Сандуновские бани Единственное пространство, которого ни один москвич не избегал, — это бани В. А. ГиляровскийВо все эпохи и практически у всех народов была замечательная традиция бродить в баню. Это пространство не лишь даровало чистоту человеческому телу, но и давало людям вероятность сердечно передохнуть, забыть о проблемах. Накануне мужского праздника мы решили поведать об одном из самых мужских мест Москвы — о Сандуновских банях. Точнее об их мужском отделении верховного ряда, где за почтивсе годы существования бань успели попариться и передохнуть лучшие и умнейшие мужчины городка. Кроме такого, дамам в эти бани, естественно, же пусть заказан, желая были и исключения, но о них ниже. Прогуляться по баням, поглядеть интерьеры и уважать про их историю и современность —> В. П. Рассохин. Бани на НеглиннойИздавна в Москве существовали публичные и семейные бани. Располагались они вдоль бессчетных рек и речушек. Бани были простыми. Вот как описывает один путник наши бани: " И не имеют они купален, но устраивают себе дом из бревна и законопачивают щели его зеленоватым мхом. В одном из углов дома устраивают очаг из камней, а на самом вершине, в потолке, раскрывают окно для выхода дыма. В доме постоянно имеется вместимость для воды, которой поливают раскалившийся очаг, и поднимается тогда жаркий пар. А в руках у всякого вязка сухих веток, которой, махая кругом тела, приводят в перемещение воздух, притягивая его к себе… И тогда поры на их теле раскрываются и текут с них реки пота, а на их лицах — удовлетворенность и ухмылка ". Народ столичный умывался один раз в недельку. Банным днем считалась суббота. Обязательно мылись по случаю какого-либо большого праздника или по семейным торжествам, как, кпримеру бракосочетание. На рубеже xviii-xix веков банное дело в Москве претерпело значимые конфигурации в топовую сторону. Стали возникать бани, какие могли собрать конкуренцию наилучшим баням Турции, Венгрии, Италии и иным, по качеству сервиса, внешнему и внутреннему оформлению. В 1808 году в Москве свои двери для гостей распахнули Сандуновские бани. История происхождения Сандуновских бань овеяна романтикой и связана с амурной интригой, которая случилась в Санкт-Петербурге за немало верст от Москвы. В xviii веке жил и работал в Петербурге артист, по имени Сила Николаевич Сандунов. Происходил он из грузинского дворянского рода Зандукели. Его предки жили в Москве. С раннего возраста Сила увлекся театром. Для себя Сила Николаевич избрал амплуа комедийного артиста. Выступал на сцене Петровского театра в Москве. Потом переехал в Петербург. После собственных выступлений Сила Сандунов срывал бурные аплодисменты. Публика его элементарно почитала. Но особенной популярностью он воспользовался у слабого пола. Сила заводил бурные романы, покуда единожды серьезно не влюбился в очаровательную оперную певицу Лизаньку Уранову. Она была воспитанницей Петербургского театрального училища. И, крометого к этому, имела могущественную покровительницу в лице самой Екатерины Великой. Императрицу, как и ее придворных, очаровывал ласковый глас юной Лизаньки. Лизавета Уранова ответила взаимностью Силе Сандунову, и все было бы у них отлично, ежели бы " на сцене жизни " не возник негативный герой, граф Безбородко. Уже немолодой граф упорно предлагал свои ухаживания Урановой, но та ему отказывала. Тогда разозленный граф решил отомстить юный паре и извести их из театра. Но молодая Елизавета Уранова благодаря собственной смекалке сумела противостоять графу и навести ход событий в подходящее для себя и собственного ставленника русло. На одном из собственных выступлений в театре Елизавета Уранова внезапно свалилась на колени перед Екатериной ii и передала ей записку. В этом послании были описаны все козни глава Безбородко и его сообщников, направленные против неё и Силы Сандунова. Императрица пришла в гнев и решила защитить 2-ух влюбленных от беды. В быстром времени юные обвенчались, а посаженной мамой на свадьбе была императрица. Вдобавок к солидному приданному чистота ii подарила собственной подопечной чрезвычайно дорогое бриллиантовое украшение. В 90-х годах xviii века Сила Николаевич с супругой перебрался в Москву, где решил раскрыть родное дело. Но средств катастрофически не хватало. Тут-то и понадобились подаренные императрицей на женитьбу бриллианты. На сберегаю реки Неглинки Сила Николаевич выкупает землю и сооружает бани с шикарными интерьерами. После открытия бани стали известны посреди различных слоев сообщества, и как писал Гиляровский, тут " посещала вся грибоедовская и пушкинская Москва ". В данных банях обожал попариться Большой российский пиит Александр кукушкин. После такого, как двое банщиков хорошо отхаживали поэта вениками, кукушкин обожал сходу же погружаться в деревянную кадку с прохладной водой, где непременно обязаны были плавать куски льда! После погибели Сандунова бани некотороеколичество раз меняли собственных собственников, покуда в конце xix века именитые Сандуновские бани не перешли к дочери миллионера-лесопромышленника Ивана Фирсанова Вере Ивановне. В свои 20 лет вера Ивановна, утратив любимого отца, делается одной из самых состоятельных дам в Москве. Чуть позднее разводится с неприятным супругом, выкупив у него для себя свободу и самостоятельность за 1 миллион рублей. Вокруг юный и состоятельной дамы постоянно вертится немало кавалеров. Из всех почитателей она избирает гвардейского поручика Алексея Ганецкого и скоро значит за него замуж. Ганецкий, владевший предпринимательской жилкой, убеждает Веру Ивановну вложить гигантскую сумму средств в переустройство Сандунов. Перед тем, как реорганизовывать бани, Ганецкий серьезно занялся исследованием банного дела. Он объездил все страны Востока и Запада, где банное дело более культивировано. Полученные познания Ганецкий применил в ходе строительства новейших бань в Москве, где соединились лучшие традиции банного художества различных народов. Все давние корпуса Сандуновских бань были снесены, и на их месте возведены новейшие строения. Автором проекта назначили поначалу конструктора Б. В. Фрейденберга, а закончил стройку в 1896 году С. М. Калугин. Новый комплекс включал бани для различных слоев сообщества: для верховного класса и простолюдинов. Отделения были мужские и дамские, а втомжедухе семейные. Помыться и попариться в " Сандунах " разрешено было за 5, 10, 50 копеек, и 10 рублей хватали за ввод в номерные бани. В основном корпусе на главном этаже находились магазины, в том числе, нотное издательство и магазин П. И. Юргенсона. На другом — меблированые квартиры. В одной из них снимали жилище Антон Павлович Чехов и Ольга Книппер. На 3-ем этаже — номерные бани. Вход в мужские бани Высшего ряда со Звонарского переулка. В узеньком переулке, расположенном меж основным фасадом и корпусом с 2-мя мужскими и одним дамским разрядами, располагаться здание, принадлежавшее как-то Сандунам. Здесь были бани дамского ряда. Существовал обычай: юные женщины перед свадьбой прибывали сюда попариться, обмыть родное тело из серебряных шаек. Богатые барыни обожали не лишь сами умыться, но и приносили с собой собачек. Сейчас в этом здании городская поликлиникаВ Сандуновском переулке располагаться красное кирпичное сооружение, построенное в так именуемом фабрично-заводском манере. Здесь была построена первая электростанция в Москве. Именно отсюда поступало электричество в Кремль во время коронации Николая ii в 1896 году. Также в этом здании находилась котельная. Бани обеспечивались горячей водой при поддержке 3 нагревательных котлов. С поддержкой металлических чушек, какие нагревались до подходящей температуры в печах котельной, в Сандуновские бани постоянно поступал жар и красивый пар. Но войдем уже внутрь: Странный робот на фото специализирован для легкого и скорого надевания бахил. Особая воздух и известный на всю Москву и за ее пределами Сандуновский пар завлекал сюда незаурядную и популярную публику. Своим пребыванием Сандуновские бани отметили Чехов, Рахманинов, Гиляровский, Шаляпин и почтивсе остальные. Кстати, Федор Шаляпин считал, что пар " Сандунов " подходяще воздействует на его вязки, придавая гласу особенное звучание. Все интерьеры тут различаются состоятельной и неподражаемой отделкой. В холле другого этажа мужских бань высшей категории имеется ажурные перила, какие имеют родное расширение в картинах на стене. По словам местных экскурсоводов, возле 70-80% всех интерьеров Сандуновских бань сохранились с xix века. Старая плитка так и лежит. Пройдем в готический зал, где отдыхают после бани Новейший ковер, новенькая плитка и древняя плитка Фотографировать в бане, естественно, запрещается, но мы были в санитарный день, и гостей не было. Святой Николай — Благодетель всех, кто в море Вид Неаполя с курящим Везувием Старые крючки и номерки Персонал вовсю обучает разговорный британский Посередине одной из стенок этого помещения, выполненного в псевдоготическом манере, имеется пустое место. Когда-то тут находился камин, но его убрали в русское время как низкий пережиток. Для ценителей приватности имеется отдельные гостиница Поражает собственным великолепием Мавританский зал, зал отдыха На стенках изображена арабская вязь. Работники говорят, что в переводе с арабского это означает " С легким паром! ". На самом же деле написано #1608; #1604; #1575; #1594; #1575; #1604; #1576; #1573; #1604; #1575; #1575; #1604; #1604; #1607; или " Уаля гаалиб иль Алла " — " Нет фаворита, несчитая Аллаха! " Живопись на стенках по теме Сейчас зал поделен на кабинеты, а до революции он был единственным Каждому гостю выдавали браслет с номером и ключиком от собственного шкафчика. Частенько воры, воспользовавшись тем, что в парилке постоянно немало два, подменивали эти браслеты своими браслетами. Когда гость прибывал к шкафчикам под номером, указанным на его браслете, то там обнаруживал вместо собственных вещей старые тряпки. Между 2-ух арок установлен мнимый вещество, маленький столбик. Именно к таковым столбам привязывали словленных с поличным банных воров. Любой человек мог, проходя мимо привязанного вора, выместить на нем свою злость. Преступников держали у столба цельный день. Очень нередко такие люди оставались на всю жизнь калеками, или не выдерживали побоев и погибали Помещение для мытья. Мраморные плиты скамеек старые. На старых фото следовательно, что до революции сами лавки были наиболее изящными, да и плитка прекрасная лежала по всему полу. Историческая плитка сохранилась лишь по углам или фрагментами На одной из лавок сохранилась мемориальная табличка: " Здесь умывался Человек, идущий в ногу со порой ". Так увековечили имя Владимира Маяковского Долгое время про " Сандуны " ходила байка о том, что тут умываются из серебряных шаек и влага льется из золотых кранов. Этот миф появился благодаря особенной впечатлительности неких гостей. Когда они прибывали в парилку, то видели до сияния начищенные медные краны и мельхиоровые стаи! Единственная серебряная шайка была у генерал-губернатора В. Долгорукова. Парное деление Шайки, чтобы окатиться сходу после теплый Массажное деление Самый большущий, и, обязано быть, самый-самый первый бассейн в дореволюционной Москве. Размер водоема 15х6 м, бездна 1 м до 1, 93 см. Температура воды 28-29°С. водоем Сандуновских бань с 20-х годов xx века стал употребляться не лишь как пространство для отдыха, но и как съёмочная платформа. Здесь снимались такие киноленты, как " Броненосец Потёмкин ",( реж. С. Эйзенштейн), эпизод " Бал Сатаны " из кинофильма " Мастер и жемчужина "( реж. Ю. Кара), фрагменты фильмов " Олигарх "( реж. П. Лунгин), " Старый Новый год ", " Ты мне, я — тебе ". Из голливудских кинофильмов: эпизоды 6-ой серии комедийного телесериала " Полицейская академия "( " Командировка в Москву "), а втомжедухе боевик " Красная погода " с Арнольдом Шварценеггером Нынешняя скульптуру Посейдона возникла тут уже в инновационное время, до революции тут втомжедухе стоял бог морей, но в наиболее роскошном облике. Посейдона в русское время заменили, как ни удивительно, на пионера Плитка в водоеме На данной настенной доске с фото известныхлюдей мужского пола затесалась одна чернокожая дама, Наоми Кэмпбелл. Так и вышло, что из всех дам, лишь она удостоилась чести посетить в мужском отделении Сандуновских бань. Работники поведали, что побывала с она их с отдельной экскурсией в 7 утра, когда еще в бане никого не было. В Сандуновских банях видятся настенные дощечки с фото известныхлюдей нашего времени. Есть отдельные настенные дощечки с фото спортсменов, артистов, политиков и т. д. Среди завсегдатаев этого добропорядочного заведения: П. Буре, М. Сафин, К. Дзю, В. Жириновский, А. Ширвиндт, О. Меньшиков, В. Пресняков и почтивсе остальные. В 2001 году именитые бани побывал Жан-Клод Ван Дамм. Для почтивсех заокеанских известныхлюдей в Москве заготовлена обычная программа посещения столичных достопримечательностей. Это Красная площадь, Воробьевы горы, великий театр и, по желанию " звезды ", кое-что одно на отбор. Так приключилось и с Жан-Клодом. За один день ему желали представить все из перечисленного больше, в том числе Сандуновские бани, а после — вечерняя программа в Большом. Только не учли 1-го, " Сандуны " владеют особенной энергетикой. Здесь охото остаться на длительное время, расслабиться, вести цельный день и забыть обо всем. И голливудский артист вправду запамятовал обо всем. Жан-Клода продолжительно убеждали оставить бани, и тронуться в театр. В результате, он приехал в великий театр лишь ко другому отделению. Действительно, время, проведенное в " Сандунах " летит неприметно. Атмосфера старых-добрых столичных бань и миролюбивый персонал очевидно этому содействуют.

В. Гиляровский, " Москва и москвичи " БАНИ МОСКВЫ Единственное пространство, которого ни один москвич не избегал, это бани. Единственное пространство, которого ни один москвич не избегал, это бани. И мастеровой человек, и вельможа, и бедный, и обеспеченный не могли существовать без торговых бань. В 80-х годах прошедшего века всемогущий " владелец главногогорода " боевой генерал-губернатор В. А. Долгоруков ездил в Сандуновские бани, где в роскошном номере домашнего отделения ему подавались серебряные тазы и стаи. А таккак в его замке имелись мраморные ванны, какие в то время были еще редкостью в Москве. Да и не сходу привыкли к ним москвичи, любившие по наследственности и веничком попариться, и передохнуть в раздевальной, и в собственной фирмы " язык почесать ". Каждое звание имело свои излюбленные бани. Богатые и вообщем люди со средствами шли в " дворянское " деление. Рабочие и беднота в " простонародное " за пятак. Вода, жар и пар однообразные, лишь амуниция другая. Бани как бани! Мочалка тринадцать, мыло по одной копейке. Многие из них и сейчас стоят, как были, и в тех же домах, как и в конце прошедшего века, лишь толпа в них иная, да старых владельцев, содержателей бань, нет, и память о них быстро совершенно исчезнет, поэтому что говорить о них некоторому. В литературе о банном быте Москвы ничто нет. Тогда все это было у всех на очах, и никого не интересовало строчить о том, что все знают: ну кто станет декламировать о банях? Только в словаре Даля осталась поговорка, чрезвычайно соответствующая для почтивсех бань: " Торговые бани остальных кристально моют, а сами в грязи тонут! " И по себе сужу: проработал я полвека столичным хроникером и бытописателем, а мне и на ум не приходило хоть однимсловом обмолвиться о банях, желая я знал много о них, знал бытовые индивидуальности отдельных бань; сталкивался там с интереснейшими москвичами всех слоев, которых не раз описывал при иной обстановке. А таккак в Москве было шестьдесят самых разнохарактерных, любая сосвоейточкизрения, бань, и, несчитая такого, все они имели постоянное народонаселение, родное личное, сознававшее себя реальными москвичами. Даже в моей первой книжке о " Москве и москвичах " я ни разу и нигде однимсловом не проговорился и никогда бы не вспомнил ни их, ни ту обстановку, в которой жили банщики, ежели бы один хороший человек меня носом не ткнул, как говорится, и не напомнил мне одно словечко, слышанное мною где-то в глухой деревушке не то былого Зарайского, не то былого Коломенского уезда; незабываю одно только, что село была поблизости Оки, куда я нередко в 80-х годах ездил на охоту. Там, посреди стариков, местных обитателей, я не раз слыхал это словечко, а словечко это было: Мы москвичи! И с какой-никакой гордостью разговаривали они это, сидя на завалинках у собственных избенок. Мы москвичи! И прибывает ко мне совсем неизвестный, могучего склады, с седыми усами старец: Вас я 10-ки лет знаю и крайние книжки ваши перечитал Уж простите, что позволю себе вас побеспокоить. Смотрит на меня и усмехается: За вами должок имеется! Я позитивно опешил. Новых долгов у меня нет, а за старые, с ростовщиками, за меня революция рассчиталась, благодарю ей! Так ему и произнес. Да вот в том-то и дело, что имеется, и долг обязательный Кому же это я обязан? Вы всей Москве обязаны!.. В ваших книжках обо всей Москве написали и ни слова не произнесли о банях. А таккак Москва без бань не Москва! А вы Москву понимаете, и грех вам не составить о нас, старых москвичах. Вот мы и просим вас не забыть бань. Мы делились наперебой воспоминаниями, оба увлеченные одной темой беседы, знавшие ее любой со собственной стороны. Говорили непоследовательно, одно словечко вызывало иное, одна деталь иную, 1-го человека знал один с одной стороны, иной с иной. Слово за словечко, деталь за подробностью, рисовали яркие картины и типы. Оба мы увлеклись одной целью осветить известный нам быт со всех сторон. Вот я еще в мощах действовать, а как отдам все силы Москве так уеду к себе на отчизну. Там мы таккак практически все москвичи. Вот отчего нам и грустно, что вы нас забыли. Ваша аудитория еще просторнее, чем вы задумывались, озаглавливая книжку. Они не лишь те, какие родились в Москве, а и те, которых предоставляют Москве области. Так, Ярославская давала половых, Владимирская плотников, Калужская булочников. Банщиков давали три губернии, но в всякой по одному-двум уездам, и не подряд, а гнездами. На Москву мало гнезд давал Коломенский уезд: коломенцы более работают в Петербурге. Испокон века Москву кормили банщиками уезды: Зарайский Рязанский, Тульский Каширский и Веневский. Так из поколения в происхождение шли в Москву мужчины и дамы. Вот и я привезен был десятилетним мальчиком, как привозили и дедов, и отцов, и деток наших!.. Когда еще не было стальных дорог, ребятишек привозили в Москву с попутчиками, на лошадях. Какой-нибудь родственник, живущий в Москве, втомжедухе с попутчиком приезжал на побывку в деревню, облаченный в чуйку, картуз с лаковым козырьком, сапоги с калошами, и на жилете часы с шейной цепочкой. Все его деревенские близкие и знакомые балдели, завидовали, слушая его рассказы о неплохой службе, о бытье в Москве. Отец, имеющий сына 10 12-ти лет, упрашивал довезти его до Москвы к родным, в бани. Снаряжают мальчонку чуток грамотного, предоставляют ему две пары лаптей, казинетовую поддевку, две смены домотканого белья и выхлопатывают паспорт, в котором доводилось добавлять года, что стоило средств. В Москве мальчика доставляли к родным и соотечественникам, служившим в какой-либо бане. Здесь его сначала стригут, моют, придают ему муниципальный вид. Учение наступает с " географии ". Первым занятием демонстрируют, где кабак и как в него просачиваться чрез обратный ход, позже где трактир, куда носиться за кипятком, где булочная. И вот грядущий москвич вступает в свои права и повинности. Работа мальчиков несчитая разгона и посылок сливалась с работой зрелых, но у них была и своя, особая. В два " небанных " дня недели пн и вторник мальчишки мыли бутылки и помогали разливать квас, которым торговали в банях, а в " банные " дни готовили веники, которых уходило, вособенности по субботам и заранее огромных праздников, в неких банях по три тыщи штук. Веники эти привозили возами из глухих деревень, вособенности немало из-под Гжели, связанные лыком попарно. Работа мальчиков состояла в том, чтоб распутывать веники. В банях мальчишки работали при раздевальнях, помогали и цирюльникам, а втомжедухе обучались извлекать ногти и срезать мозоли. На их повинности было втомжедухе приготовлять мочалки, для что брали кули из-под соли, на какие шло неплохое мочало. Для ценителей бралось наиболее наилучшее мочало " бараночное ", ласковое и мягкое, его привозили умышленно в московские булочные и на него низали баранки и сушки; оно было втройне подороже кулевого. В два " небанных дня " работы было еще более по разному семейному хозяйству, и крометого владелец высылал на уборку двора собственного дома, вывозку мусора, чистку снега с крыши. А более только мальчуганам доставалось и работы, и колотушек от " кусочников ". Это были полухозяева, в руках которых находились и банщики, и банщицы, и целый банный рабочий люд, а вособенности эксплуатировались ими рабочие-парильщики, труд которых и условия жизни не сравнимы были ни с чем. С 5 часов утра до 12-ти ночи голый и босой человек, лишь в одном коротеньком фартучке от пупа до колена, работает постоянно всеми мускулами свое- го тела, при переменной температуре от 14 до 60 градусов по Реомюру, да еще крометого все время мокрый. За это время он успевал просыхать лишь на тридцатьминут в полдень, когда накидывал на себя для обеда верхнее платьице и надевал опорки на лапти. Это парильщик. Он не получал ни хозяйских харчей и нималейшего жалованья. Парильщики жили подачками от мывшихся за собственный каторжный труд в пару, жаре и мокроте. Таксы за мытье и паренье не надеялось. Сколько ваша милость станет! было их обыденным ответом на вопрос вымытого гостя. Давали по-разному. Парильщики знали свою публику, кто насколько дает, и по-разному пытались умывать и тереть. В Сандуновские бани прибывал умываться обладатель пассажа миллионер Солодовников, который никогда не узнавал насколько, а неговорянислова совал двугривенный, из которого банщику доставался лишь гривенник. Парильщики не лишь не получали жалованья, а половину собственных " чайных " средств обязаны были возвращать владельцу или его заместителю " кусочнику ", " хозяйчику ". Кроме такого, на повинности парильщика лежала еще топка и чистка горячей бани и мыльной. " Кусочник " смотрит, когда парильщик приобретает " чайные ", он знает свою публику и знает, кто что дает. Получая обыденный солодовниковский двугривенный, он не узнает, от кого получен, а произносит: От храппаидола и выругается. " Кусочник " выплачивал аренду владельцу бани, сам нанимал и увольнял рабочих, не трогая парильщиков: эти были в постановлении самого владельца. " Кусочники " жили семьями при банях, имели отдельные комнаты и выплачивали различную аренду, глядя по баням, от 20 до ста рублей в месяц. В свою очередность, раздевальщики, также не получавшие хозяйского жалованья, обязаны были выплачивать " кусочникам " из собственных чаевых различные оклады, в зависимости от обслуживаемых раздевальщиком диванов, углов, простенков, кабинок. " Кусочники " обязаны были вычеркивать диванные простыни, выплачивать жалование рабочим, подкармливать их и мальчиков, а втомжедухе ответствовать за чистоту бань и за пропажу вещей у моющихся в " дворянских " банях. Революция 1905 года добралась до " кусочников ". Рабочие тогда постановили устранять " кусочников ", что им и получилось. Но чрез два года, с усилением реакции, " кусочники " снова возникли и существовали во всей силе вплоть до 1917 года. Бичом бань, вособенности " простонародных ", были кражи белья, обуви, а времяотвремени и только узла у моющихся. Были компании банных воров, выработавших свою необыкновенную систему. Они воровали платье и платьице, которое сушилось в " горячей " бане. Делалось это последующим образом. Воры " наподдавали " на " каменку ", так, чтоб сауна наполнилась облаком жаркого два; почтивсе не выдерживали жары и уходили в мыльню. Пользуясь их неимением, воры срывали с шестов платье и скрывали его тут же, а к вечеру опять прибывали в бани и забирали спрятанное. За это доводилось платить служащим в банях из собственного скудного содержания. Была еще воровская система, практиковавшаяся в " дворянских " отделениях бань, где за пропажу отвечали " кусочники ". Моющийся сдавал платьице в раздевальню, получал жестяной номерок на веревочке, времяотвремени надевал его на шею или привязывал к руке, а то элементарно нацеплял на ручку стаи и шел умываться и париться. Вор, выследив в раздевальне, ухитрялся сменить его номерок собственным, скоро уходил, получал платьице и пропадал с ним. Моющийся вместо ценный одежды получал рвань и опорки. Банные воры были сильны и неуловимы. Некоторые хозяева, чтоб сберечь авторитет собственных бань, даже вступали в сделку с ворами, выплачивая им отступного каждыймесяц, и " купленные " воры сами наблюдали за посторонними ворами, и ежели какой-никакой попадался нехорошо ему доводилось, пощады от соперников не было: ежели не совершенно убивали, то изувечили на всю жизнь. Во всех практически банях в раздевальнях были древесные столбы, поддерживавшие потолок. При поимке вора, положим, часов в 7 утра, его, полуголого и босого, привязывали к такому столбу ближе к выходу. Между приходившими в баню случались люди, обкраденные в банях, и они часто вымещали родное озлобление на словленном В полночь, перед запором бань, избитого вора времяотвремени высылали в полицию, что случалось изредка, а почаще элементарно выталкивали, неглядя на погоду и время года. В схожей обстановке с ребяческих лет воспитывались грядущие банщики. Побегов у них было существенно меньше, чем у деревенских мальчиков, отданных в преподавание по иным профессиям. Бегали от побоев портные, сапожники, парикмахеры, столяры, маляры, вособенности служившие у маленьких хозяйчиков " грызиков ", где они, несчитая учения ремеслу, данными хозяйчиками, а основное их пьяными мастерами и хозяйками употреблялись на каждые побегушки. Их, в опорках и полуголых, высылали во каждое время с ведрами на бассейн за водой, они вставали ранее всех в квартире, приносили дрова, еще затемно устанавливали самовары. Измученные оченьтрудной работой и побоями, не видя поблизости себя друзей по возрасту, не слыша нежного слова, они бегали в свои деревни, где времяотвремени оставались, а ежели предки отдавали их владельцу, то они часто бегали на Хитров, попадали в воровские стаи ровесников и чрез трущобы и тюрьмы часто заканчивали каторгой. С банщиками это бывало изредка. Они работали и жили совместно со своими земляками и родственниками, видели, как они трудились, и сами не отставали от них, а некоторые чаевые за маленькие сервисы давали им вероятность как-нибудь, сосвоейточкизрения, веселиться. В праздники совместно с родственниками они прогуливались на народные гулянья в Сокольники, под Девичье, на Пресню, прогуливались в театры, в цирк. А основное, они, уже напитавшиеся слухами от родных в селе, памятуя практически что ровесника Федьку или Степку, приехавшего жениться из Москвы в поддевке, в сапогах с калошами да еще при цепочке и при часах, реальным москвичом, сами желали начинать таковыми же. Родные и земляки, когда приходило время, устраивали им кредит на платьице и обувь. Белье им шили в селе из неизносимого домотканого холста и крашенины, исключая торжественных рубашек, для которых покупались в Москве кумач и ситец. На базаре банщики брали лишь опорки, самую нужную обувь, без которой банщику встать невозможно: быстро, и все-же обут. В работе лишь опорки и рванье, а торжественное платьице было у всех в те эпохи модное. Высший шик опойковые сапоги с высокими кожаными калошами. Заказать такие сапоги было событием: они стоили тринадцать рублей. Носили их длительно, а позже делали к ним головки, а опорки чинились и донашивались в бане. Верхнее платьице суконные чуйки, длинные " сибирки ", жилеты с глухим воротом, а зимой овчинный тулуп, покрытый сукном и с барашковым воротником. Как и сапоги, носилось все это годами и создавалось годами, поначалу одно, позже иное. Мальчики, естественно, носили обноски, но уже загодя готовили себе, откладывая по грошам какому-нибудь родному дяде или банщице-тетке " капиталы " на задаток портному и сапожнику. В ученье мальчишки были до семнадцати-восемнадцати лет. К этому времени они постигали банный обиход, умели обходиться с посетителями, извлекать им ногти и аккуратненько срезывать мозоли. После покупки данных познаний таковой " интеллигентный " подросток умолял владельца о переводе его в " молодцы " на открывшуюся вакансию, чтоб ездить в деревню жениться, а то " мальчику " жениться было неловко: засмеют в селе. Готовясь жениться, сооруженный в " молодцы " отправлялся на Маросейку, где над воротами красовались ножницы, а во дворе жил банный портной Иона Павлов. Является к Павлову " храбрец " со собственным дядей, давним другом. Ион Павлыч! Вот молодцу нужно бы выстроить тулупишко, чуйку и все другое другое женить его пора! И выстроит ему Иона Павлыч, что нужно, на почтивсе годы, как он сооружал на всех банщиков. Он лишь на бани и работает, и бани не знали иного портного, как собственного земляка. Вся постройка и починка делалась в кредит, на выплату. Платили по мелочам, а основной расплата производился два раза в год на пасху и на рождествохристово. Так же было и с сапожником. Идет " храбрец " с дядей в Каретный ряд к земляку-сапожнику. Петр Кирсаныч, сними-ка мерку, жениться катит! Снимет Петр Кирсаныч мерку полоской бумаги, строчит кое-что на ней и узнает: Со скрипом? Вали со скрипом! даетответ за него дядя. Подковать бы еще, дядь, на медненькие, просит " храбрец ". Кованые моднее!.. Ладно. А как тебя зовут? Петрунька. Царапает кое-что сапожник на мерке карандашом и, расставаясь, назначает: Через два воскресенья в третье привезу! Уже три поколения банщиков обслуживает Кирсаныч. Особенно немало у него ремонтов. То и дело прибегают к нему заказчики: тому подметки, тому отбор, тому обсоюзить, тому головки, а банщицам то новейшие полусапожки яловочные на резине для сырости, то бабке-костоправке ботинки без каблуков, и починка, починка каждая, Только успевай делать. У всякого заказа надпись, из каких бань и чья обувь. Летом в тележку, а зимой в сани-розвальни запрягает Петр Кирсаныч немудрого старенького мерина, выносит с десяток огромных мешков, садится на них, а за извозчика десятилетний внучек. Перво-наперво в Сандуновские, позже в Китайские, позже в Челышевские! Знаю, дед, знаю, как постоянно! Воскресенье бани прикрыты для публики. В раздевальне намереваются рабочие: Кирсаныч обещал приехать. Вот и он с огромным ранцем, на ранце надпись мелом: " Сандуны ". Самая дружеская шумная встреча. Кирсаныч аккуратненько раскладывает свою работу и затевает активизировать: Иван Жесткий!.. Федор Горелый!.. Семен Рюмочка!.. Саша Пузырь!.. Маша Длинная!.. Тогда фамилии не употребляли меж собственных, а более по прозвищам да по приметам. Клички давались по нраву, по фигуре, по повадкам. И что ни кличка то сходу целый человек в ней. Иван вправду твердый, Федор постоянно чуток не плачет, у Рюмочки нос красноватый. Маша длинная и узкая, а Саша небольшой, прямо-таки пузырь. Получают заказы. Рассчитываются. Появляется штоф, стаканчик, колбаса с огурцами чествуют и благодарят земляка Кирсаныча. Он уезжает уже на " главном взводе " в Китайские бани Там та же деяния. Те же вызовы по приметам, но никто не отзывается на надпись " Петрунька Некованый ". Только когда вытряхнулись из ранца сверкающие сапоги с калошами, на них так и кинулся миниатюрный с сияющим лицом, и расхохотался его дядя: Некованый! Опять штоф, снова пиршество, проводы в Челышевские бани Оттуда далее, по назначенному маршруту. А поздним вечером домой, но уж не один Кирсаныч, а с каким-либо Рюмочкиным, оба на " крайнем взводе ". Крепко дремлют на пустых мешках. Такой триумфальной гулянкой заканчивал Кирсаныч свою трудовую недельку. Сандуновские бани, как и переулок, были наречены в начале прошедшего века в честь известной актрисы-певицы Сандуновой. Так их зовут сейчас, так их звали и в пушкинские эпохи. По иную сторону Неглинки, в Крапивинском переулке, на глухом пустыре меж 2-мя прудами, были еще Ламакинские бани. Их содержала Авдотья Ламакина. Место было трущобное, бани грязные, но, за отсутствием наилучших, они были постоянно полны народа. Во владении Сандуновой и ее супруга, также известного артиста Силы Сандунова, дом которого уходил в соседний Звонарный переулок, втомжедухе был большущий пруд. Здесь Сандунова выстроила отличные бани и сдала их в аренду Ламакиной, а та, сохранив обогащавшие ее старые бани, не пожалела средств на обстановку для новейших. Они стали наилучшими в Москве. Имя Сандуновой помогло успеху: бани в Крапивинском переулке так и остались Ламакинскими, а новейшие навсегда стали Сандуновскими. В них так и хлынула Москва, вособенности в мужское и женское " дворянское " деление, устроенное с неслыханными до этого в Москве удобствами: с раздевальной зеркальной залой, с чистыми простынями на мягких диванах, вышколенной прислугой, опытными банщиками и банщицами. Раздевальная зала сделалась клубом, где встречалось наиболее различное сообщество, любой находил тут собственный кружок знакомых, и крометого буфет со различными напитками, от кваса до шампанского " Моэт " и " Аи ". В данных банях перебывала и грибоедовская, и пушкинская Москва, та, которая собиралась в салоне Зинаиды Волконской и в Английском клубе. Когда возникло в печати " Путешествие в Эрзерум ", где кукушкин так интересно обрисовал тифлисские бани, Ламакина выписала из Тифлиса на пробу банщиков-татар, но они у коренных москвичей, любивших жаркий полок и душистый березовый голик, особенного успеха не имели, и их более уже не выписывали. Зато наши банщики приняли комитет Пушкина и завели для ценителей полотняный пузырь для мыла и шерстяную рукавицу. Потом в банях возникли семейные отделения, куда женщины верховного сообщества приезжали с болонками и моськами. Горничные мыли собачонок совместно с барынями Это началось с Сандуновских бань и позже перешло постепенно и в некие остальные бани с дорогими " дворянскими " и " купеческими " отделениями В " простонародные " бани руководили командами боец из казарм; с них хватали по две гроши и выдавали по одному венику на 10 человек. Потом уже, в начале 80-х годов, во всех банях постановили хватать копейку за голик, вследствии что в Устьинских банях даже получился дебош: гости перебили окна, и во время схватки толпа разбегалась нагая Начав хватать по копейке за голик, хозяева нажили большие средства, а улучшений в " простонародных " банях не завели никаких. Вообще хозяева воспользовались всеми правдами и неправдами, чтоб выдавливать из только гроши и рубли. В неких банях даже крали городскую воду. Так, в Челышевских банях, к большому удивлению всех, пруд во дворе, постоянно целый воды, внезапно высох, и бани остались без воды. Но на иной день влага снова возникла и все вульгарно по-старому. Секрет исчезновения и появления воды в огромную публику не получился, и руководство о нем не узнало, а кто знал, тот с выгодой для себя безмолвствовал. Дело оказалось обычным: на Лубянской площади был бассейн, откуда хватали воду водовозы. Вода шла из Мы- тищинского водопровода, и по мерке заполнения водоема охранник замыкал краны. Когда же необходимо было заполнять Челышевский пруд, то охранник крана водоема не замыкал, и влага по трубам шла в банный пруд. Почти все московские бани основывались на берегах Москвы-реки, Яузы и речек вроде Чечеры, Синички, Хапиловки и возле проточных прудов. Бани основывались в большинстве случаев древесные, одноэтажные, так как в те эпохи, при простом водоснабжении, во 2-ой этаж давать воду было тяжело. Бани делились на три отделения: раздевальная, мыльная и горячая. При окраинных " простонародных " банях удобств не было никаких. У большинства даже уборные были где-либо во дворе: во все эпохи года моющийся обязан был в них проскочить открытым помещением и в дождик и в зимнюю вьюгу. Правильных водостоков под полами не было: мыльная влага из-под пола поступала в особые колодцы на дворах по особенным древесным лежакам и оттуда по таковым же лежакам шла в реку, лишь метров на 10 пониже такого места реки, откуда ее накачивали для мытья Такие бани изображены на гравюрах в издании Ровинского. Это Серебрянические бани, на Яузе. Отоплялись бани " каменками " в страстных отделениях и " голландками " в раздевальнях. Самой ключевой красотой бани считалась " каменка ". В неких банях она нагревала и " горячую " и " мыльную ". Топили в старые эпохи лишь дровами, какие плотами по половодью пригонялись с верховьев Москвы-реки, из-под Можайска и Рузы, и выгружались под Дорогомиловым, на Красном лугу. Прибытие плотов было весенним праздником для москвичей. Тысячи созерцателей усеивали набережную и Дорогомиловский мост: Плоты пришли! Самыми ключевыми банными днями были субботы и вообщем предпраздничные дни, когда в банях было тесновато и у кранов стояли вереницы моющихся с легкими липовыми шайками, какие сменили собой томные дубовые. В " дворянских " отделениях был кейф, отдых, стрижка, бритье, срезание мозолей, цена банок и даже дер- ганье зубов, а " простонародные " бани являлись, разрешено точно заявить, " поликлиникой ", где лечились каждые заболевания. Медиками были фельдшера, цирюльники, бабки-костоправки, а парильщики и там и тут подменяли массажисток еще в те эпохи, когда и слова этого не слыхали. В окраинных " простонародных " банях эта " поликлиника " представляла такую картину. Суббота. С пяти-шести утра двери бань не затворяются. Публика плывет без перерыва. В уголке раздевальной примащивался цирюльник, который без каждой санитарии стриг и брил гостей. Иногда, улучив свободное время, он занимался и медициной: пускал кровь и устанавливал банки, пиявки, выдергивал зубы " Мыльная " бани полна два; на магазине лежит грузное, красное, горячее тело, а около суетится цирюльник с ящиком сомнительной чистоты, в котором располагаться двенадцать банок, штуцер и пузырек с керосином. В пузырек опущена проволока, на конце которой пробка. Приготовив все банки, цирюльник поджигал пробку и при поддержке ее начинал становить банки. Через две-три минутки скамейка втягивала в себя на сантиметр и наиболее тело. У цирюльников было правило ждать 10 минут банку, чтоб лучше натянуло, но уходило на деле по-разному. В это время цирюльник уходил дымить, а жертва его художества тихо лежала, дожидаясь последующих мучений. Наконец терпения не хватало, и жертва умоляла окружающих пригласить цирюльника. Вот вданныймомент добрею, не велик господин! раздавалось в протест. Наконец цирюльник прибывал, поджигал собственный факел. Под банкой шишка кровавого цвета. " Хирург " берет грязный и заржавленный штуцер, густо прижимает к возвышению, просекает кожу, снова делает манипуляцию с факелом, снова становит банку, и чрез три 5 минут она полна крови. Банка снимается, кровь прямо на пол. Затем мовник выливает на пациента шайку воды, и он, татуированный, значит в раздевальню. После этого традиционно начиналась консультация о " пользительности " банок. Кроме банок, цирюльники " раскрывали кровь ". Еще в 80-х годах на окраинах встречались вывески с надписью: " Здесь стригут, бреют, устанавливают пиявки и пущают кровь ". Такая вывеска посещала обычно над входом, а по его граням традиционно красовались две огромные длинные картины, показывавшие, как это делается. На одной сидит человек с намыленным подбородком, иной владеет его указательным и огромным пальцами за нос, подняв ему голову, а сам, наклонившись к нему, заносит правой рукою бритву, наоднувторую в мыле. На иной стороне сидит здоровый, краснорожий атлет в одной рубашке с засученным до плеча рукавом, перед ним цирюльник с кровавым ланцетом означает, уж операция кончена; из руки богатыря высочайшей струей колотит, как из фонтана, кровь, а под рукою стоит маленький мальчик, с чистымполотенцем чрез плечо, и владеет таз, большущий таз, наоднувторую целый крови. Эту операцию делали также в " мыльнях ", но тут мальчика с тазом не было, и кровь спускали прямо на пол. " Открывание крови " было любимой операцией крючников, ломовиков, мордастых лихачей, начинавших жиреть торговцев и серого купечества. В дамских банях было родное " исцеление ". Первым занятием для белизны лица заваривали в шайке траву-череду, а в " дворянских " дамы мыли лицо миндальными высевками. Потом шли различные притирания, вплоть до мытья головы керосином для рощения волос. Здесь за моющимися ухаживали банщицы. Бабки-костоправки работали лишь в " простонародных " банях. Они воспринимали роль и в лечении парней. Приходит, наклонившись, человек в баню, к приказчи-ку, и просит пригласить бабку. Прострел замучил! То же повторял он и пришедшей бабке. Та давала ему пузырек с некий жидкостью, приказывала идти умываться и после паренья натереться ее снадобьем, а после бани отразиться ей. Вымывшись и одевшись, нездоровой вызывал бабку. Она приказывала ему укладываться брюхом поперек порога отворенной двери, клала сверху на поясницу сухой голик и ударяла потихоньку топором некотороеколичество раз по венику, шепча странные заклинания. Операция эта называлась " присекание ". Бабки в жизни бань игрались огромную роль, вследствии бабок почтивсе умышленно прибывали в баню. Ими чрезвычайно дорожили хозяева бань: бабки исправляли вывихи, " заговаривали грыжу ", правили животы как мужчинам, так и дамам, прикладывая горшок. Главной же их специальностью было акушерство. Уже за некотороеколичество недель беременная дама начинала умолять: Бабушка Анисья, ты уж не рукипрочь меня! Ладно, а ты чаще в баньку приходи, это пользительно, чтоб малыш на правильную путь стал. Когда нужно станет, я приду! Еще задолго до такого, как Гонецкий переработал Сан-дуновские бани в банный дворец, А. П. Чехов обожал случаться в старых Сандуновских банях, комфортных, без роскоши и ненужной блестящей мишуры. Антон, сходим в баню, зовет его, случалось, брат. живописец Николай, целый измазанный краской. Пошел бы да опасаюсь внезапно, как крайний раз, помнишь, встретим Сергиенко Я уж оделся, выхожу, а он вступает. Взял меня за пуговицу и с час кое-что говорил. Вдруг снова встретим? А я обожаю Сандуны Только вокруг воздух мерзкий: в сухую погоду пыль, а когда дождик изо всех домов выкачивают нечистоты в Неглинку. А. П. Чехову довелось существовать в одной из квартир в новеньком банном замке, воздух кругом которого был таковой же, как и при старых Сандунах. Тогда бани держал Бирюков, банный повелитель, как его звали в Москве. Он в Москву пришел в лапотках, мальчиком, еще при Ламакиных, в бани, проработал 10 лет, понастроил ряд бань, держал и Сандуновские. А позже приключилось: дом и бани оказались в закладе у миллионера-дровяника Фирсанова. А что к Фирсанову попало пиши исчезло! Фирсанов давал средства под огромные, отличные дома и так подведет, что уж дом непременно очутится за ним. Много барских коттеджей и прибыльных домов сделалось его добычей. В то время, когда А. П. Чехова держал за пуговицу Сергиенко, " Сандуны " были еще лишь в залоге у Фирсанова, а чрез год перешли к нему Это был большой дом казарменно-аракчеевского манеры, с барской шикарной раздевальной творение популярного конструктора 20-х годов. После погибели Ивана Фирсанова владетельницей бань, 20 3-х домов в Москве и подмосковного имения " Средниково ", где как-то гащивали большие писатели и стихотворцы, оказалась его дочь вера. Широко и забавно зажила вера Ивановна на Пречистенке, в лучшем из собственных барских коттеджей, перешедших к ней по наследству от отца. У нее стали случаться и золотая молодежь, и престижные бонвиваны львы главногогорода, и практические люди, вплоть до больших судейских чинов и защитников. Большие коммерческие дела после отца вера Ивановна водила практически что собственно. Через посещавших ее министерских чиновников она узнавала, что нужно, и умело проводила время от времени свои коммерческие дела. Кругом нее вилась и прекрасная молодежь, довольствовавшаяся радостными напротяжениинесколькихчасов, и приличные богачи, и чиновные, и титулованные персоны, охотившиеся за красотой, а основным образом за ее капиталами. В один красивый день Москва ахнула: вера Ивановна вышла замуж! Ее супругом оказался гвардейский поручик, сын военного генерала, Гонецкий. До свадьбы он нередко случался в Москве летом на скачках, зимой на банкетах и обедах, но к Вере Ивановне " ни шагу ", желая она его, чрез собственных товарищей, пыталась всячески притянуть в свиту собственных ухаживателей. В числе ее товарищей, которым было доверено залучить Гонецкого, оказались и его товарищи. Они убедили " Верочку ", что он единый преемник старенького польского магната-миллионера, что он сейчас его засыплет средствами. Друзья добились собственного! вера Ивановна Фирсанова стала Гонецкой. После женитьбы юные, чтоб избежать визитов, уехали в " Средниково ", где муж ее совсем очаровал тем, что внеспредложение заняться ее делами и действовать совместно с ней. Просмотрев финансы от фирсановских домов, Гонецкий заявил: А вот у Хлудовых Центральные бани выстроены! Тебе постыдно обладать сандуновские руины; это срамит фамилию Фирсановых. Хлудовых нужно перешибить! Задев " купеческое самолюбие " супруги, Гонецкий указал ей и на те большие барыши, какие приносят Центральные бани. Первое это нужно Сандуновские бани изготовить таковыми, каких Москва еще не видела и не увидит. Вместо развалюхи построим дворец для бань, создадим все по крайнему слову науки, и чем более вложим средств, тем более станем обретать заработков, а Хлудовых сведем на нет. О наших банях заговорит печать, и ты знаменитость! Перестройка старых бань была решена Надо огласить чрез архитектурное сообщество конкурс на проекты бань, заикнулась вера Ивановна. Что? Московским конструкторам основывать бани? А отчего Хлудовы этого не сделали? Почему они выписали из Вены строителя Эйбушиц, видится? А он совсем не из больших архитекторов Там имеется знаменитости покрупней. С столичными конструкторами я и действовать не буду. Надо сотворить что-то новое, большое, спаять Восток и Запад в этом замке!.. После поездки по европейским баням, от Турции до Ирландии, в замке юных на Пречистенке состоялось предбанное совещание опытных людей. Все дело вел сам Гонецкий, а сооружал приехавший из Вены конструктор Фрейденберг. Пользуясь постройкой бань, Гонецкий в какие-нибудь некотороеколичество месяцев поменял на банковские чеки, подписанные его супругой, свои давние долговые обещания, какие пропали в огне малахитового камина в кабинете " отставного ротмистра гвардии ", променявшего сияние гвардейских парадов на купеческие миллионы. Как-то в жаркий осенний день, какие времяотвремени выпадают в сентябре, по бульвару посреди деток в одних рубашонках и гуляющей публики в летних костюмах от Тверской заставы скоро и сконцентрированно шагали, не обращая ни на кого интереса, три коротеньких человека. Их бритые лица, потные и раскрасневшиеся, выглядывали из меховых воротников теплых пальто. В пра- вых руках у них были скаковые хлысты, в левых мелкие саквояжи, а у 1-го, в серой смушковой шапке, надвинутой на брови, под мышкой узелок и банный голик. Он был мало повыше и пошире в плечах собственных спутников. Все трое именитые жокеи: в смушковой шапке Воронков, а два остальных британцы: Амброз и Клейдон. Через два дня разыгрывается самый-самый большой приз для двухлеток, нужно сбросить вес, и они ворачиваются из " грузинских " бань, где " потнялись " на полках. ныне они скоро шагают, дойдут до Всехсвятского и разойдутся по домам: Клейдон проживает на Башиловке, а остальные в скаковой слободке, при собственных конюшнях. " Грузинские " бани любимые у жокеев и у цыган, заселяющих Живодерку. А жокеи любимые гости банщиков, которым выплачивали по рублю, а основное, времяотвремени шепнут про верненькую лошадку на ближайших скачках. Цыгане ужасные приверженцы скачек также используют данными сведениями, жарясь для этого в семидесятиградусную жару, в туче жаркого два, который нагоняют банщики для собственных щедрых гостей. Как-то один известный, знавший, что я изучаю москвичей, пригласил меня в краски к собственному родственнику банщику. Банщик жил на даче в Петровском саде, а бани держал где-то на Яузе. У него сейчас 4 именинницы: супруга Софья и три дочери " погодки " вера, Надежда и Любовь. Человек расчетливый так всех дочерей подогнал, чтоб в один день, с мамой попутно, именины исполнять. Старшие две дочери гимназию заканчивают. Просторный зал был отдан в приказ молодежи: студенты, гимназисты, два-три родственника в голубых рубахах и поддевках, в лаковых больших сапогах, две-три молчаливые дамы в шелковых платьицах. Музыка, пение, пляски под рояль. В интервалах чтение стихов и пение студенческих песен, вплоть до " Дубинушки по-студенчески ". Шум, молодое пиршество. Рядом в гостиной разодетые купчихи и нищие родственники чинно и недвижно сидят вдоль стенок или груп- пируются кругом толстой, увешанной драгоценностями именинницы. Их обносят подносами с десертом. Несколько долгополых и короткополых первые в смазных сапогах, вторые в штиблетах занимают дам. Они уходят в соседнюю комнату, где стоит большущий стол, уставленный закусками и выпивкой. Приходят, прикладываются, и снова к дамам или в соседнюю комнату, там на 2-ух столах степенная забава в преферанс и на одном в " стуколку ". Преферансисты пожилые торговцы, два приличных чиновника один с " Анной в петлице " и сам владелец дома, в долгополом сюртуке с милый медалью на ленте на красной шее, вырастающей из глухого голубого бархатного жилета. В " стуколку " бьются игроки проще и помоложе. А ты, Кирилл Макарыч, в посторонние карты глазенапы не запускай! Письмоводитель из полицейского участка, из кутейников, хитро даетответ: А что произнесено в писании? А что? А произнесено так: " Человек, аще хощеши победить, главным занятием загляни в посторонние карты, ибо свои поглядеть постоянно успеешь ". От " стуколки " слышится: Туза виней Хлоп хрестовый Дама бубенная, червонный повелитель Публика ожидательно прислушивается; в столовой звук посуды прикрывают обед. Разлили по тарелкам горячее Кончилось чоканье рюмками Сразу все замолкло только за столом молодежи в соседней комнате громко бурлила жизнь. И вульгарно такое схлебывание с ложек, такое звучное чавканье, что даже заглушило пиршество молодежи. Кто-то поперхнулся. Сосед его неговорянислова колотит кулаком по загривку, чтоб рыбьи косточки проскочили Фырканье, чавканье, красные лица, посоловелые глаза. Два банщика в голубых рубахах откупоривают бутылки, пробки летят в потолок, рублевое ланинское шампанское прохладным душем низвергается на гостей. Братья Стрельцовы люди практически " в миллионах ", московские домовладельцы, староверы, видится, по Преображенскому толку, вся жизнь их была как на ладошки; любой шаг их был популярен и виден 10-ки лет. Они оба холостяки, жили в собственном комфортном доме совместно с племянницей, которая была все для них: и правящей всем хозяйством, и кухаркой, и горничной. У братьев жизнь была рассчитана по дням, часам и минутам. Они были практически однолетки, один брюнет с черной окладистой бородкой, иной посветлее и с проседью. Старший давал средства в рост за большие проценты. В суде было дело Никифорова и Федора Стрельцова, обвиняемого главным в лихоимстве: хватал по 40 процентов! Как-то вышло, что суд присудил Ф. Стрельцова лишь на некотороеколичество месяцев в тюрьму. Отвертеться не мог довелось отсиживать, но отразился нездоровым, был выслан в тюремную клинику, откуда каким-то методом разговаривали, в 10 тыщ это обошлось, очутился дома и, сидя неотлучно, резал купоны Это похождение прошло неприметно, и опять потекла та же жизнь, лишь средства стал возвращать не под векселя, а под дома. Младший брат, Алексей Федорович, во время нахождения брата в тюремной клинике также единый раз надумал поростовщичать, дал под вексель знакомому " члену-любителю " Московского бегового сообщества средств, брал в снабжение его беговую конюшню. А. Ф. Стрельцов из любопытства поглядеть, как несутся его лошади, попал на бега впервыйраз и заинтересовался ими. Жизнь его, дотоле молчаливая, наполнилась спортивными дискуссиями. Он стал колесить любой беговой день на собственной лошадке. Для ухода за лошадью дворник поставил собственного родственника-мальчика, служившего при чьей-то беговой конюшне. Алексей Федорович начал " пылить " на бега в шарабане со собственным Ленькой, который был и конюх и кучер. Время от времени сам стал хватать вожжи в руки, выучился править, нехорошую лошаденку сменил на бракованного рысачка, стал реальным " пыльником ", гонялся по Петербургскому шоссе от заставы до бегов, до трактира " Перепутье ", где собирались часа за два до бегов второсортные спортсмены, так же как и он, пылившие в таковых же шарабанчиках и в трактире обсуждавшие шансы лошадок, а их извозчика сидели на шарабанах и ожидали собственных владельцев. Конюхи из трактира к истоку бегов отвозили владельцев в полтиничные места беговой беседки, тогда еще древесной, а сами, стоя на шарабанах, глядели чрез забор на бега, знали каждую лошадка, обговаривали шансы выигрыша и даже игрались в тотализатор, складываясь по двугривенному тогда еще тотализатор был деревянный. Иногда Алексей Федорович заезжал и на конюшню собственного должника, аккуратненько платившего проценты, а оттуда на круг, поглядеть на проездки. Спорт заполнил жизнь его, желая семейный обиход оставался тот же самый-самый. Старший Федор все так же ростовщичал и резал купоны, выезжая днем в град, по делам. Обедали оба брата дома, ели только российские кушанья, без каждых деликатесов, но ни тот, ни иной не пил. К восьми вечера они шли в трактир Саврасенкова на Тверской бульвар, где собиралась самая различная толпа и насыщали недорого. В задних 2-ух залах стояли отличные бильярды, где собирались лучшие московские игроки и, естественно, шулера, а наверху были " саврасенковские нумера ", куда прибывали парочки с бульвара, а шулера устраивали там свои " мельницы ", куда привлекали из бильярдной игроков и обыгрывали их наверное. Придя в трактир, Федор садился за буфетом совместно со собственным ином Кузьмой Егорычем и его братом Михаилом содержателями трактира. Алексей шел в бильярдную, где вел дискуссии насчет бегов, а времяотвремени и сам играл на бильярде по рублю партия, но постоянно так сводил забаву, что ухитрялся даже с шулеров выпрашивать чуток не в полпартии авансы, и изредка проигрывал, желая играл не кием, а мазиком. Так любой пир до одиннадцати часов проводили они время у Саврасенковых. В 10 часов утра братья совместно уходили из дому Федор по делам в град, а Алексей в свои Чернышевские бани, с их древесной внутренней отделкой, постоянно кристально выструганными и вымытыми лавками. Он прибывал в раздевальню " дворянского " отделения, сидел в ней часа два, воспринимал от приказчика выручку и клал ее в несгораемый шкаф. Затем манил цирюльника. Он развдень брился добро даром, не пла- тить же собственному средства, а в одиннадцать часов аккуратненько являлся брат Федор, забирал из шкафа пачки средств, оставляя серебро брату, и уходил. Алексей по уходе брата отправлялся против, чрез Брюсовский переулок, в грязный извозчичий трактир в доме Косоурова глотать чай и проводил тут гладко час, разговаривая, споря и обсуждая шансы беговых лошадок с извозчиками. Сюда ездили лихачи и полулихачи. Они, так же как и конюхи " пыльников ", наблюдали чрез забор за состязаниями и знали лошадок. Каждый из любезности преодолевал о шансах его лошади на последующий бег. А вот на крайнем гандикапе вы уже к столбу подходили главным, да вас Балашов объехал Его Вольный-то сбил вашего, сам заскакал и вашего сбил Балашов-то успел собственного на рысь определить и выиграл, а у вас проскачка В это время Стрельцов был уже членом-любителем бегового сообщества. Вышло это нежданно. Владелец заложенных у него лошадок обанкротился, дробь лошадок перешла к иным кредиторам, две остались за долг Стрельцову. Наездник, у которого стояли лошади, внеспредложение ему бросить их за собой и самому колесить на них на призы. Попробовал на проездках успешно. Записал одну на поощрительный приз успешно пришел крайним. После ряда проигрышей ему отдали на большущий гандикап выгодную дистанцию. Он уже совершенно выиграл бы, ежели б не тот вариант, о котором ему напоминали из сочувствия любой раз извозчики. С той поры он возненавидел Балашова и все грезил объехать его во что бы то ни стало. Шли сезоны, а он все прибывал в хвосте или совершенно крайним. Каждый раз хватал аттестат на себя в тотализаторе и это времяотвремени был единый аттестат на его лошадка. Публика при выезде его на старт смеялась, а во время бега, намекая на профессию владельца, орала: Веником! Веником ее! А он все доверял на собственный единый аттестат содрать целый тотализатор, и все приезжал крайним. Даже толпа смеяться закончила. А Стрельцов сосвоейточкизрения заполнял свою жизнь этим спортом, таккак единственная жизненная удовлетворенность была! Алексей Федорович не смел произносить брату об увлечении, которое считал тупостью, важной сравнимо дешево и не нарушавшей заведенного распорядка жизни; средства, средства и средства. Ни знакомств, ни кутежей. Даже газет братья Стрельцовы не читали; лишь в трактире времяотвремени мимоходом проглядывали журналы, и Алексей исключительно что читал это беговые отчеты. Раз лишь в жизни милиция навязала состоятельным братьям два билета на благотворительный спектакль в Большом театре на " Демона ". Алексей брал с собой Леньку-конюха. Вернувшись домой, оба ругались, рассказывая Федору Федоровичу: И снова все вранье! А как он кричал, что Вольный сын Эфира; а ты меня, Леня, в бок тычешь и шепчешь: " Врет! " И правильно лгал: Вольный сын Легкого и Ворожеи. Девятый час утра небанного дня, но полтинйое деление Сандуновских бань с ливрейным швейцаром у 6 входа со Звонарского переулка было традиционно оживлено собственной публикой, приходившей плескаться в большом водоеме во другом этаже замка. Купаться в бассейн Сандуновских бань прибывали актеры наилучших театров, и меж ними практически вековой артист, которого принял в символ поклонения к его летам Корш. Это Иван Алексеевич Григоровский, служивший на сцене то в Москве, то в периферии и сейчас игравший злодеев в старых пьесах, какие он знал напамять и играл их еще в 40-х годах. Он аккуратненько прибывал развдень плескаться в водоеме ранее всех; выкупавшись, доставал из кармашка маленького " плута ", вышибал пробку и, вытянув половинку, а то и до дна, закусывал изюминкой. Из-за этого " плута " известный столичный врач Захарьин, бравший за визит к объевшимся на масленице блинами торговцам по триста и по пятисот рублей, чуток не побил его дубиной. Никогда и ничем не болевший старец внезапно ощутил, как он заявлял, " стеснение в груди ". Ему порекомендовали посещать к Захарьину, но, спросив, что за прием на дому тот берет 20 5 рублей, выругался и не по- шел. Ему устроили по знакомству прием и Захарьин его принял. Первый вопрос: Водку пьешь? Как же пью! Изредка? Нет, любой день По рюмке? По две?.. Иногда и стаканчиками. Кроме водки, зато ничто не пью! Вчера на 3-х именинах был. Рюмок 30, а может, и 40. Обезумел Захарьин. Вскочил с кресла, глаза выпучил, дубиной стучит по полу и кричит: Что-о?.. Со со 40! А сейчас пил? Вот лишь глотнул половину И показал ему из кармашка " плута ". " Захарьин стукнул меня по руке, говорил друзьям Григоровский, да я держал прочно. Вон отсюда! Гоните его! На Шум прилетел лакей и вывел меня. А он все ругался и кричал А позже кинулся за мной, схватил меня. А издавна ли пьешь? Сколько лет? Пью лет с 20 На грядущий год сто лет ". Сидя в кабинке Сандуновских бань, где Гонецкий ввел продажу красного причина, старец говорил: А глотать я научился тут, в данных самых банях, когда еще хозяйка Сандунова жива была. И ее я видел, и Пушкина видел Любил горячо париться! Пушкина? изумлённо спросили его слушатели. Да, тут. Вот данных каюток тогда тут не было, дом был долгий, двухэтажный, а зала дворянская также была крупная, с таковыми же мягкими диванами, и буфет был требуй что желаешь кукушкин тут и случался. Его друг меня и глотать изучил. Перед диванами тогда столы стояли. Вот сидим мы, попарившись, за столом и отдыхаем. Я и Дмитриев. Пьем брусничную воду. Вдруг значит, похрамывая, Денис Васильевич Давыдов известный! Его превосходительство квартировал тогда в доме Тинкова, на Пречистенке, а жена Тинкова моя крестная мама. Там я и познакомился с этим известным богатырем. Он вирши писал и, случалось, читал их у крестной. Вышел Денис Васильевич из бани, накинул простыню и подсел ко мне, а Дмитриев ему: " С легким паром, ваше превосходительство. Не угодно ли брусничной? Ароматная! " " А ты не боишься? " узнает. " Чего? " " А вот ее глотать? кукушкин о ней так произносит: " Боюсь, брусничная влага мне б не наделала ущерба ", и потому он ее пил с араком ". Денис Васильевич мигнул, и мовник уже несет две бутылки брусничной воды и бутылку арака. И начал Денис Васильевич наливать себе и нам: полстакана воды, полстакана арака. Пробую аппетитно. А сам какие-то вирши про арака читает Не незабываю уж, как я и домой дошел. В первый раз напился, не задумывался я, что арака таковой прочный. И любой раз, как, случалось, увижу кудрявцовскую карамельку в цветной бумажке, хвостик с 1-го конца, так и вспомню моего учителя. В эти конфетки узкие билетики вкладывались, по две строки стихов. Помню, мне попался билет: Боюсь, брусничная влага Мне б не наделала ущерба! Потом ни арака, ни брусничной не стало! До " мошенников " дожил! Дешево и сурово!.. Любил Григоровский говорить о прошедшем. Много он видел, память у него была умопомрачительная. С наслаждением он говорил, обожал произносить, и добровольно все его слушали. О себе он не обожал поминать, но все-же доводилось, поэтому что говорил он лишь о том, где сам соучастником был, где себя не выключишь. Иногда именовал себя в 3-ем лице, какбудто не о нем стиль. Где произносит, о том и упоминает: в трактире о старых трактирах, о том, кто и как пил, ел; в театре в кружку артистов идут воспоминания об артистах, о театре. И чего-чего он не знал! Кого-кого он не помнил! А что, Ваня, ты Сухово-Кобылина знавал? спросил его единожды в театре Корша артист Киселевский, отклеивая баки и разгримировываясь после " Кречин-ского ". Нет, а вот Расплюева видал? Как Расплюева? Ведь это тип. Пусть тип, а был он хористом в театре в Ярославле и был шулером. Фамилия иная При мне его тогда в трактире " Столбы " из окна за шулерство выкинули. Вот лишь запамятовал, кто конкретно; не то Мишка Докучаев, не то Егорка Быстров! Для собственных лет Григоровский был еще чрезвычайно бодр и не обожал, когда его упрекали старостью. Как-то в ресторане " Ливорно " Иван Алексеевич говорил собственным друзьям: Вчера я был в гостях у молоденькой телеграфистки. Славно время провел Андреев-Бурлак смеется: Ваня! Как ты врешь! Когда ты мог с молоденькими замечательно время жить, тогда телеграфов еще не было. Как-то в утренний час вошел в раздевальню шестифутовый полковник, целый в саже, с усами до груди, и на его совместный поклон со всех банных диванов раздалось целование: Здравствуйте, Николай Ильич! Всю ночь в Рогожской на пожаре был Выкупаюсь да дремать Домов 20 сгорело. Это был полковник Н. И. Огарев, родственник поэта, друга Герцена. Его обожала вся Москва. Его откомандировали из гвардии в армию с созданием в полковники и назначили в приказ столичного генерал-губернатора. Тут его сделали полицмейстером другого отделения Москвы. Он страстно обожал пожары, не пропускал ни 1-го, и, как все пожарные, обожал бани. В 60-х годах он позволял всех арестованных, даже в скрытых камерах при полицейских домах, то имеется политических преступников, руководить в баню в сопровождении " мушкетеров "( беззащитных служителей при полицейских домах). В 1862 году в Тверской доли в скрытой содержался крупнейший муниципальный преступник такого времени, позже осужденный на каторгу, П. Г. Зайчневский. Огарев любой день любовался пегими пожарными лошадьми и чрез окно познакомился с Зайчневским, также приверженцем лошадок, а позже не раз случался у него в камере и позволил ему в сопровождении бойца бродить в бани. По субботам члены " Русского гимнастического сообщества " из дома Редлиха на Страстном бульваре после вечерних классов имели обычай бродить в ближайшие Сандуновские бани, а я постоянно шел в Палашевские, вблизи с номерами " Англия ", где я жил. А основное, еще и поэтому, что вблизи с банями была лавчоночка, где всенародный пиит Разоренов торговал собственного изделия квасом и собственного засола огурцами, из-под которых рассол был до такого ароматичен и вкусен, что его предпочитали даже красивому хлебному квасу. Лавчонка была крошечная, так что старец великан Алексей Ермилыч чуть поворачивался в ней, когда доводилось ему черпать из бочки ковши рассола или наливать из крана огромную кружку квасу. То и иное стоило по копейке. Лавчонка запиралась в одиннадцать часов, и я постоянно из бани спешил не опоздать, чтоб отыскать время поговорить со стариком о театре и поэзии, слушать его новейшие вирши, поделиться своими. В ту субботу, о которой рассказывается, я забежал в Сандуновские бани в десятом часу вечера. Первым занятием решил постричь волосы, бороду и усы я не брил, бросив сцену. Парикмахер, совершенно еще паренек, меня подстриг и начал приготовлять бритвы, но я отказался. Помилуйте, именовал меня по имени и отчеству, таккак вы постоянно брились. Оказалось адепт театрального парикмахера в Пензе. Я поведал ему, что, бросив сцену, в крайний раз брился перед спектаклем в Баку. На Кавказе, означает, были? У нас также в банях имеется мовник персиянин с Кавказа, вот нежели желаете, я его позову. Я обрадовался. А то случался на Кавказе, на борьбе, целый Кавказ верхом изъездил, а в банях именитых не случался. Действительно, на борьбе не до бань, а той фирмы, с которой я мотался верхом по одичавшим аулам, в град и носа демонстрировать невозможно было. В Баку было не до бань, а Тифлис мы проехали мимо. Абидинов! крикнул он. Передо мной юркий, сухой и эластичный, как жимолость, с совсем нагой башкой, кружится и вьется мовник и доставляет мне не испытанное дотоле удовольствие. Описать эту неожиданную в Москве операцию я не решаюсь после Пушкина строчить невозможно! Цитирую его " Путешествие в Арзрум ": " Гасан начал с такого, что разложил меня на теплом каменном полу, после что он начал ломать мне члены, растягивать суставы, колотить меня шибко кулаком: я не ощущал ни малейшей боли, но необычное послабление( азиатские банщики прибывают времяотвремени в восхищение, вспрыгивают вам на плечи, скользят ногами по бедрам и танцуют на спине вприсядку). После этого он продолжительно тер меня рукавицей и, шибко оплескав теплой водой, стал мыть намыленным полотняным пузырем. Ощущение неизъяснимое: горячее мыло обливает вас, как воздух! После пузыря Гасан опустил меня в ванну тем и закончилась церемониал ". Я еще сидел в ванне, когда с мочалками и мылом в руках влетели два стройных и проворных красавца, братья Дуровы, члены-любители нашего гимнастического сообщества. Который-то из них на минутку остановился на веревочном ковре, водящем в " горячую ", сделал сальто-мортале, послал мне целование мочалкой и пропал вдогон за братом в горячей бане. А вот и наши. Важно, ни на кого не обращая интереса, сомом проплыл наш неодолимый преподаватель фехтования Тарас Петрович Тарасов, с грозными усами и веником под мышкой. Его атлетическая грузная фигура начинала уже покрываться слоем жира, еще увеличившим бугры бицепсов и жилистые икры ног Вот с кого лепить Геркулеса! А вот с этого Антиноя. Это наш превосходный преподаватель гимнастики, известный танцор и конькобежец, старший брат иного красивого гимнаста и сейчас здравствующего популярного доктора Петра Ивановича Постникова, тогда еще чуток ли не гимназиста или студента первых курсов. Он остановился под прохладным душем, изгибался, повертывался мраморным телом ожившего греческого полубога, играя изящными мускулами, живая рельефная сеть которых переливалась на широкой спине под узкой талией. Я продолжал сидеть в теплой ванне. Кругом, как и постоянно в мыльной, шлепанье по голому мокрому телу, шипенье воды, рвущейся из кранов в стаи, звук ока- чивающихся, дождевой шумок душей и не слышно человеческих гласов. Как постоянно, в раздевальнях балагурят, в мыльне молчат, в горячей гогочут. И гогот этот слышится в мыльне на минутку, когда отворяется дверь из горячей. А тут внезапно таковой гогот, что и через прикрытую дверь в горячую гудит. Ишь когда его забрало Я четверть часа сижу тут, а был уж он там Аки лев рыкающий в пустыне Ливийской. Всех запарит! обращается ко мне из ванны вблизи бритый старик с начесанными к щекам седыми вихорками волос. Это отставной бюрократ светского суда, за 50 лет выслуживший три рубля в месяц пенсии, болезнь в пояснице и пряжку в петлице. При матушке Екатерине, произносит он, по данной пряжке давалось преимущество входа в дамские бани безвозмездно, а сейчас и в мужские плати! дулся он. А из горячей стали спеша вылезать по нескольку человек сходу. В открытую дверь неслось гоготанье: О. -. го-го!.. О-го-го! У у у у Плесни еще Плесни жарь! Слышалось хлестанье веником. Выходившие в мыльную качались, фыркали, спешили к душам и умывались из кранов. Вали!.. Поясницу!.. Поясницу!.. гудел громоподобный бас. Так!.. Так!.. Пониже забирай! О-о-о го го!.. Так ее!.. Комлем лупи!.. Комлем!.. И внезапно: Будя!.. А!.. А!.. А!.. О О Из отворенной двери валит пар. В мыльне стало горячо Первым показался с веником в руках Тарасов. А за ним двигалось некоторое косматое чудовище с косматыми волосами по плечам и ржало от восторга. Даже Тарасов перед ним казался малюсеньким. Оба красные, с выпученными очами прут к душу, и чудовище опять ржет и, как круги, поворачивается под прохладным дождем Сразу узнал его мы 10-ки раз встречались на различных торжествах и, меж иным, на бегах и скачках, где он часто случался, постоянно во время антрактов скры- ваясь где-либо в далеком углу, ибо, как он заявлял: " Не должно случаться духовной особе на конском ристалище, руководство увидит, а я до коней приверженец! " Подходит к буфету. Наливает ему буфетчик чайный стакан водки, а то, ежели иной буфетчик не знает да нальет, как всем, рюмку, он вданныймомент загудит: Ты что это? А? Кому наливаешь? Этим воробья причащать, а не папе протодьякону глотать. Впрочем, все буфеты знали протодьякона Шеховцева, от возглашения " многая лета " которого на купеческих свадьбах свечки меркли и под люстрами хрустальные висюльки со звоном трепетали. Мы с Тарасовым отправь одеваться. В раздевальне товарищи. Огромный и косматый беллетрист Орфанов-Мишла также фигура чуток вменьшеймере Шеховцева, косматая и бородатая, и следовательно, что ножницы трогали его волос или чрезвычайно издавна, а то, может быть, и никогда. А вблизи с ним маленький, бритый по-актерски, с лицом в кулачок и курчавыми волосами Вася Васильев, Оба жители " Чернышей ", оба полулегальные и поднадзорные, оба мои старые товарищи. Вы как сюда? А я задумывался, что вы никогда не ходите в баню! Вы, члены " клуба немытых кобелей ", и внезапно в бане! Вася, еще когда служил со мной у Бренко, говорил, что в 60-х годах в Питере вправду существовал таковой клоб, что он сам случался в нем и что он жил в доме в Эртелевом переулке, где случались заседания этого клуба. Этот дом и иной, соседний, позже были сломаны, и на их месте Суворин выстроил типографию " Нового времени ". Только два поэта посвятили некотороеколичество строк русским баням и любой отразил в них свою эру. И тот и иной вдохновлялись столичными банями. Вотан был всеобъемлющий кукушкин. Другой столичный пиит Шумахер. В чертоги вступает хан младой, За ним отшельниц трогательных рой, Одна снимает шлем свободный, Другая кованые латы, Та меч берет, та пыльный щит. Одежда неги заменит Железные доспехи ругани. Но доэтого юношу водят К прекрасной российской бане. Уж волны дымные текут В ее серебряные чаны И брызжут хладные фонтаны; Разостлан роскоши ковер, На нем усталый хан ложится, Прозрачный пар над ним клубится. Потупя неги целый взгляд, Прелестные, полунагие, Вкруг хана девы юные В заботе ласковой и немой Теснятся резвою массой Над рыцарем другая машет Ветвями юных берез.. И жар от них душистый пышет; Другая соком вешних роз Усталы члены прохлаждает И в ароматах потопляет Темнокудрявые власы Изящным стихом воспевает " восхищением рыцарь упоенный " красота российских Сандуновских бань, какие он навещал со своими товарищами в любой собственный наезд в Москву. Поэт, юный, мощный, прочный, " выпарившись на полке отраслями юных берез ", бросался в ванну со льдом, а позже снова на полок, где опять " бесцветный пар над ним клубится ", а там " в одежде неги " почивает в состоятельной " раздевалке ", отделанной строителем екатерининских замков, где " брызжут хладные фонтаны " и " разостлан роскоши ковер " Прошло полвека. Родились новейшие идеалы, новейшие рвения. Либеральный пиит 60-х годов П. В. Шумахер со собственной квартиры на Мещанской идет на Яузу в Волконские " простонародные " бани. Он был чрезвычайно толст, мучился подагрой. И. С. Тургенев ему заявлял: " Мы коллеги по литературе и подагре ". Лечился П. В. Шумахер от подагры и вообщем от всех заболеваний баней. Парили его два банщика, постоянно поддавая на " каменку ". Особенно он обожал Сандунов-ские, где, выпарившись, почивал и даже дремал часа два и постоянно с собой уносил голик. Дома, отдыхая на диване, он клал голик под голову. Последние годы жизни он провел в странноприимном доме Шереметева, на Сухаревской площади, где у него была комната. В ней он жил по зимам, а летом в Кускове, где Шереметев дал в его приказ " Голландский домик ". Стихи Шумахера печатались в журналах и издавались раздельно. Любя баню, он воспевал, единый пиит, ее красоты аппетитно и вкусно. Вот отрывки из его стихов о бане: Мякнут косточки, все жилочки гудят, С тела волглого окатышки несутся, А с настреку вся поясница горит, Мне владелица неясны речи произносит. Не ворошь ты меня, Танюшка, Растомила меня банюшка, Размягчила туги хрящики, Разморила все суставчики. В бане голик более всех бояр, Положи его, сухмяного, в запар, Чтоб он был душистый и взбучистый, Лопашистый и уручистый И залез я на высочайший на полок, В мягенький, свободный, во малиновый парок. Начал веничком я париться, Шелковистым, хвостистым жариться. А вот еще его вирши о том же: Лишенный сладостных желаний, В бессильной злобе и тоске Пошел я в Волковские бани Распарить останки на полке. И что ж? О удовлетворенность! О приятство! Я собственный свещенный идеал Свободу, сходство и содружество В Торговых банях нашел. Стихотворение это, как подругому в те эпохи и быть не могло, отпечатать не разрешили. Оно ходило по рукам и читалось с успехом на незаконных гулянках. Я его вспомнил в Суконных банях, на Болоте, где было двадцатикопеечное " дворянское " деление, излюбленное местным купечеством. Как-то с пожара на Татарской я доехал до Пятницкой доли с пожарными, соскочил с багров и, прокопченный дымом, целый в саже, прошел в ближайшие Суконные бани. Сунулся в " простонародное " деление битком набито, желая это было в одиннадцать часов утра. Зато в " дворянских " за двугривенный было достаточно многоместа. В мыльне плескалось человек 30. Банщик уж 2-ой раз намылил мне голову и старательно выскребал сажу из бороды и волос тогда они у меня еще были густы. Я сидел с прикрытыми очами и блаженствовал. Вдруг посреди гула, плеска воды, шлепанья по голому телу я слышу громкий крик: Идет!.. Идет!.. И в тот же миг мовник, не сказав ни слова, зашлепал по мокрому полу и пропал. Что такое? И спросить не у кого ничто не вижу. Ощупываю шайку и не нахожу ее; оказалось, что мовник ее унес, а башка и лицо в мыле. Кое-как протираю глаза и вижу: суета! Банщики побросали собственных покупателей, кого с намыленной башкой, кого лежащего в мыле на магазине. Они спешат налить из кранов стаи водой и стают в две шеренги у двери в горячую парильню, приподнято над башкой подняв стаи. Ничего не разумею и глаза мыло ест. Тут отворяется обширно дверь, и в сопровождении 2-ух парильщиков с березовыми вениками в руках принципиально и степенно шествует могучая бородатая фигура с пробором по середине головы, подстриженной в скобку. И банщики по порядку, один за иным выливают на него стаи с водой ловким взмахом, так, что ни одной капли мимо, приговаривая отрадно и уважительно: Будьте здоровы, Петр Ионыч! С легким паром! Через минутку мовник домывает мне голову и, не извинившись даже, какбудто так и нужно было, произносит: Петр Ионыч Губонин Их дом вблизи с Пятницкою долею, и когда в Москве чрез день прогуливаются к нам в эти часы по рублевке любому парильщику " на калач " предоставляют.