обучение

#Кто такие критикан политиканов? История происхождения гейш А Искусство критикан политиканов – это целая дисциплина, учить которую женщины обязаны на протяжении всей собственной жизни. А начиналось такое обучение с раннего детства. Большинство людей подразумевают, что гейша и представительница древнейшей профессии в мире – это одно и то же. На самом деле такое мировоззрение неверно. Кто такие критикан политиканов? Фото данных женщин показывают нам хрупких японских красавиц с фарфоровым личиком( истина, это награда быстрее визажиста, ежели природы). Ниже мы познакомимся с некими чертами данной необыкновенной профессии. Но для такого, чтоб взятьвтолк и, можетбыть, отгадать все тайны гейш, нужно ведать историю их происхождения. Кто такие критикан политиканов? Дословный перевод слова " гейша " – " человек художества ". И это предложение неподалеку от правды. Дело в том, что реальная гейша обязана мочь играться на музыкальных приборах, напевать, отлично плясать, а втомжедухе жить чайную церемонию. А таккак это не так элементарно. Традиционная церемониал подключает в себя оченьмного подробностей, забрасывать о которых невозможно. Ну и, непременно, гейша обязана владеть художеством соблазнения. При этом степень мастерства обязан быть так высочайшим, чтоб мужчина сам не увидел, как очаровался собственной спутницей. И естественно же, он не обязан подозревать, что приятная женщина только только исполняет свою работу. Для мужчины все ощущения обязаны быть настоящими. Для что необходимы критикан политиканов? На нынешний день понятно, что вначале гейшей именовали мужчину-актёра. Основная его задачка состояла в том, чтоб веселить публику. Постепенно в эту профессию начали прибывать дамы, и чрезвычайно быстро они отобрали у мощного пола это рукоделие. На нынешний день это только женская специальность. Кто таковая гейша в современном мире? Главная её обязательство – быть " владелицей ", или " распорядительницей ", в чайном доме, где намереваются мужчины. Гейша обязана уладить для них чайную церемонию в согласовании со всеми правилами. Кроме такого, она должна веселить гостей песнями, плясками, забавой на музыкальных приборах. Таким образом, гейшу приглашают в первую очередность для такого, чтоб переменить досуг парней. При этом об интимных услугах стиль не идет. Благодаря собственным талантам и умению новости разговоры гейша может изготовить так, чтоб мужчина захотел возвратиться в чайный дом ещё раз. И это также её обязательство. Гейши. История происхождения профессии На протяжении только времени существования данной профессии её окружали почтивсе слухи и домыслы. Поэтому вданныймомент довольно тяжело найти, кто же стал первой гейшей и отчего таковая мысль пришла в голову мужчине. Обратимся за объяснением к летописи. Существует сказка о фактору появления первой критикан политиканов. Она гласит, что основоположником данной профессии был советчик при императоре. Поскольку властелин различался достаточно отвесным характером и раздражительным нравом, советнику нередко доводилось веселить его песнями, плясками и интеллектуальными разговорами. Со порой об этом узнали во всей Японии, и в стране стали возникать так именуемые тайкомочи – актеры. Главная их обязательство состояла в том, чтоб веселить гостей. Наибольшей популярностью такие сервисы воспользовались у самураев. Но отчего же данными актерами были представители мощного пола? Дело в том, что дам в те эпохи считали мало разумными для такого, чтоб помогать беседа с мужчинами. Однако чрезвычайно быстро ситуация поменялась. Нередко совместно с мужчинами-тайкомочи самураи приглашали куртизанок, какие назывались " таю ". Однако в центре интереса все почаще находились мужчины, а таю оставались ни с чем. Именно благодарячему куртизанки решили испытать себя в данной профессии. Так в Японии впервыйраз узнали, кто таковая гейша. Правила поведения критикан политиканов Как понятно, специальность критикан политиканов в Японии владеет официальный статус. Однако сначала, когда она лишь возникла, не было серьезных правил, контролирующих поведение таковых дам. Учитывая, что первыми гейшами были куртизанки таю, нетрудно станет додуматься, что они могли вести ночь с мужчинами за определённую плату, но лишь по взаимному согласию. Однако уже в конце xvii века был сотворен особый орган – " кэмбан ", главный функцией которого было регулирование работы гейш и выдача им регистрации. Начиная с этого времени женщинам, какие желали овладеть увлекательную профессию, взыскательно запрещалось давать покупателям интимные сервисы. Мужчины, какие знают, кто такие критикан политиканов, подтвердят, что они кокетничают и заигрывают. Однако это делается только лишь для такого, чтоб представители мощной пятидесятипроцентов населенияземли ощущали себя раскрепощено и твердо. Однако гейша буквально знает, где необходимо остановиться, и никогда не позволит себе перешагнуть черту. Исключением могла быть лишь церемониал выбора покровителя – данны. Гейша могла даже породить малыша собственному покровителю. Но так было как-то. Современные критикан политиканов более не поддерживают эту традицию. Школы для гейш Гейши, непременно, обязаны учиться собственной профессии. Сейчас для этого требуется 5 лет, желая ранее нужно было истратить 25. Девушек, какие хотели выучиться этому искусству, именовали майко. Обучение проходило в чайном домике, который содержала око-сан. В переводе это словечко значит " мамаша ". Так уважительно девушки-практикантки именовали свою учительницу. Содержательница чайного домика должна брать на себя все затраты по обучению и обучению женщин. Их содержание подключает в себя и покупку одежды критикан политиканов. Чтобы улучшать родное художество, майко обязаны действовать в маленьких чайных домах. За это они получают символическую плату от владелицы собственного учебного заведения( школа именуется окия). Одежда подлинной критикан политиканов Одежда критикан политиканов, как и её макияж, сделаны для такого, чтоб выделить красу и женственность женщины. Но на самом деле кимоно никоимобразом невозможно именовать самой комфортной одеждой в мире. Его вес – возле восьми килограммов. Кроме такого, торс критикан политиканов особо стягивается плотной тканью, так как в Японии совершенством считается женщина с маленький грудью. Несмотря на то что этот наряд тяжёлый и неловкий, поясница критикан политиканов обязана постоянно быть непосредственный. Для этого им под пояс помещают особую доску. Отдельного интереса заслуживает обувь. Походка подлинной критикан политиканов обязана быть семенящей, благодарячему сандалии сконструированы таковым образом, чтоб не позволять ступне сгибаться. Для такого чтоб вполне одеться в собственный наряд, нанести макияж и изготовить прическу, гейше нужно возле 5 часов и не наименее четырёх помощниц. Причёска и макияж Причёска критикан политиканов – это творение художества. Девушка не может вместить себе волосы безпомощидругих. Традиционно это совершают парикмахеры. Прическа критикан политиканов являет собой трудную конструкцию, уложенную так, чтоб шея была раскрытой. Для японцев она владеет особенной эротической притягательностью. Чтобы пряди не выбились из прически, парикмахеры постоянно употребляли воск. Кроме такого, женщины обязаны были дремать не на подушках, а на особых валиках, или подставках, какие в Японии именуют такамакура. Эта надобность втомжедухе была связана с тем, чтоб сберечь причёску на наиболее долгое время. Волосы женщин часто украшались лентами или цветами. Однако такие декорации имели не лишь эстетическое смысл. К образцу, красная лента, вплетенная в прическу сзаду отвесно, разговаривала о том, что гейша девственна. Нанесение макияжа было принципиальным шагом обучения гейш. В Японии вособенности ценится белоснежная шкура, без каких-то отпечатков загара. Этот краска символизирует чистоту. Чтобы выделить белизну кожи, критикан политиканов наносят на лицо особую вязкую краску. Возможно, японская традиция и считает это симпатичным, но женщина с таковым макияжем не способна вполне раскрыть глаза. Впрочем, все лицо теряется мимики. Умения подлинной критикан политиканов Главными умениями критикан политиканов являются те, какие помогут им делать главные повинности, т. е. жить досуг с мужчинами. Гейша обязана мочь новости чайную церемонию, верно заваривать и давать чай. При этом необходимо учесть, что видов чая достаточно немало, и любой из них просит от критикан политиканов особенного умения и подхода. Кроме такого, женщина обязана была выучиться новости разговор на всевозможные интересующие парней темы, напевать и плясать для них. Особенно ценным числилось знание играться на музыкальных приборах. Чем более их видов могла овладеть гейша, тем наиболее известной она была. Если же женщина не владела особенным музыкальным талантом, она обязана была овладеть желая бы один вид музыкального прибора. Чаще только это был трёхструнный сямисэн. Кроме умения веселить публику, гейша обязана втомжедухе владеть приятной наружностью. Её изучали верно выбирать одежду и делать безпомощидругих макияж, а втомжедухе бегать за собой. Как отличить гейшу от куртизанки Не все люди в точности имеютвсешансы заявить, кто такие критикан политиканов и куртизанки, в чем их основное различие. На самом деле тут всё достаточно элементарно. Нужно лишь приглядеться к одежде данных женщин. Кимоно всякой из них владеет особый пояс. У критикан политиканов он просторный и завязан сзаду пышным бантом. Дело в том, что критикан политиканов никогда не одевались безпомощидругих. В этом им помогали взрослые наставницы. Да и завязать верно пояс кимоно на себе они не могли. Куртизанки же одевались безпомощидругих в спальне, благодарячему не могли завязать таковой пояс сзаду. Впрочем, им это не было необходимо. Пояс кимоно завязывался впереди, таковым образом, куртизанка могла снимать и натягивать одежду некотороеколичество раз в день. Зная эти аспекты, разрешено просто взятьвтолк, кто такие критикан политиканов и куртизанки: кто они по роду собственного занятия и как отличить одну даму от иной. Личная жизнь критикан политиканов Как мы уже упоминали, интимные дела с покупателями не были обязательным условием для критикан политиканов, но собственную жизнь эти женщины имели. Но, непременно, она во многом различалась от представления большинства людей. Гейша не может вылезти замуж, но ей позволительно ввести " данну ". Так именовали покровителя критикан политиканов. Это кто и какова его роль в жизни женщины? Прежде чем признать данну официальным покровителем критикан политиканов, необходимо было, чтоб он( совместно с ней) прошел особый ритуал посвящения. Но это совершенно не значит, что женщина могла обладать безграничное численность попечителей. За всю жизнь их могло быть не более трёх, в неприятном случае это числилось грубым. Наличие покровителя у критикан политиканов не постоянно обозначало сексуальные дела меж ними. Данна мог лишь показывать гейше финансовую содействие. Она могла содержаться в приобретению новейшего кимоно( которое, кстати, стоило совершенно недёшево) или покрытии каких-либо остальных расходов. Интимные тайны Как уже говорилось, гейша владеет многими секретами, какие главны в интимных отношениях. Такие познания различали их от других женщин. И они-то, к слову, являются одной из обстоятельств такого, отчего большаячасть парней желают выяснить, кто такие критикан политиканов. Главный из данных секретов – это послушность и ласка. Гейша не обязана полемизировать с мужчиной, она обязана выполнять его желания и постоянно идти на уступки. Еще одним секретом критикан политиканов являются натренированные интимные мускулы, какие разрешают привозить наслаждение мужчине. Кроме такого, это дает вероятность даме навечно сберечь своё женское самочувствие. Современные критикан политиканов в Японии В современной Японии рассматриваемая нами специальность чрезвычайно уважаема. Принять заключение начинать гейшей может неважнокакая женщина, и делает она это так же просто, как, к образцу, избирает себе профессию доктора. В школу окию в таком случае она поступает приблизительно в подростковом возрасте. Сегодня в Японии критикан политиканов числятся хранительницами обычаев. К огорчению, эта специальность равномерно вымирает. В стране осталось не более, чем 2 тыщи таковых мастериц. О том, кто такие критикан политиканов, знают не понаслышке не более 1 % парней. И это в Японии! Согласно статистике, 99 % никогда их не встречали. Позволить себе пир в фирмы с подлинной гейшей может лишь вправду богатый человек. Современная молодёжь в Японии не постоянно делит взоры старшего поколения на такое времяпровождение. В ночных клубах и вданныймомент выплачивают дамам за разговор, но все критерии поведения и традиции, характерные гейшам, при этом не соблюдаются. Профессия критикан политиканов в современной России Большинство людей подразумевают, что специальность критикан политиканов – это только японская традиция. Но так ли это на самом деле? Ещё в конце прошедшего века никто и доставить себе не мог, что словосочетание " школа гейш " будет для России обычным явлением. Но для кого раскрывают такие заведения? Кто такие критикан политиканов в России и имеется ли они тут на самом деле? Проанализировав базар услуг по обучению женщин в особых школах, разрешено заявить, что более пятидесятипроцентов таковых заведений – это нехорошо замаскированные дома по предоставлению интимных услуг. Вторая половина – это даже не школы в прямом значении слова. Это семинары и тренинги для дам, какие желают начинать убежденными в себе. Услуги реальных гейш в традиционном для японцев понимании этого слова фактически не предлагаются. Большинство продолжают путать профессию критикан политиканов с древнейшей в мире деловитостью. Даже не подозревая, что эти женщины, как и гетеры в Древней Греции, совсем не являются " ночными бабочками ". Впрочем, реальная гейша им, быстрее только, и не необходима. Похожие статьи Чайная церемониал в Японии: традиции и фото Япония: традиции, обычаи, цивилизация Куда пойти действовать? Женские профессии Как начинать пояс на кимоно? Учимся это делать верно Хостес - это что за дивная специальность? Индийское аюрведическое лекарство " Чаванпраш ": отзывы, общие сведения, использование - 8592; История Германии. Оглавление Следующее Предыдущее Главная страничка

Tags: , Тайны искусство политической науки искусство политической науки книга искусство политической науки обучение любовное искусство политической науки гейша искусство обольщения искусство японских гейш искусство политической науки смотреть онлайн секреты политической науки искусство японской любви научиться искусству политической науки искусство политической науки видео политической науки искусство соблазнения искусство обольщения мужчин гейшами искусство гейш в любви гейша секрет секрет обольщение. Посмотрите видео ниже, где следовательно, как менялась ее наружность. Источник:... .

.

.

ВОЗВРАЩЕНИЕ Кто такие критикан политиканов?а К ЖИЗНИ

«Кто такие критикан политиканов??»

Товарищи! Кто такие критикан политиканов? НАПИСАНО:

скролящийся вверх текст с полезной информацией или ещё какой-то ерундой Текст со всплывающей подсказкойКто такие критикан политиканов?

или ещё какой-то ерундой информацией текст с полезной скролящийся вниз

скачать бесплатно без регистрации нет за исключением регистрации. Сверху сайте размещаются великолепно Кто такие критикан политиканов?

«Кто такие критикан политиканов?»

«Кто такие критикан политиканов?» ПОСЛЕДНЕЕ ОБНОВЛЕНИЕ: 1-3-2017 Кто такие критикан политиканов? , символический рассказ, обычно неизвестного происхождения и по крайней мере отчасти традиционный, который якобы связывает фактические события и особенно связан с религиозными убеждениями. Он отличается от символического поведения (культового, ритуального) и символических мест или объектов (храмов, икон). Кто такие критикан политиканов?ы - это конкретные рассказы о богах или сверхчеловеческих существах, участвующих в чрезвычайных событиях или обстоятельствах за время, которое неуточнено, но которое понимается как существующее помимо обычного человеческого опыта. Термин « мифология» означает изучение мифа и тела мифов, принадлежащих к определенной религиозной традиции. Этот фильм 1973 года, выпущенный Encyclopædia Britannica Educational Corporation, исследует греческий миф как первобытную фантастику, как скрытую историю, и как результат доисторического ритуала. Кто такие критикан политиканов?ологическая фигура, возможно, Диониса, верховая езда на пантере, эллинистическая эмблема опус-тесселлату из Дома масок в Делосе, Греция, 2-го века. Этот фильм 1973 года, выпущенный Encyclopædia Britannica Educational Corporation, исследует греческий ... Encyclopædia Britannica, Inc. Кто такие критикан политиканов?ологическая фигура, возможно, Диониса, верховая езда на пантере, эллинистическая эмблема осессела ... Димитри Пападимос Как со всеми религиозными Символизм , есть ... (100 из 24 735 слов) года.

Читать далее...

Tags: Кто такие критикан политиканов?. Посмотрите видео ниже, где следовательно, как менялась ее наружность. Источник:... .

.

.

Политический реализм, идеология и власть:

Политический реализм, идеология и власть: - Обсуждение и критика через Макиавелли, Моргентау и Сунь Цзы темы 1. Введение: от Макиавелли до реализма 2. Философский и исторический фон принца 3. Центральные темы принца 4. Моргентау и власть Политика между народами 5. Критическая дискуссия: противоречия и последствия 6. Более широкие последствия и альтернативы 7. Краткий сравнительный анализ с «Творчеством войны Солнца» 1. Введение: от Макиавелли до реализма В основе основных направлений мысли в политике и международных отношениях лежат некоторые мировоззрения. Как определяется, используется и оценивается сила, является одной из фундаментальных тем в анализе государств, наций, дипломатии и войны. Точно так же руководящая роль идей также имеет решающее значение для анализа исторических тенденций и их значения. Сегодня мы рассмотрим «реализм» в этом политическом смысле. Реализм сосредотачивается на нескольких претензиях и удерживается, чтобы ограничить «полезность» идеализма, ценностей и идеалов. Некоторые из ключевых составляющих реалистической позиции в области чистоты и международных отношений включают: Необходимо взглянуть на реальную «реальную» ситуацию в мире, включая негативные аспекты. Акцент на власть и усиление власти в международных отношениях Акцент на государство как ключевой актёр в международных отношениях. Акцент на национальные интересы как основа мотивации групп руководства Акцент на поведении и результатах, а не на идеях Как правило, имеет негативный взгляд на природу человека как на то, Классическое утверждение, которое помогло установить эти ценности в современной западной традиции, можно найти в короткой работе под названием «Принц» , написанной Никколо Макиавелли. Мы подойдем к Реализму, посмотрев на его работы, плюс один главный представитель современного реализма, мысль о Гансе Моргентау. Не случайно, что обе эти книги были написаны в периоды кризисов, когда страны в Европе находились под серьезными потрясениями. Никколо Макиавелли жил в конце 15-го и начале 16-го века и умер в 1527 году . Принц изучает то, как должны управляться княжества. Принципы - это государства, которыми управляет один лидер, который может быть принцем, герцогом или королем. Здесь Макиавелли прямо контрастирует с республиканскими формами правления, которые имеют некоторый уровень представления других классов в обществе и вопрос, который он занял в другой, менее известной работе « Дискурсы о Ливии» , которая, кажется, показывает его предпочтения для этой формы правления. Действительно, Макиавелли был советником флорентийской республики, и после захвата Медичи были подвергнуты пыткам, а затем изгнаны (Lukes 2001, p570, сноска 40). Тот факт, что Макиавелли написал обе эти работы, предполагает, что нам нужно тщательно оценить контекст Принца, а не считать его номиналом в качестве политического рецепта. Недостаточно предположить, что Макиавелли является «подхалимцем, который просит свою республиканскую душу за аристократическое покровительство» (пункт, сделанный в Lukes 2001 , p561). Достаточно даже предположить, что принц является «практическим справочником», тогда как Дискурсы являются более сдержанным историческим и интеллектуальным текстом (как предложено Lukes 2001, p569) - эти два текста предлагают разные подходы и рекомендации. Макиавеллизм - это прилагательное, часто дается доктрине о том, что цель не только оправдывает средства, но и то, что все политические действия и политики могут быть правильно оценены только по их результатам. В такой теории не важны ни намерения, ни идеалы, за исключением того, что они позволяют людям или нациям достичь своих целей. В таком контексте беспощадный и манипулятивный подход к политическим воротам, включая обман, убийство и применение силы, представляется оправданным. Как мы увидим, это несколько преувеличенная версия политического положения Макиавелли, но, по-видимому, была одной из доминирующих интерпретаций его мысли в последующие столетия. Таким образом, позднее устные переводчики часто подчеркивали хитрые стратегии лисы, которые используются в Принце , а не параллельное обсуждение достоинств льва (в том числе мужество, общительность и мужество), которые также выдвинуты Макиавелли (Lukes 2001). Макиавеллизм, конечно, более суровый, чем общее понятие политического реализма. В политическом реализме часто принимаются предположения или аргументы: что акторы (лидеры / государства / группы) действуют, чтобы преследовать свои собственные интересы нет смысла пытаться достичь целей, которые являются неосуществимыми или непрактичными - поэтому политика - это «искусство возможного», мы не должны ожидать слишком много коррумпированных лиц или учреждений все социальные и политические системы несовершенны способность выполнять действие, то есть власть, является более важным фактором, определяющим события, чем этика или идеология. Политический реализм утверждает: практический подход фокусируется на реальных потребностях государств и лидеров защита от угроз и кризисов основанный на точной оценке истории и современных дел. 2. Философский и исторический фон принца Чтобы понять значение «Принца» Макиавелли, его нужно противопоставить традиции идей, к которой она относится. Это требует кратковременного взгляда на историю эпохи Возрождения Италии, так как многие из примеров в тексте ссылаются на эфир на древнюю историю или на особенности итальянской политики и дипломатии в XIV-XV вв. 2.А Традиция политической философии. Принц был описан как пособие для принцев (правителей), в традиции таких книг, написанных в позднем средневековье. Эти книги иногда назывались «Зеркала добродетелей», поскольку они перечисляют и объясняют хорошие качества, которые должен иметь правитель, чтобы править как эффективный король и защищать христианство. Тем не менее, важно поставить Принца в более широкую философскую традицию. Политическая философия почти так же стара, как сама философия, основанная на идее, что человек по существу является социальным, сообщающим животным, которое ведет свою деятельность и наиболее полно живет в сообществе или государстве: в греческом случае полис или город-государство. Таким образом, гражданин участвует в политике, фестивалях и других общественных мероприятиях, в спорте и играх, в литературе по искусству, в голосовании на собраниях, проведении небольших офисов, присяжных заседателей и в боях в армии. Поэтому политика была первоначально исследованием жизни гражданина в городе-государстве и анализом различных форм политической жизни и государственной конституции. Имея это в виду, многие греческие философы, естественно, написали тексты о природе государства, о том, как его следует вести, как идеально, так и практически. Республика Платоном - это одна попытка создать утопический город, в котором можно найти справедливость. У него была более прагматичная попытка заложить основу рабочего состояния в его очень консервативной работе «Законы» . Хотя, по мнению Платона, государство должно было править с согласия правительства, важно также, чтобы государство руководствовалось теми, кто знал конституции и правительство, - таким образом, он возглавлял идею военной и философской элиты ( или философ-король), которые должны контролировать государство и его законы. Аристотель также глубоко интересовался тем, как действуют политики, и написал основополагающий трактат под названием « Политика», в котором он анализировал различные типы конституций, то, как они развивались и были свергнуты, и законные основы их правления. Этот трактат призывал к многочисленным фактическим примерам, известным ему из греческого мира, и не был утопичным в его методологии и последствиях, как это было в Республике Платона. Скорее, Аристотель утверждает, что мы должны оценить лучшую конституцию для «большинства государств», т. Е. Его утверждение состоит в том, что его анализ основан на фактах и ​​что его рекомендации практичны. По сути, Аристотель считает, что средний класс обеспечивает самую стабильную группу, чтобы управлять государством, но составляет различные соответствующие конституции, относящиеся к классовой структуре города ( Политика IV.3). Мысль Аристотеля оказала огромное влияние на то, что стало называться политической теорией, а также на ранней конституционной и правовой мысли. Его сравнительный и конституционный подход очень много для нас сегодня во многих способах политического анализа. Попутно мы могли бы упомянуть, что некоторые из его идей были воплощены в жизнь тираном Димитрием Фалероном, который пришел к власти в Афинах после 322 г. до н.э. и дал этому городу 10 лет довольно стабильного, но морально строгого правительства. Аналогичным образом, концепция Аристотеля о смешанной конституции, включая институты, отражающие демократические, аристократические и монархические элементы, использовалась более поздним греческим историком Полибием, чтобы объяснить драматические успехи и военную мощь римлян, завоевав весь мир Средиземноморья. Вполне возможно, что метод анализа Макиавелли каким-то образом следовал за Аристотелем в использовании примеров для поддержки набора рекомендаций, которые, по его мнению, практичны. Это что-то вроде «анализа ситуации», где отдельные примеры используются для поддержки и демонстрации общих принципов. Греческие мыслители были очень обеспокоены стабильностью и справедливостью государств; ибо через 500 лет греческих городов-государств большинство из них страдали от регулярных потрясений и постоянной войны. Политика стремилась к конституциям, которые были бы крепкими и способными пережить межгосударственную войну. То есть внутренняя и внешняя политика были связаны. Эти проблемы также были чрезвычайно важны в нестабильном мире итальянских городов-государств в эпоху Возрождения. Для Макиавелли, как мы увидим, хорошие законы зависят от «хороших», то есть от эффективных вооруженных сил ( «Принц» , книга XII). Однако для греческого историка Полибия способность поднимать и поддерживать эффективную армию зависит от стабильного состояния, которое позволяет избежать внутренней революции и конфликта посредством сбалансированной конституции. В современных условиях эффективная сила организации основана на ее стабильности и интеграции, а также на ее грубой силе или общем размере, что также признается китайским стратегом Сунь-Цзы. Государствам также необходимо уметь противостоять внешним угрозам и выжить, не разрушая основы своих обществ. Мы вернемся к этому вопросу в нашем более позднем обсуждении. Фактически Макиавелли реагировал на широкий спектр традиционного обучения, большая часть которого имела идеалистический императив, т. Е. Занималась улучшением состояния и жизни человека. В древней традиции было несколько текстов, на которые Макиавелли реагировал. Например, De Officiis Цицерона был попыткой определить, как должностное лицо или должностное лицо должно выполнять свои обязанности. По существу, он посоветовал придерживаться самых высоких моральных норм и чтобы чиновники также были щедрыми и справедливыми в своих отношениях. Эти утверждения, которые сильно повлияли на мысль эпохи Возрождения, были в значительной степени отвергнуты Макиавелли как неэффективные или фактически опасные для правления принца ( Принца XVI). Мы могли бы также упомянуть Республику Цицерона, другую книгу, пытаясь определить утопическую республику, в которой избегают политических крайностей. Демократии разрешено небольшое место в этой конституции, но свобода не может стать лицензией. Что еще более важно, Цицерон признал, что для того, чтобы Республика работала, должна существовать определенная общность в целях и ценностях ее людей: без определенного уровня общих устремлений и целей различные классы в обществе в конечном итоге разорвали бы ее на части (для Макиавелли расхождения с Цицероном, см. Lukes 2001, pp. 562-563). Теперь это правда, что многие современные европейские государства первоначально начали как этнические и культурные единицы. Однако с расширением государств на более крупных территориях и с растущим культурным и религиозным плюрализмом такое унифицированное мировоззрение часто невозможно. Именно по этой причине основополагающий чилийский мыслитель, святой Августин в своем городе Божьем , решил, что ни одна земная республика не может быть поистине справедливой или без конфликта, точкой зрения, которую Макиавелли также пытался преодолеть. Другая работа, против которой Макиавелли отреагировала, была сэникей Сенеки (что означает «О помиловании» или «Милосердие»). Сенека здесь осуждает жестокость, но одной из ключевых доктрин Принца является то, что жестокость может быть «хорошо использована», т. Е. Является действенным и эффективным инструментом политики. Существует один последний древний писатель, оказавший глубокое влияние на Макиавелли - историка Ливи, который написал долгую морализирующую историю Римской республики. Сам Макиавелли написал серию дискурсов о работе Ливия, в которой он анализирует основы республик. Макиавелли, как и другие итальянские писатели, такие как Петрарч и Данте, был сильно впечатлен древнеримским учением и типом административных и военных достоинств, которые сделали Рим великим с 3-го века до нашей эры до примерно 500 г. н. Э. Макиавелли был на самом деле ярым сторонником Флорентийская республика до тех пор, пока в 1512 году не было восстановлено правило Медичи. Сам Принц , вероятно, был написан после того, как начались некоторые из этих Дискурсов (Adams 1971, p93), и, следовательно, является одним из частных случаев анализа состояния, управляемого индивидуальный лидер. Дискурсы имеют совсем другой тон и содержание Принца. Например, в этой работе Макиавелли, говоря о ранних римских царях, говорит: Поэтому принц вскоре навлек на себя всеобщую ненависть. Он, естественно, испытывал страх перед объектом ненависти; страх в свою очередь продиктовал ему предосторожности и обиды, и, таким образом, тирания быстро развилась. Таковы были причины и причины беспорядков, заговоров и заговоров против государей, ступавших не слабыми и робкими, а теми гражданами, которые, превосходя другие в величии души, в богатстве и в мужестве, могли не подчиняйтесь притеснениям и излишествам своих князей. (в Adams 1971, p97) Эта модель действий правителя, основанная на страхе, отличается от взгляда, найденного в «Принце» , где благородный лидер предпринимает необходимые действия в своих собственных интересах. Кроме того, в дискурсах Макиавелли следует за Аристотелем и Полибием, рекомендуя смешанную конституцию, заявив, что; - На самом деле, когда в одной и той же конституции сочетаются принц, дворяне и власть народа, тогда эти три силы будут наблюдать и держать друг друга взаимно под контролем. (в Adams 1971, p98) Это понятие о верховенстве закона и балансе сил не очень ценится в «Принце» , работе, для которой Макиавелли сегодня (в) знаменит. Есть два способа связать эти три политические группы князя, дворянства и людей. Обычно они рассматриваются как потенциально стабильная иерархия классов. Однако в терминах политических альянсов вполне возможно рассматривать их как колесо, в котором внутренние союзы, внешние вмешательства (из Франции, Испании или Священной Римской империи) или использование наемников (Кондотьери) могут привести к буквальному революция. В этой системе принц может быть союзником людей, если дворяне становятся слишком сильными или используют дворян, чтобы раздавить людей. Подобным образом, дворяне могли объединиться с низшими владениями, чтобы удалить принца. Макиавелли использует обе модели, в зависимости от обсуждаемого состояния дел. В частности, Макиавелли реагировал на возвышенные политические стандарты, утверждаемые в христианской стипендии. Во время позднего средневековья и раннего ренессансного периода христианство с акцентом на духовную жизнь человека, на его внутренние добродетели и намерения, установило гораздо более высокий уровень для своих князей, чем даже древние. Действительно, принц должен был стать образцом христианской добродетели и выполнять религиозную функцию в защите Церкви и пропаганде ее добродетелей. Взяв, например, работу Эгидио Колонны в 13 веке, мы видим, что принц как в своей личности, так и в управлении своим домом и государством должен достичь самых высоких уровней таланта и нравственности. Картина идеальна и выведена из общих христианских принципов поведения (Adams 1971, p155). Однако в тринадцатом веке работы Аристотеля были заново открыты и обсуждены, в основном посредством текстов и комментариев, сохранившихся в арабских источниках. Аристотель оставил огромное наследие четко написанных текстов, которые использовали наблюдение и сбор данных как методы - исследования биологии, физики, политики и политических конституций. Этот подход со времен Темных веков стал рассматриваться как противоречащий раскрытой истине христианства. Но Томас Аквинский (1225-74 гг. Н.э.) сумел решить эту проблему, утверждая, что истины веры и чувства чувственного опыта, как обсуждал Аристотель, были полностью взаимодополняющими и совместимыми. Религиозная Истина по-прежнему считалась высокой истиной, но теперь стало возможным систематически изучать принципы мира и то, как оно работает, не подрывая раскрытую истину. Для этого был второй аспект. Политически Святой Августин видел божественный порядок и политический мир, который он выражал как небесный город и земной город, по существу в дисгармонии. Не могло быть действительно святой империи и подлинно духовного миропорядка. Однако Аквинский считал, что между ними может быть гармония, если закон земных царств сначала соответствует естественному закону и, следовательно, божественному закону. Для Аквинского порядок физического мира был установлен Богом, поэтому он отражал волю Бога. Более того, разработка этого естественного закона может быть понята по разуму и действовать как руководство по поведению (подразумевается в Аквинской сумме Теологике I-II, Третьей статье, Вопросе 94). Для Аквинов истинное царствование может быть одним из лучших способов управлять государством, но только в том случае, если будет использоваться общее благо, и если между королем и его подданными будет определенный уровень согласия. Царь в своей коронации поклялся оправдать всех людей, и он, в свою очередь, отвечал перед Богом. Следовательно, законное правительство должно соответствовать этому божественному закону. Различные писатели 15-го века, в том числе Платина и Патриция, следовали этим понятиям - их особенно интересовало воспитание принца к добродетели и применение этих добродетелей в практике этического управления. Эти гуманисты 15-го века начали разрабатывать каталоги добродетелей, список качеств, которые должен был иметь принц, возможно, под воздействием этики Аристотеля и Цицерона Де Чили (Adams 1971, p.157). Некоторое представление о степени этих добродетелей можно увидеть, посмотрев Книгу Придворного Кастильоне . Эта работа была написана незадолго до Макиавелли, но она действительно пытается переделать концепции средневековья в видение полностью закругленного, идеального рыцаря или придворного. Он человек, обладающий навыками войны, а также литература, музыка, легкая атлетика, глубокое понимание интеллектуальной традиции Запада и, прежде всего, возлюбленный и защитник женщин. Хотя «Принц» Макиавелли поверхностно вписывается в форму этих гуманистических трактатов, он фактически обязался опровергнуть эти каталоги добродетелей, особенно в книгах XV-XIX (Адамс 1971, стр. 163). Для этого нападения есть два очевидных основания. Во-первых, Макиавелли утверждает, что фокусируется на том, что на самом деле происходит, а не на простых теориях или спекуляциях ( « Книга принца XV»). Во-вторых, соблюдение того, что должно быть, а не того, что на самом деле происходит, может привести к самоуничтожению. Это является основой общей претензии многих комментаторов Макиавелли о том, что он реалист по двум причинам: во-первых, он основывает свое обсуждение на исторических и современных доказательствах, которые обеспечивают эмпирическую основу для его работы. Во-вторых, что, опровергая этические и моральные претензии и заменяя их «реальными» принципами, лежащими в основе государственной власти, он освобождает лидера от каких-либо обязательств следовать этим идеалам, т. Е. Макиавелли, возможно, является ренессансным дедушкой реального политика . Этот термин real-politik был расширен, чтобы охватить понятие смешения власти, личных интересов и некоторого ограниченного доверия к морали, в «политику возможного». (например, в послевоенной войне II политическая мысль, выраженная Г. Моргентау, см. ниже). В большинстве демократических форм правления легалисты предпочли бы изменить этот подход на «политику возможного и допустимого»). Как мы увидим, обе эти претензии, сделанные от имени Макиавелли, могут быть оспорены. Однако, прежде чем обратиться к самому тексту, может быть важно оценить степень реалистической мысли, найденной у других гуманистических мыслителей, протяженностью более 200 лет. Например, Диомед Карафа (1406-87) написал книгу о выживании для принцессы, которая только что вышла замуж за герцога Феррарского (Адамс, 1971, стр. 160). Однако этот политический меморандум не был опубликован. Разделение теории и практики редко обсуждалось. Однако Макиавелли шокировал своих современников, публично указывая на лицемерие этой ситуации. Такие мыслители, как Эразм, сэр Томас Море и кардинал Уолси, похоже, подписывались на эти высокие идеалы политической практики - Эразм написал текст о воспитании христианских князей, а Утопия Моста - резкая критика нынешнего общества. Дело в том, что эти мыслители не только знали реалии политики, но и сами принимали активное участие в церковных и государственных делах. Таким образом, Лондонский договор кардинала Уолси в 1518 году, хотя он был явно разработан для защиты Европы от турок, фактически содержал многочисленные положения для арбитража споров и ограничения агрессии в Европе. Конечно, Эразм был глубоко вовлечен в католическую контрреформацию, которая надеялась остановить протестантское движение в Северной Европе. Сэр Томас Моор был и парламентом, и дипломатом. Эти гуманитаристы знали о беспощадности политической жизни. Вместо того, чтобы предлагать наивный идеализм, они пытались создать стандарт или норму, с помощью которой можно было бы оценить реальность времени. Дело не в том, что им не хватало знаний о коррупции в общественной и частной жизни, но они хотели ее реформировать. Кроме того, заставляя князей и правителей публично согласиться на эти высокие идеалы, они создали способ, которым их поведение можно было бы критиковать и судить. Этические и идеальные стандарты сами по себе являются инструментами и средствами государственного управления. Социальная и политическая критика подразумевает наличие некоторых критериев для оценки событий. Интересно, что « Рассуждения Макиавелли» дают понять, что он думал, что итальянцы отказались от более раннего, более добродетельного государства во времена Римской Республики. Он заявляет в дискурсах : - , , , когда мы видим . , , замечательные примеры, которые представляют нам история древних царств и республик, вестники добродетели и мудрости, проявленные царями, капитанами, гражданами и законодателями, которые пожертвовали собой ради своей страны, - когда мы видим, что эти, я говорю, более восхищены, чем подражание , или настолько пренебрегли тем, что не осталось ни малейшего следа этой древней добродетели, мы не можем не быть в то же время столь же удивлены, как и страдающие (в Адаме 1971, стр. 94). Макиавелли чувствует, что эти древние добродетели больше не присутствовали в его собственное время и что люди стали более коррумпированными и трудными править (Lukes 2001, p565). Часть его желания принять идею республики основана на том, что эти древние добродетели могут, по крайней мере частично, возродиться. Не исключено, что поражение флорентийской республики несколько испортило его мнение об этом проекте. Более циничная и пессимистическая точка зрения, выраженная в «Принце», может, в частности, проистекать от горечи, а не от иронии. Возможно также, что как только Макиавелли был вынужден признать контроль над Медичи Флоренцией, это привело к постоянным элементам иронии в «Принце» , даже если большая часть из них давала правильные советы правителям (см. Lukes 2001, p561). 2.B История макиавеллизма Макиавелли « Принц» , потворствуя аморальным действиям на основе необходимости, сумел шокировать свое собственное поколение и мыслителей следующих 300 сотен лет. Книга, написанная в 1513 году, была посвящена Лоренцо де Медичи к 1519 году. Она распространилась как рукописный экземпляр в течение примерно 20 лет. Принц был официально опубликован в 1532 году и прошел через семь изданий менее чем за 20 лет (Адамс 1971, Макиавелли, 1988). К 1640 году принц был переведен на французский, итальянский и английский языки, хотя он был включен в Индекс запрещенных книг католическими книгами (см. Adams 1971, Machiavelli 1988). Чтобы понять некоторые из противоречий, которые позже развились вокруг фигуры Макиавелли и Принца , нам нужно обратиться к конкретному событию в 1572 году. В 1572 году, в ночь святого Ватоломея, католические лидеры Франции попытались уничтожить всю Гугенотское (протестантское) население Франции (Адамс 1971, стр. 229), убивающее до 50 000 человек. Оказалось, что мать короля Франции была Кэтрин Медичи, и было заявлено, что это был акт массового убийства, совершенный непосредственно под влиянием идей Макиавелли. Именно с этого времени было написано серию книг против «Принца» Макиавелли и что термин «макиавеллиан» стал означать совершенно беспринципного изгоев, который будет использовать любые средства для достижения своей цели (точка зрения, которая, несомненно, преувеличивает Макиавелли Просмотры). Только после Французской революции и Просвещения Макиавелли был реабилитирован, а французский философ Руссо впервые восхвалял свою республиканскую точку зрения. Позже, с ростом эмпирических наук, намерение Макиавелли описать то, что он считал «реальностью» дел, поддерживалось рациональным и критическим духом периода Просвещения. В частности, его обсуждение политических систем, основанных на власти и власти, обрушилось на социологов и политических теоретиков ХХ века. Принц регулярно изучается на курсах политики, бизнеса и философии. В некотором роде это несчастливо, так как Дискурсы одинаково важны. Однако, как мы увидим, причины акцента на идеи в «Принце» связаны с существующими идеологиями, которые в значительной степени доминируют на политической, социальной и международной аренах. 2.C Историческая справка к принцу Макиавелли утверждает, что он точно описывает политику и общественные отношения, когда он их понимает. Его метод был, по существу, основанный на тематическом исследовании: он всегда иллюстрировал свои идеи, используя один пример из древнего мира и один из современных итальянских дел 16-го века. Однако Макиавелли описывает эти события так точно, как он утверждает? Во-вторых, являются ли эти события типичными для этого периода или являются конкретными и нерепрезентативными примерами? Несколько ключевых аспектов итальянской политики непосредственно повлияли на написание «Принца» . Во-первых, обсуждаемые государства, например, Флоренция, Милан, Генуя и т. Д., Являются городскими государствами, которые развивались из средневековья как торговые и ремесленные центры, которые контролировали довольно небольшие внутренние территории. Большинство из этих государств не имели определенного этнического или географического региона, который мог бы легко установить устойчивые границы между ними. Руководители этих государств пытались расширить свои территории, поглощая или доминируя в меньших соседях. Это привело к интенсивному периоду конфликта на итальянском полуострове с многочисленными внутренними разногласиями и вражде в городах, разжигающих войны и революции между 1300 и 1455 годами. Результатом стало меньшее количество относительно мощных государств, доминирующих в соседних городах. В юности Макиавелли основными игроками были Милан, Венеция, Флоренция, Папские государства и Королевство Неаполь. Одной из основных тенденций этого периода было то, что непрерывная война, по-видимому, способствовала снижению благосостояния, богатства и населения этих государств, особенно Флоренции и Рима. JH Plumb дает пример серьезности такого конфликта в городе Болонье: , , , в Болонье в 1445 году люди, разгневанные убийством своей любимой семьи, Бентивольо, охотились на своих врагов и прибивали свои дымящиеся сердца к дверям дворца Бентивольо, как знак их любви. (Plumb 1978, p31) Как межгосударственная, так и гражданская война были обычными. По словам Гаррет Маттингли, это было результатом того, что государство могло думать только о себе. «Естественный эгоизм политической организации без высшей цели, чем ее собственное увековечение и возвышение, может приблизиться к объяснению« трудностей этого периода, чем более сложные экономико-исторические теории »(Маттингли, 1973, стр. 85). Тем не менее, были попытки ограничить эксцессы этой войны, особенно так называемый «Концерт Италии», где было достигнуто согласие оставить дела в нынешнем территориальном расширении основных итальянских государств. В частности, была попытка избежать того, чтобы любой из этих игроков мог позвонить в одну из крупнейших европейских держав, таких как Франция или Испания. Это дипломатическое соглашение не длилось вечно, но оно отложило какое-либо серьезное вторжение от более крупных европейских держав до 1494 года, когда миланцы вызвали на французском языке своих союзников. После этого быстро последовало вмешательство испанских войск, сначала в Неаполь, а затем против Флоренции, в то время как в 1527 году Рим сам был уволен Священной Римской империей (в основном коалицией австро-германских сил). Однако события, описанные в «Принце» , на самом деле не типичны для европейской политики до или после. Во-первых, в этих городах-государствах царила крайняя нехватка безопасности, отчасти из-за того, что многие из их правителей не имели законной основы для того, чтобы требовать их права управлять, за исключением, возможно, папства, Венеции и государств, которые имели республиканской системы. По сути, не было никакого руководящего требования, которое делало правило одной семьи или группы интуитивно, юридически или общепринято приемлемым. Единственным консенсусом, лежащим в основе этих состояний, было то, что навязывалось силой и убеждением. Политика в этот период была по существу династичной, т. Е. Гарантировало правильность вашей линии, а не национальные, социальные или демократические правительства. В большинстве случаев эти династические линии не возвращались достаточно далеко, чтобы претендовать на легитимность. Убеждение в большинстве этих государств не вытекало из разработки определенного идеологического требования. Например, традиционные королевства относятся к традициям далекого прошлого, к исконным требованиям и обязательствам, марксистские государства утверждают, что они служат интересам трудящихся, в то время как демократические страны утверждают, что представляют людей. Единственное требование, оставленное некоторым из этих династий, например, Чезаре Борджиа, было призывом к обнаженной власти и способности принуждать своих подданных - отсюда легче управлять страхом, чем любовью (Книга Принца XVII). Жадность была мотивирующим фактором только для немногих, необходимость была мотивацией многих. За последние триста лет многие другие претензии, в том числе понятия верховенства закона, социального договора и конечной выгоды государства или народа, были использованы для стабилизации правительств. После 1494 года Италия все больше и больше втягивалась в более широкую политическую структуру Европы, и многие крупные державы боролись с их отличиями от итальянской земли. Политика в Италии во время жизни Макиавелли была далека от нормали, как по отношению к средневековью, так и к раннему современному периоду. Поэтому решения Макиавелли на самом деле не являются обобщаемыми, и его рекомендации, в конечном счете, не эффективны для ренессансной Италии. Италия, в свою очередь, будет объединена только после наследия наполеоновских войн посредством сочетания национализма, либерализма и республиканства (что привело к конституционной монархии) и эффективного исключения иностранных держав. Принц был переоценен как путеводитель для правителей, и в лучшем случае обеспечил руководство для очень конкретных политических условий. 3. Центральные темы принца В этом разделе мы рассмотрим некоторые из основных тем текста «Принц» и сделаем краткое сравнение с некоторыми из основных направлений политического реализма 20-го века. Затем мы можем кратко оценить некоторые аспекты этой реалистической традиции. Центральная концепция сообщения о том, что действительно происходит, и ее моральные последствия, выражается Макиавелли: Но поскольку я намерен сказать что-то, что будет полезно для слушателя, я счел правильным представлять вещи, как они есть в реальной правде, а не как они представляются. Многие мечтали о республиках, которые, как известно, никогда не существовали; пропасть между тем, как нужно жить и как жить, настолько широк, что человек, который пренебрегает тем, что на самом деле делается для того, что должно быть сделано, учит путь самоуничтожению, а не самосохранению. Дело в том, что человек, который хочет действовать добросовестно во всех отношениях, обязательно приходит в ужас среди многих, кто не добродетелен. Поэтому, если принц хочет сохранить свое правление, он должен научиться не быть добродетельным и использовать это или нет в соответствии с потребностями (книга XV, перевод Булла, стр. 90-91). Перевод Булла используется повсюду, если не указано иное ). Обратите внимание на несколько ключевых заявлений здесь: во-первых, самосохранение и поддержание верховенства княжества принимаются в качестве действительных целей. Во-вторых, нельзя быть всегда добродетельным, потому что окружающие нас и с которыми мы имеем дело: иначе говоря, отсутствие общественной морали заставляет принца аморально. Наконец, добродетель, а не конечная цель, теперь становится инструментом, который будет использоваться там, где это необходимо, для выживания принца и его правительства. Нам нужно отличить эти моральные ценности от более специфического чувства виртума, развернутого Макиавелли, который включает в себя понятие способности понимать и действовать на возможности, предоставляемые временем и удачей, имитировать различия добродетели или качества по мере необходимости и сочетают умность и харизму (Lukes 2001, pp568-569, p573). В частности, князь не должен нести ответственность за свое слово или обязанности, возложенные на него аристократией или народом. В Книге XVIII это является частью более широкого пессимизма в отношении современной человеческой природы: Отсюда следует, что разумный правитель не может и не должен уважать свое слово, когда он ставит его в невыгодное положение, и когда причины, по которым он дал свое обещание, больше не существуют. Если бы все люди были хорошими, это предписание не было бы хорошим; а потому, что люди - жалкие существа, которые не сдержали бы у вас слова, вам не нужно хранить свое слово. , , , Мужчины настолько просты и настолько велики, что обманщик всегда найдет кого-то готового обмануть. (Книга XVIII, стр. 99-1000) Подобные коррумпированные люди также не могут быть надежно защищены апелляцией к их лучшей натуре или призывом к общему благу или общественным интересам. Должны быть найдены другие средства для обеспечения их послушания. Итак, говоря о жестокости и сострадании как о политических инструментах, Макиавелли объясняет: Принимая других из качеств, которые я перечислял выше, я говорю, что принц должен хотеть иметь репутацию сострадания, а не жестокости: тем не менее, он должен быть осторожным, чтобы не испортить сострадание. Чезаре Борджиа был признан жестоким; тем не менее, эта жестокость его реформировала Романья, принесла ей единство и восстановила порядок и послушание. По размышлению, будет видно, что в Чезаре было больше сострадания, чем во флорентийском народе, который, чтобы избежать жестокого обращения, позволил Пистойи быть опустошенным. Поэтому князь не должен волноваться, если он понесет упрек за свою жестокость, пока он держит своих подданных единым и лояльным. Сделав пример или два, он окажется более сострадательным, чем те, кто, будучи слишком сострадательным, допускают беспорядки, которые приводят к убийствам и грабежам. Они почти всегда наносят вред всему сообществу, в то время как казни, приказанные принцем, затрагивают только людей. (Книга XVII, стр. 95) Пистойя была предметом города Флоренции, в котором флорентийцы не вмешивались достаточно скоро, чтобы прекратить серьезные бои между двумя фракциями. С другой стороны, лидер Чезаре Борджиа был известен своей способностью использовать силу и жестокость для контроля как предметов, так и врагов. Мы видим здесь акцент на достижении долгосрочных целей, даже если требуются жестокие средства. Аналогичным образом, мы видим акцент на благосостоянии всего сообщества, но конкретно в плане закона и порядка. Действительно, у Макиавелли есть что-то вроде утилитарной доктрины, которая лечит боли и удовольствия в виде контрольного исчисления, например, убивает нескольких, чтобы удержать многих в порядке. Эти соображения приводят Макиавелли к следующему изречению: Я считаю, что здесь речь идет о жестокости, используемой хорошо или плохо. Мы можем сказать, что жестокость используется хорошо (если разрешено говорить таким образом о том, что является злом), когда она используется раз и навсегда, и от нее зависит ее безопасность, а затем она не сохраняется, но, насколько это возможно обратился к благу своих подданных. Жестокость плохо используется в том, что, хотя и нечастое начало, с течением времени, а не исчезает, растет интенсивнее. Те, кто использует первый метод, могут с помощью божественной и человеческой помощи найти некоторые способы укрепления своей позиции. , , другие не могут оставаться у власти. (Книга принца X, стр. 65-6) Здесь мы видим, что Макиавелли признает, что такие действия могут быть морально неприемлемыми, то есть злыми, но он все же рекомендует их в качестве инструментов для укрепления безопасности и власти принца. Кроме того, он предполагает, что в конечном итоге такие средства превращаются в «хорошие» цели, определяемые как благосостояние княжеских субъектов, но замечают, что это только «насколько это возможно», т. Е. После того, как выживание принца было обеспечено. Макиавелли возвышает это до принципа необходимости, основываясь на том, чтобы сделать все возможное для обеспечения продолжения и, надеюсь, увеличения власти князя и его государства. Поэтому князь должен полагаться на то, что он может контролировать: Итак, по этому вопросу о том, что меня любят или боятся, я пришел к выводу, что, поскольку некоторые мужчины любят, как им заблагорассудится, но, боясь, что принцу нравится, мудрый принц должен полагаться на то, что он контролирует, а не на то, что он не может контролировать. Он должен только стараться, как я сказал, избегать ненависти. ( Принц , Книга XVII, стр. 99) Имея это в виду, согласно Макиавелли, только по успешным результатам следует судить о принце. Моральные и религиозные соображения, на которые иногда ссылается Макиавелли, должны играть второстепенную роль. Это предметы роскоши, которые могут быть предоставлены только после того, как будут созданы более эффективные средства обеспечения стабильности и мощности. В этом свете мы видим, что в «Принце» мало понятий о легитимности. Одно неявное понятие состоит в том, что правитель, благодаря своему интеллекту, эффективности и своей готовности взять момент, как он доставляется ему «Судьбой», продемонстрировал пригодность к правлению. Другими словами, это сила правителя, его особая добродетель в смысле эффективности, в конце концов, что дает ему право на то, что другим не хватает. С этой точки зрения, принц или правитель могут быть славными, но вряд ли он будет хорош в любом другом смысле. Второе требование легитимности развивается в последней книге «Принц» под названием «Учение об освобождении Италии». Здесь Макиавелли утверждает, что для наложения порядка на весь итальянский полуостров необходим сильный лидер и, в частности, освободить их от набегов больших европейских держав, а также раны внутренней стабильности. Макиавелли здесь умоляет «разумного и способного человека ввести новый порядок, принося честь себе и процветание всем итальянцам« Принц » , стр. 134). Эта глава может быть подлинным призывом, и в этом случае это даст конец, направленный на общее благо, оправдывая действия безжалостного представления Макиавелли о правителе. Здесь мы также можем быть свидетелями раннего предвидения национализма, который был позже, чтобы помочь объединить Италию. Однако, имея в виду, что эта глава была специально направлена ​​как призыв к герцогам Медичи, которые тогда правили Флоренцией, также возможно, что в эту главу также вовлечена большая лесть и самореклама. 4. Моргентау и власть Политика между народами Как исходный политический «реализм» Макиавелли сравнивается с политическим реализмом 20-го века? Эта интерпретация двадцатого века гораздо более сложна и действительно просвещена. Это также один из основных теоретических подходов в международных отношениях, а также наиболее распространенный подход, фактически используемый актерами в области иностранных дел и государственного управления с начала Второй мировой войны. Этот подход, пожалуй, лучше всего обобщил Ханс Моргентау в своей работе « Политика между народами: борьба за власть и мир» , впервые написанная в 1948 году в ответ на события Второй мировой войны и ее последствия наступающей холодной войной. Эта книга, однако, была пересмотрена в 60-х и 70-х годах и остается мощной интерпретацией мировой политики до 1985 года. Первое, что нужно сказать о современной реалистической позиции, - это то, что она сильно антиутопическая. Эта школа мысли объясняется Моргентау, чтобы включить идею о том, что: - , , , мир, несовершенный, поскольку он с рациональной точки зрения, является результатом сил, присущих человеческой природе. Чтобы улучшить мир, нужно работать с этими силами, а не против них. Это, по сути, мир противоположных интересов и конфликта между ними, моральные принципы никогда не могут быть полностью реализованы, но в лучшем случае должны быть аппроксимированы благодаря постоянному балансированию интересов и всегдаму неустойчивому урегулированию конфликтов. Таким образом, эта школа видит в системе сдержек и противовесов универсальный принцип для всех плюралистических обществ. Он обращается к историческому прецеденту, а не к абстрактным принципам и направлен на реализацию меньшего зла, а не абсолютного блага. (1985, pp3-4). Это звучит разумно, но последствия более проблематичны. Затем Моргентау продолжает (1985, pp. 4-17) ссылаться на шесть центральных принципов политического реализма, которые я здесь резюмирую, противопоставляя взглядам Макиавелли, а затем кратко оцениваю. «Принципы политического реализма» Моргентау включают: - 1. «Политический реализм полагает, что политика, как и общество в целом, управляется объективными законами, которые уходят своими корнями в человеческую природу. Чтобы улучшить общество, необходимо сначала понять законы, которыми живет общество. Работа этих законов не поддается проверке на наши предпочтения, мужчины будут бросать им вызов только на риск неудачи ». (Morgenthau 1985, p4) Здесь мы видим, что некоторые утверждения Макиавелли усиливаются и расширяются. Моргентау не только описывает, что на самом деле происходит, но также утверждает, что объективные законы поведения составляют основу надлежащей политической деятельности. Более того, эти законы не регулируются нашими моральными предпочтениями, и если эти законы игнорируются, люди потерпят неудачу, как и принц, который пытался соответствовать тому, что должен быть, а не тому, что есть. Моргентау выдвигает решительно позитивистское утверждение, но мы могли бы отметить, что такие универсальные законы не были успешно продемонстрированы социологией или психологией, хотя была достигнута ограниченная прогностическая способность в определенных областях политического поведения, например, поведение в отношении голосования. 2. «Главным указателем, который помогает политическому реализму найти свой путь через ландшафт международной политики, является концепция интереса, определяемая с точки зрения власти. , , , Он устанавливает политику как автономную сферу, такую ​​как экономика (понимается в терминах интереса, определяемого как богатство), этика, эстетика или религия »(Morgenthau 1985, p5). Здесь политическая деятельность направлена ​​на то, чтобы достичь власти, а также мнение, поддержанное и Принцем . Аналогичным образом, «интерес» обычно считается личным интересом к любой группе или подразделению. Таким образом, этические суждения о действиях - это не то же самое, что политические суждения - в дальнейшем они затрагивают вопросы эффективного действия, воли, интеллектуального потенциала и измеряются тем, насколько акция способствует силе актера или группы, которую он представляет. Продвижение власти считается основным интересом. В этом свете этические и идеологические проблемы государственных деятелей имеют ограниченное применение при прогнозировании внешней политики или политической политики, которые фактически будут следовать государственным деятелям (Моргентау, 1985, стр. 6-7), поскольку его долг на политической арене должен быть направленными на укрепление и поддержание власти. Эта точка зрения также встречается в «Принце» , где лидеры стремятся к власти из-за необходимости, но только выбирают мораль как предпочтение, когда позволяют положительные условия. Это мнение может иметь место для отдельных лидеров и государственных деятелей. Однако для правительств это не так хорошо. Таким образом, внешняя политика Советского Союза была обусловлена ​​не только реальным политиком, но и идеями классовой борьбы и исторической диалектики, найденной в марксистско-ленинском обществе. Аналогичным образом политика коммунистического Китая в значительной степени непрозрачна без хорошего понимания марксизма, ленинизма и маоизма. По иронии судьбы, политика США после Второй мировой войны во всем мире сдерживания коммунистов во многом основана на идеалах, найденных в либеральных и капиталистических мировоззрениях. Именно такой идеализм, по мнению Моргентау, неуместен, поскольку он заставил США взять на себя роль «мировых полицейских» и вовлечь их в экономические и военные операции во всем мире. Однако нет никаких сомнений в том, что такие «идеалы» и идеологии помогли создать условия, в которых реальный политик был разыгран в течение сорока лет холодной войны. Более того, можно утверждать, что реальной международной основой конфликта во время «холодной войны» была напряженность между коммунистами / социализмом и демократией / капитализмом, причем национальные государства действовали в некотором смысле как средство для осуществления этих политических и экономических систем. 3. «Реализм предполагает, что его ключевая концепция интереса, определяемая как власть, является объективной категорией, которая универсальна, но не наделяет эту концепцию смыслом, который фиксируется раз и навсегда. Идея интереса действительно является сущностью политики и не зависит от обстоятельств времени и места ». (Morgenthau 1985, p10) Затем Моргентау продолжает ссылаться на социолога Макса Вебера, говоря: Интерес (материальный и идеальный), а не идеи, непосредственно доминирует в действиях людей. Тем не менее «образы мира», созданные этими идеями, очень часто служили переключателями, определяющими треки, на которых динамизм интересов продолжал двигаться. (в Morgenthau 1985, p11) Если это так, мы можем сказать, что идеи могут действовать как средство для интересов: средства коммуникации, выражения и формулирования интересов, особенно на публичной арене. Затем Моргентау добавляет: - Те же наблюдения относятся к понятию власти. Его содержание и способ его использования определяются политической и культурной средой. Сила может составлять все, что устанавливает и поддерживает контроль над человеком. Таким образом, власть охватывает все социальные отношения, которые служат этой цели, от физического насилия до самых тонких психологических связей, которыми один разум контролирует другого. (Morgenthau 1985, p11) Здесь, как и в Макиавелли, мы видим акцент на управлении людьми лидерами. Но Моргентау признает, что культурные традиции и идеи могут помочь определить «содержание и способ» использования власти. Другими словами, способ выражения силы и институционализации может варьироваться. Кроме того, власть является составной частью большинства человеческих отношений. Моргентау продолжает утверждать, что реалии международной обстановки таковы, что диапазон формирования политики ограничен, например, проблема равновесия сил всегда будет существовать там, где сосуществуют многочисленные страны с одинаковыми диапазонами власти. Тем не менее, Моргентау здесь подорвал его собственную позицию: если культурные факторы, в том числе идеи, обеспечивают средства для достижения наших интересов и помогают формировать способ использования власти, тогда идеология останется центральным аспектом отношений власти, и на самом деле поможет определить, когда власть используется против других. Проще говоря, сырые факты власти недостаточны для определения выбранных целей, то есть наших основных интересов помимо простого выживания. Выживание является лишь доминирующим, активным интересом в условиях угрозы, например, во время Второй мировой войны и во время «холодной войны». Это также вызывало серьезную озабоченность в Италии Макиавелли и по-прежнему вызывает серьезную озабоченность в глубоко дестабилизированной обстановке, например, как показывают события в современной Камбодже, Боснии и Косово. 4. «Политический реализм осознает моральное значение политических действий. Он также осознает непреодолимую напряженность между моральным командованием и требованиями успешной политической деятельности. , , , И индивидуум, и государство должны судить о политических действиях универсальными моральными принципами, такими как свобода. Тем не менее, хотя у индивида есть моральное право жертвовать собой в защиту такого морального принципа, государство не имеет права допустить, чтобы его моральное недоверие к нарушению свободы мешало успешному политическому действию, которое было основано на принципе национального выживание. (Morgenthau 1985, p12) Вновь предполагается, что выживание политического деятеля является действительным и продолжается, даже за счет попустительства в безнравственности. В Макиавелли политический деятель был принцем, в Моргентау основным политическим актором считается суверенное государство, независимо от того, считается ли это государство легитимным по каким-либо другим критериям, выходящим за рамки их способности управлять и контролировать граждан в пределах своих границ. Есть некоторые положительные вещи, которые можно сказать об этой позиции. Если бы Америка была менее идеологически и идеально мотивирована, она, возможно, была бы менее готова войти в болото войны во Вьетнаме, например. Хорошие намерения, когда они не подкрепляются надлежащими средствами, безусловно, могут привести к непреднамеренным и плохим результатам. Кроме того, нет никаких сомнений в том, что правительство и государство обязано поддерживать необходимые средства жизни для своих граждан (аргумент, выдвинутый еще в Аристотеле). С другой стороны, американские оценки национальной власти провалили ее во Вьетнамском конфликте - по всем количественным мерам Северный Вьетнам, даже при массивной советской и китайской помощи, был гораздо слабее нации, чем альянс, поддерживающий Юг (см. Rothgeb 1993). Однако, по любой разумной оценке, США и южно-вьетнамские правительства потерпели поражение, продемонстрировав, что власть находится в разных факторах, чем те, которые они рассматривали. Отчасти идеологические факторы, в том числе теории класса, партизанской и народной войны, стали основой для поражения врага с гораздо большей материальной силой. Иными словами, идеи сами по себе могут быть оружием, если они влияют на волю участников. В этой войне завещаний была смята американская воля. Здесь учение о «сердцах и умах», развитое из маоистской доктрины северных вьетнамцев, оказалось очень реальным источником власти. Также не ясно, что все правительства или даже все страны должны выжить (как суверенные субъекты). Например, очень серьезной проблемой для Южного Вьетнама была искусственная природа ее границы, отделяющая ее от «другого Вьетнама», и очень ограниченная поддержка, которую ее различные правительства получили от даже некоммунистических вьетнамцев в конце 60-х и семидесятых годах. Искусственно структурированные страны, как и интересы, не всегда остаются неизменными и не существуют, например, сложная балансировка силы и местные интересы, необходимые для поддержания Югославии как жизнеспособного федерального государства при Тито, соглашение, которое начало распутываться после этой смерти , Несмотря на утверждения Моргентау, не является интуитивно очевидным, что искаженная государственная система должна продолжаться бесконечно, что также стало очевидным при роспуске СССР, что в значительной степени зависит от интересов России, определенных Ельциным. Аналогичным образом, суверенная нация Восточной Германии быстро распадалась, а многие жители Кореи были разделены между Севера и Южной Кореи как ничто иное, как искусственное разделение между сферами интересов, основанными на устаревшей американской, советской и, в меньшей степени, интересам Китая , Кроме того, Моргентау сделал еще одно изменение отношения между средствами и целями. Здесь нация действительно перешла на позицию источника интересов и генератора целей. Скорее, это лишь постоянный интерес со стороны людей в стране как таковой, которая может гарантировать ее долгосрочный суверенитет. Тогда национальные цели касаются не только выживших, но и способов и качества выживания. 5. «Политический реализм отказывается отождествлять нравственные устремления отдельных стран с нравственными законами, которые управляют Вселенной. , , , Все народы искушаемы - и немногие смогли долго сопротивляться соблазну - одеть свои собственные особые устремления и действия, как моральные цели Вселенной. Знать, что нации подчиняются нравственному праву, это одно, а притворяться, что нужно знать с уверенностью, что добро и зло в отношениях между народами совсем другое ». (Morgenthau 1985, p13) Это разумное утверждение, направленное против фанатизма и наложения одного набора конкретных моральных идеалов на каждую нацию. Такие понятия «универсальной» морали часто могут быть формой культурного империализма. С другой стороны, Моргентау уже утверждал, что существуют реальные законы поведения, на которых должно основываться политическое и национальное поведение. Если эти предполагаемые законы на самом деле не универсальны, то сам политический реализм фактически становится попыткой навязать политический реализм другим как неявные правила международного поведения. Иными словами, он перестает быть действительной формой политической науки, а сама становится и идеология, инструментом на международной арене. Разумеется, эти «реалистичные» правила более полезны для тех, у кого есть измеримая и определяемая сила, чем у тех, у кого меньше власти, или с мощностью, которая менее легко оценивается. В военной стратегии одной из основных политик является привлечение вашего врага к борьбе на неизвестной земле или в том, как он слабый, но где вы сильны. Эти общие соображения затем приводят Моргентау к утверждению, что: - 6. «Разница между политическим реализмом и другими школами мысли реальна, и она глубока. Однако многие из теории политического реализма, возможно, были неверно истолкованы и неверно истолкованы, нет никакого отличительного интеллектуального и морального отношения к политическим вопросам ». (Morgenthau 1985, p13) Второе предложение верно, но из этого мы не должны делать вывод о том, что эта конкретная политическая философия верна, делает действительные последовательно претензии или предпочтительнее как норма международной арены. В частности, «политический реализм» фактически принимает «моральную позицию», пытаясь утверждать, что мораль не является проблемой, когда на карту поставлено выживание, и в некотором смысле, поскольку власть является основой выживания, всегда желательно увеличить власть над нравственности. Таким образом, мораль может быть предоставлена ​​только как второстепенная цель. Это попытка выдвинуть «аморальный» случай для политического поведения. Однако использование любой власти в любое время над любым лицом для любой цели, независимо от того, насколько очевидно морально или на основе консенсуса, является глубоко морально-идеологическим процессом, руководствуясь идеями и культурой в ее формировании, исполнении и в своих более поздняя историческая интерпретация. Другими словами, попытка разделить этику и политику основана на ложном понимании того и другого. Этические соображения и нормы сами по себе являются убедительными инструментами политической власти (см. Выше), в то время как политика вытекает из любой социальной деятельности вне ценностей. Именно эти тесные отношения между этикой и политикой информируют внешнюю политику и риторику таких стран, как Китай, Индонезия, и в другом направлении многих европейских стран (см. Holsti 1990, pp13-14; Korany 1990, pp23-5; King 1990, стр. 74) В другом месте Моргентау утверждает, что политические реалисты осознают важность моральных стандартов: Политический реалист не знает о существовании и значимости стандартов мысли, кроме политических. Как политический реалист, он не может не подчинять эти другие стандарты политикам. И он делится с другими школами, когда они налагают стандарты мышления, соответствующие другим сферам в политической сфере. (Morgenthau 1985, p14) Моргентау использует неявное представление о иерархии ценностей здесь - мораль или идеалы будут подчинены требованиям силовой политики. Это понятие также сосредотачивается на том, как определяется мощность. Более того, наша иерархия интересов будет меняться в зависимости от нашей оценки ситуации, с которой мы имеем дело. Проще говоря, императив власти справедлив только как действительный аргумент, когда ряд допущений в силе. В частности, когда: - 1) Единица, сила которой мы продвигаем, сама по себе жизнеспособна и стоит, т. Е. Выбранная цель. 2) в условиях высокого риска, где есть сомнения в выживании государства или общин. 3) когда понятен характер власти, в том числе роль идей и культуры в формировании и использовании социальной власти. Моргентау предлагает нам изощренную и убедительную идеологию реализма. Однако его взгляды можно оспаривать в основе их принципов. 5. Критическое обсуждение: противоречия и последствия. Есть некоторые незначительные предостережения относительно текста самого Принца . Одна из таких проблем заключается в том, что Макиавелли использует преувеличение в целях стиля: текст часто является сатирическим и ироничным. Например, идея о том, что люди скорее забудут об убийстве своих отцов, чем потеря их достояния ( «Принц» , стр. 59), кажется, преувеличена, особенно когда мы замечаем, что вендетта и месть за смерть членов семьи были также социальная жизнь итальянского периода Возрождения. Соблазнение слова - это форма политического убеждения, в отличие от политического реализма. Макиавелли написал краткую, читаемую книгу, которая до сих пор убедительна. Отчасти из-за его стиля и литературных достоинств. Доводы Моргентау также часто убедительны, апеллируют к тому, что он считает очевидным, а не когерентно развивают потоки логики. Более серьезной проблемой для Принца является то, что даже Макиавелли не претендует на возможность преодолеть превратности Судьбы, которые могут способствовать или нарушать людей, независимо от того, насколько они обладают способностью. Речь идет скорее об адаптации своего стиля к меняющимся обстоятельствам, к лучшему из них (см . Принц , XXV, p86). Книга на самом деле не говорит принцу, как изменить свой характер или его действия в соответствии со временем, а также не дает никакого аналитического метода для оценки ситуации или качелей удачи. Скорее, все эти качества считаются частью интеллекта или суждения принца. Макиавелли не предоставляет подробный подробный отчет, который позволил бы поставить диагноз ситуации, а затем применить конкретные ответы или политики, то есть он не предоставляет практической науки о политике или правительстве. Более того, можно утверждать, что принц, узурпировав власть, сделал себе цель для других, чтобы сделать то же самое, например, убийство римских императоров со времен Калигулы создало прецедент для будущих действий. В каком-то смысле, независимо от того, верен ли Принц жизни, даже обсуждая эти беспощадные методы, это, безусловно, возможная рекомендация их использования. Выражая и анализируя немыслимое, он вводит эти запрещенные действия в сферу возможного и «нормального» (аналогичная критика была разработана позднее Сартром). Успех безжалостных методов демонстрирует конкурентам, что такие действия могут привести к успешному захвату власти. Таким образом, получение власти военными купе и убийствами приведет к государственной системе, которая сама может угрожать дестабилизированной подобными методами. Поэтому он должен использовать больший уровень страха и силы, чтобы оставаться у власти, чем какое-то правительство, основанное на консенсусе, как отметил Макиавелли в своих комментариях о преимуществах поддержки народа ( The Prince , X, p36). То, что мы имеем здесь, - это своего рода эскалация ставок внутренней безопасности, характерных для большинства тоталитарных или полицейских государств. Этот подход можно расширить, чтобы обсудить стабильность любой элитной группы в любой организации. Элиты нуждаются в некоторой базе поддержки для работы, и если «пирамиды» либо слишком круты, либо не имеют надлежащей основы, их можно более легко свергнуть снизу. Альтернативная стратегия поддержки широкой поддержки посредством пропаганды или убеждения заключается в создании противодействующей силы. Например, группа с отдельной идентичностью и закрытой идеологией. В древнем мире наемники часто использовались таким образом, в то время как создание элитных партийных групп и организаций тайной полиции - это стандартные методы как фашистского, так и коммунистического государств. Другими словами, методы, рекомендованные принцем, если они используются несколькими игроками, имеют тенденцию отменять преимущества, которые они могли бы получить в краткосрочной перспективе. Принц - интересная книга, но ее идеи не являются общедоступными для всех людей и организаций. Существует систематическая проблема с применением жестких методов правила, описанных в тексте. Если это знание будет сохранено для отдельной или небольшой закрытой группы, стратегии в тексте могут быть эффективными - если информация широко известна и имитируется, следуют две вещи. Во-первых, игрокам становится сложнее манипулировать и контролировать, потому что они знают, какие методы используются. Убедиться и обмануть труднее. Во-вторых, число людей, пытающихся играть в игру, увеличится. Если вы посмотрите на политику Ренессанса таким образом, ясно, что слишком много игроков, пытающихся получить доступ к власти, чтобы любой из меньших князей или штатов был стабильным в течение очень долгого времени. Как прогнозирование, так и контроль внутренней политики имеют тенденцию разрушаться, если слишком много внешних непредвиденных обстоятельств воздействует на систему, например влияние основных европейских держав, таких как Франция и Испания. Есть примеры, которые показывают предельные случаи разврата политики даже в эпоху Возрождения Италии. Во-первых, Концерт (или соглашение) 1454, уже упоминавшийся, был рациональной попыткой обеспечить стабильность на итальянском полуострове. Это называлось Святейшей лигой, а Венеция, Милан и Флоренция составляли эквивалент «организации коллективной безопасности» (Holsti 1988). Фактически это был разрыв этой системы после тридцатилетнего относительного успеха, который создал многие ужасы, о которых описывает Макиавелли. Аналогичным образом, в 1518 году кардинал Уолси из Англии разработал Лондонский договор, который был разработан для обеспечения мира в Европе, в том числе положений об агрессии, и обеспечения для систем арбитража. Сначала это соглашение рассматривалось с подозрением, но в конце концов удалось стабилизировать европейские войны в течение примерно 30 месяцев (Mattingly 1973, pp. 158-160). Существуют и другие детали, которые показывают, что Макиавелли не был таким эмпирическим, как утверждалось. Например, его модельный лидер Цезарь Борджиа фактически не справлялся с его амбициями, несмотря на то, что делал все «правильно» с точки зрения изречений Макиавелли. Фортуна или судьба - это то, что, по мнению Макиавелли, может сбить даже самых эффективных правителей. Это признание того, что прогностические способности даже самых «добродетельных» и эффективных князей ограничены. Даже если вы будете следовать всем этим прагматическим принципам, нет никакой гарантии, что вы добьетесь успеха в конце, хотя вы максимизировали некоторые свои возможности. Аналогичным образом, Макиавелли подчеркивает важность хороших вооруженных сил и, в частности, критикует использование наемников (Lukes 2001, p571). Однако на практике в 1512 году испанские профессиональные силы были разгромлены силами внутренней полиции Флоренции флорентийской республики, а использование швейцарских наемников было одной из главных сильных сторон французских армий. Взгляд Макиавелли по этому вопросу был уместен только для небольших, относительно бедных итальянских держав. Для более крупных европейских держав, у которых было как богатство, так и сильных национальных сил, для поддержания наемников не было необходимости. 6. Более широкие последствия и альтернативы Можно расширить эту дискуссию, чтобы включить современные проблемы. Макиавелли заявил, что хорошие законы зависят от хорошего вооружения, то есть хорошие законы и правительство вытекают из применения силы и власти или угрозы применения такой силы или силы. Здесь Макиавелли вписывается в реалистическую форму; любой идеал или закон нуждается в силе, которая должна быть соблюдена до того, как она будет стоить того. Но остается вопрос: как контролировать эту власть и сдерживать ее правитель или правительство? Рекомендации Макиавелли приводят к головокружительному балансированию временных интересов без какой-либо лояльности или приверженности других ключевых политических субъектов. Таким образом, его «система» остается в значительной степени нестабильной. Он также заявил, что эффективность государства зависит от хороших законов. В смысле законов как принципов организации можно утверждать, что они полезны и необходимы в любом правительстве. Кроме того, законы в этом смысле используются не только для установления ограничений на поведение, но и фактически являются частью механизма, посредством которого могут быть достигнуты цели правительств. Давайте возьмем пример какой-то коллективной договорной системы между правительствами, ограничивающей как их вооружения, так и их военные действия. Если какое-либо одно государство становится слишком сильным или готовится к войне, другие государства будут предпринимать коллективные действия против них (это известная проблема безопасности, с возможностью контр-альянсов или бандажирования против господства). Первым принципом работы такой системы является то, что все члены должны иметь равный доступ к ключевой информации, касающейся военной системы друг друга (концепция «прозрачности» в условиях безопасности). Если какое-либо из вовлеченных государств считает, что они не получают достаточной информации или если они считают, что другое государство подрывает такой мониторинг, будет потеря доверия к системе. Теперь, в этой ситуации, отдельное правительство может начать предпринимать шаги по укреплению себя против другой страны. Кроме того, он может начать создавать секретные альянсы вне сети коллективной безопасности. В этом случае отсутствие уверенности в доступе к информации, предоставляемой системой, создало нестабильность в принципах, обеспечивающих коллективную безопасность. С точки зрения теории игр, как только это сомнение в отношении качества информации достигнет определенного уровня, сама игра рушится, потому что игроки больше не принимают правила игры, как указано. Другими словами, правила и принципы могут быть быстро заменены новыми, неустановленными правилами поведения. Таким образом, идеализм представляет собой заявленные правила игры, которые были оставлены, которые были заменены безжалостными концепциями реального политика, которые немногие политики признают, что они играют. Однако эти новые правила не являются ни произвольными, ни строго необходимыми. Это выбор игроков, пытающихся увеличить свою прибыль и ограничить свои потери перед лицом неопределенности. Однако этот выбор часто делается неправильно, слишком рано или на основе краткосрочной, а не долгосрочной выгоды. Например, отказ от системы разрядки в Европе до Первой мировой войны Германией основывался на предполагаемой угрозе войны на двух фронтах. Затем она перешла к односторонним шагам, чтобы установить ее безопасность. Тем не менее, она вызвала подобные шаги соседей, особенно Франции и России. В результате в течение года она участвовала в войне на двух фронтах - ее действия привели к тому, что она не хотела. Это было основано на ошибочном представлении о том, что жестокий упреждающий удар через Голландию и Бельгию мог бы стабилизировать западный фронт, а затем позволить более неспешную атаку на Россию. Однако ей не удалось достичь своих первых целей. Результатом стало четыре года ожесточенной войны и дестабилизации и ослабления Германии еще на четырнадцать лет, после чего начался подъем Гитлера и еще одна карательная война. Это была не совсем реалистичная политика - ее реальная сила заключалась в коллективном мире и постепенном выигрыше благодаря ее растущей технологической силе, а не в упреждающем развертывании военной мощи на основе спекулятивных расчетов победы. Речь Макиавелли о «жестокости хорошо использовалась», т. Е. Эффективно используется, может быть ограничивающим фактором угнетения в определенных государствах. Помимо этого уровня явные или жестокие репрессии могут привести к негативной реакции, как это видно, например, в последние годы в Венгрии и Югославии. Но даже если институционализированное насилие сохраняется в таких пределах, по-прежнему сохраняется значительная внутренняя стоимость, социально и экономически в поддержании такой системы. На определенном уровне этот контроль становится контрпродуктивным, т. Е. Он стоит дороже, чем он уступает контрольной элите. Это тип внутреннего механизма, который сыграл большую роль в падении Римской империи, был одним из основных мотивов социальных изменений в Восточной Европе в 1980-х и 1990-х годах. Основополагающее предположение, стоящее за Принцем, заключается в том, что правитель находится в конкуренции за власть с другими, как внутренне, так и внешне. Таким образом, его выигрыш - это потери его конкурентов, и он может победить так же хорошо, как и его оппоненты. Кроме того, каждый раз, когда его оппоненты получают какое-либо преимущество, это рассматривается как ослабление его собственной позиции. В терминологии Теории игр это игра с нулевой суммой. Количественно то, что один игрок получает, больше не доступно этому противнику - сумма всех выигрышей и потерь игроков всегда равна нулю. Другими словами, вы можете выиграть просто, проиграв противнику. Этот взгляд на вопросы, очевидно, применим в некоторых случаях, если имеющиеся ресурсы являются конечными, и штрафы или потери строго контролируются. Тем не менее, есть еще один набор игр, в которых нет игр с нулевой суммой. Один известный пример называется дилеммой заключенных. Два заключенных, виновных в совершении преступления, допрашиваются отдельно. Других свидетелей преступления нет. Следователи сообщают каждому из заключенных, что, если они вернутся к государственным доказательствам, они получат сокращенный приговор. Кроме того, следователи утверждают, что заключенный лучше сделал это сейчас, прежде чем его партнер даст показания. Есть два интересных аспекта этой игры. Во-первых, во многих случаях заключенные дают доказательства друг другу, думая, что они получат от потери их сообщника. Однако это ситуация, когда, если бы они оба молчали, ни одна из них не могла быть признана виновной. По сути, заключенные, возможно, сыграли это как игру с положительной суммой, и оба они могли бы получить коллективное сотрудничество. Проблема здесь заключается в том, что участники не понимали, какая игра даст оптимальный результат и какую сторону они могут выбрать, поэтому они не знали, какой набор правил использовать для руководства их поведением. Существуют и другие версии этой игры, в зависимости от того, как устанавливаются штрафы и награды: На протяжении десятилетий базовая парадигма теоретиков игр для загадки сотрудничества была сценарием, называемым дилеммой заключенного, в которой каждый игрок имеет мощный стимул использовать другого. Игра настроена так, чтобы сотрудничество было лучше всего для группы, но каждый игрок индивидуально делает лучше, пользуясь другим. Растущий массив математического анализа и компьютерного моделирования теперь предполагает, что во многих случаях кооператоры могут выжить в дилемме заключенного. В Природе 8 апреля исследователи утверждают, что в определенных условиях кооператор может проникнуть и, в конечном счете, захватить население мошенников. Между тем, другие теоретики игры утверждают, что дилемма заключенного - это не все и все тестовые кровати для сотрудничества. В том же выпуске «Природы» исследователи выделяют еще один набор взаимодействий, называемый игрой сугробов, в которой у игроков есть стимулы как к сотрудничеству, так и к использованию друг друга. Новый анализ игры в сугробы бросает вызов некоторой общепринятой мудрости о том, какие экологические факторы способствуют кооперативному или эксплуататорскому поведению. САМОРСКИЕ СТРАТЕГИИ В дилемме заключенного полиция отдельно допрашивает двух сообщников. У каждого преступника есть два варианта: сотрудничать с другим, сохраняя спокойствие или дефект, визжа на другом. Если оба будут сотрудничать, каждый из них получит однолетнее предложение. Если каждый инкриминирует другого, они оба получат 5 лет. Но если кто-то сотрудничает, а другие визжат, кооператор приземлится на 10-летнее наказание, в то время как визг сойдет с 6 месяцев в тюрьме. Чейз через варианты, и вы обнаружите, что независимо от того, какой курс выберет один из заключенных, другой будет лучше, если покончить. Итак, если оба игрока совершенно рациональны, оба неизбежно будут визжать. Игра аккуратно инкапсулирует парадокс сотрудничества: несмотря на то, что сотрудничество - лучший план, он не может быть принят, так как обман приносит пользу человеку. (Klarreich 2004, см. Далее Parfit 1981) В целом, когда «игра» не является ситуацией с нулевой суммой или где возможен рост из-за доступа к дополнительным ресурсам, прямая конкурентная стратегия не всегда даст наилучшие результаты. В мире, где население, ресурсы и власть (но это измеряется) не являются статичными, но все еще растут, строго конкурентный подход может фактически снизить доходность для всех игроков в среднем. Даже самый конкурентный игрок в некоторых играх с положительной суммой не будет делать так же хорошо, как он мог бы, если бы он принял совместную стратегию (см. Rawls 1988 для разных аспектов этой проблемы). На самом деле, современный бизнес часто делает осознанный выбор в отношении моделей сотрудничества и конкуренции с другими фирмами. Одной из ключевых проблем с «Принцем» Макиавелли и политическим реализмом в целом является то, что нет никакого признания различия между этими двумя ситуациями. Невозможно сказать априори, является ли человек сторонником или конкурентом, и не следует ли вам принимать правила стратегии с нулевой суммой или позитивной суммой. Кроме того, принимая подход, что лучше ошибиться на стороне осторожности и предположить, что каждый является вашим врагом, не обязательно обеспечивает безопасную стратегию. Каждый соперник может стать прямым врагом, и без дальнейших гарантий нет никакой гарантии, что вы победите их, а не наоборот. Макиавеллианская мысль часто была связана с тем, что цели оправдывают средства. Разумеется, он считает, что стратегии и даже моральное поведение должны оцениваться по результатам, которые они производят ( «Принц , XVIII, стр. 62»). Намерения и состояния ума не рассматриваются в этом суждении. Эта этическая позиция иногда известна как косвентизм, т. Е. Суждение действий или политики только по их последствиям. С этой формулировкой существует множество проблем. Во-первых, он не объясняет, что заканчивается. Национальные цели, в частности, часто считаются очевидными. Но при тщательном контроле каждая из этих заявленных целей, например, увеличение ВВП, большая территория, большее количество населения, более крупные силы обороны, являются лишь инструментальными инструментами. То есть они действительно связаны с некоторым довольно нечетким набором воспринимаемых преимуществ, например, ВВП означает, что страна и люди богаче, но мало что говорят о распределении, политической стабильности и экономической прозрачности. Вне выживания и концепции власти, реализм не помогает нам выбрать один набор целей над другим набором. У этой позиции есть и другие трудности. Если вы хотите оправдать выбранные средства по цели, вы должны быть уверены, что выбранный метод действительно приведет к указанному концу, то есть не произойдет никаких непредсказуемых результатов. Это означает, что косвентизм как этика должен обладать сильным уровнем прогностической способности. Если вы используете определенную политику и не достигли желаемой цели, вы не сможете оправдать свои действия. Сегодня в политике и международных отношениях прогностические способности как в конкретных событиях, так и в долгосрочных тенденциях остаются довольно низкими. Почти никто не предсказывал радикальные изменения в Восточной Европе, внезапный крах СССР или масштаб и результаты нападений на США 11 сентября 20001 года. Эта ограниченная прогностическая способность частично объясняется сложностью национальных и транснациональных систем а также ограничения простой причинности на арене возникающей сложности, многофакторного объяснения и сознательных, самосознающих актеров. Напротив, Дэвид Истон (David Easton, 1965), например, утверждает, что системный подход поможет нам понять, как политические системы могут достичь стабильности и могут измениться в соответствии с новыми обстоятельствами. В частности, он считает, что внедрение чувства легитимности является «единственным наиболее эффективным средством регулирования потока диффузной поддержки» для режима или организации. Он предполагает, что как действующие, так и интерпретирующие наборы значений используются для проверки легитимности правителя или режима. Теперь, если это так, идеология и восприятие становятся чрезвычайно важными. Более того, утверждение о том, что режим дает выгоду всем, несомненно, поможет его выживанию, но тот факт, что он действительно помогает всем игрокам, будет еще более эффективен в поддержании его стабильности и успеха. Иными словами, могут быть очень сильные ограничения для суммы пособий, которые могут быть извлечены у других игроков в конкурентной игре. В этом случае у них может возникнуть соблазн уйти или изменить игру, то есть отказаться от поддержки политической или национальной системы или даже попытаться ее свергнуть. Наконец, система, которая обеспечивает множество целей и средств, то есть эффективный выбор для большинства игроков, может рассматриваться как самоограничение. Эти понятия являются неотъемлемым ограничением в использовании произвольной силы. Таким образом, это аргумент против слишком серьезного применения политического политика как стратегии. Он часто более эффективен как заявленная идеология, которая заставляет других выбирать правила, которые не в их интересах. Реализм был продан миру как один из способов определения и использования власти. При этом, однако, это может быть также попытка сгладить политические субъекты другими определениями и измерениями власти, например, для распространения систем поддержки, основанных на легитимности. Реалисты будут стремиться сосредоточиться на национальной власти и престиже и ограничить использование дипломатического, демократического или идеологического оружия, которое бросает вызов реалистическому миропорядку. Это не единственный способ провести политическую проекцию и использование власти и недостаточно для определения национальных целей. Кроме того, для нации или людей, слабых в открытой военной и экономической силе, чтобы определить свой диапазон вариантов исключительно с точки зрения этих так называемых реалистичных определений, нужно фактически ослабить себя, выродиться от моделей зависимости к образцам, где они могут стать эксплуатируемыми , Здесь тоже прогнозы на будущее часто бывают немного больше, чем «будущее, используемое в качестве пропаганды» (см. Giddens 1991). 7. Краткий сравнительный анализ с «Творчеством войны Солнца» Наконец, мы могли бы кратко сравнить подход Макиавелли с идеей древнего китайского мыслителя Сунь-Цзы. Иногда Сунь Цзы и Макиавелли упоминаются как часть того же прагматичного реалистического подхода, ориентированного на искусство войны, а не на искусство мира. Это мнение неправильно понимает некоторые ключевые аспекты мысли Сунь-Цзы. Этот классический вариант военной стратегии, вероятно, был написан где-то между 400-320 гг. До н.э. (по словам Сэмюэла Б. Гриффита), хотя иногда ряд ранних дат иногда предлагался для жизни автора. Сунь-цзы подчеркивает важность войны в своих первых словах: Война является жизненно важным вопросом для государства; происхождение жизни или смерти; путь к выживанию или гибели. Обязательно, чтобы это было жизненно важно. (I.1) Он также добавляет в I.17, что всякая война основана на обмане, и здесь мы можем видеть ясное понимание роли информации, отсутствия информации (неопределенности) и дезинформации в войне. Правда, некоторые конфуцианские ученые, например, Менчиус, были шокированы некоторыми из таких тактик, например, использованием обмана и «секретных операций». Однако у Сунь-Цзы есть довольно широкий взгляд на стратегию, и он учитывает моральное влияние правительства и его лидеров в принятии решения о том, должны ли они вести войну (I.3). В разделе I.4 он утверждает, что «моральным влиянием я имею в виду то, что заставляет людей быть в гармонии с их лидерами, чтобы они сопровождали их в жизни и до смерти, не опасаясь смертельной опасности». Кроме того, быть гуманным считается важным качеством для командира (I.7). Похоже, что какая-то мораль считается полезной в войне и является одним из основных факторов, которые необходимо оценить, если победа должна быть достигнута. Трудно подсчитать эти высказывания с помощью комментатора Чан Юй, который интерпретирует один проход, чтобы означать, что «доброжелательность и праведность могут использоваться для управления государством, но не могут использоваться для управления армией. Целесообразность и гибкость используются при администрировании армия ... ". (толкование III.21 «Когда невежественные военные дела, участвовать в их администрации, это заставляет офицеров быть озадаченными»). Тем не менее, Сунь Цзы утверждает, что «Тот, чьи ряды объединены по назначению, победит». (III, 27). Ту Ю связывает это со словом Менчиуса. Менчиус сказал, что «соответствующий сезон не так важен, как преимущества земли; это не так важно, как гармоничные человеческие отношения »(CC II, Mencius). В книге IV Сунь Цзы говорится, что «те, кто умеет воевать, культивируют Дао и сохраняют законы и поэтому могут формулировать политику побед». (IV.15). Этот Дао, кажется, предполагает, что существует определенный моральный путь, который укрепляет правительства и их политику, т. Е. Успех в долгосрочной перспективе не может быть просто вопросом силы и оппортунизма. Разумеется, этот гуманизм не должен доходить до того, что он будет чрезмерным состраданием. В VIII.22 Сунь Цзы утверждает, что если командир врага носит слишком сострадательный характер, вы можете его преследовать, например, если он боится потерь. Тем не менее, Сунь Цзы работает из системы, которая предполагает уровень нравственной и этической приемлемости в правительстве и что без какого-либо широкого консенсуса ни правительство, ни армия не могут эффективно вести войну. Сунь-цзы готов нарушить определенные конвенции, но он не рекомендует жестокость или обман, поскольку оружие должно регулярно использоваться на сторонниках. Действительно, Сунь-Цзы заявляет, что награды и наказания должны совершаться просвещенным образом, которые Ту Му интерпретирует как «не чрезмерное». Сравнение, проведенное « Искусство войны» и «Принц», представляет собой серьезное непонимание обоих. Определенные стратегии, используемые Сунь-Цзы, довольно беспощадны, но они расположены в более широкой концепции о военных и политических целях. В свою очередь, принц гораздо меньше половины мысли Макиавелли и нуждается в изучении в этом более широком контексте. 8. Библиография и дальнейшее чтение ADAMS, Роберт М. (перевод и ред.) Никколо Макиавелли, Принц: новый перевод, фоны, интерпретации, Peripherica , NY, Norton & Co., 1977 (включает разделы «Дискурсы и критические эссе») BONGONGIARI, Dino Политические идеи святого Фомы Аквинского , Нью-Йорк, Hafner Publishing, 1969 AQUINAS, Thomas (Saint) Summa Theologica , переведенный Отцами английской Доминиканской провинции, 1947 [Доступ через http://www.sacred-texts.com/chr/aquinas/summa/] ARISTOTLE, Политика , транс. Дж. Уоррингтон, Лондон, книги Герона, nd CHRISTIE, R. & GEIS, FL Исследования в Machiavellianism , NY, Academic Press, 1970. EASTON, David A Systems Analysis of Political Life , NY, John Wiley & Sons, 1965 EIGEN, Manfred & WINKLER, Ruthild Laws of the Game: Как Принципы Природы управляют Шансом, Хармондсворт, Пингвин, 1983 FROMM, Erich The Fear of Freedom , Лондон, Routledge & Kegan Paul, 1960 ОТМ, Эрих Человек для себя: исследование психологии этики , Лондон, Routledge & Kegan Paul, 1975 GIDDENS, современность Энтони и самоидентификация: «Я и общество в позднем современном веке» , Оксфорд, Полити Пресс, 1991 HOLSTI, KJ Международная политика: основа для анализа , 5-е изд., Englewood Cliffs NJ, Prentice Hall, 1988 HOLSTI, KJ «Сравнительный анализ внешней политики: некоторые заметки о ловушках и путях к теории», в WURFEL, David & BURTON, Bruce (eds) Политическая экономия внешней политики в Юго-Восточной Азии , Нью-Йорк, St. Martin's Press, 1990, pp. 9-20. Джей, Энтони Менеджмент и Макиавелли , Хармондсворт, Пингвин, 1967 KEGLEY, Charles W. Jr. & WITTKOPF, Eugene R. (ред.) . Глобальная повестка дня: вопросы и перспективы , 4-е изд., NY McGraw-Hill, 1985 Кинг, Дуайт «Внешняя политика Индонезии» в WURFEL, David & BURTON, Брюс (ред.) Политическая экономия внешней политики в Юго-Восточной Азии , Нью-Йорк, St. Martin's Press, 1990, pp74-100 КЛАРРЕХ, Эрика. «Щедрые игроки: теория игр исследует место Золотого правила в биологии», Science News, 166 no.4 , July 24, 2004, pp58-81 Корани, Бахгат «Анализ внешней политики в мире: критическая и переработанная исследовательская повестка дня», в WURFEL, David & BURTON, Bruce (eds) Политическая экономия внешней политики в Юго-Восточной Азии , Нью-Йорк, St. Martin's Press, 1990, pp21 -37 ЛУКЕС, Тимоти Дж. «Лионизация Макиавелли», «Американская политическая наука», № 95. 3 , сентябрь 2001 г., стр.561-575 МАЧИАВЕЛЛИ, Никколо Принц , транс. & intro by G. Bull, Harmondsworth, Penguin, 1988 МАЧИАВЕЛЛИ, Никколо Принц , изд. Q.Skinner & R. Price, Cambridge, CUP, 1988 MACHIAVELLI, Niccolo Дискурсы о Ливии , транс. Харви К. Мэнсфилд и Натан Тарцов, Чикаго, Университет Чикагской прессы, 1998 МАТЕРИАЛЬНО, Гарретт Ренессанс Дипломатия , Хармондсворт, Пингвин, 1973 MORGENTHAU, Hans J. Политика среди народов: борьба за власть и мир , Нью-Йорк, Knopf, 1985 МОССЕ, Клод Афины в падении 404-86 до н.э. , Лондон, Рутледж и Кеган Пол, 1973 NIETZSCHE, Friedrich Beyond Good and Evil: Прелюдия к философии будущего , транс. R. Hollingdale, Harmondsworth, Penguin, 1972 PARFIT, Дерек Пруденс, Мораль и Дилемма заключенного , Оксфорд, OUP, 1981 PLUMB, JH The Penguin Book of the Renaissance , Harmondsworth, Penguin, 1978 RAWLS, Джон Теория справедливости , Оксфорд, OUP, 1988 ROTHGEB, John M. Jr. Определение силы: влияние и сила в современной международной системе , NY, St, Martin's Press, 1993 SABINE, Джордж Х. История политической теории , 4-е изд., Хинсдейл Иллинойс, Dryden Press, 1973 Шервин, Д.С. «Этические корни бизнес-системы», Harvard Business Review , 61, 1983. SUN TZU, Искусство войны , транс. Самуэль Гриффит, Оксфорд, OUP, 1971.

.

.

.

.

Н. Макиавелли - основоположник политической науки. Концепция политического реализма

Н. Макиавелли - основоположник политической науки. Концепция политического реализма Наряду со схоластическим толкованием политики, опиравшимся на веру в священный нрав страны и власти, развивается ее рационально-критическое сознание. Через рецензенту метафизических умозаключений и оценок политики, априорно данных религиозными нормами, и схоластического дедуктивного способа происходило развитие традиции объективного разбора политических реалий( теория политического реализма). Обращение исследователей к разбору политической практики позволило справиться нормативный нрав политических суждений, поменяло направление эволюции политических идей. ныне мыслители не занимались конструированием безупречных моделей страны, а более устремлялись взятьвтолк и разъяснить природу имеющихся политических отношений. Именно на этом шаге проистекают развитие политической науки, доэтого только ее предмета и способа, вычленение закономерностей развития политики. Особая награда в этом принадлежит видному итальянскому философу и социологу Никколо Макиавелли( l469­1527), которого справедливо считают " папой " политической науки. Этот факт отразил признание его наград в развитии политической теории. В работах " сударь "( 1513) и " Размышления о первой декаде Тита Ливия "( 1520) он определил объект и способ политической науки. Следует увидеть, что он разрывает с традицией классической политической философии и дает совсем новейшую интерпретацию политической действительности. Первое, что он сделал, - обосновал бесконтрольность и независимость политической сферы и политических познаний, имеющих свою логику, разделяв политическую науку от теологии, философии и морали. Предметом политической науки Н. Макиавелли считал администрация во всех ее проявлениях… Второе, что привнес в политическую науку Н. Макиавелли, - это способ. До Него религиозная схоластика не разграничивала объек­тивные факты и суждения о них. Н. Макиавелли ввел общественно-политический реализм, состоящий в прямом надзоре за фактами за поведением политических фаворитов, масс, за их взаимодействием. Политику он учил как социальную действительность, тем самым перенеся политику из сфер представляемого и желаемого в плоскость объективного и настоящего. Н. Макиавелли увидел: " Мне показалось наиболее приемлемым вытекать реальной правде вещи, чем собственному воображению ". В политической теории Н. Макиавелли разрешено отыскать практиче­ски целый комплект способов изучений, какие потом стали употребляться в политической науке: психический, исторический, антропологический, социологический и т. д. В его работах были обозначены и в определенной мерке решены более значительные проблемные комплексы политической науки: 1) неувязка власти и натура политики; 2) соответствие страны и гражданского об­щества; 3) неувязка элит и лидерства; 4) политические режимы и их эволюция и т. д. С именованием Н. Макиавелли соединено новое видение природы политики как сферы принятия стратегических решений. Его работы " Размышления о первой декаде Тита Ливия " И " сударь " являются обоснованием технологии принятия действенных решений. Очистив политику от морали и религии, он выявил настоящие машины ее эволюции - интересы людей. Политика, с точки зрения Н. Макиавелли, представляет собой целеполагающую активность людей, в которой они пробуют воплотить свои интересы и потребности. Природа политических конфигураций определяется тем, в какой-никакой мерке удовлетворены интересы тех или других соц групп. Принятие и осуществление политических решений обязаны учесть два принципиальных фактора: принцип относительности и составляющие действенного лидерства. Содержание принципа относительности состоит в неизменном содействии цели, средств и ситуации. В любой определенный момент они условны друг друга: отбор средств относителен ситуации, критика итога условна средств, вконцеконцов, мишень, средства и ситуация обязаны соотноситься меж собой. Политический реализм Н. Макиавелли выразился в том, что он определил мораль как сферу безусловного, а политику как сферу условного и выделил, что не следует сферу политики расценивать мерками безусловного. Политик, по Н. Макиавелли, не может управляться высоконравственными нормами, таккак они лежат за пределами сферы условного. Во многом эффективность принимаемых решений зависит от фаворита. В этом отношении Н. Макиавелли был одним из первых, кто сотворил модель действенного манеры лидерства. Западные аналитики выделяют 4 элементов действенного лидерства: 1) помощь фаворита его любителями; 2) понимание меж фаворитом и подчиненными( подчиненные обязаны ведать, что они Могут ждать от собственного фаворита, и воспринимать, что он ждет от них); 3) свобода к выживанию, которой обязан владеть фаворит; 4) мудрость и верность, прототипом которых обязан быть фаворит для собственных приверженцев. Одна из более немаловажных заморочек политической практики в эру Возрождения содержалась в поисках основ стабильности и умеренного " смешанного " правления. В этом значении представляет энтузиазм концепция Н. Макиавелли о круговороте политических форм. Циклическое формирование политических форм обусловлено ограниченностью наличных ресурсов у всякой из них. Достигая достоинства, политическая форма затевает склоняться к упадку, таккак меняются условия ее функционирования. Выделяя три нехорошие( тиранию, олигархию и анархию) и три отличные( монархию, аристократию и демократию) формы, Н. Макиавелли подмечал присутствие плюсов у всякой в конкретных ситуациях. Он инициативно развивал благородную идею " смешанного " правления и упорно утверждал ее в Политический реализм как оценка идеологии Мораль и эпистемы. Начало новейшего проекта gefter. Ru по " политическому реализму " Дебаты Реферат статьи Яноша Принца и Энцо Росси " Политический реализм как оценка идеологии "( prinz j., Rossi e. Political realism as ideology critique// critical review of international social and political philosophy. 2017). Теории политической философии, как утверждал Дж. Роулз, разделяются на безупречные и неидеальные. Критерии различения — область интересов, объект разбора и общественная модальность изложения. Идеальные теории описывают поведение очень умных субъектов в очень подходящих ситуациях и в целом подходят к ситуации с точки зрения такого, как она обязана смотреться. Неидеальные теории наименее предписательны и наиболее сконцентрированы на описании насущного состояния дел, локальной критике реального места — их интересует не то, что " обязано быть ", а то, что имеется. Подобное разделение — как гарант дисциплинарной чистоты, так и, к огорчению, залог эпистемологической ограниченности. В чем это может обнаруживаться и какие пути корректирования есть? Взглянем на определенный образчик. Пример " неидеальной теории " с соответствующим для неидеальной теории заглавием — концепция политического реализма. Реализм устремлен на ситуации " тут и вданныймомент " и принципиально не делает интервенций в область моралистической философии — место норм и абстрактных предписаний. Эта концепция работает с конкретными мотивациями агентов и моделями общественного деяния в том облике, в каком они опосредованы определенным политическим контекстом. Потому реализм не апеллирует к нравственным предписаниям, какие постоянно находятся " вне " конкретного контекста. Из-за аналогичного подхода, в частности, реалисты считают, что принудительная зависимость агентов от власти( coercive power relations) — неотъемлемая царапина хотькакой политической практики. В силу схожих установок, политическое фантазия реалистов может появиться ограниченным. Выглядит так, какбудто реалист, описывая реальность, не может вылезти за рубежа организующих ее нормативных предписаний. Потому он не может рекомендовать общественно-политический прогноз, который уходил бы за рамки данных предписаний и посодействовал бы позволить трудности, имманентные сегодняшнему политическому состоянию. Именно этот нюанс реализма подвергают ревизии англоязычные теоретики политической философии Янош Принц( Университет Белфаста) и Энцо Росси( Университет Амстердама). " Слабое пространство " реализма как теории, в их определении, — не что другое, как " результат статус-кво ". " Эффект статус-кво ", как понятно, — когнитивное искривление, которое содержится в уклонении поменять имеющийся распорядок вещей. Проще разговаривая, " знакомое лучше неизвестного ". Например, результат статус-кво имеетместобыть в том, что мы заказываем пиццу с одной и той же начинкой, опасаясь случаем прогадать. В случае теории реализма " результат статус-кво " значит невозможность настоящей оценки, желая оценка распорядка, в общем-то, и является одной из задач реализма. Почему? Придерживаясь " статус-кво ", или эмпирической действительности, аналитик утрачивает дееспособность давать другие политические сценарии и когда-то отклоняться от такого, что дано " тут и вданныймомент ". Принц и Росси хватаются за удаление " слабого места " реализма при поддержке нескольких разнородных критических обычаев: это концепция легитимности англо-саксонского аналитического философа-моралиста Бернарда Уильямса, инновационные изводы теории, опирающейся на наследие Франкфуртской школы, и " метафизическое сознание " когнитивных искажений и идеологии( p. 1). Предложенное ими заключение трудности — в том, чтоб разглядывать общественно-политический реализм как форму оценки идеологии. Реалист, говорят они, осуждает не саму политическую реальность, а ее идеологическую конструкцию. Чтобы открыть это состояние, вводится выделение меж " наружной "( internal) и " внутренней "( external) убеждением аналитика-политолога. Аналитик занимает " внутреннюю " позицию, ежели, осуждая общественные университеты и имеющиеся в их рамках практики, он воссоздаёт нормативные расположения, сообразно которым эти университеты( и практики) работают. Внешняя же точказрения подразумевает рецензенту с точки зрения абстрактных нравственных догм, какие есть вне конкретного контекста. Реализм как концепция подразумевает внутреннюю позицию по отношению к политическому контексту, но не к конститутивной для него политической идеологии. Первый шаг в подтверждении этого тезиса — вместить объект обсуждения в другую методологическую рамку. Реализм " остраняется " " теорией политической легитимности " Бернарда Уильямса. Согласно данной теории, приобретение политической легитимности — это позволение краеугольной трудности политики: " снабжения общественного распорядка, охраны людей, их сохранности и способности доверия меж ними, а втомжедухе критерий обоюдного сотрудничества "( p. 6). При этом политическая правомочность — не атемпоральная, " нескончаемая ", но исторически детерминированная категория. Ее разрешено анализировать лишь внутри такого контекста, в котором проистекает жалоба к ней. Или: в различных контекстах категория политической легитимности конструируется по-разному. Для определения легитимности внутри политического контекста Уильямс вводит так именуемый " принцип критической теории "( critical theory principle). Его сущность объединяется к последующему: извинение легитимности власти недействительно, ежели оно исполняется по принуждению данной власти. По той же логике, кпримеру, недействительна отзыв статьи, ежели ее написал сам создатель. В частности, это состояние предполагает, что в качестве релевантного аспекта мы не можем взять делимые гражданами убеждения( beliefs) в легитимности власти. Убеждения имеютвсешансы быть и насильственно внушенными. Они — часто неосознанный результат интернализации навязанных снаружи представлений. Власть может быть признана легитимной тогда, когда ее субъекты выводят нерефлексивные, усвоенные снаружи убеждения в сферу осмысленного, подвергают их вопрошанию и все одинаково признают их валидность. Тем не наименее, подъезд Уильямса не может быть в совершенной мерке применен для устранения " эффекта статус-кво " в теории реализма. Почему? Эта теория охватывает несовместимую с теорией политического реализма предпосылку. Напомним, что реалисты дистанцируются от обращения к мнениям из сферы морали, полагая их непременно " наружными " по отношению к разбираемому контексту и внеисторическими. Уильямс же доверяет на " морализированное понятие о политике "( p. 8). По Уильямсу, правительство, в котором правомочность власти не обоснована, проводит " несправедливую " политику( injustice). В самом этом мнении предполагается, что Уильямс расценивает ситуацию с точки зрения некоторой безусловной морали — поточнее, с точки зрения такого, нарушены ли ее нормы или нет. Получается, Уильямс не принадлежит в совершенной мерке ни кружку теоретиков- " моралистов ", ни кружку " реалистов ": он и воспринимает нравственные аспекты в том облике, в каком они опосредованы конкретным контекстом, и исповедует чисто нормативный, предписательный взор морализма. В этом свете " принцип критической теории " обязан быть скорректирован с учетом эпистемологической специфики реализма. Но как конкретно? Решая этот вопрос, Янош и Принц обрисовывают проект реализма как оценки идеологии. Основные постулаты абстрактного проекта реализма смотрятся так: "( i) [реалист] обязан избегать морализированных версий главных политических мнений( реалистическое требование); ( Ii) [реалист] обязан избегать замены, когда вместо явления критикуется его источник( genetic fallacy)( критическое требование), ( iii) [реалист] обязан давать отлично исследованный аналитический установка, чтоб найти аспекты, в согласовании с которыми оценивается тот или другой соц распорядок( оценочное требование) "( p. 10). Аналитик обязан анализировать вне рамок нравственных категорий — вот в чем сущность реалистического запросы. Критическое требование призвано посодействовать в разрушении сцепки меж нравственными предписаниями и политическими реалиями. Например, когда Уильямс считает нерефлексивное убеждение навязанным в силу такого, что администрация подавляет индивида, он заменяет анализ убеждения разбором его родника( системы власти). Оценочное требование состоит в том, что моралистические аспекты оценки( верно или пристрастно данное убеждение?) обязаны быть изменены эпистемическими( имеется ли эпистемическая опечатка в предоставленном убеждении?). Последнее требование нуждается в доп обосновании. Для этого привлечены разработки исследователей, продолжающих традицию Франкфуртской школы. В частности, стиль идет о концепции конструкционистской оценки идеологии( constructionist critique of ideology) С. Хасслангер — исследовательницы, объект аналитических этюдов которой — соц проектирование таковых категорий, как пол( gender) и раса. Хасслангер изучит " гегемоническую натурализацию " убеждений, или интернализацию оценочных суждений. Интернализация, т. е. нерефлексивное изучение, случается, когда субъективные суждения воспринимаются как беспристрастно данные характеристики предметов и субъектов. По крупному счету, стиль идет о ежедневных микроидеологиях, на которых держится соц распорядок. Скажем, образцом " гегемонической натурализации " является гомофобия — практика, основанная на совокупности субъективных суждений о сексуальной ориентации. Эти суждения, тем не наименее, имеютвсешансы быть усвоены членами сообщества и представлены как беспристрастно правосудные. Метод разбора Хасслангер в большей ступени недалёк аналитическим технологиям филологии и литературоведения, ежели философии. Его защита — мнение " концепта ". Концепт для Хасслангер выступает как " определенная форма общественного познания, интегрированная в сеть практик, схем поведения… в рамках которых… [это познание. — А. Ш. ] является правдой "( p. 12). Для юзеров концепта это, вообщем, не разумеется: ими концепт традиционно осознается как что-то, верное вне зависимости от контекста. Для разбора концепта Хасслангер дает поверить его семантику прагматикой, подвергнуть вопрошанию его значение, разбирая конкретные случаи применения концепта. Предлагаемый ею ход — анализ концепта в контексте различных семантических полей. В результате мы сравниваем ежедневное, нерефлексивное сознание оценочно окрашенных концептов со ролью данных концептов в рамках исторически зафиксированных соц практик. В качестве образца исследовательница приводит выражение " негры — преступники " и показывает, как на протяжении нескольких десятковлет в различных контекстах в рамках расистского дискурса упорно артикулировалась ассоциация меж расовой принадлежностью и криминальными наклонностями. Языковые выборы, таковым образом, стают встроенными в создание моделей идеологического оценивания, во внерациональное извинение власти. Предложенный Хасслангер способ разбора — " мелиоративный концептуальный анализ "( ameliorative conceptual analysis) — заявлен как действующий аппарат для критического осмысления идеологических убеждений. Именно " мелиоративный анализ ", как говорят Принц и Росси, внушительно указывает, как разрешено найти эпистемическую ошибку в идеологическом убеждении. Эта опечатка делается тем наиболее очевидной, ежели учитывать тезис философа языка Дж. Стенли( создателя книжки " Как работает пропаганда ") о том, что идеология — " эпистемически искаженная и сопротивляющаяся пересмотру форма мышления "( p. 13). Проще разговаривая, ежели носителю идеологического убеждения( расисту) выложить итоги разбора концепта " негры — преступники ", он остается при собственном убеждении. Идеологическое верование нереально опровергнуть эмпирическим подтверждением. Почему? Потому что идеологические убеждения крепко внедрены в работу соц практик, структуры которых сформировывают защитные эпистемические блоки. Если произносить о расизме, то его представитель начнет справляться на примеры-истории, подсказанные безлично-обобщенным соображением, доксой( " а вот был случай… "), — и тем самым даст образчик эпистемического блока. Именно эти блоки — объект оценивания реалиста и предмет его оценки. Однако при этом эпистемическая коррекция обязана подходить реалистическому и критическому потребностям( не жаловаться к нравственным установкам и не заменять рецензенту самой ошибки оценкой ее родника). Таким образом, в итоге устранения эпистемической ошибки делается вероятным " изменение норм и оценочных критериев "( p. 14) политической реальности — желаемый итог предлагаемой реалистическим подходом оценки. Видно, что реализм как оценка идеологии соединяет формы диагностической аналитики и конкретно общественной оценки. Или: реализм соединяет в себе нормативные( предписывающие) и ненормативные( описательные) практики теоретизирования. Анализ в этом разрезе не элементарно выступает описанием наличного состояния реальности( " статус-кво "), но и преобразуется в базу для оценки, вероятность рекомендовать другие сценарии развития. В то же время, хоть оценка идеологии и нормативна( предписательна), она не является нормативистской( т. е. морализирующей, направленной на определенные нормы). Это значит, что нормативная элемент оценки — категория, определяемая лишь в рамках контекста, в различие от абстрактных норм морали. Наконец, с эпистемической точки зрения реализм является практической философией, таккак в его рамках задачка устранения эпистемических ошибок смешивается с задачей политической модификации насущной реальности. Эти суждения в случае реализма упраздняют присущие политической теории различения меж " безупречной " и " неидеальной " теориями, " нормативными " и " ненормативными ", " эмпирически ориентированными " и " идеалистическими ". Обобщая, представленную создателями теорию политического реализма разрешено описать последующим образом: это концепция, которая предполагает ассоциация меж эмпирическими и нормативными компонентами политических практик. Эта ассоциация описывает диагностический и опасный профили реализма. Задача диагноза — ремонтировать структуры повиновения субъектов/ групп в исторической перспективе, восстановив общественные " коды ", в рамках которых складываются концепты и дискриминирующие общественные практики. Следующий шаг — определение эпистемической ошибки. Выявленная опечатка показывает на принудительную форму воплощения власти. Дальше проистекает переключение модуса в опасный режим. Критик обязан различать социально полезное насилие от социально деструктивного( что не несет моралистических коннотаций, т. к. для моралистов неважнокакая форма принуждения априори " нехороша "). Сообразно данной задаче проистекает процесс оценки и формулирование прогноза, который может трогать конфигурации норм и оценочных критериев. Если произносить о практических применениях предлагаемого Принцем и Росси проекта, то нужно отметить, что он представляет энтузиазм не лишь для тех, кто занимается политической философией, но и для представителей смежных областей гуманитаристики — филологов( литературоведов и лингвистов), историков. Имманентный анализ форм функция власти и в их рамках имеющихся структур общественного принуждения не представим без обращения к языковому материалу — к таковым аналитическим конструктам, как " концепт " и контексты его потребления. Здесь не встать без рассмотрения семантического и прагматического измерений языкового выбора — и поэтому подъезд Принца и Росси полностью может быть уместен в лингвистическом, литературоведческом или историческом исследовании, в котором разрабатываются трудно опосредованные и контекстуально обусловленные формы коммуникации. Подобный дисциплинарный перенос может содействовать перекрестному " опылению " теоретических подходов, когда " привой " обновленной теории политического реализма может отдать плодотворные итоги в другом поле. Реферат по Темы: политическая философия Читать втомжедухе Этика и нравственность: в охрану политического реализма Политическое мнение на голых фактах: " изумление " либерального ирониста Комментарии Свобода как политическое требование " la liberté Consiste #224; Pouvoir faire tout ce qui ne nuit pas #224; Autrui. Свобода — это вероятность делать все, что не вредит иным. И еще: моя воля кончается там, где наступает воля иного. Как это взятьвтолк?... " Петр Сафронов К вопросу о жизненном мире Альтернативы летописи и политики. РоссийскаяФедерация. Выбор Михаил Гефтер в телепрограмме " Мысли врасплох "( 1992). Кодовые слова, слова, с тех пор правящие речью, сознанием и долями: враги народа. Не белогвардейцы( класс!), не вредители( живые пережитки недоразвившейся русской буржуазности!), а конкретно — враги народа. Михаил Гефтер. Из " От Анти-Сталина к Не-Сталину: непройденный путь " Самое читаемое за месяц …Римляне и греки, сочинившие тома для библиотеки… Редакция …Римляне и греки, сочинившие тома для библиотеки… 8 319Левиафан и подворотня Редакция Левиафан и подворотня 3 925Глеб Павловский — о современном мире Глеб Павловский Глеб Павловский — о современном мире 1 932Оттаявшее время, или Искушение волей Ксения Кривошеина Оттаявшее время, или Искушение волей 1 462Был ли у российской революции собственный Гегель? Борис Поршнев и его " Критика человечной летописи " Владимир Рыжковский Был ли у российской революции собственный Гегель? Борис Поршнев и его " Критика человечной летописи " 1 336 Контакты Партнеры О проекте грустные последствия что не замедлили отразиться..