Царь Алексей Михайлович Романов Царь Алексей Михайлович Романов. “Тишайший” правитель “бунташного” века. 17-06-2012, 23: 42 | Открываем историю " Изучаем историю | Век xvii никогда не воспользовался таковым интересом исследователей, как те периоды в отечественной летописи, какие принято именовать “эпохами” – “эпоха Древнерусского государства”, “эпоха феодальной( политической) раздробленности”, “эпоха владычества Орды над Русью”, “эпоха Ивана Грозного”, “эпоха Петра i” и т. д. Отсутствие кропотливого и систематического исследования предоставленного периода приводило к складыванию некоторых клише, за которыми на длинные годы скрывались действия, процессы, персоналии этого времени. Царь Алексей Михайлович Романов Начавшись Смутой, пройдя чрез крестьянскую войну под главенством Степана Разина, испытав воздействие “соляного”, “медного”, казачьих бунтов, xvii столетие получило заглавие “бунташного века”. Столетие, чье правило было соединено с чехардой на престоле и возле него( Борис Годунов, Лжедмитрий i, Василий Шуйский, королевич Владислав), в 1613 г. вступило в полосу утверждения новейшей династии – династии Романовых. Вотан за иным последовали два длительных царствования – Михаила Федоровича( 1613–1645 гг.) и Алексея Михайловича( 1645–1676 гг.), позволившие стабилизировать политическую ситуацию и вывести страну из кризиса. Несмотря на бессчетные антиправительственные выступления 2-ой пятидесятипроцентов века, настоящей опасности имеющейся власти, способной уничтожить Романовых с престола и привести к новейшей Смуте, все же не сформировалось. За вторым повелителем династии крепко закрепился полуофициальный титул “тишайший”. Что понимали под этим современники? Предполагало ли схожее титулование политическое бездействие и неимение верно выраженной жизненной позиции сударя, им наделенного? Стало ли тридцатилетнее правление Алексея Михайловича временем политического застоя, оставившим отпечаток в летописи страны лишь благодаря многочисленным и широкомасштабным мятежам? Попробуем ответствовать на эти вопросы. Реставрация самодержавия Деятельность Алексея Михайловича, его письма и сочинения содействовали конечному закреплению в официальной идеологии концепции “идеального православного государя”. Его непременными чертами являлись чинность, кротость, благообразность, сострадание, богобоязливость. Совокупность данных дьявол воплотилась в титуле “тишайший”, носителем которого был не лишь Алексей, но и все первые Романовы. Такой сударь обязан был обдумывать и искуплять свою греховную человечную природу, обнаруживать неустанную заботу о “сирых и бедных меньших людях”1, стремиться к тиши правления – миру с соседями. “Тишайшие государи” xvii в. стали некоторым противопоставлением суровому королю – Ивану iv. Самодержавный монарх Алексей Михайлович мыслился антиподом тирана, приведшего в конце xvi века страну к Смуте. Однако к концу правления Алексея сознание вида безупречного православного короля стало все наиболее наполняться новыми чертами. Царь – адвокат православной веры мыслился сейчас как “крепкий над враги победитель” и “супостатом ужасный одолитель”2. На замену государю-богомольцу прибывал царь-воин. Разрушению бывших представлений во многом содействовало то событие, что Алексей Михайлович собственно командовал армиями в русско-польской фирмы и поставил военную сферу под собственный строжайший контроль. Гораздо наиболее весомым достижением, ежели признание “тишайшим”, стало конечное закрепление Алексеем Михайловичем в официальном титуле определения “самодержец”. Время правления Алексея обычно связывают с реставрацией самодержавия в России. Идея самодержавной власти как власти вполне независимой от правителей остальных стран, стала деятельно развиваться в России после избавления от власти Орды и в процессе централизации соединенных российских земель. Определение “самодержец” впервыйраз подключили в собственный официальный титул крайние Рюриковичи. Смутное время и практика избрания королей на Земских храмах поставили вопрос о легитимности их власти и самодержавности российской монархии. Михаил Федорович, прародитель новейшей династии, титуловался самодержцем от варианта к случаю, но так и не сумел зафиксировать данной свойства в собственном титуле. Его претензии на статус самодержца недостаточно чем превосходили подобные претензии Василия Шуйского, титуловавшегося самодержцем разве что в праздничных актах. Концепция самодержавной власти xvii в. имела ряд различий по сравнению с представлениями о самодержавии периода Ивана Грозного. Важнейшее из них содержалось в том, что самодержавным монархом при первых Романовых могли полагать лишь сударя, не дававшего на себя ограничительной записи, сочетавшейся с принятием королевского венца не по праву наследования, а по решению Земского храма. Более сорока лет, связанных с постепенным и планомерным усилением власти, пригодилось главным Романовым для такого, чтоб Алексей Михайлович 1 июля 1654 г. собственным указом совсем закрепил в государевом титуле настолько желанную для них формулу – самодержец. Особенность трактовки самодержавной власти во 2-ой половине xvii в. во многом содержалась в том, что это мнение вбирало в себя, интегрировало все значительные черты и свойства, которыми на протяжении длительных лет наделяли королевскую администрация. Самодержавная королевская администрация имела священное возникновение, характеризовалась преемственностью от власти византийских царей и римских цезарей, а втомжедухе непременной потомственной передачей власти в роде русских скипетродержавцев. Романовы при этом рассматривались как законные преемники Рюриковичей. Идея священного происхождения королевской власти до xvii века была тесновато связана с мыслью о том, что сударь – обладатель воли и власти Божьей. При этом жизнь и активность самого монарха трактовались как отрицание от собственной собственной воли и воплощение служения Богу как повиновения. Служба сударю рассматривалась как метод служения Богу. После Смуты не столько королевская администрация стала рассматриваться как приспособление воли Бога, насколько, по словам короля Алексея, сам Бог как источник силы королевской власти3. Русский правитель получил некоторые личностные черты. Идея служения Богу чрез службу сударю равномерно трансформировалось в идею службы Богу и королю. Эту теорию закрепило Соборное положение 1649 г., а втомжедухе форма присяги сударю разных чинов4. Усиление монарших позиций тотчас вызывало возмущение оппозиции. В середине 1660-х гг. патриарх Никон винил короля Алексея Михайловича в том, что тот Божие имя и славу “прекладывает” на свою честь и славу и тем хулит имя Господне и славу Его5. Не наименьшее смысл первые Романовы придавали идеям преемственности собственной власти от Рюриковичей и преемственности власти в роде самих Романовых. При введении на трон Михаила Федоровича и Алексея Михайловича было принципиально обосновать, что в России вышло не столько развитие новейшей династии, насколько возобновление бывшей, так как конкретно в прекращении законной династии встречалась главная фактор Смуты и бед, постигших страну на стыке xvi и xvii веков. “Чин поставления на царство” Алексея Михайловича6 и остальные официальные бумаги объявляли Ивана Грозного дедом короля Алексея. В грамоте к силам митрополита Филиппа( Колычева) от 1652 г. юный Алексей Михайлович замаливал грехи собственного “деда” в вере заполучить амнистия и очистить от греха души всех Романовых как отпрысков Ивана iv7. В итоге усиления самодержавия в правление Алексея справедливость занятия Романовыми престола закончила подчиняться сомнениям. Главная задачка сейчас состояла в том, чтоб снабдить свободную передачу власти собственным потомкам. Все огромную роль стала играться церемониал официального объявления подданным преемника по достижении им совершеннолетия – возраста 15 лет8. Помимо этого правитель Алексей жаждал зафиксировать роль преемника в системе муниципального управления, издав ряд указов, сообразно которым официальные бумаги обязаны были адресоваться не одному сударю, а королю и царевичу; по ряду дел муниципальным служащим предписывалось обходиться лишь к царевичу9. За ним оставалось преимущество решить вопрос безпомощидругих или обратиться с докладом к королю. Всякая формула, вводимая в официальный королевский титул( будь-то “самодержец”, “отчич и дедич сударь, преемник и обладатель”), для совершенного закрепления обязана была заполучить признание интернациональной дипломатией. Согласие государей иностранных держав на укрепление титула российского монарха являлось отражением усиления интернационального престижа России и ее правителя. В конце царствования Алексея Михайловича русская сторона попробовала отстоять претензии собственного сударя на высочайший статус. Русские дипломаты требовали на том, чтоб в документах от правителя Священной Римской империи к русскому королю воззвание “пресветлейшество”, соответствовавшее сообразно интернациональным правилам такого периода королевскому и царскому достоинству, было заменено обращением “величество”, которое употреблялось в грамотах российского сударя, адресованных императору10. Царская администрация и реформирование гос системы Важнейшая желание, проявившая себя в правление Алексея Михайловича, связана с истоком развития в России абсолютизма. Отличительной индивидуальностью нашей страны появился факт несовпадения меж установлением самодержавия и решительным складыванием абсолютизма. Дискуссия об абсолютизме, захватившая российских историков во 2-ой половине ХХ века, так и не привела к выработке одного представления по данной проблеме. Наследие историографических построений ХiХ века, часто строившихся на замене определений “самодержавие” и “абсолютизм” все еще оказывает родное воздействие. Между тем факт фиксации в источниках установления самодержавия приходится на тот период, когда новенькая официальная теория королевской власти не подкреплялась глубинными переменами всей гос системы. Те симптомы, какие часто именуются атрибутами абсолютизма( концентрация законодательной, исполнительной и судебной власти в руках потомственного монарха; сооружение унифицированной иерархической системы органов центральной и местной власти, конкретно подчиненной монарху; унификация налоговой системы; развитие и формирование чиновничье-бюрократического аппарата; развитие и формирование постоянной армии и милиции; регламентации всех видов службы и состояния сословий и др.) в России времени Алексея Михайловича начали родное развитие, но в совершенной мерке не сложились. Начальный шаг развития абсолютизма в первую очередность был связан с преодолением наследия системы сословно-представительной монархии. Именно при Алексее Михайловиче потеряли родное смысл Земские храмы: Собор 1653 г. стал крайним полнокуриальным храмом. Возобладала практика совещания с сословными комиссиями. Следствием процесса появилась неувязка усиления королевских прерогатив и модификации привилегий аристократии. Последние реализовались средством важного муниципального органа – Боярской думы. Задачей Алексея Михайловича стало повиновение Боярской думы политике королевской власти, перевоплощения думных чинов наравне с иными категориями служилого народонаселения в носителей идей абсолютизирующегося страны. Согласно Соборному уложению, Боярская Дума являлась законодательным органом наравне с повелителем и под его эгидой. Она потеряла преимущество безпомощидругих выдерживать распоряжения, имевшие силу закона. Боярский вердикт имел смысл проекта распоряжения, подлежавшего предстоящему дискуссии и утверждению повелителем. Какое бы заключение Дума не приняла, она была должна определить в популярность сударя, сообразно клятве, приносимой думными чинами: “самовольством, мне без государскаго ведома и мимо истины, никаких дел не делати”11. Во 2-ой половине xvii века возникли и распространились именные указы – законодательные акты, данные конкретно повелителем без роли Боярской Думы. Из 618 указов царствования Алексея, данных со времени издания Соборного Уложения, 588 были именными, а боярских вердиктов было принято лишь 4912. Однако все именные указы все же носили нрав второстепенных актов верховного управления и суда, в то время как более принципиальные законодательные акты, связанные с феодальным землевладением, крепостным правом, денежной политикой и иными главнейшими гранями гос деятельности, давались с боярским вердиктом. Думные чины в царствование Алексея Михайловича стали править практически всеми необходимыми указами, что отразило процесс централизации управления, бюрократизации Боярской думы и ослабления ее самостоятельности. Помимо веяния постепенного перевоплощения самой Думы в типичный совещательный орган приказных судей, подчеркнем и факт роста в ней численности думных дьяков, так же отражавший тенденцию усиления в Думе бюрократического вещества на начальной стадии развития в России абсолютизма. Ближайшее свита короля – и в том числе руководители важных указов – стали теми мощами, какие совместно с повелителем производили практические решения, на которых строилась муниципальная политика13. Существенную роль в ограничении функций Боярской думы в выгоду королевской власти сыграл таковой орган, как Ближняя мечта. Термин “Ближняя дума” популярен еще в источниках xvi в., но лишь при короле Алексее Михайловиче этот орган получил официальный статус, так как сложилась система пожалования в ближние боярские и ближние окольнические чины. Основанием их пожалования так же, как и в случае с чинами Боярской думы, служил королевский приказ. Функции Боярской и Ближней дум, круг вопросов, какие могли улаживать два эти органа, фактически совпадали. Монарх по собственному желанию – или вследствие секретности вопроса, или при попытке отстранить Боярскую думу от решения определенной трудности – мог вместо Боярской думы составить Ближнюю. Тем самым Ближняя мечта становилась инстанцией, подменявшей думу Боярскую и снижавшей зависимость королевской власти от важного органа боярской аристократии. Существенные конфигурации во 2-ой половине века происходили и в таком принципиальном муниципальном органе, как Комиссия “на Москве”. Комиссия относилась к числу временных органов. Ей поручалась столица и координация деятельности муниципальных структур на период отсутствия в Москве короля. Традиционно Комиссию возглавлял думный боярин. Помимо него в этот орган мог заходить еще один представитель боярского чина, окольничий и думный дьяк. В 60-е гг. Xvii в. количество комиссий “на Москве” сократилась с 5 до 2–3 человек( вельможи и окольничего). Из органа, наделенного как административными, так и судебными функциями, Комиссия чуть не перевоплотился в обычный исправный орган. Его новенькая роль стала содержаться в стремительном и оперативном предоставлении королю подходящих ему сведений и своевременном исполнении принятых им решений при поддержке приказного аппарата и местной власти. В 70-е гг. королевская политика в отношении комиссий “на Москве” поменялась. С этого момента численный состав Комиссий существенно возрос. Вместо 1-го дьяка, по росписи приписывавшегося к Комиссии, в ее приказ попадали все дьяки: думные, приказные и неприказные. Комиссия для собственной работы получала разветвленный казенный штат. Позднее, в царствование Федора Алексеевича, Комиссия “на Москве” стала основанием для формирования новейшего муниципального органа, обсуждавшего главные вопросы до их вынесения в Боярскую думу, – Расправной палаты14. Развитие гос системы в критериях истока развития абсолютизма отразилась и на приказной системе. В правление Алексея Михайловича сложились две сменившие одна иную модели приказного функционирования. Наиболее ранняя( 50–60-е гг. Xvii в.) строилась на принципе сокращения роли приказной системы как целостного механизма и переадресовании ее возможностей Тайному указу – собственной канцелярии короля. Приказ был сотворен Алексеем для вольной реализации королевских инициатив в управлении. Формально он возглавлялся секретным дьяком, действительно – самим сударем. Весь штат указа находился под неизменным королевским контролем, даже габариты жалованья служащих определял сам правитель. В помещении указа располагался свой королевский рабочий стол, куда стекались на поправка и предложение сударя важные бумаги. Тайный веление имел преимущество потребовать в ином указе хотькакое из дел, заинтересовавшее короля. По сути, веление превращался в контрольную инстанцию над всей приказной системой. В то время, когда правитель и Боярская мечта заслушивали доклады глав разных указов, Алексей Михайлович часто передавал дела от ведомства, которое водило их раньше, Тайному указу. В середине 60-х гг. Xvii в. руководство все наиболее осознавало вероятность перевоплощения Тайного указа в инстанцию, подменившую остальную приказную систему. Это было тупиковое направленность, так как оно не учитывало надобность страны в расширяющейся и сильной бюрократической системе. В силу этого требовалось верно ограничить круг вопросов, решавшихся Тайным указом, освободить это ведомство от перегруженности вблизи разрозненных или несущественных заморочек. Началось реформирование системы: в важные указы( Разряд, Посольский веление, Челобитный веление, Оружейную палату, великий дворец, Стрелецкий веление) назначались лица, прошедшие школу Тайного указа, остававшиеся на жаловании в этом ведомстве, конкретно подчиненные королю. К 1675 г. указы, находившиеся чрез доверенных лиц под конкретным королевским контролем, были собраны в единственную группу, которой поручалось знать “тайные”( конкретно касавшиеся сударя и интересовавшие его) дела. Главную роль посреди них стали играться Тайный, Челобитный, Стрелецкий указы во голове с И. Полянским, Д. Башмаковым, Л. Ивановым15. Царская администрация и ограничение местнической привилегии аристократии Зарождающийся абсолютизм оказывал немаловажное воздействие на эволюцию служебной системы России. Основным принципом службы периода абсолютизма был принцип “годности к государевой службе”, который выражался в системе рекомендаций на разные должности в зависимости от возможностей и собственных наград назначавшегося лица. Национальная изюминка России содержалась в том, что этот принцип прибывал на замену обычаям служебной системы, основанной на местничестве. Местничество же подразумевало службу “по роду”, при которой назначения всякого представителя верховного сообщества ставились в прямую зависимость от карьерного расположения всех его предков и родственников. Изначально применяя местническую систему с целью контроля над служебным продвижением аристократии, королевская администрация в xvii веке все наиболее склонялась к идеи о неуниверсальности этого ВУЗа, находила в местничестве силу, ограничивавшую привилегии самой королевской власти. В xvii в. все наиболее стала прослеживаться желание к устранению местничества. Важным причиной, подготовившим аристократию к принятию такового решения, стало продолжение в конце xvi – начале xvii веков сферы местничества, включившей в себя не лишь аристократов, но и служилых людей вплоть до дьяков дворянского происхождения16. При этом местничество закончило быть только преимуществом аристократии, утрачивало в ее очах свою важность. Возможность “потерек” чести, снижения местнического статуса и карьерного расположения аристократов вследствии местничества с худородными делало местничество в очах макушки российского сообщества рискованным. Решение местнических споров обычно являлось прерогативой высшей власти: короля и Боярской думы. В силу этого значимая роль в политике по местничеству принадлежала монарху. В царствование Алексея Михайловича стали происходить конфигурации в процедуре рассмотрения и решения местнических дел. Для рассмотрения дела вначале формировалась Комиссия бояр. ныне ее пространство мог взятьвдолг розыск в Разрядном указе. Роль арбитра при этом заменила роль некоего “технического секретаря”, чьей повинностью стало предоставление на основании выписок из разрядной документации нужных сведений для такого, чтоб правитель мог собственно вдуматься в проблему местнического спора и отдать известный протест по нему. Традиционно заключение по местническому занятию оформлялось королевским указом с боярским вердиктом. При Алексее Михайловиче с 50-х гг. Xvii в. их порция стала уменьшаться. Нередко боярский вердикт стал ходить в качестве подготовительного решения, которое потом менялось сударем. При этом чрез предложение или изменение повелителем боярского вердикта проводилась мысль об усилении королевской власти, демонстрировалось ее состояние над органами боярской аристократии. Когда в официальную практику совсем вошел именной королевский приказ, результатом местнического спора в подавляющем большинстве случаев становился конкретно таковой приговор17. Начавшийся процесс абсолютизации королевской власти приводил к вескому сокращению и постепенному исчезновению обычно местнических видов наказания, олицетворявших местничество как систему взаимоотношения истца и ответчика. К таким относилась “выдача головой”, при которой администрация казенно передоверяла определение конкретного наказания проигравшей стороны выигравшему местническое дело. Начиная с правления Алексея, в определении вида и сроков наказания все огромную роль стала играться хозяйка королевская администрация. Изменения в местнической системе, происходившие под действием процесса развития абсолютизма, неизбежно приводили к идеи об отмене местничества как ВУЗа. Фактором, подготовившим высшее сообщество к принятию этого решения, стала политика установления безместия. При этом ряд служб королевская администрация прекращала опознавать службами с местами, и отрицала преимущество тех, кто назначался на эти службы, затевать местнические счеты. В ряде служб устанавливалось временное безместие, то имеется запрещалось считаться честью на установленный период. Тех, кто не соблюдал критерии временного безместия и продолжал вчинять местнические иски, ожидало особенное возмездие. Если раньше правитель наказывал за несправедливое местничество, то в схожем случае – за своенравие, сопротивление собственной воле при проведении политики служебных рекомендаций. Попытки не договориться с решением королевской власти по местническому спору и вручить повторную челобитную втомжедухе встречали острый отпор со стороны короля, приводили к ужесточению наказания18. В целом политика Алексея Михайловича в области местничества подготовила конечную отмену этого ВУЗа, произошедшую чрез 5 лет после его погибели, в царствование Федора Алексеевича. Царские инициативы в военной, дипломатической и судебной сферах Активность Алексея Михайловича как муниципального деятеля предопределило продолжение королевской роли фактически во всех муниципальных сферах. В первую очередность это коснулось функций монарха как верховного главнокомандующего. В различие от почтивсех собственных предшественников Алексей владел собственным экспериментом конкретного военного командования, полученным в период русско-польской борьбы 1654–1655 гг. Алексей Михайлович усилил интерес к вопросам комплектования и оборудования армии, собственно просматривал перечни служилых людей, пригодных к службе, вмешивался в вопросы определения жалования служилым людям. С данной целью он завел практику, при которой для него готовились особые росписи с указанием конкретного числа рейтаров, гусаров, драгун в каждом полку и несколькими вариациями вероятных валютных выплат по всякой категории, конечный отбор которых обязан был изготовить сам правитель. Зачастую правитель своимируками сочинял росписи полкам, делал чертежи и зарисовки их расположения, отметки о количества. При подготовке России к боевым деяниям правитель создавал смотры воинским людям, отбирал полк себе, учинял полки дворянам, окольничим, близким людям19. Еще в период боевых действий 1654–1655 гг. Алексей Михайлович ужесточил запросы к донесениям воевод о боевых деяниях: воеводы были фактически лишены инициативы в вопросах командования своими соединениями, обязывались по любому поводу отписывать королю. В влечении сконцентрировать все познания о ходе боевых действий в собственных руках были как плюсы, так и минусы. Необходимость консультироваться с повелителем по любому поводу приводила к промедлению в боевых операциях, нередко инициатива переходила к сопернику. В то же время центр, отлично осведомленный о деяниях на местах, в случае необходимости мог отыскать запасы, чтоб возместить людские утраты методом перегруппировки сил на остальных направлениях20. Одна из важных идей, которую вынес правитель как главнокомандующий, содержалась в необходимости организации твердого и верно функционировавшего контроля за деяниями воевод. Одних своевременных отписок королю для этого было очевидно мало: по понятию Алексея Михайловича, требовались испытания. Специальный штат для них дал сделанный по королевской инициативе Тайный веление. Благодаря этому ведомству зафиксировалось мировоззрение о том, что у сударя шпионы во всех армиях. Расширение собственного роли короля было характерно не лишь военной, но и дипломатической сфере. Ранее роль сударя носила быстрее церемониальный, ежели настоящий нрав. Он участвовал в молебнах по случаю функция российских послов за предел, давал аудиенции при их возвращении, воспринимал иностранные посольства, передоверяя переговоры с ним представителям Ответной палаты – особого временного муниципального органа, назначающегося с целью ведения переговоров. Алексей Михайлович стал главным русским сударем, который своимируками правил и подписывал акты необыкновенной гос значимости, к которым относились грамоты иностранным послам, проекты возможностей российских послов. При ведении русскими делегациями трудных и серьезных переговоров аннотации голове посольства составлялись под собственным королевским надзором, а иногда и собственно повелителем. Алексей Михайлович втомжедухе контролировал величина и содержание даров( “поминок”), отправлявшихся иноземным повелителям и присланных от них. Все росписи даров обязательно попадали к королю для испытания и конечного согласия. Задача своевременного информирования сударя по этому вопросу возлагалась на посольского дьяка, который конкретно смотрел за комплектованием “поминок”. Алексей Михайлович вмешивался в функцию церемониала, исполнявшегося нашими посольствами за рубежом21. Царь Алексей поменял функцию приема иностранных дипломатов. Если раньше все лица, участвовавшие в церемонии посольского приема, размещались на значимом удалении от сударя, что не давало ему способности обмениваться с ними понятиями, задавать вопросы по ходу церемонии, то при Алексее Михайловиче лица, игравшие ключевую роль в переговорах( голова Ответной палаты, голова Посольского указа и пр.) стали располагаться вблизи с королевским троном. Начиная с царствования Алексея Михайловича, время, за которое готовился конечный протест послам после их переговоров с представителями Ответной палаты, возросло. Причина крылась в непременности доклада о ходе переговоров членов Ответной палаты королю. С этого момента стало традицией присылать царское заключение в облике письменного ответа представителям иностранной державы на Посольский двор. Алексей Михайлович брал за правило не лишь прослушивать представителей Ответной палаты, но и представляться с грамотами, привезенными иностранными послами от их сударя. При проведении особенно важных переговоров правитель, не имевший сообразно церемониалу права унижать родное амбиция ролью в переговорах, ведущихся Ответной палатой, следил за ходом переговорного процесса из особого тайника22. В целом, в правление Алексея Михайловича по сравнению с предыдущим временем роль короля в дипломатической деятельности поменялась так, что стало разрешено произносить о господине как о настоящем творце наружной политики, а не как о принципиальной фигуре дипломатического этикета. Одной из прерогатив верховной власти являлся суд по ряду правонарушений, и в первую очередность, по политическим делам, то имеется правонарушениям, направленным против страны, короля, его семьи и высшей администрации. Соборным уложением был закреплен распорядок, сообразно которому компетенция городовых воевод в рассмотрении политических правонарушений ограничивалась лишь розыском и отпиской сударю, после что им оставалось ожидать государева указа( вердикта). Верховными судьями при этом выступали правитель с Боярской думой23. При Алексее Михайловиче, когда бунты стали важной чертой периода, роль короля в рассмотрении политических дел возросла. Царь сейчас собственно сочинял круг вопросов, какие, по его понятию, было нужно задать подсудимым, пробовал собрать личное мировоззрение о правонарушении, обнаружить роль людей, причастных к занятию, но не попавших под суд. Изменение роли короля в следствии по политическим делам подтверждают составленные Алексеем Михайловичем “Статьи о расспросе Разина”24. Царь Алексей, чья активность на протяжении долгого периода протекала в критериях военного времени, стал активнее применять принадлежавшее монархам преимущество приостановки судопроизводства в указах в отношении категорий лиц, нужных на государевой службе. В таковых вариантах по указам рассылались памяти, излагавшие сущность государева указа, сообразно которому указам запрещалось дарить суд по искам, поданным против служилых людей, за исключением “его, большого сударя имянного указу и по челобитным за пометою думных людей и дьяков”25. В целом за “тишиной” правления Алексея Михайловича прятались функциональные преображения в системе гос власти и управления, разносторонняя политическая, управленческая, боевая, дипломатическая, судебная активность самого короля. Талина Г. В. *** Примечания 1 Записки отделения российской и славянской археологии Санкт-Петербургского Археологического сообщества. Т. Ii. – СПб, 1861. С. 771–775. 2 Федора Грибоедова История о королях и больших князьях земли российской.// Памятники старой письменности. Т. Cxxi. – СПб., 1896. С. 59. 3 Два послания короля Алексея Михайловича. – М., 1902. С. 10–11; Записки… Т. Ii. С. 771–775. 4 См.: Полное собрание законов Российской империи. – СПб., 1830. – Т. 1. № 114. 5 См.: Записки отделения российской и славянской археологии… Т. Ii. С. 460–465. 6 См.: Чин поставления на королевство благочестивейшаго сударя, короля и великаго князя Алексея Михайловича всея России самодержца. – СПб., 1882. 7 См.: Два послания короля Алексея Михайловича. С. 11–13. 8 См.: Полное собрание законов… Т. 2. № 648. 9 См.: Полное собрание законов… Т. 1. № 167, С. 370; № 190. С. 402. 10 См.: Полное собрание законов… Т. 1. № 610. с. 1009–1014. 11 Полное собрание законов… Т. 1. № 114. 12 См.: Ерошкин И. П. История муниципальных учреждений дореволюционной России. – М., 1983. С. 59. 13 См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор летописи российского права. – СПб.; Киев, 1909. С. 162–163, прим. 1; Пресняков А. Е. Московское королевство. – Пг., 1918. С. 112; Базилевич К. В., Богоявленский С. К., Чаев Н. С. Царская администрация и Боярская мечта.// Очерки летописи СССР. Период феодализма. Xvii в. – М., 1955. С. 344–360. 14 Подробнее о роли и функциях Ближней думы и Комиссии “на Москве” см.: Талина Г. В. Государственная администрация и системы регулирования представителей верховного сообщества в исходный период развития абсолютизма в России( 1645–1682 гг.). – М., 2001. 15 См.: Русская историческая книгохранилище. Т. ХХi. – СПб., 1904. Ст. 1134–1135, 1141, 1151, 1179, 1254–1255, 1274, 1283; Дворцовые разряды. – СПб., 1850–1855. Т. 3. Ст. 1398–1399; Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие в xv–xvii вв. – М., 1975. С. 45. 16 См.: Шмидт С. О. У истоков русского абсолютизма. – М., 1996. С. 364–365. 17 См.: Дворцовые разряды. Т. 3. Ст. 226–228, 296; Дополнения к тому 3 Дворцовых разрядов. – СПб., 1854. Ст. 362; Полное собрание законов… Т. 1. С. 61–62. 18 См.: Дворцовые разряды. Т. 3. Ст. 28–32, 87, 111, 302, 479, 1030–1031; Дополнения к тому 3 Дворцовых разрядов. Ст. 99–100, 267–268; Полное собрание законов… Т. 1. № 77, 156. 19 См.: Российский муниципальный картотека старых актов. Ф. 27. № 34. Л. 97; № 82, 342. 20 См.: Записки отделения российской и славянской археологии… Т. Ii. С. 720, 744, 756. 21 См.: Российский муниципальный картотека старых актов. Ф. 27. № 106, 200; 295. Л. 2–4; Записки отделения российской и славянской археологии… Т. Ii. С. 364–371, 767. 22 См.: Российский муниципальный картотека старых актов. Ф. 27. № 107. Л. 2; Дворцовые разряды. Т. 3. Ст. 676; Записки отделения российской и славянской археологии… Т. Ii. С. 726–727; Рейтенфельс Я. Сказание светлейшему герцогу Тосканскому. – М., 1906. С. 108–111. 23 Маньков А. Г. Уложение 1649 г. – кодекс феодального права России. – Л., 1980. С. 243. 24 См.: Записки отделения российской и славянской археологии… Т. Ii. С. 735–737. 25 Дворцовые разряды. Т. 3. Ст. 1381, 1382. Сохранить