешавшиеся тела собственных и посторонних убитых; табуны лошадок, потерявших седоков, ошалев от гула, метались по полю боя. Позиции так нередко переходили из рук в руки, что артиллерия не постоянно успевала приноровиться и некое время обстреливала собственных. Потрясающую дерзость показали и генералы. По свидетельству свидетелей, Барклай элементарно находил погибели; Милорадович умышленно выезжал под объединенный пламя врага и объявлял, что конкретно тут он станет есть; генералы собственно руководили боец в смертельные атаки и контратаки. В неких исторических книжках высказывается мировоззрение о том, что деяния обоих главнокомандующих были далеки в этот день от совершенства. О Наполеоне молвят, что он был не в форме, что его не то простуда замучила, не то геморрой. Кутузова же винят или, по последней мерке, уличают в бездействии во время только схватки. В знаменитом описании Бородинской боя в романе " Война и мир " немало интереса уделено и фигуре российского главнокомандующего. В нем Лев Толстой представляет Кутузова апатичным стариком, вполне отдавшимся волнам объективного течения событий, полагающимся на неминуемость исторических действий. Писатель, в общем, восхваляет предводителя за такую невозмутимость, приравнивая ее к настоящей мудрости огромного человека. Мы же, наверняка, обязаны со собственной стороны отметить: для такого, чтоб тихо восседать на мягком сиденье самодвижущегося экипажа, необходимо приготовить экипаж, нанять механика и шофера, а то и самому им начинать. Диспозиция российских войск, их размещение и численный состав на отдельных участках, доминирование долями военного распорядка были определены перед схваткой под конкретным управлением и при самом функциональном участии главнокомандующего. Кутузов пристально смотрел за ходом схватки, выделяя в нужные моменты и на нужные участки запасы, он нередко соглашался с требованиями и просьбами собственных командиров, но разве он обязан был отвергать им? Более такого, один из принципиальных указов Кутузова уже по ходу боя поймал врасплох не лишь французов, но и российский штаб. О нем чуток ниже. Восьмую атаку на Семеновские укрепления повел маршал Ней. Сам Багратион стал во голове гренадеров Кантакузена и в момент, когда он велел перейти в контрнаступление, был тяжко ранен. Некоторое время король пробовал не демонстрировать боли, разумея, какое смысл для войск станет обладать его вывод из боя, но чрез некотороеколичество минут стал тяжко валиться с лошади. Ранение Багратиона оказалось смертельным. Одной из крайних фраз генерала было: " Браво! Браво! " – когда он увидел приближающийся со штыками наперевес и не отстреливающийся, чтобы не терять времени, 57-й полк французов. Гибель командующего 2-ой армией произвела удручающее воспоминание на боец и офицеров, флеши были сданы. Сам Кутузов также был потрясен утратой. Командование левым флангом было доверено Дохтурову. " Дмитрий Сергеевич, – передал ему Кутузов, – обращаться нужно до крайней крайности ". Бородинское схватка. Расположение войск в первые часы схватки Коновницын отвел доли за Семеновский овраг к селе Семеновской, где привел их в распорядок. В его постановлении было в общей трудности до 10 тыщ штыков. Наполеон кинул было в атаку на деревню до 25 тыщ человек, но пришествие было отбито. Вторая штурм мощами Даву, Мюрата и Нея втомжедухе была безрезультатна. Русские оставили деревню, но отошли неподалеку – к опушке бора. В качестве запаса правитель мог сейчас применять разве что гвардию. Наступать с Багратионовых флешей на Семеновскую французы уже не рисковали. Центром боя стала батарея Раевского. Сюда были двинуты доли юный гвардии Наполеона. Положение становилось критическим, но тут выявились итоги такого самого своевременного указа российского главнокомандующего. Кутузов еще во время седьмой атаки на флеши направил в глубочайший тыл к французам казаков Платова и гусарский корпус Уварова. Переправившись в 12-м часу чрез Колочу у деревни Малое, Платов с Уваровым перевернули дивизию Орнано и изготовили в тылу у Наполеона большущий смятение. Эти деяния российской конницы вызвали у правителя эмоция нерешительности за свои позиции, юная гвардия отошла от батареи Раевского. На просьбу собственных генералов запустить в дело старую гвардию он ответил, что вдалеке от Франции он не может дерзать всей собственной армией. Бой некотороеколичество ослаб после рейда Платова и Уварова. За два часа Кутузов укрепил слабые места. В 14. 00 под гул канонады снова кинулась в атаку французская кавалерия, которая имела задачку обойти улучшение Раевского с севера. Русская пехота мужественно отражала эти наскоки; потом подтянулась наполеоновская пехота, и бой продолжился с бывшим ожесточением. Хотя после третьей атаки к 16. 00 три четверти адвокатов были перебиты и батарея была взята, она уже не представляла собой принципиального стратегического пт. ныне российские войска стояли только в нескольких сотнях метров от собственного начального расположения, на высотах за Горским и Семеновским оврагами, и были готовы возобновлять бой. На совершенную емкость работала российская артиллерия, от огня которой несли большущий ущерб флеши и батарея, занятые французами. Богарнэ был обязан спрятать свои поредевшие и измученные доли в маленьких углублениях в земле, сзади полуразрушенных укреплений, бойцы напротяжениинесколькихчасов стояли на коленях, наклонившись за исковерканными брустверами. Правда, французы и сами отвечали безжалостным орудийным огнем. Конница Наполеона, пытавшаяся наступать в районе села Горки, была отброшена. Вечером пошел небольшой дождик. " Что российские? " – спросил правитель. " Стоят на месте, сир ". – " Усилить пламя. Значит, им еще охото. Дайте им еще! " К ночи Наполеон отдалприказ отводить доли из флешей и с Курганной вышины на давние позиции, но отдельные схватки длились и ночкой. Кутузов же, как понятно, дал для истока распоряжение Барклаю закрепиться на поле боя( в это время на поле уже не было ни 1-го француза!) и лишь после беседы с Дохтуровым поменял желание. Рано сутра 8 сентября он дал веление отходить, что войско и сделала в полном порядке. Пораженный Ней, видя это отклонение, спросил у Мюрата: " Что это за войско, которая после таковой боя так примерно отошла? " Наполеон, объезжавший поле боя, был неясен как никогда. Битва при Бородино длилась 12 часов. Потери российских войск составили наиболее 40 тыщ человек, французов – 58–60 тыщ. Наполеон растерял 47 генералов, Кутузов – 22. Таким образом, Бородино лишило непобедимого дотоле французского предводителя 40 % его армии, враг его разбит не был, конкретные политические итоги втомжедухе достигнуты не были. Позже Бонапарт напишет: " Из всех моих схваток наиболее страшное – то, которое я дал под Москвой… В сражению под Москвой выказано французами более доблести и одержан меньший успех ". Кроме такого, французский правитель заявлял: " В сражению под Москвой французская войско оказалась благородной победы, а российская войско стяжала преимущество именоваться неодолимой ". Вторил собственному оппоненту и Кутузов, называвший схватка " дьявольским занятием ". Русские двигались к Москве. Кутузов все еще не решался выложить сокровенную мысль: старую столицу нужно бросить. Когда Ермолов при нем завел беседа о таковой способности, генерал-фельдмаршал( этот чин Кутузов получил как раз за Бородино) положил ему руку на лоб и спросил, не нездоров ли он. Было это за некотороеколичество часов до известного совета в Филях, 13 сентября 1812 года. Вечером в домик, где остановился Кутузов, прибыли генералы Барклай-де-Толли, Уваров, Дохтуров, Ермолов, Коновницын, Остерман-Толстой, Беннигсен, Раевский и полковники Толь и Кайсаров. На дискуссия был поставлен лишь один вопрос: биться или бросить Москву? Мнения разделились. Главным защитником представления об оставлении Москвы был Барклай. Кутузов положил конец прениям, заявив: " С утратой Москвы не потеряна РоссийскаяФедерация. Первою повинностью поставляю сберечь армию и сдвинуться с теми армиями, какие идут к нам на пополнение. Самим уступлением Москвы приготовим мы смерть неприятелю… Доколе станет быть войско и находиться в состоянии сопротивляться неприятелю, до тех пор остается вера счастливо окончить войну… Приказываю отходить ". Оттягивая до крайнего момента афиша этого собственного решения, неодинраз заявляя о том, что основная его мишень – защита Москвы, Михаил Илларионович мастерски сотворил воспоминание, что на этот грустный шаг он идет лишь под давлением событий, как писал Лермонтов, " не будь на то Господня воля… " Русская войско прошла чрез град и удалилась по Рязанской дороге 14-го числа. Из Петербурга шли беспокойные письма от Александра. От Кутузова требовали доставить целый доклад о состоявшемся совете в Филях. Тем порой Наполеон уже осматривал панораму городка. Ключей от Москвы ему никто не вынес. Французы нашли, что град фактически пуст. Вскоре вспыхнули именитые пожары, устроенные не то самими французами, не то русскими по предварительному указанию губернатора. Чем подольше Наполеон находился в Москве, тем меньше становилась его войско: процветало мародерство, горели сложения с продовольствием, неуклонно падала наука. Зимовать в старой русской столице было совсем нереально. Русское же руководство не шло ни на какие переговоры о мире, которых Наполеон уже находил полностью неприкрыто. Наконец он принял заключение бросить град. Сбылось пророчество Кутузова о том, что Москва, как губка, всосет бурный поток Наполеона. Французы собирались отступать в неразоренные южные области, по течению к Калуге, но это их желание предупредил Михаил Кутузов. Под его управлением российская войско уже издавна сделала, можетбыть, самый-самый блестящий маневр за всю войну 1812 года и за всю биографию самого предводителя. Пока французы занимали Москву, войска Кутузова, пройдя 30 км по Рязанской дороге, переправились чрез Москву-реку у Боровского перевоза и нежданно были направлены командующим на запад. 19 сентября войско форсированным маршем перешла на Тульскую путь и сосредоточилась в районе Подольска. Через три дня она уже находилась на Калужской дороге и остановилась лагерем у Красной Пахры. После пятнадцатидневного присутствия тут войска сделали еще два перехода по Калужской дороге и, перейдя реку Нара, остановились в Тарутино. Большую дробь марша войско совершала в ночное время; двигаясь, войска соблюдали строжайшую дисциплину, ни один боец не имел права никуда отлучаться. Кутузов держал чин в строжайшей тайне даже от ближайших соратников и служащих. Двигавшийся сзади арьергард под командованием Милорадовича дезориентировал врага, предпринимая движения в неправильном направленности. Мюрат с Рязанской пути, Понятовский – с Тульской, Бессьер – с Калужской длительное время докладывали Наполеону, что 100-тысячная российская войско как какбудто пропала, ее нигде нет. Этот фланговый марш-маневр российской армии коренным образом поменял стратегическую обстановку. Русская войско закрыла Калугу, где были сконцентрированы большие боевые запасы, и Тулу с ее оружейным заводом, а втомжедухе обеспеченный юг страны. ныне южные области работали на свою армию, прибывали пополнения, боеприпасы и питание. Под Тарутино проводились огромные инженерно-фортификационные работы. Под функциональное действие постоянной армии попадала вся коммуникационная линия французов от Смоленска до Москвы. Кутузов установил крепкую ассоциация с партизанскими отрядами и контроль над их деяниями. Наполеон оказался в кольце, образованном российской армией и партизанами, он не мог, имея в тылу российских, повернуть деяния по течению к Петербургу, что так боялись при дворе Александра. Тарутинский маневр, по сути, переломил ход борьбы. Отсюда Кутузов уже мог чрез некое время перейти в контрнаступление. Своим бойцам он объявил: " А вот сейчас ни шагу обратно! " Фельдмаршал был полностью убежден в том, что французы уже не сумеют достигнуть огромных успехов. Гражданам Калуги, выражавшим волнение, Михаил Илларионович ответил: " …Лета мои и влюбленность к отечеству предоставляют мне преимущество спрашивать вашей доверенности, мощью коей уверяю вас, что град Калуга имеется и станет в абсолютной сохранности ". Нельзя обойти интересом непростой вопрос о отношениях Кутузова с некими большими генералами собственной армии. После Бородина обострился конфликт меж ним и Барклаем, меж ним и Беннигсеном. Оба устремлялись обесчестить фельдмаршала. Не станем грубо судить данных военачальников: историки, наверняка, не произнесли еще собственного крайнего слова по предоставленной проблеме. Михаил Илларионович был человеком чрезвычайно непростым, не все его решения так уж безупречны. О деяниях Кутузова осуждают по окончательному результату, но это не означает, что он действовал полностью верно и заблаговременно просчитывал все на немало ходов вперед. Не избрал ли Кутузов пространство для генеральной боя, исходя из ощущения протеста, отвергнув предписание Барклая-де-Толли? Не пропустил ли фельдмаршал Наполеона чрез Березину вследствии лишней осторожности и неспешности в собственных деяниях? Так или подругому, и Барклая, и Беннигсена Кутузов переинтриговал. Оба они были удалены из армии еще в Тарутино. Роль Кутузова в управлении военными делами страны постоянно росла, его указания даже в отдаленных городках делали послушно. Справился командующий и с досаждавшим ему английским наблюдателем при штабе Вильсоном, который был радикально за укрепление давления на французского правителя, совершенную победу над ним еще на местности России. Конечно, при этом англичанина недостаточно заботили жертвы, какие довелось бы доставить русскому народу. Кутузов же избрал стратегию так именуемого " золотого моста ". Он давал Наполеону выйти из России, непрерывно, вообщем, тревожа его мощами собственного авангарда и партизан. Применялась стратегия " небольших войн ", какие равномерно оборачивались общей катастрофой для врага. Но все это началось чуток позднее. Для истока французы попробовали пробиться на юг. Долгое время, покуда главные силы французов находились в Москве, против Тарутинского лагеря российских стояли только войска Мюрата. 18 октября казачьи полки Орлова-Денисова нанесли неожиданный удар по неприятелю с левого фланга. Мюрат отвел войска, утратив возле 3-х тыщ человек. Русская же войско возвратилась к Тарутино. Это был первый звонок – российские настроены радикально. С иной стороны, для Наполеона это уже было прямым вызовом. " Идемте к Калуге, – воскликнул он, – и несчастье тем, кто попадется нам на пути! " Почти 100-тысячная войско французов оставляла Москву. За ней тянулся большой обоз. Пройдет мало времени, и Наполеон прикажет кинуть все награбленное благо. Два дня французы шли по Старой Калужской дороге( на ней и стояли главные силы российских). Затем правитель нежданно перевел свою армию на Новую Калужскую путь. Наполеон пробовал вести скрытый отвод левого фланга врага и, избежав генерального схватки, добиться Калуги быстрее, чем враг перережет ему путь. Далее правитель подразумевал передвигаться на Смоленск чрез плодородные и нетронутые районы. Однако планы французов сорвала российская разведка. Кутузов впору получил известие о выходе врага из Москвы и его маневрах, о движении французов на Малоярославец. Фельдмаршал выдвинул наперерез сопернику кавалерию. К Малоярославцу скоро перебрасывались российские войска. Небольшой град в 120 километрах к югу от Москвы на крутом правом сберегаю реки Лужа стал очевидцем знатной победы российской армии. 23 октября французы остановились на южных подступах к этому населенному пт. Но на рассвете 24-го числа сюда же подошли войска Дохтурова. Оседлав Калужскую путь, они преградили путь авангарду врага. Начались жестокие схватки меж долями Дохтурова и Богарнэ. Обе стороны равномерно увеличивали свои силы. Поочередно подтянулись Даву и гвардия, Раевский, Наполеон, Кутузов. Последний прогуливался под пулями, желая собственно созидать намерения неприятеля, таккак считал эту битву решающей для только хода борьбы. " Ни в одном из схваток Отечественной борьбы, – строчит историк Михайловский-Данилевский, – король Кутузов не оставался так продолжительно под выстрелами, как в Малоярославце ". С пришествием темноты бой начал затихать. Наполеон продолжал колебаться, дарить ли большущий бой или нет. Наконец он сообразил, что тропа на Калугу прочно заперта, и вечером 25 октября дал веление отходить по Смоленской дороге. Впервые гениальный военачальник отказался от генерального схватки в выгоду отступления. Это была кульминация борьбы 1812 года, и это было правило конца наполеоновской эры. Тарутинский маневр российской армии, бой у Тарутино и схватка у Малоярославца Французы отступали по разоренной Смоленской дороге. Их все почаще волновали российские отряды( в первую очередность, кавалерия) и партизаны. Не хватало еды и теплой одежды, что становилось все наиболее актуальным.( Впрочем, первые морозы ударили, лишь когда французы подходили к Смоленску.) Русские двигались синхронно неприятелю, южнее Смоленской пути, не давая ему передохнуть ни днем, ни ночкой, густо закрывая продовольственные районы. 3 ноября состоялся большущий бой у Вязьмы, закончившийся совершенной победой российских. Всего по дороге от Малоярославца до Вязьмы французы утратили возле 30 тыщ боец и офицеров. Надежды Наполеона отыскать в Смоленске питание не осуществились, измученная войско двинулась далее на запад. Отступление наполеоновских войск уже напоминало бегство. Кутузов нападал растянувшиеся по дороге колонны французов, пытаясь воспрепятствовать их соединению и разрезать путь отхода от Смоленска к Красному и из Красного к Орше. В итоге отлично согласованных действий отрядов Тормасова, Милорадовича и Д. Голицына 17 ноября на французов рухнули удары с 3-х сторон. Тормасов отхватил путь отступления от Красного, Милорадович притеснял врага с тыла, а Голицын наносил удары в центре. Были разбиты корпуса Богарнэ, Даву и Нея. Что касается крайнего, то ему собственно с маленький группой боец получилось нестись чрез лес к Днепру, переправиться по узкому льду и с огромным трудом добраться до Орши. Сражение под Красным длилось три дня, французы утратили 6 тыщ убитыми и 26 тыщ пленными, лишились практически всей артиллерии и конницы. Всего в армии Наполеона оставалось возле 23 тыщ человек. Михаил Кутузов писал Александру, что сейчас он собирается опоясать и убить Наполеона меж Днепром, Двиной и Березиной. Для воплощения этого плана он требовал функциональных действий армий Чичагова и Витгенштейна. Однако поймать правителя у Березины и воспрепятствовать ему переправиться на иной сберегал не получилось. Большинство российских историков склоняются к тому понятию, что ключевой предпосылкой данной невезения появились ошибки адмирала Чичагова, не сумевшего взятьвдолг преданной позиции. Адмирал, в свою очередность, обосновывал, что повинен во всем фельдмаршал, не подошедший впору с главными мощами. В всяком случае, чрез некотороеколичество дней после переправы чрез Березину, в ходе которой Наполеон все одинаково растерял немало войск, в его постановлении оставалось только 9 тыщ человек. Великая войско закончила быть. Кутузов заявлял, что владеет преимущество кичиться тем, что он первый человек, победивший Наполеона. Вся РоссийскаяФедерация пела осанну старому полководцу. Рассказывают, что после боя под Красным фельдмаршал вслух читал бойцам лишь что написанную басню Крылова " Волк на псарне ". Читая протест ловчего волку " Ты сер, а я, друг, сед ", Михаил Илларионович снял шапку и потряс башкой. В декабре 1812 года " всероссийский ловчий " получил собственный крайний орден Св. Георгия – 1-й ступени. Наполеон торопился в Париж, где намеревался немедленно взяться за творение новейшей армии. Он был энергичен и выражал убежденность в личных мощах, полностью смирившись с поражением в России. Перед русскими стал вопрос о продолжении борьбы с недобитым врагом. Никто, в том числе и Кутузов, не колебался в необходимости перенесения борьбы в Европу, для такого, чтоб совсем убить многолетнего тирана только континента. Но Михаил Илларионович, в различие от русского монарха, считал, что для истока следует закрепить армию. Русские бойцы также довольно натерпелись за время собственного контрнаступления. Фельдмаршал не веровал ни в реальную и своевременную помощь Австрии, ни в огромную содействие со стороны лишь оправлявшейся от наполеоновского гнета Пруссии, ни в открытость целей Англии. Однако российский монарх был неумолим. Не обращая интереса на протесты Кутузова, он дал веление продлить гонение врага в Западной Европе. 13 января 1813 года войско под командованием Михаила Кутузова перешла Неман, в то время как корпуса Чичагова, Витгенштейна и Платова уже месяц преследовали французов. В феврале получилось закончить альянс с прусским владыкой, который дал новеньким союзникам 55 тыщ собственных боец, подчинившихся российскому главнокомандующему. Войска Кутузова освобождали один за иным германские городка и хватали польские. За крайние месяцы собственной жизни Кутузов не потерпел ни одной невезения. Берлин был освобожден армиями светлейшего князя 27 февраля. К середине апреля ключевые силы были сконцентрированы за Эльбой. Но посоревноваться мощами с самим Наполеоном Михаилу Кутузову уже не довелось. Уже в марте он с трудом передвигался, силы предводителя были на финале. 17 апреля Кутузов выехал из Гайнау. Он торопился в столицу Саксонии – Дрезден. В пути фельдмаршал получился из кареты и пересел на коня. Стояла сырая погода и облаченный по обыкновению в один мундир Кутузов простыл. На последующий день он обязан был остановиться в Бунцлау( вданныймомент Болеславец, Польша) в Силезии. Здесь Кутузов и погиб 28( 16) апреля 1813 года. До крайнего момента он продолжал приказывать указы собственному адъютанту. Говорят, перед гибелью он имел разговор с Александром i, который спросил: " Простишь ли ты меня, Михайло Илларионович? " – " Я прощу, – отвечал Кутузов, – РоссийскаяФедерация не простит… " Тело покойного было забальзамировано. " Лишние " остатки были захоронены в 2 километрах от Бунцлау. В самом городке в 1821 году открыли памятник с надписью: " До сих мест довел король Кутузов-Смоленский победоносные русские войска, но тут положила погибель граница замечательным дням его. Он выручил родина родное, он открыл путь к освобождению народов. Да станет благословенна память богатыря ". Тело же предводителя было перевезено в Петербург, где захоронено в Казанском храме. На площади перед храмом поставлен монумент Кутузову – один из почтивсех, стоящих в различных местах былей Российской империи. Наполеон…на борьбе ничто еще не изготовлено, покуда остается еще чего-нибудь изготовить. Во каждом случае, победа является неполной там, где можетбыть добиться большего. Наполеон Французский правитель является общепризнанным фаворитом посреди выдающихся полководцев в летописи населенияземли. За свою жизнь Наполеон провел возле шестидесяти огромных и небольших схваток, и почтивсе из них отлично иллюстрируют боевой гений этого человека. Аркольский мост, Маренго, Аустерлиц, Йена, Фридланд, Ваграм – эти наименования ласкают слух военного историка, желая за ними кроются тыщи убитых, моря крови. Впрочем, гением борьбы Наполеона сделали не лишь схватки, в которых Бонапарт выступал реальным живописцем, тотчас прекрасным импровизатором. Была тщательная служба по организации армии, по строительству всей гос машинки, была дипломатическая подготовка, не следует забрасывать и часы, проведенные за картами, книжками, на заседаниях… Наполеон Бонапарт владел совсем необычными возможностями сходу во почтивсех областях деятельности, был поистине большим человеком. Тем грандиознее оказались его недочеты, вылившиеся в его поражения. Бородино, Лейпциг, Ватерлоо – вот аттестат такого, что хотькакой гений ограничен в собственных способностях. Наполеон родился 15 августа 1769 года в городке Аяччо на Корсике в семье защитника Карло Марии Буонапарте. Всего за год до его рождения Генуя официально передала французскому королю уже практически не присущий ей полуостров. Семья Буонапарте некотороеколичество поколений обратно переехала на Корсику из Италии, успела тут установиться и начинать одним из авторитетных, желая и небогатых кланов. Карло горькая поддерживал французскую партию, желая и сочувствовал фавориту корсиканских националистов Паоли. Корсиканское возникновение Наполеона, можетбыть, и отразилось на его нраве. Многие историки наблюдают доказательство этому во взрывах бешенства, доходящих до бешенства. Еще в раннем детстве Наполеона различал беспокойный характер, он был раздражительным и драчливым ребенком. Бонапарт( так позднее стал на французский манер строчить свою фамилию Наполеон) продолжительно гордился собственным началом, пробовал ввязываться в корсиканские дела, но в конце концов вполне отдался общефранцузской политике. В семье Буонапарте было 8 деток( еще пятеро умерло в детстве). У Наполеона было четыре братьев: Жозеф( старший брат, которому, неглядя на его легкомысленность и не наиболее огромные возможности, Наполеон постоянно оказывал должное поклонение), Люсьен, Людовик и Жером, и три сестры: королева( грядущая супруга Иоахима Мюрата), Элиза и любимица Наполеона Полина. Настоящим головой данной многочисленной семьи была мама – Летиция. Красавица с очень жестким нравом пробовала выкормить в детях старание и влюбленность к строгому порядку во всех делах. Наполеон полностью усвоил эти уроки. Летиция погибла в 1836 году, и даже императору в годы его могущества она не давала забыть о поклонении к себе. Рассказывают, что когда Наполеон после коронации протянул ей руку для поцелуя, она залепила ему пощечину. Дом Буонапарте нередко навещал французский мэр Корсики генерал де Марбёф. В жизни Наполеона он сыграл достаточно огромную роль. Дело в том, что Карло решил отдать сыновьям французское воспитание. Так, Наполеона в начале 1779 года выслали во Францию поначалу в Отенский коллеж для усиленного исследования французского языка, а потом в апреле такого же года перевели в Бриеннское военное училище. Обучение тут велось за бюрократический счет, при поступлении нужно было обосновать присутствие 4 поколений дворянства. Генерал де Марбёф как раз и подключил свои связи, чтоб детки его корсиканского друга были приняты в данное учебное убежище. В Бриеннском училище Наполеон пробыл 5 с половиной лет. Его дела с одноклассниками сложились далековато не сходу. Бонапарта дразнили за небольшой рост [48], за корсиканский упор, за скудость. Он был угрюм, немало дрался и равномерно заработал почтение остальных ребят. Ему даже получилось избавляться в неофициальные фавориты. По воспоминаниям воспитанников Бриеннского училища, единожды зимой Наполеон организовал постройку снежной цитадели, которую с успехом оборонял от старшеклассников. Учителя давали о Буонапарте полностью позитивные отзывы – он был прилежен и настойчив в учебе. Более только Наполеона интересовала математика, география, деяния. И в училище, и позднее он чрезвычайно немало читал и, владея совсем удивительной памятью, мог напамять приводить прочитанное( вособенности, ежели оно касалось интересующей его темы) чрез немало лет. В 1784 году Наполеон с успехом закончил Бриеннское училище и поступил в Парижскую военную школу, откуда уже выпускались офицеры. В данной школе тогда были собраны красивые преподавательские кадры, кпримеру ученик Монж и астролог Лаплас. В феврале 1785 года погиб отец Наполеона, Жозеф и Люсьен оставили учебу во Франции и уехали на Корсику, брав на себя заботу о семье. Наполеон же остался в Париже, где жил в последней бедности. 30 октября 1785 года он начал к службе в армии в ранге подпоручика и был ориентирован в полк, стоявший на юге в городке Валанс. Здесь юный офицер продолжал запоем декламировать книжки по военной летописи, арифметике, философии, художественные творения – Гете, Мольера, Оссиана. Читая, Бонапарт нередко делал заметки, испещряя собственным жестким почерком объемистые тетради.( Кстати, собственной трудоспособностью Наполеон постоянно чрезвычайно гордился.) Особенно его интересовали труды по артиллерийскому занятию, которое он видел собственным боевым призванием. В ноябре 1786 года Бонапарт попросил длительный отпуск( который ему позднее еще и продлили) и отправился на Корсику улаживать свои семейные и материальные дела. Во Францию он возвратился только в июне 1788 года и был ориентирован со собственным полком в град Оксонн. Здесь подготовкой артиллеристов управлял корифей этого дела дю Тейль. Под его управлением Наполеон, по сути, закончил родное артиллерийское образование. В Оксонне он, меж иным, написал и свой трактат по баллистике " О метании бомб ". И все это время грядущий владелец Европы снова нуждался, голодал, чуждался сообщества. Через два месяца после взятия Бастилии Наполеон Бонапарт снова отправился на Корсику. На этот раз он доверял применять отчизну как плацдарм для служебной карьеры, благодарячему сходу вмешался в политику. Реальных итогов он добиться так и не сумел. Паоли принял офицера, для которого еще нетакдавно был кумиром, достаточно прохладно. Наполеон возвратился на материк, брав с собой и брата Людовика, чтоб мало облегчить угнетение, лежащее на мамы. Братья поселились в Балансе, куда был переведен полк старшего из них. Часто на ужин они разделяли один кусочек пища. В сентябре 1791 года Наполеон предпринял ещеодну попытку взять роль в бурных событиях на Корсике. Здесь Паоли вел линию на деление от Франции: более, чем революция, его интересовала самостоятельность собственного острова. Наполеон участвовал в подавлении бунта сепаратистов, но действовал не постоянно удачно. В связи с не согласованной с руководством попыткой брать одну из крепостей Бонапарта вызвали в Париж для дачи разъяснений. В столице Наполеон был уже в конце мая 1792 года. Он стал конкретным очевидцем такого, как революционная масса ворвалась в Тюильрийский дворец, а повелитель Людовик xvi приветствовал люд с балкона во фригийском колпаке. Бурьен, приятель Наполеона по Бриенну и грядущий секретарь правителя, ведает, что его друг чрезвычайно грубо отозвался о поведении монарха. " Какой трус! – произнес Наполеон. – Как разрешено было запустить данных каналий? Я бы пальнул по ним из пушки, они бы скоро разбежались ". Возможность показать это на практике Бонапарту еще представилась. Однако Наполеон, хоть и ненавидел массу, не торопился раскрывать свои взоры. В революции он видел вероятность изготовить карьеру. Действительно, перед скудными офицерами открылась настоящая вероятность скоро добраться до самых больших чинов, какие раньше давались только в пожилом возрасте, при особенных связях и соответствующем происхождении. Так что Наполеон – на стороне революционного правительства и якобинцев. Он еще раз посетил на Корсике, откуда чуть успел нестись перед захватом острова британцами, прихватив с собой всю семью. Родных он устроил в Марселе, а сам новый капитан французской армии оказался в армии, осаждавшей мятежный Тулон. Этот град стал центром роялистского противодействия на юге страны. С моря его поддерживал британский флот. Осадой управлял кто-то Карто, живописец и дипломат, имевший очень слабенькое известие к армии( не полагая его поста, очевидно). Осада велась сонно и боязливо. Наполеон четко видел ее недочеты, вособенности в том, что касалось размещения батарей.( Так, наиболее выгодные позиции Карто не употреблял, боясь вражеского обстрела.) На счастье, в армии находился в качестве комиссара Конвента корсиканец Саличетти, с которым Бонапарт был знаком еще по боевым деяниям на родном полуострове. Кроме такого, был тут и брат всесильного Максимилиана Робеспьера Огюстен. Он, как и Саличетти, был знаком с брошюрой Наполеона " Ужин в Бокере ". В данной насквозь якобинской книге Бонапарт обосновывал мятежным южанам, что их противодействие революции напрасно. Наполеону получилось впечатлить обоих " политруков " своими расчетами, и скоро юный человек был назначен начальником осадной артиллерии. Преодолевая мощное противодействие командующего, Бонапарт начал к верной, по его понятию, расстановке орудий, он собирал их и из остальных армий, как это было можетбыть для капитана тулонской армии. К огорчению, немало времени было упущено, не все вышины, с которых было бы комфортно палить и по цитадели, и по английским кораблям, были заняты осаждающими, чем пользовался враг. В первых числах ноября состоялся атака, который развивался полностью удачно, покуда в разрешающий момент новейший командующий осадой Донне не дал внезапный веление отходить. Наполеон шел в штурмующей колонне, был ранен в ногу, но это не помешало ему придти в гнев. Даже бойцы не могли взятьвтолк командующего – таккак победа была так недалека. Оказалось, что Донне напугала погибель личного адъютанта. Наконец в армию был прислан " реальный генерал ", опытнейший боевой, а не революционер – Дюгомье. Он дал позволение на атака по плану Наполеона. Расположенные сообразно инструкциям Бонапарта батареи 15 декабря 1793 года провели артподготовку, потом была взята командная вышина, откуда начался обстрел британского флота, вынужденного оставить гавань. После ужасной двухдневной канонады бойцы отправь на атака городка и брали его. Решающим причиной при взятии оказался своевременный подъезд резервной колонны, которой управлял Бонапарт. В городке свершилась экзекуция над мятежниками. Наполеон писал, что войска особенно не зверствовали, но остальные свидетели событий говорят, что и бойцы, и сам шеф артиллерии показали последний цинизм. Так, Бонапарт отдалприказ расстреливать тулонцев из орудий. Многие из пленных кинулись на землю, чтоб избежать участи лишь что поверженных ядрами друзей. Тогда Наполеон объявил: " Правосудие свершилось. Вставайте, мы уже сделали родное дело ". Тулонцы встали, и Бонапарт тут же дал веление: " Огонь! " Тулон принес Наполеону всенародную славу и положил правило его восхождению к вершинам. Огюстен Робеспьер выслал брату восторженный рецензия о деяниях корсиканского артиллериста. В январе 1794 года 24-летний герой получил сословие бригадного генерала. На младшего Робеспьера он отныне имел огромное воздействие. С подачи Наполеона началась разработка дерзких планов для так называемой Итальянской армии, издавна ведшей военные деяния с переменным успехом против армии Пьемонта( Сардинского царства). Бонапарт предлагал перейти в решительное пришествие, вторгнуться в северную Италию и грозить оттуда Австрии. Он даже ездил в служебную командировку в Геную – выяснить в связи с грядущим походом состояние дел в данной области, расположение властей. Соответствующие проекты Огюстен Робеспьер повез в Париж. Наполеон оставался в Ницце. Там он и получил весть, которое могло совсем прекратить его военную карьеру и саму жизнь. 9 термидора( 27 июля) в Париже произошел переворот. Терроризировавшие всю страну фавориты якобинцев – оба Робеспьера, Кутон, Сен-Жюст и остальные – были арестованы и казнены. По всей стране начались аресты тех, кто имел какое-либо известие, тем наиболее недалёкое, к свергнутым главарям. Был арестован и Наполеон. Его посадили в антибский форт на сберегаю Средиземного моря. Там в ожидании смертного вердикта генерал провел две недели. Он хранил совершенное покой, продолжал декламировать и делать заметки. Наполеону повезло: в его бумагах не было найдено ничто предосудительного, и он был выпущен на свободу. Правда, о таком расположении в армии, какое имел Наполеон при предшествующей власти, разрешено было на время забыть. О Тулоне уже недостаточно упоминали. Пылились в каком-то столе проекты итальянского похода. Термидорианцы же узнали, что в армии располагаться очень немало генералов-артиллеристов, и самого юного из них решено было перевести " на иную работу ". Комитет публичного спасения отдалприказ Наполеону Бонапарту возглавить пехотную бригаду, с которой он обязан был уничтожать мятеж в Вандее. Генерал кинулся в правительственные кабинеты, подтверждая, что он не может руководить пехотой. Вскоре Наполеон узнал, что, какоказалось, посреди управляющих страны, никогда не выезжающих в армию, полным-полно артиллерийских генералов( одним из них был сам боевой министр Карно). В бешенстве Бонапарт подал в отставку. Лишь в августе 1795 года его возвращали на службу, зачислив конкретно как генерала артиллерии в топографическое деление Комитета публичного спасения – прототип генерального штаба, сделанный Карно. Здесь Наполеон снова занялся составлением " руководств " для Итальянской армии. Он все еще вел чрезвычайно умеренный образ жизни, нехорошо одевался и питался, при маленьком росте различался еще и последней худобой. В следующий раз вылезти " на огромную сцену " Наполеону суждено было осенью 1795 года. В Париже в это время обострилось противостояние правительства с представителями наиболее благоприятной доли городского народонаселения. Конфликт разгорелся кругом проекта новейшей конституции, по которой Конвент передавал администрация в руки Директории из 5 человек, а в новейшие законодательные органы – Совет старейшин и Совет пятисот – обязано было зайти большаячасть членов Конвента. Жители центральных секций выступили против такового нарушения прав избирателей. Движение против Конвента поддерживали роялисты, какие даже в шибко поправевшей власти видели( в общем, верно) останки революционности. Командующий гарнизоном генерал Мену отказался биться с восставшими, и те уже торжествовали победу. Однако директоры не собирались казаться. Мену был арестован. Лидер Директории Поль Баррас, вспомнив о генерале Бонапарте, которого знал еще по Тулону, действовал скоро и радикально. В ночь на 13 вандемьера( 5 октября) он призвал Наполеона и внеспредложение усмирить мятеж. Тот скоро согласился, но потребовал, чтоб никто не вмешивался в его постановления до такого момента, когда все станет довольно. Баррас не возражал. Наполеон сориентировался одномоментно. Ко замку Конвента по его указу были стянуты орудия. Утром сюда начали сближаться восставшие – немало тыщ человек. В установленный момент Наполеон отдалприказ шлепнуть массу из орудий – мерка, как необыкновенная для Парижа, так же циничная. Паперть церкви Св. Роха была окрашена в красноватый краска, люди в панике бегали по непрерывной кровавой каше. Так мятеж был подавлен, а Наполеон получил прозвание " Генерал Вандемьер ". Вскоре оказавший настолько главную услугу Директории генерал был назначен главнокомандующим всеми армиями тыла. Таким образом, в свои 26 лет Наполеон Бонапарт занимал уже высочайший командный пост. Перед ним раскрывались хорошие виды. В этот период он столкнулся с вдовой казненного во время якобинского террора генерала – Жозефиной Богарнэ, уроженкой острова Мартиника, " прелестной креолкой " и, меж иным, былей любовницей Барраса. Жозефина была ветше Бонапарта на 6 лет, но виртуозно обладала художеством флирта. Она очаровала юного генерала, не привыкшего к салонам и блестящей светской жизни. В то время Богарнэ была навряд ли богаче самого Наполеона, ей элементарно нужно было сберечь родное состояние в сообществе. " Генерал Вандемьер " для данной цели подходил. Впрочем, мы бы не стали, вдогон за некими исследователями биографии Наполеона, давать Жозефине какую-то особенно главную роль в следующих решениях правителя. Бонапарт, непременно, обожал ее и, возможно, лишь ее. Но воздействовать на этого могучего человека было чрезвычайно тяжело. И вособенности дамам, в которых Бонапарт как раз не обожал лишнего ума. Свадьба Наполеона с Жозефиной Богарнэ свершилась 9 марта 1796 года, а уже чрез два дня генерал отправился на войну. Он ехал в Итальянскую армию, которой вконцеконцов разрешили выполнить крупномасштабную операцию в самой Италии. Против Франции продолжала войну коалиция из Австрии, Англии, России, Сардинского царства, Королевства обеих Сицилий и нескольких германских стран( Вюртемберг, Бавария, Баден). Директория считала, что основным театром боевых деяния обязана быть Германия. Поэтому сюда направлялись главные силы и средства, тут армией командовал опытнейший генерал Моро. Действия же в Италии, по понятию властей, могли отвлечь некие силы Австрии. В лучшем случае, Германская и Итальянская армии Франции могли объединиться в Тироле при наступлении на Вену. О том, что конкретно в Италии Наполеон решит судьбу всей борьбы, не подозревал тогда никто. Прибыв в Итальянскую армию, базировавшуюся в окрестностях Ниццы, Наполеон мог увидеть одну из обстоятельств такового скептического дела. В его руководстве оказалось 43-тысячное полчище оборванцев, издавна не получавших припасов и обмундирования, с расшатанной дисциплиной и процветающим воровством большинства должностных лиц. Под истоком Наполеона было три дивизионных генерала: Ожеро, Массена и Серрюрье, какие не сходу отнеслись с должным почтением к " юному выскочке ", ставленнику Директории. Бонапарт не мог снабдить немедленного конфигурации расположения с поставками, зато активно взялся за улучшение дисциплины и борьбу с воровством. " Приходится немало расстреливать ", – писал он в Париж. Быстро захватил он и почтение генералов. Массена упоминал, что, когда Наполеон надевал свою генеральскую шапку, он как какбудто становился на два фута больше. [49] Наполеон практически гипнотизировал людей взором больших серых глаз. Распоряжения свои он давал тоном, не допускающим возражений. Офицеры Итальянской армии сумели удостовериться в компетентности генерала. Долго удерживать пришествие Наполеон не хотел. Он придерживался представления, что " битва обязана подкармливать хозяйка себя ", что, с одной стороны, дозволяло облегчить солдатские сумки, с иной – освободиться от очень длинных обозов. В предоставленном же случае это обозначало не лишь вероятность, но и надобность скорого выступления в поход. Солдаты сами обязаны были достать себе еду и одежду. В известной речи перед Итальянской армией Наполеон заявил: " Солдаты, вы не одеты, вы нехорошо накормлены… Я поведу вас в наиболее плодородные страны на свете! " Поход в Италию начался 9 апреля 1796 года. Пройдя вдоль берега по рискованному " карнизу ", французы оказались на Апеннинском полуострове. В Италии перед Наполеоном действовали австрийские и пьемонтские войска, разбросанные тремя группами на маршрутах в Пьемонт и Геную. Первое схватка с австрийцами вышло в центре данной диспозиции у Монтенетто. Собрав, по собственному обыкновению, все силы в ростовщик, Наполеон прорвал австрийский центр. Дав краткий отдых бойцам, он двинулся далее. В бою у Миллезимо войска Пьемонта потерпели совершенное поражение, а Бонапарт немедленно продолжил перемещение. Его деяния в Италии в это время в летописи нередко именуют " Шесть дней, 6 побед ". Противники французского командующего не могли выдержать перед его напором и быстротой передвижений. Наполеон избегал трудных маневров, собирал силы в ростовщик на главном направленности, бил неприятеля по долям. Французская войско, ведомая гением и реформированная еще революцией, имела ошеломительный перевес над австрийской армией, организованной на феодальных основах и руководимой инертным и престарелым гофкригсратом и еще наименее важной пьемонтской армией. Битва при Мондови покончила со 2-ой из них. 15 мая 1796 года был заключен мир меж Пьемонтом и Францией. Пьемонт отказывался впускать чрез свою местность какие-либо войска, несчитая французских, обязался не выводить ни с кем союзов, уступал Франции королевство Ниццу и всю Савойю. Кроме такого, он обязан был подкармливать окружающую в Италии французскую армию. ныне Наполеон остался один на один с Австрией. После новейших побед ему получилось отбросить врага к реке По, а потом и за реку, где он продолжил гонение. Французский генерал вел себя в Италии так, какбудто никаких стран и правителей тут более не было. Наполеон был отдален от идей почтения суверенитета и обычаев – он почитал лишь силу. " Большие батальоны постоянно правы ", – не раз заявлял военачальник. Наполеон провозглашал, что Франция несет народам Италии новейшие революционные ценности, освобождение от феодального рабства и пр. И вправду, почтивсе обитатели Пьемонта и остальных областей в этом значении рассчитывали на изменение неприятного им политического строя. С иной стороны, избавитель прикладывал большие контрибуции даже на нейтральные страны( вроде Пармы), его бойцы проводили бесцеремонные реквизиции провианта, фуража, средств, картин и статуй( их во Францию Наполеон выслал столько, что итальянцы до сих пор имеют все основания коситься на французские музеи). Беспощадно генерал Бонапарт расправлялся с городками, где, скажем, находили убитого французского бойца. 10 мая 1796 года Наполеон после жестокой боя при Лоди перешел реку Адда, 15 мая вошел в Милон. Верный соратник Наполеона( и тогда, и еще длинные годы) Мюрат брал Ливорно, а Ожеро – Болонью. Перед французами капитулировали Модена и нейтральная Тоскана. Наконец войско Бонапарта начала к осаде центра австрийского владычества в северной Италии – Мантуи. Из Тироля на содействие данной цитадели следовала 30-тысячная войско под командованием генерала Вурмзера. Отбросив попеременно дивизии Массена и Ожеро, австрийцы вошли в град. Но скоро им довелось вылезти из городка, таккак Наполеон разбил иную колонну австрийцев и продолжал грозить Мантуе. 5 августа в сражению при Кастильоне Наполеон одержал победу над Вурмзером, после ряда новейших схваток австрийцы снова заперлись в Мантуе. ныне на содействие торопилась австрийская войско Альвинци. 15–17 ноября состоялись жестокие бои французов с данными армиями за Аркольский мост. Солдаты Наполеона трижды хватали его и трижды были выбиты. Наконец французский командующий со знаменем в руках сам повел собственных людей в ещеодну атаку. жизнеописание Наполеона могла в итоге этого подвига очутиться еще короче, но к счастью( или, несчастью для всей Европы), генерал уцелел, а мост был взят. За такую вот собственную дерзость бойцы и офицеры обожали Бонапарта. Хотя, естественно, не лишь за это. Наполеон умел говорить с элементарными бойцами, разделял с ними все тяготы походов. Многих боец он знал в лицо, помнил и о деталях их домашнего расположения, женах и детях. Для них Наполеон постоянно, даже будучи всевластным царем, оставался главным бойцом, " малюсеньким капралом ". 14—15 января 1797 года в сражению при Риволи войска Альвинци потерпели конечное поражение. Через две недели сдалась Мантуя. Предпринял Бонапарт и экспедицию против папских владений, получив для Франции, сообразно миру в Толентино, заключенному 19 февраля, самую богатую дробь папских земель, огромную контрибуцию, массу творений художества. Затем Наполеон двинулся на север, грозя уже конкретно владениям Габсбургов. Весной 1797 года он отбросил новейшую армию, которой командовал эрцгерцог Карл. Австрия запросила решетка. Перемирие было заключено в Леобене в мае самим Наполеоном, конечный же мир был подписан 17 октября 1797 года в Кампо-Формио, приэтом в нем в главном повторялись все пункты подготовительного перемирия. Австрия отдавала Франции берега Рейна и все свои итальянские владения. Взамен ей передавалась Венеция, с которой Наполеон покончил умышленно для такого, чтоб было что рекомендовать Австрии. Ни малейшего настоящего повода для истока борьбы с этим городом у Наполеона не было, но Венеция была взята. Так Наполеон некотороеколичество небрежно, как бы вскользь, совсем покончил с старой республикой. В Леобене французский генерал уже показал австрийскому послу свою манеру новости дипломатические переговоры. В некий момент он уже был так раздражен уловками и ломаниями опытного в дипломатии собеседника, что разбил сервиз и просто наорал на него. " Вы забываете, – орал Наполеон, – что ведете переговоры, окруженные моими гренадерами! " Этот " дипломатичный прием ", нужно заявить, оказался чрезвычайно эффективен. Впоследствии Наполеон не раз прибегал к нему, его вспышки ярости, когда он стучал кулаками, делал выговоры высокопоставленным гостям, кидал и топтал ногами свою шапку, возможно, времяотвремени были наиграны. Император даже хватал уроки у 1-го из парижских артистов. С иной стороны, нет сомнения, что Бонапарт вправду не постоянно преодолевал с бешенством. Он обожал прямо ориентировать собственным визави, что они стоят и где их пространство. По предписанию( а может быть, и по указу) Наполеона политическая диаграмма Италии была перекроена. Была образована так именуемая Цизальпинская республика, включавшая, в первую очередность, Ломбардию и сохранявшая только иллюзия независимости от Франции; иная дробь Италии вошла в состав Франции, 3-я( кпримеру Рим) временно была оставлена в руках прошлых правителей, естественно запуганных и зависимых от Парижа. Наполеон распоряжался в Италии как полноправный владелец. Среди его указов – лишение церкви и монастырей прав на некие поборы, уничтожение феодальных прав, ряд законоположений, недалёких к французским и, несомненно, расширение массовых реквизиций – из Италии Наполеон и его офицеры возвратились состоятельными людьми. Во Франции Наполеона ожидала триумфальная встреча. В Париже 7 декабря 1797 года состоялся большущий праздник в честь итальянского богатыря. Он был назначен главнокомандующим армией, которой предстояло делать против Англии. Но директоры уже побаивались генерала. Его престиж был очень высок. На содействие им пришел сам герой. Наполеон уже издавна вынашивал планы борьбы на востоке. Именно там, по его понятию, разрешено было нанести суровый удар по могуществу Британской империи( во многом строившемуся на флоте и колониях). Кроме такого, Бонапарт чувствовал по Востоку какую-то совсем необыкновенную тоску предводителя. " В Европе недостаточно места, – заявлял он, – истинные дела разрешено делать лишь на Востоке! " Кто знает, может, он завидовал и желал подтвердить известные подвиги 1-го из собственных кумиров – Александра Македонского? Так или подругому, Египет виделся Наполеону более желаемой целью. Идею экспедиции в Египет поддержал министр иностранных дел Талейран, и за нее в итоге ухватилась и Директория. В самом деле, покорение состоятельных государств Леванта на востоке Средиземного моря совсем не было бессмысленной авантюрой: оно действительно могло благотворно воздействовать на состояние французской буржуазии и ослабить позиции Англии. А угрозы египетской кампании могли аннулировать вероятного политического врага начальников, что, в конце концов, также не так и нехорошо. Наполеон готовил экспедицию чрезвычайно инициативно, но в совершенной тайне. Строились корабли, боец генерал отбирал чуток ли не поотдельности, в штаны свозились питание, пушки, боеприпасы. Англичане знали о готовящемся морском походе, вот лишь не знали о окончательной цели экспедиции. Наполеону получилось дезинформировать врага. Британский адмирал Нельсон решил, что целью французов является посадка в Ирландии, в связи с чем одолжил Гибралтар и там ожидал вражеский флот. 19 мая 1798 года французский флот получился из Тулона и направился в противоположную сторону. По дороге в Египет французы брали Мальту, 30 июня корабли Наполеона причалили около Александрии. Англичане только мало промахнулись. Дело в том, что Горацио Нельсон, спросив, что французы плывут в Египет, кинулся вслед, но, владея еще наиболее быстроходными судами, прибыл в Александрию за двое дняиночи до Наполеона. Увидев, что и тут врага нет, адмирал кинулся в Турцию. 2 июля 1798 года вся французская войско была уже на сберегаю. Быстро брав Александрию, войска начали продвигаться на юг. Египет в то время находился под формальным протекторатом Турции, но настоящей властью над несчастным большинством народонаселения владели представители военно-феодальной знати – беи-мамелюки, составлявшие и базу египетской армии – конницу. Наполеон сходу объявил, что он прибыл биться не с турецким султаном, а против угнетателей египтян – мамелюков. Он отдалприказ собственным бойцам со всем почтением касаться к мусульманской религии, разумея смысл ислама для арабов. Долгое время Наполеону не удавалось нагнать мамелюков. Они наскакивали на его армию и после недолгой стычки опять прятались на лошадях за горизонтом. Наконец 20 июля беи отважились столкнуться с французами в огромном битве. Вероятно, зря. В виду пирамид у селения Эмбабе мамелюки были разбиты. Сейчас же после победы Бонапарт возвратился в Каир, где взялся за компанию управления. Власть по всему Египту сосредотачивалась в руках руководителей французских гарнизонов, при которых действовал " диван "( комитет) из более состоявшихся и знатных египтян. Местное духовенство воспользовалось неприкосновенностью. Был упорядочен сбор податей, организованы естественные поставки во французскую армию, защита торговли и личной принадлежности. Имения бегавших из страны беев передавались французам. Новая система управления не исключала бесцеремонности при отъеме средств у состоятельных людей, беспощадной экзекуции с непокорными обитателями. Нельзя не увидеть, что в армии Наполеона находилось много экспертов, умышленно привезенных для исследования летописи Египта.( Именно их в собственном знаменитом указе Бонапарт при появлении мамелюков велел вкладывать в середину расправе совместно с ослами – это аттестат такого, что он сберегал экспертов, а не ненавидел.) Египтология, таковым образом, получила мощнейший толчок к развитию. Были в армии и инженеры, занимавшиеся, кпримеру, исследованием способности постройки Суэцкого канала. Тем порой турецкий султан выслал в Египет войска чрез Сирию. Наполеон, спросив об этом, двинулся им навстречу. Сирийский поход французов выдался еще наиболее томным, чем египетский. Стояла ужасная погода, войскам не хватало воды, во время похода( вособенности на обратном пути) чума косила наполеоновских боец. В начале марта французы после жестокого боя брали Яффу, озверевшие бойцы Бонапарта устроили в городке резню, не милуя стариков и деток. Сам командующий отдалприказ шлепнуть отряд албанцев, какие сдались в плен в замен на обязательство жизни. Два месяца французы провели под стенками Акры( Акки), и 20 мая им довелось пресечь осаду и отступить. Далее находиться в Сирии было нереально. С крупными утратами войско Наполеона возвратилась в Египет. Несмотря на трудности, египетская войско Бонапарта скоро восстанавливала боеспособность. Страна крепко находилась в ее руках. Турки, попытавшиеся было возвратить Египет, были 20 июля 1799 года наголову разбиты неподалеку от Абукира в дельте Нила. Французы действовали так слаженно, что Бонапарт заявлял: " Это самая красивая бой, которую я видел в собственной жизни ". В это время в Европе уже действовала, и достаточно удачно, новенькая коалиция против Франции. Александр Суворов отнял у французов Италию еще скорее, чем ее сразил Наполеон. Последний узнал о происходящем совсем случаем – из бог знает как попавшей ему в руки газеты. Решение было принято немедленно. В руках французов в Египте оставалось только некотороеколичество кораблей – огромную дробь эскадры Нельсон уничтожил при том же Абукире. Наполеон отдалприказ снарядить 4 корабля, на которых с малым отрядом 23 августа и отправился во Францию. Путешествие было чрезвычайно опасным – таккак по всему Средиземному морю рыскали корабли британцев; но непостижимым образом Наполеону снова получилось избежать встречи с ними. 8 октября 1799 года он высадился на мысе Фрежюс во Франции. На сей раз генерала Бонапарта встречали с еще огромным триумфом во всех городках, какие он проезжал по дороге в Париж. В день, когда в столице было объявлено о прибытии во Францию Наполеона, по улицам прошел импровизированный боевой парад с музыкой. Тому были свои предпосылки. Директория успела вполне бесчестить себя как режим коррупционный, гнилой и неэффективный. Потери всех итальянских приобретений престижа начальникам, ясно, также не добавили. Промышленность и торговля пришли в целый упадок, казна была расхищена, на дорогах страны хозяйничали разбойничьи стаи, Вандея была под властью бунтовщиков, чиновники беспокоились лишь о собственном кармане и совсем не боялись ни центральной власти, ни судебного преследования. Многие французы желали о мощной власти, можетбыть, теране, который вконцеконцов навел бы в стране распорядок. Кроме такого, буржуазия и состоятельные фермеры имели все основания бояться, что при таком неблагоприятном развитии событий на фронтах не за горами реставрация, а следственно, ликвидация достигнутых буржуазией в прошлые годы итогов, возвращение личной принадлежности феодалам и т. п. Директория подвергалась нападкам и слева, со стороны рабочих, потерявших важную дробь прав после термидора, со стороны остатков левых политиков, ностальгировавших по революционным временам. Генерал Бонапарт, покоритель Италии и Египта, сторонник серьезного распорядка, почтивсем казался наилучшим кандидатом на диктаторскую администрация. В Париже к Наполеону потянулись банкиры, желавшие спонсировать грядущий переворот, политики, видавшие себя в правительственных креслах. Среди крайних особенно главную роль игрались коварные интриганы Талейран и Фуше. Оба они сохранят свои посты при Бонапарте: один – министра иностранных дел, иной – министра милиции. Даже сами директоры понимали, что дело идет к перевороту в выгоду Бонапарта. Главную роль тогда в Директории игрались Сийес и Баррас. Первый прямо участвовал в заговоре. Переворот состоялся 18–19 брюмера( 9—10 ноября) 1799 года. Утром 9 ноября дом Наполеона и улочка перед ним начали заполняться генералами и офицерами, на которых Бонапарт мог полностью полагать. Был готов покориться целый парижский гарнизон – 7 тыщ человек. Наиболее приближенным генералам – Мюрату, Леклеру, Бернадоту, Макдональду – Наполеон объявил, что пора " выручать республику ". Тем порой в Совете старейшин соучастники заговора Бонапарта уверяли коллег, что открыт " ужасный заговор " против республики( возможно, роялистский, но все подавалось чрезвычайно неясно), который принуждает делать. Действия эти содержались в последующем: вынести заседания обоих Советов за град, в селение Сен-Клу, доверить угнетение заговора Наполеону. Растерянный Совет старейшин проголосовал за эти два пт. Перед старейшинами с некотороеколичество путаной речью выступил и сам генерал Бонапарт, заявив, что жаждет к республике, основанной на " воле, равенстве и братстве ". Директория была ликвидирована. Баррас скоро сообразил, что в новейшей забаве его использовать не намереваются, и выбрал не противиться. Он подписал высказывание об отставке и удалился на свою виллу. Более в политике он не участвовал. В Сен-Клу потянулись экипажи членов Советов. Далеко не все отлично понимали, что проистекает и с чем они дерутся совместно с Наполеоном Бонапартом. Наполеону было необходимо, чтоб при его приходе к власти была соблюдена иллюзия законности. Он, возможно, не до конца был убежден в собственном авторитете в сообществе и посреди обычно республикански настроенных боец. Для этого и была устроена комедия в Сен-Клу. По планам заговорщиков, Советы обязаны были доверить создание новейшей Конституции Наполеону и самораспуститься. Но все вышло не так элементарно. В Совете пятисот возле двухсот мест принадлежало былым якобинцам. Они к середине дня 19 брюмера уже вполне отдавали себе доклад в том, что имеют дело с тераном, а не с бойцом за права и свободы. Даже Совет старейшин колебался и не воспринимал нужного решения. Наполеон, утомившись ожидать, сам заходил в залы собраний. В Совете старейшин его прерывали, а в Совете пятисот послышались клики " Долой тирана! ", некто стукнул Наполеона, некто поймал за гортань. Генерал еле выбрался из зала. Пришлось улаживать вопрос решительно. Люсьен Бонапарт, председательствовавший в тот день в Совете пятисот, обратился к окружившим сооружение бойцам с просьбой избавить Совет от " кучки обезумевших ". Под звуки барабанной дроби в зал вбежали гренадеры во голове с Мюратом, какие за 5 минут вполне очистили помещение. Нескольких испуганных депутатов словили и приказали вотировать нужные решения. Был сломлен и Совет старейшин. Всю администрация в республике он передал трем консулам: Сийесу, Роже-Дюко и Бонапарту. Очень скоро стало разумеется, что единым управляющим страны стал первый консул – Наполеон. Два остальных консула имели лишь преимущество совещательного гласа. Права же Наполеона укрепились уже в первый год его консулата и фактически не поменялись с принятием новейших титулов – поначалу вечного консула, а позже правителя. Бонапарт, совсем не считаясь с Сийесом, составил контент новейшей Конституции. По ней вся полнота власти была сконцентрирована у главного консула, а сам Наполеон покуда что назначался им на 10 лет. Первый консул назначал Сенат и вообщем всех высших гражданских и боевых должностных лиц, серьезных лишь перед ним. Законодательную администрация изображали Трибунат и Законодательный корпус, члены которых утверждались Сенатом из числа претендентов, выбранных всенародно. Был сотворен и Государственный Совет, втомжедухе назначаемый главным консулом. Для законодательных учреждений вводилась запутанная и местами нелепая система передачи законопроектов, сводившаяся к тому, что все они не игрались ни малейшей роли в управлении государством. Наполеон взялся за заключение самых насущных заморочек – укрепления гос власти и борьбы с коррупцией. Разбойники на дорогах были переловлены в первые же месяцы правления Бонапарта. Пощады не было. Действуя как бичом, так и пряником, получилось существенно повысить состояние в Вандее. Наполеон скоро истреблял в стране каждое инакомыслие и приводил все круги народонаселения в совершенное повиновение. Из 73 газет было заперто 60, а скоро их осталось только 4. В данных изданиях печатали только официоз, только то, что позволяла полицейская цензура. Министерство милиции под управлением Фуше покрыло шпионской сетью всю Францию, тонны оговоров потекли в кабинет непревзойденного министра-интригана. Бонапарт же установил слежку за Фуше, а втомжедухе за теми, кто за ним смотрел. На активность министерства милиции отныне выделялись большие средства. Во Франции сохранилось разделение на департаменты, но было уничтожено местное самоуправление. Во голове департаментов стояли назначаемые министром внутренних дел префекты, владевшие в собственной области недостаточно чем ограниченной властью. Были проведены суровые преображения в области денег. Во-первых, устанавливался серьезный контроль и отчетность. Наполеон сердито преследовал казнокрадов и расхитителей. Министр денег Годэн сделал ставку на косвенные, а не прямые налоги, что привело к увеличению поступлений в казну. Реформы внутри страны начали приводить свои плоды, но Наполеон не успел окончить работу по строительству новейшего, по сути, страны. Ему необходимо было решить трудности на внешнем фронте. 8 мая 1800 года он уезжал из главногогорода на свою ещеодну войну. Вызвав в стране реальный патриотический бум, Наполеон получил 200 тыщ рекрутов и призвал под знамена возле 30 тыщ ветеранов. Ему предстояло избавить страну от новейшей интервенции – в первую очередность австрийской. Силы австрийцев были сконцентрированы в 2-ух местах. Первая войско под истоком Края находилась в Швабии. Другой армией командовал дворянин Мелас. Она находилась в южной доли североитальянского театра борьбы, по течению к Генуе. Мелас обязан был выгнать из Лигурии маленькую итальянскую армию французов, зайти в Прованс и брать Тулон при содействии 20 тыщ британских боец, какие были сконцентрированы на Менорке. Французская войско под командованием Ожеро находилась в Бельгии для предотвращения вероятного вторжения британцев. Значительные войска( 110 тыщ) под командованием генерала Моро действовали против Края. Моро обязан был угрожать коммуникациям австрийцев и отбросить их в Баварию. С данной задачей он совладал искрометно: умело маневрируя и давая схватки, французы заняли всю Баварию к западу от реки Изар. Однако главный удар Наполеон собирался нанести не тут, а в Италии. В Италии находилась 25-тысячная войско генерала Массена. В его задачку вступало сдерживать тут войска Меласа, не отдать крайнему войти во Францию по Лигурийскому побережью. Свои войска Массена довелось раскидать на протяжении от Ниццы до Специи. Мелас разрезал надвое эту узкую цепь и запер 15 тыщ французов в Генуе. Героическая защита Генуи французами длилась с 25 апреля до 2 июня 1800 года, т. е. до появления в Италии Наполеона. Город в итоге был сдан, но маленький армии Массена удавалось удерживать тут до 50 тыщ австрийцев и эскадру британского адмирала Кейта. Новый итальянский поход Бонапарт решил свершить с поддержкой новейшей армии, которую предстояло в короткие сроки составить во Франции. Для такого чтоб дезориентировать врагов, Наполеон начал демонстративные сборы в Дижоне. Он собственно приехал в град, тут проводились парады. Однако иностранные агенты докладывали собственным правительствам, что в Дижоне собраны корпуса из зеленых юнцов и инвалидов. В газетах возникли карикатуры, изображавшие наполеоновскую резервную армию, состоявшую из калек и деток, а во голове ее стоял сам смешной первый консул Франции. На самом же деле в это время в нескольких остальных французских городках формировались малые отряды, какие обязаны были передвигаться к Женеве. В конце концов в швейцарском городке собралось 7 пехотных дивизий – 60 тыщ человек. Но и эта войско, по предположению союзников, обязана была, быстрее, пойти на содействие Моро в Германию. Вместо этого Наполеон, напротив, отозвал 18 тыщ боец Моро для подкрепления новейшей армии. Консул решил идти в Италию трудным методом – не побережьем, а чрез нагорный перевал Сен-Бернар. Переход начался 15 мая. Своим инженерам Бонапарт напомнил, что чрез эти горы перешел Ганнибал со слонами, а означает, и французы с пушками пройдут. Мелас не считал вероятным таковой переход большой армии совместно с артиллерией, благодарячему не поставил заслон. В крайних числах мая французы дивизия за дивизией стали вылезать в цветущие итальянские равнины и развертываться в тылу австрийских войск. Пока Мелас все еще стоял неподалеку от Генуи, Наполеон 2 июня 1800 года вошел в Милон, потом пришла очередность Павии, Кремоны, Брешии и др. Чтобы превысить все вероятные пути отступления врага, Наполеон начал делить силы. Дюшен одолжил линию Адды, Монсей стерёг линию Тичино, Ланн и Мюрат расположились в Пьяченце и оберегали линию По. Мелас был окружен. Однако у консула сейчас оставалось для атаки не более 30 тыщ человек, а Мелас призвал на выручку корпуса Отта из Генуи и Эльсница из Чевы и мог очертить 50 тыщ человек. У дворянина были отличные шансы прорвать французские заслоны. 10 июня такую попытку предпринял Отт. С 20 тысячами человек он решил пробиться чрез теснины Страделлы, но натолкнулся на французский авангард. Ланну с 8 тысячами человек получилось перевернуть австрийцев в битве при Монтебелло. Следующую попытку предпринял уже сам Мелас. Он пошел навстречу главным мощам французов. Между городками Алессандрией и Тортоной лежит крупная равнина, среди которой и располагаться деревушка Маренго. Зимой 1800 года Наполеон, просматривая карты, указал пальцем конкретно на это пространство и произнес, что тут французы обязаны разбить австрийцев. Тем наиболее потрясающе, что Бонапарт оказался не чрезвычайно готов к встрече с армиями Меласа. Будучи убежденным в том, что враг движется в ином направленности, Наполеон 13 июня послал две дивизии, которыми командовал генерал Луи Дезе, изучить пути отступления врага и, по способности, ампутировать эти пути. Появление же главных и при этом наступающих австрийских сил у Маренго, возможно, некотороеколичество смутило большого предводителя. У Бонапарта в это время было только 20 тыщ человек и маленькая дробь артиллерии( пушки продолжали извинять с Альп, дробь артиллерии была отдана генералу Дезе; благодарячему в постановлении Наполеона оставалось только возле полутора 10-ов орудий). У Меласа же сутра 14 июня 1800 года было 30 тыщ человек, огромное привилегия в артиллерии( у австрийцев было 100 пушек) и кавалерии. Перейдя реку Бормида, австрийцы начали пришествие 2-мя колоннами. Правой, двигавшейся по дороге на Маренго, командовал сам дворянин Мелас. Его врагом на левом фланге французских войск был генерал Виктор, располагавший 15 тысячами боец. Наступлением левой австрийской колонны на Кастель Чериоло управлял фельдмаршал Отт. В его постановлении было 7 с половиной тыщ боец, в то время как у его визави Ланна было только 4 тыщи. Французы заняли позицию у ручья Фантаноне и стали отвращать бешеные атаки врага. Но, неглядя на стойкость французов, австрийцам получилось их потеснить. Ручей был форсирован, австрийцы заняли Маренго. Еще чрез некое время французы сдали Кастель Чериоло. Части Виктора в это время уже откатились к Сан-Джулиано. Наполеон кидал в бой запасы. Так, корпус Моньера( три с половиной тыщи человек) на время возвращал Кастель Чериоло, но чрез час( возле 3 часов дня) был снова отброшен оттуда. Не решили финал боя и 800 гренадеров Консульской гвардии. Началось сплошное отклонение французской армии, которое закрывали Ланн и гвардейцы Наполеона. Его, как и предыдущую защиту, разрешено именовать смелым. Отступающий корпус Ланна прошел 4 километра под шквальным огнем австрийской артиллерии, отражая неизменные атаки пехоты и кавалерии. Однако бой была разумеется проиграна. Мелас послал гонца в Вену с веселым сообщением о достигнутой победе, пленённых трофеях, отступлении французов. Австрийский командующий счел вероятным оставить поле боя и бросить для продолжения и завершения пришествия собственного руководителя штаба Заха. Канонада истока затихать, некие австрийские отряды стали становиться и разделять лагеря. Надежда у французов была лишь на пришествие темноты, которая отдала бы им передышку и вероятность без утрат оставить поле боя. Однако оказалось, что до конца еще далековато. В начале 4-ого часа на арене военных действий возникла дивизия генерала Дезе. В первой половине дня Дезе, двигавшийся с колонной для такого, чтоб ампутировать мнимому неприятелю путь от Генуи, услыхал сзади канонаду и отдалприказ немедленно повернуть колонну и скорым маршем идти на гул орудий. Встретившийся по пути курьер Наполеона, которому было приказано поспешно вернуть генерала, подтвердил недоверия Дезе. Появившись на поле боя, генерал обратился к консулу со словами: " Мы проиграли первую битву, но у нас еще имеется время для 2-ой ". Наполеон и Дезе скоро привели в распорядок войска. ныне войско была собрана в один ростовщик. Вперед выдвинулись орудия Мармона и орудия Дезе и начали обстреливать враждебные ряды. Около 5 часов вечера вследствии данной батареи начали стремительную атаку на центральную австрийскую колонну Заха бодрые войска Дезе. Сам генерал был убит в начале данной атаки, но его бойцам получилось прорвать австрийские ряды. В подходящий момент к нападению подключились драгуны французского генерала Келлермана: при артиллерийской помощи кавалерия Келлермана расстроила австрийский центр. В плен попал Зах и еще две тыщи человек, драгуны с консульскими гвардейцами ударили и перевернули неприятельскую кавалерию. Следующую волну наступающих возглавили Ланн, Виктор и Моньер. Здесь уже проявилась обычная стратегия наполеоновских войск – атаки колоннами, с неизменной подпиткой боя из глубины, творение массивного давления на основном участке боя. Австрийцы, не выдержавшие нескольких массивных и концентрированных ударов, были откинуты на Маренго, тысячами бегали к реке Бормида. Вслед за главным курьером в Вену отправился 2-ой с грустной вестью. К полуночи бой была вполне выиграна французами. Они утратили 4 тыщи человек, в то время как утраты австрийцев насчитывали, по различным этим, от 9 с половиной до 12 тыщ человек, не полагая потерянных пушек и др. На последующий день Мелас был обязан поставитьподпись оскорбительное перемирие. Наполеон потом чрезвычайно гордился собственной победой при Маренго и устанавливал ее в один ряд с Аустерлицем и Йеной. Битва при Маренго вправду сыграла гигантскую роль в летописи Франции и развитии последующих событий. Поражение могло свести на нет все внутриполитические стремления Наполеона, негативно отразиться на карьере известного политика, ускорить реставрацию Бурбонской монархии, предупредить колоссальные французские покорения в Европе. Однако решающую роль в сражению сыграл генерал Луи Дезе. Вечером 14 июня триумфатор Маренго воскликнул: " Как неплох был бы этот день, ежели б сейчас я мог объять Дезе! " В феврале 1801 года с Австрией был заключен Люневильский мир. Австрия совсем растеряла Бельгию, она уступала Франции Люксембург, все германские владения на левом сберегаю Рейна, признавала интеллигентные Наполеоном Батавскую республику( Голландия), Гельветическую республику( Швейцария), Цизальпинскую республику, Лигурийскую республику( Генуя и Ломбардия). Пьемонт оставался занятым французскими армиями. Долгое время успешно развивались дела Наполеона с Россией. Ему получилось практически подружиться по переписке с русским царем Павлом. Вместе они готовили боевой альянс, командированный против Англии. Павел даже отдалприказ приступить военную экспедицию в Индию. Но 11 марта 1801 года он был убит, что привело в гнев его французского друга. " Англичане промахнулись по мне на улице Сен-Никез, но они попали по мне в Петербурге! " – заявлял Наполеон, убежденный, что за переворотом стоит Англия. {3} Ему довелось безотлагательно поменять свои внешнеполитические ценности. ныне он желал закончить с Англией мир, чтоб отдать передышку Франции и заняться внутренними делами. Сначала Бонапарт заключил миролюбивый контракт с новеньким русским царем Александром, а 26 марта 1802 года в Амьене был подписан и миролюбивый трактат с Англией. Англия отдавала Франции и ее вассалам( Голландии и Испании) все оккупированные за время борьбы колонии, несчитая Тринидада и Цейлона. Мальта ворачивалась мальтийским рыцарям. Также английское руководство обязывалось высвободить занятые армиями в военное время пункты на Адриатическом и Средиземном море. В свою очередность, Франция обязана была эвакуировать Египет, прибрать войска из Рима и возвратить его и папские владения отцу. Наполеон занялся предстоящим укреплением муниципальных дел. Постепенно во Франции создалась прочная бюрократическая система. Чиновники получали отличные оклады, но и действовать им доводилось по немало часов в день, беря образчик с великолепно трудоспособного Наполеона. Он сам дремал только некотороеколичество часов в день, недостаточно ел, заседал в Государственном совете, слушивал сотки докладов в день, подписывал тыщи бумаг. Наполеон скоро вникал в сущность самых различных дел, все запоминал и поражал подчиненных доскональным знанием летописи вопроса. В августе 1802 года он был признан вечным консулом – Франция уже тогда была монархией, желая официально это и отрицалось. Впрочем, и слова " революция ", а позднее и " республика ", Бонапарт элементарно запретил применять в печати. В 1801 году консул пошел на примирение с церковной церковью, видя в ней красивый аппарат для поддержания престижа страны. При этом совсем разумеется, что сам французский предводитель к священникам относился как к шарлатанам и не чувствовал нималейшего почтения к папскому престолу. Между ним и Пием vii в апреле 1801 года был заключен Конкордат, по которому католицизм признавался " религией подавляющего большинства французских людей ". Католическое богомолье разрешено было посылать совсем вольно, но папа обязался никогда не спрашивать возвращения церкви ее земель. Французских епископов сейчас утверждал сам Наполеон. Вскоре по всей Франции священники читали проповеди, в которых говорилось, что Наполеона во голове страны поставил сам Бог. Очень почтивсем нововведениям Наполеона суждена была длинная и счастливая жизнь, почтивсе критерии и учреждения сохраняются и до сих пор. Это и орден Почетного легиона, и система образования( Бонапарт, нужно заявить, более только хлопотал о спец образовании – подготовке юристов, инженеров, офицеров), и естественно, " Кодекс Наполеона ". В нем поочередно, светло и разумно были изложены базы гражданского права во Франции. Кодекс был утвержден в марте 1804 года, а позднее распространен на почтивсе страны Европы, где сыграл, непременно, прогрессивную роль. При Наполеоне был составлен втомжедухе криминальный и коммерческий кодекс. Бонапарт требовал независимости суда от политики, равенства всех перед законодательством. Конечно, в реальных политических, а не гражданских или уголовных действиях ни о какой-никакой независимости суда речи не было. В отношениях с покоренными странами Наполеон вел себя как беззастенчивый эксплуататор. Он верно делил всю Европу, даже когда она практически вся находилась под его властью, на Францию и все прочее. Он давал прямые указы официально независящим правительствам, германские судари носились кругом него, как лакеи, унижались до крайней ступени. Вся финансовая политика Наполеона была втомжедухе построена на предоставлении всех вероятных превосходств собственным землякам в вред итальянским, голландским, германским промышленникам или купцам. Из покоренных государств консул и потом правитель откачивал большие суммы. Он неоправданно разделял земли меж своими товарищами, присоединял области к новообразованным государствам, упразднял страны вообщем совместно с их правительствами. Так было после его победы над Австрией в 1800 году, и состояние лишь усугублялось после последующих кампаний. Мир меж Францией и Англией продержался чрезвычайно непродолжительно. Слишком немало было нерешенных вопросов, очень пересекались интересы 2-ух государств в Европе и во всем мире. Английские продукты на французский базар так и не допустили. Наполеон всецело распоряжался на пленённых территориях и был неизменной опасностью для Англии и ее престижа на континенте. Да и сам Бонапарт не отрицал, что разглядывает Британию только как временного союзника. Широко популярны, кпримеру, его слова о бельгийском Антверпене: " Антверпен – это пистолет, командированный в грудь Англии ". Во голове английского правительства снова находился Уильям Питт Младший – давнишний боец с Францией. Отношения непрерывно ухудшались. Наполеон стал спрашивать быстрого и осторожного исполнения обещаний Англии по Амьенскому миру. В частности, ухода британского гарнизона с Мальты. В общем, в 1803 году битва возобновилась. Наполеон, в первую очередность, одолжил Ганновер, присущий английским королям. Затем французы брали некотороеколичество пт в южной Италии. Голландия и Испания выставили для борьбы свои армии и флоты. Бонапарт отдалприказ отнять во всех подвластных ему землях английские продукты, арестовывать британцев. Началось стройку огромного военного лагеря в Булони, на сберегаю Ла-Манша. За последующие два года Булонский часть перевоплотился в ужасную опасность для Англии. Здесь были собраны хорошие и бессчетные войска, названные Великой Армией. Наполеон хвастался, что ему необходимо три неясных дня, чтоб высадиться на берегах Альбиона. Было разумеется, что слабая сухопутная войско Англии не сумеет в таком случае проявить французам сурового противодействия. В Лондоне и остальных городках Британии усиливалось волнение, равномерно превращавшееся в реальную панику. Как постоянно, Питт действовал посторонними руками. Он упрямо работал над творением новейшей антифранцузской коалиции, в которую обязаны были зайти РоссийскаяФедерация и Австрия. Была втомжедухе предпринята попытка уничтожить всесильного консула в Париже. Для этого во французскую столицу был тайком ориентирован главарь вандейских бунтовщиков Кадудаль. Заговорщики водили переговоры с генералом Моро. Заговор был открыт, Моро арестован и отправлен из страны, а Кадудаль словлен и казнен. Когда Наполеон говорил об данных событиях с Талейраном, тот произнес, что, по всей видимости, роялисты задумываются, что кровь консула наименее ценна, чем их личная. Это привело Наполеона в крайнюю ступень раздражения, а министр иностранных дел подсказал мысль о том, как разрешено отомстить роялистам и представить, что Франция не собирается восстанавливать администрация Бурбонов. В Бадене находился царевич из рода Бурбонов – барон Энгиенский. Никакого дела ни к каким заговорам он как раз не имел, но конкретно на него вылил целый собственный ярость Бонапарт. По его указу при полном бездействии баденских властей отряд французских жандармов вывез барона во Францию, а боевой суд скоро приговорил его к погибели. Казнь барона Энгиенского в марте 1804 года ужаснула Европу, в первую очередность царские дома. ныне уже о Наполеоне разговаривали как о " корсиканском чудище " и " революционере ", желая он был чрезвычайно отдален от революционных идей. Это он подтвердил желая бы тем, что в том же году принял титул правителя. Во Франции уже некоторому было возражать против такового раскрытого попирания святых для почтивсех итогов Великой революции. Помазание Наполеон принял 2 декабря 1804 года от Папы Римского, которого умышленно для этого привезли в Париж. Новый правитель подчеркивал, что желает заполучить не наследие Бурбонов, а наследие Карла Великого – то имеется начинать царем Запада. Впрочем, эти деяния снизили притягательность его вида даже для благородных кругов Европы. Если уж Александр i жаловался по поводу такого, что мещанин Бонапарт так дерзко обошелся с республиканскими принципами! Осенью 1805 года Наполеону довелось круто поменять свою военную доктрину. Император узнал, что на запад двигаются австрийские, а за ними и российские войска. Необходимо было как разрешено скорее воспринимать контрмеры. И вот Булонский часть заканчивает родное наличие, Великая Армия посылается на восток, в Баварию. Больше о посадке в Британии речи не было, а могущество Англии на море было совсем подтверждено в сражению при Трафальгаре осенью такого же года. Прежде чем поведать о том, как искрометно правитель провел эту кампанию 1805 года, следует остановиться на неких принципах организации французской армии при Наполеоне. Итак, войско комплектовалась на базе повальной воинской повинности [50], введенной в 1793 году якобинцами. Устанавливался пятилетний срок службы – в возрасте от 20 до 25 лет; обширно практиковалась работа сверхсрочников-ветеранов. Ежегодно в армию призывалось 80 тыщ человек, позднее это количество возросло до 100 тыщ. В 1802 году в вооруженных мощах Франции находилось 453 тыщи человек, потом их количество еще возросла. Абсолютное большаячасть боец было из фермеров, бойцы полностью могли требовать на офицерские должности.( " Каждый боец перемещает в портфеле маршальский жезл ".) Армия при Наполеоне стала распределяться на корпусы, состоявшие из нескольких пехотных дивизий – от 2-ух до 5. Дивизия, в свою очередность, делилась на бригады, а те – на полки, дальше на батальоны и, вконцеконцов, на роты. Кроме пехотных дивизий в состав корпуса вступали одна-две кавалерийские бригады. Корпус втомжедухе располагал орудиями резервной артиллерии, кроме артиллерии дивизий. Наиболее мощные корпусы насчитывали 30–40 тыщ человек. Командовали корпусами маршалы. Корпус, имевший в собственном постановлении все рода войск, представлял, таковым образом, армию в миниатюре. Он мог безпомощидругих делать наиболее разные военные задачки. При всей армии имелись и отдельные огромные соединения артиллерии и кавалерии, использовавшиеся на более принципиальных направлениях по постановлению главнокомандующего, т. е. самого Наполеона. Создание мощных артиллерийских запасов – награда французской армии такого времени. При императоре втомжедухе находились элитные подразделения, именитая наполеоновская гвардия из ветеранов, которых лучше всех снабжали, вооружали и предпочитали сберегать. Численность старенькой гвардии доходила до 7 тыщ человек, позднее была образована и юная гвардия, и гвардейцев стало возле 52 тыщ человек. Довольствие армии исполнялось как реквизициями на месте, так и методом устройства коммуникационных рядов и баз, охраняемых армиями. Французские бойцы отличались прелестной выучкой и дисциплиной. В стратегии Наполеон придерживался принципа приоритетного уничтожения активный силы врага. Он не обожал растрачивать время на взятие крепостей, был убежден, что с уничтожением армии падет и все прочее. Поэтому он постоянно находил огромных генеральных схваток. Любопытно, что военачальник изредка сочинял детальные планы борьбы, но означал только главные задачки, главные полосы передвижения, предположительные пункты схваток и хронологическую последовательность действий. Зато на поле боя он одномоментно ориентировался, определял главное направленность удара и мастерски маневрировал. Наполеон считал самым принципиальным составить превосходящие силы на основном участке, на решающем направленности( как в стратегическом значении, так и на поле боя) – против центра или такого или другого фланга врага. Почти постоянно Наполеон одерживал свои победы превосходящими мощами, чрезвычайно скоро передвигаясь меж отдельными долями врага. Удары французской армии наносились, как правило, бездонными колоннами. Задача была прорвать один из участков построения врага, вылезти ему в тыл и разбить по долям. На поле боя войска маневрировали, скоро перебрасывались с 1-го участка на иной. В походе Наполеон пробовал поделить свою армию так, чтоб она двигалась различными дорогами, не загромождая их и соединяясь для решительного удара перед полем боя. Бонапарта окружала целая созвездие профессиональных полководцев, для которых он не сожалел наград и титулов: Даву, Мюрат( шеф кавалерии), Ней, Ланн, Массена, Мармон, Лефевр, Бертье( перманентный шеф штаба Великой Армии). Все они отличались умением скоро отвечать на изменившуюся обстановку, собственной отвагой, боевым пылом. При этом Наполеон, как в государстве, так и на борьбе, был тераном. Последнее( да и первое) словечко в всяком случае было за ним. Маршалы понимали его с полуслова, армии же не нужно было продолжительно ждать согласования решений меж военными и государями, как во почтивсех остальных странах. Итак, задачей Великой Армии в 1805 году был отвод с севера расположения австрийских войск на Дунае, левым флангом которых была прочность Ульм. Командовал данной австрийской армией генерал Макк. Важно было для Наполеона и ориентироваться с Макком до подхода сил Кутузова. [51] Маневр французам полностью получился. На сторону Бонапарта перешли курфюрсты Баварский и Вюртембергский – оба они получили титулы правителей. К Дунаю шли корпуса Бернадота, Даву, Сульта, Ланна, Нея, Мармона, Ожеро и конница Мюрата. Все они действовали с точностью часового механизма. Огромная войско( 186 тыщ человек) была переброшена от Ла-Манша на Дунай только за 20 дней. Корпуса Сульта и Ланна возникли в тылу у Макка, который еще не ожидал французов даже перед собой. Ульм был окружен, вырваться получилось только немногим. В конце концов 20 октября вся войско Макка капитулировала. Это была блестящая победа Наполеона, достигнутая, фактически, лишь опытным передвижением войск. Началась погоня за русскими. Михаил Кутузов сумел избавить свою армию и увернуться от боя. Но ситуация поменялась, когда обе армии оказались на левом сберегаю Дуная. Командующий российской армией Кутузов непревзойденно разумел, что единым спасением для его войск является поспешный отход от Кремса к Ольшанской позиции южнее Ольмюца. Русские войска насчитывали в это время 45 тыщ человек против практически 100 тыщ у Наполеона. После ряда арьергардных поединков и маневрирования, утратив 12 тыщ, Кутузов все же завоевал Ольмюца, где уже находились цари Александр и Франц. Сюда из России уже были подтянуты подкрепления – войско Буксгевдена. ныне под управлением Кутузова сосредоточилось 75 тыщ человек. Австрийцев же было от 15 до 18 тыщ человек. Кутузов считал, что отклонение нужно возобновлять, чтоб отдать время пруссакам сделатьсвойвыбор, на чьей они стороне, задержать войну. Однако русский правитель требовал на генеральном битве. Он считал, что введение в коалицию Пруссии – вопрос определённый. Его поддерживал юный победитель генерал-адъютант Петр Долгоруков. Тем порой войско французов остановилась недалеко от Ольмюца. Сам правитель расположился в Брюнне( Брно). Как и российский монарх, он чрезвычайно рассчитывал на решающее генеральное схватка. Наполеон знал, что прусский посол Гаугвиц уже везет ему ультиматум, схватка же могло разом решить судьбу борьбы. Для такого чтоб приблизить баталию, Бонапарт разыграл неуверенность и боязнь. 16 ноября произошел авангардный бой у Вишау. В нем 56 российских эскадронов, поддержанные пехотой, зло прогнали 8 французских. Подыгрывая наступательному порыву союзников, французский правитель отвел войска за деревню Аустерлиц и даже оставил господствующие над местностью Праценские вышины( плоскогорье меж Гольдбахом и Литавой). Тем самым Наполеон практически приглашал союзников штурмовать его в поле. Французский генерал-адъютант Савари был послан в союзнический штаб с предложением о перемирии. Александр отказал Наполеону в собственном свидании и направил к нему Долгорукова. Тот вел себя амбициозно, а французский правитель изобразил крайнюю ступень смущения. В лагере 2-ух царей было решено немедленно кончать с третьим. 2 декабря( 20 ноября по старому манере) 1805 года на холмистом пространстве кругом Праценских высот, западнее деревни Аустерлиц, в 120 километрах к северу от Вены, разыгралась превосходная бой. В битве участвовало возле 73 тыщ французов и возле 86 тыщ боец союзников. Армия французов была размещена перед Брюнном в углу, который образуют пути, водящие из этого городка к Вене и Ольмюцу. На левом фланге, на Сантонской высоте, правитель поставил Ланна и конницу Мюрата лицом к союзным долям, которыми командовали Багратион и Лихтенштейн. В центре французского военного распорядка Сульт и Бандамм имели перед собой Праценское плоскогорье. На правом фланге маршал Даву стоял перед Сокольницким, Сачанским и Моницким озерами. Бернадот был во 2-ой полосы, сзади главного корпуса, предназначенного для атаки. Удино, Бессьер и Рапп с гвардией – в запасе под конкретным истоком Наполеона. Наполеон угадал, что российские и австрийцы будут пытаться ампутировать его от пути к Вене и от Дуная, чтоб опоясать и загнать к северу – в горы. Именно благодарячему он как бы оставил без прикрытия и охраны эту дробь собственного расположения, целенаправленно отодвинув собственный справедливый фланг. По плану Наполеона, российские обязаны были пробовать разбить его на этом фланге, растянуть фронт и, сместив его в сторону собственного главного удара, ослабить центр. Именно по центру собирался стукнуть французский военачальник и разделять таковым образом войска врага на две доли. Произошло все конкретно так, как предвидел Наполеон. Сражение при Аустерлице началось в 8 утра пришествием долей под командованием генерала Буксгевдена на справедливый фланг французов, которым командовал маршал Даву. Буксгевден во голове 3-х колонн опустился с Праценских высот в Гольдбахскую равнину. Даву упрямо оборонялся, но равномерно начал отходить, втягивая все большее количество союзных долей в болотистую низину у деревень Сокольниц и Тельниц. Сместив сюда главные силы, союзная войско ослабила собственный центр, где находились господствующие над местностью Праценские вышины. В конце концов под давлением правителя Александра i Кутузов дал веление спускаться с данных высот четвертой ударной колонне во голове с генералом Коловратом. Наполеон, дождавшись, когда возвышение станет довольно обнажена, двинул туда Сульта, который перевернул собственного визави Коловрата и отхватил его от Буксгевдена. В разрыв устремился корпус маршала Бернадота, в гущу схватки в центре Наполеон кинул и мамелюков. Разбив и прорвав центр, французы сумели обойти и опоясать ключевые силы союзников, втянутые в бой против фланга Даву. В 14. 00 императорская гвардия и гренадеры Удино получили веление передвигаться к селе Тельниц, чтоб нанести конечное поражение войскам Буксгевдена. Одновременно с этим кавалерия маршала Даву помчалась в атаку с запада. На левом фланге Ланн и Мюрат вблизи быстрых атак помешали Багратиону и Лихтенштейну взойти на вышины. Овладев центром позиции союзников, Бернадот обошел войска Багратиона, которому довелось вследствии опасности окружения отступать к Ольмюцу. Багратион вывел свои войска из схватки в 16. 30. Кутузов дал веление Буксгевдену отступать, но тот продолжал учиться собственным занятием – возился возле третьестепенного пт, который удерживал маленький французский отряд. В итоге Даву и Удино брали его в мешок, и от совершенного и немедленного погрома войска Буксгевдена выручили российские кавалергарды во голове с генералом Депрерадовичем. Понеся огромные утраты, кавалергарды задержали напор французов, что позволило почтивсем окруженным пробиться к собственным. Бессьер и Рапп рухнули на кавалергардов и перевернули их. " Заставим рыдать петербургских дам! " – восклицали они. Наполеон со собственной гвардией заставил огромную дробь отступающего фланга скучиться на замерзших озерах. Отход по льду сейчас возглавил генерал Дохтуров, не поддавшийся общей панике. Он организовал защиту, некотороеколичество раз отражал враждебные атаки, руководил боец врукопашную. Бонапарт отдалприказ палить ядрами по льду Сачана – тот треснул, и некотороеколичество тыщ боец утонули в прохладной воде. Аустерлицкое схватка. 20 ноября( 2 декабря) 1805 года Многие бойцы союзников сдались в плен. Едва избежал его раненый Кутузов. В плену мог оказаться и правитель Александр. В появившейся неразберихе он был покинут свитой и какое-то время оставался на поле боя только с собственным доктором и 2-мя казаками. Самодержец рыдал, утратив присутствиедуха. В панике бегал и двор правителя Франца во голове с самим монархом. При Аустерлице союзные войска утратили 27 тыщ человек, из них российские – 21 тыщу, 158 орудий( российских 133) и 45 знамен( российских – 30). Потери французов составили возле 12 тыщ человек убитыми. Третья коалиция развалилась. Гаугвиц, спросив о катастрофе, безотлагательно поменял планы и вместо ультиматума передал Наполеону наиболее сердечные пожелания от имени прусского монарха. 26 декабря 1805 года австрийский правитель заключил с Наполеоном Пресбургский мир, по которому уступил Франции важную дробь собственных владений – Венецианскую область, Фриуль, Истрию, Далмацию. Австрия выплатила контрибуцию в размере 85 миллионов французских франков. Когда голландские газеты донесли до премьер-министра Англии и " спонсора " коалиции Питта известие о ужасном поражении, тот слег и чрез некотороеколичество дней погиб. " Французское чудище " стал самым авторитетным политиком на континенте и был готов увеличивать подчиненные ему местности. Русская войско поспешно отводилась домой. " Солдаты, – писал Наполеон в собственном указе на последующий день после схватки, – я вами доволен. В Большой день Аустерлица вы оправдали веры, какие я ложил на вашу храбрость… Когда я приведу вас назад во Францию, мой люд с ликованием повстречает вас, и довольно станет вам заявить: " Я участвовал в Аустерлицком битве ", чтоб услышать протест: " Вот смельчак! " " После Аустерлица диаграмма Европы претерпела очередные суровые конфигурации. Наполеон награждал союзников и наказывал врагов. Пруссия отдавала Баварии Аншпах, а Франции – государство Невшатель и Клеве, Наполеон, в свою очередность, передавал пруссакам Ганновер. Бавария получала от Австрии Тироль, но отдавала Наполеону Берг. Вскоре французский правитель отдалприказ войскам взятьвдолг Неаполитанское царство; Бурбоны бегали, и новеньким неаполитанским владыкой стал Жозеф Бонапарт. Награждались и остальные родственники и товарищи Наполеона. Людовик был длительное время владыкой Голландии( покуда Наполеон не уничтожал это царство, подключив Голландию в состав Франции), Жером в 1807 году стал владыкой Вестфалии, разные княжеские титулы получили Талейран, Мюрат, Бертье. В родное время наследным принцем шведским был избран хитрый Бернадот, выступивший потом против собственного последнего властителя. Двор правителя блистал огнями, лились реки шампанского, а в адрес Наполеона из уст придворных и марионеточных правителей – безудержная лесть. В 1806 году Наполеон образовал Рейнский альянс, в который вошли Бавария, Вюртемберг, Баден, Регенсбург, Берг, Гессен-Дармштадт, Нассау. Протектором союза стал сам Бонапарт. Образование союза положило конец существованию Священной Римской империи. Тем порой Пруссия решалась на новейшую войну. Условий контракта Наполеон не соблюдал: Ганновер не был освобожден французами. Усиление правителя на рейнских землях рано или поздно обязано было привести к абсолютному завоеванию Пруссии. Опять подстрекала к борьбе Англия. Во голове военной партии стояла царица Луиза. В прусских газетах возникли хвастливые статьи – казалось, любители борьбы с Наполеоном утратили эмоция действительности. 13 сентября 1806 года прусские войска двинулись в Саксонию. Прусскую армию возглавил престарелый барон Брауншвейгский. Фридрих Вильгельм потребовал отвода французских войск от рубежа с данной государством. В протест 8 октября Наполеон дал веление о переходе рубежа. Великая войско двигалась из Баварии тремя колоннами. Впереди центральной колонны находилась кавалерия Мюрата, за ним следовал сам Наполеон с ключевыми мощами. Колонны шли чрез Франконский лес к Эльбе с тем, чтоб вылезти в тыл к пруссакам. В первых 2-ух поединках 9 и 10 октября при Шлейце и Заальфельде пруссаки были отброшены. Часть главных прусских сил( 38 тыщ) находилась возле Йены под командованием князя Гогенлоэ. Другой, большей долею армии( 53 тыщи) командовал сам барон Брауншвейгский, он отступал севернее – к Наумбургу. Туда же Наполеон послал корпус Даву, чтоб ампутировать пруссакам отклонение на Берлин, в то время как сам с Неем, Сультом и Мюратом пошел на Йену. Вечером 13 октября Наполеон был уже в городке и с высот увидел разворачивающиеся на дороге силы Гогенлоэ. Князь уводил их на Веймар, но в ночь на 14 октября остановился и нежданно для французского правителя решил взять бой. Дело было в том, что Гогенлоэ считал, какбудто перед ним находятся только второстепенные силы французов. Поэтому он вел себя настолько дерзко. Ночью он лег дремать, даже не составив диспозиции на последующий день. Наполеон же, против, был убежден, что перед ним ключевые силы врага, вся прусская войско. Поэтому половину ночи он истратил на улучшение собственных позиций. В темноте неприметно для врага французы заняли гору Ландграфенберг, главную над окрестностями Йены. В полном мраке 30 тыщ боец вскарабкались вверх по тропам и втащили туда пушки, заняв тем самым выгодное исходное состояние для атаки. Левым флангом французской армии командовал Ожеро. В центре французских позиций стоял корпус Ланна, некотороеколичество сзади него находилась императорская гвардия. На правом фланге расположился корпус Сульта. Утром 14 октября стоял плотный туман. Сражение началось в 6 часов. Первым в бой двинулся корпус Ланна, который за три часа отбросил 8-тысячный авангард пруссаков, занимавший до этого ряд позиций под Каспедой, Лютцероде и Клозвицем. В это время король Гогенлоэ оставался полностью спокоен. Только увидев бегущий авангард, он начал мало беспокоиться. Туман рассеялся, и Гогенлоэ к собственному наибольшему изумлению нашел, что на его позиции с высот Ландграфенберга и с флангов, и против центра идут нападающие французы. Он безотлагательно запросил поддержке у Рюхеля( тот с 15 тысячами стоял у Веймара), а сам попробовал составить в ростовщик свои разбросанные на огромном расстоянии силы и двинул 25 тыщ навстречу французам к селе Фирценхейлинген. Пруссаки устремились вперед по правилам линейной стратегии, раскрыв мощный пламя без прицеливания. В это же время вдогон за Ланном вступили в бой войска Сульта и Ожеро. Сульт на левом фланге прусских позиций выбил стоявший в бору мощный отряд генерала Гольцендорфа. Тем порой маршал Ней увидел перемещение врага к Фирценхейлингену. Он укрепился в данной селе с 3 тысячами боец. В движение часа Ней удерживал тут пруссаков. Обученные делать в рассыпном строю и прицельно палить, французы вследствии заборов и из зданий тихо выкашивали прусские полосы. Наполеон отдалприказ Ланну помочь Нея. В 13. 00 императору сказали, что резервные полосы французской кавалерии развертываются на исходных позициях, а вслед за ними выстраиваются для боя две бодрые дивизии из корпуса Нея. Когда обходные колонны Сульта и Ожеро, окончив маневр, всевместе ударили по сопернику с флангов, Наполеон дал веление к решительной нападению всеми мощами. Гогенлоэ, вместо такого чтоб немедленно отходить, продолжал в неуверенности ожидать Рюхеля. Французы перевернули прусско-саксонские войска и скоро те( несчитая 1-го саксонского гренадерского батальона) начали паническое бегство. Рюхель возник на поле боя в 14. 00 и не сумел поправить состояние. Мюрат продолжительно преследовал бегающих пруссаков, в Веймаре он нагнал и уничтожил большаячасть из них( и почтивсех обитателей городка, элементарно попавших под горячую руку). Огромное численность прусских боец было убито, еще более исчезло без новости. День 14 октября стал фатальным не лишь вследствии Йены. В этот же день около Ауэрштедта, в 20 километрах от Йены, маршал Даву мощами 1-го собственного корпуса разгромил войска барона Брауншвейгского, приэтом сам барон был убит. А прусский повелитель с страхом узнал, что его войско фактически пресекла родное наличие только чрез 6 дней после истока борьбы. Наполеон шел прямо на Берлин. Были заняты герцогство Гессен-Кассель, Брауншвейг, Эрфурт, Галле, Виттемберг и пр. Император празднично въехал в Берлин 27 октября 1806 года. Надо отметить, что народонаселение городов не оказало Наполеону особенного противодействия. Более такого, его встречали во почтивсех местах, что именуется, " с музыкой ". К 8 ноября французы фактически вполне заняли местность Пруссии. Был взят в плен отряд Блюхера, некие мощные цитадели с крупными гарнизонами элементарно постыдно сдавались без одного выстрела, по главному же требованию наполеоновских офицеров. Королевский двор укрылся в Мемеле( Клайпеда), Фридрих Вильгельм с страхом ждал решения собственной участи и участи собственной страны. Бонапарт ощущал себя на верху могущества. Может быть, конкретно это расположение привело его к идеи, что пора радикально кончать со собственным главным конкурентом. В самом деле, кругом правителя одна за иной рушились стародавние династии, заканчивали родное наличие страны, а Англия была все еще сильна. 21 ноября в Берлине Наполеон подписал собственный известный приказ об организации континентальной войны. Согласно этому указу, запрещалась каждая торговля и всевозможные сношения с Британией. Император желал убить Британию экономически, лишив ее евро сырья, а основное – евро базара реализована. Эта война потом стала специфичной идеей фикс для большого предводителя. Для такого чтоб она была действенна, необходимо было вынудить блюсти ее полностью все страны Европы, что при неуемном властолюбии и огромных амбициях Наполеона водило к новеньким и новеньким войнам. А английские продукты тем порой все одинаково просачивались в Европу – чрез контрабандные окна, не оккупированные страны, под американским флагом и т. д. и т. п. Наполеон устраивал облавы на собственных же чиновников и магазины внутри страны, в Европе горели костры из британских тканей и товаров, правитель дерзко занимал портовые города… Блокада наносила урон не лишь британцам, но и французским купцам, но из хотькакого экономического кризиса Бонапарт делал лишь один вывод: как разрешено быстрее заканчивать с Англией, а после победы над ней сбросить войну. Прусская битва, фактически, не окончилась с погромом самой прусской армии. На содействие Фридриху Вильгельму выступил российский правитель. Он имел немало значительных обстоятельств для этого. Помимо союзных обещаний и материальной поддержке со стороны Англии, посреди них были и опаски за свои польские владения( Наполеон заигрывал с поляками, намекая на возобновление их царства, разделенного еще в конце xviii века), и близость французов к русским границам, и нерентабельность для России объявленной Наполеоном войны, вконцеконцов, настроения реванша после Аустерлица. Русские войска двинулись в Восточную Пруссию и Польшу. Туда же направил родное 100-тысячное армия и Наполеон. 26 декабря 1806 года свершилась первая крупная бой при Пултуске на реке Нарев, где встретились корпус Ланна и войска Беннигсена. Сражение, в общем, кончилось вничью. Декабрьские схватки проявили французам, что им будетнеобходимо обладать дело с еще наиболее стойкими и лучше организованными, ежели прусские, русскими бойцами. Наполеон подтягивал запасы. Уже в начале января, находясь в Варшаве, где он рассчитывал дотянуть до весны [52], правитель узнал, что российские снова начали функциональные деяния. 20 января Наполеон, собрав войска с зимних квартир, двинул их от Алленштейна на север с целью ампутировать русскую армию от извещений с Россией. Беннигсен, спросив об этом, отвел войска к Прейсиш-Эйлау( Восточная Пруссия). Задача российских сводилась к тому, чтоб в оборонительном бою не предположить прорыва врага к Кенигсбергу( крайней военной складе пруссаков). В связи с этим войска расположились северо-восточнее Прейсиш-Эйлау, упираясь правым крылом в деревню Шлодитен, а левым выходя к мызе Клейн-Заусгартен. Таким образом, российские сразу закрывали две пути – на Кенигсберг и на Фридланд( ведомую к российской границе). Две полосы фронта сходились под тупым углом в километре от Эйлау. В верху этого угла была сооружена мощная батарея из 70 орудий. У деревни Шлодитен была батарея из 60 орудий, у Заусгартена – в 40 орудий. Центральная батарея была прикрыта с фронта Московским и Шлиссельбургским полками, и Наполеону не получилось вовремя найти ее. Конница была разделена на три группы: за правым флангом, левым флангом и центром под всеобщим командованием генерала Голицына. Правым флангом командовал Тучков, центром – Сакен, левым крылом – Остерман-Толстой. Общая количество российских войск сочиняла 68 тыщ человек при 400 орудиях, на подходе был прусский корпус Лестока в 8 тыщ человек. Наполеон привел к Прейсиш-Эйлау наиболее 70 тыщ человек и 450 орудий. Главный удар он подразумевал нанести по левому крылу российских, чтоб ампутировать их от России. В совместный чин вступало свита и уничтожение врага. Для этого, удерживая войска с фронта, Наполеон дал веление Нею и Даву обойти оба фланга российской позиции. Ней втомжедухе имел веление не отдать Беннигсену объединиться с Лестоком. Левое крыло французских войск( левее пути на Кенигсберг) занимали три дивизии Сульта. Остальные войска сочиняли центр и правое крыло и обязаны были при подходе 25-тысячного корпуса Даву штурмовать левое крыло российских, перевернуть их и вылезти им в тыл. Совместно с Даву, наступавшим на Заусгартен, обязаны были делать дивизия Сент-Илера, корпус Ожеро и вся кавалерия. Таким образом, против российского левого фланга правитель сосредоточил три четверти собственных сил. Сражение началось на рассвете 8 февраля 1807 года с российской канонады. Французы ответили огнем и двинули вперед родное левое крыло. Дивизии Сульта нанесли отвлекающий удар по войскам Тучкова. Русские отбили эту атаку. К 10 часам утра в поле зрения российских возник корпус Даву, и Наполеон кинул военные колонны Ожеро на центр российских войск, чтоб те не могли сконцентрировать силы для отпора Даву. В это время началась мощная метелица, а Московский и Шлиссельбургский полки разошлись, обнажив центральную батарею, на которую бойцы Ожеро выскочили совсем нежданно для собственных командиров до Наполеона включительно. Практически в упор по глубочайшим колоннам российские открыли картечный пламя. Корпус Ожеро был практически вполне уничтожен. Русская пехота на этом участке хозяйка вульгарна в пришествие. Ставка Наполеона в этот день находилась на кладбище в Прейсиш-Эйлау. Он видел, что вышло в центре. Русская кавалерия практически прорвалась к его ставке, гоня перед собой конницу Сент-Илера и французскую пехоту. Вокруг Наполеона непрерывным дождем ложились ядра и гранаты. Император некотороеколичество часов простоял под этим огнем, подавая образчик стойкости собственным бойцам. Вокруг него лежали мертвецы, некотороеколичество адъютантов Наполеона было убито. Положение выручила штурм кавалерии Мюрата, обрушившейся на конницу врага. Противоборствующие стороны отвели свои силы на исходные позиции, продолжая артиллерийскую дуэль. В полдень Даву вконцеконцов вступил в схватка, но не сумел сходу достигнуть успеха: суровое противодействие ему оказал отряд Багговута. Наполеон кинул к Даву пополнение. Багговут, атакованный с 3-х сторон, начал отклонение к Клейн-Заусгартену. Весь левый фланг российских войск равномерно отступал. В итоге он составил практически непосредственный угол с прочий чертой российской армии. Отход приостановили переброшенные с правого крыла на левое 36 орудий. В 17 часов на поле боя показались передовые доли Лестока. Они подошли на содействие войскам Остермана-Толстого. На всех пт российского левого фланга французы были отброшены, удержавшись лишь у Клейн-Заусгартена. До 9 часов вечера длилась канонада с обеих сторон, но для продолжения широкомасштабного схватки ни у той, ни у иной армии сил уже не было. Корпус Нея возник только к 22. 00. Беннигсен, спросив об этом и боясь окружения, отдалприказ отходить к Кенигсбергу. Наполеон стоял у Прейсиш-Эйлау, а позже отошел. Сражение при Прейсиш-Эйлау – принципиальная веха в летописи гениального Наполеона. Он не продул, но чуток ли не впервыйраз не выиграл( желая оба командующих разговаривали о собственной победе). В кровопролитнейшем битве погибло возле 50 тыщ российских, французов и пруссаков. Маршал Ней заявлял по поводу данной боя: " Что за бойня и без каждой полезности! " Французы опять отошли на зимние квартиры, желая далековато не постоянно разрешено было произносить о квартирах. Наполеон писал супруге и брату, что он участвует в борьбе " во всем ее страхе ". Император дремал то в складе, то в крестьянской избе – он отказался существовать в одном из огромных городов, – питался самой обычный едой. Много времени уделялось подвозу боеприпасов и орудия, Наполеон собственно распределял их по корпусам, войско пополнилась германцами и голландцами. К маю у правителя было уже 8 корпусов, 228 тыщ боец. Русская войско в это время снабжалась еще ужаснее. С истоком мая все войска Наполеона выступили из городов и деревень в лагеря. 5 июня 1807 года начал пришествие Беннигсен. Багратиону получилось вынудить отходить маршала Нея, Платов со своими армиями перешел реку Алле. Последовало пришествие российских и на остальных участках фронта, но в некий момент по не совершенно понятным факторам Беннигсен пресек гонение Нея и повернул назад. Наполеон скоро собрал в ростовщик 6 корпусов и гвардию( только 125 тыщ человек) и начал контрнаступление. В окрестностях Гейльсберга Беннигсен остановился, укрепил позиции и 10 июня дал схватка. В нем французы утратили 8, а российские – 10 тыщ человек. Французский правитель выслал два корпуса на Кенигсбергскую путь, и Беннигсену довелось отходить на северо-восток. Затем Наполеон выслал ключевые силы чрез Эйлау прямо на Кенигсберг, верно предвидя, что Беннигсен непременно попробует отстоять град. 14 июня Бонапарту стало понятно, что российская войско, заранее занявшая маленький поселок Фридланд, готовится перейти на западный сберегал Алле и пойти к Кенигсбергу. Ланн главным увидел этот отход и тут же открыл пламя. Император отдалприказ всем войскам немедленно помочь его. Беннигсен, спеша перейти Алле, сделал огромную ошибку, сконцентрировав и " сдавив " важную дробь армии в излучине. В эту массу врезался корпус Нея. Французы с битвой вошли в Фридланд, порушили мост чрез Алле. Русские так и не сумели развернуться и закрепиться для боя. Они понесли ужасные утраты – возле 25 тыщ человек, утратили и всю артиллерию. Беннигсен отступил к реке Прегель. Вскоре Сульт тихо вошел в Кенигсберг, а Наполеон с главными мощами подошел к Неману. Французы стояли у городка Тильзит, у самой рубежа Российской империи. Беннигсен запросил перемирия. 25 июня свершилась именитая встреча Наполеона с Александром i. Для этого рандеву 2-ух царей был сооружен плот среди реки. Александр и Наполеон продолжительно союзнически разговаривали в шатре на этом плоту. Бонапарт со всем вероятным почтением говорил со собственным русским сотрудником, оба поладили на нелюбви к британцам. Прусского короля не почтили чести быть третьей стороной. С 26 июня оба правителя были в Тильзите, проводя ежедневные переговоры, обедая совместно и т. д. 8 июля 1807 года был заключен мир, по которому Пруссии оставлялись Старая Пруссия, Померания, Бранденбург и Силезия. Все ее владения к западу от Эльбы вошли в состав новообразованного Вестфальского царства. Из отнятых у Пруссии польских земель( Познанская и Варшавская области) было образовано Великое герцогство Варшавское, герцогом в котором стал саксонский повелитель( его личная государство была чуток позднее присоединена к Рейнскому союзу). Александр i при этом получил маленький Белостокский округ. Между Наполеоном и Александром был втомжедухе заключен секретный агрессивный и защитный альянс, из которого следовало, что РоссийскаяФедерация обязана была подключиться в экономическую войну Англии. На некое время меж русским и французским императорами установилась " абсолютная влюбленность и единодушие ". Едва возвратившись из Тильзита, Наполеон начал приготовлять военную кампанию на Пиренейском полуострове. Причиной была все та же континентальная война. В Испании через пальцы глядели на ее нарушения, не разговаривая уже о Португалии. В октябре 1807 года французы начали перемещение в Португалию, в ноябре Лиссабон был взят. В движение зимы и весны 1808 года Пиренеи переходили все новейшие и новейшие войска. Наполеон вывез и держал под арестом всех представителей царского дома, посадив на трон брата Жозефа( в Неаполе новеньким владыкой стал Мюрат). Однако завоевать Испанию Бонапарту так и не получилось. Вспыхнула народная битва. Все следующие годы французы неудачно дрались с испанскими партизанами, которых поддержали британцы во голове с Веллингтоном. Испанцы проявили образчик подлинного и истового патриотизма, сжигали личные дома, боролись за каждую пядь собственной земли. В итоге Наполеону доводилось непрерывно удерживать тут значимые войска. Осенью 1808 года в Эрфурте состоялось 2-ое свидание Наполеона с Александром. Французского правителя волновала Австрия, где поднимали голову любители борьбы. Они видели, что в случае борьбы у корсиканца может очутиться два фронта – испанский и австрийский. Бонапарт пробовал представить, что и им доведется сражаться сразу с Россией и Францией. Александр, в свою очередность, желал показать дружбу с французами злобным туркам. Императоры обнимались и целовались, но встреча эта четко показала чутким политикам, что дела меж монархами не очень радужные. Александр так и не дал Наполеону гарантии собственного введения в вероятную войну с Австрией. Его не прельстила даже обещанная французами Галиция. Там же, в Эрфурте, вышло еще одно знаменательное явление: ушедший уже в отставку, но все еще помогающий Наполеону Талейран кинул собственного шефа, вступив в переговоры с Александром и доказывая такого, что Наполеон несет несчастье всей Европе и его пора и разрешено приостановить. В январе 1809 года в Париже меж Наполеоном и Талейраном разыгралась скандальная сцена: " Вы – вор, негодяй, безнравственный человек, вы бы продали собственного родного отца! " – орал правитель. Он-то был полностью прав насчет Талейрана, но вот о факте предательства он мог лишь догадываться. Точных сведений у него не было. Наполеон поспешно готовился к борьбе с Австрией. К весне 1809 года для данной борьбы у него уже было собрано чуток наиболее 300 тыщ человек.( А 300 тыщ в это время находилось в Испании.) Но австрийцы не сидели сложа руки и относились к грядущей борьбе чрезвычайно основательно. Во голове армии был поставлен самый-самый способный австрийский полководец – эрцгерцог Карл. 14 апреля 1809 года эрцгерцог вторгся в Баварию. Первые же бои проявили, что австрийцы бьются смело и настроены радикально. Однако 22 апреля в сражению при Экмюле Наполеон отбросил Карла за Дунай. Затем Ланн брал Регенсбург. Под этим городом Наполеон был ранен в ногу, но отдалприказ высадить себя на коня и запретил докладывать о ране бойцам. В Регенсбурге он усмехался и воспринимал приветствия полков, побеждая ужасную болезнь. Французские войска перешли Дунай и продолжали отгонять перед собой армию Карла. 13 мая в руках Наполеона уже были ключи от Вены, но эрцгерцог успел перекинуть армию на левый сберегал Дуная и, не повторяя ошибок 1805 года, тут же спалил все мосты. Наполеон же отважился на чрезвычайно тяжелую операцию: нацеливание понтонных мостов по отмели, переправа на полуостров Лобау, лежащий вцентре реки, а потом и на иной сберегал. На Лобау войско попала вся, а на левый сберегал 21 мая переправились только Массена и Ланн, и тут они попали под сильную атаку всех австрийских сил. Французы понесли томные утраты, маршал Ланн был убит( он погибал у плачущего правителя на руках). События 21 и 22 мая были уже естественным поражением Наполеона. Европа радовалась – где беспрепятственно, а где тайком. Даже сообщалось, что императорская войско заперта на полуострове Лобау. Эрцгерцог Карл, кстати, был чрезвычайно раздражен неумеренными восторгами при австрийском дворе. К середине июня войско Наполеона отдохнула, полуостров был укреплен, были подтянуты новейшие корпуса и 550 орудий. 5 июля началась переправа на левый сберегал. В этот день и 6-го числа произошла жестокая бой. Переправе французов австрийцы, по крупному счету, воспрепятствовать не сумели. Однако они заняли сильную оборонительную позицию. Попытка штурмовать их кончилась совершенной неудачей, французы утратили немало людей. Причиной этого была асинхронность предпринятой фронтально, сходу в нескольких местах, атаки, да и время ее истока было позже – возле 18. 00. Вечером Наполеон советовался с маршалами, что с ним бывало не так и нередко. На последующий день французы предприняли новейшую атаку, но и австрийцы пробовали выполнить собственный чин – ампутировать французский левый фланг от Дуная. К месту событий торопились мощные доли брата эрцгерцога – Иоанна. Перед Наполеоном стояла сложная задачка. Он увидел, что, стараясь свершить свита его превосходящих сил, австрийцы растянули фронт и не оставили запасов. Тогда Бонапарт отдалприказ Даву нарушать врага справа, Массена – сдерживать австрийцев, рвущихся к французской переправе, слева, а основное – прорвать их центр ударом массивного " тарана ". Под истоком Макдональда истока скоро собираться глубочайшая колонна – спереди нее были поставлены 104 орудия, потом следовали 26 батальонов в расправе со стороной 1 километр – 45 тыщ человек. За данной колонной в бой обязаны были пойти запасы. В полдень Наполеон дал веление приступить удар. Разом начали палить 104 орудия, колонна Макдональда устремилась в атаку. Удар был сокрушительной силы, но все же австрийцам чуть не получилось приостановить эту массу, некотороеколичество тыщ человек в колонне было уничтожено. Об этом молвят историки, когда корят правителя в лишней рискованности атаки под Ваграмом. Однако совместный финал боя был решен. Таран выполнил свою задачку. Далее, на севере, Даву, командированный Наполеоном на деревня Ваграм, расположенное на высотах, вошел в это деревня. Битва окончилась совершенной победой французов к вечеру 6 июля. Неделю длилось гонение австрийцев, и вконцеконцов Франц запросил решетка. По Шенбруннскому миру, заключенному 14 октября 1809 года, Австрия утрачивала Каринтию, Крайну, Истрию, Триест, дробь Галиции, оплачивала огромную контрибуцию. Ей было запрещается удерживать армию наиболее 150 тыщ человек. В Европе оставались, фактически, три больших державы – Франция, Англия и РоссийскаяФедерация. В русско-прусско-французской, испанской и австрийской борьбе авторитет Наполеона некотороеколичество пошатнулся. Он прогуливался на волосок от погибели. В Вене при праздничной встрече правителя на него сделал покушение прусский студент. Наполеон задумался об упрочении собственной семьи на троне. Во-первых, нужен был преемник, которого Жозефина так и не сумела отдать собственному супругу( ее сын – благородный Богарнэ – был, вообщем, обласкан Бонапартом, он был вице-королем Италии и участвовал в боевых кампаниях отчима). Во-вторых, правитель решил новости себя по-царски и закончить обычный династический брак. В России ему было отказано в руке сестры Александра Анны Павловны. А вот в Австрии предписание, изготовленное Наполеоном дочери Франца – Марии-Луизе, – было воспринято с восхищением. Императорская дочь была выслана в Париж. Говорят, что когда Наполеон сказал о разводе Жозефине, та свалилась в обморок. Впрочем, правитель не запамятовал свою возлюбленную и продолжал жить с ней немало времени. Вскоре новенькая императрица родила сына – Наполеона, – которого отец тут же сделал Римским владыкой( папа уже издавна находился под семейным арестом во Франции). В Европе после свадьбы Наполеона полагались, что теперь-то наступит миролюбивый период, но правителя манили новейшие виды. Все труднее становились дела с Россией. По поводу обстоятельств, какие двигали Наполеоном, когда он отважился на войну с большой полуазиатской империей, одного представления нет. Вероятно, обстоятельств было некотороеколичество. Во-первых, Бонапарт был убежден, что РоссийскаяФедерация преступает континентальную войну, пропуская в Европу английские продукты. Во-вторых, Александр принял в конце 1810 года новейший таможенный цена, предельный вероятность проникновения в Россию предметов роскоши – т. е. тех продуктов, на какие французские промышленники и так не могли отыскать базара реализована при разграбленной их царем Европе и прикрытой Англии. {4} В-третьих, молвят о собственных факторах: ссора вследствии летописи с Анной Павловной и вследствии изгнания из личных земель родственника Александра – барона Ольденбургского( но это, быстрее, поводы). Наконец, не стоит забрасывать об амбициях Наполеона, какие лишь росли по мерке покорения им Европы. Этот человек уже не раздумывал себя вне борьбы, не принимал какой-нибудь независимости и возражений. Если в тактическом и стратегическом значении он был так же силен, как и доэтого, то эмоция политической, исторической действительности, аналогично, растерял. Его манила не лишь РоссийскаяФедерация, но и дальная Индия. В 1811 году последовал замен достаточно резкими нотками. Александр i требовал прибрать французские войска из Пруссии, где французы не обязаны были находиться сообразно всем договоренностям с Россией. Наполеон 15 августа 1811 года на праздничном приеме злобно спросил у российского посла Куракина: " На что полагается ваш сударь? " Обе страны находили союзников. России, как постоянно, обещала содействие Англия. Удалось перетянуть на свою сторону и Бернадота с его Швецией. Наполеон, в свою очередность, 24 февраля 1812 года заключил боевой альянс с Пруссией, а 14 марта – с Австрией. В мае Великая войско равномерно сосредоточивалась на Висле и Немане. Французскому императору получилось составить невиданную силу для одной кампании в полмиллиона человек, и корпуса продолжали подходить. 22 июня 1812 года в Литве в Вильковышках Наполеон подписал собственный веление по армии: " Солдаты, 2-ая польская битва начата! " В нем отразилось как желание правителя подыграть националистическим рвениям поляков, какие продолжали верить в Наполеона, верить в то, что он отнимет у России и передаст им Литву и Белоруссию, так и его желание решить все схватками в западных областях России. Еще до истока кампании он подразумевал, что она кончится в Витебске, Минске или Смоленске. Наполеон, как постоянно, рассчитывал на скорое генеральное схватка. В ночь на 24( 12) июня 1812 года Великая войско переправлялась чрез Неман. В ней были представители пятидесятипроцентов народов Европы. К удивлению Бонапарта, российские не встретили его ни тут, ни позднее у Вильны. Армии Барклая и Багратиона двигались на слияние друг с ином и не давали решающего схватки. Как ни пытались Бонапарт и его маршалы, поймать российских не удавалось. Давая арьергардные бои и нанося суровый вред французам, " скифы " умело маневрировали и отходили в глубь страны. Под Смоленском обе российские армии соединились, французы с трудом брали град, но снова большущий боя не было. Армия Наполеона уже чувствовала большой недочет в лошадях и продовольствии. Население не шло на сотрудничество с захватчиками, фуражировка стала только рискованным предприятием. Разворачивалась партизанская битва. Коммуникационная линия французов съедала количество ударной армии – она растянулась на немало км. Не станем тщательно описывать отлично популярные действия Отечественной борьбы 1812 года. [53] Бородино показало Наполеону, что его войско уже не владеет сурового достоинства. Пожар в порожней Москве ужаснул правителя и принудил пересмотреть свои планы. Затем он попробовал пробиться к состоятельным южным районам, вылезти на неразоренную Калужскую путь, но после Малоярославца довелось ворачиваться по старенькой Смоленской, подвергаясебя неизменным нападениям российских. Император, по известиям свидетелей, уже с первых неудач в Белоруссии был сам не подобен на себя. При Бородино он был простужен, более обычного пассивен и угрюм. Некоторые историки даже молвят, что он продул битву, поэтому что был " не в форме ", что у него начали обнаруживаться симптомы ужасной заболевания, от которой он умрет чрез 9 лет. Сам правитель заявлял, что российские должны собственной победой быстрее не себе, а природе – имея в виду, естественно, поначалу ужасную жару, а позже мороз, добивший отступающую французскую армию. Впрочем, Наполеону получилось одурачить в крайний момент российского адмирала Чичагова и убежать с останками войск за Березину. В всяком случае, русская кампания была проиграна Наполеоном вчистую, Великая войско закончила быть. Из России выбралось только возле 30 тыщ человек, да и тех довелось продолжительно составлять, чтоб возвратить в строй. Когда правитель ехал инкогнито в санках с собственно верным ему Коленкуром, он заявлял совсем тихо. Наполеон снова был убежден в себе. По прибытии во Францию он распек собственных чиновников за неумелые деяния во время последнего заговора генерала Малэ, о собственном походе заявлял недостаточно. Зато в официальной газете достаточно неприкрыто поведал о неудаче всему популяции. Наполеон активно готовил новейшую армию. Был совершен досрочный лозунг, привлечены силы, стоявшие в остальных странах. Очень скоро под ружьем у французского правителя оказалось возле 200 тыщ человек. 15 апреля 1813 года Наполеон выехал к армии в Эрфурт и двинулся против российских и прусских( Фридрих Вильгельм перешел на сторону противников Наполеона) войск. В схватках при Вейсенфельсе и Лютцене правитель одержал совершенную победу, приэтом его враги понесли томные утраты. 20–21 мая свершилась кровопролитная бой при Бауцене, в которой Наполеону снова сопутствовал успех. Здесь впервыйраз товарищи правителя увидели, что он отыскивает погибели. 4 июня 1813 года Наполеон заключил с союзниками перемирие, которое историки именуют политической ошибкой: союзники сумели за время этого перерыва увеличить свои силы, а у правителя таковых ресурсов уже не было – в его армии и так воевали юнцы. В окончательном счете был объявлен комплект призывников 1815 года, т. е. совсем подростков. Это уже были не закаленные боями гвардейцы, с которыми Наполеон воевал в Италии, Германии, Австрии. Еще ужаснее обстояли дела с союзниками Бонапарта. Во почтивсех странах, подчиненных ему, происходил взлет национально-освободительного движения. Войска, выставляемые подчиненными областями, не желали сражаться за Наполеона. В Испании французскую армию преследовали невезения – испанцы и британцы под управлением Веллингтона наносили французам поражение за поражением. Австрийский канцлер Меттерних от имени союзников внеспредложение последующие условия решетка: отказ Франции от завоеванных территорий: Голландии, Швейцарии, Испании, Рейнского союза и большей доли Италии. Но Наполеон отвергнул эти условия( желая закончить мир рекомендовали ему фактически все приближенные – Бертье, Фуше, Савари). Бонапарт говорил с Меттернихом дерзко, назначал ему свидание во снова покоренной Вене. Император заявлял: " Ваши властители, рожденные на тронах, имеютвсешансы 20 раз позволить себе быть колоченными и все же возвратиться в свои главногогорода. Я не могу, поэтому что я боец, авантюрист. Моя администрация не переживет меня, когда я перестану быть мощным и, следственно, возбуждающим ужас ". Переговоры длились до истока августа. Австрия присоединилась к коалиции. ныне сплошное количество войск союзников составило наиболее 1 миллиона, в районе военных действий – возле 500 тыщ. У Наполеона же было 550 тыщ, из них 330 тыщ в районе военных действий. Долгое время союзники не могли сделатьсвойвыбор с командованием. В размещение армии был вызван опальный эмигрант французский республиканский генерал Моро, имевший с Наполеоном свои счеты. Союзники рассчитывали на то, что пребывание в их лагере известного в родное время генерала смутит французских боец, но для тех охрана Наполеона соединилась с охраной собственной отчизны от интервентов, эмигрантов, роялистов и т. д. Рассказывают, что пленник француз, узнавший Моро, плюнул ему в лицо. Моро предлагал начинать во голове армии Александру i, а самому остаться в качестве руководителя штаба. Он дал много практических рекомендаций, советовал колотить в те места, где нет Наполеона, разделять в схватках его маршалов. Кроме такого, генерал требовал на том, чтоб союзники не паниковали, были упрямы. 27 августа под Дрезденом вышло огромное схватка, в котором Наполеон, неглядя на численный перевес врага, одержал победу. Союзники утратили 10 тыщ убитыми и 15 тыщ пленными. В самом начале боя Наполеон чуть ли не собственно пальнул из пушки по группе конных офицеров в центре вражеских позиций, ядро раздробило лапти Моро, и он погиб чрез некотороеколичество дней. Поражение под Дрезденом было настолько суровым, что грозило развалом коалиции. Но эта угроза отпала после такого, как в битве при Кульме был разгромлен наполеоновский генерал Вандамм. Для такого чтоб в будущем не предположить никаких колебаний, в сентябре 1813 года соучастники коалиции подписали Теплицкий контракт о продолжении борьбы с Наполеоном до конца. По соглашению предусматривалось возобновление Австрии и Пруссии в бывших границах, ликвидация Рейнского союза, раздел герцогства Варшавского. Территория Франции обязана была свестись к границам 1792 года. С первых чисел октября начались трудные маневры агрессивных армий с отдельными маленькими стычками, атаками и отступлениями. Наполеон действовал очень хитростно, но дни его армии были уже сочтены. Русские войска вторглись в Вестфалию, откуда бегал брат Наполеона повелитель Жером. Бавария отпала от союза с французским царем и примкнула к коалиции. Решающее схватка меж Наполеоном и союзными армиями вышло 16–18 октября 1813 года под Лейпцигом. Сражение это именуют Битвой народов, таккак в нем приняли роль представители самых различных государств Европы. Со стороны коалиции сражались пруссаки, баварцы, австрийцы, российские, белорусы, украинцы, болгары, чехи, шведы, литовцы, башкиры, калмыки, киргизы, татары, словаки и словенцы. Под знаменами Наполеона собрались французы, саксонцы, швейцарцы, поляки, итальянцы, голландцы, хорваты, бельгийцы, немцы Рейнского союза. Основные силы союзников были сконцентрированы в 4 армиях: Богемской – под командованием Шварценберга, Силезской – под командованием Блюхера, Северной армии шведского царевича( былого наполеоновского маршала) Бернадота и Польской армии российского генерала Беннигсена. Общая количество данных армий сочиняла 306 тыщ человек при 1385 орудиях. Главнокомандующим союзных сил был король Шварценберг, который подчинялся совету 3-х монархов – российского, прусского и австрийского. План коалиционеров содержался в том, чтоб мощами всех армий опоясать и убить в районе Лейпцига армию Наполеона. Наполеон принял заключение разбить заслуживающие перед ним армии Шварценберга и Блюхера до подхода 2-ух остальных армий. К истоку боя он имел от 155 до 175 тыщ человек, союзники – возле 200 тыщ. В 10 часов утра бой началась артиллерийским огнем союзных батарей и пришествием союзников на селение Вахау. На этом направленности Наполеон отбил все их атаки. В это время центр Богемской армии пробовал перерезать реку Плейсу, чтоб стукнуть в отвод левого фланга французов. Но антипод сберегал реки был уставлен орудиями и усеян французскими стрелками, какие не отдали разгонять реку. Первую половину дня на всех участках схватки бой шла с переменным успехом. Незадолго до 15. 00 батарея французского генерала Друо обрушила шквальный пламя на пространство временного прорыва, который сделали в оборонительной полосы Наполеона союзные войска. Ровно в три часа началась массированная штурм пехоты и кавалерии. Против 100 эскадронов Мюрата выстроились в расправе некотороеколичество батальонов царевича Вюртембергского и открыли картечный пламя. Однако французские кирасиры и драгуны при помощи пехоты смяли русско-прусскую линию, перевернули гвардейскую кавалерийскую дивизию и прорвали центр союзников. Они оказались неподалеку от ставки союзного командования. Бонапарт даже решил, что победа уже фактически одержана, и отдалприказ звонить во все колокола в Лейпциге. Но схватка продолжилось. Александр i послал в бой батарею Сухозанета, дивизию Раевского и прусскую бригаду Клейста. Свежие кавалерийские дивизии приостановили Мюрата и прикрыли брешь в союзных позициях. Наполеон отправил к ослабленному центру союзников силы пешей и конной гвардии. В это время австрийцы предприняли атаку на справедливый фланг врага, в связи с чем Наполеон был обязан посылать подкрепления стоявшему там Понятовскому. Австрийцы были отброшены, а австрийский генерал граф Мервельд попал в плен. На ином участке боя прусский генерал Блюхер нападал войска маршала Мармона, который с 24 тысячами боец удерживал его натиски. Деревни Мекерн и Видерич в движение дня неодинраз переходили из рук в руки. Когда первый день схватки кончился, бойцы Блюхера сделали себе заслоны из мертвецов убитых, полные решимости не возвращать французам пленённых территорий. Первый день боя не выявил фаворитов, желая утраты с обеих сторон были громадны( возле 60–70 тыщ человек). А в ночь с 16 на 17 октября к Лейпцигу подошли бодрые силы Бернадота и Беннигсена( возле 110 тыщ человек). Французский же правитель получил только 15 тыщ подкрепления. ныне союзники имели двойное численное привилегия над мощами Наполеона. 17 октября обе стороны выбирали раненых и хоронили убитых. Наполеон вызвал к себе пленника генерала Мервельда и отпустил его с просьбой дать союзникам предписание решетка, но ответа не последовало. Бонапарт желал было отойти к реке Зале, но не успел – в 8 утра 18 октября союзники возобновили пришествие. Сражение в этот день выдалось еще наиболее жарким, чем 16 октября. Деревни переходили из рук в руки по некотороеколичество раз, доводилось атаковать или охранять любой дом, каждую улицу. На левом фланге французов российские бойцы глава Ланжерона неодинраз штурмовали деревню Шелфельд, дома и кладбище которой, обнесенные каменной стеной, были отлично приспособлены к защите. Дважды отброшенный Ланжерон в третий раз повел собственных боец в штыковую атаку и после рукопашной схватки овладел селением. Однако запасы маршала Мармона выбили российских с занятой позиции. Жестокая битва бурлила у деревни Пробстейд в центре французской позиции. Корпуса генерала Клейста и генерала Горчакова к 15 часам ворвались в деревню и начали атаковать укрепленные дома. Тогда в дело была брошена древняя гвардия, которую вел сам Наполеон. Под ударами гвардии враждебные полосы были готовы рассыпаться, но в самый-самый разгар боя вся саксонская войско, сражавшаяся в рядах наполеоновских войск, перешла на сторону союзников и развернула свои пушки против недавних партнеров. Этот момент стал одним из главных причин поражения Наполеона в битве при Лейпциге, желая, естественно, куда главнее было подавляющее численное привилегия коалиционеров. Бой длился до ночи. К концу дня французам получилось сдержать в собственных руках все главные позиции защиты. Однако Наполеон разумел, что еще один день он не выстоит, и благодарячему в ночь с 18 на 19 октября дал веление к отступлению. Армия отступала чрез Лейпциг за реку Эльстер. На рассвете в град двинулись враги Наполеона. Город оберегали бойцы Понятовского и Макдональда, и бой за него шел с крупными утратами с обеих сторон. Лишь к середине дня получилось завладеть предместья. Среди французов началась паника, в итоге которой единый мост чрез реку Эльстер был раньшевремени взорван охранявшими его бойцами. К этому времени половина армии еще не успела перейти реку. Наполеону получилось вывести из городка только возле 100 тыщ человек, 28 тыщ еще не успели переправиться. Маршал Понятовский, стараясь осуществить отклонение оставшихся долей, был дважды ранен, кинулся на коне в воду и утонул. Сражение при Лейпциге кончилось. Союзники утратили 60 тыщ, а Наполеон – 65 тыщ человек. Еще длинные дни ужасные крики раненых извещали лейпцигские поля и деление мертвецов наполняло окрестности невыносимым зловонием. Не хватало рук, чтоб очистить поле. Но Наполеон была разбит. Вся Германия восстала против завоевателей. Империя рушилась. Наполеон шел к границам старенькой Франции, водя вслед за собой бесчисленные полчища противников. Когда 2 ноября 1813 года он вошел в Майнц, при нем оставалось только 40 тыщ боец. В середине ноября правитель был в Париже. Франция уже не была едина в собственной помощи Наполеона, вособенности немало " мятежных слов ", по сообщению милиции, звучало в Париже. Но Наполеон говорил: " Погодите, подождите, вы быстро спрашиваете, что я и мои бойцы, мы не забыли наше дело! Нас одолели меж Эльбой и Рейном, одолели изменой… Но меж Рейном и Парижем измены не будет… " Все мирные предписания он отвергал. К истоку кампании 1814 года, которая проходила уже вполне на местности Франции, у Наполеона было только 47 тыщ человек против 230 тыщ у союзников( и столько же шло им на выручку). Но правитель смотрелся инициативным и даже помолодевшим. Его деяния в 1814 году стали блестящим прототипом полководческого художества. Казалось бы, загнанный в угол, лишившийся армии, но гениальный полководец бил, бил и еще раз бил собственного неприятеля. Вот короткая хронология событий. 26 января правитель выбил доли прусского генерала Блюхера из Сен-Дезье. Оттуда, выследив перемещение Блюхера, Наполеон двинулся против него и против российского корпуса Остен-Сакена и 31 января при Бриенне после упорного боя одержал новейшую победу. 1 февраля в итоге оборонительной вроде бы боя при Ла-Ротьере против сил, в 4–5 раз превосходящих его личные, Наполеону получилось перейти реку Об и зайти в Труа. 10 февраля после стремительных переходов он напал на корпус Олсуфьева у Шампобера и разбил его наголову. На иной день Бонапарт повернул отсюда к Монмирайлю и тут опять одолел. Неприятель растерял возле 8 тыщ человек, а сам правитель – 1 тыщу. Немедленно он устремился к Шато-Тьери, где стояло 18 тыщ пруссаков и 10 тыщ российских. 12 февраля схватка у Шато-Тьери кончилось победой Наполеона. " Я отыскал свои сапоги итальянской кампании! " – восклицал он. 14 февраля правитель снова разбил Блюхера в сражению при Вошане, тот растерял возле 9 тыщ человек. Также в выгоду Наполеона закончились боя при Мормане и Вильневе. 18 февраля – победа при Монтеро. 7 марта Наполеон разбил Блюхера у Кроанна, 13 марта 15-тысячный русско-прусский отряд потерпел поражение при Реймсе. 20 марта Наполеон удачно дрался при Арси-сюр-Об.( Здесь правитель уже беспрепятственно решил кончать собой, простояв длительное время на отлично простреливаемом участке без прикрытия боец. Не удалось…) Однако маршалы Наполеона не были настолько же энергичны и победоносны. Бонапарт раздражался, один из генералов позднее писал: " Император никоимобразом не желал взятьвтолк, что не все его подчиненные – Наполеоны ". Устали от борьбы Ожеро, Виктор, Ней, Бертье, Мармон, они очевидно ожидали, когда же их властитель усвоит, что битва все одинаково проиграна, и заключит знатный мир, который так вероятен конкретно в этот момент. Мюрат уже издавна покинул Наполеона и уехал в Неаполь, где вел переговоры с коалицией. В Париже Фуше и Талейран уже изменили императору, они готовили измену в сенате и высших кругах, " отец лжи "( так современники именовали Талейрана) уже слал союзникам настойчивое предписание – передвигаться на Париж, не обращая интереса на оставшегося в тылу Наполеона. Талейран знал, что Париж растерян и воспримет коалиционеров. " Пока вы будете биться с царем, он станет вас колотить ", – уверял он союзников. Узнав о движении врага на столицу, Наполеон произнес, что это " отличный клетчатый ход ". Париж оберегали войска корпуса Мармона. В разрешающий момент он капитулировал и был совсем проклят Наполеоном( о предательстве Мармона он, сокрушаясь, упоминал до конца собственных дней). 31 марта 1814 года войска союзников заняли Париж. Наполеон бросился в Фонтенбло. Он не лишался веры, к ставке стягивались войска. Император здорово заявил бойцам, что в быстром времени они выбросят неприятеля из Парижа. И тут он повстречал молчаливое, но стойкое сопротивление маршалов. Они не хотели более возобновлять войну. Наполеон удалился в собственный кабинет и чрез некое время получился с актом, в котором отрекался от престола в выгоду собственного трехлетнего сына. " А может быть, мы сходим на них? Мы их разобьем! " – внеспредложение он, держа в руках перышко. Маршалы молчали… Союзники отказались признать владыкой младшего Бонапарта. Против этого выступали роялисты, которых кругом фаворитов было уже чрезвычайно немало – таккак " союзники везли Бурбонов в собственных фургонах ". С новыми предложениями союзников Коленкур возвратился в Фонтенбло. После тяжелой ночи 6 апреля Наполеон согласился со всеми критериями, заявив, что нет таковой собственной жертвы, которую он не мог бы доставить из-за интересов Франции. Наполеону предстояло переехать на полуостров Эльбу в Средиземном море в качестве новейшего губернатора данной маленькой местности. 11-го числа он попробовал кончать с собой, приняв яд, но судьба берегла его для новейших свершений. Новоиспеченный мэр уцелел и 20 апреля, простившись с гвардией( бойцы рыдали как детки), уехал на собственный полуостров. На Эльбе губернатора навещали родственники и некие существовавшие товарищи. Приезжала Летиция Буонапарте, сестра Полина, графиня Валевская. Его супруге и ребенку правитель Франц запретил навещать опального терана, да Мария-Луиза не чрезвычайно и рвалась на Эльбу. Жозефина Богарнэ более не встречалась с Наполеоном, она погибла 29 мая 1814 года. Бонапарт пристально учил все анонсы из Франции. Там снова воцарились Бурбоны, какие, видится, так и не сообразили, что Франция поменялась и старых порядков не возвратить. За диковинно маленький срок Людовику xviii и его брату Карлу Артуа получилось вернуть против себя огромную дробь французов. Уже в декабре 1814 года Наполеон, судя по всему, задумывался о возвращении. В феврале чин вполне определился. Бонапарт намеревался вести особую политическую демонстрацию – без борьбы возвратить себе страну. 27 февраля 1815 года с тысячью человек Наполеон тайком покинул Эльбу и поплыл во Францию. Он высадился в бухте Жуан 1 марта. Дальнейшее его перемещение на север было совсем удивительно. Не сделав ни 1-го выстрела, выходя безоружным к выведенным против него бойцам, Наполеон перетягивал на свою сторону армию и люд. Везде его встречали с восхищением. Так, под Греноблем некотороеколичество встреченных им полков, вместо такого чтоб палить, орали " ура! ". То же вышло в Лионе, где Наполеон уже официально низложил Людовика. Император декларировал рвение поправить прошлые ошибки, отдать Франции мир и свободу, прогнать дворян, взять либеральную конституцию, ограничив свою администрация. Направленный Бурбонами навстречу Наполеону и обещавший " привезти его в стальной клетке " Ней при первой же встрече склонился перед собственным покровителем. Сложно удержаться от цитирования газет такого времени. Вот что писали репортеры по мерке приближения правителя к столице: " Корсиканское чудище высадилось в бухте Жуан ", " Людоед идет к Грассу ", " Узурпатор вошел в Гренобль ", " Бонапарт брал Лион ", " Наполеон близится к Фонтенбло ", " Его императорское величество ожидается сейчас в собственном правильном Париже ". Бурбоны в панике бегали. Паника охватила и Вену, где проходил известный конгресс, которому было суждено поменять лицо Европы. Второй период правления Наполеона длился только сто дней. Вряд ли правитель вправду мог продолжительно удержаться во голове Франции. Для этого ему нужно было бы разбить шибко превосходящие силы держав, внимательно следивших за тем, чтоб корсиканец снова не возвысился над Европой или даже одной раздельно взятой государством. Но правитель попробовал одолеть коалицию на поле боя, как он это неодинраз делал в прошедшем. Европа застыла в ожидании – таккак полководческий гений Наполеона был отлично популярен. У него было меньше сил, но вдруг… Наполеон сходу по возвращении начал составлять новейшую армию. Многие маршалы и генералы возвратились на его сторону. Солдаты же были элементарно в восторге от правителя, желая и с недоверием относились к собственным военачальникам- " изменникам ". Однако Бонапарт не отважился расправиться с предателями. У него не было особенного выбора. Императорская войско выступила во Фландрию, навстречу мощам британцев, которыми управлял барон Веллингтон, и пруссаков, во голове которых стоял " металлический пруссак " Блюхер. Многочисленные австрийские и российские доли находились еще далее, и Наполеон рассчитывал разделаться с врагом во Фландрии без их роли. В Париже был оставлен в качестве губернатора Даву. Из 198 тыщ, которыми располагал Наполеон 10 июня 1815 года, наиболее трети было разбросано по стране. У правителя для грядущей кампании было 128 тыщ человек и 344 орудия – гвардия, 5 армейских корпусов и запас кавалерии. После начальной растерянности и упадка духа правители государств коалиции показали огромную энергию, для такого чтоб раз и совсем кончать с Наполеоном. Составлялись большие армии. Как и почтивсе люди во Франции, монархи отождествляли Наполеона с революцией. К концу лета коалиция собиралась очертить уже наиболее миллиона воинов. В начале июня Веллингтон с британской армией стоял в Брюсселе, Блюхер с пруссаками – разбросанно на реках Самбре и Маасе, меж Шарлеруа и Льежем. Наполеон вторгся в Бельгию 14 июня. Мгновенно оценив недочеты расположения врага, правитель двинул свои войска в просвет меж долями Веллингтона и Блюхера, а потом всей массой кинулся на пруссаков. Французы заняли Шарлеруа и с битвой перешли реку Самбру. Но операция на правом фланге некотороеколичество замедлилась. На сторону пруссаков перебежал генерал-роялист Бурмон.( Правда, Блюхер отказался взять отступника.) Наполеон повелел маршалу Нею 15 июня взятьвдолг селение Катр-Бра на Брюссельской дороге, чтоб объединить британцев, но тот действовал медлительно и беспорядочно и опоздал это изготовить. 16 июня состоялся большущий бой с прусскими армиями при Линьи. Здесь Блюхер растерял возле 20 тыщ человек, Наполеон – 11 тыщ. Сам прусский командующий был ранен. Во время схватки правитель ожидал, что Ней ударит во фланг Блюхеру, что стало бы катастрофой для прусской армии и, быстрее только, вывело бы ее из роли в кампании. Но и тут французский маршал сплоховал, по странным суждениям послав 1-й корпус меж Катр-Бра и Линьи, где никаких действий не происходило. Прусские войска были разбиты и отброшены, но не разгромлены. 17 июня французы отдыхали, дав, таковым образом, и Блюхеру привести свои войска в распорядок. Около 12. 00 Наполеон разделял от собственной армии 33-тысячный отряд под командованием маршала Груши и выслал его вслед прусской армии. Тем порой дробь французской кавалерии преследовала британцев, какие поспешно отходили из-под Катр-Бра. Это гонение пресек мощный летний дождь с грозой. Наполеон соединился с Неем и двинулся на север по течению на Брюссель. Веллингтон же решил взятьвдолг позицию на плато Мон-Сен-Жан в 22 километрах от Брюсселя, южнее деревушки Ватерлоо. Севернее данной деревни французский отряд отхватил ему отклонение на бельгийскую столицу. Позиция британцев была достаточно мощной, но Веллингтон отдавал себе доклад в том, что победа станет вероятна, вероятнее только, лишь при помощи прусской армии. Известие от Блюхера с обязательством подойти к плато Веллингтон получил, но когда это случится, не знал. Наполеон подошел к английским позициям вечером 17-го числа. У правителя было возле 72 тыщ, у Веллингтона – 70 тыщ человек. Утром 18 июня обе армии расположились друг против друга. Как и барон, Наполеон втомжедухе рассчитывал на подкрепления, какие приведет Груши. [54] Наполеон разумел, что с появлением обеих армий перевес станет не на его стороне, но было два происшествия, какие позволяли ему с оптимизмом глядеть в грядущее. Во-первых, он получил дезориентирующее известие от собственного маршала. Дело в том, что Блюхер подчеркнуто изобразил отход собственных сил, послав маленький отряд далее к востоку. Груши попался на эту удочку, двинул войска вслед за малым прусским отрядом и известил правителя, что главные силы пруссаков отступают и только небольшие силы направляются на содействие британцам. Все было как раз напротив. Во-вторых, Наполеон считал, что ему еще до подхода каких бы то ни было подкреплений удастся нанести поражение британской армии. На рассвете правитель не начал атаку. Генерал Друо сказал, что не может повернуть артиллерию вследствии влажной земли, да и кавалерии сырая земля не союзник. Поэтому Наполеон удалился в ставку в Кайю и проспал там два часа. Затем Наполеон сделал смотр собственным войскам. Эта церемониал впечатлила и самих боец, и Наполеона, и британцев. Воодушевление в армиях было сродни настроениям при Аустерлице. В полдвенадцатого Наполеон отдалприказ приступить схватка. Против левого крыла британцев был раскрыт пламя из 84 пушек, потом в пришествие пошел командующий правым французским флангом Ней. Одновременно была начата штурм на замок Угумон, готовый на противном фланге. Здесь французы встретили ожесточеннейшее противодействие. Через некое время вдали на северо-востоке у Сен-Ламбер показался столбик пыли от передвигающихся войск. Император воодушевился, полагая, что на содействие ему движется Груши, но это был совсем не Груши, а Блюхер. Когда это стало светло, Наполеон также не очень расстроился. Он считал, что Груши следует по пятам за пруссаками и ситуация все одинаково уравновесится. Но склонить чашу весов в свою выгоду необходимо было еще до подхода подкреплений, благодарячему Бонапарт торопился. Против приближающегося Блюхера были ориентированы отряды конницы для сотворения заслонов. На левое крыло и центр британской защиты были кинуты 4 дивизии корпуса д’Эрлона. Генерал допустил просчет, построив наступавших плотными колоннами с недостаточной шириной фронта, и сделав их, таковым образом, комфортной мишенью для британских стрелков и пушек. Впрочем, и сам правитель не дал нападению нужную и своевременную кавалерийскую помощь. Корпус д’Эрлона был шибко расстроен огнем британской защиты и деяниями шотландской конницы. Французские кирасиры Мильо отбросил шотландцев, но левое крыло британцев не было сломлено. Тогда правитель переместил центр тяжести атаки на правое крыло и центр Веллингтона. В 15. 30 ферма Ла-Хэ-Сент была взята левофланговой дивизией д’Эрлона, но эти доли не могли развить успех. Следующими в атаку кинулись конные эскадроны во голове с Неем. Сражение у Ватерлоо. 18 июня 1815 года Это была именитая кавалерийская штурм. Маршал Ней под шквальным ружейным и артиллерийским огнем кверху по склону оченьбыстро приблизился к полосы британской защиты и взломал ее. Веллингтон сам считал, что это, возможно, конец его армии. Но британцы выстроились в расправе и не отходили. Вокруг их квадратных построений кружились французские всадники и доставали врагов длинными пиками, но оставшиеся смыкали ряды. Дело в том, что Ней не обеспечил помощь со стороны пехоты( желая командовал не лишь конницей, а цельным флангом), а поэтому не сумел разбить плотные ряды британских пехотинцев. Но еще ужаснее было то, что маршал не позаботился оттянуть или желая бы испортить оккупированные на британских позициях орудия. [55] Поэтому, когда подтянулись английские подкрепления и отбросил Нея, вдогон французам тут же полетели ядра, нанося кавалерии ужасный ущерб. Следующие атаки французов были в целом так же безуспешны. Постоянно не хватало пехотных и кавалерийских подкреплений, для такого чтоб развить успех на каком-либо участке боя. В конце концов Наполеон собственно повел в бой на Ла-Хэ-Сент гвардию. И в это время на правом фланге французов раздались выстрелы и клики. С 30 тысячами подошел Блюхер. Прусская кавалерия рухнула на французскую гвардию, оказавшуюся меж 2-ух огней. Сам " металлический пруссак " с иной долею войск отхватил отклонение отряду Наполеона. В 8 часов вечера было еще достаточно ясно( стояли наиболее длинные дни в году), и Веллингтон отдалприказ перейти в сплошное пришествие. Французская гвардия, построившаяся в расправе, медлительно отходила, прокладывая себе путь через ряды врага. Английский полковник внеспредложение мужественным французам сдаться и услышал в протест ругательства. Была произнесена и именитая выдумка " Гвардия погибает, но не сдается! " Практически все гвардейцы были уничтожены. На остальных участках французские войска, подвергшиеся атакам новых прусских отрядов, равномерно рассеялись, спасаясь бегством. Всю ночь пруссаки преследовали врага. " Железный барон " и " металлический пруссак " душевно поздравили друг друга с победой. При Ватерлоо французы утратили 25 тыщ, британцы и пруссаки – 22 тыщи убитыми и ранеными. Французы, несчитая такого, утратили фактически всю артиллерию. Веллингтон, обозревая наутро поле боя, сказал в Лондон: " Ничто – несчитая проигранного схватки – не может быть грустнее, чем схватка выигранное ". К границам Франции приближались сотки тыщ австрийцев и сотки тыщ российских. Собирать запасы не было ни времени, ни, как считал Наполеон, значения. В Париже горожане требовали продолжения борьбы, но правитель уже сдался. Он решил, что его дело довольно. 22 июня он повторно отрекся от престола. Из Парижа он направился к сберегаю Атлантического океана. У него созрело заключение присесть на один из фрегатов в порту Рошфор и тронуться в Америку. Но британцы, блокировавшие гавань, не позволили этого изготовить. 15 июля Наполеон взошел на борт британского корабля в собственном любимом мундире гвардейских егерей и треугольной шапке. Англичане приветствовали его со всем поклонением. Вскоре императору огласили, что его помещением присутствия отныне станет уединенный полуостров в южной доли Атлантического океана, присущий Англии, – полуостров Святой Елены. Туда его 15 октября 1815 года доставил фрегат " Нортумберленд ". Наполеон со собственной маленький свитой( маршал Бертран с супругой, генерал Монтолон с супругой, генерал Гурго, верный офицер Лас-Каз, прислуга Маршан и др.) поселился в поселке Лонгвуд. Губернатор острова Гудсон Лоу позволил пленнику, которого не обожал и опасался, воспользоваться определенной волей – бездействовать, колесить верхом, воспринимать гостей. В ином маленьком городе находился британский гарнизон. Были в Лонгвуде и представители стран-победительниц, которых до самой погибели правителя не пускали в его дом. Удивительно, но впрошлом теран всееще оказывал огромное воздействие не лишь на собственных приближенных, продолжавших интриговать и биться за его благоволение, но и на британских боец. Он пробовал новости функциональный образ жизни, изучал французскому языку знакомую девочку, диктовал воспоминания Лас-Казу. Наполеон неприкрыто признавал себя большим полководцем и уверял грядущих читателей в том, что он только желал возвысить Францию. Эти воспоминания стали ценнейшим историческим источником. Но после таковой функциональной деятельности во голове страны и Европы впрошлом правитель никоимобразом не мог привыкнуть к размеренному виду жизни на полуострове Святой Елены. С 1819 года он болел все почаще. Силы Наполеона подтачивал тот же недуг, что и его отца, – рак желудка. 13 апреля 1821 года он начал строчить завещание, в котором распределял родное достаточно существенное актив. Главную его дробь он завещал офицерам и бойцам, сражавшимся под его знаменами, и местностям Франции, пострадавшим от нашествий 1814 и 1815 годов. В крайние дни он неподвижно покоился с раскрытыми очами и не стонал. В 6 часов вечера 5 мая 1821 года этот Большой человек скончался. Стоявшим у его кровати получилось расслышать, как он прошептал: " Франция… армия… авангард ". Через 16 лет тело Наполеона перевезли в Париж, но праздничное перезахоронение состоялось только в 1861 году в храме парижского Дома Инвалидов. Гельмут фон Мольтке В среде противодействующих частей борьбы изредка удается добиться совершенства; но итог свидетельствует, что и бездарность может добиться цели. Соединение прусских армий в соответствующий момент никогда не числилось, по последней мерке прусским генеральным штабом, вособенности блестящей идеей или углубленно ученой композицией. Гельмут Карл Бернгард Мольтке о своей стратегии По легенде, в родное время Юлий Цезарь жаловался перед статуей Александра Македонского. Как же – Александр в возрасте 30 лет уже достигнул классных успехов, а грядущий теран был еще так отдален от собственных эпохальных свершений! До 60 лет ни тот ни иной не дожили. Как, вообщем, и Наполеон Бонапарт, и Густав Адольф… В этом возрасте полководцы выбирают строчить воспоминания, но создатель новейшего манеры военного управления, новейшей стратегии, в которой учитывался тот бросок, который совершило населениеземли в xix веке, классик из классиков – Гельмут фон Мольтке – в 60 еще лишь двигался к верху собственной славы. К несчастью, конкретно его государство стала ключевой виновницей тех ужасных бедствий, какие рухнули на Европу в веке двадцатом. Прекрасно отлаженная, прошедшая испытание в поединках немецкая боевая машинка так и не сумела остановиться на достигнутом в эру Бисмарка и его блестящего ассистента – руководителя генерального штаба. Может, немцы очень уверовали в несокрушимость собственной армии? И немудрено! Имея во голове ее такового человека, как Мольтке, разрешено решить, что все действия хотькакой борьбы разрешено предвидеть, просчитать, распланировать. Надо лишь вооружиться пером, линейкой и транспортиром, опоясать себя таковыми же вдумчивыми, педантичными, усидчивыми коллегами… И тогда войско выйдет на предел в указанное время, там ее повстречает обреченный на неуспех враг, бой начнется и кончится буквально в срок и с необходимым итогом, и главнокомандующий, поставив заключительную галочку, доложит монарху: " Сражение происходило в четком согласовании с пожеланиями Вашего Величества ". Так, как это делал незабвенный " Большой молчальник ". Со пор Тридцатилетней борьбы в xvii веке Германия оставалась раздробленной на герцогства, царства и княжества, враждовавшие друг с ином наиболее деятельно, чем с наружными врагами. Этим воспользовались крупнейшие державы, любая находила тут опору в том или другом владении, всех устраивало неимение на собственных границах – западных или восточных – очень мощного соседа. Этим воспользовались и полководцы, в частности Наполеон, поставивший большаячасть германских государей в оскорбительное состояние, бивший их поотдельности. Естественно, чересполосица в Германии препятствовала стандартному экономическому росту, германские буржуа не были соперниками французам или британцам в вопросе отношений с колониями. Уже в xviii веке прогрессивные деятели Германии разговаривали о необходимости соединения германских земель. В роли же объединителя могли выступить два страны: Австрийская империя или усилившаяся к этому времени Пруссия. В связи с этим были два варианта пути такового соединения: " великогерманский ", когда германские земли, а втомжедухе венгерские и дробь славянских оказывались под властью Габсбургов, и " малогерманский " – соединение только германских областей под властью Гогенцоллернов. Наполеон четко показал германцам всю невыгоду их распыленного расположения. Германские княжества показали всю свою экономическую, политическую, военную бессилие; благодаря императорским перекройкам европейской карты стала очевидной условность сформировавшихся исторических пределов данных княжеств. В победе над Наполеоном на поле схватки под Лейпцигом и позже при Ватерлоо немцы( пруссаки, саксонцы и остальные) игрались уже заметную роль, они уже могли произносить о государственной гордыни, о огромных способностях, открывшихся перед их государством. С иной стороны, воздействие переживших революцию французов( что нашло отображение и в кодексе Наполеона) отразилось и на развитии социально-экономического строя внутри Германии. Еще когда Бонапарт фактически всецело правил континентом, та же Пруссия вульгарна на суровые реформы буржуазного нрава. Венский конгресс 1815 года, естественно, не сотворил германского монолита, но потрясения первой четверти xix века отдали толчок к развитию в Германии объединительных веяний. Пруссия же неуклонно двигалась к тому, чтоб начинать основным проводником данных действий. Страшная трагедия в сражению при Йене в 1806 году не лишь поставила Пруссию на колени, но и содействовала бурному росту здорового национализма, функциональным розыскам путей усиления страны во всех отношениях. Было отменено крепостное преимущество, проводились остальные реформы буржуазного нрава. Это в совершенной мерке и чуток ли не в первую очередность касалось и военного дела. Здесь даже при наступлении периодов реакции в последующие полвека стабильно сохранялось направленность на модернизацию. Главным шагом стало вступление еще во время наполеоновских войн повальной воинской повинности. Это превращало армию в национальную. Представители буржуазного класса, какие сейчас обязаны были работать, были наиболее интеллигентны, что раскрывало перед военачальниками огромные виды по обучению и перевооружению войска. Увеличилось численность командиров, и офицерский состав упорно отучали глядеть на представителей низшего сословия сверху книзу. Улучшение сотрудников позволило вести тактическое раздробление огромных масс на сравнительно маленькие отряды. В армии были отменены телесные наказания. Срок службы был основательно сокращен. Это позволило обладать в стране огромное численность обученных войск, какие разрешено было воодушевить во время борьбы, – по окончании службы человек некотороеколичество лет оставался в запасе, а " текучесть " сотрудников в работающей армии увеличилась. Были предприняты и шаги по так называемому " вооружению народа ". В Пруссии была создана особенная народная полиция – ландвер. Конечно, он владел ограниченными способностями, а бойцы ландвера непрерывно становились объектом шуток со стороны кадровых боевых, но такое ополчение дозволяло помогать соответствующий дух наиболее широких масс народонаселения, жить военное обучение большего числа людей. Реформа 1860 года основательно понизила смысл данных долей, какие у властей вызывали правосудные опаски, но в следующих войнах прусское доминирование все же могло применять ландвер для несения тыловой и охранительной службы, не отвлекая для этого доли постоянной армии. В повышении нравственного духа армии главную роль игралась официальная пропаганда, в школе учителя некотороеколичество десятковлет развивали деток в военно-патриотическом духе. К 60-м годам Пруссия владела, можетбыть, более послушными бойцами, какие были способны не нестись под огнем врага, блюсти дисциплину в самых экстремальных ситуациях. Способствовало этому и проведение постоянных учений. Впрочем, тут непрерывно конкурировали две веяния – реально-боевая и плацпарадная. Слишком уж увлекались военачальники, возглавляемые самими августейшими лицами, формальной стороной дела, " красивистикой ". " Рота, которая может отлично войти церемониальным маршем, – заявлял один из прусских правителей, – сходит отлично и на врага ". На плацу батальоны и полки виртуозно делали перестроения, военные порядки веселили глаз прямотой рядов. В итоге на 2-ой чин отходило настоящее исследование новейших критерий, в которых будетнеобходимо новости бой, а конкретно – плотного огня врага. Сомкнутый строй был совсем негоден при нападению под обстрелом. Это плохо отразилось на деяниях прусской армии, вособенности во франко-прусскую войну. Пришлось прямо на поле боя отказываться от торжественных приемов, от ударной стратегии типа " напролом ". Изменения, коснувшиеся вооружения, лучше только были заметны на образце ружей. Прусские бойцы были вооружены игольчатыми ружьями Дрейзе, заряжавшимися с казны. Так как техника такого времени еще не решила трудности с удалением после выстрела из ствола железной гильзы, заключительную делали из бумаги, чтоб она сгорала при выстреле. Капсюль же невозможно было закрепить на узкой картонной гильзе, и его довелось отнести в середину патрона. Чтобы вызвать этот капсюль, ударник обязан был до проломить бумажную гильзу и войти чрез целый заряд пороха; благодарячему он получал форму длинной узкой иглы, которая ломалась при малейшей поломке в ружье или патроне. Для этого прусские бойцы имели некий резерв игл. В родное время тайна этого ружья стал популярен боевым остальных государств, но те отказались от перевода на это орудие собственных армий, таккак ружья Дрейзе требовали наиболее высочайшей технической культуры солдатской армии. Пруссия могла это себе позволить, таккак повальная воинская обязанность конкретно таковой массой снабжала армию. Ружья Дрейзе позволяли новости в три раза наиболее частый пламя, а основное – обманывать ружья в лежачем расположении, что приводило в окончательном результате к еще наименьшим утратам. На возвышенности была и прусская артиллерия. Здесь были введены в действие железные( а не бронзовые) пушки рождавшейся империи Круппа. Его орудия также заряжались с казны. В 1857 году регентом Пруссии при слабоумном Фридрихе Вильгельме iv стал его брат Вильгельм, отличавшийся реакционными взорами и крупными амбициями. Вскоре он стал прусским владыкой. Вильгельм i был достаточно отдален от идей германского соединения, но он, непременно, стремился территориальных приращений для собственной страны. Прусскую корону Вильгельм оценивал наиболее, ежели вероятную германскую. Но и для настолько " непрогрессивных " целей ему нужно было увеличить регулярную армию. С данной целью в 1860 году повелитель совместно с инициативным и могучим боевым министром Рооном проводит военную реформу. Вообще-то, сущность новейшей реформы встречалась королю во полностью реакционном духе. Одной из основных целей было творение вымуштрованной, верной королю неизменной армии, лишенной буржуазного вольнодумства, что вособенности волновало правящий бесчеловечный класс после революционных событий 1848 года. " Мне не необходимы в армии ни студенты, ни состоятельные люди ", – заявлял Вильгельм i. Кроме такого, удар наносился и по роли ландвера. Однако беспристрастно конфигурации вправду усилили прусскую армию. По перестройке 1860 года, контингент, развгод призываемый в ряды армии, был увеличен на 66 %. Срок реальной службы был продлен с 2 до 3 лет. Общий срок службы в армии и запасе рос с 5 до 7 лет. Образовывались вспомогательные доли, обеспечивавшие дополнение неизменной армии. Ландвер был сокращен – он растерял два собственных младших возраста( 25–27 лет), отошедшие в запас неизменной армии. ныне в ландвере находились люди, выслужившие сроки присутствия в неизменной армии и ее запасе. Эта народная полиция предназначалась лишь для тыловой службы. Все эти меры привели к тому, что состав прусской армии в мирное время был удвоен, во время борьбы количество армии осталась, в общем, бывшей – 350 тыщ человек, – но полностью неизменной армии без примеси ландвера. Армия омолаживалась и становилась монотонной. Либеральная буржуазия немедленно истока борьбу против таковых нововведений. Ландтаг отказался дарить средства на новейшие полки. Вильгельм уже находился на границы отречения от престола, когда он призвал( в 1862 году) выручать состояние 1-го из фаворитов милитаристов – Отто фон Бисмарка. Став головой правительства Пруссии, " металлический канцлер " повел твердую линию на войну. Вся активность Бисмарка разговаривала о том, что повышение армии – нужный шаг в свете грядущей борьбы за соединение Германии. В различие от собственного патрона, этот целенаправленный, чрезвычайно разумный и твердый дипломат видел собственной целью не возвеличивание Пруссии, а восстановление могущественной Германии. " Железом и кровью " намеревался он воплотить эту мишень. Для этого требовалось усмирить оппозицию внутри страны( что он с успехом и сделал); вправду увеличить вооруженные силы; вывести Австрию из Германского союза, склонить на свою сторону или подчинить силой остальные германские страны, предотвратить сопротивление со стороны европейских держав – этого канцлер достигал как дипломатическим( что для него было лучше), так и боевым методом. Хорошо бы заявить, что вот тогда и выдвигается на предшествующий чин Гельмут фон Мольтке, который сотворил новейший тип прусской армии и т. д., и т. п. Однако, к огорчению, мы лишены таковой способности. Дело в том, что Мольтке к моменту назначения Бисмарка уже 5 лет выполнял функции головы Генерального штаба. Но его роль в определении прусской политики была ничтожна, приэтом даже в боевом отношении. Здесь владельцами были Роон и сам повелитель. Штаб еще не заполучил такого большого смысла, которое отличало его в австро-прусскую войну, франко-прусскую войну, да и в следующем. Мольтке практически не воспринимал нималейшего роли даже в военной перестройке 1860 года. Казалось, этот стареющий умеренный человек так и остается неизвестным владельцем синекуры в бюрократическом установке собственной страны, но вышло подругому. Гельмут Карл Бернгард Мольтке родился 26 октября 1800 года в городе Пархим в Мекленбурге. Отец его был обедневшим прусским дворянином и скоро поступил на военную службу к датскому королю. Именно тут, в издавна потерявшей былое достоинство Дании, получал образование и его сын. В 1818 году Гельмут закончил Кадетский корпус в Копенгагене. Военные историки, восхищаясь трудолюбием Мольтке, а с иной стороны, выделяя неожиданность его возвышения потом, часто отмечают, что корпус этот давал чрезвычайно малые знания. Впрочем, для службы в датской армии, к которой Гельмут Мольтке начал в 1819 году, возможно, достаточные. Однако Мольтке хотелось большего: из карьерных суждений он перебрался на наиболее перспективную обязанность в прусскую армию. Произошло это в 1822 году. Вскоре юный офицер поступил в Берлинскую военную академию, которую окончил в 1826 году. Гельмут Мольтке вправду показал огромные возможности и прилежание в науках. К моменту окончания академии он уже наиболее или наименее вольно обладал несколькими языками. Когда позже он стал начальником генерального штаба, то заявлял уже не лишь на германском и датском, но и на турецком, российском, французском, британском, итальянском языках. Между иным, конкретно он перевел на германский язык строгий труд лорда Гиббона " История падения Римской империи ". Мольтке основательно увлекался военной историей и географией, хорошо обладал пером, приэтом писал не лишь военно-научные труды, какие мы еще не раз упомянем, но и художественные творения – вирши и новеллы. В 1827 году Мольтке стал начальником дивизионной школы, в 1828 году был причислен к генштабу, а в 1833 году был переведен в него как неизменный работник. Мольтке определили в топографическое бюро – одно из водящих отделений генштаба такого времени. Здесь следует заявить некотороеколичество слов об организации этого военного ведомства до прихода к управлению им богатыря предоставленного очерка. Генеральный штаб получил большущий импульс для развития в начале xix века. Здесь сосредотачивались последовательно настроенные деятели, какие были не лишь проводниками реформаторских идей для армии, но и идеологами борьбы против французского ига. После победы над Наполеоном шеф генерального штаба Грольман придал собственному ведомству явный нрав: он видел штаб школой, через которую в мирное время пропускается существенное количество хороших офицеров. Офицер генерального штаба был избавлен от канцелярской работы, от мобилизационных мелочей и мог практическиполностью посвятить себя исследованию военного художества. Подготовка офицера генштаба растягивалась на 9 лет: 3 года академии и 6 лет причисления, в движение которых отбывался так именуемый топографический ценз, выполнялись разные работы при Большом генеральном штабе – составлялись военно-географические описания, разрабатывались отдельные задачки, зимой и на полевых поездках проходила стажировка в штабе корпуса и работа в строю. Академию заканчивала только половина принятых, из причисленных же в ведущий штаб переводилась только треть. Служба в нем проходила только 3–4 года, а потом следовало отчисление и новейший подбор на высшие должности. Так достигалось неимение кастовости тружеников генштаба. Уже в 1814 году было сформировано три главных отделения Большого генерального штаба, любое из которых специализировалось на исследовании французского, австрийского или российского фронта. Хоть эти отделения и разрабатывали планы вероятных войн, но были не чрезвычайно знатными организациями, так что жить эти планы кампаний в жизнь никто особенно не торопился, да и не считал необходимым. В случае конкретной опасности доступный осуществлению чин разрабатывал человек, выделенный командующим армией. Таким образом, до Мольтке компетенция Большого генерального штаба в составлении плана оперативного развертывания и разработке главных идей борьбы была ничтожна и носила вбольшейстепени нрав учебно-подготовительных и статистических работ. В 1819 году Грольман в добавление к трем главным отделениям сформировал и военно-исторический департамент. великий ведущий штаб таковым образом получил аппарат, с поддержкой которого мог воздействовать на формирование военной идеи в армии. Руководящее смысл это деление получило уже при Мольтке. Была организована и картографическая служба по съемке всей местности страны. В 1821 году Грольман обязан был вручить в отставку. При последующем начальнике – Мюфлинге – ведущий штаб был выделен из состава военного министерства, тогда он получил заглавие Большого генерального штаба. Но на самом деле с уходом Грольмана он потерял былое смысл. Но вернемся к Мольтке. В 1835 году прусский капитан сделал огромное странствие на Восток. В Стамбуле он был представлен султану Махмуду ii и по его просьбе остался в турецкой армии в качестве инструктора. Мольтке принял роль в реорганизации данной армии, в фортификационных работах, в организации защиты проливов. Он втомжедухе находился в турецких армиях во время походов на курдов, в Египет и в Сирию в 1839 году.( Кстати, турецкая войско была разбита египетским султаном Мехмедом-Али.) Во время данных походов Мольтке со всей тщательностью реального ученого и сразу с германской педантичностью, коей был самим воплощением, изучил верхнее движение Тигра, дотоле неизвестное географам. О Турции он написал увлекательную работу " Письма о состоянии Турции и событиях в ней ", которая имела достаточно большущий успех – еще продолжительно имя Мольтке ассоциировалось конкретно с данной работой. Позже у него получился труд о русско-турецкой борьбе 1828–1829 годов, в котором создатель показал себя честным и вдумчивым боевым теоретиком. Под псевдонимом Мольтке напечатал ряд чрезвычайно суровых политически-исторических статей. Так, в 1843 году он определил военное смысл появившихся сравнимо нетакдавно в Европе стальных дорог. По возвращении на прусскую службу Гельмут Мольтке продолжал в главном образовательно-теоретическую и литературную работу. В 1848 году он был назначен начальником отделения генерального штаба, потом начальником штаба корпуса, а позднее он был приставлен к сыновьям Вильгельма в качестве их военного наставника. Мольтке отлично обладал техническим рисунком. Так, он своимируками выполнил первую съемку окружностей Константинополя, а в возрасте 45 лет, когда сопровождал царевича Генриха в Риме и имел много вольного времени, сделал съемку 500 квадратных верст окружностей Вечного городка и нанес на этот чин все данные, представлявшие энтузиазм в археологическом и художественном отношении. Эта диаграмма была издана большим Александром Гумбольдтом. В 1855 году Гельмут был назначен адъютантом при Фридрихе Вильгельме – будущем императоре Фридрихе iii. С ним он посетил в Париже, Лондоне, Санкт-Петербурге, Москве. Он вообщем объездил практически все европейские главногогорода, в которых пристально знакомился не лишь с достопримечательностями, но и с военной организацией страны. Об адъютанте старшего сына Вильгельма к тому моменту в прусских верхах уже полностью сформировалось мировоззрение как о человеке непременно образованном, огромном знатоке военной летописи и географии и при этом – полностью светской особе. Всем было понятно, что Мольтке – первый танцор при дворе, что он обожает охотиться на зайцев в Силезии… Была у него царапина нрава, которая не укладывалась в салонные критерии, – Мольтке был чрезвычайно замкнут. В будущем, когда его выяснят совершенно с иной стороны, покажется прозвание " Большой молчальник ". А покуда даже предназначение Гельмута Мольтке осенью 1857 года начальником генерального штаба не вызвало нималейшего резонанса. Ставший нетакдавно регентом Пруссии Вильгельм поставил на не самый-самый принципиальный пост вежливого, лояльного к власти человека не без наград; на данной должности стареющий придворный( желая он был на тот момент младшим из генерал-майоров Пруссии), можетбыть, тихо проведет остаток дней. Вершина не самой блестящей, но благородной военной карьеры прусского аристократа. Тем наиболее что в связи с совершенным неимением строевого стажа Мольтке не мог быть назначен даже командиром бригады. Принято полагать, что ведущий штаб расцвел при Мольтке. Так оно в общем и имеется, но вышло это далековато не сходу. Сначала новому начальнику довелось вести кропотливую работу для такого, чтоб приготовить разумных, интеллигентных, обширно думающих, инициативных помощников. Только со порой генштаб стал требовать на ключевую роль в руководстве большинством действий в стране, связанных с борьбой. В этом деле Гельмут Мольтке показал внезапный для почтивсех острый ум, знание управлять, способность творца школы. Он лучше почтивсех коллег смог поймать веяния времени, взятьвтолк смены, происшедшие в экономике, технике новейшего времени и привести военное дело в соотношение с данными сменами. Находясь, по сути, в расположении наблюдающего со стороны в движение всей собственной длинной военной карьеры, будучи, казалось бы, кабинетным ученым, Мольтке сообразил и систематизировал все, что пропустили злые вояки-практики. Русский генерал Драгомиров, находившийся при прусском штабе во время австро-прусской борьбы, писал: " Генерал Мольтке принадлежит к числу тех мощных и редких людей, которым глубокое абстрактное исследование военного дела практически заменило практику ". Весь ведущий штаб в 1857 году состоял из 64 офицеров, 18 из которых образовывали великий ведущий штаб. Через 10 лет штаб уже подрос до 119 офицеров, в том числе 48 – в Большом генеральном штабе. В работах крайнего участвовало, несчитая такого, 30 причисленных к генеральному штабу юных испытуемых офицеров. По инициативе новейшего руководителя стали еще почаще проводиться занятия по стратегии и стратегии – на картах и методом полевых поездок, во время которых слушатели тренировались в исследовании и оценке местности, выборе позиции, оценке обстановки и отдаче указов. За первые 13 лет на посту руководителя генерального штаба Мольтке провел 9 полевых поездок, немало времени посвящал тактическим задачам. Обычно ими правили начальники отделений Большого генерального штаба, но в конце года Мольтке сам сочинял поручение и создавал собственно в собственном кабинете, в пребывании только Большого генерального штаба, разбор решений. Огромное интерес Мольтке уделял, естественно, работе собственного военно-исторического отделения. В 1862 году военно-историческое деление издало " Историю итальянского похода 1859 года ". Уже чрез три года после борьбы, в неимение четкой и совершенной информации об данной борьбе, Мольтке выступил с критически написанным трудом. Начальник генерального штаба жаждал ознакомить прусскую армию с новыми явлениями в современной борьбе, отдать верное объяснение кампании 1859 года и изготовить из нее надлежащие выводы. Агенты Мольтке находились и в США во время Гражданской борьбы, доклады оттуда шеф генштаба кропотливо учил и анализировал со своими учениками и товарищами. Военно-историческое повествование перевоплотился в дискуссия острых вопросов современной стратегии и стратегии, и эта стиль исторической оценки легла в базу и следующих исторических трудов прусского генерального штаба. Статьи Мольтке различали ясность и четкость изложения, колоритное различение основных идей и стальная логика доказательств. Следует заявить некотороеколичество слов о военной теории Мольтке. Начальнику генерального штаба было достаточно трудно деятельно биться за новейшие взгляды в данной теории. В данной области науки уже издавна всецело властвовало почтение перед наполеоновским художеством. Столкнуть с этого пути поседевших за своими письменными столами прусских экспертов было фактически нереально. Мольтке же считал, что стратегия Наполеона не является панацеей. Более такого, в новейших критериях, в которых приходится новости войну в Европе, она приведет к огромным утратам. Однако чтоб не беспокоить маститых стариков, Мольтке предпочитал строчить книжки наиболее практического нрава: " О фланговых позициях ", " О глубине походных колонн ". Гельмут Мольтке отдавал себе доклад в том, что не лишь само схватка является полем для деятельности военачальника, – он жаждал охватить взором втомжедухе предварительные и " промежуточные " трудности, заслуживающие перед армией. " В большинстве случаев деяния показывает перед нашими очами только происшествия борьбы, скрывая от нас внутренние предпосылки, – писал военачальник, – бои и сверкающие подвиги образуют ясные пятна, о которых любой добровольно читает; затруднения с довольствием, трудности переходов, бивачные потеря, мучения в госпиталях и опустошение страны являются теневой стороной; учить заключительную тяжело и некрасиво, но, тем не наименее, очень нужно ". Особый энтузиазм у руководителя прусского генштаба вызывала мобилизация. Мобилизационный чин был переработан под управлением генерального штаба таковым образом, что сроки, за какие вырастала прусская войско военного времени, стали существенно меньше подобных сроков у возможных врагов. Вопросы мобилизации, переброски, координации и обеспечения войск были конкретно увязаны с вопросами развития и применения стальных дорог и телеграфа. При Большом генеральном штабе была создана жд секция. В 1859 году Мольтке получилось вытребовать на образовании особенной жд комиссии из представителей германских стран. В планах грядущих войн он огромное интерес уделял применению немногочисленных покуда, но настолько принципиальных рельсовых рядов. Постепенно Мольтке пришел к понятию, что стальные пути разрешают жить мобилизацию, переброску и обеспечение войск на совсем новейших началах. Огромные армии могли скоро расти у пределов агрессивных стран. Начальник штаба при определении места сбора армии отдавал жд станциям отличие перед пт, имевшими остальные стратегические достоинства( угрожающими флангу врага и т. п.). Продовольственной основанием благодаря новеньким дорогам вместо приграничных крепостей стала вся территория оставленной в тылу близкий страны. Сосредоточение долей войска на концах различных жд ветвей тесновато увязывалось в понимании Мольтке и с чертами предстоящего развития их пришествия. Выдающийся военачальник пришел к идеи о том, что сосредоточенное передвижение всей армии не владеет нималейшего значения. Многочисленная( еще наиболее, чем век обратно) колонна продолжительно создается в месте сбора, потом растягивается в походе на немало 10-ов км. К полю боя передовые доли подходят на некотороеколичество дней ранее хвоста колонны. Вся тропа какоказалось опустошена, трудности со обеспечением ослабляют армию. В трудах и речах руководителя генштаба возникает термин " гадкая крайность концентрации ". Этому принципу Мольтке противопоставляет собственный известный девиз: " Врозь идти, совместно бороться ". Идеалом для прусского новатора является концентрическое перемещение различных долей по различным дорогам к заблаговременно намеченному полю генерального схватки. Армии эти обязаны не сомкнуться, а вылезти, как половинки щипцов, к вражескому войску с 2-ух сторон, стукнуть по нему с флангов, опоясать и убить. Естественно, таковой подъезд требовал точного взаимодействия отдельных руководителей, чему содействовали потянувшиеся за армией телеграфные провода и сами взгляды командования, которых придерживался Мольтке. Когда генерал уже был фактическим головой прусской армии, он предпочитал возвращать не четкие указы, а директивы, позволявшие командирам обнаруживать определенную независимость. В принципе, во время боя Мольтке выступал в первую очередность как голова школы, перекладывая главную конкретную работу на помощников и воспитанников. Основные указания он мог сказать командирам за день до намечавшегося схватки, а позже сохраниться в ставке в 20 километрах от поля боя в движение только фатального дня. Не все командиры, естественно, оказывались на возвышенности расположения, немало было военачальников старенькой школы, но кропотливо проработанные планы, высочайший степень стратегического художества Мольтке и его штаба, описанные достоинства, имевшиеся в прусской армии, вконцеконцов, бессилие врага позволяли скомпенсировать такие недочеты. Мольтке непревзойденно разумел и те запросы к стратегии, какие предъявляло новое оружие. Ему довелось много постараться для такого, чтоб в армии желая бы частично была изжита древняя ударная стратегия. Он не желал отгонять войска в атаку на пламя неприятеля хотькакой ценой. Другое дело, что ружье пруссаков в первых 2-ух войнах( датской и австрийской) так превосходило ружье врага, а долями командовало столько ортодоксальных руководителей, что массированные, ударные атаки сомкнутым строем все-же совершались. Задача перенесения упора в нападению на ружья и вероятный в этом случае строй была тем труднее, что до 1888 года в силе оставался армейский утомившись 1847 года, наложенный под собственным управлением Вильгельма. Строй " локоть к локтю " был чуток ли не " священной коровой " старенького прусского генералитета. Мольтке доводилось дарить только усмотрительные советы: в начале боя обращаться защиты, отдать сопернику натолкнуться на наш пламя и понести утраты, а потом уже инициативно перейти в пришествие. Принц Фридрих Карл когда-то буквально охарактеризовал таковой принцип: " Надо приступать схватки, как Веллингтон, а заканчивать, как Блюхер ". [56] На самом деле, во время схватки такие советы не чрезвычайно нередко исполнялись, таккак прусская войско по стратегии, разработанной тем же Мольтке, вначале была нацелена на атаку – подругому длячего было охватывать врага своими щипцами с флангов. Не сходу научились и верно применять красивую прусскую артиллерию – она плелась в хвосте обозов еще в кампанию 1866 года; в новейших критериях, когда войска прямо с похода входили в бой без подготовительной расстановки, прусские батареи могли бы чрезвычайно понадобиться конкретно передовым долям. Там же, в хвосте колонны, продолжительно находилась и кавалерия, покуда военачальники, и в первую очередность голова генштаба, не сообразили, что применять ее разрешено не лишь в качестве запаса. Очень продолжительно Мольтке не удавалось достигнуть огромного престижа в армии. Он не состоял в непосредственный переписке с боевым министром. В 1859 году ему довелось с битвой выбивать у военного министерства данные по пропускной возможности стальных дорог Пруссии, какие были нужны в свете вероятной в том году мобилизации. Без роли руководителя генштаба была проведена перестройка 1860 года, не позвали Мольтке и для составления " Наставления для огромных маневров " в последующем году. Даже во время борьбы с Данией в 1864 году, которую непрерывно записывают в имущество этому большому военачальнику, он занимал подчиненное состояние, только к концу кампании завоевав симпатии и доверие Вильгельма и Бисмарка. Что уж произносить, ежели даже выводы из борьбы с Данией шеф генерального штаба Пруссии обязан был издать в печати как личное лицо! Несмотря на то что по должности Мольтке положено было быть в курсе наружной политики страны, почтивсе материалы ему передавали из министерств выборочно, с опозданиями и не впору, почтивсе вещи он спрашивал из газет и неофициальных источников. Лишь в 1866 году Мольтке полностью доказал свою " профпригодность " и после этого уже неуклонно продвигался к установлению собственной гегемонии в делах армии. Во время франко-прусской борьбы он уже был не лишь автором всех планов, но и фактическим командующим армией. Он деятельно вмешался в заключение политических вопросов, интриговал против Роона и даже Бисмарка, в иное время совместно с " стальным канцлером " вырывал у короля нужные указы. Вильгельм, Мольтке и Бисмарк сочиняли в конце 60—70-х годах типичный триумвират, правивший государством. Самого руководителя в значении вмешательства во внутреннюю политику страны перещеголяли его профессиональные подчиненные, " полубоги " – так стали именовать в армии офицеров генштаба. Верди-дю-Вернуа, ставший идеологом прикладного направленности в преподавании военного художества, получил в родное время обязанность военного министра. Каприви стал наместником Бисмарка на посту канцлера. Вальдерзее был фактическим управляющим генштаба с 1882 года и чрезвычайно авторитетным политиком, кстати интриговавшим, как и двое прошлых его коллег, против Бисмарка. Мода на мундир офицера генерального штаба оставалась в силе длинные годы после погибели Гельмута фон Мольтке. Война против Дании носила для Пруссии как бы предварительный нрав перед наиболее суровыми свершениями. Она свершилась в 1864 году, а союзниками пруссаков выступила государство, против которой и было ориентировано основным образом лезвие бисмарковской политики – Австрия. В 1863 году на датский престол взошел христианин ix из германской династии Глюксбургов. Немец на датском троне, несомненно, не был известен. Чтобы притянуть к себе симпатии датских патриотов, христианин ix 18 ноября 1863 года ввел в Дании очень либеральную конституцию, по которой Шлезвиг объявлялся неотъемлемой долею датского страны. Против этого выступил Германский альянс, мастерски направляемый Бисмарком. После такого как Дания отказалась аннулировать новейшую конституцию, Германский альянс принял заключение о посылке собственных войск в Гольштейн, который казенно был долею этого союза. Уже в конце ноября союзные войска Саксонии и Ганновера вступили в пределы Гольштейна. Не удовлетворившись занятием Гольштейна и Лауэнбурга, Австрия и Пруссия вместе в ультимативной форме снова потребовали отмены датской конституции. После отличия Данией австро-прусского ультиматума 1 февраля 1864 года начались боевые деяния. Австро-прусские войска количеством возле 60 тыщ под командованием прусского фельдмаршала Врангеля, выдвинувшегося в революционном 1848 году, вытеснили ключевые силы датских войск с укрепленной позиции у Данневирке. Ведя оборонительные бои, датчане медлительно отступали на север. Произошло некотороеколичество любознательных для боевых историков битв на море, какие, вообщем, огромного воздействия на формирование событий не оказали. 12 мая по предписанию Дании было заключено короткое перемирие до 26 июня. Во время этого перемирия главнокомандующим вместо Врангеля стал царевич Фридрих Карл, а начальником его штаба был назначен Мольтке. С восстановлением военных действий австро-прусские войска заняли полуостров Альс, а к 14 июля оккупировали всю Ютландию до Скагена. 16 июля 1864 года было заключено 2-ое перемирие, а 30 октября стороны подписали Венский мир, по которому Дания растеряла Шлезвиг и Гольштейн, захваченные Пруссией и Австрией поэтому. Территория герцогства Лауэнбург осталась за Данией, но чрез год герцогство было продано Пруссии за два с половиной миллиона талеров. Дания в итоге борьбы растеряла 20 процентов народонаселения. Позиции и престиж Пруссии грубо усилились. Но свою задачку овладения Килем она не решила. Поэтому государство сходу же стала готовиться к последующей борьбе, борьбе с Австрией за лидерство в Германском объединении. Для датчан битва вылилась в постоянное отклонение, благодарячему новейшую стратегию и стратегию Пруссия в совершенной мерке проверить не сумела, как и представить достоинства организации собственной армии. Более такого, почтивсе боевые спецы уверились в преимуществе конкретно австрийцев с их ударной стратегией. Осторожные деяния пруссаков когда-то не вязались с совершенным уклонением датчан противиться. Мольтке же, как уже было произнесено, еще не имел совершенной власти над армией. Поэтому на рецензенту Бисмарка, которую тот выложил по поводу недостаточной подготовленности войск и некой неразберихи во время поединков и походов, тихо отвечал, что ответственность лежит не на нем, а на Альбрехте фон Рооне и принце Фридрихе Карле. " Устройте кампанию умышленно для генерального штаба, – типо произнес " Большой молчальник " " железному канцлеру ", – и вы увидите, как мы умеем сражаться ". Такая битва свершилась в 1866 году. Бисмарк счел вероятным выступить против Австрии уже беспрепятственно. Поводом для борьбы стал деление добытых в борьбе с Данией земель. Австрия не могла прибавить приобретенный ею Гольштейн к собственной местности, благодарячему требовала на образовании в Шлезвиге и Гольштейне независимого страны. Пруссия возражала. В некий момент Бисмарк обвинил Австрию в нарушении критерий Гаштейнской конвенции [57] – Австрия, мол, не пресекала антипрусской агитации в Гольштейне. Когда Австрия в протест поставила этот вопрос перед Союзным сеймом, Бисмарк предупредил, что дело касается лишь Пруссии и Австрии. Сейм, тем не наименее, продолжал обсуждать эту проблему, и Бисмарк аннулировал конвенцию и представил в Союзный сейм предписание по преобразованию Германского союза и исключению из него Австрии. Он выдвинул официальную программу соединения с резким ограничением суверенитета отдельных германских стран, с творением одного парламента, с соединением всех вооруженных сил под управлением Пруссии. Предложение Бисмарка сеймом было отвергнуто. Войне предшествовала длинная дипломатическая подготовка. Бисмарку получилось создатьусловия доброжелательным нейтралитетом России и даже Франции. Италия хозяйка истока боевые деяния против Австрии, приковав значимые силы крайней к Венецианской области. Прусское руководство тайком поддержало венгерских революционеров, поставив правителя Франца Иосифа перед опасностью восстания в тылу его " лоскутной " державы. Однако, как зрим, канцлеру довелось довольно неприкрыто сообщить о собственных планах по соединению Германии при лидирующей роли Пруссии, что перетянуло на австрийскую сторону ряд германских стран. Пришлось улаживать и внутренние трудности в Пруссии. Далеко не все там хотели данной борьбы и ожидали от нее огромных успехов. Даже сам Вильгельм i не сходу согласился развязать боевые деяния. Бисмарк приложил много усилий для такого, чтоб сотворить иллюзия превентивной, оборонительной борьбы со стороны Пруссии. Именно Австрию он выставил с поддержкой прусских газет виновницей братоубийственной кампании 66-го года. Ему тем проще было принудить правителя главным приступить подготовку к борьбе, что в Пруссии на тот момент были введены наиболее инновационные критерии мобилизации. Австрия же обязана была начать к сбору армии еще ранее – таккак ее полки умышленно создавались подальше от государственных территорий, какие они представляли. Мобилизация, которую начали итальянцы, принудила австрийцев делать правильно. Бисмарк же принудил врага начать к еще наиболее масштабной подготовке. До сведения австрийских политиков канцлер умышленно довел скрытые планы, какие сооружал Гельмут Мольтке. Начальник генштаба пренебрегал не полностью ему понятными политическими принципами – не ходить зачинщиком борьбы, – а исходил лишь из военной необходимости. Мольтке считал, что прусская войско достигнет огромных и скорейших успехов, ежели начнет делать без дипломатических предостережений. Это было верно, но как же быть с соображением европейской общественности? Бисмарк был против, но австрийцам рисунок мобилизации " по Мольтке " подбросил, и Маршальский комитет империи принял заключение увеличить контингент собственных войск в Богемии. Прусская литература, контролируемая канцлером, немедленно раздула эти деяния до размеров широкомасштабной подготовки к борьбе. Когда австрийцы попробовали повлиять на газетчиков, Бисмарк обвинил их в секретной мобилизации. 27 апреля Австрия огласила общую мобилизацию, в мае свою мобилизацию истока и Пруссия( указы о ней Мольтке и Бисмарк практически с битвой выдернули у короля). Естественно, прусская мобилизация прошла гораздо удачнее австрийской, под ружьем оказалось более резервных формирований, бойцы главный армии были отлично обучены, австрийцы же этим похвалиться в совершенной мерке не могли. 7 июня пруссаки начали к изгнанию австрийцев из Гольштейна. 11 июня австрийский посол был отозван из Берлина. Только 14 июня комитет Германского союза постановил воодушевить на содействие Австрии 4 корпуса из представителей средних и небольших германских стран, а уже на последующий день пруссаки начали боевые деяния против еще толком не сформированных германских армий. Только саксонские войска( 23-тысячный корпус) были заранее приведены в подготовленность и отошли из Саксонии, куда вторглись пруссаки, в Богемию – навстречу австрийской армии. Таким образом, прусская войско обязана была делать на 3-х боевых театрах. Главный фронт против Пруссии образовывали Австрия и Саксония, выставившие в сумме до 260 тыщ войск. Второй театр представляли Ганновер и Гессен, вклинившиеся в Северную Германию и вызывавшие чересполосицу прусских владений. Здесь враги Пруссии выставили только 25 тыщ человек. Третий театр – южногерманский – тут только ожидались деяния 95-тысячной армии германских союзников Австрии, до истока июля они еще не были отмобилизованы. Прусская войско насчитывала 20 пехотных дивизий, 320 тыщ человек. На основном театре были образованы 1-я войско( 6 дивизий) и 2-я войско( 8 дивизий). Однако Мольтке не желал бросать немало войск для борьбы на остальных фронтах и для охранения от Франции рейнских владений. Последняя задачка была вполне возложена на дипломатическое художество Бисмарка, а борьбу с германскими государствами шеф генштаба решил новости только ограниченными мощами. Так, он выделил три дивизии для такого, чтоб те окружили и убили ганноверскую армию, а позже принялись за южногерманские войска. Остальные три дивизии Мольтке притянул с Рейна и Вестфалии на основной театр, составив из них Эльбскую армию, подчиненную командующему 1-й армией. В июле обязаны были сложиться два резервных корпуса из вспомогательных и ландверных долей, какие обязаны были употребляться для оккупации Богемии в тылу основных сил и действий в Южной Германии. " Ошибка, допущенная в начальном сосредоточении армии, чуть ли может быть исправлена в движение всей кампании ", – эта выдумка известного руководителя прусского генштаба стала классической. При сосредоточении войск в начале австрийской борьбы Гельмут Мольтке, назло всем представлениям теоретиков наполеоновской школы, принялксведению новейшие причины – стальные пути. Представители старенькой школы считали, что более выгодным помещением сбора всей прусской армии является Верхняя Силезия, выдвинутая внутрь Австрии, из которой разрешено за 10–12 переходов добиться Вены. Однако Мольтке довелось считаться с тем, что из внутренних областей Пруссии к австро-саксонской границе водили 5 жд рядов, в том числе в Верхнюю Силезию – только одна. Из этого следовало, что сбор войск в Верхней Силезии наверное затянется, что лишит Пруссию превосходств наиболее планомерной и отлаженной мобилизации. Пруссаки желали завершить мобилизацию и развертывание армий за 25 дней, и Мольтке принял заключение – высаживать войска на окончательных станциях всех жд рядов. Фронт развертывания, таковым образом, оказался беспрецедентно широким. Впрочем, мы уже могли удостовериться в том, что в новейших критериях – при усовершенствованной связи, дальнобойных орудиях, растягивающихся колоннах и т. д. – в держании долей " локоть к локтю " и не было особенной нищеты; наиболее такого, мы уже разговаривали, что Мольтке, напротив, был конкретным врагом " крайности концентрации ", нагромождения в одном месте огромных масс. Такое концентрация он видел нужным лишь во время боя. Так что прусская войско получила тот самый-самый веление " врозь идти, совместно бороться ". Мольтке не чрезвычайно опасался быть разбитым по долям. Для этого австрийцы для истока сами обязаны были подойти в необходимое время в необходимое пространство – а при организации управления и движения в данной армии таковая угроза была не чрезвычайно велика. На Богемский, главный, театр боевых действий главнокомандующим австрийцы избрали венгерского генерала Бенедека. Этот смелый и здравомыслящий командир сильно противился этому назначению. До лета 1866 года под его командованием никогда не находилось такового численности войск, он даже не знал местности, таккак управлял до этого долями в Ломбардии. Под управлением представителя старенькой школы Крисманича был изобретен чин, сообразно которому австрийцам следовало составить все свои силы у Ольмюца и ждать нападения неприятеля из Силезии. Позже Мольтке правильно подмечал, что ежели бы австрийцы поделили свои силы на две доли и, применяв стальные пути, собрали их желая бы в 2-ух местах – у Ольмюца и Праги, – им было бы проще лавировать и, поэтому, скоро перемещаться по внутренним операционным чертам меж 2-мя прусскими армиями, мешая осуществлению их плана. 22 июня пруссаки начали вторжение в Богемию – с северо-запада, из Лаузица – 140 тыщ 1-й и Эльбской армии под всеобщим командованием царевича Фридриха Карла. 2-я войско переходила рубеж из Силезии на 5 дней позднее. Она наступала чрез горы, тремя колоннами, имея в сумме 125 тыщ человек под командованием кронпринца прусского. Начальником штаба тут был генерал Блументаль – один из более одаренных помощников Мольтке. Общее направленность обеим армиям было дано на Гичин, до которого им по богемской местности предстояло войти по 70 км. Мольтке рассчитывал, что царевич Фридрих Карл уже 25 июня добьется Гичина и окажется в тылу у австрийцев, ежели те постараются обвалиться на 2-ю армию и воспрепятствовать ее выходу из проходов пограничных гор. Однако царевич Фридрих в русле наполеоновской традиции хлопотал более о сосредоточении, он не сообразил стратегии Мольтке и все время сжимал в ростовщик свою армию. В итоге для такого, чтоб справиться нужное отдаление, ему понадобилось 8 дней; лишь 29 июня две его головные дивизии подошли к Гичину и после удачного боя заняли его. Это опоздание создало кризис на фронте 2-й армии. Благо австрийцы не сумели им пользоваться – недочеты в их стратегии были куда наиболее суровыми. Австрийские силы представляли две группы: на реке Изере против царевича Фридриха Карла стояло 60 тыщ под командованием кронпринца саксонского; ключевые силы Бенедека – 180 тыщ – были сконцентрированы у Ольмюца и 18 июня выступили в направленности на Иозефштадт( 140 км). Бенедек жаждал повернуть свои силы на правом сберегаю Эльбы, меж 1-й и 2-й прусскими армиями, закрыть горные проходы перед 2-й армией 2-мя корпусами, а с остальными мощами, присоединив у Гичина группу саксонского кронпринца, обвалиться на армию царевича Фридриха Карла. Марш из Ольмюца к верхней Эльбе был организован по трем дорогам. Успех данной операции зависел от быстроты движения, но колонны Бенедека растягивались; большие тяготы и потеря выпали в индивидуальности на шедшие в хвосте корпуса. Войска шли по состоятельной Богемии, как в пустыне, – даже колодцы по пути оказывались вычерпанными до дна. Головы австрийских колонн уже 25 июня продвинулись на высоту Иозефштадта, но хвост отставал еще на 4 перехода. 27 июня против фронта прусской армии вступили в бой лишь 2 австрийских корпуса. Под Траутенау была атакована одна из колонн 2-й прусской армии. Сражение кончилось победой австрийцев, но они утратили втройне более людей, чем побежденные( отразилось, в частности, привилегия ружья Дрейзе). Сосредоточенный удар не состоялся и в следующие дни. 2-я прусская войско смогла испытать кризис, вызванный медлительностью пришествия Фридриха Карла. Ряд неуспехов в поединках отдельных корпусов принудил Бенедека 28-го числа сконцентрировать свои силы на позиции Иозефштадт – Милетин. 2-я войско, таковым образом, оказывалась перед правым крылом австрийцев, 1-я – на продолжении левого. Группа кронпринца саксонского, атакованная у Гичина 29 июня, не сумела отступить к Милетину, где она обязана была сформировать левое крыло австрийского военного распорядка, а отхлынула в прямом направленности на Кениггрец. Не имея способности возобновлять пришествие ввиду такого, что прусские армии уже сблизились так, что могли брать его в клещи, сюда же – к Кениггрецу – в ночь на 1 июля Бенедек начал отводить свои ключевые силы; он подразумевал отходить дальше. Вот во что ему вылилось ожидание продолжительно пригодных к голове других долей. Императору Бенедек писал еще после Траутенау, что с пруссаками нужно немедленно выводить мир, но Франц Иосиф категорично отказался, а 2 июля отдалприказ командующему австрийскими мощами остановиться, чтоб отдать генеральное схватка. Фельдцейхмейстер считал, что враг воспользуется данной ему возможностью объединить обе свои группы перед австрийским фронтом. И вправду, Мольтке получил от подчиненных предписание объединить армии, но самым окончательным образом отдалприказ бросить " щипцы " выявленными. Части 2-ух принцев остановились в нескольких километрах друг от друга. В ночь на 1 июля Мольтке дал приказ, сообразно которому 2-я войско оставалась на месте, а 1-й указывалось наступать в направленности на Кениггрец. Если на это плато, меж Изером и верхней Эльбой, фельдцейхмейстер Бенедек пришел, чтоб стать меж прусскими армиями и колотить их отдельно, то Мольтке вел сюда войска со стороны Саксонии, Лаузица и Силезии для такого, чтоб сосредоточенного врага штурмовать с различных сторон. Решающее схватка, состоявшееся 3 июля, перемещает в исторической литературе два наименования: бой при Кениггреце или бой у Садовой – по наименованию располагавшихся вблизи населенных пт. В той же литературе эта бой единодушно сознается одной из принципиальных вех во всей летописи Европы. Австрийцы расположились так, чтоб новости оборонительное схватка на два фронта меж реками Быстрица и Эльба. Три корпуса( 3-й, 10-й и Саксонский) стояли на левом крыле против 1-й прусской армии на гребне высот, обращенных к Быстрице, от села Липа до Нидер-Прим. Мосты чрез Быстрицу были оставлены в целости специально, таккак Бенедек рассчитывал, что 1-я войско перейдет эту речку, попадет под пламя сотен орудий, развернутых на гребне высот, истощится и станет добита контрударом. Другой фронт, примыкавший к главному под прямым углом( условно – справедливый фланг австрийской армии), тянулся от Липы до Лохениц, где упирался в Эльбу и был обращен на север против 2-й прусской армии. Его обязаны были брать 4-й и 2-й корпусы, но к утру 3 июля они находились еще некотороеколичество спереди, севернее специализированных для них позиций. За центром Бенедек сосредоточил собственный мощный совместный запас – два корпуса( 1-й и 4-й) и 3 кавалерийские дивизии. 8-й корпус стоял в запасе за левым флангом. 1 июля пруссаки потеряли касание с отступившими австрийцами. Мольтке подразумевал, что враг ушел за Эльбу, и благодарячему одолжил сильную позицию меж крепостями Иозефштадт и Кениггрец. Армии, напомним, шеф генштаба, который занимал уже и обязанность руководителя штаба работающей армии, объединить не позволил. К вечеру 2 июля в штабе 1-й армии узнали о расположении меж Эльбой и Быстрицей нескольких австрийских корпусов. Фридрих Карл сделал мнение, что сутра ему грозит штурм австрийцев, и решил выдвинуться для отображения ее на реку Быстрицу, собрав три корпуса в конкретной недалекости от шоссейной переправы у села Садовая и действуя деятельно собственным правым крылом( Эльбская войско) на деревня Неханиц. Он обратился к командующему 2-й армией с просьбой помочь, по последней мерке, одним корпусом левое крыло 1-й армии со стороны цитадели Иозефштадт. Мольтке жаждал к наиболее глубочайшему охвату австрийцев левым берегом Эльбы, но начавшиеся уже передвижения решил не аннулировать, чтоб не записывать сумбур в деяния всех долей. Поэтому он добавил к постановлениям Фридриха Карла директиву 2-й армии: " Двинуться всеми мощами для помощи 1-й армии против правого фланга ожидаемого неприятельского пришествия и можетбыть быстрее вступить в бой ". Этот веление, посланный в полночь, чрез 4 часа был доставлен в штаб 2-й армии. В час ночи 1-я прусская войско двинулась к Быстрице. Наступления австрийцев не обнаруживалось. Фридрих Карл двинул чрез реку против фронта австрийцев 4 дивизии, оставив 2 дивизии в запасе у села Дуб, куда скоро прибыли повелитель Вильгельм и Мольтке. Здесь шеф штаба и провел все схватка, пристально следя совместно с владыкой за развитием событий. Садовая и лес Хола оборонялись австрийцами как передовые пункты. Вынудив врага повернуть значимые силы, австрийцы отошли, а перешедшие тут Быстрицу три прусские дивизии оказались под огнем 160 пушек австрийского центра. 5 часов 40 тыщ пруссаков стояли, не имея способности изготовить ни шагу вперед; желая утраты от артиллерийского огня посреди них приравнивались лишь 4 % состава, возникли толпы беглецов, переходивших обратно за Быстрицу; повелитель Вильгельм собственно останавливал их и отдавал. Левофланговая дивизия Фридриха Карла( 7-я дивизия генерала Францезского) атаковала таковой же авангардный пункт австрийцев – лес Свип( Масловедский). Около пополудни совокупными усилиями 50 австрийских батальонов и 120 пушек 19 батальонов Францезского были приведены в совершенное расстройство; пруссаки тут были обязаны отходить, но фронт от Хлума до Эльбы, назло указу Бенедека, австрийцами занят не был. 2-я войско, которую ждали к 11 часам дня, не показалась. Три головные дивизии Эльбской армии, направленные на единую переправу чрез Быстрицу у Неханиц, защищаемую австрийцами как авангардный пункт, с трудом овладели этим селением и немедленно начали организовываться на левом сберегаю Быстрицы, имея в виду не столько охват австрийцев, насколько продолжение фронта налево – для установления конкретной связи с 1-й армией. Бенедек же, спросив, что его корпусы все еще бьются за Масловедский лес и не исполняют его веление по делу фронта от Хлума до Эльбы, собственно выехал к ним, но маневр австрийцы исполнить не успели – подошли пруссаки. Атакованные на фланговом марше австрийцы долею ушли за Эльбу, долею рассеялись, а венгерские батальоны добровольно складывали орудие. Только 120 пушек на позиции Хлум – Неделист затрудняли пришествие пруссаков. Незаметно наступая в больших хлебах, прусская гвардия возле 14 часов оченьбыстро выскочила на австрийские батареи на высотах Хлума и захватила их; половина штаба Бенедека была перебита доэтого, чем разрешено было проанализировать, в чем дело. Продолжая наступать, передовые отряды гвардии просочились в глубину австрийского расположения и к 15 часам завладели деревня Розбериц. К этому моменту амуниция сложилась не в выгоду австрийцев и на левом фланге. Кронпринц Саксонский в 13 часов 30 минут перешел в пришествие против прусских долей Эльбской армии, стремившихся охватить его левый фланг. Саксонцы были отброшены обратно и утратили Нидер-Прим и Проблус. Кронпринц стал медлительно отступать к переправам на Эльбе и получился из района охвата. Гибель грозила центру Бенедека, углубленно охваченному с обеих сторон. Огонь непревзойденно приготовленных австрийских артиллеристов и ряд контратак на прусскую гвардию позволил избежать данной угрозы. В 15 часов 40 минут Мольтке увидел, что в тыл австрийцам, по-видимому, уже просочились доли 2-й армии. В этот момент " Большой молчальник " типо повернулся к волнующемуся Вильгельму и сказал: " Исход кампании предрешен в согласовании с пожеланиями Вашего Величества ". После этого он дал веление об общем переходе в атаку. Она не встретила противодействия. Бенедеку получилось добиться такого, что клещи 8-го и 6-го прусских корпусов, находившихся на последних флангах прусских армий, не могли сомкнуться, покуда через узкий просвет меж ними не улизнул австрийский центр. При этом 1-й австрийский корпус в движение 20-минутной атаки растерял треть состава. Непосредственное гонение, которое пробовали осуществить пруссаки, было остановлено огнем 170 пушек, расположенных в 4 километрах северо-западнее Кениггреца. К 23. 00 все австрийцы успели отступить за Эльбу. Потери пруссаков в сражению при Садовой составили 9 тыщ убитыми и ранеными, австрийцев – наиболее 22 тыщ убитыми и ранеными, 19 тыщ пленными. К пруссакам попали и 174 австрийские пушки. Интересно, что Мольтке и остальные прусские офицеры продолжительно не могли датьпонять себе габариты одержанной победы. Наступавшие концентрически прусские доли в итоге смешались, Мольтке не знал, что во 2-й армии имеется еще один бодрый корпус, с поддержкой которого разрешено осуществить гонение. До вечера буянил пламя артиллерии врага. Эльба утаила от прусского командующего величина утрат в австрийской армии. Драгомиров писал, что посреди пруссаков находились и такие, какие вечером после схватки узнавали: " Кто же в итоге одолел – мы или они? " Только на третий день стало ясно, что конкретно вышло, и это отдало вероятность австрийцам выйти от совершенного погрома. Как зрим, общественная методика схватки была предназначена еще в самом начале пришествия пруссаков в Богемию, при оперативном развертывании армии. " Несравненно выгоднее сложатся происшествия, ежели в день боя войска сконцентрируются на поле схватки с разных исходных пт, ежели операция велась таковым образом, что приводит с разных сторон, крайним маленьким переходом, сразу и на фронт, и на фланги врага. В этом случае стратегия даст наилучшее, что может быть вообщем достигнуто, и следствием появятся огромные итоги ". Так писал шеф генерального штаба Пруссии, так и вышло: края развернутого военного распорядка прусской армии в итоге в подходящий момент ударили с флангов и чуть не " прихлопнули " всю австрийскую армию. Мольтке упорно сопротивлялся преждевременному сжиманию клещей, желая Фридрих Карл непрерывно находил " локоть соседа ". Зато Бенедек так и не сумел завести в бой свои запасы, какие находились внутри полукруга, очерченного передними долями австрийцев. Тактика войск фельдцейхмейстера на поле боя втомжедухе была обусловлена стратегией, избранной еще до истока борьбы. Только 7 июля началось предстоящее продвижение пруссаков. Мольтке направил 2-ю армию в заслон против Бенедека, устраивавшего у Ольмюца свою армию, а другие силы направил прямо к Дунаю, на Вену. Судьба австрийской главногогорода, казалось, была предрешена. Военная партия в Пруссии требовала обязательного ее взятия и триумфального парада на ключевой площади. Хотел этого и традиционно умеренный шеф генштаба, и еще нетакдавно сомневавшийся в успехе Вильгельм i. Но против был хитрый Бисмарк. Он непревзойденно разумел, что унижение Австрии может привести к ненужным для Пруссии последствиям. Во-первых, в побежденной империи Бисмарк видел грядущего союзника в европейских делах, благодарячему активизировать мощные реваншистские настроения, разжигать нелюбовь австрийцев канцлер не желал. Кроме такого, уже выступил с предложениями о посредничестве Наполеон iii – погром Вены стал бы для него собственным оскорблением. Да и другие европейские державы навряд ли бы позитивно восприняли неумение Пруссии умерять свои амбиции. В прусских верхах, таковым образом, шла твердая сражение меж умеренной и милитаристской партиями, которую выиграл Бисмарк. Рассказывают, что он чуток ли не валялся в ногах у короля со слезами на очах и орал: " Не трогайте Вену! " Впрочем, уже быстро он с гордостью писал в одном письме: " Я побил их всех! Всех!! Всех до 1-го!!! ", имея в виду не австрийцев, а Вильгельма, Мольтке и др. 23 августа в Праге был заключен мир, исключивший Австрию из Германского союза. Пруссия удовольствовалась ограниченными приращениями, Бисмарк уверил Вильгельма отрешиться от аннексии Саксонии и Баварии. Австрия уступила Венецию Италии, а Гольштейн – Пруссии, оплатила маленькую контрибуцию. Ганновер( которым до 1837 правил британский повелитель), Кургессен, Нассау, Гессен-Гомбург и Франкфурт-на-Майне были присоединены к Пруссии, которой сейчас принадлежало две трети местности и народонаселения германских стран( не полагая Австрии). 21 правительство севернее Майна вошло в новейший Северогерманский альянс под эгидой Пруссии. В знание прусского короля как головы союза были переданы наружная политика и боевые вопросы. Он был наделен полномочием афишировать оборонительную войну. Четыре остальных германских страны( Бавария, Вюртемберг, Баден и Гессен-Дармштадт) были должны выплатить малые контрибуции и закончить боевые союзы с Пруссией. Окончательное соединение Германии было не за горами. С каждым днем настолько удачной для Пруссии борьбы Гельмут Мольтке и его ведомство получали все болеезначительный вес в очах прусских боевых и монарха. В движение межвоенного периода 1866–1870 годов " Большой молчальник " стал править большинством действий в армии. Этой цели послужило и скорое изложение им самим выводов из борьбы 1866 года. Сразу после заключения Пражского решетка Мольтке поставил перед своими подчиненными задачку: составить архивные бумаги, оставленные борьбой, и начать к их разработке. Полностью беспристрастно осветить ход кампании не получилось, недаром во голове армий стояли настолько авторитетные лица. Так, царевич Фридрих Карл, естественно, не желал созидать в официальной летописи борьбы нехорошую оценку собственных действий во время марша на Гичин или детальный рассказ о том, как во время боя, не разумея целей Мольтке, нервничая, позабыв о масштабах – временных и пространственных – схватки, пробовал кинуть в ненужную атаку на австрийцев тыщи людей. Так что для составления официальной летописи борьбы 1866 года, предназначавшейся для печати, Мольтке дал директиву: " Правда, лишь истина, но не вся истина ". Эта деяния вышла уже в 1867 году. Но сразу ведущий штаб в лице, кпримеру, Верди-дю-Вернуа и глава Вартенслебена вел научное изучение и " для себя " – наиболее кропотливо, не останавливаясь перед оценкой личных действий. На базе этого изучения в 1868 году Мольтке составил и представил королю " Мемуар об эксперименте, вытекающем из рассмотрения кампании 1866 года ". Через год переделанный мемуар был разослан всем начальникам, начиная с командира полочка и больше в облике " Инструкции для высших строевых руководителей ". Считается, что конкретно эта аннотация позволила во время франко-прусской борьбы избежать имевшихся до такого ошибок в применении кавалерии и артиллерии. Генеральный штаб завладел в свои руки верховный арбитраж в вопросах стратегии и стратегии. В движение 4 лет прусское военное приспособление было распространено на все страны Северогерманского союза и на снова присоединенные к Пруссии местности. Вопросы вооружения, образования запасов, постройки крепостей, роста штатов войсковых долей, размера призыва в ряды армии, формирования новейших долей, таккак они затрагивали количество и боеспособность работающей армии и влияли на быстроту ее концентрации, вошли в сферу компетенции генерального штаба как составные доли плана борьбы. На ведущий штаб пала ответственность за управляющие директивы. Военный министр в Пруссии сберег всю полноту власти только в отношении проведения их в жизнь. Пруссия впритык подошла к решению сверхзадачи – соединения Германии, но изготовить крайний шаг разрешено было, лишь сломив обязательное противодействие Франции, имевшей традиционные интересы на Рейне. В 1869 году Бисмарк внеспредложение Баварии и Вюртембергу, двум важным автономным государствам Южной Германии, примкнуть к Северогерманскому союзу и объявить его президента – прусского короля – германским царем. Бавария, Вюртемберг, Баден в итоге поражения, понесенного ими вместе с Австрией, еще осенью 1866 года вступили в защитный альянс с Пруссией. Однако они не торопились сливаться с ней. Местные фавориты отдали Бисмарку негативный протест и вступили в секретные переговоры с французскими политиками об оказании им помощи в случае борьбы с Пруссией. Для такого чтоб склонить южногерманские земли на свою сторону, " железному канцлеру " была необходима битва, но таковая, в которой злость первой проявила бы Франция. В атмосфере взлета националистических настроений было проще склонить всех на свою сторону – сторону " адвокатов германской независимости ". Дальнейшие действия стали классикой дипломатической козни. Для такого чтоб начать возмущение Франции, Бисмарк и Мольтке уверили Вильгельма выдвинуть кандидатом на освободившийся испанский трон, который издавна находился под воздействием французов, царевича из рода Гогенцоллернов. Сделано это было, вообщем, тайком, в том значении, что Бисмарк категорично отрицал родное роль в предоставленном выдвижении. Однако Франция не могла прикрыть на этот очевидный вызов глаза. В Эмс, где почивал прусский повелитель, прибыл посол Бенедетти, который не то чтоб потребовал, а попросил отдать его правительству гарантии, что пруссаки наиболее никогда не будут выдвигать Гогенцоллернов на престол короля Испании. Впрочем, само содержание просьбы было достаточно грубым дипломатическим шагом. Вильгельм отказался отдать такие гарантии, когда же Бенедетти попросил новейшей аудиенции для разговоры на эту тему, повелитель отказал ему в приеме и передал чрез собственного адъютанта, что произнес родное крайнее словечко. Обо всем этом советчик Вильгельма i сказал Бисмарку в телеграмме. Ее канцлеру доставили во время обеда. Вместе с ним кушали Роон и Мольтке. Бисмарк прочел им депешу. Роон и Мольтке были так расстроены, что " пренебрегли кушаньями и напитками ". Закончив чтение, канцлер спросил у Мольтке о состоянии армии и о ее готовности к борьбе. Начальник штаба ответил, что " немедленное правило борьбы выгоднее, ежели оттяжка ". После этого Бисмарк тут же за обеденным столом отредактировал телеграмму и прочитал ее генералам. Из депеши были убраны слова, обращенные собственно к Бисмарку, вычеркнуто было и то, что повелитель отвечал французскому посланнику " достаточно грубо ", чтоб увеличить воспоминание о непочтительности Бенедетти. Услышав новейший вариант эмской депеши, Мольтке воскликнул: " Так-то звучит подругому; доэтого она звучала сигналом к отступлению, сейчас – фанфарой! " Сообщение было опубликовано в германской прессе. 16 июля Франция огласила Пруссии войну. Состояние вооруженных сил Франции было далековато от рационального. Неудачная боевая экспедиция в Мексику привела к резкому сокращению расходов на армию. Достойного мобилизационного плана у страны не было, основательно отставала от прусской французская артиллерия. Впрочем, ружья Шаспо превосходили по дальности и прочности деяния прусские ружья. Во время борьбы это привело к тому, что пруссаки, не дожидаясь окончания соответствующей артиллерийской подготовки со стороны собственных красивых батарей, устремлялись как разрешено скорее сдвинуться с врагом, нивелировать разницу в дальности ружейной перестрелки. Это, как и рецидивы ударной стратегии, нанесло прусской армии большущий вред. Французский чин борьбы предусматривал сбор на границе 250—300-тысячной армии в движение 2-ух недель. Было решено очертить на границе две армии: армию Базена в Лотарингии, спереди Меца, и армию Мак-Магона в Эльзасе. Третья резервная войско Конробера обязана была организовываться в Шалоне. Предполагалось, что войска скоро перейдут в пришествие, форсируют обычный Рейн, что приведет к отколу южной Германии от Северогерманского союза и спровоцирует выступление Австро-Венгрии и содействие Италии. Затем следовало наступать на Берлин. Однако в самом главном условии исполнения этого плана содержалась опечатка, основанная на почему-то откуда взявшихся расчетах. В две недели такую армию на границе Франция составить не могла. Куда обоснованнее смотрелся чин, наложенный Мольтке. Впервые ему довелось приготовлять чин борьбы с Францией еще в 1859 году, когда Франция воевала с Австрией в Ломбардии. Пруссия готовила мобилизацию, а шеф генштаба корпел над картой, уча способности еще не реформированной прусской армии, которой он к тому же не управлял. Тогда чин смотрелся чрезвычайно робко – Мольтке предлагал довольствоваться операциями в Эльзасе и Лотарингии. ныне же, после реформы 1860 года и заполнения прусской армии неизменными контингентами вместо ландвера, после победоносной борьбы с Австрией, учитывая возникновение союзных германских армий, новейших критерий мобилизации и налаженной системы управления со стороны генштаба, он перешел к идеям сожаления. Мольтке сочинял чин борьбы не лишь для 1-го Северогерманского союза, все вооруженные силы которого конкретно подчинялись прусскому королю, но и для союзных стран южной Германии. Следует отметить, что шеф генштаба( а во время борьбы и шеф полевого штаба всей армии) решил не отделять огромных сил на вариант вероятного выступления Австрии на стороне Франции. Мольтке подразумевал делать на внутренних чертах меж 2-мя театрами борьбы. Обладая авангардный системой мобилизации, он мог полагать успеть разбить отмобилизованные силы Франции, а позже успеть перекинуть войска на восток, таккак Австрии также необходимо было долгое время для такого, чтоб составить свою армию. Мольтке правильно определил численность французских войск и пункты их концентрации. В 1870 году оперативное развертывание уже вполне обязано было происходить по стальным дорогам; Франция же имела в пограничной с Германией полосе только два огромных жд узла – Мец и Страсбург. Там и концентрировались группы маршалов Базена и Мак-Магона. Мольтке намеревался брать Париж, а по пути убить французскую армию. Необходимо было избрать сплошное направленность операции: или нарушать французов правым крылом, чтоб ампутировать их от Парижа и прижать к швейцарской границе, или нарушать их левым крылом, устремляясь перенять путь на Париж и прижать французов к бельгийской границе. Несмотря на то, что в географическом отношении перспективнее смотрелся первый вариант, Мольтке принялксведению размещение стальных дорог, какие позволяли еще проще запастись большущий ростовщик на границе Эльзаса, чем по соседству с Голландией и Бельгией, и избрал отвод французов с юга и оттеснение их к бельгийской границе. Первые же дни борьбы проявили, как буквально все просчитали в прусском генеральном штабе, как кропотливо там готовились к борьбе. Немцы скоро мобилизовали вдвое огромную армию, ежели французы, помогли в этом и проведенные в движение 4 крайних лет умышленно с военной целью стальные пути по течению к французской границе. Свыше полумиллиона германцев развертывалось на фронте от Трира до Карлсруэ, Мольтке требовал скорого выступления оттуда армий: 1-я и 2-я армии – в Лотарингию, а 3-я – в Эльзас. Таким образом, уже во Франции армии обязаны были как разрешено скорее перейти к традиционному виду действий " по Мольтке " – наступлению по сходящимся фронтам. 4 августа при Виссамбурге и 6 августа при Верте была разбита южная сортировка французских войск под командованием маршала Мак-Магона. При Форбаке 6 августа прусские войска нанесли поражение и северной группировке Базена. На этом участке фронта развернулись бои кругом цитадели Мец. 14 августа французы снова были разбиты на восточном сберегаю реки Мозель, а чрез два дня – на западном сберегаю. 18-го числа состоялись более упорные бои при Сен-Прива – Гравелот. Во французской Рейнской армии тут насчитывалось возле 150 тыщ человек, в 1-й и 2-й прусских армиях – 284 тыщи. Французские войска оборонялись на фронте 11 км, немцы развернулись для пришествия в полосе шириной 14 км, собираясь сокрушить французскую защиту фронтальными атаками 200-тысячной массой напролом. Ценой больших утрат им получилось только оттеснить французские войска с неких пт, но не прорвать защиту. Сражение при Сен-Прива – Гравелот – образчик развития боя " с ходу ". Французы заняли оборонительную позицию, немцы входили в бой прямо с похода. Причем германская артиллерия, находясь в голове походных колонн, как правило, первой раскрывала пламя. Но артиллерийский пламя и дерзкие броски германской пехоты длительное время не приводили к успеху. Интересен бой у Сен-Прива. Прусская гвардия наступала тут на раскрытой равнине сомкнутыми строями. Колонны сохраняли " эмоция локтя " и продвигались под крики " левой-правой ", под бой барабанов и забаву горнистов, ступая все время в одном темпе. До границы, находившегося на расстоянии 600 метров от ключевой французской позиции, гвардейцы не имели способности применять свои ружья, а французы, вооруженные ружьями Шаспо, осыпали нападающих дождем пуль. Ценой огромных утрат с поддержкой артиллерии гвардейские войска приблизились к французам на дальность выстрела ружья Дрейзе. С этого границы шибко поредевшие ротные колонны подсознательно развертывались в густую цепь, сочетая перемещение перебежками с ведением огня. Вечером селение Сен-Прива было занято прусской гвардией. В этом битве французы утратили 13 тыщ человек, а немцы – выше 20 тыщ человек. Данная бой показала, как бойцы на поле боя подсознательно обретают новейшую стратегию, которая одна и дозволяет им предохранять свои жизни в критериях плотного огня врага. Прусские гвардейцы стали рассыпаться в цепь, перемещаться перебежками, назло всем уставам и проведенным учениям и парадам. С иной стороны, невозможно не признать, что, наверняка, лишь вымуштрованные пруссаки могли так продолжительно и преднамеренно передвигаться верной колонной, не обращая интереса на падающих в строю друзей. Рейнская войско маршала Базена, боясь охвата собственного левого фланга, отошла под прикрытие фортов Меца. Прусскому верховному командованию не получилось ни разгромить, ни отбросить французскую армию к северу. Блокада же цитадели не вступала в начальный чин борьбы, но Мольтке скоро решил эту проблему. Для войны Меца из 1-й и 2-й германских армий была сформирована Особая войско количеством 200 тыщ человек. Для пришествия против французской армии в Шалоне, которой командовал маршал Мак-Магон, предназначались 3-я и новенькая, Маасская, армии – только возле 224 тыщ пехоты и кавалерии и 813 орудий. Шалонская же войско по требованию французского правительства двинулась к Мецу на выручку Рейнской армии Базена, желая Мак-Магон был грубо против этого быстрее политического( для успокоения народонаселения – мол, собственных в беде не оставляем), ежели военного решения. Настроения французского командования привели в окончательном счете к катастрофе. 23 августа 120-тысячная войско маршала Мак-Магона двинулась к Мецу на выручку Базену. Движение Мак-Магона, несомненно, не лишь не пряталось, а муссировалось на страницах французской печати. Поэтому Мольтке, разминувшись сначала с Мак-Магоном, впору узнал о маневре французов и направился вслед Шалонской армии. Мак-Магон пробовал саботировать указы Парижа, избавляться малыми стычками с врагом, но ничто не удавалось изготовить: указы оставались давними – идти к Базену. Шалонская войско очертя голову двигалась к переправам на Маасе у Музона и Стенэя. У Мааса французов уже ожидали немцы, и Мак-Магон попробовал уклониться от намеченного пт переправы, двинув войска на север к участку Музон-Ремильи. Дойдя до Бомона, французы натолкнулись тут на соединенные силы Маасской и 3-й германских армий. 30 августа схватка при Бомоне окончилось неудачей для французов, вообщем, и пруссаки понесли ощутимые утраты. {5} Мак-Магон отступил за Маас к цитадели Седан, где и был зажат на узеньком пространстве меж правым берегом Мааса и бельгийской границей. Быстрое, энергичное отступательное перемещение по единой дороге Седан – Мезьер с ходом долей в отвод теснины Сен-Манж, начатое в ночь на 1 сентября, могло бы еще избавить армию Мак-Магона. Требование публичного представления – выручить Базена – разрешено было бы удовлетворить докладом о битве при Бомоне; разрешено было бы сориентировать на пятикратное преимущество германцев в этом битве, что свело на нет смелые стремления Шалонской армии вручить руку поддержке Базену. Однако схватка при Бомоне не было применено для такого, чтоб отыскать вывод из политического тупика: Наполеон iii, находившийся при армии, был обеспокоен только тем, чтоб утаить от Франции погром еще 1-го корпуса, и телеграфировал об этом битве как о незначительной стычке. 1 сентября 1870 года началось известное схватка при Седане. Пространство, на котором оно происходило, было ограничено 2-мя ручьями – Живон и Флуэн – и изрезано оврагами. Важнейшей высотой на поле боя была гора Кальвер, усиленная лежавшим сзади Гаренским бором. Позиция французов, занявших плато и господствовавшие над Живонским оврагом вышины, давала только призрачные шансы для отступления. Отход на Кариньян перекрыла Маасская войско. Путь на Мезьер перекрыла 3-я немецкая войско. Еще разрешено было идти в Бельгию, где войско Мак-Магона, быстрее только, была бы разоружена бельгийскими армиями( Бельгия берегла нейтралитет). Немцы ждали, что Мак-Магон непременно станет отходить на Мезьер. Поэтому был изобретен чин, по которому Маасская войско обязана была связать французов битвой, переправившись с левого берега Мааса у Ремильи и нападав Базей. Тем порой 3-я войско обязана была наступать по правому сберегаю с обходом левого фланга французов мощами 11-го и 5-го корпусов. Рано сутра 1 сентября в густом тумане первая команда баварского корпуса генерала Танца перешла по понтонным мостам чрез Маас и истока пришествие на Базей. Там была размещена только одна французская дивизия. В Базее немцы встретили самый-самый суровый отпор: любой дом упрямо оборонялся врагом. Немцам довелось гипнотизировать в бой подкрепления, и лишь к 10 часам утра наметился перелом в их выгоду. Одновременно развивалась германская штурм по правому сберегаю Мааса. Здесь пруссаки заняли Ла-Монсель и продвинулись до равнины ручья Живон. Уже в 6 часов утра у Монселя был ранен маршал Мак-Магон. Командование он передал генералу Дюкро. Под опасностью окружения Дюкро отдалприказ немедленно отходить на Мезьер. Дивизия Лартига снабжала переправу у Денье. Части 12-го корпуса обязаны были сдержать германцев пришествием на Базей и Ла-Монсель, чтоб победить время для отступления остальных войск. Движение уже началось, когда была получена отмена предоставленного постановления. Предъявив тайное приказ военного министра, генерал Вимпфен, прибывший заранее из Алжира и выделенный командиром 5-го корпуса, потребовал передачи командования ему. Дюкро подчинился без возражений, а отходившие дивизии 2-ой полосы безотлагательно же получили веление возвратиться. Вимпфен считал, что отклонение на Мезьер – это правильная смерть, почему поменял направленность отступления, приказав передвигаться на Кариньян по течению к Мецу. С данной целью он намеревался сначала оттеснить баварцев у Базея мощами 1-го и 12-го корпусов, а потом обвалиться на правое крыло германцев и разбить его. Наступление на Базей, но, успеха не имело, французы были обязаны отступить на давние позиции. Тем порой перстень сжималось. Около пополудни пруссаки овладели долиной ручья Живон. Установив артиллерию на левом склоне оврага, они открыли пламя по французам, занимавшим восточный скат и Гаренский лес. С этого момента тропа на Кариньян была совсем отрезана, но и отклонение к Мезьеру уже было преграждено. Переправившись ночкой у Доншери чрез Маас, 5-й и 11-й корпуса пруссаков обошли левый фланг французской армии, заняв при этом деревни Флуэн, Сен-Манж и Фленье и выйдя в окрестности Седана. Таким образом, к 12 часам французская войско находилась уже в полном окружении. Батареи 5-го и 11-го корпусов заняли вышины к юго-востоку от Сен-Манж, после что французы оказались под перекрестным огнем. Гаренский лес, в котором сконцентрировались их главные силы, постоянно обстреливался. Французские батареи не могли конкурировать с германскими пушками Круппа. На левом фланге состояние французского корпуса Дуэ становилось все наиболее отчаянным. Растянувшись против обходящего врага в узкую линию, расстреляв патроны, он не в состоянии был сдержать свою позицию. К двум часам дня французы оставили гору Кальвер, и сейчас Гаренский лес был взят под обстрел 60 орудиями гвардейского корпуса. Последнюю отчаянную попытку прорвать перстень предприняла французская кавалерия. Из Гаренского бора 7 кавалерийских полков под командованием генерала Маргерита начали отчаянную атаку. Маргерит в самом ее начале получил тяжкое ранение, и его пространство одолжил генерал Галифе. Под шквальным огнем артиллерии по шибко пересеченной местности французская кавалерия атаковала пехоту 11-го корпуса пруссаков: кирасиры водинмомент возникли из Голье и прошлись по тылам врага, но в равнине Мааса натолкнулись на прусских гусар и поскакали дальше на север. Гельмут Мольтке так описывал заканчивающую стадию боя: " Атака французов повторяется в разных направлениях, в движение получаса длится жестокая драка, но со все наименьшим успехом. Уверенный пламя пехоты с маленьких расстояний покрывает все поле ранеными и убитыми всадниками. Многие падают в каменоломни или срываются с отрывистых скатов, немногим получилось переплыть Маас, и чуть ли половина храбрецов возвратилась под охрану бора ". Около 3-х часов дня французы со всех концов поля боя начали отход к Седану. До 500 орудий с обоих берегов Мааса громили отступавших. Начался атака германцами Гаренского бора. Через два часа схватка было окончено, а еще ранее капитулировала прочность Седан. Наполеон iii отдалприказ приподнять над ратушей белоснежный флаг и выслал почтительную записку Вильгельму i. Сражение при Седане стало решающим в ходе франко-прусской борьбы. Потери французов в нем составили 3 тыщи человек убитыми, 14 тыщ ранеными, 21 тыщу пленными; еще 63 тыщи человек сдались в Седане, а 3 тыщи были разоружены в Бельгии. Пруссаки утратили 460 офицеров и 8500 боец. Разгром армии Мак-Магона открыл пруссакам путь на Париж, а завоевание правителя Наполеона iii стало концом монархии во Франции. Уже 4 сентября Франция была провозглашена республикой. Осенью 1870 года республиканское руководство собрало значимые силы для продолжения борьбы с Пруссией, что появилось для Мольтке противной неожиданностью. В декабре у него вышло некотороеколичество жестоких стычек с боевым министром Рооном, который отказывался огласить доп лозунг, оставив в итоге руководителя штаба и фактического голову вооруженных сил биться против сейчас уже превосходящих сил врага. Впрочем, германские войска действовали довольно твердо против французских новобранцев. Они заняли важную дробь местности страны, войско Базена в Меце обязана была сдаться, как лишь в цитадели был съеден крайний сухарь. Прусская войско участвовала и в подавлении Парижской Коммуны в 1871 году. Всего франко-прусская битва длилась 226 дней. 10 мая 1871 года во Франкфурте французы подписали тяжкий для себя мир, по которому они передавали Германии Эльзас, Восточную Лотарингию и 5 млрд контрибуции. Еще в ноябре 1870 года южногерманские страны вступили в преобразованный из Северного Единый Германский альянс. В декабре 1870 года баварский повелитель внеспредложение вернуть Немецкую империю и германское императорское амбиция, уничтоженные в родное время Наполеоном. Предложение это было принято, и рейхстаг обратился к Вильгельму i с просьбой взять императорскую корону. 18 января 1871 года в зеркальном зале Версаля было провозглашено образование Германской империи. Мольтке крепко захватил славу главного предводителя собственного времени. Он получил чин генерал-фельдмаршала, Вильгельм i одарил его графским титулом – сейчас он был Гельмутом фон Мольтке. Даже русские власти сочли вероятным вознаградить прусского командующего орденом Св. Георгия 2-й ступени " за войну с французами 1870 года ". Будучи непререкаемым авторитетом в области военной науки, Мольтке до 1888 года управлял генеральным штабом, желая, как уже было произнесено, крайние 6 лет этого срока фактическим головой ведомства был Вальдерзее. Император грубо возражал против такого, чтоб кто-либо одолжил пространство фон Мольтке до такого, как это стало уже совершенно нужно. Под управлением Мольтке была написана официальная деяния франко-прусской борьбы. Кроме такого, немало времени военачальник уделил разработке планов грядущей борьбы. Дело в том, что Франция скоро оправилась от поражения, и уже в 1874 году Мольтке заявлял: " То, что мы заполучили силой орудия, мы обязаны станем охранять с орудием в руках еще полвека для такого, чтоб это не было у нас отнято ". Он предвидел, что Германии непременно будетнеобходимо новости войну на два фронта – против Франции и России сразу – и считал, что чем ранее это произойдет, тем лучше. Вместе с Вальдерзее шеф генерального штаба спроектировал стратегию борьбы, сообразно которой германским войскам необходимо было удерживать защиту против Франции на западе, где на Рейне имелся ряд мощных крепостей и хозяйка река формировала барьер для неприятеля, и деятельно сражаться на востоке против России. Однако германцам, по понятию Мольтке, следовало ограничиться тут оккупацией Польши, таккак " необозримые просторы России не представляют для Германии жизненно принципиального энтузиазма ". С 1867 года Гельмут Мольтке был депутатом поначалу северогерманского, а потом германского рейхстага, а с 1872-го – членом прусской палаты господ. В рейхстаге он принадлежал к партии консерваторов и постоянно голосовал совместно с правой. Выступал он лишь по боевым вопросам. Он отлично обладал предметом речи, умел неординарно осветить любой вопрос, а поэтому его слушали с энтузиазмом во всех рядах рейхстага, до последних левых включительно. Сторонник мощной власти на борьбе и в мире, Мольтке был монархистом, жарко верным прусской царской власти, и защитником мощной и единственной Германской империи. В боевом отношении генерал-фельдмаршал был рьяным приверженцем неизменного усиления армии и флота, вособенности колоритными были его выступления о естественной неизбежности борьбы. Последнее такое выступление Мольтке относится к 1890 году. " Вечный мир, – заявлял он, – имеется греза, и даже не красивая ". Более такого, военачальник обосновывал, что битва играет цивилизующую роль в летописи, что в ней появляются лучшие свойства человека, что эта встряска – элементарно нужная дробь прогресса. Мольтке различала сдержанность и непоколебимое присутствиедуха как на поле боя, так и в рейхстаге и собственной жизни. Он был человеком умеренным и целомудренным, женился, когда ему было 42 года, и прожил с супругой в мире и гармонии 26 лет. [58] После погибели супруги в 1868 году генерал переселился к собственному племяннику. Будучи протестантом, военачальник постоянно был лоялен к церковной церкви, наиболее такого, не раз заявлял, что Мартин Лютер в родное время сделал огромную ошибку, начав вражду с Римом. До самой погибели Мольтке поражал всех собственным трудолюбием. 90-летие известного военачальника празднично отмечала вся империя. Еще при жизни ему было поставлено некотороеколичество памятников: на отчизне в Пархиме в 1876 году, в Кельне – в 1881 году, в Лейпциге – в 1888-м. Без каждой подготовительной заболевания Гельмут фон Мольтке-старший скончался 24 апреля 1891 года. О его погибели до сих пор прогуливаются легенды – какбудто бы два офицера видели его на улице Берлина в тот самый-самый час, когда он встал вследствии карточного стола, извинился и ушел в свою комнату, где лег на кровать и погиб. Его племянник Гельмут фон Мольтке-младший был начальником германского генштаба во время Первой вселенской борьбы и оказался куда наименее способным, чем его известный дядя. Внучатый же племянник старшего Мольтке был казнен в годы Второй вселенской борьбы за роль в заговоре с целью убийства Адольфа Гитлера. 1 Глубина могла варьироваться от 8 до 24 шеренг в зависимости от ситуации: необходимости переносить удар определенной силы или, напротив, терпеть напор врага, а втомжедухе от особенностей местности. ( назад) 2 При переправе чрез Оке бора дли наведения моста в данных местах, естественно, не нашлось, и македоняне употребляли мешки из кож, набитые соломой и сухими виноградными лозами. ( назад) 3 Для такого чтоб датьпонять габариты пленённого Александром имущества, заметим, что к моменту перехода македонского войска чрез Геллеспонт королевская казна Македонии насчитывала только 60(!) талантов. ( назад) 4 Пилум — краткое копье. ( назад) 5 Баал( Баал) – античное общесемитское божество плодородия, вод, борьбы. ( назад) 6 Сейчас г. Пьяченца. ( назад) 7 По поводу маршрута, которым Ганнибал следовал чрез Альпы, у историков нет одного представления. Так, Теодор Моммзен считает, что это был перевал Малый Сен-Бернар. ( назад) 8 Непосредственно в битве при Каннах было задействовано наименьшее количество римлян, таккак дробь из них несла службу в лагере, а дробь охраняла обоз. ( назад) 9 До сих пор не совершенно светло, на каком сберегаю реки Ауфид свершилась эта именитая бой. Большинство исследователей считают, что все-же на левом, северном сберегаю. ( назад) 10 Пирр( 319–273 гг. до н. э.) – правитель Эпира, гениальный военачальник, воевавший с Римом на стороне Тарента. ( назад) 11 В последующем 208 году до н. э. молоток хромой Марцелл умер. Он попал в засаду, устроенную нумидийцами, выехав с малым конвоем оглядеть местность. ( назад) 12 Бывшего союзника Карфагена, разгромившего как-то Сифакса. ныне уже римляне завлекали на свою сторону народы Африки, как в родное время действовал в Италии Ганнибал по отношению к галлам, лигурийцам и иным. ( назад) 13 Цезарь возник на свет типо в итоге традиционной сейчас операции, получившей заглавие " кесарево разрез ". ( назад) 14 Кстати, оба дяди Цезаря по папе были оптиматами и погибли, сражаясь со любителями горькая и Цинны. ( назад) 15 Как не было подтверждено ни тогда, ни позже историками его роль в так именуемом " главном заговоре Катилины ". Откровенно разговаривая, и заговора-то, судя по всему, не было. ( назад) 16 Онагр — вид катапульт маленького размера. ( назад) 17 Продвигаться совместно при отсутствии обычного обеспечения крупная войско не может. Ей приходится дробиться и доставать провиант безпомощидругих. ( назад) 18 Другие источники молвят о равенстве сил в пехоте( 30 на 30 тыщ человек) и маленьком превосходстве Помпея в коннице. ( назад) 19 Возможно, он доверял, что бойцы Цезаря устанут от двойного пробега – к армии Помпея и назад, когда( и ежели) их штурм станет отражена. ( назад) 20 Однажды ему довелось освобождаться от противников вплавь, подняв над башкой свои записные книги. ( назад) 21 Темучин — настоящее имя Чингисхана. ( назад) 22 Семиречье — юго-восточная дробь Казахстана. ( назад) 23 Сейид — знатный титул мусульман, возводящих свою родословную к Мухаммеду. ( назад) 24 Суфизм — магическое движение в исламе, преподавание о познании Бога чрез магическую влюбленность, средством экстатических состояний, " озарений ". ( назад) 25 Фарс — область в южном Иране, Исфахан — большой град в Иране. ( назад) 26 Эти восстания были подавлены с традиционной безжалостностью – головы восставших замуровали в стену. ( назад) 27 А как-то, в середине xii века, британский повелитель Генрих ii Плантагенет обладал во Франции наиболее необъятными территориями, чем его французский " сотрудник ". ( назад) 28 Бастилия — улучшение из бревна или камня. Бульвар — полевое улучшение, рассчитанное, как и бастилия, на круговую защиту. ( назад) 29 Сын покойного барона Людовика вот уже немало лет к тому моменту находился в плену в Англии. ( назад) 30 Он был одним из доверенных лиц регента, с 1425 года канцлером Франции, выполнявшим наиболее трудные задания британцев. Многие считают, что этот молчаливый человек на самом деле управлял всеми деяниями суда. ( назад) 31 Дли обитателей окраинных земель путешествие в центр страны носила заглавие " двинуть во Францию ", так же, как и вданныймомент обитатели отдаленных городских районов имеютвсешансы колесить " в град ". ( назад) 32 И тут суд ожидала крах. На знамени был начертан девиз " Иисус-Мария ", а меч был отыскан, как вы помните, в церкви, а втомжедухе был украшен пятью крестами – какая уж тут нечистая держава! ( назад) 33 Аугсдургское вероисповедание — изложение основ лютеранства, составленное Ф. Меланхтоном в 1530 году. ( назад) 34 По иным этим – в столичном Стокгольме. ( назад) 35 Любопытно, что еще в 1628 году в войске Густава Адольфа было три тыщи лучников. ( назад) 36 Это позднее линейную стратегию усвоили все европейские полководцы, заменившие свои глубочайшие построения на " нерушимую стену " шведского эталона. Сражения 2-ух линейно построенных армий часто выливались в стрельбу на расстоянии. ( назад) 37 С 1913 года – дробь городка Линденталя. ( назад) 38 Командующий 2-ой чертой Книпгаузен не давал до этого указа собственным войскам входить в схватка, таккак считал, что его задачка только закрывать вероятное отклонение всей армии. ( назад) 39 Топал в переводе с турецкого – " хромой ". Суворов мало прихрамывал. ( назад) 40 По легенде, при дележе турецких пушек меж русскими и австрийцами Суворов махнул собственным людям рукою: " Оставьте все австрийцам. Мы себе у врага новейшие добудем, а им где брать? " ( назад) 41 Инсуррекция — от лат. возмущение. ( назад) 42 До Суворова это высшее воинское сословие в России имели А. Шеин, А. Меншиков и Антон-Ульрих Брауншвейгский. После Суворова – лишь И. Сталин. ( назад) 43 Ревель — вданныймомент Таллинн. ( назад) 44 Единственный сын предводителя погиб в ноябре 1790 года от оспы, заранее замечательного взятия русскими Измаила. ( назад) 45 Подробно об данной операции см. в очерке " Александр Суворов ". ( назад) 46 Сейчас г. Оломоуц. ( назад) 47 Подробно о ней см. в очерке " Наполеон ". ( назад) 48 И у зрелого Наполеона рост был только 160 см. На этом основании делаются выводы о обычных для маленьких людей комплексах, какие и воздействовали на формирование непомерного властолюбия и честолюбия у Бонапарта. ( назад) 49 Известна деяния о том, как в разговоре с высочайшим Ожеро Бонапарт произнес: " Генерал, вы больше меня на голову, но ежели вы будете грубить, я обещаю поправить это недоразумение! " ( назад) 50 Допускался валютный выкуп и заместительство. ( назад) 51 Об данных событиях см. тщательно в очерке " Михаил Кутузов ". ( назад) 52 Здесь у Наполеона был бурный роман с графиней Валевской. ( назад) 53 Более тщательно они описаны в очерке " Михаил Кутузов ". ( назад) 54 Блюхер обязан был показаться с готовыми к бою 40–50 тысячами, Груши – с 33 тысячами. ( назад) 55 Для такого чтоб испортить орудия, довольно было применять простые гвозди, какие без шляпки забивались в запальные отверстия. ( назад) 56 Речь идет о знаменитом битве при Ватерлоо в 1815 году, в котором английские доли Веллингтона начинали битву против Наполеона на оборонительных позициях, а в атаку отправь уже с прибытием на поле пруссаков Блюхера. ( назад) 57 Гаштейнская конвенции была заключена меж данными государствами по итогам датской борьбы 1864 года. ( назад) 58 Столь запоздалый брак может объясняться таковым афоризмом, приписываемым Мольтке: " Умные люди изредка посещают неплохими мужьями… они не женятся! " ( назад)( назад) 1 Гетайры — это товарищи короля, наиболее родовитые представители знати, какие заседали в совете при македонском правителе и сочиняли костяк управляющего состава армии. Естественно, почтивсе из них оказались в рядах тяжелой конницы – элитного рода войск, требовавшего длинной тренировки и состояния, достаточного, чтоб вполне вооружить себя на войну. Была и дробь пеших гетайров, втомжедухе состоящая из авторитетных македонян. С определенной натяжкой этот термин разрешено сопоставить с мнением " рыцарь ". ( назад) 2 В этом случае Оксеншерна нарушил, возможно, желание собственного покойного монарха. Густав Адольф в родное время деятельно вел переговоры с бранденбургцами о том, что курпринц Фридрих Вильгельм в родное время женится на собственной кузине, объединив под собственной властью и Швецию, и Бранденбург, и Померанию. ( назад) 3 На улице Сен-Никез 25 декабря 1800 года на Наполеона было совершено покушение. " Адская машинка " взорвалась чрез некотороеколичество секунд после такого, как мимо проехала карета главного консула. За этим последовали массовые аресты и отправка на каторгу якобинцев, какие к этому покушению ни малейшего дела не имели. ( назад) 4 В 1811 году во Франции разразился народнохозяйственный кризис, соединенный конкретно с кризисом реализована. Наполеон давал французским мануфактурам большие субсидии, стал располагать огромные муниципальные заказы. При дворе было приказано возникать в как разрешено наиболее шикарных туалетах, почаще поменять одежду, покупать тонны деликатесов. ( назад) 5 Многие спецы считают, что лавры фаворита под Седаном Мольтке получил не полностью справедливо. По их понятию, еще ранее, 1 сентября, он мог активнее делать против Мак-Магона, разделив 3-ю и Маасскую армии для охвата врага с 2-ух сторон. Впрочем, находившийся, как свидетельствуют источники, 25–29 августа на границы переутомления престарелый шеф штаба не сумел ослабить сомкнутость массы собственных войск, которую он так недолюбливал. ( назад)( назад) Оглавление От создателя Александр Македонский Ганнибал Гай Юлий Цезарь Тамерлан Жанна д’Арк Густав ii Адольф Александр Суворов Михаил Кутузов Наполеон Гельмут фон Мольтке

Владислав Карнацевич 10 гениев борьбы От создателя " На борьбе все элементарно, но наиболее обычное в высшей ступени тяжело ", – писал выдающий боевой теоретик Карл Клаузевиц. В самом деле, смотря на главные новшества и идеи больших полководцев, непрерывно ловишь себя на идеи о некий незатейливости данных приемов. Усиление 1-го из флангов, мощнейший напор на решающем направленности атаки, засады, мощные запасы, полосы, колонны… Часто новенькая стратегия вроде бы диктовалась даже не самим командующим, а объективными факторами – усовершенствованной техникой, количеством армий… Но почему-то одни полководцы действовали в целом удачнее остальных, а некие вообщем практически не проигрывали собственных схваток. Черчилль когда-то произнес, что битва – это каталог грубых ошибок, но находились люди, какие, совершая ошибки, все же почаще оказывались в выигрыше. Одной удачей это не разъяснить. Оказывается, как и в хотькакой иной области человечной деятельности, на борьбе простота оборачивается гениальностью. Тем наиболее что " обычное " заключение предводителя обязано быть воплощено на деле тысячами людей. Ведь далековато не любой, даже полностью знающий полководец может, назло обычаям, по-новому расставить войска, скоро отреагировать на изменившуюся обстановку. Никакие критерии не опишут все вероятные ситуации – как станет делать враг, насколько у него сил и какие это силы, когда подойдет момент для вступления в бой запасов, для переброски сил с 1-го участка фронта на иной. Еще труднее снабдить войска всем нужным, свершить без утрат переход на сотки и тыщи км, научить боец и внушить им убежденность в собственных мощах. А в каких книжках разрешено прочесть о том, как вынудить собственных подчиненных влюбиться себя, как и когда выразить собственную отвагу? О требованиях же новейшего времени, какие сами определяют нрав действий предводителя, отлично осуждать по учебникам летописи. Но Густаву Адольфу в середине xvii века никто не обещал, что его непрерывная линия не прорвется под натиском наступающего неприятеля, что она успеет нанести ему большой ущерб собственным огнем. Наполеону не у кого было выяснить тот " тривиальный " факт, что " реформированная революционная французская войско имела огромные достоинства перед отсталыми феодальными воинствами " врагов. Гениальность неких боевых принципов поэтому и гениальна, что вданныймомент эти взгляды кажутся аксиомами, важными критериями ведения борьбы в тех или других критериях. Великие полководцы не постоянно сами изобретали новейшую стратегию и стратегию. Гораздо главнее то, что они профессионально их употребляли, подтверждая родное достоинство новыми и новыми победами. В данной книжке описаны действия только нескольких гениев борьбы. Это не " ТОП-10 " наилучших полководцев в летописи, да и как разрешено поставить деяния настолько различных людей в таковых различных войнах? Мы как раз и желаем на образце 10 биографий представить все обилие вероятных боевых талантов, поведать о жизни полководцев разных эпох и государств. Настоящий игрок, неограниченный на фантазии Ганнибал, творчески решавший всякую проблему и проигравший войну, таккак все его схватки были ничего по сравнению с наиболее образованный экономикой и политическим строем Рима. Кровавый восточный деспот Тамерлан, не щадивший ни вражеских боец, ни мирных обитателей и вообщем, аналогично, ненавидевший все населениеземли. Жанна д’Арк, харизма и жизнеописание которой предоставляют колоритное подтверждение такого, что на борьбе гигантскую роль играет мотивация, высочайшая мысль. Суворов и Кутузов – два колосса военной летописи России, при этом абсолютные антиподы. Вотан – безудержный сторонник нападающего манеры, быстрый и на все сто убежденный в собственных мощах, элементарно не способный терять. Другой – разумный и усмотрительный, хитрый как лис, он мог сокрушить врага, вообщем не вступая в битву, одними маршами да маневрами. Невозмутимый и педантичный Мольтке, человек и комп, творец генерального штаба, чуток ли не по часам расписывающего всю кампанию. И вконцеконцов, Наполеон – нескончаемо профессиональный актер борьбы; его не интересовали подробности, он хватал сходу все и по способности скоро; в считанные минутки этот виртуоз развязывал сложнейшие узлы – враг элементарно не успевал за мыслью поистине гениального полководца… Имена данных людей вписаны в историю населенияземли, но не золотыми, а красными знаками. Самое выдающееся схватка нередко являлось и самым кровавым. Вряд ли стоит судить в этом героев нашей книжки и серьезно произносить об их собственном выборе, но так охото, чтоб перечень " гениальных полководцев " был прикрыт навсегда… Александр Македонский Я размышляю, что в то время не было ни народа, ни городка, ни человека, до которого не дошло бы имя Александра. И я думаю, что не без священной воли родился этот человек, аналогичного которому не было. Арриан. " Поход Александра " Вся активность Александра Великого как головы Македонского страны – это один большущий поход, перманентная битва. Одна победа желала за собой иную; форсировав реку, Александр спрашивал, что там, за горизонтом, имеется еще одна, еще городка, еще народы… Величайший военачальник не мог дремать тихо, зная, что имеется места, где он не случался, где не знают его имени. Так в одном человеке переплелись большие амбиции и влечение к познанию решетка. Возможно, он ранее, чем эксперты, смог понять все обилие, но сразу и целостность ойкумены. И в то же время Александр все более отстранялся от этого решетка – тыщи, миллионы обитателей Азии и Европы казались ему фигурками на большущий игровой доске, которую он держал в собственных руках. Чем большего успеха достигал юный правитель, тем наименее важными видались ему покоренные народы, бойцы, товарищи. Александр закончил созидать разницу меж македонянином и персом, слугой и ином: все они были кирпичиками в его великолепном здании, которое скоро распалось после погибели предводителя. Но сохранился фундамент – фундамент новейшей эры – эллинизма. Фундамент же успехов войска Александра был заложен его папой – выдающимся политиком и полководцем собственного времени. Филипп ii раньшевремени покинул этот мир, может быть, конкретно благодарячему мы знаем имя его сына лучше, чем его самого. Прорыв, осуществленный Македонией в середине iv века до н. э., мог и не исполняться, ежели бы не этот гениальный муниципальный муж. Македония, область на севере Греции, длительное время отставала от собственных южных соседей. Жители блестящих Афин или Фив, естественно, считали, что македоняне достаточно вблизи подошли к достижениям эллинской культуры, но все же еще оставались полуварварами. Действительно, в vii веке до н. э. тут сильны были пережитки варварских отношений. Возможно, это отставание было обусловлено и этническим составом народонаселения – таккак в македонянах лилась кровь самых различных племен, в том числе и " диких " иллирийцев и фракийцев. Активно участвовать в политической забаве Эллады Македония затевает с греко-персидских войн. Так, правитель Александр Филэллин( что означает " любящий греков ") не без успеха лавировал меж 2-мя злобными лагерями. Началась централизация страны, которая вособенности деятельно протекала в Нижней( приморской) Македонии. При короле Архелае( 419–399) Македония стала уже одним из самых мощных стран на Балканском полуострове, и с ней невозможно было не считаться. Тогда же генеалогию македонских королей жалуют к знаменитому герою Гераклу. После погибели Архелая в стране немало лет длились междоусобицы. Прекратил их и укрепил королевскую администрация Филипп ii. В молодости он был выслан в качестве авторитетного заложника в Фивы, которым Македония проиграла в борьбе 367 года. Там Филипп впритык познакомился с эллинской культурой. Особенно принципиальным, как оказалось потом, стало его знакомство с военной системой известного предводителя и муниципального деятеля Эпаминонда. Будущий македонский предводитель прибывает к пониманию такого, как главны наука в армии, точные критерии ее комплекта, стратегия на поле боя. В данной стратегии у Эпаминонда необыкновенную роль играло концентрация основных сил на направленности главного удара с неким вредом для остальных участков военного распорядка. Вернувшись в Македонию, Филипп( было ему только 22 года) делается опекуном молодого царственного племянника, а чрез некое время сам захватывает трон. В первые же годы правления он расправился с главными политическими конкурентами внутри страны, потом отразил нападения иллирийцев и фракийцев. Была проведена суровая боевая перестройка, превратившая македонскую армию в сильнейшую посреди греческих, и, как потом оказалось, не лишь греческих. В Македонии было организовано постоянное армия, в пехоте которого сражались вольные фермеры, в коннице – родовая ведать. Всего в армии Филиппа было возле 30 тыщ пехотинцев и возле 3 тыщ всадников. Каждый из округов, на какие была разделена государство, обязан был очертить одну воинскую штуку – маленькую фалангу для пехоты, илу для конницы. Ил насчитывалось 8: 7 носили наименования по территориальной принадлежности, одна – элитная – создавалась по иному принципу и называлась королевской. Пехота делилась на легкую, среднюю и томную. Легкая была вооружена дротиками, луками, пращами, на нее возлагалась подготовка атаки. Воины средней пехоты – гипасписты – были, по сути, македонской гвардией, но в бою не они были опорой военного распорядка. Гипасписты являлись связующим звеном меж нападающим крылом кавалерии и фалангой тяжелой пехоты и развивали успех кавалерии. Они были вооружены пиками, щитами, могли делать как в плотном, так и в рассыпном строю. В средней пехоте втомжедухе имелась элитная дробь – аргираспиды – снабженные окованными серебром щитами. Кстати, щиты македонян отличались от обычных греческих – они были прямоугольной формы и существенно более. Тяжелая пехота сочиняла опору военного распорядка – известную македонскую фалангу. Эта когорта различалась от греческой компактностью( но превосходила численно) и глубиной построения. Классическая македонская когорта насчитывала 16 384 человека, глубину – 16 шеренг [1], по 1024 человека в всякой шеренге. Фронт фаланги достигал километра. Во голове всякого подразделения фаланги стоял собственный командир. Низшим подразделением был лох – один человек по фронту и 16 в глубину. Следующие подразделения состояли из 2, 4, 8 и 16 лохов. Колонна в 16 человек по фронту и 16 в глубину называлась синтагмой, 16 синтагм сочиняли маленькую фалангу, 4 небольшие фаланги образовывали огромную фалангу. В тактическом отношении когорта представляла собой целое единое. В бою меж подразделениями не было никаких промежутков, бойцы стояли чрезвычайно вблизи друг к другу. Таким образом, подразделение было не эластичным и не чрезвычайно подвижным, когорта с трудом действовала на пересеченной местности, зато владела ужасной ударной силой и большущий устойчивостью. Входящие в фалангу томные пехотинцы назывались сариссофорами – от наименования орудия сарисса. Это особенная длинная пика. Длина сарисс в глубину строя усиливалась с 2 до 6 метров: любой последующий воин клал свою наиболее длинную сариссу на плечо идущему перед ним – таковым образом, когорта " ощетинивалась " пиками. Были у сариссофоров и клинки для близкого боя, у всех бойцов были втомжедухе щиты и шлемы. Совершенно необыкновенную роль в македонской армии игралась постоянная томная конница, в которую вступали так именуемые гетайры {1}. Они втомжедухе воспользовались сариссами, а несчитая такого – клинками, кривыми саблями. В Македонии издревле было развито коневодство, знатные люди с детства немало времени обучались верховой езде. Это событие сполна было применено при разработке армии новейшего эталона. Конница стала важным родом войск( совершенно не так, как во всей прочий Греции), было организовано взаимодействие пехоты и кавалерии на поле боя. Тяжелая кавалерия часто решала финал только схватки. Кроме нее, в македонской армии была и простая конница, вооруженная луками, маленькими копьями и дротиками. Известно втомжедухе, что в армии Александра были бойцы, какие могли по ситуации биться пешими или на коне. По ходу завоеваний к армии македонцев присоединились и фессалийские, фракийские, иллирийские доли. Они, как правило, выделялись в особенные отряды, выполнявшие на поле боя личные задачки. Такое обилие родов войск дозволяло македонским военачальникам удачно сочетать их деяния во время схваток, эластично отвечать на изменение ситуации, делать разные военные задачки в самых различных критериях. Как уже было произнесено, опорой военного распорядка была крупная когорта. Справа от нее размещались средняя пехота и томная македонская конница; слева – простая пехота и союзная( фессалийская или иллирийская) конница. Большая дробь легкой пехоты и легкой конницы находилась перед фронтом военного распорядка. Иногда дробь легковооруженных войск находилась за флангами, закрывая обоз и часть. Македонская войско почаще только наступала уступами с правого фланга. Тяжелая кавалерия наносила основной удар; в прорыв направлялись гипасписты, закреплявшие и развивавшие успех. Разгром врага довершала томная пехота. Легковооруженные всадники непременно преследовали неприятеля. Еще Филипп, а за ним и Александр позаботились о том, чтоб македонское армия было вооружено всеми вероятными видами военных машин, используемых в первую очередность для осады и штурма укреплений. Имелся и флот, истина, не настолько мощнейший, как у персов, финикийцев или афинян. На море доводилось приходить к поддержке союзников. Огромное смысл имело организованное обучение боец, и в первую очередность офицеров. На поле боя македонские военачальники могли безпомощидругих ориентироваться, воспринимать заключение по ситуации, но это не противоречило серьезной дисциплине в армиях, какой-никакой не знал, пожалуй, ни один греческий полис. Структура армии и стратегия некотороеколичество изменялись в движение времени, но в целом заложенные Филиппом базы Александр Македонский сберег. Практика подтвердила верность взятого его папой курса. С талантливейшим и успешным полководцем( каким был Александр) во голове, с покупкой военного эксперимента македонское армия стало понастоящему непобедимым. Укрепив армию и проведя ряд внутренних реформ, направленных на укрепление королевской власти, Филипп начал к завоеваниям. Были захвачены фракийские золотые рудники, что позволило приступить постоянный выпуск милый монеты – филиппика, имевшего, несомненно, огромную важность, чем греческие серебряные монеты. Затем македонский предводитель вмешивался в так именуемую Священную войну( 355–346), в которой участвовало оченьмного полисов. Началась битва с такого, что полисы – члены Дельфийской амфиктионии( в первую очередность Фивы) – обвинили соседнюю Фокиду в распашке земель, принадлежащих самому основному греческому храму. На стороне Фокиды выступила поначалу Спарта, а потом и Афины. " Истцы " попросили поддержке у Филиппа, который с наслаждением принял предписание, разгромил Фокиду и сам одолжил ее пространство в амфиктионии. Еще ранее Македония напала на греческий град Олинф на полуострове Халкидика, входивший в орбиту афинской политики. Афины не сумели воспрепятствовать Филиппу, в итоге что был заключен " Филократов мир " с Македонией, и та чрез некое время обладала уже всем фракийским побережьем. Явное укрепление северного страны не могло бросить равнодушными всех греческих политиков. Только одни видели в Филиппе объединителя эллинов, который сумеет повести их за собой в борьбе против наружных противников, а остальные – грядущего душителя свободы греческих городов. Лидером промакедонской партии в Афинах был Исократ, фаворитом антимакедонской – известный оратор Демосфен. В собственных именитых филиппиках( так именуют сейчас всякую пламенную стиль, направленную против кого-то или чего-либо) оратор клеймил македонского короля как " наглеца, лжеца и вандала ". Тем порой Филиппу получилось завоевать Фессалию и начинать головой Дельфийской амфиктионии. Он снова вторгся в Элладу, обвинив в святотатстве на сей раз град Амфиссу. При этом Филипп завладел проход в Беотию, и над Фивами нависла настоящая опасность. На содействие старому городку выступили Афины, Мегары, Эвбея, Коринф и ряд остальных городов. Историческая бой меж соединенными греческими мощами и македонянами свершилась в 338 году до н. э. у беотийского городка Херонеи. На левом фланге греческого войска поблизости херонейского акрополя размещалась местная легковооруженная пехота. Чуть правее были сосредоточены тяжеловооруженные, но наспех собранные афинские гоплиты, в центре греческого построения расположились остальные союзники: мегарцы, ахейцы, керкирцы, коринфяне, левкадцы. Грозный фиванский святой отряд сочинял ядро правого фланга и размещался неподалеку от болот по берегам реки Кефис. Филипп организовал армия так, чтоб он и его сын Александр сами правили всеми главными позициями: Филипп отдавал указы правому крылу, Александр – кавалерии на левом фланге. Центром, состоявшим из фессалийцев и этолийцев, заведовал Антипатр. Македонское доминирование верно определило, какие главные позиции нужно завладеть и сдержать, и сконцентрировало там свои силы. Расположив фалангу под углом к греческому войску, македоняне смогли сотворить влияние поблизости Хероней на наиболее слабенькое звено греческого войска, против которого были кинуты хорошие пехотные войска – отряд стражников. После такого как под его натиском греческие войска растянулись налево, отряд начал запланированный, но для врага совсем внезапный отход. Этот маневр стал предпосылкой такого, что левый фланг афинян, противостоявших Филиппу, разомкнул свои ряды и кинулся вперед, поверив, что македоняне вправду несутся. Преследуя отступающего конкурента, афиняне нарушили собственный военный распорядок. " Неприятель не может побеждать ", – язвительно увидел наблюдавший все это македонский правитель и дал веление собственным фалангам преобразоваться на высочайшем сберегаю реки Геамон и перейти в пришествие. Чуть ранее Александр обрушил свою конницу на правое крыло греческого войска – на знаменитый святой отряд, – прорвал фланг, получился грекам в тыл и методично добивал несчастных бойцов Беотии. Практически целый фиванский отряд был уничтожен под Херонеями, потом тут поставили памятник " Херонейский лев " в память о нем. В то время как всадники громили справедливый фланг врага, центральные македонские фаланги поддержали эти деяния, вклинившись и расширив дыру меж фиванцами и афинянами. Филипп одержал совершенную победу, останки греческих войск разошлись по собственным городкам. Македоняне же завладели оставленные без поддержке Фивы. Город был сердито наказан, там было учреждено олигархическое правление и оставлен македонский гарнизон. Филипп выработал успех с поддержкой дипломатии: опасности продолжения борьбы греки уже не могли ничто противопоставить. В Коринфе прошел конгресс, на котором греки согласились со всеми критериями Филиппа ii. Все греческие страны( за исключением Спарты) заключили " нескончаемый " оборонительно-наступательный альянс с Македонией. Главной целью этого военного блока было знание брутальных войн в Азии. Командующим же союзническими армиями назначался, несомненно, Филипп. Греческие полисы в Коринфе были провозглашены вполне независимыми, а для охраны независимости во почтивсех городках были расположены македонские гарнизоны. Филипп поддержал благородные круги, добившись принятия решения о неприкосновенности личной принадлежности по всей Элладе, запрета на передел земель, запрета на кассацию долгов и отпуск рабов на волю в критических ситуациях( обычная мерка в случае неотложной необходимости пополнить армия). Македонский правитель стал гегемоном в Греции. Афинский оратор Ликург произнес, что с телами павших при Херонеях была погребена и воля эллинов. Филипп вел функциональную подготовку к борьбе с Персией, в Малую Азию был выслан " глупый контингент " … Но войну эту предстояло новости уже Александру, таккак сам Филипп был убит в 336 году до н. э. Не исключено, что в заговоре участвовал и его сын. Им могли подвигать и честолюбие, желание взятьвдолг пространство гегемона, и элементарно месть. За что же Александр мог мстить непременно любившему его папе? Александр родился 22 июля 356 года до н. э.( по иным этим – в октябре такого же года). Казалось, ничего не обязано было омрачить грядущее этого королевского первенца. Отец и мама были страстно влюблены друг в друга. Именно мама – уроженка Эпира Олимпиада – окружила сына заботой и занималась на первых порах его обучением. Олимпиада была дамой властной и серьезной со всеми, несчитая сына. Надо заявить, что обитатели главногогорода Македонии – Пеллы – не чрезвычайно обожали дикую эпирскую принцессу, не все одобряли брак авторитетного аргеада( предки Филиппа были из Аргоса) с чужестранкой, но правитель не направлял на это интереса. На то он и жаждал к укреплению королевской власти, чтоб не осматриваться на придворных при выборе супруги. Первого воспитателя сыну Олимпиада втомжедухе подобрала хозяйка. Им стал ее единоплеменник Леонид, придерживавшийся спартанских способов в педагогике: никаких нежностей, " наилучший завтрак – ночной поход, наилучший ужин – скромный завтрак " … Правда, еще плодотворнее преемником занимался подчиненный Леонида – Лисимах: он на всю жизнь, как и мама, как и кормилица Ланика, остался ином Александра. Сын Филиппа воспитывался совместно с детьми остальных придворных, почтивсе из которых потом стали его товарищами, кпримеру Гефестион, которого Александр обожал, как брата. Александр был мальчиком своенравным и великодушным сразу, учителя то пожаловались на упорство, бурный нрав, вспыльчивость преемника, то хвалили его за отличные возможности, добродушие, чувствительность. Щедрость осталась щедростью на всю жизнь, а вот детское упорство обернулось стальной волей, неумолимостью и отвагой военачальника, безжалостностью покорителя народов. В историю вошел эпизод из детства Александра, когда ему подарили прекрасного коня Буцефала, названного так вследствии необыкновенной, напоминающей бычью, формы головы. Никто не мог обуздать жеребца, тогда за дело взялся сам грядущий военачальник. Он подскочил к Буцефалу и повернул его мордой к солнцу. Ослепленный конь позволил новому владельцу подчинять себя. Восхищенный Филипп типо воскликнул: " Сын, ищи королевство по себе, Македония очень малюсенька для тебя! " Вообще, боевые забавы Александр обожал более только, с детства он был наслышан о вероятной борьбе с Персией и так тщательно расспрашивал посла могучего страны о городках в Персии, дорогах, расстояниях, что смутил дипломата. Александр чрезвычайно рано стал тревожиться о том, чтоб его гениальный отец не захватил целый мир до такого, как подрастет сын. Когда Александру было практически 13 лет, Филипп решил, что сына нужно прибавить к высочайшей культуре Эллады, которую сам знал и почитал. Для этого с острова Лесбос был выписан гениальный мыслитель, основоположник новейшей философии, большой ученый-энциклопедист Аристотель. Великий философ чрезвычайно трепетно отнесся к собственной новейшей работе. Он сходу увидел в воспитаннике известного человека, которому, можетбыть, суждено начинать огромным муниципальным супругом. Недаром он пробуждал Александра известной фразой: " Вставайте, вас ожидают большие дела ". Аристотель и его адепт поселились не в Пелле, а поблизости маленького селения Миеза, в роще с уединенными тропинками и укромными уголками. Здесь же жили некотороеколичество остальных авторитетных македонских юношей. Александр чрезвычайно почтивсе узнал от собственного учителя и чрезвычайно многому выучился, приобщившись к эллинской культуре. Аристотель занимался с ним географией( более только воспитанника завораживали белоснежные пятна на карте), натуральными науками, очевидно, философией, этикой, изучал дорожить красу, декламировать и воспринимать греческую литературу. На всю жизнь Александр влюбился в гомеровскую " Илиаду ", перечень которой, подаренный Аристотелем, он постоянно возил с собой. Кроме такого, в походах предводителя сопровождали эксперты, описывающие географию покоренных государств и характеры местных обитателей. Не лишь Гомера открыл для себя македонский принц, но и Пиндара, и Еврипида( театр вообщем был страстью Александра), и естественно Ксенофонта с его " Анабасисом ", в котором были описаны боевые деяния конкретно в Персии. Эта книжка стала главным боевым учебником македонского принца. Научился Александр и медицине и, будучи на верху могущества, мог приняться за исцеление соратников популярными ему травами и диетой. В 340 году до н. э. Филипп стал привлекать сына к управлению государством, но и после этого контакт меж Аристотелем и Александром не был потерян. Став повелителем, Александр отдалприказ всем рыбакам, охотникам и лесничим Македонии помогать исследователю при сборе научного материала. С истоком похода македонского короля на восток философ переселился в Афины, куда Александр выслал огромную сумму средств из пленённых персидских сокровищ; получал Аристотель и сведения от экспертов, работавших в обозе македонской армии. Некоторые историки считают, что конкретно воздействием Аристотеля следует разъяснять то знание созидать мир в целом, которое отличало юного македонского короля. Другое дело, что во голове только этого решетка он видел себя. Итак, в 340 году до н. э. в неимение Филиппа Александр уже заведовал Македонией. Именно в этом году восстали меды, жившие в верховьях реки Струма. Царевич уже тогда показал присущую ему решительность. Он подавил возмущение, переименовал столицу медов в Александрополь и населил ее обитателями Македонии. В 338 году до н. э., как уже было произнесено, Александр командовал одним из флангов македонской армии в решающей сражению при Херонеях. Филипп выслал его совместно с Антипатром в Афины, куда они обязаны были принести пленных. Это был единый раз, когда македонский завоеватель посетил в знатной столице греческой культуры, а афиняне сумели увидеть человека, который покуда что был только сыном Филиппа, но уже чрезвычайно быстро будет властителем пятидесятипроцентов решетка. Вот как описывают наружность Александра источники: " Он не был здоровяком, шея и плечи были некотороеколичество искривлены, но взор – орлиный, а волосы славно контрастировали со ясным цветом кожи ". Но дела Александра с папой были на самом деле далековато не светлыми. Филипп постоянно жаждал захватить влюбленность сына, гордился его успехами, поручал ему серьезные дела, но парень в пребывании отца становился замкнутым. Этому, возможно, содействовало и охлаждение, наступившее меж Олимпиадой и Филиппом. Ревнивая жена не могла смириться с многочисленными романами любвеобильного короля, равномерно их дела стали наиболее чем напряженными, а Александр тянулся к мамы и глядел на мир ее очами. Положение обострилось, когда Филипп отыскал себе новейшую супругу – молоденькую знатную македонянку. Он даже пошел на развод с Олимпиадой, желая Александра продолжал полагать преемником. Прекрасная Клеопатра родила королю дочь, которая получила имя с претензией – Европа. Олимпиада очевидно боялась, что последующим ребенком может начинать сын, который станет оговаривать у Александра преимущество на трон. Тем наиболее что новейший брак Филиппа приветствовало большаячасть придворных. Александр, как и его горделивая мама, не руководил с македонской знатью особенной дружбы. Его друзьями были Птолемей – представитель знати эордейской, Неарх – уроженец острова Крит, Лаомедон и Эригий – также не македоняне. Исключение сочинял Гефестион. С придворными Александр вел себя грубо и амбициозно. Да и папе дозволял себе дерзить. Так, на свадьбе короля с Клеопатрой произошел неприятный инцидент. Дядя жены Аттал сказал следующий тост, пожелав молодоженам побыстрее породить законных деток. Александр не выдержал, кинул в почетного " друга короля " кубок и закричал: " Что же я, по-твоему, незаконнорожденный? " Филипп вскочил, схватился за меч, но не удержался на ногах( в этот день он немало выпил) и свалился. Александр удалился, высокомерно кинув в сторону короля: " Собирается завоевать Персию, а сам не может дойти до ложа! " После этого Олимпиада возвратилась в Эпир, а Александр отправился в Иллирию. Филиппу продолжительно довелось решать конфликт – он примирился с первенцем, которого официально объявил собственным преемником, Аттал и его родственник, авторитетный Парменион, были отправлены руководить армиями в Анатолию во уклонение столкновений с Александром. Эпирскому королю была гарантирована в супруги сестра Александра. Тот вроде пошел на сведение с папой, но с этого момента уже вел функциональную политическую забаву за кулисами, не будучи убежденным в собственных возвращенных правах. Так, он сблизился с управляющим агриан Лангаром, который еще окажет ему огромную услугу. Кроме такого, Александр вступил в секретные переговоры с управляющим Карии, прося руки его дочери. Вероятно, македонский преемник жаждал начинать управляющим независимого страны, чтоб уже оттуда, с суверенных позиций, говорить с Филиппом и требовать на Македонию. Переговоры эти Филипп прекратил. Он имел тяжкий беседа с сыном. Ближайшие товарищи Александра – Птолемей, Гарпал, Неарх, Лаомедон, Эригий – были высланы из страны. Неизвестно, как бы действия развивались в предстоящем, но произошла катастрофа. Летом 336 года до н. э. в городке Эги( старой столице Македонии) происходили пиршества по поводу женитьбы эпирского короля и македонской царевны. Филипп все время находился вблизи с сыном и, видится, был полностью доволен и собой, и им. При входе в театр офицер из гвардии гипаспистов Павсаний нанес королю летальный удар клинком. Павсаний тут же был убит телохранителями, а Филипп скончался на руках у Александра. До сих пор не светло, кто же подослал Павсания. У него были какие-то личные семейно-личные мотивы для убийства, но это не исключает и роли высокопоставленных особ. Среди вероятных заказчиков разрешено именовать персидского короля( македоняне уже заканчивали переговоры перед походом, а " правитель королей " позже в письмах грекам похвалялся, что конкретно он прикончил душителя свободы эллинов) и Олимпиаду( по понятным факторам: кстати, она по приезде в Македонию позаботилась о благоустройстве могилы Павсания); вконцеконцов, самого Александра. Так или подругому, но македонская ведать и войско не отважились свалить преемника в отцеубийстве. Очень скоро его провозгласили новеньким повелителем при полном видимом согласии со стороны боец и офицеров. Антипатр главным поддержал Александра. Молодой правитель сходу же избавил всех остальных вероятных политических врагов внутри страны. Было объявлено, что они употребляли Павсания в собственных целях. Были казнены авторитетные братья из княжеского рода Линкестидов. Были уничтожены Аминта, которого в родное время обошел Филипп; Каран – сын Филиппа, родившийся, когда тот еще не был повелителем; и фактически все остальные мужские отпрыски покойного короля( он, как уже упоминалось, был очень чувственным человеком). Затем правитель расправился с Атталом и всеми мужчинами его рода. Парменион выжил, таккак противодействовал Атталу, когда тот пробовал настроить против новейшего короля армию; и наиболее такого, он( Парменион) стал одним из первых людей в государстве. Женщин Александр не тронул. Эту цель брала на себя его беспощадная мама: в неимение сына она приказала уничтожить свою соперницу Клеопатру и ее небольшую дочь. Известие о смерти Филиппа встряхнуло всю Грецию. Подняли голову демократы. Демосфен возник на ключевой площади Афин в торжественном одеянии и с венком на голове и сказал стиль, в которой произнес: " Филипп погиб, а этот дурак – его сын – нам не страшен ". Афины начали переговоры с тогда еще живым Атталом и Персией. В Фивах и Амбракии поднялись восстания против расположенных там македонских гарнизонов. Большинство больших греческих полисов отказались признать Александра. Однако тот показал себя не наименее, а может, и наиболее " стальным " человеком, чем его отец. О волнениях в греческих городках он, естественно, узнал чрезвычайно скоро. Молниеносно собрав армию( добро постоянное македонское армия практически постоянно готово делать), Александр не наименее оченьбыстро прорвался по труднодоступным тропам поначалу в Фессалию, где его немедленно признали вечным стратегом. Затем македонские доли под его командованием заняли Фермопилы, его признали амфиктионы. Очень быстро Александр нежданно( для греков, очевидно) возник под Фивами и послал ультиматум Афинам. Полисы даже опомниться не успели, как уже слали льстивые послания и собирались на созванный Александром следующий Коринфский конгресс. Они признали новейшего македонского правителя гегемоном эллинов и перепоручили сейчас ему обязанность главнокомандующего в грядущей борьбе с персами. Это было самым успешным для Александра истоком правления. Практически не пустив в ход орудия, он достигнул совершенного повиновения Эллады. Как зрим, Александр Македонский, естественно, не отказался от планов персидской борьбы. Наоборот, он жаждал к ней более, чем отец. " Пусть Зевс наслаждается Олимпом, а мне оставит землю ", – когда-то заявил Александр. Ему было 20 лет, и он желал увидеть и узнать( во всех смыслах этого слова) мир, обосновать, что издавна готов к исполнению самых трудных боевых задач. Да, наверняка, и не видались они ему таковыми уж трудными. Поразительно, что при таком юношеском максимализме Александр как полководец различался расчетливостью, прагматизмом, в подходящий момент – равнодушием. Да, ему везло, да – он бросался в наиболее, казалось бы, опасные компании: дерзко переправлялся чрез реки прямо на стоящего на ином сберегаю неприятеля, избирал наиболее опасные горные перевалы, ввязывался в морские схватки, не имея ни малейшего эксперимента в этом деле… Но при этом Александр никогда не забывал хлопотать об устройстве промежуточных баз и охране коммуникаций, укреплении тыла, упрочении собственных позиций в армии и посреди народов различных государств. Все это требовало трезвого подхода, умения сконцентрироваться и действовать. Да и принятые им вроде бы в спешке, в пылу боя решения вданныймомент кажутся основанными на глубочайшем, вдумчивом разборе ситуации. Может, в этом также проявлялась его гениальность военного – неописуемо маленький процент ошибок на поле боя? В конце концов, этот военачальник не потерпел ни 1-го( НИ ОДНОГО!) поражения в битве. А таккак дрался и на море, и на суше, и в горах, и на раскрытой местности, с превосходящими мощами соперниками, с военными слонами, с серпоносными колесницами, хватал городка и форсировал реки… Прежде чем пойти на персов, Александр обязан был унять все окрестные с Македонией народы. Готовились к борьбе иллирийцы на северо-западе, угроза представляли и трибаллы на Дунае. Именно против крайних направил свои войска Александр. Экспедиция была удачной, все племена были заново приведены в кротость. Более такого, для демонстрации военной мощи Македонии Александр отважился разгонять Дунай и встречать на обитавших там гетов. Те владели достаточно многочисленной армией и готовы были благородно повстречать неприятеля, но, выбрав успешное пространство( где посадку войск закрывали от гетов высочайшие колосья пища), Александр провел только трудную для такого времени операцию( вспомним, что Дунай – это не малая река). Геты были разбиты, а македоняне принесли благодарственные жертвы Зевсу-спасителю, Гераклу, предку короля, и самому Истру( Дунаю) за то, что дал вероятность переправиться на иной сберегал. Следующим шагом обязано было начинать " успокаивание " еще наиболее опасных иллирийцев. Здесь Александру Македонскому оказал помощь тот самый-самый Лангар. Он брал на себя задачку по усмирению иного соседнего племени, которое могло нанести удар по королю с тыла, дав, таковым образом, вероятность собственному наиболее сильному союзнику без опасения разбираться со своими проблемами. В Иллирии Александру довелось не так элементарно, и в некий момент в Греции распространилась известие о том, что юный правитель умер. По различным версиям, придумали это не то персы, где лишь что к власти пришел твердолобо настроенный Дарий iii, не то Демосфен, получивший от них суровое возмездие. Одновременно с греческими волнениями противные новости прибывали Александру и из Малой Азии, где находившийся на службе у персов грек с острова Родос Мемнон вытеснил с полуострова македонские доли, руководимые Парменионом. Опять против македонян главным восстал град, наиболее остальных потерпевший от их владычества, – Фивы. Наверное, его обитатели даже не могли допустить, что тут – в культурной Элладе – фавориты имеютвсешансы изготовить что-то худшее, чем унижение и расположение собственного гарнизона. Если это так, то фиванцы невообразимо заблуждались, Александр был более боевым, чем философом, неглядя на все родное выдающееся образование. Как и в прошедшем году, сейчас, в 335-м, он сделал умопомрачительно стремительный переход и снова оказался под стенками крупнейшего центра Беотии. Осажденный македонский гарнизон сразу с подошедшими долями Александра стукнул по мощам Фив, разгромил их, а потом македоняне и их греческие союзники устроили ужасную резню: 6 тыщ человек погибло, все народонаселение было продано в рабство, град был разрушен до основания. Пожалели лишь дом поэта Пиндара. Впоследствии почтивсе историки пробовали когда-то обелить собственного богатыря – таккак его устремлялись изготовить предтечей европейских рыцарей, ему приписывали, и иногда верно, массу плюсов правдивого бойца. Говорили, что Александр Великий продолжительно колебался, доэтого чем взять родное ожесточенное заключение; указывали на то, что к этому шагу его подтолкнули скупые соседи Фив, высказавшиеся на марионеточном съезде за возмездие городка; подчеркивали свидетельства такого, что главным атаку без разрешения командующего начал один из военачальников среднего звена. Другие городка Эллады, естественно, уже и не задумывались противиться. Александр простил Афины, какие очевидно были инициаторами новейшего восстания. Вероятно, простил не за культурные заслуги, а за то, что в Афинах сосредоточилась значимая дробь всех производственных мощностей Греции, и, в частности, способности для постройки массивного флота. Для похода в Персию это имело главное смысл. С тех пор дела Александра с эллинами постоянно были напряженными. Великому полководцу не забыли большой жестокости. Весной 334 года до н. э. войска Александра Македонского ступили на землю Малой Азии. Местом концентрации армии стал град Абидос на Геллеспонте( Дарданеллы). Сам Александр, переправившись, поначалу побывал пространство, где стояла старая Троя, принес там жертвы Афине Илионской и брал себе щит, который, по преданию, принадлежал Ахиллу. Так Александр желал выделить, что выступает преемником старых эллинских обычаев. Наконец настал тот блаженный для короля день, когда он мог приступить войну с неприятной Персией. Официальным предлогом для борьбы была месть за те беды, какие принесли воинственные азиаты Элладе во время войн прошедшего века. Тогда правитель Ксеркс вывез некие греческие святыни, какие намеревался возвратить Александр. Очень аналогично на избавление крестоносцами Гроба Господня и, по сути, так же пристрастно. У греков были и наиболее настоящие предпосылки приступить войну – не зря ее поддерживали представители благородных и торговых кругов. Освобождение от персидского воздействия Эгейского моря и только Восточного Средиземноморья сулило огромные барыши, оно же дозволяло выселить представителей бедноты в остальные городка, и вообщем – взятьвдолг их занятием, а конкретно – борьбой. Как заявлял в родное время фаворит промакедонской сортировки Исократ: " Мы желаем, чтоб битва пришла в Азию, а счастье Азии – к нам ". Цели принципиального Александра, нам видится, полностью светлы. Был изобретен хитрый чин, сообразно которому доэтого только следовало отвоевать у персов городка западного и южного побережья Малой Азии, отнять иранский флот его баз и ампутировать его от сухопутной армии, после что подвинуться в глубь империи и брать ключевые ее городка. Персы же не были убеждены в том, как им следует действовать. Мемнон уверял, что нужно отступить сходу в глубь страны и там ждать Александра. Но решили изготовить так, как рекомендовали его оппоненты, – сконцентрировать огромные силы в Малой Азии. Вот лишь изготовить этого не успели, Александр действовал скорее. Войско македонян насчитывало 30 тыщ пехотинцев и возле 5 тыщ всадников. В Греции осталась половина македонской армии. Ею командовал опытнейший Антипатр. Эта дробь войска обязана была снабдить глубочайший тыл Александру Македонскому. Сразу скажем, что эту свою задачку она выполнила в совершенной мерке. Первый бой меж вторгшейся в Малую Азию македонской армией и персидскими мощами произошел на реке Граник, впадающей в Пропонтиду( Мраморное море). Здесь Александра ожидало достаточно бессчетное армия, состоявшее, истина, в большущий ступени из греческих наемников, – все персы подтянуться еще не успели. Итак, персы заняли высочайший справедливый сберегал реки Граник. Впереди были выстроены конные и пешие лучники, в центре находилась пехота, на флангах – конница. Позади на возвышенности стояла когорта наемников. Персидская конница обязана была скидывать переправлявшихся македонян назад в реку. Греческие наемники имели задачку штурмовать пехоту, ежели бы ей получилось переправиться. Персидское доминирование, заметив Александра на правом крыле македонской армии( он обычно находился конкретно тут), дало веление увеличить конницей родное левое крыло. В свою очередность, оценив обстановку, правитель отдалприказ немедленно штурмовать врага. Парменион предостерегал его, что действие это опасное. По легенде, он произнес: " Если бы я был Александр, я бы повременил с пришествием ". – " Я бы также так сделал, – ответил ему юный властитель, – ежели бы я был Парменион ". Боевой распорядок македонской армии состоял из 3-х главных долей: правого крыла, где стояла томная конница, усиленная стрелками и копейщиками; центра – фаланги тяжелой пехоты – и левого крыла – фессалийской и союзнической конницы. Легкая пехота закрывала впереди целый военный распорядок. Главный удар наносился правым крылом. Первым переправляться стало последнее правое крыло македонских войск. Этот авангард Александра был практически целый уничтожен персами. Тогда правитель собственно повел чрез реку ключевые силы собственного правого фланга. Против них выступила персидская конница. Македонцы оттеснили ее, и в это время переправу истока главная когорта и левое крыло македонской армии. Дрогнул центр персов, а потом и всадники правого крыла. Показательно, что наемники 2-ой полосы не поддержали сражающихся в первой. Так проявилось некотороеколичество важных недочетов персидской армии: неимение одного командования, очень пестрый состав всей армии, отдельные доли которой придерживались собственных целей. В общем, персы отдали вероятность Александру разбить армию по долям. После первой полосы установилась очередность 2-ой. Наемников македонцы нападали фалангой с фронта, а конницей – с флангов и тыла. Пленных греков македонцы заковали в оковы и выслали на каторжные работы как изменников. Александр показательно скорбел о погибших и хлопотал о раненых. Родственники убитых были освобождены от налогов, скульптуры героев были поставлены в храме. Бой на реке Граник почтивсе спецы считают главным в летописи, финал которого решила постоянная конница. После победы на Гранике, казалось бы, разрешено было вольно передвигаться в глубь Персии – была открыта тропа на Междуречье. Но Александр решил подругому. Он методично истреблял базы персов на побережье Малой Азии, с ключевой целью – разбить мощный флот врага, отнять его баз. Большинство городов сдалось без противодействия. Интересно, что в них правитель базировался часто на демократические круги, какие рады были избавиться от гнета разных маленьких тиранов или персидских чиновников. Сопротивление оказали только Милет и Галикарнас, где стояли мощные греческие наемные гарнизоны. При взятии Милета Александр удачно употреблял собственный флот, заперев гавань городка и не дав таковым образом кораблям врага воздействовать на ситуацию. В Галикарнасе персам, напротив, получилось применять флот. Помешать взятию городка он не сумел, но имевшиеся тут силы вывез, когда Галикарнас был занят македонцами. Зимой 334/ 333 года до н. э. македонская войско заняла без противодействия Карию, Ликию и Памфилию, потом поднялась на север и сразила Фригию. Именно тут Александр типо разрубил непростой узел, завязанный как-то повелителем Гордием, предсказавшим, что тому, кто справится с узлом, предстоит править Азией. Персы не сидели сложа руки. Им получилось завладеть ряд островов в Восточном Средиземноморье. Пытался приподнять общегреческий мятеж спартанский правитель, присоединившийся к персам. Однако сработал хитрый запас. Антипатр подавил все мятежи, не дал высадиться в Греции персидскому десанту. Вскоре, в связи с удачными деяниями Александра в Финикии и усилившегося греко-македонского флота на островах, иранский флот пресек родное наличие. Спарта же обязана была присоединиться к Коринфскому союзу недавно до боя при Гавгамелах. Весной 333 года до н. э. македоняне овладели Киликией. Здесь Александр получил известие о том, что большие силы персов сконцентрировались в северной Сирии. К месту их дислокации водили два горных прохода; македонский правитель, естественно, избрал наиболее страшный южный проход и двинулся по прибрежной дороге чрез Исс. Тем порой персы пользовались северным проходом и оказались в тылу у Александра. Царь немедленно разъяснил собственным военачальникам, что это чрезвычайно отлично, таккак персы сами себя загнали в узкое пространство, где привилегия в сражению станет обладать когорта македонцев. " Главное, – заявил Александр, – что вольные люди будут биться с рабами ". Он развернул армию и направил ее на неприятеля. Персы занимали за рекой Пинар позицию общей протяженностью до 4 км. Правый сберегал реки был отвесным, а там, где он был наиболее доступным, персы насыпали вал. Дарий собственно управлял армией. Он разместил ее в две полосы. В первой в центре находились греческие наемники и отряд персидского короля, на флангах – отряды наилучших персидских бойцов. Против левого фланга уступом вперед на высоту, занимавшую фланговое состояние в отношении македонской армии, был выдвинут мощный отряд персов. Во 2-ой полосы в глубочайшем построении разместилась крупная дробь войска. Закончив построение военного распорядка, Дарий дал символ передовым войскам отступить за реку Пинар. Отошедшую конницу он отдалприказ выстроить на правом фланге у самого моря, дробь конницы направил на левое крыло к горам. Расположение персов было скученным, вследствие что они вправду, как и предвещал их основной враг, не имели способности применять родное численное преимущество. Боевой распорядок македонской армии состоял из 3-х главных долей: правого крыла – тяжелой конницы под командованием Александра; центра – фаланги – и левого крыла – конницы пелопоннессцев и других союзников под командованием Пармениона. В общем, уже обычное построение македонян. Заметив, что практически вся персидская конница оказалась против слабого левого крыла македонской армии, Александр отдалприказ фессалийской коннице тайно перейти с правого крыла на левое. Парменион получил задачку подойти впритык к морю и отобразить пробы персидской конницы охватить левый фланг македонского военного распорядка. На правом крыле уступом вперед был размещен отряд лучников. Уступом обратно и вполоборота вправо фронтом к занятой персами возвышенности стоял мощный македонский отряд. Затем еще более было усилено и удлинено правое крыло военного распорядка за счет центра, вследствие что фронт македонской армии оказался длиннее фронта персидского войска. Александр главным начал бой. Он отдалприказ медлительно наступать сомкнутыми рядами, чтоб не разорвалась когорта. Подойдя на дистанцию полета стрелы, правое крыло македонян скоро устремилось на бездействовавших персов. Вслед за лучниками, наладившими переправу чрез реку в этом месте, кинулась конница короля. Левое крыло персидского войска было вполне опрокинуто. Однако в центре македонская когорта наступала не так инициативно; во время переправы греческие наемники контратаковали ее, сбрасывая в реку переправлявшихся томных пехотинцев. На левом крыле конница под командованием Пармениона была атакована персидской конницей, переправившейся чрез Пинар. Исход боя снова решила томная конница Александра, а сам он опять показал уникальные возможности кавалерийского командира: правое крыло македонской армии, смяв и отбросив левое крыло врага, повернуло влево против наемников, отбросило их от реки, отрезало от остального персидского войска и совместно с фалангой окружило. Левое крыло и центр персов были разбиты, и, увидев это, персидская конница правого фланга стала отходить. Наступила ночь, и это спасло персов от совершенного уничтожения. Потери македонской армии были невелики. Так доли македонской армии в следующий раз внушительно проявили родное преимущество во содействии долей на поля боя. Одна дробь поддерживала иную, все военачальники верно знали свою задачку и знали, как будут делать в той или другой обстановке. Коннице помогла переправиться простая пехота, тяжелой пехоте помогла конница, потом совместно они окружили неприятеля, но дробь пехоты продолжала делать свои задачки совместно с левым крылом Пармениона. Весь этот непростой устройство работал как часы. В руках македонского короля, кстати, оказались мама, супруга и двое дочерей Дария. Александр поступил с ними благородно, позаботившись об их сохранности. Античные историки говорят, что когда об этом узнал иранский правитель, он воскликнул: " Боги, дайте мне вернуть могущество Персии, чтоб, победив Александра, я мог отблагодарить его и поступить с ним так же благородно, как он поступил с моей семьей! " Через некое время в Дамаске Парменион завладел огромную дробь сокровищ, собранных Дарием для ведения борьбы, – так именуемый боевой ящик. Но и победа при Иссе не принудила Александра отрешиться от начального плана – закрепить родное состояние в Восточном Средиземноморье, вособенности в портовых городках, чтоб выключать вражеский флот. Малая Азия уже была в руках македонян, последующими на очереди стали состоятельные торговые городка Финикии. Собственно, их захват не лишь лишал флот баз, но и выдергивал из его состава важную дробь кораблей, которая как раз принадлежали общепризнанным корифеям мореплавания – финикийцам. Сидон, Библ и остальные городка втомжедухе не вособенности противились новому господине. Их интересовало лишь хранение привилегий торгового нрава – кпримеру, чеканка своей монеты, преимущество защищать караванные пути и т. п. Все это Александр им дал. Сразились с захватчиками лишь обитатели богатейшего Тира. Город не то чтоб грубо выступал против Александра и за персов, но, возможно, собирался возвратить былую самостоятельность. Поэтому, когда македонский правитель попросил разрешения доставить жертвы в храме Мелькарта, которого греки отождествляли с Гераклом, обитатели Тира предложили ему изготовить это не в главном храме, сами же прикрыли ворота сильной цитадели, расположенной к тому же на полуострове. Давно уже никто не пробовал так говорить с Александром, и он крепко решил брать град штурмом. Остров отделял от материка пролив, и македоняне насыпали чрез него плотину – приэтом выполнили эту непростую для iv в. до н. э. задачку достаточно скоро, неглядя на штормы, какие непрерывно истребляли то, что уже было изготовлено. На дамбе были построены вышки и поставлены на них метательные машинки. Жителям Тира получилось спалить эти вышки. После этого македоняне начали осаду с моря. Это было смелое заключение македонского короля. Собрали наиболее 200 кораблей и, неглядя на сопротивление флота Тира, построили под прикрытием собственных кораблей дамбу, на которой установили стенобитные машинки. Значительная дробь стенки была расшатана, но гарнизон отразил попытку македонян броситься в образовавшуюся брешь. Тогда с кораблей были переброшены на стенки штурмовые мосты. Город был взят после шестимесячной осады. Тир поняла участь Фив. 30 тыщ человек были проданы в рабство. Часть тирийцев, истина, успела перебраться в могущественную колонию, основанную прежде Тиром, – Карфаген. Результатом удачных завоеваний в Финикии стало ожидаемое отпадение от персидского флота финикийских кораблей, поспешивших в близкие городка, а позже и присоединившихся к македонскому флоту. Пока Александр осаждал Тир, брошенный в Малой Азии его военачальник Антигон отразил некотороеколичество попыток персов возвратить утраченное. На море греки твердо отдавали себе городка и острова. Дарий выступил с мирными предложениями, по его плану македонянам обязана была даться вся территория до Евфрата, но македонский правитель ощущал, что может заполучить еще более. Еще в начале борьбы стиль шла о том, что македоняне поймут Вавилон. Александр не видел обстоятельств отказываться от данной цели. В 332 году до н. э. македоняне двинулись в Египет: он был персидской сатрапией, но посреди обитателей как раз начались суровые переживания, направленные против персидского гнета. По дороге в старую страну войска Александра задержались только около цитадели Газа, принципиального перевалочного пт из Азии в Северную Африку. Македоняне невообразимо покарали град за оказанное противодействие, и более Газа настолько принципиальной роли не игралась. Египтяне встретили македонских бойцов как освободителей, сатрап Мазак без боя сдался на милость фаворита. Так Македония получила в родное приказ одну из богатейших областей ойкумены, которая, к образцу, могла снабдить все ее армия хлебом. Александр Македонский сделал в Египте некотороеколичество действий, направленных на поддержание морально-психологического духа собственной армии и улучшение своей власти. Кроме такого, он позаботился о том, чтоб не вернуть против себя египетский люд. Здесь в совершенной мерке проявилась религиозная терпимость Александра, стремившегося к господству над всеми народами и считавшего " дела духовные " только методом поддержания покоя и соединения, сближения данных народов. В Мемфисе он принес жертву священному быку египтян Апису и был коронован традиционной двойной короной фараонов. Зиму правитель провел, занимаясь административным гаджетом Египта, назначая наместников провинций из местной знати, держа, но, войсковые отряды в городках в неизменной готовности под командованием верных македонцев. В основном храме Амона в Сиутском оазисе жрец назначил Александра сыном господа. Это также обязано было засвидетельствовать притязания македонского короля на мировое господство, внушить армии убежденность в последующих победах. Именно после Египта Александр затевает часто выделять родное священное возникновение. Похоже, что свой спектакль он сам воспринял серьезно. В дельте Нила правитель создал град, назвав его Александрией, – скоро она стала крупнейшим торговым и научным центром. Это была не крайняя Александрия в походе македонского короля. Города с таковым же заглавием он строил вдоль только собственного маршрута по Азии. Так, кпримеру, и Ходжент, и Герат – это также существовавшие Александрии. Кроме такого, Александр Македонский выслал экспедицию к верховьям Нила с целью выяснить фактор летних разливов. Македонское армия выступило из Египта весной 331 года до н. э. К этому времени персы собрали огромную армию, которая ждала врага в Месопотамии. В июле Александр находился уже в Фапсаке, на реке Евфрат. Вместо прямого пути книзу по реке до Вавилона он избрал кружную путь чрез Северную Месопотамию к реке Тигр. Дарий, спросив об этом от собственного предводителя Мазея, посланного с передовым отрядом к месту переправы чрез Евфрат, прошел кверху по Тигру, чтоб воспрепятствовать Александру. Армии встретились у деревни Гавгамелы в 400 километрах севернее Вавилона, на равнине меж старой ассирийской столицей Ниневией и Арбелами. Собственно, тут, под Гавгамелами, и была повержена Персия. Македоняне подошли к Гавгамелам в сентябре. Четыре дня они отдыхали после продолжительного перехода. Вечером же 29-го числа Александр со своими военачальниками провел разведку поля боя и расположения врага. Численность персидского воинства впечатляла. Армия Дария iii насчитывала возле 80 тыщ человек, в том числе 12 тыщ кавалерии, 100 военных колесниц, 15 военных слонов. У Александра же было 50–60 тыщ бойцов: две более фаланги( возле 30 тыщ), две полуфаланги гипаспистов( возле 10 тыщ), конница( 4–7 тыщ) и иррегулярные войска. Дарий разместил свои войска в две полосы: в первой выстроилась пехота( в том числе греческие наемники), во 2-ой – запасные войска. На флангах первой полосы расположилась конница; спереди персы выставили военные колесницы и слонов. Сам правитель с элитным конным отрядом одолжил пространство в центре военного распорядка. Между левым крылом и центром был оставлен просвет. Равнинная местность и численное преимущество позволяли персам полагать на успех. Боевой распорядок македонцев состоял из центра( когорта тяжелой пехоты), правого фланга под командой гипарха Филоты( 8 ил македонской конницы) и левого фланга под командой Пармениона( союзная греческая пехота). Еще левее расположилась союзная конница. Во 2-ой полосы стояли 8200 гипаспистов. Весь военный распорядок находился под прикрытием легкой пехоты( так, перед фронтом стояли лучники, какие обязаны были повстречать колесницы персов). Фронт македонской армии оказался короче персидского. Поэтому когорта гоплитов была сдвинута направо, чтоб посодействовать коннице Александра в направленности главного удара. Левое же крыло получило веление передвигаться уступом сзаду. Заметив, что македонская войско затеяла перестроение, Дарий кинул в атаку военные колесницы и слонов. Колесницы были снабжены серпами и обязаны были практически выкосить македонские ряды. Однако те впору получили веление расступаться перед несущимися машинами погибели. Персидские колесницы без какого-нибудь ущерба для обороняющихся проехали через первую линию врага. Там колесницами овладели конюхи Александра при поддержке средней пехоты 2-ой полосы. Частично пришествие отразила и простая пехота, поражая возниц стрелами и хватая лошадок за поводья. Она же задержала слонов. Легковооруженные бойцы умело метали дротики и пускали стрелы в погонщиков. Так что должного воспоминания ужасные животные на дисциплинированных македонян не изготовили. На левом фланге персидской армии схватка завязала персидская конница. Ее деяния были безуспешны – всадники-македонцы не уступали соперникам. После первой невезения Дарий отдалприказ наступать ключевыми мощами по всему фронту. В то же время Александр Македонский с тяжелой конницей нанес быстрый удар по левому флангу врага. Персидская конница тут была опрокинута и обращена в бегство. Успех флангового удара был поддержан деяниями фаланги, вклинившейся в образовавшийся разрыв военного распорядка персов. Арриан писал: " Когда находившаяся при Александре конница и он сам стали смело наступать, расталкивая и поражая персов копьями в лицо, когда безотлагательно за ними и македонская когорта, вооруженная вселявшими ужас сариссами, сомкнутыми рядами напала на персов и когда все страхи, какие Дарий издавна уже со ужасом живописал себе, предстали перед ним, он первый поворотил обратно и предался бегству; за ним последовали в бегство и окружавшие это крыло персы ". Впрочем, на собственном правом фланге персам получилось достигнуть определенных успехов. Они прорвали линию неприятеля, но потом, вместо такого чтоб развить успех, недисциплинированное армия принялось похищать обоз. Жадность погубила персов. Мародерство было прекращено гипаспистами, стоявшими, как уже говорилось, во 2-ой полосы. Использованную таковым образом при Гавгамелах среднюю пехоту уже разрешено именовать и главным тактическим запасом. Тем порой конная группа во голове с Александром Македонским прошла по персидским тылам и водинмомент рухнула на правое крыло армии Дария сзаду. Фессалийская конница разгромила останки правого фланга персов. Персидский правитель, как уже было произнесено, одним из первых покинул поле боя, за ним потянулась и вся его еще нетакдавно поражавшая фантазия многонациональная войско. Персы в хаосе бегали в сторону Арбел. Македоняне же преследовали неприятеля на протяжении нескольких 10-ов км. Уже на последующий день авангард македонской армии оказался в 75 километрах от поля боя. Так в боевой словарь было внесено еще одно мнение – стратегическое гонение. Сражение при Гавгамелах( Арбелах) в 331 г. до н. э. Оно стало вероятным только при наличии дисциплинированной постоянной кавалерии. Историк Диодор, очевидно преуменьшая, докладывает, что македоняне утратили в бою только 500 человек, но раненых оказалось немало. В всяком случае, персидская войско уж буквально была разбита наголову и фактически закончила быть как целое государственное армия. Весь большой обоз Дария оказался в руках его неприятеля: слоны, верблюды, царское актив, казна. Дарий со собственной бактрианской конницей и греческими наемниками исчез в Мидии. Сражение при Гавгамелах совсем превратило Александра Македонского в Александра Великого. Упоминавшийся больше придворный Дария Мазей, не противясь, сдал сопернику Вавилон. Он и был утвержден сатрапом, а его соправителем стал, как и в большинстве пленённых сатрапий, македонский боевой командующий. Такую смешанную систему Александр вводил, чтоб, с одной стороны, снабдить покой и бесперебойную поставку ресурсов, а с иной – не активизировать раздражения у местного народонаселения. Административное разделение Персии было в целом сохранено, но сатрап был не совершенно независим в собственных деяниях – стратеги, командовавшие гарнизонами больших городов, подчинялись конкретно Александру. Так правитель хлопотал о том, чтоб его товарищи( новейшие – из местных князей и старые – из числа македонской знати) не соблазнялись независимостью от него. Кроме такого, македонский правитель сотворил централизованную компанию со сборщиками налогов, возможно не зависимую от местных сатрапов. Выпуск новейшей монеты с фиксированным вхождением серебра, основанным на афинском стандарте, вместо старенькой биметаллической системы, распространенной в Македонии и Персии, содействовал развитию торговли и всей экономики Средиземноморского региона. Как и Вавилон, без противодействия сдались Александру Сузы – столица Персии. Затем, разгромив горные племена уксиев, Александр Великий прошел чрез перевалы хребта Загр в Центральную Персию и, удачно обойдя высокий проход Персидские врата, завладел Персеполь. Тут македонский правитель в угаре пьяного праздника отдалприказ спалить красивый королевский дворец Ксеркса. Легенда присваивает это действие воздействию фатальной дамы – афинской гетеры Таис. Мы впервыйраз произносим о попойках Александра. К огорчению, они становились все наиболее частым явлением. Пьянство, в различие от эллинской культуры, в традициях Македонии подчеркивало мужество человека. Александр же, видится, перещеголял в этом и собственных соплеменников. Вместе с утратой ощущения меры, опьянением самой безграничной властью винцо приводило короля к самым страшным, мерзким поступкам, о которых мы еще вспомним позднее. Сожжение замка Ксеркса обязано было указывать о том, что основная мишень борьбы – отмщение персам за поруганные святыни – достигнута. Весной 330 года до н. э. македонский правитель вторгся в Мидию и одолжил ее столицу – Экбатаны. Здесь он отпустил домой почтивсех фессалийских и греческих союзников, до великодушно наградив их. Но войну он не окончил. ныне Александр объявил, что ведет войну собственно против Дария, укрывшегося в Бактрии. Всю персидскую казну он доверил Гарпалу. В Мидии был оставлен Парменион, дела которого с пылким Александром становились все наиболее холодными. Его пространство во голове главный доли армии в походном порядке одолжил Кратер, втомжедухе, кстати, твердолобо настроенный, но наиболее послушный. В середине лета Александр оченьбыстро двинулся в восточные периферии чрез Каспийские ворота. Возле городка Шахруд после маленький стычки македонский правитель отыскал тело убитого сатрапом Бессом Дария. Александр выслал покойного неприятеля в Персеполь, где отдалприказ захоронить со всеми почестями в королевской усыпальнице. ныне им овладела новенькая мысль. Еще в Вавилоне войсковое собрание провозгласило Александра повелителем Азии, на монетах, отчеканенных в Азии, возникает его профиль с титулом короля. Он объявил себя наместником Дария на престоле. Из этого следовало, что ему нужно привести в кротость все персидские земли и, наиболее такого, отомстить узурпатору Бессу. Поход Александра длился. Пройдя в Каспий, Александр принял капитуляцию ряда сатрапов, потом на поклон пришли и греческие наемники Дария – македонский правитель простил лишь тех, кто нанялся на службу к персам до объявления борьбы на панэллинском Коринфском конгрессе, другие объявлялись предателями. Были покорены Ариана, Гиркания, Парфия и почтивсе остальные области. Македоняне разделялись на отряды, метались от 1-го городка к иному, покрывая при этом большие расстояния за некотороеколичество дней. Перечисление всех племен и городов Центральной Азии, какие были взяты, а позже при необходимости взяты еще раз, одолжит очень немало места. Зимой 330/ 329 года до н. э. македоняне прошли кверху по равнине реки Гельманд и дальше по горам мимо месторасположения современного Кабула в страну парапамисатов. Перевалив чрез Гиндукуш на север, Александр вторгся в Бактрию, где намеревался расправиться с Бессом. Тот бегал за Окс( Амударью), Александр же, двигаясь сейчас на запад, прибыл в град Бактры( вданныймомент Балх, Афганистан). В погоню за Бессом чрез Окс отправился Птолемей. [2] Бесс, как и Дарий, сам был свергнут иным " соискателем " – согдианином Спитаменом. Бесса выслали в Бактры, а потом в Экбатаны, где он был напублике казнен. В Согдиане, за Оксом, македонская войско заняла основной град сатрапии – Мараканд( Самарканд), от него Александр прошел к городку Кирополю и реке Яксарт( сейчас Сырдарья), границе Персидской империи. Тем порой Спитамен за его спиной поднял возмущение во всей Согдиане, втянув в него и скифские племена. Мараканд был осажден бунтовщиками. В томных поединках на Яксарте Александру получилось победить противодействие скифских кочевников: воспользовавшись преимуществом в техническом оснащении собственной армии, он разбил кочевников на северном сберегаю реки и прогнал в глубь страны, в пустыню. Преследовать их правитель не отважился, отлично зная о известной скифской стратегии заманивания. Только осенью 328 года до н. э. Александру получилось сокрушить Спитамена – этого благородного и решительного врага. Позже в том же году он напал на Оксиарта, 1-го из инициаторов восстания, и былых приближенных Дария, какие закрепились в горах Паратаксены( сейчас Таджикистан). Легковооруженные бойцы завладели гору, на которой стояла прочность Оксиарта. Среди пленных оказалась его дочь предсказательница, в которую македонец типо влюбился с главного взора. Он брал ее в супруги, добившись таковым образом совершенного примирения с ее соплеменниками. Значительная дробь Средней Азии также оказалась в руках Александра Великого. Все почаще королю доводилось наказывать заговорщиков – настоящих и вымышленных. Находясь в Дрангиане Александр получил весть о заговоре, в котором типо непрямо участвовал и Филота – шеф конных гетайров, его давнишний друг и соратник, сын Пармениона. Вина Филоты содержалась в том, что он почему-то не сказал повелителю о заговоре, о котором ему поведал доносчик. Возможно, он вправду сам был посреди тех, кто намеревался уничтожить Александра. Дело Филоты было вынесено на дискуссия армии, которая, естественно, поспешила осудить заговорщика. Филоту пытали, на чем настояли Гефестион, Кратер и Кен. Александр прослушивал приобретенные таковым образом признания, лежа за занавеской, и в некий момент воскликнул: " Таким-то малодушным будучи, Филота, и трусом, ты посягаешь на такие дела?! " Парменион же был убит без суда, а потом репрессии настигли всех его приверженцев. Повышение получили люди, собственно послушные Александру. Конница гетайров была разбита на два отряда по 4 гипархии в каждом. Одним отрядом командовал Гефестион, иным – Клит, меньший брат кормилицы короля. В Мараканде во время следующий пьянки Александр поссорился с Клитом и заколол его собственным копьем. Он чрезвычайно переживал по этому поводу, но приближенные оправдали его деяния – Клит был посмертно обвинен в измене. Эта деяния только выделила неограниченную администрация, которую заполучил над своими подданными Большой военачальник. Все очевиднее становилось рвение Александра к установлению абсолютизма восточного эталона. Помимо звучных титулов, он пробует гипнотизировать ряд не приемлемых для гордых эллинов и македонян ритуалов: перемещает персидскую одежду, каждую ночь воспринимает в собственном шатре одну из трехсот наложниц. Самым же унизительным был церемония падания ниц и целования ног Александра. Историк Каллисфен, племянник Аристотеля, сопровождавший короля в походе и до этого неумеренно льстивший ему, от данной процедуры подчеркнуто отказался. В тот момент все дело было обращено в шутку, Александр не стал требовать, но чрез некое время историк был обвинен в заговоре, оказался в заточении, где и погиб. Завоевание Александра Македонского В 327 году до н. э., заранее индийского похода, был открыт заговор юных людей, прислуживавших полководцу, – так именуемый " заговор пажей ". Гораздо большее сопротивление, чем новейшие ритуалы, вызывало в армии явное желание Александра приравнять к грекам и македонянам персов: завести их на командные должности в армии, в состав элитных долей, определить во голове городов и сатрапий. 30 тыщ отпрысков – персидских юношей – были приняты на обучение боеву искусству македонян, после возвращения Александра из Индии состоялось общее свадьба греческих бойцов с персидскими дамами, посреди них был и сам правитель, женившийся на одной из дочерей Дария. Именно эта политика македонского короля дозволяет историкам произносить о желании его сотворить новейшую народность, сблизить две цивилизации. Отчасти ему это получилось. Последний шаг собственных завоеваний Александр выполнил в Индии, о которой в Греции прогуливались наиболее неописуемые легенды. Страна представлялась волшебно состоятельной, немало разговаривали и об индийских мудрецах. Желание и выяснить эту страну, и начинать ее властителем македонский правитель осуществлял в индийском походе. К этому времени он уже располагал армией в 120 тыщ человек, истина, важную ее дробь сочиняли запасные войска, обозное охранение и т. п. Непосредственным предлогом к борьбе появилось то событие, что западные области Индии в равнине Инда числились восточной окраиной Ахеменидского страны, а следственно, обязаны были иметь новому королю Азии. Выступив из Бактр, войска Александра преодолели Гиндукуш. Половина армии с обозом под командованием Гефестиона и Пердикки вульгарна ущельем Хибер. Царь же выслал посла к правителям областей, находившихся на правом и левом сберегаю Инда, предлагая им вылезти навстречу и показать кротость. Те подчинились. Особое усердие показал предводитель одной из областей Пенджаба Амбхи-Таксил, который желал с поддержкой Александра подчинить себе ряд левобережных правителей, и в первую очередность – короля Пора, владевшего землями меж реками Гидасп( нынешний Джелам) и Акесион( сейчас Шенаб). Весной 326 года до н. э., перейдя Инд не без поддержке Таксила, войска македонцев вторглись в Пенджаб. С армией Пора Александр столкнулся на Гидаспе, тут в апреле-мае состоялось крайнее большое схватка под управлением македонского завоевателя. Индийская войско имела возле 30 тыщ пехотинцев, 3–4 тыщи всадников, 300 военных колесниц и возле 100 слонов. Македонская войско совместно с союзниками насчитывала до 30 тыщ человек, в том числе 6 тыщ тяжелой пехоты, 5 тыщ конницы. Армия Пора расположилась лагерем на левом сберегаю Гидаспа, македонское армия сосредоточилось на противном сберегаю. Александр снова показал огромное полководческое знание. Он видел, что Пор готов к отражению вероятной переправы. Тогда македоняне стали время от времени разыгрывать ускорение в различных местах, не намереваясь на самом деле переправляться на иной сберегал. Индийцы же покорно снимались с места, делали переход к месту " переправы ". В конце концов Пор пресек направлять интерес на происходившее в том или другом месте маленькое перемещение. Бдительность его была усыплена. Оставив в лагере против главных сил врага некую дробь собственного войска под командованием Кратера и приказав им " новости функциональную жизнь ", Александр с главный долею собственных сил отправился севернее. Ночью во время грозы македонская войско на судах и шкурах, набитых соломой, истока разгонять Гидасп. От патруля на противном сберегаю переправу укрывал полуостров среди реки. На рассвете бойцы Александра приблизились к сберегаю, который, к огорчению, этим самым полуостровом и оказался. С трудом найдя брод, македонцы переправили на левый сберегал 6 тыщ пехоты и 5 тыщ конницы. Пор отправил навстречу 2 тыщи всадников и 120 военных колесниц под командованием собственного сына, но македоняне разбили этот отряд. Тогда Пор двинул все родное армия навстречу, оставив маленький отряд для охраны лагеря. Силы индийцев были построены в военный распорядок на ровном песчаном месте: в первой полосы – военные слоны, во 2-ой – пехота, дробь которой находилась втомжедухе в промежутках меж слонами. Македоняне применили родное обыденное построение – когорта в центре, кавалерия на флангах. Правое крыло вел в бой Кен, левое – Александр. Македонская когорта двинулась против слонов, стрелами и дротиками снимая вожатых, лишая слонов управления. В конце концов большие животные были загнаны в узкое пространство, где они стали нажимать собственных же владельцев. Лишь к восьми часам вечера противодействие индусов было сломлено. Александр окружил конницей всю линию противников, которых совсем добило то, что чрез реку Гидасп переправились оставшиеся в лагере отряды македонской армии. В итоге боя индийцы утратили 12 тыщ человек убитыми, в том числе погибли два сына короля. Девять тыщ, подключая самого Пора, попали в плен. Македоняне же утратили только тыщу человек. Александр, восхищенный смелостью индийского короля, помиловал Пора, заключив с ним альянс и даже присоединив к его владениям некоторые земли. На берегах Гидаспа были заложены два городка: Никея – в честь победы и Буцефалия – в честь погибшего тут преданного друга Александра, его любимого коня. Затем был пленён ряд территорий к востоку от реки. Александр жаждал продлить поход в равнине Ганга, для что нужно было перейти реку Гифасис( вданныймомент Биас), но тут он впервыйраз встретился с неповиновением в армии. Солдаты устали от бесконечной борьбы, одежка их износилась, и они издавна прогуливались в захваченной у народов Центральной Азии; шли беспрерывные дожди, люди устали прокрадываться через густые тропические леса… Еще в походе по Средней Азии единожды прошел слух о том, что битва окончена и быстро македоняне будут отправлены домой. В лагере тогда воцарилась веселая суета, и королю с военачальниками с огромным трудом получилось вернуть распорядок. Солдат Александра не прельщала надежда вселиться в основанных им Александриях в окружении экзотических и порою диких народов, воинственно настроенных по отношению к македонянам; они наотрез отказались идти далее на восток, и в этом их поддержал полководец Кен. Впервые Александру довелось скинуть. На сберегаю Гифасиса он отдалприказ определить дюжину больших алтарей, палатки, рассчитанные на каких-либо гигантов, кругом было разбросано умышленно сделанное гигантское орудие. Так македонский правитель желал предотвратить вероятное вторжение индийцев из восточных областей. На Гидаспе Александра ожидала флотилия, он намеревался плыть книзу по данной реке и дальше по Инду к Индийскому океану, главные силы обязаны были идти пешим распорядком: одна дробь под командованием Кратера – вдоль правого берега реки, а иная во голове с Гефестионом – вдоль левого. Флотилией командовал гениальный греческий флотоводец Неарх, издавна игравший при дворе Александра заметную роль. По дороге Александр не упускал способности расправиться с окрестными племенами. В частности, достаточно продолжительно он подчинял маллов, во время взятия 1-го из городов он был шибко ранен и, возможно, так и не сумел вполне оправиться от этого ранения. Вообще, королю, разрешено заявить, в этом значении везло – за время собственных походов он был ранен 10-ки раз: в частности, глубочайший шрам остался на его лбу после боя на Гранике, а на Яксарте стрела пробила бедро. Все это не могло не сказаться на самочувствие Александра, подорванном и неизменными попойками, и тропическим климатом Индии, и трудностями походной жизни. В середине лета 325 года до н. э. отряды македонцев соединились на юге, в дельте Инда. Армия Александра разделилась на две доли: одну повел по суше, чрез пустынную Гедросию( Белуджистан) сам правитель, иная на кораблях вдоль побережья по Индийскому океану направилась к устью реки Евфрат. Этой флотилией командовал Неарх. Поход Александра чрез пустыню чуть не уничтожил всю его армию. Воины изнывали от ужасной жажды и голода, снабдить базы на сберегаю для Неарха королю не получилось. Дисциплина свалилась, появлялись все новейшие бунты. Для поддержания настроения в армиях Александр организовывал массовые пирушки, что содействовало еще большему разложению армии. В конце 325 года до н. э. останки македонской армии все же пришли в Вавилон. Кораблям же Неарха выпала наиболее счастливая судьба: он привел их в Междуречье, а по пути, кстати, составил записки, ставшие в будущем интереснейшим историческим источником. Индийский поход не привел, по сути, к расширению пределов державы Александра – чрезвычайно быстро оттуда стали действовать сведения о неповиновении отдельных правителей и племен. Македонский правитель уже не мог поправить расположения. Однако присутствие таковой массы людей в " сказочной " Индии познакомило представителей эллинистической цивилизации с данной государством еще поближе. Помимо новейших географических, зоологических, этнографических познаний, были получены данные и об индийской философии. Вотан из мудрецов – Калан – даже присоединился к ученым Александра. Предание ведает, что единожды он расстелил перед повелителем иссохшую шкуру: философ поначалу ступил на один ее край, позже на иной – противоположные края, несомненно, попеременно поднимались, потом Калан встал на середину, а вся шкура осталась лежать на земле. Таким образом, мудрец типо желал представить Александру, что тому следует уладить столицу в центре собственной державы. Впрочем, доказывать в этом юного короля особенно и не требовалось – это вполне подходило его своим принципам, недаром он не торопился строить столицу, покуда поход длился, а правительство увеличивалось. Александр Великий продолжил свою политику перевоплощения державы в абсолютную монархию. Сохранился и, ежели разрешено так выразиться, усугубился пышный церемония. Продолжилась и политика гонений по отношению к высокопоставленным македонянам старшего поколения. С 326 по 324 год до н. э. правитель сдвинул наиболее трети собственных сатрапов и шестерых кинул погибели. В Мидии три военачальника, и посреди них Клеандр, брат Кена, погибшего чуток раньше, были обвинены в вымогательстве и казнены. Весной Александр прибыл в Сузы, где нашел, что Гарпал, обвиняемый в казнокрадстве, убежал в Грецию с шестью тысячами наемников и пятью тысячами талантов. [3] Кстати, греки не отважились взять у себя былого казначея. Именно тут, в Сузах, была отпразднована упомянутая превосходная бракосочетание с персиянками. Но возмущение старенькой знати и остальных македонских бойцов неизменным заигрыванием с персами только обострялось. Когда в 324 году до н. э. Александр принял заключение выслать на отчизну македонских ветеранов во голове с Кратером, в войске запылал явный мятеж. Царю с огромным трудом получилось победить оппозицию. Как знак окончания злобы с персами он отдалприказ уладить большущий пир на 9 тыщ гостей. Летом такого же года Александр попробовал решить проблему наемников, продолжавших скитаться по Азии и Греции; почтивсе из них были политическими изгнанниками из собственных городов. В сентябре в Олимпии был зачитан новейший приказ короля, который предписывал всем греческим полисам взять назад изгнанников и их семьи( несчитая фиванцев). Осенью в Экбатанах погиб Гефестион, и высокородный друг устроил ему праздничные похороны в Вавилоне. Он отдалприказ чтить покойного как богатыря, а попутно принудил всех показывать и себе священные почести. Соответствующие указания были отправлены в том числе в Элладу. История сохранила официальный едкий протест спартанцев: " Если Александр желает быть всевышним, пусть станет всевышним ". Александр чрезвычайно переживал по поводу погибели Гефестиона и заливал несчастье вином. Впрочем, он не заканчивал функциональной политической деятельности: принял весной 323 года до н. э. полпредство из Италии, типо предсказав римлянам грядущее могущество их городка; сооружал планы развития морских связей с Индией, завоевания Аравии; выслал экспедицию изучить Каспийское море; занимался улучшением ирригационной системы Евфрата и заселением побережья Персидского залива. Летом после следующий долговременной вечеринки Александр слег с странной заболеванием. Говорят и о белой горячке, и о малярии, и об отравлении. Среди вероятных противников Александра Македонского именуется, кпримеру, Антипатр, который обязан был привести из Греции пополнение вобмен войск, какие увел Кратер, и, возможно оставшись одним из немногих пожилых высокопоставленных чиновников, не ощущал себя в сохранности. Доктора не сумели избавить жизнь короля, нижняя дробь тела его была парализована, нарушилась стиль, не спадала высочайшая температура. 13( или 10–11) июня 323 года до н. э. Александр Великий погиб. Великому полководцу и королю Азии было неполных 33 года. Тело Александра было помещено в милый гроб и похоронено Птолемеем в Александрии Египетской. Александр Македонский не успел сориентировать собственного преемника. Претендовать на престол могли слабоумный сын Филиппа Арридей, которого Александр из жалости не прикончил в родное время, и сын Роксаны Александр iv, родившийся уже после погибели отца. Впрочем, настоящей властью владели военачальники основоположника эллинистической империи – так именуемые диадохи: Птолемей, Антипатр, Селевк, Антигон. Именно меж ними и разгорелась сражение, закончившаяся распадом державы на некотороеколичество эллинистических стран. Ганнибал Никто из карфагенян не захотит отступиться от соглашения, которое заключит Ганнибал, так же буквально, как никто не желал отступиться от борьбы, которую Ганнибал затеял и развязал, – никто, до той самой поры, покуда от нас не отвернулись боги. Из речи Ганнибала, обращенной к Сципиону Африканскому во время мирных переговоров Представьте себе, что инновационные юристы со студенческих лет штудируют пуническое преимущество. Или что наши эрудиты соревнуются в знании пунийских крылатых выражений. Представьте себе, что самодержцев именуют не кесарями, а, кпримеру, гасдрубалами, католический высший трон располагаться в Тунисе, живописцы Возрождения обращаются к сюжетам легенд о финикийском господе Баале… Любители так называемой другой летописи не прекращают обходиться ко времени Второй Пунической борьбы, ища там подтверждения такого, что так могло быть: роль творца древней Средиземноморской империи мог играться не Рим, а его конкурент – африканский Карфаген. Достаточно, мол, было полководцу Ганнибалу после следующий собственной победы пойти вконцеконцов на Рим, брать его и повредить. Но действия данной борьбы развивались подругому – они проявили, что выдающиеся полководческие возможности имеютвсешансы и не отдать победить всю войну. Как и сверкающие победы в самых больших схватках. Решающее смысл владеет дипломатия и, основное, совместный народнохозяйственный и общественно-политический степень той или другой державы. Впрочем, это не меняет такого факта, что Ганнибал Барка является одним из наибольших военачальников, а его имя – синонимом удачного предводителя. Может быть, конкретно поэтому, что, несчитая собственных боевых побед, ему нечего представить на суд истории… В ix веке до н. э. качественные мореплаватели и купцы финикийцы, проникшие во все уголки Средиземного моря, основали на местности современного Туниса новейшую колонию. Они так и окрестили ее – Новый град, что по-финикийски звучало как Карфаген. Город был основан выходцами из могущественного Тира, о чем постоянно отлично помнили в колонии, превзошедшей в могуществе свою метрополию. К тому времени как римляне подчинили себе всю Италию, Карфаген был, пожалуй, мощной державой Западного Средиземноморья. Город насчитывал 700 тыщ обитателей. Торговля приносила Карфагену большие финансы. Его торговцы путешествовали в Иберию( Испанию), Британию, Грецию и Сирию. В Испании у Карфагена появились и свои колонии – кпримеру Гадес( сегодняшний Кадис). В политической зависимости от него находилась Ливия, узкие связи установились у Карфагена с соседней Нумидией. Политический строй рабовладельческого Карфагена разрешено именовать благородной республикой. Знатные и состоятельные сочиняли комитет. Народное собрание также числилось органом власти, но настоящим воздействием практически не владело. В этом значении Римская республика была еще демократичнее. Здесь при несомненном преимуществе нобилитета над плебсом крайний самым суровым образом мог воздействовать на принятие решающих решений: заходить в прямое противостояние с народом не решались наиболее влиятельные сенаторы, к народу апеллировали владеющие крупными возможностями трибуны, обычно один из консулов представлял интересы демократической партии. Более такого, в Риме представители низов при наличии определенных средств, естественно, могли добиться высших постов, подключая сенаторское кресло и консулат, в Карфагене изготовить это было практически нереально. Отдельно подчеркнем, что пунийские правящие круги пытались не допускать, чтоб боевая и гражданская администрация оказывалась в одних руках. Но конкретно это в родное время и привело к тому, что во голове войска на длинный период оказывался один человек, пользовавшийся огромным доверием конкретно в армии. Рим со своими ежегодными сменами консулов, а следственно, и командующих армиями в этом отношении проигрывал Карфагену. Большие валютные средства позволили Карфагену сотворить могучую армию и, несомненно, флот. Фактически в городке чрезвычайно скоро отказались от обычного народного ополчения, тем наиболее что под воздействием Карфагена находились значимые местности по всему Западному Средиземноморью и бойцам было чем выплачивать. Пунийское армия состояло из представителей самых различных племен. Много молвят о беспомощности данной армии, бойцы которой с трудом понимали друг друга и собственных военачальников, но карфагенские политики были убеждены, что разноязычное войско наименее щекотливо самому государству, таккак в нем нереально приподнять суровый бунт. Так или подругому, войско Карфагена была чрезвычайно сильна. Ядром ее была пешая священная дружина, в которой проходили службу знатные карфагеняне( почтивсе из них становились позднее военачальниками). Священная дружина вооружалась длинными копьями. Некоторые аристократы служили и в единичном отряде тяжелой конницы, но вобщем-то кавалерию традиционно сочиняли не сами пуны. Второй долею карфагенского войска были отряды, выставляемые зависимыми африканскими( и не лишь) племенами и союзниками. Наемники сочиняли огромную дробь войска. Тут были и качественные метатели каменных ядер с Балеарских островов, и тяжеловооруженные иберийские всадники, и ливийская и кельтская пехота, и – чуток позднее – галльские меченосцы, и отлично наученная нумидийская конница. Кроме пехоты и конницы, в армии были военные колесницы и военные слоны. Боевой распорядок карфагенян традиционно сочиняли правое и левое крылья из нумидийской конницы и ключевые силы в центре. Балеарские пращники расставлялись спереди, закрывая военный распорядок. В Риме сохранялись взгляды народной армии. Все бойцы делились на велитов( вооруженных клинком, дротиками, луком со стрелами, пращей), копейщиков( имевших меч, пилумы [4], а втомжедухе защитное оружие – щит и кожаный броня, обшитый металлическими пластинками), " передовых "( раньше они вмещались в первой шеренге; оружие то же, что и у копейщиков), триариев( вместо пилума у них было обычное копье). Основным воинским подразделением римской армии был табун, состоявший из 30 манипул; любая манипула насчитывала 120 бойцов – копейщиков и передовых – или 60 триариев. Манипулы состояли из 2 центурий: командир первой центурии был сразу и командиром манипулы. В состав легиона вступали и 10 отрядов( турм) конницы, по 30 всадников в каждом. К бою табун традиционно выстраивался в 3 полосы по 10 манипул. Манипулы основывались в 10 шеренг по 12 человек. В первой полосы размещались традиционно копейщики, за ними следовали манипулы передовых, запирали построение триарии. Завязывали бой с карфагенской стороны, как правило, пращники, а с римской – легковооруженные велиты, отходившие после метания дротиков, стрел и камней в тыл и на фланги. Копейщики поражали своими копьями щиты врага и, лишив его таковым образом способности защищаться, кидались на него с клинками. Если эта штурм не приносила успеха, копейщики отступали чрез интервалы в строю в тыл и их сменяли наиболее бывалые передовые, а потом в бой вводился крайний запас – триарии. Римская пехота превосходила по собственной организации пунийскую. Она была наиболее подвижна. Командование могло свободнее лавировать, в том числе и малыми группами бойцов. Зато пунийская войско владела, непременно, наиболее мощной конницей. Кроме такого, уже было произнесено о назначении военачальников в обеих армиях. Особый энтузиазм для Карфагена издревле представляла богатая и рентабельно расположенная Сицилия. Борьбу за нее град вел, аналогично, еще с vi века до н. э. Основными его соперниками тут продолжительно выступали греческие города-государства во голове с Сиракузами. В 480 году до н. э. в сражению при Гимере пунийцы потерпели суровое поражение от коалиции данных городов, что на некотороеколичество 10-ов лет остановило их борьбу за полуостров, но к концу этого века битва возобновилась, а к середине iv века Карфаген стал фактическим владельцем Сицилии. Одновременно с севера к этому же острову подошли и римляне. Под их властью, как уже было произнесено, оказалась уже фактически вся территория современной Италии, городка и племена Апеннинского полуострова заключили с Римом разные соглашения. Кого-то элементарно завладели и не отдали особенных прав, остальные официально числились союзниками Рима. Отношение к гегемону на полуострове разнилось. Так, греческие городка, кпримеру Неаполь, или латины относились к Риму лояльно, а области Самниум и Бруттиум – обычно нехорошо. Перед римлянами втомжедухе стояла задачка укрепления собственного расположения сейчас уже во всем Западном Средиземноморье, а логичным продолжением экспансии в Италии на юг было проникновение на Сицилию, отделенную от " доставка " Итальянского сапога только узким Мессинским проливом. Столкновение с Карфагеном было неизбежно. Первая Пуническая битва свершилась в 264–241 годах до н. э. Римляне скоро добились огромных успехов на Сицилии. В самом начале борьбы им получилось перетянуть на свою сторону самого мощного правителя острова – сиракузского короля Гиерона ii, который до этого находился в объединении с Карфагеном. Вскоре пунийцы потерпели чувствительное поражение при городке Акрагант. Еще огромным ударом для Карфагена стало то, что римляне сумели сотворить достаточно мощный флот, наиболее такого – спроектировали систему абордажного боя. Военно-морской монополии африканского городка на западе Средиземного моря, по сути, пришел конец. Так, Рим нанес флоту сопернику суровые поражения у Мил в 259 году до н. э., потом у африканского мыса Экном. Римляне водили военные деяния уже в Африке. Карфагену получилось тогда увести опасность и выровнять ситуацию. Римским войскам было нанесено поражение около Тунета, взбунтовавшихся было ливийцев невообразимо покарали. Война снова была перенесена на Сицилию. К 249 году до н. э. в руках Карфагена на полуострове осталось только два городка. Но пунийцы держали их чрезвычайно прочно и не отдали сопернику выполнить войну – напротив, отсюда карфагенские отряды совершали неизменные набеги на римские гарнизоны, обозы, коммуникации. Положение сторон было фактически тождественно тому, что сформировалось в 262 году до н. э. В 247 году командующим карфагенским флотом в Сицилии был назначен Гамилькар Барка. Приблизительно в этом же году( можетбыть, в 246-м) у него родился сын. Отец именовал его чуть ли не самым распространенным в Карфагене именованием – Ганнибал, что означает " милостив ко мне Баал [5] ". Гамилькар не зря носил прозвание Барка, что в переводе значит молния. Это был одаренный полководец, целенаправленный, несгибаемый и упрямый человек. Сохранился его портрет на одной финикийской монете. На ней, фактически, изображен Мелькарт, которого греки, а за ними и римляне, отождествляли с Гераклом. Это бородатый человек с курчавыми темными волосами, пронзительным взором и густо сжатыми губами. Источники в один глас говорят, что Ганнибал был чрезвычайно подобен на отца. Назначенному командующим Гамилькару вначале сопутствовал успех, он совершал удачные набеги на юг Италии, но, судя по всему, точного стратегического плана действий у карфагенского предводителя не было, и римляне планомерно продолжали увеличивать военную мощь. Они выстроили новейший большущий флот и нанесли еще одно сокрушительное поражение сопернику в сражению при Эгатских островах. Дальше Карфаген возобновлять войну не мог, и комитет отдалприказ Гамилькару Барке приготовлять мир с римлянами. Мир этот был заключен в 241 году до н. э. По нему Карфаген отказывался от претензий на Сицилию и обязался развгод оплачивать важную контрибуцию. Условия были достаточно мягкими, но нанесли большущий удар по самолюбию пунийцев. Практически сходу определился лейтмотив политической борьбы в городке на последующие годы. Демократическая партия, куда в итоге вошел и Барка, стремилась к реваншу, их враги, посреди которых более видную роль играл Ганнон, требовали на серьезном соблюдении критерий решетка. Война для Гамилькара и только Карфагена не кончилась с миром 241 года. Мятеж подняли ливийские наемники, чрезвычайно скоро этот воинский бунт перевоплотился в освободительную войну африканских народов Карфагенской державы( в первую очередность, тех же ливийцев, благодаря чему действия 241–239 годов до н. э. получили заглавие Ливийской борьбы). Усмирять бунтовщиков было доверено тому же Гамилькару. Он показал себя и блестящим полководцем, и хитрым дипломатом. В ходе борьбы ему довелось разделять обязанность командующего армиями с Ганноном, и в некий момент комитет внеспредложение бойцам самим избрать, какой-никакой из враждующих друг с ином полководцев им более по душе. Солдаты избрали Барку. Возможно, в этот самый-самый момент карфагенский комитет сам заложил фундамент для грядущей борьбы с Римом. Гамилькар увидел, что может купить необыкновенные возможности, обращаясь конкретно к собственным бойцам, ощутил самостоятельность от гражданских властей Карфагена. Одновременно он вошел в наиболее узкие дела с демократической партией и выдал за 1-го из ее главарей – юного Гасдрубала – свою дочь. Так демократическая партия, она же партия борьбы, получила новое название – баркиды. Таким образом, Ганнибал с ребяческих лет жил в атмосфере неизменной военный готовности, борьбы с благородной партией Карфагена, нелюбви к Риму. Гамилькар брал сына к себе в боевой часть еще совершенно малюсеньким, там паренек и воспитывался. Он стал качественным воином, красивым наездником, различался в беге. Одновременно Гамилькар хлопотал и об интеллектуальном развитии собственных деток( несчитая Ганнибала, у него было еще две дочери и двое сыновей – Магон и Гасдрубал), приэтом пригласил для них спартанца Зозила – таковым образом, детки воспитывались сообразно жестоким спартанским традициям, с иной стороны – приобщались к большой эллинской культуре. Ганнибал, к образцу, отлично знал греческий язык и литературу. Гамилькар желал, возможно, воспитать сыновьям мысль о том, что Карфаген принадлежит к городкам большущий культуры, в то время как его враги – римляне – все еще присутствуют в безжалостном состоянии. О грядущей борьбе с Римом Ганнибал непрерывно слышал от отца. Когда мальчику было 9 лет, Гамилькар привел его в церковь, где потребовал, возложив руку на внутренности жертвенного животного, доставить присягу в том, что он всю свою жизнь посвятит борьбе с обидчиками Карфагена. " Ганнибалова обет " стала крылатым выражением. У старшего Барки был свой чин, как подобраться к Риму. Поскольку острова в Средиземном море – Сицилия и Сардиния – уже крепко находились в руках римлян, Гамилькар, можетбыть, решил приблизиться к противнику по суше. Единственным настоящим помещением для укрепления позиций Карфагена в Европе смотрелась Иберия – все еще не покоренная вполне ни африканским купеческим городом, ни Римом. Сюда-то и отправился со собственной армией Гамилькар. С ним был и молодой Ганнибал. В Иберии Гамилькар скоро достигнул успеха. Он подчинял разные местные племена, действуя не лишь бичом, но нередко – и пряником, отпуская на волю пленных. Эту стратегию употребляли и его наместники на посту командующего. К несчастью, никто так и не успел выяснить, в чем содержался чин последующих действий предводителя. Во время 1-го из походов( приэтом пунийцы уже следовали на пространство зимовки) на отряд напал правитель некоего племени ориссов. Вместе с Гамилькаром как раз были его сыновья, и он, приказав скоро везти их в укрепленный часть, сам остался закрывать отход и в жестокой стычке был убит. На пространство Барки сами бойцы выбрали зятя покойного – Гасдрубала. В Карфагене были обязаны только принять это заключение армии. Гасдрубал в целом продолжал политику завоевания Иберии, приэтом показал еще болеезначительный управленческий способность. В Карфаген стала действовать большая добыча. В частности, этому содействовала и разработка серебряных рудников. Естественно, это усилило позиции баркидов. Была основана новенькая пунийская столица на полуострове – град Новый Карфаген( вданныймомент Картахена). С римлянами же был заключен контракт о том, что пунийцы не будут расширять свои владения на север от Ибера( вданныймомент река Эбро). Вряд ли обитатели Вечного городка боялись настоящего похода Гасдрубала по суше чрез Альпы в Италию. Скорее, стиль шла только о ступени воздействия на местные кельтские, а далее – и галльские племена. Вопрос об этом договоре меж карфагенским полководцем и Римом не раз поднимался в исторической литературе. В первую очередность, исследователей интересовал тот пункт, что трогал большого городка на восточном побережье полуострова – Сагунта. Римляне позднее требовали, что, сообразно соглашению, карфагеняне не имели права атаковать на Сагунт, пунийцы же, в свою очередность, утверждали, что стиль шла лишь о союзниках Рима, а когда контракт содержался – нималейшего союза Рима с Сагунтом не было. Так что римляне сами, мол, нарушили контракт, когда практически силой добились от сагунтских властей заключения этого союза. Кроме такого, судя по всему, контракт был заключен конкретно меж Гасдрубалом и Римом, а не меж Карфагенским государством и Римом – так что комитет вообщем отказывался разглядывать контракт как официальный акт. Пять лет после смерти отца Ганнибал провел в Карфагене. Потом встал вопрос о его возвращении в армию. К тому времени грядущему полководцу было уже 22 года, в нем четко были видимы свойства, вежливые воинственным папой. Горячность сочеталась в юном человеке с осмотрительностью и необыкновенным разумом. В общем, вопрос о его направленности в иберийскую армию поставили на дискуссия в совете – так принципиальным он казался властям. И не зря. Ганнон призвал коллег одуматься, он стращал тем, что Ганнибал превратится в кровожадного и непокорного совету монстра, который непременно начнет войну с Римом и в итоге погубит Карфаген. Впрочем, Ганнон остался в безусловном меньшинстве, в войске Гасдрубала в 224 году до н. э. возник новейший гусарский командир. На новеньком месте он показал себя лучшим образом, скоро расположив к себе боец. Ганнибал пытался новости жизнь обычного бойца – дремать на земле, завернувшись в плащ, имеется ту же еду, что и они. Его никто не мог упрекнуть в любви к роскоши, любым излишествам. Рассказывают, что позднее, достигнув вершины могущества, он не обнаруживал нималейшего желания " погрязнуть в пороке " с захваченными в плен дамами, да и бессчетных наложниц, как, кпримеру, у Цезаря, у карфагенского предводителя не было. Богатству Ганнибал предпочитал славу и доблесть. Он был популярен собственной отвагой – главным бросался в битву, крайним оставлял поле боя. В то же время тяжело было затмить Ганнибала в полководческой хитрости. В этом значении он был благородным преемником собственных азиатских предков. Ганнибал втомжедухе брал на оружие и показательную благонадежность( там, где это было можетбыть) Гамилькара и Гасдрубала по отношению к покоренным племенам. Гасдрубал после погибели супруги, сестры Ганнибала, женился 2-ой раз на дочери иберийского главаря. Так же поступил и Ганнибал – его женой стала иная уроженка данных мест из городка Кастулон. Гасдрубал начал дарить Ганнибалу наиболее серьезные задания. По словам Тита Ливия, тот владел неповторимой возможностью и приказывать, и повиноваться, так что командующий не мог нарадоваться на собственного родственника. Но вышло так, что уже чрезвычайно быстро Ганнибал мог забыть о руководстве. Гасдрубал был убит в 221 году до н. э. во время охоты одним кельтом, который мстил пунийскому военачальнику за казненного как-то патрона. ныне бойцы единодушно выбрали новеньким собственным вождем Ганнибала Барку. Было ему тогда только 26 лет. Ганнибал радикально взялся за воплощение не то собственного личного, не то еще отцовского плана борьбы с Римом. Нет никаких колебаний, что уже издавна юный пунийский фаворит был убежден, что идти в Рим необходимо станет по суше – чрез Альпы. Но еще пару лет он истратил на то, чтоб снабдить совершенное карфагенское господство на Иберийском полуострове. Были приведены к покорности племена олкадов и ваккеев. Первое знаменитое нам огромное схватка в качестве командующего Ганнибал дал многочисленному воинству непокорного племени карпетанов. По сообщению древних историков, те собрали армию в 100 тыщ человек, и даже ежели эти данные преувеличены, судя по всему, соответствие сил было далековато не в выгоду Ганнибала. Полководец пошел на апрош – он начал стремительный отход к реке и " в панике " переправился чрез нее. Уверенные в победе карпетаны в полном хаосе бросились в реку, чтоб нагнать и убить " бегающего " неприятеля на ином сберегаю. В это время Ганнибал нежданно развернул войска, оказавшиеся в серьезном военном порядке. Вперед выдвинулись слоны, сбросившие в реку первых переправившихся противников, потом в воду вошла конница пунийцев, смявшая и обратившая в бегство растерявшихся и неорганизованных карпетанов. Через некотороеколичество дней послы этого племени изъявили совершенную подготовленность покориться Ганнибалу. ныне под контролем Ганнибала оказалась вся территория Пиренейского полуострова к югу от Ибера, за исключением Сагунта. После этого, по понятию предводителя, настал момент для истока конфликта с Римом. Тот был занят борьбой с иллирийскими пиратами и угнетением мятежей в равнине реки Падус( По) – тут, в Цизальпинской Галлии, в следующий раз бунтовали местные племена. В Иберии же состояние карфагенян смотрелось полностью крепким, местное народонаселение было умиротворено; по сути, значимая дробь Пиренейского полуострова представляла собой массивное пунийское правительство, далековато не во всем зависимое от самого Карфагена, но подчинявшееся местному главнокомандующему. Первый удар Ганнибал решил нанести по Сагунту. Его взятие обеспечивало тыл пунийцев при походе в Италию и вообщем свидетельствовало о разрыве отношений с Римом. Но сам военачальник не желал хватать на себя ответственность за развязывание борьбы. Поэтому он решил делать окольными способами – волновал окрестные с Сагунтом племена, натравливал на град иберийцев. Одно из племен он подговорил вручить ему жалобу на деяния сагунтинцев. В карфагенский комитет было ориентировано письмо Ганнибала, в котором он докладывал, что римляне подстрекают иберийские племена к борьбе против пунийцев, а в этом им помогают сагунтинские агенты. Совет дал позволение на атаку. Ганнибал начал осаду Сагунта в 219 году до н. э. Откровенно разговаривая, это было не наиболее удачное начинание в его карьере предводителя. Неудачно было выбрано пространство для главного удара – как раз там, где стояла самая высочайшая башня. Сам Ганнибал был ранен. Даже проломив стенки городка, пунийцы не сумели вломиться в него: напротив, в итоге последовавшего полевого боя по всем правилам бойцы Ганнибала обязаны были нестись и спрятаться в лагере. Естественно, сагунтинцы сходу обратились к римлянам за поддержкой. Сенат италийской главногогорода действовал, как это с ним нередко случалось, достаточно сонно. Пока там спорили о реакции на какое-то явление, ситуация грубо изменялась. Римское полпредство в лагере под Сагунтом Ганнибал повстречал очень невежливо. Тогда послы Рима направились в сам Карфаген. Возглавлял эту дипломатическую цель Квинт Фабий Максим. Совет втомжедухе повстречал римлян недоброжелательно, сообщив, что контракт с Римом никоимобразом не нарушен, и отказавшись предоставить главного нарушителя покоя. Сенатор сложил вдвое край тоги и произнес: " Здесь в моих руках битва и мир, что вы выбираете? " – " Выбирай сам! " – послышались возмущенные клики. Фабий отпустил тогу и сказал: " Тогда я избираю войну ". Осада Сагунта длилась длительных 8 месяцев, но вконцеконцов град пал, а разгневанный Ганнибал отдалприказ повредить его дома и стенки. Многие обитатели были убиты. ныне военачальник объявил о начале похода на Рим. Для этого он предпринял еще ряд предварительных действий. У Карфагена он потребовал доп контингенты, составленные из африканцев – нумидийцев, пунийцев, мавров, ливийцев. Иберийцев же, напротив, в огромном численности выслал в Карфаген, наполнять местные гарнизоны. Таким образом, Ганнибал как бы изготовил замен заложниками. Он считал, что бойцы будут лучше бороться вдалеке от личных земель. Действительно, в армии Ганнибала на протяжении фактически всей борьбы сохранялась удивительная для такового разноплеменного сборища людей наука, Ганнибал не доводил дело до мятежей. Конечно, тут сыграла огромную роль и собственная харизма предводителя. Принял карфагенский полководец еще одно, казалось бы, парадоксальное заключение. На зиму он выслал почтивсех боец( вособенности местных) в отпуск. Он посчитал, что, проведя время дома, бойцы будут психологически и физиологически лучше готовы к суровой борьбе и, в частности, к томному переходу в Италию. Проводилась и нравственная подготовка, Ганнибал сулил бойцам богатую добычу, месть Риму, хохотал над тем, что Альпы, мол, очень трудное барьер. Сохранился рассказ, как на одном совете некто из военачальников грубо возражал против настолько рискованного перехода и даже произнес, что будетнеобходимо изучать боец имеется человечину, чтоб отдать им вероятность добраться до Апеннинского полуострова. На это Ганнибал немедленно ответил: " Прекрасная мысль! " Сказано это было, естественно, в шутку и в доказательство неумолимого рвения предводителя к борьбе с Римом, но античные биографы проримской ориентации честно переписывали друг у друга рассказ о ужасном Ганнибале, который, будучи невозможно безжалостным, приучил бойцов к людоедству. Римляне тем порой распределили периферии страны меж консулами в согласовании с требованиями борьбы. Тиберию Семпронию Лонгу доверили Сицилию и Африку, Публию Корнелию Сципиону – Испанию. Они получили по два легиона, два легиона для охраны Рима получил и претор Луций Манлий. Сенат, возможно, допустил огромную ошибку, когда распылил эти силы и выслал легионы сразу в различные места. Сципион свои повел в Испанию, Семпроний Лонг двинулся на юг, где обязан был чрез Сицилию добиться Африки, а претор, как и предполагалось, остался в Риме. Армия Ганнибала отправилась за Ибер весной 218 года до н. э. Уже чрезвычайно быстро при переходе чрез Пиренеи начались переживания посреди покоренных сравнимо нетакдавно карпетанов. Они страшились похода, не желали оставлять родных мест и вконцеконцов самовольно покинули часть. Ганнибал решил эту проблему сосвоейточкизрения, как постоянно, творчески и показывая широту взоров и упругость. Он объявил, что сам отпустил иберийцев, а вдогон за ними выслал и возле 10 тыщ представителей остальных местных племен, которых считал мало надежными. Таким образом он демонстрировал остальным бойцам, что предстоит достаточно легкое действие, а не битва, с которой не станет возврата. Войско продолжило перемещение. Важной задачей пунийского предводителя было снабдить помощь и покой галльских племен, по территориям которых собиралась войти карфагенская войско. С данной целью Ганнибал везде рассылал курьеров, уверявших главарей в благожелательных намерениях собственного руководителя. " Если вы так желаете, – докладывали они галлам, – Ганнибал обнажит меч, лишь когда дойдет до Италии ". Звали галльских главарей и в краски, почтивсе из них получили состоятельные подарки. Эти деяния, в общем, имели успех. Галлы в главный собственной массе утихли. В то же время дела римлян с галлами были достаточно напряженными. Это было обусловлено исторически – недалёким соседством, постепенной экспансией Рима на север. Так, недавно до вторжения в Италию Ганнибала в Цизальпинской Галлии римляне основали два новейших городка – Плацентию [6] к югу от Падуса и Кремону – к северу от нее. Это немедленно привело к осложнениям в отношениях с местными племенами. Очень быстро в данных же местах довелось сражаться с бойями, помогать их врагов в межплеменной борьбе, что немедленно подтолкнуло бойев к союзу с пунийцами. Ганнибал знал о томном расположении Рима в Галлии и рассчитывал пользоваться этим. Полагаться только на силы собственной армии не доводилось, как, вообщем, и на суровые подкрепления из Карфагена. Римляне также попробовали располагать к себе галлов в тех местах, где намеревался войти враг. Но историки свидетельствуют, что римское полпредство на одном из галльских рекомендаций на местности сегодняшней южной Франции встретили искренним хохотом и потрясанием орудия. Рим в данных местах мог положиться только на большущий греческий град Массилия( вданныймомент Марсель), чьи торговые интересы вступали в возражение с подобными интересами Карфагена, так что пунийцы для массильцев были натуральными и прежними конкурентами. В Массилии и высадился со своими мощами двигавшийся в Иберию Сципион. Ганнибал находился севернее. Когда он дошел до Родана( Роны), тут его встретило племя вольков, не желавших помогать с пунийцами. Они заняли антипод сберегал крупными мощами, и Ганнибал не решался приступить переправу. Небольшой отряд он выслал севернее, а сам отдалприказ покупать у местных обитателей и сколачивать из что попало лодки – транспорт уходил бедный, но полностью подходящий для переправы. Упомянутый отряд переправился на иной сберегал на плотах в месте, где у вольков не был выставлен патруль, и обошел галлов сзаду. Когда Ганнибал увидел дым вдалеке от противного берега, он сообразил, что его бойцы подают относительный символ, и отдалприказ приступить переправу. Вольки уже были готовы вступить в бой, и в этот момент запылал их часть – это авангард Ганнибала сделал свою диверсию. Растерявшись перед необходимостью биться на два фронта, галлы бегали. Вся карфагенская войско сумела перейти на иной сберегал, перевезли и слонов – для них умышленно построили большущий пандус, гениальный в реку, к которому привязали большущий плот, покрытый дерном, с виду ничем не отличавшийся от пандуса. Слонов загнали на этот плот, отвязали его и таковым образом транспортировали на иной сберегал. Некоторые животные все же окунулись в воды Родана, но успешно отыскали брод и выбрались к обладателям. Незадолго до переправы вступили в касание конные разведгруппы римлян и пунийцев. Последним довелось освобождаться бегством. Об обнаружении врага сказали Сципиону. Через некое время он направился на север, но никого не поймал. Армия Ганнибала ушла еще севернее. Римский командующий сообразил, что упустил врага, но не отважился повернуть свои легионы – он отдалприказ им возобновлять перемещение в Иберию, оставив во голове их собственного брата – Гнея, а сам сел на корабль в Массилии и отбыл в Италию, разумея, что там его пребывание, наверняка, станет нужнее. Так и вышло. Ганнибал избрал для перехода чрез горы не самую маленькую, но самую комфортную, по его понятию, путь. Когда войско подошла к Альпам, на первых же проходах ее снова встретили злобные племена. Пунийцам получилось справиться их противодействие, но и во время только взлета галлы непрерывно волновали карфагенское армия, они шли параллельной ценный, сбрасывая на тропу большие камешки, совершали вылазки, отбивая у карфагенян дробь обоза. На верху Ганнибал решил подбодрить боец – он показал им на раскинувшуюся внизу плодородную равнину и произнес: " Горы – это не лишь стенки Италии, но и стенки самого Рима ". Полководец заверил, что наиболее тяжелое уже сзади, что спереди их ожидает богатая добыча, что уже никто не сумеет приостановить их и т. д. Оказалось, все не так элементарно – спускаться было еще труднее, поэтому что спуск в предоставленном месте был короче и, поэтому, круче. [7] Даже пешие бойцы налегке не постоянно могли удержаться на ногах, что уж произносить о лошадях и слонах! Кроме такого, правило спуска довелось на середину ноября, так что люди мерзли, падал снег. В одном месте войско остановилась перед узкой тесниной и повернула в иную сторону – но там большущий участок пути представлял собой ледовую путь, покрытую снегом. Помучавшись на этом катке, пунийцы обязаны были возвратиться назад. Ганнибал отдалприказ саперам увеличить проход. Солдаты разводили у больших валунов костер, позже лили на камешки уксус и получившуюся таковым образом рыхлую массу расчищали уже машинально. Проложенная таковым образом горная тропа была до ii века н. э. и носила имя Ганнибала. После такого как карфагенский военачальник отпустил домой карпетанов, у него было возле 50 тыщ бойцов; приблизительно половину этого войска он растерял во время зимнего перехода чрез Альпы. По этим историка Полибия, у Ганнибала оставалось только 20 тыщ пехотинцев( ливийцев и иберийцев) и 6 тыщ всадников. Но ежели даже и так, все одинаково это была неповторимая акция – перевести зимой такое численность войска, да еще и со слонами! В равнине Падуса нежданно для римлян оказалась большая боеспособная войско, в то время как Тиберий Семпроний Лонг находился со своими легионами в Сицилии, а Гней Сципион шел в Иберию. Римские сенаторы считали, что главным театром боевых действий станет даже не Сицилия, как в прошлую войну, а Северная Африка, но им стала Италия. Важнейшая дробь только стратегического плана Ганнибала была осуществлена. Первыми соперниками Ганнибала на местности Италии стали таврины – злобные бойям, а следственно, и пунийцам, племена.( Бойи заключили с полководцем альянс, еще когда тот стоял на Родане.) Их основной град – Таврин( сейчас Турин) – Ганнибал брал без особенного труда. Затем его отряды разошлись по данной области северной Италии, склоняя на свою сторону остальных галлов и лигурийцев, где опасностями, а где обязательствами свободы от римлян. Довольно скоро привел сюда легионы, приобретенные им от Манлия, и Сципион. Он некотороеколичество изумил Ганнибала быстротой реакции – таккак еще нетакдавно консул находился в Массилии, а сейчас стоял у Плацентии, наиболее такого, перешел Падус и укрепился на правом сберегаю маленький реки Тицин, отрезав пунийцев от лишь что обретенных галльских союзников. Сюда же торопился со своими мощами Семпроний Лонг, получивший от сената веление немедленно выдвигаться на север, на содействие Сципиону. Как и в движение практически всей борьбы, Ганнибал начал немедленно находить огромного схватки – в нем он себя ощущал более твердо. Свое армия он решил подбодрить перед решающей боем. Ганнибал отдалприказ привести к нему пленных галлов и внеспредложение им взять роль в боевом турнире, по итогам которого фаворит всякой пары получит свободу. Галлы были в восторге: те, на кого указал жребий как на соучастников соревнований, скакали от счастья. Затем состоялись забавы, и пунийцы, оккупированные зрелищем, еще более хвалили тех, кто продул, за проявленную доблесть. Ганнибал же немедленно по окончании турнира выступил перед своими бойцами с речью: он заявил, что их состояние сродни тому, в котором оказались нищие галлы. Только победа или погибель – таковой отбор, как заявлял пунийский главарь, стоял перед его бойцами. И бороться благодарячему нужно с не наименьшим воодушевлением, чем пленные. Позже, конкретно перед битвой, Ганнибал сказал еще одну стиль, в которой обещал пунийцам и их союзникам добычу, землю, избавление от повинностей, карфагенское гражданство и даже свободу рабам, какие находились в армии совместно с владельцами. В то же время и Сципион пробовал вдохновить свои войска. Многие тут только нетакдавно стали бойцами, остальные потерпели оскорбительное поражение нетакдавно во время войн, какие вел Манлий с галлами, так что в нравственном отношении и в значении военного эксперимента пунийцы основательно превосходили врага. Сципион напомнил собственным подчиненным, что перед ними стоят те наиболее пуны, которых еще нетакдавно римляне колотили и на суше, и на море, и пора их определить на пространство. Сама бой кончилась достаточно скоро. Римская простая пехота вообщем чуть успела завязать бой, как тут же побежала за спины последующей, наиболее сильной полосы. Пока сражались центральные доли, нумидийские конники Ганнибала, расположенные по традиции на флангах, окружили римское армия. Сципион был тяжко ранен, и его выручил маленький конный отряд, которым командовал совершенно еще юный сын командующего( в будущем гениальный римский военачальник, которому и выпадет честь окончить войну с Карфагеном на его местности). Ганнибал дал римлянам только первый урок полководческого художества. Пока что был показан только один прием – деяния легкой конницы на флангах. Однако римлянам получилось вывести огромную дробь пехоты с поля боя невредимой. Они успели перейти Падус и повредить за собой мост. Это было изготовлено в крайний момент – на горизонте уже возникли отправленные Ганнибалом вслед всадники под командованием его брата Магона. Сципион стал лагерем у Плацентии. Пунийцы скоро также навели мост и перешли реку. Ганнибал желал позаимствовать врага еще на одну битву и даже выстроил военный распорядок на виду у римлян, но на этот раз Сципион не поддался, штурмовать же часть Ганнибал не отважился. Впрочем, локальной победы он достигнул и без такого – возрос поток желающих помогать с ним галлов из городов северной Италии, да и из лагеря Сципиона перебежали полторы тыщи человек. Ганнибал мог быть доволен. Это позднее он удостоверится в том, что галлы – чрезвычайно ненадежные союзники, переходящие на сторону такого, чья войско в этот момент к ним поближе. Пока же он одарил перебежчиков и выслал их по домам, чтоб они поведали о благодушии и незлопамятности пунийцев. Так он нередко поступал с пленниками из числа неримлян и потом. Для него на самом деле не было задачки главнее, чем перетянуть на свою сторону как разрешено более былых римских союзников. Сципион тем порой решил поменять дислокацию и перешел к реке Треббия, где холмистая местность ограничивала энергичность пунийской конницы. Туда же к нему прибыл и Семпроний со своими армиями. Между 2-мя командующими разгорелся спор, содержание которого разрешено станет пересказывать по отношению ко почтивсем последующим сражениям, только изменяя имена работающих лиц. Семпроний, одержавший ряд побед на Сицилии и у остальных близлежащих островов, рвался в бой. Сципион, уже наученный горьковатым экспериментом, отговаривал собственного нетерпеливого коллегу. Победил Семпроний( Сципион все еще мучился от последствий ранения на Тицине и не мог воспринимать функционального роли в управлении войском). А подошедший к Треббии Ганнибал, как постоянно, впору узнал о разногласиях в стане врага и о нраве Семпрония. Он начал стимулировать римлян на огромное схватка. Сначала Семпронию получилось направить в бегство достаточно большущий отряд пунийцев, возвращавшихся с фуражировки, что грубо повысило самомнение римского военачальника. Потом нумидийцы Ганнибала кружили около самого римского лагеря. Они скоро добились собственного. Семпроний вывел в одно утро все войска и кинул их на наседающего неприятеля. Нумидийцы скоро исчезли вдалеке. В то же время Ганнибал, отобрав наилучших бойцов, посадил их в камышах на ином сберегаю реки, а оставшимся отдалприказ тихо приготовлять завтрак и обтираться умышленно выданным оливковым маслом. На дворе было 22 декабря, стоял мощный мороз, и покуда пунийцы отдыхали перед битвой, растирались, ели и одевались, их враги, выбежав впопыхах, не успев как следует облачиться, переправлялись на иной сберегал Треббии. Выйдя из холодный воды, они чуть могли удерживать в руках орудие. Ганнибал, которому доложили о том, что римляне уже на этом сберегаю, отдалприказ основывать собственный военный распорядок. Впереди он поставил балеарцев, за ними – томную пехоту( иберы, галлы и ливийцы), а на обоих флангах – конницу и слонов. Всего для боя построилось возле 30–35 тыщ человек( тут, как мы зрим, были уже и союзные галлы). У Семпрония втомжедухе в центре стояла пехота, а на флангах – кавалерия: только – возле 40 тыщ человек. Сражение обещало быть достаточно упорным, и первые минутки лишь подтвердили это – в некий момент слоны Ганнибала чуть не смяли личные войска; но по сигналу в тыл римлянам стукнул из засады отряд Магона, что и решило финал схватки. Воины Семпрония оказались в окружении, и только 10 тысячам получилось пробиться через перстень в собственный часть, откуда совместно с подразделениями Сципиона, остававшимися в лагере, они ушли к Плацентии. Победа на Треббии, по сути, дала Цизальпинскую Галлию в руки карфагенян. Ганнибал преподал 2-ой урок римлянам. Темой его на этот раз стало: как применять засаду и стимулировать врага. Поскольку урок не был усвоен, уже чрезвычайно быстро пунийский главарь устроит испытание " данного на дом ". Тиберий Семпроний Лонг с большущий угрозой для своей жизни пробрался по занятой противником Цизальпинской Галлии и прибыл в Рим к выборам консулов на последующий год.( Они обязаны были проскочить под управлением консула сегодняшнего.) Он пробовал утаить масштабы поражения, но это ему не получилось. Рим гудел от возмущения и беспокойства. Выборы получили особенное смысл: таккак новеньким консулам предстояло охранять уже саму столицу. На 217 год были выбраны Гней Сервилий и Гай Фламиний, представители благородной и демократической партий. Фламиний еще до введения в обязанность повел себя как человек невыдержанный. Он покинул Рим, не принеся нужных жертвоприношений. Это было неслыханное нахальство, которое к тому же сулило его народу( так, по последней мерке, считали почтивсе представители этого народа) огромные бедствия. Вероятно, Фламиний боялся резких движений со стороны ненавидящей его партии. Еще не войдя в обязанность, он выслал веление Семпронию привести свои легионы в Аримин. Ганнибал же с потеплением решил вторгнуться в Этрурию. Его войско шибко пострадала от холодов, стоявших в Италии всю зиму, погибли фактически все его слоны, да и положение боец было не наилучшим, и военачальник находил новейших состоятельных земель, новейшей добычи. Тем наиболее что конкретно в Этрурии римляне сосредотачивали главные запасы продовольствия для армии. Путь туда покоился чрез Апеннины. Там-то Ганнибал и сообразил, что поторопился с походом. Опять ударили морозы, началась ураган, бойцы обязаны были лежать на земле, прикрывшись палатками, – определить их не было никакой способности. Еле выбравшись из данной переделки, измученные карфагеняне( а с ними, несомненно, и ливийцы, нумидийцы, иберийцы, галлы) возвратились к бывшей складе в северной Италии. Здесь им фактически тут же довелось вступить в битву с римлянами, приэтом так ожесточенную, что она также могла бы считаться одной из самых больших и кровопролитных во всей Второй Пунической борьбе, ежели бы не проливной дождик, разведший врагов по собственным лагерям. Ганнибал не отказался от собственного намерения, но нужно было избирать иную путь. Центральная Италия раскрывала перед его армией огромные стратегические способности. Фламиний же тем порой одолжил, как ему казалось, все вероятные проходы в плодородную Этрурию и был совсем спокоен… И совсем зря. Пунийский военачальник снова изумил врага. Ганнибал решил идти болотами реки Арн( Арно), какие были практически непроходимы благодаря ядовитым испарениям, грязи, разливу самой реки. Римляне и поразмыслить не могли, что некто отважится новости тут армию. И такую неосторожность они показали по отношению к военачальнику, который уже некотороеколичество раз демонстрировал, что думает нестандартно и там, где пасуют остальные, он-то пройдет. Переход по Арну выдался, естественно, нелегким. Галлов сходу поставили вцентре, чтоб не отдать им выйти, но и другие ощущали себя не лучше – некуда было шагнуть, чтоб не окунуться по колено в воду или грязь, лошадок водили по мертвецам остальных павших животных, спали также на трупах… Сам Ганнибал восседал на единственном оставшемся в живых после апеннинской пробы слоне, но и его поняла незавидная участь. Какая-то инфекция лишила предводителя зрения на один глаз. Но карфагенская войско все же вышла в Этрурию – там, где ее никто не ожидал. Пунийцы таковым образом оказались поближе к Риму, чем призванный его охранять Фламиний. Ганнибал поставил перед собой традиционную задачку: спровоцировать врага на схватку – тем наиболее покуда перед ним стояли лишь легионы Фламиния, а силы Сервилия были еще далековато. Это оказалось не чрезвычайно трудно. Ганнибалу довольно было уладить грабежи, типо продвигаясь к Риму. Фламиний сказал некотороеколичество огненных речей перед собственным боевым советом, воздевал руки к небу и вконцеконцов дал веление приступить гонение с целью отдать " карфагенскому чудовищу " схватка и снискать славу фаворита без поддержке Сервилия. Ганнибал избрал для боя пространство на сберегаю Тразименского озера. Выбор был, естественно, не случаен. Между горами и озером лежала маленькая равнина, в которую с запада вел узкий проход( так именуемое ущелье), вывод замыкал бугор. Ганнибал с ливийцами и иберийцами расположился на центральных высотах, синхронно сберегаю, у входа в равнину тайком разместились конники и галлы, на холме у выхода – балеарцы и простая пехота. Все размещение сил Ганнибала – это была одна крупная засада. Бросаться в узкий проход за вошедшим туда заблаговременно хитрым пунийцем было верхом безрассудства, но Фламиний отважился. Его войско( только возле 30 тыщ человек) вульгарна навстречу смерти сутра, в густом тумане. Разведка отправлена не была. Как лишь римляне оказались вполне в равнине и начали перестройку колонн, Ганнибал подал знак, и его доли сразу с нескольких сторон напали на врага. Римлян охватила паника, они не успели сконструировать военный распорядок и вступили в бой расхлябанно. Впрочем, дрались окруженные легионеры ожесточенно. В тумане слышались клики, трезвон орудия, ржание лошадок. Кто-то пробовал избавиться вплавь, но в собственном снаряжении шел на дно… Историки свидетельствуют, что сражавшиеся даже не увидели достаточно массивного землетрясения, произошедшего в это время и разрушившего, меж иным, ряд городов. Нам видится, что не увидеть его было достаточно трудно, элементарно это стихийное горе органично вписалось в картину Армагеддона, творившегося на Тразименском озере. Часть римлян, которая успела взойти на маленькую высоту, когда рассеялся туман, была потрясена открывшимся ей зрелищем. Около 15 тыщ человек растерял Рим в данной сражению, 6 тысячам римлян получилось вырваться, но они были настигнуты и окружены пунийской конницей, сам консул умер. Несколько тыщ легионеров разбежались и пробирались сейчас в Рим поотдельности или малыми группами. Потери карфагенян навряд ли превосходили две тыщи человек, пленных латинян Ганнибал опять отпустил, повторив, что пришел сражаться не с италиками, а с их покорителями. Вскоре до римлян стали губить беспокойные извещения. Наконец на форуме собралась большая масса, требующая отчета у властей. К митингующим получился претор и сказал только одну фразу: " Мы побеждены в огромном битве ". Сенат уже заседал и задумывался, что делать далее, кто же сумеет приостановить карфагенян. В данной ситуации решили использовать к чрезвычайной мерке. Был назначен теран – уже немолодой авторитетный дипломат Квинт Фабий Максим. Он придерживался умеренной полосы поведения, о решающей сражению с Ганнибалом не орал и вообщем не был убежден в ее необходимости. Но начальником конницы( то имеется " заместителем " терана) был сразу избран жаркий молоток Минуций Руф, призывавший одним ударом кончать с Ганнибалом. Впоследствии, во время воплощения фабианской медлительной стратегии, Руф непрерывно осуждал деяния терана, за глаза называя его трусом и подлецом. Ганнибал тем порой со собственной армией тихо передвигался по средней Италии, покуда не опустился южнее – в Апулию. До этого он пошел на " беспримерно храбрый " шаг – реорганизацию армии внутри неприятельской страны. Пешие доли были перестроены в согласовании с римским экспериментом. Пехота разделена на легионы; некотороеколичество недель карфагенские бойцы обучались делать в новеньком строю. По дороге на юг карфагенский военачальник временно отказался от стратегии привлечения новейших союзников и дал вероятность собственным бойцам насытиться и обогатиться, за пунийцами оставалась только выжженная земля. Объяснять свои далековато идущие планы всем бойцам, которых и держала в его армии в первую очередность охота наживы, было достаточно тяжко. Только позднее Ганнибал возвратится к собственной бывшей дипломатической полосы. В родное время к месту дислокации карфагенского войска подошла новенькая войско Фабия. Ганнибал немедленно выстроил свою армию для боя. Он еще не знал, что ему противостоит человек чрезвычайно сложный, одна из самых ярчайших личностей во всей римской летописи. Фабий Максим, прозванный Кунктатором( Медлителем), совсем не хотел биться с Ганнибалом. Он избрал иную стратегию. Следуя за армией Ганнибала, практически постоянно – на виду, занимая командные вышины и непрерывно закрывая путь на Рим, Фабий ни в коем случае не давал спровоцировать себя на бой. Он разумел, что на поле боя Ганнибалу нет одинаковых, и не желал подчинять свои войска следующему погрому, который мог бы самым печальным образом отразиться на всем Римском государстве. Зато Кунктатор жег поля, чтоб отнять врага провианта, высылал малые отряды, водинмомент атакующие и уничтожающие пунийцев на коммуникациях или пт фуражировки. При этом римлянам запрещается было вылезать из лагеря поотдельности, даже дрова они заготавливали крупными отрядами. Численность римской армии была доведена до невиданного дотоле числа – 18 легионов. Легионеры равномерно закончили страшиться Ганнибала. Фабий, умело воспользовавшись плюсом собственного расположения, заключавшимся в неистощимости запасов и наличии огромных людских запасов, упрямо достигал конфигурации соотношения сил и нравственного состояния армии в свою выгоду. Во время данной забавы в кошки-мышки разрешено отметить два ярчайших эпизода. Первый – в Кампании. Ганнибал решил ампутировать римлян от их южных союзников, заняв град Касин неподалеку от Капуи. Однако вожак, возможно, не сообразил, не расслышал( можетбыть, преднамеренно) разъяснений предводителя и привел все его армия в равнину, окруженную горами и реками на границе Кампании и Фалерна – к городку Касилин. Пунийский военачальник, осмыслив, что попал в ловушку, пришел в гнев, несчастный вожак был распят. А Фабий и Минуций тем порой заняли все выходы. Ганнибалу получилось вырваться из ловушки с поддержкой следующий хитрости. Ночью в один из горных проходов устремились собранные пунийцами со всей окрестности быки, к рогам которых была привязана горящая соломка. Обезумевшие от боли животные прорвали линию римской защиты. Легионеры, увидев огни со всех сторон, решили, что окружены, и в панике разбежались. В освобожденный таковым образом проход ушла карфагенская войско. Второму эпизоду предшествовали последующие действия. Тактика Фабия, хоть и была удачной в стратегическом отношении, но легла томным багажом на плечи фермеров, чьи посевы разоряли карфагеняне, а то и сами римляне. В Риме увеличилась демократическая партия, желавшая решительных действий и недовольная выжидательными деяниями терана. Ганнибал остро поддержал ее позицию, когда выжег земли вблизи от собственного имения Кунктатора, оставив само поместье невредимым. ныне Фабия винили в предательстве. В конце концов он был вызван в Рим, типо для воплощения жертвоприношений, и там стал очевидцем такого, как народное собрание уравняло его в правах с Минуцием Руфом. За это выступил фаворит демократов Гай Теренций Варрон – иностранец из низов, сделавший карьеру на очевидном популизме и уже метивший на консульское пространство. Вернувшегося в боевой часть терана шеф конницы повстречал с нехорошо скрываемым пиршеством и внеспредложение править армией, как это нередко совершают консулы – по очереди: день один, день иной. Фабий Максим категорично отказался, он отлично разумел, что Минуций непременно в собственный день ввяжется в какую-нибудь авантюру и втянет туда все армия. Поэтому теран внеспредложение поделить армию на две доли – для него и для Минуция Руфа. Так и поступили. А быстро шеф конницы вправду попал в историю. Он принял бой с Ганнибалом, а тот, укрыв перед схваткой дробь пехотинцев в маленьких ямах, которыми было покрыто все ратное поле, в подходящий момент подал символ. Руф находился под опасностью неминуемого поражения. И лишь Фабий, наблюдавший за всем этим со стороны и в решающую минутку появившийся со свежими мощами на поле боя, выручил собственного оппонента. Минуций сам пришел проситьпрощения перед Фабием, именовал его папой родным; целый Рим сейчас пел осанну разумному правителю. Когда тот передал возможности доправлявшим этот год двум консулам, они продолжали задерживаться конкретно его стратегии. Впрочем, римлян ожидала еще одна трагедия. Имя ей – Канны… а имя – Теренций Варрон. Пока Фабий прогуливался по пятам за собственным врагом, политическая ситуация стала равномерно накладываться так, как было рентабельно Риму. С доказательствами собственной лояльности прибывали послы из Неаполя, Сиракуз и остальных городов. Ганнибал же ощущал себя беспокойно – его армия продолжительно не могло достигнуть огромных побед, сотворить сильную южноиталийскую антиримскую коалицию также не удавалось. Полководец знал, что посреди его временных союзников довольно ненадежных людей, какие имеютвсешансы изменить его и даже исполнить заказ неприятеля на смертоубийство. Поэтому Ганнибал часто менял парики и одежду, так что сами бойцы не постоянно спрашивали собственного предводителя в новеньком виде. К весне 216 года до н. э. в карфагенском лагере стал переживаться и недочет продовольствия, беспокоились иберийцы и галлы, какие узнали, что еды осталось быстро. Все это принудило предводителя подвинуться в Луканию, тут карфагеняне завладели поселок Канны, где располагались продовольственные сложения. Армия Ганнибала стала лагерем на берегах реки Ауфид. В Риме же были избраны новейшие консулы, и снова одним из них стал дипломат популистского толка, а следственно, глашатай решительной борьбы с Ганнибалом, с которым настолько " сонно и боязливо " пробовали совладать политические враги консула-демократа. Этим консулом стал Гай Теренций Варрон. Вторым консулом был избран умеренный Эмилий Павел. Еще до избрания Варрон провозгласил день решающего схватки с пунийцами. Эмилий же, напротив, категорично возражал против настолько радикальных мер и придерживался стратегии Фабия. Римляне подошли к Каннам и стали в 2-ух километрах от врага. Всего две римских армии насчитывали 16 легионов, в которых было возле 80 тыщ пехотинцев и 6 тыщ всадников. [8] У Ганнибала боец было существенно меньше – 40 тыщ пехотинцев и 10 тыщ всадников. Преимущество же карфагенян было, как зрим, в коннице – приэтом и количественное, и высококачественное. Пока армии стояли неподалеку друг от друга, Ганнибал некотороеколичество раз пробовал спровоцировать врага на битву. То он подчеркнуто оставлял часть, типо боясь вероятного схватки и оставляя в палатках на самом видном месте серебряные декорации. То кругом римского лагеря кружили нумидийские всадники, выкрикивая обидные для легионеров слова. То " панически бегали " от римских отрядов фуражиры карфагенян. Однако длительное время происшествия и Эмилий Павел сопротивлялись истоку решающего боя. Но 2 августа римской армией командовал Теренций Варрон. Лишь лишь показалось солнце, войска по указу этого консула стали выстраивать военный распорядок на левом сберегаю Ауфида фронтом на юг. Варрон решил разгромить конкурента неотразимым ударом тесновато сомкнутых сил, для что отдалприказ при построении военного распорядка сузить его фронт и увеличить глубину. Во всех легионах интервалы меж манипулами были сокращены, и образовалась типичная массивная когорта глубиной в 36 шеренг. В центре военного распорядка римлян расположилась пехота( справа – римляне, слева – союзники), на флангах – конница: на правом, примыкавшем к реке, – 2400 всадников под командованием Эмилия; на левом фланге, не защищенном никакими натуральными препятствиями, – вся остальная конница во голове с Варроном; 8–9 тыщ легких пехотинцев были выстроены спереди фронта. То, как выстроил свои войска под Каннами Ганнибал, самым броским образом выявляет его полководческий способность: созидательный подъезд к занятию, знание предсказать ситуацию на поле боя, дееспособность к тщательному разбору сил, расположения, способностей врага. Итак, в центре карфагенского войска в одну линию выстроились 20 тыщ иберийцев и галлов в 10 шеренг в глубину; тут, с данными опытными, но не самыми сильными и надежными армиями пунийской армии находился и сам Ганнибал. На левом же и правом крыльях наиболее глубочайшим строем стояла мощная африканская( доэтого только – ливийская) пехота( две колонны по 6 тыщ человек) и еще далее – на последних флангах – кавалерия. 8 тыщ тяжелой конницы под командованием брата предводителя Гасдрубала расположились на левом крыле у реки, 2 тыщи нумидийской легкой конницы под командованием Ганнона – на правом крыле. Легкая пехота, как и у римлян, находилась спереди армии – завязав схватка, она обязана была отойти за линию тяжелой пехоты. Все построение карфагенской армии напоминало полумесяц, выпуклая сторона которого( иберийско-галльский центр) находилась поближе к сопернику, а " рога " были, поэтому, сзади. Армия Ганнибала заняла такое состояние, при котором сухой южный ветр сирокко нес тучи пыли в лицо римлянам. [9] Перед битвой карфагенский военачальник обратился к собственным бойцам с обычно прочувствованной речью, где важное пространство уделялось вопросам вероятной наживы.( У римлян стиль все же шла, как правило, о охране свободы и самой жизни Римского страны.) " С победой в данной сражению вы безотлагательно станете хозяевами целой Италии, – заявлял Ганнибал, – одна эта бой положит конец сегодняшним трудам вашим, и вы будете владельцами всех имуществ римлян, станете властителями и владыками всей земли. Вот отчего не необходимо наиболее слов – дела необходимы ". С обеих сторон схватка истока простая пехота. Через маленький просвет времени Ганнибал кинул в атаку левофланговую конницу Гасдрубала. Противостоявшие ей римские всадники правого фланга, неглядя на упорное противодействие, были разбиты и рассеяны. Одержав тут победу, Гасдрубал стал грозить с тыла римской кавалерии уже на противоположной стороне. В конце концов крайняя под опасностью удара с тыла втомжедухе покинула поле боя. Вообще же на левом фланге римлян пришествие нумидийской кавалерии началось с такого, что возле 500 всадников появились в размещение римлян и огласили, что сдаются в плен; мало времени спустя, выхватив заблаговременно спрятанные клинки, они кинулись на римлян с тыла. Основную массу нумидийцев Гасдрубал выслал гнать отступающего врага. Сражение при Каннах в 216 г. до н. э. Начало схватки и свита римской армии Тем порой многочисленная римская пехота нанесла мощнейший удар по иберийцам и галлам Ганнибала в центре. Его 20 тыщ отступили под натиском 50–55 тыщ отлично приготовленных римских легионеров. Но для этого и стояли тут союзники Карфагена: они обязаны были отойти! В погоне за кельтами римляне теснились к центру, туда, куда подавался враг, и умчались так далековато, что проскочили первые ряды ливийцев, стоявших с обеих сторон. Те же по сигналу развернулись лицом друг к другу и стали скоро сходиться – так, чтоб объединиться за спинами увлекшихся битвой римлян. Таким образом, сейчас центр построения армии Ганнибала был уже вогнутой долею полумесяца, ливийские " рога " которого охватывали по бокам наступающие легионы врага. Римская войско, оставшаяся без конницы, практически попала в мешок. С тыла на пехоту римлян рухнула решившая свою задачку конница Гасдрубала. Фланговые колонны карфагенян нападали врага с 2-ух сторон. Римляне продолжали бой в полном окружении. Задние и фланговые ряды обязаны были повернуться. Численное преимущество римлян было сведено на нет: таккак противодействие наседавшему противнику могли показывать лишь наружные шеренги. Легионерам не хватало места, в скученных рядах началась толкотня, почтивсе погибли под ногами собственных же однополчан. Истребление превратившихся в беспомощную массу легионов длилось некотороеколичество часов. Всего же бой при Каннах продолжалась возле 12 часов. Огромная римская войско была разгромлена. Рим растерял 48 тыщ человек лишь убитыми и некотороеколичество тыщ пленными. В том числе умер и Эмилий Павел. Когда он, уже кровавый, сидел на кремне, проезжавший мимо трибун типо произнес: " Консул, бери мою лошадка и спасайся. Ты единый человек, который неповинен в том, что вышло ", но тот отказался оставлять армию. А вот Варрон остался жив, впору покинув ратное поле. В римском войске были и сенаторы, записывавшиеся в легионы элементарными бойцами. Погиб при Каннах и уже отлично узнаваемый нам Минуций Руф. От большого войска осталось лишь от 16 до 28 тыщ человек. Некоторые легионеры бегали и укрылись в 2-ух лагерях, после что почтивсе все одинаково были взяты в плен, и только маленький отряд вырвался из этого ада организованно. В Риме беглецы вошли в состав новейших 2-ух легионов. Тех, кто оставался в лагере, не отважившись прорываться с битвой, Ганнибал внеспредложение позже сенату купить, но тот отказался на том основании, что эти люди показали непозволительную для римлянина трусость. Но и те, кому получилось нестись, не были прославлены как герои. Карфагеняне при Каннах утратили убитыми возле 6 тыщ человек. Сражение, данное тут Ганнибалом, вошло в анналы военного художества. До сих пор Каннами именуют бои, в которых превосходящие силы врага были окружены и уничтожены. Еще в xix – начале xx века почтивсе боевые теоретики считали Канны боем, деяния в которой разрешено воспринимать за эталон и в современных критериях. При всем этом схватка при Каннах отдало историкам образчик не лишь примерно проведенной боя, но и таковой боя, политические, стратегические итоги которой очевидно не подходили масштабам победы. Варрона сенаторы встретили, как это ни парадоксально, бурными приветствиями, а таккак им был очевиден преступный нрав его действий. Но в это время власти приняли разумное заключение – примирить враждующие партии. Именно благодарячему сенаторы и люд поблагодарили консула за то, что он в тяжелую минутку не утрачивает веры избавить родина. Через некое время он был отстранен от командования армией, но изготовлено это было осторожно и не уничижительно для консула. Со времени Канн Рим пробовал становить во голове армии уже опытных военачальников, чьи возможности в случае необходимости продлевались, римские полководцы стали еще осмотрительнее, предпочитали входить в схватка, лишь убежденные в том, что погрома не последует. Значительные стремления прилагались к тому, чтоб возвратить на свою сторону союзников. Ганнибалу сходу после Канн некие командиры давали немедленно продлить гонение бегающего в смятении неприятеля и отгонять его до Рима, что обязано было закончиться взятием городка, но военачальник не отважился этого изготовить. Именно тогда один из его подчиненных воскликнул: " Да, натура не дает одному человеку всех талантов сходу. Ганнибал, ты умеешь одерживать победы, но не умеешь воспользоваться их плодами ". Пока карфагеняне советовались, в Риме распорядок скоро восстанавливался сенатскими указами, принятыми по настоянию Фабия Максима. " Все не могли пропасть – это бред ", – тихо заявлял сенатор; были высланы отряды вдоль водящих на юг из Рима дорог, какие обязаны были выяснить в точности, что вышло под Каннами. Женщинам запрещается было вылезать на улицу плакать по собственным супругам и сыновьям, было приказано задерживать и составлять совместно всех беглецов, определить сторожу у ворот Рима и никого не издавать – подругому град опустеет. Как уже было произнесено, сенаторы отказались купить у карфагенян пленников. Но еще главнее было то, что совместно с предложением о выкупе Ганнибал втомжедухе внеспредложение Риму приступить мирные переговоры. Все произносит в выгоду той гипотезы, что пунийский военачальник после Канн уже считал себя победителем во всей борьбе и сейчас лишь ожидал, когда сумеет оформить этот факт документально. Жесткая точказрения сената, категорично отказавшегося опознавать Рим побежденным, аналогично, некотороеколичество обескуражила победоносного врага. Не все отлично складывалось и в отношениях Ганнибала с советом в родном городке. Туда он после собственной блестящей победы выслал брата Магона – за подкреплениями. Тот рассыпал перед отцами городка мешок золотых колец, какие носили лишь знатные римляне. Это обязано было представить совету, каких успехов достигнул его брат. Карфагеняне были в восторге. С резкой оценкой Ганнибала выступил лишь все тот же Ганнон. " Странные эти победы, – заявлял он, – Ганнибалу сопутствует успех, но вместо добычи он шлет на отчизну просьбы о подкреплении и о деньгах ". Кажется, так задумывался не лишь он, хоть большаячасть и молчало или деятельно выражало родное восторг полководцем. Ему в содействие были ориентированы доп силы, истина совсем не надлежащие запросам Ганнибала. Зато существенное пополнение было послано в Испанию и Сардинию. В Испании уже издавна пунийцы не могли достигнуть успехов, римляне под управлением братьев Сципионов непрерывно притесняли собственных врагов, населенные пункты переходили из рук в руки, периодически практически вся Испания южнее Ибера оказывалась в руках Сципионов, таковым образом, Гасдрубал никоимобразом не мог придти на содействие собственному брату в Италию. Операция же карфагенян на Сардинии была еще наименее удачной, достаточно скоро римляне установили совершенное владычество над полуостровом. В Италии, естественно, после Канн пунийцы добились роста перечня собственных союзников посреди италийских племен. На их стороне сейчас были ателланы, калатины, гирпины, дробь апулийцев, самниты, несчитая пентров, все брутии, луканы, а несчитая них, узентины, все цизальпинские галлы. Вскоре к палатке Ганнибала выстроилась очередность и из посланцев неких греческих городов Апеннинского полуострова. Однако на юге почтивсе городка оставались верны Риму. Особенно это касалось латинских колоний, обитатели которых в родное время выселились из Лациума и владели хоть и не одинаковыми с римлянами правами, но находились все же на достаточно привилегированном расположении. Среди данных городов на юге Италии более большими были Брундизий, Венусия, Пестум. Своей целью после крайней описанной победы Ганнибал избрал обычно оппозиционный Риму Самниум. Находившиеся тут городка достаточно скоро подчинялись карфагенянам. При этом военачальник обширно поддерживал демократические движения в данных городках, где римской стороны, как правило, держалась благородная партия. Из Самниума Ганнибал направился к Неаполю, но так и не отважился его надоедать. Гораздо удачнее сложились его дела в Кампании с состоятельной и влиятельной Капуей, кстати издавна соперничавшей с Неаполем. Здесь демократические круги с огромным энтузиазмом разглядывали вероятность союза с Карфагеном. По их понятию, это, в окончательном счете, не лишь могло привести к избавлению от римского владычества, но и делало по окончании борьбы Капую сильнейшим городом всей Италии. Их смелость непроизвольно поддержал сам Теренций Варрон, набиравший новейшую армию в Венусии. Прибывшим капуанским посланцам он стал неприкрыто апеллировать на жизнь, заявил, что сейчас, когда Рим временно ослаблен, его союзники обязаны брать на себя главную бремя всех боевых действий против африканских захватчиков, пожаловался на недостаток в римской армии лошадок, орудия, продовольствия – только. Вскоре после этого Капуя хозяйка пригласила в град карфагенского предводителя. Тот, будучи чрезвычайно доволен отколом от лагеря врага настолько принципиального центра, наобещал кампанцам золотые горы, согласился на все политические претензии городка. Впрочем, грядущее показало, что союзническая Капуя причиняла могущественному покровителю более морок, чем полезности. Капуанцы пробовали безпомощидругих завоевать окружающие городка, действовали нахально и самоуверенно, но при этом неумело, требовали помощи. Наконец град был осажден римскими консулами. Пунийский военачальник обязан был непрерывно осматриваться на Кампанию, посылать туда войска… Командование римскими легионами у Варрона принял претор молоток хромой Марцелл, полководец, непременно, небесталанный. Впоследствии он причинил много морок Ганнибалу, ему удавалось и разделять войска пунийцев – по отдельности и совместно, даже тогда, когда во голове войска стоял сам карфагенский главнокомандующий. Так, он умело организовал защиту принципиального стратегического пт – городка Нола – и не дал Ганнибалу брать его, нанеся карфагенянам при этом значимый вред. Не вышло у Ганнибала и брать с ходу прочность Касилин, где располагался римский гарнизон. Римляне организовали обеспечение осажденных бойцов по реке( элементарно кидая в воду больше по направлению бочки с припасами). Гарнизон, как бы издеваясь над суровым полководцем, засеял земли внутри цитадели репой, которая чрезвычайно продолжительно созревает. Получалось, что сопернику Ганнибала сокрушительное поражение при Каннах и настоящая угроза смерти только Рима дали новейших сил. Зиму 216/ 215 года военачальник провел в Капуе, не добившись наиболее никаких суровых итогов. Многие биографы винили Ганнибала в этом необдуманном решении. По их понятию, длинная зимовка в состоятельной Капуе изнежила пунийских бойцов, в них трудно было снова зажечь искру неистовой решительности. В движение кампании последующего года Ганнибал достигнул совершенного господства в Бруттиуме, в его власти оказались греческие городка Локры и Кротон. Марцелл же тем порой совершал опустошительные набеги на Самниум. Успешным римским военачальником был и Тиберий Семпроний Гракх, занимавший в 215 году до н. э. обязанность руководителя конницы при снова временно назначенном теране. В армию было зачислено много преступников, должников и элементарно рабов. В 214 году до н. э. в одной из больших битв с пунийцами при Беневенте Гракх посулил рабам свободу в случае победы. Римские легионы в том битве добились успеха, и он стал броским показателем правильности избранной Римом политики внутреннего сплочения всех слоев сообщества. Зимой 215/ 214 года карфагенский военачальник уже не почивал, а сражался с Гракхом в Апулии, а Фабий тем порой одолжил ряд городов Кампании. Римская войско, как в родное время увидел еще Пирр [10], подсказывала Лернейскую гидру, у которой на месте одной отрубленной головы тут же росли две новейших. Да, Риму доводилось жить все новейшие и новейшие комплекты, в армии оказывались семнадцатилетние и даже еще наиболее юные юноши, были трудности с союзными городками, возмущавшимися непрекращающейся мобилизацией. Но в таковой борьбе ресурсов, как оказалось, Рим был еще посильнее Карфагена. Римляне, как в родное время при диктатуре Фабия Максима, забывали о собственном ужасе перед карфагенским воинством. Тот же Марцелл у Нолы в ходе одной успешной вылазки отбил попытку штурма со стороны Ганнибала. Более такого, на последующий день, когда римский командующий снова вывел свои легионы для боя, пунийцы отступили и торопливо ушли к Таренту. Впервые Ганнибал уклонился от схватки! Вскоре римляне все-же брали оккупированный раньше карфагенянами Касилин. В Самниуме сейчас хозяйничал Фабий, невообразимо каравший местные племена за бунт против Рима. Затем он провел ряд операций в Лукании и Апулии. Ганнибал деятельно находил наружных союзников. Так, он провел переговоры с мощным македонским повелителем Филиппом v, обещая ему помощь в его иллирийских делах и в борьбе за гегемонию в Греции. Кроме такого, македонцы, как и капуанцы, ждали и усиления собственных позиций в самой Италии. Военно-политический альянс меж Карфагеном и Македонией был заключен, но не дал фактически никаких итогов. Вскоре Филипп по уши увяз в собственных иллирийских проблемах, тут римляне воевали с ним чрезвычайно удачно, так что настоящей поддержке Ганнибалу он проявить не сумел. Зато получилось перетянуть в собственный часть Сиракузы. Здесь после погибели знака целой эры в летописи Сицилии – короля Гиерона – к власти пришла прокарфагенская партия. Она же осталась во голове городка и после убийства новейшего юного короля и провозглашения Сиракуз республикой. В Сицилию сразу кинулись флоты и армии 2-ух противоборствующих держав. Война тут в окончательном счете кончилась чрез некотороеколичество лет совершенной победой римлян. Кстати, в ходе осады ими Сиракуз в лучшем облике показал собственный технический способность гениальный древнегреческий механик Архимед. Катапульты, крюки, поднимавшие корабли в воздух, и остальные его приспособления доводили римских военачальников до уныния. Его убийца – твердый римский боец, гневный спокойствием чертившего кое-что на песке ученого, – был бойцом такого самого Марцелла, чрезвычайно сокрушавшегося по поводу настолько несчастливой судьбы Архимеда. 213 год до н. э. в Италии прошел сравнительно тихо. Ганнибал все лето провел в Калабрии на юге Италии, где завладел ряд маленьких городов. Римляне фактически не волновали его тут. В Испании все складывалось для них успешно. Сципионы даже попробовали вынести боевые деяния на местность Африки, истина, посторонними руками. Они заключили боевой альянс с нумидийским повелителем Сифаксом, послав к нему собственных инструкторов для обучения нумидийцев деяниям в пешем строю. Сифакс рассчитывал на огромные выгоды от победы над Карфагеном, но тому получилось противопоставить одному нумидийскому королю иного – правившего в Западной Нумидии. Борьба 2-ух областей кончилась победой карфагенского союзника. Куда активнее водили себя конкуренты в последующем, 212 году до н. э. В первую очередность следует заявить, что конкретно в этом году на сторону Ганнибала перешел Тарент. Полководец в родное время уже стоял лагерем под городом, но неудачно. Брать силой таковой мощнейший порт было совершенно тяжело, да к тому же Ганнибал рассчитывал на добровольное прибавление тарентинцев к числу собственных товарищей. Дело в том, что дела Тарента с Римом уже издавна были не самыми безоблачными. В Риме находились заложники – знатные юноши-тарентинцы, какие обязаны были гарантировать благонадежность южного городка. В самом же Таренте находился римский гарнизон. Однажды заложники попробовали нестись из Рима, и власти поступили очень близоруко, приказав словить и наказывать их. ныне бунт в Таренте стал только занятием времени. Ворота пунийцам открыли заговорщики из числа обитателей городка( приэтом Ганнибал сделал быстрый ночной переход, и его личные бойцы до крайнего момента не знали, куда направляются). Многие римляне были перебиты, но достаточно мощный гарнизон остался в цитадели, контролирующей узкий пролив из муниципальный гавани в открытое море. Таким образом, под опасностью голода без поставок с моря были сами горожане, а не осажденные ими в цитадели римляне. Ганнибал опять показал неординарность мышления. Флот Тарента был перетащен по городку из гавани в море на телегах. Вокруг же цитадели были вырыты рвы, установлены осадные машинки. Карфагенский полководец мог быть наиболее или наименее спокоен за град, не оставляя тут очень больших сил. Ему необходимо было торопиться в иное пространство, где консулы уже осадили Капую. Ганнибал подошел к стенкам городка, дал бой, не принесший итогов, а ночкой обе римские армии снялись с места и ушли различными дорогами. Пришла очередность и хитрому полководцу ломать голову над тем, что замыслил пропавший нежданно враг. Он не знал, кого ему гнать. Некоторое время Ганнибал бесплодно гонялся за консулом Аппием Клавдием по дорогам Лукании, приэтом делал это и тогда, когда тот уже возвратился к стенкам Капуи. Этот град был опять осажден, а его Благодетель снова находился не тут. Ганнибал из Лукании направился в Апулию. Здесь также были бессчетные римские легионы под командой претора Гнея Фульвия. Они были собраны совершенно нетакдавно, а сам Фульвий был лишен какого-нибудь военного таланта. Ганнибал одержал легкую победу, римляне побежали практически от 1-го военного клика карфагенских бойцов, и спереди всех прыгал с поля боя претор. Впоследствии он был осужден в Риме на постоянное изгнание. Но даже таковая победа не принесла пунийцам огромных дивидендов. Одни новобранцы были разгромлены, но иным уже выдавались клинки и копья. Ганнибал снова ушел на юг, где его нашли капуанские послы и еще раз позвали на содействие. Победы большого воителя становились все наиболее и наиболее напрасными, статус кво восстанавливался очень быстро… Зато огромных успехов достигнул в Испании Гасдрубал. Здесь братья Сципионы – Публий и Гней – решили вконцеконцов кончать с непрерывно терпящим разные поражения и отступающим врагом. Обе римские армии составили единственный чин действий и обязаны были определить финальную точку в испанской борьбе. Но приключилось непредвиденное. Гасдрубал показал себя качественным интриганом – он подкупил иберийцев армии Публия, и те оставили римский часть в самый-самый неподходящий момент. Сципиону довелось скоро отходить, и в одном из последовавших схваток он был убит. Карфагеняне же на плечах бегающей армии добились лагеря Гнея. Тот совсем не ждал появления тут, за спиной у первой римской армии, противников во всеоружии и в совершенной готовности к новеньким сражениям. Ему также довелось нестись. Гней Сципион умер чрез месяц после погибели брата. Однако высочайший военный дух римских легионеров, остановивших отклонение за Ибером, выбравших себе новейшего командира и не давших сопернику перейти реку, выручил Рим от вторжения в Италию армии Гасдрубала Барки. В 211 году до н. э. Ганнибал предпринял, пожалуй, заключительную суровую попытку решительными деяниями осилить ход борьбы в свою выгоду. Он опять подошел к Капуе и опять не сумел достигнуть каких-то позитивных итогов. Тогда военачальник пришел к идеи уничтожить 2-ух зайцев сразу. В одну ночь карфагеняне переправились чрез реку Вольтурн и со всей вероятной скоростью направились к стенкам Рима. Так Ганнибал намеревался вынудить римлян сбросить осаду с кампанского городка, да и мысль о взятии самой главногогорода не уходила у него из головы. Вот тогда и началась в Риме реальная паника, по сравнению с которой все прошлые ужасы и переживания обитателей главногогорода выглядели достаточно тускло. " Ганнибал у ворот! " – эта именитая выдумка казалась римлянам еще пару веков не наименее зловещей, чем современникам описываемых событий. " Из всех домов доносился дамский плач, отовсюду почтенные мамы семейств стекались к храмам, падали на колени… и молили богов выхватить Рим из пасти неприятеля. Сенат заседал прямо на Форуме, чтоб в хотькакой миг вручить подходящий комитет консулам, преторам или другим властям ". Положение в городке усугублялось пребыванием на улицах фермеров из окружностей, какие совместно со скотом спасались от грабежа, устроенного по пути Ганнибалом. Тем не наименее к Капуе сенаторы выслали довольно безмятежное письмо, в котором давали военачальникам навести какие-нибудь войска к Риму, ежели они сочтут это вероятным. Свои войска привел к столице консул прошлого года Квинт Фульвий Флакк. Они организованно перед приветствующими их горожанами прошли чрез град и стали за стеной на Эсквилинском поле. Там же расположились со своими легионами оба работающих консула. Карфагеняне разбили собственный часть у реки Аниена, в 4 километрах от Рима. Сам Ганнибал с малым отрядом проехался вдоль городских стенок. Римская конница отогнала пунийцев, но вся ночь ушла на то, чтоб унять растревоженную улицу. Дошло до такого, что обитатели баррикадировали свои дома и кидали из окон в собственных же соотечественников дротики и камешки, приняв римских боец за противников. На последующий день оба войска были готовы к сражению. Но схватка так и не состоялось. Помешал мощный дождик, который усиливался, как лишь враги сходились. Ганнибал по этому поводу сказал: " В первый раз брать Рим мне помешало личное неразумие, 2-ой раз – хозяйка судьба против этого ". Он отвел свою армию. Вскоре под ударами римских легионов пала Капуя, и римляне невообразимо расправились со всеми мятежниками. Ганнибал не откликнулся на мольбы капуанцев, чем оттолкнул от себя почтивсех остальных союзников, увидевших, что пунийский военачальник далековато не постоянно может посодействовать собственным италийским товарищам. В том же году римляне снова добились огромных успехов на испанском фронте. Сюда был назначен сын погибшего Публия Сципиона – также Публий Сципион. Это был человек незаурядного таланты, реальный харизматический фаворит, иногда до безрассудства храбрый, но только успешный. Сципион-младший скоро вернул состояние римлян в Иберии, а в 210 году до н. э. предпринял опасную, но результативную операцию по взятию Нового Карфагена. Еще наиболее успешной была для него кампания 209 года до н. э. После ещеодного большого поражения карфагенские командиры – Гасдрубал Барка, Магон Барка и Гасдрубал, сын Гисгона, – решили поделиться. Первый обязан был попробовать пробиться в Италию, исполняя требование карфагенского совета, для оказания поддержке Ганнибалу и для поднятия нравственного духа собственных боец. Магону доверили накопить новейших наемников на Балеарских островах. Гасдрубал, сын Гисгона, обязан был со собственной армией и армией Магона отходить в Лузитанию( Португалия). Рим изыскивал все новейшие и новейшие методы пополнения казны и, поэтому, армии. На возмущение народа сенаторы ответили своим образцом, выложив значимые средства из собственного кармашка. Бунт неких латинских колоний, не желавших наиболее выдерживать тяготы борьбы, римские власти вообщем подчеркнуто оставили без интереса – хватало и городов, сохранявших преданность Риму во всем. Для Ганнибала кампания 209 года началась унизительным для него отступлением в Апулии. Римляне ощущали, что стали посильнее пунийцев. В решающей сражению легионеры преследовавшего карфагенян Марцелла смогли направить вражеских слонов( из пополнения, присланного Карфагеном) против вражеского же лагеря. Ганнибал в отчаянии произнес о противостоящем ему римском полководце, которому сенат уже не первый год продлевал возможности и который достигнул, можетбыть, больших успехов в борьбе против пунийцев: " Этот человек не способен мириться с долей, какая бы она ни была – счастливая или несчастная! Если он в выигрыше, то неистово наседает побежденному на плечи, ежели в проигрыше – пытается поймать фаворита за гортань! " [11] В общем, Ганнибалу довелось продлить отклонение, уже граничащее с бегством, на юг Италии. Вскоре римляне возвращали себе Тарент. Весной 207 года до н. э. Рим снова ощутил настоящую опасность. На сей раз она исходила с 2-ух сторон. Конечно, сражение с Ганнибалом на юге велась достаточно удачно, но Гасдрубалу все же получилось перевалить с достаточно большущий армией чрез Пиренеи, а потом и чрез Альпы. Причем сделал он это нежданно скоро даже для брата. Галлы на сей раз встретили пунийцев полностью миролюбиво, возможно убедившись в том, что целью их является Италия, а не Галлия. К тому же бойцы Гасдрубала шли уже проторенной их предшественниками ценный. В северной Италии пунийцы, как и ранее, осадили Плацентию; против них сюда выступили легионы консула Марка Ливия. На юге против Ганнибала действовал иной консул – Гай хромой Нерон. Карфагенский главарь сильно пробовал пробиться на север, на слияние с братом. В Лукании у Грумента произошла бой, в которой римский командующий, устроив засаду и впору построив войска, разбил пунийцев, некотороеколичество непоследовательно вступивших в схватка. Ганнибал отошел к городку Венусия, но и тут потерпел поражение. Гасдрубал тем порой, оставив Плацентию, двигался вдоль Апеннин к юго-востоку. Брату он выслал письмо, в котором предлагал столкнуться с армиями в Умбрии. К несчастью для пунийцев, гонцы Гасдрубала попали в плен и были допрошены претором Квинтом Клавдием, командовавшим римскими легионами в Калабрии. Полученную информацию он передал консулу Гаю Клавдию Нерону. Таким образом, римский командующий знал то, что покуда не знал сам Ганнибал. И в данной ситуации Нерон решился на шаг, благородный как раз хитрого пунийца: оставил против него маленький отряд, а сам тайком снялся с семью тысячами человек и сделал " скачок " на перехват Гасдрубала. В жестокой сражению на реке Метавр армия крайнего потерпело поражение, сам карфагенский военачальник был убит. Вскоре сторожевым отрядам Ганнибала враги подбросили голову Гасдрубала. Для Ганнибала это практически обозначало конец надежд на перелом в ходе борьбы, он отступил в Бруттиум, на самый-самый юг полуострова. Тем порой в Испании в неимение Гасдрубала Сципион все более и более притеснял карфагенян. У них в руках в конце концов остался лишь Гадес, где пришествие римлян благородно отражал Магон Барка. Однако состояние его тут все одинаково было обреченным, и карфагенский комитет отдалприказ ему вылететь с армиями в Италию. Испания оказалась вполне под властью Рима. Магон же высадился возле Генуи в 205 году до н. э. Он пробовал сотворить в северной Италии коалицию против Рима, но был разбит на местности инсубров( около Милана) 2-мя еще наиболее многочисленными римскими армиями. Римская конница уже была оттеснена, римская пехота уже была приведена в расстройство, и победа, по-видимому, клонилась на сторону карфагенян; но схватка приняло другой кругооборот вследствие неустрашимого нападения 1-го римского отряда на враждебных слонов и тяжелой царапины, приобретенной самим Магоном; его войско была обязана отойти к берегам Лигурийского моря. Там она получила из Карфагена веление дернуть на отчизну. Магон погиб от ран во время переезда. Так Ганнибал лишился и другого брата. Его личное состояние не сулило ему в Италии более ничто неплохого. То имеется позиции его армии на юге были, казалось бы, довольно высокопрочны. Римляне даже не вособенности пробовали выбить отсюда " ливийского льва "( одно из прозвищ Ганнибала), но поддержке ожидать было неоткуда. Рим же собирал силы для борьбы уже в Африке. Возвратившийся из Испании Сципион требовал на данной экспедиции, посадка у Карфагена была его давнишней иллюзией. Весной 204 года до н. э. 30 тыщ человек под его управлением успешно добились Утики недалеко от главного вражеского городка. Карфагеняне, нужно заявить, уже издавна были готовы к такому развитию событий. Город был отлично укреплен, первое время даже удавалось стеснять Публия Сципиона, но весной 203 года до н. э. тот в неожиданном ночном нападении нанес сопернику ощутимый удар, потом разбил его в большом полевом битве. Вслед за этим римский командующий внеспредложение Карфагену мир на достаточно мягких критериях, но вершина там брала партия борьбы, которая в крайний раз обратилась за поддержкой к собственному лучшему и уже знаменитому полководцу. Только он, по понятию почтивсех карфагенян, имел шанс избавить град от унижения. Ганнибал разумел, что и в самом деле битва в Италии для него кончилась. Он отдалприказ прикончить всех военных лошадок и отплыл в Африку из Кротона, где присутствовал все крайнее время. Армия Ганнибала находилась в Италии 15 лет. Великому полководцу было 30, когда он опустился в равнину реки По, ему было 44 года, когда он стоял на палубе корабля, направлявшегося в град, который был знаком Ганнибалу не лучше, чем Италия или Испания, но которому он дал все свои силы. Полководец дал на Апеннинском полуострове оченьмного схваток, применил тыщи уловок, провел многораундовые переговоры с самыми различными городками и народами. Его активность пестрит образцами примерных битв, но она не принесла его отчизне ровным счетом никаких позитивных итогов. Ганнибал опять наладил дела с нумидийскими королями( как выяснится чуток позднее, не очень солидно). На народном собрании римлянам было отказано в утверждении практически уже заключенного решетка. Более такого, временное перемирие было нарушено разграблением севшего у африканских берегов на мель римского машинного флота. Сципион покинул собственный часть под Тунисом и прошелся огнем и клинком по состоятельной равнине Баграда( Медшерды), уже не принимая предложений о капитуляции от местечек и городов, а забирая их обитателей для реализации в рабство. Он просочился далековато внутрь страны и стоял около Нараггары( вданныймомент грань Туниса и Алжира). Здесь с ним столкнулся выступивший из Гадрумета Ганнибал. Карфагенянин попробовал при собственном свидании со Сципионом достигнуть наилучших мирных критерий, но римский военачальник, негодуя на повреждение пунийцами перемирия, уже не шел ни на какие уступки. Таким образом, дело дошло до решающей боя. Она свершилась в марте 202 года до н. э. при Заме( возможно, неподалеку от городка Сикка). Ганнибал выстроил свою пехоту в три полосы: в первой стояли карфагенские наемные войска, во 2-ой – африканское ополчение и македонский корпус, в третьей – более испытанные бойцы – пришедшие с Ганнибалом из Италии ветераны. Перед строем были установлены восемьдесят слонов, а на флангах, как традиционно, конница. Сципион выстроил свои легионы втомжедухе в три полосы и расставил их так, чтоб слоны могли проскочить через полосы или по их граням, не прорывая строя. Это приказ оказалось чрезвычайно успешным, а отходившие в сторону слоны даже привели в расстройство стоявшую у карфагенян на флангах конницу, так что кавалерия Сципиона, превосходившая числом неприятельскую благодаря прибытию конных отрядов нумидийского предводителя Масиниссы [12], без огромного труда справилась с пунийскими всадниками и пустилась за ними в погоню. Пешие доли обеих армий дрались наиболее упрямо. Передовые полосы и римлян и карфагенян продолжительно сражались с переменным успехом; после кровопролитных рукопашных схваток они обязаны были находить опоры во других чертах. Вторая линия римлян оказалась наиболее крепкой; а карфагенская полиция водила себя настолько сонно, что наемники подозревали ее в измене и даже вступили в бой с пунийским гражданским ополчением. Между тем Ганнибал поспешно стянул на оба фланга все, что уцелело из первых 2-ух рядов, и выдвинул вперед по всей полосы свои лучшие италийские войска. Сципион же собрал выживших из первой полосы в центре и присоединил к ним справа и слева войска, стоявшие во 2-ой и третьей чертах. На бывшем месте вторично завязалась еще наиболее ужасная резня; старые ганнибаловские бойцы не подавались обратно, неглядя на численный перевес врага, покуда не были со всех сторон окружены римской и нумидийской конницей, возвратившейся после преследования разбитой неприятельской кавалерии. Результатом этого было не лишь завершение боя, но и совершенное уничтожение карфагенской армии. В битве при Заме войско Карфагена растеряла 10 тыщ человек, в то время как фавориты – только 1500 человек. Римский военачальник получил прозвание Сципион Африканский.( Вскоре в Риме появилось даже типичное суеверие, сообразно которому только войско, возглавляемая каким-либо Сципионом, может достигнуть в Африке успеха.) Ганнибал же впервыйраз потерпел настолько сокрушительное поражение. С незначительным численностью приверженцев военачальник спасся бегством в Гадрумет. ныне Ганнибалу было разумеется, что мир с Римом не лишь неминуем, но и нужен Карфагену во имя спасения городка. Помощи ожидать было более неоткуда, войско была разгромлена. Начались переговоры со Сципионом. Тот также торопился закончить мир, чтоб лавры фаворита не отняли у него завистливые консулы и сенаторы, мир, окончивший Вторую Пуническую войну. Конечно, его условия были труднее для Карфагена, чем условия решетка после предшествующей борьбы. Карфагеняне оставались вольными и обязаны были существовать, воспользовавшись своими законами. Они сохраняли под собственной властью град и земли в тех пределах, какие существовали до борьбы( без Испании). Карфаген выдавал римлянам всех перебежчиков, быстрых рабов и военнопленных. Все военные корабли, исключая 10 триер, втомжедухе передавались Риму, как и все прирученные слоны – новейших приручать запрещалось. Карфаген втомжедухе обязан был вернуть нумидийскому королю Масиниссе его актив и владения в тех пределах, какие он сам укажет. Это был один из более противных и скользких пт только контракта – он дозволял римлянам непрерывно ввязываться в африканские дела в качестве арбитров при происхождении споров, при этом аппетиты Масиниссы ничем ограничены не были. В движение 50 лет Карфаген обязан был выплатить огромную контрибуцию – 10 тыщ талантов. Сципиону передавались 100 заложников в возрасте от 14 до 30 лет. Карфаген ставился в прямую зависимость от Рима в вопросах объявления борьбы и заключения решетка. Несмотря на то что Ганнибал был сейчас, пожалуй, основным приверженцем мирного урегулирования и приложил к этому много усилий, он фактически сходу стал верой демократической партии и сохранившейся партии борьбы, опиравшейся на слой торговцев, – для них отказ от торговой экспансии в Средиземноморье был, несомненно, погибели похож. Полководец стал равномерно вдохновлять популяции Карфагена, что в поражении в борьбе виновен не он, а скаредный карфагенский комитет, не поддержавший впору его побед. Одновременно он начал переговоры с управляющим могущественной селевкидской империи в Передней Азии – Антиохом iii. Продвижение римлян на восток уже напрямую затрагивало интересы этого короля, и Ганнибал лелеял веру соединить в новеньком антиримском объединении Карфаген, Македонию и державу Антиоха. В 196 году до н. э. Ганнибалу Барке получилось заполучить высшую муниципальную обязанность – суффет. Он уже чрезвычайно прямо намекал на грядущую войну, разогревая реваншистские настроения. В то же время его задачей было сведение в распорядок муниципальных денег и понижение политических врагов. В рамках решения 2-ой из данных задач ему получилось вести чрез народное собрание заключение о сокращении возможностей членов влиятельнейшего органа – совета ста 4. В родное время таковой комитет был сотворен для предотвращения боевых переворотов со стороны военачальников. Как мы уже могли удостовериться, те часто получали таковой престиж в подчиненных себе армиях, что становились фактически автономны от карфагенских властей. Можно не колебаться, что готовился к такому перевороту и самый-самый знаменитый пунийский военачальник. Что же касается денег, Ганнибал провел пересмотр всех пошлин, взимаемых на земле и на море и, обнаружив массу злоупотреблений, предпринял отъем удержанного( поточнее, украденного) сборщиками, посреди которых было много больших землевладельцев. Они-то и сочиняли базу антибаркидской партии решетка, так что следующий удар со стороны Ганнибала был для них только доказательством, что с ним пора заканчивать. В Рим был выслан донос, в котором враги суффета, в общем верно, винили его в сношениях с Антиохом с целью приступить новейшую войну против недавних фаворитов. В Карфаген прибыло особое римское полпредство, которое обязано было или заключать Ганнибала, или осуществить его смертоубийство. Насчет настоящей сути данной миссии Ганнибал никаких иллюзий не питал, но не отважился конкретно в этот момент приподнять люд на вооруженную борьбу. Полководец выбрал нестись. Утром он показывался на улицах, а вечером с 2-мя спутниками ускакал в Бизаций. Его корабль покинул Африку. На последующий день люд, пришедший к дому Ганнибала с различными прошениями или изъявлениями поклонения, проверил смятение. Было и эмоция обиды на покинувшего их на произвол судьбы фаворита. Римское же полпредство сейчас уже беспрепятственно обвиняло Ганнибала в разжигании новейшей борьбы. Совет подчинился римлянам, военачальник был объявлен изгнанником, его актив конфисковали, а дом порушили. Карфаген обязывался предоставить Риму Ганнибала, ежели тот покажется на территориях, принадлежащих городку. Тем порой изгнанник успешно добрался до Тира, собственной " исторической отчизны ", где его приветствовали как триумфатора. Оттуда он направился в Малую Азию, где в Эфесе столкнулся с Антиохом. Ганнибал деятельно достигал от короля, чтоб тот начал войну против Рима. Антиох в общем не колебался, что конкретно этим он займется в ближайшее время, – взоры селевкида и карфагенянина отличались только в вопросе о том, где следует эту войну новости. Так, пунийский военачальник ратовал за знание борьбы на местности Италии. Он предлагал Антиоху выслать цель в Карфаген и чтоб тот дал королю необходимое численность подкреплений. Однако агент Ганнибала в Карфагене не сумел исполнить соответствующего поручения. Совет задержал его, и агент еле унес лапти. Надежда на содействие Карфагена погибла. Антиох склонялся к идеи ведения борьбы лишь на местности Греции, где контракт с ним заключил Этолийский альянс. К Ганнибалу же он относился очевидно с неким недоверием. Конечно, и сам правитель, и его бойцы были польщены пребыванием в их лагере настолько прославленного военачальника, но не было убежденности в том, что Ганнибал не начнет на завоеванных территориях борьбы за администрация с самим Антиохом. Эти недоверия лишь усилились после присутствия в Эфесе римского посольства, члены которого, возможно, преднамеренно компрометировали Ганнибала, вступив с ним в чрезвычайно узкие дела, прославляя его подвиги. Похоже, что карфагенянину это чрезвычайно льстило, и он добровольно проводил время с послами, посреди которых, по неким источникам, был и сам Сципион. Историки свидетельствуют, что Сципион когда-то спросил у собственного последнего врага – кого тот считает наибольшими полководцами всех пор. Ганнибал именовал Александра Македонского, который с малыми мощами одолел бесчисленные полчища противников и захватил полмира, позже Пирра, который главным начал улаживать боевой часть, на 3-ем месте был сам Ганнибал Барка. " А ежели бы ты одолел меня? " – узнавал далее африканский триумфатор. " Тогда я был бы самым большим полководцем ", – отвечал Ганнибал. Вообще, будучи уже пожилым человеком, Большой пуниец из всей собственной жизни выделял эпизоды, связанные с его деловитостью предводителя. Из остальных же коллег, как зрим, он подмечал в первую очередность проходимцев с крупными амбициями, полагавшимися на наемные армии, на боец фортуны, верных собственному боеву фавориту. Таким видел себя и Ганнибал. Все почаще войну Карфагена с Римом он разглядывал конкретно как свою свою кампанию. Антиох в установленный момент потребовал у Ганнибала разъяснений по поводу контактов с римлянами, но тот поспешил напомнить королю о собственной детской присяге биться с Римом до самой погибели. Вскоре Антиох iii начал войну в Греции. Ганнибала он держал в тени, не дозволяя к управлению большими сухопутными соединениями. Зато он доверил ему руководить флотилией у берегов Малой Азии. Это очевидно было не пространство Ганнибала. В сражению при Сиде, у берегов Памфилии, в августе 190 года до н. э. родосский флот нанес карфагенскому полководцу суровое поражение. Через полгода у городка Магнесия был наголову разбит римлянами и сам Антиох. В Апамее в 188 году до н. э. был заключен миролюбивый контракт, который показал грядущего гегемона только востока – Римскую державу. Среди критерий контракта было и такое: " Выдать Ганнибала-карфагенянина ". Антиоху, вообщем, не довелось этого делать. Пуниец некое время прятался у армянского короля Арташеса i, позже объявился на Крите, а оттуда направился к королю Вифинии Прусии. В качестве его предводителя Ганнибал успел взять роль в крайней собственной борьбе – против союзника Рима пергамского короля. Действия эти успеха не имели. Рим начинал приказывать свои условия всем правителям Восточного Средиземноморья. В 183 году до н. э. к Прусии прибыл римский посол с требованием предоставить Ганнибала. Царь колебался непродолжительно. Увидев собственный дом, окруженный вифинскими бойцами, военачальник принял яд, сказав перед гибелью: " Избавим римлян от их давней заботы, раз уж им невтерпеж дожидаться погибели старика ". Похоронили его в Либиссе, на европейском сберегаю пролива Босфор, в каменном саркофаге, на котором было начертано: " Ганнибал тут погребен ". Через 37 лет Карфаген был разрушен. Гай Юлий Цезарь Коль преступить закон – то из-за королевства; А в остальном его ты обязан чтить ". Еврипид. Слова, какие, по сообщению Цицерона, не сходили с уст Гая Юлия Цезаря Если бы стиль шла не о именитых полководцах, а, к образцу, о самых узнаваемых фигурах в летописи населенияземли вообщем, то и тогда бы Юлий Цезарь имел красивые шансы угодить в десятку. Поразительное дело: человек провел во голове страны только возле 5 лет, но его известность затмевает славу наместника Августа, длительное правление которого стало целой эрой в летописи Рима, когда вправду было создано правительство, именуемое нами Римской империей. Это известность не лишь предводителя, но и известного муниципального деятеля, искуснейшего политика не лишь собственного времени. Юлий Цезарь стал образцом политика, у которого собственные амбиции были тесновато увязаны с решением задач общегосударственных, общенародных. Цезарь владел огромным честолюбием, он желал быть главным, но считал нужным свидетельствовать свои желания конкретными делами на добро страны. Основатель императорской династии считал наилучшим доказательством притязаний на вступление в историю приятные итоги собственной работы – продолжение и улучшение пределов Римского страны, нацеливание распорядка в экономике и общественной структуре, поддержание дисциплины и почтение к муниципальным органам власти и т. д., и т. п. Что же касается военной биографии Цезаря, его гениальность проявилась, в частности, в умении достигать установленной цели дипломатическими и политическими способами. Цезарь побеждал не лишь поэтому, что умел осуществить стремительный марш, отлично маневрировал и употреблял запас. Он выигрывал благодаря верному выбору времени и места для всей кампании, умению привлекать на свою сторону союзников, ссорить врагов, владеть к себе боец. Так, на поле боя и на Римском форуме этот человек доказал, что военное художество просит от человека тех же свойств, что и неважнокакая масштабная мирная служба, – быстроты реакции, решительности, точной постановки цели. Существует широкая беллетристика о богатыре нашей статьи. Главными же источниками для схожих работ являются популярные сочинения древних создателей: биографические книжки Плутарха и Светония, речи и письма Цицерона, исторические работы Саллюстия и Диона Кассия, вконцеконцов, сочинения самого Цезаря – " Записки о Галльской борьбе " и " Записки о гражданской борьбе ". Все они, естественно, в той или другой ступени тенденциозны, эти книжки содержат оченьмного эпизодов, никогда, возможно, не происходивших. Но конкретно такие эпизоды часто и сочиняют наше понятие о нраве и роли предоставленного персонажа летописи. Следует воспринимать, что, как и в отношении большинства деятелей Греции и Рима старых веков, мы произносим о Цезаре в большей ступени как о персонаже даже не историческом, а литературном. Какими мотивами управлялся этот человек, какие ощущения чувствовал – этого мы не знаем; что происходило с ним на самом деле – об этом мы также можем лишь догадываться. Начнем с такого, что даже год рождения большого предводителя нам буквально неизвестен. Лауреат Нобелевской премии историк Моммзен считает предлагаемый многими его сотрудниками 100 год до нашей эры неверной датой. По его подсчетам, основывавшимся на правилах, сообразно которым человек молодее определенного возраста не мог взятьвдолг ту или другую муниципальную обязанность, Цезарь возник на свет в 101 или даже 102 году до нашей эры. Зато никаких колебаний нет насчет месяца рождения. Это наш июль, фактически, и вышеназванный в честь Гая Юлия [13]. Цезарь происходил из старого патрицианского рода, прародителем которого числился Юл, сын Энея, а следственно, внук Венеры. Придя к власти, Цезарь, не запамятовал о собственной прапрапрабабушке и создал в ее честь церковь. Отец же его был функциональным политиком, в частности, в родное время занимал должности претора и проконсула. Он погиб в 87 году до н. э. В главном сыном занималась Аврелия – дама волевая и авторитетная. Даже когда юный Цезарь уже сам включился в политику, Аврелия продолжала заботиться насчет его карьеры. Первой же его служебной ступенькой стала обязанность жреца Юпитера. Это предназначение вышло в 84 г. до н. э. Сделано это было с подачи супруга тетки Цезаря – прославленного предводителя горькая. Таким образом, Юлий Цезарь, неглядя на высочайшее возникновение, присоединился к лагерю популяров, или демократов. [14] Эти политические пристрастия Цезарь закрепил браком с дочерью Луция Корнелия Цинны, ставшего управляющим Рима после погибели горькая. Рано начавшаяся судьба Юлия Цезаря прервалась, когда к власти пришел Сулла. Диктатор скоро стал родить распорядок в Риме, что вылилось в популярные репрессии против только политического лагеря горькая. Цезарю было предписано развестись с дочерью Цинны, но он отказался, бегал из Рима и некое время скитался по сабинским городкам и селам, не смея продолжительно оставаться на одном месте. Ему повезло: Аврелия чрез свои связи уговорила Суллу приставать от юного человека. По легенде, теран согласился, проворчав: " Вы не осознаете. Вотан он стоит нескольких Мариев ". Впрочем, эта сказка видится маловероятной: в то время никто еще не мог допустить, кем будет для страны Цезарь чрез четверть века. После данных событий Гай Юлий, как говорится, от греха подальше покинул Рим и решил последующие некотороеколичество лет вести в армии. Вообще, изучение военной службы числилось неплохим тоном и нужной предпосылкой для юного человека, желающего взятьвдолг определенное пространство в сообществе, тем наиболее в политикуме. А Цезарь хотел взятьвдолг такое пространство, желая мы бы не стали вдогон за многими историками ратифицировать, что он уже тогда жаждал к большущий власти, тем наиболее – единоличной. Чтобы сходу прикрыть этот вопрос, скажем, что мы вообщем не придерживаемся той точки зрения, что Большой теран всю свою жизнь все делал из-за получения собственных беспрецедентных привилегий. Цезарь хоть и был огромным стратегом и раздумывал глубоко, все же был прагматиком. Это и дозволяло ему обгонять врагов, побеждать в политической борьбе. Итак, Гай Юлий отправился в деятельную армию. А конкретно – в провинцию Азия, где он был прикомандирован к штабу Квинта Минуция Терма. Отсюда Цезарь был ориентирован в Вифинию за эскадрой, с поддержкой которой Терм намеревался брать град Митилены на полуострове Лесбос. Пребывание Гая Юлия в Вифинии у короля Никомеда – одна из черных страничек его биографии. Темных во всех отношениях. И понятно о ней недостаточно, и о наиболее чем недалёких связях короля с грядущим " папой отечества " прогуливались наиболее отвратительные слухи. Что-то определенное по этому поводу заявить трудно. Нравы аристократии в Греции, эллинистических государствах, а потом и в Риме в позднереспубликанскую и императорскую эру особенной жесткостью не отличались… С иной стороны, совсем буквально разрешено заявить, что Гай Юлий Цезарь чрезвычайно обожал конкретно дам. Тому доказательством и его похождения в юности, и романы в зрелости( в перечне его любовниц, кпримеру, супруги Помпея и Красса), и бессчетные наложницы, к которым время от времени он удалялся прямо по ходу заседания сената, будучи уже головой страны. Курион когда-то именовал Цезаря " супругом всех жен и супругой всех супругов ". Так или подругому, задание Терма его юный штабист выполнил. Он привел эскадру к Лесбосу и за проявленную отвагу при штурме Митилен был награжден. Некоторое время Цезарь провел в Киликии, где сражался против морских злодеев, а потом, спросив о погибели собственного гонителя Суллы, направился в Рим. Столица переживала сложный период.( Собственно, просто тут не было никогда и никому. Рим постоянно был средоточием самых бурных политических событий. Каждый год тут проходили какие-то выборы, покупатели больших политиков устраивали вооруженные стычки; заседания суда, собрания на Форуме, служба сената – все это проходило при самом высочайшем накале влечений.) За администрация после погибели терана билось некотороеколичество группировок – как былых сулланцев, так и его нескончаемых врагов. Причем первые были еще активнее, в том числе и в деле низвержения культа собственного былого покровителя. Тогда трудно было отыскать знатного политика соответствующего возраста, который в родное время не был бы сулланцем. Вотан из них – молоток Лепид – даже повел на Рим войска, обещая аннулировать ряд распоряжений Суллы и, в частности, возвратить конфискованные земляные участки. По неким этим, он пробовал притянуть на свою сторону и Цезаря( возможно, в ряду остальных пострадавших от терана юных патрициев). Но Гай Юлий, неглядя на юность, не поддался на эти уговоры. Как оказалось, не зря. Лепид потерпел поражение и бегал. Не прельстило Цезаря и роль в куда наиболее мощном движении в Испании под управлением Сертория. Он вообщем предпочитал удерживаться от очень резких " телодвижений ". Уже тогда отпрыск рода Юлиев показал присущую ему в политике осмотрительность. Гораздо наиболее безвредным ему виделся обычный путь вверх. Для истока необходимо было " представить себя людям ". Проще только это было изготовить с поддержкой звучных судебных действий. Первая таковая тяжба Цезаря была связана с иском против видного сулланца Долабеллы, правившего Македонией. В 77 г. до н. э. юный дипломат обвинил его в самых различных злоупотреблениях. Процесс он продул, но обвинительная стиль запомнилась, Цезаря оценили как неплохого оратора. Эта имя закрепилась после инициированного им процесса против Гая Антония, обвинявшегося во взяточничестве в Греции. Впрочем, тот втомжедухе избежал наказания. Вероятно, сам Гай Юлий Цезарь не считал себя довольно отлично приготовленным по доли красноречия, благодарячему и отправился после крайнего упомянутого процесса на полуостров Родос, где находилась славящаяся по всей стране школа ораторского художества. Здесь, кпримеру, обучался и известный Цицерон. Цезарю фактически всю жизнь довелось говорить речи – перед сенаторами, народом, бойцами. В художестве произносить он уступал Цицерону( что вполне признавал), но собственных бойцов мог уверить в чем угодно. В этом мы еще не раз и сами убедимся. Помимо ораторских возможностей, Цезарь выдавался и вблизи остальных выдающихся собственных свойств. Путем постоянных упражнений он достигнул большущий ловкости в езде верхом, плавании; телесная живучесть Цезаря была элементарно удивительна. Гай Юлий был отлично интеллигентен, отлично знал римскую, а основное – греческую литературу, тихо цитировал огромные отрывки. Да и сам он оставил достаточно суровый отпечаток в древней прозе. Хорошо популярна его дееспособность делать некотороеколичество дел сразу. По последней мерке, Плутарх описывает повадку Цезаря приказывать письма сразу нескольким секретарям. В конце концов, древние создатели отмечают и наружную притягательность нашего богатыря. Светоний писал, что Цезарь был " высочайшего роста, светлокожий, отлично труден, лицо чуток совершенное, глаза темные и живые ". Он чрезвычайно кропотливо ухаживал за собственным телом; единственное, что его раздражало в своем виде, была плешь, потому-то он, быстрее только, и обожал перемещать собственный лавровый венок, в котором его часто рисуют и доныне. Сенаторскую тунику с бахромой на рукавах Цезарь обязательно подпоясывал, но не туго. Когда Цезарь возвращался с Родоса, он был пленён в плен пиратами. Дальнейшая деяния биографами излагается очень великолепно и, вероятно, не чрезвычайно честно. Гай Юлий типо вел себя в плену чрезвычайно грубо. Он сам прирастил сумму выкупа, назначенного морскими грабителями, и разослал собственных людей по городкам Малой Азии с тем, чтоб они собрали подходящую сумму. Цезарь поставил себя не как пленный. Он развдень читал пиратам вирши личного сочинения, браня их за их необразованность, требовал, чтоб ему не препятствовали дремать. Время от времени он говорил, что пираты сами не знают, с кем связались, и что он их всех наказывает. Свирепые киликийцы лишь хихикали над этим. Наконец средства были оплачены, Цезарь скоро собрал флот, завладел и кинул экзекуции всю банду. Кстати, в том, что Гаю Юлию получилось в маленький срок составить с ничем ему, в общем, не обязанных городов нужные для избавления дарования, проявился его свой способность – проникать в чокнутые долги, но при этом считаться благородным доверия, респектабельным аристократом. После избавления из пиратского плена Цезарь успел поучаствовать в кампании против понтийского короля Митридата, а в 73 году до н. э. он ворачивается вконцеконцов в Рим, где заботливая Аврелия подготовила сыну фундамент для продолжения политической карьеры. Цезаря принимают в коллегию жрецов и назначают боевым трибуном – обязанность не самая значимая, но для юного принципиального политика полностью подходящая. Тем порой становилось естественным, что эпохи Суллы уходят в прошедшее. На 70 год до н. э. консулами были выбраны лишь что подавившие возмущение Спартака Гней Помпей и молоток Красс. В этом году была восстановлена в полном объеме администрация трибунов, проведена судебная перестройка – доступ в суды получили представители сословия всадников и даже еще наиболее низкие по происхождению люди. И то и иное наносило удар по сулланским порядкам, а таккак и Помпей, и Красс в родное время были любителями терана. Как мы вданныймомент увидим, Цезарь отлично улавливал новейшие веяния. Еще на одну ступень по служебной лестнице он поднялся в 68 г. до н. э. В этом году он приобретает квестуру. Должность квестора давала вероятность на последующий год угодить в сенат. Наиболее броский эпизод этого периода деятельности 1-го из многообещающих главарей популяров случился, когда погибла его тёта Юлия. Супруга горькая, о котором еще нетакдавно не принято было вспоминать, была похоронена со всеми почестями, а племянник прочитал на похоронах вдохновенную стиль. Более такого, он позволил себе по такому случаю очертить на форуме изображения горькая. Сенат было зароптал, но люд повстречал эти деяния Цезаря доброжелательно. В том же году погибла супруга квестора – Корнелия, и Цезарь, желая это и было не принято, снова же прочел в честь покойницы праздничную стиль, чем снискал себе славу человека благочестивого.( О благочестии строчит Плутарх. В то же время понятно, что еще недавно до этого Гай Юлий поражал сограждан жизнью на широкую ногу с порожними карманами. Цезарь снова делал долги, но тратил средства так, какбудто личные. Впрочем, на мнение о благочестии эти его повадки могли и не воздействовать. Рим…). Источники разрешают нам ратифицировать, что уже в то время Юлий Цезарь равномерно завел свою клиентелу( совокупность зависимых от него покупателей) и стал популярен как человек, взыскательно придерживающийся собственных обещаний патрона. Покровительство собственным покупателям даже с поддержкой гос должности в то время совсем не числилось настолько зазорным, как вданныймомент. Наоборот, это подчеркивало незыблемость человека, его преданность данному слову, а в случае с родственниками – его признательность, поклонение к старшим, преданность обычаям. По окончании квестуры Цезарь был ориентирован к наместнику периферии Дальняя Испания. О конкретной его деятельности на новеньком посту нам понятно не чрезвычайно немало. Очевидно, что и тут он продолжал формировать клиентелу. Стоит особенно отметить, что, возможно, конкретно в это первое присутствие на Пиренейском полуострове Цезарь уже подошел к собственному пониманию настоящей роли провинций в Римском государстве. Впоследствии этого политика постоянно различала особенная щепетильность в отношениях с провинциалами. Он сообразил, что в новеньком государстве римляне уже не имеютвсешансы играться настолько необыкновенную роль, что правительство может быть единственным и могущественным лишь при увеличении прав и свобод обитателей остальных областей, не лишь Италии. Его покупателями стают цельные городские и сельские общины в соседней Галлии, которую Цезарь навещает тогда же. Политика эта доставит свои дивиденды немало лет спустя, когда во время гражданской борьбы городка, назло желаниям боевых комендантов, будут раскрывать свои ворота перед Гаем Юлием Цезарем. Как и во всей биографии большого предводителя, этот его актуальный период также проиллюстрирован в древних историях подходящим преданием. Так вот, по преданию, Цезарь в городке Гадес увидел скульптуру Александра Македонского и, вздохнув, типо произнес: " Я до сих пор не сделал ничто замечательного, тогда как Александр в этом возрасте уже сразил целый мир ". Было тогда Цезарю 32( или 34) года. А по иному преданию, изложенному Светонием, в Испании ему привиделся сон, в котором он вступал со собственной мамой в кровосмесительную ассоциация. Мать была истолкована как земля, а означает, Гаю Юлию было предназначено править миром. Если бы любой сон истолковывался таковым образом, на всех не хватило бы миров. Вернувшись в Рим, Цезарь выбирает в качестве человека, в фарватере политики которого он станет передвигаться далее, Гнея Помпея. Талантливый военачальник рано достигнул огромных успехов, а в 60-х годах уже был одним из более почитаемых, ежели не самым почитаемым в Риме человеком. В то же время политические забавы давались ему, как правило, с огромным трудом. Как произносит один из старых историков, Гней Помпей добровольно поставил бы себя вне закона, ежели бы сразу у него из-под ног не уходила законная грунт. Помпей желал, чтоб все делалось, как обязано, но в его выгоду. Не благодарячему ли он нередко поражал современников нерешительностью, медлительными деяниями, сочетаемыми при этом с довольно искренним желанием возвыситься? Значительную дробь времени военачальник провел в отдаленных провинциях, где удачно действовал против бессчетных царьков и князей, он существенно расширил рубежа Римского страны, за что удостаивался триумфов. Не раз Гней Помпей получал чрезвычайные возможности – для " зачистки " моря от пиратов( с чем, нужно заявить, он совладал искрометно), для обеспечения Рима продовольствием. Несколько раз он находился в шаге от получения диктатуры. Он мог начинать Цезарем, но не стал им. Что же касается Цезаря реального, то он, напротив, ощущал себя в закулисной борьбе, как рыбка в воде. Другое дело, что далековато не сходу к нему пришла фортуна, не все начинания его были удачны. Это в совершенной мерке относится и к шестидесятым годам. Одним из " начинаний " был 2-ой брак Цезаря. Его новейшей супругой стала Помпея, внучка Суллы и дальняя родственница Гнея Помпея. Браки " верховного управляющего состава " Рима изредка случались случайными, и этот не стал исключением. Он подчеркивал ориентацию Юлия Цезаря на известного предводителя. Правда, этот альянс развалился при драматических обстоятельствах, но об этом ниже. В 67 году до н. э. Цезарь был чуть ли не единым сенатором, который сходу поддержал законопроект о предоставлении Помпею тех самых чрезвычайных возможностей для борьбы со средиземноморскими пиратами. В Народном собрании проект прошел на ура, а Цезарь и посодействовал Помпею, и укрепил собственный престиж. Через год, снова же при конкретной помощи собственного юного единомышленника, Помпей, даже не ворачиваясь в Рим, получил предназначение на пост командующего армией на Востоке, где длилась битва с Митридатом. Успешным было присутствие Цезаря на должности смотрителя старинной Аппиевой пути, объединяющей Рим с югом Италии( окончательным пт Виа Аппиа был порт Брундизий). Казалось бы, несерьезная для сурового политика задачка отдала ему вероятность сотворить себе репутацию опытного хозяйственника. Гай Юлий снова привлекает значимые суммы и для исполнения собственных конкретных повинностей, и для покупки покупателей и попечителей. Впоследствии уже целый Рим отметил, что в художестве подкупа Цезарю нет одинаковых. В наиболее жаркие часы политической борьбы он не забывал этого старого, обычного, но действующего метода решения всех вопросов. Открытую войну он новости умел, но не отдавал ей предпочтения. В 66 году до н. э. Юлий Цезарь получил обязанность эдила. Для человека, старающегося создатьусловия расположением плебса, это был один из более выгодных постов. В повинности эдила вступало надзор за распорядком и благоустройством городка, а основное – организация хлебных раздач и публичных игр. Цезарь снова залез в долги, но затмил своими растратами почтивсех предшественников. Нужда в деньгах подтолкнула его к союзу с иным авторитетным римским политиком, опытным Марком Лицинием Крассом. Красс происходил из старого рода, но прославился наиболее собственных предков, таккак смог получить огромное положение. Заработал, не гнушаясь учиться тем, чем традиционно занимались вольноотпущенники, – спекуляциями, страхованием, сдачей прибыльных домов и т. п. Молодого товарища он спонсировал поначалу как эдила, а позже элементарно выплатил важную дробь его долгов перед тем, как тот уехал в Испанию. Эдил Цезарь украсил Форум и Капитолий новыми сооружениями, организовал в честь собственного покойного отца гладиаторские забавы. Кстати, сразу повинности эдила выполнял молоток Бибул, ставший с тех пор собственным противником Цезаря. Он непрерывно оказывался со собственным врагом на одной должности в одно и то же время, но Юлий Цезарь затмевал собственного наименее одаренного коллегу. Одного этого было довольно, чтоб Бибул возненавидел успешного напарника, но дело было еще и в том, что Бибул принадлежал к сенатской группировке, возглавляемой Катоном. Этот Катон, как и его известный предок( тот самый-самый, который заканчивал любое родное выступление словами " Карфаген обязан быть разрушен "), различался несгибаемыми принципами. Всю свою жизнь уверенный республиканец Катон выступал за хранение старых обычаев, воздействия сената. У него была известность безупречно правдивого, верного, но, несомненно, не чрезвычайно гибкого человека. Популяров Катон, мягко разговаривая, не обожал, а Цезаря считал бессовестным авантюристом, демагогом, популистом и так дальше – в зависимости от обстановки. Однако нужно засвидетельствовать и наши слова о том, что не все так отлично складывалось у Юлия Цезаря. Так, кпримеру, совершенным провалом кончилась его попытка достигнуть, чтоб его выслали во голове армии в Египет. Якобы в протест на это Цезарь еще раз сделал демарш в память о собственном выдающемся дяде. Однажды ночкой на Капитолии были восстановлены сброшенные в родное время скульптура и трофеи Гая горькая. На последующий день один из его постоянных оппонентов Катул злобно заявил в сенате: " Цезарь зарится сейчас на правительство уже не методом подкопа, но с осадными машинами ". Впрочем, боясь народного бешенства, сенат выбрал поглядеть на это явное преступление через пальцы. Следующая суровая крах поджидала Цезаря в связи с аграрным законодательством, который внеспредложение всенародный трибун, соратник Цезаря и Красса, Сервилий Рулл в 64 году до н. э. Законопроект Рулла подразумевал наделение землей малоимущего народонаселения, основным образом городского люмпен-пролетариата. Речь шла о выведении колоний на местности самой Италии, но так как тут неразделенных муниципальных земель практически не оставалось, то Рулл не лишь желал запустить под раздел еще уцелевшие земли в Кампании, но и предусматривал массовые закупки земли у италийских собственников с их согласия и за совершенную цену. Огромные средства, какие были нужны для данных закупок, предполагалось сформировать методом распродажи земель в провинциях, а втомжедухе за счет военной добычи Помпея. Для воплощения всех данных разделов и переделов назначалась особая комиссия с большими возможностями и красивыми способностями озолотиться. Естественно, предполагалось, что в комиссию войдут и Красс, и Цезарь. Но закон не прошел. Консулом в тот момент был крепко державшийся полосы оптиматов Цицерон, он сказал некотороеколичество блестящих речей, закон был, что именуется, разнесен в пух и останки, так что Рулл выбрал без голосования отозвать злосчастный проект. Это не приостановило Юлия Цезаря, все активнее вмешивающегося в политическую борьбу. Он провоцировал три резонансных судебных разбирательства… и все продул. Но и это не сломало принципиального популяра. Вообще, тот же Саллюстий, а за ним и остальные историки подчеркивают потрясающую черту нрава собственного богатыря – он никогда не падал духом. Неудачи, обрушившиеся на Цезаря, казалось, лишь усиливали его. В 63 году до н. э. ему удается взятьвдолг пост верховного понтифика, то имеется главного священнослужителя страны. Это явление носило явный нападение сенсационности, таккак далековато еще не самому влиятельному, даже не сорокалетнему демократу досталась обязанность, традиционно занимаемая куда наиболее почетными аристократами. Говорят, что в день голосования в народном собрании грядущий понтифик произнес Аврелии на пороге: " Сегодня, мама, ты увидишь меня или верховным жрецом, или изгнанником ". Изгнанником он не стал. А победа его была ярка. Возможно, оптиматам впервыйраз стало светло, какого рискованного врага они имеют в лице Юлия Цезаря. Он достигнул удивительного воздействия на люд и одолел с огромным отрывом даже в трибах, к которым принадлежали его конкуренты. Как зрим, Цезарь в то время уже играл на границы фола: один неосторожный шаг дал бы вероятность соперникам его немедленно убить. Опасная для него ситуация сложилась, когда произошел известный заговор Катилины. Обедневший патриций, замаравший себя лихоимством и вымогательствами на различных должностях, уже не в первый раз выдвинул свою кандидатуру на обязанность консула. Его в следующий раз не избрали, и Катилина стал приготовлять переворот. Главным политическим врагом несостоявшегося консула был Цицерон. Одну из самых узнаваемых собственных речей, начинающуюся словами " О эпохи, о характеры! ", Большой оратор сказал конкретно против Катилины. Заговорщики потерпели поражение, были арестованы, и тут стал вопрос о том, что делать с ними далее. На заседании сената Цицерон требовал на смертной экзекуции. Сенаторы поддерживали фаворита борьбы с Катилиной, но Цезарь высказался в том духе, что таковая смерть станет преступной. Тут же Катон прямо намекнул на то, что, возможно, сам Юлий Цезарь связан с заговорщиками. На улице люди Катона подбежали к популяру с клинками. " Мартовские иды ", таковым образом, могли исполняться уже тогда, а мы бы, наверняка, ничто толком и не знали о Гае Юлии. Спас его Цицерон, показавший молодчикам, что их деяния лишни. Заговорщики были казнены, а причастность Цезаря так и не была подтверждена. [15] Юлий Цезарь не переходил граница. Тем порой Цезарь получил уже обязанность претора. Он, как уже было произнесено, использует расположением народа, но ненавистен партии большинства в сенате. Он еще не главарь сенатской оппозиции или оппозиции вообщем, не главная фигура, но его судьба складывается ровно, в полном согласовании с традицией. На посту претора Цезарь предпринял попытку достигнуть для Помпея права заочно избираться в консулы. Так новый претор снова выражал свою верность полководцу. Однако попытка вышла очень неудачной. В народном собрании произошла борьба, Цезаря отстранили от должности. Народ готов был силой помочь его и возвратить ему утерянную претуру, но их любимчик снова показал себя политиком, который, неглядя на азартное роль в различных интригах, предохраняет эмоция меры. Пришедших к его дому людей он попросил развестись. Через некое время успокоившийся сенат возвращал Цезарю обязанность. Что же касается Помпея, то он снова поразил всех собственной лояльностью. Имея все способности для получения диктаторских возможностей – несомненную помощь и влюбленность народа, больших сенаторов-сторонников, претора и трибунов, готовых пойти за ним, сильную клиентелу, вконцеконцов, бессчетные и послушные боевые соединения, – военачальник распустил армию по прибытии в Италию и собственным ходом, как законопослушное личное лицо, приехал в Рим. А Юлий Цезарь тем порой был уже наместником. При жеребьевке былому претору досталась Испания. Проезжая чрез одну деревню, некто из его спутников, посмеиваясь, спросил, неужели и тут ведется политическая сражение, разжигаются влечения вследствии должностей. На что Цезарь типо ответил: " Что касается меня, то я бы выбрал быть главным тут, чем вторым в Риме ". Словарь крылатых выражений пополнился еще одной " цезариадой ". В Испании он вправду стал главным. И сейчас уже на самом деле укрепил свои позиции в Риме за счет удачных мероприятий в периферии. Он сразил племена лузитанов и каллаиков. Солдаты провозгласили его царем. Мероприятия же внутренние в Испании в той или другой мерке отражали общие политические прерогативы Цезаря – муниципального деятеля. Так, он упорядочил дела меж кредиторами и должниками, освободил от значимого числа податей местное народонаселение. Не запамятовал преемник и о своем кармане. Наконец-то Цезарь мог новости политическую борьбу за свои средства. В Рим он возвращался летом 60 года до н. э. История с вхождением победоносного проконсула в Рим четко показала ценности Цезаря. Как удачливому полководцу, расширившему рубежа страны, ему надеялся победа. До него триумфатор обязан был находиться вне муниципальный черты, церемониал же могла готовиться чрезвычайно продолжительно. Но в это же время в Риме дело шло к выборам консулов на 59 год до н. э. Цезарь стоял перед проблемой: сенат отвергнул его просьбу о заочной баллотировке, и он решил отрешиться от пышного шествия в выгоду выборов. Консулата он достигнул, и сразу с ним консулом стал все тот же Бибул. Где-то в то же время возникает дружественный альянс Помпея, Красса и Цезаря, который принято именовать главным триумвиратом. Всех членов триумвирата соединяло плохое известие к сенату. Красс выражал интересы сословия всадников, Помпей был оскорблен на сенат за то, что тот отказался взять его новейший проект аграрной реформы и втомжедухе не утвердил его постановления на Востоке. Цезарь уже издавна вел борьбу против сенатского большинства. Триумвиры были чрезвычайно различными по складу нрава и интересам людьми, благодарячему почтивсе римляне были убеждены, что продолжительно их альянс не продержится. Всем было понятно, кпримеру, старинное очное и заочное конкуренция Красса с Помпеем. Их наиболее молодой друг покуда что выступал в роли примирителя и амортизатора. Было разумеется, что он не претендует на главную роль в триумвирате, для этого поначалу обязана была статься Галлия. Для пущего укрепления триумвирата и собственного в нем расположения Цезарь, уже будучи консулом, дал замуж за Помпея свою дочь Юлию. Есть мировоззрение, что конфликт меж Цезарем и Помпеем и не состоялся бы, ежели бы Юлия не погибла так рано или ежели бы не умер Красс, сам равномерно превратившийся в посредника в данной тройке. Итак, Цезарь был избран консулом на 59 год до н. э., вторым консулом стал Бибул. За время собственного консулата Юлий Цезарь предпринял некотороеколичество суровых мероприятий, а втомжедухе правдиво и поочередно выполнил все подготовительные запросы поддержавших его на выборах триумвиров. Для истока следует заявить об аграрных законодательстве консула.( Кстати, этим он нарушил традицию, сообразно которой такие проекты могли давать быстрее трибуны, чем консулы.) По главному аграрному закону предполагался раздел муниципальных земель, а втомжедухе приобретение земли за счет средств от податей с новейших провинций и военной добычи Помпея, но только у лиц, согласных торговать ее по стоимости, поставленной при составлении цензовых списков. Земельные наделы, какие могли быть получены по этому закону, невозможно было лишать в движение 20 лет. Естественно, сенат стал защищаться, и тогда Цезарь сказал, что ему остается лишь обратиться к народу. Собрание это происходило очень быстро: Катона стаскивали с трибуны, Бибулу намяли бока – а закон прошел. Где-то в это же время римляне осмыслили, что собой представляет " альянс 3-х ". Помпей и Красс деятельно поддерживали собственного консула. Второй сельскохозяйственный закон уже не вызвал такового жестокого противодействия.( Римляне острили, что консулат Юлия Цезаря перевоплотился в " консулат Юлия и Цезаря ".) Он увеличивал численность подлежащих разделу земель и ставил ценность в наделении ими отцов как минимум 3-х деток. Этот закон полностью удовлетворил Помпея и его ветеранов. Также были утверждены постановления Помпея на востоке. В интересах же покровителя сословия всадников Красса консул провел закон об уменьшении на треть откупной суммы. О себе Цезарь также не запамятовал. Птолемей Авлет, египетский правитель, был признан " ином римского народа ", за что перечислил Цезарю и Помпею некотороеколичество тыщ талантов. Отдельного интереса заслуживает закон консула о вымогательствах. Закон ставил ряд новейших правил деятельности провинциальных наместников. Так, кпримеру, им запрещалось оставлять свои периферии и новости вне их местности по собственной инициативе боевые деяния; в законе взыскательно регламентировались и ограничивались поставки провинциалов по отношению к наместникам и их свите. Все прямые и косвенные подкупы во время судебных действий или при комплекте войск, лжесвидетельства и т. п. – все это подвергалось самому грозному преследованию и штрафам. В это время на политической арене возникает основной фокусник и клоун в одном лице – Клодий. В конце 59 года до н. э. он делается народным трибуном и развивает необыкновенно бурную активность. Вообще, его деяния конкретно связана с историей Гая Юлия Цезаря. Однажды Клодий, переодевшись дамой, просочился на так именуемый праздник Доброй Богини, который фиксировали лишь представительницы слабого пола. И просочился не куда-нибудь, а в дом Юлия Цезаря, ища встречи с его красавицей-женой. Аврелия, взыскательно следившая за нравственным видом невестки, разоблачила незадачливого Дон Жуана, а Цезарь попал, естественно, в незавидное состояние. Он развелся с Помпеей, желая хозяйка она не была уличена в нарушении брачной справедливости. На вопрос, отчего он так поступил, Гай Юлий ответил еще одним, сейчас уже популярным афоризмом: " Жена Цезаря обязана быть даже вне подозрений ". Любопытно, что Клодия Цезарь не преследовал, в этом, возможно, в следующий раз проявилось его кредо – сострадание. Мало такого, что он как муж не подал на " совратителя " в суд, недостаточно такого, что он как высший жрец не занялся осуждением Клодия по религиозным мотивам, он посодействовал тому начинать трибуном, организовав его усыновление плебеем( трибуном мог начинать иностранец лишь из этого сословия). На посту трибуна Клодий успел изготовить почтивсе. Опирался он в первую очередность на люд, приэтом пробовал ответствовать на наиболее низменные требования. Многие ученые именуют его анархистом. Даже представители русской исторической науки не торопились афишировать народного трибуна Клодия классовым бойцом – уж очень одиозной личностью он оказался. Первый из законопроектов этого трибуна отменял любую оплату каждыймесяц раздаваемого беднейшему популяции пища; 2-ой ворачивал запрещенные в 64 году до н. э. так именуемые квартальные коллегии( типичные политические клубы плебса) и позволял строить новейшие; третий позволял жить голосование в законодательных собраниях даже в дни, считавшиеся неподходящими, и сразу запрещал в эти дни надзор небесных знамений. Одним из его мероприятий стало изгнание Цицерона из Рима. Дело в том, что трибун внеспредложение взять закон о том, что люди, допустившие смертную смерть римлян без совета с народным собранием, обязаны оставить Вечный град. Было совсем разумеется, что стиль идет о Цицероне и его экзекуции над товарищами Катилины. Пришлось лучшему римскому защитнику навечно оставить столицу. Так же, как и Катону, который с подачи Клодия был выслан для исполнения " чрезвычайно принципиального поручения " на полуостров Кипр, что было, естественно, почтенной ссылкой. Чуть позднее распоясавшийся трибун смог поссориться и с Помпеем, и с Цезарем, все консульские законы которого он призывал кассировать. Свой престиж в городке Клодий поддерживал с поддержкой умышленно им сделанных вооруженных отрядов. Их активность верно вызывала гнев не лишь у аристократов. В конце концов в 52 году до н. э. Клодий был убит политическим конкурентом во время случайной встречи на Аппиевой дороге. В 59 году до н. э. Цезарь женился в третий раз – на Кальпурнии, дочери Кальпурния Пизона. Тот немедленно получил помощь зятя на консульских выборах и получил эту обязанность, а вторым консулом в это же время оказался избранник Помпея Габиний. По этому поводу Катон с негодованием говорил, что невозможно выдерживать данных людей, какие сводничеством достают высшую администрация в государстве и вводят друг друга с поддержкой дам в управление провинциями и разными должностями. Когда срок консулата Цезаря кончился, пришло время снова обретать в родное приказ провинцию. Авторитет же его был так высок, а связи настолько солидны, что Юлий Цезарь получил в управление сходу три периферии: Цизальпинскую и Нарбонскую Галлию, а втомжедухе Иллирик. Все это совместно с несколькими легионами. Следующее десятилетие жизни предводителя и политика прошло в Галлии. Действия его в данных областях были только удачны. Цезарь показал необыкновенные дарования военачальника и дипломата, " усмирил " большие местности и 10-ки народов, существенно расширил сферу воздействия Рима, шикарно поднял собственный престиж. Ход событий в Галлии тщательно описан в известной книжке Цезаря " Записки о галльской борьбе ". Это не элементарно книжка, освещающая биографию предводителя. Это великолепно принципиальный исторический источник, сохраняющий понастоящему бесценные сведения о политическом и публичном строе, обычаях и характерах галлов, германцев и кельтов Британии, реальный учебник военного художества, вконцеконцов, красивое языковедческое вспомоществование – немало сотен лет студенты изучали латынь, водя пальцем по набившей оскомину фразе " Вся Галлия разделена на три доли ". Книга Цезаря написана на элементарном и верном латинском языке, который по достоинству оценил и Цицерон. Более такого, она довольно объективна, желая преемник Галлии, непременно, мог объяснять действия и наиболее тенденциозно. Галлия в середине i века до нашей эры представляла собой совсем не такую варварскую страну, как привыкли полагать люди, отдаленно знакомые с историей. Это была густонаселенная территория с огромным численностью больших городов и сел, образованный по меркам тех лет индустрией – кузнечной, кожевенной, текстильной и т. д. Страна была покрыта огромным численностью дорог, галлы знали парус и употребляли его еще активнее, чем их " цивилизованные соседи ". В то же время политическое приспособление страны галлов находилось на существенно наиболее невысоком уровне развития. Галлия была поделена меж обилием маленьких племен, управлявшихся по патриархальным законам. Очень вблизи к Риму по собственной культуре стояла Цизальпинская Галлия( север сегодняшней Италии), довольно романизированной была и Нарбонская Галлия( Прованс). Значительные местности на севере – Трансальпийская Галлия – были фактически не покорены и довольно самобытны, желая и тут у римлян хватало союзников. Эта Галлия охватывала практически всю местность современной Франции, Бельгии, дробь Голландии, важную дробь Швейцарии и левый сберегал Рейна. Огромная территория Трансальпийской Галлии втомжедухе делилась на три доли: юго-западную дробь меж Пиренеями и рекой Гарумной( Гаронна), населенную кельтским племенем( с примесью иберийских частей) аквитанов; центральную дробь, занятую фактически галлами( кельтами), и, вконцеконцов, северную дробь меж Секваной( Сеной) и Рейном, где жили кельто-германские племена белгов. В той доли страны, которая конкретно примыкала к Нарбонской Галлии, более важными племенными группами были эдуи, секваны и арверны. За Рейном жили наименее цивилизованные, но наиболее воинственные германцы. Галлия находилась под неизменной опасностью их нашествия, что, в свою очередность, не могло не тревожить и Рим. Все-таки галлы были наиболее предсказуемыми и наименее опасными соседями. Однако одному племени германцев все же получилось перейти Рейн и вселиться в галльских землях. Этим племенем управлял Ариовист, с которым Риму получилось добиться соглашения, этот главарь числился ином римлян. Цезарь прибыл в Галлию в беспокойное время. Ему тут же довелось вступить в ожесточенную борьбу с безжалостными племенами. Кампания началась в 58 году до н. э. с борьбы с гельветами, населявшими местность современной Швейцарии. Опасаясь восточных соседей, гельветы приняли заключение выйти на запад. Они сожгли свои посевы и в численности 300 тыщ человек двинулись по течению к устью Гарумны. Кратчайший путь покоился чрез Нарбонскую Галлию. Подойдя к ее границам, они чинно попросили у Цезаря отдать им вероятность проследовать к пт собственного назначения. Проконсула это переселение не устраивало. Во-первых, римляне не доверяли и побаивались таковой массы народа. Во-вторых, Риму совсем не хотелось, чтоб на местах проживания в общем мирных гельветов поселились совершенно не мирные германцы. Цезарь показал себя как проворный политик. Он попросил гельветов повременить ответа, а сам тем порой скоро соорудил против них укрепления. Прибывшие повторно послы получили острый отказ. ныне гельветам ничто не оставалось, как идти в отвод чрез земли секванов. Цезарь же решил не отходить и возвратить гельветов на их местности. Он догнал их и принял бой – первое родное огромное схватка на местности Галлии. Уже тут проявились черты Цезаря-полководца: смелость, решительность, быстрота маневров, знание получать из победы конкретные политические итоги, показное сострадание по отношению к побежденным. Битва свершилась недалеко от городка Бибракте в земле обычно лояльных к римлянам эдуев. Цезарь разместил войска на одном из холмов и перед истоком боя отдалприказ увести собственного коня, а втомжедухе коней остальных командиров, чтоб убить самую мысль о способности спасения бегством. Сражение было упорным, римляне одержали главную победу, противодействие гельветов было сломлено. Их уцелевшие разрозненные отряды устремились в область лингонов, идя туда днем и ночкой. Когда же стало понятно, что Цезарь со собственным войском выступил вдогон, гельветы сориентировали к нему послов, изъявив совершенную кротость. Наместник потребовал доэтого только заложников и выдачи орудия. Затем гельветам было приказано возвратиться в свои земли, вернуть сожженные ими городка и села. Аллоброгам же Цезарь внеспредложение отметить гельветам на первое время некий резерв продовольствия, таккак гельветы, как уже было произнесено, убили целый сбор. На этом проконсул не остановился. Следующим объектом его атаки стал Ариовист со своими германцами. Для такого чтоб доказать правило пришествия, Цезарь, по всей видимости, сам провоцировал общегалльский собрание, на котором главари племен выразили обеспокоенность наличием на их территориях германцев и попросили у римлян охраны. Цезарь немедленно начал переговоры с Ариовистом, выдвинув в его адрес трудновыполнимые запросы ультимативного нрава. Германский главарь, как и ожидалось, ответил отрицанием, а тем порой римляне получили извещения о том, что огромные массы германских свевов втомжедухе намереваются перейти Рейн. Цезарь начал продвижение к большой германской реке. По дороге войско остановилась в секванском городке Безансон, где командующий дал ряд нужных постановлений, касающихся обеспечения, об этом он чрезвычайно хлопотал во время всех собственных походов. Здесь же произошел узнаваемый боевой комитет, на котором Цезарю довелось побуждать запаниковавших было подчиненных, наслышанных о воинской доблести и жестокости германцев. " Я, – произнес, Цезарь, – ежели на то вульгарно, схожу только с одним 10-м легионом( возлюбленный табун Цезаря), ибо те, с кем мне будетнеобходимо биться, не посильнее кимвров, а сам я не считаю себя полководцем меньше горькая ". Это была далековато не крайняя стиль такового плана известного предводителя. Не раз еще он своим образцом или пламенной речью поднимал легионы для, казалось бы, безнадежной или элементарно опасной борьбы. После выступления Цезаря легионы начали оправдываться и формулировать подготовленность немедленно вступить в бой. Поход был продолжен. Оказавшись в нескольких милях друг от друга, Ариовист и Цезарь завязали переговоры, какие ничем не кончились. Германскому главарю некто нашептал, что далековато не все в Риме желают победы его врага. Ариовист заключил послов Цезаря, потом провел свои войска мимо лагеря крайнего и остановился в 2-ух милях за его расположением с целью ампутировать врага от баз обеспечения. Все эти действия происходили на местности современного Эльзаса в сентябре 58 г. до н. э. Еще практически недельку армии маневрировали, скоро римский командующий узнал, что Ариовист не затевает схватки, таккак предсказатели порекомендовали ему дожидаться новолуния. Юлия Цезаря такие суеверия интересовали недостаточно – это был прагматик. Кроме такого, не в его обычаях было продолжительно ожидать и " топтаться ". Он решил встречать главным. Сражение оказалось только упорным и кровопролитным. В ходе боя левый фланг врага – конкретно против него Цезарь направил основной удар – был разбит и обращен в бегство, но справедливый фланг благодаря явному численному преимуществу шибко потеснил римлян, что грозило поменять итог схватки в целом. Героем дня оказался шеф конницы юный Публий Красс, сын триумвира, который двинул на содействие теснимому флангу резервные доли. Сражение было в окончательном счете искрометно выиграно римлянами, а все вражеское армия обратилось в бегство. Цезарь гнал его до Рейна. Ариовисту получилось перебраться на иной сберегал, но почтивсе его бойцы совсем остались лежать в Галлии. Известие о смерти войска принудило собравшихся уже переходить Рейн свевов передумать. После окончания данной кампании Цезарь отправился в Ближнюю Галлию. Он не желал быть очень далековато от Рима, таккак деяния в Галлии необходимы были, в частности, для усиления его воздействия в Риме, и нужно было смотреть за событиями в столице. Сюда к нему стали заезжать бессчетные просители, гости, политические партнеры. Многих преемник Галлии, обогатившийся на борьбе, великодушно одаривал. Все более было в Риме должностных лиц, зависимых от Цезаря. Его боевые успехи принесли ему тривиальные политические дивиденды. Усилилось и военное могущество наместника. В добавление к 6 легионам, уже имеющимся в его постановлении, Цезарь набрал еще два. Уже чрезвычайно быстро ему довелось проверить эту армию в действии. Он узнал о том, что восстали белги, занимавшие необъятные местности севернее Сены и Марны, в частности, сегодняшнюю Шампань, Бельгию и Нидерланды. Юлий Цезарь сделал пятнадцатидневный переход и уже скоро оказался вблизи от врага. Он перевел свои войска чрез реку Аксону и разбил часть с таковым расчетом, чтоб река закрывала его тылы. По просьбе союзных римлянам ремов он долею собственных сил посодействовал избавлению 1-го городка, осажденного белгами. Тогда белги, опустошив окружающие поля и предав огню села и усадьбы, всей массой двинулись против Цезаря и расположились лагерем наименее чем в 2-ух милях от него. Сначала Цезарь, учитывая численное преимущество врага, избегал решительного схватки. Но в ходе практически каждодневных стычек он удостоверился, что его бойцы никак не уступают сопернику. Тогда Цезарь, особо укрепив родное размещение и оставив в самом лагере два нетакдавно набранных легиона в качестве запаса, другие 6 легионов вывел и выстроил перед лагерем. Враги также приняли военный распорядок. Но фронтального схватки так и не вышло. Между расположением войск находилось болото. Ни римляне, ни белги не желали первыми приступить переправу. Белги сделали попытку перейти вброд Аксону в ином месте и таковым образом зайти римлянам в тыл. Но эта попытка была отражена Цезарем с крупными утратами для врага. Переправа белгам не удалась, а те, кто все же успел перейти реку, были окружены и истреблены римской конницей. После этого объединенное ополчение белгов практически распалось. Они решили отойти, и скоро их отклонение перешло в беспорядочное бегство. Римляне пользовались этим и, атакуя на арьергард врага, нанесли отступавшим ряд очень чувствительных ударов. По мерке такого как Цезарь, продвигаясь с войском, вступал на местность такого или другого племени белгов, они уже практически без каждого противодействия изъявляли кротость, выдавая орудие и заложников. Так было с общинами суессионов, белловаков, амбианов. Наиболее же драматичными в 57 году до н. э. оказались действия в области нервиев, укрепившихся севернее реки Самбр( нынешняя область Камбрэ). После белгов Цезарь направил собственный взор конкретно сюда, он уже был вовлечен в борьбу и взволнованно продолжал находить пространство прибавления собственных сил. По понятию Светония, Цезарь в Галлии вообщем " все время находил новейшей борьбы ". На самом деле быстрее следует произносить о том, что у проконсула уже полностью определилась конкретная стратегическая мишень – завоевать всю Галлию. Это приносило Риму большой заработок, поднимало авторитет страны, да и, естественно, самого Юлия Цезаря, могло сберечь северные рубежа Италии от воинственных германцев. Нервии оказались более стойким врагом из всех, с кем уже довелось биться в данных землях Цезарю. Они даже отважились первыми встречать на римский часть. Эта штурм могла закончиться чрезвычайно горестно для легионов Цезаря. Произошла она водинмомент, когда римляне еще лишь устанавливали свои палатки. В лагере началась паника, ассоциация подразделений меж собой была нарушена вследствии бессчетных перелесков и холмов, в тумане любой табун дрался как бы сам по себе. Командующий снова обнаруживал чудеса мужества, собственно возникал в самых страстных местах, вырвав у 1-го из боец щит, бросался в первые ряды и велел центуриону приступать атаку. Уже по соседним поселениям пронеслась известие о смерти римских легионов, но в битве все-же произошел перелом. В самый-самый серьезный момент основной ассистент Цезаря в Галлии Тит Лабиен ввел в бой знаменитый 10-й табун. Нервии продолжали биться чрезвычайно упрямо, и в итоге схватки от их многомилионной армии практически ничто не осталось. Сразу вдогон за данной боем Цезарь проследовал в земли союзников нервиев адуатуков. Он осадил их град, и адуатуки попросили решетка, ссылаясь на знаменитое сострадание фаворита. Ночью же они подло попробовали встречать на стоявший у стенок городка римский часть, и Цезарь отказался от собственных " милосердных " планов. Все обитатели адуатукской главногогорода были проданы в рабство. В это же время Публий Красс сразил ряд приморских племен. Так, по окончании кампании 57 года до н. э. Цезарь уже мог выслать в Рим известие о полном " примирении " Галлии. Сенат обязан был признать успехи войск галльского наместника выдающимися и назначить пятнадцатидневное благодарственное молебствие в честь Цезаря. Он уже один из самых популярных римских политиков, центр тяжести в триумвирате очевидно двигается в его сторону. Рим был уже готов к тому, что альянс 3-х влиятельнейших политиков прекратит родное наличие. О неизменном соперничестве Помпея и Красса было понятно уже издавна. ныне же их юный друг сам снискал лавры известного предводителя, что не могло не насторожить честолюбивого Помпея. Но скептики были посрамлены событиями истока 56 года до н. э. В городке Лукка собирается реальный собрание демократической партии( возле 350 человек), на котором как бы переоформляется триумвират. Цезарь, Красс и Помпей снова совместно и вырабатывают общую политическую программу. Главная соглашение: решено достигать представительства на последующий, 55-й год до н. э. для Помпея и Красса, Цезарю же обязаны удлинить проконсульские возможности в Галлии на 5 лет. Так все и вышло. Солдаты Цезаря, находившиеся в зимнем отпуске в Риме, под командованием Публия Красса строем пришли на выборы и проголосовали за подходящих претендентов, применив к тому же принуждение по отношению к Катону и кандидату от оппозиции Домицию Агенобарбу. " Трехглавое чудище " продолжает править Римом. Существует сенатская оппозиция во голове с Катоном, литераторы как бы соревнуются в высмеивании триумвиров, но администрация крайних только закрепляется. Еще до избрания они определились с провинциями, которыми обязаны были править после консулата. Помпею достались обе Испании, Крассу – Сирия. Тем порой Цезарь воочию убеждался в том, что до совершенного примирения Галлии было еще чрезвычайно далековато. Уже в начале 56 года до н. э. бунтуют приморские племена венетов, обитающие в районе современной Бретани. Венеты, кстати, владели мощным парусным флотом, так что римлянам довелось самим основывать корабли, чтоб обладать вероятность практически победить приморское племя. Римские же корабли были весельными, и, таковым образом, венеты имели определенное привилегия. Цезарь уже был в Бретани и собственно управлял событиями. Морское схватка( первая крупная бой в Атлантике) состоялось поблизости устья Луары. Сначала римляне оказались в трудном расположении, таккак абордаж высокобортных, подвижных парусников казался невозможным. Тогда легионеры выдумали валить длинными ножами такелаж венетских кораблей. Многие суда галлов утратили маневренность и тогда уже были взяты. Оставшиеся попробовали выйти в открытое море, где весельным кораблям возникать было щекотливо, но на беду венетов, установился штиль, римляне тихо настигли и разгромили врага. Венеты втомжедухе не почувствовали нималейшего милосердия фаворита. Многие опять-таки были проданы в рабство, а комитет старейшин племени был вполне вырезан. Параллельно с Цезарем, как и в прошедшем году, вел боевые деяния и юный Красс. На сей раз он сразил всю местность Аквитании на юге сегодняшней Франции. Три года в Галлии уже светло проявили ключевые плюсы Цезаря как предводителя. Мы уже направляли на некие из них интерес и повторим их еще раз. Итак, как военачальника его различали: 1. Быстрота всех переходов и маневров. Причем, совершая свои быстрые марши, Цезарь никогда не вел войска по дорогам, комфортным для засады, без подготовительной разведки. 2. Высокая прыть реакции на деяния врага. 3. Решительность, которая для неприятеля нередко оборачивалась внезапностью нападения. 4. Постоянная внимание о снабжении армии, знание верно и скоро осуществить инженерные работы. Цезарь – общепризнанный знаток фортификационного дела. 5. Способность осуществить взаимодействие армии и флота. 6. Особое известие к бойцам. Выступления Цезаря не раз вдохновляли уже проигрывавшую армию. Проконсул собственно возникал в самых страстных местах. Кроме такого, он разделял с бойцами и трудности всех походов, ел ту же еду, нередко дремал под открытым небом или в обычный палатке. Его живучесть была невероятной; в походе он двигался постоянно спереди войска, традиционно пеший, времяотвремени на коне, с непокрытой башкой и в жару, и в дождик. Многих собственных бойцов он знал в лицо, увлекался их жизнью. Проконсул никогда не забывал распределяться добычей, великодушно одаривал боец и офицеров. Он был строг и сразу снисходителен, требовал послушного подчинения, держал всех в состоянии напряжения и военный готовности, обожал афишировать неправильные волнения, вособенности в нехорошую погоду и в праздники. Но совместно с тем Цезарь нередко глядел через пальцы на проступки боец во время отдыха или после успешных схваток. Все это сделало его легионы только послушными собственному командующему. За все время галльских войн в армии Цезаря не было ни 1-го бунта! 7. Искусство дипломата. Война в Галлии носила особенный нрав, соединенный с политическим расположением внутри области, существованием множества племен. Цезарь действовал по принципу " дели и властвуй ". Он непрерывно вмешивался во внутренние галльские разборки, поддерживал различных претендентов на администрация, стравливал союзников меж собой. На стороне проконсула в всякой кампании находились какие-то союзники из галлов. 8. Показное сострадание, которое Цезарь решил изготовить собственным боевым кредо. Он добровольно поддерживал слухи о собственной мягкости по отношению к побежденным и, вправду, часто нежданно прощал противников. Впрочем, как мы могли удостовериться, по ситуации он мог выразить и жестокость. Следует раздельно отметить, что Цезарь организовал свои легионы на новейших началах. Их количество колебалась от 3000 до 4500 человек. В состав всякого легиона были включены онагры [16] и остальные катапульты. Большую роль стали играться пешие запасные войска, в числе которых были и критские лучники, и балеарские пращники. Конницу сочиняли в значимой ступени наемники, в различное время – германцы, нумидийцы, испанцы. Каждый табун имел 200–300 всадников. Отдельными долями выступали всадники союзных галльских племен. Боевой распорядок цезаревского легиона состоял из 3-х рядов( 4 когорты в первой полосы и по 3 во 2-ой и третьей). Вторая линия была чертой помощи, 3-я игралась роль запаса, который использовался для маневра против фронта или фланга врага или для отображения его удара. Вообще, Цезарю приписывается главенство в верной организации действий всеобщего и личного запаса на поле боя. Появился штаб предводителя, состоявший из легатов и трибунов. Легаты командовали большими отрядами, долями военного распорядка, трибуны( по 6 человек в легионе) правили малыми отрядами. Больше только в командном составе было центурионов( сотников). Мероприятия Цезаря, непременно, повысили боеспособность римской армии, а военный эксперимент в Галлии сделал его легионы подлинной элитой всех вооруженных сил страны. В 55 году до н. э. проконсулу довелось снова биться с германцами, с племенами узиперов и тенктеров. Они перешли Рейн и умоляли у наместника отдать им пространство проживания в Галлии. На правом сберегаю Рейна, по их словам, они боялись примыкать со безжалостными свевами. Цезарь ответил категорическим отрицанием. В это время он уже проводит следующий спектакль под заглавием " галлы требуют Цезаря посодействовать им в борьбе против германцев ". Переговоры с германцами длятся, но Цезарь, возможно, уже крепко решил представить им силу римского орудия. В повреждение договоренностей его легионы нападают врага, узикперы и тенктеры поспешно переправляются назад за Рейн, но почтивсем не удается выйти живыми. Впоследствии римские сенаторы обвинили Цезаря в том, что он нарушил критерии правдивой борьбы и осквернил таковым образом римскую армию. На изгнании германцев за Рейн преемник Галлии не остановился. Его войска скоро сооружают мост чрез широкую реку, и Цезарь проходит уже на исконные германские местности. Он прошелся огнем по покинутым популяцией землям сугамбров, свевы ушли в бора, а другие прирейнские племена изъявили совершенную благонадежность к римлянам. Так, проведя в Германии две с половиной недели и не дав ни 1-го схватки, Цезарь мог ощущать от похода совершенное удовлетворение. Ему получилось испугать воинственных германцев. Армия перешла Рейн в обратном направленности, мост был разрушен. В планах же Цезаря была иная манифестация силы, от восточных пределов Галлии он скоро посылается к западным. Проконсул замыслил выполнить невиданную дотоле операцию – ускорение Ла-Манша и посадку в неясной Британии, по слухам, состоятельной железом и серебром и уж совсем буквально часто оказывающей содействие кельтским племенам в Галлии. Операция эта, нужно заявить, оказалась не чрезвычайно успешной. Подчинить себе островные местности Цезарь не сумел, ретировался же он из Британии довольно торопливо, поэтому что войско уже утомилась отвращать неизменные атаки англичан. Но в Риме все было представлено подругому. Опять град немало дней торжествовал победы триумвира, а собственный восхищение по поводу достижений предводителя выразил даже Цицерон: " Могу ли я, – восклицал уверенный оптимат, – быть противником тому, чьи письма, чья известность, чьи посланцы развдень поражают мой слух совсем неизвестными дотоле наименованиями племен, наций, местностей? Я горю, поверьте мне, отцы-сенаторы, чрезвычайной любовью к отечеству, и эта давнишняя и нескончаемая влюбленность объединяет меня опять с Цезарем, примиряет с ним и принуждает восстановить наши добрые дела ". Цезарь уже готовил вторую британскую экспедицию, к которой желал притянуть более кораблей, более легионов. В 54 году до н. э. к месту сбора собственного экспедиционного корпуса Цезарь пригласил и галльских главарей. Многих из них он хватал с собой в поход как бы в качестве заложников. После практически месячного ожидания подходящей погоды Цезарь сумел вконцеконцов отдать веление о погрузке на суда. Римляне не встретили нималейшего противодействия при посадке, но скоро англичане оказали еще наиболее жестокое противодействие захватчикам, чем в прошедшем году. По сути дела, они придерживались стратегии партизанской борьбы, желая было и некотороеколичество больших схваток. Цезарю получилось разгонять Темзу, в конце концов ему сдался и главарь соединенных сил Британии. Проконсул обложил англичан ежегодной данью, но отплывать снова довелось в спешке, без конечной победы и настоящих итогов кампании. Все, что получилось достигнуть, это прекращения конкретной поддержке кельтов английских кельтам галльским. Пока Цезарь повторно воевал в Британии, два остальных триумвира начали к повинностям наместников в назначенных себе провинциях. Причем, ежели Помпей предпочитал учиться этим, не покидая Италии, то Красс разглядывал предоставленную ему Сирию как настоящую вероятность захватить ту же славу, что и его товарищи, – славу предводителя. Он отбыл в провинцию еще до окончания срока консулата и начал широкомасштабные боевые деяния. Красс жаждал завоевать могучее парфянское правительство на восточных границах страны римского, но кончилось его начинание катастрофически. Допустив ряд грубых политических и боевых просчетов, доверившись местным союзникам и выбрав неправильный путь пришествия, Красс попал в ловушку и, не владея на самом деле полководческими талантами, не сумел из нее выбраться. Парфянская конница в сражению при Каррах наголову разбила римлян, умер смелый командир, воевавший раньше в армии Цезаря, – Публий, сын триумвира, – скоро парфянскому королю преподнесли и голову самого Красса. Это вышло в 53 году до н. э. и стало вторым суровым ударом по триумвирату. ныне осталось лишь два принципиальных военачальника, любой претендующий на первое пространство в государстве. Первым же ударом была погибель супруги Помпея и дочери Цезаря – Юлии – в августе или сентябре 54 года до н. э. Ее, назло протестам сената, захоронили со всеми почестями на Марсовом поле. Триумвиры закончили быть родственниками. В Риме Помпей, сохранивший чрезвычайные возможности для обеспечения городка продовольствием, все почаще рассматривался как настоящий кандидат на роль терана. Это, естественно, сталкивало его с Цезарем, но еще некое время после погибели Красса в отношениях сейчас дуумвиров сохранялось видное благоденствие. Так, Помпей даже направил в Галлию по просьбе товарища своимируками набранный табун. Ситуация истока изменяться в 52 году до н. э. Тогда Рим был охвачен суровыми волнениями, связанными с уже описанным убийством былого трибуна и народного фаворита Клодия. При его похоронах было сожжено сооружение сената. В данных критериях сенат снова направляет собственный взгляд на Помпея как на вероятного терана. Такой пост ему не предоставляют, но выбирают консулом без коллеги. Лишь позднее к нему присоединяется Метелл Сципион, недавно до этого выдавший за Помпея свою дочь. Сципион был давним политическим врагом Цезаря, принадлежавшим к партии Катона и Бибула. Цезарь мог удостовериться в том, что Гнея Помпея очевидно перетянули в иной часть, прельстив особенными возможностями. Назревал конфликт, а Цезарь тем порой был занят ещеодним примирением, приэтом этот шаг его деятельности в Галлии стал, наверняка, кульминационным. В конце 54 года до н. э. посреди галлов снова началось брожение. Оно было, в частности, соединено с наличием на территориях различных племен оставленных на зимний постой легионов. На этот раз посреди народонаселения провинций нашелся человек, сумевший соединить и возглавить все антиримские силы, враг, благородный самого Цезаря. Восстание начали эбуроны, обитавшие на землях меж Рейном и Маасом. Эбуроны ложью выманили из лагеря доли под командованием Титурия и убили их. Узнав об этом, преемник закончил стричься и брить бороду, дав клятва поначалу отомстить эбуронам. Почти сразу на легионы Квинта Цицерона( брата оратора) напали нервии. Их получилось разбить впору подошедшему Цезарю, но переживания в Галлии длились. Потрясали орудием племена треверов под управлением Индутиомара. Он собрал всегалльский вооруженный собрание, что уже, по сути, обозначало афиша борьбы римлянам. Вскоре армия Индутиомара было разбито Лабиеном, голову главаря треверов принесли римскому военачальнику. Но Цезарь непревзойденно разумел, что это еще не конец. По его просьбе Помпей направил в Галлию доп табун. Сам проконсул втомжедухе проводил комплекты, так что к истоку кампании 53 года в его постановлении уже было 10 полных легионов. Проведя карательную экспедицию в землях нервиев, весной Цезарь повел нещадную борьбу с неповиновением племен, подавляя даже мельчайшие его симптомы. Так, в Лютеции( вданныймомент Париж) он созвал общегалльский собрание и племена, не появившиеся на него, объявил врагами Рима. Сразу же после съезда Цезарь отправился в поход. Демонстрации военной силы хватило, чтоб о собственном " замирении " сообщили сеноны и карнуты. Затем установилась очередность треверов и эбуронов. Первых еще до подхода Цезаря разгромил Лабиен своими мощами. Наместник же, войдя на местность поверженных племен, решил вести еще одну зарейнскую демонстрацию: германцам, поддержавшим треверов, нужно было напомнить, кто в доме владелец. Мост чрез Рейн был наведен еще скорее, чем в прошедший раз; римляне так же миролюбиво, но убедительно постояли на правобережье; свевы снова убежали в бора. На этот раз Цезарь отдалприказ после отхода определить на галльском сберегаю башню и предмостное улучшение, оставил в нем 12 когорт, а сам мост был разобран только отчасти – с германской стороны. Это обязано было защитить Галлию от постоянных вторжений свевов и их соседей. После этого Юлий Цезарь двинулся на эбуронов чрез Арденнский лес( Арденны), простиравшийся от берегов Рейна до области нервиев. Вперед была отправлена вся конница под командованием Минуция Басила, и перед нею была поставлена задачка: двигаясь скоро и тайно, Цезарь запретил даже разбавлять костры на стоянках, завладеть главаря неприятного племени – Амбиорикса. В генеральное схватка эбуроны так и не вступили, сам Амбиорикс еще с 4-мя людьми спасся бегством. Цезарь же элементарно уничтожил страну эбуронов. Можно было полагать, что такового племени более не есть: преемник не лишь спалил их поля и поселения, но и закрепил итог, пригласив для разграбления остальные галльские племена. Однако Трансальпийская Галлия утихла только на время. Вожди племен очевидно желали применять то, что армия Цезаря было некотороеколичество ослаблено всей кампанией, угнетением мятежей в различных долях страны. К тому же стало понятно, что в Риме состояние Цезаря пошатнулось, в связи с повышением Помпея; распространились слухи, что проконсулу непродолжительно уже осталось тут руководить: срок его возможностей подходил к концу. Поэтому 52 год до н. э. стал еще наиболее трудным. ныне мятеж начали карнуты, перебившие в собственной столице Ценабе( сейчас Орлеан) всех римлян. Волна восстаний затопила провинцию. Тогда-то и выступили против покорителей раньше лояльные арверны – одна из самых состоятельных общин Галлии. Они стали ядром движения, а возглавил его авторитетный арверн Верцингеториг. На собрании представителей 20 соседних с арвернами общин ему доверили доминирование соединенными мощами, Верцингеториг тут же послал дробь войск на юг – к границам Нарбонской Галлии, сам же с иной долею направился в область битуригов. Цезарю предстояло сразиться с человеком, не уступающим ему в решительности, харизме, настойчивости при движении к установленной цели. Проконсул, в общем, не стукнул в грязь лицом. В конце февраля 52 года до н. э. он нежданно для противников, да и для товарищей, возникает в Трансальпийской Галлии. Для истока под его управлением в Нарбонской Галлии скоро основывается линия укреплений; таковым образом, оттеснялась дробь галльского войска, готовившаяся тут перейти в пришествие. Затем Цезарь чрез снежные заносы оченьбыстро двинулся в область арвернов. Как и следовало ждать, Верцингеториг немедленно покинул область битуригов и поспешил в близкие края. Но Цезарь не жаждал сразиться с ним. Свою задачку он видел в ином: некотороеколичество марш-бросков по Галлии, и вот под командованием проконсула сконцентрированы фактически все его силы в периферии. Верцингеториг тем порой, убедившись, что враг не грозит покуда конкретно его близкий области, осадил один из городов племени, сочувствующего наместнику. Как и Цезарь, Верцингеториг придавал огромное смысл постановке задач, устремляясь нанести противнику не лишь боевой, но и общественно-политический ущерб. Если проконсул обращал свои войска в первую очередность против непослушных городских общин, демонстрируя остальным, что их ждет в случае неповиновения, то и Верцингеториг действовал аналогично. Цезарь совершал собственный поход, обычно наказывая мятежные и ненадежные городка. Так, римляне завладели столицу сенонов Велланодун, потом пришла очередность Ценаба. Как очаг восстания, Ценаб был отдан на сожжение и ограбление бойцам; после этого Цезарь не пошел на содействие осажденным союзникам, а направился в землю битуригов – конкретно они содержали некое время войска арвернского главаря. Опять, как мы зрим, пир непрямой стратегии. Вождь бунтовщиков снял осаду и кинулся на содействие битуригам. Цезарь тем порой, брав Новиодун, повел войска на столицу битуригов Аварик. Верцингеториг разумел, что входить с римлянами в огромные фронтальные схватки элементарно зря: римляне за первый период борьбы показали в этом совсем очевидное преимущество. Зато на стороне галлов были преимущество в коннице, симпатии народонаселения, познание местности. Главный бунтовщик принял совсем верное заключение – перейти, по сути, к партизанской борьбе. Галлы обязаны были, в первую очередность, обременять римлянам подвоз припасов, атаковать и истреблять отдельные отряды неприятеля, когда он станет( а он станет) распылять свои силы в походе. [17] Особое интерес арверн уделил тому, чтоб внушить бунтовщикам дух целостности цивилизации, целостности политических целей. Кое-что Верцингеториг заимствовал и из военного художества римлян – стройку укрепленных лагерей, кпримеру. План был одобрен всеми главарями галлов. По подготовительной договоренности в один день запылали 10-ки и сотки населенных пт битуригов и остальных племен. Римляне удостоверились в том, что на сей раз враг настроен радикально, а основное – что он сейчас соединен. Битуриги упросили Верцингеторига не сжигать лишь сам Аварик. Но римские легионы, хоть и с огромным трудом( по ходу осады Цезарь даже обращался к бойцам, спрашивая, хотят ли они возобновлять борьбу в этом месте), но брали град, что лишь убедило Верцингеторига в правильности принятого решения отрешиться от схваток за городка. Его престиж посреди соплеменников только увеличился. Восстание разгоралось все посильнее, начали сомневаться даже традиционные союзники римлян эдуи. После беспощадной резни в Аварике Цезарь поделил армию на две доли. Лабиен повел свои легионы в земли к сенонам и паризиям. Сам преемник с шестью легионами пошел в область арвернов к цитадели Герговия. Верцингеториг со собственной армией двигался на виду у врага по иному сберегаю реки. Цезарю все же получилось переправиться, но при облике Герговии он немедленно отказался от идеи о штурме – очень неплохи были натуральные укрепления арвернского городка. Пока римляне стояли у холма, на котором и размещалась Герговия, эдуи решили беспрепятственно перейти на сторону Верцингеторига. Они приблизились к легионам Цезаря, но тот впору вывел им навстречу свою конницу, приэтом находившиеся уже в его войске эдуи прыгали в ее рядах. Враждебные же эдуи пришли в смятение, большаячасть из них попало в плен, но Цезарь их помиловал. Впрочем, это не устраняло угрозы, что эдуи в случае продолжения восстания могли ампутировать проконсула от армии Лабиена, у которого, кстати, также не все ладилось. Так галлы могли удостовериться в том, что общие деяния имеютвсешансы привести к позитивным результатам. Цезарь был обязан отрешиться от Герговии, бросившись в наиболее горячее пространство. Перед этим он все же предпринял попытку штурма, но, судя по всему, очень безуспешную. Несмотря на то что эдуи все-же начали функциональные боевые деяния, Цезарю и Лабиену получилось объединить свои армии. Галлы собрались на следующий антиримский собрание, где избрали новейший основной пункт восстания – град Алезию. Проконсул же направил войска в Нарбонскую Галлию. Верцингеториг объяснял это перемещение как бегство и отдалприказ штурмовать растянувшуюся колонну римлян. Галльская конница была разделена на три отряда, чтобы грозить римлянам с флангов и встречать на походную колонну с фронта. Но и Цезарь поделил собственных всадников на три доли и кинул их на неприятеля. Сражение началось сразу во всех пт. Пехота стояла на месте, но, как лишь Цезарь подмечал, что где-то натиск противников вособенности силен, он безотлагательно обращал туда некотороеколичество когорт. Исход боя был решен присланной по требованию Цезаря германской конницей( не зря легионы дважды прогуливались за Рейн!) – германцы на правом фланге овладели гребнем высоте и, ринувшись оттуда на противников, потеснили их. Галльские всадники, боясь окружения, стали освобождаться бегством. Они бегали до самой реки, где стоял Верцингеториг со собственной пехотой. Кавалерийское схватка было искрометно выиграно римлянами. Галлы отошли к Алезии, где укрылись за крепостными стенками. Цезарь сходу начал стройку осадных укреплений, собираясь брать град методом войны. Верцингеториг послал гонцов во все концы Галлии с просьбой о помощи. Подмога пришла только чрез месяц, и Цезарь еще раз удостоверился в том, что галлы выступают против него организованным фронтом. Еще до этого римляне возвели наружную линию защиты. Так они оказались меж 2-мя укреплениями, практически отрезанные от обеспечения( отлично, что преемник впору позаботился о том, чтоб у армии были все нужные припасы для длинной войны городка) и с вражескими армиями с 2-ух сторон. Дважды войска Цезаря отражали одновременные штурмы Верцингеторига и галльского ополчения с наружной стороны. Решающим оказалось третье схватка. В нем римляне вполне разбили галльское ополчение на одном из холмов. Перелом в битву внесла дробь конницы Цезаря, которую он отрядил для обхода врага и атаки с тыла. Защитники Алезии, ожидавшие лишь победы собственных соплеменников, с страхом узрели возвращающихся к стенкам городка римлян, несущих флаги, орудие и доспехи галлов. Ждать поддержке более было неоткуда, и на последующий день Верцингеториг капитулировал. Через 6 лет, сходу после триумфа Цезаря в Риме, смелый главарь галлов был казнен. Военные деяния в Галлии длились и в 51-м, и даже в 50 году до н. э., но они носили местный нрав. Замирения все же получилось достигнуть. Причем преемник чередовал проявления мягкости с безжалостностью. Белловаков одолел и простил, еще раз прошелся огнем и клинком по стране эбуронов, усмирил треверов, пиктонов, карнутов. Всем обитателям продолжительно не сдававшегося городка Укселлодун, какие держали орудие, проконсул отдалприказ отрубить правую руке. Сделал он это, по сообщению Плутарха, " поэтому что уже не видел необходимости еще раз обосновывать родное сострадание, и так всем знаменитое ". Зато опять получили статус союзников недавние предатели эдуи, милосердно Цезарь обошелся и с арвернами – очень велика и значима была эта община, унижать ее проконсул не желал, верно боясь реваншистских настроений. В целом деяния Цезаря в крайние годы его наместничества отличались миролюбивостью. Он награждал главарей галлов, не налагал томных повинностей, хранил традиционную систему администрирования, устремляясь только высадить на ключевые должности собственных ставленников. Терпимо относился он и к религии галлов. В конце зимы 50 года до н. э. в Неметокенне( Аррас, Бельгия) Цезарь провел праздничный смотр собственным галльским легионам. Так ставилась точка в многолетней борьбе проконсула за завоевание Галлии. Даже без последующих событий в Риме Цезарь все одинаково мог бы остаться в летописи как гениальный военачальник и дипломат, сумевший не лишь силой, но и дипломатией достигнуть завоевания большой и многонаселенной страны, упорядочить ее дела с Римом. За 9 лет борьбы Цезарь брал штурмом некотороеколичество сот городов, сразил сотки наций. К Римскому государству была присоединена территория в 500 тыщ квадратных км. Неисчислима была боевая добыча.( Золото в Риме в связи с увеличением потока его из Галлии на четверть упало в стоимости.) Теодор Моммзен считает покорения Цезаря важной вехой в летописи всей Западной Европы, романизация которой повлияла на формирование местной цивилизации в " подходящем направленности ". И вконцеконцов, умопомрачительная вещица, подчеркивающая заслуги известного политика: когда Рим и почтивсе остальные области Римского страны были вовлечены в водоворот гражданской борьбы( это вышло чрезвычайно быстро после описанных событий), Галлия оставалась полностью спокойной. К тому моменту, как Цезарь заканчивал родное присутствие на посту галльского проконсула, стал очевиден общественно-политический кризис в стране, конкретно соединенный и с его личностью. Помпей, подстрекаемый сенаторами из благородной партии, очевидно шел к диктатуре. Это было следовательно и по данному ему упомянутому титулу консула без коллеги, и по тому, что в порядке исключения за ним сразу оставили и управление периферией Испания. Для поддержания распорядка в Риме Помпей ввел в град войска. Действия эти, в общем, были оправданы настоящей опасностью монархии, необычным ростом коррупции, неизменным бандитизмом на улицах Рима, постоянными военными столкновениями меж вооруженными отрядами различных политических ориентаций. Консул издал законы о новейшей форме судопроизводства по делам давления и подкупа, ужесточив возмездие и упростив функцию. Заседания судов проходили сейчас под вооруженной охраной. Цезарь, воспользовавшись все еще не разорванными связями с былым триумвиром, получил сначала позволение баллотироваться на обязанность консула на 48 год заочно. В свою очередность, преемник Галлии продолжал откликаться позитивно о Помпее. Положение поменялось( а может, только проявилось подлинное известие могущественных политиков друг к другу) после проведения Помпеем законов о провинциях и магистратурах. Согласно главному из данных актов, периферии назначались консулам только чрез 5 лет после их консулата. Это прямо било по рассчитывающему на консульское пространство Цезарю. Второй закон имел еще наиболее антицезарианскую направление. Вопреки предыдущему распоряжению, Помпей напрочь исключал вероятность заочного роли в выборах. Интересно, что консул чрез некое время, возможно, все же ужаснулся своей смелости и добавил к закону о магистратурах главную оговорку: " несчитая тех лиц, которым люд даровал индивидуальное преимущество баллотироваться заочно ". Помпей никоимобразом не решался пойти на целый разрыв с Цезарем, хоть и очевидно хотел освободиться от этого кандидата на роль " первой скрипки " в римской политике. Даже после окончания консулата Помпей оставался главным лицом в государстве. Он всееще располагаться в столице, правя Испанией чрез легатов. Цезарь же в 51–50 гг. до н. э. уже деятельно бьется с сенатом, и сражение делается все острее. На стороне популяра стоит толпа римского городского народонаселения, многочисленная клиентела в Цизальпинской Галлии, некие сенаторы, часто элементарно подкупленные Цезарем. Против наместника Галлии обычно выступает группа Катона, сенатское " болото "; равномерно делается светло, что врагом Цезаря выступает и Помпей со всеми своими товарищами, родственниками и покупателями. Объективно появился и гранит преткновения. Проконсульские возможности Цезаря кончались 1 марта 49 г. Даже в случае заочного избрания на обязанность консула он мог начать к новеньким повинностям только 1 января 48 года. Все оставшееся время фаворит демократической партии мог быть привлечен к суду, и этого, непременно, следовало ждать – Рим гудел от звучных действий, а против Цезаря выступало очень немало авторитетных политиков. С иной стороны, по традиции Цезарь имел преимущество возобновлять делать функции наместника, покуда ему не назначался наместник из числа тех должностных лиц, какие делали свои повинности в 49 году до н. э. в Риме. Но! Тот самый-самый закон Помпея о провинциях и отменял это правило. Новый преемник сейчас бы назначался из числа консулов или преторов пятилетней давности, так что, возможно, Цезарю все же довелось бы уложить возможности проконсула тогда, когда они кончались официально – то имеется в марте. Кстати, само роль в порядке исключения Цезаря в консульских выборах заочно, а означает, не сдавая командования легионами, также могло быть просто оспорено его политическими соперниками. ныне главнее становились не договоренности в Лукке, а настоящая постановка сил на этот момент. Понимая, что стиль, фактически, идет уже о собственной сохранности, Цезарь ведет функциональную политическую забаву: великодушно выплачивает сенаторам, устраивает пирушки для римского народонаселения, нередко сталкивается с людьми, какие, по его понятию, имеютвсешансы перейти на его сторону в подходящий момент, общается со славной, но скудной молодежью, намекая на огромные способности, какие разрешено станет заполучить в итоге помощи Цезаря. Кроме такого, Цезарь объехал почтивсе городка в Цизальпинской Галлии, чтобы удостовериться в их преданности и закрепить ее. Для такого чтоб помощь была совершенной, был заведен беседа о распространении прав римского гражданства на наиболее просторный круг лиц – эта мысль, несомненно, толкала в сторону Цезаря периферии. Вотан из провинциальных городов даже получил от Цезаря такие права. Эта акция вызвала острый ответ в сенате. С подачи консула Марцелла даже было принято заключение о лишении Цезаря возможностей наместника преждевременно, но оно было опротестовано народными трибунами. Наконец высказался и Помпей – в том духе, что его впрошлом соратник превосходит свои возможности. Рассказывают, что, спросив о позиции сената и Помпея, Цезарь хлопнул по рукоятке клинка и произнес: " Вот кто продлит мои возможности ". Выбранные в Риме на 50 год до н. э. консулы уже оба были собственными врагами Юлия Цезаря. Помпей же ощущал себя на верху могущества. Его престиж был чрезвычайно велик, обитатели различных городов Италии устраивали ему необыкновенно жаркие приемы. Кажется, впервыйраз он растерял былую осмотрительность и неуверенность, а втомжедухе и эмоция действительности. Он очевидно переоценивал свои силы в грядущей политической борьбе, делая нескромные заявления и пренебрежительно отзываясь о соперниках, в том числе и о Цезаре. В апреле 50 года до н. э. консул Гай Марцелл снова поднял вопрос о досрочном отзыве Цезаря. Тут же трибун Курион, уже наемный Цезарем и изображающий нейтралитет, внеспредложение взять в таком случае одновременное лишение проконсульских возможностей и роспуск войск Цезаря и Помпея. Так, по словам Куриона, разрешено было определить врагов в равноправное состояние и избежать гражданской борьбы. Начался некоторый " сюрпляс ", когда любой из конкурентов вроде и говорил о собственной готовности немедленно отрешиться от возможностей, но предпочитал изготовить это не главным. Все это сопровождалось интенсивной борьбой в Риме меж фракциями сената с функциональным ролью Куриона, накладывавшего вето на неугодные Цезарю законы, типо в интересах повального покоя. Важным эпизодом данной борьбы стала отсылка Цезарем 2-ух легионов в Италию по просьбе сената. Они типо требовались для помощи боевых действий на границе с Парфией: один табун обязали отдать Помпея, иной – его коллегу в Галлии. Помпей же " дал " тот самый-самый табун, который он раньше передал Цезарю. Таким образом, его враг лишился сходу 2-ух легионов. Впрочем, Цезарь решил выразить благонадежность. Он великодушно одарил боец и выслал их в Италию. Там они и удерживались, ни в какую Сирию их не высылали. Тем порой Помпею доносили, что бойцы Цезаря типо недовольны собственным военачальником и не будут сражаться за него с подходящей отдачей. Льстивые речи совсем вскружили голову наместнику Испании. Он считал свои способности бескрайними, вособенности в том, что касалось борьбы, которую, нужно заявить, обожал еще более, чем политические забавы. " Стоит мне топнуть ногой в хотькакой точке Италии, – заявлял Помпей, – и передо мной вырастет пешее и конное армия ". Консулами на 49 год до н. э. снова стали враги Цезаря. Обстановка все более накалялась. В один красивый день в Риме поползли слухи, что Цезарь уже перешел Альпы и идет на Рим. Консулы направились к Помпею и празднично вручили ему меч, призвав отстоять родина. На самом деле сведения о походе Цезаря на столицу были неправильными. Но он находился в самом недалёком к Риму городке подвластной ему периферии – Равенне. Вообще, он вел себя наиболее дружелюбно, чем Помпей, и, разумеется, находил соглашения до крайнего момента. Так, он готов был сдать к 1 марта 49 года до н. э. управление Трансальпийской Галлией, оставив до момента избрания Цизальпинскую Галлию и Иллирик с 2-мя легионами. Но все предписания Цезаря остались без ответа, в сенате всем заправлял Катон, а Помпей добровольно шел за былыми политическими конкурентами. 1 января 49 года до н. э. Курион прочитал в сенате письмо Цезаря. Тот перечислял свои награды, умолял не отбирать его дарованного народом права избираться, не складывая возможностей проконсула, еще раз предлагал Помпею сразу отрешиться от командования армиями и управления провинциями. В конце же этого послания содержалась уже настоящая опасность. Цезарь говорил, что он сумеет применять свою администрация, ежели Помпей не откажется от собственной. В протест сенат пошел на достаточно острый шаг – внеспредложение создателю письма уложить возможности к 1 июля, пригрозив, что в неприятном случае он станет объявлен противником отечества. Трибуны молоток Антоний и Кассий Лонгин наложили на заключение запрещение, но словечко " неприятель " все же прозвучало, и довольно шумно для такого, чтоб любой человек в Риме сообразил: гражданская битва наступает. В городке возникли вызванные Помпеем войска. 7 января сенат объявил чрезвычайное состояние. Возникла настоящая угроза для жизни и свободы народных трибунов. Антоний, Курион и Лонгин обязаны были нестись из Рима. Сенат подтвердил родное предыдущее заключение о требованиях к Цезарю, объявил комплект войск по всей Италии. Помпей получил особенные возможности, были назначены наместники Цезаря в Галлиях. Противник Помпея уже не мог медлить. С ним в тот момент был только 13-й табун, и конкретно его в собственном выступлении Цезарь призвал выступить на собственной стороне. Таким образом, к истоку гражданской борьбы в конкретном постановлении Цезаря было 5 тыщ пехотинцев и 300 всадников, но военачальник в обыкновенной собственной стилю положился наиболее на прыть, чем на количество войска. Для истока его бойцы завладели маленький град Аримин. Командующий в тот день был все время на виду, следил за упражнениями гладиаторов, воспринимал вечером гостей и в некий момент, попросив помилования, получился " на минуту ". Минутка затянулась, а Цезарь тем порой скоро двигался в направленности маленький речки Рубикон, считавшейся границей меж Цизальпинской Галлией и Италией. Здесь уже находились его когорты. Цезарь колебался. " Стоит перейти этот мостик, – произнес он, – и все станет улаживать орудие ". Затем, произнеся куда наиболее знаменитое " Жребий брошен ", он начал переход. С этого момента, неглядя на свои прошлые сомнения, Гай Юлий Цезарь затевает делать еще скорее и болееуверенно конкурента – в собственной обыкновенной решительной стилю. Очень быстро привилегия Цезаря как последовательного политика и предводителя стало полностью разумеется. Поразительно, но римские аристократы, спросив 16 января о сейчас уже несомненном движении Цезаря на столицу, растерялись. И это при том, что ситуация назревала уже года два, а к борьбе вроде бы готовились. Растерялся и сам Помпей, которому сенат вручил верховное доминирование. Оказалось, что он не может так скоро составить войска. В сенате ему иронично давали топнуть ногой, как он обещал. Наконец Помпей объявил, что его любители обязаны совместно с ним оставить Рим для продолжения борьбы. Более такого, тех сенаторов, какие не последуют за ним, он станет полагать врагами. Насколько это различалось от позиции Цезаря! Тот, напротив, устремляясь любыми методами оттолкнуть от Помпея его соратников, даровал почтивсем из них совершенное амнистия, даже одарил потом высокими муниципальными должностями. Он объявил, что тех, кто соблюдает нейтралитет, станет полагать своими товарищами. Рим охватила паника. Даже те, кто не поддерживал Помпея, оставляли свои дома, хватая без разбора какие-то пожитки. Все боялись волны репрессий со стороны Цезаря. В спешке сенаторы даже оставили в Риме муниципальную казну. Цезарь же скоро занимал один град за иным. Население само раскрывало перед ним ворота, часто против желания находившихся тут боевых командиров. Вскоре к Цезарю присоединился еще один табун, пришедший из Галлии. Легионы Помпея сконцентрированы были на юге Италии и в средней Италии – в Корфинии. Из-за несогласованности действий военачальников эти силы так и не соединились. В итоге Цезарь мог разбираться с ними раздельно. Его армия осадило Корфиний, и здешние легионы решили перейти на сторону Цезаря, высвободив его от необходимости новости долговременную осаду городка. Цезарь же показал еще раз родное известное сострадание, отпустив с миром попавших к нему в руки помпеянцев – больших военачальников, сенаторов, всадников. Помпей уже принял заключение не биться с врагом в Италии, а перебросить свою армию на Балканский полуостров. Последняя дробь его войска отплыла из порта Брундизий 17 марта. В постановлении Помпея оставался фактически целый флот, так что Цезарь не мог гнать врага. Но в руках Юлия Цезаря за чрезвычайно маленький срок оказалась вся Италия. При этом он, фактически, не дал ни 1-го малость большого схватки и, даже одолевая, некотороеколичество раз пробовал приступить с Помпеем мирные переговоры, но тот постоянно уклонялся от них. Из Брундизия Цезарь возвратился в Рим. Никаких репрессий с его стороны не последовало. Он собрал оставшихся представителей сената, уверял их в том, что стал жертвой беззакония и обязан был защищаться. Ему не слишком и возражали. Единственный эпизод, когда новому властителю Рима довелось использовать силу, был связан с гос казной. Упускать вероятность завладеть ее Цезарь не мог, он отдалприказ открыть дверь в помещение и, встретив противодействие со стороны трибуна Метелла, пригрозил уничтожить его, тайно сообщив, что " заявить это мне сложнее, чем изготовить ". Население Рима Цезарь подкупил хлебной раздачей и обязательствами валютных даров. В столице он пробыл только возле недели. Больше только Цезаря занимала надобность продолжения борьбы с Помпеем, а медлить в данных делах он не привык. В Сицилию, Сардинию и Галлию поехали его уполномоченные, какие обязаны были поменять там в качестве наместников ставленников сената. Руководство городскими делами в Риме Цезарь оставил претору Эмилию Лепиду, управление Италией – Марку Антонию. Пока Цезарь находился в походе, в Риме Лепид назначил его тераном. Сам же главарь антипомпейских сил отправился не в Грецию, где находился Помпей, а в Испанию. Дело в том, что там оставались значимые силы, послушные Помпею, и ощущать такую угроза в тылу Цезарь не желал. Отправляясь на Пиренейский полуостров, он сказал: " Я еду сражаться с армией без предводителя, чтоб позже столкнуться с полководцем без армии ". В Испании Цезарю довелось новости борьбу против легатов Помпея – Луция Афрания и Марка Петрея. Военные деяния сконцентрировались в районе городка Илерда. Вначале они развивались не чрезвычайно удачно для Цезаря. Был даже таковой момент, когда буйным течением реки Сикарис оказались разбиты и снесены мосты, а Цезарь со значимой долею собственных войск очутился чуток ли не в расположении осажденного, отрезанного от продовольствия и подкреплений. Хорошо что ему получилось тайком от врага навести мост чрез реку в 30 километрах от собственного лагеря. Огромное смысл во всей испанской кампании сыграла та хорошая известность, которую обычно покровительствовавший провинциальным общинам Цезарь оставил о себе, еще будучи пропретором. На его сторону стали переходить без каждого боя городка к северу от Ибера( Эбро). Афраний и Петрей пробовали отойти в места, где позиции помпеянцев были посильнее, но Цезарь отхватил сопернику путь к Иберу, окружил и принудил сдаться в начале августа 49 года до н. э. Этому предшествовали массовые братания боец 2-ух армий, переговоры Цезаря с главарями подчинявшихся Афранию испанских племен. В предстоящем Афрания корили в том, что он продул не полководцу, а торговцу и дипломату. Действительно, Цезарь снова показал знание одерживать победы не боевым, а дипломатическим( а времяотвремени, что греха скрывать, и денежным) методом. Цезарь провел в Кордубе( Кордове) всеиспанский собрание, где не запамятовал поблагодарить и вознаградить все общины, поддержавшие его в борьбе. Вскоре под ударами цезарианцев пала Массилия( вданныймомент Марсель). Таким образом, Цезарь вполне подчинил себе запад. Восток же оставался у Помпея. Он все еще не уступал сопернику ни в численности войск, ни в каких-то остальных ресурсах, зато имел подавляющее преимущество на море. Туда Цезарь мог даже и не даваться. Тем наиболее, что и то незначительное численность кораблей, которое у него было, Долабелла растерял в битве у берегов Иллирии. Так что в Цизальпинскую Галлию могли в хотькакой момент нагрянуть войска Помпея из Македонии, а в Испанию – из Африки, где умер в поединках с нумидийским повелителем Курион. Новоявленный теран возвратился в Рим и провел тут только одиннадцать дней. Как постоянно, чрезвычайно плодовито. Он провел консульские выборы, получив эту обязанность совместно с Публием Сервилием Исавриком. Был принят ряд законов. Народное собрание по предписанию Цезаря распространило права римского гражданства на всю Цизальпинскую Галлию, такие же права получили обитатели Гадеса в Испании. Из изгнания ворачивались те, кто обязан был оставить Рим в представительство Помпея. Самые суровые конфигурации произошли в правилах и законодательстве о долгах, в которых в смутное время успели заблуждаться и должники, и кредиторы. Консул провел закон, сообразно которому умышленно назначенные третейские арбитра обязаны были вести оценку земляных владений и движимого богатства по ценам довоенного времени и соответственно с данной оценкой удовлетворять кредиторов. Восстанавливался давний закон, запрещавший удерживать наличными очень огромные суммы.( Это действие было ориентировано на оживление валютного обращения.) Проведя ещеодну хлебную раздачу, Цезарь возвратился к борьбе с Помпеем. К тому моменту армия Помпея находилось в Македонии. Оно насчитывало 9 легионов, несчитая такого, свои отряды отправили ему на выручку союзные страны и городка Востока. Два легиона вел к Помпею из Сирии Квинт Метелл Сципион. Особенно сильна была конница Помпея. В ней было возле 7 тыщ всадников, в том числе краска римской и италийской молодежи. В Адриатическом море базировался большой( 500 судов) флот Помпея, командовал которым Кальпурний Бибул. В то же время в постановлении Цезаря в Брундизии было двенадцать легионов, но почтивсе бойцы устали от борьбы и перехода из Испании. Кроме такого, не представлялось вероятным перебросить все легионы на Балканский полуостров из Брундизия. Не хватало судов, да и флот Бибула просто бы перехватил и уничтожил корабли. Однако приблизительно 20 тыщ человек Цезаря смогли добиться берегов Эпира. Чем занимался в это время флотоводец Помпея – крупная ребус. Наверное, не веровал в то, что Цезарь отважится на настолько опасное начинание, поэтому и проспал неприятеля. Разгневавшись сам на себя, Бибул усилил патрулирование и в последующий раз караван судов с легионами Цезаря, плывший из Италии, все-же отследил и уничтожил. Узнав о посадке врага на Балканском полуострове, Помпей поспешил к побережью, чтоб предупредить захват Цезарем приморских городов. Скорость не вступала в плюсы этого предводителя, благодарячему Цезарь все же успел определить контроль над большинством городов побережья Эпира. Повторялась не раз уже имевшая пространство в данной борьбе ситуация. Диктатор внушал доверие горожанам, открывавшим перед ним ворота. Наконец Помпей со собственной армией расположился поблизости городка Диррахий. Напротив стана неприятеля, на ином сберегаю реки, расположился и Цезарь. Оба предводителя готовились зимовать на занятых позициях. Цезарю получилось прекратить ассоциация флота Помпея с сушей, но и Бибул не давал способности сопернику заполучить пополнение из Италии – по последней мерке, покуда не погиб от некий заболевания. Однажды Цезарь даже предпринял безумную попытку преодолеть на маленьком суденышке через ряды патрульных кораблей, чтоб собственно осуществить отправку собственных легионов из Брундизия, но поднявшийся шторм принудил его отрешиться от данной идеи. Однако молоток Антоний совладал безпомощидругих: отрезав в Брундизии блокирующий сберегал флот неприятеля от пресной воды, он достигнул отхода данных кораблей. Четыре легиона под командованием смелого цезаревского товарища отплыли к Балканскому полуострову. Уйдя от преследования, Антоний с данными легионами высадился в Лиссе, севернее Цезаря. Помпей пробовал воспрепятствовать соединению войск, легионы двигались в пределах видимости, но Цезарь и Антоний показали большее дело маневра, чем Помпей, и соединили свои силы в Тиране, в 30 километрах к востоку от Диррахия. ныне Цезарь имел привилегия – одиннадцать легионов против 9 у Помпея. Маневрами собственных войск он пробовал позаимствовать конкурента из укрепленного лагеря, начать на бой. Ничего не удавалось. Тогда Цезарь рискнул распылить свои силы. Два легиона направились навстречу сирийской армии Сципиона, полтора ушли в глубь Эллады и занимались привлечением греков на сторону собственного предводителя. Подкрепления же, идущие к Цезарю по суше чрез Иллирию, задержались в пути. Легионы терана, оставшиеся против войск Помпея, были измучены длинной осадой вражеского лагеря. Не хватало продовольствия, бойцы пекли хлебцы из кореньев. Одна из стычек перевоплотился в суровую битву, в ходе которой Помпей элементарно смял левый фланг врага и направил его в бегство; утраты были громадны, казалось, часть Цезаря ожидает совершенное уничтожение, но Помпей нежданно отказался от преследования уже бегающего неприятеля и возвратился на исходные позиции. По этому поводу Цезарь иронически увидел, что владеет дело с врагом, который не может побеждать. Такие же представления насчет собственного командующего летали, фактически, и посреди помпеянцев. Вообще, в лагере эмиграции царил ссору. Соратники Помпея были убеждены в окончательной победе над Цезарем, а поэтому постоянно интриговали друг против друга, ссорились с самим Помпеем. Полководца корили в том, что он не может ни на что отважиться и, видится, желает как разрешено подольше продержаться в роли современного Агамемнона, " короля королей ": ему, мол, нравится, что в его палатку прибывают с поклоном наиболее различные выдающиеся люди. Действительно, посреди приверженцев Помпея были видные деятели эры: Цицерон, Катон и даже предавший патрона герой борьбы в Галлии Лабиен. Как относились друг к другу представители противоборствовавших в последнем прошедшем политических группировок, разрешено додуматься. После данных событий Цезарь принял заключение тронуться в глубь Греции для соединения с посланными туда раньше долями и пополнения совсем оскудевших запасов. В Фессалии его войско истока грозить временной столице эмигрантского правительства – Лариссе. Помпею довелось подвинуть войска вдогон за врагом. Армии некое время шли по Фессалии параллельными дорогами, и в окончательном счете Помпей, заняв комфортную укрепленную позицию, преградил путь Цезарю у Фарсала. 6 июня( по юлианскому календарю, 9 августа по римскому на тот момент) Цезарю доложили, что враждебные войска строятся для боя. По свидетельству Цезаря, в данной сражению в постановлении Помпея было 45 тыщ человек пехоты и 7 тыщ кавалерии. В армии же Цезаря насчитывалось( по тем же этим) 22 тыщи пехотинцев и тысяча кавалеристов. [18] Глубина всех рядов когорт Помпея сочиняла 30 человек( бездна всякой полосы 10 человек). Справа у Помпея стояли киликийский табун и когорты из Испании. Поскольку этот справедливый фланг примыкал к ручью Энипей с крутыми берегами, военачальник поставил всю кавалерию и легкую пехоту на собственном левом фланге. Здесь же находились все лучники и пращники. В центре войска расположились сирийские легионы. Гней Помпей находился на самом принципиальном для себя левом фланге. Именно тут он желал нанести удар собственной мощной конницей во фланг и в тыл врага. Боевой распорядок армии Цезаря втомжедухе состоял из 3-х рядов. На левом фланге он доверил доминирование Марку Антонию, на правом – Публию Сулле, в центре – Домицию Кальвину. Сам он находился против Помпея. На левом крыле стояли 8-й и 9-й легионы, понесшие значимые утраты в ходе прошлых поединков. На правом фланге собственных войск( таккак левый фланг упирался в тот самый-самый ручей) Цезарь сосредоточил конницу, поддержав ее легкой пехотой и отборными легионерами( 10-й табун), сведенными в особенные когорты. Легионеры обязаны были увеличить конницу и совместно с ней выдержать первый удар. Однако это Цезарю показалось недостающим. Насчет такого, что Помпей нанесет основной удар конкретно в этом месте, Цезарь совсем не колебался. Поэтому из третьей полосы он брал 6 когорт( 3 тыщи человек) и поставил их в качестве доп запаса на этом же правом фланге собственного военного распорядка. При этом военачальник произнес бойцам, что конкретно от их отваги и станет зависеть финал схватки. Помпей отдалприказ собственным войскам дожидаться атаки врага и не передвигаться с места [19], и схватка началось по сигналу Цезаря. Его легионеры кинулись на врага, на полпути остановились для паузы, потом опять побежали, обнажив клинки и пустив в ход копья. Завязался рукопашный бой. В это время конница Помпея, как и следовало ждать, обрушила ужасный удар на справедливый фланг врага. Малочисленная конница Цезаря, также предсказуемо, даже при поддержке легионеров не сумела выдержать эту атаку и, раскрывая фланг армии, истока отход. Но все было заблаговременно продумано Цезарем. Этот отход заключал кавалерию Помпея прямо на скрытый покуда запас. В подходящий момент 6 когорт запаса повернули фронт направо и нападали неприятельскую конницу. Кстати, Цезарь заблаговременно предупредил " резервистов ", что целить своими копьями и дротиками нужно конкретно в лица молодых кавалеристов Помпея. Опытный дипломат и психолог верно рассчитал, что представители " милый молодежи " дрогнут при перспективе быть изуродованными. Так все и вышло. Вражеская конница скоро обратилась в бегство. Тем порой цезаревские всадники вернули распорядок и начали к преследованию врага. Резервные когорты правого фланга не остановились, разбив конницу врага, а продолжили перемещение в отвод левого фланга всей армии Помпея. В это же время прочий запас Цезаря прошел через интервалы спереди сражавшихся рядов( это, естественно, требовало серьезной дисциплины и неплохой подготовки боец) и оченьбыстро нападал пехоту Помпея. Войско его бегало. Легионы Цезаря с ходу заняли часть врага. К вечеру им получилось перенять враждебные доли, пытавшиеся выйти в Лариссу, а на рассвете останки армии Помпея сложили орудие. Цезарь писал, что в итоге боя при Фарсале он брал пленными 24 тыщи человек, численность убитых помпеянцев достигло 15 тыщ. В то же время сам Цезарь растерял типо только 200 человек. Сражение при Фарсале в 48 году до н. э. Гораздо ранее собственной армии ретировался с поля боя сам Помпей. Уже по ходу боя он сообразил, что все идет не так, как нужно. Он пресек руководить армиями и удалился в свою палатку. Затем он отправился в Лариссу, а оттуда – к морю, где обладатель 1-го торгового судна согласился увезти предводителя на полуостров Лесбос. Здесь Помпей пересел на личное судно и отбыл в Египет. Вообще, враг Цезаря мог полагать еще на войска, дислоцированные в Африке, но вышло подругому. В Египте Помпей намеревался умолять поддержке у молодого короля Птолемея Диониса, который был почтивсем должен полководцу. Пристав к городку Пелусия, Помпей выслал письмо к королю. На самом деле государством заведовал не монарх, а некотороеколичество его приближенных во голове с евнухом Потином и наставником короля Теодотом. После непродолжительного совещания они приняли заключение уничтожить римского предводителя, таковым образом расположив к себе Цезаря. Так они и поступили, сыновья и супруга предводителя видели издали, как в лодке, где находился голова семейства, происходило страшное смертоубийство. Цезарь тем порой разыскивал собственного конкурента. Многих врагов после Фарсала он уже обычно простил, уничтожил даже оккупированные в лагере письма Помпея, чтоб ни у кого не было соблазна гнать былых приверженцев собственного неприятеля. Затем он начал " обшаривать " окрестности Греции. Встреча с большей долею флота Помпея прошла для Цезаря совсем свободно, командующий флотом Кассий перешел на его сторону. В Малой Азии фарсальский фаворит проводит политику задабривания местного народонаселения, снижая на треть налоги для всех городов. Экзальтированные восточные обитатели впервыйраз начинают обожествлять Цезаря. В это же время в Риме люд уже разбил скульптуры Суллы и Помпея, быстро их пространство займут изображения " священного Цезаря ". Сенат начал вручать терану возможности – насколько их еще наберется за некотороеколичество следующих лет! Пока что Цезарю было дано преимущество решать по отношению к помпеянцам всевозможные меры, преимущество объявления борьбы и заключения решетка без санкции сената и народа, преимущество в движение ближайших 5 лет развгод выдвигать свою кандидатуру на консульских выборах, советовать на выборных комициях народу собственных претендентов( несчитая народных трибунов) и делить преторские периферии не по жребию, а по собственному усмотрению. Также Цезарь получил пожизненное преимущество восседать на скамье народных трибунов, т. е. быть уважаемым во всех отношениях вровень с трибунами. Наконец Цезарь был повторно провозглашен тераном. В самом начале октября 48 г. 30 5 кораблей Цезаря, на которых находилось 3200 легионеров и 800 всадников, возникли в гавани Александрии. Когда ему поднесли голову неприятеля, он отвернулся со слезами на очах. Цезарь никоимобразом не выказал согласия этому убийству – напротив, казалось, был разгневан. Всех соратников покойного, оказавшихся в Египте, он простил и даже приблизил к себе. Вообще, состояние в Египте было достаточно усиленным. Шла битва меж повелителем и его сестрой Клеопатрой. Цезаря встречали не чрезвычайно миролюбиво, боец насыщали черствым хлебом, Потин отказывался вручать основному римлянину требуемые тем валютные суммы( Цезарю был обязан отец правящего монарха), так что римский теран на любой вариант вызвал к себе пополнение из Азии. Кроме такого, Цезарь, постановив уничтожить Потина, приблизил к себе Клеопатру и достигнул ее примирения с братом. Началась раскрытая битва с армией египетского временщика. Тому получилось притянуть на свою сторону уже издавна готовый в Египте римский гарнизон, преследующий свои цели( Цезаря гарнизон, фактически, не торопился опознавать головой страны). Прибыло и 50 помпеянских кораблей. Борьба велась с переменным успехом, и Цезарь сам пару раз находился на волоске от погибели. [20] В ходе данной борьбы, как понятно, сгорела значимая дробь Александрийской библиотеки. Вероятно, Цезарю довелось бы все-же сдаться на милость противнику, но впору подоспело пополнение из Азии. Подчинив Египет, Цезарь возвысил Клеопатру, к которой проникся особенно теплыми эмоциями. До таковой ступени теплыми, что скоро у египетской королевы родился сын, которого окрестили Цезарион. Вообще, нужно заявить, что вся девятимесячная египетская кампания смотрелась особенно на фоне продуманных действий Цезаря в остальных местах. Эта авантюра могла закончиться для него горестно, когда, казалось бы, Фарсал раскрывал перед ним сверкающие виды. Достаточно известна версия о демонических свойствах нрава Клеопатры, сумевшей подчинить собственной воле даже такового человека, как Цезарь. Римские граждане сумели удостовериться в том, как велико воздействие королевы на терана, когда та в 46 году до н. э. собственно побывала Рим. Ее наезд и все присутствие в столице были обставлены с большущий помпой, следовательно было, что приехала реальная " первая леди " Римского страны. Ее золотая скульптура была установлена в храме Венеры. Клеопатра поспешно покинула Рим лишь после убийства любовника. Куда наиболее конкретную задачку поставил перед собой римский теран после Египта. И куда наиболее удачно он ее решил. Цезарь выступил против Фарнака, сына известного понтийского короля Митридата, который очевидно собирался воскресить могущественную державу отца, введя войска в Малую Армению и Вифинию. Цезарь главным занятием решил приняться конкретно за эту проблему( хватало и остальных – и в Иллирии, и в Испании, и в Африке, и в самом Риме). 2 августа 47 года до н. э. в решающем битве у городка Зела войска Фарнака были разбиты наголову, по поводу что фаворит и выслал свою известную депешу в Рим: " Пришел, увидел, одолел ". Только после этого Цезарь вконцеконцов возвратился в Рим, в котором за все время гражданской борьбы провел наименее месяца чистого времени. До его приезда столица переживала неизменные переживания, но с появлением Цезаря все поменялось, как по мановению волшебной палочки. Были проведены выборы на разные должности и принят ряд законов, направленных на стабилизацию обстановки и успокоение людей. Так, сообразно одному из законов, снижалась задолженность по квартирной плате по всей Италии. Из оцененного арбитрами богатства, которым расплачивались должники, в их выгоду( т. е. в счет погашения длинна) засчитывались выплаченные уже проценты. Кроме такого, людям, располагавшим крупными средствами, т. е. заимодавцам, предписывалось дробь данных средств класть в земельное актив. Был проведен и ряд законов, касающихся кристально административных заморочек. По одному из них увеличивалось количество преторов, по иным увеличивалось количество эдилов, квесторов и даже авгуров и понтификов. Возникшие таковым методом должности наполнялись в главном ставленниками Цезаря, так же поступили и с местами в сенате, количество которого втомжедухе была шибко увеличена. На 46 год до н. э. Цезарь совместно с Лепидом получил консульскую обязанность. В собственной обыкновенной отважно-широкой стилю Цезарь разобрался с мятежом боец, недовольных неимением наград за Фарсал и нераспределением в движение вот уже продолжительного времени гарантированных земляных участков. Правитель Рима прибыл к собственным товарищам( так он обожал именовать собственных боец в речах) и спросил, что они желают.( Могли и уничтожить – неприкрыто разговаривая, дело обычное…). Солдаты смутились(!) и сказали, что желают только увольнения. " Хорошо, – немедленно ответил их правитель, – я вас увольняю. Вы берите заслугу, но не можете взять роль в триумфе, когда я вернусь из Африки, граждане ". Последнее воззвание было брошено преднамеренно. Гражданами боец не именовали. Легионеры скоро изменили родное мировоззрение и " со слезами на очах " умоляли Цезаря извинить их. Все бойцы изъявили подготовленность участвовать в грядущей африканской борьбе. Необходимость в данной борьбе назрела издавна. Именно в Северной Африке, а поточнее в Киренаике, собрались все главари антицезарианских сил: Катон, Сципион, Вар, Афраний и, вконцеконцов, нумидийский правитель Юба. Под командованием Сципиона оказалась крупная войско: 10 римских легионов, 4 легиона Юбы, большой отряд конницы и даже 120 слонов. Помпеянцы располагали и мощным флотом. Цезарь отбыл в Африку в декабре 47 года до н. э. Во время приостановки на Сицилии он отдалприказ определить палатку у самого моря, как бы выделяя свою смелость как разрешено скорее ориентироваться со своими врагами. Но по прибытии в Африку все складывалось не совершенно успешно, Цезарю не хватало войск, и он только равномерно собрал большие силы. За это время его, наверняка, разрешено было некотороеколичество раз разбить, единожды теран попал в свита и еле вырвался, в иной раз конница его врагов почему-то отказалась от преследования. Спасли Цезаря рядовая несогласованность и некая несмелость помпеянцев в решающие моменты битв, а втомжедухе и колебания Юбы, который не знал, чем ему заняться в первую очередность – охраной личного страны от агрессивных соседей или конкретной поддержкой помпеянцам. Получив вконцеконцов нужные подкрепления, Цезарь затевает находить схватки. Он размещается лагерем у прибрежного Тапса и в тот же день затевает клеветать град осадными укреплениями. Такая явная манифестация рвения завладеть этот принципиальный и отлично укрепленный град, кстати разговаривая, уже блокированный флотом Цезаря с моря, была очень грубым вызовом сопернику. Знаменитая бой при Тапсе произошла 6 апреля 46 года до н. э. Сципион не успел еще вполне закрепить собственный новейший часть, как нежданно развернулось схватка. Солдаты Цезаря увидели потерянность и ужас застигнутого, вероятно, врасплох врага и начали умолять собственного предводителя немедленно вручить знак к бою. Даже без указа командующего на правом фланге его войск прозвучал военный знак. Когорты со знаменами устремились вперед, и тогда сам Цезарь, дав пароль " Счастье ", поскакал на неприятеля. Битва была быстротечной, а победа – совершенной. Когда останки разбитого войска пробовали избавиться бегством в часть, то оказалось, что оба наиболее отдаленных лагеря( Афрания и Юбы) уже захвачены цезаревскими бойцами. Ожесточившиеся ветераны никому не давали пощады; утраты неприятеля лишь убитыми добились 10 тыщ человек, утраты же Цезаря были ничтожны. Кстати, по одной из версий, Цезарь вообщем не воспринимал нималейшего роли в деле, так как перед истоком боя у него начался припадок заболевания, мучившей его всю жизнь, – эпилепсии.( Потом в Риме Цезарь вособенности хлопотал, чтоб никто и никогда не видел его в такие минутки.) Через некое время после боя при Тапсе покончил с собой Катон. Он постоянно заявлял, что не желал бы заполучить жизнь( а он бы, естественно, ее получил) из рук тирана. Свели счеты с жизнью и Сципион, и нумидийский правитель. Нумидийское королевство было превращено в провинцию Новая Африка. Бежали в Испанию Лабиен, Вар и сыновья Помпея – Гней и Секст. С 2-мя крайними Цезарю потом еще довелось сражаться в Испании, совсем разбив их при Мунде в 45 году. В конце июля 46 года до н. э. теран опять был в Риме. Гаю Юлию Цезарю оставалось существовать только два года, но и за это время он успел начинать тем, кем мы его знаем, – фактическим монархом, основоположником Римской империи. В движение собственного недолгого правления Цезарь успел заполучить фактически все вероятные титулы и необыкновенные возможности. Все это делалось как бы само собой, невозможно заявить, что Цезарь был нездорово тщеславен, – нет, он воспринимал все новейшие и новейшие должности как нужное ограничение сотворения новейшего страны. Надо заявить, что ежели аристократы, с которыми он, вообщем, обошелся очень мягко, могли негодовать на искреннее попирание республиканских законов, то на люд Цезарь мог полностью положиться. Страна вправду требовала коренных конфигураций, установления наиболее серьезных и точных порядков, ограничения коррупции, произвола, бандитизма. Диктатура, естественно, была для этого наиболее пригодным политическим строем. После нескольких лет диктаторства в 44 году до н. э. Цезарю вконцеконцов вручили это сословие навсюжизнь. С 48 года он владел неизменной властью трибуна, с 46-го – префекта характеров, с 44-го – цензора, в этом же году все его постановления были заблаговременно одобрены сенатом и народным собранием. Преторов, квесторов и эдилов теран низвел до расположения заурядных городских чиновников, наместников он назначал безпомощидругих, и они утратили львиную долю собственных возможностей – сейчас все вооруженные силы подчинялись конкретно голове страны. Получил Цезарь и особенные судебные возможности. Диктатор правил совсем безпомощидругих, только казенно время от времени спрашивая совета у народа или сената. Быстро складывался и культ личности Юлия Цезаря. К скульптурам 7 королей, какие с древнейших пор стояли на Капитолии, добавилась и восьмая – самого Цезаря, на памятнике было написано " Полубогу ". Ему были декретированы наружные симптомы монархической власти: золоченое кресло, почетная колесница, особенная одежка и обувь, резиденция на Палатине, дни побед терана объявлялись государственными празднествами.( Еще в августе 46 года Цезарь, прибыв в Рим, отпраздновал сходу 4 триумфа.) Гая Юлия огласили, естественно, и " папой отечества ". Только титул короля властитель Рима воспринимать не желал и даже когда-то выругал 1-го из приближенных, который позволил себе так его именовать. Вокруг Цезаря сложился реальный монарший двор со собственным придворным этикетом. Особой любовью Цезарь продолжал воспользоваться у боец – он распустил свои галльские легионы, раздав им обещанные земли, а те именовали его не подругому, как царем – сословие, которого до этого удостаивались лишь успешные полководцы, и лишь " на фронте ". Это, кстати, подходило военно-монархическому нраву только муниципального строительства. Кстати, теран постановил, чтоб впредь все, кто хочет заполучить чиновничье пространство, в обязательном порядке проходили до службу в армии. Вскоре словечко " правитель ", как и само словечко " кесарь ", будет неотъемлемой долею титула головы страны. При всем при этом во внутренней политике Цезарь провел ряд вправду нужных реформ. Во-первых, он грубо уменьшил затраты на хлебные раздачи. Количество представителей пролетариата( ничто не делающих, живущих за счет таковых раздач и, несомненно, непрерывно участвующих в самых различных акциях давления, волнениях и пр.) в городке было уже очень велико. Цезарь провел перепись, определив вправду нуждающихся. Так перечень людей, получавших бесплатный хлеб, сократился вдвое. Следующим важным мероприятием была отмена системы откупов для прямых налогов. Их правительство сейчас собирало без посредников, получавших раньше свои откупы за взятки и оставлявших в собственных кармашках важную дробь всех собранных поборов. Это, кстати, позволило и уменьшить суммы налогов, но обретать их стало правительство более и регулярнее. Доходы страны возросли и за счет реализации конфискованных имуществ, и за счет усиления дисциплины чиновников всех уровней. Цезарь сразу пересмотрел и уменьшил муниципальные затраты, увеличив их лишь на содержание армии. Были изданы особенные законы, направленные против роскоши. Выше уже было произнесено об упорядочении долгового законодательства. К этому следует прибавить принципиальное распоряжение Цезаря о том, что воля человека не может быть отнята у него за долги. В этом законе отражалась демократическая сущность новейшего политического режима – твердого, но во многом антиаристократического. Как уже было произнесено, " отец отечества " позаботился об усилении дисциплины в муниципальном установке. То же касалось и всей публичной жизни. Регулярные войска он предпочитал удерживать на границах провинций, но внутри страны были усилены, а по сути, сделаны заново полицейские доли. Были отремонтированы пути, и скоро передвижение по той же Италии от городка к городку стало существенно спокойнее, стабилизировалась криминальная амуниция и в Риме. Этому содействовало и усиление уголовного законодательства, предпринятое Цезарем. Цезарь продолжил свою борьбу за постепенное сведение с Италией остальных долей страны. Он отлично разумел, что мощная государство обязана быть по способности единственной. Еще раньше он дал права римского гражданства всем обитателям Цизальпинской Галлии. Права латинских муниципий получили и почтивсе провинциальные городка. Для только Запада была введена единая монетка. Цезарь втомжедухе позаботился об основании бессчетных заокеанских колоний, что снижало соц кризис в самой Италии, соединенный с нехваткой земли и множеством неимущих и, снова же, служило цели романизации всей его военной монархии( так почтивсе историки именуют правительство Цезаря). Среди его соц реформ – последовательная сражение с разводами и одобрение многодетности. Для предстоящего сокращения безработицы Цезарь отдалприказ приступить стройку ряда сооружений в Риме. Причем основывались строения конкретного муниципального и общественного назначения – новейший базар, книгохранилище, сооружение суда. Диктатор занимался осушением болот и вынашивал планы очистки Остийской гавани, поворота русла Тибра с целью прекращения наводнений и прибавления к городку новейшего участка земли под стройку. Среди остальных его планов были крупная битва с Парфией, собирание новейшего кодекса законов и т. д. В правление Цезаря произошла и перестройка календаря. За 5 крайних веков " сдвижка " календаря по сравнению с настоящим достигла 67 дней, это отлично было приметно по сельскохозяйственным праздникам, совсем не подходящим действительному ритму природы. Под управлением александрийского ученого Созигена был изобретен новейший календарь, именуемый сейчас Юлианским. Новый год был перенесен на 1 января, год сейчас состоял из 365 дней, разбитых на 12 месяцев, вместо вставного месяца вводился доп мнимый день раз в 4 года. Следующее суровое изменение календаря в Европе было проведено, как мы знаем, только в xvi веке нашей эры, и к этому времени " набежала " опечатка только в 10 дней. Вероятно, Цезарь успел бы изготовить еще более, но честь настоящего творца Римской империи досталась все же его преемнику – внучатому племяннику Октавиану. Возвышение Цезаря, его очевидные монархические устремления претили очень почтивсем консерваторам, любителям республиканских свобод. Их хватало и в сенате. Возник заговор с целью убийства терана. Во голове его стояли помилованные любители Помпея – Гай Кассий и молоток Юний Брут, а втомжедухе один из преданных соратников Цезаря в годы гражданской борьбы Децим Брут. молоток Брут перешел на сторону Цезаря сходу после боя при Фарсале, был обласкан тераном и приближен к нему. Дело в том, что Брут был сыном давней любимой Цезаря Сервилии, а по неким этим, даже его сыном. Любопытно, что о заговоре Цезаря предостерегали чрезвычайно почтивсе люди – товарищи, родственники, некий предсказатель, предсказавший ему погибель на мартовские иды( 15 количество) 44 года до н. э. Жена Кальпурния видела вещий сон… Все это никоимобразом не воздействовало на терана. В фатальной день он отправился в сенат. По дороге ему столкнулся тот самый-самый прорицатель. " Ну что, – забавно увидел Цезарь, – мартовские иды пришли, а я еще жив! " – " Пришли, но не прошли ", – ответил вещун. Уже неподалеку от строения сената благожелатель Цезаря сунул ему в руку записку, где был изложен целый чин заговора, и попросил терана немедленно прочесть ее, но тот отвлекся на общение с иными окружившими его просителями и вошел в сенат с запиской в руке. Через некотороеколичество минут все было довольно, заговорщики окружили севшего на родное обыденное пространство Цезаря и нанесли ему 23 удара клинками. Поразительно, но по имеющимся у нас этим, лишь один удар оказался смертельным. По легенде, крайние слова Цезаря были обращены к Марку Юнию: " И ты, Брут?! " – прокричал он. Диктатор был убит былыми помпеянцами, которых помиловал, у подножия скульптуры Помпея, которую отдалприказ вернуть. Судьба практически всех заговорщиков сложилась катастрофически. Народ не принял их " подвига ", а, напротив, был разгневан убийством большого человека. В конце концов они бегали из Рима, в новейшей гражданской борьбе против Октавиана и Марка Антония потерпели поражение, некие покончили с собой. Октавиан Август продолжил почтивсе начинания предка. Несколько 10-ов лет его правления сотворили Римскую империю. Цезарь стал идолом новейшей власти, а само его имя на почтивсе века перевоплотился в нарицательное обозначение самодержцев. Тамерлан Все мои деяния я обращал к общей полезности, не причиняя никому без нищеты никакой проблемы и не отвергая обращавшихся ко мне по различным случаям. Из так именуемых " Мемуаров " Тамерлана Одним из самых могущественных правителей xiv века был известный завоеватель, блестящий военачальник, хитрый дипломат – Тимур. На пике собственной карьеры он был фактическим управляющим колоссальной по площади местности. Под его властью были собраны представители множества народов, цельные цивилизации. К огорчению, почтивсе наши сограждане достаточно слабо представляют себе ход летописи и масштабы событий в таковых регионах, как Средняя Азия или Ближний Восток, вособенности, когда стиль идет о Средних веках. А таккак, к образцу, та же Русь в описываемое нами время как раз и была подлинной окраиной решетка – малоинтересной, нехорошо изученной и неясной, в то время как труднопроизносимый Мавераннахр получился в центральные регионы не лишь в географическом, но и в политическом, культурном значении. Вышел с поддержкой самого яркого собственного исторического деятеля – Тамерлана. Ученые в один глас говорят, что, неглядя на очевидные исторические параллели меж фигурами Чингисхана и Тамерлана, церковный мир крайнего был еще богаче, ежели у сурового творца монгольской империи. " Железный хромец " был лучше интеллигентен, оценивал художество и литературу. Тем наиболее поражает та жестокость, с которой он вершил собственный суд над тысячами и тысячами людей. Воины Тамерлана стирали с лица земли огромные городка, строили свои ужасные пирамиды из черепов, не щадили ни деток, ни стариков. Что двигало этим неясным человеком? Неуемная, больная охота крови, четкий общественно-политический расплата или, может, оскорбление несчастного калеки на все населениеземли? Имя Тамерлан – это переделанное персидское Тимурленг, что означает Тимур-хромец. Поскольку же само имя Тимур значит " металлический ", он стал Железным Хромцом. Он родился в марте или апреле 1336 года в городке Кеш в пятидесяти милях от Самарканда( точнее, не в самом Кегле, а в окружающем недалеко селении Ходжа-Ильгар). Сейчас этот град именуется Шахрисабз( нынешний Узбекистан), что в переводе означает Зеленый град. Вся предоставленная местность и перемещает заглавие Мавераннахр( в переводе – " то, что за рекой ") и размещена меж реками Амударья и Сырдарья. Область уже в движение ста лет находилась под воздействием монголов, конкретно представители татарских родов занимали первенствующее состояние в сообществе. Представителем отуреченных монголов принято полагать и Тимура. Отец его – Тарагай – происходил из племени барласов, которое в родное время было посреди первых, соединенных Чингисханом. Однако к прямым потомкам Темучина [21] он не принадлежал, так что потом Тамерлан на ханский трон требовать не мог. Основателем рода барласов числился большой феодал Карачар, который в родное время был ассистентом сына Чингисхана Чагатая. По иным этим, пращуром Тамерлана был Ирдамча-Барлас – типо племянник Хабул-хана, прадеда Чингисхана. Надо заявить, что государственная и даже расовая аксессуар Тимура до сих пор является предметом самых жестоких споров. Так, известный антрополог Герасимов, разработавший свою методику возобновления вида человека по его черепу, хоть и писал, что Тамерлан владел явными чертами монголоида, все же подмечает, что его рост( 170 см) чрезвычайно велик для представителя данной расы, лицо не такое плоское, волосы рыжие, сечение глаз не настолько характерен… А в арабских источниках вообщем имеется отображение предводителя как белолицего, румяного человека… Так что, можетбыть, какой-либо турецкой крови в Тимуре было не меньше, чем монгольской. Говорил он, вообщем, как и большаячасть монголов в то время, на тюркском языке, желая знал еще некотороеколичество, в том числе, естественно, аравийский. Тамерлан был правоверным и даже некотороеколичество фанатичным мусульманином – желая далековато не все монголы приняли эту веру и уж, тем наиболее, не все относились к исламу настолько основательно. Нам недостаточно что понятно о детстве завоевателя. Существует сказка о том, как единожды десятилетний Тимур пригнал домой овец, а совместно с ними смог загнать и зайца, не дав ему отбиться от стада. Ночью боявшийся собственного очень прыткого сына Тарагай разрезал тому сухожилия на правой ноге. Якобы тогда Тимур и стал хромоногим. На самом деле он был ранен в одной из стычек во эпохи собственной буйной юности. В той же схватке он растерял два пальца на руке, всю жизнь Тамерлан страдал от мощных болей в покалеченной ноге, и, возможно, с этим могли быть соединены вспышки ярости, выливавшиеся в кровавую расправу над людьми. Более достоверными следует полагать сведения о том, что паренек различался большущий физиологической силой, уже с 12 лет воспринимал роль в боевых походах отца, ловле. Уже издавна татарское правительство не было, фактически, единственным, шли неизменные междоусобные борьбы, какие не обошли стороной и Мавераннахр. Здесь с 1346 года администрация практически принадлежала не татарским ханам, а тюркским эмирам. Первым головой тюркских эмиров, т. е. управляющим междуречья Амударьи и Сырдарьи, был Казган( 1346–1358). После его погибели в Мавераннахре начались суровые переживания. В область вторгся татарский хан Тоглуг-Тимур, который с 1348 года заведовал Восточным Туркестаном, Кульджинским краем и Семиречьем [22]. Вскоре после вторжения его сын Ильяс-Ходжи был назначен наместником Междуречья. Часть среднеазиатских вельмож укрылась в Афганистане, иная – пособственнойволе покорилась Тоглугу. Среди крайних был и вожак большой стаи – Тимур. Еще в 20-летнем возрасте он возглавил маленький отряд, а по сути, элементарно банду, с которой поддерживал то одну, то иную сторону в междоусобицах, разбойничал, атаковал на малые поселки. " Говорят, – писал позднее кастильский посол, – что он с поддержкой собственных 4 или 5 слуг начал отбирать у соседей в один день – барана, в иной день – корову ". Так было в самом начале функциональной деятельности Тимура, его отряд равномерно возрос до 300 всадников, с которыми он поступил на службу к правителю Кеша, голове племени Барлас, Хаджи. Личная смелость, добродушие, знание разбираться в людях и избирать себе помощников и ясно выраженные свойства вожака принесли Тимуру широкую известность, вособенности посреди кочевников. Позже он уже находил помощи и у наиболее спокойных купцов-мусульман, начавших созидать в бандите адвоката веры и врага наружных вторжений. В признательность за помощь Ильяс-Ходжи провозгласил Тимура управляющим Кашкадарьинского тумена, где находился и его близкий Кеш.( Предыдущий предводитель – Хаджи – бегал в Хорасан.) Правда, чрезвычайно быстро Тимур выступил и против новейшего собственного покровителя, бегал за Амударью в Бадахшанские горы и присоединился со своими мощами к правителю Балха и Самарканда эмиру Хусейну, внуку Казгана. Свой альянс он укрепил женитьбой на дочери эмира. Последовали бессчетные набеги на земли Ильяс-Ходжи. В одной из стычек в Сеистане Тимур и получил свои описанные больше ранения, став Аксак-Тимуром – по-тюркски, или Тимур-ленгом – по-персидски. Борьба с Ильяс-Ходжи кончилась в 1364 году поражением войск крайнего. Победу приблизило и возмущение обитателей Мавераннахра, недовольных ожесточенным искоренением ислама воинами-язычниками. Монголы обязаны были очистить страну и выйти в аральские степи. Тимур снова был поставлен управляющим Кеша. Дружба с тестем у него кончилась чрез некотороеколичество лет. В 1366 году Тамерлан восстал против Хусейна, в 1368 году – помирился с ним и опять получил Кеш, но в 1369 году опять поднял возмущение и благодаря удачным боевым деяниям укрепился в Самарканде. В марте 1370 года Хусейн был взят в плен в Балхе и убит в пребывании Тимура, желая и без прямого его указания. 10 апреля Тимур принял клятву от всех военачальников Мавераннахра. Хромец заявил, что собирается воскресить могущество монгольской империи, объявил себя потомком мифической прародительницы монголов Алан-Коа, желая, будучи нечингисидом, и наслаждался титулом только " большого эмира ". При нем находился " зиц-хан " – реальный чингисид Суюргатмыш( 1370–1388), а потом сын крайнего Махмуд( 1388–1402). Оба не игрались, несомненно, никакой политической роли. Столицей новейшего правителя стал град Самарканд, сюда по политическим суждениям он перенес центр собственного страны, желая вначале типо склонялся к варианту Шахрисабза. По легенде же, выбирая град, который обязан был начинать новейшей столицей, Тамерлан отдалприказ убивать 3-х баранов: 1-го – в Самарканде, иного – в Бухаре и третьего – в Ташкенте. Через три дня мясо в Ташкенте и Бухаре протухло. Самарканд стал " жилищем святых, родиною чистейших суфиев и сборищем экспертов ". Город вправду перевоплотился в крупнейший цивилизованный центр, " Сияющую звезду востока ", " Драгоценную жемчужину ". Сюда, а втомжедухе в Шахрисабз, свозились лучшие архитекторы, эксперты, писатели из всех завоеванных эмиром государств. На портале красивого замка Ак-Сарай в Шахрисабзе была изготовлена надпись: " Если ты сомневаешься в моем могуществе, взгляни, что я выстроил! " В самом деле структура была страстью завоевателя. Среди выдающихся творений художества, какие обязаны были выделять могущество империи, до наших дней сохранились и поражают фантазия мечеть Биби Ханум( она же Биби-Ханым; построена в честь супруги Тамерлана, самая большая мечеть в Центральной Азии), мавзолей Гур-Эмир, строительный ансамбль Шахи-Зинда( все это в Самарканде), мавзолей Дорус-Сиадат в Шахрисабзе. Отпрыск воинственного племени барласов не получил школьного образования и был неграмотен, но владел хваткой памятью, несчитая собственного родного( тюркского) языка, заявлял по-персидски, обожал Разговаривать с учеными, в индивидуальности выслушивать чтение исторических сочинений – при дворе даже была обязанность " чтец книжек "; рассказами о доблестях знаменитых героев Тимур вдохновлял собственных бойцов. История сохранила имена духовных наставников, учителей сурового правителя: Шемс Ад-Дин Кулар Фахури и сейид [23] Береке. Правда, огромное воздействие на Тимура они оказывали лишь в первые годы его правления, как в будущем такие советчики влияли на Ивана Грозного, а в прошедшем – на Нерона. Тимур оказывал почет мусульманским богословам и отшельникам, не вмешивался в управление богатством духовенства, свирепо бился с многочисленными ересями – к ним он относил и философию с логикой, которыми запретил учиться. Христиане пленённых городов обязаны были ликовать, ежели оставались живы. В правление Тамерлана на подчиненных ему территориях( в первую очередность, Мавераннахре) был введен особенный культ суфийского [24] учителя Ахмеда Ясави. Полководец утверждал, что ввел особенное почтение этому выдающемуся суфию, жившему в xii веке, после видения у его могилы в Ташкенте, в котором Тимуру появился Учитель. Ясави типо появился ему и повелел изучить напамять стихотворение из его сборника, добавив: " В тяжелую минутку вспомни это стихотворение: Ты, который по собственному желанию свободен черную ночь направить в день. Ты, который можешь превратить всю землю в ароматный цветник. Помоги мне в тяжелом деле, которое предстоит мне, и сделай его легким. Ты, который делаешь легким все затруднительное ". Много лет спустя, когда во время жесточайшей боя с армией турецкого султана Баязида кавалерия Тамерлана кинулась в атаку, он 70 раз повторил эти строчки, и решающее схватка было выиграно. Эмир хлопотал о соблюдении его подданными предписаний религии, что вылилось, кпримеру, в приказ о закрытии увеселительных заведений в огромных торговых городках, неглядя на большой заработок, доставлявшийся ими казне. Правда, сам эмир не отвергал себе в удовольствиях и лишь на смертном одре отдалприказ разбить принадлежности собственных пиров. Религиозными мотивами военачальник нередко разъяснял надобность военной экспансии – то нужно было безотлагательно наказать еретиков в шиитском Хорасане, то отомстить сирийцам за оскорбления, нанесенные в родное время семье пророка, то покарать народонаселение Кавказа за то, что там пьют винцо. В данных землях уничтожались виноградники, фруктовые деревья. Впрочем, потом( после погибели зверствовавшего в Азии воителя) муллы отказывались опознавать его правоверным мусульманином, таккак он " почитал законы Чингисхана больше религиозных ". Все 70-е годы Тамерлан посвятил борьбе с ханами Джента и Хорезма. Столица Хорезма, обеспеченный и известный Ургенч, пал в 1379 году. Утвердившись в Мавераннахре, Железный Хромец начал к широкомасштабным завоеваниям в остальных долях Азии. Завоевание Тимуром Персии в 1381 году началось с захвата Герата. Нестабильная политическая и финансовая ситуация в Персии в то время содействовала завоевателю. Возрождение страны, начавшееся в период правления Ильханов, опять замедлилось со гибелью крайнего представителя рода Абу Саида( 1335). В неимение преемника престол по очереди занимали конкурирующие династии. Положение усугублялось столкновением меж династиями татарских Джалайридов, правивших в Багдаде и Те бризе; персо-арабским родом Музафаридов, былым у власти в Фарсе и Исфахане [25]; Харид-Куртами в Герате; местными религиозными и племенными союзами, таковыми, как сербедары( восставшие против татарского гнета) в Хорасане и афганы в Кермане, и маленькими князьями в приграничных районах. Все эти воюющие княжества не могли вместе и отлично противостоять Тимуру. Хорасан и вся Восточная Персия пали под его натиском в 1382–1385 годах. В западную дробь Персии и прилегающие к ней области завоеватель сделал три огромных похода – трехлетний( с 1386 года), пятилетний( с 1392 года) и семилетний( с 1399 года). Фарс, Ирак, Азербайджан и Армения были завоеваны в 1386–1387 и 1393–1394 годах; Месопотамия и Иберия перешли под администрация Тамерлана в 1394 году, желая Тифлис( Тбилиси) подчинился еще в 1386 году. Иногда вассальные присяги приносили местные феодалы, нередко во голове завоеванных областей становились приближенные военачальники или родственники завоевателя. Так, в 80-х годах управляющим Хорасана был назначен сын Тимура Мираншах( позднее ему было передано Закавказье, а потом – запад державы его отца), Фарсом продолжительно заведовал иной сын – Омар, вконцеконцов, в 1397 году управляющим Хорасана, Сеистана и Мазандерана Тимур провозгласил собственного младшего сына – Шахруха. Существуют различные представления по поводу такого, что толкало Тимура к новеньким завоевательным походам. Очень почтивсе склоняются к разъяснению психологическому. Может быть, эмиром двигало неуемное честолюбие. " Все место населенной доли решетка, – заявлял Тамерлан, – не стоит такого, чтоб обладать 2-ух королей ". А может, гениальный военачальник элементарно не раздумывал себя без борьбы? Как писал Лев Гумилев: " Начав войну, Тимур обязан был ее возобновлять – битва кормила армия. Остановившись, Тимур остался бы без армии, а потом и без головы ". В конце концов, Железный Хромец, видится, был не лишь нездорово безжалостным, но и элементарно патологически жадным человеком. Нажива – вот еще одна фактор создавать все новейшие и новейшие походы. Тамерлан, в различие от почтивсех остальных завоевателей, далековато не постоянно жаждал сотворить на покоренных землях крепкую административную систему. Его империя держалась только на военной силе. Гражданских чиновников он избирал, по всей видимости, еще ужаснее, чем военачальников. Об этом имеютвсешансы указывать желая бы бессчетные случаи наказания за лихоимство высших сановников в Самарканде, Герате, Ширазе, Тебризе. Вообще же, обитатели всех завоеванных областей Тамерлана интересовали очень слабо. Он грабил, рушил, убивал, оставлял за собой кровавый отпечаток, продавал в рабство все народонаселение огромных городов, а позже опять сидел в собственном Самарканде и играл в шахматы, собрав кругом себя сокровища только решетка, наилучших экспертов, зодчих и ремесленников. Успехи Тамерлана в его завоевательной деятельности были напрямую соединены с прелестной организацией армии. В собственном боевом строительстве он, непременно, управлялся военным экспериментом монголов и правилами Чингисхана. Личную гвардию эмира сочиняли только представители племени барлас. В общем же система организации войска осталась десятичной – вся войско делилась на 10-ки, какие объединялись в сотки, те – в тыщи, а тыщи – в тумены. Особое интерес Хромец уделял подбору руководителей. " Начальник, – заявлял он, – администрация которого меньше бича и палки, недостоин звания ". Десятники выбирались в собственном десятке, сотники, тысячники и вышестоящие начальники назначались. Отличие от армии Чингисхана содержалось, в частности, в том, что все бойцы получали определенное жалование. Десятник получал жалование собственного десятка( таковым образом, он был заинтересован в повышении ставок собственных бойцов), сотник – жалование 6 десятников и т. д. Дисциплинарным взысканием было удержание десятой доли жалованья. Широко применялись и меры одобрения – надбавка жалованья, подарки, чины, звания( кпримеру, смелый атлет), знамена для долей. Стандартизировалось оружие. Простой конный воин обязан был обладать лук, 20 стрел, топор, пилу, шило, иглу, аркан, мешок для воды и лошадка. На 19 бойцов надеялась кибитка. Это была простая конница. В тяжелой коннице бойцы имели шлем, латы, меч, лук и две лошади, а в кибитке располагалось 5 человек. Легкая пехота Тамерлана в походе следовала на лошадях, а для ведения боя спешивалась, чтоб увеличить меткость перестрелки. У пехотинца были меч, лук и до 30 стрел. Существовала в войске и особая горная пехота, применяемая на пересеченной местности и при взятии горных крепостей. Были выделены саперные войска. Пехота Тамерлана на поле боя уже укрывалась в окопах, перед которыми устанавливались мощные щиты. На службе состояли метатели " греческого огня ", техники осадных машин. Вообще, в войске Тамерлана использовалась вся новая боевая техника. Части войска отлично передвигались в строю и различались по цвету снаряжения и мастям лошадок. Строго соблюдал Тамерлан закон Чингисхана о смотрах перед походом. К походам он готовился кропотливо, пытаясь предугадать все и снабдить армия всем нужным. В начале движения войска шли широкой лавиной, захватывая необъятную полосу пастбищ. Основными продуктами кормления войска были ячмень и кумыс. В походах Тамерлан не ощущал недочета в пропитании войск: фураж поставлялся с больших плодородных полей Ферганы и Ирана, об ирригации которых он позаботился, как лишь подчинил себе эти местности. Вблизи врага любой тумен двигался колонной в сто линий по сто бойцов в каждом, на таковых промежутках, чтоб наездник, не тесня соседей, мог вольно повернуться на месте в всяком направленности. Такой строй был очень удобен для моментальных поворотов и перестроений в всякую сторону. Каждый шеф, начиная с тысячника, должен был обладать при себе свой флаг, по которому его могли издалека идентифицировать подчиненные и курьеры, везущие новейшие указы. Для боя выбиралось, как правило, огромное и ровное поле. Боевой распорядок был рассредоточен по фронту и вособенности в глубину. За счет ослабления центра усиливались фланги. Создавались мощные запасы. Легкие войска завязывали бой метанием стрел и дротиков, потом поочередно нападали полосы главного военного распорядка. Когда враг был ослаблен, Тамерлан кидал в бой бодрый запас. Сражение традиционно кончалось инициативным преследованием бегающего врага. Свою военную концепцию Большой военачальник выложил в своимируками написанном " Воинском уставе ". Книга распределяется на три головы: " Как новости бой для войска в 12 тыщ человек ", " …в 40 тыщ коней ", " …в сто и наиболее тыщ всадников ". В ней чрезвычайно тщательно излагается чин организации армии и ведения военных действий. Так, в первой голове Тамерлан писал: " Первым шагом является разделение сил на 14 дивизий. Дивизии строятся в центр, левое и правое крылья. Правое крыло состоит из фронта и арьергарда. Фронт состоит из 3 дивизий, как и арьергард. Они( дивизии) именуются авангардный, первой и 2-ой. Левое крыло основывается аналогично. Что же представляет собой центр? Два хороших отряда; это авангард центра. Здесь ставятся лучшие копейщики, потом хорошие бойцы, а за ними лучники и меченосцы. Центральный авангард главным обязан штурмовать неприятеля, испуская при этом звучные клики: Аллах Акбар! " В обряде Тамерлана было исполнять далекие походы в разных направлениях в различные годы, чтоб предвосхищать возвышенность какого-нибудь конкурента. На покоренных территориях Тамерлан действовал радикально и невообразимо. Побежденных резали, закапывали заживо в землю, отдавали в рабство. Из черепов убитых складывались большие пирамиды. Его разъяренные войска убили стотысячную столицу Древней Армении град Ани, где телами живых заложили стенки зданий. Под троном Тамерлана типо находилась " небольшая пирамида ", сложенная из черепов поверженных владык. Одна из самых устрашающих пирамид, построенная Тамерланом после падения Исфахана, насчитывала 70 тыщ черепов. А после разрушения Багдада было сложено наиболее ста схожих сооружений. Особое пространство в жизни Тамерлана заняла сражение с Ордой. Вернее, не со всей Ордой, а с отдельными ее долями. Пока он утверждал свою администрация в Мавераннахре, в восточной доли Улуса Джучи, Белой Орде, укрепил свои позиции Урус-хан. В 1372 году он завоевал низовий Волги, брал оба Сарая и объявил себя ханом Золотой Орды. Этот предводитель( кстати, судя по всему, мама его была российской княжной, поэтому и зовут его Урус) был так силен, что Тамерлан продолжительно не решался выступить против него беспрепятственно. В то же время таковой страшный сосед на границах личного страны вызывал понятное волнение Тамерлана, препятствовал ему вольготно ощущать себя в походах по Центральной Азии. Великий эмир решил делать посторонними руками. Он подкупал и переманивал на свою сторону князей, военачальников и чиновников Урус-хана. При дворе Тамерлана находил заступничества и отпрыск сына Чингисхана Джучи, претендовавший на администрация над всей Ордой – Тохтамыш. На него была изготовлена основная цена. Тамерлан окружил Тохтамыша диковинными почестями, даже отдалприказ определить тому в Самарканде шатер больше собственного личного. Тохтамыш получил средства, орудие, лошадок, вконцеконцов, некотороеколичество туменов войска. Задачей протеже Тамерлана было изучение столицей Белой Орды – Сугнаком( Южный Казахстан). Сразу подчеркнем, что Тохтамыш стал вассалом Хромца, и его следующие выступления по феодальным законам были, естественно, непозволительным мятежом. Сам же Тамерлан поступил хитрее и дал вассальную клятву главному китайскому императору династии Мин – Хон by. Управление Средней Азией от его имени ни к чему особому не обязывало, но придавало Тамерлану нужный статус и некую справедливость различным притязаниям. Тамерлан кинул в бой собственного вассала. Против него выступило армия под командованием сына Урус-хана Кутлуг-Бука. Ставленник Тамерлана продул битву, но в ней умер Кутлуг-Бук. В Самарканде Тимур пополнил запасы собственного вассала и опять послал на войну с могущественным ханом Белой Орды. В последующем 1376 году сам Тамерлан отправился на войну с Урус-ханом, но решающей победы не одержал ни один, ни иной. Сама судьба внесла коррективы в последующую судьбу правителей Сугнака и Самарканда. В 1377 году Урус-хан погиб, и пространство хана Белой Орды одолжил его сын – Тимур-Мелик. Вскоре ещеодна попытка Тохтамыша увенчалась успехом. Он сумел притянуть под свои знамена армия покойного Урус-хана и уничтожить его сына с сугнакского трона. Вскоре новейший хан смог соединить улус Джучи( Золотую и Белую Орду) воедино. В 1381 году на реке Калка, где в родное время впервыйраз встретились российские полки с монголами, он разбил армия темника Мамая, за год до этого проигравшего Куликовскую битву, Мамай сломя голову бегал в Кафу( Феодосию). Там-то известный татарский военачальник, по сути единолично правивший Золотой Ордой, окончил свои дни, убитый своими недавними союзниками генуэзцами. Тохтамыш же скоро вернул престиж монголов на Руси. Он брал и спалил Москву, прошелся огнем и клинком и по Рязанскому княжеству. Снова российские князья потянулись в Орду за ярлыками, состояние славянских земель под татарским игом стало еще наиболее томным, чем до Куликова поля. Тохтамыш же решил свалить тяготившую его зависимость от среднеазиатского правителя. У сюзерена и вассала появился конфликт на грунте географических притязаний. Двумя главными регионами, какие спорили Золотая Орда и среднеазиатская империя, были Хорезм и Азербайджан. Оба были сравнительно независимы и управлялись местными династиями: Хорезм – Суфизами, Азербайджан – Джалайридами. Хорезм практически был зависим от Тимура еще с конца 70-х годов. В 1385 году эмир сделал поход в Азербайджан, разбил войска Джалайрида у Султании, но не окончил завоевания страны и возвратился к собственным персидским делам. На эти деяния сюзерена Тохтамыш даетответ собственной военной экспедицией – захватывает столицу Азербайджана Тебриз, но также не закрепляется тут, а отступает на исходные позиции. ныне Тамерлан уже знал, что его " выкормыш " начал против него войну. Зимой 1386–1387 годов в Дагестане войска Хромца вступили в битву с армией Тохтамыша. Хану довелось отойти. Отношения 2-ух правителей были неизлечимо испорчены. Следующий шаг делает Тохтамыш. Войдя в альянс с семиреченскими монголами, проталкивается уже на местности, конкретно подчиненные сопернику. В 1388 году перед ним склоняется эмир Хорезма, а потом хан даже осаждает Самарканд. Оборону городка возглавил сын Тамерлана Омар. К концу года сюда же подошел с армиями сам Железный Хромец, и Тохтамыш выбрал возвратиться в Орду. Его впрошлом Благодетель тем порой решил покарать наглеца. Для истока за альянс с врагом был наказан Хорезм. Тамерлан расправился с его столицей и ее обитателями с присущей ему свирепостью. Ургенч был, фактически, вполне разрушен, а всю его местность бойцы Тамерлана засеяли ячменем.( После похода 1391 года находившийся, возможно, в благодушном настроении эмир позволил вернуть град.) В 1389 году войска Железного Хромца сделали опустошительный поход в глубь татарских владений до Иртыша на север и до Большого Юлдуза на восток. В 1391 году Тамерлан был готов к новейшей карательной экспедиции. Чувствуя свою силу, он внеспредложение Тохтамышу мир, но тот не согласился. В феврале 1391 года Тимур сосредоточил многотысячную армию на Сырдарье и собрал тут курултай, на котором дал собственным военачальникам крайние наставления. В апреле войско достигла реки Сары-Су в Казахстане, где остановилась на отдых. Тамерлан отдалприказ выбить на одной из скал дату собственного тут присутствия. Отсюда эмир повел армия на север, в район верхнего Тобола, где, по этим разведки, базировалась дробь армии Тохтамыша. Тот, в свою очередность стараясь избежать схватки, увел свои силы на запад, к Яику( вданныймомент река Урал). Пока Тамерлан торопился к Яику, враг отошел еще далее. Только на средней Волге, в районе сегодняшней Самары, 18 июня состоялось кровопролитная бой, в которой Тохтамыш потерпел совершенное поражение, чуть успев избавиться с немногочисленной свитой. Тамерлан не преследовал его. Хромец недооценил врага. Полностью подавить принципиального хана еще не получилось, желая набеги степняков на Мавераннахр прекратились. Через некотороеколичество лет Тохтамыш, все еще контролировавший западную дробь Золотой Орды, снова попытал счастья в Закавказье и спровоцировал поход беспощадного эмира. Эта крайняя северная кампания Тамерлана свершилась в 1395 году и отлично запомнилась не лишь монголам, но и русским летописцам. Осенью 1394 года войска Тохтамыша избегали Дербент и возникли в районе Ширвана, разоряя все на собственном пути. Узнав об этом, Тамерлан чрез посла потребовал, чтоб Тохтамыш отвел войска. Тот отказался. В феврале 1395 года Тамерлан выступил на север, идя из Закавказья в Дагестан по западному сберегаю Каспийского моря. В апреле его войско стала лагерем в равнине Терека, откуда были видимы главные силы хана. Бой состоялся 14 апреля. Тохтамыш снова продул( все решил отборный запас врага), но на этот раз эмир решил гнать бегающего неприятеля. На Волге он растерял отпечаток беглеца, но экспедиция длилась. Тамерлан подавил выступления эмиров Тохтамыша на нижнем Дону. После этого его войско направилась на Русь, отряды которой не раз включались в состав войск Тохтамыша; почтивсе российские князья находились с ханом в узких дипломатических отношениях, что позволило Тохтамышу так скоро возродиться после погрома 1391 года. Армия Тамерлана следовала на север по направлению Дона 2-мя колоннами: одна – степями восточнее реки, иная – по западному сберегаю. В июле обе колонны добились южных районов Рязанского княжества. Западная дробь армии под собственным управлением Тамерлана штурмом брала Елец. Жители городка были убиты или проданы в рабство. Таким образом, Железный Хромец, наводивший кошмар на Азию, сейчас был неподалеку от Москвы. Судя по всему, последующим шагом обязано было быть взятие российской главногогорода. Опасность была еще более, чем во время нашествия Тохтамыша 13-летней давности. В " Повести о Темир Аксаке " говорится: " Темир Аксак уже стоящю на единичном месте 15 дни, помышля, окаяный, хоте ити на всю рускую Землю, аки вторый Батый, разорити крестьянство ". Русские войска поспешно собирались в Коломне под управлением большого князя Василия Дмитриевича( сына Дмитрия Донского), они обязаны были удерживать защиту по Оке. В Москву, защитой которой обязан был управлять герой Куликовского схватки король Владимир Серпуховский, перенесли икону Владимирской Божьей Матери – самую уважаемую русскую Богородицу. То, что вышло потом, историки робко именуют загадкой, а церковники и летописцы единодушно считают самым огромным чудом во всей русской летописи. Тамерлан нежданно принял заключение не идти далее и повернул на юг. По дороге в свою родную Среднюю Азию он порушил монгольскую прочность Азак( сейчас Азов), позже проследовал на западный Кавказ, к мятежным черкесам, потом были сожжены ордынские городка на Волге: исполнявшая роль старенького Сарая Хаджи-Тархан( Астрахань) и реальная столица – Сарай-Берке. Впрочем, Тамерлан не жаждал к расширению собственного страны на север. Границей его державы остался Кавказский хребет. Вот что произносит о таком повороте событий российская сказка. " Злочестивому и прегордому " королю татарскому в ночь заранее 26 августа было видение, которое его шибко устрашило. " Повелитель правоверных " пробудился, дрожа, и продолжительно не мог разъяснить собственным приближенным, что с ним приключилось. Он видел грозную супругу в пламенных одеждах и неисчислимое войско, преградившее путь на Москву. Созванные Тамерланом мудрецы и муллы объяснили ему, что Мать " российского Бога " угрожает ему ужасной расправой, ежели он решится далее идти в Русские земли. Так Владимирская Божья Матерь выручила Русь. Впрочем, у современных светских историков имеется и свои разъяснения событий. Так, разворот Тамерлана к югу связывают с восстаниями черкесов на Кавказе и неких персидских городов. [26] Другие создатели считают, что он ужаснулся проблем зимнего похода. Третьи разъясняют изменение настроения большого предводителя его неплохой осведомленностью о " огромных мощах российских ", их " высочайшем нравственном духе " … Нам видится более правдоподобной та точка зрения, что Тамерлан элементарно не разглядывал северную Русь как нужную дробь собственной державы, не видел в ней и огромного энтузиазма с точки зрения наживы. Вот эти-то факты, наложившись на упомянутые трудности в тылу, желание, в первую очередность, отомстить татарским городкам, еще нетакдавно подчиненным Тохтамышу, некие трудности присутствия огромного конного войска под Москвой, и предопределили заключение Тамерлана. Можно допустить и то, что сильный удар по Руси обозначал грядущее укрепление Золотой Орды, которого Тамерлан, раздраженный необходимостью опять и опять ворачиваться к данной теме, желал меньше только. Со всей ответственностью разрешено сообщить, что походы Железного Хромца, принесшие столько бед соткам тыщ людей, приблизили избавление Руси от татарского ига. Золотая Орда как целое мощное правительство пресекла родное наличие. Впрочем, у себя дома военачальник обширно разрекламировал свои деяния в Рязанском княжестве как совершенное завоевание Руси. Что же касается Тохтамыша, то он еще раз вошел в контакт с Тамерланом в 1405 году. Он, сейчас уже снова " нижайше ", умолял сюзерена посодействовать приподнять возмущение против могущественного Эдигея. Никак не мог рушитель Москвы забыть о собственном былом величии. Впрочем, Тамерлан, аналогично, уже совсем не жаждал отомстить Тохтамышу. Тамерлан заинтересовался предложением, но тут его настигла погибель, и более о Тохтамыше никто ничто не слышал. Тамерлан возвратился в Самарканд в 1396 году. ныне его взгляд был ориентирован на юг – в богатую Индию. Чтобы закрепить тыл, его внук, Мухаммед-Султан, сооружал цитадели на границе с Китаем, а тем порой, в мае – июне 1398 года, армия правило продвижение в Индию. Другой внук Тамерлана, Пир-Мухаммед, завладел Мултан, а 15 августа в Кабуле был созван боевой комитет, где официально огласили о начале похода. Делийскому султану, в частности, предъявлялись претензии по поводу его очень большущий терпимости к подданным. 31 августа пала прочность Бану, 24 сентября войска перешли Инд, 13 октября брали Тальмину, 21-го – Шахнаваз, где была захвачена крупная добыча. В этом городке были построены именитые пирамиды из человеческих голов. В начале ноября к эмиру подошло пополнение, и пали цитадели Аджудан и Битнир, где втомжедухе выросли пирамиды из тыщ мертвецов. 13 декабря войска подошли к Дели. Здесь Тамерлана встретила войско султана Махмуда( принадлежавшего, кстати, к династии Тоглугидов). Тамерлан впервыйраз повстречал огромное армия слонов, которое, но, было разбито его внуком Халилем. Источники говорят, что на слонов Халиль направил верблюдов, нагруженных пылающей паклей. Огромные животные в страхе побежали, нажимая собственных владельцев. Делийцы не противились захватчикам, но это не спасло их. 100 тыщ пленных ремесленников по указу Хромца было уничтожено. Дели был разрушен и разграблен, а Тамерлан делал вид, что это вышло без его согласия. Сильнейшая прочность Индии – Мирт – сдалась без боя 1 января 1399 года. Тюрки переправились чрез реку Ганг, где обязано было исполняться решающее схватка с раджой Куном, но его армия даже не вступило в битву и в беспорядке бегало. 2 марта 1399 года вся большая добыча караванными способами отправилась в Самарканд, по словам хронистов, ее везли " тыщи верблюдов ". Девяносто пленённых слонов несли из индийских карьеров камешки на стройку мечети в Самарканде. Вскоре с поддержкой бессчетных спекулянтов Тамерлан смог сотворить спрос на индийские продукты на базарах только страны, тем самым неоднократно увеличив их важность. Еще по дороге в Кабул в начале индийского похода Тамерлан отдалприказ любому бойцу решать один гранит в общую кучу, по дороге назад любой воин отобрал один гранит. Оставшаяся пирамида стала монументом погибшим бойцам Тамерлана. Зрелище величественное, но не настолько страшное, как те пирамиды, какие он сооружал в остальных местах. Сразу по возвращении из Индии Тамерлан начал к подготовке огромного семилетнего похода на запад. Он выдал войскам жалование за 7 лет, долею за прошедшее время, а долею вперед. Надо заявить, что маршрут ещеодного похода завоеватель постоянно кропотливо укрывал даже от приближенных. И в этот раз он не торопился открывать карты. Правда, не необходимо было владеть особенной проницательностью, чтоб взятьвтолк, куда станет передвигаться Хромец. Продолжались беспорядки во владениях сошедшего с ума Мираншаха( это горе вышло с ним после падения с лошади). Одновременно укреплялись позиции египетского султана Фараджа и турецкого султана Баязида. Еще в 1393 году принципиальный предшественник Фараджа Баркук отдалприказ уничтожить послов Тамерлана, а потом сам был убит людьми крайнего. Его сын Фарадж вошел в альянс с Баязидом. Баязид Йилдырым, что означает Молниеносный, вообщем имел основания полагать себя не наименее одаренным полководцем. В 1389 году в сражению на Косовом поле, в которой турки одержали убедительную победу над сербами, Баязид был одним из военачальников армии собственного отца султана Мурада. Тот был убит государственным богатырем Сербии Милошем Обиличем, и правление немедленно брал в руки Баязид. Немедленно – в дословном значении слова – он тут же отдалприказ задушить шелковым шнуром собственного брата Якуба. В предстоящем султану как политику и полководцу постоянно сопутствовал успех: он сразил еще ряд областей на Балканском полуострове, разбил крестоносцев в резонансной сражению при Никополе, осадил Константинополь и, видится, не сегодня-завтра обязан был кончать с Византийской империей. Одновременно Баязид вел функциональную военную активность на востоке собственного страны. В 1400 году он завладел град Арзинджан, где правил вассал Тамерлана. Так что состояние на западе державы Тамерлана было чрезвычайно беспокойным. Однако зимой 1399 года его войско двинулась на юг – вся Азия было решила, что Тамерлан отправился испытать дела Шахруха, владетеля Пакистана и Афганистана. Но за два перехода до Герата – главногогорода Шахруха – Тамерлан нежданно повернул на запад и скоро отстранил от власти Мираншаха в его столице Султании. Эмиром большого улуса Хулагу стал сын Тамерлана Пир-Мухаммед. Поход длился. Тамерлан дошел до самых пределов страны турок-османов, в августе 1400 года брал городка Сивас и Малатию, располагавшиеся в плодородных областях Малой Азии, какие Баязид уже считал своими владениями. Оттуда Хромец снова водинмомент повернул на принадлежавший египтянам град Халеб( Алеппо) в Сирии. Тамерлан не желал бросать на фланге собственной операционной полосы египетские войска. 30 октября Халеб был взят ложью. Тамерлан обещал не пролить ни капли мусульманской крови, и вправду христиане были перерезаны, а вот мусульмане без каждой крови закопаны в землю заживо. Вообще, Тамерлан был исламистом тогда, когда это не касалось борьбы. Так, об этом " правоверном магометанине " говорят последующее. При взятии 1-го ближневосточного городка командиры спросили у эмира, как нужно действовать с горожанами, посреди которых было немало представителей различных конфессий и, естественно, мусульман. " Рубите всех, – ответил Тамерлан, – Аллах выяснит собственных! " После Халеба был штурмом взят Дамаск. Лихие египетские мамелюки ничто не могли противопоставить военной машине Железного Хромца. Египетская войско исчеза в Синайской пустыне. В июне 1401 года армия Тамерлана совершило быстрый марш-бросок на восток, сровняв с землей Мосул и Багдад. События в сегодняшней иракской столице стали одной из самых страшных страничек во всей летописи населенияземли. Багдад уже был один раз покорен Тамерланом – в 1393 году, так что на этот раз его обитателям предстояло поплатиться за мятеж. Впрочем, аналогично, что суровые переживания в городке были фруктом воображения Тамерлана. Правда состояла в том, что Багдад, в принципе, теоретически мог нежданно отделяться от эмира в тот момент, когда он был бы занят Баязидом на западе. Багдадцы противились в движение длинной 40-дневной осады. Ворвавшись все же в град, Тамерлан не пощадил никого. По различным этим, он уничтожил от 20 до 90 тыщ человек. Были разрушены все монументы Багдада. Если в Узбекистане Тамерлана считают просвещенным управляющим, государственным богатырем, объединителем страны, защитником от кочевых полчищ и покровителем культуры, то в Ираке, Иране, Сирии пригодились века, чтоб забыть кошмар, охватывавший местное народонаселение при облике этого человека, чье лицо, по сообщению арабских хронистов, в движение 30 лет функциональной завоевательной деятельности ни разу не смягчила ухмылка. Зиму Тамерлан провел в Грузии, после что снова пошел на запад. К тому моменту его дела с Баязидом были уже вне дипломатии. Правители успели махнуться несколькими резкими письмами, в которых турецкий султан переплюнул врага в художестве оскорблений. Тамерлан, вобщем-то, не желал смотреться зачинщиком борьбы, благодарячему продолжительно вел себя достаточно учтиво, а вот его турецкий " сотрудник " посулил, что не лишь поймет себе его гарем, но и обесчестит прилюдно любимую супругу предводителя Биби Ханум. При этом, наверняка, следует признать ошибкой Баязида то, что он, настолько радикально выступая против неприятеля на бумаге, не вступился за ближневосточных союзников во время кампании 1400–1401 годов. Таким образом, Тамерлан получил вероятность расправиться с соперниками по очереди. Только зимой, покуда враг был занят на Кавказе, Баязид выслал отряды к Алеппо, Эдессе и в остальные городка. Вероятно, он желал новости войну на юге, ближе к египетскому союзнику, но Железный Хромец не дал ему воплотить этот чин и качественным ходом, грозя зайти в тыл султану, принудил такого возвратиться для борьбы на север Малой Азии. К весне в вооруженных мощах страны Тамерлана находилось уже возле 800 тыщ бойцов. В апреле 1402 года его двухсоттысячная войско переходит Куру, посылается на Эрзерум и позже врывается в северные азиатские владения Баязида, опустившись с гор на Анатолийскую равнину. В Анатолии Тамерланом был снова разграблен Сивас. ныне турецкому султану уже нужно было приступить боевые деяния. В Сивас прибыли его послы для переговоров. В их пребывании Тамерлан провел смотр войскам, во время которого начальники долей войск, изъявляя Тамерлану подготовленность дарить для него всем, клялись не бросить ни 1-го кустарника в землях его противников, разграбить Анатолию и ниспровергнуть османов. Послы уехали под огромным впечатлением от мощи вражеской армии и, возможно, передали такое расположение почтивсем турецким бойцам. Пока же они были в гостях у эмира, тот послал разведотряды с целью узнать местонахождение врага и общую обстановку. Разведка донесла, что тропа к ближайшему крупному городку Токат( к северу от Ангоры – сегодняшней Анкары) идет чрез лес и достаточно тесна. Турецкие же войска, сказали разведчики, возникли в окрестностях Токата и заняли все переправы чрез реку Кизил-Ирмак. Тамерлан решил переходить реку в наиболее комфортном месте. С данной целью Хромец двинул свои силы поначалу на Кесарию. Кроме такого, он не желал пересекаться с мощной турецкой пехотой в лесах и на узких проходах. Необходимо было позаимствовать ее на открытое место, где конное армия Тамерлана имело бы абсолютное привилегия. Вообще же эмир склонялся к тому, чтоб покуда делать на коммуникациях врага, истощать его небольшими схватками. Дабы перервать известие султана со столицей – городом Брусса, – из Кесарии Тамерлан сделал на изумление стремительный для имевшегося у него численности войск переход к Анкаре. Город был осажден, и турецкое армия для снятия осады вышло на равнину. Баязид попытался зайти сопернику в тыл, но Тимур, аналогично, был готов к этому. Он отступил от Анкары, его войско сделала маленький переход и укрепилась лагерем на той же равнине, к северо-востоку от городка. Через собственных лазутчиков Тамерлан внеспредложение татарам, входившим в армия Баязида, перейти на его сторону, пообещав им предоставить издавна не выплачиваемое скупым султаном жалование. Кроме таковой дипломатической подготовки, Тамерлан отдалприказ выполнить и некоторые инженерные работы. Так, его люди с поддержкой прорытого в короткие сроки канала отвели воду маленький речки Чубук в сторону, в умышленно приготовленный резервуар, лишив таковым образом врага совсем нужного на поле боя ресурса. Вода для средневековой армии не наименее принципиальна, чем бензин – для современной. Начинать с десятками тыщ боец и лошадок большое схватка, ежели вблизи нет желая бы ручейка, погибели аналогично. Особенно в Малой Азии в июле. А таккак конкретно в таком расположении оказался Баязид. Битва свершилась 20 июля 1402 года. За некотороеколичество дней до нее султан провел еще и совсем необязательную, но изнурительную охоту. Данные о численности войск в стане обоих врагов шибко разнятся. Армия Тамерлана, можетбыть, состояла из 140 тыщ бойцов. В войске было втомжедухе 32 военных слона. Численность турок, по различным оценкам, колебалась от 70 до 200 тыщ человек. Баязид выстроил свои войска тылом к горам, перекрыв левым флангом путь, ведомую из Анкары в северо-восточные периферии. На правом фланге стояли азиатские войска под командой Сулеймана, сына султана. В их состав вступали татары( 18 тыщ) и войска анатолийских беев( также 18 тыщ). В центре на высоте находились янычары, за ними в низине – гусарский запас из тяжелой конницы( сипахов). Левый фланг составили войска из подвластных туркам сербов под командованием Стефана Лазаревича. Таким образом, в турецком войске более мощным оказался центр военного распорядка. Войска Тамерлана были выстроены в три полосы. Первая линия хозяйка по себе состояла из 3-х подлиний: поначалу авангард в рассыпном строю, потом слоны и, вконцеконцов, основной авангард непрерывной чертой. Вторая линия Тамерлана состояла из выдвинутой выступом на флангах кавалерии. В третьей полосы находился отборный запас. Сражение началось с такого, что правое крыло авангарда атаковало сербов. Эти атаки были отражены. Тогда на балканских славян обрушился целый справедливый фланг войск врага. Целью пришествия было отбросить армию Баязида с Анкарской пути и прижать к горам. Однако сербы сражались упрямо. Скупой на хвалу Тамерлан даже увидел собственной свите: " Эти оборвыши борются, как львы ". Слева его бойцы действовали наиболее удачно – татары достаточно скоро перекинулись на сторону врага, Сулейман начал равномерно отходить со собственным флангом на запад. Его братья втомжедухе с долею сил покинули поле боя: Мухаммед подался на северо-восток в горы, Иса кинулся на юг. На правом фланге была повторена штурм на сербов. Те были отрезаны от главных сил Баязида, но сумели все же пробиться в центр и объединиться с янычарами. Однако силы уже были неравны. В конце концов турки были сброшены с пути и оттеснены к горам. Тамерлан кинул собственный запас " дожимать " врага. Анатолийские беи, не дожидаясь схватки со свежими мощами, перешли на сторону Тамерлана. Сербы же, осмыслив, что проистекает, стали отступать за Сулейманом на запад, в Бруссу. До истока этого отхода Стефан внеспредложение султану освобождаться, но тот изъявил желание биться до конца. Вскоре его янычары были окружены и уничтожены. То же вышло и со значимой долею турецкого конного запаса. Султан Баязид с малым отрядом отражал нападения неприятеля до ночи, вконцеконцов попробовал оставить поле боя, но его лошадка пала, его пленил и представил собственному повелителю один из ханов чагатайской орды Мамуд. Погоня за главными мощами бегающих турок длилась в движение 5 дняиночи, и вначале ее водили 30 тыщ бойцов Тамерлана. Сулейман еле успел добраться до моря, где сел на корабль и поспешно отбыл. Таким образом, в одном из крупнейших схваток в вселенской летописи Баязид Молниеносный столкнулся с еще наиболее мощным конкурентом – профессиональным полководцем, разумным стратегом, хитрым дипломатом и окончательным политиком. Рассказывают, что Тамерлан, когда к нему привели султана, произнес: " Видно, судьба низко оценивает администрация и обладание необъятными царствами, когда раздает их калекам – тебе, кривому, и мне, хромому ".( Баязид был одноглазым.) Султана посадили в металлическую клетку и еще некое время возили за Тамерланом. Вместо такого чтоб исполнить обязательство и обесчестить гарем Тамерлана, султан обязан был следить, как его супруги в голом облике прислуживают конкуренту. Воины Тамерлана после Анкары порушили османскую столицу Бруссу и даже Измир( Смирну), принадлежавший родосским рыцарям-иоаннитам. Западная дробь Малой Азии в 1403 году была возвращена сыновьям Баязида, а в восточной восстановлена администрация маленьких династий. В Багдаде был назначен управляющим сын Мираншаха Абу-Бекр( а в Азербайджане с 1404 года правил иной его сын – Омар). Народы Балканского полуострова подняли возмущение против завоевателей, на том же Косовом поле сохранивший под Анкарой дробь собственного войска Стефан Лазаревич нанес туркам поражение. Сулейман с братьями продолжительно не могли разделить администрация. Лишь чрез 30 лет было восстановлено могущество Османского страны, а падение Византии было отложено на 50 лет и состоялось лишь в 1453 году. С облегчением вздохнул целый культурный Запад: в прошедший раз Большой эмир выручил Русь, на этот раз Тамерлан, можетбыть, выручил пол-Европы. При дворе правителя Оттоманской Порты было запрещается затрагивать имя этого предводителя. В 1404 году Тамерлан возвратился в Самарканд. В его руках находились уже колоссальные местности: Мавераннахр, Хорезм, Хорасан, Закавказье, Иран, Пенджаб. Но этого большому завоевателю было недостаточно. Он издавна лелеял мечту вконцеконцов закончить быть вассалом. Для этого нужно было одолеть сюзерена – китайского правителя. Началась подготовка к походу в Китай. Было выстроено еще одно улучшение, в 10 днях пути к востоку от цитадели, возведенной в родное время Мухаммед-Султаном на границе сегодняшней Сырдарьинской области и Семиречья. Новый форпост находился где-то в районе озера Иссык-Куль. В январе 1405 года Тамерлан со собственным поражающим фантазия воинством прибыл в град Отрар( его руины разрешено увидеть неподалеку от впадения Арыса в Сырдарью). Дальше эмиру дойти было не суждено. В Отраре он тяжко заболел и погиб 18 февраля( желая надгробный монумент укрепляет иную дату – 15 февраля). Его тело забальзамировали, положили в эбонитовый гроб и перевезли в Самарканд, где и захоронили в мавзолее Гур-Эмир. Ни одному из преемников Железного Хромца не получилось добиться его величия. Долгое время длилась междоусобная сражение его деток и внуков, в которой победителем получился Шахрух, сын которого Улугбек, правивший в Самарканде с 1409 года, унаследовал от деда любопытный ум и вписал родное имя в историю как гениальный астролог. Другой отпрыск Тамерлана, Бабур, напротив, владел талантами предводителя и сразил Индию, основав там династию больших моголов. Мавераннахр же был покорен в xvi веке кочевыми племенами узбеков. Кровавый предводитель Самарканда еще раз напомнил о себе сравнимо нетакдавно – в 40-х годах xx века. 19 июня 1941 года уже русские археологи вскрыли гробницу Тамерлана. По преданию, делать этого невозможно было ни в коем случае, таккак в гробнице был заточен дух войны… Жанна д’Арк Отправьте меня в Орлеан, и я вам покажу там, для что я послана. Пусть мне дадут хотькакое численность боец, и я схожу туда. Жанна д’Арк В ряду выдающихся полководцев Жанна-Девственница занимает особое место. Конечно, народная героиня Франции – не первый человек, чья биография окружена мистическим ореолом, обросла многочисленными легендами и небылицами; не первая она из тех, кому приписывается просто-таки чудесное влияние на умы и сердца защитников отечества. Различие в том, что Жанна, судя по всему, и на самом деле играла именно такую волшебную роль, и сыграла она ее блестяще. Это не Святая Женевьева, якобы отвернувшая от Парижа войска жестокого Аттилы, – это реальная историческая фигура из плоти и крови. Кем бы она ни была – принцессой крови или бедной пастушкой, – сколько бы ей ни было на самом деле лет – 17 или 22, – она была незаурядной девушкой. Возглавить отчаявшуюся французскую армию, подчинить своей воле опытных, родовитых и циничных военачальников, обратить в бегство гарнизоны, казалось бы, неприступных крепостей, лично принимая участие в штурме, не обращая внимания на тяжелые ранения… Одним своим видом вдохновлять на борьбу измученных солдат, для которых, скажем откровенно, цель всей кампании была совсем не столь ясна, как ясна она современным историкам. Это сейчас мы говорим, что в тот момент решалась судьба французской нации и, дескать, патриоты изгнали из Франции иностранных захватчиков. Тогда же претензии на престол английского короля (кровь которого была едва ли менее французской, чем кровь Карла VII) казались, вероятно, не такими уж и нелепыми. За противников Жанны выступали бургундские войска (чем не французы?), графы и герцоги, лояльные к Карлу грабили и убивали своих же сограждан не менее регулярно, чем их противники… Для того чтобы все уяснили, что такое Франция и чем она отличается от Англии, нужна была убежденность Орлеанской девы. Жанна – типичный харизматический лидер, она сама воплощенная харизма. Она гений войны – войны священной, народной, яростной. К моменту появления на свет Жанны д’Арк (фамилия, которой при жизни она себя никогда не называла) во Франции уже почти не осталось людей, которые лично застали начало войны с Англией. Для французов она стала неотъемлемой частью жизни, неизбежным и нескончаемым злом. Вся страна была поделена между даже не двумя, а многими враждующими лагерями. Крупные феодалы давно вышли из подчинения французского короля (да не так долго они и до этого в нем находились). Одно за другим следовали сражения (впрочем, крупные битвы происходили все же с большим перерывом, чем в войнах XX века), набеги соседей, кровавые междоусобные стычки. Владельцы земель все увеличивали поборы со своих или захваченных территорий, не прекращались наборы в армию той или иной стороны. Вкратце опишем причины и ход так называемой Столетней войны. Основная причина заключалась в династических противоречиях английских королей и семьи Валуа, в их претензиях на французский престол. В 1314 году умер французский король Филипп Красивый, который, казалось, укрепил власть монарха. У него осталось три сына, но за полтора десятка лет все они также почили в бозе. Так пресеклась династия прямых Капетингов. После смерти последнего из них на французский престол предъявил свои претензии юный английский монарх Эдуард III – Филиппу Красивому он приходился внуком, поскольку его мать была дочерью Филиппа. С другой стороны на трон претендовал Филипп Валуа (племянник Филиппа Красивого). Именно он и был избран на престол в 1328 году, став основателем династии Валуа. Англичанам остались некоторые (довольно обширные) владения на континенте – Гиень на юго-западе Франции, Понтье – на северо-востоке.[27] Через девять лет, в 1337 году, Эдуард начал войну за возвращение ему престола предков. Война продлилась с перерывами до 1453 года. Долгое время инициатива принадлежала англичанам, успех сопутствовал им в серии крупных сражений – при Креси в 1346-м, Пуатье – в 1356 году и др. Французы потеряли в этих битвах цвет своего рыцарства, англичане же в результате укрепились на севере Франции, а потом и на юго-западе страны. Затем, в 1360—1370-х годах французам удалось отвоевать большую часть оккупированных территорий. Война с новой силой продолжилась в 1415 году, когда во Франции высадилась армия во главе с решительным и умным королем Генрихом V Ланкастером. Англичане были вынуждены принять битву не в самой выгодной позиции при явном недостатке ресурсов. Однако битва при Азенкуре была ими выиграна, что определило ход войны на ближайшие пару десятков лет. Определило в пользу англичан, естественно. Уже через четыре года они заняли всю Нормандию. В это же время саму Францию раздирает междоусобная война бургундцев и арманьяков. Во главе обеих партий находились принцы из рода Валуа: герцоги Бургундский и Орлеанский (здесь руководителем группировки фактически был тесть герцога, граф д’Арманьяк). Оба герцога в 90-х годах претендовали на регентство при короле Карле VI Безумном. Герцог Людовик Орлеанский, брат короля, был убит подосланным бургундским агентом в 1407 году (этого герцога нам еще придется вспомнить – в истории Жанны он играет, возможно, очень большую роль). Бургундцам, которыми руководил герцог Жан (Иоанн) Бесстрашный, также удалось перетянуть на свою сторону королеву Изабеллу (Изабо) Баварскую. Вернее, ей удалось привлечь их к себе на помощь. В свое время легкомысленная и ненавидимая мужем Изабелла Баварская, уличенная в одной из своих измен, была заключена соратниками Карла Безумного в темницу, откуда ее вызволили солдаты Жана Бургундского. К нему и бежала королева. Париж с 1413 года практически принадлежал арманьякам, но в 1418 году столица перешла в руки Жана Бесстрашного, который жестоко расправился с противниками. Некоторым арманьякам, правда, удалось бежать из города, прихватив с собой наследника дофина Карла. У Карла были старшие братья, один за другим умершие при разных обстоятельствах, так он и стал наследником. Надо сказать, Изабо не любила этого своего сына, что и отразилось в их дальнейшей борьбе по разные стороны баррикад. За два года до взятия Парижа герцог Бургундский заключил договор с англичанами, зафиксировав свои права на восточные провинции Франции и Фландрию. Таким образом, определились два главных противоборствующих лагеря – приверженцы дофина Карла с одной стороны, и бургундцы с англичанами – с другой. В руках Иоанна Бесстрашного оказался и Карл Безумный, которым герцог вместе с Изабо уже крутили как хотели. Герцог Бургундский стал управлять Францией в качестве регента Карла VI. Долго наслаждаться этими преимуществами он, правда, не сумел. Дело в том, что вскоре после захвата столицы он решил начать переговоры с дофином, опасаясь усиления англичан. Переговоры могли привести к образованию антианглийской коалиции еще тогда, но будущий Карл VII, по сути, собственными руками лишил сограждан такой возможности. Во время переговоров его люди коварно убили бургундского герцога. Так дофин отомстил человеку, которого ненавидел с детства, человеку, который убил герцога Орлеанского (бывшего, не исключено, истинным отцом дофина). Война между бургундцами и сторонниками дофина разгорелась с новой силой. Регентом королевства стал сын покойного Жана Филипп Добрый, поддерживавший англичан уже вполне открыто. В 1420 году в Труа Филипп и Изабелла заставили слабоумного короля Карла подписать мирный договор с Англией. По договору дофин Карл лишался прав на престол. Наследником Карла Безумного становился сам Генрих V, а за ним его сын, рожденный от брака с принцессой Екатериной Валуа, Генрих VI. Целая команда юристов и теологов начала разработку идеологии нового объединенного англо-французского королевства. Сейчас некоторые исследователи видят в этих проектах начало процессов евроинтеграции, которая, мол, была трагически прервана всей деятельностью Жанны-Девственницы. Вряд ли стоит серьезно относиться к подобным заявлениям касательно событий XV века. Генрих V занял Париж, английские вельможи начали получать поместья во Франции; конечно, на оккупированных территориях тут же выросли налоги и произвол владельцев. Новые хозяева пытались выжать из приобретенных земель все что можно и как можно быстрее. Кто-то подозревал, что такое положение может продлиться недолго – война ведь не закончилась. Кто-то просто не видел французов своими согражданами, а потому особенно с ними не церемонился, кто-то мстил за долгие годы борьбы. Симпатии местного населения естественным образом обратились в сторону дофина, росло недовольство чужаками, появились люди, призывающие «не становиться англичанами». В руках англичан были Нормандия, Иль-де-Франс, земли на юго-западе – между побережьем Бискайского залива и Гаронной. Тем временем бургундцы заняли Шампань и Пикардию. Дофин Карл со всех сторон был окружен врагами, ситуация для него складывалась очень сложная. Карл укрепился за Луарой в небольшом городе Бурже, в его руках оставались владения на запад от Луары и некоторые «островки» посреди оккупированных противниками территорий. Кроме того, определенную, вовсе не регулярную поддержку законному наследнику оказывали некоторые феодалы, чувствовавшие себя достаточно независимо. Полную самостоятельность в действиях проявляли Бретань, Савойя, Лотарингия и Прованс. Противники презрительно называли дофина «буржским корольком». Он действительно обладал небольшим влиянием. В 1422 году в возрасте 36 лет умер Генрих V, а через два месяца ушел в мир иной и Карл VI. Королем «объединенной монархии», таким образом, согласно договору в Труа, должен был стать Генрих VI. Но ему еще не исполнилось и года! Обряд коронования был возможен только через девять лет. Регентом Франции стал брат покойного Генриха герцог Бедфорд, а ближайшим его помощником – кардинал Винчестерский (Генрих Бофорт). Оба были людьми достаточно деятельными и ловкими, но им приходилось проявлять особую активность, чтобы не дать возможности Карлу усилить свои позиции на фоне определенного замешательства в наследовании престола. Бедфорд составил стратегический план, по которому англичанам следовало перейти Луару, занять западные провинции и соединиться с той частью сил, которая находилась в Гиени. Главным городом, преграждавшим путь на юг Франции, был стоявший на правом берегу Луары (в центре излучины, обращенной в сторону Парижа) Орлеан. Его контролировали войска дофина. От судьбы города зависела судьба всей Франции. В августе – сентябре 1428 года англичане захватили крепости и замки вокруг Орлеана по обоим берегам реки. Первоначальное нападение англичане предприняли с южной стороны, против крепости Турель, прикрывавшей мост и ворота Дю Понт. После трех дней беспрерывной бомбардировки французы были вынуждены оставить крепость. Англичане восстановили ее и укрепили монастырь Св. Августина вблизи от Турели. Город был практически лишен связи с неоккупированной территорией. Вокруг него выросла цепь осадных сооружений. Впрочем, и французы не сидели сложа руки. В город было заранее завезено большое количество продовольствия, в Орлеане было организовано производство оружия. В конце октябре в город были введены отряды гасконцев и итальянских арбалетчиков. Во главе военных сил Орлеана стали опытные военачальники: храбрый Ла Ир, маршал Буссак, капитан де Ксентрай. Общее командование с некоторого момента осуществлял бастард Орлеанский граф Дюнуа (внебрачный сын Людовика Орлеанского). Осада затянулась. Обе стороны сражались с исключительным упорством. В связи с плохой погодой командующий англичан Суффолк поздней осенью отвел основные силы на зимние квартиры, оставив в Турели капитана Гласдейла с отрядом. (Это и позволило войти в город французскому отряду под командованием Дюнуа.) 1 декабря к Орлеану подошли крупные силы под командованием лорда Скейлза и Джона Тальбота, который принял командование осадой. Он вернул войска на позиции к городу и построил на северном берегу, к западу от города, укрепление вокруг церкви Сен-Лорен, которое сделал своим штабом. Также были построены укрепления на острове Шарлеман и вокруг церкви Сен-Приве. Гласдейл, получив пополнение, остался командовать Турелью и фортом Августинцев. В течение зимы на помощь к англичанам пришло еще и около полутора тысяч бургундцев. Осаждающие начали строить группу фортов, связанных между собой траншеями, – укрепления Лондон, Руан, Париж. На востоке от Орлеана (северный берег Луары) Суффолк построил укрепления вокруг церквей Сен-Лу и Сен-Жан-Ле-Блан. Таким образом, блокадная линия англичан, общим протяжением 7 километров, состояла из 11 укреплений (пять бастилий и шесть бульваров[28]). Английские укрепления находились в полукилометре от городской стены. Наиболее сильно были укреплены западный и южный участки блокадной линии, северо-восточный участок не имел укреплений. Весной 1429 года блокадный отряд англичан насчитывал не более пяти тысяч человек. Боевые действия носили пассивный характер, время от времени оживлявшийся стычками между противниками. В начале февраля в Орлеан вошло сильное подкрепление из тысячи шотландских стрелков и еще одной роты гасконцев. На подходе был и отряд графа Клермонского. Все говорило в пользу того, что французам вскоре удастся снять осаду. Однако вышло иначе. Сделав вылазку навстречу приближающемуся из Парижа английскому отряду, защитники Орлеана завязали с ним сражение, но из-за несогласованности действий с графом Клермонским потерпели неожиданное поражение и потеряли множество людей. Это сражение при Рувре получило в истории название «битва селедок», поскольку англичане везли с собой обоз с соленой рыбой. Ряды защитников Орлеана поредели. Среди горожан начались волнения – ополченцы не могли простить дворянам, что те бездарно упустили победу. Клермон покинул город, вслед за ним ушли Ла Ир, Ксентрай и Буссак. Во главе теперь уже немногочисленной обороняющейся армии остался лишь Дюнуа. Над городом нависла угроза голода. Орлеанцы попросили герцога Бургундского взять их под свою опеку, но Бедфорд отказал союзнику. Тем временем в городе уже поползли слухи о Лотарингской деве, которая придет Орлеану на помощь. Извещение об этом подписал лично Дюнуа 12 февраля – до того, как Жанна прибыла в Шинон. Легенды эти ходили в народе уже давно. Легендарный волшебник Мерлин якобы в свое время предсказал, что Францию погубит одна женщина (ее образ теперь связывали с Изабеллой Баварской), а спасет дева, пришедшая из Лотарингии (восточных окраин королевства), из мест, где растет дубовый лес. Легенду в том или ином виде знали жители разных местностей, в том числе и на востоке страны. Время от времени в том или ином городе появлялись пророки, проповедники, передававшие эту и другие легенды, да и появление людей, которые сами считали себя спасителями, не было редкостью. Религиозно настроенные люди эпохи Средневековья наличие чудесных прорицателей, возможность общаться со святыми, откровения и т. п. под сомнение не ставили. Другое дело, что большинство «полусвятых», ясновидящих и юродивых ограничивались проповедями в селах, на рынках или, в крайнем случае, некоторым влиянием при дворе того или иного феодала. С Жанной вышло не так. Она была принята на самом высоком уровне и стала всенародной любимицей. Мы уже говорили о некоторых территориях, которые, несмотря на враждебное окружение, сохраняли верность дофину Карлу. Среди них была и крепость Вокулёр на левом берегу Мааса. Вокруг крепости находилось несколько сел, естественно, тяготевших к ней и почитавших Карла. В селе Домреми и родилась Жанна. Согласно официальной историографии, произошло это в 1412 году. Жанна была дочерью Жака д’Арка и его жены Изабеллы Роме (это прозвище, означающее в переводе – римлянка, девичья фамилия Изабеллы – Вутон или даже – де Вутон). О социальном статусе семьи нет единого мнения. Судя по всему, Жак вовсе не был бедным пастухом, а считался довольно зажиточным поселянином. Он руководил местным ополчением, был откупщиком – имел право собирать с местных жителей феодальные подати. Более того, многие историки утверждают, что он принадлежал к дворянскому роду д’Арков, временно по каким-то причинам потерявшему дворянство. Среди придворных эти историки находят немало его родственников, занимавших вполне почетные должности вроде воспитателей принцев и т. п. Братья Жанны, Жан и Пьер, впоследствии также будут награждены титулами и деньгами. Детство Жанетты (так ее называли односельчане) прошло весьма заурядно. Она рано научилась выполнять домашнюю работу, помогала загонять стадо, когда на Домреми совершали набеги агрессивные соседи – бургундцы или лотарингцы. (Однако отрицала, что пасла стадо вместе с другими родственниками.) Набеги эти были очень частым явлением, так что Жанна выросла в обстановке постоянного страха и всевозраставшей ненависти к войне, англичанам и их союзникам – бургундцам. Временами семья подолгу скрывалась в соседних замках, пока их поля сжигали, а дома грабили. Уже в 13—14-летнем возрасте у Жанетты начались видения. Дева утверждала, что с тех пор она регулярно общалась со святыми, которых могла даже обнять. В первую очередь – с архангелом Михаилом, святыми Екатериной Александрийской и Маргаритой Антиохийской. Любопытно, что если первый не вызывал никаких претензий у Святой Церкви, то две другие уже в XX веке были вычеркнуты из святцев по приказу папы Иоанна XXIII, как никогда не существовавшие. Впервые свои «голоса» Орлеанская дева услышала возле теперь уже знаменитого «Дерева фей» (оно же «Дерево дам») неподалеку от Домреми. Дерево это, вероятно, почитали по традиции, заведенной еще во времена друидов. Здесь якобы можно было увидеть танцующих фей, или «белых дам», которых так почитали жители дохристианской Европы. Во времена Жанны девушки собирались возле дерева, чтобы попеть, потанцевать, сплести гирлянды и украсить ими ветви. В общем, для ритуалов, безусловно, языческих, но безобидных (по крайней мере, так думали все до Руанского процесса). Святые всю оставшуюся жизнь являлись уроженке Домреми, давали самые подробные и детальные советы по всем поводам. Жанна не раз объясняла велением Бога самые мелкие свои поступки и решения, хотя о многих из них точно известно, как и кто инициировал их на самом деле. В конце концов голоса предложили Жанетте удивительно четкую программу действий ясной политической окраски. Она должна была освободить Францию от англичан (что в конце 20-х годов стало непосредственно связываться с судьбой осажденного Орлеана), короновать Карла VII в Реймсе (где издревле проходила коронация французских монархов), освободить из плена Карла Орлеанского[29]. В 17-летнем возрасте Жанна покинула отчий дом и отправилась в Вокулёр к наместнику Роберу де Бодрикуру, который, по ее мнению, обязан был отправить ее к дофину. К Бодрикуру Жанну сопровождал ее дядя Дюран Лаксар. Конечно, интересно было бы узнать, что подвигло этого немолодого человека на то, чтобы помогать своей малолетней племяннице в такой сумасбродной затее. Особое благочестие, которым Жанна отличалась от своих сверстниц и других односельчан? Впрочем, это не последний человек, попавший под влияние поразительного обаяния Жанны, основанного на глубокой убежденности в своем высоком назначении. Бодрикур никак поначалу не отреагировал на требования «умалишенной». Вернее, отреагировал предсказуемо: пригрозил отдать пастушку на потеху солдатам, а Лаксару посоветовал дать племяннице хорошего шлепка. Однако вскоре в дом, где остановилась Жанна, потянулись жители Вокулёра. Распространились слухи о ее способностях прорицательницы. Однажды ее даже отвезли поговорить с Карлом Лотарингским. Тот считал, что общается со способной знахаркой (а значит, отчасти колдуньей) и попросил Жанну избавить его от подагры. Каково же было его удивление, когда та посоветовала ему прекратить связь с молодой любовницей. Наше удивление такой осведомленностью «пастушки», впрочем, не меньше. Вообще-то, насчет этой поездки не все ясно. В Нанси, столицу Лотарингии, Жанну отправил вроде бы лично Бодрикур, при себе Девственница имела охранную грамоту лотарингского герцога, вместе с Карлом девушку принимал крупный и влиятельный феодал, сын тещи Карла VII – герцог Анжуйский Рене. Еще более занимательным представляется то, что одна из Лотарингских хроник утверждает, что Жанна тут же приняла участие в рыцарском турнире, на котором проявила прекрасное владение копьем и умение ездить верхом. За это Карл Лотарингский подарил ей вороного скакуна. И это все о бедной Жанетте из Домреми? Запишем это в загадки биографии народной героини Франции. Сколько их еще будет! Итак, Робер де Бодрикур изменил свое отношение. Жанну начали снаряжать для поездки в замок Шинон, где в тот момент находился двор Карла VII. Горожане сделали для нее новый костюм и меч. К Деве была приставлена небольшая свита: один из офицеров Бодрикура Жан де Новелонпон по прозвищу Жан из Меца (он стал командиром отряда); другой офицер Бодрикура Бертран де Пуланжи; Жан де Дьёлуар, оруженосец Рене Анжуйского; Жюльен, оруженосец де Дьёлуара; Пьер д’Арк, брат Жанны; Колле де Вьенн, королевский гонец, который на удивление вовремя оказался у Бодрикура; Ричард, шотландский лучник. Отряду предстоял нелегкий путь через территории, занятые бургундцами: ехать нужно было ночью, перейдя при этом несколько рек. Дева подбадривала спутников: «Не беспокойтесь! Вот увидите, как ласково нас примет дофин в Шиноне!» Жанна и ее свита выехали из Вокулёра 13 февраля 1429 года. Оглядев ее в последний раз у городских ворот, Робер де Бодрикур вздохнул и сказал: «Будь что будет». Есть данные, что он сопровождал ее в отдалении на всем протяжении этого опасного путешествия. Отряд благополучно добрался до Шинона. Там уже знали о прибытии Лотарингской девы, но, кажется, не были уверены в том, как следует с ней поступить. Жанна вынуждена была некоторое время жить не то на постоялом дворе, не то еще где-то вне замка. Сначала ее приняли теща дофина и его жена – королева Мария Анжуйская. Наконец ее пригласили ко двору. Здесь в замковом зале произошел легендарный эпизод с узнаванием короля. Карл якобы решил проверить, насколько сильна пророчица. На трон посадили переодетого пажа (графа де Клермона), сам же король стоял в толпе придворных. Но Жанна, войдя, немедленно обратилась именно к Карлу. На некоторое время монарх и Дева уединились в нише, когда же Карл вышел к придворным, он был очень доволен, вроде бы даже прослезился от радости. Что сообщила Жанна обожаемому ею королю, до сих пор неизвестно. Орлеанская дева наотрез отказалась сообщить об этом на процессе в Руане, да и Карл предпочитал не распространяться о теме беседы. Сторонники теории бастардизма, о которой будет впоследствии рассказано подробнее, полагают, что Жанна убедила Карла в его законнорожденности. Изабелла Баварская, как уже было сказано выше, имела нескольких любовников, поэтому не все ее дети могли быть уверены, что в их жилах течет кровь Карла Безумного. Это, возможно, мешало спать Карлу VII, человеку, между прочим, малодушному. Более смелые исследователи проблемы считают, что Жанна доказала «буржскому корольку», что тот, по крайней мере, сын Людовика Орлеанского, а значит, все же принц крови, а не сын какого-нибудь безвестного рыцаря, случайно побывавшего в покоях распутной Изабо. Дальнейшие события развивались стремительно. При дворе явно существовала партия Жанны, которая во что бы то ни стало решила привести Орлеанскую деву к английским позициям. Во главе этой партии стояла теща короля – Иоланта Анжуйская. Партию ее соперников возглавлял влиятельный временщик Ла Тремуй. Победила Иоланта. Именно она возглавила комиссию из знатных женщин, обследовавшую Жанну на предмет ее девственности. В легенде речь шла именно о Деве, ее чистота дополнительно освящала все предпринятое мероприятие, англичан должна была изгонять Святая. Обследование показало, что Жанна действительно невинна. Вообще-то у нее была редкая деформация половых органов, которая не позволяла ей вести половую жизнь. Не поэтому ли она обидела одного своего земляка, за которого обещала выйти замуж, но в последний момент отказала, за что даже была привлечена к суду? Но вернемся в 1429 год. Итак, комиссия признала Жанну девственницей. Сразу же за этим последовала экспертиза в Пуатье, где ряд ученых-богословов (естественно, находившихся в прямой зависимости от Карла) после долгих расспросов Жанны о ее биографии, голосах и т. п. пришел к выводу, что в действиях Девы нет ничего предосудительного и король может с чистым сердцем использовать ее для святого дела – изгнания из Франции своих врагов. Материалы, собранные комиссией, вошли в так называемую «Книгу Пуатье», к сожалению затерявшуюся где-то в архивах. Она могла бы, вероятно, дать ответы на многие вопросы, интересующие историков. После Пуатье Жанну ждал Тур. Здесь Орлеанская дева была полностью снаряжена на войну. Ей вручили знамя и меч. Знамя Жанны было белого цвета, на нем были рассыпаны золотые лилии, а в центре вышит герб Франции: на лазурном фоне три золотых цветка лилии. Жанна утверждала, что предпочитала ходить на врага именно со знаменем, а не с мечом, чтобы не убивать людей. Впрочем, это маловероятно. С мечом же была отдельная история. Девушка заявила, что меч для нее можно взять в часовне Сент-Катерен-Фьербуа, расположенной неподалеку от Тура. И действительно, там было найдено грозное оружие, принадлежавшее, по преданию, Карлу Мартеллу, разгромившему сарацинов при Пуатье в 732 году. Скорее всего, Мартелл никогда не держал его в руках. Меч принадлежал бравому вояке коннетаблю дю Геклену, а после его смерти перешел во владение Людовика Орлеанского. После смерти последнего меч достался одному из приближенных герцога, возле могилы которого в указанной часовне и был захоронен. Не исключено, что меч просто подложили в нужный момент в нужное место. Жанна же, надо сказать, успела поразить всех уже и искусством владения мечом. Так, она приняла участие в организованном Карлом в ее честь турнире в Шиноне, на котором, в частности, нужно было метать дротик в столб и ловить мечом кольца. Откуда такие способности? Еще одна загадка Жанны д’Арк. Позже Жанна получила и собственный герб: «Щит с лазурным полем, в котором две золотые лилии и серебряный меч с золотым эфесом острием вверх, увенчанный золотой короной». Историки по-разному расшифровывают значение этого герба. Корона может свидетельствовать в пользу теории о том, что Жанна была принцессой крови, а может лишь указывать на одну из ее задач – коронацию Карла. Сам меч может говорить лишь о военном призвании, а может быть стилизованной темной полосой, которая, как правило, свидетельствовала о незаконнорожденности владельца герба. Мечом, знаменем и гербом список почестей, оказанных Жанне, не исчерпывается. Ей определили личный штат и военную свиту. В штате состояли: фрейлина, паж, капеллан, дворецкий (с отрядом из 12 шотландцев), два герольда, три секретаря. Верным оруженосцем Орлеанской девы стал Жан д’Олон, член Королевского совета и бывший капитан гвардейцев короля Карла VI. Для Жанны устроили конюшню из 12 боевых лошадей. Дева получила золотые рыцарские шпоры, дорогие доспехи и пышный гардероб. Он состоял из мужской и женской одежды из тканей цветов Орлеанского дома. (Источники свидетельствуют, что указание на то, чтобы одежда была именно такого цвета, поступило из Лондона от Карла Орлеанского.) Жанна, конечно, пользовалась исключительно мужской одеждой. Свои черные волосы она также постригла на мужской манер – «в кружок над ушами». Обычным головным убором Жанны был капюшон – голубого или багряного цвета. Одевшись, сев на коня и взяв в руки знамя, Орлеанская дева перестала даже отдаленно напоминать деревенскую простушку. «За гордого принца сошла бы, а не за простую пастушку!» – писал современник. Мы уже упоминали, что эта необычная девушка хорошо владела боевым оружием, уверенно держалась в седле. Кроме того, она проявила неожиданно хорошие познания в географии, короля Карла в Шиноне приветствовала по всем правилам придворного этикета. Умела ли она читать и писать – неизвестно. Похоже, что нет. Сама она утверждала, что «не знает ни а, ни б». Впрочем, неграмотными в то время были не только крестьяне, но и многие представители знати. Подписываться Жанна умела. Часто вместо подписи она ставила крест или круг. (Не исключено, что первый означал, что она пишет неправду, а круг – наоборот.) Известно несколько писем за подписью Жанны д’Арк, в том числе и к очень влиятельным людям, которые обращались к ней очень почтительно. Так, графу Арманьяку Жанна по его просьбе давала советы – какому из трех Римских Пап нужно подчиняться. Одно из писем Девственницы ушло в адрес чешских гуситов. В нем воительница, считавшая, что получает наставления непосредственно от Царя Небесного, грозила повстанцам адскими муками и призывала отказаться от борьбы. Впрочем, никто не может сказать точно, что письмо составлено самой Жанной. Еще одним любопытным правом король наделил будущую спасительницу Франции – правом помиловать. Такая привилегия давалась только очень знатным вельможам. Известно, что Жанна воспользовалась как-то этим правом. Для себя же она попросила что-либо у короля лишь один раз – да и то просьба касалась ее земляков, которые получили налоговые льготы. Впрочем, мы покривим душой, если будем настаивать на том, что Орлеанская девственница никогда не забывала о своем низком происхождении. Родителям Жанна не написала ни одного письма, они не участвовали в церемонии коронации в Реймсе, на которой их дочь играла довольно важную роль. Есть свидетельства того, что Девственница любила проводить время в обществе знати, с которой общалась порою весьма фамильярно – как будто перед ней стояли не графы, бароны и герцоги, а люди более низкого, чем она сама, происхождения. Бастарду Орлеанскому Дюнуа она грозилась размозжить голову, ее соратники на поле боя иногда не знали, куда деться от гнева Девы. Интересный эпизод приключился в Шиноне. На следующий день после прибытия туда Жанны она, сидя рядом с королем, принимала придворных. Ей представили молодого герцога Алансонского Жана – одного из наиболее родовитых дворян Франции, кузена Карла VII. «А это кто?» – просто спросила Дева. Король ответил. «Тем лучше, королевская кровь собирается вместе», – продолжила Жанна. Герцог д’Алансон быстро проникся симпатией к девушке и впоследствии стал одним из тех, кто по возможности поддерживал ее в походе и при дворе. Из Тура юная военачальница направилась в Блуа, где уже собиралась новая армия. Набирались наемники, сюда, в Блуа, были стянуты отряды почти всех капитанов. Всего вышло около 7 тысяч человек. К Жанне присоединились люди, ставшие самыми близкими ее друзьями, – доблестные воины Франции, каждый сам по себе легендарная фигура. В «военном доме» Жанны д’Арк оказались: Жан Потон де Ксентрай; Этьен Виньоль, называемый Ла Ир; Жиль де Рэ, маршал Франции; Жан, герцог Алансонский; Жак де Шабанн Ла Паллис; Антуан де Шабанн-Даммартен; Артур де Ришмон, герцог Бретонский. Не забудем и об оруженосце д’Олоне, о рыцарях де Пуланжи и Жане из Меца. Интересно отметить, что из всех перечисленных людей лишь Ла Ир и де Ришмон уже подбирались к рубежу в 40 лет. Остальным не было и тридцати (Дюнуа – 26 лет, Жилю де Рэ – 25, д’Алансону – 22 года). Многие из них прониклись искренней любовью к своей боевой спутнице, хотя для этого, конечно, понадобилась пара блестящих побед, в которых Жанна вдохновила армию; нужно было убедиться в ее поразительной интуиции, заменявшей ей, возможно, отсутствие опыта и образования. Вот как говорил о своем (и не только) отношении к боевой подруге Жан Дюнуа: «Ни я, ни другие, будучи рядом с ней, не могли и помыслить о ней дурно. По моему мнению, в этом было что-то божественное». Герцог Алансонский свидетельствовал, что Жанна управляла войском так, как будто «это был капитан с 20– или 30-летним опытом». В частности он отмечал ее поразительно умелое использование артиллерии. Отдельно следует остановиться на фигуре Жиля де Рэ. Это тот самый маршал Франции, который стал прототипом знаменитого злодея Синяя борода. В свое время он будет осужден за многочисленные преступления – убийства и насилия над юношами, магию и другие мерзости. Уверенности в том, что он действительно превратил свой замок Тиффож в ад на земле, нет. Но все это будет потом. А пока он молод, отчаянно храбр и предан Жанне, которую просто боготворит. Когда она была взята в плен, Жиль де Рэ за собственные деньги поставил спектакль «Орлеанская мистерия» и несколько раз показывал его при дворе. Это чуть не разорило бравого маршала. Судя по всему, он неоднократно готовил планы освобождения подруги из английского плена. Когда во Франции объявилась самозванка (или нет?) Жанна де Армуаз, Жиль де Рэ немедленно объединился с ней в одном из военных походов. Он не хотел верить в то, что Жанна мертва. Но в свое время ему, как и другим грубым и привыкшим ко всему офицерам французской армии, здорово досталось от Орлеанской девы. Жанна приказала удалить из лагеря проституток, запретила грабежи и разбой, потребовала прекращения сквернословий и обязательного посещения богослужений. Под влиянием ее обаяния начался небывалый патриотический подъем. 27 апреля войско вышло из Блуа с отрядом духовенства во главе колонны, которое пело гимн «Даруй, Бог, победу» и направилось к Орлеану левым (южным) берегом. Выбор направления движения стал первым камнем преткновения во французском лагере. Жанна высказала намерение двинуть отряд по правому берегу Луары. Но военачальник Гокур повел войска левым берегом. Деве пообещали, что ее таким образом выведут непосредственно на английские позиции. Утром 29 апреля французы прошли мимо южных английских укреплений, гарнизон которых не решился атаковать противника. Однако переправа через реку всего отряда оказалась невозможной из-за неблагоприятного ветра и отсутствия должного количества судов. Жанна, увидев, что ее не вывели к англичанам, была вне себя. «Вы думали меня обмануть, а обманули сами себя!» – кричала она на военачальников. С переправившимся же к ней Дюнуа у Жанны произошел следующий диалог: «Это вы Орлеанский бастард?» – спросила Жанна Дюнуа, когда он приблизился к ней. «Да, и я рад вашему приходу». – «Так это вы, – продолжала она, не обращая внимания на приветствие, – вы посоветовали, чтобы меня провели этим берегом реки, а не прямо туда, где находятся англичане?» С двумястами всадниками она переправилась на другой берег, в то время как остальные войска вернулись в Блуа, чтобы оттуда направиться к Орлеану правым берегом. 29 апреля вечером Жанна д’Арк со своим отрядом (в котором были опытные бесстрашные капитаны Ла Ир и Ксентрай) торжественно вошла в Орлеан через Бургундские ворота и была восторженно встречена горожанами. Англичане даже не пытались воспрепятствовать этому. Жанна в сопровождении почетной городской стражи и факельщиков ехала на белом коне бок о бок с Дюнуа. Ликующая толпа прорвала цепь караула, оттеснила Жанну от ее спутников, плотно окружила девушку. Все перемешалось. Люди тянулись через головы стоящих впереди, чтобы дотронуться до Жанны или хотя бы до ее коня. Жанна тоже что-то кричала им в ответ, но ее голоса не было слышно. Следующие несколько дней Жанна пыталась добиться снятия блокады путем переговоров. Она передала захватчикам письмо с требованием убраться из Франции. В ответ англичане задержали герольдов, передавших письмо, и пригрозили сжечь ее как ведьму. Тогда Жанна подошла по мосту к французской баррикаде напротив Турели и потребовала вернуть герольдов и уходить, пока не поздно. Ответом были проклятия и ругательства. 1 мая Дюнуа выехал навстречу основным силам. 2 и 3 мая Жанна в сопровождении толпы горожан выехала за стены для осмотра английских укреплений. Наконец 4 мая основные силы прибыли и беспрепятственно вошли в город. Англичане опять не сделали никакой попытки атаковать противника. В этот же день случилась и первая серьезная стычка, в которой приняла участие Жанна д’Арк. Утром, после входа основных сил в город, Дюнуа без ее ведома (пока она спала) предпринял вылазку против бастилии Сен-Лу. Начавшись как простая перестрелка, эта стычка переросла к полудню в достаточно упорное сражение. Англичане защищались храбро, и французы уже начинали отступать, когда отдыхающая Жанна внезапно проснулась и бросилась к Бургундским воротам с собравшимися ополченцами. «Остановитесь! Не показывайте противнику спину!» – кричала она в гневе. Воодушевленные ее появлением солдаты с новой силой начали штурм. Жанна бесстрашно бросалась в самые опасные места, бой становился все упорнее. Тем временем с западной стороны Джон Тальбот с отрядом поспешил на выручку соотечественникам. Однако, правильно оценив обстановку, Дюнуа с частью солдат атаковал укрепление Париж, и Тальбот вынужден был оставить силы для защиты этой бастилии. Впрочем, и это могло не сработать. В разгар битвы к Сен-Лу бросился на подмогу отряд англичан из западного укрепления, собираясь ударить в тыл французам. Жанна сориентировалась мгновенно. Она приказала находящемуся в резерве отряду городского ополчения из 600 человек развернуться, выставив вперед пики. Англичане не решились атаковать сплошную колючую стену и вернулись на первоначальные позиции. Вскоре Сен-Лу был захвачен и уничтожен. Этот успех положил начало снятию осады. К востоку от Орлеана больше не было английских укреплений, и французы могли подготовиться к штурму Турели, требовавшему переправы через Луару (Сен-Лу не давал этого сделать). Залитую кровью Деву Орлеан встречал восторженнее, чем какого-либо короля. 5 мая англичане переместили большинство солдат на южном берегу Луары в Турель и укрепления перед ней (в частности, форт Св. Августина). Вечером того же дня начался военный совет в Орлеане. В нем принимали участие Дюнуа, маршалы Буссак и Жиль де Рэ, начальник гарнизона Гокур, Ла Ир и другие. Жанну же они попытались не пустить на свое совещание, полагая, что если на поле боя она может служить живым стягом, то уж в вопросах стратегии и тактики точно ничего не смыслит. Ее пригласили, лишь придя уже к определенному решению. Деве сообщили, что назавтра французы собираются атаковать укрепление Сен-Лорен, находящееся против западной стены города. На самом деле французские полководцы задумывали нападение на Сен-Лорен только как отвлекающий маневр. Штурмовать это укрепление должно было ополчение, а когда англичане переправятся для защиты своего лагеря, лучшие силы рыцарей перейдут Луару в обратном направлении и атакуют ослабленную Турель. Жанна взволнованно ходила по комнате. Наконец она произнесла: «Скажите мне по совести, что вы задумали и решили? Я умею надежно хранить и более важные секреты». Дюнуа решил приоткрыть истину. Он несколько небрежно сообщил, что если уж англичане переправятся для защиты Сен-Лорена, французы нападут на Турель. Жанна сказала, что удовлетворена ответом. А утром следующего дня ополченцы во главе с ней уже бежали… к Бургундским воротам, которые давали выход к переправе через Луару. Для королевских военачальников это было полной неожиданностью. Толпе попытался преградить путь Гокур, но Жанне достаточно было прокричать несколько гневных слов, чтобы тот сдался. На берегу ополченцы присоединились к уже стоявшим там солдатам и бросились через реку. Первым захваченным ими пунктом стала бастилия Сен-Жан-Ле-Блан (Св. Иоанна Белого). На лодках солдаты переправлялись на остров Иль-о-Туаль. Гарнизон английской бастилии, увидев, что силы противника очень велики, уничтожил это укрепление и отошел к форту Св. Августина. Французы тем временем навели понтонный мост и начали медленно высаживаться на южный берег. Не дождавшись окончания переправы, Жанна с небольшим отрядом немедленно атаковала укрепление и установила знамя у подножия. Но силы еще были невелики, и гарнизон, насчитывающий более 500 солдат, совершил вылазку, отбросив нападавших. Жанна сумела остановить отступление, а подоспевший отряд Ла Ира пришел на выручку. Английский гарнизон вынужден был с потерями отступить. Когда основные силы французов переправились, штурм возобновился. Борьба шла весь день, и только к вечеру французы наконец овладели укреплением. Тальбот же опять не смог оказать помощи защитникам Св. Августина, поскольку Дюнуа все-таки сковал его силы атакой на бастилию Сен-Лорен. В ночь с 6 на 7 мая англичане забрали гарнизоны бастилии Сен-Приве и Шарлеман на северный берег, концентрируя там силы. Возможно, они ожидали, что французы не решатся атаковать Турель, а нападут на правом, северном, берегу, но утром 7 мая Жанна с армией переправилась на южный берег, и около восьми утра войска начали атаку против барбакана перед Турелью. Это было мощное четырехугольное укрепление, обнесенное стеной и рвом с водой. Мост соединял баррикады с Турелью. Прежде всего нужно было закидать ров вязанками. Эта задача была решена приблизительно к часу дня, и знаменитая воительница лично принимала участие в этой черной работе. Начался штурм с помощью приставных лестниц; Жанна первая начала восхождение с криком: «Все, кто любит меня, за мной!» Когда она поднималась по лестнице, то была ранена арбалетным болтом в ключицу, и ее пришлось унести с передовой. Орлеанская дева оставалась в сознании, она собственноручно вынула из тела стрелу, а вскоре опять была на ногах. Однако натиск штурмующих значительно ослаб. Дюнуа уже собирался отложить штурм до следующего дня, но Жанна убедила его подождать немного и дать ей помолиться. Затем она обратилась к выстроившимся солдатам. «Идите смело, – сказала она, – у англичан нет больше сил обороняться. Мы возьмем укрепление и башни!» Французы, возглавляемые воительницей, бросились на последний штурм. Оруженосец Жанны Жан д’Олон доставил к стенам форта знамя своей патронши, это было добрым знаком. Жанна закричала: «Входите! Эта крепость ваша!» В тот же момент по форту ударила городская артиллерия. Жанна и ее солдаты уже сошлись с англичанами в рукопашной на гребне стены. В то же время французы пустили горящую баржу между Турелью и фортом, загорелся мост, много английских солдат погибло. Когда по настилу проходила последняя группа англичан с Гласдейлом во главе, мост рухнул, и все находившиеся на нем оказались на дне Луары. Без передышки начался штурм Турели. С северной стороны, с тыла, перекинув бревна через разрушенные пролеты моста, ударили отряды городской милиции. Штурм увенчался полным успехом, Турель пала около шести часов вечера, французские войска вернулись в Орлеан по мосту с южной стороны. Жанну встречали еще более восторженно, чем раньше. Следующим утром, 8 мая, англичане вышли из фортов на северо-востоке и, заняв выгодную позицию, построились для битвы. Некоторым французским военачальникам не терпелось атаковать, но на этот раз Жанна сумела убедить командование отказаться от боя. Она опять вышла вперед и прокричала англичанам, чтобы те убирались по-хорошему, и на этот раз враги не посмели дразнить Орлеанскую деву. Так и не дождавшись атаки со стороны французов, они начали отступление к Менгу. Осада была снята. Франция быстро узнала о том, что произошло под Орлеаном. Невиданное воодушевление охватило всю страну. «Чудо» обрастало все новыми легендами, а тем временем армия Жанны не разошлась, как это часто бывало в то время, а пополнялась все новыми добровольцами. К концу мая в этом войске было уже около 12 тысяч человек. Дева Жанна стремительно освобождала от англичан населенные пункты в долине Луары. Последовало несколько блестящих побед. 11 июня Орлеанская дева (теперь ее уже с полным основанием называли именно так) вышла из Орлеана и направилась к крепости Жаржо. Город был взят уже на следующий день. В плен попал граф Суффолк. Еще через несколько дней пала крепость Божанси, а 18 июня войска сошлись у деревни Патэ. Им предстояло сразиться теперь уже в чистом поле. Такое сражение требовало несколько иных методов ведения боя, но Жанна была уверена в победе и убеждала в этом своих сподвижников, в частности герцога Алансонского, считавшегося формально командующим французской армией. И опять ключевую роль сыграла решительность Девы. Она редко долго готовилась к бою, предпочитала действовать неожиданно, ошеломляла противников решительностью натиска. Так и здесь, пока прославленные английские лучники, принесшие победу своей армии в нескольких крупнейших сражениях первого этапа Столетней войны, готовились к сражению, авангард французов уже бросился на них и смял их ряды. В это же время основные французские силы уже двигались в обход строя английских рыцарей. Те запаниковали, ринулись бежать, оставив беззащитной свою пехоту. Французы захватили в плен двести человек, среди которых был и сэр Тальбот. Число же убитых англичан во много раз превышало количество пленных. Как не раз говорила Жанна: «Я верю в то, что Францию не покинет лишь тот англичанин, который останется в могиле». Так вся долина Луары была очищена от оккупантов из-за Ла-Манша. Была выполнена одна из задач Жанны д’Арк. Ей было суждено выполнить еще одну – коронацию Карла в Реймсе. Такая церемония могла склонить чашу весов в пользу дофина в его борьбе за престол – Генрих-то все еще не был коронован. Коронация Карла, по сути, должна была стать своеобразной декларацией независимости Франции. По пути к Реймсу предстояло пройти сильные города и крепости Шампани: Труа, Шалон и др. Все они были заняты англичанами или бургундцами. Многие придворные противились плану похода, сам Карл, как всегда, был не уверен, что предприятие будет достаточно безопасным. Вероятно, при дворе не все так уж хотели усиления дофина. Однако военачальники, которые уже целиком доверяли Жанне, настаивали на том, что их славная армия способна справиться с поставленной задачей. Кроме того, были очевидны и политические выгоды от задуманного проекта. Французы, заняв упомянутые города, могли отрезать Бургундию от оккупированных англичанами областей. 29 июня 1429 года, спустя одиннадцать дней после битвы при Патэ, армия выступила из Жьена на северо-восток. Поход на Реймс вылился в триумфальный марш. Жители городов Шампани с радостью открывали ворота перед Орлеанской девой. Вот она – настоящая военная гениальность. Расположить к себе миллионы французов, одним своим именем брать неприступные города, вести за собой тысячи грубых солдат! Без тактики, без стратегии, без мудреных планов… Не всегда такое возможно, но тогда Франции, наверное, была нужна именно она – Орлеанская дева, народная героиня, спасительница страны. 1 июля капитулировал Труа, 13-го – Шалон, а 16 июля армия вошла в Реймс. Весь путь около 300 км занял две с половиной недели. В воскресенье, 17 июля Карл был торжественно коронован в Реймсском соборе. Жанна во время церемонии стояла неподалеку от новоявленного короля, опираясь на свое боевое знамя. Ее любимый дофин, тоже символ независимой Франции, получил то, чего требовал Царь Небесный через своих глашатаев. Довольна была и Иоланта Анжуйская со своими сторонниками. Теперь в борьбе с англичанами, а главное – в переговорах с их французскими союзниками и не определившимися крупными феодалами страны, Карл VII получил несомненные козыри. А вот миссия Жанны подходила к концу. Об этом не знала сама Дева, но догадывались придворные. Ее союзникам суждено было стать ее противниками. Жанна же стремилась к продолжению войны до победного конца. Следующей целью кампании ей виделся Париж. И совершенно резонно. К началу августа 1429 года дорога к французской столице была открыта. Но в это же время герцог Филипп Добрый уже вовсю искал соглашения с Карлом. Теперь главную роль при дворе последнего играл и Ла Тремуй и реймсский архиепископ Реньо де Шартр. Они всячески интриговали против Орлеанской девы, объясняя королю, что нельзя находиться в зависимости от столь непредсказуемой и своевольной особы, имеющей к тому же слишком большой авторитет в народе. Карл поддался на их уговоры и отказал Жанне в войске для штурма Парижа. Тогда Дева решила действовать на свой страх и риск. 8 сентября с небольшим отрядом она попыталась самостоятельно взять столицу, но была отбита бургундским гарнизоном, получив ранение в бедро. Король запретил повторять атаку, ведь еще до этого он заключил с герцогом Бургундским перемирие на четыре месяца. Французская армия отошла на берега Луары и большей частью была распущена. Жанну же удерживали под своеобразным домашним арестом при дворе, окружив почестями, но не пуская на войну. В Королевском же совете она участвовала лишь раз. Наконец в марте 1430 года Орлеанская дева бежала от своих же «покровителей». Через несколько дней она объявилась под Компьеном – ключевой позицией к северо-востоку от Парижа. Бургундцы никак не могли взять город, обороняемый французским гарнизоном. Здесь суждено было закончиться военной биографии Жанны д’Арк. 23 мая 1430 года около 6 часов вечера за стенами города на Жанну и ее товарищей напал отряд бургундцев. Французы попытались отойти в Компьен, но мост оказался поднят, а ворота закрыты. Жанна была захвачена в плен. Комендант Гильом де Флеви стал одним из «отрицательных героев» всей истории Франции. Почему он не впустил отряд Орлеанской девственницы? Никаких явных свидетельств о том, что он был в сговоре с англичанами, бургундцами или французским королем, нет, но даже если речь идет о простой трусости, это не делает ему чести. Жанну пленили люди вассала Жана Люксембургского, который, в свою очередь, был вассалом Филиппа Бургундского. Парижский университет, самое авторитетное богословское учреждение, в тот момент полностью зависимый от англичан, потребовал от бургундцев немедленной выдачи «Лотарингской колдуньи» церковным властям для суда инквизиции. Дело Жанны имело большую политическую важность. Англичане с помощью церкви очень хотели доказать, что корону Карлу VII вручила еретичка, да и сами ее победы были результатом колдовства и связи с дьяволом. Деву перевезли в принадлежащий Жану Люксембургскому замок Болье, где пленница пробыла до конца августа, затем Жан отвез ее дальше на север в другой замок – Боревуар. Тем временем продолжались переговоры, касающиеся дальнейшей судьбы Жанны. Ее нынешний хозяин хотел выиграть и в материальном, и в политическом смысле как можно больше, выгодно передав ее англичанам, церкви, а может, и французам. Вот только Карл и пальцем не пошевелил ради того, чтобы выкупить ту, которая сделала его королем Франции. Между тем Филипп Бургундский вовсе не спешил потребовать у своего вассала Деву и отдать ее англичанам. Историки выяснили, что герцог писал Карлу, прозрачно намекая в том числе и на то, что тот может за определенные уступки вернуть Жанну себе. Король же, отвечая, никак не отреагировал именно на эти места в письмах Филиппа. Не будем забывать и тот факт, что в руках французов находились виднейшие английские полководцы Суффолк и Тальбот, но и обмен французы англичанам не предложили. Более того, упомянутый уже Реньо де Шартр распространил в своей епархии послание, в котором упрекал Жанну в том, что она «не следовала никогда ничьим советам». До того, как Орлеанская дева попала в руки своих самых ненавистных врагов, в замке Боревуар с ней обращались вполне сносно. К ней прониклись особой симпатией жена и теща Жана Люксембургского. Они даже выпросили у главы семьи отсрочки для его пленницы, когда он уже был готов отдать ее англичанам. Есть даже сведения, что позже по настоянию этих женщин Жан пытался сам выкупить Жанну при условии, что она «поклянется никогда больше не воевать против англичан». Дева гневно отказалась. В конце концов англичане заплатили Филиппу Бургундскому и его вассалу значительную сумму, и Жанну перевезли в Руан, где готовился знаменитый обвинительный процесс. Узнав о том, что ее все же отдают в руки врагов, девушка выбросилась из окна высокой башни Боревуара, но чудом уцелела. В дальнейшем церковные прокуроры «зачтут» ей попытку самоубийства, хотя сама Жанна утверждала, что лишь пыталась прийти на помощь бедным жителям Компьена и воспользовалась «правом, которое есть у каждого пленника, – правом на побег». Процесс в Руане – один из самых знаменитых процессов во всей истории человечества. До нас дошло множество письменных источников об этом удивительном действе. Конечно, многие из них недостаточно объективны и правдивы. Судьи тщательно пытались обрисовать дело в выгодном для себя свете, но многое всплыло через двадцать лет, когда состоялся процесс реабилитации Орлеанской девы. Итак, цели обвинителей, а были ими исключительно церковники, вполне ясны – доказать, что Дева является еретичкой и колдуньей, и дискредитировать таким образом все дело французской освободительной войны. 3 января 1431 года англичане передали Жанну церковному трибуналу. Для участия в процессе было приглашено беспрецедентное число священников и монахов – епископов, университетских теологов, представителей орденов, в том числе нищенствующих. Естественно, большинство из них были лишь статистами. Возглавил процесс опытный прелат Пьер Кошон – фигура исключительно любопытная. Этого человека редкого ума и хитрости мы так и не можем оценить обычным образом – хороший-плохой. Слишком противоречива его деятельность на посту главного судьи. Вроде бы все должно быть понятно. Искусный карьерист, бывший ректор Парижского университета, епископ Бове, явно претендующий на архиепископство в самом Руане, уже давно верой и правдой служил бургундцам и англичанам. Он активно участвовал в переговорах в Труа в 1420 году, был членом Королевского совета при Генрихе VI, а точнее – при герцоге Бедфорде, личным советником Изабеллы Баварской. Он лично вел переговоры с Филиппом о продаже Жанны англичанам. Нет ничего удивительного в том, что именно он стал главным судьей главного врага англичан и бургундцев. Но его действия в ходе самого процесса не столь однозначны. Мы вернемся к ним чуть ниже. В середине марта к епископу Бове присоединился второй судья – инквизитор Нормандии Жан Леметр. Идеологами и «продвигателями» обвинения были не лишенные таланта представители Парижского университета: Жан Бопер, Никола Миди и Тома де Курсель; лично преданный Кошону бовеский клирик Жан д’Эстиве; приближенный Бедфорда, теруанский епископ Людовик Люксембургский[30]. Адвокатов у обвиняемой не было. Весь процесс проходил под пристальным наблюдением английских властей, чего они, собственно, и не скрывали. Здесь, в столице Нормандии, находились и комендант города граф Ричард Уорвик, и кардинал Винчестерский (Генри Бофор), постоянно наезжал и сам герцог Бедфорд. Теперь Деву держали в Буврейском замке в настоящей камере, в кандалах. Ее охраняли пять английских солдат, позволявших себе самые оскорбительные ругательства в адрес арестантки. Кстати, это было прямым нарушением процессуальных норм. Жанну должны были, по идее, поместить в женское отделение архиепископской тюрьмы, где ее наблюдали бы специально приставленные монахини. Это было далеко не единственное нарушение традиций и конкретных законодательных норм на процессе в Руане. Слушания начались 21 февраля 1431 года. Для начала Жанну попросили поклясться на Евангелии в том, что она будет говорить правду. В ответ Девственница заявила, что не знает, о чем ее будут спрашивать. Несмотря на долгие уговоры, подсудимая поклялась говорить правду лишь в отношении матери, отца и о том, что делала с тех пор, как отправилась во Францию.[31] Об откровениях же, получаемых от Бога, Жанна не собиралась рассказывать подробно, ссылаясь на какие-то ранее данные клятвы. Время от времени она переставала отвечать на такие вопросы, однажды посоветовала обратиться непосредственно к Карлу. Вообще, на процессе Жанна вела себя смело, чтобы не сказать дерзко. Не раз она грозила судьям, что те еще не знают, с кем имеют дело. В другой раз она пригрозилась «надрать уши» судьям, пытавшимся исказить ее слова. Постоянно Жанна указывала, что уже отвечала на тот или иной вопрос, и предлагала справиться у секретарей. Оказалось, что девушка обладает хорошей памятью и ясностью мышления, что очень помогло ей при путаной манере членов трибунала вести процесс, перекрестных допросах и постоянных перескакиваниях с одной темы на другую. По общему признанию, ей удалось обойти практически все скользкие моменты, все ловушки, расставленные искушенными богословами. Нередко заданные ей вопросы не подразумевали ни положительного, ни отрицательного ответа. Например, Жан Бопен как-то спросил у обвиняемой, считает ли она, что находится в благодати. Ответ «да» свидетельствовал о гордыне, ответ «нет» – об отречении от Господа. Жанна ответила: «Если я не в благодати, пусть Господь пошлет ее мне, если в благодати, пусть Бог хранит меня в ней». В другой раз ее спросили, может ли она еще впасть в смертный грех. Ситуация та же, нельзя отвечать ни «да», ни «нет». Жанна говорит: «Мне об этом ничего не известно, я во всем полагаюсь на Господа». (Впрочем, этот ее ответ был все же истолкован в нужном суду духе, как и многие другие ее ответы и слова, на то существовала специальная редакционная комиссия, исправлявшая протоколы заседаний.) Такие ответы позволили историкам говорить или о поразительной интуиции и природном уме Орлеанской девы, или о полученном в свое время неплохом образовании. Один из ходов Жанны был особенно силен. В ответ на просьбу прочитать молитву она предложила Кошону исповедовать ее (нормальная просьба перед молитвой). Руководитель процесса сделать этого не мог, поскольку после исповеди не имел бы права быть судьей. Вероятно, в связи с неожиданной «прыткостью» ответчицы судьи приняли решение превратить процесс из открытого в закрытый, хотя, надо сказать, особых волнений в Руане в поддержку Девы Жанны и не было. Поэтому-то процесс и состоялся не в Париже, как того изначально требовали богословы университета, а здесь – в центре оккупированной англичанами территории. Обвиняемую допрашивали очень интенсивно – ежедневно, а то и два раза в день, в том числе в ее камере. Эти допросы продолжались по три-четыре часа. Жанне было предъявлено несколько основных обвинений. Первое касалось дьявола, с которым Дева якобы вступила в связь как раз под Деревом фей в Домреми. Однако сформированная комиссия, на этот раз во главе с герцогиней Бедфордской, еще раз убедилась в девственности Жанны. По средневековым же поверьям, ведьма должна была отдаться сатане при первой же встрече. Впрочем, оставались еще голоса неизвестной природы. Они особенно интересовали судей. Какие это были голоса, исходил ли от них свет, на каком языке они говорили, почему они давали такие советы, а не этакие… Жанна или уклонялась от ответов, или с обезоруживающей непосредственностью отвечала на вопрос, были ли одеты святые: «А вы думаете, Богу не во что одеть своих ангелов?» и т. д. в том же духе. Несмотря на то что никакой конкретной информации из Орлеанской девы выжать не удалось, парижские эксперты дали нужное трибуналу заключение: предмет, характер и цель «откровений», а также отвратительные личные качества обвиняемой указывали на то, что «голоса» и видения Жанны представляют собой «ложные, обольстительные и опасные наваждения». Другой «важной уликой» был мужской костюм Жанны. Вообще-то это и на самом деле противоречило церковным правилам. Но для обвинения в ереси – тем более на таком демонстрационном процессе, целью которого было убедить в виновности Жанны как можно больше ее соотечественников, – этого было явно недостаточно. Вот что писал по этому поводу один теолог после победы французов под Орлеаном: «Бранить Деву за то, что она носит мужской костюм, значит рабски следовать текстам Ветхого и Нового Заветов, не понимая их духа. Целью запрета была защита целомудрия, а Жанна, подобно амазонкам, переоделась в мужчину именно для того, чтобы надежнее сохранить свою добродетель и лучше сражаться с врагами отечества». На процессе Жанна утверждала, что надела мужское платье по велению голосов, но согласилась надеть женское платье для мессы. Так что последовавшие обвинения в том, что она упорствует в своем нежелании носить женскую одежду, не соответствовали действительности. Кроме того, Орлеанскую деву обвиняли в кровожадности, но она твердила, что всегда пыталась сначала воздействовать на врагов путем переговоров – и это была чистая правда. Жанне вменяли в вину нападение на Париж в Богородицын день, ношение корня мандрагоры, очень интересовались «волшебными свойствами» ее меча и знамени (как же ей удавалось брать неприступные крепости, лишь прикоснувшись к их стенам бунчуком флага?)[32], непослушание родителям (она, видите ли, ушла из дома, не спросив разрешения у супругов д’Арк)… Судей интересовали мельчайшие подробности биографии подсудимой. Не все удалось узнать им от Жанны, не все знаем в результате и мы. Слишком часто Дева отвечала уклончиво. Крестил ее, насколько она знает, священник из Домреми, крестными были такие-то люди, но, как ей говорили, были у нее и другие крестные матери (?). Даже фамилию свою Жанна отказалась называть, в детстве, мол, ее называли Жанеттой, сейчас зовут Девой Жанной. А вот фамилию родителей, пожалуйста – д’Арк. (Произнесено это было, кстати, с лотарингским акцентом – «Тарк».) Несколько раз Жанна просила время на обдумывание ответов. В связи с этим существует версия, что она продолжала поддерживать тесную связь с внешним миром, представителями которого могли быть очень влиятельные люди или их агенты. Среди людей, которые пытались помочь, называют и Иоланту, и короля Карла, и Уорвика, и даже самого герцога Бедфорда. Более того, есть предположение, и оно заслуживает внимания, что и сам Пьер Кошон делал все от него зависящее для того, чтобы поддержать «еретичку». Он и затягивал всеми способами сам процесс, и требовал от обвиняемой отречения от грехов, чтобы избежать казни, и не подверг Жанну пыткам – традиционному и законному в то время способу судебного дознания, и вообще – все его процессуальные ошибки якобы лишь готовили почву для аннулирования возможного приговора через несколько лет. Предполагают, что Кошон мог действовать в интересах влиятельных заступников Жанны, которых хватало и с английской, и с французской стороны. Откуда столько? Об этом в свое время. Не получив явных доказательств того, что Жанна впала в ересь, суд решил добыть их искусственно. К ней временно был подсажен провокатор, разговор которого с доверившейся ему Девой подслушивали Кошон и секретари в соседней комнате. В один не очень прекрасный день к Жанне в камеру явилось несколько священников, срочно потребовавших ответа на вопрос, подчиняется ли она «воинствующей церкви». Руанская пленница была в недоумении: что такое воинствующая церковь, она не знала. Наконец, через несколько дней она осторожно заявила: «Я пришла к королю Франции от Бога, Девы Марии, святых рая и всепобеждающей небесной церкви. Я действовала по их повелению. И на суд этой церкви я передаю все свои добрые дела – прошлые и будущие. Что до подчинения церкви воинствующей, то я ничего не могу сказать». В делах «святой войны» Жанна вообще была очень щепетильна и уже не раз подчеркивала, что воюет под непосредственным контролем небес, без посредников. В общем, это «отречение» и хотели получить святоши. Под «воинствующей церковью» подразумевалась церковь земная во главе с папой и кардиналами. Суд приступил к составлению обвинительного документа. Он состоял из 70 статей и был написан д’Эстиве и де Курселем. Обвинение было оглашено в два приема – 27 и 28 марта. Дева Жанна обвинялась в том, что она была «колдуньей, чародейкой, идолопоклонницей, лжепророчицей, заклинательницей злых духов, осквернительницей святынь, смутьянкой, раскольницей и еретичкой». Она «предавалась черной магии, злоумышляла против единства церкви, богохульствовала, проливала потоки крови, обольщала государей и народы, требовала, чтобы ей воздавали божественные почести». В документе указывалось огромное количество прегрешений Жанны – все равно всплыла вроде уже отброшенная судом мандрагора, вымышленная дружба в детстве с проститутками и ведьмами, попытка соблазнить того самого юношу, которому отказала юная Жанна, скупка предметов роскоши, подлог меча в церкви и прочая, и прочая… Оказалось, что мэтры перехитрили сами себя. Обвиняемая стойко защищалась, и на второй день Кошону уже было ясно, что безмерно раздутый документ д’Эстиве никуда не годится. Слишком много бессмысленных и ненужных обвинений попытался использовать в своей работе автор. Епископ Бове дал указание подготовить новое заключение, в котором сосредоточиться на основных пунктах: отказ от подчинения воинствующей церкви, дьявольские голоса, ношение мужской одежды. Кроме того, необходимо было избавиться от слишком очевидных политических пунктов, в которых Жанна обвинялась, собственно, в деятельности против англичан. Новое заключение готовил Никола Миди. Документ Миди содержал уже лишь 12 статей. Здесь остались «голоса» и «видения», злосчастное Дерево фей, мужской костюм, непослушание родителям, попытка самоубийства, уверенность в спасении своей души, отказ подчиняться «воинствующей церкви». Сей документ разослали экспертам с просьбой дать заключение: можно ли на основании подобных обвинений вынести приговор по делу веры? Конечно, подавляющее большинство «экспертов» в этом нисколько не сомневались, а некоторые даже удивлялись, зачем собирали столько свидетельств, если одно желание навредить англичанам уже прямо указывает на дьявольские козни. Суд вступил в следующую стадию. Жанну начали уговаривать отречься от своих грехов. В это время она тяжело заболела. Естественная смерть «Лотарингской ведьмы» в планы англичан никак не входила. Поэтому комендант граф Уорвик приставил к ней лучших врачей. Они выходили Орлеанскую деву, продлив ей жизнь на месяц. В зале суда от нее опять потребовали отречения от грехов. «Мне нечего вам сказать. Когда я увижу костер, то и тогда повторю лишь то, что уже говорила», – таков был ответ Девы Жанны. То же она повторила 9 мая, когда ей показали орудия пыток. 23 мая в распоряжении трибунала было определение Парижского университета, совпадавшее с мнением большинства экспертов. Жанна опять отказалась отречься. Председатель трибунала объявил слушание дела оконченным. Вынесение приговора было назначено на следующий день. А утром был разыгран очередной спектакль. Жанну вывезли на кладбище аббатства Сент-Уэн, где в присутствии массы горожан поставили на помост. Перед ней стояла тележка палача, проповедь жутким голосом начал читать пламенный оратор, специально приглашенный Кошоном, странствующий священник Эрар. Трижды он просил Деву отречься от грехов, и трижды она отказывалась это сделать. Кошон начал зачитывать приговор. Согласно ему, церковь передавала осужденную в руки светской власти, что было равносильно смертному приговору, хотя священники и просили земных владык «обойтись без повреждения членов». Сожжение члены не повреждало, а уничтожало… Наконец Жанна прервала эту трагическую речь и закричала, что примет все, что постановили судьи и церковь. Тут же ее заставили произнести вслед за протоколом слова покаяния. Кошон поменял смертный, по сути, приговор на пожизненное заключение, церковное отлучение с «еретички» сняли. До сих пор не ясно, в чем именно покаялась народная героиня. Очевидцы на реабилитационном процессе вспоминали, что она произнесла не более шести строк, в то время как официальный документ с перечнем всяческих мерзостей и грехов, от которых отреклась Жанна, содержит полсотни строчек убористого шрифта. Снова уловка мэтра Кошона? Совершенно ясно только то, что девушка отреклась от голосов и обещала не носить больше мужской костюм. Судилище, однако, на этом не закончилось. Англичане не собирались оставлять в живых символ всей борьбы французов. «Не тревожьтесь, сэр. Мы ее снова поймаем», – сказал Пьер Кошон Уорвику, и он знал, о чем говорил. Дело в том, что если бы Жанна нарушила свои обещания, ее следовало практически немедленно казнить уже без проволочек. Сразу же после представления на кладбище Сент-Уэн началась следующая серия. Жанне обещали поместить ее в женскую тюрьму, но не выполнили обещание – отвезли на старое место в замок Бувре, опять заковали в кандалы, обрили голову, одели в женское платье. 28 мая Кошон уже обнаружил пленницу в мужском костюме. Этот эпизод по-разному толкуется историками. Одни считают, что епископ специально нарушил свое обещание, понимая, что гордая девушка обязательно выкинет что-нибудь в таком роде. Очень распространена версия, что Жанну вынудили переодеться охранники по наущению своих начальников. Они отобрали у нее женское платье, и ей для того, чтобы выйти и справить естественную нужду, пришлось надеть то, что подкинули солдаты. Принимая эту гипотезу, не все исследователи едины во мнении – был ли в курсе сам Кошон, не стало ли это для него неприятным сюрпризом. Кстати, сама Жанна вроде бы сказала епископу, что надела мужской костюм, потому что ее обманули. Более того, Дева усугубила свою вину, рассказав, что опять общалась со святыми, которые скорбят о ее предательстве, и добавив, что проклинает себя за отречение. Это был последний допрос Жанны д’Арк. Этим же вечером трибунал принял решение о передаче подсудимой светским властям. Кошон распорядился доставить Деву на площадь Старого рынка утром следующего дня. 30 мая 1431 года, в среду на рассвете, за Жанной пришли. Она исповедалась и причастилась. По улицам ее везли в повозке, закрыв лицо специальным колпаком. На площади был сложен костер. Несколько сот солдат городского гарнизона стояли между местом казни и толпой, английские власти приказали забить ставнями все окна, выходящие на площадь. Никола Миди прочел проповедь, а Кошон опять торжественно передал Жанну в руки светской власти: «…Мы решаем и объявляем, что ты, Жанна, должна быть отторжена от единства церкви и отсечена от ее тела, как вредный член, могущий заразить другие члены, и что ты должна быть передана светской власти…» Затем он опять официально попросил англичан избавить «преступницу» от смерти и повреждения членов и сошел с помоста. Жанну подвели теперь уже к королевскому судье. Тот должен зачитать смертный приговор, но вместо этого, видя нетерпение англичан, машет рукой палачу: «Исполняйте свой долг!» Грубейшее нарушение процедуры. Жанна д’Арк так и не была приговорена к смерти никакой судебной инстанцией! Но ее все же сожгли. Костер догорел около 16 часов. Палач по велению властей разгреб дрова и показал далеко стоящей толпе обугленные останки. Пепел и кости Жанны бросили в Сену. Рассказывали, что сердце Орлеанской девы не сгорело. Вскоре англичане, Кошон и Парижский университет разослали во все концы сообщение о том, что та, кого французы называли Дева, мертва. Такие официальные извещения получил и Папа Римский, и император Священной Римской империи, и духовенство, дворянство и горожане оккупированных районов Франции. Это далеко не вся история «Жанны, называемой д’Арк». Не только потому, что мы не смогли рассказать обо всех ее деяниях, – это само собой. Дело и в том, что Жанна продолжает жить и проживать заново тысячи жизней. В одних она погибает, в других спасается. В одних рождается в семье старосты, в других – в королевском дворце. Наш рассказ был бы неполным, если не коснуться хотя бы основных гипотез о жизни и смерти Орлеанской девы. В первую очередь, речь пойдет о ее происхождении. Мы уже тем или иным образом затрагивали эту проблему. Итак, девушка в 17 лет отправляется к наместнику Вокулёра – многоопытному и сановитому Бодрикуру. Реакция того кажется естественной только вначале, когда он смеется над крестьянкой из Домреми. Но затем он снаряжает ее к королю. Причем перед этим к нему прибывает гонец от самого монарха, и этот же гонец входит в первую свиту Жанны. Уже что-то не так. При дворе явно знают о новой пророчице. Еще до прибытия Жанны в Шинон Дюнуа сообщает жителям Орлеана, что им на помощь придет Лотарингская дева. Откуда такая уверенность и такая осведомленность? Далее. Жанна получает аудиенцию и за несколько минут добивается невиданного расположения короля. Она показывает совершенно неожиданные для пастушки умения – езда верхом, владение рыцарским оружием, знание этикета… Все это наводит на мысль, что никакая она не крестьянка, а принадлежит к дворянскому сословию. Об этом говорят и другие вещи. Интимное обследование Жанны проводят самые родовитые дамы королевства, Жанна фамильярничает с герцогами, она получает собственный герб и рыцарские шпоры, она демонстрирует умение командовать. Она возглавляет французскую армию! А ведь в эпоху Средних веков сословные различия куда важнее национальных интересов. Дворянин и разговаривать-то не всегда станет с тем, кто располагается ниже его на социальной лестнице. А тут объятия, коленопреклоненные просьбы, Жанну называют «моя госпожа», «могущественная дама» и т. п. Есть ряд других косвенных свидетельств. К примеру, уже после казни Жанны и возвращения Карла Орлеанского во Францию он наградил Пьера дю Ли (бывшего Пьера д’Арка) орденом Дикобраза, который по правилам мог быть вручен только представителю дворянского рода не менее чем в четвертом поколении. Но на дворянстве Жанны сторонники неортодоксальной версии не останавливаются. Они разработали теорию «бастардизма» (от слова «бастард» – незаконнорожденный), согласно которой Жанна – дочь Изабеллы Баварской и ее многолетнего любовника, брата Карла VI, Людовика Орлеанского. Согласно хроникам, королева Изабо 10 ноября 1407 года родила ребенка, который умер буквально на следующий день, – его только успели крестить. В одних книгах он именуется Филиппом, в других – Жанной. Рождение его произошло при загадочных обстоятельствах. Во-первых, совершенно ясно, что он не мог быть сыном давно уже безумного Карла, который и вида-то своей законной жены не переносил. Скорее всего, отцом был как раз его брат. Но останков ребенка так и не нашли, через несколько дней Людовик «весело обедает» (так у хрониста) со своей любовницей. Какое веселье, если только что умер ребенок? По мнению «бастардистов», этим ребенком и была Жанна, которая вовсе не умерла, а была отправлена к своим приемным родителям в Домреми. Не потому ли Жанна отказывалась называть себя фамилией д’Арк? Не потому ли мать Жанны Роме не было принято называть Изабеллой, а предпочитали именовать ее простонародным Забийеттой? Не потому ли Орлеанская дева называлась Орлеанской? Ведь это прозвище могло быть дано не в связи с Орлеаном, а в связи с тем, что Жанна принадлежала к Орлеанскому дому. А непременное желание освободить находившегося в английском плену Карла Орлеанского, а цвета одежды, а меч на гербе, напоминающий традиционную геральдическую полосу незаконнорожденности? Да и особое отношение двора к предполагаемой принцессе крови становится более понятным, и фраза Жанны при первой встрече с д’Алансоном – «Королевская кровь собирается». Хорошо также объясняется ответ Жанны при прибытии в Шинон на вопрос, сколько ей лет. «Трижды семь», – ответила Дева. Напомним, что дело было в 1429 году. Официальный год рождения Жанны – 1412-й – никак не получается. Любопытны также показания разных ее друзей и знакомых на реабилитационном процессе. Люди, которые должны были лучше всех знать все подробности биографии своей подруги и родственницы, не могли твердо ответить на простейшие вопросы: где она родилась, сколько ей было лет… Совсем в другом свете видится нам и Руанский процесс. Выходит, что судили: сестру французского короля, тетку малолетнего английского короля (напомним, что его мать Екатерина – дочь Изабо), сестру Карла Орлеанского, тетку Жана д’Алансона, свояченицу Филиппа Бургундского… Не слишком ли много влиятельных родственников, которые не должны были допустить казни Жанны Орлеанской? Так мы переходим ко второму блоку версий, которые касаются уже смерти Жанны. Слухи о том, что она не умерла, поползли по стране сразу после вести о руанском костре. Историки же находят для таких утверждений свои основания. Во-первых, не осталось не только никаких документов, в которых Жанне выносился бы приговор, но и документов о подготовке казни чисто хозяйственного характера – подготовка дров, оплата палачу и т. п. Сам палач якобы не узнал Жанну, которую хорошо знал в лицо. Люди, как уже было сказано, стояли очень далеко от помоста, по показанным останкам определить личность казненной не представлялось возможным, солдаты не пускали ближе, ставни в домах забиты, тело брошено в реку… На голове у привезенной на казнь женщины колпак, закрывающий все лицо. Похоже на инсценировку? Возможно. Кто мог бы спасти Жанну д’Арк? Разные ответы. Жиль де Рэ, Карл VII, даже сам герцог Бедфорд. Два французских историка в середине прошлого века якобы обнаружили остатки подземного хода, который вел из камеры в руанский дворец регента. Дело в том, что жена герцога Анна Бургундская симпатизировала пленнице, ратовала за облегчение ее тюремной участи, подарила ей женское платье, сшитое по мерке. Могли быть свои интересы и у графа Уорвика, чей родственник Тальбот находился в плену, а Карл якобы грозил ему отомстить, если с Жанной что-то случится. Как тогда понимать слова, брошенные после последнего допроса Кошоном Уорвику: «Не беспокойтесь, с ней покончено»? Но если Жанне д’Арк удалось спастись, куда она делась после этого? И здесь имеем пеструю картину версий. Укрылась в замке Филиппа Доброго, нашла приют в Риме, «работала» францисканским агентом. Чуть большее единодушие проявляют сторонники версии спасения в отношении судьбы Жанны в конце 30-х – 40-х годах. Оно связано с личностью некоей Жанны де Армуаз. Супруга Робера де Армуаза сеньора де Тиммон еще до свадьбы пыталась вмешиваться в политические интриги в Германии, затем вышла за него (и впоследствии родила мужу двух сыновей) и жила с семьей в Арлоне в Люксембурге. Некоторое время она довольно активно выступала на политической арене во Франции, выдавая себя за Деву Жанну. Более чем любопытно, что она вошла в переписку и встретилась со своими «братьями», которые признали в ней сестру. Еще более любопытно, что в Орлеане, где многие прекрасно помнили свою спасительницу, в 1439 году госпожу де Армуаз встречали с соответствующими почестями. Жану дю Ли муниципалитет выплатил некоторую сумму за связь, которую он осуществлял между городом и своей сестрой уже после 1431 года, а Изабелла Роме от этого же муниципалитета получала пенсию сначала, как «мать Девы Жанны», а с 1446 года – как мать «покойной Девы Жанны». Жанна де Армуаз встречалась и с Жилем де Рэ, который даже поручил ей командовать войсками на севере от Пуату. Так же тепло, как и в Орлеане, ее приняли в Туре. А вот по дороге в Париж ее арестовали, поставили в столице к позорному столбу и вынудили признание, что она Лже-Жанна, которая в свое время участвовала в боях, переодевшись солдатом. Тогда у нее якобы и появилась мысль о том, чтобы выдать себя за Орлеанскую деву. Впрочем, нынешние де Армуазы утверждают, что их далекий предок Робер никогда бы не женился на женщине, не убедившись в том, что она та, за кого себя выдает. Интересно, что даже полное портретное сходство не обеспечивало де Армуаз легкого обмана: у подлинной Орлеанской девы были особые приметы – красное родимое пятнышко за ухом и ряд характерных шрамов на теле, полученных в баталиях. Лже-Жанны появлялись и позже, и мы, наверное, никогда не узнаем, сожгли ли Девственницу на костре в Руане, или то была какая-то уж точно ни в чем не повинная женщина. Правда, нам-то теперь уже все равно. Сейчас о том, что Жанна умерла, можно говорить со всей ответственностью. Что же касается происхождения, то, конечно, не стоит думать, что сторонникам традиционной версии нечего ответить своим оппонентам. И возраст Жанна д’Арк называла на самом деле разный, и, судя по всему, как и многие крестьяне того времени, просто его не знала, и сама по себе сложнейшая операция по перевозке очередного незаконнорожденного ребенка подальше от Парижа в места, граничащие с враждебными Людовику Орлеанскому бургундцами, кажется нелепой. Это все для того, чтобы Дева пришла именно «из Лотарингии»? Таких легенд множество, половину из них пускают в народ сами провластные идеологи. Владение копьем и мечом? Утка хронистов плюс возможность обучиться этому искусству у местных ополченцев в неспокойном Домреми. Манеры? Еще одна утка. Узнавание Карла в Шиноне? Возможно, Жанне просто описали короля до этого. Да, не исключено, что Иоланта Анжуйская ухватилась за идею встряхнуть французское войско таким необычным способом. В то время религиозное воодушевление имело огромное значение, люди верили и хотели верить в чудеса. Узнав о необычайной харизме лотарингской прорицательницы, например от Робера де Бодрикура, видевшего, какое влияние оказывает «одержимая» на население Вокулёра и окрестностей, теща дофина и могла решиться на смелый шаг, дав Жанне беспрецедентные полномочия, но все же окружив ее самыми способными военачальниками и контролируя каждый ее шаг. Почести, оказываемые Жанне? Но речь ведь шла не об обычной крестьянке, а о полусвятой, к которой благоволит королевская семья. Вспомним, как унижались и тогда и до сих пор перед шутами, любовниками, парикмахерами, личными врачами самодержцев представители самых древних родов, самых славных фамилий. Снятие осады Орлеана оказалось переломным моментом в ходе всей Столетней войны. Жанна д’Арк не увидела конца английского владычества своими глазами, но, несомненно, приблизила его. 21 сентября 1435 года Филипп Добрый подписал в Аррасе мирный договор с представителями Карла VII. Бургундия выходила из войны и обещала Франции дружественный нейтралитет. Филипп удерживал за собой Пикардию и Артуа, Карл уступал ему графства Маконэ и Оксеруа, а также несколько городов в Шампани. Мир с Бургундией развязал Франции руки для борьбы с главным противником. 13 апреля 1436 года французская армия освободила Париж. Сбылись слова Жанны, сказанные на суде: «Не пройдет и семи лет, как англичане потеряют свой самый ценный залог во Франции». Незадолго до этого умер герцог Бедфорд. Изгнание англичан происходило медленно, но неотвратимо. Французское правительство упорядочило государственные финансы и произвело военную реформу. В конце 40-х годов был освобожден Иль-де-Франс, французы вступили в Нормандию. В 1449 году они полностью заняли эту область. Одновременно на юге страны развернулись операции по освобождению Гиени. Здесь англичане оказали особенно упорное сопротивление, так как им грозила потеря земель, которыми они владели почти три столетия. Первоначальный успех французов, занявших летом 1450 года Байонну и Бордо, оказался непрочным: в октябре 1452 года у стен Бордо высадилось семитысячное английское войско, и столица Гиени была вновь потеряна. Впрочем, ненадолго. 17 июля 1453 года у городка Кастийонсюр-Дордонь произошло сражение, в котором англичане потерпели сокрушительное поражение. Это была последняя битва Столетней войны. 19 октября авангард французской армии вступил в Бордо. Только в самом конце войны Карл VII решил отдать должок той, кто посадил его на трон. В 1450 году он дал поручение произвести предварительное расследование обстоятельств процесса Жанны. Так начался реабилитационный процесс. Король хотел очиститься от обвинений в связи с колдуньей. Истицей по делу выступила, кстати, Изабелла Роме – сам король не пожелал им стать. Весь же процесс был устроен Папой Римским, с подачи французского короля, конечно. Процесс в том или ином виде продолжался шесть лет, были опрошены сотни свидетелей, в том числе непосредственные участники Руанского процесса, которые из кожи вон лезли, чтобы помочь реабилитации бывшей обвиняемой. Всплыли все нарушения процессуальных норм в Руане, вся ложь, которую вписывали в протоколы, все издевательства и ловушки, устроенные для Жанны. Больше всего шишек досталось уже покойному к тому времени Кошону. Свои заключения давали юристы и теологи. 7 июля 1456 года в том же руанском дворце, где в свое время заседал трибунал Кошона, председатель нового трибунала зачитал приговор, в котором перечислил злоупотребления суда 1431 года и отметил, что «названное дело запятнано клеветой, беззаконием, противоречиями и явными ошибками правового и фактического характера». Жанна и ее родные объявлялись очищенными от пятна бесчестия. Сегодня Жанна д’Арк – одна из самых популярных фигур в истории. Ей посвящены выдающиеся художественные произведения: Анатоля Франса, Фридриха Шиллера, Марка Твена, Жана Ануя, Бернарда Шоу, Поля Гогена, Шарля Гуно… Люка Бессона, в конце концов. Она – главная национальная героиня Франции, символ ее борьбы за независимость, символ рождения французской нации. Ежегодно 8 мая, в день победы под Орлеаном, в стране отмечается День Жанны д’Арк. Центром празднования является, конечно, город на Луаре. Церковь же почти век назад канонизировала Орлеанскую деву под именем Святой Иоанны. Это произошло в 1920 году по указу папы Бенедикта XV и при активном денежном участии французского правительства. Густав II Адольф Дело зашло теперь так далеко, что все те войны, которые ведутся в Европе, смешались в одну. Из письма Густава Адольфа Оксеншерне,1628 г. Относительно границы эпохи Средневековья у историков нет единого мнения. Одни справедливо видят серьезные изменения в общественной жизни, науке, культуре и пр. еще в раннем Возрождении. Другим удобнее вести отсчет нового времени с начала Великих географических открытий, третьи твердо придерживаются революционных вех – Нидерландской и Английской буржуазных революций. Немало и таких, кто предпочитает заканчивать Средние века Вестфальским миром. Этот мир положил конец, возможно, самой ужасной из известных человечеству на тот момент войн – Тридцатилетней. В отличие от Столетней войны, в которую были втянуты, по большому счету, лишь некоторые страны и которая продолжалась с многолетними перерывами, в Тридцатилетней войне (1618–1648) приняли самое непосредственное участие десятки крупных и мелких государств. Практически никто не остался в стороне, боевые действия разворачивались как в самом сердце Европы – Германии, Чехии, Австрии, так и в Италии, Испании, Венгрии, Дании, Нидерландах, Франции… За все годы этой войны, по сути, не было ни месяца перерыва. Центральная Европа к середине XVII века обезлюдела и обнищала. Вестфальский мир установил новый характер отношений церкви и государства, закрепил достижения Реформации, на долгое время зафиксировал сложившуюся раздробленность Германии, что определяло ее историческое развитие еще два века. Получила мощный импульс к дальнейшему развитию дипломатия, изменилось отношение к геополитике. Кроме того, конечно, война в такой переломный для всего европейского общества период – зарождения и развития капиталистических отношений, научных и технических открытий (и изменения самой роли науки), церковных реформ – тоже велась по-новому. Изменения в государственном строе отразились на способе комплектования армии, изменившийся состав вооруженных сил позволял ввести ряд тактических новшеств, к этому же толкало полководцев развитие огнестрельного оружия. Прямо в ходе Тридцатилетней войны выдающиеся полководцы с обеих сторон произвели серьезные военные реформы как у себя дома, так и на поле боя. Возможно, самым ярким, самым талантливым из этих полководцев нового времени был шведский король Густав II Адольф. Его энергичная деятельность нашла свое отражение не только во всех учебниках по военной теории, но и в самом развитии Швеции на много лет вперед. Эта северная страна вышла в лидеры европейской политики. На самом деле до первой половины XVII века Швеция была настоящей окраиной мира, малонаселенной, с суровым климатом, не оказывающей серьезного влияния на решение каких-либо важных геополитических вопросов. Еще в конце XIV века вместе с Норвегией Швеция (с Финляндией) в результате заключения Кальмарской унии оказалась в полной зависимости от Дании – гораздо более могущественного королевства. С этих пор и много лет Швецией управляли регенты, представлявшие датского короля. В середине XV века стране удалось избавиться от власти датчан, хотя уния формально и не была расторгнута. Дания еще попыталась вернуть свою власть в первой половине следующего века, что ознаменовалось страшной расправой с влиятельными шведскими феодалами в 1520 году в Стокгольме (так называемая Кровавая баня). Многие аристократы вынуждены были бежать из столицы, и среди них был и представитель рода Ваза – Густав Эриксон. Через три года он возглавил антидатское восстание, в результате которого Швеция окончательно избавилась от чужеземного ига. Густав I Ваза предпринял меры к объединению страны, заставил риксдаг (парламент) признать наследственные права своей династии на шведский престол. Кроме того, король Густав провел в Швеции религиозную реформацию. Так же, как, скажем, в Чехии, здесь высшие церковные должности долго занимали иностранцы (датчане); таким образом, Церковь была не только влиятельным землевладельцем и, естественно, эксплуататором, но и одним из символов чужеземного владычества, что создало почву для реформаторских устремлений населения. Так скандинавская страна уже оказалась в антикатолическом лагере, что и сыграло свою решающую роль при вступлении ее в Тридцатилетнюю войну через 100 лет. После смерти Густава I Вазы королем стал его старший сын Эрик. Практически сразу разгорелась борьба за престол между ним и его братьями. В 1568 году младшие братья – Карл, герцог Сёдерманландский и Юхан – свергли Эрика XIV. На трон взошел средний сын Густава под именем Юхана III. Скоро стала очевидна разница в мировоззрении короля и Карла Сёдерманландского. Монарх, в отличие от отца, не был ревностным протестантом, поэтому многие его действия и во внутренней, и во внешней политике были направлены на установление дружеских отношений с папистами. Его сын Сигизмунд вообще был воспитан правоверным католиком, еще до смерти отца он стал королем Польши, что, конечно, не поколебало его в католической вере, а наоборот. В 1592 году, когда Юхан умер, Карл немедленно провел отмену всех религиозных нововведений своего брата и восстановление Аугсбургского исповедания[33]. Унаследовавший шведский престол Сигизмунд вынужден был согласиться с этими постановлениями. Впрочем, польский король через своих агентов не переставал проводить католическую агитацию. Конфликт между дядей и племянником был неизбежен. В 1595 году Карл фактически отстранил от власти Сигизмунда, добившись своего назначения регентом королевства в отсутствие официального монарха. Польский король через три года попытался начать открытые военные действия на Скандинавском полуострове, но войска Карла 25 сентября 1598 года разбили его армию при Стонгебро. Риксдаг продлил регентство Карла, а в 1604 году он был признан королем Швеции. Карл IX вел внутреннюю политику, направленную на создание мощного дворянско-асболютистского государства, вынуждая аристократов служить в армии и государственном аппарате. В религиозном отношении, конечно, все было подчинено укреплению протестантизма. Активной была и внешняя политика этого монарха, при нем Швеция снова захватила Финляндию, а затем вторглась в Россию. По сути, шведов официально призвали сами русские, боровшиеся с польскими войсками Лжедмитрия II. Карл оказал им помощь, за что ему был обещан Кексгольм с областью. Полякам все же удалось заставить бояр принять нового царя – польского королевича Владислава. Узнав об этом, Карл перешел к ограниченным пока что военным действиям против русских в некоторых интересующих его пунктах на северо-западе. В 1611 году шведы захватили Новгород, а новгородские бояре сами подтвердили желание посадить на русский престол одного из сыновей шведского короля (речь шла о младшем сыне – Карле Филиппе). Со вступлением на российский престол Михаила Романова соглашение с новгородцами было опять нарушено, но войну с Россией продолжал уже сын Карла – Густав Адольф. Кроме войны с Польшей и Россией, Карл IX в 1611 году начал и войну с Данией (так называемая Кальмарская война). Таким образом, когда король скончался в возрасте 61 года 30 октября 1611 года, его 17-летнему сыну доставалось непростое наследство – война на два фронта. Карл Сёдерманландский был женат дважды. Первый раз – на Анне Марии Виттельсбах, а второй раз – с 27 августа 1592 года – на Кристине фон Гольштейн-Готторп. Вторая жена 9(19) декабря 1594 года в городе Никёпинг[34] родила ему сына, названного в честь великого деда Густавом Адольфом. Своему первенцу отец дал лучшее для того времени европейское образование. Уже с детства принц бегло говорил не только по-шведски, но и по-немецки. Ведь немцами были и его мать, и слуга, и кормилица. Вскоре он показал блестящие лингвистические способности, освоив также язык дипломатии и науки – латынь, – итальянский, французский, голландский. Позднее он мог объясняться на английском, испанском, русском и польском. Уже будучи вполне зрелым и очень занятым человеком, изучал греческий. Наставниками принца были выбраны человек широчайшего кругозора, получивший образование в крупных европейских университетах, Юхан Шродерус (он же – Юхан Шютте) и педагог Юхан Буреус (Буре). Они познакомили будущего короля с историческими сочинениями античных ученых, с философией. Впоследствии полководец, будучи прекрасным оратором, перед германцами не раз цитировал большие отрывки из трудов Цицерона и Сенеки. Не был чужд Густав Адольф и отечественной истории. Полагая, что его соплеменники являются прямыми потомками готов, во время своего правления король поддержал развитие новой национальной доктрины – ётицизма, – выражавшей эту идею. Король и полководец оставил целый ряд собственных трудов исторического содержания. Другим его увлечением была математика, что помогло ему также быть в курсе всех технических новшеств, профессионально разбираться в баллистике. Густав Адольф хорошо разбирался и в музыке и сам играл на лютне, писал стихи. Уже с 11 лет принц посещал заседания государственного совета, отец посвящал сына в подробности своих дел. Большое влияние на наследника престола оказывал проницательный политик – Аксель Густафсон Оксеншерна. Этот представитель одной из влиятельнейших аристократических фамилий Швеции был на 11 лет старше Густава Адольфа. Он получил образование в Ростокском и других немецких университетах, где слушал лекции по богословию и государственному праву. В 1609 году 26-летний Оксеншерна стал сенатором, а с восшествием на престол Густава II Адольфа был назначен государственным канцлером, то есть высшим руководителем внутренней и внешней политики Швеции. Он сохранял самые доверительные отношения с монархом до самой смерти последнего, после чего стал фактическим главой государства, оставаясь канцлером вплоть до собственной кончины в 1654 году. Густав Адольф воспитывался в евангелическом духе. Он был очень набожен, библейские герои были для принца (а потом короля) примерами для подражания. Густав вполне в протестантском духе был экономен и трудолюбив, придерживался меркантилистических принципов в своей государственной деятельности. Однако в отличие от пуритан король отнюдь не был аскетом. Новый король унаследовал от отца не самую простую ситуацию в стране. Кроме уже указанных проблем на внешнем фронте, это было недовольство аристократии той бесцеремонностью, с которой с ней обращался Карл IX; в расстройстве находились и финансы Швеции. С помощью своего советника Оксеншерны, который был назначен канцлером в январе 1612 года, Густаву Адольфу удалось, в целом, справиться с этими проблемами. В рамках программы «исцеления и оздоровления» Густав Адольф провел ряд важнейших реформ, укрепивших и структуризировавших весь политический строй и социально-экономическое положение Швеции. В том же 1612 году при восшествии на престол король принес особую присягу, которая была серьезной уступкой шведской знати. Король обязывался не начинать войну и не заключать мир без согласия Совета и сословий. Не был Густав II Адольф свободен и при взимании чрезвычайных налогов и наборе солдат. На высшие должности с тех пор назначались дворяне, получившие вообще самые широкие привилегии. В 1620-х годах им было также дано право покупать землю, принадлежащую короне; новые пожалования получали они и на вновь завоеванных территориях. Но при этом именно Густаву Адольфу удалось в конце концов укрепить и королевское начало в государстве. Аристократы были умиротворены уже описанными выше мерами и самим фактом присутствия на вершине власти лидера дворянской группировки Оксеншерны, которого, кстати, уравновешивал также находившийся в фаворе разночинец Шютте. Постепенно была проведена реорганизация системы местного управления, во главе ленов были поставлены назначенные королем губернаторы. Дюжина населенных пунктов получила статус и права городов, в которых, конечно, власть короля потом была достаточно сильна. Городским статусом, например, обязан королю Густаву Адольфу ныне второй по величине город Швеции Гётеборг. Принятый в 1614 году процессуальный кодекс устанавливал рамки деятельности судов и создавал Верховный суд. Позднее возникли надворные суды в Або (Турку) и Дерпте (Тарту). В 1617 году был принят Ордонанс о риксдаге, деятельность этого представительного органа была упорядочена, в нем регулярно заседали депутаты не только от дворянства, но и от духовенства, бюргерства и даже – свободного крестьянства (невиданное для Европы дело). В 1626 году был принят устав Рыцарской палаты – представительного органа аристократии. Все дворянство было разделено на три класса: высшее, титулованное дворянство (графы и бароны): нетитулованные роды, входившие в Государственный совет – риксрод; все прочие. Была введена новая для того времени коллегиальная система управления государством. Чиновники отныне имели четкие инструкции насчет своих полномочий, меры своей компетенции. Непосредственное управление государственными делами, собственно, было разделено между военной коллегией, судом, канцелярией, адмиралтейством и камер-коллегией, т. е. главными чиновниками стали канцлер, дротс (судья), маршал, адмирал и казначей. Церковный устав был принят в Эребру в 1617 году. Согласно ему, все католики должны были быть приговорены к изгнанию из страны. Впрочем, мера эта была, скорее, декларативная. Сам король, хоть и был убежденным протестантом, отличался веротерпимостью, особенно в последние годы жизни, когда в Германии ему пришлось иметь дело с запутанной религиозной обстановкой, в которой протестанты неожиданно становились врагами, а католики – самыми преданными союзниками. Много времени просвещенный правитель уделял развитию образования в Швеции. Самую серьезную поддержку – материальную и законодательную – получил постепенно умиравший Упсальский университет. В частности, ему были переданы наследственные поместья самого Густава II Адольфа. Вскоре это учебное заведение стало одним из передовых в Европе. В Дерпте по указу короля была основана элитная гимназия, впоследствии преобразованная в университет. В экономике шведский король действовал соответственно своему меркантилистскому мышлению, согласно которому государство должно управлять всей хозяйственной жизнью в стране. Много внимания уделялось комплексному развитию государственной экономики, вопросам экспорта и импорта. Густав Адольф реформировал податную систему, повсеместно заменив натуральную дань железом, маслом и т. п. на денежные налоги. С этим и была связана массовая продажа и передача в залог королевских земель. Король поощрял приезд в страну специалистов – промышленников из разных стран. Особенное же развитие получила металлургия. Во-первых, активно разрабатывались медные рудники – в первой половине XVII века Швеция стала главным мировым поставщиком меди, что приносило чуть ли не половину всех доходов казны. Король Густав вообще завязал гораздо более тесные, чем раньше, торговые отношения со многими державами – Россией, Нидерландами, Испанией, Францией. Было развито и производство конечных изделий из металла – как из меди, так и из чугуна. Густав Адольф охотно принимал у себя валлонских металлургов, одним из них был талантливый инженер и организатор производства Луи де Геер. Его привлек в Швецию ряд факторов. Кроме льготных условий со стороны главы государства, это были и дешевая рабочая сила, и обилие источников водной энергии, и богатые рудные месторождения, и, наконец, неблагоприятная обстановка на континенте, где постоянные военные конфликты не давали спокойно строить и развивать мануфактуры. Де Геер модернизировал металлургическое производство: вместо старых деревянных домен стали строить большие каменные домны французского типа с мощной системой поддува, что позволило достигать больших температур и улучшить качество литья. Это, в первую очередь, отразилось на оружейном производстве, особенно – на пушках, к чему мы еще вернемся. Красной нитью через всю внешнеполитическую деятельность героя данного очерка проходит идея превращения Швеции в балтийского гегемона, а Балтийского моря – во внутреннее озеро скандинавской державы. Однако для начала следовало провести важные реформы внутри страны, в том числе и военную, о которой мы поговорим чуть ниже. Кроме того, шведские правители понимали, что борьба на два фронта одновременно – с Данией на западе и Россией и Польшей на востоке – чревата катастрофой. Война с Данией, которую затеял Карл IX, имела целью поставить под свой контроль проход из Балтийского моря в Западное (Северное). Эта кампания сразу же началась с поражения шведов. Дания быстро захватила город Кальмар, отчего война и стала называться Кальмарской. За следующие два года в руки датского короля перешли важные крепости Эльфсборг и Гулльберг, что лишило шведов искомого выхода на Запад. Более того, датский флот атаковал восточные берега Швеции и дошел до Стокгольмских шхер. Оксеншерна настоял на немедленном прекращении войны, что и было сделано в Кнёреде в 1613 году. Здесь противники подписали мирный договор, согласно которому Швеция могла вернуть Эльфсборг только после выплаты Дании большой контрибуции (Густав Адольф смог сделать это только через семь лет, заняв денег у голландцев); Швеция также отказывалась от своих претензий в Северной Норвегии (Норвегия, надо сказать, оставалась под властью Копенгагена до 1814 года). Заключение Кнередского мира было тем более своевременным, что на востоке продолжилась война с Россией. Узнав о том, что в Москве уже правит Романов, Карл Филипп, находившийся в Выборге, начал переговоры о разделении границ между Россией и Швецией, рассчитывая, конечно, на серьезные приобретения для своей страны на северо-западе России. По мнению шведов, эти переговоры могли быть тем успешнее, чем больше земель они успеют захватить в этом регионе, так сказать, явочным порядком. Война, которая, по сути, началась в 1613 году, приобрела больший размах в 1614-м (с этого года в ней принимал активное участие и Густав Адольф лично) и продолжалась до 1617 года, за что получила название Трехлетней. Шведы планомерно захватывали новгородские земли на всем их протяжении от Лапландии до Старой Руссы. Король всячески подчеркивал, что ведет военные действия только в связи с нарушением русскими предыдущих соглашений с ним и его отцом. Очень настороженно и неприязненно относился к Москве и канцлер Оксеншерна. Недаром он писал крупному шведскому военачальнику Якобу Делагарди: «Несомненно, что в русских мы имеем неверного, но вместе с тем могучего соседа, которому из-за его врожденных, всосанных с молоком матери коварства и лживости нельзя верить, но который вследствие своего могущества страшен не только нам, но и многим своим соседям». Дважды шведы осаждали Псков. Вторая осада происходила летом – осенью 1615 года под личным руководством короля и окончилась для него полной неудачей. 30 июля здесь псковские отряды наголову разбили осаждавших, убив фельдмаршала Эверта Горна и ранив самого монарха. Некоторые историки считают, что именно эти события послужили одним из главных поводов для проведения в Швеции масштабной военной реформы. Впрочем, в остальном действия шведов были вполне успешны, русские были слишком ослаблены событиями последних 12 лет и не могли продолжать войну на северо-западных границах. Густав II Адольф практически всю войну настойчиво призывал русских к переговорам. В качестве посредников выступили Нидерланды и Англия. В 1616 году было уже фактически заключено перемирие. В новогоднюю (для шведов) ночь с 1616 на 1617 год были начаты мирные переговоры в селе Столбово на реке Сясь (на полпути между Тихвином, занятым русскими, и Ладогой, где находился шведский штаб). Договор был заключен здесь 27 февраля 1617 года. Согласно Столбовскому миру, Новгород, Ладога, Старая Русса, Гдов возвращались России. В то же время бывшие русские владения в Ингрии (Ижорской земле): Ивангород, Ям, Копорье, а также все Поневье и Орешек с уездом (Нотебургский лен) переходили к Швеции. Ей же было передано Северо-Западное Поладожье с городом Корела (тот самый Кексгольм). Кроме того, Россия должна была выплатить Швеции контрибуцию, отказаться от притязаний на Лифляндию. Последним пунктом Столбовского мира было соглашение не оказывать никакой помощи Польше и даже заключить против нее союз. На это обе державы пошли легко и с удовольствием, поскольку каждая имела к полякам самые серьезные претензии. Таким образом, Густав Адольф выполнил первую часть своей внешнеполитической программы по установлению шведского господства в Балтийском регионе. Швеция соединила свои владения в Финляндии и Эстляндии. Россия была полностью отрезана от выхода к Балтийскому морю. Густав Адольф был доволен достигнутыми результатами. В своем выступлении перед риксдагом король заявил: «Теперь русские отделены от нас озерами, реками и болотами, через которые им не так-то легко будет проникнуть к нам». После заключения Столбовского мира Швеция могла все силы бросить на борьбу с Польшей, война с которой длилась, а вернее – тлела уже много лет. Польский король отказывался признавать Густава шведским королем как сына узурпатора и сам претендовал на утерянный шведский престол. Кроме того, сталкивались и геополитические интересы держав (все тот же вопрос о Балтийском море и его хозяевах, в частности же – вопрос о наследовании территории некогда могущественного Ливонского ордена), и религиозные. Войну Швеции с Польшей часто рассматривают в контексте общеевропейского конфликта протестантов и католиков. Долгое время боевые действия протекали довольно вяло, постоянно прерываясь перемириями. После перемирия, заключенного в 1614 году, война через три года возобновилась на Двине, где в течение кампании 1617 года успех сопутствовал шведской армии. Затем последовал очередной перерыв, по окончании которого Швеция перенесла акцент своих действий на Курляндию. Внимание поляков в это время было отвлечено вторжением турок. В 1621 году, показав прекрасное владение осадным и штурмовым искусством, шведское войско взяло Ригу. Двинский торговый путь оказался полностью в их руках. А в 1622 году шведский канцлер в Огре заключил с Польшей очередное перемирие. Новый перерыв Густав Адольф использовал, пожалуй, наиболее плодотворно, углубив начатую ранее военную реформу и укрепив таким образом армию, ставшую одной из самых передовых армий того времени. Возрождение и наступившее за ним Новое время нашли свое выражение не только в культуре, религии и экономике. Были пересмотрены и принципы комплектования армии, и непосредственных боевых действий. Густав II Адольф – один из тех, кому приписывают наиболее революционные изменения. Учителем же шведского короля в этом деле был выдающийся теоретик и практик новой войны нидерландский военачальник Мориц Оранский. Изучив античное военное искусство, Мориц Оранский вынес представление о дисциплине как об основе римского могущества. Долгое время в Европе не помнили об этой важной для любой армии составляющей. В феодальном войске каждый рыцарь искал на поле боя собственной доблести, зачастую не обращая внимания на приказания командующего. Они бросались в атаку раньше времени, топча собственную пехоту; занимались грабежом обоза, когда надо было ударить во фланг или тыл противника; нечего было и говорить о каком-то строевом обучении, тесном и быстром взаимодействии частей на поле боя. Профессиональные армии наемников отчасти решили эту проблему, но осталась проблема поведения армии в походе, мародерства на захваченных территориях, мотивации в случае не очень своевременных или недостаточно высоких, по мнению наемников, выплат. Мориц Оранский попытался изменить эту ситуацию. Он возобновил строевое обучение, перевел ряд забытых команд (в том числе подготовительных и исполнительных, например – «напра-во»), «открыл» шаг в ногу. Солдаты нидерландского полководца учились маршировать, делать ружейные приемы, исполнять повороты и заходить плечом. По сигналу трубы солдаты Морица быстро восстанавливали строй, делая это быстрее, чем, скажем, испанцы, в два-три раза! Генеральные штаты Нидерландов по настоянию полководца начали исключительно аккуратно выплачивать солдатам жалованье. В нидерландской армии стали широко проводить фортификационные работы. Противники, сначала высмеивавшие «поменявших пики на лопаты» подчиненных Морица Оранского, вскоре были вынуждены сами обратиться к этому инженерному искусству. От офицеров в новой армии требовалось методическое освоение латыни, математики, техники, повысилась ответственность и квалификация низших офицерских чинов. Усиление дисциплины позволило Морицу Оранскому реформировать и тактику. Он начал переход от глубоких построений к тонкому боевому порядку (вместо 40–50 шеренг – в 10), членению армии на мелкие тактические единицы, помогавшие друг другу на поле боя, строго придерживавшиеся команд своих хорошо обученных военачальников. Не всем удавалось повторить у себя тактику нидерландского новатора. Так, чешские протестанты попробовали было у Белой горы построить войско более тонким строем с интервалами между ротами, но отсутствие как времени для строевой подготовки солдат, так и точного понимания офицерами, как должны действовать их подразделения, привело к сокрушительному поражению, нанесенному хрупкому построению чехов глубокими имперскими колоннами графа Тилли. Шведскому же королю удалось доказать на поле боя, что его выдающийся предшественник двигался в правильном направлении. Скоро шведская армия стала законодательницей военной моды в Европе. Во-первых, шведский монарх изменил способ комплектования армии. Этим она отличалась даже от нидерландской. В Швеции, как мы уже могли убедиться, свободное крестьянство обладало беспрецедентным правом заседать в риксдаге; это позволяло Густаву Адольфу рассчитывать на то, что его будут воспринимать как действительного отца нации, покровителя всех жителей страны. Шведский король начал комплектовать армию смешанным образом – не только вербовкой наемников (были в его войске и англичане, и шотландцы, и голландцы), но и рекрутским набором, базирующимся на подворной воинской повинности. Каждый полк получил для формирования свой округ. Для полного учета и контроля над всем солдатским материалом, нынешним и будущим, была использована церковная статистика. Так была создана настоящая регулярная армия, обладавшая реальным национальным ядром. Этому шведскому ядру было проще дать столь повышающие моральный дух армии национальные или религиозные лозунги. Шведское общество при Густаве II Адольфе было очень милитаризовано, дворяне стремились занимать командные должности, вовсю работала военная пропаганда. В свое время, кстати, это повторится в Пруссии при Фридрихе Втором. Следует особо отметить техническое перевооружение шведов. Мы уже говорили о бурном развитии металлургической промышленности в годы правления Густава Адольфа. Главный металлург страны де Геер смог организовать производство легких чугунных пушек вместо прежних медных толстостенных, которые перевозили за армией несколько лошадей. На поле боя такое тяжелое орудие оставалось на одном месте, а обслуживалось ремесленниками. По сути дела, артиллерия все еще играла далеко не самую существенную роль во время битвы. Под непосредственным руководством Густава, который сам был умелым артиллеристом, на основе дегееровского способа литья была создана новая – легкая пушка. Она весила совсем немного и по полю ее могли переносить на лямках сами солдаты. Солдат же обучили и стрельбе из орудий. С этих пор новая артиллерия стала неотъемлемой частью отдельных подразделений, она также могла маневрировать, реагировать на изменившуюся на поле боя ситуацию. Хоть легкие полковые пушки стреляли лишь картечью, зато они это делали быстро, в нужное время и в нужном месте. Огневая мощь шведской армии серьезно повысилась. Изменения коснулись и ручного огнестрельного оружия, а именно – мушкетов. Они также стали легче, что позволило мушкетерам обходиться без сошек (упоров), а следовательно, повысить скорость и эффективность стрельбы. Количество мушкетеров Густав Адольф за счет развития оружейной промышленности смог увеличить до 2/3 численности всей пехоты. Это, в свою очередь, толкало шведского короля и к изменениям тактического характера в духе Морица Оранского. Выдающийся полководец понял, что ему выгодно вводить в действие одновременно как можно большее число мушкетеров.[35] Вот так-то он и пришел к своей знаменитой линейной тактике. Отныне войско строилось в линию, состоявшую лишь из шести (даже меньше, чем у Оранского) шеренг. Вперемежку стояли пикинеры и мушкетеры. Причем последние могли перестраиваться для стрельбы в три шеренги и стрелять все одновременно из положения на колене (первая шеренга), наклонившись (вторая шеренга) и стоя (третья шеренга). Военные теоретики тогда спорили (и сейчас спорят) о том, кто кого должен был защищать – мушкетеры пикинеров или пикинеры мушкетеров… В ходе Тридцатилетней войны пикинеры практически исчезли с поля боя, поэтому логично предположить, что в шведской, к примеру, армии они оставались лишь «по инерции». Важные боевые задачи выполнять им было довольно сложно. В то же время иногда конница врага, несмотря на плотную стрельбу и контратакующие действия шведской кавалерии, все-таки добиралась до линии, и тогда мушкетеры действительно могли отойти за пикинеров. В интервалах между мелкими подразделениями стояла кавалерия. (Густав Адольф, как и Мориц Оранский, дробил армию на отдельные небольшие части, находившиеся у него, правда, в теснейшем контакте друг с другом. Таким образом, в шведской армии был очень большой процент офицеров и сержантов.) Конница же прикрывала и фланги всего боевого порядка. Удельный вес конницы в армии резко увеличился и достиг 40 %. Посередине первой линии боевого порядка располагалась артиллерия. Конница каждому подразделению была нужна для того, чтобы отбивать конные атаки неприятеля, а также усиливать натиск пехоты – ведь с уменьшением количества пикинеров возможность такого натиска серьезно уменьшилась. Шведский король вообще решил вернуться к тому, чтобы кавалерия могла производить настоящую атаку. Уже довольно долгое время у полководцев в моде были рейтарные конные войска, вооруженные пистолетами. Они атаковали согласно так называемой тактике «караколе». Приблизившись к противнику, первая шеренга рейтар делала выстрел из пистолета, после чего отъезжала в сторону, а выстрел делала уже вторая шеренга и т. д. Когда свой выпад делала последняя шеренга, снова была готова стрелять первая шеренга, пристроившаяся сзади. Густав Адольф полагал, что для создания огневой мощи достаточно и артиллерии с мушкетерами, а кавалерия должна заниматься реальным натиском и преследованием противника, рейдами во фланг и в тыл… Поэтому он разрешал дать по одному выстрелу только первым двум шеренгам, основной же упор атаки, производившейся галопом, был сделан на палаши. Так оборонительный, по идее, линейный порядок мог не только истреблять нападавших (особенно, если они это делали глубокой массивной колонной), но и сам переходить в атаку.[36] Густав Адольф разделил свою конницу на полки из 8 рот по 70 человек в каждой. Полки эти строились в четыре, а затем и в три шеренги. Снаряжение было значительно облегчено, только тяжелой коннице были оставлены кирасы и шлем; у легкой отняли все предохранительное вооружение. Конечно, тонкий боевой порядок требовал высочайшей дисциплины отдельных частей, четкой координации действий всех родов войск, отличной выучки солдат. Иначе линия запросто могла прорваться, теряла всякую гибкость и маневренность, что было обусловлено практическим отсутствием интервалов между отдельными частями. Дисциплина же в шведской армии соблюдалась неукоснительно. Даже в походе солдаты Густава Адольфа поражали четким соблюдением равнения и дистанции, что уж говорить о самом сражении! Кстати, именно шведского короля считают изобретателем наказания шпицрутенами. Виновного прогоняли сквозь строй между двумя шеренгами солдат, каждый из которых обязан был нанести удар палкой по спине преступника. Густав Адольф заявлял, что рука палача бесчестит солдата – в отличие от руки товарища. Конечно, наказание шпицрутенами часто превращалось в смертную казнь. Солдат Густава Адольфа был все еще одет в обычное крестьянское платье. В отличие от многих полководцев современности, шведский монарх разрешал брать солдатам в поход только законных жен, были устроены походные школы для солдатских детей. Шведское войско в начале своего присутствия на германской земле удивляло местных жителей отказом от грабежей. Впрочем, в ходе войны королю пришлось принять на службу много новых наемников, перебежчиков, даже пленных из побежденных армий. Шведская составляющая в армии уменьшалась, усиливались и все тяготы похода, поэтому в дальнейшем северное воинство уже мало чем отличалось от противников в смысле походной дисциплины и мародерства. Помимо сухопутной армии, Густав II уделял большое внимание и созданию мощного флота, без которого о господстве над Балтийским морем нечего было и мечтать. В Швеции появилось адмиралтейство, быстро строились военные корабли. Для жителей страны символом шведского морского могущества до сих пор является знаменитый корабль «Густав Ваза», спущенный на воду в 1628 году… затонувший в том же году, а потом поднятый со дна. Реорганизованная армия Густава Адольфа в 1625 году снова начала военные действия против Польши. В январе 1626 года при Вальгофе Густав Адольф в блестящем стиле одержал победу над противником, в частности показав превосходство своего модернизированного войска над прославленной польской кавалерией, с которой до этого шведы боролись с большим трудом и с переменным успехом. Эта победа отдала в руки воинственного монарха бывшие земли Ливонского ордена. Сразу после этого театром военных действий стала Польская Пруссия – так шведы, охватив море с востока, продвигались на южное побережье. Еще три года продолжалась эта кампания. Наконец, при активном посредничестве надавившей на Польшу Франции, было заключено Альтмаркское перемирие 1629 года. По нему военные действия прекращались сроком на шесть лет. Швеция сохраняла за собой Ливонию, в ее руках оказывались Лифляндия, прусские города Элбинг, Браунсберг, Пиллау и Мемель (Клайпеда). Шведы получали и таможенные доходы от торговли по Висле. Франция давила на обе стороны, стараясь их примирить, конечно, не просто так. Кардинал Ришелье был крайне заинтересован в том, чтобы могущественная Швеция (он даже не подозревал, насколько могущественная!) срочно включилась в кампанию, вот уже десять лет продолжавшуюся в Германии. Вскоре Густав Адольф стал активным участником событий, названных Тридцатилетней войной. В начале XVII века католические круги Европы предприняли крупное наступление на завоевания Реформации. С религиозными противоречиями тесно переплетались и геополитические, именно поэтому ситуация в результате так запуталась, что не всегда можно было определенно указать, какая страна к какому лагерю относится. Тем более что и стран этих было гораздо больше, чем сейчас. Особенно ярко противоречия проявлялись в Центральной Европе, на территории Священной Римской империи. В 1609 году был создан новый военный союз – Католическая Лига, в который вошли император, католические князья империи, Испания (где так же, как и в империи, правили Габсбурги). Естественно, Лигу поддерживали Папа Римский и Польша, а кроме того, Венгрия, Тосканское герцогство и Генуя. В противовес Лиге была создана Евангелическая уния (протестантские княжества Германии), в которую вошли курфюрст Бранденбургский, ландграф Гессенский, некоторые немецкие города. Унию поддерживали Трансильвания, Савойя и Венеция, Дания, Англия, Республика Соединенных провинций (Нидерланды). В этом лагере, естественно, оказалась в конце концов и протестантская Швеция, а также католическая Франция, не желавшая усиления Габсбургов. Тридцатилетняя война началась в Чехии весной 1618 года. Здесь уже давно назревали противоречия национально-религиозного характера. Имперцы наводнили страну иезуитами, преследовали деятелей чешской культуры. Ситуация взорвалась, когда престарелый император Матвей назначил своего преемника на чешском троне (король Чехии традиционно был и императором Священной Римской империи), ярого католика, ставленника иезуитов, своего племянника Фердинанда Штирийского. Чехи были очень недовольны. В один майский день (23-го числа) чешская делегация ворвалась в старый королевский дворец в Праге и выкинула из окна в ров представителей императора. Они чудом остались живы и бежали из страны. События эти получили в истории название Пражская дефенестрация. Мятежники избрали собственное временное правительство – директорию. Вскоре между силами повстанцев и имперскими отрядами развернулась вооруженная борьба, которая шла с переменным успехом. К восстанию примкнула Моравия. Когда в 1619 году Матвей умер и его место должен был согласно завещанию занять Фердинанд, чехи его, конечно, не признали и пошли на еще более очевидный разрыв с империей, пригласив «на царство» главу Евангелической унии и зятя английского короля, Фридриха Пфальцского. Фридрих правил не долго: противники иронично называли его «зимним королем», поскольку лишь несколько месяцев зимой 1619/20 года его можно было принимать всерьез как чешского монарха. Католическую лигу поддержали войсками и деньгами испанцы, папа, Тоскана и Генуя. Трансильванский князь вынужден был отступить от стен Вены, поскольку в тыл ему ударили венгры. К императору Фердинанду присоединились и Бавария с Саксонией. В то же время Лига навязала членам Евангелической унии договор, согласно которому они не должны были вступать в военные действия с католической армией. Таким образом, протестантские силы оказались разъединенными, в то время как католические, наоборот, выступили единым фронтом. 8 ноября 1620 года у Белой Горы чешские войска были наголову разбиты имперскими силами под командованием талантливого полководца испанской школы графа Иоганна Церкласа Тилли. Лидеры освободительного движения бежали из страны. Эмигрировал в Голландию и Фридрих, его владения были оккупированы одновременно испанцами и войсками католических германских князей. Фердинанд в 1623 году лишил Фридриха Пфальцского титула курфюрста и передал его католику Максимилиану Баварскому. На захваченных территориях император Фердинанд начал политику жестоких репрессий против протестантов и чехов вообще. Опять большие полномочия получили иезуиты. В июле 1621 года в Праге были казнены 27 руководителей восстания, среди которых оказались и не самые активные его участники. Владения многих чешских и моравских дворян были распроданы. Преследовалась национальная чешская культура, сжигались книги. Спасая свою жизнь, страну покинули такие видные представители чешской интеллигенции, как педагог Ян Амос Коменский, историк Павел Скала, публицист Павел Странский и др. Военные действия тем временем не были прекращены полностью. На Рейне и на северо-западе Германии продолжали действовать сравнительно небольшие евангелические армии Мансфельда и Христиана Гальберштадтского. Эти военачальники уже вполне перешли на самообеспечение своих армий, грабя католические монастыри и просто окрестные территории. Ненамного легче для простых немцев было пребывание на их территории и имперских солдат Тилли, который вступил в Северную Германию. Успехи Габсбургов и, в частности, успехи Тилли в Германии не могли не беспокоить Нидерланды, Францию, Англию и Данию. Все они по той или иной (как правило, «географической») причине не хотели видеть сильную империю в центре Европы. Английский король Яков I начал искать правителя и полководца, руками которого можно усмирить разбушевавшегося Фердинанда. Вот тогда-то в дипломатических кругах и начинает активно муссироваться шведская тема. Густав Адольф уже успел зарекомендовать себя как одаренный и амбициозный полководец, которого легко можно настроить на «священную войну» с католиками с перспективой приращения владений. Впрочем, не меньший интерес у той же Англии вызывал тоже амбициозный датский король Кристиан IV, опасавшийся за секуляризованные в Дании в пользу короны церковные земли. Кристиан более, нежели его шведский коллега, мог пострадать от расширения имперских владений – все-таки Дания граничит с Германией по суше. К тому же Густав уж слишком откровенно претендовал в случае своего вступления в войну на общее командование всеми протестантскими силами. Так что до поры до времени шведского короля оставили разбираться с его польскими проблемами, а Кристиан весной 1625 года выступил против католической армии. Начался второй период Тридцатилетней войны – датский. Датский монарх направил свои войска в междуречье Эльбы и Везера. К нему присоединились Мансфельд и Кристиан Гальберштадтский, а также ряд северогерманских князей. Положение Фердинанда стало угрожающим. Теперь его силы были распылены, за годы войны истощились имперские финансы (в то время как Кристиан получил субсидии от голландцев и англичан). Тогда-то на авансцене появился спаситель империи, едва ли не самый известный полководец Тридцатилетней войны, «великий и ужасный» Альбрехт Валленштейн. Валленштейн, онемечившийся чешский дворянин-католик, впервые отличился, командуя одним из полков в Белогорской битве. С тех пор под его началом находились крупные отряды наемников. Во время конфискации земель чехов после сражения у Белой Горы ему удалось скупить многочисленные поместья, леса и рудники: фактически он стал хозяином всей северо-восточной Чехии. В момент, когда Фердинанд II лихорадочно искал способ борьбы с датским противником, Валленштейн предложил ему свою систему. Он взялся создать и вооружить огромную армию наемников, не разбирая их национальной и даже религиозной принадлежности. Армия эта должна была жить за счет солидных контрибуций с местного населения покоренных территорий, т. е. «война должна питаться войною». Император для начальных расходов предоставил полководцу собственные округа (например, Фридлянд). Альбрехт Валленштейн быстро проявил себя как обладатель незаурядных организаторских способностей, как непревзойденный руководитель больших воинских масс, в первую очередь, между сражениями – в походе и «на постое». За короткий срок он создал 30-тысячную армию, установив в ней жесточайшую дисциплину. Солдатам платили много и регулярно, естественно, облагая тяжелейшими повинностями и поборами рядовых жителей империи. В своих владениях Валленштейн наладил мануфактурное производство оружия и армейского снаряжения. В разных местах страны были подготовлены склады и арсеналы. Имперские наемники, как ленивый, но богатый домовладелец переселяется из комнаты в комнату по мере их захламления, переходили с одной земли на другую по мере их опустошения. Уже к 1630 году войско полководца насчитывало 100 тысяч человек. Еще до этого мощь новой имперской армии почувствовали на себе датчане. Продвинувшись на север, Валленштейн одновременно с Тилли нанес протестантам ряд сокрушительных поражений (Мансфельда разбил сам Валленштейн у моста через Эльбу близ Дессау, а датчане потерпели поражение от Тилли под Люттером у Баренберга). В руках Валленштейна оказались Мекленбург и Померания, он поставил себе на службу всю Северную Германию. Неудачной была лишь его попытка взять ганзейский город Штральзунд на берегу Балтийского моря. Здесь в 1628 году вместе с датчанами провел первую свою операцию на германской территории Густав II Адольф. Тем временем Тилли вторгся на полуостров Ютландия, угрожая уже датской столице Копенгагену. Кристиан, бежавший на острова, запросил мира, который и был заключен в Любеке в 1629 году на условиях достаточно благоприятных для датского короля. Вероятно, тогда Валленштейн уже начал готовить собственное возвышение – политика, которую он продолжит по окончании шведского периода войны. Император же на севере Германии снова занялся расправой с протестантами и протестантизмом вообще. Пасторы изгонялись, запрещалось некатолическое богослужение, происходили ведовские процессы. Был принят одиозный Реституционный эдикт, по которому восстанавливались права католической церкви на имущество, захваченное у нее с 1552 года. Предстояло вернуть два архиепископства и 12 епископств, не считая более мелких владений. Против таких непопулярных мер выступали не только некоторые князья, но и сам Валленштейн. Во-первых, в его армии было довольно много протестантов, во-вторых, полководец лелеял мечту об укреплении централизованной императорской власти, создании объединенного государства, в котором необходимо было бы управлять, согласуя свои законы с настроениями людей. Себе в новой державе Валленштейн отводил явно не последнюю роль. Он получил Мекленбургское герцогство в собственное владение, был награжден титулом Генерала Балтийского и Океанического морей, в его распоряжении была огромная армия, Фердинанд уже называл Валленштейна генералиссимусом. Полководец же, реализуя программу на усиление монаршей власти, предлагал императору разогнать собиравшийся в Регенсбурге княжеский рейхстаг. Но в этой ситуации Фердинанд, сам опасавшийся влиятельного генерала, подчинился настойчивым требованиям католических князей (тайно подстрекаемых Францией) и отстранил победителя от руководства армией. Кардинал Ришелье, видя, что Габсбурги сильны, как никогда, обратил свой взор на шведского короля. Как уже было сказано, с 1628 года он активно давил на поляков с тем, чтобы они как можно быстрее заключали с Густавом перемирие, тем более что тот отказывался вступать в войну на территории Германии, не получив гарантий ненападения Сигизмунда. После Альтмарка все вопросы вроде бы были решены. В 1630 году начался шведский период Тридцатилетней войны. Густав Адольф имел несколько причин ввязаться в описываемую общеевропейскую войну. 1. Набожность подталкивала короля к защите идеалов протестантизма «от мрака папского обмана». Во время борьбы с Сигизмундом III собственная пропаганда Густава II немало потрудилась над созданием в Швеции антикатолической истерии, и теперь он должен был отрабатывать титул защитника протестантской веры. 2. Война в Германии могла дать Швеции большие геополитические дивиденды. Уже была отрезана от Балтийского моря Россия, потеряла свои позиции Польша, ослаблена за последние пять лет Дания. Победоносная война в Северной Германии сулила шведам контроль над южным побережьем Балтийского моря, над устьями крупнейших впадающих в него рек. Море действительно могло стать внутренним озером Швеции. 3. Определенная опасность исходила от Валленштейна. Свой титул генерала двух морей он получил не случайно. Под руководством генералиссимуса началась форсированная постройка имперского флота. Первой целью военно-морской агрессии империи, если бы она состоялась, могла стать или Швеция, или недавно приобретенные ею территории. Во всяком случае, у Густава Адольфа на море появлялся более чем серьезный противник. 4. Густав Адольф должен был реализовать и свои собственные полководческие амбиции, «явить себя миру», обрести славу. Для влюбленного в историю, в частности в военную, правителя и реформатора идеальные образы Александра Великого и Юлия Цезаря значили, наверное, немало. 5. Исследователи истории скандинавской державы не без оснований указывают на то, что война была необходима не самой благополучной в экономическом отношении, несмотря на проведенные реформы, Швеции для отвлечения внимания населения от внутренних проблем. На фронте оказывались многие активные люди «в самом соку»: и крестьяне, и дворяне. Это уменьшало вероятность каких-либо народных волнений или аристократических мятежей на Скандинавском полуострове. Солдаты, которых дома пришлось бы кормить государству, вдали от родины кормились за чужой счет – и оккупированных территорий, и внешних субсидий. Помощь оказали французы, с которыми через полгода после начала шведского периода войны был заключен в Бервальде давно подготовленный договор. По нему Франция ежегодно передавала Швеции для ведения войны 1 миллион ливров. Удалось заручиться и поддержкой России, которая, желая ослабления католической Польши, на льготных условиях передавала своей северной соседке зерно, пеньку, селитру, корабельный лес. «Если другие государства начинают войну потому, что они богаты, то Швеция – потому, что она бедна», – так писал о причинах вторжения в Германию Густава II Адольфа известный политик Сальвиус. Были и другие предлоги – формальные. Например, обидное для шведского короля умаление его титула в официальных документах императора Фердинанда, неприглашение Густава Адольфа на Любекский конгресс, родство короля с некоторыми протестантскими князьями (так, его сестра Екатерина вышла замуж за пфальцского маркграфа Иоганна Казимира, а сам король был женат на сестре курфюрста Бранденбургского). Сторонники вступления Густава в войну уже давно подготовили почву для его теплого приема среди покоренного императором населения. Были использованы предсказания Апокалипсиса и какие-то пророчества Парацельса о пришествии с севера льва, который должен победить орла (имперский символ). Так что имя Полночного льва рыкающего уже повторяли во многих городах Германии. Летом 1630 года в Стокгольме король прощался с согражданами. Некоторые источники утверждают, что на торжественном собрании перед отплытием военной экспедиции Густав Адольф предсказал свою смерть в предстоящей войне. Подданные короля рыдали вместе с его величеством. В день летнего солнцестояния 13 тысяч человек высадилось на острове Узедом в Померании. Король-воитель упал на колени и поблагодарил Господа за удачную переправу. Начался главный поход в жизни «Северного льва». Густав Адольф сравнительно быстро подчинил себе всю Померанию с ее столицей Штеттином (Щецин), контролирующей устье Одера. План-минимум, таким образом, был уже осуществлен. Теперь в руках Швеции были выходы в Балтийское море по Даугаве (она же Западная Двина), Висле и Одеру. Однако дальше король двигался на юг по Одеру очень аккуратно. Ему надо было обеспечить подвоз продовольствия и привлечь на свою сторону как можно больше союзников. Помня об участи датского короля, князья не так уж и спешили присоединиться к новому защитнику всех протестантов. 23 января 1631 года в Бервальде был заключен тот самый франко-шведский союз, который продемонстрировал полное согласие между могущественными державами и ускорил переход на сторону «Северного льва» германских правителей. Шведский король по договору обязывался ввести в действие армию из 30 тысяч пехотинцев и 6 тысяч всадников. Проведя очередной рекрутский набор в Швеции и вербовку наемников, Густав выполнил это условие. Отдельным пунктом в Бервальдском документе было указано, что Густав Адольф не будет вести военных действий против государств – членов Католической лиги. Это условие он нарушил, как только почувствовал себя хозяином положения. Приятным сюрпризом для немцев стало воздержание северных солдат от грабежей, строго соблюдавшееся на начальном периоде шведского пребывания в Германии. Это добавило королю очков в борьбе за симпатии местного населения. А имперцы, наоборот, очки теряли из-за непродуманной и излишней жестокости, проявлений религиозной нетерпимости. Фельдмаршал Тилли двинулся навстречу шведам вскоре после того, как узнал о высадке нового противника. В марте 1631 года он взял штурмом крепость Ной-Бранденбург, приказав перебить весь шведский гарнизон. Другой имперский военачальник, Паппенгейм, взял с боем большой торговый центр на Средней Эльбе – Магдебург, который отказался подчиниться, надеясь на помощь шведского короля. Древняя столица городских свобод пала 20 мая 1631 года, и лихой кавалерийский командир Паппенгейм недальновидно отдал город своим бойцам на разграбление. Дело грабежом не ограничилось. Озверевшая солдатня вырезала 30 тысяч магдебуржцев, тысячи домов были сожжены. Эта кровавая акция толкнула в лагерь шведов опасавшегося за свои земли саксонского курфюрста Иоганна Георга. Позиция правителей Саксонии и Бранденбурга, колебавшихся между императором и шведским монархом, особенно волновала Густава II. Без союза с этими правителями шведы не могли себе позволить спокойного продвижения в глубь Германии. Курфюрст Бранденбургский Георг Вильгельм вообще был недоволен поведением в его землях имперцев Валленштейна. Еще в мае 1629 года он жаловался Фердинанду II: «Все – и города, и сельские угодья – превращено в бесплодную пустыню, и я своими глазами не вижу ничего, кроме руин и дальнейшего опустошения моих земель… Мои бедные земли должны не только содержать находящихся в них солдат, но и посылать жалованье тем, которые расквартированы в других странах… Взимаются не только крупные суммы на артиллерию, но требуются помещения для отдыха, лошади, фитили, сараи, тележки и многое другое. Все это сопровождается такими жестокостями, казнями и другими преступными действиями, которые, я нимало не сомневаюсь, не имеют ничего общего с интересами Вашего Императорского Величества…» Но с другой стороны, курфюрст рассчитывал унаследовать Померанию, правитель которой был уже в преклонных летах, и Густав казался курфюрсту естественным конкурентом в борьбе за померанские земли. Шведский король принудил своего шурина к союзу буквально под дулами орудий. В начале похода он писал курфюрсту: «Когда я со своим войском подойду к Вашим границам, Вашей милости придется определиться». 3 июля 1631 года потерявший после Магдебурга терпение король Густав так и сделал. Под Берлином стала шведская армия, солдаты окружили княжеский замок, и Георг Вильгельм вынужден был заключить союз с воинственным северным монархом. Авторитет Густава Адольфа в связи с событиями в Магдебурге несколько пошатнулся. Многие говорили, что его защита протестантского дела существует только на словах, на деле же он оставляет братьев по вере на произвол судьбы. Солдаты же императора шутили: «Его снежное величество растает, как только спустится на юг». Нужно было срочно исправлять положение. «Северный лев» бросился вдогонку за Тилли. Обе армии встретились севернее Лейпцига у селения Брейтенфельд[37] в сентябре 1631 года. Здесь состоялось одно из крупнейших сражений всей Тридцатилетней войны, в котором новая шведская армия победила наемническую армию старого образца, а шведский король навсегда вписал свое имя в анналы военной истории. Битва состоялась 7 (17) сентября 1631 года. Густав Адольф располагал 39-тысячной (по другим данным – 34-тысячной) армией, которая состояла из шведской (23 тысячи) и саксонской (16 тысяч) частей. Войско саксонского курфюрста было набрано, в основном, незадолго до битвы и не имело боевого опыта. У Густава Адольфа было 13 тысяч кавалерии и 75 пушек – использовались и батарейные (тяжелые) орудия, и полковые (облегченные). Тилли располагал 36-тысячной армией. У него было 11 тысяч конницы и лишь 26 пушек. Имперская армия расположилась в нескольких километрах к северу от Лейпцига, на небольших пригорках восточнее Брейтенфельда. Поле здесь представляло собой слегка всхолмленную равнину, протяженностью по фронту в три километра и почти столько же в глубину. В южной его части находился лесной массив, а на северо-востоке – ручей Лобербах. Пехота Тилли построилась в духе испанской тактики: в 14 терций, сведенных в 4 бригады (квадратные колонны большой глубины построения), по 5–6 тысяч в каждой. 6 кавалерийских полков прикрыли справа эти колонны; левое крыло под командованием генерала Паппенгейма состояло из 12 лучших кавалерийских полков и одного пехотного. Лобербах протекал в двух километрах перед фронтом. Весь боевой порядок имперцев был вытянут в одну линию без каких-либо уступов позади или резервов; прерывистый фронт растянулся на 3,5 километра. Шведско-саксонская армия, наступая с севера, первоначально развернулась против имперского войска на таком же широком фронте в две линии. Первая образовывала сплошной фронт, часть шведской пехоты перешла в трехшереножный строй, чтобы не оставлять на фронте разрывы и ввести в бой большее количество стрелков. Артиллерия была поставлена в центре первой линии, в ходе битвы легкие пушки не раз меняли дислокацию, спеша на помощь в самые горячие участки боя. Особенностью в расположении шведских войск была подвижность малых пехотных частей, соединенных в бригады, между которыми находились небольшие конные части. Позади имелись пехотные и кавалерийские резервы, более того – Густав Адольф оставил там и часть орудий, став едва ли не первым полководцем, выделившим артиллерийский резерв. Правое крыло шведско-саксонской армии возглавлял Баннер, центр – Тейфель, левое крыло – Горн. При наступлении, в целях более удобной переправы через Лобербах, шведско-саксонская армия сдвинулась западнее, и саксонцы оказались напротив центра Тилли. Обе армии теперь имели возможность развить охват противника своим правым крылом. Увидев это, Паппенгейм оторвался с левым отборным кавалерийским крылом имперцев от центра и ушел еще левее – настолько, что сам получил возможность охватить тут шведский фланг с запада. Построение войск при Брейтенфельде в 1631 году и начало сражения Битва началась утром с канонады. Тилли не стал сразу атаковать противника при переправе последнего через ручей, поскольку хотел дать своим пушкам, расположенным на холмах, провести достаточную артиллерийскую подготовку. Тем временем Густав Адольф уже имел проблемы со своими союзниками. Около полудня он отправил приказ своему правому крылу выдвигаться по направлению к Брейтенфельду, а центру установить тактическую связь с несколько оторвавшимися саксонцами. Но те, не дожидаясь этого контакта и видя, что шведы на противоположном фланге уже переправились через Лобербах, поспешили вперед. Сначала они попали под огонь пушек имперцев, а затем именно их первыми атаковали имперские колонны. С фланга же саксонцам угрожала кавалерия. Подданные курфюрста, практически не оказывая противнику сопротивления, ринулись бежать, шведский левый фланг теперь был открыт, и пришлось бы шведам худо, если бы Тилли не бросил сразу на саксонцев такое количество пехоты. Одна из его бригад так увлеклась преследованием бегущего врага, что больше на поле боя не появилась. Остальных фельдмаршал очень долго возвращал в строй. Между тем Паппенгейм повел атаку на противостоящий ему шведский фланг. Одновременно он выслал полк в тыл противнику. Теперь Густаву Адольфу угрожало полное окружение превосходящими силами врага. Однако у него не зря имелась резервная вторая линия, а шведская конница объективно была подготовлена лучше и пользовалась передовой тактикой, совмещая собственные удары с действиями расположенных вместе с ней мушкетеров. Имперцы, применявшие старую пистолетную тактику, не могли создать должного давления на ряды противника. Из шведской второй линии были высланы силы, достаточные для того, чтобы отразить нападение с тыла, а для отражения флангового удара правое крыло первой линии было также продолжено загибом из состава второй. На фланге против семи тысяч всадников имперского генерала дрались четыре тысячи шведских конников и одна бригада – немногим более двух тысяч человек – пехоты. Наскоки конницы Паппенгейма встречались залпами мушкетов и короткими контратаками кавалерии. Таким образом конница и пехота Густава Адольфа и Баннера в течение четырех часов отразили семь последовательных атак имперцев. Паппенгейм заночевал на поле битвы и отступил на следующее утро. Атакуя вражеские фланги, имперцы разорвали свое войско на три части. Основные же события происходили на восточном участке фронта. Здесь 6 кавалерийских полков правого имперского крыла, которым почти не пришлось действовать против саксонцев, повернули против открытого шведского фланга и, не дожидаясь прибытия своей пехоты, повели атаку. Шведский король развернул навстречу им 2 бригады пехоты из второй линии и 4 тысячи человек конницы, собранной из обеих линий. Имперская кавалерия потерпела поражение и, преследуемая шведами, покинула поле сражения. Ее уже не было к тому моменту, когда Тилли наконец привел в порядок три пехотные бригады, до этого занимавшиеся саксонцами, и около 14.30 начал наступление на шведский центр. Это наступление захлебнулось – возвращалась конница, только что бившая имперскую кавалерию, рейд по тылам противника возглавил лично Густав Адольф. Его присутствие всегда вдохновляло солдат, которые знали о личной отваге, не раз проявленной их королем. На теле у него были шрамы от девяти сабельных ударов, король проявлял несколько неожиданную для довольно грузного человека ловкость в обращении с оружием и в верховой езде… Будучи атакованными конницей с фланга и тыла, встречая мощный огонь орудий и мушкетов, пехотные бригады Тилли в какой-то момент прекратили движение вперед. Для глубокой же колонны остановка смерти подобна. Через несколько минут эти колонны были облеплены мушкетерами со всех сторон. Сюда же шведы подтянули значительную часть своей полковой артиллерии. С короткого расстояния орудия и мушкеты расстреливали столпившихся имперцев. Орудия так накалились, что из многих уже нельзя было стрелять. Да это уже было и неважно. Лишь небольшому отряду, возглавляемому Тилли, удалось прорваться на север, сам фельдмаршал был ранен. Шведы преследовали противника не слишком решительно. Под Брейтенфельдом имперские войска потеряли 8 тысяч убитыми и ранеными и 5 тысяч пленными. Вся тяжелая артиллерия имперцев была захвачена шведами. В армии же Густава Адольфа выбыло из строя лишь около 3 тысяч человек. При этом шведский король тут же включил пленных в состав своего войска, сделав свою армию еще многочисленнее, чем до битвы. И в военном отношении, и в политическом битва при Брейтенфельде была важнейшей вехой в европейской истории. Целый ряд нововведений Густава Адольфа полностью оправдал себя. Его пехота, конница и артиллерия прекрасно взаимодействовали, помогали друг другу, облегченные пушки сыграли одну из решающих ролей в битве, как и многочисленные мушкетеры. Линию противнику прорвать не удалось, его глубокие пехотные колонны показали всю свою уязвимость, подвело имперцев и отсутствие резерва – введение сразу в бой в одном месте для решения локальных задач (атаки на саксонцев) большой массы пехоты не позволило вовремя бросить силы и на другие важные участки фронта. В этом отношении шведский полководец тоже оказался более предусмотрительным. Линейная тактика отныне надолго занимает ведущее место в военном искусстве. Брейтенфельдское сражение протестанты до сих пор называют одним из ключевых эпизодов в истории борьбы за их веру. Густав Адольф стал спасителем протестантизма. Его имя прогремело на всю Европу, теперь перед ним открывались широчайшие политические перспективы, был открыт путь в Центральную и Южную Германию, мелкие и крупные правители искали дружбы могущественного полководца. «Северный лев» начал свое триумфальное шествие по городам и весям. Густав Адольф не стал преследовать собирающего новую армию на северо-западе Тилли, решив, что здесь шведское положение достаточно прочно. Он двинулся на юг, теперь его везде ждал теплый прием. Перед монархом открыли свои ворота Нюрнберг и Франкфурт-на-Майне, поход по Рейну выглядел легкой прогулкой. Рождество шведский двор с размахом встречал в Майнце. Несмотря на уговоры союзников, король не спешил двигаться на Вену, да и саксонцев попросил этого не делать, предвидя то, что вскоре им потребуется его помощь. Поэтому Иоганн Георг со своими войсками двинулся в сочувствующую ему Чехию и взял Прагу. Чешские эмигранты возвращались на родину, восстанавливались права протестантов. На покоренной территории Густав II вел себя как настоящий хозяин этих земель – принимал присягу от городов, раздавал земли своим сторонникам, карал преступников. Армия его к весне 1632 года увеличилась за счет наемников, перебежчиков и пленных до 120 тысяч человек – и католиков, и протестантов. Шведов и финнов здесь было всего 13 тысяч. Король выдвинул идею образования Федерации протестантских князей с собой во главе. Он явно искал титула нового императора Германии. В его стратегических планах было наступление на Вену одновременно семью армиями, которые должны были сходиться по радиусам плавно закругленного фронта от Силезии до альпийских перевалов – беспрецедентно масштабная задача для того времени. В то же время французское правительство уже тревожилось по поводу такого усиления своего союзника. Сильный император в Центральной Европе – будь то Габсбург или Ваза – Ришелье был вовсе не нужен. Теперь его тайная дипломатия заключалась в переговорах с католическими князьями, предложениях им помощи. Французы занимали города на западных границах Германии под самым носом у шведов. Вскоре их опасения еще более усилились, когда Густав, в нарушение Бервальдских соглашений, повел свою армию в католическую Баварию. В апреле на реке Лех, притоке Дуная, шведская армия встретилась с новой армией Тилли и присоединившегося к нему Максимилиана Баварского. 5 апреля шведы перешли через Лех, совершив, таким образом, одну из первых в истории форсированных переправ. Тилли, занимавший сильную позицию на другом берегу, не выдержал удара противника, был отброшен, в последовавшей тут же битве под Райном имперцы и баварцы потерпели поражение, сам фельдмаршал был тяжело ранен и умер через две недели в крепости Ингольштадт. Густав Адольф занял Аугсбург, а в середине мая 1632 года вступил в Мюнхен. Жители города, опасаясь мести за Магдебург, не оказали шведам никакого сопротивления. «Северный лев», между прочим, проявил веротерпимость, не начав гонения на католиков. Но с другой стороны, армия Густава Адольфа разрослась, процентная составляющая шведов в ней была уже весьма невелика, Германия же богаче с годами войны не становилась. В армии шведского короля значительно упала дисциплина. В походе его войско уже следовало тем же порядком, что и другие армии в этой войне. Полк в три тысячи человек вез за собой не меньше трех сотен повозок, и каждая из них была битком набита женами, детьми, девицами легкого поведения и награбленным добром. Когда какой-нибудь небольшой отряд должен был выступить в поход, его выступление задерживалось до тех пор, пока для него не доставлялось десятка три повозок, а то и больше. Солдаты шведского короля в смысле мародерства уже мало чем отличались от своих противников. В тылу у шведов крестьяне стали поднимать восстания. Все эти «тыловые» факторы заставили Густава Адольфа летом 1632 года прекратить активные боевые действия на юге Германии. В австрийской столице царила растерянность. Тилли разбит, испанцы уводили свои войска со Среднего Рейна для участия в войне против голландцев, Прага занята саксонцами, а сама Вена, не ровен час, будет атакована победоносным шведским полководцем. В этой ситуации император Фердинанд опять бросился за помощью к Валленштейну. На этот раз генералиссимус выторговал себе еще большие полномочия. Он получил право самостоятельно взимать контрибуции с захваченных городов и земель, заключать военные союзы, наказывать солдат и офицеров, определять стратегию военных действий. Валленштейн даже добился того, что членам императорской фамилии было запрещено появляться в войсках. Немного времени понадобилось полководцу, чтобы создать новую большую наемную армию, с которой он двинулся в Саксонию, с целью оторвать от Густава его союзника Иоганна Георга. Солдаты генералиссимуса планомерно опустошали саксонскую территорию, и курфюрст сначала оставил Чехию, а потом вынужден был просить срочной помощи у шведского короля. Густава Адольфа, конечно, очень беспокоили события в Саксонии: имперцы могли отрезать его от баз снабжения, отнять южное побережье Балтийского моря. Поэтому летом шведы тоже вступили на саксонскую территорию. К этому моменту армии так устали от войны, что теперь искусство полководца проявлялось зачастую не в сражениях, а в удачном маневрировании, истощении противника, перехвате друг у друга баз снабжения, выжидании. Даже без боя крупные соединения одного из соперников могли от нехватки припасов погибнуть или, по крайней мере, потерять боеспособность. Густаву Адольфу не удалось помешать объединению сил Валленштейна и Максимилиана Баварского, и он отошел к Нюрнбергу. Сдача этого сильного города могла негативно повлиять на репутацию шведов. Генералиссимус пытался взять Нюрнберг измором, но в августе шведский монарх получил подкрепления и сам перешел в наступление. Однако из-за недостоверных разведданных попытка шведов взять укрепленный лагерь Валленштейна неподалеку от Нюрнберга не увенчалась успехом. В октябре 1632 года Густав II привел свои войска к Эрфурту, перешел через реку Заале и расположился там лагерем. Имперцы полагали, что противник разместился на зимние квартиры, поэтому генералиссимус разделил свои войска. Отряд Паппенгейма отправился в Галле, а небольшой отряд хорватов под командованием Коллередо был оставлен в Вейсенфельде. В случае наступления шведов они должны были трижды выстрелить из пушек, дав таким образом сигнал остальным имперцам. Сам Валленштейн с основными силами двинулся к Мерзебургу и расположился между Заале и ручьем Флосгратен. Разведка Густава Адольфа на сей раз выполнила свои задачи хорошо, и король, узнав о рассредоточении войск противника, решил немедленно перейти в атаку и направился к Вейсенфельду. Коллередо дал сигнал, и Валленштейн приказал армии спешно сосредоточиться у небольшого городка Лютцена (опять битва состоялась неподалеку от Лейпцига). Срочная депеша с приказом возвращаться была отправлена Паппенгейму. Шведская армия под Лютценом насчитывала 18 с половиной тысяч человек, а имперская – 18 тысяч. (Вот они – реалии Тридцатилетней войны! Имея в сумме около 200 тысяч воинов на германской территории, имперцам и шведам удалось привлечь для, безусловно, важного сражения лишь небольшую их часть.) Шведы, конечно, имели преимущество в артиллерии. Против их 60 орудий имперцы имели лишь 21 пушку. Поле сражения представляло собой равнину протяженностью около 2,5 километров между двумя ручьями. К утру 16 ноября 1632 года шведская армия построила боевой порядок. Все его три части выстроились в две линии. Правый фланг, которым командовали лично король и Горн, состоял из двенадцати эскадронов, в интервалах стояли мушкетеры. Первой линией центра командовал Браге, а второй – Книпгаузен. Левое крыло возглавлял герцог Бернгард Веймарский. При каждой пехотной бригаде было по пять больших орудий, а 45 легких пушек располагались по крыльям боевого порядка. Пехотный резерв полковника Гендерсона был расположен между обеими линиями, конный резерв полковника Эма – за центром. Имперские войска стояли вдоль Лейпцигской дороги. Валленштейн уже перенял ряд тактических новшеств своего северного противника, что отразилось на построении войск. Правое крыло, которым командовал Коллередо, состояло из 5 эскадронов конницы с мушкетерами в интервалах и одной терции пехоты. В центре находилась традиционная испанская бригада из четырех терций пехоты. На левом крыле расположились 6 больших эскадронов из хорватов, ими командовал Изолани. Конница обоих крыльев была выстроена в две линии. В боевом порядке были оставлены места для авангарда (6 тысяч человек) и отряда Паппенгейма (4 тысячи человек). Последний, как мы увидим позже, смог прибыть лишь к концу боя. Валленштейн поставил на правом фланге у Лютцена 14 орудий и 7 орудий – у Лейпцигской дороги в центре. Сражение началось рано утром с артиллерийской подготовки шведов. Поле боя еще покрывал густой туман, когда шведы с криком «С нами Бог!» (имперцы в ответ кричали: «Иисус Мария!») бросились в атаку. Так определился характер сражения – шведы выбрали активную наступательную тактику. Им удалось потеснить передовые части противника на крыльях боевого порядка. Коллередо отошел к Лютцену, а Изолани – к Мейхену и Шкельзигерскому лесу. Генералиссимус не хотел сдавать врагу Лютцен, поэтому город был подожжен. В результате левое крыло армии Густава подходило к городу не только в тумане, но и в дыму, укрыться здесь было уже негде, и шведы попали под сильный огонь 14-орудийной батареи имперцев. В 11 часов 30 минут утра туман временно рассеялся, и противники обнаружили, что находятся на расстоянии 600–700 метров друг от друга. Имперская батарея в центре немедленно открыла огонь. Это не остановило шведского полководца, он дал приказ к атаке. Первая линия правого крыла двинулась вперед, перешла через придорожную канаву, но не смогла справиться с контратакой конницы противника и вынуждена была отойти. Густав Адольф лично повел кавалерию правого крыла через ручей Флосгратен против левофланговой конницы Валленштейна. В то же время Бернгард Веймарский должен был с левым крылом обрушиться на правое крыло противника. Это был еще один характерный элемент линейной тактики – широкая наступательная операция по всему фронту с одновременным вступлением в бой всех частей боевого порядка. Шведам левого фланга пришлось обходить горящий Лютцен, поэтому они отстали. На правом же крыле Густав Адольф стремительно атаковал хорватов Изолани и обратил их в бегство по дороге на Лейпциг. Тем временем в центре шведская пехота перешла через Лейпцигскую дорогу, выбила из придорожных канав имперских мушкетеров и овладела 7-орудийной батареей противника, повернув пушки на имперцев. Валленштейн вовремя ввел в бой силы второй линии. Кирасиры отбросили шведские бригады, отбив батарею. Они попытались продолжать атаку, но шведская артиллерия встретила их ураганным огнем и заставила отойти на первоначальные позиции. Теперь помогать своему центру пришлось уже шведскому королю. Со своего правого фланга он во главе Смоландского кирасирского полка помчался на помощь отступавшим шведским бригадам. Это было роковое решение для полководца. Оторвавшись от кирасиров, Густав Адольф нарвался в тумане (тем более опасном, что король был близорук) на имперских мушкетеров. Пуля раздробила ему руку. «Ничего, за мной!» – воскликнул король и бросился вперед, увлекая за собой появившихся наконец смоландцев. Вторая пуля ранила его в спину. Герцог Саксен-Лауенбургский попытался вывезти тяжелораненого монарха с поля боя, но ему пришлось отбиваться, а затем и спасаться от наскочивших имперских кирасиров. Короля при этом герцог потерял. Только ночью шведы нашли тело мертвого «Северного льва». Так закончил свою жизнь Густав II Адольф. Шведские военачальники не спешили сообщать войскам о гибели короля, и ожесточенная битва продолжалась уже под руководством герцога Бернгарда Веймарского. Он сдал командование левым крылом Браге и поскакал к центру. Растерянного случившейся трагедией командира Смоландского полка Стонбека, сомневавшегося в том, что нужно продолжать атаки, герцог собственноручно зарубил. В бой были введены свежие бригады второй линии и в 14.00 шведская пехота двинулась в новую атаку.[38] Шведы опрокинули центр и оба фланга противника и захватили всю имперскую артиллерию. Окруженные с флангов имперские войска дрогнули и стали отступать. Конница была отброшена к северу, а пехота отступила за Гальгенберт. Таким образом, через час после начала своей последней атаки Бернгард Веймарский был практически уверен, что полная победа одержана. Но это было не так. На правом крыле неожиданно разгорелся новый бой – это прибыл отряд Паппенгейма. Он опрокинул правый фланг шведов и отбил здесь имперские пушки. Шведы опять были оттеснены за рвы. Целый час Бернгард лишь смутно различал, что справа идет какой-то бой. Масштабы проблемы открылись ему около 16.00, когда наконец окончательно рассеялся туман, сделавший битву при Лютцене еще более упорной, чем она могла бы быть. Бернгард поспешил с большим отрядом на выручку своему правому крылу, всадники Паппенгейма были отброшены, а сам прославленный имперский генерал получил смертельное ранение. Шведы опять перешли в общее наступление, они в третий раз преодолели придорожные канавы и захватили вражеские орудия. Битва прекратилась с наступлением темноты (хорошо еще, что на дворе был ноябрь!). Победителями называли себя и те, и другие, но объективно говоря, следует признать поражение имперских войск. Валленштейн отступил к Лейпцигу, а затем предпочел убраться еще дальше – в Богемию, где и расположился на зиму. При Лютцене его армия потеряла около 6 тысяч человек, в то время как его противник понес вдвое меньшие потери (правда, войска первой шведской линии, несколько раз атаковавшие укрепленные позиции противника под огнем мушкетов и артиллерии, лишились чуть ли не половины личного состава). Огромным ударом для шведов стала гибель их короля. Прощание с Густавом Адольфом было превращено в политическую демонстрацию и затянулось на полтора года. С почестями, торжественно тело монарха передавалось из одного города в другой. Наконец в Вольгасте (городе на Балтийском побережье, который служил одним из главных опорных пунктов шведов в этой войне, – через него шла значительная часть всего снабжения и подкреплений армии) состоялась самая пышная прощальная церемония, здесь покойного «воина за веру» поместили на военный корабль и отправили в Швецию. Густав Адольф был похоронен 22 июня 1634 года в церкви Риддархольм в Стокгольме. Фактическим правителем Швеции после смерти Густава II стал Аксель Оксеншерна. Он не стал искать себе короны, поддержав права на престол шестилетней дочери покойного монарха – Кристины. Армия присягнула на верность малолетней королеве, опекунами же стали руководители важнейших государственных учреждений – пяти коллегий. Густав Адольф души не чаял в своей наследнице, ведь долгое время он оставался бездетным. В юности король имел бурный роман с юной аристократкой Эббе Брахе. Волевая мать короля – Кристина Гольштейнская – воспротивилась этому браку. Позже «Северный лев» так же безоглядно влюбился в красавицу дочь герцога Бранденбургского Иоганна Казимира – Марию Элеонору. Ее брат – курфюрст Бранденбургский Георг Вильгельм – был не в восторге от возможного династического брака со шведским королем (дело было лет за десять до того, как Густав ввязался в Тридцатилетнюю войну), но Мария Элеонора, так же пылко влюбленная в будущего мужа, с помощью матери добилась своего. Густав Адольф забрал Марию из Берлина и женился на ней в декабре 1620 года. До появления на свет Кристины (8 декабря 1626 года) шведская королева рожала дважды. Девочка-первенец умерла через год после своего рождения, следующий ребенок родился мертвым. Так что можно представить, как лелеял свою дочь Густав. Кристина на руках у повивальной бабки так громко кричала, что королю даже успели сообщить: кажется, родился мальчик. Узнав об ошибке, Густав нисколько не смутился, а заявил: «Если это дитя сумело обмануть нас всех в первую же минуту своего появления на свет, то уж наверняка со временем даст сто очков вперед любому мальчишке, поскольку явно будет умнее его». Король лично составил план воспитания Кристины, который больше подходил мальчику. Еще двухлетней принцессу возили к отцу, объезжающему свои крепости, и она весело хлопала в ладоши, когда слышала орудийный салют. Мать же относилась к девочке довольно холодно. Утверждают, что именно из-за плохого присмотра в отсутствие вечно воюющего отца Кристина получила увечья, став вследствие каких-то падений хромой и кривобокой. Зато ей никто не мог отказать в природной проницательности, рассудительности – даже в ущерб велениям сердца. Марию Элеонору в качестве претендентки на престол никто даже не рассматривал, в определенный момент, обиженная и соратниками покойного мужа, и собственной дочерью, вдовствующая королева покинула Скандинавский полуостров, затем вернулась, но встречалась с юной королевой лишь на официальных приемах. «Моя мать, – говорила Кристина, – могла бы избаловать меня, если бы я выросла у нее на руках. В ней много добрых качеств, но воспитать во мне правительницу ей никогда бы не удалось». Оксеншерна приложил все усилия, чтобы юная королева стала мудрым политиком и по-настоящему образованным человеком. Канцлер отклонил притязания на ее руку датского принца и принца Бранденбургского. {2} Уже в 18-летнем возрасте (когда она официально избавилась от опеки) Кристина принимала активное участие в определении позиции своей страны на вестфальских переговорах, даже вступала в ожесточенные споры с канцлером, сколотила свою группировку при дворе. Но при этом ни о какой опале Акселя Оксеншерны речь не шла. Он умер в 1654 году столь же почитаемый и могущественный на родине, как и в начале века. В том же году по не совсем понятным причинам Кристина отказалась от престола в пользу своего двоюродного брата Карла Цвайбрюкенского, ставшего королем под именем Карла X Густава. Положение Швеции в Тридцатилетней войне после битвы при Лютцене было довольно тяжелым. Россия, потерпев поражение от поляков под Смоленском, заключила с Польшей мир, а поскольку подходил срок окончания шведско-польского перемирия, шведам пришлось оттягивать часть войск из Германии. Католические князья опять объединились вокруг императора, на помощь ему спешили и испанцы. Валленштейн, попытавшийся вести самостоятельную политику и ведший тайные переговоры с Саксонией и Швецией, был убит по приказу Фердинанда. В военном руководстве шведов не было единства, не было и уверенности в саксонцах, резко упала дисциплина в шведской армии. В 1634 году при Нёрдлингене шведы потерпели сокрушительное поражение и вынуждены были оставить всю Южную Германию. В 1635 году в Праге император заключил мир с саксонским курфюрстом, по которому вступление в действие Реституционного эдикта откладывалось на 40 лет, по истечении этого срока вопрос о бывших церковных имуществах должен был решаться согласительной комиссией. Всем протестантским князьям было предложено присоединиться к Пражскому миру, что многие из них и поспешили сделать. Положение антигабсбургского блока спасла Франция, которая теперь открыто вступила в войну против имперских сил. Начался «франко-шведский период» войны. В конце 30-х – 40-х годах силы антигабсбургской коалиции последовательно нанесли противнику ряд поражений. Шведские военачальники: Бернгард Веймарский, Баннер, Торстенсон показали себя достойными преемниками короля-полководца. Швеция укрепила свое положение на Балтийском море, проведя успешную кампанию против Дании в 1643–1645 годах. Несмотря на явный перевес Франции, Швеции и их союзников, они еще в середине 40-х годов вынуждены были пойти на мирные переговоры. Германия была опустошена, истощены были и все воюющие стороны. 24 октября 1648 года одновременно в Оснабрюке и Мюнстере был заключен так называемый Вестфальский мир, положивший конец Тридцатилетней войне. Все опальные князья и города были амнистированы, протестантские государи уравнены в правах с католическими и могли изгонять подданных, не исповедовавших государственную религию. Император признал за князьями право вступать в союз друг с другом и с иностранными державами, что никак не способствовало объединению Германии и задержало этот процесс еще на два века. Франция овладела Эльзасом. Расширил свои владения курфюрст Бранденбургский, который во время войны играл довольно незначительную роль. Дело в том, что Франция рассматривала его страну противовесом усилившейся Швеции. Была признана независимость Швейцарии, сохранявшей во время войны и впоследствии нейтралитет, а также независимость от Империи Нидерландов. Значительно более могущественной державой вышла из войны Швеция. Она получила Западную Померанию, город Висмар, остров Рюден, секуляризированные епископства Бременское и Верденское, закрепив свой контроль над устьями важнейших судоходных рек Германии – Одера, Эльбы и Везера. Швеция могла с юго-запада угрожать Дании, влиять на политику Священной Римской империи, будучи хозяйкой ряда территорий в этом государственном образовании. Таким образом, благодаря реформам и успешным военным действиям Густава II Адольфа и его соратников, Швеция вышла в первый ряд европейских держав. День памяти выдающегося правителя и полководца отмечается в Швеции 6 ноября как Флаг-день. Александр Суворов Кто перед ратью будет, пылая, Ездить на кляче, грызть сухари; В стуже и в зное меч закаляя, Спать на соломе, бдеть до зари; Тысячи воинств, стен и затворов С горстью россиян все побеждать? Г. Р. Державин. «Снигирь» В Древней Греции была традиция не называть крупнейших представителей той или иной области человеческой деятельности по именам. Говорили, например, просто «Поэт» – т. е., «по умолчанию», Гомер, «Оратор» – Демосфен и т. д. В нашей стране такой традиции нет, но, вероятно, никто бы не оспаривал право на такую «безымянность» Пушкина. А на роль «Полководца» обоснованно бы претендовал гений военной славы, необыкновенный человек, созданный для того, чтобы побеждать, Александр Васильевич Суворов. Кто-то подсчитал, что этот выдающийся военачальник дал около 60 сражений и ни одного не проиграл, хотя он имел дело не с дикими племенами, а с большими и сильными армиями. Кроме того, никто не может упрекнуть генералиссимуса в том, что он добивался успеха, бросая в бой войска, превосходящие противника численно. Наоборот, многие битвы были даны Суворовым против врага, имеющего значительный численный перевес. Александр Васильевич умел и любил воевать, и именно умением объясняются столь потрясающие результаты его деятельности. Любопытно, что по отношению к суворовской тактике и стратегии специалисты часто ограничиваются описанием их принципов лишь в самых общих чертах. А некоторые даже заявляют, что сила этого полководца была как раз в отсутствии какой-либо заранее выбранной тактики. Суворов ориентировался по обстоятельствам, делал это быстро, решительно, гибко реагировал на изменения обстановки. Кажется, само имя, само присутствие Александра Васильевича на поле боя было первой и главной причиной победы. Став легендарным символом воинской доблести еще при жизни, Суворов остается им и по сей день. Дед Александра Суворова, писарь Преображенского полка, был лично знаком с Петром I. Царь посещал его дом и даже крестил сына – Василия. Тот, в свою очередь, служил потом денщиком у великого преобразователя. К моменту рождения сына он еще не был в высоких чинах (был прапорщиком Преображенского полка), но позже дослужился до генерал-аншефа. Василий Иванович был рачительным хозяином и к концу жизни обладал уже немаленьким состоянием, он уверенно продвигался по служебной лестнице, заводя нужные связи. В семье, естественно, с особым почтением относились к личности первого российского императора и его реформам. В духе уважения к петровским традициям воспитывался и сын Василия Ивановича – Александр, – появившийся на свет в Москве 13 (24) ноября 1730 года. Мать его, Евдокия Федосеевна Манукова, умерла, когда сыну не было еще 15 лет. Ребенок был хилым, болезненным, небольшого роста, и старший Суворов сначала и не думал о военной карьере для своего отпрыска, предназначая его к гражданской службе. Образование Александр получал дома. Тут была богатая библиотека, и молодой Суворов «глотал» одну книгу за другой. Обладая прекрасной памятью, Александр быстро осваивал иностранные языки, изучение которых продолжал и в зрелом возрасте. К концу жизни полководец владел уже восемью языками. Александр Васильевич любил и ценил поэзию, сам писал стихи, позже покровительствовал стихотворцам. Особенно же Суворова увлекала история, в первую очередь военная. Он восхищался искусством величайших полководцев: Юлия Цезаря, Александра Македонского, Ганнибала. В какой-то момент он решил выбрать себе среди военачальников кумира и остановился все на том же Петре. И своих подчиненных Александр Васильевич будет наставлять: «Выбери себе героя, бери пример с него, подражай ему в геройстве, догони его, перегони – слава тебе!» Кроме книг по истории, Суворов изучал математику, с отцом разбирался в военной инженерии, наизусть знал книгу выдающегося французского инженера Вобана. Сохранилась легенда о встрече будущего полководца со знаменитым «арапом Петра Великого» генералом Ибрагимом Ганнибалом. Однажды тот зашел к своему другу и единомышленнику Василию Суворову и застал его сына за чтением военных книг. Они обменялись мнениями о некоторых старинных битвах, после чего Ганнибал заявил: «Если бы жив был наш батюшка Петр Алексеевич, он поцеловал бы тебя в голову и приблизил к себе…» Отцу же генерал сказал: «Оставим его. У твоего сына сейчас собеседники поинтереснее нас с тобой…» Нет ничего удивительного, что, воспитываясь в семье военного, постоянно общаясь с друзьями отца – тоже военными, – начитавшись соответствующей литературы, Александр загорелся желанием сделать карьеру в армии. С ранних лет он настойчиво старался преодолеть собственную врожденную слабость и болезненность, занимался различными физическими упражнениями и закаливанием. Эти свои занятия он не оставлял и в старости. Его усилия были вознаграждены: сержант, полковник, фельдмаршал Александр Суворов поражал всех способностью не смыкать глаз накануне битвы, весь день не слезать с лошади, быстро оправляться после ранений, переносить все трудности зимних и летних походов. Когда Александру исполнилось 12 лет, Василий Иванович по настойчивой просьбе сына зачислил его рядовым в лейбгвардии Семеновский полк – тогда существовала практика определения на службу чуть ли не с пеленок: реальную службу ровесники Суворова могли начать, к примеру, в чине полковника. Многие же дворяне дослуживались до самых высоких чинов, ни разу не побывав в своем полку. Но Суворов стремился служить по-настоящему, в 1748 году он уже находился в расположении своего Семеновского полка в чине капрала. Ревностно исполняя все уставные обязанности, Суворов продолжал физические упражнения и получение образования – по собственному почину посещал занятия в Сухопутном кадетском корпусе. Капрал впервые был отмечен императрицей, когда нес караульную службу у дворца Монплезир в Петергофе. Он так ловко отдал честь проходившей Елизавете Петровне, что та решила наградить его рублем. Суворов взять монету отказался, сославшись на воинский устав. «Молодец, знаешь службу!» – похвалила его Елизавета, положила рубль перед ним на землю, предложив забрать деньги при смене караула. Этот серебряный рубль полководец бережно хранил всю жизнь как свою первую награду. Живя в казармах, он хорошо узнал и понял простого рядового. В будущем Суворова прозвали «солдатом-фельдмаршалом», поскольку он, как никто из высших армейских чинов, заботился о солдате, умел с ним разговаривать. Всем было известно, что полководец ходит в простой шинели в любую стужу, может провести ночь на земле, питается солдатской кашей. В 1750 году Суворов стал сержантом. Он выполнял важные поручения в Дрездене и Вене, но только в 1754 году получил первое офицерское звание – поручика – и был назначен в Ингерманландский пехотный полк. Реальной строевой службы ему, впрочем, вкусить не довелось – вскоре он оказался на службе при Военной коллегии. С 1756 года Суворов – обер-провиантмейстер, что обогатило его, конечно, опытом организации тыла и снабжения, но было очень мало для пылкой натуры прирожденного «нападающего». В том же 1756 году Александр Васильевич получил чин премьер-майора. Первой кампанией, в которой участвовал Суворов, стала Семилетняя война, в рамках которой Россия выступила против Пруссии. На полях этой войны будущий полководец уже показал себя способным командиром, воочию увидел различие в русской и прусской тактиках, сделав определенные выводы об эффективности каждой. За отличную подготовку резервных батальонов Суворов был произведен в подполковники и назначен комендантом города Мемель (Клайпеда). 14 июля 1759 года он участвовал в первой боевой стычке – с эскадроном драгун атаковал немецких драгун и обратил их в бегство. В битве при Кунерсдорфе в 1759 году Суворов находился в Казанском пехотном полку. После этого подполковник был призван исполнять обязанности дежурного штаб-офицера при дивизии Фермора, позже был генеральным дежурным при этом же военачальнике, когда тот был назначен главнокомандующим русской армией. Александр Васильевич впоследствии очень уважительно отзывался о Ферморе, говоря: «У меня было два отца – Суворов и Фермор». В следующем году Александр Васильевич был в числе покорителей Берлина, под началом Румянцева участвовал в покорении крепости Кольберг. Благодаря просьбам отца его назначили в часть генерала Берга, который поручил новому офицеру командовать партизанским отрядом из гусар и казаков. В многочисленных стычках с врагом Суворов смог проявить себя смелым командиром и хорошим тактиком, органично воспринявшим обычный метод действий конных партизан – внезапность и стремительность. «Быстр при рекогносцировке, отважен в бою и хладнокровен в опасности», – так писал Берг в своем отзыве о Суворове. В 1761 году Александр Васильевич был назначен командующим Тверским драгунским полком и с ним дрался с пруссаками у Ландсберга, Бирнштайна, Гольнау, Наугарта, деревни Келец. Чин полковника был присвоен ему в 1762 году. Прибыв с депешами в Петербург, Суворов покинул столицу уже в качестве командира Астраханского полка. Эти функции он исполнял до марта 1763 года, когда в его подчинении оказался Суздальский полк. Вот здесь Александр Суворов задержался на шесть лет. Командование Суздальским полком в Новгородской губернии стало важной вехой в жизни полководца. Свой полк он обучал согласно сложившимся по итогам Семилетней войны представлениям о том, как должен быть подготовлен солдат, как с ним следует обращаться. Опыт этот был впоследствии распространен на армии, которыми приходилось командовать Суворову. Суздальцы были его первыми «чудо-богатырями». Инструкцией по работе с рекрутами стало суворовское «Полковое учреждение», найденное историками лишь в XX веке. Совершенно очевидна связь этой небольшой работы с более поздней и известной всем «Наукой побеждать». Суздальский полк под руководством Суворова стал образцовой воинской частью. На учениях солдаты поражали инспекторов слаженными действиями, при четком выполнении требований устава более свободными, раскованными действиями, не совсем традиционными, но удобными стойками, ружейными приемами и пр. Александр Васильевич добился этого передовыми методами работы с подчиненными. Он был сторонником строжайшей дисциплины, но добивался ее не жестокостью – Суворов выступал категорическим противником муштры и беспрестанных побоев в стиле, например, прусской армии Фридриха Великого. Гораздо больше внимания он уделял воспитанию в солдате нравственного начала. Сам полковник был человеком глубоко религиозным; кроме того, Суворов пытался развить в солдатах национальную гордость, «русскость», что неизбежно приводило и к усилению патриотических настроений среди солдат. На поле боя этот фактор имел исключительное значение. Суворов также стремился развить в солдате индивидуальные качества: чувство собственного достоинства, самостоятельность, инициативность, убежденность в выполнимости поставленной командиром задачи. Полководец очень уважал людей находчивых, смекалистых. Суворовская педагогика вырабатывала в солдате личную ответственность. Александр Васильевич организовал своеобразную соревновательную систему с продвижением по службе наиболее отличившихся, ревностно выполнявших обязанности солдат. Без мундира, сохраняя инкогнито, Суворов встречал новобранцев, испытывая их с помощью каверзных вопросов. Людей, отвечавших быстро и остроумно, полковник сразу «брал на карандаш». В чисто военном отношении Суворов применил ряд новшеств. Учения суздальцев проводились в условиях, максимально приближенных к боевым. Так, к примеру, полк мог месяц «брать приступом» монастырь. Особое внимание в то же время уделялось и огневой подготовке, и приемам штыкового боя. Всем известно высказывание полководца: «Пуля – дура, штык – молодец!», но не следует отсюда делать вывод, что Суворов был противником стрельбы на поле боя. Он был противником решения судьбы битвы с помощью перестрелки двух линий, подчеркивал необходимость меткой, эффективной стрельбы, а не шумной, но бессмысленной перепалки. «Пуля обмишулится, штык не обмишулится», – говорил и писал Суворов, утверждая таким образом, что без решительного наступления добиться значительных результатов очень трудно. В его частях стрелки должны были учиться ходить в штыки, но и подразделения, предназначенные для ближнего и рукопашного боя, настойчиво овладевали искусством стрельбы. Суворов добился, чтобы его Суздальскому полку отпускалось в десять раз больше патронов на одного человека, чем в остальных частях российской армии. В 1768 году Суворова произвели в бригадиры, через год он в этом чине вступил в свою первую польскую войну. После смерти короля Августа III в Польше возникли раздоры по поводу выбора нового монарха. Императрица Екатерина II поддержала кандидатуру Станислава Понятовского, русские войска вошли в Варшаву. За это российские власти потребовали от Речи Посполитой восстановления в правах притесняемых православных. Сейм ответил отказом. Тогда Репнин, посол России в Варшаве, арестовал главарей сеймовой оппозиции и выслал их из страны. В феврале 1768 года недовольные, собравшись в Баре на Подолье, образовали конфедерацию, объявили сейм низложенным и принялись за расширение восстания. Они заручились поддержкой Франции, которая, между прочим, спровоцировала и одновременное начало русско-турецкой войны. К лету 1769 года партизанская борьба разгорелась в люблинском районе, где пятитысячным отрядом конфедератов командовал Пулавский. Отправившись в ноябре в Польшу из Новой Ладоги, Суздальский полк прошел 850 верст в 30 дней, причем на квартирах больных не оставлено, а в походе из тысячи двухсот человек заболело лишь шестеро. Всего под командованием бригадира Суворова было собрано три полка. Под деревней Орехово в конце 1769 года Суворов одержал убедительную победу над встретившими его польскими частями, затем Александр Васильевич начал «гоняться» за Пулавским. Сначала польскому генералу удавалось обманывать русского противника. После одного маневра противника восхищенный Суворов даже отправил ему в подарок любимую табакерку. Однако у Влодавы русские части все же настигли Пулавского и разгромили его. 1770 год протек в партизанских действиях и переговорах. Кампания 1771 года открылась наступлением конфедератов. Они в короткое время овладели Краковом и другими важными пунктами. Тем временем Суворов двинулся со своим отрядом из Люблина и наголову разбил француза Дюмурье под Ландскроной. Затем он ударил на Пулавского, снова пытавшегося пробраться в Литву, разбил его у Замостья и отбросил в Галицию. В результате этих побед вся Польша, за исключением краковского района, была очищена от конфедератов, но восстание продолжилось в Литве, где коронный гетман Огинский в начале августа открыто примкнул к конфедерации. Ему тоже пришлось воевать с Суворовым. Быстрыми и скрытными маршами русский полководец устремился в Литву и на рассвете 13 сентября наголову разбил гетмана при Столовичах. Надо сказать, что поход на Огинского был предпринят Суворовым по собственной инициативе. У гетмана было до 4000, а у Суворова – всего 820 человек. Поляки были застигнуты ночью врасплох и стремительным ударом с двух сторон выбиты из Столовичей. Наутро отряд Огинского был окончательно добит, потеряв 1000 человек и всю артиллерию, а у Суворова убыло около 100 человек. Восстание в Литве было подавлено. 25 января 1772 года Суворов прибыл под Краков и осадил замок. 12 апреля старинная польская столица сдалась, и война против польской конфедерации окончилась. Состоялся первый раздел Польши. Россия получила Белоруссию, Волынь и Подолию. В ходе войны Александр Суворов, решивший судьбу кампании, получил чин генерал-майора (в 1770 году) и орден св. Георгия, и не 4-й степени, как полагалось по статуту, а сразу 3-й. В Польше уже все знали его имя, Суворова уважали не только воевавшие вместе с ним офицеры и военачальники, но и местные жители. Александр Васильевич, в свою очередь, пресекал жестокость по отношению к полякам со стороны своих солдат. В 1773 году уже известного генерала перевели в подчинение ведшего войну с Турцией графа Петра Румянцева. Суворов уже давно преклонялся перед военным гением графа – выдающегося русского полководца, реформатора армии. Румянцев тоже не был сторонником шагистики, выступал противником механического восприятия западных тактических образцов. Утверждают, что именно Румянцев стал отцом новой русской армии, а Суворов вознес здание, заложенное им, до небес. Военные действия между Портой и Россией были открыты в январе 1769 года вторжением стотысячной татаро-турецкой армии из Крыма на Украину, однако Румянцев быстро заставил отступить эти полчища. Основные события перенеслись в Молдавию. Здесь русский полководец действовал довольно успешно. 21 июля 1770 года на реке Кагул произошло одно из наиболее славных сражений в отечественной военной истории, в котором Румянцев одержал блистательную победу. Кстати, буквально в то же время турецкий флот был разбит в Чесменском бою. Казалось, наступило время для перенесения военных действий за Дунай с целью склонить султана к миру, но Румянцев ограничился взятием придунайских крепостей. В следующем году армия князя Долгорукова покорила Крым. На Дунае же Румянцев перешел к обороне. Весь 1772 год прошел в мирных переговорах. В 1773 году к моменту прибытия из Польши Суворова армия Румянцева была доведена до 50 тысяч. Императрица требовала решительных действий: перехода через Дунай и разгрома армии великого визиря, стоявшей у Шумлы. Однако Румянцев считал свои силы недостаточными для этого и решил ограничиться так называемой демонстрацией, в рамках которой произошли два «поиска» Суворова на Туртукай. Эти операции, проведенные Александром Васильевичем весной и летом 1773 года, представляют собой образец прекрасно организованной форсированной наступательной переправы через реку. Под командой Суворова находилось лишь около двух тысяч человек, но и с ними полководцу удалось отличиться. Для начала он, правда, чуть не был взят в плен во время внезапной ночной атаки турок. Такой сюрприз от противника Суворов счел прямым вызовом. Он и сам был горазд на стремительные ночные переходы, внезапные смелые набеги небольшими силами. В ночь на 10 мая его отряд напал на гарнизон Туртукайской крепости. Во время атаки генерал был контужен – рядом с ним разорвалась пушка. Едва очнувшись, он вскочил на ноги и взял в плен бросившегося на него янычара. Туртукай был взят, а Суворов, сидя на барабане, написал Румянцеву депешу: «Слава Богу, слава Вам! Туртукай взят, и я там». Фельдмаршал, впрочем, был недоволен рискованным предприятием генерала и даже хотел его наказать, но получил от Екатерины лаконичное: «Победителей не судят». За штурм Туртукая Александр Васильевич был награжден Георгием 2-й степени. По требованию императрицы Румянцев возобновил активные боевые действия. С двадцатитысячным войском он перешел Дунай. 17 июня Суворов вновь разбил малыми силами турок у Туртукая – русских войск было вчетверо меньше. Румянцев же не довел операции до конца, получив известие о движении тридцатитысячного корпуса турок себе в тыл. Русские отошли за Дунай, авангард под началом Вейсмана одержал над армией Нумана победу при Кайнарджи, за которую, однако, Вейсман заплатил жизнью. Суворов, друживший с ним, писал: «Вейсмана не стало, я остался один…» Он действительно был оставлен один на правом берегу Дуная, в Гирсово, с 3 тысячами людей. Ободренные отходом Румянцева, 10 тысяч турок атаковали Гирсово 3 сентября, но были наголову разбиты Суворовым. Его отряд, единственный из всей армии, зимовал на правом берегу. С наступлением зимы генерал взял отпуск и уехал в Москву. Кампанией 1774 года Румянцев решил закончить затянувшуюся войну и проникнуть, невзирая на все трудности, до самых Балкан. Свою армию он разделил на пять частей. Главную роль должны были играть корпуса генералов Каменского и Суворова (по 10 тысяч в каждом). Им было приказано идти на Шумлу и разбить 50-тысячную армию визиря, причем обоим даны были самые широкие полномочия. Александр Суворов, будучи самым младшим из генерал-поручиков, получил в командование отдельный корпус, несмотря на наличие в армии других генерал-поручиков и даже генерал-аншефов. Суворов и Каменский не любили друг друга, но действовали довольно слаженно. В биографической литературе пишут о том, что более решительный Суворов фактически перевел на себя все командование наступательной операцией, хотя, поскольку получил свой чин позже, должен был уступать требованиям Каменского. В конце апреля оба корпуса перешли Дунай и очистили Добруджу от турок. Соединившись 2 июня у Базарджика, они двинулись к Шумле, и 9 июня Суворов с авангардом разбил турок у Козлуджи. Отряд Суворова состоял всего из 8 тысяч человек. Турок было почти в пять раз больше. Суворов, следуя своему обычаю, смело атаковал авангард неприятеля, учтя то обстоятельство, что недавний ливень промочил патроны у турок, носивших их в карманах. Отбросив турок в лагерь, генерал в продолжение трех часов готовил атаку артиллерийским огнем, а затем овладел лагерем. Русские потеряли всего 209 человек (!). Турок же было убито 1200, пленных не брали, было захвачено 29 турецких орудий. После этого оба русских отряда блокировали Шумлу. Эта операция, собственно, и решила участь всей войны. Мир был подписан 10 июля в деревушке Кючук-Кайнарджи. Порта уступала России Кабарду, Кинбурн, крымские крепости, признавала независимость крымского ханства (первый шаг к присоединению Крыма Россией) и русский протекторат над турецкими славянами. С русско-турецкого фронта героя кампании направили на восток, на борьбу с человеком, который, похоже, напугал власти гораздо больше, нежели султан. Этим человеком был самозваный царь Петр III, более известный нам как бунтовщик Емельян Пугачев. Восстание, поднятое им, продолжалось уже не первый год, и даже сама столица державы находилась под угрозой атаки взбунтовавшихся крестьян. Суворова отправили на Волгу тайно, поскольку не хотели показать Турции и другим государствам, насколько плохо складываются дела у России внутри страны. Это подчеркивает и тот авторитет, который приобрел уже в глазах иностранцев генерал Александр Суворов. Впрочем, Александр Васильевич прибыл на место уже после разгрома Пугачева Михельсоном. На Суворова была возложена задача транспортировки «окаянного Емельки» в Симбирск. Бунтовщик был посажен в клетку, в дороге Суворов лично охранял своего пленника по ночам. Кстати, он с интересом расспрашивал его о взятиях городов, битвах с царскими войсками. Но Суворов ни в коем случае не симпатизировал самозванцу, поскольку был убежденным сторонником сильной монархии. Это он доказал, когда ликвидировал оставшиеся очаги восстания. В 1776 году Суворов был назначен сначала командиром Санкт-Петербургской дивизии, а затем командирован в Крым под начало генерал-поручика Прозоровского. Александр Васильевич, с одной стороны, был готов служить на благо Отечества, с другой – неохотно подчинялся приказам командующего, поэтому через два года был переведен на Кубань, затем в Малороссийскую дивизию в Полтаве. После этого снова переведен на юг – командующим приграничной дивизией в Новороссийской губернии. Суворов сделал большой вклад в укрепление южных рубежей Российской империи, он отразил попытку высадки турок в Ахтиярской бухте (там, где сейчас Одесса), создавал укрепительную линию. Крымские греки были поселены по Азовскому побережью, армяне с полуострова были переселены на Дон, где возникла их колония Новая Нахичевань. Суворов готовил Крым к присоединению к России. Два года полководец находился в Астрахани, где подготавливал экспедицию в Иран. «Боже мой, долго ли же меня в таком тиранстве томить!» – восклицал жаждущий активной деятельности генерал. Наконец в 1782 году светлейший князь Потемкин устроил перевод Суворова опять на Кубань. Тогда это была одна из «горячих точек» империи. Восстание против русских начали ногайцы. В 1783 году Александр Васильевич провел экспедиции против мятежных племен, разбив ногайцев на реках Ее и Лабе. За усмирение ногайских орд полководец получил орден Владимира 1-й степени. Но при всем этом Суворов все равно называл кубанский период своей биографии «бездействием». В 1786 году Александр Васильевич был возведен в чин генерал-аншефа, а в январе следующего года назначен командующим Кременчугской дивизией. Он принял участие в знаменитой поездке императрицы Екатерины по югу России. В Кременчуге Екатерина и австрийский император наблюдали масштабные учения солдат Суворова и были совершенно поражены увиденным. Государыня решила поощрить генерала. На вопрос: «Чем мне вас наградить?» Суворов ответил: «Награждай, матушка, других, у тебя и так, чай, доброхотов хватает. А мне за квартиру заплати, задолжал». Вскоре Александр Васильевич и его чудо-богатыри приняли участие в новой русско-турецкой войне, в которой Суворов и русская армия совершили немало подвигов. Фокшаны, Рымник, Измаил – эти слова прогремели на всю Европу. Отныне и навсегда они были связаны с именем победоносного русского воителя. Не желая примириться с результатами войны 1768–1774 годов, Турция в июле 1787 года ультимативно потребовала от России возвращения Крыма, отказа от протектората над Грузией и согласия на осмотр проходящих через проливы русских торговых судов. Не получив удовлетворительного ответа, турецкое правительство 12 августа 1787 года объявило России войну. В свою очередь, Россия решила воспользоваться ситуацией, чтобы расширить свои владения в Северном Причерноморье за счет полного вытеснения оттуда турок. Главной целью войны Турция ставила овладение Крымом, чему должен был способствовать флот с сильным десантом и гарнизон Очакова. Стремясь использовать выгодное положение нападающей стороны, турки сразу же проявили большую активность на море и 1 октября высадили десант на Кинбурнской косе. Здесь их и встретил командующий обороной Херсонско-Кинбурнской линии Александр Суворов. Турецкий флот блокировал выход из Днепра в лиман и, вплотную приблизившись к Кинбурнской косе, открыл по крепости огонь корабельной артиллерии. Началась высадка 6-тысячного десанта. К удивлению своих солдат и офицеров, Суворов запретил стрелять по сходившим на берег: «Нынче Покров. Надобно к обедне идти. Пусть их вылезают». Сойдя с кораблей на мысу, турки пошли по косе в направлении материка. На пути наступления они одну за другой рыли траншеи поперек узкой – от 30 до 200 метров – полоски суши. Закончив пятнадцатую по счету траншею, пошли на штурм. Тогда с крепостных укреплений ударили картечью русские орудия. Ощетинившись штыками, пошла русская пехота, а во фланги турецких цепей ударила казачья лава. Завязалось жестокое сражение. Авангард осман был смят. Несмотря на четырехкратный численный перевес турок, вылазка вскоре превратилась в стремительное контрнаступление. Бой шел в таком плотном смешении рядов, что расчет турецкого командования поддержать своих огнем корабельной артиллерии потерял смысл. Русские занимали траншею за траншеей, но на десятой путь им все же преградил ураганный огонь шестисот корабельных орудий. Суворов готов уж был отвести войска к крепости, но в этот момент под ним был ранен конь. Командующий рухнул наземь. С криком «Топал-паша!» – к полководцу кинулись турецкие всадники.[39] Генерала спас гренадер Шлиссельбургского пехотного полка Степан Новиков. Он справился с тремя противниками. Суворов расцеловал героя, вскочил на брошенного врагом коня и повел солдат в новую атаку. Уже в сумерках на самой оконечности косы корабельные пушки турок непрерывным обстрелом остановили русских. Потери суворовских солдат были велики, сам командующий был ранен двумя осколками картечи в грудь. Придя в себя после ранения, полководец увидел беспорядочное отступление своих солдат. Однако яростная атака казацкой флотилии «чаек» и единственной галеры «Десна» под командованием мичмана Ломбарда принудила флот Гасан-паши отойти от мыса. Отступающие русские получили передышку от губительного артобстрела. В это же время со стороны Херсона подошла резервная бригада легкой кавалерии и ударила в центр неприятельской цепи. Уже расстреляв патроны, казаки и пехота вновь пошли в атаку. Незадолго до конца сражения Суворов вновь был ранен в руку, но не оставил поле боя. Рану промыли морской водой, наскоро перевязали, и он с возгласом «Помогло, помилуй Бог, помогло!» снова кинулся в сражение. Русские загнали турок в море и дрались по пояс в воде до глубокой темноты. Около 6 тысяч турецких солдат доблестно сражались и полегли на Кинбурне, вызвав искреннее восхищение Суворова и его солдат. «С такими я еще не дрался», – говорил Александр Васильевич. Из трех тысяч русских и запорожцев погибло более тысячи. Потемкин писал императрице о том, что «Генерал-аншеф, получивший все отличности, какие заслужить можно, на шестидесятом году служит с такой горячностью, как двадцатипятилетний…» Весть о Кинбурнской победе пронеслась по всей России, встречаемая благовестом и молебнами. Екатерина II писала князю Потемкину: «Старик поставил нас на колени, но жаль, что его ранили… Важность Кинбурнской победы в настоящее время понятна…» «Я отбил у турок охоту к высадкам…» – писал об этой победе сам Суворов. Действительно, османы вплоть до Крымской войны 1854 года ни разу не пытались высадить десант на берегах Черного моря. Впрочем, Кинбурн, несмотря на всю его важность, еще не решал судьбу войны. Зимой с 1787 на 1788 год были образованы две армии: главная – Екатеринославская под командованием Потемкина, в чьем непосредственном подчинении оказался и Александр Суворов, и вспомогательная, или Украинская, – Румянцева. Потемкину надлежало наступать от Днепра через Буг и Днестр к Дунаю и овладеть сильными крепостями – Очаковом и Вендорами. Румянцев в Подолии должен был выйти на среднее течение Днестра, поддерживая связь с союзниками-австрийцами (Австрия объявила войну Турции в конце января 1788 года). Потемкин лишь в июне переправился через Буг и в июле осадил Очаков. Действовал он вяло, пять месяцев его 80-тысячная армия простояла под стенами крепости, которую защищало всего 15 тысяч турок. Очаков был обложен с суши армией, а со стороны лимана – флотилией галер. Осаждающие бездействовали. Военачальники, в том числе Суворов, высмеивали светлейшего князя, называя сидение под Очаковым «осадой Трои». Наконец, отражая вылазку двухтысячного турецкого отряда, Суворов с фанагорийским полком, нарушая планы главнокомандующего, ворвался в позиции турок, надеясь на поддержку других русских войск, на штурм Очакова. Казалось, близка победа, но поддержки Суворов не дождался, атаку фанагорийцев турки отбили, и герой покинул поле боя с тяжелой раной: в шее застряла пуля. Рана воспалилась, Суворов тяжело и долго болел. Потемкин же писал Екатерине об очаковском инциденте: «…Перед приходом капитан-паши Александр Васильевич Суворов наделал дурачества немало, которое убитыми и ранеными стоит четыреста человек…» Дождливая осень сменилась ранней и холодной зимой. Войска мерзли в своих землянках и сами просились поскорее на штурм, чтобы покончить наконец с крепостью и стать на зимние квартиры. 6 декабря Очаков все же был взят штурмом. Потемкин отвел армию на квартиры, а сам уехал в Петербург. Румянцев перешел в июле Днестр. Он занял северную Молдавию и к зиме расположил свою армию в районе Яссы – Оргеев – Кишинев. Что касается австрийской армии, то она потерпела полное поражение, разбитая турками под Мехадией и Слатиной, в западной Валахии. Суворов полгода приходил в себя, залечивая раны, а затем его перевели в армию фельдмаршала Румянцева. Вскоре Румянцев был отставлен, общее руководство двумя армиями осталось за Потемкиным, но Суворов продолжал отдавать рапорты и отставленному Румянцеву. Летом 1789 года основные события происходили в Молдавии. Союзник России, австрийский полководец принц Кобургский, встревоженный сосредоточением турецкой армии Осман-паши в Фокшанах, запросил у русских немедленной помощи. Александр Суворов в это время командовал в Бырладе дивизией. Он выступил к принцу быстрым маршем. Русские солдаты прошли 50 верст за 28 часов. (Не зря легенда хранит быстрый ответ одного «чудо-богатыря» на вопрос Суворова, сколько от земли до неба – «Два суворовских перехода!») В распоряжении Александра Васильевича было 8 тысяч русских и 18 тысяч австрийцев, среди которых выделялась венгерская конница Карачая, героя, ставшего одним из любимцев Суворова. Операция, разработанная Суворовым и буквально навязанная им союзникам (он неожиданной запиской объявил принцу, что русские войска выступают в два часа ночи, и предложил австрийцам выступить тогда же), началась с уничтожения передового отряда турок. Хитрым маневром, основанным на изучении местного ландшафта (суворовские войска шли по лесным болотам), русский генерал обманул противника, не ожидавшего флангового удара по Фокшанскому лагерю. В результате сражения, произошедшего 21 июля 1789 года, пятидесятитысячная турецкая армия была рассеяна. Суворов выбил турок и из нескольких близлежащих укреплений. После этой победы полководец писал начальству: «Отвечаю за успех, если меры будут наступательными; оборонительные же – визирь придет. На что колоть тупым концом вместо острого?» Через некоторое время случилась великая рымникская битва, для которой фокшанская стала своего рода репетицией. Турки начали наступление из Браилова, опять же ища битвы именно с австрийцами. Для того чтобы отвлечь русские войска, часть турок направилась к Измаилу. Принц Кобургский вновь обратился к генерал-аншефу, который со своими силами находился южнее Бырлада. Александр Васильевич ответил депешей из одного слова: «Иду!» 7 тысяч русских солдат 7 сентября выступили по направлению к австрийскому лагерю и 10-го числа соединились с союзниками. Турки имели значительное численное превосходство. В их армии под командованием Юсуф-паши было 90—100 тысяч человек. К тому же они занимали хорошо укрепленные позиции. Русско-австрийская же армия насчитывала лишь около 25 тысяч. Поэтому принц предложил вести оборонительные бои. Для Суворова же это было немыслимо, потому он настоял на немедленном наступлении на противника. Беседуя с Кобургом, он подчеркнул, что раз турки не атакуют, значит, у них не все готово, и единственное спасение – быстрая атака. На сомнения принца по поводу численного превосходства противника Суворов ответил: «Тем лучше, что их больше – тем большая у них будет суматоха». После этого Кобург несколько раз присылал курьера, чтобы выяснить отдельные детали предприятия, на что получал ответы: «Суворов ужинает», «Суворов Богу молится», «Суворов спит». Генерал-аншеф явно не хотел дальнейших переговоров и топтания на месте. С двумя командирами и несколькими казаками русский полководец лично переправился через Рымну и, забравшись на высокое дерево, осмотрел место предстоящей битвы. Позиции неприятеля были прекрасно защищены от атак: их прикрывали река, леса и овраги, но с другой стороны, те же препятствия мешали вовремя перебрасывать войска из одного турецкого лагеря в другой. На Рымне же даже не были выставлены дозоры. Турецкие войска располагались между реками Рымна и Рымник в трех укрепленных лагерях с интервалами 6–7 километров. Лагерь Тыргу-Кукули примыкал к Рымне, здесь было 12 тысяч турок. Второй лагерь (около 40 тысяч человек) располагался возле леса Крынгу-Мейлор. На юго-запад от этого места находилась укрепленная деревня Бокзы. В третьем лагере находились главные турецкие силы. Устроен он был у Мартинешти на Рымнике. Резервные силы расположились еще в одном лагере за рекой Рымник у села Одая. «Построясь ордером баталии, вмиг перешед Рымну, идти храбро, атаковать всех встречающихся варваров лагери. Один за другим. До конца… Поспешность, терпение, строй, храбрость, сильная дальняя погоня», – наставлял своих офицеров Суворов. Русская армия построилась в боевой порядок из каре. В семь часов вечера русский и австрийский корпуса поднялись и выступили – россияне на правом, австрийцы на левом фланге. Чтобы скрыть от неприятеля присутствие суворовского отряда, перед его колонной шел дивизион австрийских гусар. Поздно вечером русская армия переправилась вброд через реку Мильков, затем через Рымну. Шли без всякого шума, сигналов никаких не давалось, высекать огонь было строго запрещено. Перейдя реку, 11 сентября до рассвета корпус построился в боевой порядок в четыре линии: так же, как и 21 июля при Фокшанах. В первой линии шли три каре – два егерских батальона в середине, два гренадерских батальона на левом фланге и два на правом. Вторую линию составляли Смоленский полк на левом фланге, егерский батальон на правом, Ростовский полк в середине, формируя каждый свое отдельное каре за интервалами первой линии. Третью линию составляли три карабинерских полка – Рязанский на правом, Черниговский на левом фланге, Стародубовский в центре. Казаки стояли в четвертой линии. Поле боя представляло собой волнистую возвышенность, перерезанную оврагами с крутыми краями. Русские войска остановились на полчаса при восходе солнца и ждали отставших на марше австрийцев. Когда поднялось солнце, Суворов приказал двигаться вперед. Александр Васильевич, конечно, не собирался дожидаться, когда турки смогут также выстроить все свои силы в правильный боевой порядок. Он хотел разбить врага по частям – каждый лагерь в отдельности. Только так можно было нивелировать численное превосходство противника. Берегом Рымны войска двинулись на Тыргу-Кукули. Впереди две линии пехоты, за ними – две линии конницы. Приблизительно таким же порядком двигались австрийские войска. Между армиями Суворова и Кобурга следовали венгерские гусары под командованием Карачая. Армия двигалась уступами: русские, чуть позади венгры, еще дальше австрийцы. Последние направлялись к Крынгу-Мейлор. Там к ним должны были присоединиться русские после захвата первого лагеря. От реки войска повернули влево и шли по местности, заросшей терновником и кустами, затем по полям, засеянным кукурузой, и через четверть часа были наконец замечены турками, стоявшими на высоте у Тыргу-Кукули. По русским был открыт огонь из орудий. Беглым шагом суворовские батальоны кинулись в атаку. Подойдя на близкое расстояние, они также открыли артиллерийский огонь. Однако русский строй притормозил, подойдя к довольно большому оврагу. В это время с левого фланга, из леса Каята, на суворовские каре обрушилась турецкая конница. Боясь охвата левого фланга, смоленское каре, дивизион австрийских барко-гусар и Черниговский полк повернулись фронтом налево. Остальные каре продолжали идти прямо на лагерь Тыргу-Кукули, выбили оттуда турок и вернулись к лесу Каята, который через некоторое время был занят. Юсуф-паша бросил еще более мощный отряд конницы (20 тысяч всадников), чтобы прорвать боевой порядок союзников и разбить его на две части. Австрийские пехотные каре выдержали атаку, не менее храбро сражались венгерские гусары. Атака была отбита, и турецкие конники отошли к Крынгу-Мейлор. Суворов дал своим войскам получасовой отдых. Было 12 часов дня. Затем русский полководец повел армию не на соединение с Кобургом, а на деревню Бокзы. Дело в том, что здесь находилась турецкая артиллерия, державшая под обстрелом все пространство у укреплений Крынгу-Мейлор; поэтому Суворов решил, что лучше поможет австрийцам, подавив турецкие пушки, что ему и удалось сделать. Покончив с батареей у Бокзы, русские поспешили на помощь Кобургу и Карачаю. Удар во фланг ошеломил противника, вынужденного опять укрыться в лагере. Русские примкнули к правому флангу австрийцев. Союзники расположились у второго турецкого лагеря дугой. Обычно укрепления, подобные тем, что имел лагерь у Крынгу-Мейлор, атаковала пехота. Не так поступил будущий граф Рымникский. Заметив, что лагерь не достроен, имеет неглубокие рвы и невысокие насыпи, Суворов решил применить кавалерию. Боевой порядок союзников был изменен, пехотные каре расступились и пропустили вперед конницу. Сражение при Рымнике в 1789 году Подойдя около 4 часов дня к позиции противника на расстояние чуть более полукилометра, Суворов приказал коннице атаковать и сразу за ней пустил пехоту. Кавалерия быстро преодолела пространство, простреливавшееся турецкими ружьями и пушками, и завязала бой. Пока турки приходили в себя и пытались отразить этот натиск, подбежали суворовские «чудо-богатыри». Укрепленная позиция была прорвана конницей и штыковой атакой. Затем началось преследование бегущего неприятеля. Оно продолжалось на расстоянии 6–7 километров. Верховный визирь пытался любым способом остановить бегущие из Крынгу-Мейлор войска: батарея от Мартинешти даже вела по отступающим огонь, мост через Рымник был взорван, но ничто не помогало – турки в панике бросались в воду и пытались переправляться вплавь. В ходе погони русские с ходу взяли и лагерь у Мартинешти. На следующий день был взят лагерь у Одая. Генерал Суворов намеревался преследовать противника еще дальше, до реки Бузео, но из-за страшной усталости людей и лошадей, весь день участвовавших в атаках, вынужден был приказать остановиться в турецком лагере. В общей сложности сражение продолжалось 12 часов. Турки потеряли 10 тысяч человек убитыми и утонувшими при отступлении через Рымник и Бузео. Многие попали в плен. Союзникам удалось также взять 100 знамен и 80 орудий.[40] Турецкая армия, снова собравшаяся в Мачине, насчитывала всего 15 тысяч человек. Союзники потеряли убитыми и ранеными около тысячи человек. По окончании битвы Суворов получил от князя Потемкина срочное послание, в котором светлейший предупреждал генерала о намерениях великого визиря напасть сначала на принца Кобургского, разбить его у Фокшан, а после этого уничтожить и отряд Суворова. Зная огромные силы турок и их сильные укрепления, князь советовал воздерживаться от каких-либо столкновений, пока к корпусу не присоединится еще одна дивизия. Можно себе представить, с каким удовольствием генерал Суворов сообщал командующему, что депеша запоздала и победа над великим визирем уже одержана. За победу при Рымнике Суворов получил титул графа Рымникского и орден Св. Георгия 1-й степени, который не снимал практически никогда. Это была его любимая награда. Австрийцы дали ему титул графа Священной Римской империи. Посыпались на него и другие награды. Турки трепетали при упоминании Топал-паши, австрийцы называли «генералом-вперед» и уверовали буквально в волшебные силы и удачу этого военачальника. Всех сражений, данных Александром Васильевичем к этому моменту, с лихвой хватило бы для портретов в русских школьных учебниках, но впереди было еще несколько блистательных операций. Последней точкой, которую поставил Суворов в русско-турецкой кампании, было взятие неприступного Измаила – одна из самых громких побед полководца. Измаил был центром обороны турок на Дунае. В 1774 году эта крепость была перестроена по проекту французских и немецких инженеров в соответствии со всеми требованиями того времени к военному строительству. Измаильская крепость была расположена на левом берегу Киликийского рукава Дуная между озерами Ялпух и Катлабух, на склоне отлогой высоты, оканчивающейся у русла Дуная низким, но крутым скатом. Крепость была окружена большим валом, доходившим в высоту до 8 метров. Вал имел протяженность 6 километров, на нем было сооружено семь земляных и каменных бастионов, проход обеспечивался четырьмя воротами. Вал опоясывал город с трех сторон – севера, запада и востока. С юга город был защищен Дунаем, имеющим здесь ширину полкилометра. Перед валом находился ров в 12 метров шириной и 6—10 метров глубиной, наполненный в некоторых местах водой. Каменные постройки внутри крепости позволяли вести эффективную борьбу с нападавшими в случае, если те проникнут в город. Во главе гарнизона стоял Айдозли-Мехмет-паша. Частью гарнизона командовал Каплан-гирей, брат крымского хана. Крепость имела более 200 крупных орудий и гарнизон из 35 тысяч человек. Русские войска под Измаилом насчитывали 31 тысячу человек. Окончание войны с Турцией зависело от взятия этой крепости (союзница Австрия уже заключила сепаратный мир с Портой). Крепость играла важную роль в русско-турецких войнах: она не только серьезно препятствовала покорению Добруджи русскими войсками, но и являлась прекрасным убежищем для остатков султанской армии, бежавших из разгромленных русскими крепостей Аккерман, Бендеры и Хотин. В то время за валами Измаильской крепости укрылись не только беглецы из этих крепостей, но и наиболее зажиточное мусульманское население края. Русские войска осадили Измаил, но взять его не могли. Решить эту задачу не удалось ни Репнину в 1789 году, ни Гудовичу с П. Потемкиным в 1790 году. Поэтому 25 ноября 1790 года главнокомандующий Г. Потемкин направил гонца к Суворову с приказанием выехать из-под Галаца и возглавить русские войска под Измаилом. На следующий день под городом заседал военный совет, признавший невозможность активных действий против сильной крепости. Некоторые части начали отход от Измаила, а командующий флотилией де Рибас решил направиться под Галац к Суворову. Однако генерал-аншеф, прибывший 2 декабря вместе с верными фанагорийцами и апшеронцами, придерживался под Измаилом иного мнения относительно возможности штурма. Он хотел атаковать крепость. Оставив лошадь у подножия скифского кургана, Суворов поднялся на его вершину. Отсюда в подзорную трубу хорошо просматривались бастионы и валы, за которыми упирались в небо шпили минаретов, виднелись красные крыши магазинов и складов. «Крепость без слабых мест, – осмотрев город, сказал Суворов на второй день командующему. – Сего числа приступлено к заготовлению осадных материалов, коих не было для батарей, и будем стараться их совершать к следующему штурму дней через пять…» Штурму предшествовала большая инженерная подготовка (было заготовлено и доставлено из Галаца 70 штурмовых лестниц и 1200 фашин), а затем – тренировка солдат в обращении с лестницами и инженерным инструментом. По приказу Суворова возле села Сафьяны были построены валы и рвы такого же типа, как и измаильские; именно там солдаты учились штурмовать город. Командующему турецкими войсками в городе генерал-аншеф предъявил ультиматум: «Я с войсками сюда прибыл. 24 часа на размышление – воля; первый мой выстрел – уже неволя; штурм – смерть». Айдозли-Мехмет-паша отказался принять ультиматум, заявив, что скорее Дунай остановится в своем течении и небо упадет на землю, чем сдастся Измаил. Александр Васильевич собрал военный совет и дал приказ штурмовать крепость. Штурм был назначен на 11 декабря. Суворов планировал атаковать крепость одновременно в нескольких местах: шестью колоннами (19 500 человек) с сухопутной стороны и тремя колоннами под командованием де Рибаса со стороны Дуная (9 тысяч человек). Главный удар наносился по приречной части города, где было сосредоточено две трети сил (части де Рибаса, колонны Кутузова, Львова, Ласси). Три колонны должны были наступать с востока (Килийские ворота новой крепости) под началом Самойлова, три – с запада (Бросские ворота) под командованием П. Потемкина. Кавалерийские резервы бригадира Вестфалена (2500 человек) находились на сухопутной стороне. Переднюю линию боевого порядка русских составляли стрелки. Следом за ними шли саперные команды, вооруженные топорами, кирками и лопатами. Затем следовали пехотные колонны, позади которых размещался резерв, построенный в каре, чтобы отражать кавалерийские атаки из крепости. Флотилия была построена в две линии. 145 легких судов и казачьих лодок с десантными войсками были размещены в первой линии, а 58 крупных судов – во второй. Крупные суда должны были прикрывать огнем артиллерии высадку войск на берег. 10 декабря началась артподготовка, которая велась силами полевой и корабельной артиллерии (палило до 600 орудий). Обстрел крепости велся целый день. 11 декабря в три часа ночи по сигналу ракет войска начали сосредотачиваться в указанных пунктах. В 5.30 начался штурм. Атакующие были встречены огнем 250 орудий противника. Бой за овладение бастионами и всем валом продолжался до 8 часов утра. Первой подошла к крепости 2-я колонна генерал-майора Ласси. В 6 часов утра егеря Ласси одолели вал, и наверху завязался жестокий бой. Самый мощный западный бастион – Табия – был атакован колонной Львова. Тяжелораненого генерала сменил затем верный сподвижник Суворова полковник Золотухин. Он повел в бой гренадеров Апшеронского полка, овладел прибрежной батареей противника, обошел Табию с тыла и открыл Бросские ворота – ключ от всей крепости. На противоположной стороне крепости в районе гранитных Килийских редутов дважды атаковали солдаты Кутузова, и дважды они отступали под натиском турок. Взяв из резерва Херсонский полк, Кутузов в третий раз повел на штурм своих гренадеров и овладел бастионом. Штурм Измаила в 1790 году Трудным оказался северный Бендерский бастион, который штурмовала 3-я колонна под командованием Мекноба. Его же отряд штурмовал соседний с Бендерским бастион и промежуток между ними. Здесь глубина рва и высота вала были столь велики, что лестницы пришлось связывать по две. Много солдат и офицеров полегло на скользких от крови крепостных валах. Турки несколько раз проводили вылазки и контратаковали русских, но бастионы были взяты. Выполнили свои задачи и колонны полковника Орлова и бригадира Платова. Успешно шло наступление со стороны Дуная, где три колонны русских опрокинули турок и закрепились в городе. Высадка началась около 7 часов утра. Русскому десанту сопротивлялось более 10 тысяч турок и татар. Зиновий Чепега – бригадир запорожских казаков, – командуя 2-й колонной высадки речных десантов, бросился с казаками на берег и занял редуты вдоль Дуная. Успеху десанта способствовали действия колонны Львова, атаковавшей на фланге береговые дунайские батареи, и сухопутных войск с восточной стороны Измаила. Казаки во главе с атаманом Головатым нанесли смелый и сокрушительный удар с севера в самую середину крепости. В это же время к центру двинулись другие части – справа Потемкин, слева Кутузов. Ожесточенные уличные бои продолжались до 16.00. В город была введена часть русской полевой артиллерии. Турки упорно обороняли каждую площадь и каждый дом. Для полного их разгрома в критический момент в Измаил вошел резерв Суворова. В своем рапорте Александр Васильевич писал: «Не бывало крепости крепче, не бывало обороны отчаяннее обороны Измаила, но Измаил взят», «солдаты мои проявили массовый героизм, забыв чувство страха и самосохранения». Таким образом, город, который турки считали неприступным, был взят в течение одного суворовского штурма. Потери гарнизона составили 26 тысяч убитыми и около 9 тысяч пленными – свидетельство упорного сопротивления русским. Турки потеряли всю артиллерию, боеприпасы, 42 корабля. Русские потеряли 10 тысяч человек – 4 тысячи убитыми и 6 тысяч ранеными. Пленных отправили под конвоем в Николаев, трупы сбрасывали в Дунай еще шесть дней. Отличившийся умелым руководством своей колонной и показавший пример личной храбрости генерал-майор Михаил Кутузов был назначен новым комендантом города. Считается, что на примере Измаила Суворов доказал ошибочность западно-европейских представлений о взятии крепостей, основывающихся на необходимости долгой и методичной инженерной подготовки. Гениальный русский полководец решился на открытую атаку, которая к тому же была произведена меньшими, чем у противника, силами. Случай уникальный, что отчасти подтвердил и сам генерал, сказав: «На такой штурм можно решиться лишь раз в жизни». Эта военная операция потрясла всю Европу. В далекой Англии Байрон писал о русском Марсе: Суворов в этот день превосходил Тимура и, пожалуй, Чингисхана: Он созерцал горящий Измаил И слушал вопли вражеского стана… Штурм Измаила и победы русского флота на море решили исход войны в пользу России. В 1791 году был заключен Ясский мир, согласно которому Турция признала присоединение к России Крыма, Черноморского побережья от Южного Буга до Днестра и земель по реке Кубань. Порта обязалась также не вмешиваться в дела Грузии. Александр Суворов не получил чин генерал-фельдмаршала, на который рассчитывал. Императрица, по настоянию Г. Потемкина, ограничилась медалью и почетным званием подполковника Преображенского полка. Сам же князь Таврический стал обладателем фельдмаршальского жезла, очередного дворца и пр. В советской исторической литературе обязательно подчеркивали эту несправедливость по отношению к великому российскому полководцу. Она органично укладывалась в общую картину сложных отношений Суворова с властями. На самом деле вопрос этот не настолько прост. Александр Васильевич очень ценил государственные способности того же Потемкина и очень горевал, узнав о его смерти. С почтением он относился и к императрице. Когда и ее не стало, Суворов говорил: «Если бы не было матушки Екатерины, не видать мне ни Кинбурна, ни Рымника, ни Варшавы». Уже говорилось о том, как относился Суворов к революционным настроениям. И подавляя оппозицию в Польше, и борясь с французами в Италии, он полностью отдавал себе отчет в том, за что воюет, и слова перед итальянским походом: «Благослови Бог царей», – наверное, не содержат иронии. Любопытно, что Суворов был неравнодушен и к чинам и наградам. Получив графский титул после Рымника, он писал: «Так был рад, чуть не умер». Узнав о присвоении ему фельдмаршальского звания, прыгал через стулья и загибал пальцы: «Салтыков позади, Каменский позади, а мы впереди!» И с таким же удовольствием говорил в старости: «Я не прыгал смолоду, зато прыгаю теперь…», имея в виду именно быстрое продвижение по служебной лестнице. С другой стороны, ершистый, нетерпеливый характер постоянно приводил к конфликтам с теми или иными вельможами и военачальниками. Вообще, став знаменитым, Суворов уже не снимал с себя шутовской маски и во дворцах. Он передвигался буквально бегом даже по коридорам, не ездил на коне, а скакал, весь был как будто на пружинах. Вел аскетический образ жизни, даже не находясь в походе. При дворе позволял себе разные детские выходки. То прыгал на одной ноге в приемной императрицы, то кричал петухом (любимая шутка Суворова, так он, например, будил иногда солдат), то сочинял эпиграммы. Известный анекдот рассказывает, как Суворов кланялся на приеме, как монаршей особе, изобретателю Кулибину, которого очень уважал. Екатерина многое прощала любимцу армии. Однажды она подарила Суворову шубу и велела всегда носить, но генерал ходил в любой мороз в легкой шинели, потому шубу просто возил за собой. В другой раз императрица спросила на каком-то балу, чем угостить Суворова. – Благослови, матушка, водкой! – Но что подумают фрейлины, когда будут с вами разговаривать? – Они поймут, что имеют дело с настоящим солдатом! Александр Васильевич не испытывал недостатка в женском внимании. Вокруг него было довольно много любопытствующих поклонниц, которых он, однако, сторонился. Женился полководец в 1774 году на княжне Варваре Прозоровской. Через год родилась дочь Наталья. Генерал не чаял души в своей «Суворочке», писал: «Смерть моя для Отечества, жизнь моя – для Наташи». Он слал ей трогательные письма и подарки из всех уголков России. В свое время Наталья Суворова вышла замуж за Николая Зубова, брата могущественного фаворита. Связь с Зубовыми стала позже одной из причин опалы полководца при Павле I. В 1784 году на свет появился сын Аркадий. С двух лет он находился при отце. Естественно, Аркадий Александрович тоже стал военным, дослужился до генеральского чина, но утонул по необыкновенному совпадению в Рымнике. Случилось это незадолго до вторжения в Россию Наполеона. Впрочем, личная жизнь у Суворова не сложилась. В 1779 году он уличил жену в измене, но, начав было бракоразводный процесс, отказался от него. С 1784 года полководец прервал отношения с супругой. По поводу измаильской победы в Таврическом дворце состоялся грандиозный праздник. Звучали стихи Державина, музыка Бортнянского и Козловского, написанные специально в честь славного события. Но Александр Суворов всего этого не слышал. Императрица отправила его командовать войсками в Финляндию, укреплять там границу. Суворову было поручено также командование над Рончесальмским портом и Саймской флотилией. Гениальному полководцу приходилось заниматься скучной хозяйственной работой. Своей новой должностью он, само собой, очень тяготился. Даже обращался к царице с просьбой отпустить его волонтером в какую-нибудь иностранную армию. Наконец в 1792 году Суворов был назначен командующим войсками Екатеринославской губернии и Таврической области. Под его руководством осуществлялось строительство крепостных сооружений в Хаджибее (Одессе). А в 1794 году Александр Васильевич был вновь призван на настоящую войну – в Польшу. В 1791 году польский король Станислав Понятовский обнародовал конституцию, объявлявшую королевскую власть наследственной и упразднявшую пресловутое правило «не позволям» – право каждого шляхтича сорвать сейм по своему желанию. Эти меры встретили противодействие анархической шляхты, составлявшей Тарговицкую конфедерацию. Сторону конфедерации приняла и Екатерина II, не желавшая усиления польской монархии. Образовались две партии: сторонников реформы, или патриотов, выбравших своим вождем Тадеуша Костюшко, и конфедератов. Военные действия против России и Пруссии были открыты в марте 1794 года генералом Мадалинским, отказавшимся распустить свою конную бригаду. Его внезапные действия имели успех и привлекли на сторону патриотов многих сторонников. Принявший главное командование Костюшко был провозглашен диктатором. В бою под Рославицами 24 марта Костюшко наголову разбил русский отряд. При известии об этой победе восстала вся Польша. Русские гарнизоны в Варшаве и Вильне были истреблены. Пруссаки двинулись к столице и обложили Варшаву, но вскоре были вынуждены снять осаду и поспешно отступить в свои владения: у них в тылу вспыхнуло восстание, охватившее весь Познанский край. Пока они боролись с познанскими повстанцами, австрийцы овладели Краковом и Сандомиром, обеспечивая свою долю в дележе добычи. Костюшко удалось собрать 70-тысячную армию. Военные действия были перенесены в Литву, где ими руководили Огинский и Сераковский. 12-тысячный отряд вторгся даже в Курляндию и захватил Либаву (Лиепая). Однако Вильна уже в конце июля была отобрана русскими, а в Польше они взяли Люблин. Главное командование русскими войсками императрица поручила Румянцеву. Престарелый полководец обратился к государыне с просьбой немедленно прислать Суворова: «Имя его действует лучше многих тысяч». Это было верно как по отношению к русским солдатам – недаром еще под Измаилом, когда туда прибыл Суворов, артиллеристы встречали его салютом, – так и по отношению к полякам, помнившим, как успешно боролся Суворов с барскими конфедератами двадцать лет назад. Екатерина согласилась с Румянцевым, и Александр Васильевич получил соответствующее предписание. «Я направляю в Польшу двойную силу – армию и Суворова», – писала хозяйка Российской империи. С 10-тысячным отрядом генерал-аншеф прошел с Днестра на Буг, сделав 560 верст за 20 дней. 4 сентября 1794 года Суворов взял Кобрин, 5-го разбил Сераковского под Крупчицами и отбросил к Бресту, 7-го форсировал Буг и 8-го, внезапно атаковав под Брестом Сераковского, полностью истребил его корпус. У Суворова было 8 тысяч человек при 14 орудиях, у Сераковского – 13 тысяч при 28 орудиях. Русские лишились 500 человек, у поляков убито и ранено 5 тысяч человек, а 7 тысяч со всей артиллерией было взято в плен. Сразу поняв всю опасность, грозившую Польше и «инсуррекции»[41] с появлением Суворова, Костюшко не решился, однако, напасть на этого грозного противника. Он обратился на шедшую от верхней Вислы дивизию Ферзена, желая помешать ее соединению с Суворовым. И 28 сентября под Мацейовицами «сгибла Польша»… Войска Костюшко были уничтожены, а сам он попал в плен. Ужас охватил Варшаву. Главнокомандующим вместо Костюшко был назначен Вавжецкий, а все силы инсургентов стянуты к Варшаве. Тем временем Суворов, соединившись с дивизиями Ферзена и Дерфельдена, довел свои силы до 22 тысяч. 12 октября он разбил поляков при Кобылке, где русская конница по примеру Рымника понеслась на окопы, и 18 октября подошел к сильно укрепленному предместью Варшавы – Праге, – которую защищали 20 тысяч инсургентов Зайончека. Надо отметить, что марш-маневр суворовских войск Немиров – Прага, особенно пять дней 4–8 сентября из Кобрина в Брест, считается блестящим примером наступательной операции вообще и действий против партизанских отрядов в крупном масштабе в частности. Накануне атаки Праги Суворов довел до войск свой приказ, начинавшийся со слов: «Его Сиятельство граф Александр Васильевич Суворов-Рымникский на завтра повелели взять штурмом прагский ретраншамент». Кровопролитный штурм Праги 24 октября завершил эту кампанию. «Сие дело подобно измаильскому», – говорил полководец. Из 20 тысяч поляков, защищавших Прагу, было убито и ранено 8 тысяч, утонуло в Висле 2 тысячи, взято в плен 9 тысяч. Русские потеряли 580 убитых и 960 раненых. На следующий день Варшава капитулировала. Жители столицы поднесли Суворову саблю с надписью «Варшава своему избавителю». Кроме очевидной лести победителям, тут был и другой момент. Граф Рымникский демонстрировал гуманность по отношению к местному населению. Сохранился рассказ о разговоре Суворова с королем Станиславом, который попросил отпустить некоторых пленных. «Если угодно, я освобожу вам их сотню. Двести! Триста! Четыреста! Так и быть, пятьсот!» – обычной своей скороговоркой отвечал русский генерал. Остатки инсургентов перешли австрийскую границу. 29 декабря король Станислав Понятовский был выслан в Россию, а 14 ноября 1795 года сложил с себя корону. В результате очередного раздела страны Польское королевство перестало существовать. Александр Суворов отправил Екатерине послание: «Всемилостивейшая государыня! Ура! Варшава наша!» Государыня ответила столь же лаконично: «Ура! Фельдмаршал Суворов!» Через некоторое время племянник полководца Александр Горчаков привез знаменитому дяде фельдмаршальский жезл. На действия полководца в Польше отозвались теперь уже чуть ли не все отечественные деятели культуры. Гаврила Державин отправил Суворову письмо со стихами в его честь: Пошел – и где тристаты злобы? Чему коснулся, все сразил: Поля и грады – стали гробы! Шагнул – и царства покорил! В январе 1795 года Суворов стал командующим всеми русскими войсками в Польше, а весной в Тульчине закончил свое главное произведение, катехизис войны по-русски – «Науку побеждать». В ней он в общих чертах описал свое видение и стратегии, и тактики, и работы с войсками. «Наука побеждать» изобиловала точными емкими выражениями суворовской военной доктрины. Суворов отдавал предпочтение духу над материей, что стало главным принципом русской армии. В области устройства вооруженной силы подчеркивалась самобытность («мы мало сходствуем с другими европейскими народами»), преобладание качественного элемента над количественным («не множеством побеждают»); в области воспитательной – религиозность и национальная гордость («мы русские – с нами Бог»), сознательное отношение к делу («каждый воин должен понимать свой маневр»), проявление частной инициативы на низах («местный лучше судит… я – вправо, должно влево – меня не слушать»), способствование этой инициативе на верхах («не входить в подробности ниже предложения на возможные только случаи, против которых разумный предводитель войск сам знает предосторожности – и не связывать рук»). Не забудем и об отношении Александра Васильевича к самым низшим чинам. Как писал Денис Давыдов: «Он положил руку на сердце солдата и изучил его биение». В стратегическом и тактическом отношении Суворов всегда был нападающим. Смелые и решительные броски, постоянное взятие инициативы на себя, только атака. Полководец отрицал необходимость тратить слишком много времени и сил на взятие крепостей. Его интересовала в первую очередь живая сила врага, ее-то и необходимо было разбить на поле боя. Все, что происходило на этом поле, Суворов продумывал очень тщательно, но очень быстро, отчего и возникало ощущение, что он действует несколько рискованно, наобум. На самом же деле Александр Васильевич подмечал каждую мелочь в построении противника, все его слабые места. Поэтому русские и били в нужный момент в нужном направлении и зачастую совершенно неожиданно для неприятеля. Суворов пытался усовершенствовать старую линейную тактику. Опыт Семилетней войны показывал, что штыковая атака может принести больший успех, чем традиционная перестрелка линий. Для успешного осуществления атаки Суворов всегда стремился преодолеть распыление своих войск, сосредоточить большие силы именно в направлении главного удара. Мы наблюдаем в русской армии переход от линейной тактики к перпендикулярной еще до успехов, которых добились революционные французские войска, а затем выросшая из них армия Наполеона. При этом, воюя с турками, суворовские войска применяли каре в сочетании с рассыпным строем, а в битве с французами предпочтение отдавалось колоннам. При ударе смелый глубокий маневр сочетался с фланговыми обходами, прекрасными действиями конницы, штыковая атака в исполнении русских была сокрушительна: «Задние, напирай на передних!» – призывал Суворов. Его войска в обязательном порядке организовывали решительное преследование бегущего противника. Александр Васильевич был против популярной доктрины «строительства золотого моста» для отступающих. Наоборот, он заявлял, что «недорубленный лес вырастает», а значит, преследование необходимо. Вообще, гениальность русского полководца заключалась в том, что он никогда не придерживался строгих, однообразных схем. «Глазомер, быстрота, натиск», – так сформулировал Суворов в самом общем виде свою тактическую концепцию. И конечно, огромное значение для достижения успеха имел личный пример командира. До самой последней битвы граф Рымникский был впереди своих войск, не покидал поля боя, будучи раненным, не сгибался под вражеским огнем. В ноябре 1796 года Суворов был поставлен во главе войск Екатеринославской губернии, но пробыл на этом посту недолго. В государстве сменилась власть. Трон занял сын умершей недавно Екатерины Павел. Один из самых неоднозначных российских императоров резко и быстро менял многое в общественном и государственном устройстве – как будто предчувствовал, что долго царем ему не быть. Коснулись изменения и армии. В духе своего отца Петра III, Павел ввел ряд новшеств по примеру прусской армии. В первую очередь, эти изменения относились к внешнему виду солдат, возродилась шагистика. Суворов на такие реформы реагировал очень резко. Всем известен саркастичный стишок полководца: «Пудра – не порох, букли – не пушки, коса – не тесак, а я не немец, а природный русак!» Конечно, не только это стало причиной опалы фельдмаршала. Павел I очень болезненно относился к любому проявлению инакомыслия – на словах, в одежде, в устройстве дома – со стороны дворян. Суворов же оставался, как и прежде, эксцентричен и прямолинеен. Его родственная связь с Зубовыми, как уже было сказано, тоже, вероятно, сыграла свою роль. И, может быть, самый важный фактор – это огромный авторитет в народе и, главное, в войсках. Александр Васильевич на самом деле реально мог угрожать власти Павла, возглавить военный переворот. В мемуарах очевидцев есть описание одного разговора Суворова с единомышленниками. Речь пошла о Павле. Один горячий собеседник полководца воскликнул: «Удивляюсь вам, граф, как вы, боготворимый войсками, имея такое влияние на умы русских, в то время как близ вас находится столько войск, соглашаетесь повиноваться Павлу». Суворов подпрыгнул и перекрестил рот подстрекателю: «Молчи, молчи, – сказал он. – Не могу. Кровь сограждан!» Предписание Суворову отправиться в ссылку в его имение Кончанское Новгородской губернии последовало в феврале 1797 года. В это время полководец находился в Москве. Он спросил у полицейского офицера, сколько ему дается на подготовку к отъезду. Полицейский ответил: «Четыре часа, ваше сиятельство». «Помилуй Бог, – отвечал фельдмаршал, – слишком много милости: для Суворова довольно и одного часа». Опала Суворова была унизительна для человека, столько сделавшего на благо отечества. Он был отставлен без права ношения фельдмаршальского мундира. В Кончанском Александр Васильевич находился под надзором властей. Его письма перехватывались. Посыпались нелепые обвинения известного своим бескорыстием военачальника в лихоимствах, в разорении усадеб польских помещиков в последнюю войну, расплачиваться приходилось и за долги давно расставшейся с ним жены – исков насчитывались сотни. Граф поселился в простой крестьянской избе. Он крестил детей, женил своих крепостных, пел в церкви, продолжал свои ежеутренние пробежки и обливания холодной водой. Отчаявшись когда-нибудь вернуться к военному делу, Суворов просил императора отпустить его в Нилову пустынь. Александру Васильевичу «помогла заграница». Италия была практически полностью покорена Наполеоном. Европейские государи были в ужасе от возможной перспективы дальнейших французских завоеваний, тем более что проводил их декларирующий свою революционность Бонапарт. Австрия, чьи интересы в Италии были ущемлены самым непосредственным образом, обратилась к Павлу с просьбой отправить свои войска на Апеннинский полуостров, и обязательно во главе с Суворовым. Так полководец был вызван в Петербург после двухлетней ссылки. Произошла трогательная встреча монарха с фельдмаршалом (теперь он был еще и фельдмаршалом Австрийской империи). Павел обнял старика и сказал «Веди войну, как умеешь». Вскоре Суворов был уже в Вене. Там он произвел на всех большое впечатление, громко заявляя о главном своем принципе: «Штыки! Штыки!» На предложение закончить кампанию у реки Адда, фельдмаршал ответил: «Война начнется при Адде, а закончится, где Бог пожелает». На военном совете графа Рымникского попросили предъявить его план войны. Он положил на стол чистый лист бумаги: «Вот мой единственный план!» 86 тысяч австрийцев под командованием Меласа уже находились в Италии. Им на помощь двинулась 65-тысячная русская армия Суворова. Павел предоставил русскому полководцу полную свободу действий, но венский кабинет подчинил ему свои войска лишь условно. Суворов волен был распоряжаться австрийцами на поле сражения, распределением же их на всем театре военных действий ведал гофкригсрат. Северную Италию занимала французская армия генерала Моро (58 тысяч, около половины которых находились в гарнизонах крепостей). В южной Италии находилась другая французская армия генерала Макдональда, завоевавшая в предшествующую кампанию Неаполитанское королевство. 4 апреля Суворов прибыл в Виченцу и уже 8-го числа открыл кампанию, двинувшись на армию генерала Моро. План Суворова заключался в разгроме обеих французских армий порознь (сперва Моро, затем Макдональда) и в овладении Северной Италией, где фельдмаршал предполагал устроить базу для похода на Францию. Суворов шел левым берегом реки По, стремясь держаться ближе к Альпам. С ним было 40 тысяч, а 15 тысяч австрийцев остались осаждать Пескару и Мантую. 16 апреля на реке Адда (у Кассано) Суворов атаковал армию Моро и нанес ей полное поражение. Милан открыл ворота победителю. Моро отступил в Пьемонт и занял очень крепкую позицию, прислонив фланги своей 20-тысячной армии к крепостям Вероне и Алессандрии. Суворов дал отдохнуть своей армии в Милане. 29 апреля русский главнокомандующий получил сведения о Моро. Одновременно разнесся слух о движении крупных сил французов из Швейцарии в северную Италию на соединение с Моро. Суворов перевел свои силы на левый берег По и 5 мая двинулся на пересечение путей из Швейцарии и Франции в Пьемонт с тем, чтобы разбить подкрепления из Швейцарии до их соединения с Моро. Кроме того, фельдмаршал надеялся этим своим движением выманить армию Моро с ее крепкой позиции в открытое поле. Граф Рымникский пошел на Турин – столицу Пьемонта. Моро стал отступать на Геную, опасаясь вторичной встречи с Суворовым. 15 мая русские войска вступили в Турин и Алессандрию. Лишь теперь фельдмаршал узнал об истинном направлении отступления Моро (он полагал, что французы отступят к Савойе). Таким образом, практически вся северная Италия была очищена от французов в течение одного месяца, те сохранили за собой лишь Геную и Ривьеру. Тем временем вторая французская армия Макдональда спешила на выручку армии Моро. У Макдональда было свыше 30 тысяч. Моро усилился до 25 тысяч. Оба французских генерала должны были соединиться у Тортоны. Суворов мог сосредоточить против них у Алессандрии всего 34 тысячи, главным образом русских. Его армия была несколько сильнее каждой французской армии порознь, но значительно уступала их соединенным силам. (Между тем гофкригсрат, ставя на первое место не разгром живой силы противника, а овладение географическими объектами, удерживал две трети сил для более или менее бесполезных осад.) Фельдмаршал решил разбить французских генералов порознь. В первую очередь он обратился на Макдональда, армия которого, перевалив 31 мая через Апеннины, выходила на сообщения союзников. 4 июня в 10 часов вечера Суворов выступил из Алессандрии навстречу Макдональду. Молниеносным маршем прошел он 85 верст в 36 часов и утром 6 июня обрушился на Макдональда, совершенно не ожидавшего такого стремительного подхода главных русских сил. Этот блистательнейший из всех, какие знает история, форсированный марш является наиболее ярким применением суворовского принципа: «голова хвоста не ждет». Полководец заставил солдат бежать в тридцатиградусную жару. Свыше половины войск отстало в дороге. На заявление Багратиона, что у него в ротах не наберется и по 40 человек, Суворов ответил: «А у Макдональда нет и двадцати. Атакуй с Богом!» В последовавшем четырехдневном жестоком бою на реке Треббии (6–9 июня) армия Макдональда была наголову разгромлена и бежала. Суворов использовал в битве три колонны, каждая из которых действовала в западном направлении на большую глубину. Такая тактика была новшеством в военном искусстве. К вечеру 6 июня удалось собрать до 15 тысяч против 19 тысяч французов (Макдональд разбросал свои силы), а 7 июня, несмотря на потери, на Треббии дралось уже 22 тысяч союзников против 34 тысячи французов. Главный удар был нанесен в левый фланг французов, но успеха развить не удалось, так как Мелас притянул к себе на второстепенное направление (левый фланг союзников) все резервы. 8 июня бой достиг крайнего ожесточения, и русские войска (дивизия Швейковского, атакованная тройными силами) стали подаваться назад. Московский гренадерский полк, будучи совершенно окружен неприятелем, повернул свою третью шеренгу кругом и отбивался так на две стороны. Генерал Розенберг просил у Суворова позволения отступить. Фельдмаршал, отдыхавший от зноя в тени скалы, ответил ему: «Попробуйте сдвинуть этот камень. Не можете?.. Ну так и русские не могут отступить!» Когда с тем же к нему явился и Багратион, Суворов потребовал себе коня и, как был в рубашке, без мундира, поскакал к войскам, и те вновь обрели силы при одном появлении обожаемого вождя. Французы были отброшены по всей линии, но австрийцы Меласа были потеснены. Мелас послал спросить Суворова, куда отступать, и получил ответ: «В Пьяченцу!» (на квартиры Макдональда). 9 июня рано утром французы отступили. Их еле удалось нагнать, причем арьергард сложил оружие. Союзники потеряли более 8 тысяч человек, французы – до 18 тысяч (свыше половины армии, причем 12 тысяч было взято в плен). Пока Суворов расправлялся с Макдональдом, Моро двинулся на Тортону, как то было условлено. Однако весть о Треббии заставила его 14 июня отступить в горы Ривьеры, где он соединился с остатками войск своего коллеги. О марше Суворова этот один из самых способных французских генералов говорил, что это вершина военного искусства. Александр Васильевич, в свою очередь, говорил о Моро: «Он меня немного понимает, но я его – лучше!» Австрийцы не дали Суворову возможности воспользоваться блестящей победой на Треббии. Гофкригсрат запретил какие бы то ни было действия до сдачи Мантуи, осажденной австрийским корпусом генерала Края. Целый месяц прошел в вынужденном бездействии. Суворов не скрывал возмущения. Его отношения с австрийским верховным командованием, бывшие и до той поры натянутыми, окончательно испортились. Зато Павел за Треббию прислал ему собственный портрет, усыпанный бриллиантами. Французы смогли довести свою армию в Италии до 45 тысяч. Новым главнокомандующим был назначен генерал Жубер. От Директории он получил однозначный приказ: «Любой ценой достигнуть победы!» 17 июля Мантуя наконец пала, и корпус Края усилил 26-го числа армию Суворова. А 29 июля французская армия перешла в наступление. Она двинулась из Генуи к Алессандрии, где находился Суворов. Дойдя до городка Нови, Жубер увидел на равнине войска союзников. Он приостановил свое движение и стал колебаться относительно дальнейшего образа действий. Нерешительность эта оказалась для него роковой. Позиция французов тянулась на несколько километров по последним отрогам горного хребта, простиравшегося с востока на запад до пересечения с рекой Леммо. С высоты, на которой была расположена французская армия, простреливалось все равнинное пространство, где противник мог бы вести наступление. Подход к высотам представлял собой сильно пересеченную местность. Высоты были покрыты садами и виноградниками. В центре позиции находился Нови, окруженный каменной стеной. Некоторое время русский полководец ждал, что противник спустится в равнину и начнет сражение, однако Жубер не решился этого сделать. А поскольку он предполагал, что русские и австрийцы не начнут атаки на сильные позиции, то, не разработав никакого плана сражения, лег спать. Утром 4 августа Суворов начал атаку. План его состоял в том, чтобы отвлечь все силы французов на их левый фланг. Поэтому в 5 часов утра наступление повел правый фланг союзников под командованием Края. Все его попытки были безуспешны. Ему удалось оттеснить французов, но прибывший вовремя генерал Жубер отбил атаку. Правда, сам молодой французский талант получил при этом смертельное ранение. Последними словами генерала было: «Наступать!» Однако принявший на себя командование Моро приказал вести строго оборонительный бой. Край несколько раз посылал за помощью к стоявшему в центре русскому генералу Багратиону, но тот медлил, зная об общем плане Суворова. В 9 часов утра фельдмаршал приказал Багратиону и Милорадовичу наступать на Нови. Вперед под командованием Петра Багратиона пошли 10 русских батальонов. Дойдя до города, генерал начал обходить его с востока, но французы под командованием генерала Ватрена отразили натиск. Вторая атака Багратиона была поддержана Милорадовичем, но также успеха не имела. Суворов сам повел в наступление на французский центр дивизию Дерфельдена, французы были вытеснены с равнины, но высоты полностью оставались за ними. В этот день французы проявили потрясающую стойкость. Они отбивали удар за ударом, переходили в штыковые контратаки. Моро появлялся в самых жарких местах сражения, несколько раз был на волосок от смерти. Комендант Нови Гарданн также проявил недюжинный талант военачальника. Им не уступал в храбрости 70-летний русский полководец. Он метался между частями, ободряя их, отправляя в битву лично каждый полк. Стояла страшная жара, многие солдаты падали не от ударов или пуль, а от изнеможения. К полудню силы обеих сторон были практически исчерпаны. В этой ситуации все решил подход союзного резерва под командованием Меласа, который Суворов спешно вызвал на поле боя. После большого перерыва в три часа дня Мелас атаковал правый фланг противника. Одновременно Край в очередной раз повел наступление на левый фланг, а остальные войска ударили в центр. Французы уже не имели сил для продолжения боя. С трудом отбиваясь от наседающего неприятеля, генерал Сен-Сир отводил правый фланг. Через некоторое время Мелас обошел Нови с тыла. Тогда же Багратион и Дерфельден ворвались в город. В 6 часов вечера Моро приказал отступать, но отступление вскоре превратилось в бегство. Левое французское крыло отошло к деревне Пастурано, где попало под перекрестный огонь Края и русских батальонов, двигавшихся от города. При попытке остановить бегство этого фланга и прикрыть отступление остальных частей был окружен и взят в плен генерал Груши. Битва закончилась в 8 часов вечера полным поражением французских войск. 7 тысяч они потеряли убитыми, 3 тысячи попали в плен. В руках союзников оказалась вся артиллерия французской Альпийской армии. Убитых в союзнической армии тоже было много – 6–7 тысяч человек. После поражения при Нови Моро отступил в Генуэзскую Ривьеру. Далее сопротивляться эта армия уже не могла. Практически весь полуостров Суворов очистил за четыре месяца. Недаром поэт писал об этом блистательном походе русского полководца: «В едино лето взял полдюжины он Трой». Все русские солдаты, участвовавшие в битве при Нови, позже получили щедрые награды от императора Павла I. Сам Александр Васильевич получил титул князя Италийского, а военным было приказано отдавать честь фельдмаршалу Суворову даже в присутствии его императорского величества. После освобождения северной Италии Суворов предполагал развернуть наступление на Францию, нанося главный удар в направлении Гренобль – Лион – Париж. Но этот план был сорван союзниками, опасавшимися усиления влияния России в районе Средиземного моря. Англия и Австрия решили удалить русскую армию из северной Италии. Суворову было предписано, оставив в Италии австрийские войска, во главе русских войск направиться в Швейцарию, соединиться с действующим там корпусом генерала Римского-Корсакова и оттуда наступать против Франции. Австрийцы торопили русских, но в то же время чинили препятствия: прислали заведомо недостаточное для горного похода количество мулов, благодаря чему выступление пришлось отложить на две недели. Находившийся в Швейцарии эрцгерцог Карл выступил оттуда, не дожидаясь русских, и оставил на произвол судьбы под Цюрихом только что прибывший из России 30-тысячный корпус Римского-Корсакова. 28 августа русская армия, собравшись в Алессандрии, выступила в новый поход. 4 сентября Суворов из Алессандрии прибыл в Таверну – у подножья Альп. Отсюда было два возможных пути на соединение с Корсаковым: кружной – в долину верхнего Рейна и короткий – на Беллинцону, перевал Сен-Готард, долину Рейссы – к озеру Четырех Кантонов. Суворов избрал второй путь, с тем, чтобы, пройдя берегом озера на Швиц, действовать в тыл армии Массена. Однако австрийцы, советовавшие фельдмаршалу выбрать именно такой маршрут, утаили от него главное: вдоль озера дорог на Швиц не существовало и русская армия неминуемо попадала в тупик. Недостаток вьючных животных давал себя знать. Полевая артиллерия и обозы были отправлены кружным путем к Боденскому озеру. При войсках оставили лишь полковые орудия, всего 25 горных пушек. В авангарде шла дивизия Багратиона (8 батальонов, 6 орудий), в главных силах Дерфельдена – дивизии Швейковского и Ферстера (14 батальонов, 11 орудий), в арьергарде – дивизия Розенберга (10 батальонов, 8 орудий). Всего у Суворова было 20 тысяч человек. 12 сентября армия вышла из Таверны, и 13-го в бою у Сен-Готарда Суворов, разбив французскую дивизию Лекурба, открыл себе дорогу в Альпы. 14 сентября у Чертова Моста на глазах у пораженных французов русские форсировали бурную Рейссу. 15 сентября армия достигла озера Четырех Кантонов, и здесь Суворов увидел, что дальнейшее движение невозможно из-за отсутствия дорог. Князю Италийскому доложили лишь о двух горных тропах. 16-го числа русские солдаты совершили тяжелейший двенадцатичасовой переход через Роштокский перевал, и 17 сентября армия собралась в Муттенской долине. Положение русского войска казалось безнадежным. От Швица грозил Массена, только что наголову разбивший при Цюрихе Корсакова. Суворов, узнав об этой трагедии, писал эрцгерцогу Карлу: «За кровь, пролитую под Цюрихом, вы ответите перед Богом». Доступ в Клентальскую долину преграждала дивизия Молитора. Французы обладали тройным численным превосходством над частями русского фельдмаршала, измученными к тому же трудностями горных переходов и холодом. Ходили рассказы о том, как Суворов, увидев своих голодных солдат, хлебавших ложками воду из горной речки, спросил у них: «Что, братцы, хлебаете?» «Альпийский суп», – хмуро ответили солдаты. Фельдмаршал достал свою ложку и присоединился к ним. После этой трапезы князь Италийский с таинственным выражением лица прижал палец к губам и прошептал: «Ребята, тут в двух переходах от нас французишки засели. У них там всего напечено и наварено. К утру там будем – всё наше будет. Только чур – молчок!» Идти назад на Рошток для Суворова было немыслимо: армия погибла бы при этом отступлении. Оставалось двигаться вперед. В сентябре 1799 года в Муттенской долине перед «чудо-богатырями» стоял простой и страшный выбор – победить или умереть. Собранный Суворовым военный совет постановил: вместо Швица идти на Гларус и Кленталь. Арьергарду Розенберга выпала задача прикрыть этот маневр от армии Массена, начавшей уже от Швица спускаться в Муттенскую долину. Три дня (18, 19 и 20 сентября) части Розенберга бились против французов. Имея меньше людей, генерал-поручик все же сумел одержать победу. Французский командующий едва избежал плена. Тем временем главные силы армии карабкались по оледенелым кручам, до тех пор считавшимся недоступными. При подходе к Гларусу 19 сентября произошел бой авангарда под командованием Багратиона с дивизией Молитора. Днем русские потеснили штыковой атакой закрывавшие путь на Гларус французские подразделения. Те отступили и заняли новые позиции за церковной оградой, где готовились принять новый бой. Ночью Багратион, получивший приказ Суворова во что бы то ни стало очистить дорогу на Гларус, возобновил натиск. Пользуясь темнотой и туманом, русские гренадеры незаметно пробрались на утесы, обошли французов с флангов, а затем бросились на них со скал. Солдаты Молитора отступили, не выдержав неистовой атаки из тьмы. Молитор еще дважды пытался остановить натиск Багратиона у деревень Нетшталь и Нефельс, но был выбит и оттуда. Путь суворовской армии на Гларус был открыт. От Гларуса началась самая трудная часть пути, предстояло перейти перевал Рингенкопф. Поднялась снежная буря, проводники разбежались, войска двигались ощупью по козьим тропам над пропастями. Артиллерию оставили у подножья перевала. 25 сентября считается кульминацией Альпийского перехода Суворова, самым тяжелым днем. На следующий день армия отдыхала в Паниксе, а 1 октября стала у Фельдкирха. Героический переход был закончен. 19 октября Суворов привел свою армию в Баварию. В строю после двухнедельного похода оставалось около 15 тысяч солдат. Пришел приказ от Павла – вести войска в Россию. Союз с Австрией был расторгнут. За переход через Альпы Суворов получил звание генералиссимуса[42]. В Чехии и Польше полководца встречали как героя. Впрочем, сам князь Италийский на восторженные комплименты отвечал: «А Ганнибал? Он первым то же сделал». И вообще, русский военачальник был крайне недоволен окончанием кампании 1799 года. «Я бил французов, но не добил. Париж – мой пункт. Беда Европе!» – предсказывал Александр Васильевич. В Кракове он попрощался с армией и отбыл в Петербург, где появился 20 апреля 1800 года. Изнурительный жаркий итальянский, а затем еще более тяжелый холодный швейцарский поход истощили силы генералиссимуса. К этому прибавились и душевные муки, очередная несправедливость – Александр Васильевич опять попал в опалу. 6 (18) мая 1800 года великий русский полководец умер в Петербурге в доме своего ближайшего друга Д. Хвостова. В похоронах Александра Суворова, несмотря на явное неодобрение властей, участвовали тысячи людей. Церемония вылилась в своего рода демонстрацию общественного протеста – вещь для Российской империи того времени невиданная. Суворова похоронили в Александро-Невской лавре. Рассказывают, что когда гроб не могли пронести через дверь, один из гренадеров, несших его, воскликнул: «Вперед, ребята! Суворов везде проходил!» На могиле генералиссимуса написали три слова: «Здесь лежит Суворов». Образ величайшего русского воителя не померк с годами. Президиум Верховного Совета СССР своим Указом от 29 июля 1942 года учредил орден Суворова трех степеней – высший военный орден Советского Союза. 21 августа 1943 года созданы суворовские военные училища. В годы блокады Ленинграда жители северной столицы укрыли, спрятали, закопали многие памятники, чтобы уберечь их от немецких бомб и снарядов. Но памятник Суворову остался стоять под огнем как напоминание о славных военных традициях России. Михаил Кутузов – Неужели ты надеешься разбить Наполеона? – Разбить? Нет, не надеюсь. Обмануть надеюсь. Из разговора отъезжающего в армию Кутузова с племянником в августе 1812 г. Два полководца в русской истории обладают наибольшей популярностью – Суворов и Кутузов. В статьях о первом обязательно указывается, что среди его выдающихся учеников есть и второй, что этот второй унаследовал суворовские принципы ведения войны. С другой стороны, трудно отделаться от мысли о своеобразной антонимичности этих военачальников. Энергичный, вечно бегущий, щуплый аскет Суворов и несколько апатичный, грузный сибарит Кутузов… Александр Васильевич более всего славен блестящими наступательными операциями, разгромами врага в открытом бою. Пиком карьеры Михаила Илларионовича стала кампания 1812 года, когда он, казалось, сделал все, чтобы избежать сражений, отступал, сдал Москву и все равно победил грозного Бонапарта. Конечно, к началу Отечественной войны 1812 года за плечами Кутузова было уже множество сражений, в том числе и вполне в суворовском, наступательном духе. Но и в молодости Михаил Илларионович отличался взвешенным, мудрым подходом к решению самых разных вопросов (военных и не только), хитростью, тщательностью в расчетах. Встретившись с Наполеоном, этот полководец поступил в соответствии со сложившимися обстоятельствами. Сразу несколько целей пришлось преследовать Кутузову – одержать верх над французами и не вызвать гнева российских верхов, успокоить солдатскую массу и не пасть жертвой интриг в собственном штабе, и т. д. Отступая перед противником и оставляя древнюю столицу, фельдмаршал показал, что усвоил, может быть, главный принцип Суворова – не подчиняться слепо установленным правилам, не придерживаться строгих, традиционных схем – действовать по обстоятельствам. Огромный житейский и военный опыт Михаила Кутузова вкупе с внешними обстоятельствами, которые он блестяще использовал, в результате обыграли полководческий гений Наполеона. Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов родился 5(16) сентября 1745 года в Петербурге. Род Кутузовых был известен в России с давних времен – один из предков Михаила Кутузова участвовал еще в битве со шведами на Неве в 1240 году. Отец полководца Илларион Матвеевич был крупным военным инженером. По его проектам проводилось укрепление государственных границ, городов, строительство крепостей. Это был всесторонне образованный человек, и сына он тоже видел квалифицированным военным специалистом. Мать Михаила происходила из рода Беклемишевых, она умерла, когда будущий полководец был еще младенцем. Илларион Матвеевич в это время был в командировке, и заботу о ребенке до приезда отца взяла на себя бабушка. Считается, что большое влияние на формирование личности полководца сыграл его родственник – адмирал Иван Логинович Голенищев-Кутузов, директор Морского кадетского корпуса, вице-президент Адмиралтейств-коллегии, член Российской академии наук. Иван Логинович был не только большим знатоком военного и морского дела, но увлекался и художественной, в том числе переводной, литературой. В его доме бывали видные ученые, литераторы, государственные и военные деятели. С обширной библиотекой адмирала близко познакомился и Миша, с раннего детства овладевший французским и немецким языками. В 1757 году Михаил Кутузов поступил в Инженерную школу, которая через год объединилась с Артиллерийской. Основными дисциплинами в этом учебном заведении были артиллерия, фортификация и тактика. Воспитанники получали и широкое общее образование: изучали историю, географию, геометрию, тригонометрию, алгебру, физику, литературу, языки. Математике уделялось особое внимание. В школе работали видные педагоги и просветители. Ученики посещали лекции Ломоносова в Академии наук. Кутузов окончил обучение досрочно в декабре 1759 года. Еще полтора года он находился при школе в качестве преподавателя математики, познания в которой у способного юноши особо отмечало руководство. Впрочем, Михаил Илларионович искал реальной военной службы, хотел применить знания на практике, и в июне 1761 года по его настоятельной просьбе был направлен на строевую службу командиром роты в Астраханский пехотный полк, стоявший под Петербургом. Шли последние годы Семилетней войны, которая оказала сильнейшее влияние на формирование самобытного русского военного искусства. В частности, серьезный удар был нанесен по сторонникам прусских порядков, прусской тактики – ведь войска Фридриха Великого терпели поражение. Лучшие представители русского офицерского состава отчетливо видели недостатки традиционной прусской системы палочного воспитания солдат, фридриховской «косой тактики» с усилением одного фланга линейного боевого порядка, порочность самой линейной тактики в новых условиях. Румянцев уже пробовал на практике переходить к колонному построению и использованию рассыпного строя. И он, и Суворов стали горячими защитниками нового подхода к солдату, упразднения бессмысленной муштры, повышения личной ответственности воина, тщательного воспитания в нем патриотических чувств. Это течение в русской армии импонировало и молодому Кутузову. Около года Михаил командовал ротой. Он почти все время находился среди подчиненных, обучал их ружейным приемам, строю, совершал стремительные марши. В марте 1762 года Кутузов был назначен адъютантом к Ревельскому губернатору[43] и в том же году произведен в капитаны. В 1764 году он находился с русскими войсками в Польше. Молодой офицер отличался глубокими познаниями не только в военном деле. Сказались долгие часы, проведенные в доме Ивана Кутузова, а потом в школьной библиотеке, за книгами по философии, политике, истории. Широкий кругозор, общая грамотность и эрудиция позволила Михаилу Кутузову войти в 1767 году в состав комиссии по составлению нового Уложения. Комиссия была созвана по указу Екатерины II для разработки проекта основных законов государства вместо устаревшего Соборного уложения 1649 года. Работа проводилась с большим размахом. В комиссию вошли 573 депутата из чиновников, дворян, зажиточных горожан, государственных крестьян. Вся комиссия делилась еще на 19 частных комиссий. Огромный аппарат вел протоколы заседаний, изучал наказы, вырабатывал формулировки отдельных статей. Для ведения письменных дел были привлечены 22 офицера и унтер-офицера, среди которых и оказался Михаил Голенищев-Кутузов. После окончания этой работы он возвратился в армию. В 1769 году Кутузов участвовал в военных действиях против польских конфедератов. Здесь ему пришлось лишь несколько раз вступить в мелкие стычки с противником. Настоящее боевое крещение Михаил Кутузов получил во время русско-турецкой войны 1768–1774 годов. Интересы России на Черном море постоянно сталкивались с интересами Турции. Порта держала в своих руках Крым, побережье Кавказа, Молдавию. Россия, в свою очередь, искала выход к морю, проливам Босфор и Дарданеллы, спокойствия на своих южных рубежах, расширения территории. В 1768 году Турция, поощряемая западными державами, объявила России войну. Кутузов попал в первую армию П. А. Румянцева, действовавшую в Молдавии. В крупном сражении против турок у Рябой Могилы в июне 1770 года Кутузов находился в авангарде наступавших войск и показал личную храбрость и инициативность. Развивая наступление, в июле 1770 года русская армия нанесла противнику еще два поражения – в сражениях при Ларге и Кагуле. Здесь были разгромлены основные силы великого визиря. Михаил Илларионович в обеих операциях был в самом центре боевых действий, водил в атаку гренадерский батальон, преследовал бегущего врага. За сражение при Ларге он был произведен в обер-квартирмейстеры премьер-майорского чина. На этом посту Михаил Илларионович проявил недюжинные способности штабного офицера. Разведка противника, рекогносцировка на местности, составление диспозиций, организация маршей – со всеми этими обязанностями Кутузов справлялся блестяще и был замечен командующим. Впрочем, не все у обер-квартирмейстера складывалось гладко. Кутузов-дипломат еще не состоялся. Он высказывал очень резкие суждения по поводу действий старших по званию, вступал в споры. В конце концов неискушенного в интригах (которых хватало и в штабах армий) премьер-майора перевели в Смоленский пехотный полк. В составе этой части Кутузов участвовал во многих сражениях. При Попештах в октябре 1771 года он, несмотря на опасности, своевременно доставлял командованию важные сведения и постоянно находился в гуще боевых схваток. За храбрость был произведен в подполковники. В 1772 году Михаил Илларионович был переведен в Крымскую армию Долгорукова. По некоторым данным, Румянцев перевел его туда в наказание за… шалости! Михаил Кутузов позволял себе подражать походке и речи военачальников, включая самого командующего. Более подобных выходок за этим «лукавым сатиром» не замечалось. С ноября 1773-го по апрель 1774 года он служил в отдельном отряде, действовавшем против турецкой крепости Кинбурн. В самом конце войны Кутузов командовал батальоном в отряде генерала Мусина-Пушкина, который вел боевые действия в южной части Крыма. Он сражался против высадившегося у Алушты и закрепившегося у деревни Шумы (сейчас Кутузовка) турецкого десанта. Солдаты Кутузова, вдохновленные смелостью своего командира, штурмом взяли укрепления противника и ворвались в деревню. Во время атаки Михаил Илларионович был тяжело ранен: пуля ударила ему в левый висок и вылетела у правого глаза. Ранение в голову навылет – практически верная смерть. Но Кутузов, к счастью для России, выжил и был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. Впоследствии он станет полным кавалером этой престижнейшей российской награды. Императрица дала храброму офицеру отпуск на лечение, для которого Кутузов отправился в продолжительную заграничную поездку. Приказывая выдать Михаилу Илларионовичу денег, Екатерина II написала: «Надобно беречь Кутузова: он у меня будет великим генералом». Будущий «великий генерал» находился за границей более года, он побывал в Германии, Англии и Австрии. Все это время Кутузов внимательно присматривался к устройству западно-европейских армий. Встречался он и с прусским королем Фридрихом, и с известным австрийским военным теоретиком Ласси. Михаил Илларионович очень много читал, совершенствовался в иностранных языках. Русско-турецкая война закончилась поражением Турции и заключением Кючук-Кайнарджийского мирного договора, по которому Порта лишалась многих причерноморских земель, Крым объявлялся независимым от Турции. Впрочем, в Стамбуле не хотели мириться со сложившимся после войны положением и всерьез готовились к реваншу. В Крыму правил турецкий ставленник хан Девлет-Гирей, у берегов полуострова часто появлялся турецкий флот. Россия ввела в Крым войска. Долгое время ими руководил Александр Васильевич Суворов. В 1777 году назначение в его армию получил вернувшийся из-за границы Михаил Кутузов. Шесть лет он провел под непосредственным командованием Суворова, и для Кутузова служба под таким началом стала бесценным опытом. Именно на него прославленный уже полководец возложил деликатную задачу переговоров с ханом. В задачу Кутузова входила поддержка Шагин-Гирея в противовес Девлет-Гирею. Сам Суворов, как известно, терпеть не мог дипломатии и не умел ею заниматься. Кутузов же, наоборот, проявил себя в этом деле блестяще. Михаил Илларионович обнаружил умение обходиться с людьми, разгадывать их намерения, бороться против интриг противника, не доводя дела до кровавой развязки, достигать полного успеха, оставаясь с этим противником лично в самых «дружеских» отношениях. Очень многие люди, даже искусные дипломаты, попадали под его обаяние. «Хитер, хитер, – восхищался Суворов, – никто его не обманет!» Свое искусство он использовал не только на дипломатическом поприще, но и в отношениях с власть имущими, соперниками по придворной игре. «Куртизан», «придворный человек», «везде уживается», – писали современники о Михаиле Илларионовиче. Он мог говорить сегодня одно, а завтра другое, писать противоречивые письма в два адреса, умело устранять даже действительно способных людей, если чувствовал опасность для своего положения. И в то же время этот хитрый, порою двуличный человек был известен и как необыкновенно отважный офицер. Не раз он бежал в атаку под пулями врага, поднимая за собой солдат, со знаменем в руках. Он был лихим наездником. В 1787 году Екатерина побывала в Крыму, где наблюдала за «джигитовкой» Кутузова. За это он получил строгий выговор: «Вы должны беречь себя, запрещаю Вам ездить на бешеных лошадях и никогда Вам не прощу, если услышу, что Вы не исполняете моего приказания…» А впереди еще были Очаков, Измаил, Мачин… 9 мая 1778 года Михаил Илларионович женился на дочери генерал-поручика Бибикова Екатерине Ильиничне. Жена часто сопровождала мужа в походах. Она родила ему шестерых детей: сына Николая[44] и дочерей Прасковью, Анну, Елизавету, Екатерину и Дарью. Супруги Кутузовы жили очень мирно, хорошо понимали друг друга. Оба они были страстными театралами и посетили, кажется, все храмы искусства в Российской империи. Полководца можно было увидеть и на званых обедах и балах. При этом Кутузов обязательно находился в центре внимания, был душой общества. Многие его знакомые не могли взять в толк, как этот изнеженный салонный лев может руководить солдатами на поле боя. Вот, например, что писал Ланжерон, видевший Кутузова в Бухаресте в 1812 году: «Он был очень любезен и очень тронут. Пусть Господь даст ему фельдмаршальский жезл, покой, тридцать женщин и пусть не дает ему армию». В 1782 году Кутузов получил чин бригадира, а через два года стал генерал-майором и командиром Бугского егерского корпуса. Егеря представляли собой особый вид легкой пехоты, значительное внимание уделяющей прицельной стрельбе. Их введение отвечало требованиям нового времени, новой тактике, которой старались придерживаться Румянцев, Суворов, а за ними и Кутузов. Михаил Илларионович обучал егерей действиям в рассыпном строю, он воспитывал их в суворовском духе проявления инициативы и находчивости. Особое значение, естественно, уделялось обучению стрельбе по цели. Как и его великий учитель, Кутузов никогда не забывал заботиться о солдатском быте. Как и Суворов, Михаил Илларионович умел общаться с народом. Солдаты любили его, авторитет Кутузова в армии не падал, несмотря на периоды опалы, о которых речь пойдет позже. В 1787 году Турция потребовала от России пересмотра условий Кючук-Кайнарджийского мира. Получив отказ, она начала военные действия. На стороне России выступила Австрия, стремившаяся расширить свои владения за счет балканских стран, входивших в состав Османской империи. В начале этой войны Бугский егерский корпус входил в состав Екатеринославской армии Потемкина. На него возлагалась охрана юго-западных границ России по реке Буг. В 1788 году корпус Кутузова был переброшен в Херсонско-Кинбурнский район, где войсками командовал Суворов. Главные события развернулись вокруг крепости Очаков. 18 августа, отражая вылазку турецкой конницы, Михаил Илларионович, опередивший, преследуя врага, собственный отряд, получил новую рану. И опять очень тяжелую – пуля прошла навылет «из виска в висок позади обоих глаз». Австрийский генерал, принц де Линь, известил об этом императора Иосифа: «Вчера опять прострелили голову Кутузову. Думаю, что сегодня или завтра умрет». Но Кутузов снова избежал смерти. Лечивший его хирург Массот так прокомментировал это ранение: «Должно полагать, что судьба назначает Кутузова к чему-нибудь великому, ибо он остался жив после двух ран, смертельных по всем правилам науки медицинской». Едва оправившись, через три с половиной месяца генерал уже участвовал в штурме и взятии Очакова. Затем Кутузову было поручено командование войсками, расположенными между Бугом и Днестром. Здесь он участвовал в бою под Каушанами, содействовал взятию замка Хаджибей (сейчас на этом месте расположена Одесса). Его войска штурмовали крепости Аккерман и Бендеры. В апреле 1790 года Кутузов, назначенный командовать войсками, расположенными от устья реки Днестр до Бендер, а также в районе Аккермана, получил задачу – оборонять границу по побережью Черного моря. Выставив по всему побережью посты, организовав летучую почту и постоянную разведку, он своевременно установил появление турецкого флота у русских берегов. Регулярные донесения о поведении противника на море шли от Кутузова Потемкину и адмиралу Ушакову. Михаил Илларионович становился одним из самых видных военачальников этой войны, сбывалось предсказание Екатерины. Особенно способности полководца проявились при взятии Измаила.[45] Корпус Кутузова располагался под Измаилом с осени 1790 года. Он наблюдал за крепостью и неоднократно вступал в стычки с неприятельской конницей. До прибытия в декабре Суворова русские не отваживались на штурм казавшейся неприступной крепости. Кутузов стал ближайшим помощником Александра Васильевича в осуществлении смелого плана взятия Измаила. Он принимал участие в разработке плана штурма, в подготовке войск и их материально-техническом обеспечении. На Михаила Кутузова возлагалась ответственная задача: его войска, составлявшие шестую колонну, должны были наносить удар через Килийские ворота и овладеть Новой крепостью – одним из наиболее сильных опорных пунктов Измаила. На этом направлении проходили ожесточенные бои. Турки артиллерийским и ружейным огнем поначалу остановили колонну. Кутузов лично повел войска на штурм: дважды его солдаты поднимались на вал и дважды были отброшены. Тогда генерал, собрав егерей и гренадеров, находившихся в резерве, повел их в атаку в третий раз. Штыковым ударом его войска опрокинули неприятеля и прорвались в крепость. Этот успех имел огромное значение для достижения общей победы. Войска Кутузова объединились в городе с другими колоннами и уничтожили турецкий гарнизон. Еще до взятия крепости Кутузову доложили, что Суворов назначает его комендантом Измаила. В рапорте Потемкину Суворов писал: «Генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов оказал новые опыты искусства и храбрости своей, преодолев под сильным огнем неприятеля все трудности, взлез на вал, овладел бастионом, и когда превосходный неприятель принудил его остановиться, он, служа примером мужества, удержал место…» А еще великий полководец говорил: «Генерал Кутузов шел у меня на левом крыле, но был моей правою рукою». Вторя Суворову, считавшему эту битву беспрецедентной в своей практике, Кутузов писал жене: «Век не увижу такого дела. Волосы дыбом становятся». За успешные действия при взятии Измаила Михаил Илларионович был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени и произведен в чин генерал-поручика. Коменданту Измаила подчинялись и все войска между Днестром и Прутом. В октябре 1791 года умер Потемкин. Суворов был отправлен укреплять русско-финскую границу. Назначенный командовать Соединенной армией генерал-аншеф Репнин в значительной степени опирался на Кутузова. Война с Турцией продолжалась. Собирая остатки разбитой армии в районах Бабадага и Мачина, Порта готовилась нанести удар по Измаилу и вернуть его. Михаилу Илларионовичу пришлось принять срочные меры по укреплению крепости. Разведка помогла выяснить намерения противника. В частности, Кутузов узнал, что в Бабадаге находится до 23 тысяч турецкого войска, а в Мачине численность неприятельского войска доходила уже до 30 тысяч. Комендант Измаила принял смелое, но продуманное решение: до подхода войск визиря из Шумлы разгромить порознь турок в Бабадаге и Мачине, не дав им соединиться. В ночь на 14 июня войска Кутузова (около 12 тысяч человек) были посажены на суда и переправлены через Дунай у Тулче. Утром 15 июня русские внезапно появились перед турецким лагерем у Бабадага. Быстро перестроившись из походных колонн в полковые и батальонные каре, они атаковали неприятеля. Потеряв 1500 человек убитыми, турки оставили лагерь и толпами бросились бежать. 9 июля на них обрушился еще более сильный удар у Мачина. Войска Кутузова выполняли в этом бою одну из главных задач. Переведенные из Измаила в Галац, они переправились через Дунай и, совершив 25-километровый марш по труднопроходимой болотистой местности, заняли высоты на левом фланге армии. Искусно маневрируя, Кутузов отражал одну за другой атаки турецкой конницы и пехоты, а затем и сам перешел в наступление и достиг высоты, господствующей над Мачинской долиной. Главнокомандующий русской армией Репнин писал после битвы у Мачина: «Расторопность и сообразительность генерала Кутузова превосходят всякую мою похвалу». За это сражение Михаил Илларионович был награжден орденом Св. Георгия 2-й степени. Вскоре турки вынуждены были заключить Ясский мир, по которому к России отходил Крым и была установлена новая русско-турецкая граница по Днестру. С началом в 1792 году войны с Польшей Кутузову было поручено командование наиболее сильной частью Украинской армии: 20 батальонов, 30 эскадронов, 6 казачьих полков. За отличия в Польской кампании он получил имение в Волынской губернии. 5 ноября 1792 года Михаил Кутузов получил рескрипт императрицы: «Михайло Ларионович! Вознамеревая отправить Вас чрезвычайным и полномочным послом к Порте Оттоманской, повелеваем для получения надлежащих наставлений поспешить Вашим сюда приездом». Так Екатерина оценила дипломатические таланты, уже давно открытые ею в храбром генерале. Назначение боевого генерала на такой сложный участок дипломатической работы как Турция, для большинства представителей высшего света было довольно большой неожиданностью, но Кутузов блестяще доказал, что государыня в нем не ошиблась. По дороге в Константинополь Михаил Илларионович умышленно не очень спешил. Он изучал турецкий быт, историю, собирал различные справки о народах Порты. Задания его миссии были хоть и ограниченны, но нелегки. Необходимо было предупредить нарушение недавно заключенного мира со стороны Турции. С этим была тесно связана задача переиграть дипломатов западных государств, в первую очередь Франции, которые, наоборот, стремились подтолкнуть турок к новой войне с Россией. Одновременно нужно было собрать сведения о славянских и греческих подданных Турции, которых Россия намеревалась и далее поддерживать в их требовании свободы вероисповедания и национальной автономии. Все эти цели были достигнуты Кутузовым во время фактического пребывания в турецкой столице с октября 1793 года до марта 1794 года, когда дела были переданы им новому посланнику – Кочубею. «Хлопот здесь множество, – писал Михаил Илларионович жене из Константинополя, – нету в свете министерского посту такого хлопотливого, как здесь, особливо в нынешних обстоятельствах, только не все так мудрено, как я думал… Дипломатическая кариера сколь ни плутовата, ей-богу, не так мудрена, как военная, ежели ее делать как надобно…» Кутузову удалось значительно улучшить отношения между Турцией и Россией. Свои власти он убедил в том, что Порта не готова начинать новую войну и тем самым сорвал провокацию, готовившуюся западными дипломатами. Он добился права для русских судов плавать в районе Архипелага и заходить в турецкие порты, было достигнуто ограничение влияния западных стран на турецкую внешнюю политику. По возвращении из Турции Кутузов был назначен директором Сухопутного кадетского корпуса. Тогда это было основное военно-учебное заведение, готовившее офицеров для русской армии. Кутузов решительно изменил весь учебный процесс. Основное внимание с его появлением стали уделять преподаванию специальных военных дисциплин: тактики, военной истории. Стали проводиться регулярные занятия на полигонах и в лагерях. Дополнительно на Михаила Илларионовича возложили обязанности командовать сухопутными войсками в Финляндии. Проведя тщательную ревизию и добившись дотаций от государства, Кутузов принялся энергично укреплять границу со Швецией. Летом 1796 года он занимался подготовкой и отправкой 1-го и 2-го морских полков на Рончесальмскую эскадру для совместных с ней учений, ведал отправкой пополнений в Сайменскую флотилию. Привлекался Кутузов и к участию в общеармейских маневрах в районе Гатчины в сентябре 1797 года. В отличие от Суворова, Михаил Кутузов спокойно ужился с Павлом I, хотя и не поддерживал прусских нововведений в армии. Но этот генерал уже давно предпочитал не вступать в конфликт с властями. Павел, как и его мать, очень ценил Михаила Илларионовича, называл «мой Кутузов». В конце декабря 1797 года Кутузов получил указание отправиться в Берлин с дипломатическим поручением. Здесь ему надлежало исполнить задачи, не менее сложные, чем в свое время в Константинополе: предстояло подготовить почву для переговоров относительно привлечения Пруссии на сторону России в борьбе с Францией. В прусской столице Кутузова встретили с огромным уважением. Хотя он и должен был, по идее, лишь помогать находившемуся здесь Панину, отношение королевской семьи к прославленному генералу было необычайно теплым. Буквально со дня своего приезда он уже ужинал с королевской семьей. Король Фридрих Вильгельм III говорил, что Павел не мог дать лучшего доказательства своей дружбы, чем избрав своим представителем Михаила Илларионовича. Кутузов пробыл в Берлине два месяца. Он сумел не допустить сговора Пруссии с Францией, и наоборот, создать условия для вовлечения Пруссии в антифранцузскую коалицию. Завершив миссию, Михаил Кутузов отправился в Выборг к месту своей новой службы по должности инспектора Финляндской инспекции. По указанию императора он вел переговоры со шведской стороной о демаркации границы, вновь проявив большое дипломатическое искусство. В октябре 1799 года Кутузов получил назначение командовать экспедиционным корпусом в Голландии, где он должен был действовать совместно с англичанами против французов. Кутузов успел доехать лишь до Гамбурга, когда англичане эвакуировали свои войска с континента, и русский генерал был отозван домой. 6 ноября он был назначен Литовским военным губернатором и инспектором инфантерии (пехоты) Литовской и Смоленской инспекций. Было решено укреплять западные границы государства. Войска должны были располагаться двумя линиями. Первая предназначалась для командования Суворову, одной из трех армий второй линии должен был командовать Михаил Кутузов. Все это делалось в связи с перспективой борьбы против Франции. Летом 1800 года план был переработан. Теперь предполагалось сформировать на западной границе Российской империи две армии: одну под командованием Палена, а другую – генерала от инфантерии Кутузова. В преддверии большой пограничной работы в Гатчине осенью опять прошли широкомасштабные маневры, в которых Кутузов, естественно, играл одну из ведущих ролей. В своем округе Михаилу Илларионовичу приходилось много заниматься вопросами укомплектования частей и соединений рекрутами, снабжением войск оружием, боеприпасами, амуницией и продовольствием. В войсках Кутузова наблюдался образцовый порядок. Одновременно отвечал он и за политическое состояние в Литовском крае. По самому последнему павловскому плану действий против Франции Кутузов был уже главным кандидатом на пост главнокомандующего всеми вооруженными силами. В его ведение в ноябре 1800 года были переведены Украинская, Днестровская и Брестская инспекции. Под руководством Кутузова около Владимира-Волынского формировалась большая армия численностью в 75 тысяч человек. В марте 1801 года Павел I был убит. Его сын Александр первое время стремился приблизить к себе Кутузова – 30 июня 1801 года назначил его Санкт-Петербургским военным губернатором. Буквально тут же к этой должности добавилась должность инспектора Финляндской инспекции и «управляющего гражданской частью» Выборгской губернии. Большую работу Михаил Илларионович вел в Воинской комиссии, которая вырабатывала предложения по сокращению расходов на содержание армии. Кутузов относился к прогрессивной части этой комиссии, выступавшей, к примеру, за отказ от неудобного обмундирования, треуголок, париков у солдат. В августе 1802 года император резко охладел к Михаилу Кутузову. Точных причин опалы полководца историки не могут назвать до сих пор. Говорится, например, что Кутузов был осведомлен о неблаговидной роли Александра в заговоре против отца, поэтому молодой самодержец и стремился удалить генерала из столицы. Верится в это с трудом, поскольку, откровенно говоря, о том, что Александр связан с убийцами своего отца, знал весь высший свет. И не только в Петербурге, но и в Берлине, Вене, Париже. Скорее, дело в каких-то интригах – неудачных со стороны Кутузова, удачных со стороны его противников. Александр мог быть недоволен двуличностью генерала, раскрыть его лицемерие в каком-то вопросе. Не стоит, наверное, и говорить об инакомыслии Михаила Илларионовича. Не был он революционером и пламенным искателем правды. Так или иначе, но уже с этого времени мы можем говорить об откровенной неприязни, которую питал Александр к полководцу, пользуясь при этом взаимностью, только с меньшей долей откровенности. Неприязнь эта только усилилась после Аустерлица, а не возникла из-за него. Итак, как часто повторяют отечественные историки, в сентябре 1801 года Кутузов «совершенно неожиданно» был отстранен от должности столичного губернатора и инспектора Финляндской инспекции. Более того, в связи с вымышленной болезнью он был «уволен от всех должностей» сроком на один год. Осенью 1802 года Кутузов без жены и детей отправился в вынужденное изгнание в свою деревню Горошки Волынской губернии, где прожил более трех лет. В 1803 году опять начались военные действия между Францией и Англией. Британское правительство стремилось сколотить новую антифранцузскую коалицию, поскольку не только его беспокоило возвышение Наполеона и расширение французской экспансии. В новую коалицию вошли Австрия, Россия и Швеция. Пруссия колебалась. На Россию и Австрию возлагалась задача разгрома войск Наполеона на суше. На 1805 год строились масштабные и не слишком реальные планы наступлений одновременно в долине Дуная, в Северной Италии и Тироле. Австрия выставляла три армии. Самая сильная из них (около 140 тысяч) двинулась в Италию. Вторая армия – Германская (около 80 тысяч) под командованием эрцгерцога Фердинанда (а фактически – генерала Макка) – выдвигалась по долине Дуная к границе Баварии и затем после переправы через Инн выходила в район крепости Ульм, где должна была ожидать русскую армию. Третья армия – Тирольская (50 тысяч), – двигаясь между двумя первыми, имела задачу в случае необходимости оказывать им поддержку. Таким образом, силы коалиции были распылены. Более того, главные силы были сосредоточены на второстепенном направлении. Наполеон же долго готовил в Булони огромную армию для переправы через Ла-Манш. Узнав о движениях союзников на востоке, он резко изменил план и бросил всю свою булонскую группировку через Францию навстречу армии эрцгерцога Фердинанда. Тем временем две армии собрала и Россия. Во главе одной из них – Волынской – стоял генерал Буксгевден, а командовать другой – Подольской – и обеими армиями сразу был вызван опальный Михаил Кутузов. Как в свое время Павел вызвал Суворова, так и теперь для борьбы с теми же французами его сын призвал Кутузова. Михаилу Илларионовичу вручили уже разработанный план: несмотря на звание главнокомандующего русскими армиями, он был фактически поставлен в подчинение сразу двум императорам, да и австрийскому генштабу. Кутузов, ознакомившись с планами, предложил свою альтернативу. По его мнению, русской армии нужно было быстро идти на Прагу, а затем через Адебург прямо к Рейну. Таким образом, он предлагал как можно скорее перенести военные действия на территорию Франции. Но план движения, определенный Венской конференцией, изменен не был. Кутузову было предписано идти указанным маршрутом по составленному графику к реке Инн. Таким образом, русской армии предстояло совершить длительный марш от юго-западных границ России в Австрию. Австрийские силы уже пошли в трех указанных выше направлениях. Наполеон получил прекрасный шанс встретиться с австрийцами в районе Ульма до подхода русских. Булонская армия и армия Кутузова, таким образом, устроили заочное соревнование – кто быстрее доберется до Ульма. Вот только армию Наполеона отделяло от этой цели на 400 километров меньше. Так что, как ни старался Кутузов ускорить передвижение своих колонн, он был обречен на неудачу. В двадцатых числах октября 1805 года русская армия, перейдя баварскую границу, подошла к реке Инн и остановилась у города Браунау. Здесь закончился двухмесячный марш, который сам по себе по скорости и организации являлся подтверждением высокого полководческого искусства Кутузова. Русской армии оставалось несколько переходов до соединения с австрийцами. Но французы уже достигли цели. Наполеон совершил обходной маневр против армии Макка, отрезал ей пути к отступлению и под угрозой полного уничтожения принудил к капитуляции. Армия Макка перестала существовать. Это была страшная катастрофа, которая резко изменила план действий Кутузова. Для его армии создалось чрезвычайно сложное положение. В пяти переходах от нее вместо австрийцев находилось 150 тысяч французов. Справа – Дунай, слева – Альпы, позади до самой Вены никаких резервов. Армия Буксгевдена двигалась в Австрию, но пока была только у Варшавы. Вот здесь-то Михаилу Кутузову, воспитаннику молниеносного и сокрушительного Суворова, пришлось действовать как бы вопреки стратегии этого великого полководца. Михаил Илларионович решил отступать. Начался удивительный марш русских Браунау – Ольмюц[46], во время которого Кутузову пришлось проявить всю свою хитрость, умение сосредотачиваться, не упускать из виду даже мелочей. Правильно организованное отступление в военном искусстве занимает едва ли менее почетное место, чем правильно организованная атака. А уход русской армии от Наполеона в 1805 году считается образцовым отступлением, замечательным стратегическим марш-маневром. Теперь уже императоры предоставили Кутузову полную свободу действий. Единственное их требование заключалось в том, чтобы он защитил Вену. Русский полководец решил отводить свои войска для соединения с армией Буксгевдена. В его распоряжении было 35 тысяч русских и около 15 тысяч австрийских солдат. Наполеон, естественно, рассчитывал как можно скорее встретиться с Кутузовым и разбить его. Как только стало известно, что французская армия выступила из Мюнхена, русские в ночь на 26 октября, разрушив переправы через Инн, оставили Браунау и отошли на восток. Наполеоновские войска устремились за отходившей русской армией. Большая их часть – корпуса Даву, Сульта, Ланна, гвардия – была двинута по дороге на Браунау; другая часть – корпуса Бернадота, Мармона и Баварский корпус – в направлении на Зальцбург для обхода русских справа. Основные усилия французский император сосредоточил по правому берегу Дуная, с тем, чтобы прижать противника к реке, окружить и уничтожить. На военном совете в Велье Кутузов предложил, отступая по долине Дуная, используя речные преграды Трауна и Энса, измотать противника, затем перевести войска на левый берег Дуная, не связывая их защитой австрийской столицы. Здесь, на левом берегу, по мнению полководца, необходимо было организовать прочную оборону, подтянуть русские и австрийские войска и затем перейти к наступательным действиям. Этот план был принят. Первое серьезное столкновение французов и русских произошло у Ламбаха на реке Траун 31 октября. Арьергард русской армии, которым командовал Багратион, отразил неоднократные атаки конницы Мюрата. Выполнив задачу, Багратион отступил вслед за главными силами русской армии к городу Энс. Вдоль правого берега реки Энс русские построили полевые укрепления. Здесь они собирались держать позицию столько, сколько можно. Наполеон тем временем направил войска в обход левого фланга русской армии и, перебросив у Линца на левый берег Дуная корпус Мортье, стремился сжать ее плотным кольцом. В свою очередь, русские навязали неприятелю бои у Амштеттена (здесь Багратион и Милорадович нанесли большой урон Мюрату), Мелька, Санкт-Пельтена. У последнего из этих населенных пунктов русские неожиданно для противника резко повернули на север и перешли Дунай у города Кремс. Положение изменилось в лучшую для русских сторону. От французов их отделяла водная преграда. В тяжелом положении оказался переправленный до того корпус Мортье. У города Дюрнштейн войска Кутузова при огромном численном перевесе разгромили этот корпус. Мост у Кремса был разрушен. Наполеон должен был надолго застрять на правом берегу Дуная. Единственный оставшийся мост в Вене был уже заминирован и прекрасно охранялся. По крайней мере, так казалось. В результате преступной небрежности австрийцев этот мост был захвачен французами. (Наполеоновские генералы обманули охрану, объявив, что Франция с Австрией уже подписали мир!) Наполеон двинул через Вену по дороге на Цнайм войска Мюрата с корпусами Ланна, Сульта и дивизией Удино с целью перерезать пути отхода русской армии. В то же время Бернадотту было приказано готовиться к переправе через Дунай для удара по русским с тыла. Кутузов же вместо обороны переправы через Дунай и ожидания подкреплений вынужден был уходить, чтобы избежать сражения со все еще значительно превосходящими силами противника. Его войска форсированным маршем двинулись на Брюнн (Брно). На Цнаймскую дорогу в качестве заслона был выдвинут все тот же неутомимый и отважный Багратион с шестью тысячами солдат. Он должен был задержать своего вечного визави Мюрата, двигавшегося наперерез русским. 16 ноября у Шенграбена между этими противниками (с участием Сульта, Ланна и Удино) произошла ожесточенная битва. Багратиону удалось задержать здесь французов, что позволило всей армии выйти из-под удара и соединиться с войсками, подходившими к Ольмюцу. Отступление русской армии продолжалось около месяца. За это время армия Кутузова прошла 400 километров, ведя почти непрерывные, в основном арьергардные бои с численно превосходившими силами противника. Если в районе Браунау Наполеон располагал 150-тысячной армией, то к Ольмюцу он смог сосредоточить лишь 50 тысяч. Остальные были либо потеряны в боях, либо разбросаны для охраны захваченной территории. В то же время Кутузов здесь имел уже 86 тысяч человек. Но Михаил Илларионович полагал, что сходиться с Наполеоном еще рано. В ходе своего прекрасно организованного отступления он убедился в том, что такая стратегия является выигрышной. Русским пришлось иметь дело не с технологически и политически отсталой Турцией, а с армией нового образца, руководимой блестящим полководцем. Кутузов явно не хотел вступать с ним в «честную драку». Он предпочитал подождать подхода австрийских сил из Италии и Тироля, русских корпусов под командованием Эссена и Беннигсена. Стоило, по его мнению, и дождаться присоединения к коалиции Пруссии. Кутузов хотел измотать Наполеона и разбить уже где-нибудь в глубине Галиции. Иного мнения придерживались императоры Австрии и России, опять фактически взявшие на себя командование. Они с удовольствием прислушались к мнению начальника австрийского штаба Вейротера и фаворита царя Петра Долгорукова, говоривших о неизбежности поражения Наполеона в Моравских полях. 27 ноября союзная армия начала движение к Брюнну с целью сближения с французами. Войска были остановлены на позиции Коваловиц, Праценские высоты, Аугест. Французский император желал того же, что и его австрийский и российский коллеги, а именно – скорейшей битвы. Для того чтобы ввести в заблуждение противника, он разыграл колебания, позволил авангарду союзников разгромить свой небольшой отряд, даже оставил господствующие над местностью Праценские высоты, заманивая неприятеля. Кутузова он не обманул, но тот уже ничего не мог поделать. Александр I был убежден, что в сражении он наконец добудет военные лавры. 2 декабря (20 ноября по старому стилю) у деревни Аустерлиц разыгралась грандиозная битва[47]. Михаил Кутузов командовал в Аустерлицком сражении четвертой колонной. Его действия не были удачными, а его приказы другим частям выполнялись неаккуратно. Под нажимом царя Кутузов вынужден был очень несвоевременно пустить в дело свою колонну. Собственно, исход битвы был предрешен еще до ее начала, и убежденность русского полководца в этом, наверное, не добавила ему уверенности в ходе сражения. Союзники потерпели страшное поражение. Сам Кутузов был ранен в щеку и едва не попал в плен. Аустерлицкое сражение привело к распаду третьей антифранцузской коалиции. Австрия заключила с Наполеоном мир. Михаил Кутузов хоть и получил за кампанию орден Владимира, но был обвинен императором в неудаче под Аустерлицем: самодержец так и не смог простить своему лучшему полководцу не то самого поражения, не то столь яркого доказательства собственной бездарности в военных вопросах. Когда в одной беседе через много лет кто-то осторожно намекнул императору, что Михаил Илларионович был против сражения и уговаривал не вступать в него, Александр резко ответил: «Значит, плохо уговаривал!» По возвращении в Россию Кутузов был назначен Киевским военным губернатором, что было равносильно почетной ссылке. Друзья даже уговаривали старого генерала отказаться от унижения и подать в отставку, но Михаил Илларионович был готов и дальше помогать отечеству. Такой случай действительно представился довольно скоро. В 1806 году, нарушив Ясский мир, опять начала войну с Россией Турция. Положение русских осложнялось тем, что одновременно в 1806–1807 годах продолжалась война и с Францией. Тильзитский мир, заключенный между императорами в июле 1807 года, не решил турецкой проблемы. Франция тайно продолжала поддерживать Порту. Перед русскими войсками была поставлена задача овладеть всеми крепостями на левом берегу Дуная, после чего форсировать реку и, развивая наступление, принудить Турцию к миру. Началась осада Журжи и Браилова. Велась она медленно, и в мае 1808 года командующим главным корпусом был назначен Михаил Кутузов. Его отправили в Молдавскую армию по личной просьбе командующего армией князя Прозоровского. Даже царю было очевидно, что никто лучше, чем Голенищев-Кутузов, не разбирается в турецких делах, тем более в том, как надо с ними воевать. Корпус Кутузова был сильным соединением, составлявшим чуть не половину всей Молдавской армии. Весной 1809 года началась усиленная подготовка к штурму Браилова, руководство которым было возложено на Кутузова. К несчастью, фельдмаршал Прозоровский на основе ложных данных предпринял штурм без согласия своего подчиненного, сделав это преждевременно. Атака окончилась неудачей, и теперь уже Прозоровский искал возможности убрать Кутузова из армии. Тем более что Михаил Илларионович вообще был против так называемой кордонной стратегии, которой придерживался Прозоровский и которая заключалась в планомерной осаде и взятии сильных крепостей. Кутузов вслед за Суворовым полагал самым главным делом разгром живой силы противника. Долговременные же осады распыляли силы, отбирали время и не приносили решительных результатов. Несколько лет, в течение которых Кутузов не находился на турецком фронте, только подтверждали эти его убеждения. Один за другим командующие русскими силами брали крепости на разных берегах Дуная, достигали, казалось, больших успехов, но с наступлением нового «сезона» возвращались к тем же задачам. Война затянулась. Прозоровский добился удаления Кутузова, и тот был назначен Литовским военным губернатором. Возвращение полководца в Молдавию состоялось только в 1811 году. К этому времени скорейшее прекращение войны с Турцией было совершенно необходимо: назревала новая большая война с Наполеоном, России нужно было развязать руки на юге. Действия Михаила Илларионовича Кутузова на финальном этапе русско-турецкой войны 1806–1812 годов стали важнейшей вехой в его военной биографии, они полностью раскрыли его выдающийся полководческий талант. Кутузов прибыл в Бухарест и принял командование русской армией 13 апреля 1811 года. Обстановка на театре военных действий была крайне неблагоприятной. В распоряжении Кутузова находилось всего 4 дивизии, несколько казачьих полков и Дунайская флотилия. Общая численность русских войск составляла 45 тысяч человек. Эти малочисленные силы были расположены по Дунаю от моря до Видина на протяжении более 1000 километров. Часть русских войск была связана обороной крепостей Никополь, Рущук и Силистрия на южном берегу Дуная. Оборонять такую территорию Кутузов считал невозможным. Турция тем временем активизировала свои действия. Численность армии была доведена до 80 тысяч человек. Основные силы были сконцентрированы в одном месте – против центра русской армии. Вооруженные силы возглавил энергичный Ахмет-паша. Турки готовились наступать по двум направлениям – из Шумлы на Рущук (60 тысяч Ахмет-паши) и из Софии на Видин (20 тысяч Исмаил-бея), – выйти к Дунаю и отсюда продолжать наступление на Бухарест, занять Валахию и Молдавию. Кутузов собирался не заниматься крепостями, а разгромить армию противника, но как это сделать при таком численном преимуществе врага и имея свои силы разбросанными на тысячекилометровом фронте? Русский полководец разработал собственный план. Идея его заключалась в том, чтобы, отведя армию на северный берег Дуная (кроме Рущукского гарнизона) и собрав ее в один кулак, заставить Ахмет-пашу вывести турецкую армию к Рущуку и далее на северный берег Дуная, обескровить ее в боях, а затем всеми силами перейти в наступление для окончательного разгрома противника. Свои планы Кутузов готовил в обстановке строжайшей секретности, даже военному министру России он не говорил всего, а излагал суть дела туманно. Главные силы Кутузов стянул к центру, в район Бухареста и Рущука. Войска, занимавшие на правом берегу Дуная Никополь и Силистрию, были отведены на левый берег, а сами крепости взорваны. Строились мосты через реки Ольта и Дунай, пополнялись боеприпасы, заготавливались продовольствие и фураж. Готовясь к решительным боевым действиям, командующий поощрял распространение слухов о слабости русской армии, чтобы выманить турок в открытое поле. Любопытно, что Кутузов завязал дружественную переписку со своим старым знакомым Ахмет-пашой. Были даже начаты переговоры о мире, всячески затягиваемые русским генералом. Наконец, когда турки убедились, что переговоры имеют целью лишь выиграть время, они решились наступать. В первых числах июня 60 тысяч воинов Ахмет-паши вышли из Шумлы и направились к Рущуку. 1 июля Михаил Кутузов скрытно переправил на правый берег Дуная свои главные силы и занял позицию у Рущука. Таким образом, против турецкой армии стояло 15-тысячное русское войско. Рано утром 2 июля в густом тумане 5-тысячная турецкая конница атаковала передовые посты русской армии. На подкрепление передовых отрядов подошли десять эскадронов чугуевских улан и пять эскадронов овидиопольских гусар. Атака турок была отражена. На следующий день обе стороны готовились к большому сражению. Турецкие войска вышли из укрепленного лагеря и остановились в двух километрах от русской позиции. С утра 4 июля началась ожесточенная битва. Турецкая артиллерия открыла огонь по всему фронту русской армии. Вскоре турецкая конница стремительно атаковала центр и оба фланга русских войск. Сильным орудийным и ружейным огнем эта атака была отбита. Буквально тут же визирь направил сильный отряд конницы и пехоты для атаки правого фланга русских. Турки намеревались обойти по глубоким оврагам правофланговые каре и отрезать их от кавалерии. Тогда вступили в бой находившиеся на правом фланге Архангелогородский и Шлиссельбургский полки. По распоряжению Кутузова сюда же двинулись драгуны Лифляндского полка и казаки из третьей линии. На правый фланг был переброшен из второй линии 37-й егерский полк. Егеря, обученные прицельной стрельбе, рассыпались и залегли в садах. Их огонь косил турецкую конницу. Турки прекратили атаку. Русские перешли в контратаку, сломили сопротивление противника штыковым ударом и гнали его до села Кадыкиой. Однако Кутузов знал, что все это были лишь демонстративные действия неприятеля, поскольку основное внимание его наверняка было приковано к слабо защищенному левому флангу русской армии. Около 9 часов утра из оврага, примыкавшего к левому флангу русской позиции, появилось более 10 тысяч отборной турецкой конницы. Всадники прорвались между крайними каре пехоты обеих линий и опрокинули стоявшие за пехотой кавалерийские полки белорусских гусар и кинбурнских драгун. Совершив прорыв в тыл русской армии, турки разделились на две группы: одна из них двинулась к Рущуку, а другая охватывала русские войска левого фланга. Тогда в бой вступил гарнизон, предусмотрительно оставленный Кутузовым в Рущуке: он отбросил турецкую конницу далеко от крепости. Вся русская кавалерия, стоявшая в третьей линии, была повернута против прорвавшейся в тыл турецкой конницы. Последовал ряд ожесточенных кавалерийских схваток. Турки обратились в бегство. Остатки их конницы укрылись за высотой, расположенной на крайнем левом фланге, откуда они пытались предпринять новую атаку. Михаил Кутузов усилил левый фланг, перебросив сюда несколько полков с правого фланга. Так что противник за указанной высотой был полностью уничтожен. На всем фронте русские перешли к преследованию врага. Они гнали турок на протяжении 10 километров, до самого лагеря, а затем по приказанию Кутузова возвратились к Рущуку. Таким образом, сражение, длившееся около 12 часов, закончилось полной победой русских над турками, имевшими перед битвой четырехкратное численное преимущество. Особое внимание обращает на себя искусство, проявленное командующим при расстановке войск. Свои немногочисленные силы он распределил максимально эффективно, вторая и третья линии боевого построения, по сути, были превращены в общий резерв, удачно была собрана кавалерия. Многие русские генералы настаивали на продолжении наступления, но Кутузов менее всего любил рисковать. Он понимал, что атака на все еще численно превосходящего противника, засевшего к тому же в укрепленном лагере, может свести на нет все предыдущие успехи. Он рассчитывал, наоборот, приободрить Ахмет-пашу, с тем, чтобы тот опять попытался искать счастья в открытом бою. Поэтому несколько неожиданно для солдат и офицеров следует приказ: отвести армию на левый берег Дуная, взорвав перед уходом крепость Рущук. Кутузова обвиняли в трусости и нерешительности, но он хорошо знал, что делает. На левом берегу Дуная он срочно занялся укреплением армии, вызвал дополнительные дивизии. Полным ходом шло строительство оборонительных сооружений. Соотношение сил был далеко не в пользу русских. У Ахмет-паши под Рущуком опять было более 60 тысяч человек. 20 тысяч Исмаил-бея подошли к Видину. Эта группировка начала переправу на левый берег Дуная. В начале августа корпус Исмаил-бея вошел в соприкосновение с войсками правого фланга русской армии под командованием Засса. Русским удалось остановить здесь турок, план визиря одновременно наступать на двух направлениях был, таким образом, сорван. В ночь на 9 сентября форсирование Дуная начал сам Ахмет-паша. Русские переправе не мешали. Сам Кутузов на тревожные доклады подчиненных отвечал: «Пусть переправляются, только перешло бы их на наш берег поболее». В течение трех дней визирь переправил у Слободзеи 40 тысяч человек, оставив около 20 тысяч в Рущуке. Кутузов же приступил к реализации своего тщательно продуманного плана. Ахмет-паша на левом берегу был блокирован полукольцом из девяти мощных редутов, оба фланга русских примыкали к Дунаю. Все попытки турок двинуться отсюда вперед, расширить плацдарм оказались безуспешными. 11 октября Кутузов отдал приказ генералу Маркову с 7 тысячами войска и 38 орудиями направиться по берегу Дуная на запад, переправиться через реку в 18 километрах выше Рущука, загнать находящийся на правом берегу отряд турок в Рущук и занять этот берег напротив Ахмет-паши. Оттуда Маркову надлежало обстреливать левобережный турецкий лагерь из орудий. Приказание это было исполнено в точности. Марков ушел из лагеря ночью, незаметно для турок, окруженных редутами. В русском лагере не снимали палаток, чтобы Ахмет-паша ничего не заподозрил. Параллельно с войсками Маркова двигалась речная флотилия. На рассвете 14 октября русские своей атакой застигли врасплох турок правобережного лагеря и обратили их в бегство. Основная группировка неприятеля оказалась полностью окружена. Ее обстреливали одновременно орудия Кутузова, Маркова и Дунайской флотилии. Великий визирь бежал, в лагере начался голод. Остатки турецких войск вынуждены были капитулировать. Лишившись армии, Турция запросила мира. Михаил Илларионович немедленно взял на себя обязанности дипломата. Переговоры тянулись мучительно долго, французы убеждали Порту, что уже буквально на днях должно начаться вторжение их армии в Россию и тогда Турция, вступив в войну на их стороне, сможет получить большие дивиденды. Кутузов, в свою очередь, доказывал туркам, что Наполеон вынашивает мысль после российской кампании обратиться на турецкие земли, а если он заключит с Александром мир, они разделят Порту вдвоем. 28 мая 1812 года, всего за месяц до вторжения Бонапарта в Россию, в Бухаресте все же был заключен мирный договор. По его условиям Турция не могла выступать в союзе с французами. К России отошла Бессарабия с крепостями Хотин, Бендеры, Аккерман, Килия и Измаил. Русско-турецкая граница была установлена по реке Прут до соединения ее с Дунаем. Россия получала право торгового судоходства по всему течению Дуная. Для народов Молдавии и Валахии сохранялись все привилегии, установленные Ясским договором. Сербии предоставлялись права внутреннего самоуправления. Когда о заключении Бухарестского мира узнал Наполеон, он, по меткому замечанию академика Тарле, «окончательно исчерпал запас французских ругательств». Первую часть этого запаса он использовал, когда узнал о поражении турок под Слободзеями. «У этих болванов есть талант быть битыми!» – кричал в ярости император. Полным разгромом турецкой армии, а потом и столь своевременным заключением Бухарестского договора Михаил Голенищев-Кутузов оказал своей стране неоценимую услугу. Это вынужден был признать и Александр: еще до заключения мира он пожаловал Михаилу Илларионовичу графский титул. В июне 1812 года наполеоновская армия, сконцентрированная на территории Германии и Польши, двинулась к границам России, имея неимоверную для того времени численность – свыше 600 тысяч человек. Всю ночь с 23 на 24 июня четырьмя непрерывными потоками французская армия переходила по мостам, наведенным через Неман в районе Ковно (Каунаса). Почти половину наполеоновского войска составляли, собственно, не французы, а итальянцы, немцы, австрийцы, поляки и другие покоренные народы Европы. Главной задачей русских войск на первом этапе войны было соединение двух больших армий, одной из которых командовал Барклай-де-Толли, а другой – Багратион. Император Бонапарт наседал, старался разбить армии поодиночке, но сделать этого не сумел. Умело маневрируя, давая арьергардные бои, русские генералы смогли 3 августа соединиться под Смоленском. Теперь объединенное русское войско под общим командованием Барклая насчитывало около 120 тысяч человек. В Смоленске разгорелись жесточайшие бои. Они продолжались три дня, после чего Барклай приказал отходить на восток. Уже оборона Смоленска показала исключительный героизм русских солдат. Но генерального сражения так и не произошло. К этому времени французская армия сильно сократилась. Приходилось оставлять гарнизоны в захваченных городах, обеспечивать растянувшуюся коммуникационную линию. Много солдат терял Наполеон в постоянных стычках с арьергардами отступающих войск, в стране разворачивалась народная война; в руки партизан каждый день попадали сотни захватчиков. Трудно было со снабжением – отступающие русские опустошали дорогу, население уходило в леса вместе со всем скарбом, не шло на сотрудничество с наполеоновской администрацией. Когда-то Наполеон, предвидя подобные трудности, говорил, что первый этап русской кампании он закончит в Смоленске и Минске, где и перезимует. Действительно, дальнейшее наступление могло обернуться хозяйственной катастрофой для армии императора. Но летом 1812 года Наполеон все-таки двинулся дальше. Он утверждал, что с такой разноплеменной армией не может стоять на месте – это приведет к неизбежному разложению. Кроме того, император жаждал генерального сражения, разгрома живой силы противника. Конечной целью было объявлено взятие Москвы. «Если я возьму Петербург – я ухвачу Россию за голову, если Киев – за ноги, если Москву – поражу Россию в самое сердце», – утверждал Бонапарт. В русской армии постепенно росло недовольство действиями Барклая. Двор, многие генералы и солдаты считали его излишне осторожным, ходили слухи об измене, немалую роль сыграло и иностранное происхождение командующего. Особенно разгневала, например, храброго Багратиона сдача Смоленска: «Это стыдно, и пятно армии нашей, а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно». На самом деле следует признать, что действия Барклая-де-Толли были продуманы и отличались большим здравомыслием. «Тактика скифов», затягивание Наполеона в глубь страны, безусловно, оправдывалась. Но командующего решено было все-таки сменить. Особый комитет из пяти лиц (Салтыков, Аракчеев, Вязьмитинов, Лопухин и Кочубей) единогласно посоветовал Александру I поставить во главе армии 67-летнего генерала от инфантерии графа Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова. Кутузов встретил известие о войне в своих Горошках и сразу же направился в Петербург. Вскоре ему было поручено командование Нарвским корпусом, а столичное дворянство единодушно доверило ему руководство формированием петербургского ополчения. 29 июля генерал получил титул светлейшего князя Смоленского, минуя княжеский титул. Эта награда была дана ему за успешную дипломатическую работу в Бухаресте. Назначение главнокомандующим всеми русскими войсками состоялось 17 августа. Александр неохотно подписывал этот указ, но не мог противиться мнению большинства представителей самых разных слоев общества. Армия ждала Михаила Илларионовича как мессию. Никогда еще, наверное, обожание и ожидание одного человека не доходило до такой, буквально религиозной степени. Сейчас это назвали бы «огромным кредитом доверия» и «высоким уровнем социальных ожиданий». «Едет Кутузов бить французов», – переговаривались солдаты. Кутузов прибыл в расположение русской армии в Царево Займище 29 августа. Абсолютно все были уверены, что Михаил Илларионович немедленно прекратит отступление. Он и сам поддерживал эту легенду. По прибытии он объехал войска и заявил: «Ну как можно отступать с такими молодцами!» Очень скоро последовал его приказ… продолжать отход. Дело в том, что известный своей осторожностью генерал придерживался, в общем, того же мнения, что и его предшественник на посту главнокомандующего: Наполеона надо измотать, вступать с ним в большой бой слишком рискованно и бесполезно. К тому же, как показывают источники, Кутузов узнал о том, что данные военного министерства о войсках, формирующихся в не охваченных военными действиями районах, слишком далеки от истины. Впрочем, отступление продолжалось недолго. Михаилу Кутузову все же пришлось остановиться для генерального сражения, и на это были свои причины. Во-первых, командующему было совершенно очевидно, что без битвы сдать Москву, к которой неуклонно приближались обе армии, ему не удастся, – ни при дворе не поймут, ни в обществе. Взять на себя такую моральную ответственность Кутузов не решился. Во-вторых, французы уже не выпускали из виду русской армии, арьергард Коновницына практически не переставал отбиваться от наседающего противника. Михаилу Илларионовичу оставалось либо решительно оторваться от арьергарда и тем почти наверняка погубить Коновницына, бросить на произвол судьбы (при том, что Наполеон, вероятно, после этого все равно догнал бы Кутузова где-нибудь у Можайска), либо остановиться, выбрать место для битвы, втянуть арьергард и дать большое сражение. Главнокомандующий выбрал второй путь. Для битвы было избрано место под деревней Бородино – в 12 километрах к западу от Можайска, в 120 километрах от Москвы, за рекой Колоча. Пока продолжалось отступление от Царева Займища, к русской армии присоединились 15 с половиной тысяч подкрепления под командованием Милорадовича, под Бородино влились 7 тысяч человек Московского и 3 тысячи Смоленского ополчения. Фронт армии, занимавший 8 километров, был расположен на холмистой равнине с пологими скатами, покрытой кустарником и изрезанной оврагами. Протекавшие здесь реки и ручьи (Колоча, Семеновка, Стонец) были проходимы вброд. Имевшиеся возвышенности – Центральная, или Курганная, расположенная между ручьем Стонец и реками Колоча и Семеновка; Семеновская, находившаяся в 200 метрах к юго-западу от деревни Семеновская, – являлись опорными пунктами позиции. Кутузов лично объехал позиции и утвердил порядок расположения войск. Вначале предполагалось иметь на левом фланге укрепление у деревни Шевардино – Шевардинский редут, но затем он был оставлен в качестве передового опорного пункта, а левый фланг был отодвинут назад к деревням Утица и Семеновская. В центре и на правом фланге было Бородино; река Колоча, впадавшая в Москву-реку, являлась естественным препятствием. Далее проходила новая Смоленская дорога на Москву, удобная для обхода правого фланга русских войск. Левый фланг армии обойти было труднее, так как он упирался в лес, но тут перед фронтом не было серьезных естественных препятствий. Кутузов видел слабые места этого фланга и стремился укрепить их путем возведения укреплений. Здесь были созданы знаменитые Семеновские, или Багратионовы флеши. Юго-западнее деревни Семеновская на высоте были установлены три батареи по 12 орудий, а недалеко от них в центре позиции на Курганной возвышенности установили 18 орудий (батарея Раевского). Русские войска под Бородино насчитывали 120 тысяч человек, в том числе 10 тысяч ополчения и 7 тысяч казаков: русская армия имела 640 орудий. Общий боевой порядок русских войск состоял из рассыпного строя егерских полков, двух пехотных линий батальонных колонн, двух кавалерийских линий в развернутом строю и затем резервов (общего и частных), находившихся на дистанции менее 1 километра. Правым флангом и центром командовал Барклай, левым, наиболее уязвимым, на котором, по убеждению Кутузова, должны были развернуться самые жаркие бои, – Багратион. Непосредственно правым крылом командовал Милорадович, в распоряжении которого были два пехотных корпуса – 2-й и 4-й (19 800 человек) – и два кавалерийских – 1-й и 2-й (6 тысяч человек). Непосредственно центром командовал Дохтуров с одним пехотным и одним кавалерийским корпусом (в общей сложности 13 600 человек). Кутузов оставил в своем распоряжении большой резерв центра и правого крыла (36 300 человек). Главнокомандующий со штабом находился ближе к правому флангу в деревне Татариново. Левое крыло состояло из двух пехотных корпусов (22 тысячи человек) и одного кавалерийского (3800 человек). Резервы этого крыла насчитывали 8300 человек. Слева, близ деревни, Утица находились части генерала Тучкова. К Бородино французский император привел пять пехотных корпусов, четыре кавалерийских корпуса, старую и молодую гвардию. У Наполеона было 135 тысяч человек и 587 орудий. Он счел позиции правого фланга русских неудобными для наступления своей армии ввиду пересеченности местности и высоких берегов Колочи. Тучкова и артиллерийский резерв русских на левом их фланге он не видел, поэтому решил, проведя демонстрацию на правом фланге русской армии, наносить главный фронтальный удар на противоположном фланге. Необходимо было сломить сопротивление русских на Семеновских укреплениях, затем, когда русские подадутся назад, свежими силами взять Курганную высоту, а потом отрезать пришедшего в расстройство противника от новой Смоленской дороги, прижать к Колоче и Москве-реке и довершить разгром. Бородинскому сражению предшествовал бой за Шевардинский редут, развернувшийся 5 сентября. Его обороняли части под командованием князя Горчакова в количестве до 12 тысяч человек. Наступлением наполеоновских войск руководили Даву и Мюрат. В бой ими было брошено 35 тысяч человек. Редут несколько раз переходил из рук в руки, бой шел и в темноте. Около полуночи Кутузов приказал прекратить оборону Шевардинского редута. Генералы доложили Наполеону, что в редуте не удалось взять пленных, так как артиллерийский расчет не бросился бежать, когда уже стало ясно, что французы займут укрепление, а пошел в штыковую атаку и был переколот. «Они не сдаются в плен», – объясняли пораженные генералы. «Тогда мы будем их убивать», – ответил император. Перед началом сражения Наполеон обратился к армии с такими словами: «Воины, вот сражение, которого вы так желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас, она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть потомки с гордостью вспоминают о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвой». Кутузов, в свою очередь, обратился к русским солдатам: «Вам придется защищать родную землю. Каждый полк будет потреблен в дело. Вас будут сменять, как часовых, каждые два часа». Здесь мы видим отличный пример обычного кутузовского прагматизма. Даже в самые решающие моменты он вел себя, как рачительный хозяин. Недаром солдаты видели в полководце скорее мудрого и доброго старика, чем некоего гениального и недостижимого небожителя. Офицеры же писали в воспоминаниях, что приказы Кутузова всегда отличались исключительной доступностью, ясностью изложения и поставленной задачи. День 6 сентября был использован Наполеоном, чтобы разместить войска на поле боя, оценить обстановку. Ставка императора находилась в деревне Валуево. Ночью он плохо спал, все время боялся, что русские снимутся с позиций и опять попытаются избежать сражения; он требовал, чтобы ему докладывали, горят ли огни в лагере противника, горят ли они у Семеновской. Наконец, едва рассвело, император приказал начать атаку. «Вот солнце Аустерлица!» – воскликнул он, когда первые лучи осветили поле боя. Битва началась в 5.30 утра с мощной артиллерийской подготовки. Более 100 французских орудий обстреливали Багратионовы флеши. Бой завязался за мостом у села Бородино, находившегося перед боевым порядком русской армии, где наступали части корпуса вице-короля Евгения Богарнэ. Село французы взяли, но не смогли закрепиться на правом берегу Колочи. Барклай приказал сжечь мост через реку. Здесь наступление французов прекратилось. Вскоре стало ясно, что главным местом действия стал левый фланг русских. Наполеон сосредоточил основные силы против Багратионовых флешей и батареи Раевского. Сражение разворачивалось на полосе шириной не более километра, но по силе напряжения это был небывалый бой. Во время первой атаки на флеши французы были отброшены егерями Шаховского и гренадерами Воронцова. Тут же началась вторая атака дивизий Кампана, Дюппелена и Дессе, но и это наступление отразила 27-я дивизия Неверовского. Даву, руководивший этой атакой, был контужен, генералы Кампан, Дюппелен и Дессе выбыли из строя. Наполеон подкрепил корпус Даву корпусом Нея, направил на флеши конницу Мюрата, Нансути и Латур-Мобура, сосредоточил здесь до 300 орудий. Место Кампана занял адъютант императора Рапп. В третьей атаке участвовало 38 тысяч человек. Но Багратион предвидел нарастание боя – князь взял у Тучкова дивизию Коновницына, у Раевского – восемь батальонов. По просьбе Багратиона Кутузов отправил из общего резерва к флешам 100 орудий из Псаревки, три полка Депрерадовича, сводную гренадерскую бригаду и приказал корпусу Багговута передвинуться на левый фланг. Позднее по приказанию командующего 4-й корпус передвинулся к батарее Раевского. Но эти части не успели к началу третьей атаки, и 38 тысяч наполеоновских солдат встречали 16 тысяч обороняющихся. Однако закрепиться на флешах французам опять не удалось. Воронцов контратакой отбил обратно правую флешь, а Неверовский – левую. Тем временем маршал Понятовский со своим корпусом начал наступление на деревню Утица. Ее он занял, но дальше продвинуться не мог, попав под обстрел егерей Шаховского и артиллерии корпуса Тучкова. Наполеон отправил на подмогу Понятовскому корпус Жюно. Император готовил четвертую атаку на Багратиона. Войска Даву и Нея были подкреплены дивизией Фриана, атака развернулась в 9.30 утра. В четвертый раз французы ворвались на флеши, но сам Багратион во главе восьми батальонов, при поддержке гусар из кавалерийского корпуса Крейца заставил противника бежать. Те, кто видел в этот день Петра Багратиона, понимали, что флеши не будут сданы, пока генерал не будет тяжело ранен или убит. Собственно, по мнению историков, самое поразительное в биографии отчаянного 47-летнего полководца было то, что он дожил до Бородино. Вскоре началась первая атака против батареи Раевского. Вел ее Богарнэ с 20 тысячами солдат. Защитники батареи отбросили неприятеля. Вице-король остановил бегущих и развернул их обратно, на батарее вновь завязался ожесточенный бой. Одновременно началась пятая по счету атака на Семеновские флеши. Подошедший Коновницын справился и с ней. Богарнэ же удалось на время взять орудия Раевского, но с занятых позиций его выбили части генерала Ермолова и начальника русской артиллерии Кутайсова. В этой схватке Кутайсов был убит, а Ермолов ранен. Шестая атака флешей состоялась около 11 часов. Ее вели пять французских дивизий с фронта и две с фланга. Атака была отражена 27-й пехотной и 2-й гренадерской дивизиями, бригадой егерей Шаховского, кирасирами Депрерадовича, частями Коновницына, одной из бригад корпуса Багговута. В это же время упорные бои вел у Утицы Тучков; когда генерал был убит, его сменил Багговут. Вскоре на флеши последовала седьмая атака – теперь удар приняли на себя и отбили атаку гренадеры Кантакузена и кавалерия Дорохова. На фронте в один километр грохотало уже 400 французских и 300 русских орудий. Из-за канонады не было слышно ружейных выстрелов, ядра вспахивали землю, разрывные гранаты выводили из строя сразу десятки людей; в нескольких местах уже не было видно солнца из-за дыма, пушки не выдерживали напряжения и лопались. Солдаты обеих армий показали беспримерное мужество и упорство – они бросались вперед, не ожидая приказа; в плен теперь уже не сдавался никто; оказавшись на близком расстоянии, они сцеплялись руками и душили друг друга. Поле покрылось трупами, по которым, как по брусчатке, скакала кавалерия и ехала артиллерия, раненые пытались добраться до своих лагерей и время от времени падали на смешавшиеся тела своих и чужих убитых; табуны лошадей, потерявших седоков, ошалев от шума, метались по полю боя. Позиции так часто переходили из рук в руки, что артиллерия не всегда успевала приноровиться и некоторое время обстреливала своих. Потрясающую смелость проявили и генералы. По свидетельству очевидцев, Барклай просто искал смерти; Милорадович специально выезжал под перекрестный огонь противника и объявлял, что именно здесь он будет завтракать; генералы лично водили солдат в смертельные атаки и контратаки. В некоторых исторических книгах высказывается мнение о том, что действия обоих главнокомандующих были далеки в этот день от идеала. О Наполеоне говорят, что он был не в форме, что его не то простуда замучила, не то геморрой. Кутузова же обвиняют или, по крайней мере, уличают в бездействии во время всего сражения. В знаменитом описании Бородинской битвы в романе «Война и мир» много внимания уделено и фигуре русского главнокомандующего. В нем Лев Толстой представляет Кутузова апатичным стариком, полностью отдавшимся волнам объективного течения событий, полагающимся на неизбежность исторических процессов. Писатель, в общем, хвалит полководца за такую невозмутимость, приравнивая ее к истинной мудрости большого человека. Мы же, наверное, вынуждены со своей стороны отметить: для того, чтобы спокойно восседать на мягком сиденье самодвижущегося экипажа, нужно подготовить экипаж, нанять механика и шофера, а то и самому им стать. Диспозиция русских войск, их расположение и численный состав на отдельных участках, командование частями боевого порядка были определены перед сражением под непосредственным руководством и при самом активном участии главнокомандующего. Кутузов внимательно следил за ходом сражения, выделяя в нужные моменты и на нужные участки резервы, он часто соглашался с требованиями и просьбами своих командиров, но разве он должен был отказывать им? Более того, один из важных приказов Кутузова уже по ходу боя застал врасплох не только французов, но и русский штаб. О нем чуть ниже. Восьмую атаку на Семеновские укрепления повел маршал Ней. Сам Багратион стал во главе гренадеров Кантакузена и в момент, когда он приказывал перейти в контрнаступление, был тяжело ранен. Некоторое время князь пытался не показывать боли, понимая, какое значение для войск будет иметь его выход из битвы, но через несколько минут стал тяжело валиться с лошади. Ранение Багратиона оказалось смертельным. Одной из последних фраз генерала было: «Браво! Браво!» – когда он увидел приближающийся со штыками наперевес и не отстреливающийся, дабы не терять времени, 57-й полк французов. Гибель командующего второй армией произвела удручающее впечатление на солдат и офицеров, флеши были сданы. Сам Кутузов тоже был потрясен потерей. Командование левым флангом было поручено Дохтурову. «Дмитрий Сергеевич, – передал ему Кутузов, – держаться надо до последней крайности». Бородинское сражение. Расположение войск в первые часы сражения Коновницын отвел части за Семеновский овраг к деревне Семеновской, где привел их в порядок. В его распоряжении было в общей сложности до 10 тысяч штыков. Наполеон бросил было в атаку на деревню до 25 тысяч человек, но наступление было отбито. Вторая атака силами Даву, Мюрата и Нея также была безрезультатна. Русские оставили деревню, но отошли недалеко – к опушке леса. В качестве резерва император мог теперь использовать разве что гвардию. Наступать с Багратионовых флешей на Семеновскую французы уже не рисковали. Центром боя стала батарея Раевского. Сюда были двинуты части молодой гвардии Наполеона. Положение становилось критическим, но тут выявились результаты того самого своевременного приказа русского главнокомандующего. Кутузов еще во время седьмой атаки на флеши направил в глубокий тыл к французам казаков Платова и кавалерийский корпус Уварова. Переправившись в 12-м часу через Колочу у деревни Малое, Платов с Уваровым опрокинули дивизию Орнано и произвели в тылу у Наполеона большой переполох. Эти действия русской конницы вызвали у императора чувство неуверенности за свои позиции, молодая гвардия отошла от батареи Раевского. На просьбу своих генералов пустить в дело старую гвардию он ответил, что вдали от Франции он не может рисковать всей своей армией. Бой несколько ослабел после рейда Платова и Уварова. За два часа Кутузов укрепил слабые места. В 14.00 под гул канонады опять бросилась в атаку французская кавалерия, которая имела задачу обойти укрепление Раевского с севера. Русская пехота стойко отражала эти наскоки; затем подтянулась наполеоновская пехота, и бой продолжился с прежним ожесточением. Хотя после третьей атаки к 16.00 три четверти защитников были перебиты и батарея была взята, она уже не представляла собой важного стратегического пункта. Теперь русские войска стояли всего в нескольких сотнях метров от своего первоначального положения, на высотах за Горским и Семеновским оврагами, и были готовы продолжать бой. На полную мощность работала русская артиллерия, от огня которой несли большой урон флеши и батарея, занятые французами. Богарнэ был вынужден укрыть свои поредевшие и измученные части в небольших углублениях в земле, позади полуразрушенных укреплений, солдаты часами стояли на коленях, согнувшись за исковерканными брустверами. Правда, французы и сами отвечали свирепым орудийным огнем. Конница Наполеона, пытавшаяся наступать в районе села Горки, была отброшена. Вечером пошел мелкий дождь. «Что русские?» – спросил император. «Стоят на месте, сир». – «Усилить огонь. Значит, им еще хочется. Дайте им еще!» К ночи Наполеон приказал отводить части из флешей и с Курганной высоты на прежние позиции, но отдельные схватки продолжались и ночью. Кутузов же, как известно, дал для начала указание Барклаю укрепиться на поле боя (в это время на поле уже не было ни одного француза!) и только после разговора с Дохтуровым изменил намерение. Рано утром 8 сентября он дал приказ отступать, что армия и сделала в полном порядке. Пораженный Ней, видя это отступление, спросил у Мюрата: «Что это за армия, которая после такой битвы так образцово отошла?» Наполеон, объезжавший поле боя, был мрачен как никогда. Битва при Бородино продолжалась 12 часов. Потери русских войск составили более 40 тысяч человек, французов – 58–60 тысяч. Наполеон потерял 47 генералов, Кутузов – 22. Таким образом, Бородино лишило непобедимого дотоле французского полководца 40 % его армии, неприятель его разбит не был, конкретные политические результаты также достигнуты не были. Позже Бонапарт напишет: «Из всех моих сражений самое ужасное – то, которое я дал под Москвой… В битве под Москвой выказано французами наиболее доблести и одержан наименьший успех». Кроме того, французский император говорил: «В битве под Москвой французская армия оказалась достойной победы, а русская армия стяжала право называться непобедимой». Вторил своему оппоненту и Кутузов, называвший сражение «адским делом». Русские двигались к Москве. Кутузов все еще не решался высказать сокровенную мысль: древнюю столицу надо оставить. Когда Ермолов при нем завел разговор о такой возможности, генерал-фельдмаршал (этот чин Кутузов получил как раз за Бородино) положил ему руку на лоб и спросил, не болен ли он. Было это за несколько часов до знаменитого совета в Филях, 13 сентября 1812 года. Вечером в домик, где остановился Кутузов, прибыли генералы Барклай-де-Толли, Уваров, Дохтуров, Ермолов, Коновницын, Остерман-Толстой, Беннигсен, Раевский и полковники Толь и Кайсаров. На обсуждение был поставлен только один вопрос: сражаться или оставить Москву? Мнения разделились. Главным защитником мнения об оставлении Москвы был Барклай. Кутузов положил конец прениям, заявив: «С потерей Москвы не потеряна Россия. Первою обязанностью поставляю сохранить армию и сблизиться с теми войсками, которые идут к нам на подкрепление. Самим уступлением Москвы приготовим мы гибель неприятелю… Доколе будет существовать армия и находиться в состоянии противиться неприятелю, до тех пор остается надежда счастливо завершить войну… Приказываю отступать». Оттягивая до последнего момента объявление этого своего решения, неоднократно заявляя о том, что главная его цель – охрана Москвы, Михаил Илларионович искусно создал впечатление, что на этот печальный шаг он идет только под давлением обстоятельств, как писал Лермонтов, «не будь на то Господня воля…» Русская армия прошла через город и удалилась по Рязанской дороге 14-го числа. Из Петербурга шли тревожные письма от Александра. От Кутузова требовали представить полный отчет о состоявшемся совете в Филях. Тем временем Наполеон уже осматривал панораму города. Ключей от Москвы ему никто не вынес. Французы обнаружили, что город практически пуст. Вскоре вспыхнули знаменитые пожары, устроенные не то самими французами, не то русскими по предварительному указанию губернатора. Чем дольше Наполеон находился в Москве, тем слабее становилась его армия: процветало мародерство, горели склады с продовольствием, неуклонно падала дисциплина. Зимовать в древней российской столице было совершенно невозможно. Русское же правительство не шло ни на какие переговоры о мире, которых Наполеон уже искал вполне откровенно. Наконец он принял решение оставить город. Сбылось предсказание Кутузова о том, что Москва, как губка, всосет бурный поток Наполеона. Французы собирались отходить в неразоренные южные области, по направлению к Калуге, но это их желание предупредил Михаил Кутузов. Под его руководством русская армия уже давно совершила, возможно, самый блестящий маневр за всю войну 1812 года и за всю биографию самого полководца. Пока французы занимали Москву, войска Кутузова, пройдя 30 километров по Рязанской дороге, переправились через Москву-реку у Боровского перевоза и неожиданно были повернуты командующим на запад. 19 сентября армия форсированным маршем перешла на Тульскую дорогу и сосредоточилась в районе Подольска. Через три дня она уже находилась на Калужской дороге и остановилась лагерем у Красной Пахры. После пятнадцатидневного пребывания здесь войска совершили еще два перехода по Калужской дороге и, перейдя реку Нара, остановились в Тарутино. Большую часть марша армия совершала в ночное время; двигаясь, войска соблюдали строжайшую дисциплину, ни один солдат не имел права никуда отлучаться. Кутузов держал план в строжайшей тайне даже от ближайших соратников и сотрудников. Двигавшийся позади арьергард под командованием Милорадовича дезориентировал противника, предпринимая движения в ложном направлении. Мюрат с Рязанской дороги, Понятовский – с Тульской, Бессьер – с Калужской долгое время сообщали Наполеону, что 100-тысячная русская армия как будто исчезла, ее нигде нет. Этот фланговый марш-маневр русской армии коренным образом изменил стратегическую обстановку. Русская армия прикрыла Калугу, где были сосредоточены огромные военные запасы, и Тулу с ее оружейным заводом, а также богатый юг страны. Теперь южные области работали на собственную армию, прибывали пополнения, боеприпасы и продовольствие. Под Тарутино проводились большие инженерно-фортификационные работы. Под активное воздействие регулярной армии попадала вся коммуникационная линия французов от Смоленска до Москвы. Кутузов установил прочную связь с партизанскими отрядами и контроль над их действиями. Наполеон оказался в кольце, образованном русской армией и партизанами, он не мог, имея в тылу русских, развернуть действия по направлению к Петербургу, чего так опасались при дворе Александра. Тарутинский маневр, по сути, переломил ход войны. Отсюда Кутузов уже мог через некоторое время перейти в контрнаступление. Своим солдатам он объявил: «А вот теперь ни шагу назад!» Фельдмаршал был абсолютно уверен в том, что французы уже не смогут добиться больших успехов. Гражданам Калуги, выражавшим беспокойство, Михаил Илларионович ответил: «…Лета мои и любовь к отечеству дают мне право требовать вашей доверенности, силою коей уверяю вас, что город Калуга есть и будет в совершенной безопасности». Нельзя обойти вниманием сложный вопрос о взаимоотношениях Кутузова с некоторыми крупными генералами своей армии. После Бородина обострился конфликт между ним и Барклаем, между ним и Беннигсеном. Оба стремились опорочить фельдмаршала. Не будем резко осуждать этих военачальников: историки, наверное, не сказали еще своего последнего слова по данной проблеме. Михаил Илларионович был человеком очень непростым, не все его решения так уж безукоризненны. О действиях Кутузова судят по конечному результату, но это не значит, что он действовал абсолютно правильно и заранее просчитывал все на много ходов вперед. Не выбрал ли Кутузов место для генеральной битвы, исходя из чувства протеста, отклонив предложение Барклая-де-Толли? Не пропустил ли фельдмаршал Наполеона через Березину из-за чрезмерной осторожности и неспешности в своих действиях? Так или иначе, и Барклая, и Беннигсена Кутузов переинтриговал. Оба они были удалены из армии еще в Тарутино. Роль Кутузова в управлении военными делами страны непрерывно возрастала, его указания даже в отдаленных городах выполняли беспрекословно. Справился командующий и с досаждавшим ему английским наблюдателем при штабе Вильсоном, который был решительно за усиление давления на французского императора, полную победу над ним еще на территории России. Конечно, при этом англичанина мало заботили жертвы, которые пришлось бы принести русскому народу. Кутузов же выбрал стратегию так называемого «золотого моста». Он давал Наполеону уйти из России, постоянно, впрочем, тревожа его силами своего авангарда и партизан. Применялась тактика «малых войн», которые постепенно оборачивались общей катастрофой для противника. Но все это началось чуть позже. Для начала французы попытались прорваться на юг. Долгое время, пока основные силы французов находились в Москве, против Тарутинского лагеря русских стояли лишь войска Мюрата. 18 октября казачьи полки Орлова-Денисова нанесли внезапный удар по неприятелю с левого фланга. Мюрат отвел войска, потеряв около трех тысяч человек. Русская же армия возвратилась к Тарутино. Это был первый звонок – русские настроены решительно. С другой стороны, для Наполеона это уже было прямым вызовом. «Идемте к Калуге, – воскликнул он, – и горе тем, кто попадется нам на пути!» Почти 100-тысячная армия французов покидала Москву. За ней тянулся огромный обоз. Пройдет немного времени, и Наполеон прикажет бросить все награбленное добро. Два дня французы шли по Старой Калужской дороге (на ней и стояли основные силы русских). Затем император неожиданно перевел свою армию на Новую Калужскую дорогу. Наполеон пытался провести скрытый обход левого фланга противника и, избежав генерального сражения, достигнуть Калуги скорее, чем неприятель перережет ему путь. Далее император предполагал двигаться на Смоленск через плодородные и нетронутые районы. Однако планы французов сорвала русская разведка. Кутузов вовремя получил донесение о выходе противника из Москвы и его маневрах, о движении французов на Малоярославец. Фельдмаршал выдвинул наперерез противнику кавалерию. К Малоярославцу быстро перебрасывались русские войска. Небольшой город в 120 километрах к югу от Москвы на крутом правом берегу реки Лужа стал свидетелем славной победы русской армии. 23 октября французы остановились на южных подступах к этому населенному пункту. Но на рассвете 24-го числа сюда же подошли войска Дохтурова. Оседлав Калужскую дорогу, они преградили путь авангарду противника. Начались ожесточенные схватки между частями Дохтурова и Богарнэ. Обе стороны постепенно наращивали свои силы. Поочередно подтянулись Даву и гвардия, Раевский, Наполеон, Кутузов. Последний ходил под пулями, желая лично видеть намерения врага, поскольку считал эту битву решающей для всего хода войны. «Ни в одном из сражений Отечественной войны, – пишет историк Михайловский-Данилевский, – князь Кутузов не оставался так долго под выстрелами, как в Малоярославце». С наступлением темноты бой начал стихать. Наполеон продолжал сомневаться, давать ли большой бой или нет. Наконец он понял, что дорога на Калугу крепко заперта, и вечером 25 октября отдал приказ отступать по Смоленской дороге. Впервые гениальный полководец отказался от генерального сражения в пользу отступления. Это была кульминация войны 1812 года, и это было начало конца наполеоновской эпохи. Тарутинский маневр русской армии, бой у Тарутино и сражение у Малоярославца Французы отходили по разоренной Смоленской дороге. Их все чаще тревожили русские отряды (в первую очередь, кавалерия) и партизаны. Не хватало еды и теплой одежды, что становилось все более актуальным. (Впрочем, первые морозы ударили, только когда французы подходили к Смоленску.) Русские двигались параллельно неприятелю, южнее Смоленской дороги, не давая ему передохнуть ни днем, ни ночью, плотно прикрывая продовольственные районы. 3 ноября состоялся большой бой у Вязьмы, закончившийся полной победой русских. Всего по дороге от Малоярославца до Вязьмы французы потеряли около 30 тысяч солдат и офицеров. Надежды Наполеона найти в Смоленске продовольствие не осуществились, измученная армия двинулась дальше на запад. Отступление наполеоновских войск уже напоминало бегство. Кутузов атаковал растянувшиеся по дороге колонны французов, стараясь воспрепятствовать их соединению и перерезать путь отхода от Смоленска к Красному и из Красного к Орше. В результате хорошо согласованных действий отрядов Тормасова, Милорадовича и Д. Голицына 17 ноября на французов обрушились удары с трех сторон. Тормасов отрезал дорогу отступления от Красного, Милорадович теснил противника с тыла, а Голицын наносил удары в центре. Были разбиты корпуса Богарнэ, Даву и Нея. Что касается последнего, то ему лично с небольшой группой солдат удалось бежать через лес к Днепру, переправиться по тонкому льду и с большим трудом добраться до Орши. Сражение под Красным продолжалось три дня, французы потеряли 6 тысяч убитыми и 26 тысяч пленными, лишились почти всей артиллерии и конницы. Всего в армии Наполеона оставалось около 23 тысяч человек. Михаил Кутузов писал Александру, что теперь он намеревается окружить и уничтожить Наполеона между Днепром, Двиной и Березиной. Для осуществления этого плана он требовал активных действий армий Чичагова и Витгенштейна. Однако схватить императора у Березины и помешать ему переправиться на другой берег не удалось. Большинство отечественных историков склоняются к тому мнению, что главной причиной этой неудачи явились ошибки адмирала Чичагова, не сумевшего занять верной позиции. Адмирал, в свою очередь, доказывал, что виноват во всем фельдмаршал, не подошедший вовремя с основными силами. В любом случае, через несколько дней после переправы через Березину, в ходе которой Наполеон все равно потерял много войск, в его распоряжении оставалось лишь 9 тысяч человек. Великая армия перестала существовать. Кутузов говорил, что имеет право гордиться тем, что он первый человек, победивший Наполеона. Вся Россия пела осанну старому полководцу. Рассказывают, что после битвы под Красным фельдмаршал вслух читал солдатам только что написанную басню Крылова «Волк на псарне». Читая ответ ловчего волку «Ты сер, а я, приятель, сед», Михаил Илларионович снял шапку и потряс головой. В декабре 1812 года «всероссийский ловчий» получил свой последний орден Св. Георгия – 1-й степени. Наполеон спешил в Париж, где собирался немедленно приняться за создание новой армии. Он был энергичен и выражал уверенность в собственных силах, вполне смирившись с поражением в России. Перед русскими стал вопрос о продолжении борьбы с недобитым противником. Никто, в том числе и Кутузов, не сомневался в необходимости перенесения войны в Европу, для того, чтобы окончательно уничтожить многолетнего тирана всего континента. Но Михаил Илларионович, в отличие от российского монарха, полагал, что для начала следует укрепить армию. Русские солдаты тоже достаточно натерпелись за время своего контрнаступления. Фельдмаршал не верил ни в настоящую и своевременную поддержку Австрии, ни в большую помощь со стороны только оправлявшейся от наполеоновского гнета Пруссии, ни в искренность намерений Англии. Однако русский монарх был неумолим. Не обращая внимания на протесты Кутузова, он дал приказ продолжить преследование противника в Западной Европе. 13 января 1813 года армия под командованием Михаила Кутузова перешла Неман, в то время как корпуса Чичагова, Витгенштейна и Платова уже месяц преследовали французов. В феврале удалось заключить союз с прусским королем, который дал новым союзникам 55 тысяч своих солдат, подчинившихся российскому главнокомандующему. Войска Кутузова освобождали один за другим немецкие города и брали польские. За последние месяцы своей жизни Кутузов не потерпел ни одной неудачи. Берлин был освобожден войсками светлейшего князя 27 февраля. К середине апреля главные силы были сосредоточены за Эльбой. Но померяться силами с самим Наполеоном Михаилу Кутузову уже не пришлось. Уже в марте он с трудом передвигался, силы полководца были на исходе. 17 апреля Кутузов выехал из Гайнау. Он спешил в столицу Саксонии – Дрезден. В пути фельдмаршал вышел из кареты и пересел на коня. Стояла сырая погода и одетый по обыкновению в один мундир Кутузов простудился. На следующий день он вынужден был остановиться в Бунцлау (сейчас Болеславец, Польша) в Силезии. Здесь Кутузов и умер 28 (16) апреля 1813 года. До последнего момента он продолжал диктовать приказы своему адъютанту. Говорят, перед смертью он имел беседу с Александром I, который спросил: «Простишь ли ты меня, Михайло Илларионович?» – «Я прощу, – отвечал Кутузов, – Россия не простит…» Тело покойного было забальзамировано. «Лишние» останки были захоронены в 2 километрах от Бунцлау. В самом городе в 1821 году открыли монумент с надписью: «До сих мест довел князь Кутузов-Смоленский победоносные российские войска, но здесь положила смерть предел славным дням его. Он спас отечество свое, он открыл путь к избавлению народов. Да будет благословенна память героя». Тело же полководца было перевезено в Петербург, где захоронено в Казанском соборе. На площади перед собором поставлен памятник Кутузову – один из многих, стоящих в разных местах бывшей Российской империи. Наполеон …на войне ничего еще не сделано, пока остается еще что-нибудь сделать. Во всяком случае, победа является неполной там, где возможно достигнуть большего. Наполеон Французский император является признанным лидером среди выдающихся полководцев в истории человечества. За свою жизнь Наполеон провел около шестидесяти больших и малых сражений, и многие из них прекрасно иллюстрируют военный гений этого человека. Аркольский мост, Маренго, Аустерлиц, Йена, Фридланд, Ваграм – эти названия ласкают слух военного историка, хотя за ними кроются тысячи убитых, моря крови. Впрочем, гением войны Наполеона сделали не только сражения, в которых Бонапарт выступал настоящим художником, подчас великолепным импровизатором. Была кропотливая работа по организации армии, по строительству всей государственной машины, была дипломатическая подготовка, не следует забывать и часы, проведенные за картами, книгами, на заседаниях… Наполеон Бонапарт обладал совершенно удивительными способностями сразу во многих областях деятельности, был воистину великим человеком. Тем грандиознее оказались его недостатки, вылившиеся в его поражения. Бородино, Лейпциг, Ватерлоо – вот свидетельство того, что любой гений ограничен в своих возможностях. Наполеон родился 15 августа 1769 года в городе Аяччо на Корсике в семье адвоката Карло Марии Буонапарте. Всего за год до его рождения Генуя официально передала французскому королю уже фактически не принадлежащий ей остров. Семья Буонапарте несколько поколений назад переехала на Корсику из Италии, успела здесь укорениться и стать одним из влиятельных, хотя и небогатых кланов. Карло Мария поддерживал французскую партию, хотя и сочувствовал лидеру корсиканских националистов Паоли. Корсиканское происхождение Наполеона, возможно, и отразилось на его характере. Многие историки видят подтверждение этому во вспышках гнева, доходящих до бешенства. Еще в раннем детстве Наполеона отличал неспокойный нрав, он был раздражительным и драчливым ребенком. Бонапарт (так позже стал на французский манер писать свою фамилию Наполеон) долго гордился своим происхождением, пытался вмешиваться в корсиканские дела, но в конце концов полностью отдался общефранцузской политике. В семье Буонапарте было восемь детей (еще пятеро умерло в детстве). У Наполеона было четверо братьев: Жозеф (старший брат, которому, несмотря на его легкомысленность и не самые большие способности, Наполеон всегда оказывал должное почтение), Люсьен, Людовик и Жером, и три сестры: Каролина (будущая жена Иоахима Мюрата), Элиза и любимица Наполеона Полина. Настоящим главой этой многочисленной семьи была мать – Летиция. Красавица с весьма твердым характером пыталась воспитать в детях трудолюбие и любовь к строгому порядку во всех делах. Наполеон вполне усвоил эти уроки. Летиция умерла в 1836 году, и даже императору в годы его могущества она не давала забыть о почтении к себе. Рассказывают, что когда Наполеон после коронации протянул ей руку для поцелуя, она залепила ему пощечину. Дом Буонапарте часто посещал французский губернатор Корсики генерал де Марбёф. В жизни Наполеона он сыграл довольно большую роль. Дело в том, что Карло решил дать сыновьям французское воспитание. Так, Наполеона в начале 1779 года отправили во Францию сначала в Отенский коллеж для усиленного изучения французского языка, а затем в апреле того же года перевели в Бриеннское военное училище. Обучение здесь велось за казенный счет, при поступлении необходимо было доказать наличие четырех поколений дворянства. Генерал де Марбёф как раз и подключил свои связи, чтобы дети его корсиканского друга были приняты в данное учебное заведение. В Бриеннском училище Наполеон пробыл пять с половиной лет. Его отношения с одноклассниками сложились далеко не сразу. Бонапарта дразнили за маленький рост[48], за корсиканский акцент, за бедность. Он был угрюм, много дрался и постепенно заработал уважение других ребят. Ему даже удалось выбиться в неофициальные лидеры. По воспоминаниям учеников Бриеннского училища, однажды зимой Наполеон организовал постройку снежной крепости, которую с успехом оборонял от старшеклассников. Учителя давали о Буонапарте вполне положительные отзывы – он был прилежен и настойчив в учебе. Более всего Наполеона интересовала математика, география, история. И в училище, и позже он очень много читал и, обладая совершенно поразительной памятью, мог наизусть цитировать прочитанное (особенно, если оно касалось интересующей его темы) через много лет. В 1784 году Наполеон с успехом окончил Бриеннское училище и поступил в Парижскую военную школу, откуда уже выпускались офицеры. В этой школе тогда были собраны прекрасные преподавательские кадры, например математик Монж и астроном Лаплас. В феврале 1785 года умер отец Наполеона, Жозеф и Люсьен оставили учебу во Франции и уехали на Корсику, взяв на себя заботу о семье. Наполеон же остался в Париже, где жил в крайней бедности. 30 октября 1785 года он приступил к службе в армии в чине подпоручика и был направлен в полк, стоявший на юге в городе Валанс. Здесь молодой офицер продолжал запоем читать книги по военной истории, математике, философии, художественные произведения – Гете, Мольера, Оссиана. Читая, Бонапарт часто делал заметки, испещряя своим твердым почерком объемистые тетради. (Кстати, своей работоспособностью Наполеон всегда очень гордился.) Особенно его интересовали труды по артиллерийскому делу, которое он видел своим военным призванием. В ноябре 1786 года Бонапарт попросил долговременный отпуск (который ему позже еще и продлили) и отправился на Корсику устраивать свои семейные и материальные дела. Во Францию он вернулся лишь в июне 1788 года и был направлен со своим полком в город Оксонн. Здесь подготовкой артиллеристов руководил корифей этого дела дю Тейль. Под его руководством Наполеон, по сути, завершил свое артиллерийское образование. В Оксонне он, между прочим, написал и собственный трактат по баллистике «О метании бомб». И все это время будущий хозяин Европы опять нуждался, голодал, чуждался общества. Через два месяца после взятия Бастилии Наполеон Бонапарт опять отправился на Корсику. На этот раз он надеялся использовать родину как плацдарм для служебной карьеры, поэтому сразу вмешался в политику. Реальных результатов он достигнуть так и не смог. Паоли принял офицера, для которого еще недавно был кумиром, довольно холодно. Наполеон вернулся на материк, взяв с собой и брата Людовика, чтобы немного облегчить бремя, лежащее на матери. Братья поселились в Балансе, куда был переведен полк старшего из них. Часто на ужин они делили один кусок хлеба. В сентябре 1791 года Наполеон предпринял очередную попытку принять участие в бурных событиях на Корсике. Здесь Паоли вел линию на отделение от Франции: больше, чем революция, его интересовала независимость своего острова. Наполеон участвовал в подавлении мятежа сепаратистов, но действовал не всегда успешно. В связи с не согласованной с начальством попыткой взять одну из крепостей Бонапарта вызвали в Париж для дачи объяснений. В столице Наполеон был уже в конце мая 1792 года. Он стал непосредственным свидетелем того, как революционная толпа ворвалась в Тюильрийский дворец, а король Людовик XVI приветствовал народ с балкона во фригийском колпаке. Бурьен, товарищ Наполеона по Бриенну и будущий секретарь императора, рассказывает, что его друг очень резко отозвался о поведении монарха. «Какой трус! – сказал Наполеон. – Как можно было пустить этих каналий? Я бы пальнул по ним из пушки, они бы быстро разбежались». Возможность продемонстрировать это на практике Бонапарту еще представилась. Однако Наполеон, хоть и презирал толпу, не спешил открывать свои взгляды. В революции он видел возможность сделать карьеру. Действительно, перед бедными офицерами открылась реальная возможность быстро добраться до самых высоких чинов, которые ранее давались лишь в пожилом возрасте, при особых связях и соответствующем происхождении. Так что Наполеон – на стороне революционного правительства и якобинцев. Он еще раз побывал на Корсике, откуда едва успел бежать перед захватом острова англичанами, прихватив с собой всю семью. Родных он устроил в Марселе, а сам новоиспеченный капитан французской армии оказался в армии, осаждавшей мятежный Тулон. Этот город стал центром роялистского сопротивления на юге страны. С моря его поддерживал английский флот. Осадой руководил некто Карто, живописец и политик, имевший крайне слабое отношение к армии (не считая его поста, разумеется). Осада велась вяло и нерешительно. Наполеон отчетливо видел ее недостатки, особенно в том, что касалось размещения батарей. (Так, самые выгодные позиции Карто не использовал, опасаясь вражеского обстрела.) На счастье, в армии находился в качестве комиссара Конвента корсиканец Саличетти, с которым Бонапарт был знаком еще по военным действиям на родном острове. Кроме того, был тут и брат всесильного Максимилиана Робеспьера Огюстен. Он, как и Саличетти, был знаком с брошюрой Наполеона «Ужин в Бокере». В этой насквозь якобинской книжке Бонапарт доказывал мятежным южанам, что их сопротивление революции бесполезно. Наполеону удалось впечатлить обоих «политруков» своими расчетами, и вскоре молодой человек был назначен начальником осадной артиллерии. Преодолевая сильное сопротивление командующего, Бонапарт приступил к правильной, по его мнению, расстановке орудий, он собирал их и из других армий, насколько это было возможно для капитана тулонской армии. К сожалению, много времени было упущено, не все высоты, с которых было бы удобно стрелять и по крепости, и по английским кораблям, были заняты осаждающими, чем воспользовался противник. В первых числах ноября состоялся штурм, который развивался вполне успешно, пока в решающий момент новый командующий осадой Донне не дал неожиданный приказ отступать. Наполеон шел в штурмующей колонне, был ранен в ногу, но это не помешало ему прийти в ярость. Даже солдаты не могли понять командующего – ведь победа была так близка. Оказалось, что Донне испугала смерть собственного адъютанта. Наконец в армию был прислан «настоящий генерал», опытный военный, а не революционер – Дюгомье. Он дал разрешение на штурм по плану Наполеона. Расположенные согласно инструкциям Бонапарта батареи 15 декабря 1793 года провели артподготовку, затем была взята командная высота, откуда начался обстрел английского флота, вынужденного покинуть гавань. После страшной двухдневной канонады солдаты пошли на штурм города и взяли его. Решающим фактором при взятии оказался своевременный подход резервной колонны, которой руководил Бонапарт. В городе состоялась расправа над мятежниками. Наполеон писал, что войска особо не зверствовали, но другие очевидцы событий утверждают, что и солдаты, и сам начальник артиллерии проявили крайний цинизм. Так, Бонапарт приказал расстреливать тулонцев из орудий. Многие из пленных бросились на землю, чтобы избежать участи только что поверженных ядрами товарищей. Тогда Наполеон объявил: «Правосудие свершилось. Вставайте, мы уже сделали свое дело». Тулонцы встали, и Бонапарт тут же отдал приказ: «Огонь!» Тулон принес Наполеону всенародную славу и положил начало его восхождению к вершинам. Огюстен Робеспьер отправил брату восторженный отзыв о действиях корсиканского артиллериста. В январе 1794 года 24-летний герой получил звание бригадного генерала. На младшего Робеспьера он отныне имел большое влияние. С подачи Наполеона началась разработка смелых планов для так называемой Итальянской армии, давно ведшей боевые действия с переменным успехом против армии Пьемонта (Сардинского королевства). Бонапарт предлагал перейти в решительное наступление, вторгнуться в северную Италию и угрожать оттуда Австрии. Он даже ездил в служебную командировку в Геную – узнать в связи с предстоящим походом положение дел в этой области, настроение властей. Соответствующие проекты Огюстен Робеспьер повез в Париж. Наполеон оставался в Ницце. Там он и получил известие, которое могло навсегда оборвать его военную карьеру и саму жизнь. 9 термидора (27 июля) в Париже произошел переворот. Терроризировавшие всю страну лидеры якобинцев – оба Робеспьера, Кутон, Сен-Жюст и другие – были арестованы и казнены. По всей стране начались аресты тех, кто имел какое-либо отношение, тем более близкое, к свергнутым вождям. Был арестован и Наполеон. Его посадили в антибский форт на берегу Средиземного моря. Там в ожидании смертного приговора генерал провел две недели. Он сохранял полное спокойствие, продолжал читать и делать заметки. Наполеону повезло: в его бумагах не было найдено ничего предосудительного, и он был выпущен на свободу. Правда, о таком положении в армии, какое имел Наполеон при предыдущей власти, можно было на время забыть. О Тулоне уже мало вспоминали. Пылились в каком-то столе проекты итальянского похода. Термидорианцы же выяснили, что в армии находится слишком много генералов-артиллеристов, и самого молодого из них решено было перевести «на другую работу». Комитет общественного спасения приказал Наполеону Бонапарту возглавить пехотную бригаду, с которой он должен был подавлять мятеж в Вандее. Генерал бросился в правительственные кабинеты, доказывая, что он не может командовать пехотой. Вскоре Наполеон узнал, что, оказывается, среди руководителей государства, никогда не выезжающих в армию, полным-полно артиллерийских генералов (одним из них был сам военный министр Карно). В гневе Бонапарт подал в отставку. Лишь в августе 1795 года его вернули на службу, зачислив именно как генерала артиллерии в топографическое отделение Комитета общественного спасения – прообраз генерального штаба, созданный Карно. Здесь Наполеон опять занялся составлением «инструкций» для Итальянской армии. Он все еще вел очень скромный образ жизни, плохо одевался и питался, при малом росте отличался еще и крайней худобой. В очередной раз выйти «на большую сцену» Наполеону суждено было осенью 1795 года. В Париже в это время обострилось противостояние правительства с представителями более благополучной части городского населения. Конфликт разгорелся вокруг проекта новой конституции, по которой Конвент передавал власть в руки Директории из пяти человек, а в новые законодательные органы – Совет старейшин и Совет пятисот – должно было войти большинство членов Конвента. Жители центральных секций выступили против такого нарушения прав избирателей. Движение против Конвента поддерживали роялисты, которые даже в сильно поправевшей власти видели (в общем, справедливо) остатки революционности. Командующий гарнизоном генерал Мену отказался бороться с восставшими, и те уже праздновали победу. Однако директоры не собирались сдаваться. Мену был арестован. Лидер Директории Поль Баррас, вспомнив о генерале Бонапарте, которого знал еще по Тулону, действовал быстро и решительно. В ночь на 13 вандемьера (5 октября) он призвал Наполеона и предложил подавить мятеж. Тот быстро согласился, но потребовал, чтобы никто не вмешивался в его распоряжения до того момента, когда все будет кончено. Баррас не возражал. Наполеон сориентировался мгновенно. Ко дворцу Конвента по его приказу были стянуты орудия. Утром сюда начали сходиться восставшие – много тысяч человек. В определенный момент Наполеон приказал расстрелять толпу из орудий – мера, насколько необычная для Парижа, настолько же циничная. Паперть церкви Св. Роха была окрашена в красный цвет, люди в панике бежали по сплошной кровавой каше. Так мятеж был подавлен, а Наполеон получил прозвище «Генерал Вандемьер». Вскоре оказавший столь важную услугу Директории генерал был назначен главнокомандующим всеми войсками тыла. Таким образом, в свои 26 лет Наполеон Бонапарт занимал уже высокий командный пост. Перед ним открывались неплохие перспективы. В этот период он встретился с вдовой казненного во время якобинского террора генерала – Жозефиной Богарнэ, уроженкой острова Мартиника, «прекрасной креолкой» и, между прочим, бывшей любовницей Барраса. Жозефина была старше Бонапарта на шесть лет, но виртуозно владела искусством флирта. Она очаровала молодого генерала, не привыкшего к салонам и блестящей светской жизни. В то время Богарнэ была вряд ли богаче самого Наполеона, ей просто необходимо было сохранить свое положение в обществе. «Генерал Вандемьер» для этой цели подходил. Впрочем, мы бы не стали, вслед за некоторыми исследователями биографии Наполеона, придавать Жозефине какую-то особо важную роль в последующих решениях императора. Бонапарт, безусловно, любил ее и, вероятно, только ее. Но влиять на этого властного человека было очень трудно. И особенно женщинам, в которых Бонапарт как раз не любил излишнего ума. Свадьба Наполеона с Жозефиной Богарнэ состоялась 9 марта 1796 года, а уже через два дня генерал отправился на войну. Он ехал в Итальянскую армию, которой наконец разрешили осуществить крупномасштабную операцию в самой Италии. Против Франции продолжала войну коалиция из Австрии, Англии, России, Сардинского королевства, Королевства обеих Сицилий и нескольких германских государств (Вюртемберг, Бавария, Баден). Директория полагала, что главным театром военных действия должна быть Германия. Поэтому сюда направлялись основные силы и деньги, здесь армией командовал опытный генерал Моро. Действия же в Италии, по мнению властей, могли отвлечь некоторые силы Австрии. В лучшем случае, Германская и Итальянская армии Франции могли соединиться в Тироле при наступлении на Вену. О том, что именно в Италии Наполеон решит судьбу всей войны, не подозревал тогда никто. Прибыв в Итальянскую армию, базировавшуюся в окрестностях Ниццы, Наполеон мог увидеть одну из причин такого скептического отношения. В его подчинении оказалось 43-тысячное полчище оборванцев, давно не получавших припасов и обмундирования, с расшатанной дисциплиной и процветающим воровством большинства должностных лиц. Под началом Наполеона было три дивизионных генерала: Ожеро, Массена и Серрюрье, которые не сразу отнеслись с должным уважением к «молодому выскочке», ставленнику Директории. Бонапарт не мог обеспечить немедленного изменения положения с поставками, зато деятельно принялся за укрепление дисциплины и борьбу с воровством. «Приходится много расстреливать», – писал он в Париж. Быстро завоевал он и уважение генералов. Массена вспоминал, что, когда Наполеон надевал свою генеральскую шляпу, он как будто становился на два фута выше.[49] Наполеон буквально гипнотизировал людей взглядом огромных серых глаз. Распоряжения свои он давал тоном, не допускающим возражений. Офицеры Итальянской армии смогли убедиться в компетентности генерала. Долго задерживать наступление Наполеон не желал. Он придерживался мнения, что «война должна кормить сама себя», что, с одной стороны, позволяло облегчить солдатские сумки, с другой – избавиться от слишком длинных обозов. В данном же случае это означало не только возможность, но и необходимость быстрого выступления в поход. Солдаты сами должны были добыть себе пищу и одежду. В знаменитой речи перед Итальянской армией Наполеон заявил: «Солдаты, вы не одеты, вы плохо накормлены… Я поведу вас в самые плодородные страны на свете!» Поход в Италию начался 9 апреля 1796 года. Пройдя вдоль берега по опасному «карнизу», французы оказались на Апеннинском полуострове. В Италии перед Наполеоном действовали австрийские и пьемонтские войска, разбросанные тремя группами на путях в Пьемонт и Геную. Первое сражение с австрийцами произошло в центре этой диспозиции у Монтенетто. Собрав, по своему обыкновению, все силы в кулак, Наполеон прорвал австрийский центр. Дав краткий отдых солдатам, он двинулся дальше. В бою у Миллезимо войска Пьемонта потерпели полное поражение, а Бонапарт немедленно продолжил движение. Его действия в Италии в это время в истории часто называют «Шесть дней, шесть побед». Противники французского командующего не могли устоять перед его напором и быстротой передвижений. Наполеон избегал сложных маневров, собирал силы в кулак на основном направлении, бил врага по частям. Французская армия, ведомая гением и реформированная еще революцией, имела поразительный перевес над австрийской армией, организованной на феодальных основах и руководимой инертным и престарелым гофкригсратом и еще менее значимой пьемонтской армией. Битва при Мондови покончила со второй из них. 15 мая 1796 года был заключен мир между Пьемонтом и Францией. Пьемонт отказывался пропускать через свою территорию какие-либо войска, кроме французских, обязался не заключать ни с кем союзов, уступал Франции графство Ниццу и всю Савойю. Кроме того, он должен был кормить находящуюся в Италии французскую армию. Теперь Наполеон остался один на один с Австрией. После новых побед ему удалось отбросить противника к реке По, а затем и за реку, где он продолжил преследование. Французский генерал вел себя в Италии так, будто никаких государств и правителей здесь больше не существовало. Наполеон был далек от идей уважения суверенитета и традиций – он уважал только силу. «Большие батальоны всегда правы», – не раз говорил полководец. Наполеон провозглашал, что Франция несет народам Италии новые революционные ценности, избавление от феодального рабства и пр. И действительно, многие жители Пьемонта и других областей в этом смысле рассчитывали на изменение ненавистного им политического строя. С другой стороны, освободитель накладывал огромные контрибуции даже на нейтральные государства (вроде Пармы), его солдаты проводили бесцеремонные реквизиции провианта, фуража, денег, картин и статуй (их во Францию Наполеон отправил столько, что итальянцы до сих пор имеют все основания коситься на французские музеи). Беспощадно генерал Бонапарт расправлялся с городами, где, скажем, находили убитого французского солдата. 10 мая 1796 года Наполеон после ожесточенной битвы при Лоди перешел реку Адда, 15 мая вошел в Милан. Верный соратник Наполеона (и тогда, и еще долгие годы) Мюрат взял Ливорно, а Ожеро – Болонью. Перед французами капитулировали Модена и нейтральная Тоскана. Наконец армия Бонапарта приступила к осаде центра австрийского владычества в северной Италии – Мантуи. Из Тироля на помощь этой крепости следовала 30-тысячная армия под командованием генерала Вурмзера. Отбросив поочередно дивизии Массена и Ожеро, австрийцы вошли в город. Но вскоре им пришлось выйти из города, поскольку Наполеон разбил другую колонну австрийцев и продолжал угрожать Мантуе. 5 августа в битве при Кастильоне Наполеон одержал победу над Вурмзером, после ряда новых сражений австрийцы опять заперлись в Мантуе. Теперь на помощь спешила австрийская армия Альвинци. 15–17 ноября состоялись ожесточенные бои французов с этими войсками за Аркольский мост. Солдаты Наполеона трижды брали его и трижды были выбиты. Наконец французский командующий со знаменем в руках сам повел своих людей в очередную атаку. Биография Наполеона могла в результате этого подвига оказаться гораздо короче, но к счастью (или, несчастью для всей Европы), генерал выжил, а мост был взят. За такую вот личную смелость солдаты и офицеры любили Бонапарта. Хотя, конечно, не только за это. Наполеон умел разговаривать с простыми воинами, делил с ними все тяготы походов. Многих солдат он знал в лицо, помнил и о подробностях их семейного положения, женах и детях. Для них Наполеон всегда, даже будучи всевластным императором, оставался первым солдатом, «маленьким капралом». 14—15 января 1797 года в битве при Риволи войска Альвинци потерпели окончательное поражение. Через две недели сдалась Мантуя. Предпринял Бонапарт и экспедицию против папских владений, приобретя для Франции, согласно миру в Толентино, заключенному 19 февраля, самую богатую часть папских земель, большую контрибуцию, массу произведений искусства. Затем Наполеон двинулся на север, угрожая уже непосредственно владениям Габсбургов. Весной 1797 года он отбросил новую армию, которой командовал эрцгерцог Карл. Австрия запросила мира. Перемирие было заключено в Леобене в мае самим Наполеоном, окончательный же мир был подписан 17 октября 1797 года в Кампо-Формио, причем в нем в основном повторялись все пункты предварительного перемирия. Австрия отдавала Франции берега Рейна и все свои итальянские владения. Взамен ей передавалась Венеция, с которой Наполеон покончил специально для того, чтобы было что предложить Австрии. Ни малейшего реального предлога для начала войны с этим городом у Наполеона не было, но Венеция была взята. Так Наполеон несколько небрежно, как бы мимоходом, навсегда покончил с древней республикой. В Леобене французский генерал уже показал австрийскому послу свою манеру вести дипломатические переговоры. В какой-то момент он уже был настолько раздражен уловками и ломаниями искушенного в дипломатии собеседника, что разбил сервиз и попросту наорал на него. «Вы забываете, – кричал Наполеон, – что ведете переговоры, окруженные моими гренадерами!» Этот «дипломатический прием», надо сказать, оказался очень эффективен. Впоследствии Наполеон не раз прибегал к нему, его вспышки ярости, когда он стучал кулаками, делал выговоры высокопоставленным гостям, бросал и топтал ногами свою шляпу, вероятно, иногда были наиграны. Император даже брал уроки у одного из парижских актеров. С другой стороны, нет сомнения, что Бонапарт действительно не всегда справлялся с гневом. Он любил прямо указывать своим визави, чего они стоят и где их место. По предложению (а может быть, и по приказу) Наполеона политическая карта Италии была перекроена. Была образована так называемая Цизальпинская республика, включавшая, в первую очередь, Ломбардию и сохранявшая лишь видимость независимости от Франции; другая часть Италии вошла в состав Франции, третья (например Рим) временно была оставлена в руках предыдущих правителей, конечно запуганных и зависимых от Парижа. Наполеон распоряжался в Италии как полноправный хозяин. Среди его указов – лишение церкви и монастырей прав на некоторые поборы, уничтожение феодальных прав, ряд законоположений, близких к французским и, естественно, продолжение массовых реквизиций – из Италии Наполеон и его офицеры вернулись состоятельными людьми. Во Франции Наполеона ждала триумфальная встреча. В Париже 7 декабря 1797 года состоялся большой праздник в честь итальянского героя. Он был назначен главнокомандующим армией, которой предстояло действовать против Англии. Но директоры уже побаивались генерала. Его авторитет был слишком высок. На помощь им пришел сам герой. Наполеон уже давно вынашивал планы войны на востоке. Именно там, по его мнению, можно было нанести серьезный удар по могуществу Британской империи (во многом строившемуся на флоте и колониях). Кроме того, Бонапарт испытывал по Востоку какую-то совершенно особую тоску полководца. «В Европе мало места, – говорил он, – настоящие дела можно делать только на Востоке!» Кто знает, может, он завидовал и хотел повторить славные подвиги одного из своих кумиров – Александра Македонского? Так или иначе, Египет виделся Наполеону наиболее желанной целью. Идею экспедиции в Египет поддержал министр иностранных дел Талейран, и за нее в результате ухватилась и Директория. В самом деле, завоевание богатых стран Леванта на востоке Средиземного моря вовсе не было бессмысленной авантюрой: оно реально могло благотворно повлиять на положение французской буржуазии и ослабить позиции Англии. А опасности египетской кампании могли устранить потенциального политического противника директоров, что, в конце концов, тоже не так и плохо. Наполеон готовил экспедицию очень энергично, но в полной тайне. Строились корабли, солдат генерал отбирал чуть ли не поодиночке, в порты свозились продовольствие, пушки, боеприпасы. Англичане знали о готовящемся морском походе, вот только не знали о конечной цели экспедиции. Наполеону удалось дезинформировать противника. Британский адмирал Нельсон решил, что целью французов является высадка в Ирландии, в связи с чем занял Гибралтар и там ждал вражеский флот. 19 мая 1798 года французский флот вышел из Тулона и направился в противоположную сторону. По дороге в Египет французы взяли Мальту, 30 июня корабли Наполеона причалили близ Александрии. Англичане лишь немного промахнулись. Дело в том, что Горацио Нельсон, узнав, что французы плывут в Египет, бросился вдогонку, но, обладая гораздо более быстроходными судами, прибыл в Александрию за двое суток до Наполеона. Увидев, что и здесь противника нет, адмирал бросился в Турцию. 2 июля 1798 года вся французская армия была уже на берегу. Быстро взяв Александрию, войска начали продвигаться на юг. Египет в то время находился под формальным протекторатом Турции, но реальной властью над обездоленным большинством населения обладали представители военно-феодальной знати – беи-мамелюки, составлявшие и основу египетской армии – конницу. Наполеон сразу объявил, что он прибыл бороться не с турецким султаном, а против угнетателей египтян – мамелюков. Он приказал своим солдатам со всем уважением относиться к мусульманской религии, понимая значение ислама для арабов. Долгое время Наполеону не удавалось настигнуть мамелюков. Они наскакивали на его армию и после недолгой стычки снова скрывались на лошадях за горизонтом. Наконец 20 июля беи решились встретиться с французами в большом сражении. Вероятно, зря. В виду пирамид у селения Эмбабе мамелюки были разбиты. Сейчас же после победы Бонапарт вернулся в Каир, где принялся за организацию управления. Власть по всему Египту сосредотачивалась в руках начальников французских гарнизонов, при которых действовал «диван» (совет) из наиболее состоятельных и именитых египтян. Местное духовенство пользовалось неприкосновенностью. Был упорядочен сбор податей, организованы натуральные поставки во французскую армию, охрана торговли и частной собственности. Имения бежавших из страны беев передавались французам. Новая система управления не исключала бесцеремонности при отъеме денег у богатых граждан, жестокой расправы с непокорными жителями. Нельзя не заметить, что в армии Наполеона находилось немало ученых, специально привезенных для изучения истории Египта. (Именно их в своем знаменитом приказе Бонапарт при появлении мамелюков приказывал помещать в середину каре вместе с ослами – это свидетельство того, что он берег ученых, а не презирал.) Египтология, таким образом, получила мощный толчок к развитию. Были в армии и инженеры, занимавшиеся, например, изучением возможности постройки Суэцкого канала. Тем временем турецкий султан отправил в Египет войска через Сирию. Наполеон, узнав об этом, двинулся им навстречу. Сирийский поход французов выдался гораздо более тяжелым, чем египетский. Стояла страшная жара, войскам не хватало воды, во время похода (особенно на обратном пути) чума косила наполеоновских солдат. В начале марта французы после ожесточенного боя взяли Яффу, озверевшие воины Бонапарта устроили в городе резню, не щадя стариков и детей. Сам командующий приказал расстрелять отряд албанцев, которые сдались в плен в обмен на обещание жизни. Два месяца французы провели под стенами Акры (Акки), и 20 мая им пришлось прекратить осаду и отойти. Далее находиться в Сирии было невозможно. С большими потерями армия Наполеона вернулась в Египет. Несмотря на трудности, египетская армия Бонапарта быстро восстанавливала боеспособность. Страна прочно находилась в ее руках. Турки, попытавшиеся было вернуть Египет, были 20 июля 1799 года наголову разбиты недалеко от Абукира в дельте Нила. Французы действовали настолько слаженно, что Бонапарт говорил: «Это самая прекрасная битва, которую я видел в своей жизни». В это время в Европе уже действовала, и довольно успешно, новая коалиция против Франции. Александр Суворов отнял у французов Италию еще быстрее, чем ее покорил Наполеон. Последний узнал о происходящем совершенно случайно – из бог знает как попавшей ему в руки газеты. Решение было принято немедленно. В руках французов в Египте оставалось лишь несколько кораблей – большую часть эскадры Нельсон уничтожил при том же Абукире. Наполеон приказал снарядить четыре корабля, на которых с небольшим отрядом 23 августа и отправился во Францию. Путешествие было очень рискованным – ведь по всему Средиземному морю рыскали корабли англичан; но непостижимым образом Наполеону опять удалось избежать встречи с ними. 8 октября 1799 года он высадился на мысе Фрежюс во Франции. На сей раз генерала Бонапарта встречали с еще большим триумфом во всех городах, которые он проезжал по дороге в Париж. В день, когда в столице было объявлено о прибытии во Францию Наполеона, по улицам прошел импровизированный военный парад с музыкой. Тому были свои причины. Директория успела полностью дискредитировать себя как режим коррупционный, гнилой и неэффективный. Потери всех итальянских приобретений авторитета директорам, понятно, тоже не добавили. Промышленность и торговля пришли в полный упадок, казна была расхищена, на дорогах страны хозяйничали разбойничьи шайки, Вандея была под властью мятежников, чиновники беспокоились только о своем кармане и совершенно не опасались ни центральной власти, ни судебного преследования. Многие французы мечтали о сильной власти, возможно, диктаторе, который наконец навел бы в стране порядок. Кроме того, буржуазия и зажиточные крестьяне имели все основания опасаться, что при таком неблагоприятном развитии событий на фронтах не за горами реставрация, а следовательно, ликвидация достигнутых буржуазией в предыдущие годы результатов, возвращение частной собственности феодалам и т. п. Директория подвергалась нападкам и слева, со стороны рабочих, потерявших значительную часть прав после термидора, со стороны остатков левых политиков, ностальгировавших по революционным временам. Генерал Бонапарт, покоритель Италии и Египта, приверженец строгого порядка, многим казался лучшим претендентом на диктаторскую власть. В Париже к Наполеону потянулись банкиры, желавшие спонсировать будущий переворот, политики, видевшие себя в правительственных креслах. Среди последних особо важную роль играли хитрые интриганы Талейран и Фуше. Оба они сохранят свои посты при Бонапарте: один – министра иностранных дел, другой – министра полиции. Даже сами директоры понимали, что дело идет к перевороту в пользу Бонапарта. Главную роль тогда в Директории играли Сийес и Баррас. Первый прямо участвовал в заговоре. Переворот состоялся 18–19 брюмера (9—10 ноября) 1799 года. Утром 9 ноября дом Наполеона и улица перед ним начали заполняться генералами и офицерами, на которых Бонапарт мог вполне рассчитывать. Был готов подчиниться весь парижский гарнизон – 7 тысяч человек. Наиболее приближенным генералам – Мюрату, Леклеру, Бернадоту, Макдональду – Наполеон объявил, что пора «спасать республику». Тем временем в Совете старейшин участники заговора Бонапарта убеждали коллег, что раскрыт «страшный заговор» против республики (вероятно, роялистский, но все подавалось очень туманно), который вынуждает действовать. Действия эти заключались в следующем: перенести заседания обоих Советов за город, в селение Сен-Клу, поручить подавление заговора Наполеону. Растерянный Совет старейшин проголосовал за эти два пункта. Перед старейшинами с несколько путаной речью выступил и сам генерал Бонапарт, заявив, что стремится к республике, основанной на «свободе, равенстве и братстве». Директория была ликвидирована. Баррас быстро понял, что в новой игре его задействовать не собираются, и предпочел не сопротивляться. Он подписал заявление об отставке и удалился на свою виллу. Более в политике он не участвовал. В Сен-Клу потянулись экипажи членов Советов. Далеко не все хорошо понимали, что происходит и с чем они борются вместе с Наполеоном Бонапартом. Наполеону было нужно, чтобы при его приходе к власти была соблюдена видимость законности. Он, вероятно, не до конца был уверен в своем авторитете в обществе и среди традиционно республикански настроенных солдат. Для этого и была устроена комедия в Сен-Клу. По планам заговорщиков, Советы должны были поручить формирование новой Конституции Наполеону и самораспуститься. Но все вышло не так просто. В Совете пятисот около двухсот мест принадлежало бывшим якобинцам. Они к середине дня 19 брюмера уже полностью отдавали себе отчет в том, что имеют дело с диктатором, а не с борцом за права и свободы. Даже Совет старейшин колебался и не принимал необходимого решения. Наполеон, устав ждать, сам заходил в залы собраний. В Совете старейшин его перебивали, а в Совете пятисот послышались крики «Долой тирана!», кто-то ударил Наполеона, кто-то схватил за горло. Генерал еле выбрался из зала. Пришлось решать вопрос радикально. Люсьен Бонапарт, председательствовавший в тот день в Совете пятисот, обратился к окружившим здание солдатам с просьбой спасти Совет от «кучки бешеных». Под звуки барабанной дроби в зал вбежали гренадеры во главе с Мюратом, которые за пять минут полностью очистили помещение. Нескольких перепуганных депутатов поймали и приказали вотировать необходимые решения. Был сломлен и Совет старейшин. Всю власть в республике он передал трем консулам: Сийесу, Роже-Дюко и Бонапарту. Очень быстро стало очевидно, что единственным правителем страны стал первый консул – Наполеон. Два других консула имели только право совещательного голоса. Права же Наполеона закрепились уже в первый год его консулата и практически не изменились с принятием новых титулов – сначала пожизненного консула, а потом императора. Бонапарт, совершенно не считаясь с Сийесом, составил текст новой Конституции. По ней вся полнота власти была сосредоточена у первого консула, а сам Наполеон пока что назначался им на десять лет. Первый консул назначал Сенат и вообще всех высших гражданских и военных должностных лиц, ответственных только перед ним. Законодательную власть изображали Трибунат и Законодательный корпус, члены которых утверждались Сенатом из числа кандидатов, выбранных всенародно. Был создан и Государственный Совет, также назначаемый первым консулом. Для законодательных учреждений вводилась запутанная и местами нелепая система передачи законопроектов, сводившаяся к тому, что все они не играли ни малейшей роли в управлении государством. Наполеон взялся за решение самых насущных проблем – укрепления государственной власти и борьбы с коррупцией. Разбойники на дорогах были переловлены в первые же месяцы правления Бонапарта. Пощады не было. Действуя как кнутом, так и пряником, удалось значительно улучшить положение в Вандее. Наполеон быстро уничтожал в стране всякое инакомыслие и приводил все слои населения в полное подчинение. Из 73 газет было закрыто 60, а вскоре их осталось всего четыре. В этих изданиях печатали лишь официоз, лишь то, что позволяла полицейская цензура. Министерство полиции под руководством Фуше покрыло шпионской сетью всю Францию, тонны доносов потекли в кабинет непревзойденного министра-интригана. Бонапарт же установил слежку за Фуше, а также за теми, кто за ним следил. На деятельность министерства полиции отныне выделялись огромные средства. Во Франции сохранилось деление на департаменты, но было уничтожено местное самоуправление. Во главе департаментов стояли назначаемые министром внутренних дел префекты, обладавшие в своей области мало чем ограниченной властью. Были проведены серьезные преобразования в области финансов. Во-первых, устанавливался строгий контроль и отчетность. Наполеон сурово преследовал казнокрадов и расхитителей. Министр финансов Годэн сделал ставку на косвенные, а не прямые налоги, что привело к увеличению поступлений в казну. Реформы внутри страны начали приносить свои плоды, но Наполеон не успел закончить работу по строительству нового, по сути, государства. Ему нужно было решить проблемы на внешнем фронте. 8 мая 1800 года он уезжал из столицы на свою очередную войну. Вызвав в стране настоящий патриотический бум, Наполеон получил 200 тысяч рекрутов и призвал под знамена около 30 тысяч ветеранов. Ему предстояло спасти страну от новой интервенции – в первую очередь австрийской. Силы австрийцев были сосредоточены в двух местах. Первая армия под началом Края находилась в Швабии. Другой армией командовал барон Мелас. Она находилась в южной части североитальянского театра войны, по направлению к Генуе. Мелас должен был вытеснить из Лигурии небольшую итальянскую армию французов, войти в Прованс и взять Тулон при содействии 20 тысяч английских солдат, которые были сосредоточены на Менорке. Французская армия под командованием Ожеро находилась в Бельгии для предотвращения возможного вторжения англичан. Значительные войска (110 тысяч) под командованием генерала Моро действовали против Края. Моро должен был грозить коммуникациям австрийцев и отбросить их в Баварию. С этой задачей он справился блестяще: умело маневрируя и давая сражения, французы заняли всю Баварию к западу от реки Изар. Однако основной удар Наполеон намеревался нанести не здесь, а в Италии. В Италии находилась 25-тысячная армия генерала Массена. В его задачу входило удерживать здесь войска Меласа, не дать последнему пройти во Францию по Лигурийскому побережью. Свои войска Массена пришлось разбросать на протяжении от Ниццы до Специи. Мелас разрезал надвое эту тонкую цепь и запер 15 тысяч французов в Генуе. Героическая оборона Генуи французами продолжалась с 25 апреля до 2 июня 1800 года, т. е. до появления в Италии Наполеона. Город в результате был сдан, однако небольшой армии Массена удавалось сдерживать здесь до 50 тысяч австрийцев и эскадру английского адмирала Кейта. Новый итальянский поход Бонапарт решил совершить с помощью новой армии, которую предстояло в кратчайшие сроки собрать во Франции. Для того чтобы дезориентировать противников, Наполеон начал демонстративные сборы в Дижоне. Он лично приехал в город, здесь проводились парады. Однако иностранные агенты сообщали своим правительствам, что в Дижоне собраны корпуса из зеленых юнцов и инвалидов. В газетах появились карикатуры, изображавшие наполеоновскую резервную армию, состоявшую из калек и детей, а во главе ее стоял сам комичный первый консул Франции. На самом же деле в это время в нескольких других французских городах создавались небольшие отряды, которые должны были двигаться к Женеве. В конце концов в швейцарском городе собралось 7 пехотных дивизий – 60 тысяч человек. Но и эта армия, по предположению союзников, должна была, скорее, пойти на помощь Моро в Германию. Вместо этого Наполеон, наоборот, отозвал 18 тысяч солдат Моро для подкрепления новой армии. Консул решил идти в Италию сложным путем – не побережьем, а через альпийский перевал Сен-Бернар. Переход начался 15 мая. Своим инженерам Бонапарт напомнил, что через эти горы перешел Ганнибал со слонами, а значит, и французы с пушками пройдут. Мелас не считал возможным такой переход огромной армии вместе с артиллерией, поэтому не поставил заслон. В последних числах мая французы дивизия за дивизией стали выходить в цветущие итальянские долины и развертываться в тылу австрийских войск. Пока Мелас все еще стоял недалеко от Генуи, Наполеон 2 июня 1800 года вошел в Милан, затем пришла очередь Павии, Кремоны, Брешии и др. Чтобы перекрыть все возможные пути отступления неприятеля, Наполеон начал дробить силы. Дюшен занял линию Адды, Монсей охранял линию Тичино, Ланн и Мюрат расположились в Пьяченце и охраняли линию По. Мелас был окружен. Однако у консула теперь оставалось для атаки не больше 30 тысяч человек, а Мелас призвал на подмогу корпуса Отта из Генуи и Эльсница из Чевы и мог выставить 50 тысяч человек. У барона были хорошие шансы прорвать французские заслоны. 10 июня такую попытку предпринял Отт. С 20 тысячами человек он решил прорваться через теснины Страделлы, но наткнулся на французский авангард. Ланну с 8 тысячами человек удалось опрокинуть австрийцев в сражении при Монтебелло. Следующую попытку предпринял уже сам Мелас. Он пошел навстречу основным силам французов. Между городами Алессандрией и Тортоной лежит большая равнина, посреди которой и находится деревушка Маренго. Зимой 1800 года Наполеон, просматривая карты, указал пальцем именно на это место и сказал, что здесь французы должны разбить австрийцев. Тем более удивительно, что Бонапарт оказался не очень готов к встрече с войсками Меласа. Будучи уверенным в том, что противник движется в другом направлении, Наполеон 13 июня послал две дивизии, которыми командовал генерал Луи Дезе, разведать пути отступления неприятеля и, по возможности, отрезать эти пути. Появление же основных и при этом наступающих австрийских сил у Маренго, вероятно, несколько смутило великого полководца. У Бонапарта в это время было лишь 20 тысяч человек и небольшая часть артиллерии (пушки продолжали спускать с Альп, часть артиллерии была отдана генералу Дезе; поэтому в распоряжении Наполеона оставалось всего около полутора десятков орудий). У Меласа же утром 14 июня 1800 года было 30 тысяч человек, большое преимущество в артиллерии (у австрийцев было 100 пушек) и кавалерии. Перейдя реку Бормида, австрийцы начали наступление двумя колоннами. Правой, двигавшейся по дороге на Маренго, командовал сам барон Мелас. Его противником на левом фланге французских войск был генерал Виктор, располагавший 15 тысячами солдат. Наступлением левой австрийской колонны на Кастель Чериоло руководил фельдмаршал Отт. В его распоряжении было семь с половиной тысяч солдат, в то время как у его визави Ланна было лишь четыре тысячи. Французы заняли позицию у ручья Фантаноне и стали отбивать яростные атаки противника. Но, несмотря на стойкость французов, австрийцам удалось их потеснить. Ручей был форсирован, австрийцы заняли Маренго. Еще через некоторое время французы сдали Кастель Чериоло. Части Виктора в это время уже откатились к Сан-Джулиано. Наполеон бросал в бой резервы. Так, корпус Моньера (три с половиной тысячи человек) на время вернул Кастель Чериоло, но через час (около 3 часов дня) был вновь отброшен оттуда. Не решили исход боя и 800 гренадеров Консульской гвардии. Началось общее отступление французской армии, которое прикрывали Ланн и гвардейцы Наполеона. Его, как и предыдущую оборону, можно назвать героическим. Отступающий корпус Ланна прошел 4 километра под шквальным огнем австрийской артиллерии, отражая постоянные атаки пехоты и кавалерии. Однако битва была очевидно проиграна. Мелас послал гонца в Вену с радостным сообщением о достигнутой победе, захваченных трофеях, отступлении французов. Австрийский командующий счел возможным покинуть поле боя и оставить для продолжения и завершения наступления своего начальника штаба Заха. Канонада начала стихать, некоторые австрийские отряды стали останавливаться и разбивать лагеря. Надежда у французов была только на наступление темноты, которая дала бы им передышку и возможность без потерь покинуть поле боя. Однако оказалось, что до конца еще далеко. В начале четвертого часа на арене боевых действий появилась дивизия генерала Дезе. В первой половине дня Дезе, двигавшийся с колонной для того, чтобы отрезать мнимому неприятелю путь от Генуи, услыхал позади канонаду и приказал немедленно развернуть колонну и быстрым маршем идти на гул орудий. Встретившийся по пути курьер Наполеона, которому было приказано спешно возвратить генерала, подтвердил подозрения Дезе. Появившись на поле боя, генерал обратился к консулу со словами: «Мы проиграли первую битву, но у нас еще есть время для второй». Наполеон и Дезе быстро привели в порядок войска. Теперь армия была собрана в один кулак. Вперед выдвинулись орудия Мармона и орудия Дезе и начали обстреливать неприятельские ряды. Около пяти часов вечера из-за этой батареи начали стремительную атаку на центральную австрийскую колонну Заха свежие войска Дезе. Сам генерал был убит в начале этой атаки, однако его солдатам удалось прорвать австрийские ряды. В нужный момент к атаке подключились драгуны французского генерала Келлермана: при артиллерийской поддержке кавалерия Келлермана расстроила австрийский центр. В плен попал Зах и еще две тысячи человек, драгуны с консульскими гвардейцами ударили и опрокинули неприятельскую кавалерию. Следующую волну наступающих возглавили Ланн, Виктор и Моньер. Здесь уже проявилась традиционная тактика наполеоновских войск – атаки колоннами, с постоянной подпиткой боя из глубины, создание мощного давления на главном участке боя. Австрийцы, не выдержавшие нескольких мощных и концентрированных ударов, были откинуты на Маренго, тысячами бежали к реке Бормида. Вслед за первым курьером в Вену отправился второй с печальной вестью. К полуночи битва была полностью выиграна французами. Они потеряли 4 тысячи человек, в то время как потери австрийцев насчитывали, по разным данным, от девяти с половиной до 12 тысяч человек, не считая потерянных пушек и др. На следующий день Мелас был вынужден подписать унизительное перемирие. Наполеон впоследствии очень гордился своей победой при Маренго и ставил ее в один ряд с Аустерлицем и Йеной. Битва при Маренго действительно сыграла огромную роль в истории Франции и развитии дальнейших событий. Поражение могло свести на нет все внутриполитические усилия Наполеона, пагубно сказаться на карьере выдающегося политика, ускорить реставрацию Бурбонской монархии, предотвратить колоссальные французские завоевания в Европе. Однако решающую роль в битве сыграл генерал Луи Дезе. Вечером 14 июня триумфатор Маренго воскликнул: «Как хорош был бы этот день, если б сегодня я мог обнять Дезе!» В феврале 1801 года с Австрией был заключен Люневильский мир. Австрия окончательно потеряла Бельгию, она уступала Франции Люксембург, все германские владения на левом берегу Рейна, признавала образованные Наполеоном Батавскую республику (Голландия), Гельветическую республику (Швейцария), Цизальпинскую республику, Лигурийскую республику (Генуя и Ломбардия). Пьемонт оставался занятым французскими войсками. Долгое время благополучно развивались отношения Наполеона с Россией. Ему удалось буквально подружиться по переписке с русским императором Павлом. Вместе они готовили военный союз, направленный против Англии. Павел даже приказал начать военную экспедицию в Индию. Но 11 марта 1801 года он был убит, что привело в ярость его французского друга. «Англичане промахнулись по мне на улице Сен-Никез, но они попали по мне в Петербурге!» – говорил Наполеон, уверенный, что за переворотом стоит Англия. {3} Ему пришлось срочно менять свои внешнеполитические приоритеты. Теперь он хотел заключить с Англией мир, чтобы дать передышку Франции и заняться внутренними делами. Сначала Бонапарт заключил мирный договор с новым российским императором Александром, а 26 марта 1802 года в Амьене был подписан и мирный трактат с Англией. Англия возвращала Франции и ее вассалам (Голландии и Испании) все захваченные за время войны колонии, кроме Тринидада и Цейлона. Мальта возвращалась мальтийским рыцарям. Также британское правительство обязывалось освободить занятые войсками в военное время пункты на Адриатическом и Средиземном море. В свою очередь, Франция должна была эвакуировать Египет, убрать войска из Рима и вернуть его и папские владения папе. Наполеон занялся дальнейшим укреплением государственных дел. Постепенно во Франции создалась прочная бюрократическая система. Чиновники получали хорошие оклады, но и работать им приходилось по много часов в сутки, беря пример с потрясающе работоспособного Наполеона. Он сам спал лишь несколько часов в сутки, мало ел, заседал в Государственном совете, выслушивал сотни докладов в день, подписывал тысячи бумаг. Наполеон быстро вникал в суть самых разных дел, все запоминал и поражал подчиненных доскональным знанием истории вопроса. В августе 1802 года он был признан пожизненным консулом – Франция уже тогда была монархией, хотя официально это и отрицалось. Впрочем, и слова «революция», а позже и «республика», Бонапарт просто запретил употреблять в печати. В 1801 году консул пошел на примирение с католической церковью, видя в ней прекрасный инструмент для поддержания авторитета государства. При этом совершенно очевидно, что сам французский правитель к священникам относился как к шарлатанам и не испытывал никакого уважения к папскому престолу. Между ним и Пием VII в апреле 1801 года был заключен Конкордат, по которому католицизм признавался «религией подавляющего большинства французских граждан». Католическое богослужение можно было отправлять совершенно свободно, но папа обязался никогда не требовать возвращения церкви ее земель. Французских епископов теперь утверждал сам Наполеон. Вскоре по всей Франции священники читали проповеди, в которых говорилось, что Наполеона во главе государства поставил сам Бог. Очень многим нововведениям Наполеона суждена была долгая и счастливая жизнь, многие правила и учреждения сохраняются и до сих пор. Это и орден Почетного легиона, и система образования (Бонапарт, надо сказать, больше всего заботился о специализированном образовании – подготовке юристов, инженеров, офицеров), и конечно, «Кодекс Наполеона». В нем последовательно, ясно и логично были изложены основы гражданского права во Франции. Кодекс был утвержден в марте 1804 года, а позже распространен на многие страны Европы, где сыграл, несомненно, прогрессивную роль. При Наполеоне был составлен также уголовный и торговый кодекс. Бонапарт требовал независимости суда от политики, равенства всех перед законом. Конечно, в настоящих политических, а не гражданских или уголовных процессах ни о какой независимости суда речи не было. В отношениях с покоренными странами Наполеон вел себя как беззастенчивый эксплуататор. Он четко разделял всю Европу, даже когда она почти вся находилась под его властью, на Францию и все остальное. Он давал прямые приказы официально независимым правительствам, германские государи бегали вокруг него, как лакеи, унижались до последней степени. Вся экономическая политика Наполеона была также построена на предоставлении всех возможных преимуществ своим соотечественникам в ущерб итальянским, голландским, немецким промышленникам или торговцам. Из покоренных стран консул и затем император выкачивал огромные суммы. Он произвольно делил земли между своими соратниками, присоединял области к новообразованным государствам, упразднял страны вообще вместе с их правительствами. Так было после его победы над Австрией в 1800 году, и положение только усугублялось после следующих кампаний. Мир между Францией и Англией продержался очень недолго. Слишком много было нерешенных вопросов, слишком пересекались интересы двух стран в Европе и во всем мире. Английские товары на французский рынок так и не допустили. Наполеон безраздельно распоряжался на захваченных территориях и был постоянной угрозой для Англии и ее авторитета на континенте. Да и сам Бонапарт не отрицал, что рассматривает Британию лишь как временного союзника. Широко известны, например, его слова о бельгийском Антверпене: «Антверпен – это пистолет, направленный в грудь Англии». Во главе британского правительства опять находился Уильям Питт Младший – давний борец с Францией. Отношения постоянно ухудшались. Наполеон стал требовать скорого и аккуратного выполнения обязательств Англии по Амьенскому миру. В частности, ухода английского гарнизона с Мальты. В общем, в 1803 году война возобновилась. Наполеон, в первую очередь, занял Ганновер, принадлежащий английским королям. Затем французы взяли несколько пунктов в южной Италии. Голландия и Испания выставили для войны свои армии и флоты. Бонапарт приказал конфисковать во всех подвластных ему землях английские товары, арестовывать англичан. Началось строительство большого военного лагеря в Булони, на берегу Ла-Манша. За следующие два года Булонский лагерь превратился в страшную угрозу для Англии. Здесь были собраны отборные и многочисленные войска, названные Великой Армией. Наполеон хвастался, что ему нужно три туманных дня, чтобы высадиться на берегах Альбиона. Было очевидно, что слабая сухопутная армия Англии не сможет в таком случае оказать французам серьезного сопротивления. В Лондоне и других городах Британии усиливалось беспокойство, постепенно превращавшееся в настоящую панику. Как всегда, Питт действовал чужими руками. Он упорно работал над созданием новой антифранцузской коалиции, в которую должны были войти Россия и Австрия. Была также предпринята попытка убить всесильного консула в Париже. Для этого во французскую столицу был тайно направлен вождь вандейских мятежников Кадудаль. Заговорщики вели переговоры с генералом Моро. Заговор был раскрыт, Моро арестован и выслан из страны, а Кадудаль пойман и казнен. Когда Наполеон разговаривал об этих событиях с Талейраном, тот сказал, что, по всей видимости, роялисты думают, что кровь консула менее ценна, чем их собственная. Это привело Наполеона в крайнюю степень раздражения, а министр иностранных дел подсказал мысль о том, как можно отомстить роялистам и показать, что Франция не собирается реставрировать власть Бурбонов. В Бадене находился принц из рода Бурбонов – герцог Энгиенский. Никакого отношения ни к каким заговорам он как раз не имел, но именно на него вылил весь свой гнев Бонапарт. По его приказу при полном бездействии баденских властей отряд французских жандармов вывез герцога во Францию, а военный суд быстро приговорил его к смерти. Казнь герцога Энгиенского в марте 1804 года ужаснула Европу, в первую очередь королевские дома. Теперь уже о Наполеоне говорили как о «корсиканском чудовище» и «революционере», хотя он был очень далек от революционных идей. Это он подтвердил хотя бы тем, что в том же году принял титул императора. Во Франции уже некому было протестовать против такого открытого попирания святых для многих результатов Великой революции. Помазание Наполеон принял 2 декабря 1804 года от Папы Римского, которого специально для этого привезли в Париж. Новый император подчеркивал, что хочет получить не наследие Бурбонов, а наследие Карла Великого – то есть стать императором Запада. Впрочем, эти действия снизили притягательность его образа даже для аристократических кругов Европы. Если уж Александр I сокрушался по поводу того, что гражданин Бонапарт так грубо обошелся с республиканскими принципами! Осенью 1805 года Наполеону пришлось круто изменить свою военную доктрину. Император узнал, что на запад двигаются австрийские, а за ними и русские войска. Необходимо было как можно быстрее принимать контрмеры. И вот Булонский лагерь прекращает свое существование, Великая Армия направляется на восток, в Баварию. Больше о высадке в Британии речи не было, а могущество Англии на море было окончательно доказано в битве при Трафальгаре осенью того же года. Прежде чем рассказать о том, как блестяще император провел эту кампанию 1805 года, следует остановиться на некоторых принципах организации французской армии при Наполеоне. Итак, армия комплектовалась на основе всеобщей воинской повинности[50], введенной в 1793 году якобинцами. Устанавливался пятилетний срок службы – в возрасте от 20 до 25 лет; широко практиковалась служба сверхсрочников-ветеранов. Ежегодно в армию призывалось 80 тысяч человек, позже это число возросло до 100 тысяч. В 1802 году в вооруженных силах Франции находилось 453 тысячи человек, затем их численность еще увеличилась. Абсолютное большинство солдат было из крестьян, солдаты вполне могли претендовать на офицерские должности. («Каждый солдат носит в ранце маршальский жезл».) Армия при Наполеоне стала делиться на корпусы, состоявшие из нескольких пехотных дивизий – от двух до пяти. Дивизия, в свою очередь, делилась на бригады, а те – на полки, далее на батальоны и, наконец, на роты. Кроме пехотных дивизий в состав корпуса входили одна-две кавалерийские бригады. Корпус также располагал орудиями резервной артиллерии, помимо артиллерии дивизий. Наиболее сильные корпусы насчитывали 30–40 тысяч человек. Командовали корпусами маршалы. Корпус, имевший в своем распоряжении все рода войск, представлял, таким образом, армию в миниатюре. Он мог самостоятельно выполнять самые различные боевые задачи. При всей армии имелись и отдельные большие соединения артиллерии и кавалерии, использовавшиеся на наиболее важных направлениях по распоряжению главнокомандующего, т. е. самого Наполеона. Создание сильных артиллерийских резервов – заслуга французской армии того времени. При императоре также находились элитные подразделения, знаменитая наполеоновская гвардия из ветеранов, которых лучше всех снабжали, вооружали и предпочитали беречь. Численность старой гвардии доходила до 7 тысяч человек, позже была образована и молодая гвардия, и гвардейцев стало около 52 тысяч человек. Довольствие армии осуществлялось как реквизициями на месте, так и путем устройства коммуникационных линий и баз, охраняемых войсками. Французские солдаты отличались прекрасной выучкой и дисциплиной. В стратегии Наполеон придерживался принципа приоритетного уничтожения живой силы противника. Он не любил тратить время на взятие крепостей, был уверен, что с уничтожением армии падет и все остальное. Поэтому он всегда искал больших генеральных сражений. Любопытно, что полководец редко составлял детальные планы войны, но обозначал лишь основные задачи, основные линии передвижения, предположительные пункты сражений и хронологическую последовательность действий. Зато на поле боя он мгновенно ориентировался, определял основное направление удара и искусно маневрировал. Наполеон считал самым важным собрать превосходящие силы на главном участке, на решающем направлении (как в стратегическом смысле, так и на поле боя) – против центра или того или иного фланга противника. Почти всегда Наполеон одерживал свои победы превосходящими силами, очень быстро передвигаясь между отдельными частями противника. Удары французской армии наносились, как правило, глубокими колоннами. Задача была прорвать один из участков построения противника, выйти ему в тыл и разбить по частям. На поле боя войска маневрировали, быстро перебрасывались с одного участка на другой. В походе Наполеон пытался разделить свою армию так, чтобы она двигалась разными дорогами, не загромождая их и соединяясь для решительного удара перед полем боя. Бонапарта окружала целая плеяда талантливых полководцев, для которых он не жалел наград и титулов: Даву, Мюрат (начальник кавалерии), Ней, Ланн, Массена, Мармон, Лефевр, Бертье (бессменный начальник штаба Великой Армии). Все они отличались умением быстро реагировать на изменившуюся обстановку, личной отвагой, военным азартом. При этом Наполеон, как в государстве, так и на войне, был диктатором. Последнее (да и первое) слово в любом случае было за ним. Маршалы понимали его с полуслова, армии же не надо было долго ожидать согласования решений между военными и государями, как во многих других странах. Итак, задачей Великой Армии в 1805 году был обход с севера расположения австрийских войск на Дунае, левым флангом которых была крепость Ульм. Командовал этой австрийской армией генерал Макк. Важно было для Наполеона и разобраться с Макком до подхода сил Кутузова.[51] Маневр французам вполне удался. На сторону Бонапарта перешли курфюрсты Баварский и Вюртембергский – оба они получили титулы королей. К Дунаю шли корпуса Бернадота, Даву, Сульта, Ланна, Нея, Мармона, Ожеро и конница Мюрата. Все они действовали с точностью часового механизма. Огромная армия (186 тысяч человек) была переброшена от Ла-Манша на Дунай всего за 20 дней. Корпуса Сульта и Ланна появились в тылу у Макка, который еще не ждал французов даже перед собой. Ульм был окружен, вырваться удалось лишь немногим. В конце концов 20 октября вся армия Макка капитулировала. Это была блестящая победа Наполеона, достигнутая, собственно, только умелым передвижением войск. Началась погоня за русскими. Михаил Кутузов смог спасти свою армию и уклониться от битвы. Но ситуация изменилась, когда обе армии оказались на левом берегу Дуная. Командующий русской армией Кутузов отлично понимал, что единственным спасением для его войск является поспешный отход от Кремса к Ольшанской позиции южнее Ольмюца. Русские войска насчитывали в это время 45 тысяч человек против почти 100 тысяч у Наполеона. После ряда арьергардных боев и маневрирования, потеряв 12 тысяч, Кутузов все же достиг Ольмюца, где уже находились императоры Александр и Франц. Сюда из России уже были подтянуты подкрепления – армия Буксгевдена. Теперь под руководством Кутузова сосредоточилось 75 тысяч человек. Австрийцев же было от 15 до 18 тысяч человек. Кутузов считал, что отступление надо продолжать, чтобы дать время пруссакам определиться, на чьей они стороне, затянуть войну. Однако российский император настаивал на генеральном сражении. Он считал, что вступление в коалицию Пруссии – вопрос решенный. Его поддерживал молодой фаворит генерал-адъютант Петр Долгоруков. Тем временем армия французов остановилась неподалеку от Ольмюца. Сам император расположился в Брюнне (Брно). Как и русский монарх, он очень рассчитывал на решающее генеральное сражение. Наполеон знал, что прусский посол Гаугвиц уже везет ему ультиматум, сражение же могло разом решить судьбу войны. Для того чтобы приблизить баталию, Бонапарт разыграл нерешительность и испуг. 16 ноября произошел авангардный бой у Вишау. В нем 56 русских эскадронов, поддержанные пехотой, лихо прогнали 8 французских. Подыгрывая наступательному порыву союзников, французский император отвел войска за деревню Аустерлиц и даже оставил господствующие над местностью Праценские высоты (плоскогорье между Гольдбахом и Литавой). Тем самым Наполеон фактически приглашал союзников атаковать его в поле. Французский генерал-адъютант Савари был послан в союзнический штаб с предложением о перемирии. Александр отказал Наполеону в личном свидании и направил к нему Долгорукова. Тот вел себя надменно, а французский император изобразил крайнюю степень смущения. В лагере двух императоров было решено немедленно покончить с третьим. 2 декабря (20 ноября по старому стилю) 1805 года на холмистом пространстве вокруг Праценских высот, западнее деревни Аустерлиц, в 120 километрах к северу от Вены, разыгралась грандиозная битва. В сражении участвовало около 73 тысяч французов и около 86 тысяч солдат союзников. Армия французов была расположена перед Брюнном в углу, который образуют дороги, ведущие из этого города к Вене и Ольмюцу. На левом фланге, на Сантонской возвышенности, император поставил Ланна и конницу Мюрата лицом к союзным частям, которыми командовали Багратион и Лихтенштейн. В центре французского боевого порядка Сульт и Бандамм имели перед собой Праценское плоскогорье. На правом фланге маршал Даву стоял перед Сокольницким, Сачанским и Моницким озерами. Бернадот был во второй линии, позади главного корпуса, предназначенного для атаки. Удино, Бессьер и Рапп с гвардией – в резерве под непосредственным началом Наполеона. Наполеон угадал, что русские и австрийцы будут стараться отрезать его от дороги к Вене и от Дуная, чтобы окружить и загнать к северу – в горы. Именно поэтому он как бы оставил без прикрытия и защиты эту часть своего расположения, преднамеренно отодвинув свой правый фланг. По замыслу Наполеона, русские должны были пытаться разбить его на этом фланге, растянуть фронт и, сместив его в сторону своего основного удара, ослабить центр. Именно по центру намеревался ударить французский полководец и разрезать таким образом войска противника на две части. Произошло все именно так, как предвидел Наполеон. Сражение при Аустерлице началось в 8 утра наступлением частей под командованием генерала Буксгевдена на правый фланг французов, которым командовал маршал Даву. Буксгевден во главе трех колонн спустился с Праценских высот в Гольдбахскую долину. Даву упорно оборонялся, но постепенно начал отступать, втягивая все большее число союзных частей в болотистую низину у деревень Сокольниц и Тельниц. Сместив сюда основные силы, союзная армия ослабила свой центр, где находились господствующие над местностью Праценские высоты. В конце концов под давлением императора Александра I Кутузов отдал приказ спускаться с этих высот четвертой ударной колонне во главе с генералом Коловратом. Наполеон, дождавшись, когда возвышенность будет достаточно обнажена, двинул туда Сульта, который опрокинул своего визави Коловрата и отрезал его от Буксгевдена. В разрыв устремился корпус маршала Бернадота, в гущу сражения в центре Наполеон бросил и мамелюков. Разбив и прорвав центр, французы смогли обойти и окружить главные силы союзников, втянутые в бой против фланга Даву. В 14.00 императорская гвардия и гренадеры Удино получили приказ двигаться к деревне Тельниц, чтобы нанести окончательное поражение войскам Буксгевдена. Одновременно с этим кавалерия маршала Даву помчалась в атаку с запада. На левом фланге Ланн и Мюрат рядом стремительных атак помешали Багратиону и Лихтенштейну взойти на высоты. Овладев центром позиции союзников, Бернадот обошел войска Багратиона, которому пришлось из-за угрозы окружения отходить к Ольмюцу. Багратион вывел свои войска из сражения в 16.30. Кутузов отдал приказ Буксгевдену отходить, но тот продолжал заниматься своим делом – возился около третьестепенного пункта, который удерживал небольшой французский отряд. В результате Даву и Удино взяли его в мешок, и от полного и немедленного разгрома войска Буксгевдена спасли русские кавалергарды во главе с генералом Депрерадовичем. Понеся большие потери, кавалергарды задержали натиск французов, что позволило многим окруженным пробиться к своим. Бессьер и Рапп обрушились на кавалергардов и опрокинули их. «Заставим плакать петербургских дам!» – восклицали они. Наполеон со своей гвардией принудил большую часть отступающего фланга скучиться на замерзших озерах. Отход по льду теперь возглавил генерал Дохтуров, не поддавшийся общей панике. Он организовал оборону, несколько раз отражал неприятельские атаки, водил солдат врукопашную. Бонапарт приказал стрелять ядрами по льду Сачана – тот треснул, и несколько тысяч солдат утонули в холодной воде. Аустерлицкое сражение. 20 ноября (2 декабря) 1805 года Многие солдаты союзников сдались в плен. Едва избежал его раненый Кутузов. В плену мог очутиться и император Александр. В возникшей неразберихе он был покинут свитой и какое-то время оставался на поле боя лишь с личным медиком и двумя казаками. Самодержец плакал, потеряв самообладание. В панике бежал и двор императора Франца во главе с самим монархом. При Аустерлице союзные войска потеряли 27 тысяч человек, из них русские – 21 тысячу, 158 орудий (русских 133) и 45 знамен (русских – 30). Потери французов составили около 12 тысяч человек убитыми. Третья коалиция распалась. Гаугвиц, узнав о катастрофе, срочно изменил планы и вместо ультиматума передал Наполеону самые сердечные поздравления от имени прусского монарха. 26 декабря 1805 года австрийский император заключил с Наполеоном Пресбургский мир, по которому уступил Франции значительную часть своих владений – Венецианскую область, Фриуль, Истрию, Далмацию. Австрия выплатила контрибуцию в размере 85 миллионов французских франков. Когда голландские газеты донесли до премьер-министра Англии и «спонсора» коалиции Питта весть о страшном поражении, тот слег и через несколько дней умер. «Французское чудовище» стал самым влиятельным политиком на континенте и был готов расширять подчиненные ему территории. Русская армия спешно отводилась домой. «Солдаты, – писал Наполеон в своем приказе на следующий день после сражения, – я вами доволен. В великий день Аустерлица вы оправдали надежды, которые я возлагал на вашу храбрость… Когда я приведу вас обратно во Францию, мой народ с ликованием встретит вас, и достаточно будет вам сказать: «Я участвовал в Аустерлицком сражении», чтобы услышать ответ: "Вот храбрец!"» После Аустерлица карта Европы претерпела очередные серьезные изменения. Наполеон награждал союзников и карал противников. Пруссия отдавала Баварии Аншпах, а Франции – княжество Невшатель и Клеве, Наполеон, в свою очередь, передавал пруссакам Ганновер. Бавария получала от Австрии Тироль, но отдавала Наполеону Берг. Вскоре французский император приказал войскам занять Неаполитанское королевство; Бурбоны бежали, и новым неаполитанским королем стал Жозеф Бонапарт. Награждались и другие родственники и соратники Наполеона. Людовик был долгое время королем Голландии (пока Наполеон не ликвидировал это королевство, включив Голландию в состав Франции), Жером в 1807 году стал королем Вестфалии, различные княжеские титулы получили Талейран, Мюрат, Бертье. В свое время наследным принцем шведским был избран хитрый Бернадот, выступивший впоследствии против своего недавнего повелителя. Двор императора сверкал огнями, лились реки шампанского, а в адрес Наполеона из уст придворных и марионеточных правителей – безудержная лесть. В 1806 году Наполеон образовал Рейнский союз, в который вошли Бавария, Вюртемберг, Баден, Регенсбург, Берг, Гессен-Дармштадт, Нассау. Протектором союза стал сам Бонапарт. Образование союза положило конец существованию Священной Римской империи. Тем временем Пруссия решалась на новую войну. Условий договора Наполеон не соблюдал: Ганновер не был освобожден французами. Усиление императора на рейнских землях рано или поздно должно было привести к полному покорению Пруссии. Опять подстрекала к войне Англия. Во главе военной партии стояла королева Луиза. В прусских газетах появились хвастливые статьи – казалось, сторонники войны с Наполеоном потеряли чувство реальности. 13 сентября 1806 года прусские войска двинулись в Саксонию. Прусскую армию возглавил престарелый герцог Брауншвейгский. Фридрих Вильгельм потребовал отвода французских войск от границы с этой страной. В ответ 8 октября Наполеон отдал приказ о переходе границы. Великая армия двигалась из Баварии тремя колоннами. Впереди центральной колонны находилась кавалерия Мюрата, за ним следовал сам Наполеон с главными силами. Колонны шли через Франконский лес к Эльбе с тем, чтобы выйти в тыл к пруссакам. В первых двух боях 9 и 10 октября при Шлейце и Заальфельде пруссаки были отброшены. Часть основных прусских сил (38 тысяч) находилась около Йены под командованием князя Гогенлоэ. Другой, большей частью армии (53 тысячи) командовал сам герцог Брауншвейгский, он отходил севернее – к Наумбургу. Туда же Наполеон послал корпус Даву, чтобы отрезать пруссакам отступление на Берлин, в то время как сам с Неем, Сультом и Мюратом пошел на Йену. Вечером 13 октября Наполеон был уже в городе и с высот увидел разворачивающиеся на дороге силы Гогенлоэ. Князь уводил их на Веймар, но в ночь на 14 октября остановился и неожиданно для французского императора решил принять бой. Дело было в том, что Гогенлоэ полагал, будто перед ним находятся лишь второстепенные силы французов. Поэтому он вел себя столь смело. Ночью он лег спать, даже не составив диспозиции на следующий день. Наполеон же, напротив, был уверен, что перед ним главные силы противника, вся прусская армия. Поэтому половину ночи он потратил на укрепление своих позиций. В темноте незаметно для неприятеля французы заняли гору Ландграфенберг, главенствующую над окрестностями Йены. В полном мраке 30 тысяч солдат вскарабкались наверх по тропам и втащили туда пушки, заняв тем самым выгодное исходное положение для атаки. Левым флангом французской армии командовал Ожеро. В центре французских позиций стоял корпус Ланна, несколько позади него находилась императорская гвардия. На правом фланге расположился корпус Сульта. Утром 14 октября стоял густой туман. Сражение началось в 6 часов. Первым в бой двинулся корпус Ланна, который за три часа отбросил 8-тысячный авангард пруссаков, занимавший до этого ряд позиций под Каспедой, Лютцероде и Клозвицем. В это время князь Гогенлоэ оставался абсолютно спокоен. Только увидев бегущий авангард, он начал немного волноваться. Туман рассеялся, и Гогенлоэ к своему величайшему изумлению обнаружил, что на его позиции с высот Ландграфенберга и с флангов, и против центра идут атакующие французы. Он срочно запросил помощи у Рюхеля (тот с 15 тысячами стоял у Веймара), а сам попытался собрать в кулак свои разбросанные на большом расстоянии силы и двинул 25 тысяч навстречу французам к деревне Фирценхейлинген. Пруссаки устремились вперед по правилам линейной тактики, открыв массированный огонь без прицеливания. В это же время вслед за Ланном вступили в бой войска Сульта и Ожеро. Сульт на левом фланге прусских позиций выбил стоявший в лесу сильный отряд генерала Гольцендорфа. Тем временем маршал Ней заметил движение противника к Фирценхейлингену. Он укрепился в этой деревне с 3 тысячами солдат. В течение часа Ней сдерживал здесь пруссаков. Обученные действовать в рассыпном строю и прицельно стрелять, французы из-за заборов и из построек спокойно выкашивали прусские линии. Наполеон приказал Ланну поддержать Нея. В 13.00 императору сообщили, что резервные линии французской кавалерии развертываются на исходных позициях, а следом за ними выстраиваются для боя две свежие дивизии из корпуса Нея. Когда обходные колонны Сульта и Ожеро, завершив маневр, дружно ударили по противнику с флангов, Наполеон отдал приказ к решительной атаке всеми силами. Гогенлоэ, вместо того чтобы немедленно отступать, продолжал в нерешительности ждать Рюхеля. Французы опрокинули прусско-саксонские войска и вскоре те (кроме одного саксонского гренадерского батальона) начали паническое бегство. Рюхель появился на поле боя в 14.00 и не смог исправить положение. Мюрат долго преследовал бегущих пруссаков, в Веймаре он нагнал и уничтожил большинство из них (и многих жителей города, просто попавших под горячую руку). Огромное количество прусских солдат было убито, еще больше пропало без вести. День 14 октября стал роковым не только из-за Йены. В этот же день возле Ауэрштедта, в 20 километрах от Йены, маршал Даву силами одного своего корпуса разгромил войска герцога Брауншвейгского, причем сам герцог был убит. А прусский король с ужасом узнал, что его армия практически прекратила свое существование всего через шесть дней после начала войны. Наполеон шел прямо на Берлин. Были заняты герцогство Гессен-Кассель, Брауншвейг, Эрфурт, Галле, Виттемберг и пр. Император торжественно въехал в Берлин 27 октября 1806 года. Надо отметить, что население городов не оказало Наполеону особого сопротивления. Более того, его встречали во многих местах, что называется, «с музыкой». К 8 ноября французы практически полностью заняли территорию Пруссии. Был взят в плен отряд Блюхера, некоторые сильные крепости с большими гарнизонами просто позорно сдавались без единого выстрела, по первому же требованию наполеоновских офицеров. Королевский двор укрылся в Мемеле (Клайпеда), Фридрих Вильгельм с ужасом ожидал решения своей участи и участи своей страны. Бонапарт чувствовал себя на вершине могущества. Может быть, именно это настроение привело его к мысли, что пора решительно покончить со своим основным соперником. В самом деле, вокруг императора одна за другой рушились старинные династии, прекращали свое существование государства, а Англия была все еще сильна. 21 ноября в Берлине Наполеон подписал свой знаменитый указ об организации континентальной блокады. Согласно этому указу, запрещалась всякая торговля и любые сношения с Британией. Император хотел удушить Британию экономически, лишив ее европейского сырья, а главное – европейского рынка сбыта. Эта блокада впоследствии стала своеобразной идеей фикс для великого полководца. Для того чтобы она была действенна, нужно было заставить соблюдать ее абсолютно все страны Европы, что при неуемном властолюбии и больших амбициях Наполеона вело к новым и новым войнам. А английские товары тем временем все равно просачивались в Европу – через контрабандные окна, не захваченные государства, под американским флагом и т. д. и т. п. Наполеон устраивал облавы на своих же чиновников и магазины внутри страны, в Европе пылали костры из английских тканей и продуктов, император бесцеремонно занимал портовые города… Блокада наносила вред не только англичанам, но и французским торговцам, однако из любого экономического кризиса Бонапарт делал только один вывод: как можно скорее кончать с Англией, а после победы над ней снять блокаду. Прусская война, собственно, не окончилась с разгромом самой прусской армии. На помощь Фридриху Вильгельму выступил русский император. Он имел много веских причин для этого. Помимо союзных обязательств и материальной помощи со стороны Англии, среди них были и опасения за свои польские владения (Наполеон заигрывал с поляками, намекая на восстановление их королевства, разделенного еще в конце XVIII века), и близость французов к российским границам, и невыгодность для России объявленной Наполеоном блокады, наконец, настроения реванша после Аустерлица. Русские войска двинулись в Восточную Пруссию и Польшу. Туда же направил свое 100-тысячное войско и Наполеон. 26 декабря 1806 года состоялась первая большая битва при Пултуске на реке Нарев, где встретились корпус Ланна и войска Беннигсена. Сражение, в общем, закончилось вничью. Декабрьские сражения показали французам, что им придется иметь дело с гораздо более стойкими и лучше организованными, нежели прусские, русскими солдатами. Наполеон подтягивал резервы. Уже в начале января, находясь в Варшаве, где он рассчитывал пробыть до весны[52], император узнал, что русские опять начали активные действия. 20 января Наполеон, собрав войска с зимних квартир, двинул их от Алленштейна на север с целью отрезать русскую армию от сообщений с Россией. Беннигсен, узнав об этом, отвел войска к Прейсиш-Эйлау (Восточная Пруссия). Задача русских сводилась к тому, чтобы в оборонительном бою не допустить прорыва противника к Кенигсбергу (последней военной базе пруссаков). В связи с этим войска расположились северо-восточнее Прейсиш-Эйлау, упираясь правым крылом в деревню Шлодитен, а левым выходя к мызе Клейн-Заусгартен. Таким образом, русские одновременно прикрывали две дороги – на Кенигсберг и на Фридланд (ведущую к русской границе). Две линии фронта сходились под тупым углом в километре от Эйлау. В вершине этого угла была сооружена мощная батарея из 70 орудий. У деревни Шлодитен была батарея из 60 орудий, у Заусгартена – в 40 орудий. Центральная батарея была прикрыта с фронта Московским и Шлиссельбургским полками, и Наполеону не удалось своевременно обнаружить ее. Конница была разделена на три группы: за правым флангом, левым флангом и центром под общим командованием генерала Голицына. Правым флангом командовал Тучков, центром – Сакен, левым крылом – Остерман-Толстой. Общая численность русских войск составляла 68 тысяч человек при 400 орудиях, на подходе был прусский корпус Лестока в 8 тысяч человек. Наполеон привел к Прейсиш-Эйлау более 70 тысяч человек и 450 орудий. Главный удар он предполагал нанести по левому крылу русских, чтобы отрезать их от России. В общий план входило окружение и уничтожение противника. Для этого, удерживая войска с фронта, Наполеон дал приказ Нею и Даву обойти оба фланга русской позиции. Ней также имел приказ не дать Беннигсену соединиться с Лестоком. Левое крыло французских войск (левее дороги на Кенигсберг) занимали три дивизии Сульта. Остальные войска составляли центр и правое крыло и должны были при подходе 25-тысячного корпуса Даву атаковать левое крыло русских, опрокинуть их и выйти им в тыл. Совместно с Даву, наступавшим на Заусгартен, должны были действовать дивизия Сент-Илера, корпус Ожеро и вся кавалерия. Таким образом, против русского левого фланга император сосредоточил три четверти своих сил. Сражение началось на рассвете 8 февраля 1807 года с русской канонады. Французы ответили огнем и двинули вперед свое левое крыло. Дивизии Сульта нанесли отвлекающий удар по войскам Тучкова. Русские отбили эту атаку. К 10 часам утра в поле зрения русских появился корпус Даву, и Наполеон бросил боевые колонны Ожеро на центр русских войск, чтобы те не могли сосредоточить силы для отпора Даву. В это время началась сильная метель, а Московский и Шлиссельбургский полки разошлись, обнажив центральную батарею, на которую солдаты Ожеро выскочили совершенно неожиданно для своих командиров до Наполеона включительно. Практически в упор по глубоким колоннам русские открыли картечный огонь. Корпус Ожеро был почти полностью уничтожен. Русская пехота на этом участке сама пошла в наступление. Ставка Наполеона в этот день находилась на кладбище в Прейсиш-Эйлау. Он видел, что произошло в центре. Русская кавалерия почти прорвалась к его ставке, гоня перед собой конницу Сент-Илера и французскую пехоту. Вокруг Наполеона сплошным дождем ложились ядра и гранаты. Император несколько часов простоял под этим огнем, подавая пример стойкости своим солдатам. Вокруг него лежали трупы, несколько адъютантов Наполеона было убито. Положение спасла атака кавалерии Мюрата, обрушившейся на конницу противника. Противоборствующие стороны отвели свои силы на исходные позиции, продолжая артиллерийскую дуэль. В полдень Даву наконец вступил в сражение, но не смог сразу добиться успеха: серьезное сопротивление ему оказал отряд Багговута. Наполеон бросил к Даву подкрепление. Багговут, атакованный с трех сторон, начал отступление к Клейн-Заусгартену. Весь левый фланг русских войск постепенно отходил. В результате он составил почти прямой угол с остальной линией русской армии. Отход остановили переброшенные с правого крыла на левое 36 орудий. В 17 часов на поле боя показались передовые части Лестока. Они подошли на помощь войскам Остермана-Толстого. На всех пунктах русского левого фланга французы были отброшены, удержавшись только у Клейн-Заусгартена. До девяти часов вечера продолжалась канонада с обеих сторон, но для продолжения широкомасштабного сражения ни у той, ни у другой армии сил уже не было. Корпус Нея появился лишь к 22.00. Беннигсен, узнав об этом и опасаясь окружения, приказал отступать к Кенигсбергу. Наполеон стоял у Прейсиш-Эйлау, а потом отошел. Сражение при Прейсиш-Эйлау – важная веха в истории гениального Наполеона. Он не проиграл, но чуть ли не впервые не выиграл (хотя оба командующих говорили о своей победе). В кровопролитнейшем сражении погибло около 50 тысяч русских, французов и пруссаков. Маршал Ней говорил по поводу этой битвы: «Что за бойня и без всякой пользы!» Французы снова отошли на зимние квартиры, хотя далеко не всегда можно было говорить о квартирах. Наполеон писал жене и брату, что он участвует в войне «во всем ее ужасе». Император спал то в амбаре, то в крестьянской избе – он отказался жить в одном из больших городов, – питался самой простой пищей. Много времени уделялось подвозу боеприпасов и оружия, Наполеон лично распределял их по корпусам, армия пополнилась немцами и голландцами. К маю у императора было уже 8 корпусов, 228 тысяч солдат. Русская армия в это время снабжалась гораздо хуже. С началом мая все войска Наполеона выступили из городов и деревень в лагеря. 5 июня 1807 года начал наступление Беннигсен. Багратиону удалось заставить отступать маршала Нея, Платов со своими войсками перешел реку Алле. Последовало наступление русских и на других участках фронта, но в какой-то момент по не совсем понятным причинам Беннигсен прекратил преследование Нея и повернул обратно. Наполеон быстро собрал в кулак 6 корпусов и гвардию (всего 125 тысяч человек) и начал контрнаступление. В окрестностях Гейльсберга Беннигсен остановился, укрепил позиции и 10 июня дал сражение. В нем французы потеряли 8, а русские – 10 тысяч человек. Французский император отправил два корпуса на Кенигсбергскую дорогу, и Беннигсену пришлось отступать на северо-восток. Затем Наполеон отправил главные силы через Эйлау прямо на Кенигсберг, правильно предвидя, что Беннигсен обязательно попытается защитить город. 14 июня Бонапарту стало известно, что русская армия, накануне занявшая небольшой городок Фридланд, готовится перейти на западный берег Алле и пойти к Кенигсбергу. Ланн первым увидел этот отход и тут же открыл огонь. Император приказал всем войскам немедленно поддержать его. Беннигсен, торопясь перейти Алле, совершил большую ошибку, сосредоточив и «сдавив» значительную часть армии в излучине. В эту массу врезался корпус Нея. Французы с боем вошли в Фридланд, разрушили мост через Алле. Русские так и не смогли развернуться и укрепиться для боя. Они понесли страшные потери – около 25 тысяч человек, потеряли и всю артиллерию. Беннигсен отступил к реке Прегель. Вскоре Сульт спокойно вошел в Кенигсберг, а Наполеон с основными силами подошел к Неману. Французы стояли у города Тильзит, у самой границы Российской империи. Беннигсен запросил перемирия. 25 июня состоялась знаменитая встреча Наполеона с Александром I. Для этого рандеву двух императоров был построен плот посреди реки. Александр и Наполеон долго дружески беседовали в шатре на этом плоту. Бонапарт со всем возможным уважением разговаривал со своим русским коллегой, оба сошлись на нелюбви к англичанам. Прусского короля не удостоили чести быть третьей стороной. С 26 июня оба императора были в Тильзите, проводя ежедневные переговоры, обедая вместе и т. д. 8 июля 1807 года был заключен мир, по которому Пруссии оставлялись Старая Пруссия, Померания, Бранденбург и Силезия. Все ее владения к западу от Эльбы вошли в состав новообразованного Вестфальского королевства. Из отнятых у Пруссии польских земель (Познанская и Варшавская области) было образовано Великое герцогство Варшавское, герцогом в котором стал саксонский король (его собственная страна была чуть позже присоединена к Рейнскому союзу). Александр I при этом получил небольшой Белостокский округ. Между Наполеоном и Александром был также заключен тайный наступательный и оборонительный союз, из которого следовало, что Россия должна была включиться в экономическую блокаду Англии. На некоторое время между российским и французским императорами установилась «полная любовь и согласие». Едва вернувшись из Тильзита, Наполеон начал готовить военную кампанию на Пиренейском полуострове. Причиной была все та же континентальная блокада. В Испании сквозь пальцы смотрели на ее нарушения, не говоря уже о Португалии. В октябре 1807 года французы начали движение в Португалию, в ноябре Лиссабон был взят. В течение зимы и весны 1808 года Пиренеи переходили все новые и новые войска. Наполеон вывез и держал под арестом всех представителей королевского дома, посадив на престол брата Жозефа (в Неаполе новым королем стал Мюрат). Однако покорить Испанию Бонапарту так и не удалось. Вспыхнула народная война. Все последующие годы французы безуспешно боролись с испанскими партизанами, которых поддержали англичане во главе с Веллингтоном. Испанцы показали пример истинного и истового патриотизма, сжигали собственные дома, бились за каждую пядь своей земли. В результате Наполеону приходилось постоянно держать здесь значительные войска. Осенью 1808 года в Эрфурте состоялось второе свидание Наполеона с Александром. Французского императора беспокоила Австрия, где поднимали голову сторонники войны. Они видели, что в случае войны у корсиканца может оказаться два фронта – испанский и австрийский. Бонапарт пытался показать, что и им доведется воевать одновременно с Россией и Францией. Александр, в свою очередь, хотел продемонстрировать дружбу с французами враждебным туркам. Императоры обнимались и целовались, но встреча эта отчетливо показала проницательным политикам, что отношения между монархами не слишком радужные. Александр так и не дал Наполеону гарантии своего вступления в возможную войну с Австрией. Его не прельстила даже обещанная французами Галиция. Там же, в Эрфурте, произошло еще одно знаменательное событие: ушедший уже в отставку, но все еще помогающий Наполеону Талейран предал своего шефа, вступив в переговоры с Александром и убеждая того, что Наполеон несет горе всей Европе и его пора и можно остановить. В январе 1809 года в Париже между Наполеоном и Талейраном разыгралась скандальная сцена: «Вы – вор, мерзавец, бесчестный человек, вы бы продали своего родного отца!» – кричал император. Он-то был абсолютно прав насчет Талейрана, но вот о факте предательства он мог только догадываться. Точных сведений у него не было. Наполеон спешно готовился к войне с Австрией. К весне 1809 года для этой войны у него уже было собрано чуть более 300 тысяч человек. (А 300 тысяч в это время находилось в Испании.) Но австрийцы не сидели сложа руки и относились к будущей войне очень серьезно. Во главе армии был поставлен самый способный австрийский военачальник – эрцгерцог Карл. 14 апреля 1809 года эрцгерцог вторгся в Баварию. Первые же бои показали, что австрийцы сражаются храбро и настроены решительно. Однако 22 апреля в битве при Экмюле Наполеон отбросил Карла за Дунай. Затем Ланн взял Регенсбург. Под этим городом Наполеон был ранен в ногу, но приказал посадить себя на коня и запретил сообщать о ране солдатам. В Регенсбурге он улыбался и принимал приветствия полков, превозмогая страшную боль. Французские войска перешли Дунай и продолжали гнать перед собой армию Карла. 13 мая в руках Наполеона уже были ключи от Вены, но эрцгерцог успел перебросить армию на левый берег Дуная и, не повторяя ошибок 1805 года, тут же сжег все мосты. Наполеон же решился на очень трудную операцию: наведение понтонных мостов по отмели, переправа на остров Лобау, лежащий посередине реки, а затем и на другой берег. На Лобау армия попала вся, а на левый берег 21 мая переправились лишь Массена и Ланн, и тут они попали под мощную атаку всех австрийских сил. Французы понесли тяжелые потери, маршал Ланн был убит (он умирал у плачущего императора на руках). События 21 и 22 мая были уже очевидным поражением Наполеона. Европа радовалась – где открыто, а где тайно. Даже сообщалось, что императорская армия заперта на острове Лобау. Эрцгерцог Карл, кстати, был очень раздражен неумеренными восторгами при австрийском дворе. К середине июня армия Наполеона отдохнула, остров был укреплен, были подтянуты новые корпуса и 550 орудий. 5 июля началась переправа на левый берег. В этот день и 6-го числа произошла ожесточенная битва. Переправе французов австрийцы, по большому счету, помешать не смогли. Однако они заняли сильную оборонительную позицию. Попытка атаковать их закончилась полной неудачей, французы потеряли много людей. Причиной этого была асинхронность предпринятой фронтально, сразу в нескольких местах, атаки, да и время ее начала было позднее – около 18.00. Вечером Наполеон совещался с маршалами, что с ним случалось не так и часто. На следующий день французы предприняли новую атаку, но и австрийцы пытались осуществить свой план – отрезать французский левый фланг от Дуная. К месту событий спешили сильные части брата эрцгерцога – Иоанна. Перед Наполеоном стояла непростая задача. Он увидел, что, пытаясь совершить окружение его превосходящих сил, австрийцы растянули фронт и не оставили резервов. Тогда Бонапарт приказал Даву обходить противника справа, Массена – удерживать австрийцев, рвущихся к французской переправе, слева, а главное – прорвать их центр ударом мощного «тарана». Под началом Макдональда начала быстро собираться глубочайшая колонна – впереди нее были установлены 104 орудия, затем следовали 26 батальонов в каре со стороной 1 километр – 45 тысяч человек. За этой колонной в бой должны были пойти резервы. В полдень Наполеон отдал приказ начать удар. Разом начали стрелять 104 орудия, колонна Макдональда ринулась в атаку. Удар был сокрушительной силы, но все же австрийцам едва не удалось остановить эту массу, несколько тысяч человек в колонне было уничтожено. Об этом говорят историки, когда упрекают императора в чрезмерной рискованности атаки под Ваграмом. Однако общий исход боя был решен. Таран выполнил свою задачу. Далее, на севере, Даву, направленный Наполеоном на село Ваграм, расположенное на высотах, вошел в это село. Битва окончилась полной победой французов к вечеру 6 июля. Неделю продолжалось преследование австрийцев, и наконец Франц запросил мира. По Шенбруннскому миру, заключенному 14 октября 1809 года, Австрия теряла Каринтию, Крайну, Истрию, Триест, часть Галиции, выплачивала большую контрибуцию. Ей было запрещено держать армию более 150 тысяч человек. В Европе оставались, собственно, три великих державы – Франция, Англия и Россия. В русско-прусско-французской, испанской и австрийской войне престиж Наполеона несколько пошатнулся. Он ходил на волосок от смерти. В Вене при торжественной встрече императора на него совершил покушение прусский студент. Наполеон задумался об упрочении своей семьи на троне. Во-первых, нужен был наследник, которого Жозефина так и не смогла дать своему мужу (ее сын – Евгений Богарнэ – был, впрочем, обласкан Бонапартом, он был вице-королем Италии и участвовал в военных кампаниях отчима). Во-вторых, император решил вести себя по-королевски и заключить традиционный династический брак. В России ему было отказано в руке сестры Александра Анны Павловны. А вот в Австрии предложение, сделанное Наполеоном дочери Франца – Марии-Луизе, – было воспринято с восторгом. Императорская дочь была отправлена в Париж. Говорят, что когда Наполеон сообщил о разводе Жозефине, та упала в обморок. Впрочем, император не забыл свою возлюбленную и продолжал проводить с ней много времени. Вскоре новая императрица родила сына – Наполеона, – которого отец тут же сделал Римским королем (папа уже давно находился под домашним арестом во Франции). В Европе после женитьбы Наполеона надеялись, что теперь-то настанет мирный период, но императора манили новые перспективы. Все сложнее становились отношения с Россией. По поводу причин, которые двигали Наполеоном, когда он решился на войну с огромной полуазиатской империей, единого мнения нет. Вероятно, причин было несколько. Во-первых, Бонапарт был уверен, что Россия нарушает континентальную блокаду, пропуская в Европу английские товары. Во-вторых, Александр принял в конце 1810 года новый таможенный тариф, ограничивающий возможность проникновения в Россию предметов роскоши – т. е. тех товаров, на которые французские промышленники и так не могли найти рынка сбыта при разграбленной их императором Европе и закрытой Англии. {4} В-третьих, говорят о личных причинах: ссора из-за истории с Анной Павловной и из-за изгнания из собственных земель родственника Александра – герцога Ольденбургского (но это, скорее, предлоги). Наконец, не стоит забывать об амбициях Наполеона, которые только росли по мере завоевания им Европы. Этот человек уже не мыслил себя вне войны, не воспринимал какой-либо независимости и возражений. Если в тактическом и стратегическом смысле он был так же силен, как и прежде, то чувство политической, исторической реальности, похоже, потерял. Его манила не только Россия, но и далекая Индия. В 1811 году последовал обмен довольно резкими нотами. Александр I требовал убрать французские войска из Пруссии, где французы не должны были находиться согласно всем договоренностям с Россией. Наполеон 15 августа 1811 года на торжественном приеме гневно спросил у русского посла Куракина: «На что надеется ваш государь?» Обе страны искали союзников. России, как всегда, обещала помощь Англия. Удалось переманить на свою сторону и Бернадота с его Швецией. Наполеон, в свою очередь, 24 февраля 1812 года заключил военный союз с Пруссией, а 14 марта – с Австрией. В мае Великая армия постепенно сосредоточивалась на Висле и Немане. Французскому императору удалось собрать невиданную силу для одной кампании в полмиллиона человек, и корпуса продолжали подходить. 22 июня 1812 года в Литве в Вильковышках Наполеон подписал свой приказ по армии: «Солдаты, вторая польская война начата!» В нем отразилось как желание императора подыграть националистическим стремлениям поляков, которые продолжали верить в Наполеона, верить в то, что он отнимет у России и передаст им Литву и Белоруссию, так и его желание решить все сражениями в западных областях России. Еще до начала кампании он предполагал, что она закончится в Витебске, Минске или Смоленске. Наполеон, как всегда, рассчитывал на быстрое генеральное сражение. В ночь на 24 (12) июня 1812 года Великая армия переправлялась через Неман. В ней были представители половины народов Европы. К удивлению Бонапарта, русские не встретили его ни здесь, ни позже у Вильны. Армии Барклая и Багратиона двигались на соединение друг с другом и не давали решающего сражения. Как ни старались Бонапарт и его маршалы, схватить русских не удавалось. Давая арьергардные бои и нанося серьезный ущерб французам, «скифы» умело маневрировали и отступали в глубь страны. Под Смоленском обе русские армии соединились, французы с трудом взяли город, но опять большой битвы не было. Армия Наполеона уже испытывала огромный недостаток в лошадях и продовольствии. Население не шло на сотрудничество с захватчиками, фуражировка стала исключительно опасным предприятием. Разворачивалась партизанская война. Коммуникационная линия французов съедала численность ударной армии – она растянулась на много километров. Не будем подробно описывать хорошо известные события Отечественной войны 1812 года.[53] Бородино показало Наполеону, что его армия уже не имеет серьезного преимущества. Пожар в пустой Москве ужаснул императора и заставил пересмотреть свои планы. Затем он попытался прорваться к богатым южным районам, выйти на неразоренную Калужскую дорогу, но после Малоярославца пришлось возвращаться по старой Смоленской, подвергаясь постоянным нападениям русских. Император, по сообщениям очевидцев, уже с первых неудач в Белоруссии был сам не похож на себя. При Бородино он был простужен, больше обыкновенного пассивен и угрюм. Некоторые историки даже говорят, что он проиграл битву, потому что был «не в форме», что у него начали проявляться симптомы страшной болезни, от которой он умрет через девять лет. Сам император говорил, что русские обязаны своей победой скорее не себе, а природе – имея в виду, конечно, сначала страшную жару, а потом мороз, добивший отступающую французскую армию. Впрочем, Наполеону удалось обмануть в последний момент русского адмирала Чичагова и сбежать с остатками войск за Березину. В любом случае, российская кампания была проиграна Наполеоном вчистую, Великая армия перестала существовать. Из России выбралось лишь около 30 тысяч человек, да и тех пришлось долго собирать, чтобы вернуть в строй. Когда император ехал инкогнито в санях с лично преданным ему Коленкуром, он говорил совершенно спокойно. Наполеон опять был уверен в себе. По прибытии во Францию он распек своих чиновников за неумелые действия во время недавнего заговора генерала Малэ, о своем походе говорил мало. Зато в официальной газете довольно откровенно рассказал о неудаче всему населению. Наполеон деятельно готовил новую армию. Был совершен досрочный призыв, привлечены силы, стоявшие в других странах. Очень быстро под ружьем у французского императора оказалось около 200 тысяч человек. 15 апреля 1813 года Наполеон выехал к армии в Эрфурт и двинулся против русских и прусских (Фридрих Вильгельм перешел на сторону врагов Наполеона) войск. В сражениях при Вейсенфельсе и Лютцене император одержал полную победу, причем его противники понесли тяжелые потери. 20–21 мая состоялась кровопролитная битва при Бауцене, в которой Наполеону опять сопутствовал успех. Здесь впервые соратники императора заметили, что он ищет смерти. 4 июня 1813 года Наполеон заключил с союзниками перемирие, которое историки называют политической ошибкой: союзники смогли за время этого перерыва увеличить свои силы, а у императора таких ресурсов уже не было – в его армии и так воевали юнцы. В конечном счете был объявлен набор призывников 1815 года, т. е. вовсе подростков. Это уже были не закаленные боями гвардейцы, с которыми Наполеон воевал в Италии, Германии, Австрии. Еще хуже обстояли дела с союзниками Бонапарта. Во многих странах, подчиненных ему, происходил подъем национально-освободительного движения. Войска, выставляемые подчиненными областями, не хотели воевать за Наполеона. В Испании французскую армию преследовали неудачи – испанцы и англичане под руководством Веллингтона наносили французам поражение за поражением. Австрийский канцлер Меттерних от имени союзников предложил следующие условия мира: отказ Франции от завоеванных территорий: Голландии, Швейцарии, Испании, Рейнского союза и большей части Италии. Но Наполеон отклонил эти условия (хотя заключить мир советовали ему практически все приближенные – Бертье, Фуше, Савари). Бонапарт разговаривал с Меттернихом грубо, назначал ему свидание во вновь покоренной Вене. Император говорил: «Ваши повелители, рожденные на тронах, могут двадцать раз разрешить себе быть битыми и все же вернуться в свои столицы. Я не могу, потому что я солдат, проходимец. Моя власть не переживет меня, когда я перестану быть сильным и, следовательно, возбуждающим страх». Переговоры продолжались до начала августа. Австрия присоединилась к коалиции. Теперь общее число войск союзников составило более 1 миллиона, в районе боевых действий – около 500 тысяч. У Наполеона же было 550 тысяч, из них 330 тысяч в районе боевых действий. Долгое время союзники не могли определиться с командованием. В расположение армии был вызван опальный эмигрант французский республиканский генерал Моро, имевший с Наполеоном свои счеты. Союзники рассчитывали на то, что присутствие в их лагере популярного в свое время генерала смутит французских солдат, однако для тех защита Наполеона слилась с защитой своей родины от интервентов, эмигрантов, роялистов и т. д. Рассказывают, что пленный француз, узнавший Моро, плюнул ему в лицо. Моро предлагал стать во главе армии Александру I, а самому остаться в качестве начальника штаба. Он дал немало дельных советов, рекомендовал бить в те места, где нет Наполеона, разбивать в сражениях его маршалов. Кроме того, генерал настаивал на том, чтобы союзники не паниковали, были настойчивы. 27 августа под Дрезденом произошло большое сражение, в котором Наполеон, несмотря на численный перевес противника, одержал победу. Союзники потеряли 10 тысяч убитыми и 15 тысяч пленными. В самом начале битвы Наполеон едва ли не лично выстрелил из пушки по группе конных офицеров в центре вражеских позиций, ядро раздробило ноги Моро, и он умер через несколько дней. Поражение под Дрезденом было столь серьезным, что угрожало развалом коалиции. Но эта опасность отпала после того, как в сражении при Кульме был разгромлен наполеоновский генерал Вандамм. Для того чтобы в будущем не допустить никаких колебаний, в сентябре 1813 года участники коалиции подписали Теплицкий договор о продолжении борьбы с Наполеоном до конца. По договору предусматривалось восстановление Австрии и Пруссии в прежних границах, ликвидация Рейнского союза, раздел герцогства Варшавского. Территория Франции должна была свестись к границам 1792 года. С первых чисел октября начались сложные маневры враждебных армий с отдельными мелкими стычками, атаками и отступлениями. Наполеон действовал крайне изобретательно, но дни его армии были уже сочтены. Русские войска вторглись в Вестфалию, откуда бежал брат Наполеона король Жером. Бавария отпала от союза с французским императором и примкнула к коалиции. Решающее сражение между Наполеоном и союзными войсками произошло 16–18 октября 1813 года под Лейпцигом. Сражение это называют Битвой народов, поскольку в нем приняли участие представители самых разных стран Европы. Со стороны коалиции сражались пруссаки, баварцы, австрийцы, русские, белорусы, украинцы, болгары, чехи, шведы, литовцы, башкиры, калмыки, киргизы, татары, словаки и словенцы. Под знаменами Наполеона собрались французы, саксонцы, швейцарцы, поляки, итальянцы, голландцы, хорваты, бельгийцы, немцы Рейнского союза. Основные силы союзников были сосредоточены в четырех армиях: Богемской – под командованием Шварценберга, Силезской – под командованием Блюхера, Северной армии шведского принца (бывшего наполеоновского маршала) Бернадота и Польской армии русского генерала Беннигсена. Общая численность этих армий составляла 306 тысяч человек при 1385 орудиях. Главнокомандующим союзных сил был князь Шварценберг, который подчинялся совету трех монархов – русского, прусского и австрийского. План коалиционеров заключался в том, чтобы силами всех армий окружить и уничтожить в районе Лейпцига армию Наполеона. Наполеон принял решение разбить стоящие перед ним армии Шварценберга и Блюхера до подхода двух других армий. К началу битвы он имел от 155 до 175 тысяч человек, союзники – около 200 тысяч. В 10 часов утра битва началась артиллерийским огнем союзных батарей и наступлением союзников на селение Вахау. На этом направлении Наполеон отбил все их атаки. В это время центр Богемской армии пытался пересечь реку Плейсу, чтобы ударить в обход левого фланга французов. Но противоположный берег реки был уставлен орудиями и усеян французскими стрелками, которые не дали форсировать реку. Первую половину дня на всех участках сражения битва шла с переменным успехом. Незадолго до 15.00 батарея французского генерала Друо обрушила ураганный огонь на место временного прорыва, который сделали в оборонительной линии Наполеона союзные войска. Ровно в три часа началась массированная атака пехоты и кавалерии. Против 100 эскадронов Мюрата выстроились в каре несколько батальонов принца Вюртембергского и открыли картечный огонь. Однако французские кирасиры и драгуны при поддержке пехоты смяли русско-прусскую линию, опрокинули гвардейскую кавалерийскую дивизию и прорвали центр союзников. Они оказались недалеко от ставки союзного командования. Бонапарт даже решил, что победа уже практически одержана, и приказал звонить во все колокола в Лейпциге. Но сражение продолжилось. Александр I послал в бой батарею Сухозанета, дивизию Раевского и прусскую бригаду Клейста. Свежие кавалерийские дивизии остановили Мюрата и закрыли брешь в союзных позициях. Наполеон выслал к ослабленному центру союзников силы пешей и конной гвардии. В это время австрийцы предприняли атаку на правый фланг противника, в связи с чем Наполеон был вынужден слать подкрепления стоявшему там Понятовскому. Австрийцы были отброшены, а австрийский генерал граф Мервельд попал в плен. На другом участке битвы прусский генерал Блюхер атаковал войска маршала Мармона, который с 24 тысячами солдат сдерживал его натиски. Деревни Мекерн и Видерич в течение дня неоднократно переходили из рук в руки. Когда первый день сражения закончился, солдаты Блюхера сделали себе заслоны из трупов убитых, полные решимости не отдавать французам захваченных территорий. Первый день битвы не выявил победителей, хотя потери с обеих сторон были огромны (около 60–70 тысяч человек). А в ночь с 16 на 17 октября к Лейпцигу подошли свежие силы Бернадота и Беннигсена (около 110 тысяч человек). Французский же император получил лишь 15 тысяч подкрепления. Теперь союзники имели двойное численное преимущество над силами Наполеона. 17 октября обе стороны подбирали раненых и хоронили убитых. Наполеон вызвал к себе пленного генерала Мервельда и отпустил его с просьбой передать союзникам предложение мира, но ответа не последовало. Бонапарт хотел было отступить к реке Зале, но не успел – в 8 утра 18 октября союзники возобновили наступление. Сражение в этот день выдалось еще более горячим, чем 16 октября. Деревни переходили из рук в руки по несколько раз, приходилось штурмовать или защищать каждый дом, каждую улицу. На левом фланге французов русские солдаты графа Ланжерона неоднократно штурмовали деревню Шелфельд, дома и кладбище которой, обнесенные каменной стеной, были прекрасно приспособлены к обороне. Дважды отброшенный Ланжерон в третий раз повел своих солдат в штыковую атаку и после рукопашной схватки овладел селением. Однако резервы маршала Мармона выбили русских с занятой позиции. Жестокая схватка кипела у деревни Пробстейд в центре французской позиции. Корпуса генерала Клейста и генерала Горчакова к 15 часам ворвались в деревню и начали штурмовать укрепленные дома. Тогда в дело была брошена старая гвардия, которую вел сам Наполеон. Под ударами гвардии неприятельские линии были готовы рассыпаться, но в самый разгар битвы вся саксонская армия, сражавшаяся в рядах наполеоновских войск, перешла на сторону союзников и развернула свои пушки против недавних партнеров. Этот момент стал одним из ключевых факторов поражения Наполеона в сражении при Лейпциге, хотя, конечно, куда важнее было подавляющее численное преимущество коалиционеров. Бой продолжался до ночи. К концу дня французам удалось удержать в своих руках все ключевые позиции обороны. Однако Наполеон понимал, что еще один день он не выстоит, и поэтому в ночь с 18 на 19 октября отдал приказ к отступлению. Армия отходила через Лейпциг за реку Эльстер. На рассвете в город двинулись противники Наполеона. Город защищали солдаты Понятовского и Макдональда, и бой за него шел с большими потерями с обеих сторон. Лишь к середине дня удалось захватить предместья. Среди французов началась паника, в результате которой единственный мост через реку Эльстер был преждевременно взорван охранявшими его солдатами. К этому времени половина армии еще не успела перейти реку. Наполеону удалось вывести из города лишь около 100 тысяч человек, 28 тысяч еще не успели переправиться. Маршал Понятовский, пытаясь организовать отступление оставшихся частей, был дважды ранен, бросился на коне в воду и утонул. Сражение при Лейпциге закончилось. Союзники потеряли 60 тысяч, а Наполеон – 65 тысяч человек. Еще долгие дни страшные вопли раненых оглашали лейпцигские поля и разложение трупов наполняло окрестности невыносимым зловонием. Не хватало рук, чтобы очистить поле. Но Наполеон была разбит. Вся Германия восстала против завоевателей. Империя рушилась. Наполеон шел к границам старой Франции, ведя следом за собой несметные полчища врагов. Когда 2 ноября 1813 года он вошел в Майнц, при нем оставалось лишь 40 тысяч солдат. В середине ноября император был в Париже. Франция уже не была едина в своей поддержке Наполеона, особенно много «мятежных слов», по сообщению полиции, звучало в Париже. Но Наполеон заявлял: «Погодите, погодите, вы скоро узнаете, что я и мои солдаты, мы не забыли наше ремесло! Нас победили между Эльбой и Рейном, победили изменой… Но между Рейном и Парижем измены не будет…» Все мирные предложения он отвергал. К началу кампании 1814 года, которая проходила уже полностью на территории Франции, у Наполеона было лишь 47 тысяч человек против 230 тысяч у союзников (и столько же шло им на подмогу). Но император выглядел энергичным и даже помолодевшим. Его действия в 1814 году стали блестящим образцом полководческого искусства. Казалось бы, загнанный в угол, лишившийся армии, но гениальный военачальник бил, бил и еще раз бил своего врага. Вот краткая хронология событий. 26 января император выбил части прусского генерала Блюхера из Сен-Дезье. Оттуда, выследив движение Блюхера, Наполеон двинулся против него и против русского корпуса Остен-Сакена и 31 января при Бриенне после упорного боя одержал новую победу. 1 февраля в результате оборонительной вроде бы битвы при Ла-Ротьере против сил, в 4–5 раз превосходящих его собственные, Наполеону удалось перейти реку Об и войти в Труа. 10 февраля после быстрых переходов он напал на корпус Олсуфьева у Шампобера и разбил его наголову. На другой день Бонапарт повернул отсюда к Монмирайлю и здесь снова победил. Неприятель потерял около 8 тысяч человек, а сам император – 1 тысячу. Немедленно он устремился к Шато-Тьери, где стояло 18 тысяч пруссаков и 10 тысяч русских. 12 февраля сражение у Шато-Тьери закончилось победой Наполеона. «Я нашел свои сапоги итальянской кампании!» – восклицал он. 14 февраля император опять разбил Блюхера в битве при Вошане, тот потерял около 9 тысяч человек. Также в пользу Наполеона завершились битвы при Мормане и Вильневе. 18 февраля – победа при Монтеро. 7 марта Наполеон разбил Блюхера у Кроанна, 13 марта 15-тысячный русско-прусский отряд потерпел поражение при Реймсе. 20 марта Наполеон успешно дрался при Арси-сюр-Об. (Здесь император уже открыто решил покончить собой, простояв долгое время на хорошо простреливаемом участке без прикрытия солдат. Не удалось…) Однако маршалы Наполеона не были столь же энергичны и победоносны. Бонапарт раздражался, один из генералов позже писал: «Император никак не хотел понять, что не все его подчиненные – Наполеоны». Устали от войны Ожеро, Виктор, Ней, Бертье, Мармон, они явно ждали, когда же их повелитель поймет, что война все равно проиграна, и заключит почетный мир, который так возможен именно в этот момент. Мюрат уже давно покинул Наполеона и уехал в Неаполь, где вел переговоры с коалицией. В Париже Фуше и Талейран уже изменили императору, они готовили измену в сенате и высших кругах, «отец лжи» (так современники называли Талейрана) уже слал союзникам настойчивое предложение – двигаться на Париж, не обращая внимания на оставшегося в тылу Наполеона. Талейран знал, что Париж растерян и примет коалиционеров. «Пока вы будете сражаться с императором, он будет вас бить», – убеждал он союзников. Узнав о движении противника на столицу, Наполеон сказал, что это «превосходный шахматный ход». Париж защищали войска корпуса Мармона. В решающий момент он капитулировал и был навсегда проклят Наполеоном (о предательстве Мармона он, сокрушаясь, вспоминал до конца своих дней). 31 марта 1814 года войска союзников заняли Париж. Наполеон кинулся в Фонтенбло. Он не терял надежды, к ставке стягивались войска. Император бодро заявил солдатам, что в скором времени они выкинут врага из Парижа. И тут он встретил молчаливое, но стойкое противодействие маршалов. Они не желали больше продолжать войну. Наполеон удалился в свой кабинет и через некоторое время вышел с документом, в котором отрекался от престола в пользу своего трехлетнего сына. «А может быть, мы пойдем на них? Мы их разобьем!» – предложил он, держа в руках перо. Маршалы молчали… Союзники отказались признать королем младшего Бонапарта. Против этого выступали роялисты, которых вокруг победителей было уже очень много – ведь «союзники везли Бурбонов в своих фургонах». С новыми предложениями союзников Коленкур вернулся в Фонтенбло. После тяжелой ночи 6 апреля Наполеон согласился со всеми условиями, заявив, что нет такой личной жертвы, которую он не мог бы принести ради интересов Франции. Наполеону предстояло переехать на остров Эльбу в Средиземном море в качестве нового губернатора этой миниатюрной территории. 11-го числа он попытался покончить с собой, приняв яд, но судьба хранила его для новых свершений. Новоиспеченный губернатор выжил и 20 апреля, простившись с гвардией (солдаты плакали как дети), уехал на свой остров. На Эльбе губернатора посещали родственники и некоторые бывшие соратники. Приезжала Летиция Буонапарте, сестра Полина, графиня Валевская. Его жене и ребенку император Франц запретил посещать опального диктатора, да Мария-Луиза не очень и рвалась на Эльбу. Жозефина Богарнэ больше не встречалась с Наполеоном, она умерла 29 мая 1814 года. Бонапарт внимательно изучал все новости из Франции. Там опять воцарились Бурбоны, которые, кажется, так и не поняли, что Франция изменилась и старых порядков не вернуть. За необычайно короткий срок Людовику XVIII и его брату Карлу Артуа удалось восстановить против себя большую часть французов. Уже в декабре 1814 года Наполеон, судя по всему, думал о возвращении. В феврале план полностью определился. Бонапарт собирался провести своеобразную политическую демонстрацию – без войны вернуть себе страну. 27 февраля 1815 года с тысячью человек Наполеон тайно покинул Эльбу и поплыл во Францию. Он высадился в бухте Жуан 1 марта. Дальнейшее его движение на север было совершенно поразительно. Не сделав ни одного выстрела, выходя безоружным к выведенным против него солдатам, Наполеон перетягивал на свою сторону армию и народ. Везде его встречали с восторгом. Так, под Греноблем несколько встреченных им полков, вместо того чтобы стрелять, кричали «ура!». То же произошло в Лионе, где Наполеон уже официально низложил Людовика. Император декларировал стремление исправить прошлые ошибки, дать Франции мир и свободу, изгнать дворян, принять либеральную конституцию, ограничив свою власть. Направленный Бурбонами навстречу Наполеону и обещавший «привезти его в железной клетке» Ней при первой же встрече склонился перед своим покровителем. Сложно удержаться от цитирования газет того времени. Вот что писали репортеры по мере приближения императора к столице: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан», «Людоед идет к Грассу», «Узурпатор вошел в Гренобль», «Бонапарт взял Лион», «Наполеон приближается к Фонтенбло», «Его императорское величество ожидается сегодня в своем верном Париже». Бурбоны в панике бежали. Паника охватила и Вену, где проходил знаменитый конгресс, которому было суждено изменить лицо Европы. Второй период правления Наполеона продолжался всего сто дней. Вряд ли император действительно мог долго удержаться во главе Франции. Для этого ему надо было бы разбить сильно превосходящие силы держав, бдительно следивших за тем, чтобы корсиканец вновь не возвысился над Европой или даже одной отдельно взятой страной. Но император попытался победить коалицию на поле боя, как он это неоднократно делал в прошлом. Европа замерла в ожидании – ведь полководческий гений Наполеона был хорошо известен. У него было меньше сил, но вдруг… Наполеон сразу по возвращении начал собирать новую армию. Многие маршалы и генералы вернулись на его сторону. Солдаты же были просто в восторге от императора, хотя и с подозрением относились к своим военачальникам-«предателям». Однако Бонапарт не решился расправиться с изменниками. У него не было особого выбора. Императорская армия выступила во Фландрию, навстречу силам англичан, которыми руководил герцог Веллингтон, и пруссаков, во главе которых стоял «железный пруссак» Блюхер. Многочисленные австрийские и русские части находились гораздо дальше, и Наполеон рассчитывал разделаться с противником во Фландрии без их участия. В Париже был оставлен в качестве губернатора Даву. Из 198 тысяч, которыми располагал Наполеон 10 июня 1815 года, более трети было разбросано по стране. У императора для предстоящей кампании было 128 тысяч человек и 344 орудия – гвардия, пять армейских корпусов и резерв кавалерии. После первоначальной растерянности и упадка духа правители стран коалиции проявили большую энергию, для того чтобы раз и навсегда покончить с Наполеоном. Составлялись огромные армии. Как и многие люди во Франции, монархи отождествляли Наполеона с революцией. К концу лета коалиция собиралась выставить уже более миллиона бойцов. В начале июня Веллингтон с английской армией стоял в Брюсселе, Блюхер с пруссаками – разбросанно на реках Самбре и Маасе, между Шарлеруа и Льежем. Наполеон вторгся в Бельгию 14 июня. Мгновенно оценив недостатки расположения противника, император двинул свои войска в промежуток между частями Веллингтона и Блюхера, а затем всей массой бросился на пруссаков. Французы заняли Шарлеруа и с боем перешли реку Самбру. Но операция на правом фланге несколько замедлилась. На сторону пруссаков перебежал генерал-роялист Бурмон. (Правда, Блюхер отказался принять изменника.) Наполеон велел маршалу Нею 15 июня занять селение Катр-Бра на Брюссельской дороге, чтобы сковать англичан, но тот действовал медленно и непоследовательно и опоздал это сделать. 16 июня состоялся большой бой с прусскими войсками при Линьи. Здесь Блюхер потерял около 20 тысяч человек, Наполеон – 11 тысяч. Сам прусский командующий был ранен. Во время сражения император ждал, что Ней ударит во фланг Блюхеру, что стало бы катастрофой для прусской армии и, скорее всего, вывело бы ее из участия в кампании. Но и здесь французский маршал сплоховал, по непонятным соображениям отправив 1-й корпус между Катр-Бра и Линьи, где никаких действий не происходило. Прусские войска были разбиты и отброшены, но не разгромлены. 17 июня французы отдыхали, дав, таким образом, и Блюхеру привести свои войска в порядок. Около 12.00 Наполеон отделил от своей армии 33-тысячный отряд под командованием маршала Груши и отправил его вдогонку прусской армии. Тем временем часть французской кавалерии преследовала англичан, которые спешно отступали из-под Катр-Бра. Это преследование прекратил сильный летний ливень с грозой. Наполеон соединился с Неем и двинулся на север по направлению на Брюссель. Веллингтон же решил занять позицию на плато Мон-Сен-Жан в 22 километрах от Брюсселя, южнее деревушки Ватерлоо. Севернее этой деревни французский отряд отрезал ему отступление на бельгийскую столицу. Позиция англичан была довольно сильной, но Веллингтон отдавал себе отчет в том, что победа будет возможна, вероятнее всего, только при поддержке прусской армии. Известие от Блюхера с обещанием подойти к плато Веллингтон получил, но когда это произойдет, не знал. Наполеон подошел к английским позициям вечером 17-го числа. У императора было около 72 тысяч, у Веллингтона – 70 тысяч человек. Утром 18 июня обе армии расположились друг против друга. Как и герцог, Наполеон также рассчитывал на подкрепления, которые приведет Груши.[54] Наполеон понимал, что с появлением обеих армий перевес будет не на его стороне, но было два обстоятельства, которые позволяли ему с оптимизмом смотреть в будущее. Во-первых, он получил дезориентирующее донесение от своего маршала. Дело в том, что Блюхер демонстративно изобразил отход своих сил, отправив небольшой отряд дальше к востоку. Груши попался на эту удочку, двинул войска вдогонку за небольшим прусским отрядом и известил императора, что основные силы пруссаков отходят и лишь малые силы направляются на помощь англичанам. Все было как раз наоборот. Во-вторых, Наполеон полагал, что ему еще до подхода каких бы то ни было подкреплений удастся нанести поражение английской армии. На рассвете император не начал атаку. Генерал Друо сообщил, что не может развернуть артиллерию из-за мокрой почвы, да и кавалерии сырая земля не союзник. Поэтому Наполеон удалился в ставку в Кайю и проспал там два часа. Затем Наполеон сделал смотр своим войскам. Эта церемония впечатлила и самих солдат, и Наполеона, и англичан. Воодушевление в войсках было сродни настроениям при Аустерлице. В полдвенадцатого Наполеон приказал начать сражение. Против левого крыла англичан был открыт огонь из 84 пушек, затем в наступление пошел командующий правым французским флангом Ней. Одновременно была начата атака на замок Угумон, расположенный на противоположном фланге. Здесь французы встретили ожесточеннейшее сопротивление. Через некоторое время вдалеке на северо-востоке у Сен-Ламбер показался столбик пыли от движущихся войск. Император воодушевился, полагая, что на помощь ему движется Груши, но это был вовсе не Груши, а Блюхер. Когда это стало ясно, Наполеон тоже не слишком расстроился. Он считал, что Груши следует по пятам за пруссаками и ситуация все равно уравновесится. Но склонить чашу весов в свою пользу нужно было еще до подхода подкреплений, поэтому Бонапарт спешил. Против приближающегося Блюхера были направлены отряды конницы для создания заслонов. На левое крыло и центр английской обороны были брошены четыре дивизии корпуса д’Эрлона. Генерал допустил промах, построив наступавших плотными колоннами с недостаточной шириной фронта, и сделав их, таким образом, удобной мишенью для английских стрелков и пушек. Впрочем, и сам император не дал атаке необходимую и своевременную кавалерийскую поддержку. Корпус д’Эрлона был сильно расстроен огнем английской обороны и действиями шотландской конницы. Французские кирасиры Мильо отбросил шотландцев, но левое крыло англичан не было сломлено. Тогда император переместил центр тяжести атаки на правое крыло и центр Веллингтона. В 15.30 ферма Ла-Хэ-Сент была взята левофланговой дивизией д’Эрлона, но эти части не могли развить успех. Следующими в атаку бросились конные эскадроны во главе с Неем. Сражение у Ватерлоо. 18 июня 1815 года Это была знаменитая кавалерийская атака. Маршал Ней под шквальным ружейным и артиллерийским огнем вверх по склону стремительно приблизился к линии английской обороны и взломал ее. Веллингтон сам считал, что это, вероятно, конец его армии. Но англичане выстроились в каре и не отступали. Вокруг их квадратных построений кружились французские всадники и доставали противников длинными пиками, но оставшиеся смыкали ряды. Дело в том, что Ней не обеспечил поддержку со стороны пехоты (хотя командовал не только конницей, а целым флангом), а потому не смог разбить плотные ряды английских пехотинцев. Но еще хуже было то, что маршал не позаботился оттащить или хотя бы испортить захваченные на английских позициях орудия.[55] Поэтому, когда подтянулись английские подкрепления и отбросил Нея, вслед французам тут же полетели ядра, нанося кавалерии страшный урон. Следующие атаки французов были в целом так же безуспешны. Постоянно не хватало пехотных и кавалерийских подкреплений, для того чтобы развить успех на каком-либо участке боя. В конце концов Наполеон лично повел в бой на Ла-Хэ-Сент гвардию. И в это время на правом фланге французов раздались выстрелы и крики. С 30 тысячами подошел Блюхер. Прусская кавалерия обрушилась на французскую гвардию, оказавшуюся между двух огней. Сам «железный пруссак» с другой частью войск отрезал отступление отряду Наполеона. В восемь часов вечера было еще довольно светло (стояли самые длинные дни в году), и Веллингтон приказал перейти в общее наступление. Французская гвардия, построившаяся в каре, медленно отступала, прокладывая себе дорогу сквозь ряды неприятеля. Английский полковник предложил храбрым французам сдаться и услышал в ответ ругательства. Была произнесена и знаменитая фраза «Гвардия умирает, но не сдается!» Практически все гвардейцы были уничтожены. На других участках французские войска, подвергшиеся атакам свежих прусских отрядов, постепенно рассеялись, спасаясь бегством. Всю ночь пруссаки преследовали неприятеля. «Железный герцог» и «железный пруссак» сердечно поздравили друг друга с победой. При Ватерлоо французы потеряли 25 тысяч, англичане и пруссаки – 22 тысячи убитыми и ранеными. Французы, кроме того, потеряли практически всю артиллерию. Веллингтон, осматривая наутро поле битвы, сообщил в Лондон: «Ничто – кроме проигранного сражения – не может быть печальнее, чем сражение выигранное». К границам Франции приближались сотни тысяч австрийцев и сотни тысяч русских. Собирать резервы не было ни времени, ни, как полагал Наполеон, смысла. В Париже горожане требовали продолжения борьбы, но император уже сдался. Он решил, что его дело кончено. 22 июня он вторично отрекся от престола. Из Парижа он направился к берегу Атлантического океана. У него созрело решение сесть на один из фрегатов в порту Рошфор и отправиться в Америку. Но англичане, блокировавшие гавань, не позволили этого сделать. 15 июля Наполеон взошел на борт английского корабля в своем любимом мундире гвардейских егерей и треугольной шляпе. Англичане приветствовали его со всем почтением. Вскоре императору объявили, что его местом пребывания отныне будет уединенный остров в южной части Атлантического океана, принадлежащий Англии, – остров Святой Елены. Туда его 15 октября 1815 года доставил фрегат «Нортумберленд». Наполеон со своей небольшой свитой (маршал Бертран с женой, генерал Монтолон с женой, генерал Гурго, преданный офицер Лас-Каз, слуга Маршан и др.) поселился в поселке Лонгвуд. Губернатор острова Гудсон Лоу позволил пленнику, которого не любил и боялся, пользоваться определенной свободой – гулять, ездить верхом, принимать гостей. В другом небольшом городке находился английский гарнизон. Были в Лонгвуде и представители стран-победительниц, которых до самой смерти императора не пускали в его дом. Удивительно, но бывший диктатор по-прежнему оказывал огромное влияние не только на своих приближенных, продолжавших интриговать и бороться за его благосклонность, но и на английских солдат. Он пытался вести активный образ жизни, учил французскому языку знакомую девочку, диктовал воспоминания Лас-Казу. Наполеон откровенно признавал себя великим полководцем и убеждал будущих читателей в том, что он лишь хотел возвысить Францию. Эти мемуары стали ценнейшим историческим источником. Но после такой активной деятельности во главе страны и Европы бывший император никак не мог привыкнуть к размеренному образу жизни на острове Святой Елены. С 1819 года он болел все чаще. Силы Наполеона подтачивал тот же недуг, что и его отца, – рак желудка. 13 апреля 1821 года он начал писать завещание, в котором распределял свое довольно значительное имущество. Главную его часть он завещал офицерам и солдатам, сражавшимся под его знаменами, и местностям Франции, пострадавшим от нашествий 1814 и 1815 годов. В последние дни он неподвижно лежал с открытыми глазами и не стонал. В шесть часов вечера 5 мая 1821 года этот великий человек скончался. Стоявшим у его постели удалось расслышать, как он прошептал: «Франция… армия… авангард». Через 16 лет тело Наполеона перевезли в Париж, но торжественное перезахоронение состоялось лишь в 1861 году в соборе парижского Дома Инвалидов. Гельмут фон Мольтке В среде противодействующих элементов войны редко удается достигнуть идеала; однако результат свидетельствует, что и посредственность может достигнуть цели. Соединение прусских армий в надлежащий момент никогда не считалось, по крайней мере прусским генеральным штабом, особенно блестящей идеей или глубоко ученой комбинацией. Гельмут Карл Бернгард Мольтке о собственной стратегии По легенде, в свое время Юлий Цезарь сокрушался перед статуей Александра Македонского. Как же – Александр в возрасте 30 лет уже добился потрясающих успехов, а будущий диктатор был еще так далек от своих эпохальных свершений! До 60 лет ни тот ни другой не дожили. Как, впрочем, и Наполеон Бонапарт, и Густав Адольф… В этом возрасте полководцы предпочитают писать мемуары, но творец нового стиля военного руководства, новой стратегии, в которой учитывался тот рывок, который совершило человечество в XIX веке, классик из классиков – Гельмут фон Мольтке – в 60 еще только двигался к вершине своей славы. К несчастью, именно его страна стала главной виновницей тех страшных бедствий, которые обрушились на Европу в веке двадцатом. Прекрасно отлаженная, прошедшая проверку в боях германская военная машина так и не смогла остановиться на достигнутом в эпоху Бисмарка и его блестящего помощника – начальника генерального штаба. Может, немцы слишком уверовали в несокрушимость своей армии? И немудрено! Имея во главе ее такого человека, как Мольтке, можно решить, что все события любой войны можно предугадать, просчитать, распланировать. Надо только вооружиться пером, линейкой и транспортиром, окружить себя такими же вдумчивыми, педантичными, усидчивыми коллегами… И тогда армия выйдет на рубеж в указанное время, там ее встретит обреченный на неуспех противник, битва начнется и закончится точно в срок и с нужным результатом, и главнокомандующий, поставив последнюю галочку, доложит монарху: «Сражение происходило в точном соответствии с пожеланиями Вашего Величества». Так, как это делал незабвенный «великий молчальник». Со времен Тридцатилетней войны в XVII веке Германия оставалась раздробленной на герцогства, королевства и княжества, враждовавшие друг с другом более активно, чем с внешними врагами. Этим пользовались крупнейшие державы, каждая находила здесь опору в том или ином владении, всех устраивало отсутствие на своих границах – западных или восточных – слишком сильного соседа. Этим пользовались и полководцы, в частности Наполеон, поставивший большинство германских государей в унизительное положение, бивший их поодиночке. Естественно, чересполосица в Германии мешала нормальному экономическому росту, немецкие буржуа не были конкурентами французам или англичанам в вопросе отношений с колониями. Уже в XVIII веке прогрессивные деятели Германии говорили о необходимости объединения немецких земель. В роли же объединителя могли выступить два государства: Австрийская империя или усилившаяся к этому времени Пруссия. В связи с этим были два варианта пути такого объединения: «великогерманский», когда немецкие земли, а также венгерские и часть славянских оказывались под властью Габсбургов, и «малогерманский» – объединение лишь немецких областей под властью Гогенцоллернов. Наполеон отчетливо показал немцам всю невыгоду их распыленного положения. Германские княжества продемонстрировали всю свою экономическую, политическую, военную слабость; благодаря императорским перекройкам европейской карты стала очевидной условность сформировавшихся исторических границ этих княжеств. В победе над Наполеоном на поле сражения под Лейпцигом и потом при Ватерлоо немцы (пруссаки, саксонцы и другие) играли уже заметную роль, они уже могли говорить о национальной гордости, о больших возможностях, открывшихся перед их страной. С другой стороны, влияние переживших революцию французов (что нашло отражение и в кодексе Наполеона) сказалось и на развитии социально-экономического строя внутри Германии. Еще когда Бонапарт практически безраздельно правил континентом, та же Пруссия пошла на серьезные реформы буржуазного характера. Венский конгресс 1815 года, конечно, не создал германского монолита, но потрясения первой четверти XIX века дали толчок к развитию в Германии объединительных тенденций. Пруссия же неуклонно двигалась к тому, чтобы стать главным проводником этих процессов. Страшная катастрофа в битве при Йене в 1806 году не только поставила Пруссию на колени, но и способствовала бурному росту здорового национализма, активным поискам путей усиления страны во всех отношениях. Было отменено крепостное право, проводились другие реформы буржуазного характера. Это в полной мере и чуть ли не в первую очередь касалось и военного дела. Здесь даже при наступлении периодов реакции в следующие полвека устойчиво сохранялось направление на модернизацию. Главным шагом стало введение еще во время наполеоновских войн всеобщей воинской повинности. Это превращало армию в национальную. Представители буржуазного класса, которые теперь должны были служить, были более образованны, что открывало перед военачальниками большие перспективы по обучению и перевооружению войска. Увеличилось количество командиров, и офицерский состав настойчиво отучали смотреть на представителей низшего сословия сверху вниз. Улучшение кадров позволило провести тактическое раздробление больших масс на относительно мелкие отряды. В армии были отменены телесные наказания. Срок службы был серьезно сокращен. Это позволило иметь в стране большое количество обученных войск, которые можно было мобилизовать во время войны, – по окончании службы человек несколько лет оставался в резерве, а «текучесть» кадров в действующей армии повысилась. Были предприняты и шаги по так называемому «вооружению народа». В Пруссии была создана особая народная милиция – ландвер. Конечно, он обладал ограниченными возможностями, а воины ландвера постоянно становились объектом насмешек со стороны кадровых военных, но такое ополчение позволяло поддерживать соответствующий дух более широких масс населения, проводить военное обучение большего числа людей. Реформа 1860 года серьезно снизила значение этих частей, которые у властей вызывали справедливые опасения, но в последующих войнах прусское командование все же могло использовать ландвер для несения тыловой и охранительной службы, не отвлекая для этого части регулярной армии. В повышении морального духа армии важную роль играла официальная пропаганда, в школе учителя несколько десятилетий воспитывали детей в военно-патриотическом духе. К 60-м годам Пруссия обладала, возможно, наиболее преданными солдатами, которые были способны не бежать под огнем противника, соблюдать дисциплину в самых экстремальных ситуациях. Способствовало этому и проведение регулярных учений. Впрочем, здесь постоянно соперничали две тенденции – реально-боевая и плацпарадная. Слишком уж увлекались военачальники, возглавляемые самими августейшими лицами, формальной стороной дела, «красивистикой». «Рота, которая может хорошо пройти церемониальным маршем, – говорил один из прусских королей, – пойдет хорошо и на неприятеля». На плацу батальоны и полки виртуозно выполняли перестроения, боевые порядки радовали глаз прямотой линий. В результате на второй план отходило реальное изучение новых условий, в которых придется вести бой, а именно – плотного огня противника. Сомкнутый строй был совершенно негоден при атаке под обстрелом. Это негативно отразилось на действиях прусской армии, особенно во франко-прусскую войну. Пришлось прямо на поле боя отказываться от парадных приемов, от ударной тактики типа «напролом». Изменения, коснувшиеся вооружения, лучше всего были заметны на примере ружей. Прусские солдаты были вооружены игольчатыми ружьями Дрейзе, заряжавшимися с казны. Так как техника того времени еще не решила проблемы с удалением после выстрела из ствола металлической гильзы, последнюю делали из бумаги, чтобы она сгорала при выстреле. Капсюль же нельзя было укрепить на тонкой бумажной гильзе, и его пришлось отнести в середину патрона. Чтобы воспламенить этот капсюль, ударник должен был предварительно пробить бумажную гильзу и пройти через весь заряд пороха; поэтому он получал форму длинной тонкой иглы, которая ломалась при малейшей неисправности в ружье или патроне. Для этого прусские солдаты имели некоторый запас игл. В свое время секрет этого ружья стал известен военным других стран, но те отказались от перевода на это оружие своих армий, поскольку ружья Дрейзе требовали более высокой технической культуры солдатской армии. Пруссия могла это себе позволить, поскольку всеобщая воинская повинность именно такой массой снабжала армию. Ружья Дрейзе позволяли вести в три раза более частый огонь, а главное – заряжать ружья в лежачем положении, что приводило в конечном итоге к гораздо меньшим потерям. На высоте была и прусская артиллерия. Здесь были введены в действие стальные (а не бронзовые) пушки рождавшейся империи Круппа. Его орудия тоже заряжались с казны. В 1857 году регентом Пруссии при слабоумном Фридрихе Вильгельме IV стал его брат Вильгельм, отличавшийся реакционными взглядами и большими амбициями. Вскоре он стал прусским королем. Вильгельм I был довольно далек от идей германского объединения, но он, безусловно, жаждал территориальных приращений для своей страны. Прусскую корону Вильгельм ценил более, нежели возможную германскую. Но и для столь «непрогрессивных» целей ему необходимо было усилить регулярную армию. С этой целью в 1860 году король вместе с энергичным и властным военным министром Рооном проводит военную реформу. Вообще-то, суть новой реформы виделась королю во вполне реакционном духе. Одной из главных целей было создание вымуштрованной, преданной королю постоянной армии, лишенной буржуазного вольнодумства, что особенно беспокоило правящий феодальный класс после революционных событий 1848 года. «Мне не нужны в армии ни студенты, ни богатые люди», – говорил Вильгельм I. Кроме того, удар наносился и по роли ландвера. Однако объективно изменения действительно усилили прусскую армию. По реформе 1860 года, контингент, ежегодно призываемый в ряды армии, был увеличен на 66 %. Срок действительной службы был продлен с 2 до 3 лет. Общий срок службы в армии и резерве возрастал с 5 до 7 лет. Образовывались запасные части, обеспечивавшие пополнение постоянной армии. Ландвер был сокращен – он потерял два своих младших возраста (25–27 лет), отошедшие в резерв постоянной армии. Теперь в ландвере находились люди, выслужившие сроки пребывания в постоянной армии и ее резерве. Эта народная милиция предназначалась только для тыловой службы. Все эти меры привели к тому, что состав прусской армии в мирное время был удвоен, во время войны численность армии осталась, в общем, прежней – 350 тысяч человек, – но целиком постоянной армии без примеси ландвера. Армия омолаживалась и становилась однотонной. Либеральная буржуазия немедленно начала борьбу против таких нововведений. Ландтаг отказался давать средства на новые полки. Вильгельм уже находился на грани отречения от престола, когда он призвал (в 1862 году) спасать положение одного из лидеров милитаристов – Отто фон Бисмарка. Став главой правительства Пруссии, «железный канцлер» повел жесткую линию на войну. Вся деятельность Бисмарка говорила о том, что увеличение армии – необходимый шаг в свете будущей борьбы за объединение Германии. В отличие от своего патрона, этот целеустремленный, очень умный и жесткий политик видел своей целью не возвеличивание Пруссии, а возрождение могущественной Германии. «Железом и кровью» собирался он реализовать эту цель. Для этого требовалось подавить оппозицию внутри страны (что он с успехом и проделал); действительно усилить вооруженные силы; вывести Австрию из Германского союза, склонить на свою сторону или подчинить силой другие немецкие государства, предупредить противодействие со стороны европейских держав – этого канцлер добивался как дипломатическим (что для него было предпочтительнее), так и военным путем. Хорошо бы сказать, что вот тогда-то и выдвигается на передний план Гельмут фон Мольтке, который создал новый тип прусской армии и т. д., и т. п. Однако, к сожалению, мы лишены такой возможности. Дело в том, что Мольтке к моменту назначения Бисмарка уже пять лет исполнял функции главы Генерального штаба. Но его роль в определении прусской политики была ничтожна, причем даже в военном отношении. Здесь хозяевами были Роон и сам король. Штаб еще не приобрел того огромного значения, которое отличало его в австро-прусскую войну, франко-прусскую войну, да и в последующем. Мольтке фактически не принимал никакого участия даже в военной реформе 1860 года. Казалось, этот пожилой скромный человек так и останется безвестным обладателем синекуры в бюрократическом аппарате своей страны, но вышло иначе. Гельмут Карл Бернгард Мольтке родился 26 октября 1800 года в городке Пархим в Мекленбурге. Отец его был обедневшим прусским дворянином и вскоре поступил на военную службу к датскому королю. Именно здесь, в давно потерявшей былое величие Дании, получал образование и его сын. В 1818 году Гельмут окончил Кадетский корпус в Копенгагене. Военные историки, восхищаясь трудолюбием Мольтке, а с другой стороны, подчеркивая неожиданность его возвышения впоследствии, частенько отмечают, что корпус этот давал очень небольшие познания. Впрочем, для службы в датской армии, к которой Гельмут Мольтке приступил в 1819 году, вероятно, достаточные. Однако Мольтке хотелось большего: из карьерных соображений он перебрался на более перспективную должность в прусскую армию. Произошло это в 1822 году. Вскоре молодой офицер поступил в Берлинскую военную академию, которую закончил в 1826 году. Гельмут Мольтке действительно проявил большие способности и прилежание в науках. К моменту окончания академии он уже более или менее свободно владел несколькими языками. Когда потом он стал начальником генерального штаба, то говорил уже не только на немецком и датском, но и на турецком, русском, французском, английском, итальянском языках. Между прочим, именно он перевел на немецкий язык классический труд лорда Гиббона «История падения Римской империи». Мольтке серьезно увлекался военной историей и географией, неплохо владел пером, причем писал не только военно-научные труды, которые мы еще не раз упомянем, но и художественные произведения – стихи и новеллы. В 1827 году Мольтке стал начальником дивизионной школы, в 1828 году был причислен к генштабу, а в 1833 году был переведен в него как постоянный сотрудник. Мольтке определили в топографическое бюро – одно из ведущих отделений генштаба того времени. Здесь следует сказать несколько слов об организации этого военного ведомства до прихода к руководству им героя данного очерка. Генеральный штаб получил большой импульс для развития в начале XIX века. Здесь сосредотачивались прогрессивно настроенные деятели, которые были не только проводниками реформаторских идей для армии, но и идеологами борьбы против французского ига. После победы над Наполеоном начальник генерального штаба Грольман придал своему ведомству открытый характер: он видел штаб школой, сквозь которую в мирное время пропускается значительное число отборных офицеров. Офицер генерального штаба был избавлен от канцелярской работы, от мобилизационных мелочей и мог всецело посвятить себя изучению военного искусства. Подготовка офицера генштаба растягивалась на 9 лет: 3 года академии и 6 лет причисления, в течение которых отбывался так называемый топографический ценз, выполнялись различные работы при Большом генеральном штабе – составлялись военно-географические описания, разрабатывались отдельные задачи, зимой и на полевых поездках проходила стажировка в штабе корпуса и служба в строю. Академию оканчивала лишь половина принятых, из причисленных же в генеральный штаб переводилась лишь треть. Служба в нем проходила лишь 3–4 года, а затем следовало отчисление и новый отбор на высшие должности. Так достигалось отсутствие кастовости работников генштаба. Уже в 1814 году было сформировано три основных отделения Большого генерального штаба, каждое из которых специализировалось на изучении французского, австрийского или русского фронта. Хоть эти отделения и разрабатывали планы возможных войн, но были не очень авторитетными организациями, так что проводить эти планы кампаний в жизнь никто особо не спешил, да и не считал нужным. В случае конкретной угрозы подлежащий осуществлению план разрабатывал человек, назначенный командующим армией. Таким образом, до Мольтке компетенция Большого генерального штаба в составлении плана оперативного развертывания и разработке основных идей войны была ничтожна и носила преимущественно характер учебно-подготовительных и статистических работ. В 1819 году Грольман в дополнение к трем основным отделениям сформировал и военно-исторический департамент. Большой генеральный штаб таким образом получил инструмент, с помощью которого мог влиять на развитие военной мысли в армии. Руководящее значение это отделение получило уже при Мольтке. Была организована и картографическая работа по съемке всей территории государства. В 1821 году Грольман вынужден был подать в отставку. При следующем начальнике – Мюфлинге – генеральный штаб был выделен из состава военного министерства, тогда-то он получил название Большого генерального штаба. Но на самом деле с уходом Грольмана он утратил былое значение. Но вернемся к Мольтке. В 1835 году прусский капитан совершил большое путешествие на Восток. В Стамбуле он был представлен султану Махмуду II и по его просьбе остался в турецкой армии в качестве инструктора. Мольтке принял участие в реорганизации этой армии, в фортификационных работах, в организации обороны проливов. Он также находился в турецких войсках во время походов на курдов, в Египет и в Сирию в 1839 году. (Кстати, турецкая армия была разбита египетским султаном Мехмедом-Али.) Во время этих походов Мольтке со всей тщательностью настоящего ученого и одновременно с немецкой педантичностью, коей был самим воплощением, исследовал верхнее течение Тигра, дотоле неизвестное географам. О Турции он написал интересную работу «Письма о состоянии Турции и событиях в ней», которая имела довольно большой успех – еще долго имя Мольтке ассоциировалось именно с этой работой. Позже у него вышел труд о русско-турецкой войне 1828–1829 годов, в котором автор проявил себя добросовестным и вдумчивым военным теоретиком. Под псевдонимом Мольтке напечатал ряд очень серьезных политически-исторических статей. Так, в 1843 году он сформулировал военное значение появившихся сравнительно недавно в Европе железных дорог. По возвращении на прусскую службу Гельмут Мольтке продолжал в основном образовательно-теоретическую и литературную работу. В 1848 году он был назначен начальником отделения генерального штаба, затем начальником штаба корпуса, а позже он был приставлен к сыновьям Вильгельма в качестве их военного наставника. Мольтке прекрасно владел техническим рисунком. Так, он собственноручно выполнил первую съемку окрестностей Константинополя, а в возрасте 45 лет, когда сопровождал принца Генриха в Риме и имел немало свободного времени, сделал съемку 500 квадратных верст окрестностей Вечного города и нанес на этот план все данные, представлявшие интерес в археологическом и художественном отношении. Эта карта была издана великим Александром Гумбольдтом. В 1855 году Гельмут был назначен адъютантом при Фридрихе Вильгельме – будущем императоре Фридрихе III. С ним он побывал в Париже, Лондоне, Санкт-Петербурге, Москве. Он вообще объездил почти все европейские столицы, в которых внимательно знакомился не только с достопримечательностями, но и с военной организацией страны. Об адъютанте старшего сына Вильгельма к тому моменту в прусских верхах уже вполне сложилось мнение как о человеке несомненно образованном, большом знатоке военной истории и географии и при этом – вполне светской персоне. Всем было известно, что Мольтке – первый танцор при дворе, что он любит охотиться на зайцев в Силезии… Была у него черта характера, которая не укладывалась в салонные правила, – Мольтке был очень замкнут. В будущем, когда его узнают совсем с другой стороны, появится прозвище «великий молчальник». А пока даже назначение Гельмута Мольтке осенью 1857 года начальником генерального штаба не вызвало никакого резонанса. Ставший недавно регентом Пруссии Вильгельм поставил на не самый важный пост воспитанного, лояльного к власти человека не без заслуг; на этой должности пожилой придворный (хотя он был на тот момент младшим из генерал-майоров Пруссии), возможно, спокойно проведет остаток дней. Вершина не самой блестящей, но достойной военной карьеры прусского дворянина. Тем более что в связи с полным отсутствием строевого стажа Мольтке не мог быть назначен даже командиром бригады. Принято считать, что генеральный штаб расцвел при Мольтке. Так оно в общем и есть, но произошло это далеко не сразу. Сначала новому начальнику пришлось провести кропотливую работу для того, чтобы подготовить умных, образованных, широко мыслящих, энергичных помощников. Только со временем генштаб стал претендовать на главную роль в руководстве большинством процессов в стране, связанных с войной. В этом деле Гельмут Мольтке показал неожиданный для многих острый ум, умение руководить, талант создателя школы. Он лучше многих коллег сумел уловить веяния времени, понять перемены, происшедшие в экономике, технике нового времени и привести военное дело в соответствие с этими переменами. Находясь, по сути, в положении наблюдателя со стороны в течение всей своей долгой военной карьеры, будучи, казалось бы, кабинетным ученым, Мольтке понял и систематизировал все, что пропустили лихие вояки-практики. Русский генерал Драгомиров, находившийся при прусском штабе во время австро-прусской войны, писал: «Генерал Мольтке принадлежит к числу тех сильных и редких людей, которым глубокое теоретическое изучение военного дела почти заменило практику». Весь генеральный штаб в 1857 году состоял из 64 офицеров, 18 из которых образовывали Большой генеральный штаб. Через десять лет штаб уже вырос до 119 офицеров, в том числе 48 – в Большом генеральном штабе. В работах последнего участвовало, кроме того, 30 причисленных к генеральному штабу молодых испытуемых офицеров. По инициативе нового начальника стали гораздо чаще проводиться занятия по стратегии и тактике – на картах и путем полевых поездок, во время которых слушатели тренировались в изучении и оценке местности, выборе позиции, оценке обстановки и отдаче приказов. За первые 13 лет на посту начальника генерального штаба Мольтке провел девять полевых поездок, много времени посвящал тактическим задачам. Обычно ими руководили начальники отделений Большого генерального штаба, но в конце года Мольтке сам составлял задание и производил лично в своем кабинете, в присутствии всего Большого генерального штаба, разбор решений. Огромное внимание Мольтке уделял, конечно, работе своего военно-исторического отделения. В 1862 году военно-историческое отделение издало «Историю итальянского похода 1859 года». Уже через три года после войны, в отсутствие точной и полной информации об этой войне, Мольтке выступил с критически написанным трудом. Начальник генерального штаба стремился ознакомить прусскую армию с новыми явлениями в современной войне, дать правильное освещение кампании 1859 года и сделать из нее соответствующие выводы. Агенты Мольтке находились и в США во время Гражданской войны, доклады оттуда начальник генштаба тщательно изучал и разбирал со своими учениками и соратниками. Военно-историческое повествование превратилось в обсуждение острых вопросов современной стратегии и тактики, и эта манера исторической критики легла в основу и последующих исторических трудов прусского генерального штаба. Статьи Мольтке отличали четкость и ясность изложения, яркое выделение главных идей и железная логика доказательств. Следует сказать несколько слов о военной теории Мольтке. Начальнику генерального штаба было довольно сложно активно бороться за новые принципы в этой теории. В этой области науки уже давно безраздельно властвовало преклонение перед наполеоновским искусством. Столкнуть с этого пути поседевших за своими письменными столами прусских ученых было практически невозможно. Мольтке же полагал, что тактика Наполеона не является панацеей. Более того, в новых условиях, в которых приходится вести войну в Европе, она приведет к большим потерям. Однако чтобы не тревожить маститых старцев, Мольтке предпочитал писать книги более практического характера: «О фланговых позициях», «О глубине походных колонн». Гельмут Мольтке отдавал себе отчет в том, что не только само сражение является полем для деятельности военачальника, – он стремился охватить взглядом также подготовительные и «промежуточные» проблемы, стоящие перед армией. «В большинстве случаев история демонстрирует перед нашими глазами лишь обстоятельства войны, скрывая от нас внутренние предпосылки, – писал полководец, – бои и блестящие подвиги образуют светлые пятна, о которых каждый охотно читает; затруднения с довольствием, трудности переходов, бивачные лишения, страдания в госпиталях и опустошение страны являются теневой стороной; изучать последнюю трудно и малопривлекательно, но, тем не менее, крайне необходимо». Особый интерес у начальника прусского генштаба вызывала мобилизация. Мобилизационный план был переработан под руководством генерального штаба таким образом, что сроки, за которые вырастала прусская армия военного времени, стали значительно меньше аналогичных сроков у потенциальных противников. Вопросы мобилизации, переброски, координации и снабжения войск были непосредственно увязаны с вопросами развития и использования железных дорог и телеграфа. При Большом генеральном штабе была создана железнодорожная секция. В 1859 году Мольтке удалось настоять на образовании особой железнодорожной комиссии из представителей немецких государств. В планах будущих войн он большое внимание уделял использованию немногочисленных пока, но столь важных рельсовых линий. Постепенно Мольтке пришел к мнению, что железные дороги позволяют проводить мобилизацию, переброску и снабжение войск на совершенно новых началах. Огромные армии могли быстро вырастать у границ враждебных государств. Начальник штаба при определении места сбора армии отдавал железнодорожным станциям предпочтение перед пунктами, имевшими другие стратегические преимущества (угрожающими флангу противника и т. п.). Продовольственной базой благодаря новым дорогам вместо приграничных крепостей стала вся территория оставленной в тылу родной страны. Сосредоточение частей войска на концах разных железнодорожных веток тесно увязывалось в понимании Мольтке и с особенностями дальнейшего развития их наступления. Выдающийся полководец пришел к мысли о том, что сосредоточенное передвижение всей армии не имеет никакого смысла. Многочисленная (гораздо более, чем век назад) колонна долго формируется в месте сбора, затем растягивается в походе на много десятков километров. К полю боя передовые части подходят на несколько дней раньше хвоста колонны. Вся дорога оказывается опустошена, трудности со снабжением ослабляют армию. В трудах и речах начальника генштаба появляется термин «гнусная крайность сосредоточения». Этому принципу Мольтке противопоставляет свой знаменитый девиз: «Врозь идти, вместе драться». Идеалом для прусского новатора является концентрическое движение разных частей по разным дорогам к заранее намеченному полю генерального сражения. Армии эти должны не сомкнуться, а выйти, как половинки щипцов, к вражескому войску с двух сторон, ударить по нему с флангов, окружить и уничтожить. Естественно, такой подход требовал четкого взаимодействия отдельных начальников, чему способствовали потянувшиеся за армией телеграфные провода и сами принципы командования, которых придерживался Мольтке. Когда генерал уже был фактическим главой прусской армии, он предпочитал отдавать не точные приказы, а директивы, позволявшие командирам проявлять определенную самостоятельность. В принципе, во время битвы Мольтке выступал в первую очередь как глава школы, перекладывая основную конкретную работу на помощников и учеников. Основные указания он мог сообщить командирам за сутки до намечавшегося сражения, а потом оставаться в ставке в 20 километрах от поля боя в течение всего рокового дня. Не все командиры, конечно, оказывались на высоте положения, много было военачальников старой школы, но тщательно проработанные планы, высокий уровень стратегического искусства Мольтке и его штаба, описанные преимущества, имевшиеся в прусской армии, наконец, слабость противника позволяли скомпенсировать подобные недостатки. Мольтке отлично понимал и те требования к тактике, которые предъявляло новое вооружение. Ему пришлось немало потрудиться для того, чтобы в армии хотя бы отчасти была изжита старая ударная тактика. Он не хотел гнать войска в атаку на огонь врага любой ценой. Другое дело, что ружье пруссаков в первых двух войнах (датской и австрийской) настолько превосходило ружье противника, а частями командовало столько ортодоксальных начальников, что массированные, ударные атаки сомкнутым строем все-таки совершались. Задача перенесения акцента в атаке на ружья и возможный в этом случае строй была тем сложнее, что до 1888 года в силе оставался воинский устав 1847 года, составленный под личным руководством Вильгельма. Строй «локоть к локтю» был чуть ли не «священной коровой» старого прусского генералитета. Мольтке приходилось давать лишь осторожные советы: в начале боя держаться обороны, дать противнику натолкнуться на наш огонь и понести потери, а затем уже энергично перейти в наступление. Принц Фридрих Карл как-то точно охарактеризовал такой принцип: «Надо начинать сражения, как Веллингтон, а оканчивать, как Блюхер».[56] На самом деле, во время сражения такие рекомендации не очень часто осуществлялись, поскольку прусская армия по стратегии, разработанной тем же Мольтке, изначально была ориентирована на атаку – иначе зачем было охватывать противника своими щипцами с флангов. Не сразу научились и правильно использовать прекрасную прусскую артиллерию – она тащилась в хвосте обозов еще в кампанию 1866 года; в новых условиях, когда войска прямо с похода вступали в бой без предварительной расстановки, прусские батареи могли бы очень пригодиться именно передовым частям. Там же, в хвосте колонны, долго находилась и кавалерия, пока военачальники, и в первую очередь глава генштаба, не поняли, что использовать ее можно не только в качестве резерва. Очень долго Мольтке не удавалось добиться большого авторитета в армии. Он не состоял в прямой переписке с военным министром. В 1859 году ему пришлось с боем выбивать у военного министерства данные по пропускной способности железных дорог Пруссии, которые были необходимы в свете возможной в том году мобилизации. Без участия начальника генштаба была проведена реформа 1860 года, не позвали Мольтке и для составления «Наставления для больших маневров» в следующем году. Даже во время войны с Данией в 1864 году, которую постоянно записывают в актив этому крупному военачальнику, он занимал подчиненное положение, лишь к концу кампании завоевав симпатии и доверие Вильгельма и Бисмарка. Что уж говорить, если даже выводы из войны с Данией начальник генерального штаба Пруссии вынужден был опубликовать в печати как частное лицо! Несмотря на то что по должности Мольтке положено было быть в курсе внешней политики государства, многие материалы ему передавали из министерств выборочно, с опозданиями и не вовремя, многие вещи он узнавал из газет и неофициальных источников. Лишь в 1866 году Мольтке вполне доказал свою «профпригодность» и после этого уже неуклонно продвигался к установлению своей гегемонии в делах армии. Во время франко-прусской войны он уже был не только составителем всех планов, но и фактическим командующим армией. Он активно вмешался в решение политических вопросов, интриговал против Роона и даже Бисмарка, в другое время вместе с «железным канцлером» вырывал у короля необходимые указы. Вильгельм, Мольтке и Бисмарк составляли в конце 60—70-х годах своеобразный триумвират, управлявший государством. Самого начальника в смысле вмешательства во внутреннюю политику государства перещеголяли его талантливые подчиненные, «полубоги» – так стали называть в армии офицеров генштаба. Верди-дю-Вернуа, ставший идеологом прикладного направления в преподавании военного искусства, получил в свое время должность военного министра. Каприви стал преемником Бисмарка на посту канцлера. Вальдерзее был фактическим руководителем генштаба с 1882 года и очень влиятельным политиком, кстати интриговавшим, как и двое предыдущих его коллег, против Бисмарка. Мода на мундир офицера генерального штаба оставалась в силе долгие годы после смерти Гельмута фон Мольтке. Война против Дании носила для Пруссии как бы подготовительный характер перед более серьезными свершениями. Она состоялась в 1864 году, а союзниками пруссаков выступила страна, против которой и было направлено главным образом острие бисмарковской политики – Австрия. В 1863 году на датский трон взошел Христиан IX из немецкой династии Глюксбургов. Немец на датском троне, естественно, не был популярен. Чтобы привлечь к себе симпатии датских патриотов, Христиан IX 18 ноября 1863 года ввел в Дании весьма либеральную конституцию, по которой Шлезвиг объявлялся неотъемлемой частью датского государства. Против этого выступил Германский союз, искусно направляемый Бисмарком. После того как Дания отказалась отменить новую конституцию, Германский союз принял решение о посылке своих войск в Гольштейн, который формально был частью этого союза. Уже в конце ноября союзные войска Саксонии и Ганновера вступили в пределы Гольштейна. Не удовлетворившись занятием Гольштейна и Лауэнбурга, Австрия и Пруссия совместно в ультимативной форме вновь потребовали отмены датской конституции. После отклонения Данией австро-прусского ультиматума 1 февраля 1864 года начались военные действия. Австро-прусские войска численностью около 60 тысяч под командованием прусского фельдмаршала Врангеля, выдвинувшегося в революционном 1848 году, вытеснили главные силы датских войск с укрепленной позиции у Данневирке. Ведя оборонительные бои, датчане медленно отходили на север. Произошло несколько любопытных для военных историков битв на море, которые, впрочем, большого влияния на развитие событий не оказали. 12 мая по предложению Дании было заключено краткое перемирие до 26 июня. Во время этого перемирия главнокомандующим вместо Врангеля стал принц Фридрих Карл, а начальником его штаба был назначен Мольтке. С возобновлением боевых действий австро-прусские войска заняли остров Альс, а к 14 июля оккупировали всю Ютландию до Скагена. 16 июля 1864 года было заключено второе перемирие, а 30 октября стороны подписали Венский мир, по которому Дания потеряла Шлезвиг и Гольштейн, оккупированные Пруссией и Австрией соответственно. Территория герцогства Лауэнбург осталась за Данией, но через год герцогство было продано Пруссии за два с половиной миллиона талеров. Дания в результате войны потеряла 20 процентов населения. Позиции и авторитет Пруссии резко усилились. Но свою задачу овладения Килем она не решила. Поэтому страна сразу же стала готовиться к следующей войне, войне с Австрией за лидерство в Германском союзе. Для датчан война вылилась в постоянное отступление, поэтому новую тактику и стратегию Пруссия в полной мере испытать не смогла, как и показать преимущества организации своей армии. Более того, многие военные специалисты уверились в превосходстве именно австрийцев с их ударной тактикой. Осторожные действия пруссаков как-то не вязались с полным нежеланием датчан сопротивляться. Мольтке же, как уже было сказано, еще не имел полной власти над армией. Поэтому на критику Бисмарка, которую тот высказал по поводу недостаточной подготовленности войск и некоторой неразберихи во время боев и походов, спокойно отвечал, что ответственность лежит не на нем, а на Альбрехте фон Рооне и принце Фридрихе Карле. «Устройте кампанию специально для генерального штаба, – якобы сказал "великий молчальник" "железному канцлеру", – и вы увидите, как мы умеем воевать». Такая война состоялась в 1866 году. Бисмарк счел возможным выступить против Австрии уже открыто. Поводом для войны стал дележ добытых в войне с Данией земель. Австрия не могла присоединить полученный ею Гольштейн к своей территории, поэтому настаивала на образовании в Шлезвиге и Гольштейне независимого государства. Пруссия возражала. В какой-то момент Бисмарк обвинил Австрию в нарушении условий Гаштейнской конвенции[57] – Австрия, мол, не пресекала антипрусской агитации в Гольштейне. Когда Австрия в ответ поставила этот вопрос перед Союзным сеймом, Бисмарк предупредил, что дело касается только Пруссии и Австрии. Сейм, тем не менее, продолжал обсуждать эту проблему, и Бисмарк аннулировал конвенцию и представил в Союзный сейм предложение по преобразованию Германского союза и исключению из него Австрии. Он выдвинул официальную программу объединения с резким ограничением суверенитета отдельных германских государств, с созданием единого парламента, с объединением всех вооруженных сил под руководством Пруссии. Предложение Бисмарка сеймом было отвергнуто. Войне предшествовала долгая дипломатическая подготовка. Бисмарку удалось заручиться доброжелательным нейтралитетом России и даже Франции. Италия сама начала военные действия против Австрии, приковав значительные силы последней к Венецианской области. Прусское правительство тайно поддержало венгерских революционеров, поставив императора Франца Иосифа перед угрозой восстания в тылу его «лоскутной» державы. Однако, как видим, канцлеру пришлось достаточно откровенно заявить о своих планах по объединению Германии при лидирующей роли Пруссии, что перетянуло на австрийскую сторону ряд германских государств. Пришлось решать и внутренние проблемы в Пруссии. Далеко не все там желали этой войны и ждали от нее больших успехов. Даже сам Вильгельм I не сразу согласился развязать военные действия. Бисмарк приложил немало усилий для того, чтобы создать видимость превентивной, оборонительной войны со стороны Пруссии. Именно Австрию он выставил с помощью прусских газет виновницей братоубийственной кампании 66-го года. Ему тем легче было вынудить императора первым начать подготовку к войне, что в Пруссии на тот момент были введены самые современные правила мобилизации. Австрия же должна была приступить к сбору армии гораздо раньше – ведь ее полки специально формировались подальше от национальных территорий, которые они представляли. Мобилизация, которую начали итальянцы, вынудила австрийцев действовать адекватно. Бисмарк же заставил противника приступить к еще более масштабной подготовке. До сведения австрийских политиков канцлер специально довел секретные планы, которые строил Гельмут Мольтке. Начальник генштаба пренебрегал не вполне ему понятными политическими принципами – не выступать зачинщиком войны, – а исходил только из военной целесообразности. Мольтке полагал, что прусская армия добьется больших и скорейших успехов, если начнет действовать без дипломатических предупреждений. Это было справедливо, но как же быть с мнением европейской общественности? Бисмарк был против, но австрийцам набросок мобилизации «по Мольтке» подбросил, и Маршальский совет империи принял решение усилить контингент своих войск в Богемии. Прусская пресса, контролируемая канцлером, немедленно раздула эти действия до размеров широкомасштабной подготовки к войне. Когда австрийцы попытались воздействовать на газетчиков, Бисмарк обвинил их в тайной мобилизации. 27 апреля Австрия объявила общую мобилизацию, в мае свою мобилизацию начала и Пруссия (указы о ней Мольтке и Бисмарк буквально с боем вырвали у короля). Естественно, прусская мобилизация прошла намного успешнее австрийской, под ружьем оказалось больше резервных формирований, солдаты основной армии были хорошо обучены, австрийцы же этим похвалиться в полной мере не могли. 7 июня пруссаки приступили к изгнанию австрийцев из Гольштейна. 11 июня австрийский посол был отозван из Берлина. Только 14 июня совет Германского союза постановил мобилизовать на помощь Австрии четыре корпуса из представителей средних и малых германских государств, а уже на следующий день пруссаки начали военные действия против еще толком не сформированных германских армий. Только саксонские войска (23-тысячный корпус) были заблаговременно приведены в готовность и отошли из Саксонии, куда вторглись пруссаки, в Богемию – навстречу австрийской армии. Таким образом, прусская армия должна была действовать на трех военных театрах. Главный фронт против Пруссии образовывали Австрия и Саксония, выставившие в сумме до 260 тысяч войск. Второй театр представляли Ганновер и Гессен, вклинившиеся в Северную Германию и вызывавшие чересполосицу прусских владений. Здесь противники Пруссии выставили всего 25 тысяч человек. Третий театр – южногерманский – здесь лишь ожидались действия 95-тысячной армии германских союзников Австрии, до начала июля они еще не были отмобилизованы. Прусская армия насчитывала 20 пехотных дивизий, 320 тысяч человек. На главном театре были образованы 1-я армия (6 дивизий) и 2-я армия (8 дивизий). Однако Мольтке не хотел оставлять много войск для борьбы на других фронтах и для охранения от Франции рейнских владений. Последняя задача была полностью возложена на дипломатическое искусство Бисмарка, а борьбу с германскими государствами начальник генштаба решил вести лишь ограниченными силами. Так, он выделил три дивизии для того, чтобы те окружили и уничтожили ганноверскую армию, а потом принялись за южногерманские войска. Остальные три дивизии Мольтке притянул с Рейна и Вестфалии на главный театр, составив из них Эльбскую армию, подчиненную командующему 1-й армией. В июле должны были сформироваться два резервных корпуса из запасных и ландверных частей, которые должны были использоваться для оккупации Богемии в тылу главных сил и действий в Южной Германии. «Ошибка, допущенная в первоначальном сосредоточении армии, едва ли может быть исправлена в течение всей кампании», – эта фраза знаменитого начальника прусского генштаба стала классической. При сосредоточении войск в начале австрийской войны Гельмут Мольтке, вопреки всем представлениям теоретиков наполеоновской школы, учел новые факторы – железные дороги. Представители старой школы считали, что наиболее выгодным местом сбора всей прусской армии является Верхняя Силезия, выдвинутая внутрь Австрии, из которой можно за 10–12 переходов достичь Вены. Однако Мольтке пришлось считаться с тем, что из внутренних областей Пруссии к австро-саксонской границе вели 5 железнодорожных линий, в том числе в Верхнюю Силезию – лишь одна. Из этого следовало, что сбор войск в Верхней Силезии наверняка затянется, что лишит Пруссию преимуществ более планомерной и отлаженной мобилизации. Пруссаки хотели окончить мобилизацию и развертывание армий за 25 дней, и Мольтке принял решение – высаживать войска на конечных станциях всех железнодорожных линий. Фронт развертывания, таким образом, оказался беспрецедентно широким. Впрочем, мы уже могли убедиться в том, что в новых условиях – при усовершенствованной связи, дальнобойных орудиях, растягивающихся колоннах и т. д. – в держании частей «локоть к локтю» и не было особой нужды; более того, мы уже говорили, что Мольтке, наоборот, был ярым противником «крайности сосредоточения», нагромождения в одном месте больших масс. Такое сосредоточение он видел необходимым только во время боя. Так что прусская армия получила тот самый приказ «врозь идти, вместе драться». Мольтке не очень боялся быть разбитым по частям. Для этого австрийцы для начала сами должны были подойти в нужное время в нужное место – а при организации управления и движения в этой армии такая опасность была не очень велика. На Богемский, основной, театр военных действий главнокомандующим австрийцы выбрали венгерского генерала Бенедека. Этот храбрый и неглупый командир отчаянно сопротивлялся этому назначению. До лета 1866 года под его командованием никогда не находилось такого количества войск, он даже не знал местности, поскольку руководил до этого частями в Ломбардии. Под руководством представителя старой школы Крисманича был разработан план, согласно которому австрийцам следовало собрать все свои силы у Ольмюца и ожидать нападения врага из Силезии. Позже Мольтке верно отмечал, что если бы австрийцы разделили свои силы на две части и, использовав железные дороги, собрали их хотя бы в двух местах – у Ольмюца и Праги, – им было бы легче маневрировать и, соответственно, быстро передвигаться по внутренним операционным линиям между двумя прусскими армиями, мешая осуществлению их плана. 22 июня пруссаки начали вторжение в Богемию – с северо-запада, из Лаузица – 140 тысяч 1-й и Эльбской армии под общим командованием принца Фридриха Карла. 2-я армия переходила границу из Силезии на 5 дней позже. Она наступала через горы, тремя колоннами, имея в сумме 125 тысяч человек под командованием кронпринца прусского. Начальником штаба здесь был генерал Блументаль – один из наиболее одаренных помощников Мольтке. Общее направление обеим армиям было дано на Гичин, до которого им по богемской территории предстояло пройти по 70 километров. Мольтке рассчитывал, что принц Фридрих Карл уже 25 июня достигнет Гичина и окажется в тылу у австрийцев, если те попробуют обрушиться на 2-ю армию и помешать ее выходу из проходов пограничных гор. Однако принц Фридрих в русле наполеоновской традиции заботился больше о сосредоточении, он не понял стратегии Мольтке и все время сжимал в кулак свою армию. В результате для того, чтобы преодолеть необходимое расстояние, ему потребовалось 8 дней; только 29 июня две его головные дивизии подошли к Гичину и после успешного боя заняли его. Это опоздание создало кризис на фронте 2-й армии. Благо австрийцы не смогли им воспользоваться – недостатки в их стратегии были куда более серьезными. Австрийские силы представляли две группы: на реке Изере против принца Фридриха Карла стояло 60 тысяч под командованием кронпринца саксонского; главные силы Бенедека – 180 тысяч – были сосредоточены у Ольмюца и 18 июня выступили в направлении на Иозефштадт (140 км). Бенедек стремился развернуть свои силы на правом берегу Эльбы, между 1-й и 2-й прусскими армиями, запереть горные проходы перед 2-й армией двумя корпусами, а с остальными силами, присоединив у Гичина группу саксонского кронпринца, обрушиться на армию принца Фридриха Карла. Марш из Ольмюца к верхней Эльбе был организован по трем дорогам. Успех этой операции зависел от быстроты движения, но колонны Бенедека растягивались; громадные тяготы и лишения выпали в особенности на шедшие в хвосте корпуса. Войска шли по богатой Богемии, как в пустыне, – даже колодцы по пути оказывались вычерпанными до дна. Головы австрийских колонн уже 25 июня продвинулись на высоту Иозефштадта, но хвост отставал еще на 4 перехода. 27 июня против фронта прусской армии вступили в бой только 2 австрийских корпуса. Под Траутенау была атакована одна из колонн 2-й прусской армии. Сражение закончилось победой австрийцев, но они потеряли втрое больше людей, чем побежденные (сказалось, в частности, преимущество ружья Дрейзе). Сосредоточенный удар не состоялся и в последующие дни. 2-я прусская армия сумела пережить кризис, вызванный медлительностью наступления Фридриха Карла. Ряд неуспехов в боях отдельных корпусов заставил Бенедека 28-го числа сосредоточить свои силы на позиции Иозефштадт – Милетин. 2-я армия, таким образом, оказывалась перед правым крылом австрийцев, 1-я – на продолжении левого. Группа кронпринца саксонского, атакованная у Гичина 29 июня, не смогла отойти к Милетину, где она должна была образовать левое крыло австрийского боевого порядка, а отхлынула в прямом направлении на Кениггрец. Не имея возможности продолжать наступление ввиду того, что прусские армии уже сблизились настолько, что могли взять его в клещи, сюда же – к Кениггрецу – в ночь на 1 июля Бенедек начал отводить свои главные силы; он предполагал отступать далее. Вот во что ему вылилось ожидание долго подходящих к голове остальных частей. Императору Бенедек писал еще после Траутенау, что с пруссаками надо немедленно заключать мир, но Франц Иосиф категорически отказался, а 2 июля приказал командующему австрийскими силами остановиться, чтобы дать генеральное сражение. Фельдцейхмейстер полагал, что противник воспользуется предоставленной ему возможностью соединить обе свои группы перед австрийским фронтом. И действительно, Мольтке получил от подчиненных предложение соединить армии, но самым решительным образом приказал оставить «щипцы» раскрытыми. Части двух принцев остановились в нескольких километрах друг от друга. В ночь на 1 июля Мольтке отдал распоряжение, согласно которому 2-я армия оставалась на месте, а 1-й указывалось наступать в направлении на Кениггрец. Если на это плато, между Изером и верхней Эльбой, фельдцейхмейстер Бенедек пришел, чтобы встать между прусскими армиями и бить их порознь, то Мольтке вел сюда войска со стороны Саксонии, Лаузица и Силезии для того, чтобы сосредоточенного неприятеля атаковать с разных сторон. Решающее сражение, состоявшееся 3 июля, носит в исторической литературе два названия: битва при Кениггреце или битва у Садовой – по названию располагавшихся поблизости населенных пунктов. В той же литературе эта битва единогласно признается одной из важных вех во всей истории Европы. Австрийцы расположились так, чтобы вести оборонительное сражение на два фронта между реками Быстрица и Эльба. Три корпуса (3-й, 10-й и Саксонский) стояли на левом крыле против 1-й прусской армии на гребне высот, обращенных к Быстрице, от села Липа до Нидер-Прим. Мосты через Быстрицу были оставлены в целости умышленно, поскольку Бенедек рассчитывал, что 1-я армия перейдет эту речку, попадет под огонь сотен орудий, развернутых на гребне высот, истощится и будет добита контрударом. Другой фронт, примыкавший к первому под прямым углом (условно – правый фланг австрийской армии), тянулся от Липы до Лохениц, где упирался в Эльбу и был обращен на север против 2-й прусской армии. Его должны были занимать 4-й и 2-й корпусы, но к утру 3 июля они находились еще несколько впереди, севернее предназначенных для них позиций. За центром Бенедек сосредоточил свой сильный общий резерв – два корпуса (1-й и 4-й) и 3 кавалерийские дивизии. 8-й корпус стоял в резерве за левым флангом. 1 июля пруссаки утратили соприкосновение с отступившими австрийцами. Мольтке предполагал, что неприятель ушел за Эльбу, и поэтому занял сильную позицию между крепостями Иозефштадт и Кениггрец. Армии, напомним, начальник генштаба, который занимал уже и должность начальника штаба действующей армии, соединить не позволил. К вечеру 2 июля в штабе 1-й армии узнали о расположении между Эльбой и Быстрицей нескольких австрийских корпусов. Фридрих Карл сделал заключение, что утром ему угрожает атака австрийцев, и решил выдвинуться для отражения ее на реку Быстрицу, собрав три корпуса в непосредственной близости от шоссейной переправы у села Садовая и действуя активно своим правым крылом (Эльбская армия) на село Неханиц. Он обратился к командующему 2-й армией с просьбой поддержать, по крайней мере, одним корпусом левое крыло 1-й армии со стороны крепости Иозефштадт. Мольтке стремился к более глубокому охвату австрийцев левым берегом Эльбы, но начавшиеся уже передвижения решил не отменять, чтобы не вносить сумбур в действия всех частей. Поэтому он добавил к распоряжениям Фридриха Карла директиву 2-й армии: «Двинуться всеми силами для поддержки 1-й армии против правого фланга ожидаемого неприятельского наступления и возможно скорее вступить в бой». Этот приказ, посланный в полночь, через 4 часа был доставлен в штаб 2-й армии. В час ночи 1-я прусская армия двинулась к Быстрице. Наступления австрийцев не обнаруживалось. Фридрих Карл двинул через реку против фронта австрийцев 4 дивизии, оставив 2 дивизии в резерве у села Дуб, куда вскоре прибыли король Вильгельм и Мольтке. Здесь начальник штаба и провел все сражение, внимательно следя вместе с королем за развитием событий. Садовая и лес Хола оборонялись австрийцами как передовые пункты. Вынудив неприятеля развернуть значительные силы, австрийцы отошли, а перешедшие здесь Быстрицу три прусские дивизии оказались под огнем 160 пушек австрийского центра. 5 часов 40 тысяч пруссаков стояли, не имея возможности сделать ни шагу вперед; хотя потери от артиллерийского огня среди них равнялись только 4 % состава, появились толпы беглецов, переходивших назад за Быстрицу; король Вильгельм лично останавливал их и возвращал. Левофланговая дивизия Фридриха Карла (7-я дивизия генерала Францезского) атаковала такой же передовой пункт австрийцев – лес Свип (Масловедский). Около полудня совокупными усилиями 50 австрийских батальонов и 120 пушек 19 батальонов Францезского были приведены в полное расстройство; пруссаки здесь были вынуждены отступать, но фронт от Хлума до Эльбы, вопреки приказу Бенедека, австрийцами занят не был. 2-я армия, которую ожидали к 11 часам дня, не показалась. Три головные дивизии Эльбской армии, направленные на единственную переправу через Быстрицу у Неханиц, защищаемую австрийцами как передовой пункт, с трудом овладели этим селением и немедленно начали разворачиваться на левом берегу Быстрицы, имея в виду не столько охват австрийцев, сколько расширение фронта влево – для установления непосредственной связи с 1-й армией. Бенедек же, узнав, что его корпусы все еще дерутся за Масловедский лес и не выполняют его приказ по занятию фронта от Хлума до Эльбы, лично выехал к ним, но маневр австрийцы выполнить не успели – подошли пруссаки. Атакованные на фланговом марше австрийцы частью ушли за Эльбу, частью рассеялись, а венгерские батальоны охотно складывали оружие. Только 120 пушек на позиции Хлум – Неделист затрудняли наступление пруссаков. Незаметно наступая в высоких хлебах, прусская гвардия около 14 часов стремительно выскочила на австрийские батареи на высотах Хлума и захватила их; половина штаба Бенедека была перебита прежде, чем можно было разобрать, в чем дело. Продолжая наступать, передовые отряды гвардии проникли в глубину австрийского расположения и к 15 часам захватили село Розбериц. К этому моменту обстановка сложилась не в пользу австрийцев и на левом фланге. Кронпринц Саксонский в 13 часов 30 минут перешел в наступление против прусских частей Эльбской армии, стремившихся охватить его левый фланг. Саксонцы были отброшены назад и потеряли Нидер-Прим и Проблус. Кронпринц стал медленно отходить к переправам на Эльбе и вышел из района охвата. Гибель угрожала центру Бенедека, глубоко охваченному с обеих сторон. Огонь отлично подготовленных австрийских артиллеристов и ряд контратак на прусскую гвардию позволил избежать этой опасности. В 15 часов 40 минут Мольтке увидел, что в тыл австрийцам, по-видимому, уже проникли части 2-й армии. В этот момент «великий молчальник» якобы повернулся к волнующемуся Вильгельму и произнес: «Исход кампании предрешен в соответствии с пожеланиями Вашего Величества». После этого он отдал приказ об общем переходе в атаку. Она не встретила сопротивления. Бенедеку удалось достигнуть того, что клещи 8-го и 6-го прусских корпусов, находившихся на крайних флангах прусских армий, не могли сомкнуться, пока сквозь узкий промежуток между ними не ускользнул австрийский центр. При этом 1-й австрийский корпус в течение 20-минутной атаки потерял треть состава. Непосредственное преследование, которое пытались организовать пруссаки, было остановлено огнем 170 пушек, расположенных в 4 километрах северо-западнее Кениггреца. К 23.00 все австрийцы успели отойти за Эльбу. Потери пруссаков в битве при Садовой составили 9 тысяч убитыми и ранеными, австрийцев – более 22 тысяч убитыми и ранеными, 19 тысяч пленными. К пруссакам попали и 174 австрийские пушки. Интересно, что Мольтке и другие прусские офицеры долго не могли уяснить себе размеры одержанной победы. Наступавшие концентрически прусские части в результате смешались, Мольтке не знал, что во 2-й армии есть еще один свежий корпус, с помощью которого можно организовать преследование. До вечера бушевал огонь артиллерии противника. Эльба скрыла от прусского командующего размер потерь в австрийской армии. Драгомиров писал, что среди пруссаков находились и такие, которые вечером после сражения спрашивали: «Кто же в результате победил – мы или они?» Только на третий день стало понятно, что именно произошло, и это дало возможность австрийцам уйти от полного разгрома. Как видим, общая схема сражения была предопределена еще в самом начале наступления пруссаков в Богемию, при оперативном развертывании армии. «Несравненно выгоднее сложатся обстоятельства, если в день боя войска сконцентрируются на поле сражения с различных исходных пунктов, если операция велась таким образом, что приводит с различных сторон, последним коротким переходом, одновременно и на фронт, и на фланги противника. В этом случае стратегия даст лучшее, что может быть вообще достигнуто, и следствием явятся большие результаты». Так писал начальник генерального штаба Пруссии, так и произошло: края развернутого боевого порядка прусской армии в результате в нужный момент ударили с флангов и едва не «прихлопнули» всю австрийскую армию. Мольтке настойчиво противился преждевременному сжиманию клещей, хотя Фридрих Карл постоянно искал «локоть соседа». Зато Бенедек так и не смог ввести в бой свои резервы, которые находились внутри полукруга, очерченного передними частями австрийцев. Тактика войск фельдцейхмейстера на поле боя также была обусловлена стратегией, выбранной еще до начала войны. Только 7 июля началось дальнейшее продвижение пруссаков. Мольтке направил 2-ю армию в заслон против Бенедека, устраивавшего у Ольмюца свою армию, а остальные силы направил прямо к Дунаю, на Вену. Судьба австрийской столицы, казалось, была предрешена. Военная партия в Пруссии требовала обязательного ее взятия и триумфального парада на главной площади. Хотел этого и обычно скромный начальник генштаба, и еще недавно сомневавшийся в успехе Вильгельм I. Но против был хитрый Бисмарк. Он отлично понимал, что унижение Австрии может привести к нежелательным для Пруссии последствиям. Во-первых, в побежденной империи Бисмарк видел будущего союзника в европейских делах, поэтому вызывать сильные реваншистские настроения, возбуждать ненависть австрийцев канцлер не хотел. Кроме того, уже выступил с предложениями о посредничестве Наполеон III – разгром Вены стал бы для него личным оскорблением. Да и остальные европейские державы вряд ли бы положительно восприняли неумение Пруссии умерять свои амбиции. В прусских верхах, таким образом, шла жесткая борьба между умеренной и милитаристской партиями, которую выиграл Бисмарк. Рассказывают, что он чуть ли не валялся в ногах у короля со слезами на глазах и кричал: «Не трогайте Вену!» Впрочем, уже скоро он с гордостью писал в одном письме: «Я побил их всех! Всех!! Всех до одного!!!», имея в виду не австрийцев, а Вильгельма, Мольтке и др. 23 августа в Праге был заключен мир, исключивший Австрию из Германского союза. Пруссия удовольствовалась ограниченными приращениями, Бисмарк убедил Вильгельма отказаться от аннексии Саксонии и Баварии. Австрия уступила Венецию Италии, а Гольштейн – Пруссии, уплатила небольшую контрибуцию. Ганновер (которым до 1837 правил английский король), Кургессен, Нассау, Гессен-Гомбург и Франкфурт-на-Майне были присоединены к Пруссии, которой теперь принадлежало две трети территории и населения германских государств (не считая Австрии). 21 государство севернее Майна вошло в новый Северогерманский союз под эгидой Пруссии. В ведение прусского короля как главы союза были переданы внешняя политика и военные вопросы. Он был наделен полномочием объявлять оборонительную войну. Четыре других германских государства (Бавария, Вюртемберг, Баден и Гессен-Дармштадт) были обязаны выплатить небольшие контрибуции и заключить военные союзы с Пруссией. Окончательное объединение Германии было не за горами. С каждым днем столь успешной для Пруссии войны Гельмут Мольтке и его ведомство приобретали все больший вес в глазах прусских военных и монарха. В течение межвоенного периода 1866–1870 годов «великий молчальник» стал управлять большинством процессов в армии. Этой цели послужило и быстрое изложение им самим выводов из войны 1866 года. Сразу после заключения Пражского мира Мольтке поставил перед своими подчиненными задачу: собрать архивные документы, оставленные войной, и приступить к их разработке. Полностью объективно осветить ход кампании не удалось, недаром во главе армий стояли столь влиятельные лица. Так, принц Фридрих Карл, конечно, не хотел видеть в официальной истории войны негативную оценку своих действий во время марша на Гичин или подробный рассказ о том, как во время битвы, не понимая целей Мольтке, нервничая, забыв о масштабах – временных и пространственных – сражения, пытался бросить в ненужную атаку на австрийцев тысячи людей. Так что для составления официальной истории войны 1866 года, предназначавшейся для печати, Мольтке дал директиву: «Правда, только правда, но не вся правда». Эта история вышла уже в 1867 году. Но одновременно генеральный штаб в лице, например, Верди-дю-Вернуа и графа Вартенслебена вел научное исследование и «для себя» – более тщательно, не останавливаясь перед критикой собственных действий. На основе этого исследования в 1868 году Мольтке составил и представил королю «Мемуар об опыте, вытекающем из рассмотрения кампании 1866 года». Через год переработанный мемуар был разослан всем начальникам, начиная с командира полка и выше в виде «Инструкции для высших строевых начальников». Считается, что именно эта инструкция позволила во время франко-прусской войны избежать имевшихся до того ошибок в использовании кавалерии и артиллерии. Генеральный штаб захватил в свои руки высший арбитраж в вопросах стратегии и тактики. В течение четырех лет прусское военное устройство было распространено на все государства Северогерманского союза и на вновь присоединенные к Пруссии территории. Вопросы вооружения, образования запасов, постройки крепостей, увеличения штатов войсковых частей, размера призыва в ряды армии, формирования новых частей, поскольку они затрагивали численность и боеспособность действующей армии и влияли на быстроту ее сосредоточения, вошли в сферу компетенции генерального штаба как составные части плана войны. На генеральный штаб пала ответственность за руководящие директивы. Военный министр в Пруссии сохранил всю полноту власти лишь в отношении проведения их в жизнь. Пруссия вплотную подошла к решению сверхзадачи – объединения Германии, но сделать последний шаг можно было, только сломив обязательное сопротивление Франции, имевшей традиционные интересы на Рейне. В 1869 году Бисмарк предложил Баварии и Вюртембергу, двум важнейшим самостоятельным государствам Южной Германии, примкнуть к Северогерманскому союзу и провозгласить его президента – прусского короля – германским императором. Бавария, Вюртемберг, Баден в результате поражения, понесенного ими совместно с Австрией, еще осенью 1866 года вступили в оборонительный союз с Пруссией. Однако они не спешили объединяться с ней. Местные лидеры дали Бисмарку отрицательный ответ и вступили в тайные переговоры с французскими политиками об оказании им поддержки в случае войны с Пруссией. Для того чтобы склонить южногерманские земли на свою сторону, «железному канцлеру» была нужна война, но такая, в которой агрессию первой проявила бы Франция. В атмосфере подъема националистических настроений было легче склонить всех на свою сторону – сторону «защитников германской независимости». Дальнейшие события стали классикой дипломатической интриги. Для того чтобы вызвать недовольство Франции, Бисмарк и Мольтке убедили Вильгельма выдвинуть претендентом на освободившийся испанский престол, который давно находился под влиянием французов, принца из рода Гогенцоллернов. Сделано это было, впрочем, тайно, в том смысле, что Бисмарк категорически отрицал свое участие в данном выдвижении. Однако Франция не могла закрыть на этот явный вызов глаза. В Эмс, где отдыхал прусский король, прибыл посол Бенедетти, который не то чтобы потребовал, а попросил дать его правительству гарантии, что пруссаки более никогда не будут выдвигать Гогенцоллернов на трон короля Испании. Впрочем, само содержание просьбы было довольно дерзким дипломатическим шагом. Вильгельм отказался дать такие гарантии, когда же Бенедетти попросил новой аудиенции для беседы на эту тему, король отказал ему в приеме и передал через своего адъютанта, что сказал свое последнее слово. Обо всем этом советник Вильгельма I сообщил Бисмарку в телеграмме. Ее канцлеру доставили во время обеда. Вместе с ним обедали Роон и Мольтке. Бисмарк прочитал им депешу. Роон и Мольтке были так расстроены, что «пренебрегли кушаньями и напитками». Закончив чтение, канцлер спросил у Мольтке о состоянии армии и о ее готовности к войне. Начальник штаба ответил, что «немедленное начало войны выгоднее, нежели оттяжка». После этого Бисмарк тут же за обеденным столом отредактировал телеграмму и зачитал ее генералам. Из депеши были убраны слова, обращенные лично к Бисмарку, вычеркнуто было и то, что король отвечал французскому посланнику «довольно резко», чтобы усилить впечатление о непочтительности Бенедетти. Услышав новый вариант эмской депеши, Мольтке воскликнул: «Так-то звучит иначе; прежде она звучала сигналом к отступлению, теперь – фанфарой!» Сообщение было опубликовано в германской прессе. 16 июля Франция объявила Пруссии войну. Состояние вооруженных сил Франции было далеко от оптимального. Неудачная военная экспедиция в Мексику привела к резкому сокращению расходов на армию. Достойного мобилизационного плана у страны не было, серьезно отставала от прусской французская артиллерия. Впрочем, ружья Шаспо превосходили по дальности и надежности действия прусские ружья. Во время войны это привело к тому, что пруссаки, не дожидаясь окончания соответствующей артиллерийской подготовки со стороны своих прекрасных батарей, стремились как можно быстрее сблизиться с противником, нивелировать разницу в дальности ружейной стрельбы. Это, как и рецидивы ударной тактики, нанесло прусской армии большой ущерб. Французский план войны предусматривал сбор на границе 250—300-тысячной армии в течение двух недель. Было решено выставить на границе две армии: армию Базена в Лотарингии, впереди Меца, и армию Мак-Магона в Эльзасе. Третья резервная армия Конробера должна была формироваться в Шалоне. Предполагалось, что войска быстро перейдут в наступление, форсируют средний Рейн, что приведет к отколу южной Германии от Северогерманского союза и спровоцирует выступление Австро-Венгрии и помощь Италии. Затем следовало наступать на Берлин. Однако в самом первом условии выполнения этого плана содержалась ошибка, основанная на непонятно откуда взявшихся расчетах. В две недели такую армию на границе Франция собрать не могла. Куда обоснованнее выглядел план, составленный Мольтке. Впервые ему пришлось готовить план войны с Францией еще в 1859 году, когда Франция воевала с Австрией в Ломбардии. Пруссия готовила мобилизацию, а начальник генштаба корпел над картой, изучая возможности еще не реформированной прусской армии, которой он к тому же не руководил. Тогда план выглядел очень скромно – Мольтке предлагал ограничиваться операциями в Эльзасе и Лотарингии. Теперь же, после реформы 1860 года и наполнения прусской армии постоянными контингентами вместо ландвера, после победоносной войны с Австрией, учитывая появление союзных германских армий, новых условий мобилизации и налаженной системы руководства со стороны генштаба, он перешел к идеям сокрушения. Мольтке составлял план войны не только для одного Северогерманского союза, все вооруженные силы коего непосредственно подчинялись прусскому королю, но и для союзных государств южной Германии. Следует отметить, что начальник генштаба (а во время войны и начальник полевого штаба всей армии) решил не выделять больших сил на случай возможного выступления Австрии на стороне Франции. Мольтке предполагал действовать на внутренних линиях между двумя театрами войны. Обладая передовой системой мобилизации, он мог рассчитывать успеть разбить отмобилизованные силы Франции, а потом успеть перебросить войска на восток, поскольку Австрии тоже нужно было длительное время для того, чтобы собрать свою армию. Мольтке верно определил количество французских войск и пункты их сосредоточения. В 1870 году оперативное развертывание уже полностью должно было происходить по железным дорогам; Франция же имела в пограничной с Германией полосе всего два больших железнодорожных узла – Мец и Страсбург. Там и концентрировались группы маршалов Базена и Мак-Магона. Мольтке планировал взять Париж, а по пути уничтожить французскую армию. Необходимо было выбрать общее направление операции: либо обходить французов правым крылом, чтобы отрезать их от Парижа и прижать к швейцарской границе, либо обходить их левым крылом, стремясь перехватить дорогу на Париж и прижать французов к бельгийской границе. Несмотря на то, что в географическом отношении перспективнее выглядел первый вариант, Мольтке учел расположение железных дорог, которые позволяли гораздо легче накопить большой кулак на границе Эльзаса, чем по соседству с Голландией и Бельгией, и выбрал обход французов с юга и оттеснение их к бельгийской границе. Первые же дни войны показали, насколько точно все просчитали в прусском генеральном штабе, насколько тщательно там готовились к войне. Немцы быстро мобилизовали вдвое большую армию, нежели французы, помогли в этом и проведенные в течение четырех последних лет специально с военной целью железные дороги по направлению к французской границе. Свыше полумиллиона германцев развертывалось на фронте от Трира до Карлсруэ, Мольтке требовал скорейшего выступления оттуда армий: 1-я и 2-я армии – в Лотарингию, а 3-я – в Эльзас. Таким образом, уже во Франции армии должны были как можно быстрее перейти к традиционному образу действий «по Мольтке» – наступлению по сходящимся направлениям. 4 августа при Виссамбурге и 6 августа при Верте была разбита южная группировка французских войск под командованием маршала Мак-Магона. При Форбаке 6 августа прусские войска нанесли поражение и северной группировке Базена. На этом участке фронта развернулись бои вокруг крепости Мец. 14 августа французы вновь были разбиты на восточном берегу реки Мозель, а через два дня – на западном берегу. 18-го числа состоялись наиболее упорные бои при Сен-Прива – Гравелот. Во французской Рейнской армии здесь насчитывалось около 150 тысяч человек, в 1-й и 2-й прусских армиях – 284 тысячи. Французские войска оборонялись на фронте 11 километров, немцы развернулись для наступления в полосе шириной 14 километров, намереваясь сокрушить французскую оборону фронтальными атаками 200-тысячной массой напролом. Ценой огромных потерь им удалось лишь оттеснить французские войска с некоторых пунктов, но не прорвать оборону. Сражение при Сен-Прива – Гравелот – пример развития боя «с ходу». Французы заняли оборонительную позицию, немцы вступали в бой прямо с похода. Причем немецкая артиллерия, находясь в голове походных колонн, как правило, первой открывала огонь. Но артиллерийский огонь и смелые броски немецкой пехоты долгое время не приводили к успеху. Интересен бой у Сен-Прива. Прусская гвардия наступала здесь на открытой равнине сомкнутыми строями. Колонны сохраняли «чувство локтя» и продвигались под окрики «левой-правой», под бой барабанов и игру горнистов, шагая все время в одном ритме. До рубежа, находившегося на расстоянии 600 метров от главной французской позиции, гвардейцы не имели возможности использовать свои ружья, а французы, вооруженные ружьями Шаспо, осыпали атакующих градом пуль. Ценой больших потерь с помощью артиллерии гвардейские войска приблизились к французам на дальность выстрела ружья Дрейзе. С этого рубежа сильно поредевшие ротные колонны стихийно развертывались в густую цепь, сочетая движение перебежками с ведением огня. Вечером селение Сен-Прива было занято прусской гвардией. В этом сражении французы потеряли 13 тысяч человек, а немцы – свыше 20 тысяч человек. Данная битва показала, как солдаты на поле боя стихийно находят новую тактику, которая одна и позволяет им сохранять свои жизни в условиях плотного огня противника. Прусские гвардейцы стали рассыпаться в цепь, передвигаться перебежками, вопреки всем уставам и проведенным учениям и парадам. С другой стороны, нельзя не признать, что, наверное, только вымуштрованные пруссаки могли так долго и целенаправленно двигаться правильной колонной, не обращая внимания на падающих в строю товарищей. Рейнская армия маршала Базена, опасаясь охвата своего левого фланга, отошла под прикрытие фортов Меца. Прусскому верховному командованию не удалось ни разгромить, ни отбросить французскую армию к северу. Блокада же крепости не входила в первоначальный план войны, но Мольтке быстро решил эту проблему. Для блокады Меца из 1-й и 2-й немецких армий была сформирована Особая армия численностью 200 тысяч человек. Для наступления против французской армии в Шалоне, которой командовал маршал Мак-Магон, предназначались 3-я и новая, Маасская, армии – всего около 224 тысяч пехоты и кавалерии и 813 орудий. Шалонская же армия по требованию французского правительства двинулась к Мецу на выручку Рейнской армии Базена, хотя Мак-Магон был резко против этого скорее политического (для успокоения населения – мол, своих в беде не оставляем), нежели военного решения. Настроения французского командования привели в конечном счете к катастрофе. 23 августа 120-тысячная армия маршала Мак-Магона двинулась к Мецу на выручку Базену. Движение Мак-Магона, естественно, не только не скрывалось, а муссировалось на страницах французской печати. Поэтому Мольтке, разминувшись поначалу с Мак-Магоном, вовремя узнал о маневре французов и направился вдогонку Шалонской армии. Мак-Магон пытался саботировать приказы Парижа, отделаться небольшими стычками с неприятелем, но ничего не удавалось сделать: приказы оставались прежними – идти к Базену. Шалонская армия очертя голову двигалась к переправам на Маасе у Музона и Стенэя. У Мааса французов уже ждали немцы, и Мак-Магон попытался отклониться от намеченного пункта переправы, двинув войска на север к участку Музон-Ремильи. Дойдя до Бомона, французы наткнулись здесь на объединенные силы Маасской и 3-й германских армий. 30 августа сражение при Бомоне окончилось неудачей для французов, впрочем, и пруссаки понесли ощутимые потери. {5} Мак-Магон отступил за Маас к крепости Седан, где и был зажат на узком пространстве между правым берегом Мааса и бельгийской границей. Быстрое, энергичное отступательное движение по единственной дороге Седан – Мезьер с движением частей в обход теснины Сен-Манж, начатое в ночь на 1 сентября, могло бы еще спасти армию Мак-Магона. Требование общественного мнения – выручить Базена – можно было бы удовлетворить докладом о сражении при Бомоне; можно было бы указать на пятикратное превосходство немцев в этом сражении, что свело на нет героические усилия Шалонской армии подать руку помощи Базену. Однако сражение при Бомоне не было использовано для того, чтобы найти выход из политического тупика: Наполеон III, находившийся при армии, был озабочен лишь тем, чтобы скрыть от Франции разгром еще одного корпуса, и телеграфировал об этом сражении как о незначительной стычке. 1 сентября 1870 года началось знаменитое сражение при Седане. Пространство, на котором оно происходило, было ограничено двумя ручьями – Живон и Флуэн – и изрезано оврагами. Важнейшей высотой на поле боя была гора Кальвер, усиленная лежавшим позади Гаренским лесом. Позиция французов, занявших плато и господствовавшие над Живонским оврагом высоты, давала лишь призрачные шансы для отступления. Отход на Кариньян блокировала Маасская армия. Путь на Мезьер перекрыла 3-я германская армия. Еще можно было идти в Бельгию, где армия Мак-Магона, скорее всего, была бы разоружена бельгийскими войсками (Бельгия сохраняла нейтралитет). Немцы ожидали, что Мак-Магон обязательно будет отступать на Мезьер. Поэтому был разработан план, по которому Маасская армия должна была связать французов боем, переправившись с левого берега Мааса у Ремильи и атаковав Базей. Тем временем 3-я армия должна была наступать по правому берегу с обходом левого фланга французов силами 11-го и 5-го корпусов. Рано утром 1 сентября в густом тумане первая бригада баварского корпуса генерала Танца перешла по понтонным мостам через Маас и начала наступление на Базей. Там была расположена лишь одна французская дивизия. В Базее немцы встретили самый серьезный отпор: каждый дом упорно оборонялся противником. Немцам пришлось вводить в бой подкрепления, и только к 10 часам утра наметился перелом в их пользу. Одновременно развивалась немецкая атака по правому берегу Мааса. Здесь пруссаки заняли Ла-Монсель и продвинулись до долины ручья Живон. Уже в 6 часов утра у Монселя был ранен маршал Мак-Магон. Командование он передал генералу Дюкро. Под угрозой окружения Дюкро приказал немедленно отступать на Мезьер. Дивизия Лартига обеспечивала переправу у Денье. Части 12-го корпуса должны были задержать немцев наступлением на Базей и Ла-Монсель, чтобы выиграть время для отступления других войск. Движение уже началось, когда была получена отмена данного распоряжения. Предъявив секретное распоряжение военного министра, генерал Вимпфен, прибывший накануне из Алжира и назначенный командиром 5-го корпуса, потребовал передачи командования ему. Дюкро подчинился без возражений, а отходившие дивизии второй линии тотчас же получили приказ вернуться. Вимпфен считал, что отступление на Мезьер – это верная гибель, посему изменил направление отступления, приказав двигаться на Кариньян по направлению к Мецу. С этой целью он планировал вначале оттеснить баварцев у Базея силами 1-го и 12-го корпусов, а затем обрушиться на правое крыло немцев и разбить его. Наступление на Базей, однако, успеха не имело, французы были вынуждены отойти на прежние позиции. Тем временем кольцо сжималось. Около полудня пруссаки овладели долиной ручья Живон. Установив артиллерию на левом склоне оврага, они открыли огонь по французам, занимавшим восточный склон и Гаренский лес. С этого момента дорога на Кариньян была окончательно отрезана, но и отступление к Мезьеру уже было преграждено. Переправившись ночью у Доншери через Маас, 5-й и 11-й корпуса пруссаков обошли левый фланг французской армии, заняв при этом деревни Флуэн, Сен-Манж и Фленье и выйдя в окрестности Седана. Таким образом, к 12 часам французская армия находилась уже в полном окружении. Батареи 5-го и 11-го корпусов заняли высоты к юго-востоку от Сен-Манж, после чего французы оказались под перекрестным огнем. Гаренский лес, в котором сосредоточились их основные силы, непрерывно обстреливался. Французские батареи не могли соперничать с германскими пушками Круппа. На левом фланге положение французского корпуса Дуэ становилось все более отчаянным. Растянувшись против обходящего неприятеля в тонкую линию, расстреляв патроны, он не в состоянии был удержать свою позицию. К двум часам дня французы оставили гору Кальвер, и теперь Гаренский лес был взят под обстрел 60 орудиями гвардейского корпуса. Последнюю отчаянную попытку прорвать кольцо предприняла французская кавалерия. Из Гаренского леса семь кавалерийских полков под командованием генерала Маргерита начали отчаянную атаку. Маргерит в самом ее начале получил тяжелое ранение, и его место занял генерал Галифе. Под шквальным огнем артиллерии по сильно пересеченной местности французская кавалерия атаковала пехоту 11-го корпуса пруссаков: кирасиры внезапно появились из Голье и прошлись по тылам противника, но в долине Мааса наткнулись на прусских гусар и поскакали далее на север. Гельмут Мольтке так описывал завершающую стадию битвы: «Атака французов повторяется в различных направлениях, в течение получаса продолжается ожесточенная свалка, но со все меньшим успехом. Уверенный огонь пехоты с коротких расстояний покрывает все поле ранеными и убитыми всадниками. Многие падают в каменоломни или срываются с отрывистых скатов, немногим удалось переплыть Маас, и едва ли половина храбрецов возвратилась под защиту леса». Около трех часов дня французы со всех концов поля боя начали отход к Седану. До 500 орудий с обоих берегов Мааса громили отступавших. Начался штурм немцами Гаренского леса. Через два часа сражение было завершено, а еще раньше капитулировала крепость Седан. Наполеон III приказал поднять над ратушей белый флаг и отправил почтительную записку Вильгельму I. Сражение при Седане стало решающим в ходе франко-прусской войны. Потери французов в нем составили 3 тысячи человек убитыми, 14 тысяч ранеными, 21 тысячу пленными; еще 63 тысячи человек сдались в Седане, а 3 тысячи были разоружены в Бельгии. Пруссаки потеряли 460 офицеров и 8500 солдат. Разгром армии Мак-Магона открыл пруссакам дорогу на Париж, а пленение императора Наполеона III стало концом монархии во Франции. Уже 4 сентября Франция была провозглашена республикой. Осенью 1870 года республиканское правительство собрало значительные силы для продолжения войны с Пруссией, что явилось для Мольтке неприятной неожиданностью. В декабре у него произошло несколько ожесточенных стычек с военным министром Рооном, который отказывался объявить дополнительный призыв, оставив в результате начальника штаба и фактического главу вооруженных сил бороться против теперь уже превосходящих сил противника. Впрочем, германские войска действовали достаточно уверенно против французских новобранцев. Они заняли значительную часть территории страны, армия Базена в Меце вынуждена была сдаться, как только в крепости был съеден последний сухарь. Прусская армия участвовала и в подавлении Парижской Коммуны в 1871 году. Всего франко-прусская война продолжалась 226 дней. 10 мая 1871 года во Франкфурте французы подписали тяжелый для себя мир, по которому они передавали Германии Эльзас, Восточную Лотарингию и 5 миллиардов контрибуции. Еще в ноябре 1870 года южногерманские государства вступили в преобразованный из Северного Единый Германский союз. В декабре 1870 года баварский король предложил восстановить Немецкую империю и немецкое императорское достоинство, уничтоженные в свое время Наполеоном. Предложение это было принято, и рейхстаг обратился к Вильгельму I с просьбой принять императорскую корону. 18 января 1871 года в зеркальном зале Версаля было провозглашено образование Германской империи. Мольтке прочно завоевал славу первого полководца своего времени. Он получил чин генерал-фельдмаршала, Вильгельм I наградил его графским титулом – теперь он был Гельмутом фон Мольтке. Даже российские власти сочли возможным наградить прусского командующего орденом Св. Георгия 2-й степени «за войну с французами 1870 года». Будучи непререкаемым авторитетом в области военной науки, Мольтке до 1888 года руководил генеральным штабом, хотя, как уже было сказано, последние шесть лет этого срока фактическим главой ведомства был Вальдерзее. Император резко возражал против того, чтобы кто-нибудь занял место фон Мольтке до того, как это стало уже совсем необходимо. Под руководством Мольтке была написана официальная история франко-прусской войны. Кроме того, много времени полководец уделил разработке планов будущей войны. Дело в том, что Франция быстро оправилась от поражения, и уже в 1874 году Мольтке говорил: «То, что мы приобрели силой оружия, мы должны будем защищать с оружием в руках еще полвека для того, чтобы это не было у нас отнято». Он предвидел, что Германии обязательно придется вести войну на два фронта – против Франции и России одновременно – и полагал, что чем раньше это случится, тем лучше. Вместе с Вальдерзее начальник генерального штаба разработал стратегию войны, согласно которой германским войскам нужно было держать оборону против Франции на западе, где на Рейне имелся ряд сильных крепостей и сама река создавала препятствие для врага, и активно воевать на востоке против России. Однако немцам, по мнению Мольтке, следовало ограничиться здесь оккупацией Польши, поскольку «необозримые просторы России не представляют для Германии жизненно важного интереса». С 1867 года Гельмут Мольтке был депутатом сначала северогерманского, а затем германского рейхстага, а с 1872-го – членом прусской палаты господ. В рейхстаге он принадлежал к партии консерваторов и всегда голосовал вместе с правой. Выступал он только по военным вопросам. Он прекрасно владел предметом речи, умел оригинально осветить каждый вопрос, а потому его слушали с интересом во всех рядах рейхстага, до крайних левых включительно. Сторонник сильной власти на войне и в мире, Мольтке был монархистом, горячо преданным прусской королевской власти, и защитником сильной и единой Германской империи. В военном отношении генерал-фельдмаршал был рьяным сторонником постоянного усиления армии и флота, особенно яркими были его выступления о природной неизбежности войны. Последнее такое выступление Мольтке относится к 1890 году. «Вечный мир, – говорил он, – есть мечта, и даже не прекрасная». Более того, полководец доказывал, что война играет цивилизующую роль в истории, что в ней проявляются лучшие качества человека, что эта встряска – просто необходимая часть прогресса. Мольтке отличала сдержанность и непоколебимое самообладание как на поле битвы, так и в рейхстаге и личной жизни. Он был человеком скромным и целомудренным, женился, когда ему было 42 года, и прожил с женой в мире и согласии 26 лет.[58] После смерти супруги в 1868 году генерал переселился к своему племяннику. Будучи протестантом, полководец всегда был лоялен к католической церкви, более того, не раз говорил, что Мартин Лютер в свое время совершил большую ошибку, начав вражду с Римом. До самой смерти Мольтке поражал всех своим трудолюбием. 90-летие выдающегося военачальника торжественно отмечала вся империя. Еще при жизни ему было поставлено несколько памятников: на родине в Пархиме в 1876 году, в Кельне – в 1881 году, в Лейпциге – в 1888-м. Без всякой предварительной болезни Гельмут фон Мольтке-старший скончался 24 апреля 1891 года. О его смерти до сих пор ходят легенды – будто бы два офицера видели его на улице Берлина в тот самый час, когда он встал из-за карточного стола, извинился и ушел в свою комнату, где лег на постель и умер. Его племянник Гельмут фон Мольтке-младший был начальником германского генштаба во время Первой мировой войны и оказался куда менее способным, чем его знаменитый дядя. Внучатый же племянник старшего Мольтке был казнен в годы Второй мировой войны за участие в заговоре с целью убийства Адольфа Гитлера. 1 Глубина могла варьироваться от 8 до 24 шеренг в зависимости от ситуации: необходимости наносить удар определенной силы или, наоборот, выдерживать натиск противника, а также от особенностей местности. (обратно) 2 При переправе через Оке леса дли наведения моста в этих местах, конечно, не нашлось, и македоняне использовали мешки из кож, набитые соломой и сухими виноградными лозами. (обратно) 3 Для того чтобы уяснить размеры захваченного Александром богатства, заметим, что к моменту перехода македонского войска через Геллеспонт царская казна Македонии насчитывала всего 60 (!) талантов. (обратно) 4 Пилум — короткое копье. (обратно) 5 Баал (Ваал) – древнее общесемитское божество плодородия, вод, войны. (обратно) 6 Сейчас г. Пьяченца. (обратно) 7 По поводу маршрута, которым Ганнибал следовал через Альпы, у историков нет единого мнения. Так, Теодор Моммзен считает, что это был перевал Малый Сен-Бернар. (обратно) 8 Непосредственно в сражении при Каннах было задействовано меньшее число римлян, поскольку часть из них несла службу в лагере, а часть охраняла обоз. (обратно) 9 До сих пор не совсем ясно, на каком берегу реки Ауфид состоялась эта знаменитая битва. Большинство исследователей считают, что все-таки на левом, северном берегу. (обратно) 10 Пирр (319–273 гг. до н. э.) – царь Эпира, выдающийся полководец, воевавший с Римом на стороне Тарента. (обратно) 11 В следующем 208 году до н. э. Марк Клавдий Марцелл погиб. Он попал в засаду, устроенную нумидийцами, выехав с небольшим конвоем осмотреть местность. (обратно) 12 Бывшего союзника Карфагена, разгромившего когда-то Сифакса. Теперь уже римляне привлекали на свою сторону народы Африки, как в свое время действовал в Италии Ганнибал по отношению к галлам, лигурийцам и прочим. (обратно) 13 Цезарь появился на свет якобы в результате традиционной теперь операции, получившей название «кесарево сечение». (обратно) 14 Кстати, оба дяди Цезаря по отцу были оптиматами и погибли, сражаясь со сторонниками Мария и Цинны. (обратно) 15 Как не было доказано ни тогда, ни потом историками его участие в так называемом «первом заговоре Катилины». Откровенно говоря, и заговора-то, судя по всему, не было. (обратно) 16 Онагр — вид катапульт небольшого размера. (обратно) 17 Продвигаться вместе при отсутствии нормального снабжения большая армия не может. Ей приходится дробиться и добывать провиант самостоятельно. (обратно) 18 Другие источники говорят о равенстве сил в пехоте (30 на 30 тысяч человек) и небольшом преимуществе Помпея в коннице. (обратно) 19 Возможно, он надеялся, что солдаты Цезаря устанут от двойного пробега – к армии Помпея и обратно, когда (и если) их атака будет отражена. (обратно) 20 Однажды ему пришлось спасаться от врагов вплавь, подняв над головой свои записные книжки. (обратно) 21 Темучин — настоящее имя Чингисхана. (обратно) 22 Семиречье — юго-восточная часть Казахстана. (обратно) 23 Сейид — почетный титул мусульман, возводящих свою родословную к Мухаммеду. (обратно) 24 Суфизм — мистическое течение в исламе, учение о познании Бога через мистическую любовь, посредством экстатических состояний, «озарений». (обратно) 25 Фарс — область в южном Иране, Исфахан — крупный город в Иране. (обратно) 26 Эти восстания были подавлены с традиционной жестокостью – головы восставших замуровали в стену. (обратно) 27 А когда-то, в середине XII века, английский король Генрих II Плантагенет владел во Франции более обширными территориями, чем его французский «коллега». (обратно) 28 Бастилия — укрепление из дерева или камня. Бульвар — полевое укрепление, рассчитанное, как и бастилия, на круговую оборону. (обратно) 29 Сын покойного герцога Людовика вот уже много лет к тому моменту находился в плену в Англии. (обратно) 30 Он был одним из доверенных лиц регента, с 1425 года канцлером Франции, выполнявшим самые сложные поручения англичан. Многие считают, что этот молчаливый человек на самом деле руководил всеми действиями трибунала. (обратно) 31 Дли жителей окраинных земель поездка в центр страны носила название «поехать во Францию», так же, как и сейчас жители отдаленных городских районов могут ездить «в город». (обратно) 32 И здесь трибунал ждала неудача. На знамени был начертан девиз «Иисус-Мария», а меч был найден, как вы помните, в церкви, а также был украшен пятью крестами – какая уж тут нечистая сила! (обратно) 33 Аугсдургское исповедание — изложение основ лютеранства, составленное Ф. Меланхтоном в 1530 году. (обратно) 34 По другим данным – в столичном Стокгольме. (обратно) 35 Любопытно, что еще в 1628 году в войске Густава Адольфа было три тысячи лучников. (обратно) 36 Это позже линейную тактику усвоили все европейские полководцы, заменившие свои глубокие построения на «нерушимую стену» шведского образца. Сражения двух линейно построенных армий зачастую выливались в перестрелку на расстоянии. (обратно) 37 С 1913 года – часть города Линденталя. (обратно) 38 Командующий второй линией Книпгаузен не давал до этого приказа своим войскам вступать в сражение, поскольку полагал, что его задача лишь прикрывать возможное отступление всей армии. (обратно) 39 Топал в переводе с турецкого – «хромой». Суворов немного прихрамывал. (обратно) 40 По легенде, при дележе турецких пушек между русскими и австрийцами Суворов махнул своим людям рукой: «Оставьте все австрийцам. Мы себе у неприятеля новые добудем, а им где взять?» (обратно) 41 Инсуррекция — от лат. восстание. (обратно) 42 До Суворова это высшее воинское звание в России имели А. Шеин, А. Меншиков и Антон-Ульрих Брауншвейгский. После Суворова – только И. Сталин. (обратно) 43 Ревель — сейчас Таллинн. (обратно) 44 Единственный сын полководца умер в ноябре 1790 года от оспы, накануне славного взятия русскими Измаила. (обратно) 45 Подробно об этой операции см. в очерке «Александр Суворов». (обратно) 46 Сейчас г. Оломоуц. (обратно) 47 Подробно о ней см. в очерке «Наполеон». (обратно) 48 И у взрослого Наполеона рост был лишь 160 см. На этом основании делаются выводы о традиционных для маленьких людей комплексах, которые и повлияли на развитие непомерного властолюбия и честолюбия у Бонапарта. (обратно) 49 Известна история о том, как в беседе с высоким Ожеро Бонапарт сказал: «Генерал, вы выше меня на голову, но если вы будете дерзить, я обещаю исправить это недоразумение!» (обратно) 50 Допускался денежный выкуп и заместительство. (обратно) 51 Об этих событиях см. подробно в очерке «Михаил Кутузов». (обратно) 52 Здесь у Наполеона был бурный роман с графиней Валевской. (обратно) 53 Более подробно они описаны в очерке «Михаил Кутузов». (обратно) 54 Блюхер должен был появиться с готовыми к бою 40–50 тысячами, Груши – с 33 тысячами. (обратно) 55 Для того чтобы испортить орудия, достаточно было использовать обыкновенные гвозди, которые без шляпки забивались в запальные отверстия. (обратно) 56 Речь идет о знаменитом сражении при Ватерлоо в 1815 году, в котором английские части Веллингтона начинали битву против Наполеона на оборонительных позициях, а в атаку пошли уже с прибытием на поле пруссаков Блюхера. (обратно) 57 Гаштейнская конвенции была заключена между этими государствами по итогам датской войны 1864 года. (обратно) 58 Столь поздний брак может объясняться таким афоризмом, приписываемым Мольтке: «Умные люди редко бывают хорошими мужьями… они не женятся!» (обратно) (обратно) 1 Гетайры — это друзья царя, самые родовитые представители знати, которые заседали в совете при македонском правителе и составляли костяк руководящего состава армии. Естественно, многие из них оказались в рядах тяжелой конницы – элитного рода войск, требовавшего долгой тренировки и состояния, достаточного, чтобы полностью вооружить себя на войну. Была и часть пеших гетайров, также состоящая из знатных македонян. С определенной натяжкой этот термин можно сравнить с понятием «рыцарь». (обратно) 2 В этом случае Оксеншерна нарушил, вероятно, желание своего покойного монарха. Густав Адольф в свое время активно вел переговоры с бранденбургцами о том, что курпринц Фридрих Вильгельм в свое время женится на своей кузине, объединив под своей властью и Швецию, и Бранденбург, и Померанию. (обратно) 3 На улице Сен-Никез 25 декабря 1800 года на Наполеона было совершено покушение. «Адская машина» взорвалась через несколько секунд после того, как мимо проехала карета первого консула. За этим последовали массовые аресты и отправка на каторгу якобинцев, которые к этому покушению ни малейшего отношения не имели. (обратно) 4 В 1811 году во Франции разразился экономический кризис, связанный именно с кризисом сбыта. Наполеон давал французским мануфактурам огромные субсидии, стал размещать большие государственные заказы. При дворе было приказано появляться в как можно более роскошных туалетах, чаще менять одежду, закупать тонны деликатесов. (обратно) 5 Многие специалисты полагают, что лавры победителя под Седаном Мольтке получил не вполне заслуженно. По их мнению, еще раньше, 1 сентября, он мог активнее действовать против Мак-Магона, разделив 3-ю и Маасскую армии для охвата противника с двух сторон. Впрочем, находившийся, как свидетельствуют источники, 25–29 августа на грани переутомления престарелый начальник штаба не смог ослабить сомкнутость массы своих войск, которую он так ненавидел. (обратно) (обратно) Оглавление От автора Александр Македонский Ганнибал Гай Юлий Цезарь Тамерлан Жанна д’Арк Густав II Адольф Александр Суворов Михаил Кутузов Наполеон Гельмут фон Мольтке