От богини к ведьме: история молчания              История лакунарна по преимуществу и в этих промежутках заглушается         чувства, движения и их значения контролируются,         навязывание и натурализация интерпретаций, которые, от определенного         стать универсальным. Позитивистский тоник века         Пришли лишь подчеркнуть социальную тенденцию, которая заключается в установлении         парадигмы и стереотипы и проецируя их во времени и пространстве, создавая         однозначные и редуктивные схемы интерпретации.                                Телеологические концепции истории, построенные с понятиями прогресса / эволюции / спасения,         с другой стороны, создали дисквалификацию прошлого, поскольку         примитив противопоставлен цивилизованному. Сама идея примитивного "матриархата"         подготовленный Морганом и Бахофеном, основан на инверсии         гегемонистского патриархата, вершина линии вознесения.                                Комментируя интерпретации палеолита супериор (от 30 до 10000)         а.с.), Андре Леруа-Гуран утверждает, что классические объяснения         стереотипные и фиксированные изображения этого периода и говорится, что        " [...] что является более серьезным, так это от автора к автору,         гипотезы стали несомненными и   в пошлых работах можно прочитать         самые удивительные утверждения, когда-либо подтвержденные, никогда не критикуемые,         занимает день в источнике, как это возможно, и после большого потока бесспорного."[1]  И это верно для большинства исторических интерпретаций.                                Сама конструкция жанров в истории страдает от неснижаемого знака         пещерный человек тащит свою (собственность) женщину, завоеванную         силой и сводится к его "естественной" хрупкости. Это вечно         «гендерная борьба» в котором человек выступает как властный / предприниматель / охотник         и женщина, напротив, доминировала / пассивна / охотилась, согласно определению         божественное / естественное / рациональное / научное, мешающее самой концепции существования          других обществ, чьи конституционные значения и ценности будут определять         уникальное реляционное агентство, в собственных условиях производства         исторические.                  Таким образом, в компаниях, чьи         Пантеон возник / доминировал   по образцу Великой Богини,         Высший творческий универсал, нам кажется невозможным жить с идеей         из низших / покорных / затворнических женщин, как мы увидим ниже. второй         Жорж Дюмезил, создатель «идеологии трех функций»,         религиозный миф прослеживает очертания социальной формации, на которой         и демонстрирует, по-своему, механизм отношений значения и         сила, понятая   власть в фукальном ракурсе         практика, которая пересекает общество по вертикали и горизонтали.          Согласно Фуко, власть не существует сама по себе, "         связка более или менее организованных отношений, более или менее пирамидальных,         более или менее скоординированный"[2] С другой стороны, продолжает тот же автор, «власть не [...]          дает, не меняет, не существует, существует только в действии [...] прежде всего,          соотношение сил."[3]  Вопрос власти пронизывает / инвестирует охоту         ведьмам " что происходило на Западе с 14-го века до         семнадцатый век, власть оспаривается богом-отцом, ревностным мужского превосходства,         великая богиня предков, владыка власти и покровительница женщин;         мифология и исторический дискурс предоставляют нам данные и         анализ явления, которое пробудило страсти и затенило небеса         Европейцы с черными завитками от костров.        До начала феминизма в 1960-х годах женщины         Роль субъекта в построении исторической памяти.         Сам феминистский дискурс на ранних стадиях         натурализованный образ женщины, вечной жертвы / угнетенного, воспроизводящий         парадигматические отношения, которые имеют четко определенные истоки в западной цивилизации:         греческая и иудейско-христианская модели.        Понятие пола, указывающее на половую дифференциацию         построенный, кристаллизованный в ролях / назначениях / стандартах / ценностях / правах /         социальные обязанности, следовательно, переменные в их пространственно-временных особенностях,         уполномочивает нас представлять исторические ситуации, в которых социальные силы         были распределены и даже разработаны в соответствии с критериями и классификациями         , совершенно чуждый современному виду.          Таким образом, интерпретация документов / данных         археологические, вырезать и лепить изображения из прошлого, подчиняться видениям         стереотипного мира, который замораживает динамику и движение образований         социальное, в бесконечном воспроизведении ЖЕ, принятых конфигураций         как "нормальный" или "натуральный".        Видение общества, регулируемое конкретными ценностями и нормами,         "режимом истины", неизвестным в современных патриархальных обществах,         низводится в темные регионы истории, в области лакуны, которая         социальные системы "странные", "опасные", "примитивы",         где женщина символизировала власть, жизнь, творчество.          Поклонение Великой Богине не только сводится к атрибуции         плодородия и материнства, но связаны с самыми замечательными достижениями         люди, такие как письмо, одомашнивание растений, законодательство,         язык, медицина, были скрыты или просто игнорируются         история.                                        По словам Мерлина Стоуна, археолога и историка в Индии, богине Саравасти         было приписано изобретение первого алфавита, а также Нидаба, в Шумер,         считался создателем писца на глиняных табличках   и в Ирландии         Селтик, богиня Бригит была покровительницей.[4] В Месопотамии, где обнаружены первые признаки и развитие         Нинлил, богиня знаний         сельское хозяйство, посев и сбор урожая [5]         то же самое с Деметрой в Греции и Исидой в Египте. Создание законов         в социальном отношении были также отнесены к Церере (Legifera)         и Исида, также носитель искусства исцеления, создатель медицины. [6]         Усиливая это чувство, кадуцей, символ медицины представлен         двумя переплетенными змеями и змей является одним из древнейших символов         и более универсальный, связанный с богиней.                      В словах         Мерлин Стоун        , [...] археология и история предоставляют доказательства         о существовании женского, творческого и упорядоченного божества вселенной,         пророк, повелительница человеческой судьбы, изобретатель, целитель, охотник и воин           смелые, доказательства   указывают, что тема «культ плодородия»         будет не более чем грубое упрощение богословской структуры         сложный. " [7]                                      Фактически под обозначением «культ плодородия» оцениваются         и в то же время дисквалифицирован, представительства, которые населяли 30 000         лет, от древнего палеолита до прихода индоевропейцев в         Ближний Восток, около 2500 лет назад.                       Фигуры и символы, связанные с Женским, были перечислены Leroi-Gourhan         в 63 пещерах в Европе, пещеры, которые показывают истинное         «метафизика смерти». Подтверждает   этот автор, который   " [...]         представления содержат систему [...]   гораздо больше   комплекс         и богатее, чем мы себе представляли до         момент ". [8] & n         Европа, от русских равнин до Пиренейского полуострова, свидетельствуя о         важность, придаваемая Женственности на протяжении тысячелетий. [9]                                На Ближнем Востоке населенные пункты Сатал Хуюк, Ярмо и Иерико представили:         между VI и VIII тысячелетиями до н.э., важными         где иератическое изображение великой богини, леди         жизнь и смерть господствовали суверенно в         к культовому [10]                                          По словам Мелаарта, археолога и исследователя этих регионов,        " [...] блестящее исследование Андре Леруа-Гуран         о религии верхнего палеолита [...] и ее интерпретации         искусство   основанный на сложной теме женской символики, [...] показывает         Сильные аналогии с религиозными образами Катала Хуюка. [11]                                    Таким образом, женская символика палеолита вновь появляется в Шаталь Хуюк под         форма Великой Богини, сидящей на троне и в окружении диких зверей,         помимо многочисленных других не менее важных представлений, в святынях         художественно украшенные низкими рельефами или моно или         policrômicas.[12]            Для того же автора / археолога, [...] социальная позиция женщины         кажется, было очень важно для сельскохозяйственного общества, [...]         богиня была главным божеством. " [13]         Далее говорится, что разнообразие декоративно-прикладного искусства в alatal Huyuk         культура цивилизаций бронзового века, в дополнение к планированию         что в течение 800 лет обеспечивало существование         единственное число, чьи пережитки, например, не показывают следов насилия,         война или смерть. Мелаарт идет еще дальше и считает         это " [...]   религиозная преемственность может быть продемонстрирована         от Катала Хуюка [...] до «Великой Богини-Матери» архаических времен         и классика, несколько загадочная фигура, известная под именем Кибела,         Артемида и Афродита. " [14]                  Определенная символика сопровождает         Аватары Великой Богини: пчелы из росписей Шаталь Хуюк         появляются как Мелиссаи, жрицы культа Кибелы, фригийца,         а также двойной топор, знаменитый символ Богини (Лабрис) на Крите;         зубр, прикрепленный к женскому, палеолита выглядит как бычий в ятали         Хуюк, корова в культе Хатор и Нейт (Египет), корова также в представлениях         Лакшми и Парвати, источник жизни и плодовитости в Индии, Нинхурсаг         в Месопотамисе, Анат в Сирии, бык с Кибелой и на Крите, где богиня         Он назывался Dictyanna. [15]                     Символы, прикрепленные к Великой Богине   распространять себя         временно, приобретая разные цвета и оттенки, но в некотором роде         заявитель; такие, как те, что указаны для Фуко, символы страдают         «разрежения», они повторяются, повторно обновляются, перегруппируются,         созвездия значения, характерные для обществ, в которых они возникают.         явный Гилберт Дюран, символ имеет семантическую толщину, которая         будет выглядеть как воспоминание, проникая в сеть чувств         Таким образом, символ обновляет свою конститутивную семантическую основу         и, как указывает тот же автор,        " ... повторяющийся знак умудряется интегрировать         на том же рисунке самые противоречивые качества. Значение по         поворачиваться, касаясь краев чувствительной вселенной, чтобы проявиться,         неутомимо повторяет прозрение. Это сила повторения, что символ         она восполняет свою фундаментальную неадекватность на неопределенный срок. [16]        Таким образом, появляются символы, прикрепленные к Великой Богине         повторно в соответствии с их чрезвычайными условиями, сохраняя, однако,         правильный и конститутивный тон. Как указывает Леви-Стросс, «[...]         все   версии принадлежат одному мифу ", [17]          что в равной степени относится к вашему языку, к символике.        Мы находим символы Великой Богини         Мир, пронизанный мифическими рассказами, обновлялся в магико-религиозной повседневности         настоящего / прошлого, вновь переживая истории о борьбе и насилии богов         против веры людей и власти богини. Среди символических элементов         Богиня, универсальной ширины, мы находим         дерево (в основном фиговое дерево), лев, леопард / ягуар, змея,         корова, лань, баран, свинья, птица (коломба, кондор, гриф)         бабочка, пчела, двухсторонний топор, ракушки, вода, гора, пещера,         ну, фонтан, луна, земля, спираль, круг, колонна, пилястры, менгиры         и дольмены. Эти последние, датируемые 3-м тысячелетием до нашей эры, найдены в великом         количество на Британских островах и французской Бретани, напрямую связано         к культу богини, по словам Марии Гимбутас. [18]        От Шумера до Персии, до Индии, от Западной Европы до далеких земель         степи Востока, поклонение Великой Богине было живым и пульсирующим,         тысячи имен и тысячи лиц, леди жизни и смерти, нищеты и         изобилие, Magna Mater, мать всех богов, происхождение слова и создатель         Вселенной. Эти атрибуты охватывают практически все персонификации         Богини, с ее региональными особенностями: таким образом, мы находим Адит         в Индии, Кибела во Фригии, Инана в Шумере, Истар и Нанайя в Вавилоне,         Анахита, Ардви и Танаис в Персии, Тиамат в Ассирии, Некбет и Ва Зит         в до-династическом Египте, Хатор, Орех, Нейт, Исида в Египте, Астарта в Финикии         Ашера в Израиле, Анат в Палестине, Танит в Карфагене, Артемида в Лидии,         Черридвен и Бригит среди кельтов, Диктианна на Крите, Фрейя в Скандинавии         и многие другие конфессии и преобразования, которые стимулируют веру различных         народы в высшей силе и могуществе, исходящие от Женского.                 Нет что         относится к восточной части Средиземного моря, между 3000 и 1100 г. до н.э.,         именно на критском минойском культ богини нашел свое выражение         полный. По словам Джеймса, «[...] Крит стал практически         его западная кроватка и остров был даже позже представлен как         место происхождения фригийских мистерий кибелы. На Крите минойская богиня         был представлен под аспектом Матери-Земли, Матери-Горы, Леди         Деревья и дикие животные, [...] часто держащие змей         или окруженный ими [...] В некоторых печатях она появляется, сидя под своим деревом         получать плоды урожая [...] или         [...] она - богиня охоты с копьем в сопровождении львов.           Однако кроме как в         специализированные работы   исторический дискурс заставляет замолчать поклонение Богине,         который длился тысячи лет, или упоминается только как фольклорная деталь         "примитивных" народов, прежде чем достичь замечательной стадии         " эволюция " человек, к патриархальному монотеизму, в котором господствует Яхве,         мстительный и фиолетовый бог, "правда" бог.          Очевидно, что на протяжении веков и нашествий,         как хорошо иллюстрирует сама Библия, социальное положение женщин         был изменен, но это не было однородным и радикальным,         в точный момент. Веками цари Месопотамии, захватчики,         получил свою власть от богини, от Hierogamos (брак         священный) [21] и ничто не мешает нам         одинаково думать, что среди имен царей в   династические списки,         не включают в себя королев, которые исчезли под общим мужчиной,         к мнению ученых за их "неверие" в области         С этой точки зрения многие персонажи исчезли из книг         историки, такие как королева Артемида Галикарнаса (Кария), которые         он сражался с греками на стороне Ксеркса, командуя своими армиями; королева         и воин, этот образ возле богини Артемиды, Иштар, Астарта - отменяет         натурализация сексуально, биологически и сексуально определенных ролей.                      По словам археолога         Дж. Ланде [22] , были королевами,         например, царица Савская (около 950 г. до н.э.), которая в это время         арабские государства или племена, факт также подтвержден в VII веке         а. в. Даже в рядах Яхве царица Атали (дочь Иезавели)         и Ахав, священник и жрица Астирта и Ваала, оба реставраторы         о поклонении Богине, проклятой Яхве), взял   власть и царствование         в Иудее на несколько лет [23]             hierogamos - священный союз   между великой жрицей и         будущий царь, или между жрицей и посетителем храма, был         празднование мистического ритуала жизни, воспроизводящего союз Инана / Дамузи         или Иштар / Тамузи или Астарта / Адонис и породили эпитет "проституция"         священное ", то есть этноцентрическое толкование, которое дает         дисквалификация несовместима с важностью и священным характером         церемония.                                сексуальной порочности, оргиастического характера языческих обрядов,         Безграничная сексуальность, связанная с женщинами, преследует их до костров,         которые наказывают средневековые / современные шабаш. Однако, по словам Мерлина Стоуна,         жрицы храмов богини, будь то в Шумере, Вавилоне, Карфагене,         Кипр, Анатолия, Греция, Сицилия считались священными и чистыми;         ваше аккадское имя для гадишту буквально означает "женщины"         освященный " или "святые женщины". [24]                                    Однако, по словам того же автора,                "[...] даже в самых серьезных исследованиях         написанные в последние два столетия, сексуальные обычаи почти всегда         описывается как форма проституции, священные женщины называются         из "храмовых проституток" или "проститутки ритуалов". [25]                       Разврат, распутство, безудержные оргии         составить из этих оценочных суждений, которые датируются         библейское, воображаемое поселение демонов, которые будут действовать против Яхве         или против христианской церкви в свое время. Прзилуский комментирует, что   " [...]         процессы колдовства Средневековья открывают нам любопытный набор         верований и обычаев, где языческие воспоминания смешались с элементами         Христиане. Суббота ведьм произошла в пустынных местах под призывом         Дианы и Люцифера. [...] Дуализм здесь астральный и сексуальный: связь         чувствительна между Дианой и ведьмами, луной и ночью. Суббота         древние тайны и оргии, которая окружает ее, приближается к древним церемониям         Великой Матери.   [26]                        Столкновение         между религией, связанной с Великой Богиней, и служениями, принесенными / установленными         Индоевропейские и семитские, с преобладанием мужских элементов         в творении и силе, переводится в мифические рассказы, где герои / боги         они уничтожены Символами Богини, особенно Змеи / Дракона.         Таким образом мы праздновали бои в Вавилоне, изнасилование Мардука         богиня Тиамат; Ваал противостоит змею Лотану, Яхве и Левиафану,         Зевс и Тифон, Аполлон и Фитон, Геркулес и Ладон (хранитель священного дерева         Геры, тройной символ) или змей, которые все еще сокрушаются в колыбели;         Тесей против Медузы, Святой Георгий навсегда убивает дракона на луне         .                                          Триада Евы, райское дерево и змей устанавливает четкую связь         между богиней и падением / грехом / изгнанием человека из локуса         счастье для разъяренного бога. Мерлин Стоун утверждает, что:        " ... миф о потерянном рае, как           другие индоевропейские мифы о   & n змеях и драконах, разыскиваемых           Обязательно покажите, что       змея, семейный консультант         женщин, был источником зла и играл угрожающую и позорную роль.         Здесь   потому что, чтобы услышать пророчества   женское божество было         самое опасное кощунство, существовавшее для   религия божества         мужчина."[27]        Превосходство         мужского бога также совершается с помощью сексуального насилия и насилия:         Гера вынуждена вступить в брак с Зевсом, Персефона изнасилована и похищена         Аидом; в Шумере введение поклонения богу Энлилю в Ниппуре         связано с изнасилованием дочери богини Нинлил. Зевс, верховный бог         Греция является чемпионом по изнасилованиям: Семела, Леда, Каллисто, Даная, Европа,         и многие другие, все так или иначе связанные с поклонением и силой Богини,         похищены, изнасилованы, принуждены к подчинению. Гера, персонификация         Греческая богиня появляется с характеристиками «женственности»         деконструктивный и дисквалифицированный, дивизирующий «природу»; женщина         социально построенный: вспыльчивый, ревнивый, извращенный, управляющий         скупость его благосклонности к новой центральной фигуре пантеона Зевса.              Великие Мистерии Элевсина были,         веками праздновали исключительно женщины: Галоа была         о великих торжествах премьеров, осуществляемых также женщинами,         во главе с великой жрицей Деметры.         [28] Из этих партий мало или ничего не известно, только         это предположение о его содержании и о фестивалях среди женщин,         были почти стерты из истории, как работа Сафо, несоответствующим,         Вряд ли такие обычаи в порядке историко-патриархального дискурса.              Греческий театр говорит с нами одинаково.         этого долгого периода, в котором боги-мужчины постепенно утверждают себя         и измельчить атрибуты богини в бесчисленных малых силах         распределяется среди богинь и богов. Афина, покровительница Афин, одетая         всех атрибутов Богини, Разума, Искусства, Знания,         Воин и Дева, отказываясь от брака и, следовательно, подчинения / неполноценности         присуще афинской женщине, является единственной дочерью отца,         Зевс - его собственное рождение устраняет материнский принцип: его мать проглатывается         Зевсом в явной символике уничтожения Матери.         образ и атрибуты, однако, его дискурс и его исполнение устанавливают         Ордена Отца, будущей психоаналитической символики, сосредоточенной на Фаллосе.        В Оркестре Эсхила, Атена, имея решающий голос         в суде Ореста за убийство своей матери,         произнести:          " Я буду последним, кто произнесет голосование и добавит         те, кто предпочитает Ореста. Я родился, не пройдя через утробу; мой         мужество всегда было в пользу мужчин, за исключением брака; поддержать отца.         Поэтому я больше не беспокоюсь о жене, которая убила ее мужа,         хранитель дома. " [29]        Хор, который представляет голос древней религии, Богини,         горько сокрушается о абсолютном владыке богов и людей: «Ах!         Новые Боги! Как вам угодить древним законам, потому что вы взяли на себя наши         руки то, что всегда было нашим !!         ;                И это продолжается:        " Мы, очень древние богини, не хотим иметь это         удачи и живи здесь, как чертовски нечистые существа! Нет! Мы все         дышать самым интенсивным гневом и местью! Ах! Земля и небо! Ах! в качестве         страдание теперь вторгается в наше сердце! Услышь нас ночь! Услышь нас, наши         мать! Боги злые и порочные, лишите нас наших почестей,         никогда не отрицал и теперь подавлен!" [31]               Однако те же самые Фурии, представленные Хором, умиротворены         и выбрал Афину, став Эвменидом, Доброжелательным.                      Речь         Театральное обновление через мифическое повествование о трансформации Богини         чемпионка Ордена Отца, сама приручающая своих хранителей         власть и его честь. Своей волей он разлагает силу женского         в пользу нового ордена, патриархального.                                Еврипид Вакханты ясно показывают борьбу, которую вели король и         город Фивы против общества женщин и магии, присущей         они соблазняют, расстраивают, оцепеняют восприятие и приводят человека к смерти.         В этой пьесе сын разбит своей собственной матерью, bacante tresloucada,         верен Дионису и богине Артемиде / Кибеле. Божественные тайны, загадки         женщины борются с репрессиями / арнами солдат Пентеу,         пытаясь удержать в Фивах женщин, привлеченных к Дионисию. Угол         Припев возносит благословения Вакхических обрядов: " ... Счастлив, благословен         тот, кто знает божественные тайны, его жизнь освящает, его душа         бесит, на холмах танцует с Вакхом, очищает мистическими обрядами         и Кибела, Верховная Мать, празднуют оргии, а Дионисий служит коронованным         плюща, помешивая тиру. " [32]                      Penteu обеспечивает         их намерение контролировать женщин: " С этой отсутствующей земли, хорошо         далеко я слышал о других пороках, обрушившихся на этот город; что нового         женщины покидают свои дома, бегают по лесистым склонам         с танцами некий Дионис, новый бог [...] везде, в дебрях         места, предаваться удовольствию мужчин. таковы обряды Менадес,         но перед Вакхом Афродита празднует.         [33]                            полна решимости одомашнить женщин, лишить их свободы вероисповедания         и действия, воспитывать их         к порядку и к фавориту государя: "         Сколько я взял, лежал со связанными руками, в общественных тюрьмах, в         охраняй слуг моих. Я дам тебе охоту в горах. По моему         железные цепи, я сделаю их пленными ... Я сейчас закончу ненавистную вакханалию. [34]            Боязнь магии, огромной силы и         Страшная ярость вакханок раскрыта Посланником:        " Нам по крайней мере удалось бежать,         пойдем за вакханками [...] все опустошает; дети становятся жертвами [...]         О царь, мы не видели вундеркинда бесподобного, и они не истекали кровью,         удары дротиков [...] Если, женщины, они бросают мужчин в бегство, некоторые         Бог был на вашей стороне. [35]                     Воля к власти и страх перед обществом женщин,         с их тайнами / заклинаниями, вытекающими из этих дискурсивных фрагментов         трагедия, вновь актуализирующая мифические рассказы, которые вплетаются в воображаемое         (в) последовательность и натурализация социальных отношений. Свободные женщины         считаются опасными, и эта свобода подразумевает все излишки, в том числе         смерть потомства. Эта речь не будет странной для суждений         ведьм, прошедших много веков.        Эфес в Малой Азии [...] предложил очень богатый образ         и престижный из рода Ватикана культа Матери; был мощным         Цитадель материнского единобожия ", говорит Ледерер. [36]     Этот культ вторгается в Грецию и Кибелу / Беллоне / Атаргатис         превращается в Рею, Гекату и Артемиду, Афродиту. Его престиж / власть         священства, а также их жриц мучает бессознательное и         мужской воображаемый, который материализуется в постоянных гонениях / истреблениях         диакрония: таким образом, Константин (3-й век), Юстиниан (IV) закрыть         храмы, разрушая статуи, подавляя поклонников Богини в         стратегия инкорпорации, но истребления.          Повторные, но никогда не повторяющиеся заявления,         изображения, появляющиеся с разрушительной силой, из XII века,         истребление тысяч женщин, возобновление страха, воспоминание о культе         Богине, со времени, когда она была Богом, инаугурация террора во времена         современный. Все еще уступает Ледереру        " ... воспоминания о королеве эльфов,         Хольде, Диане, Дионийской атмосфере Субботы (ритм, музыка, танцы, экстазы,         пьянство, смех, все пропитано ужасом и опасениями) практики         ритуалы, напоминающие о поклонении змею и другим животным культов плодородия,         кошка, коза, свиноматка, все указывает на [...] выживание религии         старый, культ Великой Богини. Делая свои сокращения в построении факта и события,         таким образом, образуя историческое знание, дискурс проявляет силу подтверждения         системы ценностей и норм, чьи горизонты определяют / составляют         и состоят из изображений, которые сохраняют и изменяют изображения.                          Если Афина подрывает образ Богини         стать поборником закона патриархата, христианства   также         вновь вводит в воображаемую фигуру Богини, отчужденной от силы творения,         через культ Марии, который, как это ни парадоксально, объединяет идеалы         для женщины в Ордене Отца: Богородица и Мать.                    Сам дизайн         Христа повторяет подвиги Зевса, так как воля Марии         не имеет значения: ангел просто приходит, чтобы сообщить вам о своей беременности. Это подтверждает         поэтому мужской характер христианского бога, а также подчинение женщины         и его состояние простого сосуда в процессе деторождения. Например,         Богиня лишена своего материнского аспекта, верховного генератора жизни и         в том же движении материнство теряет свою славную сторону,         стать бременем и судьбой; змей, символ богини проклят         В Эдеме и отношения между полами определяется в том же дискурсе.         мы читаем в Бытие:           2:14 "O Eterno Deus disse à serpente:[..] tu serás maldita entre todo o gado e entre todos os animais do campo[...]       2:15 " Colocarei a inimizade entre ti e a mulher, entre posteridade e a dela: ela te esmagará a cabeça e tu ferrarás seu calcanhar.                   Ele diz à mulher:aumentarei o sofrimento de tua gravidez e parirás na dor e teus desejos se voltarão para teu marido mas ele te dominará."            A simbologia não pode ser mais evidente: a serpente, símbolo da Deusa, faz com que Eva peque e induza ao pecado e é convertido na representação do Mal. (Deusa =Mal) A mulher, por sua vez, esmaga seu próprio símbolo, mas o ferimento no calcanhar reintroduza a semente do Mal em seu corpo. (Mulher =Mal).O parto na dor e a dominação masculina não aparecem na mesma enuncaião por acaso, pois a despossessão de seu corpo , de sua vontade, é uma das chaves da dominação da mulher.     Esta imagem re-aparece na iconografia cristão sob a forma de Nossa Senhora da Conceição, figura hierática de mulher em suas vestes talares, de pé sobre o mundo, esmagando e dominando a serpente sob seu calcanhar. No Novo Testamento, a imagem da Deusa é simbolicamente destruída, quando Cristo amaldiçoa a Figueira, árvore por excelência ligada a Seu culto, "que jamais alguém coma de teu fruto";  igualmente quando exorcisa os demônios que possuíam um homem, expulsando-os para uma  vara de porcos ( animal ligado à Deusa) e os faz precipitarem-se do alto do penhasco, da montanha, (também símbolo da Deusa) afogando-se no Lago.(Lucas, 8:27-33) Estas imagens formam uma constelação simbólica,cujo sentido é quase apodítico. A Bíblia, assim como as narrativas míticas em geral, é um instrumento político de extrema eficácia, compondo uma imagética dinâmica, que induz e constitue uma rede de sentidos, ordenadora do relacionamento social. Os judeus introduzem seu discurso mítico na região da antiga Suméria, mais ou menos entre o século XII e XV a.c.; de fato, desta vez, o panteão é reduzido a um só deus, Javé, e o princípio feminino é banido da concepção da divindade e de sua atuação na cosmogonia. A criação a mulher se dá em duas ocasiões, no Genesis; na primeira, diz a Bíblia: "Deus criou o homem à sua imagem, ele criou-o à imagem de Deus, ele criou o homem e a mulher."(Genesis,1:27) e em seguida:" o eterno Deus formou uma mulher da costela que havia tomado do homem e levou-a a ele."(Genesis,2:21)[38] Lilith seria a primeira mulher, criada junto com Adão e que teria se recusado à inferioridade e submissão, refugiando-se no deserto e aos poucos tornando-se a figura do demônio ( novamente o Mal) O nome de Lilith aparece apenas duas vêzes na Bíblia[39] É, entretanto, no Talmud ( comentários orais da Escritura) e no Zohar ( conjunto de livros que tentam precisar a significação mística dos textos bíblicos)que Lilith aparece com frequência, como um agente demoníaco, rainha e mãe dos demônios, sombra noturna, voadora e furtiva perturbadora do sono/sonho dos homems, incitando-os à cópulas ilícitas, devoradora de recém-nascidos, profandora do sexo, mesmo no leito conjugal, Lilith seria a " Prostituta, a Maldita, a falsa, a Negra."[40]          Estas características de Lilith reaparecem nos discursos que descrevem as bruxas da Idade Média/Moderna: elas voavam, sacrificavam e comiam crianças, atuavam diretamente sobre a sexualidade masculina( proudzindo impotência, ejaculação precoce, polução noturna, "prostitutas do diabo", engendradoras de sua prole, e o Sabá era todo centrado no sexo e na paródia invertida dos ritos cristãos, a Missa Negra. Lilith, sob a forma de súcubo possui os seres humanos, transformando-os em receptáculos do Mal. Segundo Roberto Sicuteri [41], seja qual for a encarnação do demônio feminino - Diana, Hécate, Gorgona, Medusa, Frynea- "a bruxa e suas seitas eram perseguidas como heresia religiosa, mas hoje dificilmente se pode continuar a ocultar a verdadeira motivação dessas perseguições, isto é, o ódio pela mulher que se manifestou como luta contra o pecado - por parte da Igreja celibatária  que se identificava - como eclesia mater-  com o arquétipo da Mãe protetora e salvadora". Para este autor " [...] a atitude psicológica dos inquisidores é inequivocamente condicionada pela obsessão sexual" [42] Os sinais de bruxaria e de possessão eram procurados nos órgãos sexuais e os detalhes escabrosos dos atos supostamente realizados no Sabá eram esmiuçados nos interrogatórios. As imagens de Lilith, demônio, mãe dos demônios, atormentadora dos mortais; de Eva, a inconsciente, a pecadora, a causadora da Queda e do Pecado e as bruxas da Idade Média/Moderna, representam cristalizações atravessadas por todo um construto imaginario, que durante séculos se obstina em criar, para o princípio feminino, um status de inferioridade "natural" e social, ligado a suas especificidades maléficas e perversas,  marcadas biologicamente. Jean Delumeau [43] traça os (des)caminhos  do discurso sobre a mulher a partir do século XIV, que retoma os enunciados e os valores gregos (Platão/Aristóteles) sobre sua incapacidade/inferioridade física, intelectual, moral, bem como as interpretações bíblicas da patrística e de diferentes concílios. Baseado no princípio de autoridade e no consenso discursivo dos legisladores/juízes, dos teólogos pregadores e dos médicos, criou-se sp; &ns ;Como bem sublinha Foucault, os enunciados são raros e por isso encontramo-los repetidos, num já-dito incansável e monocórdio. Alvaro Pelayo,franciscano, publica em 1330,  De planctu Ecclesiae, que contém o catálogo dos 102 vícios da mulher, a pedido de Jean XXII e Delumeau regrupa em 7 pontos suas acusações, que segundo ele,"[...]amalgama, a despeito mesmo de seu autor, acusações teológica, medo imemorial da mulher, autoritarismo das sociedades patriarcais e orgulho do clero masculino". [44]  Resumem-se assim: 1) mãe do pecado, arma do diabo e da corrupção de toda lei;2) abismo de sexualidade, muda o bem em mal, a natureza em seu contrário, aceita copular por trás ou durante a menstruação;3) adivinhas ímpias, usam magias e encantamentos, impedem a procriação com ervas e ritos mágicos;4) mulher é ministro da idolatria, leva o homem ao pecado e à apostasia;5)alguns qualificativos: inconstante, faladeira, insensata, ignorante, invejosa, colérica, etc.;6) injunção aos maridos para desconfiar de suas mulheres insidiosas e dominá-las;7)orgulhosas e impuras, perturbam a vida da Igreja. Delumeau comenta este último artigo, como "[...]o mêdo de um religioso de ver as mulheres tomar conta da função clerical.[...] durante séculos atormentou os homens da Igreja, que temiam , por esta intrusão, o desmoronamento de todo um sistmea," [45]            Um certo monge de Cluny, Bernard de Molas, no séc.XII, contribui à elaboração desta imagem de mulher, e seus excessos verbais beiram a histeria, em seu profundo ódio às mulheres.Alguns exemplos tirados de seus versos em De comtemptu feminae são ilustrativos: "[...]a mulher ignóbil, a mulher pérfida,a mulher covarde, mancha o que é puro, [...] ímpia, estraga as ações[...] Toda mulher se alegra de pensar no pecado e de vivê-lo[...] Abismo insondável, a pior das víboras, bela podridão[...]torvelinho de sexualidade, instrumento do abismo, boca de vícios[...] ela é o delírio supremo, o inimigo íntimo, a peste íntima[...]a mulher é uma serpente, pelo seu coração, pelo seu rosto,por seus atos[...] tanto quanto pode, compraz-se em ser maléfica [...]mulher pérfida, mulher fétida, mulher infecta, ela é o trono de Satã... foge dela, leitor.[46]        A iconografia, assim como a literatura, constribuem a fixar no imaginário estas figuras de mulher, habitada pelo Mal e pelo Pecado; o teatro popular e sobretudo os sermões dos predicadores divulgam e assentam os pré-conceitos, enraizando um paradigma que servirá de justificativa a todo tipo de ordenamento político-jurídico, entre os quais a "caça às bruxas". Se Guillaume de Loris no século XIII, canta o amor e a beleza da mulher, na ótica do romance cortês, na primeira parte do Roman de la Rose, a segunda parte, de Jean de Meung já traduz um espírito diferente, cerca de 40 anos depois: num discurso com pretensões científicas e didáticas, elimina-se os traços da courtoisie. Segundo Régine Pernoud, "[...]da busca passa-se ao conflito: é uma estratégia que a natureza ensina aos amantes, pondo-o em guarda contra os artifícios das  mulheres e mostrando-lhe sem rodeios que uma mulher é igual a qualquer outra."[47] Nesta mesma época, a Universidade de Paris fecha suas portas às mulheres, interditando-lhes a aquisição de um saber, que cada vez mais outorga-se o título de verdadeiro. A mesma autora comenta que, no século XIV, persegue-se a mulher médica, "[...]pois é-lhes proibido exercer a medicina sem a posse de um diploma, que não podem obter."[48] Christine de Pizan, nascida na segunda metade do século XIV, historiadora, poeta, vivendo de sua pena, denuncia esta misoginia crescente e em seu livro Cité des dames refuta, com a autoridade da Razão, Justiça e Retidão, todos os argumentos que lançam o descrédito sobre as mulheres e suas capacidades físicas, intelectuais e morais, talvez a primeira obra feminista da literatura francesa.[49]Na mesma época, ainda podia-se encontrar mulheres em situações tais, como Catherine de Sienne, Doutora da Igreja. Não se trata aqui de apontar "mulheres alibi", exemplares raros que promoveriam ,à época, as mulheres como um todo, grande massa anônima e amorfa. No discurso lacunar de um certo tipo de história, que trabalha papéis / relacionamento/ divisão de trabalho, de forma normativa e universalizante, a mulher, na Alta Idade Média aparece como cópias esmaecidas pelo tempo, do frágil e submisso "segundo sexo"  do século XIX, mulheres destituídas de direitos, de vontade, de possibilidades de ação/reação. Re-visitando a Idade Média, Régine Pernoud esboça um quadro bem diverso daquele ao qual estamos habituados: mulheres ativas, exercendo o poder político e as mais diferentes profissões: encontra registros de 150 profissões em 1297, exercidas pelas mulheres, entre as quais médica, hoteleira, comerciante, padeira, responsável por moinhos de grãos,(meunière), apoticária, copista, miniaturista, encadernadora, artesã; partilhavam igualmente os postos de controle de qualidade de cada profissão (prudes femmes), possuindo assim poderes judiciários sobre o exercício professional e recebendo salários que as colocavam nas listas de impostos.[50] Eram suzeranas e possuíam seus bens poróprio e de acordo com Pernoud  "[...] os interesses pecuniários da mulher casada são, no século XIII, solidamente protegidos[...] a  mulher participa, de direito, a tudo que o casal pode adquirir[...] Até o fim do século XV, com efeito, ela goza do que se chama `capaciades jurídicas'; é somente a partir do século XVI que ela se torna juridicamente incapaz, com o controle do marido cada vez mais rigoroso, sobre os atos de sua espoca". [51] As mulheres votam igualmente, como nos Estados Gerais de Touraine, em 1308 [52] A instrução de meninas e meninos era assegurada principalmente pelas monjas e os monastérios femininos eram grandes forjadores, centros de difusão do saber. Aponta ainda esta autora o grande número de copistas e enluministas mulheres, o que modifica substancialmente a idéia que se criara sobre a instrução e o leque de atuação das mulheres na sociedade européia medieval.   &n;&nbs Algumas mulheres deixaram obras enciclopédicas , como Herrade de Landsberg (sec.XII) esquecida nas brumas da história, ou Hildegarde de Bingen, que além da obra de caráter religioso, escreveu Scivias, especie de compêndio de história natural,uma enciclopédia do conhecimento no séc.XII e Ignota Lingua, referente à reforma do alfabeto e à transcrição do alemão e do latim.[53] Um pequeno livro, intitulado The medieval woman-a illuminated book of postcards, publicado no Canadá, em 1991, mostra, através da reprodução de enluminuras do século XIII ao XVI, grande parte das atividades das mulheres, que aparecem como guerreiras, defensoras de seus castelos, construtoras de catedrais, mineiras, músicas, letradas, camponesas, fiandeiras, caçadoras, pintoras e etc. A "caça às bruxas" corresponde portanto, ao declínio do status político,econômico e social da mulher, atingindo seus direitos de pessoa e de cidadã. Todas as frentes foram investidas na despossessão e desqualificação da mulher, cerceando sua esfera de atividades, limitando o acesso ao saber e à educação, destruindo direitos políticos e de herança e reativando, no imaginário social, medos ancestrais, ligados ao modelo do Mal, da Sombra, da Morte e do Pecado. Lederer resume as razões pelas quais as mulheres eram feiticeiras em maior quantidade que os homens, segundo um bispo italiano do século XIII  "[...] a razão maior disto é a malícia do demônio, que prefere se dirigir às mulheres; em seguno lugar, a natureza mesmo das mulheres; em terceiro lugar, sua credulidade; em quarto lugar, sua vaidade; em qwuinto lugar, seus sentimentos extremados de amor e ódio e por fim sua terrível inclinação a pecar." [54]   A "caça às bruxas", portanto, aparece como uma tentativa definitiva de eliminar a mulher de qualquer veleidade de poder- seja religioso, econômico ou político- com a naturalização de uma imagem aviltada e desprezível, retomada no discurso social e oficial como a "natureza", a "essência" do feminino. A Igreja, modelando seus contornos dogmáticos, excluiu e perseguiu todas as tendências do cristianismo que promoviam as mulheres, como os cátaros, os montanistas, os beguinos e outros, classificando-as de heréticas, bem como as feiticeiras, promotoras do paganismo, re-inventando, re-atualizando o culto à Deusa. Toda recusa do dogmatismo construído ao longo dos concílios, significava heresia e as fogueiras devastaram os núcleos de resistência à hegemonia católica. p;&n            Anne Brenon comenta que "[...]heterodoxos ou ortodoxos, os movimentos evangélicos congregando mulheres, appoiando-se sobre mulheres e esta presença feminina partilhando as assembléias e o fervor,  será constantemente criticada[...] Invariavelmente, pela presença de mulheres em suas fileiras, heréticos e dissidentes eram acusados de depravação sexual, mesmo que a essência de sua divergência com Roma fosse um ideal de ascetismo e pureza.[55] À afirmação  progressiva da hegemonia da Igreja romana no Ocidente europeu correspondeu à crescente misoginia e ao afastamento das mulheres de todas as práticas doutrinárias religiosas, de predicação e celebração do culto, construindo-se aos poucos a imagem da dualidade esposa/mãe, prostituta/depravada, aliás fortemente sugerida por Paulo " Pois Adão foi formado o primeiro, Eva em seguida e não foi Adão que foi seduzido, foi a mulher que, seduzida, tornou-se culpada da transgressão. Ela será, entretanto, salva, tornando-se mãe, se perseverar , com modéstia, na fé, na caridade e na santidade." (Timóteo,2:13-15) O Malleus Maleficarum- O martelo das feiticeiras, manual dos inquisidores, foi editado 34 vezes entre 1486 e 1669, com uma difusão estimada em 30 mil exemplares.[56] Como bem sublinha seu tradutor, Amand Danet, de suas páginas exudam o medo, a angústia, neurose do Mal; a frequência das palavras com esta raiz - mal, malefício, maléfico- é muito reveladora, aparecendo até 30 vezes na mesma página.[57] Este livro torna-se a bíblia dos inquisidores, girando em torno do mal/diabo/mulher e da sexualidade. Os malefícios atribuídos às feiticeira em relação à sexualidade masculina demonstram uma preocupação sexual constante e mais uma vez, o medo da mulher. Nos capítulos do livro, alguns títulos falam por si:: " como as feiticeiras sabem tirar do homem o membro viril(p.310); como as feiticeiras sabem tornar incapaz a potência sexual (p.308);, como as feiticeiras se entregam aos demonios íncubos; como, pelas feiticeiras, os demônios podem tomar posse dos homens (p.327); como as parteiras feiticeiras infligem males às crianças (p.346); as feiticeiras podem impedir o ato de potência genital?(p.195); as parteiras feiticeiras fazem morrer as crianças e oferecem as outras aos demônios?(p.215).  Às questões seguem-se as respostas e em seguida os remédios para impedir estes males. Mas a mulher é por natureza feiticeira, o mal participa , portanto,de sua essência. Para os autores do Malleus, a mulher é incapaz de se dirigir ela mesma, e assim, sua conduta depende das influências que a atingem. Deste modo, é presa mais fácil do demônio  e quanto a isso "[...]não serve à nada trazer argumentos contrários, porque a experiência ela mesma, além de palavras dignas de fé, tornam críveis tais testemunhos."[58] A narrativa bíblica apoia e fundamenta afirmações, que repousam apenas sobre sua própria enunciação. A rede de sentidos na qual se inserem, entretanto, dá-lhes uma profundidade e uma força política, que conduzem ao paroxismo da fogueira e da morte. Segundo Spenger e Institoris, "[...] a mulher é mais carnal do que o homem e isto se vê por suas múltiplas turpitudes. Pode-se notar, aliás, que existe um defeito na formação da primeira mulher, pois ela foi feita de uma costela curva [...] torta e como que oposta ao homem. Decorre deste defeito que, como um vivente imperfeito, ela decepciona sempre.[59] O ser da mulher, assim traçado, apresenta um perfil, uma imagem que se recorta em um fundo abissal, negro de inquietude e suspeição, em visões entrecortadas de cavalgadas noturnas, vôos demoníacos, risos perversos misturados aos gritos e gemidos das torturadas.O manual dos inquisidores condena as mulheres/feiticeiras antes mesmo de julgá-las. E afinal quem era o réu, a feitiçaria ou as mulheres? A dimensão política do imaginário social aparece aqui com clareza, neste sopro de misoginia revelador de um embate latente, vontade de poder masculina que se afirma na negação do medo, pelo aniquilamento do Outro.    Nas próprias profundezas e escaninhos do imaginário social, a imagem da bruxa torna-se indissociável da mulher rebelde à norma e aos paradigmas sociais, ameaça ao sistema e ao padrão de relacionamento dos gêneros. A "caça às bruxas" cria um novo saber sobre a mulher, traçando os horizontes e os limites de sua natureza e de suas práticas,criando assim um novo objeto deste saber, a feiticeira.   A codificação e institucionalização deste saber, em compêndios e obras jurídicas e teológicas, criam um princípio de autoridade, que valida toda uma teratologia deste saber, materializada nos excessos e delírios das denúncias / torturas e execuções.            Este novo saber, ao criar seu objeto, organiza e ordena as confissões e os suplícios, esmiuçando as atividades  do demônio, os malefícios, as orgias, as marcas e indícios, os detalhes da sexualidade diabólica/ humana/ bestial, nos limites de um imaginário habitado por temores indefinidos, tradições rurais reativadas, rumores abafados de antigos rituais.  celebrados nas colinas ou nas clareiras das florestas.Em sua ação de circularidade, o imaginário cria e é criado na definição de uma imagética, conjunto de imagens definidoras de um objeto de saber, aliado à práticas singulares e específicas, como o exemplo da "caça às bruxas".                 Roland Villeneuve indica que          "[...]no século VII o povo prestaria uma extrema atenção aos oráculos, às   divindades do dia [...] fazia oferendas em campos abertos às deusas     mães.[...]assimilados surgiam.[...]Intimamente misturados à população rural, os monges anacoretas&n; &nb ouviam [...] alusões perpétuas às divindades silvestres, das quais o crédito sp;  diminuía. Encabeçava-as  Diana, pouco exigente, fácil de adorar, soberana  ; das florestas profundas, dos lugares afastados, onde a mensagem de cristo& continuava ignorada.[60] Da noite dos tempos paira sobre os inquisidores a sombra gigantesca da Deusa: o culto de Isis, que penetrara com todo vigor o Império Romano, em torno do século IV a.c.[61], dissemina-se através de ideais de elevação e espiritualidade, tornando-se grande corrente religiosa, rival do cristianismo. Seu último templo foi destruído no século VI d.c. por ordem de Justiniano, mas seu culto permanece subterrâneo e confundir-se-á com a adoração da Virgem Negra, avatar da deusa egípcia  ou da deusa frígia Cybele, a Negra, que são , finalmente, as duas faces de uma mesma moeda, re-ativando a figura da Deusa, senhora da vida e  da morte, em seus aspectos terrível/amedrontador/destruidor e benévolo/criador/preservador.    Para Pierre Gordon, apesar das lutas do clero contra as madonas negras, as antigas tradições venceram e se em Chartres a Virgem Negra e seu poço sagrado foram primeiramente relegados ao exterior do santuário cristão, no século XI foram englobados na construção da nova catedral e a Virgem Negra passou a ser oficialmente reverenciada.[62] A este respeito, E.Saillens questiona:"[..] se, no século XV, os camaradas de Joana d'Arc ofereciam ainda flores à certa Arvore das Fadas, próxima à uma fonte milagrosa, pode-se crer que na solidão do Cantal, os camponeses do século X tenham perdido a lembrança de suas antigas mães?[63] Até o século XV em Paris, na abadia de Saint Germain des Près, uma imgaem de Isis negra era venerada como uma Virgem Negra. Barroux explicita que o culto a Isis, em Paris, no lugar da atual basílica de Saint Vincent et Sainte Croix perduram durante toda a Idade Média e sua estátua foi quebrada por ordem do abade Guillaume Briçonnet, somente em 1514.[64] Gordon sublinha que todos os povos pressentem que as Mães ou Virgens Negras, ligadas aos ritos iniciáticos de morte e ressureição, são fonte de espiritualidade, são imagens em constante reativação no imaginário social. Nossa Senhora de Aparecida, padroeira do Brasil, milagrosa, carreando milhares de fiéis a seu santuário, é uma Virgem Negra, ressemantização de Isis.   Uma das estratégias da Igreja, evidentemente, para contornar a persistência do culto à Deusa, foi sua incorporação ao cristianismo, com seus poderes reduzidos à simples mediação e simbolicamente, como já vimos, aniquilados.   Entretanto, no fim da Idade Média/início dos Tempos Modernos, ao lado da Bruxa, caminha a Deusa e a exterminação de ambas representa, ao mesmo tempo, a vitória do cristianismo e do patriarcado. Para Delumeau, "[...]a manutenção no universo cristão e até uma época tardia de ritos, de condutas religiosas e de crenças herdadas do paganismo parece a cada dia confirmar-se,à medida que a pesquisa progride no humilde  nível do vivido quotidiano[65].De fato, segundo o mesmo autor, há cerca de 80 anos os pesquisadores aderiram maciçamente a esta tese, na trilha de Frazer e Margaret Murray.[66]                     O Canon Episcopi,datando do século IV, mas difundido principalmente entre os séculos IX e XI traz os traços dos fantasmas que perseguirão os inquisidores: "Algumas mulheres criminosas, que seduzidas pelas ilusões e fantasmas demoníacos se colocaram sob o jugo de Satã, creem e repetem que, durante a noite, com Diana, deusa dos pagões ou com Herodiade e uma multidão incontável de outras mulheres cavalgam sobre certos animais e cortam grandes espaços no meio do silêncio das trevas, obedecendo à esta deusa como a uma soberana , chamadas certas noites para serví-la [...] com efeito, uma multidão incontável, vítima desta falsa opinião, crê nestas narrativas e crendo, abandona o caminho da fé.[67] O  culto da Deusa e suas sacerdotizas invoca, no imaginário dos inquisidores, a realização dos Sabás, inversão que mascara uma polarização mantida num silêncio significativo: Deus Pai/cristão, Deusa Mãe/pagã. Por outro lado,presidido por Satã,o Sabá dos inquisidores inverte a figura da Deusa, em torno da qual dançavam as celebrantes de Seu culto.O Mal cristão, personificado aqui por um grande homem negro, expulsa Diana pagã da cerimônia da qual seria o eixo principal. Teriam os Sabás realmente existido, tal como aparecem nos interrogatórios dos inquisidores? Os pesquisadores  dividem-se a este respeito. Sua existência, na dimensão da materialidade, porém, parece-nos não ter relevância, já que, no recorte do imaginário, seu poder de realidade foi incomensurável. Através dos discursos e das práticas dos inquisidores aparece-nos uma história de poder, violência e morte, imbricando consciente e inconsciente, no repúdio e aniquilação do Feminino, na emergência da grande figura do Medo. No silêncio da história perde-se/desfaz-se a lembrança, a imagem da Deusa; inverte-se o sentido de suas invocações e ritos, subverte-se seus atributos, na construção moderna do Mal satânico, correndo nas veias das bruxas, modelando a carne "impura" das mulheres : o ódio à mulher/ pecado/ mistério/ magia acende as fogueiras. Os gritos, porém, das mulheres queimadas não morrem, nas cinzas:as multidões dissolvem-se, os juízes emudecem, mas a história ressoa de seus ecos, através da cacofonia das acusações e injúrias histéricas, cuja rede de sentidos passa a ser decifrada.       [1]André Leroi-Ghouran.Les réligions de la pré-histoire, Paris, PUF, 1964,p.144     [2]Michel Foucault.Microfísica do poder,R.J.,Graal, 1988, p.248     [3]idem, ibid.p.175     [4]Merlin Stone. Quand Dieu était femme. Quebec, Etincelle, 1989, p.34     [5]idem,ibd.p.35     [6]Rhiane Eisler. Le calice et l'épée, Paris, Laffont, 1989, p.101.     [7]idem, ibid.p.19     [8]André Lero Ghouram.op.cit. p.51     [9]ver por exemplo, para mais detalhes, E.O. James. Le culte de la déesse-mère, Paris, Ed. Le Mail, 1989, capítulo I.     [10]ver a este respeito, James Melaart.Çatal Huyuk, une des premières cités du monde, Paris, Tallandier, 1971, p.19, 20 e 21     [11]idem, ibid.p.24     [12]idem, ibid.p.77 e seguintes.     [13]idem, ibid.p.226     [14]idem,ibid.p.24     [15]conf. E.O.James.op.cit.p.136     [16]Gilbert Durand.L'imagination symbolique, Paris, Quadrige/Puf,1964,p.13 e 14     [17]claude Lévi-Strauss.Anthropologia Structurale, Paris, Plon, 1958, vol 1, p.242     [18]Marija Gimbutas/ The language of the Goddess, N.York, Harper Collins,1989, cap.28     [19]ver a este respeito E.O James,op.cit., Merlin Stone,op.cit. e Jean Przylusky. La Grande Déese, Paris, Payot, 1950,2a parte, cap.1.     [20]E.O.James.op.cit.p.43/44     [21]ver S.N.Kramer. Le mariage sacré,Paris,Berg Internat., 1983 e Merlin Stone.op.cit.     [22]G.Lande. The material civilization of the Ammonites, Biblical Archaeologist, Sept.1961, apud Merlin Stone,op.cit.p 103.     [23]Louis Segond.(trad.)La sainte bible, Alliance Biblique Universelle,1965, Reis,11:1-20     [24]Merlin Stone,op.cit.p.237     [25]idem,ibid.     [26]J.Przylusky.op.cit.p.167     [27]Merlin Stone.op.cit.p.317     [28]Paul Foucart.Les mystères de Eleusis.Paris, Picard, 1914,cap.III.     [29]Esquilo.Orestia, trad.Mauro da Gama Kury, RJ, Zahar, 1992, p.170.     [30]idem,ibd.p.178/179     [31]idem,ibid. p.181     [32]Eurípedes.As Bacantes, trad. Eudoro   de Souza, SP, Duas Cidades, 1974,p.15     [33]idem,ibd.p.19     [34]idem.ibid.     [35]idem,ibid.p.39     [36]W.Lederer.La peur des femmes, Paris, Payot, 1980,p.155     [37]W.Lederer.op.cit.p.187     [38]La sainte Bible.Louis Segond (trad.) Alliance Biblique Universelle, 1985.     [39]Bíblia de Jerusalém, tradução francesa,Isaías 34:14 e Job 18:15 apud Jacques Bril, Lilith ou la mère obscure, Paris, Payot, 1991, p.56 e seg.     [40]Jacques Bril, op.cit.p.66 - conf. também p.64 e 65     [41]Roberto Sicuteri.Lilith , a lua Negra. Ru, Paz e terra, 1985,p.115     [42]idem,ibid.p.114     [43]Jean Delumeau.La peur en Occident.XIVè.-XVIIIè. sièlces, Paris, Fayard, 1978, cap.10     [44]idem, ibid.p.317 e seg.     [45]idem, ibid.p.320     [46]apud Jean Delumeau,op.cit.p.320 a322     [47]Régine Pernoud.La femme au temps des cathédrales, Paris, Stock, 1980,p.330     [48]idem, ibid.p.324     [49]Christine de Piszan.La cité des dames,Paris, Stock/Moyen Age, 1986.     [50]idem, ibid.cap.VIII     [51]idem, ibid.p.233 e 234.     [52]Régine Pernoud.Pour en finir avec le Moyne Age.Paris, Seuil, 1977, p.96     [53]Régine Pernoud.Les femmes... op.cit.     [54]apud Lederer.op.cit. p.182     [55]Anne Brenon, Les femmes cathares, Paris, Perrin, 1992, p.84     [56]Jacques Sprenger e Henry Institoris.Malleus Maleficarum ,Le marteau des sorcières,trad. Amand Danet, Grenoble, Millou, 1990,p.17     [57]idem,ibid.p.53     [58]idem, ibid. p.173     [59]idem,ibid.p.177     [60]Roland Villeneuve.Les procès de sorcellerie, Paris, Payot, 1979, p.13     [61]E.O. James.op.cit.p.191 e seg.     [62]Pierre Gordon.Essais - Les Vierges Noires, Mélusine, l'origine et sens des contes de fées.Neuilly sur Seine, Arma Artis, 1987,p.1 a 4     [63]E.Saillens.Nos Vierges Noires,Paris, 1945, apud Gordon,op.cit. p.2     [64]Robert Barroux.Statue et légende de Isis à S.G. de Près in Moyen Age, 1959, no3, apud Guide de Paris mystérieux, Paris, Sand, 1985, p.86 e 397     [65]Jean Delumeau.op.cit.p.368     [66]idem,ibid.p.365     [67]apud Roland Villeneuve.op.cit.p.16 . Это была также, которая вызвала горькие религиозные споры и могла заставить вас сходить с ума. Поделись этим: Связанный Комментарии а как ... фото? фото От богини к ведьме? фото Как ?? Как Прочитайте больше ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧТЕНИЯ ЖЕНСКИХ АНГЕЛОВ (Падшие ангелы) ЗЛОЙНЫЕ ПОРОКИ ЖЕНСКИХ АНГЕЛОВ (Падшие ангелы)? Падшие ангелы создают нефилим? Нефилим, Книга Еноха и конец свет? Нефилим, Книга претензий к какой-либо продукции, не продаем их и не предлагаем для.