Мария Терезия Австрийская Мария Терезия Австрийская - Маргарет Голдсмит - 1935 info.png данные Мария Терезия Австрийская · Голдсмит, Маргарет (Автор) · Великобритания, 1936 г. () Издатель: · Издатель: · (Ред) ISBN / ISBN13: / · ISSN: Язык: английский · Версия: v1.00 ( полный текст ) описание перевод · · · цитата (монеты) Голдсмит, Маргарет: Мария Терезия Австрийская. В: eLib.at (Hrg.), 16 ноября 2021 г. URL: http://elib.at/ Book-of-myst.png · · Монография · История · Биография · Габсбург · Политология · Правители Делиться! | оглавление [ Скрыть ] 1 Полный текст 2 ГЛАВА ОДИН 3 ГЛАВА ВТОРАЯ 4 В ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ 5 ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 6 ГЛАВА ПЯТАЯ 7 ГЛАВА ШЕСТАЯ 8 ГЛАВА СЕДЬМАЯ 9 ГЛАВА ВОСЬМАЯ 10 ГЛАВА ДЕВЯТАЯ 11 ГЛАВА ДЕСЯТАЯ 12 ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ 13 ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ 14 ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ 15 ГЛАВА ЧЕТНАДЦАТАЯ 16 ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ 17 ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ 18 ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ 19 БИБЛИОГРАФИЯ 20 ПОКАЗАТЕЛЬ Полный текст Мария Терезия Австрийская Впервые опубликовано в 1936 г. Напечатано в Великобритании В WINIFRED HORRABIN ГЛАВА ОДИН Мария Терезия была единственной женщиной-правителем из династии Габсбургов. Как и многие женщины, которые первыми занимают важный пост, она была более серьезной и сознательной, чем многие из ее предшественников-мужчин, и была убеждена, что ее обязанности были божественной миссией на земле. Ее фанатичная преданность династии Габсбургов позволила ей предотвратить угрожающий распад Австро-Венгерской монархии в восемнадцатом веке, и во многом благодаря ей эта монархия просуществовала до начала двадцатого века. Часто ставится под сомнение, стоило ли сохранение власти Габсбургов * в течение полутора веков после смерти Марии Терезии войн и кровопролития, но даже историки, которые считают, что цена была слишком высокой, не умаляют ее выдающихся результатов. достижение. Тот факт, что ей удалось сплотить свою империю против растущего влияния Пруссии в Центральной Европе, тем более примечателен, что она по своей природе не была ни государственным, ни политическим деятелем. , если бы она не была проникнута страстной преданностью своему Делу. Она твердо верила, что место женщины - в доме, а не в государстве, и что она была исключением, потому что выбрала ее на этот высокий пост. Женщины в целом, она поклонялась семье века за ее нравственность, она никогда не отступала от своих моногамных принципов. Она была глубоко потрясена легкомысленным сексуальным отношением ее современников, таких как Екатерина Российская или мадам де Помпадур. Мария Тереза ​​ненавидела распущенность, но ей никогда не удавалось внедрить свои строгие стандарты в свое окружение. В отличие от королевы Виктории, на которую она во многом напоминала, она не создала дух века; вместо этого она стояла отдельно от того, в котором жила. Она была ярким исключением из морали своего времени, а не основательницей нового морального кодекса. Мария Тереза ​​была уникальной среди правителей восемнадцатого века, поскольку серьезно относилась к браку. Ее муж, Фрэнсис Лотарингский, был ее единственным любовником, и она родила ему шестнадцать детей. Если бы она не была правящей королевой, она бы посвятила всю свою жизнь служению ему, поскольку считала, что женщины должны служить своим мужьям, но ее Дело заставило ее подчинить свою личную семью интересам своей большой семьи, Габсбургов. Мария Тереза ​​' Своеобразная простота характера отразилась на всей ее общественной жизни, которой руководила ее одна всепоглощающая страсть: фанатичная преданность дому Габсбургов. Ее преданность семье, ее власти и положению была решающим импульсом, лежащим в основе всего ее государственного мышления, ее мыслей, ее амбиций и ее эмоций. Она ненавидела Фридриха Великого из Пруссии, потому что, обладая интуицией, редкой для столь лишенного воображения человека, как она, она чувствовала, что он, оказывая влияние на Гогенцоллемов, может когда-нибудь эффективно занять доминирующее положение Габсбургов * в Центральной Азии, в частности, на тот факт, Ее предки были избраны императорами Священной Римской империи германской нации. Поскольку она из-за ее пола была лишена этой императорской чести, она не успокаивалась, пока на ее место не был избран муж. Она не желала для него этой высокой должности, потому что действительно была озабочена благополучием Германии в целом. Напротив, она, как и Габсбурги, которые жили до нее, не испытывала большого патриотизма к конфедерации германских государств. Она хотела, чтобы ее муж и сыновья стали императорами только потому, что это повысило бы престиж Габсбургов *. Она была Габсбургами, прежде чем стала немкой, и все Габсбурги, как справедливо заметил Джеймс Брайс, «ни о чем не заботились, ничего не искали, использовали Империю как инструмент только для достижения своих личных или династических целей. " . *> • »•• Историки часто пытались проанализировать причины стойкого влияния Габсбургов, поскольку в истории Европы необычно, чтобы одна семья занимала важный престол в течение пятисот лет. Было предложено множество причин их долгого правления: вес их территорий, которые увеличивались из века в век; относительная умеренность правителей Габсбургов в те времена, когда тирания угнетала другие части Европы, Относительная целостность Габсбургов в периоды явной политической и дипломатической нечестности часто подчеркивается, успешные союзы, их талант часто наращивать топоры, и v§ry справедливо, приписываемые 1 ip ^ прибытию. Это правда, что ijj $ & ^ равнялось i & atrimonia! гений, и '^ Jbj Относительная честность Габсбургов в периоды явной политической и дипломатической нечестности часто подчеркивается, а успешные союзы, их талант к увеличению топора часто и совершенно справедливо приписываются их прибытию. Это правда, что ijj $ & ^ составлял i & atrimonia! гений, и '^ Jbj Относительная честность Габсбургов в периоды явной политической и дипломатической нечестности часто подчеркивается, а успешные союзы, их талант к увеличению топора часто и совершенно справедливо приписываются их прибытию. Это правда, что ijj $ & ^ составлял i & atrimonia! гений, и '^ JbjЧАС" Все эти факторы, несомненно, способствовали упорству Габсбургов, но помимо этих конкретных причин их долгого правления была их собственная железная решимость остаться у власти, решимость, которую поддерживало каждое поколение, которое никогда не терпело перерыва. История Габсбургов была сосредоточена в семье. Ничто другое для них не имело значения и не существовало. Перефразируя Людовика XIV «Ffitat c'est moi», Габсбурги вполне могли сказать: «I'Etat c'est la FamiHe». »••« •• »Фанатическая преданность Габсбургов своей семье и Австрии упорно продолжалась со времен графа Рудольфа Габсбургского, который был избран императором в 1273 году. Позже, в успешной войне против короля Богемии Оттокара, Рудольф завоевал герцогства Штирии, Каринтии и Австрии, столицей которого была Вена. Сначала он послушно управлял ими как провинциями Германии, но в конце концов чувство семьи взяло верх над ним, и он оставил их своим сыновьям в качестве личных владений. До тех пор, пока Габсбурги не признали права первородства в 1606 году, эта привычка передавать свои территории нескольким сыновьям часто вызывала серьезные проблемы в семье, поскольку Габсбурги всегда были особенно плодовитыми. Однако эти случайные конфликты никогда не разрушали династию. Граф Рудольф был первым основателем династии Габсбюгов, которая влияла на Европу до конца Великой войны в 1918 году. Со времен Рудольфа происходило каждое развитие истории, каждый кризис, в частности. Они использовали Bpmpe для увеличения своего влияния и для добавления новых территорий в свою страну. Карл IV., После того, как во время имперских выборов были проведены выборы и окончательно закрепилось положение Коллегии выборщиков, герцог Рудольф тщетно пытался довести Австрию до уровня электората. Однако он убедил императора Карла IV. объявить владения Габсбургов неделимыми. Кроме того, в течение следующих нескольких десятилетий он добавил к своему герцогству Тироль, Истрию и Триест. К пятнадцатому веку положение Габсбургов значительно улучшилось. Герцог Австрийский Альбрехт, прежде всего, заключил мудрый брак. Его жена Элизабет была дочерью императора Сигизмунда, короля Венгрии и Богемии, и когда Сигизмунд умер в 1437 году, Альбрехт унаследовал эти две страны. В этой связи следует помнить, что, помимо расширения габсбургских границ *, Сигизмунд также бессознательно заложил краеугольный камень их будущей борьбы за господство в Центральной Европе. Ибо в 1415 году Сигизмунд возвысил бургграфов Нюрнберга, Гогенцоллернов, до ранга выборщиков Бранденбурга, тем самым дав первый толчок к господству семьи, которая во времена Марии Терезии, когда Фридрих Великий был правителем Гогенцоллернов. , должен был стать злейшим соперником Габсбургов Альбрехт, ныне король Венгрии и Богемии, как wdB: как герцог Австрии, был избран императором Священной Римской империи | a: 1438. После этого, до смерти Карла VI, отца Терезы, все герцоги Австрии, известные как эрцгерцоги после 1453 года, были императорами Германии. Они всегда были связаны, но Габсбурги принимали это как наследственное право. Ибо в 1415 году Сигизмунд возвысил бургграфов Нюрнберга, Гогенцоллернов, до ранга выборщиков Бранденбурга, тем самым дав первый толчок к господству семьи, которая во времена Марии Терезии, когда Фридрих Великий был правителем Гогенцоллернов. , должен был стать злейшим соперником Габсбургов Альбрехт, ныне король Венгрии и Богемии, как wdB: как герцог Австрии, был избран императором Священной Римской империи | a: 1438. После этого, до смерти Карла VI, отца Терезы, все герцоги Австрии, известные как эрцгерцоги после 1453 года, были императорами Германии. Они всегда были связаны, но Габсбурги принимали это как наследственное право. Ибо в 1415 году Сигизмунд возвысил бургграфов Нюрнберга, Гогенцоллернов, до ранга выборщиков Бранденбурга, тем самым дав первый толчок к господству семьи, которая во времена Марии Терезии, когда Фридрих Великий был правителем Гогенцоллернов. , должен был стать злейшим соперником Габсбургов Альбрехт, ныне король Венгрии и Богемии, как wdB: как герцог Австрии, был избран императором Священной Римской империи | a: 1438. После этого, до смерти Карла VI, отца Терезы, все герцоги Австрии, известные как эрцгерцоги после 1453 года, были императорами Германии. Они всегда были связаны, но Габсбурги принимали это как наследственное право. таким образом, дав первый толчок к господству семьи, которая во времена Марии Терезии, когда Фридрих Великий был правителем Гогенцоллернов, должна была стать злейшим соперником Габсбургов Альбрехтом, ныне королем Венгрии и Богемии, как герцог Австрия была избрана императором Священной Римской империи в 1438 году. После этого, до смерти Карла VI, отца Терезы, все герцоги Австрии, известные как эрцгерцоги после 1453 года, были императорами Германии. Они всегда были связаны, но Габсбурги принимали это как наследственное право. тем самым дав первый толчок к господству семьи, которая во времена Марии Терезии, когда Фридрих Великий был правителем Гогенцоллернов, должна была стать злейшим соперником Габсбургов Альбрехтом, ныне королем Венгрии и Богемии, как герцог Австрия была избрана императором Священной Римской империи в 1438 году. После этого, до смерти Карла VI, отца Терезы, все герцоги Австрии, известные как эрцгерцоги после 1453 года, были императорами Германии. Они всегда были связаны, но Габсбурги принимали это как наследственное право. После этого, до смерти Карла VI, отца Терезы, все герцоги Австрии, известные как эрцгерцоги после 1453 года, были императорами Германии. Они всегда были связаны, но Габсбурги принимали это как наследственное право. После этого, до смерти Карла VI, отца Терезы, все герцоги Австрии, известные как эрцгерцоги после 1453 года, были императорами Германии. Они всегда были связаны, но Габсбурги принимали это как наследственное право. Короткий перерыв, произошедший в этой преемственности, когда Мария Тереза ​​сменила отца и баварский курфюрст «узурпировал» императорский трон, длился всего три года. Затем ее муж стал императором Священной Римской империи, и ему наследовал их сын Иосиф II. После смерти Иосифа Габсбурги никогда больше не отказывались от этого титула до 1806 года, когда они просто изменили его на менее громкий титул «Император Австрии». " Эгоистичная семейная политика Габсбургов нашла отражение в действиях большинства преемников герцога Альбрехта. Упадок Священной Римской империи был одним из выдающихся событий в конце средневековья. Децентрализация имперской власти фактически началась во время Великого Междуцарствия, которое началось во времена Рудольфа, первый Габсбургский император Габсбурги не приложили серьезных усилий, чтобы противодействовать постепенному распаду Германии; на самом деле они не были озабочены тем единством, которое все еще существовало в Империи. Они игнорировали тот факт, что старая феодальная система явно слабела. Императоры Габсбургов часто откровенно равнодушно относились к благополучию Германии и после Тридцатилетней войны не делали вид, что заботятся о Германии. Вместо этого они сосредоточились на делах своих территорий, хотя продолжали избираться императорами Германии. Как и его предки, преемник Альбрехта - Фридрих III, который был императором сорок три года в 1493 году, не относился к своим императорским обязанностям всерьез. - не посещал Сейм регулярно и очень активно интересовался реформами, чтобы предотвратить турецкое вторжение, хотя к концу пятнадцатого века почти весь Балканский полуостров был завоеван султаном. Фридрих был слишком занят своими проблемами в Венгрии и Богемии, чтобы думать о Священной Римской империи. Кроме того, у него были серьезные трудности с герцогом Бургундским Карлом Смелым, которому он отказался дать королевский титул, и теперь Карл угрожает западным границам своей страны. Однако Фридрих был наделен Габсбургами * талантом к умным бракам, и он решил эту проблему, женив своего сына Максимилиана на Марии, дочери Карла Смелого. Удобно, что она также была его наследницей, так что после смерти Карла Максимилиан и, следовательно, Семья унаследовали Нидерланды и Франш Конт. Угрожающий конфликт с Чарльзом стал для Габсбургов преимуществом, а не обузой. Максимилиана часто называют «вторым основателем Габсбургского дома». На самом деле он был больше озабочен благополучием Германии, чем большинство других членов его семьи; он поощрял реформы и созвал первые диеты Вормса, Аугсбурга и Кельна. Однако, несмотря на себя, он сделал больше для Австрии, чем для Империи. Это было не столько его личными усилиями, сколько возрастом, в котором он жил. Он правил с 1493 года, через год после открытия Америки, до 1519 года, через два года после двух великих событий, которые революционизируют мышление и меняют карту, как говорит Бтайс, «эпохи перемен и порта человеческой жизни. ^ a1ii & £ rwb милиция, Максимилиан женился на своем сыне Филиппе так же мудро, как сам был женат на собственном отце. Филипп женился на Джоанне, дочери Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского. Сыном Филиппа и Иоанны был Карл, известный в истории как Карл V. Власть Габсбургов проникла на Испанский полуостров, на весь Европейский континент. Правление Карла V, над обширной империей которого «никогда не заходит солнце», имело огромное значение для Марии Терезии, хотя он жил за двести лет до нее. При Карле Габсбурги оказались вовлеченными в конфликт между Францией и Испанией. Горькое соперничество Карла с Франциском I. Французским было изначальной причиной антагонизма Марии Терезии по отношению к Франции, постоянной ненависти между Австрией и Францией, которая не прекращалась до 1756 года. Доблестная защита Карлом V Европы от турок была продолжена принцем Евгением при Карле VI, отце Марии Терезии. Более того, тот факт, что Карл V был королем Испании, позже вызвал Войны за испанское наследство, которые так сильно повлияли на жизнь Марии Терезии. Ни один из ее предков не оказал большего влияния на карьеру Марии Терезии, чем Карл V; его правление глубоко повлияло на ее собственное. Биография Карла VI, отца Марии Терезии, не публиковалась в течение многих лет, потому что, несмотря на жизнь, полную захватывающих внешних переживаний, он оставался скучным, типичным примером той «австрийской флегмы», которая так часто утомляла его зарубежных современников, которые посетил Вену. Снова и снова этот довольно невысокий мужчина, главной чертой которого была желтоватая кожа и выступающая нижняя губа, a " Как и все Габсбурги, он был охвачен страстным желанием сохранить в неприкосновенности семейное наследство и, если возможно, добавить новые территории к своей Империи. По этой причине он никогда не уклонялся от войны, если он правильно или глупо считал, что интересы Габсбургов или их престиж поставлены на карту. Когда дело касалось чести Семьи, он мог быть упрямо храбрым. В 1706 году, например, он оставался со своей армией в Барселоне, когда казалось, что французы вторгнутся в город, а в 1713 году, когда в Вене свирепствовала ужасная эпидемия чумы, он остался в городе со своим народом. Смелость Чарльза не была спонтанно героической, но его чувство долга значительно превосходило его страхи. Он предпочел бы спокойную семейную жизнь, посвященную своим увлечениям и, прежде всего, охоте. " По своей природе Карл был наделен всеми качествами, которые делают его хорошим подданным среднего класса, - однажды сказал о нем Фридрих Великий, - но у него не было ни единого качества великого человека. Как и многие правящие монархи, у которых мало творческих способностей Чарльз чрезвычайно интересовался музыкой и живописью. Он привез архитекторов, например Фишера фон Эрлаха, в Вену, чтобы сделать свою столицу более великолепной, он руководил оркестром, однажды написал оперу и усердно собирал картины. Посетивший его коллекцию английский современник довольно жестоко заметил, что «у императора есть очень ценные картины. Я вчера ходил посмотреть его хранилище. . . где они, кажется, были более прилежны в накоплении большого количества вещей, чем в их выборе ". Возможно, у Чарльза появилось так много увлечений, потому что в юности он был «всего лишь вторым сыном», младшим братом своего умного и привлекательного брата Джозефа, который, очевидно, стал преемником их отца, императора Леопольда I. родился в 1685 году, «не был так одарен талантами, как его старший брат Иосиф, и не имел таких же достоинств и образования». Карьера Чарльза была основана на смерти других, а не на какой-либо силе или талантах в нем самом. Смерть в 1700 году Карла II. Испании, последний выживший мужчина из испанской ветви семьи Габсбургов, полностью изменил жизнь молодого Карла, поскольку Карл Испанский умер бездетным, оставив свою страну Бурбону, Филиппу, герцогу Анжуйскому, который позже стал Филиппом V .из Испании. Леопольд И., фанатичный Габсбург, которым он был, решил оспорить трон Испании за своего второго сына Карла. Леопольда не смутил тот факт, что Бурбоны были так же тесно связаны с покойным королем Испании, как его собственный сын. Людовик XIV тоже был внуком Филиппа III. Испании и зять Филиппа IV. Кроме того, для достижения своих целей Леопольд без колебаний пошел войной на Францию, хотя в то же время он воевал с турками. Карл был коронован королем Карлом III. Испании в Вене в 1703 году, через два года после заключения Великого союза против Франции между Англией, Голландией и Австрией. В великолепном прогрессе Карл отправился в свою новую страну, путешествуя через Нидерланды, Англию, где он был принят королевой Анной, и Португалию. Он поселился в Каталонии, где были последователями Габсбургов. На протяжении всей войны за испанское наследство, на протяжении всей своей жизни Карл действительно любил Испанию, и он так и не преодолел своего горького разочарования в Утрехтском мире 1713 года, который разрешил войну в пользу Бурбонов. Карла не очень утешал тот факт, что в этом мире испанские Нидерланды, Мантуя, Милан, Сардиния, которые Карл позже обменял на Сицилию, и Неаполь были переданы Австрии и, следовательно, Габсбургам. Он был так горько разочарован потерей испанской короны, что считал полученные им провинции лишь небольшой частью утраченного им королевства, а не добавлением к австрийским территориям Габсбургов. Он управлял ими как испанскими владениями, тем самым предотвращая их фактическую ассимиляцию с Австрией. Карл был настолько огорчен потерей Испании, что не предвидел неприятностей, которые так называемый Барьерный договор 1715 года, последовавший за Утрехтским миром, нанесет его преемникам. Этот договор, который позже привел к началу Семилетней войны, предусматривал, что, хотя испанские Нидерланды были переданы Австрии, заградительные города, занятые войсками морских держав, должны были нести основную тяжесть любых атак со стороны Франция. Эти города, как говорит Дж. Ф. Брайт, стали оплотом против наступления Франции, и все же Нидерланды, управляемые Австрией и финансируемые австрийскими деньгами, должны были поднять налоги, необходимые для содержания этих иностранных войск. В своих личных привычках Карл также показал, что он никогда не забывал, что он потерял Испанию. На официальных придворных мероприятиях в Вене он носил короткое испанское пальто из черной ткани, отделанное кружевом, большую шляпу, украшенную перьями, загнутую назад d VEspagnol, а его чулки и туфли были красными. Фактически, Карл был вынужден покинуть свою любимую Испанию за два года до объявления Утрехтского мира. Его брат Иосиф, сменивший отца в 1705 году, умер от оспы в 1711 году, у него осталось только две дочери, и Карл был внезапно вызван из своей борьбы за гипотетический трон в Испании, чтобы стать правителем огромных территорий Австрии и кандидат на императорских выборах. Чарльз уехал из Австрии семь лет и был полностью поглощен своей упорной защитой своих испанских прав. Сначала он отказался принять свои новые обязанности. Его брат умер в апреле, и только в конце сентября он наконец согласился покинуть Испанию. Сначала он отправился во Франкфорт, где был коронован как император Священной Римской империи, а затем отправился в Вену. Первоначально планировалось, что Карл женится на Каролине Анспахской, которая позже стала женой Георга II. Англии. Кэролайн, однако, отказалась отказаться от лютеранской веры и принять католицизм. Элизабет-Кристина Брауншвейг-Вольфенбайттель была выбрана Леопольдом для своего сына Чарльза. Элизабет-Кристина тоже не отказалась добровольно от протестантизма, но в конце концов Лейбниц и другие убедили ее, что «в духе» она может интерпретировать католицизм по своему усмотрению. Ей было шестнадцать, когда в 1707 году она была обручена с Чарльзом. Она никогда не видела своего будущего мужа, Летом 1707 года Элизабет-Кристина посетила Вену, где, как надеялись, «у нее будет лучшая возможность продолжить религиозное обучение» в ее новой вере. В октябре эмиссар Карла прибыл из Испании, чтобы выразить ей свое почтение. Во время этого интервью говорили на испанском, потому что Чарльз был полон решимости сделать из нее испанскую королеву. Карл и Элизабет-Кристина поженились по доверенности в приходской церкви в Хитцинге, недалеко от Вены, в апреле 1708 года. Иосиф вместо жениха подошел к алтарю рядом с ней. 25 апреля Элизабет-Кристина, которая позже стала известна в истории главным образом как мать Марии Терезии, уехала в Испанию с огромным количеством последователей. В ее поезде было девяносто экипажей и повозок и четыреста пять лошадей. Историки сходятся во мнении, что Элизабет-Кристина была женщиной необычайной красоты. Леди Мэри Уортли Монтегю, жена английского посла в Константинополе, которая часто видела императора Карла и его жену в Вене в 1716 году, была в восторге от нее. Леди Мэри считала ее «самой красивой принцессой на земле». «Я был совершенно очарован Императрицей, - пишет леди Мэри. - Однако я не могу сказать вам, что у нее правильные черты лица; ее глаза не большие, но живые, полные сладости; у нее самый прекрасный цвет лица, который я когда-либо видел, ее нос и лоб хорошо сложены, но ее рот имеет десять тысяч чар, трогающих душу. Когда она улыбается, это вызывает восхищение красотой и нежностью. У нее огромное количество прекрасных светлых волос, но зато ее лицо! Чтобы воздать должное, нужно говорить об этом поэтично; все, что поэты говорили о лице Юноны, воздухе Венеры, не соответствует истине. Грации движутся вместе с ней, знаменитая статуя Медичи не имела более изящных пропорций; ничего нельзя добавить к красоте ее шеи и рук. Пока я их не увидел, я не верил, что в природе существуют такие совершенные, и мне почти жаль, что мое положение здесь не позволяет мне целовать их; но их целуют достаточно, чтобы каждый, кто ее ждал, отдает дань уважения при входе и прощании ». Даже флегматик Чарльз был поражен красотой своей жены, когда он впервые увидел ее после ее приезда в Испанию. Их первая встреча была устроена в Матаро, в двух милях к северу от Барселоны. Элизабет-Кристина прибыла в Матаро 25 июля. но со своей обычной медлительностью и неторопливостью Чарльз приехал только через три дня. Маколей использовал слово «бездельничать», чтобы выразить движения Чарльза. Вероятно, Чарльзу никогда не приходило в голову, что эта очень юная девушка может нервничать в совершенно странной обстановке чужой страны. После встречи они провели вместе пять часов наедине, и молодой король, которому тогда было двадцать три года, остался доволен ею. Карл записал эту первую встречу со своей женой с характерной краткостью, поскольку, к сожалению для историков, ни один из Габсбургов не имел склонности к написанию длинных писем или воспоминаний. «Поехал в Матаро», - кратко заметил он в тот вечер в своем дневнике, «Королева очень красивая. Я полностью доволен». Несколько дней спустя, также в своем дневнике, Чарльз действительно позволил себе уйти. потому что он написал четыре восторженных слова: «Королева ночи очень сладкой». Отцу и матери своей жены Чарльз писал письма, в которых выражал свое удовлетворение. «Я хочу немедленно, - писал он, - чтобы сказать вам, как я счастлив. Я уже слышал, как многие хвалят чары, завоевавшие для нее любовь людей, но теперь, когда я увидел ее, все, что у меня было. слышимое кажется тенью по сравнению с «L'^ clat du soleil». Мне не хватает слов, чтобы выразить ее редкие и драгоценные качества, а также выразить все счастье, которое я чувствую ". Элизабет-Кристина оказалась женой с здравым смыслом и осмотрительностью *. Она поняла, что, несмотря на его молодость, характер Чарльза уже определился: он никогда не изменится, и она не сможет повлиять на него. Она не возражала, когда, Несмотря на то, что он был во многих отношениях пуритан, он продолжал поддерживать связь с графиней Альтхаус после их свадьбы. Элизабет-Кристина проявила интерес к политике только тогда, когда ее муж сказал ей сделать это. Однако, пока он был со своими армиями, она часто действовала как его регент, и после того, как он был вызван в Вену, она оставалась в Испании до марта 1713 года, чтобы занять его место. Принц Антон Лихтенштейн и граф Гвидо Стархемберг остались в Каталонии в качестве ее советников, и, как сообщается, она выполняла свои обязанности наиболее эффективно. Хотя молодая королева была достаточно мудрой, чтобы понять, что она никогда не сможет изменить характер Чарльза, и она философски принимала его таким, какой он есть, иногда она была обеспокоена, «потому что он не выказывал ей своего полного доверия». назад, для как и многие недалекие люди, он подозрительно относился к своей власти и очень ревновал. Кроме того, у него быстро развивалась страсть к деталям, которая впоследствии одержала его. Он не мог вынести, чтобы кто-то другой участвовал в самом тривиальном действии его правления; он ревновал даже к своей жене. Когда Элизабет-Кристина вернулась в Вену из Испании, где она выполняла свои политические обязанности, она продемонстрировала редкий здравый смысл и глубокое понимание характера своего мужа. Она не упомянула тот факт, что была его регентом, она сделала вид, что политика никогда не входила в ее жизнь. Она полностью посвятила себя тому, чтобы быть образцовой женой, хорошей матерью и популярной королевой. В целом их брак удался; по крайней мере, он никогда не был активно несчастным, за исключением того, что Элизабет-Кристина не родила столько детей, сколько хотел Чарльз. Должно быть, ей было неприятно, когда он снова и снова упоминал, что он был последним выжившим мужчиной из Габсбургов. Первые девять лет брака Элизабет Кристина была бездетной. Наконец, в апреле 1716 года родился сын Леопольд, но умер в младенчестве. Леди Мэри Монтегю, судя по ее письмам, весьма разумная многодетная женщина, говорит о «трагическом конце единственного сына, рожденного после столь долгого желания и в конце концов убитого из-за недостатка хорошего воспитания: отлучение его от груди». в начале зимы ». Через год после смерти младенца Леопольда, 13 мая 1717 года, у Чарльза и Элизабет-Кристины родился еще один ребенок, и он снова был близок к отчаянию, когда этот ребенок был девочкой. Они назвали ее Марией Терезой, в честь Терезы де Сепеда, святой Старой Кастилии шестнадцатого века, и продолжали надеяться на сына. Однако в 1718 году родилась еще одна дочь, Марианна, а в 1724 году рождение Марии Амалии, дожившей до пяти лет, заставило Чарльза задуматься, будет ли у него когда-нибудь преемник-мужчина. Мысль о том, что семья Габсбургов может вымереть, что династия прекратит свое существование, что их территории могут быть разделены, их власть прекратится, была ужасающей для Габсбургов. Хотя у Леопольда I., отца Чарльза, было два сына, до самой смерти его преследовал страх, что они могут умереть без мужского потомства, и этот страх усиливался тем фактом, что, когда Леопольд стареет, у Джозефа не было сына, а Чарльз в то время еще не был женат. Леопольд, таким образом, издал закон, согласно которому: если оба его сына умрут без наследников мужского пола, наследство перейдет от них к их дочерям. Дочери Иосифа-старшего, конечно, имели преимущество. Когда брак Чарльза с Элизабет-Кристиной оставался бездетным в течение пяти лет и не было никакой надежды на то, что ситуация изменится, его мучительная тревога по поводу преемственности стала отчетливой. Он злился на Провидение; в лучшем случае у него может быть когда-нибудь дочь. Его отцовский закон о назначении старшей дочери Иосифа наследницей престола начал его беспокоить, и он возмущался тем фактом, что Мария Хосефа или Мария Амалия, которые были еще детьми, могли в будущем иметь приоритет над его собственными еще не родившимися детьми. В конце концов Чарльз решил изменить закон Леопольда. Это решение, должно быть, было очень болезненным для Чарльза. Его представления об обязанностях сына были очень строгими, но его эгоистичное желание, чтобы его собственные дети - если они у него были - а не дочь Иосифа унаследовали его, наконец, преодолело его сомнения. 19 сентября 1713 года Карл созвал всех своих министров, своих тайных советников, принца Евгения, своего великого генерала и других сановников двора и объявил им «прагматическую санкцию», которая была должным образом зафиксирована фон Шиком, одним из сановников. советники. Прагматическая санкция оставалась секретом суда до декабря 1724 года, когда у него родилась третья дочь. В этом Санкции Чарльз заявил, что, если он умрет без наследников мужского пола, но оставит дочь, семейные владения Габсбургов перейдут к ней. Внешне эта санкция мало чем отличалась от старого закона Леопольда. Когда же, однако, Император? Его намерение стало ясным, и его советники поняли, что, если у него позже будут дети, но не сыновья, его дочь, а не Иосифа, унаследует его, они поняли цель этой прагматической санкции. Но поскольку в то время Чарльз был женат несколько лет и не имел детей, его решение, которое должно было храниться в секрете при дворе, казалось, имеет только теоретическое значение. Позже, когда дочери Иосифа вышли замуж за Марию Жозефу за Фридриха Августа Саксонского, а Марию Амалию за Карла - Альберта Баварского - и их мужья проявили агрессивный интерес к наследию Габсбургов, сообразительность прагматической санкции Карла стала очевидной. Ибо, если бы один из этих немецких князей через свою жену был наследником, Австрия была бы присоединена к Баварии или Саксонии. С этой точки зрения, Карл был последовательным, когда позже женился на своей старшей дочери Марии Терезе на человеке без страны, человеке, который был вынужден отказаться от своего герцогства, Лотарингии, и стать полностью австрийцем без каких-либо других привязанностей. Чарльз по-детски верил в законность договоров и санкций, но он понимал, что его прагматическая санкция может быть оспорена после его смерти. Поэтому он посвятил свои основные усилия с 1724 года, когда санкция была впервые обнародована, до своей смерти в 1740 году, чтобы убедить другие европейские страны признать ее. Альфред фон Арнет, величайший исследователь Марии Терезии девятнадцатого века, совершенно справедливо отмечает, что исключительная преданность Чарльза idde fixe прагматической санкции была его самой выдающейся характеристикой. В юности его мысли были сосредоточены на завоевании Испании; позднее его желание ратифицировать прагматическую санкцию сделало все остальные соображения второстепенными. Во внешней политике его правления доминировала его фанатичная озабоченность прагматической санкцией. Принц Евгений, успешно защитивший Австрию от турок, пытался убедить Карла, что было бы лучше основывать прагматическую санкцию на сильной армии, чем на документах, но Карл упорно продолжал вести переговоры об официальном признании своей санкции. Фактически, он был готов пойти на уступки европейским державам за их подписи. Англия, например, согласилась только при условии, что Карл откажется от своего нового флота. Наконец, в 1731 году Испания, Россия, Пруссия, Англия, Нидерланды, Дания, Бавария и Саксония подписали прагматическую санкцию, пообещав признать дочь Карла. , Мария Тереза, ГЛАВА ВТОРАЯ Менее флегматичный человек, чем Карл VI, который в тридцать один год отреагировал на жизнь как разочарованный человек, переживший средний возраст, стал бы нервничать и нервничать из-за напряжения, которое царило в Вене к концу 1716 года. , который казался бы лабиринтом в каком-то кошмаре для более изобретательного человека, он с нетерпением ждал рождения наследника. Его жена, наконец, снова забеременела, и он едва ли осмеливался представить себе трагедию, которую это означало бы для него, если бы ребенок был дочерью. Три года назад он в частном порядке принял прагматическую санкцию, но Европа еще не была проинформирована об этом решающем шаге, и Чарльз еще не был уверен, что другие державы ратифицируют эту санкцию. Помимо этих опасений по поводу преемственности, тщетность политики стала еще более очевидной после Утрехтского мира, чем во время войны. 1 Филипп V. Испанский, воодушевленный его планами своей женой Элизабет Пармской и Альберони, его умным итальянским советником, отказался признать мир , и Карл постоянно ожидал услышать, что он вторгся на Сицилию, что, собственно, и произошло в 1717 году. К счастью для Карла, однако, Людовик XIV умер в 1715 году. Возможно, что герцог Филипп Орлеанский, который был действуя в качестве регента молодого Людовика XV и выступая против Филиппа, активно поддерживал претензии Карла в соответствии с Утрехтским миром к европейским державам за их подписи. Англия, например, согласилась только при условии, что Чарльз откажется от своего нового флота. Наконец, в 1731 году Испания, Россия, Пруссия, Англия, Нидерланды, Дания, Бавария, Через несколько минут ожидания в 1716 году герцог после тревожного месяца наконец-то построил Орлеанский Орлеан, ставший тройным, чтобы защищать Великий Союз. Для него это было огромным облегчением. с такими сильными союзниками он окончательно победил Филиппа. Позже он присоединился к Франции, Великобритании и Великобритании, а затем Тройной союз стал Четверным альянсом. В 1720 году в Гааге, когда Карл обменял на Сардинию, амбициозные планы Филиппа были окончательно / сорваны. В 1716 году Карл также участвовал в войне против турок. Ободренные своими успехами против России, турки напали на Венецию и «Морею». Республика попросила помощи у Императора. Поскольку турецкая победа была бы катастрофой для Австрии, принц Евгений был отправлен в Венгрию с армией в 100000 человек. и он разбил турецкую армию в два раза больше при Петервардейне и захватил Темешвар, Банат и Валахию. Принц Евгений был в Вене 12 мая, когда родилась Мария Тереза, и покинул город для новой кампании через два дня после ее рождения. Со своей армией в 60 000 человек он победил турецкую армию в 200 000 человек и захватил Белград. В июле следующего года, в 1718 году, по Пассаровицкому миру он закрепил за Австрией захваченные территории - Сербию, включая Белград, и часть Боснии. Другими словами, Мария Тереза ​​родилась в тот период истории своей страны, когда империализм Габсбургов, распространяясь не на заморские владения, а на Балканы, закладывал краеугольный камень современной Австро-Венгерской монархии. * Для Карла было типично, что в ночь с 12 на 13 мая, когда его жена ' заключение было неминуемо, и Хофбург гудел от волнения, он не был в своих апартаментах, с нетерпением ожидая известий о рождении своего ребенка. Он также не был в своем кабинете, принимая на аудиенции принца Евгения или других своих офицеров, которые должны были покинуть Вену на следующий день, чтобы сражаться, очевидно, в решающей битве с турками. Ни личные, ни политические переживания не вызывали у Чарльза бессонных ночей и не заставляли его отказаться от своих удовольствий, особенно от охоты. Он является яркой иллюстрацией того факта, что люди без воображения - удачливые создания. В эту роковую ночь он крепко и спокойно спал в своем охотничьем домике в Лаксенбурге, и его пришлось разбудить посланнику, прибывшему из Вены, чтобы сообщить ему, что его ребенок ожидается через несколько часов. Население Вены ждало этого события не так спокойно, как Карл. Волнующаяся тоска императора по сыну, должно быть, передалась его народу, и они тоже горячо надеялись, что наконец-то родится наследник мужского пола габсбургских владений. До недавней беременности Императрицы народ не утешал того факта, что Император был еще молод, а ей всего двадцать пять. Ведь смерть младенца Леопольда, казалось, указала на то, что Судьба была против этой молодой пары. Рано утром, когда стало известно, что скоро у Элизабет-Кристины родится ребенок, на улицах и площадях вокруг Хобурга собралась огромная толпа. Позже большой колокол церкви Святого Стефана, колокол из металла трофейных турецких ружей, объявил, что младенец благополучно родился. но только по прошествии некоторого времени великие врата дворца открылись, и придворный объявил, что ребенок был здоровой девочкой. На мгновение воцарилась тишина. Затем толпа разразилась громкими и продолжительными аплодисментами, приветствуя эту наследницу Габсбургов: пришествие Марии Терезии было признано ее народом. Чарльз был слишком горд, чтобы показать свое разочарование. Гримани, министр от Венеции до Австрии, писал своему правительству: «В сердцах Императора и его народа горе и надежда стремились взять верх. Меня озадачивает, празднуем ли мы сейчас рождение этого Принцесса или продолжение периода траура по ее младшему брату Леопольду, который считался одним из самых драгоценных подарков Небес. Я пошел с монсеньером, папским нунцием, чтобы поздравить Его Величество согласно нашему обычаю и выразить пожелание, чтобы следующий год принес ему более совершенное утешение. Он принял нас со своей обычной вежливостью, но было очевидно, что ему было бы больше приятно быть отцом принца ». О детстве Марии Терезии известно относительно мало, и некоторые из ее романтических биографов захотели написать чисто воображаемые рассказы о ее ранней юности. До нас дошло мало достоверных анекдотов. Известно, однако, что Мария Тереза ​​не доставляла родителям никаких проблем в том, что касалось ее здоровья. В эпоху ужасающей детской смертности , когда в живых оставались только сильные дети, Мария Тереза ​​была удивительно здоровой. Она была стройной девочкой с огромными серыми глазами, желтыми волосами, который она носила с пробором посередине, высокий лоб, правильные черты лица и нижняя губа, которая имела тенденцию выступать, как нижние губы большинства Габсбургов. Физически она могла бы сравниться с самым напряженным "мужским образованием" / 7. Как она позже доказала, она могла выдерживать гораздо большие физические нагрузки, чем большинство ее сверстников-мужчин на тронах Европы, а когда ее здоровье, наконец, подорвалось, чисто из-за - напряжение на протяжении всей жизни, она относилась к своему нездоровью философски. «Я не могу жаловаться, - писала она, когда ей было пятьдесят; «люди должны наконец перестать существовать. Я был полностью здоров в течение пятидесяти лет». К сожалению, о ее уме в детстве известно меньше, чем о ее здоровье. Несомненно, это во многом потому, что она не делала и не говорила ничего особенно достойного внимания . Даже самые банальные инфантильные высказывания многих очевидных наследников должным образом записываются, но жалкие надежды Чарльза на то, что у него все еще может быть сын, заставили его меньше интересоваться ею, чем если бы он в глубине души принял ее как свою наследник от ее рождения. Кроме того, она родилась в очень волнующий период истории ее семьи; есть более подробные сообщения, например, об осаде Белграда, произошедшей в год ее рождения, чем о ее первых попытках ходить или говорить. Ее страна почти постоянно находилась в состоянии войны, и Чарльз и его двор были больше заинтересованы в его немедленных военных кампаниях, чем в успехах его дочери. Чарльза не волновало ее психологическое развитие. Он помнил факты и церемонии, а не реакцию людей на них. Тот факт, что граф Сигизмунд фон Каллонич руководил пением «Herr Gott, Dich loben wir» в церкви Святого Стефана через несколько часов после рождения Марии Терезии, остался в памяти Чарльза ярче, чем какие-либо черты юности его дочери. А в Венском дневнике подробно описывается ее крещение, которое произошло, когда ей было меньше двенадцати часов от роду. В Риттерсаа * в Хобурге, поскольку часовня дворца была слишком маленькой, ее окрестили Марией Терезией Вальпургой Амалией Кристиной и двумя вдовствующими императрицами - вдовой Леопольда Л., Элеонорой, и вдовой Иосифа I., Марией Амалией. - были ее крестными. Довольно печально думать, что императрица Элеонора подарила ей некоторые ценные реликвии святой Терезы в качестве дара крещения и что императрица Мария Амалия, Чтобы не уступить в этом религиозном рвении, заложила краеугольный камень монастыря на Реннвеге, салезианского монастыря, в память о крещении своей племянницы. С самого начала жизнь Марии Терезии была направлена ​​в скучное, религиозное и серьезное русло. Чарльз придавал этому крещению как политическое, так и религиозное значение. Его прагматическая санкция - тот факт, что этот младенец, если Элизабет-Кристина не родила ему наследника мужского пола, должен унаследовать трон Габсбургов, еще не был широко известен даже при его собственном дворе. Закон Леопольда официально оставался в силе, и старшая дочь Джозефа была принята в качестве наследницы Чарльза, если он умер без сына. Во время крещения Марии Терезии Чарльз впервые подготовил мир к Прагматической санкции. Он объявил о своих намерениях: нес на мягких подушках князя Лихтенштейна, Итак, согласно записям Венского дневника, младенец предшествовал дочерям Иосифа и следовал за Императором, когда процессия двигалась вверх по нефу церкви к купели для крещения. Конечно, совсем не обязательно интерпретировать этот порядок в шествии как серьезный политический жест. В конце концов, это были крестины Марии Терезии, ее великий день, по сути, первый день ее жизни. Однако большинство присутствовавших придворных, знавших, насколько привередливым был Карл при исполнении каждой придворной церемонии, и до которых дошли слухи о прагматической санкции от его советников, должно быть, понимали, что имел в виду Чарльз. Если Чарльза и раздражала Мария Тереза, потому что она не была сыном, он этого не показал. Несчастное детство ее заставили не из-за того, что он был разочарован. Он никогда не был резким или преднамеренно недобрым по отношению к ней. Ее юность не была омрачена той ужасной отцовской жестокостью, которая сформировала характер и в конце концов доминировала в жизни современного и давнего врага Марии Терезии, Фридриха Великого из Пруссии. Мария Тереза ​​трепетала перед отцом и неизменно восхищалась авторитетом, который он представлял, потому что даже в детстве она поклонялась авторитету, но никогда не боялась его. Записано, что, когда ей было шесть лет, ее подвели к окну в Хофбурге, чтобы посмотреть, как проходит религиозная процессия. Она никогда раньше, по крайней мере сознательно, не видела своего отца в его великолепных государственных одеждах, и когда он проходил под окном, она, как говорят, хлопала в ладоши и кричала на него, призывая его подойти к ней, чтобы она могла видеть frJT "более внимательно. Ее медсестры, часто огорченные ее импульсивностью, сделал ей выговор, но она продолжала звать его. Хотя Карл никогда не был жестоким, как Фридрих Вильгельм Прусский, отец великого Фридриха, он всегда был лишен воображения. Он был диктатором, потому что, часто неспособный сам принимать решения, он утверждал себя, требуя незамедлительных действий от тех, кто от него зависел, особенно от своих детей. Он не был хулиганом, как Фредерик Уильям, он был жестоким только потому, что не был уверен в себе. Как сказал принц Евгений о трех Габсбургах, которым он служил: «Леопольд был мне как отец; Иосиф как брат, а Карл как господин». Собственно говоря, Чарльз не особо мешал Марии Терезе в ее детстве. Он упорно цеплялся за свои тайные надежды однажды родить сына, и он еще не позволил себе признать, что его старшая дочь действительно была его преемницей, которую следовало выучить в качестве будущего правителя империи Габсбургов. Когда Мария Тереза ​​была достаточно взрослой, чтобы ее научили читать и писать, Чарльз, который все еще надеялся, что Судьба подарит ему сына, казалось, чувствовал, что он соблазнит Провидение, если даст Марии Терезе образование мальчика. Ряд выдающихся ученых, все иезуиты, за исключением ее учителя математики, были вызваны в Вену, чтобы стать ее учителями, но император не хотел, чтобы они обременяли ее знаниями, в которых нуждался сын. Она должна была получить образование, чтобы стать женственной женщиной, изящной и тактичной принцессой, которая однажды станет хорошим домом и женой для какого-нибудь принца или правителя. Ее учили достижениям, а не обучению. Ей никогда не давали обучения, которое могло бы пригодиться будущему правителю одной из самых сложных и трудных династий Европы. Ее никогда не учили технике и искусству управления, и, хотя она всегда была обычно умным ребенком, у нее не было особого любопытства к делам государства. Небольшое количество политической информации, которую она приобрела до того, как стала правящей королевой, она почерпнула из случайных разговоров, подслушанных при дворе, или от ее матери. Элизабет-Кристина была более дальновидной, чем ее муж, и менее оптимистично относилась к будущему сыну, и она была обеспокоена, когда поняла, что ее дочь не получает должного образования в качестве будущего государя. Императрица и ее старая подруга, графиня Фукс, гувернантка Марии Терезии и ее младшей сестры Марианны, тщетно пытались пробудить интерес эрцгерцогини к политическим делам. Ребенок вежливо слушал, когда с ней или в ее присутствии обсуждались государственные проблемы, но она никогда не задавала вопросов и не думала об этих скучных политических вопросах, когда могла их избегать. На самом деле, конечно, детство Марии Терезии было более счастливым и естественным, чем было бы, если бы отец относился к ней как к наследнице, которую нужно было чему-то учить каждый час с утра до вечера, и каждое высказывание которого было сохранено для потомков. Она и ее младшая сестра были просто «Ресерл и Мариандл», которые пытались отвлечься от уроков, наслаждались играми, ходили к своей набожной тете Амалии в ее монастырь или играли со своими старшими кузенами. Марианна, которая обычно уступала Марии Терезе, была идеальной младшей сестрой. Она была, как сказал Робинсон, «кроткой и кроткой» и «хорошей сестрой». Маленьким девочкам была разрешена одна мальчишеская игра: стрельба по мишени, потому что Чарльз заразил даже свою жену страстной любовью к охоте и стрельбе. Задолго до первого причастия Марии Терезии в церкви Марии Целль в 1728 году, когда ей было девять лет, ее учили, что религия является самой важной частью жизни. Она никогда, до конца, сомневался в абсолютной Истине католицизма. Она была глубоко религиозным ребенком, и хотя она жила в эпоху цинизма, она всегда оставалась искренней верующей, которая выполняла формы, предписанные ее Церковью, потому что они что-то значили для нее, а не потому, что эти религиозные упражнения были правильными и правильными. ожидаемые жесты. Все ее наставники поощряли ее религиозные интересы и внушали ей огромное чувство трепета перед авторитетом Церкви. По темпераменту даже в детстве она представляла собой любопытную смесь католицизма и пуританства. Она приняла в качестве своего девиза Justicia et dementia, но на протяжении всей своей жизни она часто была больше справедливой, чем благотворительной. Ее сильнейший религиозный пыл делал ее тяжелой. Как она искренне и страстно любила своего Бога, благочестивая атмосфера двора не раздражала ее, как многих других детей; она не чувствовала желания восставать против строгого соблюдения каждого дня святого. Строгая религиозная церемония при дворе Карла казалась невыносимой даже многим хорошим католикам, но юная Мария Терезия обожала все ритуалы. Она была бы глубоко потрясена, если бы увидела письмо, которое дю де Ришелье, который в то время был молодым тридцатилетним послом Франции в Вене, написал кардиналу де Полиньяку в Риме: «В Вене все это время Великий пост, - писал Ришелье, - я вел поразительно набожный образ жизни, который не оставил мне и четверти часа свободы. Я честно признаюсь, что если бы я знал заранее, какой образ жизни должен вести посол в Вене, ничто на земле не убедило бы меня приехать сюда ". С самого раннего детства Мария Тереза ​​интерпретировала все, что она видела или слышала, с религиозной точки зрения. Бог был выдающейся фигурой, снисходительно вырисовывающейся на фоне всех ее занятий. Несмотря на то, что ее не интересовали ее уроки, ее религия в лице отца Фогеля говорила ей, что она должна выучить их. История ей не совсем скучна, и у нее был замечательный талант к языкам; В ее учебную программу был включен латынь, официальный язык Венгрии. Ее лингвистические способности часто упоминаются ее уважаемыми биографами, потому что в других исследованиях она никогда не преуспевала. Ей не хватало пресловутой немецкой скрупулезности и она никогда не владела правилами грамматики или орфографии. До конца жизни ее письма, на каком бы языке она ни писалась, были полны грамматических отрывков и орфографических ошибок. Она никогда не была блестящим ученым; она не проявляла заметного интеллектуального любопытства, а проницательность, которая была для нее гораздо большим преимуществом в ее зрелости, чем могло бы быть книжное обучение, еще не развивалась. Возможно, если бы ее уроки были более вдохновляющими, она могла бы быть более многообещающей ученицей. Блокноты с программой ее магистратуры по истории все еще можно увидеть в придворной библиотеке в Вене. Сначала идет библейская история; затем следуйте наброскам истории Вавилонии, Персии, Греции и Рима. Учение было резюмировано в самом скучном из вопросов: «Кто из десяти древнейших патриархов жил до Потопа и кто из них жил после него?» - Или: «На сколько лет Мафусаил старше Адама?» - «Кто из них?» персидские цари были убиты в башне из пепла? "-" Сколько Триумвиратов существовало в Риме? «Мария Тереза ​​никогда не возмущалась скучными методами обучения своих учителей, и она, очевидно, была вполне довольна программой, в которой достижения и социальные таланты считались для девушки гораздо более важными, чем знания или способность мыслить независимо. Она была очаровательна. Она тактична и тактична, и у нее был природный дар к светской жизни, но необходимо было изучить и запутанные способы церемониального двора ее отца. Чрезвычайно важно было помнить, кто перед кем был выше на приеме в Хофбурге. Леди Мэри Уортли Монтегю очень позабавила, когда она обнаружила, насколько серьезно придворные относятся к своему званию в Вене. «Это не так давно, - написала она однажды, - что два кареты встретились ночью на узкой улице. В очень раннем возрасте она понимала строгий этикет при дворе и часто участвовала в развлечениях придворных. Все ее современники согласны с тем, что у нее был очаровательный голос, она была хорошей танцовщицей, а ее картины, написанные еще совсем юной девушкой, показывают, что она была очень искусной. Когда она выступала в любительских спектаклях при Дворе, все были в восторге. «Она была чудесна», - написала однажды ее мать брату в Брауншвейг; а Молитарис, гостья в Вене, стала лирической после одного из ее выступлений. «Я могу честно сказать, - писал он, - что никогда в своей жизни я не видел ничего более прекрасного, более трогательного и совершенного, чем ее Королевское Высочество, когда она пела и танцевала». Мария Терезия действительно приобрела все грации и манеры успешной принцессы. Ее учили быть молодой девушкой в ​​самом скучном смысле этого слова, и это один из самых замечательных фактов об этой замечательной женщине: когда пришло время, она смогла превратиться из простой придворной дамы в бескорыстную девушку. обозреватель политики, в женщину действия и независимых взглядов. Трудно сказать, в какой момент или на каком опыте в ранней юности она начала думать. Вероятно, ее разум постепенно созревал, хотя этот процесс не был очевиден для сторонних наблюдателей, пока она не взошла на трон. Несомненно, ее также учили, что не женщинам выражать свое мнение о политике. Но к восемнадцати годам, когда она сама знала, что является наследницей Габсбургов, она стала заметно амбициозной и иногда проявляла признаки своей будущей прозорливости и рассудительности. В ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ Летом 1723 года Карл VI. отправился в Прагу с женой и Марией Терезией, которой тогда было шесть лет. Раньше Карл довольствовался простым титулом «король Богемии», но теперь он думал, что должен быть официально коронован в государстве. Он ни в коем случае не оставлял надежды на сына - на самом деле, его младшая дочь родилась только через год - но он решил, что было бы политически представить свою старшую дочь своим богемским подданным. Вся личная жизнь Марии Терезии была определена этим путешествием, потому что, находясь в Праге, она встретила своего будущего мужа, Фрэнсиса Стефана Лотарингского, которому тогда было четырнадцать. На протяжении всей жизни ее личные эмоции были сосредоточены на этом мужчине и на детях, которых она родила ему. Ее привязанности никогда не сбивались; она была яростно, хотя и не всегда, она успешно владела собственническими чувствами к нему, и с тех пор, как ей исполнилось шесть лет, он доминировал в ее привязанностях и ее воображении. Она никогда не испытывала романтических фантазий, которые помогают большинству молодых людей пережить трудный период отрочества. Когда Мария Тереза ​​была достаточно взрослой, чтобы думать о замужестве, она была полна решимости выйти замуж за Фрэнсиса или ни за кого. В своей борьбе за одобрение своего отца такого союза она впервые показала, что она была более своевольной и более сильной личностью, чем ее очаровательные манеры заставляли людей полагать. В ранней юности Чарльз рассматривал для нее много возможных мужей. Он всегда отдавал себе отчет в том, что его предки славились умом, и не хотел, чтобы потомки говорили о нем, что ему не хватало смекалки Габсбургов в умных браках. Одно время он думал о женитьбе своей дочери на одном из двух немецких принцев: принца Баварии Чарльза Альбрехта, ее двоюродного брата и Фридриха Прусского. Тот факт, что он размышлял об этих союзах, более убедительно, чем можно было выразить словами, свидетельствовал о том, что Карл научился ценить важность и острую необходимость консолидации власти Габсбургов в Германии. Раньше, когда господство его семьи в Центральной Европе не подвергалось сомнению, Габсбурги выдавали своих детей замуж за принцев из правящих домов за пределами Германии, таким образом добавляя новые территории к своей Империи. Зекендорф, посол Австрии в Берлине, был в восторге от брака между старшей дочерью Карла и наследным принцем Фридрихом. Если бы Карл и Фридрих Вильгельм Прусский согласились, если бы Мария Терезия могла отказаться от католицизма и стать лютеранином, если бы Фридрих был психологически способен жить нормальной супружеской жизнью и женился на Марии Терезии, весь курс европейской истории в последние два года был бы другим. сотня лет. Такой брак, по сути, представляет собой одно из самых захватывающих «если» в современной истории, поскольку без ожесточенного соперничества между Пруссией и Австрией не существовало бы проблем, представленных сегодня Центральной Европой. И если бы Мария Тереза ​​и Фредерик были женаты, на характер Фридриха Великого, несомненно, повлияла бы Мария Тереза. Ибо даже в юности она не была из тех женщин, которые смиренно подчиняются тому, что ее отправят в одинокий дворец, в который он сослал Элизабет-Кристину Брауншвейг-Беверн. которая была его женой только по имени. Другим кандидатом на роль мужа Марии Терезии был испанский инфант дон Карлос, впоследствии ставший Карлом III. Испании. Этот брак был предложен Синцендорфом, канцлером Карла, и Элизабет Фарнезе, второй женой Филиппа V. Карл по-прежнему страстно любил испанские обычаи, но сложные отношения с испанскими Бурбонами начинали его утомлять. Кроме того, Бартенштейн, его самый влиятельный и самый неприятный министр, самодельный придворный, съеденный завистью и амбициями, был противником этого плана, и это уладило дело, что касалось Чарльза. Ибо, как совершенно справедливо заметил Робинсон в британском министерстве иностранных дел почти сразу после своего прибытия из Лондона: " отца, Пука Леопольда, и брак между его дочерью и сыном друга детства казался естественным и правильным. Между прочим, так Карл VI. Было сказано, что Климент был умным и умным юношей, но личные качества будущего мужа его дочери, конечно, были второстепенными. Принц Евгений и многие другие советники Карла надеялись, что этот брак будет устроен, когда Мария Тереза ​​станет старше, но Климент внезапно умер в июне 1723 года от оспы. Любопытно, что судьбу Марии Терезии в какой-то мере определила эта болезнь. Ее отец не стал бы правителем Австрии, а она не стала бы его преемницей, если бы ее дядя Иосиф I. не заболел оспой; сама она могла бы развиться в менее односторонний персонаж, если бы вышла замуж за очень умного Клемента, а не за его более посредственного и легкомысленного брата Фрэнсиса. В восемнадцатом веке люди, конечно, остро осознавали влияние этого бедствия. Если бы не это, Людовик XV, например, никогда бы не стал королем Франции. Когда, следовательно, было предложено Карлу VI. что Климента немедленно заменит его младший брат. Франциск, колебания императора отчасти объяснялись его опасениями, что молодой Франциск, еще не болевший оспой, может быть унесен этой болезнью в любой момент. Однако через несколько недель Чарльз согласился хотя бы принять Фрэнсиса и осмотреть его. Когда Чарльз однажды принял решение, ему пришлось приложить огромные усилия, чтобы направить свой разум в любом другом направлении. и ему не хотелось отвлекать свои мысли от семьи Лоррейн. Поскольку Марии Терезе было всего шесть лет, ее отец категорически отказался отдать себя в руки герцога Леопольда, который настаивал на том, чтобы его сын устроился, но он пригласил Франциска и его наставников присоединиться к нему в Праге, чтобы он мог сам увидеть, что это за мальчик. нравиться. Чарльз утверждал, что если он не одобряет его, он всегда сможет отправить его обратно в Лотарингию. И поскольку парня приняли бы в Богемии, суд в Вене никогда бы не увидел его. Тем временем, прежде чем покинуть Лотарингию, Фрэнсиса самым тщательным образом научили его поведению в присутствии Императора. Барон Жакмен, министр из Лотарингии в Вене, написал меморандум о поведении юноши герцогу Леопольду. Это письмо все еще существует: < c Необходимо, чтобы молодой принц принял уважительное выражение лица в присутствии императора, - писал Жакмен; "он должен сдерживать свою бодрость и не разговаривать, пока Император не заговорит с ним первым; он должен избегать привычных манер при разговоре с Императором. Прежде всего, он никогда не должен задавать Императору никаких вопросов по любому предмету, и он должен говорить по-немецки как Насколько он может. Когда он с императрицей, он может быть немного более живым, но он никогда не должен забывать о достоинстве, которого ожидают от принца на его должности - если он помнит это, императрица и ее дамы отметят его прекрасный дух. Императору, который тогда почувствует искреннее желание увидеть его природную бодрость, которая, если она будет смешана с должным уважением, понравится Императору, и тогда все при Дворе одобрят принца ". Как указывает эта буква, Неистовые манеры Франциска часто раздражали его старших. Граф Подевилс, прусский посланник в Вене, позже заметил, что «Франциск ненавидел сдержанность» и «что у него было слишком мало достоинства для своего ранга / Франциск был очень умелым юношей», высокого роста, - продолжает Подевилс, хотя «его осанка и походка несколько небрежны». У него были большие темно-синие глаза, прямой нос, маленький и хорошо очерченный рот, и он инстинктивно знал, как максимально использовать свою приятную внешность. Его отец недооценил и то, и другое. честолюбие мальчика и его способность общаться с людьми. Герцог Леопольд не должен был беспокоиться о поведении своего сына во время его первой решающей беседы с Императором. Даже в юности Франциск легко обращался с незнакомцами, его очевидное добродушие, сделали его самым популярным спутником. И когда, как это было сейчас, он хотел произвести на кого-нибудь хорошее впечатление, он редко терпел поражение. Фрэнсис обладал обаянием. Кроме того, Франциску очень повезло с их первой встречей 10 августа 1723 года. Они встретились в охотничьем домике императора в замке Траутманнсдорф, недалеко от Праги, что было самым благоприятным фоном для них обоих. Ибо Фрэнсис любил охоту так же страстно, как современные мальчики любят мотоциклы; дома он утомил своих наставников непрекращающимися разговорами об охоте. Чарльз, в свою очередь, всегда был особенно доступен, когда занимался своим любимым занятием. Фрэнсису не нужно было притворяться энтузиазмом; в охотничьем домике ему был присущ его «прекрасный дух», и он искренне уважал охотничье мастерство Императора. Их любовь к охоте сразу же связала их. Вскоре Чарльз был полностью очарован мальчиком, и это было немалым достижением, поскольку немецкий язык у Франциска был крайне несовершенным, а Чарльз ненавидел французский. Подобно многим бездымным отцам, Карл был весьма сентиментален по отношению к Франциску, и император был тронут и обеспокоен, когда небольшое недомогание сделало невозможным для Франциска поехать в Вену, когда императорская партия покинула Богемию. Когда герцог Леопольд прочитал этот взрыв энтузиазма, он, несомненно, ожидал определенного предложения руки и сердца для своего сына. Чарльз, однако, хотя и был сентиментален по отношению к парню, очевидно, был полон решимости не брать на себя никаких обязательств, и продолжал свое письмо общими фразами дружбы - фразами, которые можно было истолковать как завуалированные предложения, но которые не содержали ничего определенного. «Мой дорогой кузен, - писал Чарльз Леопольду в другой раз, - мы такие близкие друзья, мы действительно родственники, мы вместе получили образование; кроме того, моя личная привязанность и уважение к вам настолько велики, что я верю (хотя еще не совсем время), что в будущем я буду доверять вам еще больше, и вы должны знать, что я ваш верный кузен. Лучшим средством для поддержания нашей дружбы было бы еще более тесное объединение наших семей; долгое время это было моим намерением и моим планом; и я буду. не передумать, тем более что я думаю, что могу предположить • из ваших писем, что ваши мысли и желания похожи на мои. Поскольку, однако, два человека, которые могли бы объединить нас более тесно, еще не достаточно взрослые, я хочу, чтобы вы (если вы ничего не имеете против) хотя бы знали, что однажды я надеюсь объединить наши дома в еще более тесной дружбе. С этого момента вы будете уверены в моих намерениях ». Что касается Чарльза, то формулировка этого письма была вполне безопасной. Позже, если он передумал, он всегда мог, если необходимо, предложить свою младшую дочь Герцог Леопольд. Мария Тереза, его наследница, никогда не упоминалась по имени. Ввиду его большой осторожности в этом письме любопытно, что, когда Франциск приехал в Вену в декабре 1723 года, Карл предоставил ему комнаты в Хофбурге рядом с апартаментами императорской семьи. Мало того, его внимание к мальчику было настолько заметным, что он отдал ему апартаменты во дворце, которые раньше занимали императрица Элеонора, вдова Леопольда L и бабушка Франциска. Другими словами, Франциск сразу же попал в самое сердце семьи. Образование Фрэнсиса было спланировано так же тщательно, как если бы он был собственным сыном Чарльза. Помимо небольшого полка наставников, два губернатора были назначены для наблюдения за его обучением: граф Иоганн фон Кобенцль и граф Нейпперг, который позже стал одним из фельдмаршалов Марии Терезии. Нейпперг, обучавший Франциска военной тактике, был не так эффективен, как его обычно считали, и из более поздних неудач Фрэнсиса в качестве солдата очевидно, что он мало разбирался в стратегии. Фрэнсис слишком увлекался спортом, чтобы быть хорошим ученым. Интересно вспомнить, что он и еще один известный историк так радикально расходились в этом отношении. Поначалу принц Альберт был непопулярен в Англии, потому что слишком мало заботился о спорте, особенно об охоте, в то время как Фрэнсис шокировал своих ученых наставников, потому что на самом деле он не интересовался ничем другим. На протяжении всей жизни Франциск любил розыгрыши. Известно, что даже когда он позже принял на себя достойные обязанности императора Священной Римской империи, он удивил молодую пару в их свадебный вечер. Вместе с несколькими товарищами он ворвался в дом и устроил им импровизированную вечеринку. Фрэнсис всегда плохо учился на уроках. Его шокирующее правописание и почерк вызвали суровые письма от его отца, пока Леопольд не понял, что Императора больше заботили способности мальчика как охотника, чем как орфографа. Французский Франциск ухудшился в Австрии, но в то же время его немецкий не улучшился. Как заметил его современник, когда он был взрослым: «Его французские письма, кажется, были написаны немцем, в то время как его немецкая корреспонденция могла быть написана французом, немного знающим иностранные языки». Франциск всегда тратил большую часть летом в охотничьем домике Карла в Лаксенбурге. Его сопровождали наставники, но он уделял мало времени учебе. Кобензль, однако, слабый и оптимистичный учитель, заверил герцога Леопольда в письме, что, хотя юноша «каждое утро охотится с императором в девять часов " Так или иначе юноше удалось удовлетворить своих экзаменаторов. Возможно, он очаровал их, как придворных; возможно, эти ученые были слишком в трепете перед канцлером и другими присутствующими наставниками, чтобы ставить ему плохие оценки, когда он явно удовлетворял власть имущих. Во всяком случае, нет никаких записей о том, что Фрэнсис когда-либо проваливал какие-либо из этих периодических экзаменов. Он имел успех при Венском суде. К сожалению, нет никаких записей о первой встрече в Праге Франциска и Марии Терезии, но ее более поздняя позиция ясно показывает, что она с самого начала поддалась героическому почитанию. В течение шести лет, что он жил в Хофбурге, она, должно быть, видела его или, по крайней мере, мельком видела его почти ежедневно во дворе дворца, в коридорах, в часовне во время мессы. Его физическая сила, его доброжелательное отношение ко всем, что позже переросло в отсутствие различения, сделало его прекрасным объектом романтической привязанности для маленькой девочки, у которой не было братьев и, следовательно, так и не научилась критически относиться к мальчикам. Он был неотъемлемой частью ее жизни, сколько она себя помнила. С самого раннего детства она рассказывала о нем, затаив дыхание, с трепетом слушала рассказы о его подвигах на охотничьем поле, радовалась, когда видела его. К тому времени, когда она была подростком, она всерьез полюбила его и решила выйти за него замуж. Она, очевидно, не скрывала своих чувств, поскольку сэр Томас Робинсон ^ сообщил лорду Харрингтону, что, «несмотря на ее высокий юмор днем», она «всю ночь вздыхает и тоскует по своему герцогу Лотарингскому. , если она просыпается, это всего лишь разговор о нем с фрейлиной; но Чарльз был таким же замкнутым, как и много лет назад. В отличие от Марии Терезии, Франциск не был лично огорчен этим расставанием или отсрочкой их помолвки. Для него она была прежде всего наследницей династии Габсбургов, и тот факт, что она тогда была молодой, красивой и очень желанной, имел второстепенное значение. Мария Тереза ​​редко записывала свои личные дела в письмах, а когда она делала это, ее корреспондентам было приказано немедленно уничтожить эти письма. Более того, даже будучи молодой девушкой, у нее никогда не было глупой, но приятной привычки вести дневник, потому что она никогда не позволяла себе роскошь быть глупой. Поэтому трудно сказать, осознавала ли она относительное безразличие Фрэнсиса к ней в молодости. Или это болезненное осознание пришло к ней гораздо позже, когда он обратил внимание на других, женщин. Когда Фрэнсис прибыл в Лотарингию, маленький двор в Лунвилле, должно быть, после Вены казался чрезвычайно скучным. Его покойный отец, который был настолько кротким, что его называли «отцом народа и аристократии», терпеть не мог говорить никому «нет», и в результате маленький двор был перегружен древними придворными и большими долгами. Франциск удивил своих бывших наставников, проявив неожиданную твердость, особенно когда дело дошло до реорганизации финансов его герцогства. Как и многие люди с посредственными талантами, он был способным бизнесменом, ему нравилось складывать счета и копить деньги. Это был первый раз, когда Франциск проявил таланты, которые позже заставили Фридриха Великого с иронией заметить, что " он был простым банкиром при дворе Марии Терезии ». Он был экономным - в конце концов, француз - и для такого молодого человека он был очень способным финансовым администратором своей маленькой страны. В 1730 году он отправился в Версаль, чтобы засвидетельствовать свое почтение Людовику XV, своему сеньору и троюродному брату. Это был только первый этап грандиозного турне по Европе, которое он для себя устроил. Пока он был вдали от дома, его мать, герцогиня Элизабет Шарлотта, дочь Филиппа Орлеанского, исполняла обязанности его регента в Люневиле. Косвенно, если не открыто, император Карл признал Франциска будущим мужем своей дочери. Мария Тереза, несомненно, ежедневно придиралась к отцу. Генерал Нейпперг, который встретил Франциска в Люксембурге, сопровождал его, куда бы он ни шел. Кроме того, в Лондоне и Гааге Франциск остался с австрийскими послами, и они представили его государям этих двух стран. Фрэнсис находился в Англии с октября по декабрь 1731 года. Чарльз был особенно обеспокоен этим визитом, поскольку главным образом благодаря усилиям Филипа Стэнхоупа, который в то время был британским послом в Гааге, Голландия и Англия были заручены поддержкой Голландии и Англии. Прагматическая санкция. Чарльз дорого заплатил за то, что Англия поддержала его идею фиксации, поскольку взамен он был вынужден распустить австрийскую Ост-Индскую компанию Остенде, конкурента британских компаний, торгующих с Востоком. Чарльз также дал Англии слово, что его дочь не выйдет замуж за Бурбона или любого другого принца, достаточно влиятельного, чтобы нарушить баланс сил в Европе, и он согласился поддержать правление испанской семьи в Италии. Естественно Георгий II. имел все основания быть довольным этой сделкой; он признал чисто теоретическую санкцию и получил взамен очень практическую выгоду. Он и королева Каролина относились к Фрэнсису с любезностью, подобающей будущему супругу правящего Габсбурга. Фрэнсис охотился с королем в Ричмонде и Виндзоре, вечером беседовал с королевой Кэролайн, ходил в Вулвичский арсенал и видел обе палаты парламента. Когда Фрэнсис ушел, Джордж написал, чтобы заверить своего юного посетителя, что «ничто не могло доставить мне большего удовольствия, чем ваше пребывание в этой стране. Я ценю возможность познакомиться с вашей ценностью, и я уверен, что ваше доброе сердце засвидетельствует это. искренность, с которой заверяю вас в моем безупречном уважении и постоянной дружбе / 'Австрия' Отношения с морскими державами были укреплены визитом Франциска. Император Карл остался доволен. В Гааге Фрэнсис много видел лорда Честерфилда, и, спонсируемый им, герцог стал членом масонской ложи. Некоторые историки-католики выражали ужас по поводу того факта, что этот католический принц имел какое-либо отношение к масонству. Очевидно, Фрэнсис по темпераменту был «столяром» 3 мм, который стал бы девятилетним, членом многих клубов в каком бы поколении он ни родился, но даже с католической точки зрения несправедливо упрекать его в том, что он стал масоном. Он был слишком проницателен и амбициозен в тот период своей жизни, чтобы сделать что-либо, что могло бы оскорбить невесту, в которой он еще не был уверен, или Императора, зятем которого он надеялся стать. В этой связи следует помнить, что Франциск не нарушал никаких правил католической церкви, поскольку первый папский указ против масонства был издан только в 1738 году Климентом XII, через семь лет после того, как Франциск присоединился к Ложе в Гааге. Перед возвращением в Вену Карл поручил Франциску нанести визит в Берлин. Все более независимое отношение Пруссии к императору Священной Римской империи и, следовательно, к Габсбургам стало для Карла невыносимым. Фридрих Вильгельм, сын Фридриха I., первого короля, который служил императору Леопольду I так покорно, что наградой был королевский сан, мало обращал внимания на императора. В 1721 году трения с Веной заставили его отозвать своего министра. Казалось, он забыл, что его дед Фредерик Вильгельм был простым курфюрстом, хотя и Великим. То, что Карл счел целесообразным послать Франциска в Бранденбург в качестве полуофициального посланника доброй воли, было симптомом изменившихся отношений императора и короля Пруссии. За несколько лет до этого Фридрих Вильгельм упорно сопротивлялся очевидному желанию Голландии и Англии заручиться его поддержкой в ​​открытом союзе против Императора. В 1726 году Карл пообещал, что в качестве награды Пруссия получит владения Берга и Равенштейна после смерти последнего из таких же Палатинских-Нойбергских домов, и, в свою очередь, король Пруссии ранее признал Праг- matic Санкция по Вустерхаузенскому договору. Позже, когда Чарльз не смог сдержать своего обещания, Фредерик Уильям принял неизбежное, но он не любил Чарльза сильнее, чем когда-либо. Фрэнсис Пребывание в Берлине стало бы испытанием на смекалку гораздо более старшего дипломата, поскольку Фредерик Вильгельм был болен и чрезвычайно раздражителен. Даже его «гигантские стражи» больше не утешали его. Двумя годами ранее его сын Фредерик пытался сбежать от сурового режима своего отца, сбежав в Англию. Он был пойман и заключен в тюрьму в течение нескольких месяцев в крепости Киистрин, а Катте, друг, который присоединился к нему в его бегстве, был казнен на его глазах. Теперь, хотя Фредерик продолжал ненавидеть своего отца, он внешне ушел в отставку, и Фредерик Вильгельм, измученный собственным гневом на своего сына, был трудным хозяином. Фрэнсису было дано указание быть особенно дружелюбным по отношению к наследному принцу Фредерику, поскольку из-за плохого состояния здоровья короля казалось возможным, что Фридрих вскоре станет его преемником. У двух молодых людей не было ничего общего, и даже буйному Франциску было трудно дружить с угрюмым наследным принцем. Фредерик был в одном из самых холодных и неприступных настроений. Вскоре ему предстояло жениться на особенно непривлекательном молодом W9man, когда самая очаровательная девушка в мире не привлекла бы его. Он тоже устал от продолжавшегося всю жизнь конфликта с отцом и склонялся перед неизбежным, хотя знал, что «из этого брака ничего хорошего не выйдет». Но его отставка сделала его ожесточенным не по годам, он оставался «мишенью для ожесточенных нападок короля и козлом отпущения за свой нрав». Вскоре ему предстояло жениться на особенно непривлекательном молодом W9man, когда самая очаровательная девушка в мире не привлекла бы его. Он тоже устал от продолжавшегося всю жизнь конфликта с отцом и склонялся перед неизбежным, хотя знал, что «из этого брака ничего хорошего не выйдет». Но его отставка сделала его ожесточенным не по годам, он оставался «мишенью для ожесточенных нападок короля и козлом отпущения за свой нрав». Вскоре ему предстояло жениться на особенно непривлекательном молодом W9man, когда самая очаровательная девушка в мире не привлекла бы его. Он тоже устал от продолжавшегося всю жизнь конфликта с отцом и склонялся перед неизбежным, хотя знал, что «из этого брака ничего хорошего не выйдет». Но его отставка сделала его ожесточенным не по годам, он оставался «мишенью для ожесточенных нападок короля и козлом отпущения за свой нрав». Постоянное добродушие Франциска, его сдержанный юмор, его стойкое обаяние могли легко разозлить Фридриха, но такт и дипломатия молодого герцога Лотарингии не подводили его в этой сложной ситуации. Он был абсолютно уверен в своем подходе к этой сверхчувствительной прусской короне. Принц, и он полностью очаровал Фредерика. «Герцог Лотарингский уехал вчера», - написал Фредерик 15 марта 1732 года своей сестре Вильгельмине, которой он правдиво сообщил о событиях при дворе их отца. "Он самый восхитительный принц, которого я встречал. Он очень умен, и его манеры великолепны и свободны. Мы очень хорошие друзья, и когда мы вместе, люди должны думать, что мы сумасшедшие, потому что мы все время смеемся и шутим. Герцог проявляет столько духа, что никогда не утомляется. Он рассказывает истории очаровательно и остроумно, Когда Франциск прибыл в Бреслау по пути в Вену, его ожидал императорский посланник. Фрэнсис сдерживал радость, так как был уверен, что курьер сообщит ему хорошие новости. Однако он снова должен был быть разочарован, поскольку ему сообщили, что он был назначен губернатором Венгрии и что это означало жить в Прессбурге, а не в Вене. Френсис был озадачен и обеспокоен этим назначением. Это могло означать, что Карл был менее склонен к браку, или, с другой стороны, он мог просто решить, что как будущий супруг Франциск должен узнать из первых рук об управлении владениями своей жены. В Вене Франциск был тепло принят императором. Его приняли как сына, но Чарльз ничего не сказал о своем зятем будущем. Практически сразу ему было приказано выехать в Прессбург. Уильям Кокс в своей знаменитой «Истории дома Габсбургов», опубликованной в 1807 году, утверждает, что «Чарльз затянул объявление о матче, чтобы соблазнить королеву Испании надеждой на союз между их двумя семьями». Ввиду того, что Карл заверил Георга II. Англии, что он не будет усложнять европейский баланс сил таким браком, вероятно, это не было причиной его нерешительности. Однако в то время он был серьезно обеспокоен возможной войной с Францией из-за Польши. В битве под Полтавой в 1709 году Станислав Лечинский, король Польши, потерпел поражение от курфюрста Саксонии Фридриха Августа I., впоследствии известного как Август II. Польши. Хотя Август известен в истории как «Сильный», ему было уже за шестьдесят, и его беспутная жизнь заставляла людей ожидать, что он не доживет до намного старше. Польша еще не ратифицировала Прагматическую санкцию, а Карл VI. пообещал защитить претензии сына Августа Сильного, который впоследствии стал третьим Августом Польши, если, в свою очередь, Польша признает санкцию. Ратификация санкции курфюрстом Саксонии была особенно важна для Карла, как и для Августа III. был женат на Марии-Жозефе, дочери своего брата Иосифа, которая, согласно закону Леопольда, имела приоритет над Марией-Терезией как наследница престола Габсбургов. Россия тоже согласилась поддержать саксонского претендента на престол Польши. Чтобы обеспечить себе помощь Чарльза, когда эта зловещая ситуация достигла критической точки, Анна Русская пообещала признать прагматическую санкцию. если он предоставит свою армию в ее распоряжение. Очевидно, Франция будет сражаться на стороне Станислава за Lotus XV. был женат на своей дочери. Помимо этих семейных настроений, было важное политическое соображение, которое, как справедливо говорит Пьер Гаксотт, «Франции всегда был нужен союзник, который мог бы атаковать Германию с тыла». Война за польское наследство, которая для Карла была вооруженной защитой Прагматической санкции, началась в 1733 году вскоре после смерти Августа Сильного. Он умер в феврале 1733 года, через несколько месяцев после возвращения Франциска в Австрию. Война длилась до осени 1735 года, а 3 октября в Вене был подписан мир. Союзник Карла, Август III, стал королем Польши, но Карл был сильно разочарован Миром. Он был вынужден сдать Неаполь и Сицилию испанскому дону Карлосу, взамен получив Парму и Пьяченцу. Россия, Польша и Саксония добавили к своим полномочиям прагматическую санкцию, но Франция потребовала непомерную цену за ее признание. Флери, который принял будущий брак Фрэнсиса и Марии Терезии как свершившийся факт, придумал блестящее решение. Станислав должен был отдать Лотарингию, чтобы компенсировать ему потерю Польского Трона. После его смерти герцогства Бар и Лотарингия должны были перейти к французской короне. Франциск должен был получить герцогство Тоскана - после смерти последнего правящего Медичи, который был еще жив и умер только через два года. Только на этих условиях, которые лишили бы Франциска герцогства, которым владела его семья семьсот лет, обещала ли Франция признать прагматическую санкцию. Эта неприятная ситуация наконец вынудила Чарльза официально признать Франциска своим будущим зятем. Чарльз оказал на Франциска огромное давление, чтобы тот принял это предложение и отказался от своего герцогства. Чарльз, ненавидевший трение и избегавший неприятностей, когда мог, не обсуждал вопросы с самим Фрэнсисом. Вместо этого Бартенштейн, который, как нам говорят, богато владел искусством «придирки и уловки» и чье влияние на Императора с годами усиливалось, был послан, чтобы убедить Фрэнсиса бросить Лотарингию. В течение нескольких месяцев Фрэнсис находился в состоянии конфликта между его лояльностью к своему народу и его амбициями. она написала: «и нашего Дома, если вы согласитесь на такую ​​сделку». Через несколько недель после подписания Венского договора решение Франциска, очевидно, было принято, и он пытался рационализировать свое решение, чтобы оно не показалось миру менее грубым: «Вы знаете нашу несчастную ситуацию», - писал он в ноябре. 23 декабря 1735 г., старому другу из Люнвилля, «мы слишком слабы, чтобы сопротивляться дальше, и это всех нас угнетает. Но ничего нельзя сделать, чтобы защитить себя от превосходящей силы. Я не представляю, что еще я могу сделать для славы моего Дома и моих верных подданных, которых я вынужден проиграть из-за этой неудачной ситуации. Ничто никогда не заставит меня отказаться от искренней дружбы, которую я испытываю к ним, и я всегда буду стараться выразить им свою искреннюю привязанность ». 13 апреля Бартенштейн представил Франциску документ, на котором он должен был подписать свое герцогство. В документе говорилось, что он должен унаследовать Тоскану после смерти правящего Медичи и что в качестве компенсации за потерю Лотарингии Франция выплатит ему годовой доход в размере 450 000 ливров. Трижды Франциск бросал перо в несчастном отвращении, но Бартенштейн наконец сказал ему грубо: «Если вы не откажетесь от своего герцогства, у вас не будет эрцгерцогини» («Point de renonciation, point d'Archeduchesse»). Фрэнсис подписал документ. 4 мая Чарльза внезапно побудили сделать утешительный жест в сторону Фрэнсиса. По секретному договору между ними Франциск был назначен генерал-губернатором Австрийских Нидерландов. Фрэнсис никогда не занимал эту должность, но совесть Чарльза успокоилась, и он также заверил Фрэнсиса в письме, что никогда бы не беспокоил его так сильно из-за «единственного слова» (подпись Фрэнсиса), если бы не польза самого молодого человека. К январю Чарльз был уверен в Фрэнсисе, и Наконец молодой человек был вознагражден официальной помолвкой с Марией Терезой. 31 января 1736 года, одетый в «великолепный костюм из каштанового бархата, украшенный серебром, края зашитые золотом, пуговицы из бриллиантов», он представился сначала Карлу, а затем императрице и официально попросил рука их старшей дочери Марии Терезии. Они были очень красивой парой. Мария Тереза ​​была все еще стройной девушкой и прекрасно держалась. «Ее походка изящна и величественна», - сказал граф Подевилс, посол Фридриха Великого, позже описал ее королю Пруссии: «ее фигура круглая и полная, ее волосы светлые с красноватым оттенком, ее глубокие голубые глаза очень большие, полны жизни и сладости. Ее нос очень прямой. Ее белые зубы видны. очаровательно, когда она смеется. Хотя ее рот большой, он красивый. Ее шея и грудь имеют красивую форму, а руки восхитительны ... хотя она не очень заботится о своей коже, ее цвет лица остается свежая и ясная. Ее манеры живые и приятные, она всегда любезна. Мария Тереза ​​- очаровательная и очень привлекательная женщина ». Сразу после помолвки Мария Тереза ​​и Фрэнсис подписали официальное заявление о том, что не будут претендовать на престол, если у Карла все еще будет сын. Поскольку Элизабет-Кристина не рожала детей десять лет, и поскольку она стала чрезвычайно толстой и старой, этот пункт кажется суровым, поскольку он мог относиться только ко второму браку Чарльза, ставшему возможным после ее смерти. Но сосредоточение Чарльза на прагматической санкции теперь превратилось в интенсивную, почти безумную озабоченность, затмившую все другие соображения и чувства. Когда Мария Тереза ​​подписала этот, как его еще называют, Документ об отречении, после своей официальной помолвки с Франциском, она тоже фактически ратифицировала прагматическую санкцию, как это сделали великие иностранные державы. который затмил все остальные соображения и настроения. Когда Мария Тереза ​​подписала этот, как его еще называют, Документ об отречении, после своей официальной помолвки с Франциском, она тоже фактически ратифицировала Прагматическую санкцию, как это сделали великие иностранные державы. который затмил все остальные соображения и настроения. Когда Мария Тереза ​​подписала этот, как его еще называют, Документ об отречении, после своей официальной помолвки с Франциском, она тоже фактически ратифицировала прагматическую санкцию, как это сделали великие иностранные державы. Фрэнсис провел несколько недель до этой официальной помолвки и их свадьбы 12 февраля в Прессбурге. За это время до Марии Терезии от жениха пришло несколько стереотипных любовных писем. Ее письма, самые ранние из сохранившихся писем от нее, по сравнению с ними кажутся жалкими. «Светлейшая эрцгерцогиня, моя невеста-ангел», - писал Франциск, - получив милостивое разрешение от Его Величества Императора написать вам, я больше не могу сопротивляться извлечению выгоды из его милостивого поступка. верю, что для меня нет ничего труднее, чем подойти к вам по буквам вместо того, чтобы броситься к вашим ногам. Пусть моя дорогая невеста будет полностью уверена, что во всем мире нет жениха более преданного и почтительного, чем самый преданный и почтительный жених моей ангельской невесты. верный слуга, Франциск ". Мария Тереза ​​ответила: «Ваше дорогое письмо сделало меня очень счастливым. Я убеждена, что вы бы предпочли заверить меня в своей любви лично, чем письмом. Вы знаете, что я чувствую то же самое к вам. Хорошо, что это разлука будет недолгой, и я надеюсь, что в будущем мы будем постоянно вместе. Уверяю вас, что всю свою жизнь я останусь вашей самой верной невестой, Марией Терезией ». На данный момент это письмо написано на немецком языке. Затем она продолжает на французском, языке, который, как она знает, он предпочитает: «Я бесконечно благодарна за внимание, которое вы проявляете ко мне, когда отправляете мне новости о себе, потому что я уже был так взволнован, как маленькая несчастная собачка, Люби меня немного и извини меня. за то, что больше не пишу, но уже десять часов, и курьер ждет моего письма. Прощай, если я обниму тебя всем сердцем, будь «Ваше дорогое письмо сделало меня очень счастливым. Я убежден, что вы предпочли бы заверить меня в своей любви лично, чем письмом. Вы будете знать, что я чувствую то же самое к вам. Хорошо, что это разделение будет ненадолго, и я надеюсь, что мы будем постоянно вместе в будущем. Уверяю вас, что всю свою жизнь я останусь вашей самой верной невестой, Мария Тереза ​​». На данный момент это письмо написано на немецком языке. Затем она продолжает на французском, языке, который, как она знает, он предпочитает: «Я бесконечно благодарна за внимание, которое вы проявляете ко мне, когда присылаете мне новости о себе, потому что я уже был так взволнован, как маленькая несчастная собака, Люби меня немного и извини меня. за то, что больше не пишу, но уже десять часов, и курьер ждет моего письма. Прощай, если я обниму тебя всем сердцем, будь «Ваше дорогое письмо сделало меня очень счастливым. Я убежден, что вы предпочли бы заверить меня в своей любви лично, чем письмом. Вы будете знать, что я чувствую то же самое к вам. Хорошо, что это разделение будет ненадолго, и я надеюсь, что мы будем постоянно вместе в будущем. Уверяю вас, что всю свою жизнь я останусь вашей самой верной невестой, Мария Тереза ​​». На данный момент это письмо написано на немецком языке. Затем она продолжает на французском, языке, который, как она знает, он предпочитает: «Я бесконечно благодарна за внимание, которое вы проявляете ко мне, когда присылаете мне новости о себе, потому что я уже был так взволнован, как маленькая несчастная собачка, Любите меня немного и извините за то, что больше не пишу, но уже десять часов, и курьер ждет моего письма. Прощай, если я обниму тебя всем сердцем, будь Ваше дорогое письмо меня очень обрадовало. Я убежден, что вы бы предпочли заверить меня в своей любви лично, чем письмом. Вы узнаете, что я чувствую к вам то же самое. Хорошо, что это расставание будет недолгим, и я надеюсь, что в будущем мы будем постоянно вместе. Уверяю вас, что всю свою жизнь я останусь вашей самой верной невестой, Мария Терезия ». До сих пор это письмо написано на немецком. Затем она продолжает на французском, языке, который, как она знает, он предпочитает:« Я бесконечно благодарна за внимание. вы показываете мне, что присылаете мне новости о себе, потому что я был уже так взволнован, как маленькая несчастная собачка, Любите меня немного и извините за то, что я больше не пишу, но сейчас десять часов, и курьер ждет моего письма. Прощай, если я обниму тебя всем сердцем, будь Ваше дорогое письмо меня очень обрадовало. Я убежден, что вы бы предпочли заверить меня в своей любви лично, чем письмом. Вы узнаете, что я чувствую к вам то же самое. Хорошо, что это расставание будет недолгим, и я надеюсь, что в будущем мы будем постоянно вместе. Уверяю вас, что всю свою жизнь я останусь вашей самой верной невестой, Мария Тереза ​​». На данный момент это письмо написано на немецком. Затем она продолжает на французском, языке, который он предпочитает:« Я бесконечно благодарна за внимание. Вы показываете мне, что присылаете мне новости о себе, потому что я был уже так взволнован, как маленькая несчастная собачка, Любите меня немного и извините за то, что я больше не пишу, но сейчас десять часов, и курьер ждет моего письма. Прощай, если я обниму тебя всем сердцем, будь Я убежден, что вы бы предпочли заверить меня в своей любви лично, чем письмом. Вы узнаете, что я чувствую к вам то же самое. Хорошо, что это расставание будет недолгим, и я надеюсь, что в будущем мы будем постоянно вместе. Уверяю вас, что всю свою жизнь я останусь вашей самой верной невестой, Мария Терезия ». До сих пор это письмо написано на немецком. Затем она продолжает на французском, языке, который, как она знает, он предпочитает:« Я бесконечно благодарна за внимание. Вы показываете мне, что присылаете мне новости о себе, потому что я был уже так взволнован, как маленькая несчастная собачка, Любите меня немного и извините за то, что я больше не пишу, но сейчас десять часов, и курьер ждет моего письма. Прощай, если я обниму тебя всем сердцем, будь Я убежден, что вы бы предпочли заверить меня в своей любви лично, чем письмом. Вы узнаете, что я чувствую к вам то же самое. Хорошо, что это расставание будет недолгим, и я надеюсь, что в будущем мы будем постоянно вместе. Уверяю вас, что всю свою жизнь я останусь вашей самой верной невестой, Мария Тереза ​​». На данный момент это письмо написано на немецком. Затем она продолжает на французском, языке, который он предпочитает:« Я бесконечно благодарна за внимание. Вы показываете мне, что присылаете мне новости о себе, потому что я был уже так взволнован, как маленькая несчастная собачка, Любите меня немного и извините за то, что я больше не пишу, но сейчас десять часов, и курьер ждет моего письма. Прощай, если я обниму тебя всем сердцем, будь Хорошо, что это расставание будет недолгим, и я надеюсь, что в будущем мы будем постоянно вместе. Уверяю вас, что всю свою жизнь я останусь вашей самой верной невестой, Мария Тереза ​​». На данный момент это письмо написано на немецком. Затем она продолжает на французском, языке, который он предпочитает:« Я бесконечно благодарна за внимание. вы показываете мне, что присылаете мне новости о себе, потому что я был уже так взволнован, как маленькая несчастная собачка, Любите меня немного и извините за то, что я больше не пишу, но сейчас десять часов, и курьер ждет моего письма. Прощай, если я обниму тебя всем сердцем, будь Хорошо, что это расставание будет недолгим, и я надеюсь, что в будущем мы будем постоянно вместе. Уверяю вас, что всю свою жизнь я останусь вашей самой верной невестой, Мария Терезия ». До сих пор это письмо написано на немецком. Затем она продолжает на французском, языке, который, как она знает, он предпочитает:« Я бесконечно благодарна за внимание. Вы показываете мне, что присылаете мне новости о себе, потому что я был уже так взволнован, как маленькая несчастная собачка, Любите меня немного и извините за то, что я больше не пишу, но сейчас десять часов, и курьер ждет моего письма. Прощай, если я обниму тебя всем сердцем, будь На данный момент это письмо написано на немецком языке. Затем она продолжает на французском, языке, который, как она знает, он предпочитает: «Я бесконечно благодарна за внимание, которое вы проявляете ко мне, когда присылаете мне новости о себе, потому что я уже был так взволнован, как маленькая несчастная собака, Люби меня немного и извини меня. за то, что больше не пишу, но уже десять часов, и курьер ждет моего письма. Прощай, если я обниму тебя всем сердцем, будь На данный момент это письмо написано на немецком языке. Затем она продолжает на французском, языке, который, как она знает, он предпочитает: «Я бесконечно благодарна за внимание, которое вы проявляете ко мне, когда присылаете мне новости о себе, потому что я уже был так взволнован, как маленькая несчастная собачка, Любите меня немного и извините за то, что больше не пишу, но уже десять часов, и курьер ждет моего письма. Прощай, если я обниму тебя всем сердцем, будь 56 себя. Прощай, caro viso. Я ваш спонсор делектиссима ». Их венчал папский нунций Доменика Пассион вечером 12 февраля в часовне монастыря Августин рядом с Хофбургом. Франциск не прибыл из Прессбурга до того дня. Как и его невеста, он был женат. на церемонии были полностью одеты в белое. Робинсон сообщил, что многие бывшие придворные Фрэнсиса из Лотарингии приехали в Австрию, чтобы присутствовать на свадьбе. «Они дали, - сообщил он в Лондон, - замечательный, хотя и, возможно, последний пример того, как их долг и привязанность к дому Лотарингии ». Фанатическая приверженность Карла придворному этикету привела к небольшой задержке в брачной службе. Поскольку нунций представлял Папу, он хотел оставаться на своем месте, пока он женится на молодой паре. Они должны были почтительно стоять перед ним. Карл, отказавшийся слышать о такой процедуре, быстро издал буллу, согласно которой нунций должен был оставаться на ногах перед наследницей династии Габсбургов. По предложению Марии Терезии в ознаменование брака была отчеканена медаль: «Votorum tandem compotes» (наконец осуществив наши желания), Франциск стал супругом одной из самых могущественных наследниц Европы; наконец-то ей разрешили выйти замуж за единственного человека, которого она когда-либо любила. Ее явное преклонение перед ним, ее женское подчинение ему утешало его в жертве наследства. Он был уверен, что его амбиции к власти будут удовлетворены, что она будет ему подчиняться, что он станет настоящим правителем империи Габсбургов. Это непонимание своей молодой жены » ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ СУЩЕСТВОВАНИЕ стало чрезвычайно сложным и трудным для Марии Терезии после замужества; никогда больше она не познала настоящего душевного покоя; ее всегда преследовали личные или политические тревоги. Короткий медовый месяц в Штирии, посещение знаменитой Мадонны в часовне Мариацелля, чтобы получить особое благословение на ее союз, были единственным беззаботным опытом в ее жизни после того, как она вышла замуж за Франциска. Помимо семейных и политических проблем, с которыми ей пришлось столкнуться, она была беременна через несколько месяцев после замужества и чувствовала себя очень плохо. Всего она родила шестнадцать детей. Сентиментальные историки-мужчины часто говорят о ее «благословенном материнстве», но ее роды и жалкие месяцы, которые она провела до них, были для нее постоянным напряжением. Хотя она никогда не пренебрегала своими служебными обязанностями во время многих беременностей, она так и не преодолела своего страха перед родами, что бы ни говорили ее биографы, и до того, как у ее сестры Марианны родился первый ребенок - роды, стоившие Марианне жизни, - Мария Тереза ​​писала ей: «С первого числа месяца у меня нет какое-то мгновение пребывал в покое; я постоянно думаю о вашем приближающемся заключении. Я знаю, что это значит, и поэтому с нетерпением жду его ». Летом после возвращения молодой пары в Вену Мария Тереза ​​не могла себе позволить, потому что ей стало плохо; у нее не было времени быть особенно осторожной с собой. Надо было решать самые сложные ситуации. Фрэнсис, который в молодости всегда был бессмысленным и раздражающе оптимистичным, смутно надеялся, что его не попросят сразу бросить Лоррейн. и для него было шоком осознать, что Станислав Лечинский должен немедленно захватить его герцогство. Марии Терезии пришлось утешать мужа в этой потере, а кроме того, нужно было усмирить его мать. Естественно, это деликатное задание пришлось выполнить Марии Терезии. Ей, очевидно, удалось с ее обычным тактом, потому что в письме Элизабет Шарлотты своему сыну вдовствующая герцогиня Лотарингия сообщает ему, что «его жена написала ей самое дружелюбное письмо в мире, полное доброты к нему и к ней самой. " «Я молю Бога», - закрыла это письмо вдовствующая герцогиня, чтобы благословить вас обоих и ребенка, который у вас родится. Пусть будет прекрасный принц, который устранит некоторые из наших проблем. Добрые пожелания герцогини отразили отношение всего двора в Вене. На Марию Терезию тонко произвело впечатление, что, если бы ее ребенок не был сыном, конец света был бы близок. Колоссальные политические жертвы Чарльза ради прагматической санкции заставили его совершенно определенно почувствовать, что Небеса должны ему внука, и его дочь знала, что ее отец будет в отчаянии, если она разочарует его, родив простую дочь. В апреле весь двор был потрясен внезапной смертью принца Евгения. Он стал такой неотъемлемой частью династии Габсбургов, он мудро и преданно служил трем императорам, и люди вряд ли могли представить, что заседание совета может быть успешно проведено без него. Ему было семьдесят два года, и он страдал «от мокроты», но он превратился в такое учреждение, что никто серьезно не думал о его смерти. «Когда принц Евгений». - слуги вошли в его комнату сегодня утром, они обнаружили, что он погас в постели, как свеча, - доложил Робинсон лорду Харрингтону. На Марию Терезию особенно повлияла смерть выдающегося старого солдата. Возможно, она понимала, что его потеря будет значить для Габсбургов и для нее самой в будущем. Хотя он никогда не оказывал на Чарльза такого большого влияния, как на Джозефа I и Леопольда L, он был сдерживающим лицом, поскольку без совета принца Евгения Чарльз мог бы принять еще более безумные меры, чтобы добиться прагматической санкции. Однако принцу Евгению не удалось убедить Чарльза в том, что этот документ может оказаться недействительным в будущем. «Двести тысяч вооруженных людей стоят больше, чем все санкции в мире», - неоднократно повторял он Чарльзу. Во время Силезской войны и Семилетней войны Мария Тереза ​​горько сожалела о том, что ее отец не последовал совету принца Евгения. Почти сразу после смерти Юджина Карл ввязался в катастрофическую и совершенно ненужную войну с турками. Теперь, когда сдерживающее влияние принца Евгения исчезло, Чарльз бросился в приключения, как школьник, которого внезапно отстранили от директора. Возможно, он хотел доказать себе и другим, что может победить турок без помощи принца Евгения; возможно, более ранние победы Австрии над турками, основанные на стратегии Евгения, так живо жили в сознании Карла, что он не мог представить себе поражение Австрии. В 1736 году Анна Российская, надеясь восстановить положение России в Крыму, вторглась в Турцию. Анна взяла на себя труд официально объявить войну султану Махмуду I., но на самом деле, конечно, ее война была чистой завоевательной войной. Поскольку Австрия была ее союзником, она потребовала помощи императора. Она намекнула, что, если он не согласится, она откажется от поддержки прагматической санкции. Само предположение, что Россия может перестать поддерживать санкцию, привело Чарльза в панику. Турки попросили его выступить посредником между ними и Россией. Сначала он согласился, но теперь он так боялся Анны, что решил присоединиться к ней в ее нападении на Турцию. Австрия была совершенно не готова к войне. Казна была истощена; небольшая армия находилась в шокирующе неорганизованном состоянии. Согласно официальным данным, австрийская армия в то время насчитывала 122 514 человек. На самом деле, однако, пехота насчитывала всего 26000 человек, а кавалерия - 15 человек. 000 человек. Более того, смерть Юджина оставила Чарльза без по-настоящему способных генералов. Зекендорф, который, наконец, был назначен фельдмаршалом, был лютеранином, и Карл, утверждавший, что он напал на турок, «потому что это был его долг как христианин», многие его католические придворные упрекали его в выборе протестанта. «неверующий» для этого важного человека. Когда Зекендорф узнал о состоянии армии, он пожалел, что его не выбрали, и его отчет Чарльзу важен, поскольку он указывает на военное наследие Марии Терезии: «Я не могу согласиться с мой долг перед Богом и Императором, - писал Зекендорф, - скрыть плачевное состояние казарм и госпиталя. Войска, скученные вместе без достаточного количества постельных принадлежностей, чтобы прикрыть их, являются жертвой бесчисленных болезней; они подвергаются дождю и другим неблагоприятным погодным условиям из-за ветхого состояния бараков, которым постоянно угрожает опасность быть опрокинутыми ветром. Кроме того, существует полная нехватка артиллерии, боеприпасов и прочего необходимого ". Кампания Зекендорфа закончилась катастрофой. Он был отброшен от Ниссы, которую ему было приказано атаковать, и он вернулся в Вену с позором. Ярые католики объяснили его поражение к его протестантским догматам. Лютеранское прошлое императрицы было вновь поднято, и в суде вспыхнули жестокие ссоры. Зекендорф был осужден военным трибуналом, признан виновным и заключен в крепость. Из-за воска родился первый ребенок Марии Терезии - девочка Мария Элизабет. В течение нескольких месяцев после рождения дочери они с Фрэнсисом чувствовали атмосферу негласного упрека, которая их окружала. В июле последний из Медичи скончался в Тоскане. Король Сицилии выдвинул претензии на герцогство, но с помощью Франции его успокоили, и Франциск мог отправиться в Тоскану, чтобы захватить свое новое герцогство. Марии Терезии хотелось покинуть удручающую атмосферу Вены, но она еще не была достаточно сильна, чтобы убедить Франциска сделать это. Он настоял на том, чтобы остаться, и хотя она проиграла в их первом конфликте, она набирала силы. Он отказался ехать, потому что в течение нескольких месяцев он тайно желал принять видное участие в войне против турок. Поэтому он называл себя «Королевское Высочество», написал множество официальных документов в Тоскану, провозгласив себя новым правителем. но ^ остался в Вене. Мария Тереза ​​использовала ситуацию наилучшим образом и поощряла это стремление - она ​​была полна решимости сделать из своего мужа великого полководца. Ибо, как бы она ни была ему предана, она предпочитала видеть его 62 больше интересовались военным делом, чем политикой. Трудно сказать, насколько сознательно она уже предвидела будущее, но она уже не особо горела желанием, чтобы он слишком сильно заинтересовался правительством ее страны. Возможно, она тоже начинала понимать, что у него мало качеств государственного деятеля. Он был прекрасным дипломатом, когда дело касалось других людей, но ему не хватало понимания сложных политических ситуаций. Поэтому она решила, что он должен быть генералом. В конце 1737 года Франциск пошел добровольцем на службу в армию. Хотя его военный опыт ограничивался очень ограниченными теоретическими знаниями стратегии, которым его обучал генерал Нейпперг, его преданный тесть по глупости поставил его командовать армией. Правда, он должен был тесно сотрудничать с генералом Кенигсеггом, но на практике, когда Франциск впервые присоединился к войскам, его престиж, основанный только на том факте, что он был женат на наследнике Габсбургов, был выше, чем у генерала. Эта вторая кампания была даже более разрушительной, чем первая при Зекендорфе. Турки вторглись и взяли под свой контроль почти всю Сербию. И снова Чарльз обвинил в этой неудаче своих генералов, а не тот факт, что его армия совершенно не справлялась с поставленной задачей. На этот раз Кенигсегг был отозван с позором, а Франциск получил резкий выговор от императора. Третья кампания под командованием маршала Валлиса, наконец, привела к полному разгрому австрийских войск. По Белградскому миру 1739 года турки сохранили всю Сербию, включая Белград, и важную крепость Орсова. Чарльз, который не мог признать, что он сам несет полную ответственность за эту войну, обвинил в установлении мира генерала Нейпперга, который вел переговоры с турками. Никогда еще Карл не был так враждебно настроен по отношению к миру в целом. Достижения Евгения для Австрии были аннулированы. Потери Карла были больше, чем какие-либо достижения Габсбургов ранее в его правление, и их престиж потерпел огромное поражение. Эта турецкая война дала понять Европе в целом, насколько слабыми стали некогда могущественные Габсбурги. Чарльз слишком многим пожертвовал ради прагматической санкции. Франциск не принимал участия в этой последней кампании. Когда он вернулся в Вену в 1738 году, он был настолько непопулярен, что некоторые влиятельные люди в Вене рискнули открыто выразить желание, чтобы Мария Тереза ​​и ее неэффективный муж отказались от своего права на наследование. Ее место должна была занять ее сестра Марианна. Император не хотел слышать о таком предложении, но он был в ярости на Франциска. Двое мужчин, которые когда-то были в таких дружеских отношениях, начали ненавидеть друг друга. Мария Тереза ​​пыталась примирить их, и, поскольку она снова была беременна, это волнение было для нее очень неприятным. Непопулярность Франциска усилилась, когда 26 октября 1738 года Мария Тереза ​​родила еще одну дочь, Марианну. Чарльз был вне себя, ему казалось, что он обречен на семью женщин. В бессильной ярости он обвинил Марию Терезию в этом втором разочаровании. Мария Тереза ​​была измучена своим заточением и непрекращающимися трениями в суде. Поэтому она решила, что они должны поехать в Тоскану. Ее отец одобрил этот план, и это путешествие действительно было периодом изгнания из Австрии. Они покинули Вену в декабре 1738 г. 64 медсестры. Поскольку Мария Тереза ​​настояла на том, чтобы сама кормила младенцев, трехмесячного ребенка забрали с собой. Можно представить себе дискомфорт этого путешествия. Они прибыли во Флоренцию только 20 января 1739 года. Население Тосканы не приветствовало их с огромным энтузиазмом. К Франциску, как к отсутствующему правителю, относились довольно холодно, и они с Марией Терезией оставались там только на три месяца. Когда Мария Тереза ​​и Франциск вернулись в Вену в конце лета 1739 года, город уже ощущал на себе последствия злополучной войны с турками. К этому всеобщему унынию добавлялся катастрофический Мир. Мария Тереза, которая снова была беременна, везде осознавала непопулярность мужа. Ей было всего двадцать три года, но временами жизнь казалась ей безнадежной. Ее отец был болен и раздражителен, и слава Габсбургов действительно казалась почти ушедшей в прошлое. 1740 год, самый решающий год в жизни Марии Терезии, был также одним из самых печальных. В январе того же года она родила еще одного ребенка, и снова младенцем была дочь, которую они назвали Марией Кэролайн. В июне умерла ее старшая дочь, и Мария Тереза ​​была вне себя от горя; она почему-то чувствовала, что это было божественное возмездие за то, что она была недовольна этим ребенком, потому что она была девочкой. Помимо ее личного бедствия, в начале 1740 года возникло новое политическое осложнение. В обмен на поддержку Пруссией Прагматической санкции Карл однажды пообещал Фридриху Вильгельму владения Дома Пафетинат-Нойберг после смерти правящего герцога. С тех пор Чарльз передумал, и он решил поддержать претензии естественных наследников герцога. Франция тоже была за наследников Карла Филиппа, и Фридрих Вильгельм был проинформирован, что он, в конце концов, не будет иметь права завладеть этими территориями после смерти герцога. Фредерик Уильям отказался принять это внезапное изменение планов; если ситуация делала это абсолютно необходимым, он был готов применить на практике своих заветных солдат. Если бы Карл смог завоевать союзников Англию и Голландию, он бы снова собрал свою жалкую маленькую армию и объявил бы войну. Франция, однако, желая избежать общего европейского пожара, тайно вела переговоры с Фридрихом Вильгельмом, надеясь успокоить его. Прежде чем этот вопрос был улажен, и, к счастью для Чарльза, Фридрих Вильгельм умер в 1740 году. и на данный момент австро-прусская ссора не дошла до открытого разрыва. Поскольку Фредерик был известен как литературный, игравший на флейте юноша, которого не интересовало военное дело, Чарльза не волновало будущее. Летом 1740 года советники часто убеждали Карла позволить Франциску быть избранным королем римлян. «Король римлян» был назначенным преемником императора Священной Римской империи. Каким бы фантастическим это ни казалось, Чарльз, которому тогда было пятьдесят шесть лет, еще не оставил надежды на сына, который унаследует его императорские почести. Его жена страдала от острых приступов водянки, и ее состояние считалось серьезным, что теперь давало Чарльзу основание полагать, что однажды он может снова жениться и иметь собственных сыновей. Он отказался даже рассматривать кандидатуру Франциска королем римлян. Нервное напряжение, которое она испытала после возвращения из Тосканы, давало о себе знать. Большую часть времени она проводила в постели. Карл умер 20 октября 1740 года, и, как цинично заметил Вольтер, горшок с грибами изменил историю Европы ". Это трагический факт, что этот человек, который пожертвовал престиж своей страны в пользу прагматической санкции, На протяжении всей своей жизни он хотел, чтобы сыновья, а позже и внуки, умерли, не зная, что ребенок, которого вынашивала его дочь, был сыном, и что, хотя и смешанная с наследством Лотарингии, род Габсбургов не исчез. Первый сын Марии Терезии, Иосиф, родился 13 марта 1741 года. должен был умереть, не зная, что ребенок, которого вынашивала его дочь, был сыном, и что, хотя и смешанная с наследством Лотарингии, род Габсбургов не исчез. Первый сын Марии Терезии, Иосиф, родился 13 марта 1741 года. должен был умереть, не зная, что ребенок, которого вынашивала его дочь, был сыном, и что, хотя и смешанная с наследством Лотарингии, род Габсбургов не исчез. Первый сын Марии Терезии, Иосиф, родился 13 марта 1741 года. ГЛАВА ПЯТАЯ КОГДА наступил этот кризис, ее восхождение на престол было самым критический момент в ее карьере, для Марии он оказался удачным. Тереза, что она так мало знала о государственных делах. Если бы она была менее невежественной и, прежде всего, менее невинной и доверчивой, она могла измотаться в нерешительности. Если бы она ясно видела очевидно непреодолимые трудности перед ней, они могли поразил ее. Как бы то ни было, она была укреплена и направлена ​​ею. безоговорочная вера в свое божественное право как преемницы своего отца. В Прагматическая санкция была священным делом, и она была ведущим крестоносцем. в свою защиту. Сама она никогда не сомневалась в своей позиции управляющей. Габсбургов, и со временем ее собственная вера донеслась до ее окружения. округления. Ее также воодушевила огромная вера в себя. Создатель, она была убеждена, что Бог на ее стороне. "Бог признает мои права / * она сказала: * 'Он будет защищать меня, как Он делал до сих пор /' И хотя ее вера не поколебалась, когда она стала старше, вскоре она понять, что она не может бездействовать, ожидая, что ее Бог защищать ее права; ее опыт научил ее, что Он нуждался в ее активном помощь и поддержка ее армий. Ближе к концу жизни Чарльз должно быть, начала очень беспокоиться о том, что она не знает огромные обязанности перед ней. Возможно, он понял, что он потратил слишком много энергии на прагматическую санкцию и не Достаточно мысли о воспитании своего прагматичного наследника. Во всяком случае в в завещании, открытом сразу после его смерти, он оговаривал, что если его жена считала это целесообразным, она должна была временно выступать в роли дочери соправитель. Этот пункт в завещании покойного императора подразумевал очень явный упрек Франциску, было очевидно, что император не простил ему его военную неэффективность. Ни императрица Елизавета - Ни Кристина, ни Мария Тереза ​​не хотели обидеть Фрэнсиса. Они оба были тактичными женщинами, и поэтому последнее предложение Императора было упоминается как можно реже. Вдовствующая императрица покинула поле боя, чтобы Франциска и на время удалилась в монастырь, так что Мария Тереза смогла полностью утвердить свою независимую позицию. Элизабет-Кристина, который не умирал до 1750 г., впоследствии часто шокировал относительная непринужденность суда дочери. Хотя из В начале своего правления Мария Тереза ​​требовала от придворных жестких соблюдение этикета, сама она не была связана правилами или нормативные документы. Она ненавидела тратить свое драгоценное время на ненужное. церемонии. После того, как она взошла на престол, Мария Тереза ​​добилась своего. для ее двора ясно, что она не хочет ни от кого снисхождения, потому что она была молода и неопытна. Сама она так же мало внимания уделяла насколько возможно к тому, что она так часто была беременна, или кормила грудью младенец, и она отказалась позволить своим министрам обращать внимание на о ее состоянии. Ее здоровье было отличным, и она поддерживала утюг. самодисциплина. Когда она была вынуждена оставаться в постели после родов, она получала отчеты своих министров и послов в постели. комнату, которую она, добрая мещанка Хаусфрау, делила с ней муж. Она выбрала своим личным наставником графа Эмануэля Сильва-Тарука, португальца, который приехал в Вену в молодости, чтобы присоединиться к армиям принца Евгения. После ее восшествия на престол он был официально назначен президентом Совета Нидерландов, но это не означало, что она реже советовалась с ним по поводу ведения своих личных дел. От него она принимала советы в самых личных вопросах. Она поручила ему «самую деликатную задачу», как он выразился позже, «изучить ее характер» и «сделать ей предложения, которые были очень похожи на упреки». Она попросила его составить для нее расписание ее ежедневной программы, и она последовала его советам. Когда он однажды сказал ей, что она стала небрежно относиться к своей одежде, она попыталась поправиться в этом отношении. " Ее Величество не уделяет должного внимания своей красоте, - писал он, - и недостаточно заботится о своей одежде. Программа ее повседневной деятельности, которую он наметил для нее, была очень жесткой. Она встала в восемь часов, посвятив не более часа одеванию, завтраку и посещению мессы. Сильва посоветовал ей не пить холодный кофе, так как это будет плохо для ее пищеварения. После завтрака она полчаса посвятила детям; с половины десятого до половины первого она занималась государственными делами. Она провела час за ужином - с половины двенадцатого до половины второго - и Сильва снова напомнил ей, что нужно есть медленно и есть теплую пищу. . Ей не разрешалось обсуждать за столом серьезные темы - rien de serieux - так как это было так же плохо для пищеварения, как и холодная еда. После обеда ей позволили ненадолго отдохнуть, а затем, после визита к вдовствующей императрице, она с четырех часов до половины девятого посвятила себя государственным делам. С тех пор и до полуночи она развлекалась карточными или другими играми; она танцевала и позволяла себе быть молодой. Она любила танцевать, могла быть безудержно веселой и, как ни странно, страстно любила скорость. Когда она ехала из Шенбрунна, где она проводила лето, в Хо-бург в Вене, она приказала своему кучеру ехать в безрассудном темпе, что часто приводило ее друзей в сильное беспокойство. Страна, унаследованная Марией Терезой, находилась в шокирующем состоянии. «Я думаю, никто, - написала она много лет спустя». Например, Чарльз потратил относительно большие суммы на своих попугаев. Два огромных бочонка токайского вина использовались каждый год для смягчения хлеба, который они ели; Чтобы их искупать, потребовалось пятнадцать ведер лучшего австрийского вина. Она также узнала, например, что 4000 гульденов ежегодно расходовалось только на петрушку, используемую на королевских кухнях. И в качестве «снотворного» бабушка Марии Терезии каждый день своей зрелой жизни выпивала по двенадцать графинов венгерского вина. Марии Терезии повезло, что ее поразили эти незначительные экстравагантности, которые она сумела свести к минимуму. Действия всегда удовлетворяли ее, ей казалось, что она что-то делает, и это побуждало ее взяться за более серьезные проблемы. На самом деле, конечно, эти мелкие домашние расходы ничего не значили в пугающем дефиците бюджета в целом. Урожай был плохим, и стране угрожала серьезная нехватка продовольствия. Продовольственные бунты вспыхнули в Вене и в пригородах. Восстание, произошедшее в столице 22 ноября, было настолько зловещим, что были вызваны драгуны. Руководители этого восстания были приговорены к смертной казни, но Мария Терезия очень мудро оправдала их. Однако она не простила их совсем, потому что, будучи деспотичной даже в юности, она была нетерпима ко всему неповиновению. Она приказала осужденным подметать улицы города, волоча за собой тяжелые цепи, привязанные к их ногам. С самого первого дня своего правления она показала, что лучше понимает слово «справедливость» - холодная, суровая справедливость - в ее девизе, нежели милосердие или терпимость. В течение тревожных недель после смерти ее отца Фрэнсис не был таким полезным и утешающим, как она надеялась на него. Она никогда раньше не сталкивалась с критическими ситуациями, проблемами, которые необходимо решить, и впервые она сознательно осознала, что ему не хватало суждений. Как и ее отец, у него был больше таланта к деталям, чем к пониманию фундаментальных проблем. Однако неспособность Фрэнсиса помочь ей стала для нее в конце концов благословением, поскольку с самого первого дня своего правления она научилась полностью полагаться на себя. Она обожала Франциска, она ревновала его, она проявила всевозможную женскую реакцию в своих отношениях с ним, но когда дело дошло до обязанностей правительства, она вскоре относилась к нему, как правящий монарх относится к красивой и любимой жене. Фрэнсис, в свою очередь, должен был сильно поразить ее внезапное проявление решимости. Она всегда была так покорна ему в их личной жизни, что он не ожидал той самоуверенности, которая теперь проявлялась в ее характере. Его иллюзия о том, что после смерти Карла он действительно станет правителем Австрии, была грубо разрушена. Ее личная привязанность к нему никогда не ослабевала, и это делало ее намерение быть политически независимой от него еще более очевидным. Несмотря на его веселые манеры, Франциска, «этого иностранца», по-прежнему не любили в Вене, а ее очевидная личная преданность ему делала ее в некоторой степени непопулярной. Многие австрийские аристократы возмущались тем фактом, что ими должна была управлять женщина, и их молчаливое противодействие ей усиливалось из-за того, что ее муж был французом. Через два дня после смерти Карла маркиз де Мирепуа, французский посол в Австрии, написал г-ну Амело, что «принцесса не нравится. Часть вражды и отвращения, которые испытывает к великому герцогу, падает на нее. с другой стороны, у каждого есть добрые пожелания, и я верю, что, если бы он выступил вперед, весь народ был бы к его ногам ". Мария Тереза ​​прекрасно осознавала это растущее недовольство своим мужем. Она понимала, что этот антагонизм по отношению к нему может стать для нее политически опасным. Она поддерживала его публично, но не позволяла ему доминировать над ней политически. Ситуация осложнялась тем, что она любила его. Все это было очень сложно, но на протяжении этих трудных недель она показывала свое политическое и дипломатическое искусство. Она делала вид, что не знает, что у Франциска много врагов, и по отношению к нему оставалась невозмутимой и нежной, хотя часто была твердой. Через месяц после того, как она стала королевой, она официально назначила Франциска своим соправителем. Она не давала ему никаких прав на этот титул, но показала придворным, что только она решит его внешний престиж. «Ввиду Нашего пола, - написала она в документе, делающем его своим соправителем, - Мы решили, что помощь верного человека может облегчить Наше тяжелое бремя ответственности» / «Отныне этот« верный человек / » 'ее муж всегда появлялся с ней в официальных случаях, и когда, как писала Мирепуа, ее «министры сделали ей самые убедительные заявления о ее очевидной решимости иметь с ней Великого герцога на публичных банкетах, у нее никогда не было детского желания отомстить за их недобрые поступки. Своей неизменной милостью она обезоружила врагов мужа. Она внезапно стала его защитницей. Некому было ее защищать. На следующий день после смерти отца, когда она впервые в своей жизни присутствовала на закрытом заседании Совета министров, ей пришлось проявить благородство по отношению к шестерым пожилым мужчинам до нее. Министры были очень старыми. Самому младшему было за шестьдесят; Графу Стархембергу, ее министру финансов, было семьдесят семь лет; а Синцендорф, ее канцлер, находился на службе у Габсбургов со времен ее деда, Леопольда I. Ее министры были хитрыми и неприятными стариками. Некоторые из них были нечестными. Известно, что Синзендорф брал взятки. Например, за поддержку кандидатуры Фрэнсис в качестве ее мужа, он получил огромные суммы от старого герцога Лотарингии. Мария Тереза ​​сразу же освободила своих министров, заявив, что не вносит никаких изменений в свой кабинет. Ее неприязнь к Бартенштейну была хорошо известна. Она горько возмущалась его отношением к Фрэнсису, когда он заставил его подписать документ об отказе от Лоррейн. Однако даже Бартенштейна не уволили. Напротив, до конца войны за австрийское наследство в 1748 году он был одним из ее самых доверенных советников. Она знала, что его опыт будет ей полезен. Ее голова уже управляла ее личными симпатиями и антипатиями. Она была дальновидна, поскольку не могла позволить, чтобы на ее собственной территории или за границей говорили о радикальных реорганизациях в Вене. Слишком много людей в Европе ждали, чтобы услышать, что правительство в Австрии рухнуло. что прагматическая санкция оказалась фарсом. Если ее старые советники не могли дать ей совет или помочь, она не собиралась позволять им прямо или косвенно вредить ее делу. Она пугала своих ленивых министров своей огромной работоспособностью. Они начали с обращения с ней как с «женщиной в тяжелом состоянии», но вскоре она научила их бояться ее настойчивости. Она была откровенно недовольна их долгим обсуждением проблем правительства. Она предпочитала сама читать оригинальные документы. «У нее почти не было времени, чтобы поспать или поесть». Хотя на протяжении всей своей жизни она продолжала посвящать большую часть своей энергии более мелким проблемам, теперь она полностью осознала, что перед ней стояла только одна нерешенная задача *. Она знала, что прежде всего она должна быть единодушно признана и принята своими подданными. и что другие европейские державы необходимо заставить ратифицировать Прагматическую санкцию на деле, как они это сделали на бумаге. Историки, пишущие о ней после того, как она стала великой королевой, часто не обращают внимания на ее внутренние австрийские трудности в начале ее правления. Фактически, растущая фракция влиятельных людей в ее собственных провинциях и странах вовсе не горела желанием признать ее своим сувереном. Противостояние аристократии ей заражало людей, и многие из ее подданных теперь были обеспокоены мыслью, что женщина должна править ими. В семье Габсбургов никогда не было женщины-монарха, и идея правящей королевы так же мало нравилась людям, как и двору. Это оскорбляло все традиции австрийцев видеть женщину на древнем престоле Габсбургов. На протяжении веков, например, У нового монарха Габсбургов был обычай садиться на коня, когда он получал дань уважения сословий из Нижней Австрии. Мария Тереза, которая была на шестом месяце беременности, когда представители Нижней Австрии прибыли в Вену, приветствовала их с достоинством в холле Хофбврг. Представители были разочарованы этим необходимым изменением обычаев, прочная традиция прошлого была нарушена, и, как сообщил венецианский посол в Австрии: «Ропот шумных голосов говорит о том, что королевством не должна править женщина, и этот общественный интерес требует, чтобы был выбран немецкий принц ». С одной точки зрения, возражения против Марии Терезии из-за того, что она была женщиной, вполне понятны. С 1438 года глава семьи Габсбургов всегда, как уже было сказано, был избран императором Священной Римской империи (германской нации). Естественно, было немыслимо, чтобы женщина занимала этот высокий пост. А поскольку теперь Австрией управляла женщина, императорские титулы и почести, конечно же, ушли из семьи. Мария Тереза ​​была полностью осведомлена об этой ситуации, и, хотя ее собственное положение среди немецких избирательных государств ни в коем случае не было надежным, она немедленно начала предвыборную агитацию за своего мужа. Она решила, что, если она не может быть выбрана, он должен стать императором Священной Римской империи. Она категорически отвергла любое предположение о том, что она была менее подходящей королевой, потому что она не могла, как ее предки, также быть императором. Она возмущалась даже завуалированными нападками на нее, потому что она была женщиной. Однако она ни в коем случае не была сторонницей прав женщин, предшественницей современного феминизма в восемнадцатом веке. Она не верила, что женщины в целом имеют право защищать свои права. Она защищала свое, потому что считала себя исключением; ее права, как она была убеждена, были божественными и были даны ей Богом от ее предков Габсбургов. В целом немецкие князья выступили против Марии Терезии. Они поставили под сомнение обоснованность прагматической санкции. Некоторые из них, например, курфюрст Палатин, применили косвенные методы нападения. В своих сообщениях к ней он продолжал обращаться к ней как к «эрцгерцогине», а не как к королеве, хотя никогда прямо не говорил, что не признает ее права на престолонаследие в Австрии. С другой стороны, Чарльз Альберт Баварский, решивший лишить ее прав, никогда не скрывал своих намерений. Он утверждал, что является законным преемником Карла VI, поскольку женился на старшей дочери Иосифа I. По закону Леопольда она должна была стать преемницей Карла VI, но Чарльз Альберт не основывал свои претензии исключительно на этом наследии. Вместо этого он вернулся к Фердинанду I, который жил в начале шестнадцатого века. немецкие князья выступили против Марии Терезии. Они поставили под сомнение обоснованность прагматической санкции. Некоторые из них, например, курфюрст Палатин, применили косвенные методы нападения. В своих сообщениях к ней он продолжал обращаться к ней как к «эрцгерцогине», а не как к королеве, хотя никогда прямо не говорил, что не признает ее права на престолонаследие в Австрии. С другой стороны, Чарльз Альберт Баварский, решивший лишить ее прав, никогда не скрывал своих намерений. Он утверждал, что является законным преемником Карла VI, поскольку женился на старшей дочери Иосифа I. По закону Леопольда она должна была стать преемницей Карла VI, но Чарльз Альберт не основывал свои претензии исключительно на этом наследии. Вместо этого он вернулся к Фердинанду I, который жил в начале шестнадцатого века. немецкие князья выступили против Марии Терезии. Они поставили под сомнение обоснованность прагматической санкции. Некоторые из них, например, курфюрст Палатин, применили косвенные методы нападения. В своих сообщениях к ней он продолжал обращаться к ней как к «эрцгерцогине», а не как к королеве, хотя никогда прямо не говорил, что не признает ее права на престолонаследие в Австрии. С другой стороны, Чарльз Альберт Баварский, решивший лишить ее прав, никогда не скрывал своих намерений. Он утверждал, что является законным преемником Карла VI, поскольку женился на старшей дочери Иосифа I. По закону Леопольда она должна была стать преемницей Карла VI, но Чарльз Альберт не основывал свои претензии исключительно на этом наследии. Вместо этого он вернулся к Фердинанду I, который жил в начале шестнадцатого века. Они поставили под сомнение обоснованность прагматической санкции. Некоторые из них, например, курфюрст Палатин, применили косвенные методы нападения. В своих сообщениях к ней он продолжал обращаться к ней как к «эрцгерцогине», а не как к королеве, хотя никогда прямо не говорил, что не признает ее права на престолонаследие в Австрии. С другой стороны, Чарльз Альберт Баварский, решивший лишить ее прав, никогда не скрывал своих намерений. Он утверждал, что является законным преемником Карла VI, поскольку женился на старшей дочери Иосифа I. По закону Леопольда она должна была стать преемницей Карла VI, но Чарльз Альберт не основывал свои претензии исключительно на этом наследии. Вместо этого он вернулся к Фердинанду I, который жил в начале шестнадцатого века. Они поставили под сомнение обоснованность прагматической санкции. Некоторые из них, например, курфюрст Палатин, применили косвенные методы нападения. В своих сообщениях к ней он продолжал обращаться к ней как к «эрцгерцогине», а не как к королеве, хотя никогда прямо не говорил, что не признает ее права на престолонаследие в Австрии. С другой стороны, Чарльз Альберт Баварский, решивший лишить ее прав, никогда не скрывал своих намерений. Он утверждал, что является законным преемником Карла VI, поскольку женился на старшей дочери Иосифа I. По закону Леопольда она должна была стать преемницей Карла VI, но Чарльз Альберт не основывал свои претензии исключительно на этом наследии. Вместо этого он вернулся к Фердинанду I, который жил в начале шестнадцатого века. Некоторые из них, например, курфюрст Палатин, применили косвенные методы нападения. В своих сообщениях к ней он продолжал обращаться к ней как к «эрцгерцогине», а не как к королеве, хотя никогда прямо не говорил, что не признает ее права на престолонаследие в Австрии. С другой стороны, Чарльз Альберт Баварский, решивший лишить ее прав, никогда не скрывал своих намерений. Он утверждал, что является законным преемником Карла VI, поскольку женился на старшей дочери Иосифа I. По закону Леопольда она должна была стать преемницей Карла VI, но Чарльз Альберт не основывал свои претензии исключительно на этом наследии. Вместо этого он вернулся к Фердинанду I, который жил в начале шестнадцатого века. Некоторые из них, например, курфюрст Палатин, применили косвенные методы нападения. В своих сообщениях к ней он продолжал обращаться к ней как к «эрцгерцогине», а не как к королеве, хотя никогда прямо не говорил, что не признает ее права на престолонаследие в Австрии. С другой стороны, Чарльз Альберт Баварский, решивший лишить ее прав, никогда не скрывал своих намерений. Он утверждал, что является законным преемником Карла VI, поскольку женился на старшей дочери Иосифа I. По закону Леопольда она должна была стать преемницей Карла VI, но Чарльз Альберт не основывал свои претензии исключительно на этом наследии. Вместо этого он вернулся к Фердинанду I, который жил в начале шестнадцатого века. он продолжал обращаться к ней как к «эрцгерцогине», а не как к королеве, хотя никогда прямо не говорил, что не признает ее права на престолонаследие в Австрии. С другой стороны, Чарльз Альберт Баварский, решивший лишить ее прав, никогда не скрывал своих намерений. Он утверждал, что является законным преемником Карла VI, поскольку женился на старшей дочери Иосифа I. По закону Леопольда она должна была стать преемницей Карла VI, но Чарльз Альберт не основывал свои претензии исключительно на этом наследии. Вместо этого он вернулся к Фердинанду I, который жил в начале шестнадцатого века. он продолжал обращаться к ней как к «эрцгерцогине», а не как к королеве, хотя никогда прямо не говорил, что не признает ее права на престолонаследие в Австрии. С другой стороны, Чарльз Альберт Баварский, решивший лишить ее прав, никогда не скрывал своих намерений. Он утверждал, что является законным преемником Карла VI, поскольку женился на старшей дочери Иосифа I. По закону Леопольда она должна была стать преемницей Карла VI, но Чарльз Альберт не основывал свои претензии исключительно на этом наследии. Вместо этого он вернулся к Фердинанду I, который жил в начале шестнадцатого века. который был полон решимости лишить ее прав, никогда не скрывал своих намерений. Он утверждал, что является законным преемником Карла VI, поскольку женился на старшей дочери Иосифа I. По закону Леопольда она должна была стать преемницей Карла VI, но Чарльз Альберт не основывал свои претензии исключительно на этом наследии. Вместо этого он вернулся к Фердинанду I, который жил в начале шестнадцатого века. который был полон решимости лишить ее прав, никогда не скрывал своих намерений. Он утверждал, что является законным преемником Карла VI, поскольку женился на старшей дочери Иосифа I. По закону Леопольда она должна была стать преемницей Карла VI, но Чарльз Альберт не основывал свои претензии исключительно на этом наследии. Вместо этого он вернулся к Фердинанду I, который жил в начале шестнадцатого века. Дочь Фердинанда тоже вышла замуж за баварского герцога, и Фердинанд поставил условие, что в случае его смерти без законного наследства владения Габсбургов должны быть унаследованы баварцами. Чарльз Альберт истолковал слова «законный вопрос» как мужской. В ответ на этот открытый вызов Мария Тереза ​​поручила Синцендорфу просмотреть старые архивы, пока не найдет завещание Фердинанда. Третьего ноября 1740 года Синцендорф получил указание пригласить министров из Саксонии, Пруссии, Ганновера, Англии и России, чтобы они приехали и лично убедились, что Фердинанд никогда не употреблял в этой связи слово «мужчина» и что утверждения Чарльза Альберта были необоснованными. . Удастся ли Чарльзу Альберту в конце концов забрать Марию Терезию? Место на троне Габсбургов во многом зависело от союзов, которые он мог заключить с другими европейскими странами. Пока ни одна из великих держав не выразила намерения отказаться от обещанной ими поддержки прагматической санкции. Анна Российская умерла через неделю после Карла VI, но регенты молодого царя Ивана IV пообещали поддержать санкцию. То же самое сделали Венеция и Папа. Мария Тереза ​​не совсем почувствовала облегчение от поддержки со стороны этих стран. Даже когда она была молода и неопытна, ее вера в договоры никогда не была такой сильной, как у ее отца. Особенно ее беспокоило отношение Пруссии к ней. Она слышала, что Фредерик очень изменился с тех пор, как стал королем. Перед смертью Фредерика Уильяма она слышала о Фредерике только для того, чтобы пожалеть или, возможно, презирать, его как слабого сына жестокого отца. Теперь, как сообщается, он был полон энергии и намерений. Было бы неловко, если бы он не поддержал ее, потому что она знала, что Фридрих Вильгельм собрал огромную армию. Ее также беспокоит будущее отношение Франции к прагматической санкции. Очевидно, Баварии понадобится и найдется могущественный союзник, а традиционная вражда между Францией и Австрией делала весьма вероятным, что Франция поддержит Шарля Альберта, Мария Тереза ​​узнала больше о французской истории с тех пор, как вышла замуж за француза, и она начал понимать, что послания французских дипломатов не всегда следует воспринимать буквально. Письма из Версаля были вежливыми, к ней всегда обращались как к правящему величеству, но прагматическая санкция в этих документах не упоминалась. Флери было восемьдесят семь лет, и он был слишком стар, чтобы интересоваться нарушением договоров, но влияние Белл-Айла росло, и не было секретом, что он стремился усилить могущество Бурбонов. Было очевидно, что Франция может решить извлечь максимальную пользу из ситуации. На троне Австрии была неопытная женщина, страна была ослаблена войнами Карла VI, армия была истощена. Франции была предоставлена ​​прекрасная возможность окончательно разгромить своего потомственного врага. Как заметил один английский современник: «Даже политический деятель с кротовым глазом мог понять, что разрушение дома Габсбургов было естественным интересом Бурбонов, и, следовательно, никто, кроме Дупсов, не зависел бы от любезности известного человека. Враг за их сохранение / ' Марии Терезе также сообщили, что Флери намекнул баварскому послу, что французские войска будут посланы ему на помощь, если он решит оспорить прагматическую санкцию силой. Беспокойство о Франции стало для Марии Терезии первым большим разочарованием, первым выдающимся уроком политического реализма. Никакой документ не мог быть более ясным, чем соглашение, подписанное ее отцом и Людовиком XV. в конце войны в 1735 году относительно прагматической санкции, но, как она узнала менее чем через год после его смерти, этот договор ничего не значил, и Франция начала войну с Австрией. «Это было продемонстрировано, - говорится в Договоре о прагматических санкциях между Францией и Австрией, и это было в венских архивах, где она могла бы перечитать его в любое удобное для нее время», - что общественное спокойствие не может существовать долго, и баланс сил в Европе не может быть сохранен каким-либо иным образом, кроме как поддержанием этого порядка преемственности. Его Христианское Величество, движимый страстным желанием обеспечить общественный мир и баланс сил, а также учитывая условия мира, на которые Его Императорское Величество согласился главным образом по этой причине, самым решительным образом обязывает себя защищать этот порядок преемственности, и для того, чтобы в будущем не возникло никаких сомнений относительно действия этого залога и гарантии, Его Христианское Величество соглашается привести в исполнение то же самое обещание, обычно называемое гарантией, всякий раз, когда это может быть необходимо, обещая для себя, своих наследников и преемников самым верным и безоговорочным образом, чтобы защищать всей своей властью, а также поддерживать и оберегать от любых лиц и кого бы то ни было, так часто, как это будет необходимо, этот порядок наследования, который Его Императорское Величество объявлял в форме постоянного и индивидуального доверительного отношения в пользу первенцев, для всех наследников Его Императорского Величества, будь то мужчины или женщины . Поэтому Его Христианское Величество обещает и обязывает себя защищать его или ее, кто в соответствии с вышеупомянутым соглашением может наследовать Королевства, провинции и государства, которыми сейчас владеет Его Императорское Величество, и поддерживать его или ее на вечные времена против кого бы то ни было. может попытаться каким-либо образом нарушить их владение ». На самом деле, хотя Франция продолжала вежливо обращаться к Марии Терезе как« Ее Величество », хотя Флери заверял ее в« точной и нерушимой верности своей страны ». Франция уже готовилась объявить ей войну, если это покажется целесообразным. Потому что Франция, как и большая часть Европы, просто ждала, чтобы увидеть, что Фридрих в Пруссии сделает с боеспособной армией, унаследованной от своего отца. Ни одна европейская держава не хотела брать на себя обязательства, пока не стало известно, какую сторону он поддержит, если Карл Альберт Баварский объявит войну Австрии. Франция была особенно обеспокоена, потому что даже когда, как пишет Вольтер, «французский министр при французском дворе впервые увидел мобилизацию прусских войск, он не знал, предназначены ли они против Франции или Австрии». Фридрих не сообщил об этом министру, маркизу де Бово, до тех пор, пока он «не сел на лошадь», чтобы уехать в Силезию. Затем он сказал Бово: «Думаю, я собираюсь сыграть за вас в вашу игру: если выпадут тузы, мы разделимся. В Гааге мы должны сказать, что ничего против европейского мира не делается, что Фридрих Вильгельм сделал себя полезным для императора Леопольда и встретил только неблагодарность; Напротив, я хочу сначала вознаградить себя, а потом заниматься служением. В Ганновере, в Майнсе мы должны говорить о необходимости искреннего патриотизма и сказать, что я хочу поддержать Империю и защитить Дом, который еще слаб ». Фредерик был раздражен, когда капитан Гай Дикинс, поверенный 'Affaires в британском посольстве в Берлине, был недоволен уклончивыми ответами и попробовал более прямые методы. Дикинс откровенно спросил короля, намерен ли он "сохранить прагматическую санкцию". Многие молодые правители были бы озадачены и застенчивы этим непривычная резкость со стороны опытного дипломата, но Фредерик был просто раздражен. Более того, как сообщает Дикинс, Фредерик был зол. Дикинс так описал свой разговор с ним в министерстве иностранных дел: «Я знаю, - надменно ответил король Пруссии, - что у вас нет инструкций, которые позволили бы вам задать такой вопрос, но если вы их получили, у меня есть только один ответ. сделать: Англия не имеет права спрашивать, каковы мои планы. Я не спрашиваю ее о ее снаряжении; я довольствуюсь надеждой, что испанцы могут вас не победить » - научно сообщил Лондону о разлуке короля Пруссии: «Я очень хорошо знаю, - завершил интервью Фредерик, - сказав, что вы, как и Франция, хотите, чтобы все принцы были в первых рядах, но я не будете руководить ни одним из вас; и в том, что касается вас, вы похожи на афинян, которые зря тратили свое время на разговоры, в то время как Филипп Македонский готовился напасть на них ». Мария Тереза ​​дошла до тревожных слухов о воинственном настроении Фридриха, но пока что она этого не сделала. относиться к нему так же серьезно, как она была вынуждена это сделать позже. Однако на секретной конференции, состоявшейся перед похоронами ее отца, она уже сознательно призвала своих министров реорганизовать свою небольшую армию. Граф Палфи, один из ее самых верных венгерских подданных, был назначен главнокомандующим. Она восстановила Нейпперга, Секендорфа и Уоллис, которые были опозорены и заключены в тюрьму после последней неудачной войны ее отца. Она угодила Фрэнсису, сделав его брата Чарльза фельдмаршалом. Английский критик, рассуждая о способностях Чарльза, сравнил его с братом в невыгодное положение Фрэнсиса. «Принц Чарльз, - написал этот критик в журнале Gentleman's Magazine, - заслуживает похвалы за смелость и поведение и немного компенсирует недостатки в семье». Несмотря на подготовку Марии Терезии к защите, она никогда не ожидала, что Фридрих Прусский нападет на нее. Учителя истории научили ее думать о маленькой Пруссии как о протеже Габстегов. Кроме того, после смерти Карла Фридрих незамедлительно отправил новые верительные грамоты своему послу в Вене фон Борхе, повторно назначив его посланником «королевы Венгрии». Таким образом, он прямо признал ее суверенитет и ее право наследовать отцу. Более того, агрессия не соответствовала рассказам, которые Мария Тереза ​​слышала о Фридрихе Прусском. Она по-прежнему судила его с точки зрения невинной и неопытной молодой женщины. Она не знала, что доверчивость - самая опасная черта государственного деятеля. Она еще не приобрела различения. Ее ценности были чисто человеческими, а не политическими. И с человеческой точки зрения казалось невозможным, что Фредерик вторгнется в ее страну. Она верила в благодарность и вспомнила, что, когда отец приговорил его к смерти после неудачного полета, ее отец написал Фредерику Уильяму, умоляя его пощадить жизнь молодого человека. Мария Тереза ​​не могла представить, что кто-то может забыть такой поступок доброты. Кроме того, Франциск и Фредерик были в очень дружеских отношениях в Берлине; время от времени они обменивались дружескими письмами. Уже 5 ноября 1740 г. Фредерик написал Франциску, заверив его в своей доброй воле по отношению к Марии Терезе. Она, в свою очередь, написала Фредерику, прося его проголосовать за Франциска на предстоящих выборах императора Священной Римской империи. Его голос, как она заверила его, «придаст ей и ее супругу прочное чувство долга» перед ним. К концу ноября ее наконец убедили послать в Берлин специального посланника, чтобы узнать больше о намерениях Фредерика. Маркиз Ботта д'Адорно, который нашел прусские дороги подозрительно похожими на военные шоссе, видел Фридриха в декабре. Он узнал так же мало, как и другие послы. Мария Тереза ​​попыталась забыть о мучительном беспокойстве по поводу Пруссии. Ее антагонизм по отношению к Фредерику теперь смешался с неодобрением, поскольку ей говорили, что он атеист, который насмехался над всем, что она считала священным в жизни, Богом, браком и чувствами, над семейными чувствами и уважением к старшим, но она не верила что он мог быть достаточно злым, чтобы воспользоваться ее слабым положением. Она твердо верила, что добро - самая сильная сила в мире, и, когда она начинала считать Фредерика воплощением зла, она на самом деле не верила, что он сможет победить ее - или кого-либо, кто был бы столь же хорош, как она. У Марии Терезии была интуиция, когда затрагивались ее собственные интересы, но у нее было мало представления о конфликтах других. Мужчины были либо хорошими, либо плохими; она была нетерпима к человеческим слабостям. Сама она испытала мало конфликтов совести, потому что религия говорила ей, что правильно. Она не могла понять, что Фридрих Прусский был смесью добра и зла, измученным и несчастным человеком. Ей еще предстояло узнать, каким злым мог быть этот человек, которого она впоследствии всегда называла le m & chant homme. Почти с первого дня своего правления он был полон решимости напасть на Марию Терезию. Спустя годы, после того как он стал более респектабельным в своей успешной королевской власти, когда он послал Вольтеру свой «Histoire de mon Temps», он попросил француза удалить одно предложение из этого манускрипта. Это была фраза: «Мои войска всегда готовы к действию, моя богатая казна и живость моего характера - вот причины, по которым я начал войну с Марией Терезией». Его предполагаемая причина для похода в Силезию в декабре 1740 года была настолько неубедительной, что никто не мог принять ее всерьез. Один из желанных им районов, герцогство Ягерсдорф, был куплен предками Фридриха в 1523 году, но во время Тридцатилетней войны при императоре Фердинанде II он вернулся к Габсбургам. Это лишение Бранденбургского дома было формально и юридически подтверждено «Законом Империи / Рейхсрата». Другие Силезские герцогства - Бриг, Лигниц и Волау - были приобретены Гогенцоллернами в 1537 году в качестве феодального владения. но в 1668 году Фридрих Вильгельм, великий курфюрст Бранденбурга-Пруссии, окончательно отказался от каких-либо претензий на эти владения, и взамен ему был предоставлен городок Швибус в северной Силезии. Другими словами, Пруссия. безвозвратно сдала эти территории. У Фридриха не было никакого веского оправдания вторжению в Силезию, особенно без объявления войны Марии Терезии перед отправкой своих войск в Силезию. Он полностью осознавал, что у него нет оправдания. Напротив, его манера поведения показывала, что в лицемерном мире, в котором он жил, он гордился своим откровенным духом агрессии. Он хладнокровно обсудил ситуацию со своими министрами и предложил им две альтернативы: Австрию можно убедить добровольно отказаться от этих силезских округов. Мария Тереза, как и ее отец до нее, очевидно, была в первую очередь озабочена прагматической санкцией, и если она даст ему то, что он хотел, Пруссия, в свою очередь, гарантировала бы поддержку права Марии Терезии на трон в советах Европы. Фредерик также проголосовал бы за Фрэнсиса на выборах. Поскольку финансовое положение Австрии было печально известно отчаянным, Фредерик дал ей «несколько миллионов» на пополнение ее казны (таким образом сделав Габсбургов зависимыми от Гогенцоллернов). Вторая альтернатива была довольно простой: если Мария Тереза ​​откажется принять эти предложения, Фридрих подружится со всеми ее настоящими и потенциальными врагами, такими как Бавария, Саксония и Франция, а затем сразу же двинется в Силезию. Однако историческим фактом является то, что Фредерик никогда не давал ей возможности выбрать между этими двумя альтернативами. Прежде чем Ботта вернулся в Вену, прусские армии уже двигались к Силезии. Только после этого в Вену прибыл специальный посланник Фридриха граф Готтер. Готтер обычно пользовался успехом у женщин, и он надеялся произвести впечатление на Марию Терезию. Он не подозревал, что Фредерик ее все больше раздражает. Сама она отказалась видеться с его представителем, и Фрэнсису, который постепенно понижали до должности ее личного секретаря, было приказано принять графа Готтера. Фрэнсис с удивительной кротостью принимал ее растущее господство. Казалось, жертва его герцогства сломала, а не стимулировала его амбиции. Он послушно встретился с Готтер 20 декабря 1740 года. Готтер не смог произнести изящную речь, которую он подготовил для молодой королевы, которую он считал впечатлительной, и в этом неожиданном интервью с Франциском он проявил не лучшие качества. С истинной прусской бестактностью он прямо рассказал Франциску о взятках, которые он предложил пользователя Frederick. «Я несу», - сказал Готтер: «В одной руке спасение Дома Габсбургов, в другой - Императорская корона для вашего высочества. Сокровищница короля, моего господина, находится на службе у королевы; он будет Он также заручился поддержкой своих союзников, Англии, Голландии и России, а взамен потребовал всю Силезию и не меньше. Разговор между Фрэнсисом и Готтером передан нам. После того, как Готтер произнес свою небольшую речь, Фрэнсис попытался сохранить спокойствие. Он указал, что одним из условий прагматической санкции было то, что наследство его жены должно быть «неделимым». От имени жены он наотрез отказался принимать взятки. Затем он сказал, что предложения прусского короля напомнили ему человека, который ударил другого человека по лицу, а затем сказал: «Мне очень жаль, я не это имел в виду». Готтер ответил: «Часть Силезии не сделает моего короля намного богаче и не обнищает Австрию». Фрэнсис ответил: «Следовательно, должен ли я, чтобы доставить ему удовольствие, разорвать рукав моего пальто на куски?» - Готтер сказал: «Дело не в том, чтобы разорвать рукав; это просто пуговица на вашем пальто». Фрэнсис спросил:Что ж, разве я не был бы смешной фигурой, если бы там не хватало пуговицы на моем пальто? Готтер ответила: «Ты мог бы прикрыть это своей рукой». Их голоса становились все громче, ссора, очевидно, неизбежна. Мария Тереза ​​подслушивала у двери. Она подумала, что собеседование длилось достаточно долго, и подала знак Если Готтер, удивившись, увидев ее там, считал Марию Терезию слабой, беременной и беспомощной молодой женщиной, которая прислушивалась к дверям, но сама боялась вступать в такие важные дискуссии, он вскоре разочаровался. Ответ, который она послала ему, не был ни слабым, ни испуганным. Упорство Габсбургов, отраженное в ее письме, поразило Европу. Она приказала Готтеру «вернуться к своему господину и сказать ему, что, пока один прусский солдат остается в Силезии, она скорее погибнет. чем вести переговоры с королем Пруссии, Готтер был крайне встревожен этим сообщением. Он ненавидел, когда его собственные суждения нарушались, и он считал ее такой нежной, материнской девушкой, покорной женой. Кроме того, он не был уверен в себе, потому что считал, что его государь Фридрих Прусский совершает ошибку. «Я поздравляю себя, - довольно неубедительно писал Готтер графу Подевилсу, - что я не зашел слишком далеко». Король - умный принц и, я надеюсь, найдет достойный выход из этого дела ». Фридрих, однако, не собирался прислушиваться к советам своих министров и находить« благородный выход ».« Я дам вам проблема, которую нужно решить, - кратко писал он Подевилсу. - Когда человек находится в хорошем положении, должен он воспользоваться этим или нет? Мои войска и я вполне готовы ко всему; если я не воспользуюсь этой удачей, я не смогу использовать инструмент, который действительно находится в моей руке; но если я все-таки воспользуюсь им, люди скажут, что я извлек слабую выгоду из своего превосходства над соседом. ... Я решил, что мы должны овладеть Силезией до зимы и вести переговоры в течение этого сезона ... если бы мы действовали иначе, это было бы для нас невыгодным. "Война никогда официально не объявлялась. До того, как Готтер вернулся в Берлин, прусская армия продвигалась вперед настолько быстро, насколько это было возможно, и 1 января 1741 года Фридрих написал Подевилсу в приподнятом настроении: «Я перешел Рубикон, мои дорогие Подевилсы. Бьют барабаны и разлетаются цвета; мои войска готовы, офицеры честолюбивы, генералы рвутся в путь; все будет как мы хотим: определенный инстинкт, который я не могу объяснить, обеспечивает мне всякую удачу. Я не вернусь в Берлине, не проявив себя достойным своего происхождения, а также отважных солдат, которыми я имею честь командовать. Прощай! Маркиз де Бово понимал возвышение Фридриха. Он написал кардиналу Флери, что «поведение короля Пруссии было больше похоже на роман, чем на историю, но роман может привести к фатальным последствиям». В целом государственные деятели Европы были менее терпимы к Фридриху. Никто, конечно, не возражал против безжалостного вторжения в чужую страну. Но Фридрих не представил миру никакого умного оправдания, доказывающего, что его вторжение в Силезию было оправдано. Даже Подевилс хотел, чтобы появился какой-то внешний предлог, чтобы оправдать это продвижение. Фредерик Эта наглая откровенность заставляла других правителей и государственных деятелей Европы чувствовать себя явно неуютно. Они считали, что он должен был быть достаточно умен, чтобы найти какое-нибудь хорошее оправдание; ему следовало поискать в семейных архивах какой-нибудь договор, за которым он мог бы спрятаться, тем самым скрывая свое намерение грубого завоевания. Его манеры были плохими, и поэтому его старшие коллеги на тронах Европы осуждали его. Их неодобрение по отношению к врагу не облегчило положение Марии Терезии. Жизнь стала чрезвычайно серьезной, и ей стало еще труднее, потому что следующего ребенка ждали через два месяца. Позже, когда она узнала, что ей суждено быть беременной всякий раз, когда она сталкивается с кризисом, она восприняла это состояние более спокойно. Теперь, как выразился современник, она была " ГЛАВА ШЕСТАЯ Однако до того, как он начал кампанию, он все еще страдал от болезненной психологической адаптации к роли сильного человека, роли, которую он навязывал себе после смерти своего отца. Это приспособление, которое подразумевало колоссальный психический конфликт, сделало его физически больным, и Вольтер говорит, что, когда он уезжал в Силезию, он страдал от «четвертичной лихорадки». «Европа была поражена неожиданным вторжением в Силезию», - пишет сам Фридрих в своей книге «Histaire de m $ n Temps» **. Некоторые обвиняли это вторжение в расцвете легкомыслия, другие считали его безумием. Робинсон, англичанин Посол в Вене утверждал, что король Пруссии заслуживает запрета Империи. «Что бы ни говорили о Фридрихе, это, как он пишет,« сигнал к войне ». был отдан Европе. Различные державы повсюду звучали, вели переговоры и интриговали, чтобы устроить свои партии и сформировать союзы; но войска без силы были подготовлены; никому не были предоставлены боеприпасы; и король Пруссии воспользовался этим кризисом для выполнения своих далеко идущих проектов ». Армия Марии Терезии была менее хорошо оснащена боеприпасами, менее подготовлена ​​к его вторжению, чем армия любой другой великой державы в Европе. Постоянная армия Австрии, под командованием графа Улисеса Брауна де Камю была чрезвычайно мала. Сам Фридрих записал, что «в Силезии было не более двух австрийских полков». Каждая из провинций Марии Терезии все еще создавала и поддерживала свою собственную армию. Ее военная мощь не была централизованной. и она не могла легко перебросить армейский корпус из одного района в другой. Пруссаки встретили небольшое сопротивление в Силезии, и успех Фридриха был облегчен протестантскими жителями, которые всегда возмущались католическим режимом Габсбургов и приветствовали этого захватчика из протестантской страны. Фридрих мудро сделал себя популярным среди них сразу, назначив тридцать протестантских священнослужителей в различных округах Силезии. Сначала успехи Фредерика были больше похожи на мирную оккупацию после успешной войны, чем на военную кампанию. 3 января он со всей помпой занял столицу страны Бреслау. Город сдался, не беспокоясь о защите. Глогау, укрепленный город недалеко от польской границы, был первым городом, который оказал решительное сопротивление, но Фридрих был слишком умен, чтобы атаковать. Он решил быть экономным со своими ресурсами, пока не двинется дальше на юг. Он окружил город резервной армией под командованием принца Дессау. Приказы о победоносной атаке на Глогау были отданы только в начале марта. Фредерик был очень счастлив. У него были все возможности драматизировать себя, увидеть себя великим военным. Он сразу же написал Вольтеру, так как он жаждал одобрения своего литературного кумира: «Мы маршируем каждое утро с семи до четырех часов дня. Потом я обедаю, потом работаю, а потом принимаю утомительных посетителей: а это значит, что я должен смотреть после многочисленных безвкусных подробностей, состоящих из трудных людей, которых нужно усмирить; слишком темпераментных людей нужно сдерживать; ленивых нужно поощрять к действию; а нетерпеливых мужчин нужно успокаивать. Я должен сделать хищных людей более возмутительными; Я слушаю разговорчивых людей и разговариваю с молчаливыми людьми; Я должен пить с жаждущими и есть с голодными; Я должен быть евреем с евреями и язычником с язычниками. «Это мои занятия. Я бы с радостью обменял их на других, если бы не призрак по имени Слава, который так часто появляется мне. По правде говоря, это большая глупость, но глупость, которую человек не может забыть, если он одержим этим ". Несмотря на удовлетворение, выраженное в этом письме, Фридрих полностью осознавал, что для установления своего престижа в Европе, чтобы оправдать свое безжалостное вторжение в Силезию, он должен иметь на своем счету победоносную и сенсационную битву. Покорность врага раздражала его, и он с нетерпением ждал, когда австрийская армия соберется в Силезии. Я слушаю разговорчивых людей и разговариваю с молчаливыми людьми; Я должен пить с жаждущими и есть с голодными; Я должен быть евреем с евреями и язычником с язычниками. «Это мои занятия. Я бы с радостью обменял их на других, если бы не призрак по имени Слава, который так часто появляется мне. По правде говоря, это большая глупость, но глупость, которую человек не может забыть, если он одержим этим ". Несмотря на удовлетворение, выраженное в этом письме, Фридрих полностью осознавал, что для установления своего престижа в Европе, чтобы оправдать свое безжалостное вторжение в Силезию, он должен иметь на своем счету победоносную и сенсационную битву. Покорность врага раздражала его, и он с нетерпением ждал, когда австрийская армия соберется в Силезии. Я слушаю разговорчивых людей и разговариваю с молчаливыми людьми; Я должен пить с жаждущими и есть с голодными; Я должен быть евреем с евреями и язычником с язычниками. «Это мои занятия. Я бы с радостью обменял их на других, если бы не призрак по имени Слава, который так часто появляется мне. По правде говоря, это большая глупость, но глупость, которую человек не может забыть, если он одержим этим ". Несмотря на удовлетворение, выраженное в этом письме, Фридрих полностью осознавал, что для установления своего престижа в Европе, чтобы оправдать свое безжалостное вторжение в Силезию, он должен иметь на своем счету победоносную и сенсационную битву. Покорность врага раздражала его, и он с нетерпением ждал, когда австрийская армия соберется в Силезии. Я должен пить с жаждущими и есть с голодными; Я должен быть евреем с евреями и язычником с язычниками. «Это мои занятия. Я бы с радостью обменял их на других, если бы не призрак по имени Слава, который так часто появляется мне. По правде говоря, это большое безумие, но безумие, которое человек не может забыть, если он одержим этим ". Несмотря на удовлетворение, выраженное в этом письме, Фридрих полностью осознавал, что для установления своего престижа в Европе, чтобы оправдать свое безжалостное вторжение в Силезию, он должен иметь на своем счету победоносную и сенсационную битву. Покорность врага раздражала его, и он с нетерпением ждал, когда австрийская армия соберется в Силезии. Я должен пить с жаждущими и есть с голодными; Я должен быть евреем с евреями и язычником с язычниками. «Это мои занятия. Я бы с радостью обменял их на других, если бы не призрак по имени Слава, который так часто появляется мне. По правде говоря, это большое безумие, но безумие, которое человек не может забыть, если он одержим этим ". Несмотря на удовлетворение, выраженное в этом письме, Фридрих полностью осознавал, что для установления своего престижа в Европе, чтобы оправдать свое безжалостное вторжение в Силезию, он должен иметь на своем счету победоносную и сенсационную битву. Покорность врага раздражала его, и он с нетерпением ждал, пока австрийская армия соберется в Силезии. Это мои занятия. Я бы с радостью обменял их на других, если бы не призрак по имени Слава, который так часто появляется мне. По правде говоря, это большое безумие, но безумие, которое человек не может забыть, если он одержим им ». Несмотря на удовлетворение, выраженное в этом письме, Фредерик полностью осознавал, что для установления своего престижа в Европе, чтобы оправдать свое безжалостное вторжение в Силезии он должен иметь на своем счету победоносную и сенсационную битву. Покорность врага раздражала его, и он с нетерпением ждал, когда австрийская армия соберется в Силезии. Это мои занятия. Я бы с радостью обменял их на других, если бы не призрак по имени Слава, который так часто появляется мне. По правде говоря, это большая глупость, но глупость, которую человек не может забыть, если он одержим ею ». Несмотря на удовлетворение, выраженное в этом письме, Фредерик полностью осознавал, что для установления своего престижа в Европе, чтобы оправдать свое безжалостное вторжение в Силезии он должен иметь на своем счету победоносную и сенсационную битву. Покорность врага раздражала его, и он с нетерпением ждал, когда австрийская армия соберется в Силезии. Несмотря на удовлетворение, выраженное в этом письме, Фридрих полностью осознавал, что для установления своего престижа в Европе, чтобы оправдать свое безжалостное вторжение в Силезию, он должен иметь на своем счету победоносную и сенсационную битву. Покорность врага раздражала его, и он с нетерпением ждал, пока австрийская армия соберется в Силезии. Несмотря на удовлетворение, выраженное в этом письме, Фридрих полностью осознавал, что для установления своего престижа в Европе, чтобы оправдать свое безжалостное вторжение в Силезию, он должен иметь на своем счету победоносную и сенсационную битву. Покорность врага раздражала его, и он с нетерпением ждал, когда австрийская армия соберется в Силезии. Мария Тереза ​​уже освободила генерала Нейпперга из крепости Грац, чтобы восстановить его в армии, и теперь она поставила бывшего тренера Франциска командовать своими силезскими армиями. Как показывает этот выбор, она по-прежнему соглашалась с советами Фрэнсиса в военных вопросах; она считала, что храбрые и сильные мужчины (хотя она больше не была уверена в его мозгу, она никогда не сомневалась в его храбрости и силе) должны быть способными солдатами. Она яростно цеплялась за иллюзию, что предыдущее фиаско Фрэнсиса с армией было ужасной ошибкой, недоразумением, из-за которого ему была нанесена большая несправедливость. Генерал Нейпперг решил, что будет бесполезно активно выступать против Фридриха Прусского до тех пор, пока в Силезии не будет собрана большая австрийская армия. Многие современные стратеги винят Нейпперга в этой пассивности. Они считают, что если бы он проявил инициативу в начале Силезской кампании, большие части прусской армии могли быть рассеяны. В любом случае такая быстрая атака лишила бы Фредерика части его юношеской самоуверенности, он стал бы нервным, менее способным отдавать команды и принимать быстрые решения. Неуверенность Фредерика, несомненно, способствовала бы делу Марии Терезии. Сначала она безоговорочно приняла суждение Нейпперга и Франциска о ситуации, но к концу января, когда Фридрих оккупировал практически всю Силезию, она впервые начала сомневаться в военных талантах Франциска. И когда она однажды начала самостоятельно думать о каком-либо предмете, верное понимание этого обычно приходило к ней очень скоро. Теперь, Ее первый письменный комментарий о силезской кампании, зарегистрированный в Венских архивах, датирован 4 февраля 1741 года. Эта краткая записка, адресованная полковнику Роту, командовавшему крепостью Нейсе, показывает, что она уже не стеснялась общаться напрямую. с ней офицеры низшего звена. Когда возникала необходимость, она игнорировала формальность приоритета. Ее записка полковнику Роту показывает, что помимо понимания ошибки Нейпперга в суждении, она также осознала фундаментальную слабость австрийского темперамента, ту медлительность, которая всегда мешала общественной жизни Австрии и имела особенно катастрофические последствия в ее военных операциях. ** Я хорошо понимаю / 1 Мария Тереза ​​писала полковнику Роту в это время, «что все, что мы делаем, делается слишком медленно. Наша медлительность всегда будет нашим разрушением, 96 Четвертый ребенок Марии Терезии и Франциска родился 13 марта, когда войска Нейпперга медленно собирались, а Европа все еще с нетерпением ждала решающего сражения. К счастью для Марии Терезии, этот ребенок наконец-то стал мальчиком, которого она назвала Иосифом. Беспокоясь о Силезии, она не забыла послать Мадонне в церкви Мариацелля серебряную статую весом больше камня. На короткое время после ее заключения война и даже ее ненависть к Фридриху Прусскому казались далекими, в другом плане. Она произвела на свет наследника мужского пола, и насущные проблемы ускользнули из ее головы на несколько счастливых часов. Жители Вены, да и вообще вся Австрия, были вне себя от радости. Злополучная война была на мгновение забыта, и рождение младенца было отмечено «триумфами, операми,Что было более примечательным в благодарности - Служба, на которой присутствовала Мария Терезия, - продолжает Робинсон в своем отчете, - заключалась в том, что на таких людных улицах, где такое количество турок и прусских дезертиров бродили и, глядя на простонародье, королева в сопровождении двух архиепископов (ее дочь и ее сестра) пошли в открытом ландо, с двумя лошадьми и только двумя слугами, через весь город ночью. Великий герцог ехал верхом с другой частью придворных, а принц Чарльз (брат Фрэнсиса) шел пешком ». Подданные Марии Терезии, как показывает этот отрывок, стали более доброжелательно относиться к Фрэнсису теперь, когда он был отцом их будущего правителя. Они постепенно учились принимать его как супруга Марии Терезии. В своей радости венцы сделали ему комплимент, включив его в свои шутки. Люди пили за здоровье своей Королевы ».« Zur Gesundheit unserer Konigin! Gelt, Brüderl, sie soll leben. Wie auch ihr Schatz Prinz Lothring, Derptingt uns Prinzen z'wegen. "Как показывает этот стих, Фрэнсис становился популярным не как соправитель, а как Шац Марии Терезии, как ее возлюбленный, который позволил ей вынашивать сын ... »••••• Первая решающая битва Силезских войн произошла только через месяц после рождения Иосифа. Битва при Моллвице 10 апреля была сокрушительной победой Пруссии, уже в тот же день. До этого Нейпперг «еще не принял никаких решений относительно того, какие действия он предпримет». Австрийская армия, насчитывающая всего пятнадцать тысяч человек, столкнулась с прусской армией в двадцать одну тысячу человек, а прусская пехота была вдвое эффективнее австрийской. . Фредерик Его отношение к Марии Терезии в частности и женщинам в целом отражено в тексте, который он выбрал для службы благодарения после этой победы: 1 Тимофею II. 11-12: «Пусть женщина учится в тишине со всем подчинением ... Я не разрешаю женщине учить и владычествовать над мужчиной, но пребываю в тишине». Помимо исторического значения, эта битва оказала решающее влияние на персонажей Марии Терезии и Фридриха Великого. Они оба выросли, им обоим стало тяжелее. Для нее это означало конец ее девичества, ее пренебрежительного признания своего превосходства Хабсбнакга. Она знала, что должна драться. Для Фредерика это означало окончательное уничтожение задумчивого юноши, игравшего на флейте, которым он был до смерти своего отца. Воля отца, наконец, победила его и сделала солдатом. Поражение Австрии при Мольвице имело важное значение не только для исторического развития XVIII века. Это была первая военная веха в борьбе между Австрией и Германией, борьбе, которая нашла свое выражение в войне 1866 года и в которой в наши дни аннексия Австрии гитлеровской Германией может стать последним шагом. Карл Чуппик, австрийский писатель, чья Мария Терезия, несомненно, является лучшей военной историей в ее жизни, пишет о битве при Мольвице следующее:Франция всегда была на стороне правителей меньшего немецкого княжества против Императора. Однако на этот раз ружья Фридриха объявили, что происходит нечто особенное: это была первая битва между Гогенцоллернами и Габсбургами, первая дуэль восходящей к власти Пруссии с древним Императорским Домом / «Эта битва при Молльвице». первая выдающаяся победа в карьере Фридриха была одержана хорошо дисциплинированной армией его отца под умелым руководством графа Шверина, а не самим королем. Фредерик полностью потерял самообладание и убежал с поля битвы. Европа узнала о его бегстве только много лет спустя, и даже современные патриотические немецкие историки замалчивают его дезертирство, которое для них означает трусость, говоря, что «граф Шверин убеждал короля покинуть поле битвы, чтобы его личность была безопасно." Он полностью потерял контроль над собой, когда кавалерия под его личным командованием потерпела поражение, и битва казалась проигранной. Посланники, которые следовали за Фредериком в ту ночь, чтобы сообщить ему о «его» победе, нашли его прижатым к старой мельнице недалеко от города Лоуэн, примерно в четырех лигах от поля битвы. Фредерик очень быстро взял себя в руки. Он знал, что может полагаться на лояльность и рассудительность своих офицеров, и написал Вольтеру блестящий отчет о своей победе. Вольтер, получивший это письмо в Лилле, когда снималась его драма «Магомет», и который знал, что победа его покровителя в конечном итоге пойдет на пользу ему, прочитал послание Фредерика аудитории в перерывах между актами. «Вот увидите, - объявил Вольтер, прочитав его». что это исполнение Моллвица обеспечит успех моим пьесам ». Если бы Мария Тереза ​​знала о бегстве Фредерика, она, несомненно, утешилась бы, потому что моральное поражение человека, которого она так ненавидела, доставило бы ей удовлетворение. Как бы то ни было, хотя она была глубоко подавлена ​​поражением своей армии, она не уступила своему горю. Вместо этого она попыталась поддержать моральный дух своих войск и мужество своих генералов. Она послала генералу Нейппергу тактично: тщательно сформулированное письмо, а не вспышка гнева; c * Мы далеки от того, чтобы винить вас в этом поражении », - написала она ему через шесть дней после битвы при Моллвице; "мы ценим, что ваши усилия были очень большими, разумными и осторожными, и мы не недовольны вами. Но мы с неудовольствием слышали, что ваши приказы не выполнялись так, как должны были быть выполнены всеми вашими сотрудниками. Ведь если бы атака не была предпринята так стремительно всем армейским корпусом и кавалерией левого фланга, наши армии могли бы добиться успеха, - вероятно, прежде чем написать это письмо, Мария Тереза ​​спросила совета у Франциска. Несомненно, поскольку она была очень тактичной женщиной, она еще не высказала ему своих сомнений в его военной эффективности. Но ее письмо к генералу показывает, что она начала серьезно изучать стратегию, поскольку дает ему несколько очень конкретных предложений. Она сказала ему, что пехота, «в которую входило много молодых и неопытных солдат», должна быть более тщательно обучена и дисциплинирована. Она согласилась с просьбой Нейпперга отвести его войска в Глогау и Нейсе, как ей было известно " и Моллвиц заставил ее более, чем когда-либо, осознавать свой долг - как она это видела - перед своим Габсбургским наследием. Прежде чем Фридрих стал королем Пруссии, Людовик XV называл его сумасшедшим. «C'est un fou; cet homnie- Ici est fou», - сказал он о наследном принце Пруссии. Теперь самого маршала Бель-Айла послали к Фридриху в Силезию, чтобы предложить ему союз с Францией. 5 июня 1741 года был подписан секретный договор между двумя великими державами, поскольку Пруссия внезапно вырисовывалась в Европе и достигла этого ранга. Этот союз переломил ситуацию в пользу Фридриха, и Бавария, Саксония, Польша и Испания решили поддержать его, когда поняли, что Франция делает ему серьезные успехи. Нимфенбургский документ, подписанный этими странами, сделал изоляцию Марии Терезии практически полной. Прагматическая санкция была мертва, и ее враги уже обсуждали, как они разделят ее наследие между собой. «Было оговорено, - как писал Йозеф Тауэрс в 1795 году, - что курфюрст Баварии вместе с Императорской короной должен владеть Богемией, Верхней Австрией, и страна Тироль; что Август III, король Польши и курфюрст Саксонии, будет доволен Моравией и Верхней Силезией, и что его прусское величество должно сохранить Нижнюю Силезию, город Нейсе и графство Глатц. Франко-прусский союз достиг ее, Мария Тереза ​​отправилась в Венгрию со своей семьей. Ее враги надеялись, что ее венгерские подданные (а мадьярская знать всегда была готова противостоять Габсбургам) воспользуются ее неудачным положением, чтобы восстать против правления Габсбургов. Эти надежды не оправдались, поскольку, когда в конце мая она приказала, чтобы сейм собрался в Прессбуиге для обсуждения ее коронации, эти приказы были немедленно выполнены. Она прибыла в Прессбург 20 июня. Ее тактичное предложение, чтобы Фрэнсис был коронован как ее соправитель, было отказано с равной дипломатичностью. Венгры придерживались своих традиций, и 25 июня 1741 года она была коронована как король, а не как королева их страны. Успех Марии Терезии в Венгрии был во многом связан с ее старым другом графом Жаном Палфи, которому тогда было почти семьдесят и который всю свою жизнь был предан Габсбургам. Он был типичным венгром, но его страсть к красивым женщинам и лошадям, а также его пристрастие к алкоголю никогда не умаляли его дипломатического мастерства. Он не пользовался популярностью при Венском дворе, поскольку его чувство юмора часто превосходило его рассудительность, когда он обсуждал стареющих придворных в кабинете министров Марии Терезии, но венгры были преданы ему, и он оказал на них влияние в пользу молодой королевы. . Он убедил своих соотечественников, что зависимость от Австрии лучше, чем угрожающая возможность турецкого господства. Робинсон, присутствовавший на ее коронации, был, как всегда, полностью ею очарован. «Коронация 25-го, - пишет он, - была великолепной и хорошо организованной. Королева была очаровательна; она храбро взошла на Королевскую гору и бросила вызов всем четырем сторонам света с обнаженной саблей, чтобы показать у нее не было повода, чтобы это оружие победило всех, кто ее видел. Устаревшая корона получила новую благодать из ее головы, а старая рваная одежда святого Стефана стала ей так же, как ее собственная богатая одежда, если бриллианты, жемчуг и все остальное разновидностями драгоценных камней можно назвать одежду ». Лирические биографы Марии Терезии придали большое значение этой коронации. Ее слезы по этому поводу когда она была охвачена эмоциями во время своего обращения на латыни к Сейму - маленький Джозеф, трехмесячного возраста, в ее юных объятиях - все эти сентиментальные влечения подчеркиваются во многих рассказах о ее жизни. Другие историки восхищаются умным обращением, которое она сознательно обращалась к венграм своей «женственностью». На самом деле, конечно, она, вероятно, сожалела о своих слезах и отсутствии самообладания, поскольку уже была слишком самоуверенной, чтобы опуститься до эксгибиционистских методов. Она становилась жесткой, и хотя жесткие люди часто бывают сентиментальными, она никогда не была из тех женщин, которые непреднамеренно проявляли более мягкую сторону своей натуры. Находясь в Прессбурге, она слышала о заключенном против нее союзе между Францией и Пруссией. . Эта новость стала для нее серьезным потрясением. Сэр Томас Робинсон, кто был искренне привязан к ней, имел болезненную задачу рассказать ей об этом союзе. Когда объявили о Робинсоне, она играла в карты с некоторыми из своих придворных. Какими бы сильными ни были ее тревоги, она старалась скрыть их по вечерам, потому что Фрэнсис любил веселую светскую жизнь; ему было скучно, когда она удалилась в свой кабинет после обеда. И поскольку она разочаровывала его в его стремлении к политическому влиянию, она подчинялась его личным желаниям более покорно, чем до того, как она взошла на трон. В их семейной жизни она была послушной женой. Она никогда не забывала о женских обязанностях. Чтобы доставить удовольствие Фрэнсису, она даже разрешила закрыть окна в своей комнате, хотя, когда была одна, зимой или летом, она всегда приказывала оставлять окна настежь открытыми. В тот вечер Робинсон спросил Фрэнсиса, говоря, что он не хотел прерывать карточную игру королевы. «Я едва начал знакомить Его Высочество в нескольких словах, что все было почти потеряно, - писал Робинсон лорду Харрингтону», - что Пруссия подписала с Францией, и я вынул письмо вашей светлости из своего кармана, чтобы полностью довериться. , когда вошла королева. Она оставила свою пьесу - слышала, что я ждал герцога - ей сказали, что договор подписан - и что я получил комиссию ».« Великий князь со вздохом сказал: «Ну, что это за договор? «… С их разрешения я взял свечу в руку и прочитал письмо вашей светлости от одного конца до другого. Герцог с трудом мог поверить, что договор был подписан так давно, пятого года назад. Он заметил злое сердце короля Пруссии, Который мог говорить на таком отличном от лорда Хиндфорде языке, как сам и впоследствии его министры. Что теперь ничего не оставалось делать, как погибнуть - погибнуть с мечом в руке и со своими друзьями или спастись даже без своих друзей. Королева позволила себе несколько, хотя и нежных, упреков даже в моем присутствии, что герцог часто выражал слишком много надежд на короля Пруссии. ... «В этом интервью Робинсон призвал Марию Терезию пересмотреть предложение Фридриха и отказаться от Силезии», - она ​​ответила, что по совести, а также по разным политическим причинам она не согласится расстаться с большей частью Силезии ». Робинсон был тем более встревожен ее отказом, так как знал, что Англия не поддержит ее, если она продолжит эту безумную войну. Робинсон «предположил, что познакомил ее с этим Георгом II. Мария Тереза ​​была расстроена такой перспективой так же, как известие о договоре Фридриха с Францией. До того, как она увидела Робинсона, она, возможно, не знала, что он, как и лорд Хайндфорд, посетил Фридриха в Силезии, и несомненно, что она не слышала о знаменитой беседе Хайндфорда с молодым королем Пруссии. Англия была ее единственной большой надеждой. Она все еще слишком просто оценивала международную политическую ситуацию и твердо верила, что может и дальше рассчитывать на поддержку Англии, поскольку она понимала это, будучи курфюрстом Ганновера Георгом II. не одобрил бы возрастающую мощь своего прусского соседа. Кроме того, она знала о «закоренелой антипатии» между Фридрихом и его дядей Георгом II. Мария Тереза ​​не смогла понять, что после битвы при Молльвице Фредерик престиж страны уже вырос до такой степени, что позиция Англии должна была измениться. Георгий II. не чувствовал, что может позволить себе оставаться слишком дружелюбным с Австрией, когда половина Европы уже была против нее и прагматической санкции. Вскоре после этого Англия подписала «договор о нейтралитете» с Пруссией и официально отказалась помогать ей в дальнейшем. Мария Тереза ​​была не только шокирована, но и ранена. К августу, когда Англия своим «нейтралитетом» фактически присоединилась к противникам Марии Терезии, она была окружена врагами, и Россия, которая могла прийти ей на помощь, вела войну со Швецией. Поэтому Мария Тереза ​​неохотно согласилась пойти на определенные уступки Фредерику. Она предложила ему Австрийские Нидерланды и, наконец, часть Силезии. В это время, французские войска уже переходили Рейн, и Карл Альберт Баварский двинулся в Верхнюю Австрию со своей армией. 15 сентября он занял Линц, столицу провинции, и пятидневный марш привел его в Вену. У него были все намерения отправиться в столицу, но Франция не хотела, чтобы баварцы стали слишком сильными на континенте. Бель-Айл, прибывший в лагерь Карла Альберта, фактически проинструктировал его не осаждать Вену, а Бель-Айл убедил его вместо этого отправиться в Прагу. Шарлю Альберту, который не мог позволить себе вызвать неодобрение французов, пришлось повиноваться этому предложению. Кроме того, поскольку французские войска под его командованием были более послушны Белль-Айл, чем ему, у него не было другого выбора, кроме как поступать так, как желал Белл-Айл. Чарльз Альберт отказался от своего плана захвата Вены; он уехал в Прагу, где он сам был провозглашен королем Богемии 7 декабря. В Праге, как и в Линце, население в целом, а также несколько епископов и многие видные аристократы были вполне готовы принять его как своего правителя. Ее далекие подданные еще не были полностью верны Марии Терезии. Фридрих, внимательно следивший за этим развитием событий, не хотел, чтобы его союзники добивались чрезмерных успехов в этой войне, которую он начал исключительно для завоевания Силезии. Фридрих знал, что если Франция окажется слишком успешной в этой кампании, ее влияние в Германии значительно возрастет, и в конце концов Пруссия тоже попадет под ее господство. Поэтому он решил принять предложение Марии Терезии о компромиссе, и 9 октября 1741 года на секретном Конвенте Кляйн-Шнеллендорфа она отказалась от Нижней Силезии, включая Бреслау. Хотя Мария Тереза ​​снова была беременна и плохо себя чувствовала, она не позволяла себе терять активность после подписания Кляйн-Шнеллендорфской конвенции. Пруссия была лишь одним из ее многочисленных врагов, и она не могла позволить себе тратить силы на то, чтобы сожалеть о Силезии и ненавидеть Фридриха. Во-первых, она внесла изменения в командование своими армиями. Она неохотно назначила Франциска номинальным главой своих войск в Богемии, но Нейпперг был настоящим командующим. Он был медленнее, чем когда-либо, когда он пытался защитить Богемию, и он был с честью уволен и назначен губернатором Люксембурга - пост, который он занимал раньше. Фельдмаршал Хевенхуллер, человек почти шестидесяти лет, воевавший под командованием принца Евгения и позднее отличившийся в войне за польское наследство, и ее зять Карл Лотарингский были назначены командовать ее армиями в Верхней Австрии и Богемии. Проще говоря, Франциск выставил себя дураком, когда был с Нейппергом в Богемии. Она написала, прося одного из своих офицеров присмотреть за ним - «самым ценным, что у нее было в мире», - но в этом письме она также подразумевала, что ее мужу нельзя позволять действовать без совета его генералов, поскольку его репутация солдата много значила для нее - «dont je suis tres jalouse». К концу богемской кампании она полностью разочаровалась: Фрэнсис никогда не станет способным стратегом. Однако, пока страна была в опасности, Если бы он не находился на действительной службе, это произвело бы плохое впечатление на людей, поэтому она назначила его помощником Хевенхюллера. Армия Карла Альберта все еще находилась в Богемии, и поэтому Хевенхуллеру было относительно легко вернуть Верхнюю Австрию и проникнуть в Баварию. Однако он не мог по-настоящему насладиться этой победой, поскольку 12 февраля Карл Альберт Баварский был коронован во Франкфурте как император Священной Римской империи Карлом VII, а императорская корона была отнята у Габсбургов. У некоторых из ее верных придворных была медаль с портретом Франциска, а на одной стороне выгравирована надпись «aut Caesar aut nihil». С другой стороны, чтобы показать их презрение к баварскому курфюрсту, его портрет был изображен со словами «Et Caesar et nihil» («Цезарь и ничего больше»). У Марии Терезии было мало времени, чтобы лелеять свое горе из-за потери Императорской короны, потому что Фредерик, встревоженный ее успехом в Верхней Австрии, нарушил Конвенцию Кляйн-Шнеллендорфа под надуманным предлогом, что она не хранила его в секрете. Он двинул свою армию в Богемию и атаковал ее войска под командованием Карла Лотарингского в Хотусицах и Чаславе. Ни одна из битв не была решающей победой для Фридриха, и он на самом деле не очень много выиграл от них, за исключением того, что он снова ослабил силы Марии Терезии. Но поскольку большая часть континента ополчилась против нее, после этих поражений она была вынуждена заключить хотя бы временный мир с Фредериком. По предварительному Бреславскому миру, который позже был подтвержден Берлинским миром от 28 июля 1742 года, Фридрих получил большую часть Силезии и графство Глатц. Мария Тереза ​​никогда не переставала горевать об этом мире. «Мне навязали Бреславский мир, - писала она позже, - и мои надежды, основанные на этом мире, не оправдались». Прежде всего, завершение Первой Силезской войны стимулировало ее отвращение к Фридриху; в двадцать пять лет ненависть стала одним из доминирующих элементов ее характера. «Я не так несчастна из-за фактической потери Силезии, - писала она, - как из-за того, что сосед с таким низким характером овладел этим, Провинция ". Этот взрыв, конечно, не был строго истинным выражением ее настоящих чувств; она была сокрушена по поводу потери Силезии. Кале, Мария Тереза ​​могла бы воскликнуть, что Силезия написана в ее сердце; и она не могла видеть уроженца этой провинции, не расплакавшись ». ГЛАВА СЕДЬМАЯ КОГДА Фридрих вернулся в Берлин после первой Силезской войны, перед ним стояла задача реорганизовать свою армию, восстановить крепости в своих новых силезских провинциях и пополнить свою казну. Несмотря на его настороженное ожидание, чтобы увидеть, что будет дальше в Европе, у него было свободное время, чтобы интриговать, чтобы Вольтер был доставлен в Берлин, чтобы навестить его. Он показал французу его стихи, он обсудил с Вольтером все, кроме международных сложностей момента. По сравнению с тревожными делами Марии Терезии Фридрих жил спокойно. У него был отпуск между войнами. «Здесь, в Берлине, - сообщил британский посол, - никто не говорит ни о чем, кроме Вольтера. Он читает свои трагедии королевам и принцессам, пока они не плачут, и превосходит короля в своих сатирических замечаниях и остроумных идеях». Мэри Максвелл Моффат описывает популярный мультфильм, который отражает положение Марии Терезии в то время. Эта карикатура, известная как «Перевернутые столы», «представляет собой столовую с круглым столом посередине. Скатерть расстелена, накрытия застелены. На центральном блюде подается двуглавый габсбургский орел. Одно из его крыльев. Он был перенесен на тарелку Фридриха Прусского, единственного члена компании, который ухитрился занять место за столом и подать блюдо. Другие властители с радостью поступили бы так же, но подход к стол охраняет Мария Тереза, которая возится с ней с хлыстом. Непосредственным объектом бичевания является король Франции, хотя он никогда не был так полностью в ее власти, как указывает художник-карикатурист. Она часами сидела в своем кабинете, добросовестно читая длинные и утомительные отчеты своих служителей. Уже в феврале 1741 года официальное отношение Великобритании к Марии Терезе изменилось, поскольку правительство Вайпола пало, и лорд Картерет, который был лидером оппозиции в Палате лордов во время правительства Уолпола, стал министром иностранных дел. . Картерет постоянно выступал против антиавстрийской политики Уолпола. К апрелю 1741 года Палата представителей проголосовала за субсидию Австрии в размере полумиллиона фунтов стерлингов, а чуть позже 16000 британских солдат были отправлены во Фландрию, готовые атаковать французов, когда, наконец, будет объявлена ​​война. В июне адмирал Мэтьюз, сменивший адмирала Хэддока, занял гавань Сен-Тропе. и Мария Тереза ​​определенно знала, что сможет рассчитывать на британскую поддержку. Историки часто говорят о «рыцарском» отношении Англии к «беспомощной молодой королеве Венгрии» в этот период, но, как совершенно справедливо отмечает Дж. Ф. Брайт, «такое хвастовство бесполезно». - «Англичане пришли к ней». помощь, потому что они ненавидели Бурбонов. Мотивом Джорджа и его министров была безопасность его ганноверских владений и желание предстать перед миром в качестве арбитра и миротворца Германии ». Для Марии Терезии не имело значения, какие мотивы побудили Англию изменить свою политику, имело значение только то, что Англия переломила ситуацию в пользу Австрии. Англия уже заключила оборонительный союз с Россией, так называемый «полуварварский колосс». где теперь у власти была императрица Елизавета, свергнувшая правительство молодого Ивана. Англия также убедила Августа Польского и Саксонского согласиться с Бреславским мирным договором, и Голландия, как однажды сказал Фридрих Великий в своем выступлении против морских держав, «всегда следовала за Англией, как лодка следует за человеком. войны, к которой он прикреплен ". Итак, хотя армия Марии Терезии не была заметно усилена, в то время как она временно потеряла обширные территории в Богемии, она смогла через Англию примирить нескольких своих врагов; а Франция, ее величайший противник, оказалась в опасном положении. Она могла положиться на Англию и всех могущественных союзников Англии, которые ей помогут. Несколько французских государственных деятелей выразили сожаление по поводу того, чтобы Франция не обошлась с Марией Терезой так жестоко. В начале 1742 г. Кардинал Флери, умерший в январе 1743 года и не доживший до конца этой борьбы за прагматическую санкцию, написал частное письмо генералу Кенигсеггу, одному из ее офицеров. В этом письме старый кардинал, который завидовал господству Белль-Айл, сделал независимые попытки мира с Марией Терезой. Флери пытался свалить вину за растущую напряженность между Австрией и Францией на Бель-Айл. Кардинал, естественно, ожидал, что Кенигсегг покажет это письмо Марии Терезе. Он это сделал, и она была в ярости. Она не забыла, что незадолго до этого Флейи сказала: «Дома Габсбургов больше не существует». Кроме того, она снова была беременна - ее дочь Мари Кристин, известная в семье как ** Мими / *, была боровой в мире. летом 1742 года - и беременность, казалось, усилила все ее эмоции: «Я не получу предложения, никакого проекта кардинала, - писала она, - я могу доказать имеющимися у меня документами, что французы пытались подстрекать мятеж даже в самом сердце моих владений, что они пытались опровергнуть фундаментальные законы Империи, и поджечь четыре угла Германии. Я передам эти доказательства потомкам в качестве предупреждения Империи ». События в течение следующих нескольких месяцев доказали, что Мария Тереза ​​имела все основания решительно отвергать любые предложения мира со стороны Франции. Зимой 1742-43 гг. который командовал французскими войсками в Богемии, отошел в Прагу, где он был практически отрезан от всех сообщений с Францией. действовать быстро и решительно, Этой зимой Белл-Айл потерпел поражение. Для Хевенхюллера армии были посланы в Богемию, чтобы усилить силы Франциска. Письма, которые Мария Тереза ​​писала мужу в это время, показывают, что ее отношение к нему быстро менялось. Она всегда была вспыльчивой и временами вспыляла на него из-за каких-то незначительных вещей, таким образом ошибаясь. Тогда она очень раскаялась бы и была ему благодарна за его добродушный такт и терпение. Как правило, она обращалась с ним ласково, но теперь в ее нежности была нотка снисходительности. На него, в свою очередь, заметно сказалось ее очевидное превосходство. Амбиции, которые доминировали над ним в ранней юности, были вполне реальными, но он не был прирожденным борцом. Ему не хватало сил самоутвердиться, реализовать свои амбициозные, Постепенно он превратился в человека, любившего возиться; его интересовали сады; в маленькой частной лаборатории, где он надеялся делать золото. Ему нравились открытия выставок. Он был счастливее всего, когда носил удобные тапочки и старое пальто. Несмотря на молодость, его вкусы внезапно стали средними. В военных вопросах его жена перестала уважать его и редко обсуждала с ним государственные дела. Она всегда снисходительна к нему; как женщина она была связана с ним сильнее, чем когда-либо, и Фрэнсис, несомненно, был очаровательным любовником, но иногда ей хотелось, чтобы ей не приходилось притворяться даже перед другими, что он был способным солдатом и государственным деятелем. Письма, которые она написала ему, когда он был в Богемии этой решающей зимой, отражают ее отношение к нему и показывают, как тактично она относилась к нему. "Mon cher Alter", - моя дорогая старушка, - однажды она написала: «Боюсь, это письмо вам не очень понравится». Затем, чтобы начать свои увещевания, она изображает из себя слабую женщину, нуждающуюся в совете: «Но из этого письма вы увидите, что я рассказываю вам обо всех своих бедах». Подготовив его таким образом к чему-то неприятному, она сообщает ему, что решила освободить его от его командования, хотя он должен сохранить официальный титул главнокомандующего, генерал Лобковиц, богемец, был назначен ответственным за операции в Праге. Чи-Си из-за прежней неэффективности Франциска Бель-Айл не был вынужден отступить из Праги до начала 1743 года, когда вся Богемия, за исключением Эгера, капитулировавшего позже в том же году, была отбита армиями Марии Терезии. Она была коронована как королева Богемии 2 мая 1743 г. за день до ее двадцать шестого дня рождения. Те из ее придворных, которые помнили, какой женственной и нежной она была во время коронации в Венгрии, были поражены переменой в h $ r. Больше не чувствуй себя мягким, уступчивым и прощающим. Она немедленно назначила комиссию для расследования записей тех аристократов, священников и горожан, которых подозревали в том, что они добровольно приняли Карла VII. как их король, который не выступал против французов во время оккупации города Бель-Айлом. Она была особенно ожесточена по отношению к аристократам, которые поддерживали Карла, вместо того, чтобы пролить последнюю каплю своей крови, защищая ее, законного правителя Габсбургов и прагматическую санкцию. Ее гордость Габсбургов была глубоко ранена, потому что корона Богемии даже на короткое время ушла из семьи. и она не увеличила свою популярность в Праге, когда заметила, что эта корона теперь «необычно похожа на дурацкую шапку». Она была безжалостна в преследовании тех богемцев, которых она - правильно или ошибочно - подозревала в том, что они были или даже пассивно нелояльны по отношению к Габсбургам; она явно решила «очистить» Богемию от «нелояльных элементов». Она была особенно непримирима по отношению к евреям в Праге, поскольку всегда испытывала врожденную антипатию к еврейской расе; хотя позже, когда она захотела увеличить свой парк в Шденбрунне, она без колебаний одолжила 300 000 гульденов у португальского еврея Диего д'Агуиллара. В Праге она обвинила всех евреев в том, что они нелояльные подданные, и многие из них были изгнаны и изгнаны из Богемии, независимо от того, были они виновны в неверности или нет. Она больше не была беспомощной молодой женщиной. В Праге она часто была очень веселой, ей доставляло детское удовольствие быстро плыть вниз по течению по Молдау на очень маленькой лодке. Она гордилась - как записал Хевенхуллер в своем дневнике - «сопротивлением усталости более успешно, чем это могло сделать большинство мужских войн», но когда она считала это необходимым, она могла быстро превратиться из игривой молодой женщины в суровую правительницу. нетерпеливо относилась к своему врагу Фредерику, который отменил смертный приговор и ввел религиозную свободу в Пруссии, как только взошел на престол. Даже в юности она не была прогрессивной, и ее взгляды на реформы в целом и свободу вероисповедания в частности никогда изменилось. Будучи молодой женщиной в Праге, она чувствовала себя точно так же, как много лет спустя, когда она писала своему сыну Иосифу: " Кем бы мы были без доминирующей религии? Терпимость, индифферентизм были бы лучшим средством подорвать все. . Что есть сдержанность, кроме религии? Никто. Ни виселицы, ни колеса. ,. , Я говорю как политик, а не как христианин. Нет ничего более необходимого и полезного для людей, чем религия. Вы бы позволили каждому действовать согласно своей фантазии? Если бы не было фиксированного культа, не было подчинения церкви, где бы мы были? Результатом станет кулачный закон. " что со всеми своими недостатками он принадлежал к восходящей эпохе просвещения, в то время как она своими почти тираническими методами была полностью продуктом деспотического прошлого. Верная своим традициям Хабсбуи, она всегда считала себя владельцем, а не хранителем или слугой своего народа. Она никогда не ставила под сомнение божественное право своего суверенитета и не осознавала, что европейский континент движется к новой концепции монархической власти. То, что ее дочь Мария-Антуанетта, должна была стать одной из самых известных жертв кровавого рождения этого нового зачатия, было одним из самых горьких ироничных историй. Мария Тереза ​​считала, что строгость со стороны правителя - это хорошо; что любящий родитель должен часто наказывать своего ребенка. Кроме того, чтобы сохранить территории Габсбургов, она была полна решимости сохранить неделимость своего наследия любыми средствами, какими бы жестокими они ни были. С этой целью она была такой же фанатичной, как Изабелла Испанская во времена инквизиции. Она полностью осознавала, что ее строгое правление в Богемии, правило, которое привело к волне террора для жителей, шокировало многих ее очаровательных и легкомысленных советников, но она никогда не извиняла своих действий * Кински, канцлеру Богемии, Однако она объяснила им: «Вы скажете, что я жестока», - написала она ему. *' Это правда; но я знаю, что все жестокости, которые я приказал совершить, чтобы эта страна была сохранена для меня, будут отплачены мною позже во сто крат, я восполню их, но теперь я успокоил свое сердце жалеть. ... Мне жаль вас всех, потому что я делаю вас несчастными, и это, возможно, мое самое большое несчастье, но, по крайней мере, я всегда буду благодарен вам за выполнение моих жестоких приказов ". Совершенно независимо от гуманных соображений, со стороны Марии Терезии было неразумно вести себя столь сурово со своими богемскими подданными в то время, поскольку, как показало непродолжительное правление Карла в Богемии, многие жители ее владений не были но искренне предан ей или полон энтузиазма по поводу прагматической санкции. Ее резкость давала противникам возможность напасть на нее. Фридрих Прусский сразу же ухватился за это предлог, чтобы принизить ее. «После успеха баварских войск в Баварии», - писал он, - «королева Хтингари, далекая от справедливости и умеренности, которые ей стали принадлежать, она обращалась с наследственными странами Императора с невыразимой суровостью и жестокостью. Эта принцесса и ее союзники разработали неизмеримо амбициозные планы. пагубная цель которого заключалась в том, чтобы навсегда подорвать свободу Германии; добиться чего на протяжении более чем столетия было главной целью Австрийского Дома ». Мария Тереза, должно быть, знала, что Фридрих клеветал на нее в Берлине; что многие из ее подданных крамольно перешептывались о ней в Праге, но ей было все равно, что кто-то говорит. У нее всегда была смелость как в эмоциональных, так и в интеллектуальных убеждениях, и если бы она однажды решила быть резкой, суровой она была бы. То, что она обдумывала свою месть Карлу VII, знаменательно для ее вновь обретенной твердости. как только она успешно восстановилась в Богемии. Ее армии под командованием зятя Карла Лотарингского уже вели успешную кампанию в Баварии. Карл VII. потерпел поражение при Симбахе, на восточной границе Баварии, за неделю до коронации Марии Терезии в Праге. Он был вынужден бежать, и от Священной Римской Империи не осталось ничего, кроме бессмысленного титула Императора. В своей «Тщеславии человеческих желаний» Джофинсон описывает жалкое положение Чарльза: «Смелый бавариец в неудачный час пытается взойти на ужасные вершины кесарева сечения; с неожиданными легионами вырывается прочь, И видит, как беззащитные царства получают его власть. Ошеломленный принц в Льстивый расцвет Хонура В поспешном величии находит роковую гибель; насмешки его врага и обвинения его подданного крадут на 4e3 # h от тоски и стыда; " Французы, пришедшие на помощь Карлу, потерпели поражение при Деттингене 27 июня 1743 года, где австрийские силы были поддержаны армией лорда Стэра, известной как «прагматическая армия», которой командовал Георг II. сам. Эта битва имеет определенное значение в английской истории и, возможно, имела еще большее значение, поскольку Георг II, присоединившийся к лорду Стэру во время битвы, чуть не попал в плен. Следовательно, после битвы при Деттингене английские монархи никогда не принимали участия в реальных боевых действиях своих армий. После битвы при Деттингене Карл VII. был вынужден признать, что Мария Тереза ​​победила его. Он предложил отказаться от своих претензий на ее владения. Это означало, что наконец он признал прагматическую санкцию. Взамен он потребовал, чтобы она вернула ему Баварию, и признать его титул императора Священной Римской империи. Она отказалась, так как решила продолжить войну на стороне Англии. По Вормскому договору, подписанному ею 13 сентября 1743 года, она обязалась стать союзником морских держав, Саксонии и Сардинии. Этим договором она дала слово, что поможет Сардинии изгнать Бурбонов из Неаполя и Сицилии; она будет сражаться против Франции и Испании с Англией, поскольку Испания угрожает итальянским владениям Австрии. Элизабет Фарнезе, Филипп В. Испанский? «Беспокойная жена / * имела амбициозные планы относительно своего сына Дона Филиппа, которого она хотела сделать правителем Ломбардии. Союз Марии Терезии с Карлом Эмануэлем, королем Сардинии, был неизбежен. необходимо ей, чтобы заручиться его поддержкой, В обмен на этот союз Чарльз Эмануэль потребовал очень высокую цену за Марию Терезию: он потребовал часть Павии, миланский район и маркизата Финала. Сдача этих итальянских территорий заставила Марию Терезию почувствовать, что она предает священное доверие своих предков. Она подписала договор с Сардинией с крайней горечью и обвинила в этом унижении Англию, потому что Англия в ходе длительных переговоров фактически вынудила ее принять предложения Чарльза Эмануэльса. Маршал Траун, ее генерал в Италии, оккупировал Модену и отбросил испанцев с помощью сардинских войск, но даже этот успех не уменьшил ее растущего недовольства Англией, этим союзником, без которого она не могла продолжать борьбу за свое престолонаследие. Несмотря на жертвы, которые она принесла в Италии, Мария Тереза ее положение было несравненно лучше, чем было с момента ее восхождения на престол. Карл Лотарингский пересек Рейн, пытаясь осуществить ее фантастическую идею отвоевать Лотарингию для ее мужа. Эта идея так и не была реализована, но ее стратегия оказалась успешной, поскольку французская армия в австрийских Нидерландах была вынуждена двинуться на юг, чтобы встретить нападение захватчиков. Франция официально объявляла войну Англии и Австрии только в феврале 1744 г. Несмотря на то, что вопрос о правопреемстве Австрии перерос в европейский кризис первой величины, у различных причастных к этому правителей, очевидно, было достаточно времени, чтобы винить в этом. друг друга за эту войну. Джордж ИЛ, например, писал лорду Хайндфорду, «что французского короля следует рассматривать как единственного агрессора. Карл Лотарингский переправился через Рейн, пытаясь осуществить ее фантастическую идею отвоевать Лотарингию для ее мужа. Эта идея так и не была реализована, но ее стратегия оказалась успешной, поскольку французская армия в австрийских Нидерландах была вынуждена двинуться на юг, чтобы встретить нападение захватчиков. Франция официально объявляла войну Англии и Австрии только в феврале 1744 г. Несмотря на то, что вопрос о правопреемстве Австрии перерос в европейский кризис первой величины, у различных причастных к этому правителей, очевидно, было достаточно времени, чтобы винить в этом. друг друга за эту войну. Джордж ИЛ, например, писал лорду Хайндфорду, «что французского короля следует рассматривать как единственного агрессора. Карл Лотарингский переправился через Рейн, пытаясь осуществить ее фантастическую идею отвоевать Лотарингию для ее мужа. Эта идея так и не была реализована, но ее стратегия оказалась успешной, поскольку французская армия в австрийских Нидерландах была вынуждена двинуться на юг, чтобы встретить нападение захватчиков. Франция официально не объявляла войну Англии и Австрии до февраля 1744 г. Несмотря на то, что вопрос о правопреемстве Австрии перерос в европейский кризис первой величины, у различных причастных к этому правителей, очевидно, было много свободного времени, чтобы обвинить в этом. друг друга за эту войну. Джордж ИЛ, например, писал лорду Хайндфорду, «что французского короля следует рассматривать как единственного агрессора. поскольку французская армия в австрийских Нидерландах была вынуждена двинуться на юг, чтобы встретить нападение захватчиков. Франция официально объявляла войну Англии и Австрии только в феврале 1744 г. Несмотря на то, что вопрос о правопреемстве Австрии перерос в европейский кризис первой величины, у различных причастных к этому правителей, очевидно, было достаточно времени, чтобы винить в этом. друг друга за эту войну. Джордж ИЛ, например, писал лорду Хайндфорду, «что французского короля следует рассматривать как единственного агрессора. поскольку французская армия в австрийских Нидерландах была вынуждена двинуться на юг, чтобы встретить нападение захватчиков. Франция официально объявляла войну Англии и Австрии только в феврале 1744 г. Несмотря на то, что вопрос о правопреемстве Австрии перерос в европейский кризис первой величины, у различных причастных к этому правителей, очевидно, было достаточно времени, чтобы винить в этом. друг друга за эту войну. Джордж ИЛ, например, писал лорду Хайндфорду, «что французского короля следует рассматривать как единственного агрессора. Очевидно, что у различных правителей было достаточно свободного времени, чтобы обвинять друг друга в этой войне. Джордж ИЛ, например, писал лорду Хайндфорду, «что французского короля следует рассматривать как единственного агрессора. Очевидно, что у различных правителей было достаточно свободного времени, чтобы обвинять друг друга в этой войне. Джордж ИЛ, например, писал лорду Хайндфорду, «что французского короля следует рассматривать как единственного агрессора. Заклятые враги Дома Габсбургов использовали весьма злобный предлог, заявив, что его британское величество был единственным агрессором. . . «В Европе было два правителя, которым было все равно, лежит ли ответственность за эту войну на короле Франции или на короле Англии. Это были Мария Тереза ​​и Фридрих Прусский. Теперь она позволила себе надеяться, что не только сохранит ли она владения Габсбургов нетронутыми, но чтобы она могла навсегда добавить Баварию, все еще занятую ее войсками, к своему наследию. Фридрих, с другой стороны, явно беспокоился о ее успехе. Он сам признает, что «он имел всегда подозревал врагов, с которыми заключил мир », и что он« уделял особое внимание подготовке ко всему, что могло случиться ». Он также пытался укрепить свое положение в Европе, женившись на своей сестре Ульрике за шведского наследного принца и маленькой немецкой принцессе Софи Огюст из Анаит-Цербстской за русского наследника Петра. Тот факт, что эта ничтожная принцесса, с которой Фридрих снисходительно обедал перед отъездом в Россию, впоследствии стала грозной русской Катариной, показывает, что история иногда обладает острым чувством юмора. После победы Марии Терезии при Деттингене Фредерик понял, что она может в любой момент попытаться захватить Силезию. Еще в мае 1744 года в качестве подготовительной меры защиты он заключил оборонительный союз, известный как Франкфуртский союз, с Францией, Карлом VII, курфюрстом Палатином и королем Швеции, который был также ландграфом Гессии. В сентябре без предупреждения и без согласия Августа Саксонского и Польши Фридрих прошел через Саксонию в Богемию и занял Прагу. Фредерик, по-видимому, не слышал, что Саксония была тайным сторонником Вормского договора, и поэтому он оказался с саксонской армией в тылу и австрийским контингентом под командованием маршала Трауна, надавливающего на него. Стратегия Трауна была превосходной, и Фредерик был вынужден покинуть Богемию, не вступив в решающую битву. Это было первое глубокое унижение Фридриха после смерти его отца, и он так и не простил этого Марии Терезии. В начале следующего года, поскольку она постоянно была начеку, чтобы увидеть, что сделает Фредерик дальше, Мария Тереза ​​заключила новый союз с Англией, Голландией и Саксонией. Ее войска заняли Грац. и она испытала момент дикой надежды, что сможет отвоевать всю Силезию. В январе Карл VII, который болел с тех пор, как стал императором Священной Римской империи, умер от подагры и общей слабости. Мария Тереза ​​была более глубоко убеждена, чем когда-либо, в том, что Бог на ее стороне. К маю она убедила сына Чарльза, Максимилиана Джозефа, поддержать Франциска на следующих имперских выборах. Это означало, что Бавария, еще один из ее врагов, была усмирена, и она могла сосредоточиться на подготовке к неизбежной атаке Фридриха. Тем временем армии ее английских союзников не имели особого успеха. Англичане потерпели поражение от французов под командованием маршала Сакса при Фонтэой 5 мая. Мария Тереза ​​начала переговоры с Елизаветой из России, надеясь заручиться ее активной поддержкой. Когда Фредерик, боявшийся вмешательства России, услышав об этих переговорах, он решил начать решающую битву с войсками Марии Терезии. Он одержал две блестящие победы над австрийской и саксонской армиями при Гогенфридберге в июне и при Сооре в сентябре. После этих побед Фридрих подумал, что пришло время поговорить о мире. Обладая женским взглядом на человеческий характер, Фредерик предложил Марии Терезе единственное, что, как он знал, заставит ее задуматься о прекращении военных действий, поскольку, несмотря на его победы во Второй Силезской войне, как он знал, она была достаточно упрямой, чтобы продолжать войну, если только не он предложил ей приемлемые условия мира. Если она согласится на мир, в котором было оговорено, что он сохранит Силезию навсегда, он пообещал признать прагматическую санкцию и поддержать Франциска на следующих имперских выборах. Этот мир, Дрезденский мир, был наконец подписан в декабре 1745 года. Мария Тереза ​​заплатила цену Силезии за этот мир, и тысячи человеческих жизней были потеряны, но она вынудила Пруссию признать прагматическую санкцию и поддержать ее преемственность. • »« •••• Франциск Стефан Лотарингский был коронован императором Священной Римской империи во Франкфурте 13 сентября 1745 года. Мария Тереза ​​была глубоко тронута. Не только императорская корона вернулась ее семье; таким образом она не только восстановила то, что считала неотъемлемым правом; более того: Франциск, ее муж, теперь был коронованной головой, равной ей перед глазами мира. Однако, к полному изумлению всех заинтересованных, Мария Тереза ​​отказалась венчаться с ним. Она написала Франциску, который уже был во Франкфурте, что, если он будет настаивать, если он попытается убедить ее короноваться вместе с ним, когда она приедет туда, она откажется присутствовать во Франкфурте даже в качестве зрителя. Ничто не могло заставить ее передумать. Письма, в которых Фрэнсис призывал ее короноваться вместе с ним, случайно отражают тот факт, что его французский заметно ухудшился с тех пор, как он был мальчиком, и что его орфография постоянно ухудшалась: «Je vous le Repete», - писал он жене на 5 августа 1745 года, «ille me sauble que vous deverie ansi vous faire couronne, care san cela fera ici un tres move efet» «Королева, наконец, написала Франциска графу Ульфельду, министру иностранных дел,» сообщила мне, что она не собирается быть коронованным во Франкфурте. Я оставляю вам судить, какой эффект это произведет. Однако я боюсь, что вместо того, чтобы уступить дорогу, она вообще не придет, что было бы крайне прискорбно. Ибо коронация предоставит ей возможность встретиться со многими князьями Империи, и она так хорошо поймет, как преодолеть их предубеждения и завоевать их расположение. Поговорите с ней на эту тему и убедите ее, что в церемонии нет ничего несовместимого с ее королевским достоинством ''. Позже многие люди в Европе утверждали, что Мария Тереза ​​не позволила себе быть коронованной супругой императора Священной Римской империи. поскольку она снова была беременна и стеснялась появляться в таком состоянии на публике, Ульфельд и Фрэнсис, однако, конечно, понимали, что это было нелепо, потому что если бы она чувствовала какую-либо застенчивость по поводу своих многочисленных беременностей, она была бы заперта в своей комнате в течение многих лет. За ее дочерью Марией Кристиной последовала Элизабет, родившаяся в 1743 году; Чарльзом, ее сыном, умершим в юности в январе 1745 г .; и ей казалось вполне естественным, что к следующей осени она будет ждать еще одного Сама Ария Тереза ​​не пожелала разглашать причины своего отказа от участия в коронации; и если она не хотела обсуждать какую-либо тему, ее лицо становилось суровым и неприветливым, не по годам. Ульфельд, однако, изобрел собственные теории ее отказа. «Я сделал все, что мог», - написал он Фрэнсису, - но Ваше Королевское Высочество знает, что, когда Ее Величество однажды приняла решение, убедить его уже нечего. Она не дала мне никакого ответа, кроме того, что отказалась от коронации. Более того, она сказала, что, если она поверит, что ее присутствие во Франкфурте вызовет любую попытку неожиданно заставить ее подчиниться церемонии, она сразу же решит остаться в стороне. Я тщетно пытался выяснить причину ее решения. Насколько я могу догадаться, хотя я могу ошибаться, она считает, что, дважды будучи коронованным королем, было бы что-то унизительное в том, чтобы быть коронованным супругом. Фактически, однажды она сказала, что что касается коронаций, она будет придерживаться того пола - мужского пола, - который был назначен ей в таких случаях, я представил Ее Величеству, что, если она потеряла надежду, что она Если бы она передумала, было бы разумнее хотя бы не объявлять о своем намерении. Необходимые принадлежности могли быть отправлены во Франкфорт, и она могла извиниться, ссылаясь на свое физическое состояние. Мария Тереза ​​никогда не оставляла никаких записей о причинах своего решения. Возможно, она хотела быть просто зрителем в великий день Фрэнсиса, чтобы хоть раз взглянуть на него снизу вверх, чтобы увидеть, как он получает почести, которые она приготовила, но которые, похоже, он заслужил сам. Кроме того, если бы она была коронована с ним, ей было бы уделено больше внимания, чем ему. Возможно, она, как и многие обожающие жены неэффективных и очаровательных мужей, фантазировала о нем; возможно, она с нетерпением ожидала увидеть его перед собой, коронованного в государстве, как могущественного Императора Священной Римской Империи. В детстве, в своем глубоком поклонении герою, она всегда представляла его великим и могущественным правителем. Тот факт, что он не был ни великим, ни могущественным, что сама Священная Римская империя была измучена и бессильна, не мешал полетам ее воображения, пока она сама сохраняла позицию восхищенного зрителя. • • • • «•» Было удивительно, что она была полна жизненных сил, как обычно, в конце 1745 года. Она пережила ужасный год, не считая поражений и ужасных тревог войны. Смерть ее единственной сестры Марианны при родах стала для нее серьезным потрясением, тем более что Марианна всегда была особенно здоровой и спокойной женщиной, и никто никогда не думал, что она умрет такой молодой. В начале 1744 года Марианна вышла замуж за Карла Лотарингского и вместе с ним уехала из Вены в Брюссель. Чарльз с Марианной в качестве его соправителя был назначен регентом Нидерландов в награду за военные заслуги перед Марией Терезой. Ребенок Марианны родился осенью 1745 года, и ее состояние было настолько тяжелым, что было совершено Последнее причастие. Граф Венцель Кауниц, который представлял Марию Терезию на нескольких международных конференциях и был отправлен в Брюссель, чтобы консультировать Марианну по государственным делам, пока ее муж был на фронте, отправил в Вену пессимистические отчеты о состоянии великой княгини. Когда Бейглс, придворный врач из Вены, посещавший эрцгерцогиню, оказался неудовлетворительным, Кауниц, всегда умевший проявлять инициативу в кризисных ситуациях, послал в Лейден за ван Свитеном, одним из самых выдающихся врачей того времени. . Но было уже поздно. Эрцгерцогиня Марианна умерла 17 декабря. Мария Тереза ​​пребывала в состоянии крайнего несчастья. Казалось, все ее детство, воспоминания о беззаботной жизни были отняты у нее с этой сестрой. Однако даже в своем искреннем личном горе она ни на мгновение не забывала, что эта потеря ее единственной сестры будет значить для Семьи, для Династии. Теперь она была единственным выжившим ребенком своего отца. Она написала ван Свитену, которого позже вызвала в Вену в качестве своего личного врача: * ' Бог не мог послать мне более ужасную катастрофу, чем смерть моей сестры. С каждым днем ​​моя любовь к семье возрастает. Говорят, что время лечит такое горе. Время только заставит меня острее переживать свою потерю. Хотя сейчас девятый месяц, я физически не перенесла шока. Я верю, что у Бога есть цель, которую нужно осуществить через меня. По Его милости я найду поддержку на пути, которым Он желает, чтобы я шел, - пути разочарования, печали и слез. Я подчиняюсь Его воле и не жду награды в этой жизни. Среди испытаний моего царствования никакая мысль не была так сладко утешительна, как мысль о продолжении династии в двойной линии. Я представлял себе две семьи, которые помогают друг другу, способствуют благополучию монархии, я мечтал, что исполнение этих невинных чаяний станет утешением моих преклонных лет. Но Бог решил иначе. Позвольте мне принести Ему в жертву все, на что я когда-либо надеялся для себя ''. Хотя, как видно из этого письма, смерть ее единственной сестры глубоко потрясла Императрицу, она уже выработала эту особенность, необходимую для каждого успешного государственного деятеля: она никогда позволяла своим личным радостям или печали вмешиваться в ее общественные обязанности. Она начинала разделять свои эмоции на отдельные части, чтобы тревоги в одной части ее жизни не вторгались в другую и не снижали ее эффективность. Она не позволяла беспокоиться об одном из своих детей - а к 1745 году она была матерью пятерых детей, двое из которых умерли в младенчестве, - чтобы меньше осознавать свои личные и семейные обязанности по отношению к Фрэнсису. И она никогда не позволяла своей острой личной потребности в нем влиять на ее политические решения. Ее любовь к Богу была той эмоцией, которая переплеталась во всех ее отношениях: Бог дал ей мужа и детей, Бог избрал ее правящей Габсбургом, Бог решил, что она должна защищать свое наследие вооруженной силой. Поэтому для нее каждая война, в которой она участвовала, была священной войной. Общеевропейский конфликт продолжался через три года после Дрезденского мира 1745 года. Австрийские армии продвинулись в Италии и отбили Милан, Гуасталлу и Парму, но в Нидерландах французские армии под командованием маршала де Сакса нанесли серьезные поражения австрийцам. и их союзники. Эти французские успехи завершились поражением Карла Лотарингского в битве при Ранку. Граф Уизель Кауниц был вынужден переместить посольство Австрии в Экс-Иа-Шапель, где 18 мая 1748 года наконец был заключен мир. По этому договору прагматическая санкция была общепризнана в Европе, а Франциск был признан императором Священной Римской империи. После длительных переговоров Австрия вернула себе нидерландские провинции, но она была вынуждена сдать провинции, которые когда-то принадлежали Италии. Хотя Мария Терезия горько возмущалась своими потерями в Италии, она приветствовала мир, хотя она, должно быть, знала, что он никоим образом не положил конец европейскому конфликту. Ибо воинственное соперничество между Англией и Францией, между Австрией и Пруссией не закончилось; эта борьба за европейское превосходство была просто усыплена на несколько лет тяжелыми пергаментными документами мира. Франция не понесла никаких территориальных потерь во время войны, но план Флери и Бель-Айла по разделению Германии на маленькие и бессильные государства, Таким образом, усиление влияния Франции в Европе фактически уменьшило шансы Франции на успешную конкуренцию с Англией в качестве мировой державы. Тем временем Англия завоевывала господство в открытом море и укрепляла свои позиции в Северной Америке. Мария Тереза ​​и Кауниц, которые заключили для нее этот мир, были научены этой войной, что не Франция, а Пруссия теперь является самым опасным врагом Австрии.Для борьбы с Пруссией в будущем морские державы больше не будут такими полезными союзников, потому что, очевидно, следующая война будет вестись в центре Европы. Уроки, извлеченные Марией Терезией из мира в Экс-ла-Сбапель, сначала подсказали ей, что она должна приблизиться к Франции, ее наследственному врагу. Господство Фридриха Прусского полностью изменило политическое разделение Европы. ГЛАВА ВОСЬМАЯ ДАЖЕ до Эксского мира Мария Тереза ​​ясно осознавала главные причины невзгод, перенесенных ею во время войны. Очевидно, что основной причиной слабости ее страны было разобщенное состояние ее территорий, отсутствие центральной власти и тот факт, что между ее тремя королевствами и ее территориями в различных частях Европы было так мало координации. Ее небольшая, неадекватная и плохо укомплектованная армия - безрезультатно управляемая более чем тремястами пятьюдесятью генералами, которые все требовали и получали высокие зарплаты, - и катастрофическое финансовое положение страны на самом деле были результатом этой дезорганизации в ее Империи, Богемии, Австрии. , и Венгрия регулировалась разными законами; отдельные и часто антагонистические полномочия поддерживались в Вене для администрации трех стран, которые были слабо связаны между собой короны. Более того, эти три королевства, в свою очередь, были разделены на бесчисленные владения и провинции, которые управлялись полуфеодальным образом. Их наследие от старой феодальной системы заставляло дворян, особенно в Венгрии, ревностно цепляться за свои права, и они возмущались любым вмешательством со стороны своего суверена в Вене. ** Дворянство », как прокомментировала эту ситуацию Мария Тереза,« слишком хорошо обошлось и стало настолько могущественным, что дворян больше боятся и уважают, чем государь. Государя часто считают просто чужаком, и именно поэтому страна в целом часто подвергается стихийным бедствиям / «Чтобы поднять достаточные налоги, Чтобы получить необходимую финансовую поддержку для армии, чтобы набрать солдат, Мария Тереза ​​была вынуждена ежегодно присутствовать на собраниях своих трех королевств. Различные субсидии короне предоставлялись только на двенадцать месяцев, и помимо этого взносы, взимаемые с ее различных владений, не распределялись справедливо и не основывались на каких-либо фиксированных договоренностях. Население Венгрии было больше, чем Богемии, Венгрия была более богатой из двух стран, но венгры ежегодно платили короне только треть от суммы Чехии. Даже позже, когда Мария Тереза ​​успешно провела различные реформы, мадьярская знать оставалась упрямой; они не могли понять, почему они должны собирать войска для защиты других частей империи или почему они должны платить более высокие налоги, чем те, к которым они привыкли. Что касается Венгрии, императрица была вынуждена пойти на компромисс. Как только Мария Тереза ​​оправилась от рождения еще одного ребенка после Эксского мира - дочери, умершей в младенчестве, - она ​​приступила к грандиозной задаче реорганизации управления своей страной. Все ее реформы должны были основываться на централизации власти в короне, то есть в ней самой. Реликвии феодальной системы должны были быть упразднены в Австрии, и отныне ее страной стал править «благожелательный деспотизм», как она это называла. Ни один историк не может отрицать, что ее методы зачастую были скорее деспотичными, чем доброжелательными, и только романтики признают это. что ее интерес к реформам был вызван главным образом желанием сделать своих подданных более счастливыми. Напротив, ее точка зрения походила на точку зрения современного промышленника, единственной заботой которого является успех своего предприятия. Он платит достойную заработную плату и создает хорошие условия труда для своих сотрудников, чтобы они были эффективными шестеренками в его машине по зарабатыванию денег. Мария Тереза, idfa fixe которой была ее страной, реорганизовала свою администрацию так, чтобы каждый австриец, каждый богемец или каждый венгр стал более ценным гражданином или более полезным солдатом. «Это правда, - отмечает Дж. Ф. Брайт, - что она приняла благородную концепцию обязанностей монарха и была одарена чувствительностью, которую легко затронули радости и горести ее народа. Но подавляющее вдохновение ее действий заключалось не столько в ее желании обеспечить их счастье, сколько в ее решимости поддерживать величие государства. эффективность армии и получение адекватного и постоянного дохода. Этим целям были подчинены все административные и финансовые меры ». Когда Мария Тереза ​​начала свои реформы, она остро осознала еще один серьезный недостаток, который мешал ей во время войны; ее министры были крайне неэффективны. Большинство из них были слишком старыми и слишком связанными традициями, чтобы понимать необходимость административных или каких-либо других изменений. И они никогда не осознавали того факта, что баланс сил в Европе меняется. Кроме того, возраст не сделал этих мужчин менее эгоистичными или более честными, и, как выразилась сама Мария Тереза, «... каждый служитель был в основном озабочен тем, чтобы выяснить, как любой рассматриваемый вопрос повлияет на него самого». министры, конечно, был удален смертью. Мария Тереза, которую, как и многие религиозные деятели, всегда глубоко тронула сама смерть, даже смерть врага, с уважением относилась к этим потерям. «Провидение, - писала она, - облегчило меня смертью советников, слишком предвзятых, чтобы дать полезный совет, но слишком респектабельных и достойных, чтобы быть уволенными». . . но если бы сам Бог не закончил их карьеру смертью, я никогда не смог бы исправить ситуацию, потому что я предпочел страдать, а не принимать какие-либо окончательные решения, которые повредили бы репутации другого человека. "Теперь, однако, она поняла, что больше не может ждать смерти своих старых министров. Она должна назначить более молодых и современных мужчин, иначе ее реформы не увенчаются успехом, и она нанесет своей стране бесконечный вред. Она выбрала графа Венцеля Кауница, который заключил для нее Абэ мир в качестве министра иностранных дел. Он стал ее ближайшим политическим другом, и отчасти из-за его настойчивости она решила, прежде всего, сосредоточиться на внутренних реформах. Она выбрала графа Людвига Хаугвица, крупнокостного силезского аристократа, каждый жест которого казался некрасивым, своим министром внутренних дел или, как его тогда называли, президентом Директориума. Перед ним поставили задачу реформировать армию. Она назначила графа Рудольфа Хотека, богема, который лично враждебно относился к Хаугвицу, реорганизовать систему налогообложения на своих территориях. Целью Хаугвица было создание постоянной армии численностью 108 000 человек и ежегодные субсидии в размере 14 000 гульденов для поддержки этой армии. Три Королевства должны были гарантировать армию и эти суммы сроком на десять лет. Обсуждая этот десятилетний план с Марией Терезой, он уже был занят незначительными, но все же чрезвычайно важными реформами; размер полков стал одинаковым; одежда солдат и офицеров должна была соответствовать установленным образцам; были созданы военные городки и организованы маневры; офицеры прошли научную подготовку; хотя, как это было в прусской армии, никто, независимо от его способностей, не мог стать офицером, если он не был аристократом. Десятилетний план, известный в истории как «Десятилетний перерыв», не был принят до тех пор, пока Мария Тереза ​​в течение нескольких лет не боролась с сословиями, и пока она не использовала деспотическую власть, которую недавно провозгласила своим правом. Она встретила большое сопротивление аристократии, потому что новые военные налоги должны были вносить аристократы, а также крестьяне и плательщики ренты. Последние по-прежнему платили более высокие военные налоги пропорционально своей собственности и доходу, чем богатые землевладельцы. План Хаугвица был революционной мерой, поскольку он лишил аристократию полной свободы от налогов, которой они пользовались на протяжении многих столетий. Во Франции и других странах эти привилегии дворянства оставались неоспоримыми еще несколько десятилетий. В своей реформе косвенных налогов Хотек был так же непопулярен среди производителей и торговцев, как Хаугвиц среди аристократии. Чотек сосредоточился на одной цели: экономическом объединении Империи и централизации ресурсов страны в Короне. С этой целью, с помощью королевы, он уменьшил внутренние сборы, которые взимались, когда товары покидали одну провинцию Империи и попадали в другую; он окружил всю страну такой высокой тарифной стеной, что во многих случаях импорт стал запретительным; он построил дороги и улучшил транспорт внутри Империи, чтобы стимулировать внутреннюю торговлю. Хотек также разместил государственные займы и установил монополии, чтобы стимулировать промышленность и торговлю *, но его реформы не были полностью успешными. Как это часто бывает при введении высоких тарифов, экономическое положение людей в целом не улучшилось. В целом, однако, несмотря на то, что Венгрия отказалась быть включенной в новые тарифные правила, реформы Хотека способствовали объединению Империи, и это, в конце концов, было главным желанием Марии Терезии. Даже ее враги были вынуждены признать, что в целом ее усилия по повышению финансовых и военных стандартов своей страны увенчались успехом. Фридрих Прусский, который смотрел на нее более объективно, чем она оценивала его, признал в своей Histoire de man Temps, что «Мария Тереза ​​втайне от Кабинета министров подготовила те великие проекты, которые она впоследствии осуществила. Она ввела порядок и экономию, неизвестно своим предшественникам, в финансах своей страны; и ее доходы намного превышали доходы ее отца, даже когда он был хозяином Неаполя, Пармы, Силезии и Сербии. Она узнала, что необходимо ввести лучшую дисциплину в ее армию, она ежегодно организовывала военные лагеря в своих провинциях; она сама посетила эти лагеря, чтобы оживить войска своим присутствием и щедростью. Она основала военную академию в Вене и собрала самых опытных профессоров всех наук, которые имели тенденцию разъяснять военное искусство. Благодаря этим учреждениям армия под ее эгидой приобрела такую ​​степень совершенства, которой она никогда не достигала ни при одном из ее предшественников, и эта женщина выполнила замыслы, достойные великого человека ». Фредерик, который в основном был озабочен Марией Терезией как врагом или потенциальный враг во время войны, Естественно, больше всего интересовала ее военная реформа, изменения ее финансовой системы, которые позволили ей содержать новую армию. Он и другие ее друзья и враги за границей уделяли меньше внимания ее чисто внутренним реформам, таким как реорганизация системы образования в Австрии. Кроме того, Фредерик не был впечатлен ее образовательными реформами, поскольку, хотя он презирал своих подданных, как и всех немцев, он испытывал глубокое уважение к обучению как таковому и был жизненно озабочен просвещением своей эпохи. С другой стороны, Мария Тереза ​​была интеллигенткой. Хотя ей нравились гала-представления в придворном театре, драма и литература ее не интересовали. Ей не нравились новые идеи, и ее совершенно не интересовали абстрактные теории. Она считала интеллектуальные занятия опасной тратой времени. Она считала, что они опасны, потому что часто бывают безбожниками и склонны нападать на религию. Однажды она, например, предупредила свою дочь Марию-Антуанетту никогда не читать книги или брошюры, не одобренные ее отцом-духовником. Мария Терезия боялась своих блестящих современников, таких как Вольтер, неприятие существующего порядка которого выражалось в едкой иронии. Когда-то Заир ставился в ее театре в Вене, но после этого все другие его пьесы - «Магомет», «Мдроп», «Семирамида» и «Проза» полностью игнорировались ею и ее двором. ** Что касается меня, «она однажды написала дн Джерарду ван Свитену, которого вызвала в Вену после смерти своей сестры в качестве советника по вопросам образования, а также своего личного врача», Я не люблю все, что называется иронией, и считаю это несовместимым с христианской, добрососедской любовью. Зачем кому-то тратить время на чтение или написание таких вещей? Наш язык не поддается такой легкой шутке ». Этот отрывок отражает ограниченное отношение Марии Терезии к обучению. Ее интерес к образованию был чисто практическим. Она была совершенным утилитаристом и совершенно не понимала того удовольствия, которое некоторые люди получают от стремления к знанию как таковому. Фактически, ее так называемая реформа системы образования, ее далеко идущая цензура книг и обучения были крайне реакционными. «Неразумным фанатизмом императрицы, - как однажды написал из Вены сэр Натаниэль Уильям Рраксали, - можно в основном отнести недостаток (в обучении). Вряд ли можно поверить в то, сколько книг и произведений всех видов и на всех языках, запрещены ею. Не только Вольтер и Руссо включены в список из-за аморальной тенденции или распущенного характера их сочинений; но многие авторы, которых мы считаем безупречными или безобидными, подвергаются подобному обращению. Предложение о католической религии; сомнение, брошенное на святость какого-нибудь средневекового отшельника или монаха; любая композиция, в которой тепло изображены любовные радости; ибо я никоим образом не говорю о тех распущенных писаниях, которые каждое правительство обязано пресекать; Одним словом, любая работа, в которой суеверие подвергаются нападкам или порицанию, пусть даже незначительно, привлекает немедленное внимание и немедленно запрещается под суровым наказанием. желая помочь Марии Терезии в ее сопротивлении просвещению ее возраста. Он был назначен префектом Императорской библиотеки. Он также стал директором медицинского факультета университета. Помимо этих официальных должностей, он также консультировал императрицу в ее реформах всей системы образования в Австрии. Мгновенно забыла о конечной цели всех своих реформ: централизации власти в ее личности. Например, Венский университет, который был частной корпорацией, стал частью правительственного департамента образования и, таким образом, перешел непосредственно под ее контроль. Новая централизация власти в некотором роде пошла на пользу образованию. Экзамены были унифицированы во всех средних школах страны; все учителя должны быть одобрены ответственной комиссией в Вене; стандарты обучения повысились во всех австрийских школах. До этого времени в образовании доминировали иезуиты. Мария Тереза ​​поразила многих своих религиозных друзей, поощряя назначение прихожан школьными учителями. Сама она получила образование у иезуитов и никогда не увольняла своего духовника-иезуита, но под влиянием ван Свитена постепенно уменьшила влияние Ордена в Австрии. С практической точки зрения не имеет значения, ограничивала ли она власть иезуитов потому, что была просвещена, или просто потому, что огромное влияние Ордена было несовместимо с высшей властью Короны. Факт остается фактом: задолго до того, как она неохотно подавила Орден в Австрии в 1773 году, она начала ограничивать деятельность иезуитов в своих королевствах. Иногда она была набожной и фанатичной католичкой, хотя и оставалась до конца своей жизни. она возмущалась привилегиями, которыми пользовалось духовенство. «Я не считаю это разумным, - писала она, когда размышляла о своих образовательных реформах, - чтобы делать больше уступок духовенству. У них и так слишком много привилегий, и они не делятся своими богатствами с людьми. Все монастыри имеют тенденцию выходить за рамки своих прав, и многие из них пытаются завладеть имуществом, принадлежащим государству ". После Эксского мира Мария Тереза ​​не предпринимала преднамеренных усилий, чтобы реформировать и изменить свою личную жизнь, чтобы она могла бы лучше справляться со своими растущими обязанностями. Она никогда не отдавалась самоанализу; современные психологи назвали бы ее экстравертом. Однако, не задумываясь о ее собственном характере и способностях, она постепенно ввела еще большую дисциплину. на себя; она позволяла себе меньше удовольствий; она все меньше и меньше обращала внимание на свою внешность. Единственной ее уступкой женской красоте - хотя сейчас ей было чуть больше тридцати - была почти жалкая попытка уложить волосы так, как это нравилось Фрэнсису. Она свела фрейлину, которой было поручено это задание, почти обезумела от своего нетерпения, а несчастная девушка позже призналась, что у нее не было спокойного момента, пока она служила королеве. Обязанности личных помощников Марии Терезии были особенно тяжелыми, поскольку она никогда не оставалась в постели после четырех часов летом и пяти часов зимой. Этот строгий распорядок, должно быть, был чрезвычайно трудным как для ее семьи, так и для ее обслуживающего персонала. Франциск никогда не восставал, но, несомненно, это была попытка для человека, который все больше наслаждался жизненными удобствами, проснуться так рано утром и увидеть, как его жена приступает к работе в четыре часа дня. Он, должно быть, всегда горько возмущался ее настойчивым требованием, чтобы они жили в одной спальне. «Она проводит все утро, - современник, у своих судебных архивов», читая депеши и документы и беседуя со своими министрами. Она обедает в час, а потом отдыхает, но не дольше получаса. Зимой и летом она часто обедает одна, чтобы выиграть время, затем спешит на небольшую прогулку, но пока идет она изучает еще депеши и документы. Обедает вечером с семи до восьми, часто выпивает только чашку супа; она делает еще одну короткую прогулку перед сном. "Королева никогда не обращает ни малейшего внимания на свое здоровье, поскольку полностью уверена в своих силах и сопротивлении. Она очень теплокровна и даже в самую холодную зиму часто сидит перед открытым окном; как правило, окна к ней квартиры распахнуты, что доводит ее окружение до отчаяния. Ее врач часто упрекал ее по поводу этой привычки, но она смеется над ним. Ее видели в Опере за несколько часов до рождения одного из ее детей, и едва ли известие о ее заточении распространилось, когда ее видят, быстро едущую по улицам или работающую в своем кабинете. и ее способность к тяжелой работе была ее величайшим талантом. У нее не было экстраординарных политических способностей, но ее верный инстинкт к собственным ограничениям - инстинкт, который позже сослужил ей хорошую службу при выборе министров - позволил ей последовательными усилиями достичь того же политического гения, который был не наделен ее стойкой энергией. Все чаще она посвящала работе всю свою жизнь. Она отказалась от многих своих любимых развлечений, таких как танцы. Во время войны она танцевала только на балах, которые устраивались в честь победы ее армий; В отличие от большинства австрийцев (а когда они готовят одну треть вкусных блюд, никто не может их винить), она ела очень мало и почти не пила. «Королева все еще любит удовольствия, - доложил граф Подевилс Фридриху Великому», но она никогда не позволяет им отвлекать ее от своих обязанностей. Раньше она страстно любила танцы и посещала множество балов в масках, но теперь она почти полностью отказалась от этого. Она по-прежнему любит петь и играть на спинете, но теперь ее отдых обычно ограничивается долгими прогулками или длительными конными прогулками. Вы помните, что она совершенствовала свое искусство верховой езды, когда была коронована в Венгрии, но тогда она сделала это по политическим причинам. Однако она продолжает ездить, по состоянию здоровья и потому что ей это нравится. Она мчится по стране во всех смыслах этого слова; иногда она останавливается, чтобы выпить чашку кофе или поужинать с друзьями. Она часто останавливается в Richterhaus в Линце, в Jammerpepi в Бадене или в PeperVs в Пратере. Иногда королева также совершает трех- или четырехчасовые прогулки по деревне, но она редко ходит на охоту на оленей и то только для того, чтобы доставить удовольствие мужу ». Не считая того факта, что у Марии Терезии было так мало времени на отдых, она потеряла большую часть физической плавучести своей юности. У нее быстро развивалось отношение среднего возраста к светлым сторонам жизни; она становилась очень серьезной. Ей было только за тридцать, но ее многочисленные беременности начали сказываться на ней, и она быстро набирала вес. Хотя она была так молода лет, современник пишет о ней, как если бы она была хорошо сохранившейся женщиной сорока пяти лет. «Она по-прежнему красивая женщина», - с удивлением прокомментировал этот иностранный дипломат своему двору, увидев ее: ее впечатляющие манеры, зрелая строгость заставили его забыть, что ей всего тридцать три года. При дворе обычно признавалось, по крайней мере, шепотом, что Фрэнсис тоже чувствовал, что его жена постарела. Мария Тереза ​​посвящала столько времени, сколько могла, тому, чтобы Фрэнсис чувствовал себя довольным в его доме, но ей не всегда удавалось. Когда было упомянуто, что она уделяла большое внимание укладке волос, было сказано, что Фрэнсис «был мужем, который был слишком склонен замечать другие шелковые кудри». Современник из Вены сообщает, что Франциск «устраивает тайные ужины и веселые вечеринки, но ревность императрицы сдерживает его. Как только она замечает, что он ухаживает за женщиной, она дуется и причиняет ему тысячи досад. Императрица знает об этом. его влюбчивость; это вызвало у нее недоверие, и она повсюду шпионит за ним. Тем не менее ходят слухи, что он устраивает свои маленькие вечеринки, делая вид, что собирается на охоту »*. До сих пор Фрэнсис не вступал в какие-либо серьезные отношения, но Мария Тереза, должно быть, знала, что он более или менее серьезно флиртует с другими женщинами. Почти разразился скандал вокруг загадочной, но красивой танцовщицы по имени Ева Мари Вайолет, которая внезапно и неожиданно покинула Вену, вероятно, после того, как императрица узнала о ее существовании. Франциск был бы действительно странным человеком, если бы он был верен своей жене, которая всегда была занята государственными делами, всегда собиралась стать матерью, всегда спешила с одной конференции на другую, всегда так очевидно превосходила его в интеллектуальном плане и которая , прежде всего, хотя она никогда бы не призналась в этом факте даже себе, действительно больше заботилась о своем наследии Габсбургов, чем о своем муже или о чем-то еще 00 земных. Династия была Причиной; Фрэнсис - человек, который сделал ее лично счастливой. Она действительно любила его за счастье, которое он ей подарил, за то, что он был очаровательным любовником и отцом ее детей, а не за себя. Возможно, или даже возможно, она сама никогда полностью не осознавала своего отношения к нему. Мария Тереза ​​была чрезвычайно сдержанна в своих личных делах, и она не оставила нам никаких записей о своем душевном состоянии, когда она поняла, что Фрэнсис изменил ей. На протяжении всей своей жизни у нее было несколько подруг, которым она могла бы довериться: графиня Кокорзава, фрейлина, единственная женщина, упоминаемая в то время как ее постоянная спутница, а также графиня Розали Эдлинг и графиня Энзенберг. единственные женщины, которым, будучи пожилой женщиной, она писала нежные письма. Отсутствие доверенных лиц, должно быть, увеличило ее страдания; она ревновала даже к сестре Франциска, Шарлотте Лотарингской, которая переехала в Вену в 1745 году. Внешне Мария Тереза ​​оставалась спокойной, но ее возрастающая ревность к любовницам мужа отражалась в ее собственном пуританстве; ее нетерпимость к каким-либо нерегулярным отношениям при ее дворе; ее чопорное неприятие любых человеческих страстей, не благословленных церковью. Сэр Натаниэль Рраксолл позже писал, что: «Императрица, строго добродетельная в своем поведении, верная брачному ложе и никогда не подозреваемая в женской слабости, очень мало допускает неблагоразумия других. тяжесть ее неудовольствия. Женщина в хорошем состоянии, если известно, что она хрупкая, Если ее слабость не будет ограничена одним любовником и не будет управляться с предельным вниманием к частной жизни и приличию, она обязательно получит приказ покинуть Вену: возможно, она будет вынуждена томиться в каком-нибудь безвестном провинциальном городке Венгрии, Австрии или другого части владений ее Императорского Величества ». Среди историков постоянно ходили слухи, а иногда и утверждали как факт, что Мария Тереза ​​призналась своему врачу доктору ван Свитену в своей тревоге по поводу Франциска. Многие считают, что она написала ван Свитену, спрашивая его, как она может сделать себя более привлекательной для Фрэнсиса. Вполне возможно, что она это сделала, но, поскольку она имела обыкновение уничтожать свою личную корреспонденцию, неудивительно, что ни такое письмо от нее, ни ответ ван Свитена не сохранились в венских архивах. Внешне эти конфликты между Фрэнсисом и его женой никогда не проявлялись в их домашнем хозяйстве, которое разрешалось эффективно и гладко. Хотя Мария Тереза ​​постоянно настаивала на своих правах как суверена, или, возможно, из-за этой настойчивости в важных вопросах, в своем доме она была чрезвычайно неформальной. Граф Хевенхюллер, дневник которого является лучшей записью ее двора, часто был глубоко шокирован ее пренебрежением к этикету. Однажды, когда он напыщенно проводил жену нового венецианского посла в переднюю ее кабинета, где ее заместитель должен был объявить секретарю, а он, в свою очередь, ей, что посетитель прибыл, императрица серьезно рассердила двор. послав простую горничную за дамой. Спустя годы после того, как она стала королевой, Хевенхюллер надеялся, что, когда Франциск будет, наконец, избран императором Священной Римской империи, королевский дом обретет новое достоинство [проявит большее уважение к формам. Но граф должен был быть горько разочарован, Фрэнсис предпочел удобное кресло и несколько друзей, которые разделяли его страсть к картам, азартным играм и овсянкам, помпезным торжествам; а Мария Тереза ​​продолжала * объявлять о своем предпочтении коротких быстрых поклонов вместо длинных глубоких поклонов. В глубине души, однако, хотя Мария Тереза ​​могла вести себя неформально в собственном доме, когда ей хотелось, она очень серьезно относилась к почестям и титулам. Сама она сурово относилась к своей аристократии, когда возникала возможность, но она твердо поддерживала престиж австрийского дворянства. Приоритет был важен, и иностранцы, поначалу привлеченные поверхностной неформальностью ее двора, вскоре поняла, насколько важно для них запоминать точные титулы всех ее придворных. Сэр Роберт Мюррей Кейт, один из самых юмористических английских дипломатов XVIII века, был очень удивлен, когда приехал в Вену в качестве британского посла. «Если бы я мог убедить Его Величество, - писал Кейт, - чтобы удлинить мое маленькое чахлое имя Кит на пять или шесть слогов, я не отчаиваюсь получить руку прекрасной Феретины де Подстчакски Лихтенштейн, племянницы графа Гразалковича де Гьяраха. , Консерватор Короны Венгерского Королевства и т. Д. "Мария Тереза ​​никогда не общалась со своими детьми. Она требовала от них самых правильных и надлежащих манер. мама. Они целовали ей руку в определенные часы, и в некоторых случаях, но в ее отношениях с ними было мало спонтанности. На протяжении всей своей жизни, как она часто заявляла, она ненавидела сюрпризы любого типа. Ей не нравились печальные полеты воображения, и ее дети были вынуждены привыкнуть к заранее установленному распорядку дня. Она ожидала от самого молодого человека той же железной самодисциплины, которую так успешно насаждала сама. У нее было отвращение к непослушным детям, и она иногда останавливалась на улице, чтобы сделать выговор незнакомым маленьким мальчикам и девочкам - ее будущим подданным - если их поведение не нравилось ей. После Эксского мира у нее было семеро детей, три сына и четыре дочери: Джозеф, Чарльз, Леопольд и Марианна, Мария Кристин, Элизабет и Амелия. Естественно, поскольку Иосиф был ее наследником, императрица сосредоточила свое внимание на нем, и в Вену был доставлен полк наставников, чтобы обучать его и его братьев. Иосиф был особенно чувствительным и трудным ребенком. В младенчестве он был очень избалован обоими родителями, а затем, когда он стал немного старше, его мать была удивлена, что «ее сын не повиновался». по отношению к его наставникам ее инструкции были очень строгими. Хотя телесные наказания обычно не применялись к габсбургским князьям, однажды она приказала избить его палкой. Когда наставники Иосифа почтительно указали ей, что ее приказ оскорбляет все традиции, она просто заметила: «Что ж, посмотрите на принцев Габсбургов; их характеры показали, что они недостаточно наказаны». * она писала графу Баттани, фельдмаршалу, который был первым наставником Джозефа, «поскольку клятва, столь дорогая и важная для нас, была воспитана с большой нежностью, несомненно, мы слишком многим ему уступили. «Его неистовое желание исполнить его волю привело бы к послушанию ему, но не к успеху / * Баттани было сказано обуздать сильную волю Джозефа, сделать его послушным, добрым по отношению к своим подчиненным и хорошими манерами. Ребенок редко бывал наедине с собой * Неудивительно, что в раннем детстве он был упрямым и сдержанным. Когда Джозефу было шесть лет, Подевильс написал Фридриху Прусскому, что «ребенок скорее будет заперт в своей комнате и лишен еды, чем извинится перед кем-либо». Родители ребенка, вероятно, не догадывались, что ему могло понравиться это наказание, означающее одиночество. Даже менее нервный мальчик, должно быть, восстал против постоянного надзора, от которого он был вынужден страдать. «Вечером, - писала Мария Тереза ​​наставнику Иосифа, - вы должны покинуть эрцгерцога; если необходимо, один из камергеров должен присоединиться к нему. Но вы должны оставаться в комнате, чтобы наблюдать за его манерами, его позами и и так далее на расстоянии. После этого вы сможете оценить его поведение и поправить его ". Мария Тереза ​​была столь же строга со своими дочерьми, но она не считала книжное обучение важным для них; никто никогда не мог обвинить Марию Терезию в феминистке в любом смысле этого слова. Хотя она сама так твердо поставила Фрэнсиса на его место в качестве простой супруги, она продолжала придерживаться своей веры в то, что женщины должны подчиняться своим мужьям. Ее дочери получили наименьшее возможное образование; их просто обучали стать послушными женами какого-нибудь принца или, если им повезет, какого-нибудь правящего монарха. «Вы знаете, как сильно я отношусь к этому вопросу, - писала она много лет спустя своей дочери Марии Антуанетте, когда она уже была замужем за дофином Франции», - жена во всем подчиняется своему мужу; у нее не должно быть никаких интересов или занятий, кроме как угождать ему и подчиняться ему. Счастливый брак - единственное настоящее счастье на земле; Я могу судить, что это правда, все зависит от женщины; она должна быть готова угодить, быть нежной и развлекательной ». Антагонизм Марии Терезии к высшему образованию женщин отразился на относительно низких стандартах женского интеллекта в ее стране. Иностранцы из более просвещенных стран часто ужасались невежеству австрийских женщин. Они были, как заметил один англичанин, посетивший Вену, «элегантными, изящными и приятными», но они «редко обладают развитым умом» ... «Основное значение качественных женщин, - пишет посетитель, - такое, как имеет тенденцию извращать и сокращать, а не расширять и улучшать свое понимание. Священные легенды, жития святых женщин, мессы, и проповеди составляют их главную информацию. Они мало знают о мадам де Севинь и еще меньше о Расине, Мольере или Фонтенелле. . «Это отсутствие улучшений среди женщин, - продолжает он, - универсально и является необходимым результатом ограниченного образования женщин. Их учат петь гимны Богородице и благочестиво произносить четки. Из истории, поэзии и вежливых писем они не впитывают никакой настойки. . . . "Детские и школьные классы сыновей Марии Терезии, а также ее дочерей были организованы более эффективно, чем многие правительственные учреждения, поскольку ее непосредственное присутствие постоянно ощущалось наставниками ее детей. Дети провели зиму в Хобурге. Вена и лето в Шенбрунне. Доктору ван Свитену было поручено ежедневно обходить детские комнаты, и доложить Императрице о состоянии своего здоровья. Ее часто хвалили как замечательную мать, потому что, несмотря на заботу правительства, она приказала вызывать ее в любое время ** днем ​​или ночью, «если они заболели. Видела ли она они или нет, но ее сыновьям и дочерям ни на мгновение не позволили забыть о ее всемогуществе. Они чувствовали, что ее невидимый глаз постоянно наблюдает за ними, что она знала о каждом их шаге, о каждом кусочке, который они съели. мое желание / * она приказала, «чтобы дети ели все, что им было предложено, без каких-либо возражений. Они не должны делать никаких замечаний о том, что им больше нравится, или обсуждать свою еду. В субботу и в каждый постный день. Хотя Джоанна питает отвращение к рыбе, никто не должен уступать ей в этом вопросе. ... Все мои дети, кажется, питают отвращение к рыбе, но все они должны преодолеть это, в этом вопросе не должно быть смягчения. ** Государственные дела оставили ее небольшой досуг, чтобы посвятить ее детям, но она часто просиживал до поздней ночи и писал о них письма учителям. Она увещала и иногда хвалила их в письменной форме; она была похожа на самую безличную из суровых директрис. Нам переданы бесчисленные памятные записки об образовании молодых эрцгерцогов и эрцгерцогов. Все они отражают растущее внимание Марии Терезии к деталям. Ее более поздние наставления наставнику эрцгерцогини Жозефы, умершей в молодости, типичны для серьезности этих документов. Джозефа, очень слабый и невротичный ребенок, Ей было всего десять лет, когда ее мать написала гувернантке следующее письмо: «Только по воскресеньям она может присоединяться к нам в церкви и к обеду; она должна часто выходить на улицу и есть только простую пищу. На ужин она должна есть суп и еще одно блюдо; она должна выучить испанский и итальянский. Она должна встать в семь часов; затем она произнесет свои утренние молитвы и прочитает какую-нибудь священную книгу, после чего она должна позавтракать "С восьми до девяти маленькая эрцгерцогиня у нее был урок письма; три дня в неделю ей давали религиозные наставления с девяти до чая. Ее учили читать по-немецки и латынь. В одиннадцать она ходила на мессу, в двенадцать обедала. С половины третьего до двух ее изучали истории, чтобы она имела небольшое представление об истории любой страны, куда она могла бы позже поехать в качестве невесты. С двух до трех изучала немецкую грамматику. В четыре часа прибыла ее учительница танцев, и, любопытная мысль о ее пуританской матери, сразу после урока танцев, в пять, «она очень громко прочитала свои четки». Затем небольшая прогулка, ужин и постель. Мария Тереза ​​признавала только наличие у своих детей некоторой очевидной болезни, такой как корь. Она считала нервозность или общую слабость недостатком доброй воли. «Я более чем когда-либо убеждена, - писала она однажды гувернантке Джозефы графине Лерхенфельд, - что моя дочь не больна, но у нее есть вредные привычки, и их необходимо немедленно и тщательно искоренить. Я был с ней слишком нежен, я слишком дружелюбно разговаривал с ней, чтобы ободрить ее, но я не могу льстить себе, что могу добиться успеха с ней до тех пор, пока источник ее неприятностей, ее буйный нрав и ее эгоизм не будут обузданы * Когда с ней даже заговорили, она так раздражается, что готова плакать от гнева *. * В детском строгом распорядке мало времени уделялось играм или отдыху; неудивительно, что те из детей Марии Терезии, как Мария-Антуанетта, пережившие суровую юность, впали в противоположную крайность и стали чрезвычайно легкомысленными, когда стали старше. Их легкомыслие шокировало и удивило их мать; Мария Тереза ​​не была одарена, поскольку психолог Мария Тереза ​​продолжала писать длинные, предостерегающие меморандумы своим детям, когда они выросли. * Придирчивость, это не слишком сильное слово, стала для нее привычкой. «К моему удивлению, - писала она, - ибо праздность опасна для всех и особенно для вас. Вы должны занять свой ум, так как это избавит вас от мыслей о детских шалостях, от неподходящих замечаний и от тоски по глупым забавам. . . Мария-Тереза ​​понятия не имела, что она суровая мать. Она гордилась тем, что была самой терпимой и ласковой родительницей. Ей было бы глубоко больно, если бы она знала, что, как позже призналась Мария-Антуанетта, никто из детей Марии Терезии никогда не чувствовал себя виноватым. в непринужденности, в том числе в пугающем и внушительном присутствии их выдающейся матери. Она гордилась тем, что была самой терпимой и ласковой родительницей. Ей было бы глубоко больно, если бы она знала, что, как позже призналась Мария-Антуанетта, ни один из детей Марии Терезии никогда не чувствовал себя комфортно, кроме пугающего и внушительного присутствия своей выдающейся матери. Она гордилась тем, что была самой терпимой и ласковой родительницей. Ей было бы глубоко больно, если бы она знала, что, как позже призналась Мария-Антуанетта, ни один из детей Марии Терезии никогда не чувствовал себя комфортно, кроме пугающего и внушительного присутствия своей выдающейся матери. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Новая администрация Марии Терезы ясно показала, что, когда, по ее мнению, реформы пойдут на пользу империи, она без колебаний отметает институты прошлого. Внешняя политика, которую она обдумывала со времен Эксского мира, была гораздо более революционной, чем реорганизация внутреннего управления ее страной. Ее вера никогда не поколебалась, что ее ненавистный враг, Фридрих Прусский, стал теперь самым грозным врагом Австрии. Развитие ее новой внешней политики, ее дипломатической революции, как ее называют, во многом определялось ее антагонизмом по отношению к нему и ее горьким сожалением по поводу потери Силезии. Чтобы победить Фридриха, она все больше убеждалась, что для Австрии настало время постепенно завоевывать дружбу Франции. преодолеть традиционную вражду, веками разделявшую Габсбургов и Бурбонов. Вместе они должны сокрушить Фридриха Прусского. Когда Кауниц вернулся из Нидерландов, он был сразу назначен членом ее Конференции министров и ее министром иностранных дел. Она ценила его суждения как во внутренних, так и во внешних делах, и до самой смерти он был ее ближайшим советником в правительстве и другом. Ее зависимость от него увеличивалась с годами, но он никогда не находился под его властью, так как, например, Arme of Russia управлялся ее министром Бироа. Кауниц, один из самых странных персонажей восемнадцатого века, родился в 1711 году как младший сын в старинной аристократической семье. Первоначально он был подготовлен для Церкви, но после смерти своего старшего брата он получил образование для дипломатической карьеры. Он изучал право в Лейдене и Лейпциге, а также в Вене, а затем путешествовал по Европе. Он поступил на дипломатическую службу в 1741 году и представлял Марию Терезию в Риме, Флоренции и Турине. Он отличился в 1742 году, когда заключил оборонительный союз Австрии с Сардинией и Англией против Франции и Испании. Он был назначен на пост губернатора Австрийских Нидерландов при Карле Лотарингском, и он стал хорошо известен как искусный дипломат во время переговоров, которые привели к Эксскому миру. Кауниц был чудаком с юности. Известно, что его мать, сильная, почти мужественная женщина, чрезвычайно прогрессивная для своего возраста, уделяла большое внимание воспитанию дочерей. Венцель Кауниц, младший ребенок, а в детстве - и младший сын, был избалован и ласкаем своими сестрами. Его здоровье было хрупким; он был болен, как мальчик, и в зрелом возрасте жил в постоянном страхе перед болезнями. Однажды ему сделали стеклянный ящик, чтобы он мог надеваться на него самого и на седло, когда он выезжал верхом, потому что боялся, что свежий воздух может вызвать у него болезнь. Он всегда боялся смерти, и никому не разрешалось упоминать о чьей-либо смерти в его присутствии. Когда он был взрослым мужчиной с женой и шестью собственными детьми, он так часто говорил о своем здоровье или, скорее, о своем нездоровье, что на протяжении всей своей жизни - а он прожил более восьмидесяти лет - с ним обращались как с полукровкой. -неверный; он был несчастен, если только он не был в центре внимания. Мария Тереза ​​тоже обращалась с ним как с хрупкой и бесконечно драгоценной вещью. «Чем больше я его ценю, - написала она однажды», - тем больше я боюсь, чтобы его не забрали у нас ». Хотя многие эксцентричности Кауница были затронуты, он ни в коем случае не был интеллектуальным позером. Как справедливо признал Фридрих Великий, «его знание политических дел было столь же глубоким, как и его личные вкусы несерьезными». У него был блестящий ум, хотя он часто предпочитал скрывать этот факт за каким-нибудь тривиальным, хотя и остроумным замечанием. и, как писал сэр Роберт Кейт лорду Кармартену, «Кауниц не имеет доверенных лиц или даже близких людей, и поэтому его замыслы непостижимы. многих предметов. Он был экспертом не только в иностранных делах, но и обладал большими знаниями и интуитивным чутьем во внутренней политике. Он любил искусство и литературу, но в то же время знал достаточно об экономике, чтобы стимулировать развитие шелковой и фарфоровой промышленности Австрии. «Он был высок, - говорят нам», - хорошо сложен, мускулист и довольно гибок. Цвет лица у него был молочно-белый, волосы светлые, глаза голубые; и хотя обычно выражение лица было спокойным, но время от времени вспыхивало проницательным взглядом орла. Его лоб был немного изогнут, нос орлиный, подбородок несколько выпуклый, рот изящно сформирован и довольно маленький. Каууитц носил замечательный парик с пышными завитками, которые, чтобы скрыть каждую морщинку на лбу, пересекали зигзагообразной линией. Похоже, он был изобретателем искусства пудры (которым также занимался знаменитый принц де Линь). и он обычно ходил взад и вперед через двойную линию слуг, у каждого из которых был разный оттенок пудры для волос, белый, синий, желтый и розовый, чтобы накинуть на свой парик, который после этих комбинированных операций демонстрировал то, что считалось совершенством ровности и цвета. В испанском костюме Кауниц носил белые (вместо красных) чулки и появлялся с сумкой к парику и большой муфтой. Хотя ему сказали соблюдать существующие обычаи, он не всегда так делал. Он был везде, кроме двора, в сопровождении большого бульдога. Он всегда был одет со вкусом, а в определенных случаях - с великолепием, но никогда не был пышно одет и никогда не носил вышивки. На протяжении всей жизни он уделял особое внимание своему унитазу. "Многие Кауница" Современников раздражало то, что он был так «требователен к своей одежде», и он нажил много врагов, потому что был «холодно и притворно вежливым». На международных конференциях, которые он посещал в качестве представителя Марии Терезии в начале своей карьеры, его противники иногда погружались в ложное чувство безопасности, когда встречали этого явно тщеславного и эгоцентричного человека. Когда они узнали его лучше, его противники почувствовали себя менее уверенными, поскольку, несмотря на его «чрезмерное самолюбие, его преувеличенное сознание своих превосходных способностей и влияния», несмотря на то, что он был «самоуверенным, самонадеянным и властным», как Уильям Кокс воздает ему должное, говоря, что «наглядный метод ведения бизнеса и объяснения самых сложных дел, точное знание состояния Европы и неутомимое рвение служить своей императорской любовнице. К этим качествам добавлялись неподкупная честность, умение вести переговоры, непостижимая секретность, глубокая скрытность, которую он предостерег даже от двуличности, и подобие искренности и открытости, благодаря которым он завоевал доверие тех, с кем общался, даже обманывая или противодействовать им ». Мария Тереза ​​ни на мгновение не была предвзята по отношению к Кауницу из-за его притворства. Благодаря своему редкому инстинкту обнаруживать способности мужчин, которые могут быть полезны ей и государству, она поняла после Эксского мира, что он был единственный мужчина у нее на службе, который мог помочь ей улучшить международные отношения Австрии. Как бы она ни была нетерпелива к эксцентричности других, Какой бы вспыльчивой она ни была, когда ей противостояли, она всегда была бесконечно тактична с Кауницем. Она постоянно остерегалась его чувств; она достаточно льстила его тщеславию, но не настолько, чтобы он мог догадаться, что она знала, насколько он тщеславен; она никогда не забывала спросить о его здоровье или выслушать описания его недугов. Через шесть месяцев после заключения Эксского мира Мария Тереза ​​созвала свою Конференцию министров для обсуждения иностранных дел. Каждому члену конференции, а также Франциску, которого всегда приглашали, было поручено подготовить для нее меморандум, в котором излагались его взгляды на внешнюю политику, которую Австрия будет проводить в будущем. Она председательствовала на стольких собраниях своих министров, так часто слышала, как они часами говорят, не доходя до сути, что теперь школьная учительница, которой она становилась в своем отношении к окружающим, она требовала их мнения в письменной форме, она ненавидела расплывчатое мышление, и она пыталась заставить своих служителей ясно формулировать свои идеи. В меморандумах, которые она получила от Франциска и всех ее министров, кроме Кауница, были согласованы основные вопросы. Хотя они возмущались резким дипломатическим давлением, которое Англия оказала на Австрию во время войны, они не рекомендовали никаких изменений в существующей системе союзов. Кауниц, как она и ожидала, принципиально не соглашалась с остальными. Ясным и кратким языком он утверждал, что, поскольку Фридрих Прусский стал теперь самым опасным врагом Австрии, ее существующие союзы стали неважными по сравнению с настоятельной необходимостью «ослабить его и урезать его власть». Кауниц писал: «мы навлечем на спину наглого короля Пруссии столько врагов, что он должен уступить». Для этого, очевидно, были необходимы новые союзы, и, как твердо верил Кауниц, самым нужным из этих новых союзников была Франция. Кауниц никогда не отрицал, как указывали другие министры Марии Терезии, что по логике морские державы, Россия и Саксония должны быть союзниками Австрии, а Пруссия, Франция и Турция - ее естественными врагами. Кауниц подчеркнул, однако, что прошлый опыт показал, насколько мало и какой неохотной поддержки можно ожидать от этих естественных союзников; цели Англии и Голландии не были целями Австрии. Россия была ненадежной, а Саксония не была достаточно сильной, чтобы участвовать в войне. Турция всегда представляла опасность для Австрии, и за ней нужно постоянно следить. Кауниц признал, что позиция Франции на протяжении всей войны - то, как она использовала молодость и неопытность императрицы, двойные действия Флери, традиционная вражда между Бурбонами и Габсбургами, поддержка Францией Фридриха Прусского - доказали это. Франция действительно была злейшим врагом Австрии. Однако, несмотря на это, Кауниц снова и снова повторял в своем меморандуме: и Франция могла бы быть восприимчива к антипрусской пропаганде - если бы эта пропаганда велась скрытно. Кауниц, конечно, полностью осознавал медленный прогресс дипломатических изменений; он ни на минуту не упускал из виду тот факт, что для Австрии было бы катастрофой, если бы ее намерения относительно Франции стали известны слишком рано. Морские державы, по-прежнему остававшиеся официальными союзниками Австрии, столкнулись бы с бесповоротным противодействием, и Австрия могла бы остаться без своих старых союзников, прежде чем она успешно заключила бы какие-либо договоренности с Францией. С помощью Марии Терезии Кауниц наконец убедил Конференцию министров - это было в 1749 году - принять его предложения об изменении системы союзов Австрии. Только один из министров, граф Коллоредо, вице-канцлер, оставался неизменно враждебным плану Кауница. Во всех своих беседах с Кауницем императрица подчеркивала необходимость действовать с максимальной осторожностью; внешне старые союзы следовало поддерживать и укреплять. Последовательность ее усилий, направленных на то, чтобы действовать осторожно, иллюстрируется тем фактом, что в конце 1749 года Англия впервые предложила избрать эрцгерцога Джозефа, которому тогда было десять лет, королем римлян и что объединенные усилия Франция и Пруссия помешали его избранию. Франция по-прежнему была ее официальным врагом, по-прежнему союзником Пруссии. Дипломатические отношения между Францией и Австрией были возобновлены после Эксского мира, но Марешаль, первый посланник Марии Терезии во Франции после войны, был очень холодно принят в Версале. Ему не была предоставлена ​​личная аудиенция с королем, и когда он присутствовал на заседаниях суда, на которые приходилось приглашать иностранных послов от каждой «дружественной» державы, его игнорировали и заставляли чувствовать себя очень неловко. Маркиз де Пюизье, министр иностранных дел Людовика XV, встретил его с холодным отстранением. С другой стороны, господин Блондель, французский поверенный в делах, приехавший в Вену после войны, был проявлен всеми возможными любезностями со стороны Марии Терезии и ее двора. Какая бы осторожная она ни была в своих приготовлениях к будущему союзу с Францией, она была восхитительно нескромной в том заметном внимании, которое уделяла послу Людовика XV. Блондель приглашали на самые интимные званые обеды в Хобурге, собрания, на которые, как правило, приглашались только министры, представляющие ее союзников, морские державы или Папу. Ходили также слухи, что в своих частных беседах с Блонделем императрица без колебаний рассказывала ему, что она думает о своем союзнике, Англии, или своем заклятом враге Фридрихе Прусском. Как правило, она всегда так настороженно относилась к тому, что говорила, так осторожна в своих дипломатических отношениях, что в редких случаях, например при приеме, который она устроила Блонделю в Вене, чувствуется, что она позволила себе уйти и говорила то, что думала на самом деле. . Эти редкие несоответствия в ее политической карьере, которые показывают, что, несмотря на ее жесткую самодисциплину, она оставалась человеком, вызвали раздражение ее политических советников. Кауниц был особенно встревожен, когда ему сказали, что она пренебрежительно отзывалась о Фредерике с месье Блонделем, потому что Фредерик неизбежно скоро узнает, что она говорила в свои безрассудные моменты. Кауниц написал Коху тактичное письмо: Главный личный секретарь Марии Терезии напомнил ему и, следовательно, императрице, что «король Пруссии является союзником Франции, а Австрия - нет». Фредерик, продолжал Кауниц, «по-прежнему остается одним из самых влиятельных союзников Франции. Без его мощной поддержки Франция была бы в очень слабом положении. Естественно, Франция больше заботится о Фридрихе, чем о нас». Вскоре для Кауница стало очевидно, что неблагоразумие императрицы дома и неудача Мареша в Версале сделали невозможным развитие дружеских чувств к Австрии во Франции. Кауниц чувствовал, что он сам нужен во Франции, и поэтому в октябре 1750 года он убедил Марию Терезию отправить его в Версаль в качестве ее полномочного министра. Кауниц был принят маркизом де Пюизье, королем и мадам де Помпадур. но вскоре он понял, что «должны произойти многие изменения, прежде чем мы сможем даже начать надеяться на разрыв союза между Францией и Пруссией». В этой связи часто заявлялось, что, несмотря на ее резкое неодобрение незаконных любовных связей дома, Мария Тереза ​​в это время уже научилась игнорировать такую ​​аморальность за границей и что для облегчения переговоров Кауница в Париже она писала «двоюродные» и «нежные» письма мадам де Помпадур. Фридрих Прусский публично объявил, что его шпионы перехватили некоторые из этих писем. Фактически, в сентябре 1758 года он опубликовал «Lettre de la Marquise de Pompadour £ la reine de Hongrie». Это правда, что с неохотного согласия Марии Терезии Кауниц в 1756 году послал маркизе портрет императрицы (в раме стоимостью 80 000 ливров), и это письмо мадам де Помпадур поблагодарило Марию Терезию за этот подарок. Собственно говоря, Кауниц писал Стархембергу, который переслал записку маркизы в дипломатической почте, что «ему может быть очень неловко, когда императрица прочитает это письмо». Ибо для достижения своих дипломатических целей Кауниц потребовал довольно часто писал мадам де Помпадур после своего возвращения в Вену, и его письма были полны воображаемых посланий от императрицы, посланий, которые она сама никогда не отправляла. «Императрица была тронута, мадам», - однажды написал Кауниц Маркиза, «судя по тому интересу, который вы продолжаете проявлять к ее будущему союзу с королем Франции». Фридрих Прусский » Утверждение, что сама Мария Тереза ​​писала маркизу, скорее всего, не соответствует действительности. Помимо благодарственной записки мадам де Помпадур, никакой переписки между этими двумя столь разными женщинами нам не передавалось, и можно с уверенностью предположить, что такой переписки никогда не существовало. Пока что, даже по политическим причинам, Мария Тереза, чье пуританство и личная ревность к любовницам ее мужа были на пике, не снизошла бы до того, чтобы попросить об одолжении у женщины, которую она считала вне черты приличного морального общества. Однако она уже была проницательна, как похтида, чтобы развить лицемерие, столь необходимое государственному деятелю, и ее совесть не тревожили письма Кауница к Помпадуру. Позже, когда она убеждала свою дочь Марию-Антуанетту быть тактичной с мадам дю Барри, Императрица овладела политическим искусством достижения компромисса между своим личным и политическим сознанием. Сама Мария Тереза ​​категорически отрицала, что когда-либо писала мадам де Помпадур, а императрица никогда не была лгуньей. В октябре 1763 года, когда Мария Тереза ​​услышала рассказы Фредерика о ее предполагаемой переписке с мадам де Помпадур, Мария Тереза ​​написала своей тете, Электрице Марии Антонии Саксонской: имеет дело с Помпадуром. Она даже не была посредником в письме (королю Франции) от меня или от моих министров. Мой эмиссар должен был ухаживать за ней, как и другие люди, но никогда не было ни малейшей близости . " Возможно, если бы Мария Тереза ​​написала мадам де Помпадур, задача Кауница была бы легче. Как это было, его отчеты в 1750 году и в начале 1751 года отражают его нарастающую депрессию. Временами он чувствовал, что ему никогда не удастся заручиться активной поддержкой Австрии со стороны Франции. Его тревоги сделали его больным или заставили его думать, что он болен, потому что на протяжении всей своей жизни он пытался вырваться из трудных ситуаций в какую-то болезнь. Мария Тереза, которая не понимала его достаточно хорошо, чтобы понять, что при правильном обращении он преодолеет это настроение нездоровья и отчаяния, очень волновалась. «Все будет кончено, если он снова заболеет», - уныло написала она. Она была глубоко взволнована, когда летом 1751 года безнадежность Кауница заставила его на время предложить отказаться от своего плана франко-австрийского союза. «При существующих обстоятельствах, - писал он в меморандуме Императрице в мае», она ответила на меморандум Кауница. Когда она подумала о его внезапной утрате интереса к дружбе с Францией, она рассердилась на графа, но никогда не позволяла себе выходить из себя с ним. Она спокойно проинструктировала Коха, что он должен написать Кауницу. «Скажи графу, - сказала она, - что он знает мои намерения лучше, чем кто-либо другой. Он знает, что я не люблю Францию, но что для меня нет ничего труднее, чем согласиться на договоренность с королем Пруссии, как он предлагает в конце своего доклада. Это означало бы, что я навсегда откажусь от идеи отвоевать Силезию. Ни амбиции, ни любовь к завоеваниям не побуждают меня желать вернуть себе эту провинцию, но я все больше убеждаюсь, что благополучие моей семьи зависит от возвращения Силезии. Я считаю, что потеря этой провинции является источником всех дилемм, которые мы переживаем. Я не льстил себе, говоря, что Силезия будет отвоевана при моей жизни, и никто не желает сохранения мира более страстно, чем я, но если я приму систему союзов, которую предлагает сейчас Кауниц, я сделаю это невозможным для моих преемников. чтобы вернуть себе эту провинцию ». Кауниц, любивший Париж и все французское, и чувствовавший себя более веселым, почти сразу ответил на письмо императрицы. В своем ответе от 5 декабря 1751 года он заверил ее, что« ничего не было более далеким от его мыслей. чем призывал к союзу с Пруссией ». Он, как он теперь сказал,« хотел только, чтобы она поняла аргументы, с которыми он сам должен был быть знаком в своих отношениях с французским двором ». Хотя ситуация не изменилась, новый оптимизм Кауница частично был основан на растущем интересе к нему мадам де Помпадур. «Я не знаю, как это произошло, - писал Кауниц, - но так или иначе верно, что король и мадам де Помпадур и их окружение очень привязаны ко мне. Все это, несомненно, выходит за рамки реального бизнеса, но личные привязанности такого рода никогда не причиняют вреда, а в некоторых случаях могут оказаться чрезвычайно важными. Мария Тереза ​​не совсем разделяла новое заверение Кауница. Ее вера в то, что в конечном итоге Франция и ее страна будут объединены союзом, не поколебалась, но она понимала, что на создание такого союза потребуется очень много времени. Ближе к концу 1752 года она решила отозвать в Вену Кауница, Франциска, который говорил о сближении с Францией как « неестественный союз, который практически невозможен и никогда не должен состояться, "упорно, хотя и молчаливо сопротивлялся ее планам. Ей нужен был кто-то, с кем она могла бы обсудить свои проблемы, которому она могла бы полностью доверять. Кох отмечает, что конференция ее министров наскучила ей с тех пор, как Кауниц уехал в Париж; она становилась сонной всякий раз, когда ей приходилось слушать длинные скучные отчеты других своих министров. Она сама говорила, что вздыхала с облегчением, когда читала любую из записок Кауница. «Я предпочитаю его неустойчивый ум, - записывает Кох, - что она однажды сказала ему, - он мне дороже и нужнее, чем другие такие сильные и совершенные». Я признаю, что с декабря, - это было написано в марте, - я не был так возбужден, как сегодня, после прочтения его отчета. но меня беспокоит его здоровье. Он должен позаботиться о себе, его катар вызывает у меня беспокойство ». Кауниц покинул Париж в начале 1753 года. Граф Штархемберг сменил его на посту посла Австрии в Париже, а по возвращении в Вену Кауниц был назначен государственным канцлером. Императрица подготовила Унфельд, который был канцлером в течение многих лет, стал лордом-стюардом. Чтобы компенсировать ему этот относительно скромный пост, она также дала ему доход в 45000 гульденов, купила ему дом и выплатила его долги, которые составили 160 000 гульденов. В конце концов Кауниц согласился принять государственную канцлерскую должность, но он совсем не стремился к этой чести. Ему не нравилась регулярная работа в канцелярии. Кроме того, он был в настроении примадонны, когда вернулся из Парижа. согласился вступить в должность только в том случае, если канцлер Отделение было полностью реорганизовано, и если Бартенштейн был уволен. Кауниц, закоренелый сноб, терпеть не мог этого властного человека, который добился своего. Кроме того, и в этом он был оправдан, он серьезно возражал против грубого тона депеш Бартенштейна в иностранные суды. Мария Тереза ​​была рада изменить старомодную административную систему, преобладающую в канцелярии канцлера, но не сместила Бартенштейна с поста секретаря Конференции. Однако она знала, что Кауниц имел в виду то, что сказал. Он был в таком настроении, когда ему было все равно, канцлер он или нет, он был как упрямый ребенок, и, если он не получит того, чего хочет, он может уединиться в своих поместьях в деревне. Таким образом, Бартенштейн наконец был назначен на номинальную должность вице-канцлера ее Директориума, центрального офиса, занимающегося делами различных стран Империи, а Кауниц стал канцлером. Кауниц продолжал волноваться, подчеркивая, что его назначение будет временным. Если он внезапно устанет от своих новых обязанностей, если он заболеет, он хотел смело покинуть свой пост сразу в любой момент. Для него было типично, что после всей этой суеты он оставался на своем посту при ней и ее сыновьях почти сорок лет. Вскоре после возвращения в Австрию Кауниц также был назначен на неполитический пост. Мария Тереза ​​выбрала его председателем Комиссии целомудрия, Keuschheits-Kommission, которую она основала в 1753 году. Теперь ее пуританство нашло конкретное выражение. Долгое время ее возмущало то, что она считала низкими стандартами сексуальной морали многих своих подданных, и она была полна решимости улучшить эти условия. У нее совсем не было чувства юмора в отношении морали; ее нисколько не удивило то, что Кауниц, который, как она должна была знать, очень любил женщин, Комиссия целомудрия императрицы действовала в тесном сотрудничестве с полицией. Ряду регулярных полицейских было поручено следить за нравственностью в Вене и других местах Австрии, и Комиссия также использовала секретных агентов для расследования частной жизни мужчин и женщин, чья репутация не нравилась Марии Терезии. Эти агенты ходили по улицам Вены по ночам в поисках безнравственности, и императрица приказала им входить в частные дома, когда это казалось необходимым для поиска виновных. «В Вене было много денег и много роскоши, - упоминает Казанова в своих« Моих произведениях », - но фанатизм императрицы чрезвычайно затруднял китерианские удовольствия, особенно для незнакомцев», - «легион гнусных шпионов» Марии Терезии, которые » приведите ее в действие этим строгим запретом. . . . Присутствие Императрицы и ужас, внушаемый ее бдительностью, а также ее негодование, подавляют все излишества. Суеверия, исповедники, покаяния придают вес временным мотивам. Но принцип хрупкости все же существует; даже в Вене есть свои Мессалины, хотя, конечно, их меньше и они отмечены более тусклыми цветами, чем где-либо еще. "Когда Мария Тереза ​​стала подозревать кого-либо из своих придворных, она приказала своей маленькой армии провести расследование." Шпионы, - сообщает Рраксолл ". сформировать многочисленное, дорогое и очень неприятное отделение государственной полиции. Нет места свободным от их вторжения или свободным от их запросов. В театре, в Ridottos и на всех общественных мероприятиях есть некоторые из них ... чтобы предотвратить малейшее проявление нескромности или распущенности. Комиссары сообщают императрице обо всех фактах, достойных ее внимания, а также о многих фактах, которые никоим образом не заслуживают ее внимания или вмешательства ». Как только шпионы Марии Терезии сообщили ей о каком-либо симптоме аморальности, она приняла «Я слышала, - писала она однажды в Комиссию, - что некая Пальма убедила добродетельного танцора из Deittsches Theater жить с ним». Лгав ей и давая ложные обещания, он убедил ее жить с ним, как если бы она была его женой. Расследуйте этот вопрос и проверьте факты. Лицемерие этой пальмы преступно, как и поведение молодой женщины ». В другом случае Мария Тереза ​​написала Кауницу как председателю комиссии: с просьбой организовать депортацию графа Шуленберга, жившего в грехе с молодой графиней Эстерхази. Императрица обсуждала вопрос о том, чтобы отправить виновную девушку в монастырь на всю жизнь, чтобы искупить ее грех. Мария Тереза ​​пришла в ярость, когда молодой паре удалось сбежать в Цфирик; она подумывала об обезглавливании графа, но Кауниц отговорил ее от того, чтобы выставлять себя и Комиссию целомудрия столь нелепыми. Безнравственность, конечно, стала еще интереснее и увлекательнее, когда Мария Тереза ​​стала активно интересоваться моралью своих соотечественников и женщин. Общественность чрезвычайно интересовалась деятельностью ее полицейских, а порядочные граждане, ведущие скучную и примерную жизнь, жадно слушали сплетни о пойманных грешниках. Безнравственность стала популярной, и мужчины и женщины, достаточно храбрые, чтобы жить по своему усмотрению, подвергались риску серьезных наказаний, и их греховность казалась простым гражданам героической. Были созданы секретные организации, названия которых указывают на пристрастия их членов. Многие представители аристократии вступали в эти клубы под вымышленными псевдонимами. Самыми известными были Feigenbruderschaft, Братство Фигового Листа и Freidamenorden, Орден Свободных Женщин. Однажды, когда после рейда полиции члены Братства Фиговых Листов были пойманы, Мария Тереза ​​приказала поставить их в наручниках у ворот Вены, где они, как она надеялась, подвергнутся насмешкам со стороны населения. Они должны были зависеть от пищи, которую им давали жалостливые прохожие. Однако ее суровые меры не увенчались успехом. поскольку публика явно чувствовала больше жалости, чем презрения к этим заключенным, которым давали много еды и много сочувствия. Мария Тереза ​​никогда больше не применяла эту форму наказания ни к одному из преступников, пойманных ее агентами. * Если иногда нелепое и всегда жестокое преследование аморальности Марией Терезией действительно было ее реакцией на неверность Фрэнсиса, и она надеялась исправить его, а также своих подданных, ее усилия не увенчались успехом. Через два года после основания Комиссии целомудрия, в 1755 году, он сформировал серьезную и прочную привязанность к принцессе Вильгельмине Ауэрсперг. Принцессе Ауэрсперг, дочери генерала Нейпперга, было семнадцать лет, когда ее отец привез ее в Вену и выдал замуж за принца Ауэрсперга. Фрэнсис, которому было сорок шесть лет, совершенно сбился с пути, когда он встретил ее. «Я видела прекрасную принцессу Ауэрсперг», - пишет леди Мэри Уортли Монтегю: «Император не скрывает своей страсти к ней. серые глаза и «блестящие пышные каштановые волосы». «Никакое описание не может дать адекватного представления о ее привлекательности * 1, сама Мария Тереза ​​всегда с горечью называла ее» la belle Auersperg. "У принцессы было много поклонников. Поскольку" она редко надолго оставалась неизменной в своих предпочтениях ", она ни в коем случае не была верна Фрэнсису, но он был предан ей до конца своей жизни. много о принцессе Ауэрсперг, когда он приехал в Вену в 1777 году, через два года после ее смерти. «Фрэнсис не менее прочно привязался к ней», несмотря на ее неверность, - говорит Рраксолл. «В ее обществе и в обществе избранных и тех, и других. полов, он проводил много вечеров. Ужин из десяти или двенадцати покрывал подавался там, где председательствовала принцесса, и на котором были изгнаны все формы этикета. На публике, будь то в театре или где-нибудь еще, Франциск замечал по отношению к императрице все знаки почтения и внимания, но когда ее не было на представлении, он всегда ремонтировал ложу принцессы. В опере он обычно стоял позади нее, скрытый от глаз; и ящик был заперт, в частности, чтобы предотвратить вторжение. Тем не менее, соблюдая эти меры предосторожности, кашель, которому он обычно подвергался, выдавал его отступление и раскрыл секрет всему миру ". Уважаемые австрийские историки, которые описывают союз Марии Терезии и Франциска как идеальный и неизменно счастливый брак, пытаются замалчивать его привязанность к принцессе Ауэрсперг. Нет никаких сомнений в том, что Мария Тереза ​​никогда не была по-настоящему счастлива в своем браке после того, как началась эта связь. родился после знакомства с принцессой Ауэрсперг, но часто бывал вдали от дома. Он купил принцессе загородный дом недалеко от своего охотничьего домика в Лаксенбурге, и Мария Тереза ​​часто приходила в ярость, когда ее муж уезжал из Вены на несколько дней. Однажды, когда Франциск только что вернулся из королевского охотничьего домика, он по какой-то причине почти сразу захотел вернуться в Лаксенбург. Мария Тереза ​​категорически отказалась это допустить. По словам Хевенхюллера, рассказывающего об этой маленькой сцене, она сердито напомнила Фрэнсису, что она «редко отказывает в его просьбах» поехать в Лаксенбург и что она «обычно слишком услужлива», когда он спрашивает ее, может ли он поехать. После такой вспышки гнева Марии Терезии стало ужасно стыдно за отсутствие самообладания. Затем неделями, надеясь скрыть свое несчастье, свою уязвленную гордость от своего двора, она притворилась бы, что принцесса Ауэрсперг была просто другом семьи. Принцессу часто просили отобедать с императорской семьей, и Мария Тереза ​​спокойно писала тому или другому из ее отсутствующих детей, что «Франциск сидел за столом между ее дочерью Элизабет и принцессой Ауэрсперг». Трения между Марией Терезией и Франциском, вызванные принцессой Ауэрсперг, всегда остро ощущались их детьми. Изабелла Пармская, вышедшая замуж за эрцгерцога Иосифа в 1760 году, была очень смущена этой ситуацией, когда стала членом семьи Марии Терезии. Как и все остальные, она «ответила на откровенное дружелюбие Фрэнсиса», но не осмелилась проявить к нему слишком много привязанности, чтобы императрица не подумала, что она благоволит принцессе Ауэрсперг. Эрцгерцогиня Изабелла вскоре оценила тот факт, что Франциск «советовался с принцессой по многим вопросам, которые не были ее делом знать, и что императрица была в постоянном волнении по поводу этого дела» 1. Эрцгерцогиня Мария Кристина, вторая дочь Марии Терезии, которая позже вышла замуж за принца Альберта Саксен-Тешенского, писала своей невестке Изабелле: «Император - очень хороший отец, мы всегда можем рассчитывать на его преданность и поэтому должны защищать его от него самого. Я имею в виду его отношения с принцессой Ауэрсперг. Возможно, вы не понимаете, какое большое влияние на него оказывает эта женщина. Он абсолютно верит в нее и ничего от нее не скрывает. Императрица очень завидует этой привязанности. «Хотя семья Марии Терезии знала, что она несчастна, и ее друзья и придворные, должно быть, догадались об этом, она ни на мгновение не позволяла своим личным страданиям вмешиваться в ее работу. Она никогда не оставалась в стороне от конференции своих министров, даже если тем самым она могла помешать Франциску присоединиться к принцессе Ауэрсперг. Мария Тереза ​​задолго до этого сделала выбор между Франциском и ее страной и Евеей, если бы, уделяя ему больше времени, а не государственным делам, она могла бы заставить его отказаться от принцессы, она бы никогда этого не сделала. На первом месте стояла ее страна, какие бы страдания ни подразумевал этот выбор. Мария Тереза ​​задолго до этого выбрала между Франциском и ее страной и Евеей, если бы, уделяя ему больше времени, а не государственным делам, она могла бы заставить его отказаться от принцессы, она бы никогда не сделала этого. На первом месте стояла ее страна, какие бы страдания ни подразумевал этот выбор. Мария Тереза ​​задолго до этого выбрала между Франциском и ее страной и Евеей, если бы, уделяя ему больше времени, а не государственным делам, она могла бы заставить его отказаться от принцессы, она бы никогда не сделала этого. На первом месте стояла ее страна, какие бы страдания ни подразумевал этот выбор. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Международные осложнения, которые в конечном итоге привели к Семилетней войне, были лабиринтом дипломатических переговоров, секретных отчетов, «оборонительных» союзов, которые, очевидно, были предназначены для крайнего наступления, бдительного ожидания и национальных амбиций. Европейские народы, усердно готовящиеся к собственному возвышению и на самом деле озабоченные ничем, кроме своих эгоистических интересов, заверяли друг друга в своей надежности, в своих благородных намерениях любой ценой защитить мир в Европе. Два выдающихся события, произошедших за десятилетие до Семилетней войны, полностью нарушили баланс сил. Первым было господство Пруссии на европейском континенте, а вторым - конфликт между Францией и Англией за господство в Америке. Было очевидно, что эти новые факторы на политической арене в конечном итоге приведут к вооруженной борьбе в Европе. Две главные страны, вовлеченные в грядущую войну, Франция и Англия, усиливали свою морскую мощь и отправляли свои армии в Америку, и это делало их менее готовыми к войне внутри страны *. В то время Англия контролировала острова Вест-Индии и Ямайку. , но на американском континенте ей принадлежала только узкая полоска земли между горами Аганы и Атлантическим океаном. Французы доминировали в Канаде, но они также надеялись занять долину Миссисипи, поскольку эти районы соединят их колонию в Луизиане на юге с их канадскими владениями. Американская война между Францией и Англией официально началась только в 1756 году. но их разногласия стали критическими за несколько лет до этого, когда некоторые предприимчивые английские поселенцы переехали из своих домов в Вирджинии и Пенсильвании и основали новое поселение в долине Огайо. Дюкен, французский губернатор Канады, отогнал их. Затем последовал период атак и контратак, стычек и сражений, пока наконец не была объявлена ​​война. Для англичан положение было крайне критическим, и Георг II. понял, что большая часть вооруженной силы страны понадобится в Америке. Поэтому он счел, что пришло время попросить Марию Терезию вернуть те многочисленные услуги, которые он оказал ей во время войны за австрийское наследство. Англичане либо проигнорировали, либо предпочли забыть о унижениях, которые они ей причинили. во время последней войны, и тон британской переписки с Австрией, все еще, конечно, официально союзником Англии, был явно безапелляционным, Георгом II. потребовала от императрицы двух услуг: она должна была отправить войска в Нидерланды для защиты их от вероятного французского вторжения, и она должна была гарантировать, что она защитит его электорат Ганновера, если он будет атакован Францией или Пруссией, пока его армии сражаются. в Америке. Марию Терезию взбесило отношение Георга II. Она так и не преодолела своей неприязни к англичанам. «Почти все англичане, - писала она много лет спустя своему сыну Джозефу, - деисты, неверные и вольнодумцы. Я боюсь, как бы общение с такой нацией не повлияло на вашу веру во все священное для католиков ». Она считала предложение Георга II типично английским. официально союзником Англии был Георг II. потребовала от императрицы двух услуг: она должна была отправить войска в Нидерланды для защиты их от вероятного французского вторжения, и она должна была гарантировать, что она защитит его электорат Ганновера, если он будет атакован Францией или Пруссией, пока его армии сражаются. в Америке. Марию Терезию взбесило отношение Георга II. Она так и не преодолела своей неприязни к англичанам. «Почти все англичане, - писала она много лет спустя своему сыну Джозефу, - деисты, неверные и вольнодумцы. Я боюсь, как бы общение с такой нацией не повлияло на вашу веру во все священное для католиков ». Она считала предложение Георга II типично английским. официально союзником Англии был Георг II. потребовала от императрицы двух услуг: она должна была отправить войска в Нидерланды для защиты их от вероятного французского вторжения, и она должна была гарантировать, что она защитит его электорат Ганновера, если он будет атакован Францией или Пруссией, пока его армии сражаются. в Америке. Марию Терезию взбесило отношение Георга II. Она так и не преодолела своей неприязни к англичанам. «Почти все англичане, - писала она много лет спустя своему сыну Джозефу, - деисты, неверные и вольнодумцы. Я боюсь, как бы общение с такой нацией не повлияло на вашу веру во все священное для католиков ». Она считала предложение Георга II типично английским. она должна была послать войска в Нидерланды, чтобы защитить их от вероятного французского вторжения, и она должна была гарантировать, что она защитит его электорат Ганновера, если он будет атакован Францией или Пруссией, пока его армии сражаются в Америке. Марию Терезию взбесило отношение Георга II. Она так и не преодолела своей неприязни к англичанам. «Почти все англичане, - писала она много лет спустя своему сыну Джозефу, - деисты, неверные и вольнодумцы. Я боюсь, как бы общение с такой нацией не повлияло на вашу веру во все священное для католиков ». Она считала предложение Георга II типично английским. она должна была послать войска в Нидерланды, чтобы защитить их от вероятного французского вторжения, и она должна была гарантировать, что она защитит его электорат Ганновера, если он будет атакован Францией или Пруссией, пока его армии сражаются в Америке. Марию Терезию взбесило отношение Георга II. Она так и не преодолела своей неприязни к англичанам. «Почти все англичане, - писала она много лет спустя своему сыну Джозефу, - деисты, неверные и вольнодумцы. Я боюсь, как бы общение с такой нацией не повлияло на вашу веру во все священное для католиков ». Она считала предложение Георга II типично английским. и она должна была гарантировать, что защитит его ганноверский электорат, если он подвергнется нападению со стороны Франции или Пруссии, пока его армии сражаются в Америке. Марию Терезию взбесило отношение Георга II. Она так и не преодолела своей неприязни к англичанам. «Почти все англичане, - писала она много лет спустя своему сыну Джозефу, - деисты, неверные и вольнодумцы. Я боюсь, как бы общение с такой нацией не повлияло на вашу веру во все священное для католиков ». Она считала предложение Георга II типично английским. и она должна была гарантировать, что защитит его ганноверский электорат, если он подвергнется нападению со стороны Франции или Пруссии, пока его армии сражаются в Америке. Марию Терезию взбесило отношение Георга II. Она так и не преодолела своей неприязни к англичанам. «Почти все англичане, - писала она много лет спустя своему сыну Джозефу, - деисты, неверные и вольнодумцы. Я боюсь, как бы общение с такой нацией не повлияло на вашу веру во все священное для католиков ». Она считала предложение Георга II типично английским. Условия Барьерного договора мучили ее много лет. Этот договор позволил ее союзникам ограничить коммерческую свободу ее подданных Нидерландов, которые должны были платить налоги для содержания войск в Нидерландах Морскими державами. Мария Тереза ​​рассердила Англию, приняв новые законы о тарифах в Нидерландах, которые предоставили ее подданным коммерческое равенство с Англией и Голландией. Барьерные города уже были причиной серьезного дипломатического конфликта, и когда Джордж просто считал само собой разумеющимся, что она сделает то, что он хочет, и отправит больше войск в Нидерланды, Мария Тереза ​​вышла из себя еще сильнее, чем она делала это в течение многих лет. . Сэру Чарльзу Хэнбери Уильямсу, который отправился в Вену для переговоров с ней, рассказали, насколько рассердили ее требования Англии. Она была так взбешена, что ее голос можно было услышать в соседней комнате. Уильямс писал герцогу Ньюкасла, что императрица кричала: «Разве я не суверен в Нидерландах? И не моя обязанность защищать моих подданных, которые слишком долго были угнетены Барьерным договором и лишены преимущества, которыми пользуются все другие народы? " Это любопытное совпадение, что как раз в это время, когда ее новая дружба с Францией и ее антагонизм по отношению к Англии, назревала, она вынашивала ребенка, который позже должен был быть принесен в жертву альянсу Габсбургов и Бурбонов. Мария Антуанетта родилась 2 ноября 1755 года. Мария Тереза ​​твердо проинструктировала Кауница отклонить предложения Георга II. Ответ Кауница Англии от 16 апреля 1755 г. был суровее, чем дипломатичен. Очевидно, что человек со знанием дела Кауниц никогда не был непреднамеренно грубым. Вероятно, верно, как утверждают многие историки, что он считал, что пришло время для открытого разрыва с Англией, и что этим меморандумом он хотел ускорить развитие событий. От имени императрицы он отказался защищать Ганновер в случае нападения и смело заявил, что ни при каких обстоятельствах Австрия не отправит более десяти тысяч человек в Нидерланды. «Англия, - заявил Кауниц в этом меморандуме, - всегда относилась к Нидерландам так, как если бы они ей принадлежали. Более сорока лет голос справедливости умолкал, чтобы морские державы могли вырвать свою выгоду из жалких провинций. Однако теперь, как только опасность становится неизбежной, морские державы обращаются за помощью к императрице. Она выполнила свой долг. Она предложила полностью передать защиту Нидерландов в руки морских держав; она предоставила в их распоряжение свои постоянные войска в провинциях. В ответ Голландия вывела свои войска из Барьерных городов и рассматривает возможность сохранения нейтралитета в предстоящем конфликте. Англия пытается заставить Голландию взять на себя все бремя обороны в Нижних странах ». Императрица, заключил Кауниц, обладала достаточно сильным характером, чтобы отклонить любые такие предложения. Ответ Англии, написанный лордом Хоулдернессом, в то время госсекретарем: Последовал дальнейший обмен крайне антагонистическими дипломатическими нотами, и Мария Тереза, очевидно, согласилась с Кауницем в том, что настал момент форсировать вопрос и присоединиться к Франции. «Она со своей стороны, - как пишет Кокс, - видела, как Франция готовится к вторжению в Нидерланды; Фридрих, способный проникнуть в Богемию и возглавивший 100 000 человек, Германская империя, разделенная на партии и в основном управляемая протестантами, возбужденная и поддерживаемая берлинским двором; протестантские государства хорошо вооружены, а католики - без войск и денег. Она видела, что Испания настроена к нейтралитету; король Сардинии завидовал и испытывал отвращение; Швеция и Дания посвящены Франции; турки, враждующие с Россией и тайно возбужденные французскими и прусскими эмиссарами; Холланд раздраженный и подавленный; Англия неспособна защитить Нидерланды и встревожена за Ганноверский электорат. В этих обстоятельствах многие очевидные преимущества сошлись на том, чтобы рекомендовать союз с Версальским двором ». До Георга II дошли тревожные слухи о намерениях Марии Терезии, и он начал очень беспокоиться о Ганновере, поэтому он обратился за помощью к Фридриху Прусскому. Фредерик непредвзято относился к предложениям своего дяди Джорджа об оборонительном союзе между Пруссией и Англией. Фридрих все больше раздражался высокомерным отношением Франции к себе, влиянием мадам де Помпадур. Он не понимал, «почему король Пруссии должен быть королем Пруссии». вынуждена вообще считать Пуассон красавицей, тем более что она была высокомерной и не имела должного уважения к коронованным головам ". Помимо раздражения на Францию, Фредерик понимает, что поддержка Англии может ему понадобиться по каким-либо причинам. Он слышал о секретном договоре, заключенном несколькими годами ранее Марией Терезией и Елизаветой из России. Он знал, что Елизавета будет вполне готова помочь Марии Терезии отвоевать Силезию, если она, в свою очередь, получит шанс присоединить Восточную Пруссию к России. Фридрих и Элизабет не всегда были врагами; он снабдил ее наследника Петра своей женой-немкой Екатериной Цербстской; он откровенно одобрил изгнание ее соперницы, недоношенного ребенка Ивана VI. Но Фредерик резко враждовал с Элизабет, как и многих потенциальных политических друзей, своим острым языком. Как говорит Маколей: «Его горькая и насмешливая речь нанесла более серьезные раны, чем его честолюбие». Елизавета из России возмущалась его замечаниями о ее пристрастии к водке и ко многим любовникам, а ее ненависть к нему подпитывала ее канцлер Бестушев-Рюмин, который всегда не доверял Фредерику, даже когда он играл на флейте. В конце 1755 года секретные агенты Фридриха сообщили ему, что Мария Тереза ​​заигрывает с Францией, но он не мог поверить, что традиционная вражда между Бурбонами и Габсбургами когда-либо будет преодолена. Однако казалось более безопасным не рисковать потерять предложение Англии о взаимопомощи, и 16 января 1756 года Фредерик заключил секретный оборонительный договор с Англией, в котором он обязался обеспечить нейтралитет Германии и защитить Ганновер в случае Франция пыталась вторгнуться на электорат. Англия, в свою очередь, согласился защищать Пруссию от России, если в этом возникнет необходимость. Этот договор известен как Вестминстерский договор. Затем Джордж Иллинойс послал сэра Чарльза Хэнбери Вильямса в Россию, чтобы заручиться поддержкой Элизабет. Она не слышала о Вестминстерском договоре и предполагала, что Джордж будет сражаться против Франции в центре Пруссии, потому что Фридрих был, конечно, официальным союзником Франции. Поэтому Элизабет очень тепло приняла Хэнбери Уильямса. Однако в сентябре, когда Вестминстерский договор стал широко известен, она в гневе отказалась вести дальнейшие переговоры с Англией, резко повернулась к Марии Терезе и предложила возобновить их старый договор. Тем временем Франция собирала войска в Нормандии и Бретани и готовилась вторгнуться в Англию. Голландия фактически отказалась помочь Георгу II. и пообещал Франции, что она останется нейтральной. Слабость позиции Англии вызвала у Марии Терезии больше надежд. Помимо того, что теперь она могла рассчитывать на Россию, она подписала союз с Августом III. Польши и Саксонии, так как Брюль, его канцлер, был одним из многих государственных деятелей Европы, которые пришли в ярость из-за некоторых умных замечаний, сделанных Фридрихом в его адрес. Брюль с радостью воспользовался этой возможностью повлиять на Августа против Фридриха, и Саксония стала союзницей Марии Терезии. По мере того как международные отношения Австрии укреплялись, Франция была более склонна к переговорам с Марией Терезой. Стархембергу было поручено довести дело до головы * Людовика XV, который любил секретность и часто вел важные переговоры за спиной своих министров. принял предложение мадам де Помпадур о том, что аббат де Бернис должен был принять Штархемберга. Маркиза, аббат 6 и Старгемберг встретились в Ла Бабьоле, загородном доме поместья мадам де Помпадур. Хотя на этой встрече был достигнут некоторый прогресс, мадам де Помпадур ничего не обещала, кроме договора о нейтралитете. Переговоры шли крайне медленно. О Вестминстерском договоре не было известно много месяцев, и французы все еще считали Фридриха одним из своих главных союзников. Версальский мирный договор, наступательное соглашение, которое окончательно объединило Австрию и Францию, не было подписано до 1 мая 1756 года. Позже мадам де Помпадур убедила Людовика XV * предоставить Марии Терезе ежегодную субсидию в размере 12 000 000 имперских флоринов и армию численностью 105 000 человек. . Несмотря на эти очевидные преимущества, Мария Тереза ​​знала, что Франциск и ее министры, как никогда, были настроены враждебно по отношению к союзу с Францией. Поэтому она держала свои переговоры с Францией в секрете как от Франциска, так и от своих советников. Она больше не обсуждала с ним свои важные политические проблемы. Она не только перестала спрашивать его совета; она даже не хотела, чтобы его аргументы беспокоили ее без надобности. Ее ревность к принцессе Ауэрсперг заставляла ее постоянно осознавать, что она никогда не преодолеет свою личную привязанность к Франциску, но политически она игнорировала его. На публике она обращалась с ним очень вежливо, но, несомненно, Фрэнсис полностью осознавал ее отношение к нему. Любой, кто встретил императора в зрелом возрасте, вряд ли поверил бы, что когда-то он был амбициозным юношей. молодой человек, который был готов отказаться от своей страны ради этих амбиций. Фактически, когда он стал старше, он получал почти извращенное удовольствие, подчеркивая свое подчиненное положение при Дворе. Бентинк, голландский посол в Вене, всегда находил Франциска в тихом углу комнаты, за пределами цирка императрицы, когда он отправлялся в Шенбрунн. И в своих мемуарах графиня Харрах записывает добродушную скромность императора во время одного из сборов Марии Терезии. «Он удалился с цирка и сел в дальнем углу квартиры», - пишет графиня Харрах, б **. Он сел возле двух придворных дам. Всегда находил Франциска в тихом углу комнаты, за пределами круга императрицы, когда он приходил в Шенбрунн. И в своих мемуарах графиня Харрах записывает добродушную скромность императора во время одного из сборов Марии Терезии. «Он удалился из цирка и сел в дальнем углу квартиры», - пишет графиня Харрах. Блять, он сел рядом с двумя придворными дамами. всегда находил Франциска в тихом углу комнаты, за пределами круга императрицы, когда он приходил в Шенбрунн. И в своих мемуарах графиня Харрах записывает добродушную скромность императора во время одного из сборов Марии Терезии. «Он удалился с цирка и сел в дальнем углу квартиры», - пишет графиня Харрах, б **. Он сел возле двух придворных дам. Когда они попытались встать, он сказал: «Не смотрите на меня, потому что я должен оставаться здесь, пока Суд не уйдет, а затем развлекаюсь, созерцая толпу!» Дамы ответили: «Пока присутствует ваше Императорское Величество, Суд будет здесь. Я всего лишь простой человек ». Один из последних случаев, когда Франциск, как известно, пытался заявить о себе, был в связи с союзом Австрии с Францией. Когда договор был готов к подписанию, и Мария Тереза ​​больше не могла избегая обсуждения этого вопроса с ее Конференцией министров и ее мужем, она притворилась, что Кауниц заключил этот союз с Францией. «Императрица, - говорят нам,», которая не желала шокировать предрассудки своего супруга, или для того, чтобы остановить сопротивление ее собственных министров, вызванное незнанием всей сделки ''. Когда Кауниц сообщил Конференции, что императрица собирается подписать договор с Францией, Франциск снова заявил о себе и ударил по столу в редкой вспышке гнева. . Министры тоже были в ярости. Для Марии Терезии в этот критический момент было чрезвычайно полезно то, что она твердо утвердилась в качестве деспота, что она централизовала власть Австрии в своем собственном лице, иначе ее министры могли бы противостоять ей. Ее королевский авторитет оставался неоспоримым, но ее личная жизнь стала невыносимой на несколько недель - Фрэнсис надулся, и многие из ее придворных, которые так и не преодолели свою традиционную ненависть к Бурбонам, которую они унаследовали от своих отцов и дедов, были возмущены. . Evenyoungjoseph, Маршал Баттани убедил его в том, что ему тогда было четырнадцать, впервые открыто выступить против своей матери. Теперь, когда он рос, Джозефу разрешили обедать с родителями, и, хотя он из десяти человек выражал невысказанную скуку по поводу этой чести, он виделся с матерью чаще и мог разговаривать с ней без особой встречи. Когда Джозеф услышал о франко-австрийском договоре, он спросил императрицу, «считает ли она себя в безопасности, доверяя Франции, которая так часто обманывала ее?» Ответ Марии Терезии Джозефу не записан, но, вероятно, она сильно напомнила ему о его юности и велела ему вернуться в классную комнату. Джозефу и его матери в это время было довольно сложно найти друг друга. Ее железное господство над его жизнью сделало его властным в своем юношеском желании самоутвердиться. И она была чрезвычайно сердита на него, потому что ей рассказывали о его тайном восхищении ее заклятым врагом, Фридрихом Прусском, и его противодействии ее строгим религиозным взглядам. Она знала, что он уже был инфицирован эпохой просвещения, в которой он жил, эпохой, которую, насколько она вообще осознавала, она все больше ненавидела. Незапрошенная критика Джозефом ее франко-австрийского союза заставила ее заново осознать все разочарование, которое он ей причинял. И эта небольшая сцена между ними была важна, потому что это была первая из многих ссор, которые должны были огорчить их обоих в будущем. Игнорируя сопротивление своей семьи, Мария Тереза ​​провела зиму 1756-57 годов, готовясь к войне. Фредерику стало не по себе, и, поскольку его тактичные расспросы, проведенные через барона Клингграффена, г-жу военного штурмана в Вене, остался без ответа, он простым языком потребовал узнать намерения императрицы. Она неопределенно ответила, что «в нынешнем кризисе, охватившем всю Европу, мой долг - принять все меры для защиты Австрии и ее союзников». Этот ответ заставил Фредерика Фтириуса: «Если намерения Терезы действительно безупречны, - писал он Клингграффену, - пришло время ей сказать об этом». Если, однако, она пришлет мне другой ответ, столь же расплывчатый, как видение оракула, ее молчание подтвердит мои опасения относительно опасных схем, которые она строит против меня с Россией. Последствия будут по ее собственной вине. Я призываю небеса засвидетельствовать, что я невиновен в бедствии, которое последует за этим ». Государственная мудрость Фридриха, очевидно, созревала; он больше не собирался наносить удары своему врагу смело, осуждая последствия. Теперь он был старше и опытнее, и он надеялся переложить бремя вины за войну на своего противника. Он присоединился к протесту правителей и государственных деятелей Европы, которые все заявили, что «они не хотят ничего более страстного, чем мира». Фридрих опубликовал в Берлине «Декларацию мотивов, которые заставили Его Величество короля Пруссии воспрепятствовать замыслам Венского двора», поскольку он решил больше не откладывать. 29 августа 1756 г. он «ворвался в Саксонию» с 70 000 человек на пути в Богемию, занял Дрезден и окружил саксонские войска, отступившие к крепости Пирна. Началась война, которая продлилась семь лет. «Семилетняя война, - отмечает профессор Вольфганг Виндельбанд», - была первой европейской войной в том смысле, что в нее были вовлечены все государства, которые мы сейчас включаем в Большую Европу. Ни одна из великих держав и несколько небольших государств не смогли остаться в стороне от этих военных действий. Объект (американский континент), из-за которого на самом деле воевали Франция и Англия, заставил эту войну затронуть не только Европу, но и все части мира, где обосновались европейцы ». ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ С ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ точки зрения Семилетняя война была не так важна для Марии Терезии, как Силезские войны. Предыдущие кампании были главным фактором в развитии ее сильной личности, а также в утверждении ее положения и политического престижа. Если бы она не заявила о себе сразу после восхождения на престол, Прагматическая санкция никогда не была бы признана. Она осталась бы незначительной правительницей, и династия Габсбургов, просуществовавшая пятьсот лет, закончилась бы с ней. Во время Семилетней войны, во время которой она страстно, хотя и безуспешно надеялась отвоевать Силезию, она была просто членом Великой коалиции, сражавшейся против дальнейшего возвышения Пруссии; ее страна была одной из нескольких великих держав, участвовавших в борьбе между Францией и Англией за господство в Европе и на американском континенте. Отношение Марии Терезии, ее действия и знания, которые она показала во время Семилетней войны, очень определенно показали, что она повзрослела, что ее характер закрепился. Ее меморандумы во время войны отражают ее поистине поразительное знание стратегии, крупных проблем, стоящих на кону, и в то же время ее непрекращающийся интерес к самым тривиальным домашним деталям. Она следила за каждым движением своих армий, и хотя она часто заявляла, что не будет вмешиваться в решения своих генералов, она не могла устоять перед посылкой им определенных приказов. Много раз она видела ситуацию более ясно, чем они, но транспортировка была медленной, и к тому времени, когда ее команды достигли фронта, положение ее армии полностью изменилось, и это привело к замешательству. Мария-Терезия не только следила за крупными операциями своих войск и руководила ими, но и ежедневно получала информацию о незначительных событиях в ее армиях. Она контролировала все военные поборы. Она знала, сколько еды требуется каждому солдату, сколько корма должна иметь каждая лошадь; она сама тщательно организовала доставку одеял, формы, пальто и шапок на линию фронта. Она организовала размещение своих войск в Вене и других местах; на самом деле она была главнокомандующим армией. Во время Семилетней войны Мария Тереза ​​больше не позволяла личным предрассудкам снижать ее дипломатическую эффективность. Она относилась к своим союзникам, мадам де Помпадур и Елизавете из России, с величайшим тактом и вниманием. После смерти Елизаветы в 1762 году императрица была столь же вежлива по отношению к Екатерине, которую она действительно презирала как крайне аморальную и отвратительную, и которую она считала «такой же лживой, как пруссак по темпераменту / нетерпимость Марии Терезии к поведению». ее соотечественников и женщин никогда не ослабевали, но она поняла, что должна делать вид, что одобряет этих иностранок, чье сотрудничество было для нее важно. Екатерина 29 июля 1762 года: «Я всегда проявлял нежный интерес ко всему, что касается вас, и я с таким удовольствием слышал о счастливом событии вашего восхождения на престол как правительница всея Руси, что я должен выразить эта радость тебе самому. " нетерпимость к поведению ее соотечественников и женщин никогда не ослабевала, но она поняла, что должна делать вид, что одобряет этих иностранок, сотрудничество с которыми было для нее необходимо. «Госпожа, ma soeur et cousine, - писала она Екатерине с неискренностью истинной дипломатии 29 июля 1762 года, - я всегда проявляла нежный интерес ко всему, что касается вас, и с большим удовольствием слышала о счастливых людях. событие вашего восхождения на престол как правителя всея Руси, что я сам должен выразить вам эту радость ». нетерпимость к поведению ее соотечественников и женщин никогда не ослабевала, но она поняла, что должна делать вид, что одобряет этих иностранок, сотрудничество с которыми было для нее необходимо. «Госпожа, ma soeur et cousine, - писала она Екатерине с неискренностью истинной дипломатии 29 июля 1762 года, - я всегда проявляла нежный интерес ко всему, что касается вас, и с большим удовольствием слышала о счастливых людях. событие вашего восхождения на престол как правителя всея Руси, что я сам должен выразить вам эту радость ». Тот факт, что Мария Тереза ​​была вынуждена вступить в союз с мадам де Помпадур и русскими царицами, является одним из величайших парадоксов Семилетней войны. Ее связь с ними столь же странна, как и тот факт, что в этой войне Фредерик, ненавидевший женщин, как немногие другие мужчины в истории ненавидели их, столкнулся с четырьмя самыми одаренными и самыми грозными женщинами своего возраста. Однажды он успокоил себя, сказав, что этого союза между Элизабет, Пампадуром и Марией Терезой, а затем и Катериной, возможно, нельзя избежать, потому что «Дама Фортуна отвернулась от меня, но я должен быть готов к этому. в конце концов, она тоже женщина, а я не галантник ». Что касается ее отношения к войне, Мария Тереза ​​фактически полностью стерла свои старые предрассудки. Точно так же, как она была полна решимости поддерживать хорошие отношения с этими женщинами, которые были ее союзниками, она была полна решимости не мешать ни одной из своих старых иллюзий дома. Вскоре после начала боевых действий стало очевидно, что она больше не претендовала на военную одаренность Франциска. Ей было все равно, что скажут люди в Австрии и за границей, если он останется дома; его репутация была для нее менее важна, чем успех ее армий. Она наотрез отказалась позволить Фрэнсису уйти на фронт. В течение всей войны ему было приказано оставаться в Вене, обслуживая «последнее» руководство страны. Чтобы утешить своего мужа, Мария Тереза ​​сказала ему, что не может жить без него, но, естественно, Франциск стал объектом внимания. насмешек в Австрии и за рубежом * "Императрица" где они охотились - потому что, несмотря на ее сильную тревогу по поводу международной ситуации, она чувствовала, что должна время от времени присоединяться к нему в этих экспедициях. Примечательно, что, когда пришло известие, Мария Тереза ​​уехала в Вену одна, а Франциск, которому она уже сообщила, что он не будет на действительной службе во время надвигающейся войны, продолжил охоту. Фактическое увольнение Франциска из армии, однако, не помогло успешно противодействовать неэффективности многих других генералов Марии Терезии. Склонность австрийцев откладывать важные решения или действия, откладывать и ждать - характеристика ее народа, которую Мария Тереза ​​знала и боялась в юности, была почти непреодолимым препятствием на протяжении всей войны. Медлительность австрийцев усугублялась их союзником из России, который: в еще большей степени не хватало чувства времени и срочности. Несмотря на блеск и выносливость Фридриха Прусского, он мог бы потерпеть поражение от Великой коалиции, состоящей из Австрии, Франции, Саксонии, России и Швеции, если бы генералы Марии Терезии знали, когда нанести быстрый удар. Большинство изучающих стратегию, похоже, согласны, например, с тем, что генерал Леопольд Даун, один из ее самых выдающихся командиров, продвигался вперед после своей победы при Коллине в 1757 году, победа настолько решающая, что заставила Фредерика отказаться от своей агрессивной кампании. и перейти в наступление, прусская армия могла быть навсегда повреждена. Должно быть, Марию Терезию почти невыносимо разозлило то, что ее заставили остаться в Вене, потому что она была женщиной и не могла сама командовать своими войсками. Ее собственное бессилие заставить генералов действовать незамедлительно делало ее еще более деспотичной и нетерпеливой, а это, в свою очередь, усиливало неуверенность ее офицеров. Как говорит Дж. Ф. Брайт: «Казалось бы, само величие Императрицы, ее сильная личность и усилия по централизации, которые она так успешно осуществляла, пагубно сказались на характере ее генералов. Они потеряли большую часть своей независимости. и та готовность взять на себя ответственность в критические моменты, которая необходима для энергичного ведения войны ». Фридрих, с другой стороны, был сам себе главнокомандующим. Он постоянно находился со своими войсками; он никогда не замедлял действовать, когда принимал решение, и отсутствие решения его врагов было для него большим подспорьем. Он вошел в Саксонию, когда они обсуждали войну и придирались к тонкостям своих союзов. Его не волновало, что мир сказал о его вторжении в «маленькую Саксонию» или что рассказы о прусских «зверствах» стали главной темой разговоров в Европе. Он никогда не считал вторжение в Саксонию моральной проблемой; это была необходимость. «В начале войны, - писал он позже, - было необходимо прежде всего не допустить вмешательства Саксонии в дела, таким образом, гармиаг Пруссии. Чтобы достичь Богемии, необходимо было пройти через Саксонию; Если бы мы не овладели этой страной, то враг остался бы у нас в тылу, и этот враг, саксы, мог бы помешать пруссакам использовать Эльбу для транспортировки ». Фридрих провел зиму в Дрездене. где его боялись как безжалостно сурового хозяина Саксонии. Август уехал в Польшу, а его жена, которая по какой-то любопытной причине решила остаться, постоянно подвергалась раздражению со стороны пруссаков. Фредерик смог сосредоточиться на весенней кампании до него. Мария Тереза, с другой стороны, никогда не могла полностью посвятить себя войне. Когда начались военные действия с вторжением Фридриха в Саксонию, Мария Тереза ​​была беременна в последний раз. Ее младший и шестнадцатый ребенок, Максимилиан, родился в декабре 1756 года. Судебные проблемы и семейные заботы того или иного рода, казалось, всегда вторгались в нее. Когда условия на фронте были критическими, ее муж, ее дети и придворные ожидали от нее такого же внимания, как если бы в стране царил мир. Ее тяжелые социальные обязанности продолжались. Когда, например, в 1762 году вундеркинд Вольфганг Амадей Моцарт играл в Вене, она разрешила ему выступить для нее, и записано, что сегодня днем, который, должно быть, был одним из многих утомительных для императрицы, она упала, возясь с Марией-Антуанеттой. Зимой 1756-57 гг., Когда шла первая кампания, и Жозеф, и Мария Кристина, ее любимая дочь, заболели оспой, и когда они были вне опасности, их мать постоянно преследовал страх. что болезнь распространится на других членов семьи. она упала, возясь с Марией-Антуанеттой. Зимой 1756-57 гг., Когда шла первая кампания, и Жозеф, и Мария Кристина, ее любимая дочь, заболели оспой, и когда они были вне опасности, их мать постоянно преследовал страх. что болезнь распространится на других членов семьи. она упала, возясь с Марией-Антуанеттой. Зимой 1756-57 гг., Когда шла первая кампания, и Жозеф, и Мария Кристина, ее любимая дочь, заболели оспой, и когда они были вне опасности, их мать постоянно преследовал страх. что болезнь распространится на других членов семьи. Сама весенняя кампания началась для нее с горького разочарования. Фридрих вошел в Богемию и разбил ее армии в Лобозице на левом берегу Эльбы. Генерал Браун, командовавший австрийскими войсками, был смертельно ранен, и ее войска отошли в Прагу, где они были немедленно окружены пруссаками. Однако, несмотря на это поражение, австрийцы нанесли пруссакам потери, почти равные потерям, которые они понесли сами, и Фридрих и его офицеры осознали, что новая австрийская армия «отличается от армии, с которой они раньше сталкивались». в третий раз с тех пор, как Мария Тереза ​​сменила отца. Она была близка к отчаянию. «Я не могу слишком сильно впечатлить вас, - писала она своим офицерам в осажденном городе». что войска навлекут на себя вечный позор, если они не повлияют на то, что французы в последней войне совершили с гораздо меньшими силами. Безопасность Богемии, других моих наследственных владений и самой Империи зависит от доблестной защиты и сохранения Праги. Армия под командованием генерала Дауна ежедневно усиливается и вскоре будет в состоянии снять осаду. Прага не сдалась, но сообщения о жестокой и упорной осаде пруссаков вызвали сочувствие к Марии Терезии и страх перед Фридрихом во всем. Европа. Раскаленные ядра были выпущены в город, и, естественно, пруссаки перекрыли снабжение продовольствием. Однако, прежде чем город был вынужден сдаться, генерал Даун достиг Коллина, недалеко от Праги, и Фридрих был вынужден вывести свои войска из столицы Чехии. Битва при Эоллине 18 июня 1757 года была сокрушительной победой австрийцев, но потери с обеих сторон были ужасными: Даун потерял около 9000 человек, а пруссаки - 14000 человек. Это был первый раз, когда Фридрих потерпел поражение от армии Марии Терезии. Как обычно делают те, кто у власти, она забыла о смерти и страданиях своих солдат и была переполнена радостью и благодарностью своему Богу и своему генералу Дауну. Она наградила его Орденом Марии Терезии, орденом, основанным в честь этой победы, и сразу же написала ему: «Монархия обязана вам своим сохранением; и я обязана вам самим своим существованием. Пусть Бог хранит вас надолго. чтобы ты мог служить государству, армии и моей персоне как лучший, самый верный и благороднейший друг ''. После победы Даун вошел в освобожденный город Прагу. где его отряды присоединились к отрядам, которыми командовал принц Чарльз Лотарингский. Мария Тереза ​​была так глубоко благодарна Дауну, что была склонна назначить его вместо Чарльза главнокомандующим ее армией, но Франциск убедил ее позволить своему брату сохранить за собой главнокомандующее. К несчастью для себя, императрица уступила его желаниям, так как Карл, только что выздоравливающий после долгой болезни, не имел достаточной выносливости на этом ответственном посту. Помимо неспособности Чарльза действовать быстро, он явно недооценил выносливость Фредерика, которая временами была почти сверхчеловеческой. С невероятной настойчивостью Фридрих вел свои усталые войска взад и вперед от Бранденбурга до Силезии, провинции, вокруг которой, по мнению Марии Терезии, была сосредоточена война. IQ3 отвоевывает провинцию. Снова и снова он пересекал Пруссию со своей армией во время Семилетней войны, зимой и летом; в суровую погоду подагра в руках была настолько болезненной, что он с трудом мог ухватиться за поводья своей лошади, временами он был так измотан, что засыпал в седле. Фредерик был глубоко подавлен после своего поражения при Коллине: «Если бы я пал в этой битве / 1, - писал он д'Аржансу, старому другу: должен плыть вперед по этому бурному морю, пока тихий уголок земли не принесет мне счастья, которого я не мог найти в этом мире ». генералы, с небольшим отрядом заняли пригород Берлина. Фредерик был так зол на это вторжение в его столицу, что почти забыл о своей депрессии. Он поспешил к некоторым своим войскам в Бранденбург и 5 ноября нанес сокрушительное поражение французской и имперской армиям при Россбахе. Через несколько недель он вернулся на юг и был вынужден после победы австрийцев при Швайднице 22 ноября временно сдать Силезию. Радость Марии Терезии от возвращения утерянной провинции была недолгой. В битве при Лойтене * 5 декабря 1757 года, где армия Карла Лотарингского была в три раза больше армии Фридриха, король Пруссии одержал еще одну сокрушительную победу. Франция была чрезвычайно взволнована этими прусскими победами и своим поражением при Россахе. Другие союзники Марии Терезии, русские, захватили Мемель, но они не воспользовались этой победой. 194 шведа были отброшены в Поммерания; король Саксонии и Польши потерял Саксонию, свою «другую» страну; Силезия снова оказалась в руках пруссаков. Однако Фредерик был недоволен своим успехом, так как он не смог оккупировать Богемию. Очевидно, пора большинству вовлеченных стран задуматься о мире. Мадам де Помпадур убедила Людовика XV. назначить своих близких друзей своими министрами, а аббат де Бернис был министром иностранных дел. В конце 1757 года Бернис был разочарован; он хотел мира. Он написал очень подавленное письмо Стейнвиллю, который был представителем Людовика XV в Вене: «Я вижу, что через десять или двенадцать дней, - писал Бернис, - Венский суд потерял три четверти своих войск и офицеров; Россия продает своих артиллерийских коней по сто су за штуку * Возможно ли, что царица в своей слабости и болезни сможет противодействовать планам Бестушева, купленного Англией на огромные взятки? Есть императрица Мария Тереза ​​без армии, а французские армии плохо дисциплинированы и без генерала, и они зажаты между пруссаками и ганноверцами. «Если бы я мог видеть генералов, способных командовать нашими армиями, и хороший военный совет в Версале и в Вене, я бы не отказался от игры, несмотря на наши ошибки и наши общие невзгоды. в этом отношении, а время поджимает, я голосую за мир. Если австрийский суд позволит нам вести переговоры или вести переговоры с нами, мы можем с честью выбраться из этих трудностей. А пока давайте вооружимся: это первый шаг к миру ». Мария Тереза ​​и Кауниц категорически отвергли любые предложения о мире. Их поддержала эта политика 195 сам Стенвиль, хотя позже, когда, будучи герцогом Шуазель, он стал министром иностранных дел Франции, он тоже попытался положить конец боевым действиям. В 1757 г. во многом из-за растущей ненависти мадам де Помпадур к Фредерику предложения Берниса не были приняты королем Франции. Она хотела видеть его полностью раздавленным этой войной. «Я ненавижу короля Пруссии, - писала мадам де Помпадур, - я ненавижу его больше, чем когда-либо. . . . Давайте снесем этого Аттилы Севера, тогда я буду так же доволен, как и в настоящее время недоволен ». В 1758 году все воюющие страны снова начали думать о мире. Ни одна из держав не была удовлетворена своими сомнительными достижениями во время войны. Питт, решивший оказать Пруссии активную поддержку Англии, реорганизовал ганноверскую армию. и поставил его под умелое командование Фердинанда Брауншвейгского. В июне он одержал победу над французской армией в Крефельде и прогнал ее через Рейн. Однако в августе Фридрих нанес поражение русским в Зорадорфе, в Бранденбурге, в самой ужасной и кровопролитной битве за всю войну. Сразу после битвы при Цорндорфе Фридрих отправил свои армии обратно в Силезию. Австрийские войска под командованием Дауна были собраны у деревни Хохкирх. Фредерик был слишком утомлен долгим переходом, чтобы ясно мыслить. Он проигнорировал совет своих генералов и атаковал врага. Битва при Хохкирхе, произошедшая 14 октября, была выдающейся победой Австрии. Силезия снова была захвачена армиями Марии Терезии, но лишь на короткое время оставалась в руках Австрии *. 196 Мария Тереза ​​была близка к отчаянию. «Даже битва четырнадцатого (Hochkirch), - писала она Избраннице Саксонии, - меня не утешила». Вена находилась под серьезной угрозой, но, несмотря на свое беспокойство, Мария Тереза ​​отказалась уехать в Грац, как предлагали ее министры. «Мы как можно лучше примем пруссаков, - писала она, - и если в Вене не будет армии, когда они прибудут, все мы, мужчины и женщины, вооруженные граблями и дубинками, вытеснем их из города. " Когда Ольмииц, наконец, сопротивлялся осаде и пруссаки отступили, императрица была глубоко благодарна генералу Лаудону и генералу Ласи, которые несли главную ответственность за успехи этой кампании. Императрица не желала слушать критику этих двух мужчин со стороны многих своих аристократических офицеров. которые завидовали их быстрому росту в звании. Она также отказалась поддаваться влиянию того факта, что они были «иностранцами», Лаудон был шотландцем, а Лейси ирландского происхождения. Франция снова была настроена более оптимистично, и между Францией и Марией Терезией был заключен новый договор. Хотя французы обещали помочь ей вернуть Силезию, она больше не доверяла им, поскольку понимала, что в огромной борьбе, происходящей между Францией и Англией, Австрия и ее интересы были относительно не важны для Франции в то время. Поэтому Мария Тереза ​​решила работать в направлении более тесного сотрудничества с Россией в будущем. Кампания 1579 года полностью отличалась от предыдущих, потому что Фридрих теперь защищался, а австрийцы и их союзники были вынуждены взять на себя инициативу. Мария Тереза ​​' Генералы ненавидели проявлять инициативу больше, чем когда-либо, и их отсутствие решимости было особенно очевидно во время этой кампании. В течение трех месяцев Дауикс делал 197 ничего. Его армии были расквартированы в Мюнхенграце; в Богемии, но так как он не мог решить, что делать, он оставался совершенно бездействующим. В июне русские победили Фридриха при Циллихау и присоединились к своим австрийским союзникам. На этот раз Фредерик действовал слишком быстро. Он успешно отбросил другой русский контингент из Франкфурта на Одере, а затем атаковал отряд австрийцев, которые под командованием генерала Лаудона поспешили на север, чтобы помочь русским. Но Фридрих потерпел ужасное поражение в последовавшей битве при Кунерсдорфе. Его положение было чрезвычайно серьезным; французы снова заняли Ганновер; Силезия снова оказалась в руках австрийцев. Его окружили враги. Большинство мужчин потеряли бы надежду, но Фридрих сразу решил воспользоваться отсутствием координации между русскими и австрийцами. Австрийцы вошли в Саксонию и захватили Дрезден, а войска Фридриха потерпели поражение при Максене, но он смог изгнать русских из Нижней Силезии. Он был очень встревожен, но не в отчаянии. «Если бы ты увидел меня сейчас, ты бы меня не узнал. Я старый, сломанный, седой и морщинистый. Я теряю зубы и веселье», - правдиво писал он Вольтеру, но, как показывает тон этого письма, , он уже чувствовал себя достаточно бодрым, чтобы драматизировать себя, и строил планы еще раз отвоевать всю провинцию Силезию. Австрийская победа Максена и оккупация Дрездена были отмечены в Вене как великая победа. Поражение в Кунерсдорфе могло привести к исчезновению г-жи ралитайи. Мария Тереза ​​теперь болела 198 из-за неспособности Даун, но она ненавидела увольнять своих генералов так же сильно, как не любила увольнять своих министров. Ранее во время войны, после долгих колебаний, она наконец решила, что Даун должен заменить Карла Лотарингского на посту главнокомандующего ее армиями, и она бы признала свою ошибку, если бы теперь уволила Дауна. Поэтому она просто косвенно упрекнула Дауна, поставив Лаудона во главе ее армий в Силезии, в то время как Даун оставался командующим только в Саксонии. Тем временем французы потерпели поражение от Фердинанда Брауншвейгского в Миндене 1 августа, и шли разговоры о всеобщем конгрессе для обсуждения мира. Кауниц и Мария Тереза, однако, отказались согласиться с таким планом для Кауница и вполне справедливо опасались, что такая конференция может поставить под угрозу союзы Австрии с Россией для русских ». Неэффективность последней кампании вызвала трения между Санкт-Петербургом и Веной. Более того, на таком конгрессе Питт считал, что Австрия, как союзник Франции, несет солидарную ответственность за неудачи французской армии, а также за свои собственные поражения. Поэтому Кауниц использовал все свое дипломатическое искусство, чтобы отложить этот конгресс на неопределенный срок. Это была одна из выдающихся дипломатических побед в его карьере, но продолжение этой войны не принесло Марии Терезии никакой пользы. использовал все свое дипломатическое искусство, чтобы отложить этот конгресс на неопределенный срок. Это была одна из выдающихся дипломатических побед в его карьере, но продолжение этой войны не принесло Марии Терезии никакой пользы. использовал все свое дипломатическое искусство, чтобы отложить этот конгресс на неопределенный срок. Это была одна из выдающихся дипломатических побед в его карьере, но продолжение этой войны не принесло Марии Терезии никакой пользы. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ ВО ВРЕМЯ переговоров с Францией в 1759 году, когда Мария Тереза, решившая продолжить войну, прилагала такие решительные усилия, чтобы сохранить ослабевающий интерес Франции к Австрии, стало очевидно, что ее политические цели были для нее гораздо важнее, чем личное счастье. ее детей. На них у нее оставалось все меньше и меньше времени. Поскольку Франция была ее самым важным союзником, она решила, что Жозеф, ее старший сын и наследник, которому тогда было девятнадцать, должен заключить брак, который понравится Людовику XV. Изабелла Пармская, внучка Людовика, была избрана женой эрцгерцога. Изначально было договорено, что Иосиф женится на старшей дочери короля Сицилии, и Джозеф ворчал, когда его мать в своей обычной диктатуре сказала ему, что она передумала * Король Сицилии был раздражен тем, что хорошо, но с помощью Кауница Мария Тереза ​​успокоила его, позволив его второй дочери обручиться со вторым сыном Чарльзом, которому тогда было пятнадцать. Современники сходятся во мнении, что императрица любила его больше, чем Иосифа, ибо Карл был менее сдержан, чем его старший брат, и менее чувствителен. Чарльз стоически переносил внезапные приступы суровости своей матери, ее неожиданные вспышки привязанности и ее постоянное доминирование * Джозеф был высоким и светловолосым; его сильный орлиный нос и сильные черты лица делали его на несколько лет старше, чем было на самом деле. Но он был молод в своем энтузиазме; его ведь Чарльз был менее сдержан, чем его старший брат, и менее чувствителен. Чарльз стоически переносил внезапные приступы суровости своей матери, ее неожиданные вспышки привязанности и ее постоянное доминирование * Джозеф был высоким и светловолосым; его сильный орлиный нос и сильные черты лица делали его на несколько лет старше, чем было на самом деле. Но он был молод в своих увлечениях; его ведь Чарльз был менее сдержан, чем его старший брат, и менее чувствителен. Чарльз стоически переносил внезапные приступы суровости своей матери, ее неожиданные вспышки привязанности и ее постоянное доминирование * Джозеф был высоким и светловолосым; его сильный орлиный нос и сильные черты лица делали его на несколько лет старше, чем было на самом деле. Но он был молод в своем энтузиазме; его Дисциплина матери не остановила его спонтанность. Иосиф влюбился в свою новую невесту, когда увидел ее портрет. Он был сразу очарован этой картиной Изабеллы, которую послал в Вену граф Мерси-Эгенто, который в то время был послом Марии Терезии в Парме. Граф, впоследствии ставший отцовским советником Марии-Антуанетты, был очень впечатлен обаянием Изабеллы и ее умом. «В восемнадцать, - писал он, - ее достижения считались бы выдающимися для умного молодого человека». Изабелла, которая была до болезненной самоаналитичности, не так высоко ценила свои интеллектуальные достижения, которые могли бы она казалась поверхностной. Однажды она написала Мари Кристине, своей невестке, что ее ум подобен ее письменному столу, в ящиках которого было «немного философии, немного морали, глубокие размышления, игривые песни, история, физика, логика, романы, метафизика и постоянная тоска по Мари Кристине ». Изабелла была смуглой, хрупкой и загадочной на вид. Ее внешность резко контрастировала с внешностью блондинки Джозефа. высокие сестры. Она захватила его воображение задолго до того, как он встретил ее, но, ненавидя сентиментальность, проявленную его матерью, он вел себя цинично, как и его герой Фридрих Великий, всякий раз, когда он говорил о ней до их свадьбы. «Я сделаю все», - писал он своему другу, графу Зальму, **, чтобы завоевать ее уважение и доверие. Но любовь? Нет, вы знаете, что для меня невозможно быть любезным, изображать любовника. Это против моей природы ". Когда Джозеф встретил Изабеллу, его цинизм был забыт. Он был сбит с ног, и он ненавидел формальность их предыдущих встреч. Ни война, ни страсть сына к простоте не помешали Марии Терезии устроить пышную свадьбу своему наследнику. 201 Принц Венцель Лихтенштейн отправился в Парму, чтобы выступить в качестве представителя эрцгерцога на свадьбе по доверенности, а Изабеллу сопровождал великолепный кортеж в Вену. 1 октября 1760 года невеста добралась до Вены, где Франциск встретил ее у городских ворот. Мария Тереза ​​и Джозеф ждали его невесту в охотничьем домике в Лаксенбурге. Сам Иосиф сказал, что его брак был «непревзойденным в счастье». Ее трагическая смерть, произошедшая три года спустя, полностью его сломила. Если бы Изабелла была жива, она могла бы стать замечательной женщиной. На самом деле о ней не написано никакой биографии, и она упоминается только в книгах о муже или свекрови. Хотя Изабелла была до крайности невротична в своем самоанализе, у нее был талант приспосабливаться к новому окружению и настроениям других. Франциск ее обожал, она нравилась принцессе Ауэрсперг, она стала доверенным лицом братьев и сестер Иосифа, и Мария Тереза ​​не могла выразить ей достаточно восхищения. «Мы приобрели очаровательную невестку во всех отношениях, - писала императрица через несколько дней после свадьбы сына, - и я полностью счастлива. Короче говоря, погода, праздники, все, что угодно, было всем, что могло быть. я совершенно забыл, что я король, я была так счастлива как мать. Если бы только добрый Бог послал нам такие новости, которые оправдывали бы переговоры о мире, мне нечего было бы желать ». Изабелла происходила из маленького двора в Парме, но, несмотря на ее сдержанность и застенчивость, она ни на мгновение не растерялась в Вене. Не впечатлило ее и непривычное великолепие ее матери-IB "юридического суда, Она на удивление созрела в своем сознательном понимании различных членов семьи своего мужа, и она сразу поняла, что его тщетные попытки заявить о себе против господства матери сделали его холодным, подозрительным и временами немного властным. «Он в первую очередь не эмоционален, - писала она однажды, - и он часто относит ласки или слова нежности к лести или лицемерию, если только кто-то не доказал, что его уважают. Тот факт, что Изабелла так тщательно проанализировала характер своего мужа, указывает на то, что ее эмоции к нему никогда не переполняли ее. Джозеф подозревал об этом факте только после ее смерти, а Мария Тереза, невиновная в нетрадиционных или ненормальных человеческих отношениях, считала их брак полностью исключительным. счастливый союз. На самом деле, однако, у Изабеллы возникла страстная привязанность не к мужу, а к его сестре Мари Кристине. На протяжении всего брака Изабелла была вынуждена скрывать свое настоящее «я» от мужа. ее жизнь была постоянным напряжением. Мари Кристине было восемнадцать, когда Изабелла приехала в Вену. Ранее она была влюблена в принца Луи Вюртембергского, но ее мать не позволила ей выйти за него замуж. Позже, когда личность эрцгерцогини полностью созрела, она была единственной из дочерей Марии Терезии, которая имела какое-либо влияние на их мать. Мария Кристина убедила своих родителей в 1766 году позволить ей выйти замуж за принца Альберта Саксонского, четвертого сына Августа, у которого не было шансов стать правящим принцем, пока императрица не подарила ему герцогство Тешен. «Эрцгерцогиня Мария Кристина», - написала современница несколько лет спустя, когда другие ее сестры так же боялись своей матери, как и они. умерите ее поведение самой милосердной и снисходительной снисходительностью. Трудно представить себе принцессу, более сформированную, чтобы представлять величие Трона. И природа была либеральной не только к ее личности; она обладает талантами, способными привести к очень важным последствиям, полезным или вредным. Честолюбивая, предприимчивая * и нисколько не лишенная политической смелости, она не создана для уединения частной жизни или для однообразной монотонности дворца ее матери. . . . С такими личными и интеллектуальными способностями нельзя или не должно вызывать удивление, что она всегда была любимой дочерью Марии Терезии; и что она не обладает незначительной властью над политическим, а также личным поведением своей матери. «Хотя Мари Кристин и Изабелла были ровесниками, когда познакомились, их переписка показывает, что Мария Кристин полностью оставила их права на жизнь. они были вместе настолько, насколько могли; 204 читала, разговаривала, играла и пела, и, похоже, Изабелла проводила большую часть времени, когда была разлучена со своей невесткой, в письмах к ней. Она была несчастна в этом романе. Для нее это была великая страсть всей ее жизни, тогда как для Мари Кристин это было, очевидно, просто одной из тех привязанностей к женщине, которые у многих девушек формируются до того, как они выходят замуж. «Я снова пишу тебе, жестокая сестра, - написала однажды Изабелла, - хотя я только что оставила тебя. Я не могу вынести ожидания, чтобы узнать свою судьбу и узнать, считаете ли вы меня человеком, достойным вашей любви, или вы хотели бы бросить меня в реку. Я не могу терпеть эту неопределенность, я не могу думать ни о чем, кроме того, что я безумно влюблен. Если бы я только знал, почему это так, потому что вы так жестоки, что вас не следует любить, но я ничего не могу с собой поделать ». " Мне сказали, - писала Изабелла в другой раз, - что день начинается с Бога. Я, однако, начинаю день с мыслей о предмете моей любви, потому что я думаю о ней постоянно ». Изабелла горевала не только потому, что она любила Мари Кристин больше, чем ее невестка, но и потому что это означало нервное напряжение, чтобы скрыть эту эмоциональную борьбу от ее мужа. Нет никаких записей о том, как они с Мари Кристин скрывали от него свою привязанность, но в их переписке - а они неосмотрительно хранили письма друг друга - есть Вот несколько заметок, которые указывают на то, что это, должно быть, было трудно. «Моя глубокая любовь к тебе, - однажды написала Мари Кристин жене своего брата, - побуждает меня послать тебе эту записку. Я мешаю тебе из-за твоей любви слушать wkat <я должен сказать. Вы знаете, что произошло вчера. Если вы будете настойчивы, это может привести к бесконечным неприятностям. Я убедил эрцгерцога в том, что он был неправ. Откровенно говоря, вы были такими же, но было бы лучше игнорировать этот факт. Поэтому я умоляю вас, когда вы встретитесь с ним, действовать так, как будто ничего не произошло. Если он не спешит продвигаться вперед, не обращайте внимания. Если он сослался на разногласия, расценивайте это как шутку. Если вы последуете этому курсу, я смогу заставить его чувствовать себя виноватым больше, чем когда-либо. Но постарайтесь уступить ему больше и не воспринимать его слишком серьезно. Постоянный конфликт Изабеллы между ее чувством долга перед Джозефом и ее чувствами к Мари Кристине заставил ее почувствовать себя виноватой, и это имело для нее катастрофические последствия. Проблема, стоявшая перед ней, казалась неразрешимой, и мысль о смерти все больше занимала ее разум. Испугался жизни, она была уверена, что умрет молодой. Смерть казалась единственным выходом из ее эмоционального тупика. «Когда эта жизнь с ее несчастьями, печалью и несчастьем, наконец, прекратится?» - писала она. «Когда душа будет освобождена от оков, связывающих ее с телом, и когда она взлетит в свой небесный дом?» И Мари Кристин однажды написала: «Смерть - это хорошо. Никогда я не думала о ней больше, чем в настоящее время. Все заставляет меня надеяться, что я скоро умру ... Какое мне дело в этом мире? Я ни на что не годен. Если бы было правильно убить себя, я бы сделал это раньше ». Когда Мари Кристин, здоровая девушка, любившая жизнь, отказалась прислушиваться к мрачным мыслям Изабеллы о смерти, Изабелла написала серию напоминаний для своей невестки: «после ее смерти»: Они включали в себя советы относительно того, как эрцгерцогиня должна поступить со своим матерью, своими братьями и сестрами. * Мари Кристин возмущалась занятием Изабеллы смертью, и, поскольку она искренне любила свою невестку, она пыталась обуздать свое болезненное состояние. воображение. «Позвольте мне сказать вам, - писала Мари Кристин Изабелле, - что ваше стремление к смерти является полностью злым. Оно указывает либо на эгоизм, либо на ваше желание казаться героем, и это не соответствует вашей любви. Вам должно быть противно выражать чувства, которые так глубоко огорчают людей, которые абсолютно вам преданы ». * Временами Изабелле удавалось скрыть свою депрессию; иногда она удалялась в свои покои и уступала своему желанию. которая никогда не имела ни малейшего представления о семейной трагедии, которая происходила у нее на глазах. Ей было приятно, потому что ее дочь и невестка стали неразлучными спутниками, она в шутку называла Изабеллы Мари Кристин «второй половинкой» («вотре чере моитие»). Когда родилась дочь Иосифа и Изабеллы, которую назвали Терезой в честь его матери, императрица даже не подозревала, что этот ребенок мог причинить ее невестке большое несчастье. Когда Изабелла умерла осенью 1763 года, Иосиф был убит горем. Он продолжал жить и работать, но, по крайней мере, на какое-то время онемел. Что-то, что никогда не воскресало, умерло внутри него. Когда он сразу после смерти жены написал ее отцу, что «потерял все», сам он, возможно, не совсем понимал, насколько это было правдой. Его привязанность к ней, к мертвой женщине, его потребность «смотреть на ее портрет и обращаться с ее сочинениями и другими вещами». 'притвориться, что она с ним разговаривает, вызвало у него ненормальное чувство отрешенность от реального мира, «Я потерял ее», - писал он, - а мне всего двадцать два года. что даже при жизни Изабелла любила не его, а себя. Возможно, это правда, что Джозеф узнал о привязанности своей жены и сестры, поскольку все современники отмечают сильную неприязнь Джозефа к своей сестре Мари Кристине. «Хорошо известно», - комментирует один из современников, - что Император (Иосиф) считает ее могущественным соперником, способным опровергнуть его взгляды и помешать, если не полностью опровергнуть, его наиболее зрелые амбиции или политические планы. пробудив угрызения совести Императрицы и прикоснувшись к ее материнским чувствам » Ни Джозефу, ни его сестре никогда бы не пришло в голову обсудить их трагедию с Марией Терезой. Ни один из ее детей не доверял ей, они слишком трепетали перед ней и знали, что их мать не понимала подтекстов жизни, эмоций, которые не были полностью обычными. В своих привязанностях она становилась все более буквальной. Она была одной из тех женщин, которые думают, что дети должны автоматически любить своих родителей, и в результате такого отношения она все больше оставалась одинокой. В политическом плане брак Жозефа с племянницей Людовика был несколько разочаровывающим, поскольку снова и снова, несмотря на этот союз, Франция настаивала на прекращении войны миром, который был бы неблагоприятен для Австрии. Точка зрения выбора изменилась после того, как он стал министром иностранных дел, и ему было чрезвычайно трудно. Только когда Испания стала союзником Франции, она согласилась продолжить войну. Катмитц и Старгемберг упорно трудились, чтобы Шуазель был заинтересован в войне. Это была деликатная дипломатическая задача; Мария. Очевидно, Тереза ​​была обречена всегда испытывать почти такие же проблемы со своими союзниками, как и с врагами. Кажется любопытным, что Мария Тереза ​​так настаивала на продолжении боевых действий, поскольку, как указывает Юджин Гулья, ее сильное беспокойство в начале войны сменилось состоянием, граничащим с апатией. «На самом деле она полностью ушла в отставку в последние годы войны, - говорит он, - и хотя она продолжала поощрять и призывать своих генералов действовать быстрее, она сделала это скорее из чувства долга, чем из веры в возможность о ее конечном успехе ». * Смерть Георга II. В 1760 году многие европейские государственные деятели стали настойчивее добиваться мира. Его внук, Георг III, родился и вырос в Англии, и его не особенно волновали его ганноверские избиратели. Современный историк с гордостью отмечает, что Георг III в своем первом заявлении в Тайном совете использовал слова «это моя родная страна» - фразу «чрезмерно благодарен британским ушам». Джордж так хотел положить конец войне, что служение Питта пало, и его сменил Бьют. Однако Мария Тереза ​​продолжала возражать против любого предложения мира. Кампания 1760 года для нее началась не очень удачно. Даун, Лаудон и Лейси непрерывно ссорились, и, поскольку она по-прежнему была (и по глупости) верна всем своим генералам, она не справилась с этой ситуацией достаточно твердо. Она была добра, терпимый и благодарный им всем Лаудон потерпел поражение от армий Фридриха в битве при Лигнице 15 августа, хотя отряды Дауна были так близко, что «он, должно быть, слышал пушку во время битвы». Солтиков, командующий русскими войсками, которые поспешили на помощь Лаудону, также заявил, что «ничего не слышал об этом сражении» 3 ноября Фридрих атаковал Дауна в Торгау, к северу от Дрездена, и это тоже было поражением. для австрийцев. Силезию и Саксонию захватывали и отбивали снова и снова, как пешки в игре, но ничего действительно решающего не произошло. Даже Кауниц начал сомневаться, не разумнее ли вести переговоры о мире. Однако следующий год был для Австрии несколько более обнадеживающим. Франция потерпела поражение от Англии на американском континенте, и Англия, которая теперь прочно утвердилась как мировая держава, больше не нуждалась в поддержке Пруссии. Армии Фредерика были истощены. Он потерпел поражение 9 октября 1761 года от Лаудона в Швайднице в Силезии, а Кольберг в Восточной Пруссии был захвачен русскими. Кауниц полагал, что теперь Австрия может заключить более благоприятный мир. Кроме того, умирала Елизавета Российская, и было хорошо известно, что Петр III, ее преемник, был поклонником Фридриха Прусского, и что, несомненно, Россия присоединится к Пруссии после смерти царицы. Однако теперь Шуазель, который снова был в воинственном настроении, не желал говорить о мире, и когда Елизавета умерла 5 января 1762 года, Австрия потеряла несколько неэффективного, но все же могущественного союзника. Петр немедленно отпустил своих немецких пленных и подписал мирный договор с Пруссией. Фридрих, который понял, что его положение было спасено в одиннадцатый час, теперь может вывести свои армии от восточных границ и сосредоточить их в Силезии. К маю, когда Питер был убит, сила Фредерика восстановилась. Екатерина, вдова и преемница маленькой Софи Цербст / Петра, ненависть которой к Фридриху была не меньше, чем к другим женщинам, участвовавшим в Семилетней войне, сразу же объявила войну Пруссии. Чемиков, ее генерал в Силезии, получил приказ изменить свою позицию и сразиться с австрийцами против Пруссии. Зарегистрировано как исторический факт, что Фридрих убедил Черникова с помощью усыпанного бриллиантами кинжала и 15 000 дукатов остаться с прусской армией через три дня после того, как его приказ был получен от Екатерины. Эти три дня были, в конце концов, решающим фактором в достижении окончательного успеха Фредерика в Семилетней войне. Организация разведывательной службы Дауна была такой же слабой, как и его командование на поле боя, и он не слышал об инструкциях Кэтрин. Черникову, пока не стало слишком поздно. Даун держал половину своей армии в резерве для борьбы с русскими. Фридрих атаковал оставшийся австрийский контингент в Швайднице и одержал полную победу. Несколько недель спустя его брат Генрих одержал еще одну решающую победу над австрийцами к востоку от Швейдница. Силезия снова оказалась в руках Пруссии. Тем временем принц Фердинанд Брауншвейгский в битве при Касселе в начале ноября изгнал французов из Гессена. В последний момент, отчасти из-за предательства русских, Силезия была навсегда отобрана у Марии Терезии. Территориально Европа не изменилась после войны, но баланс сил на континенте определенно изменился. Франция была вынуждена отдать Канаду Англии, чье господство было таким образом гарантировано, а Фридрих Прусский безвозвратно удерживал Силезию. Постоянный мир в Европе не был обеспечен даже этой бесполезной и ужасной войной Августу III. Польши и Саксонии умер в октябре 1763 г. и вопрос о польском престолонаследии опасно вырисовывался на политическом горизонте. Мария Тереза ​​ничего не получила от войны, за исключением того, что Фридрих пообещал поддержать Иосифа на выборах римского короля. Ее престиж пострадал во время войны; В одиночестве и в окружении врагов Фредерик смог победить ее. Никто, даже Мария Тереза, больше не мог поверить в то, что ранняя победа Фридриха в Силезской войне была мимолетным успехом. Пруссия заняла прочное место среди великих держав Европы. Литература и популярные песни того времени показывают, что Фридрих, который по мере старения и ожесточения все больше и больше презирал всех немцев, стал героем не только в Пруссии, но и в Германии в целом. Многие немцы испытывали больший патриотический пыл к этому циничному старику, победившему половину Европы, чем к Франциску Лотарингскому, мужу Марии Терезии, который официально был вождем всех немцев и их императором. Даже в Австрии, как показывают некоторые песни из сборника австрийских народных песен времен Семилетней войны, поклонение Фридриху Пруссии герою не было редкостью. Например, есть песня, отправлено тирольцем человеку в Нюрнберг: 11 Reichsburger wollt ihr sein und brecht doch eure Pfticht Wie seid ihr kaiserlich, da ihr doch Preussisch denket? «Помимо горя по поводу исхода войны, Мария Тереза ​​пережила в это время много личных трагедий. Ее дочь Джоанна умерла в возрасте двенадцати лет в 1762 году; ее сын Чарльз, которого она очень любила, умер от оспы. годом ранее; Изабелла умерла в ноябре 1763 г. Ранее в своей карьере Мария Тереза ​​пережила родовые муки. Она родила много детей. В политическом плане во время Силезских войн она и ее люди пострадали, когда она утверждала себя в Эттропе. когда она возродила величие своей семьи. Тогда страдания войны были смягчены надеждой, мыслями о будущем. Теперь, после Семилетней войны, она казалась окруженной смертью и безнадежным отчаянием. Ей повезло, что по темпераменту * она не могла думать о себе с точки зрения неудачников. Ее вера ж. ее Габсбургская миссия никогда не колебалась. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ ПОСЛЕ Семилетней войны Мария Тереза ​​с горечью осознала, что, пока она и Фридрих Прусский живы, Силезия будет потеряна для Австрии. Но когда, оглядываясь назад, она думала о прошлых столетиях правления Габсбургов, она с нетерпением ждала бесконечного будущего, в котором власть ее Семьи будет постепенно увеличиваться, а Силезия снова станет частью Империи. Она начала жить ради будущего, и поэтому ее надежды были сосредоточены на Иосифе, который должен, как она была полна решимости, однажды отвоевать свою потерянную провинцию. чем был ее муж. Когда, например, она ожидала, что Иосиф обуздает свое горе после смерти жены, он этого не сделал. Она была огорчена, осознав, что временами его личные эмоции были для него более важными, чем его чувство ответственности перед государством. И суровым реалистом, которым стала Мария Тереза ​​- за исключением признания ошибок ее генералов - ее также раздражал его фантастический юношеский идеализм, его очевидное одобрение многих демократических принципов. Императрица не одобрила Иосифа, когда она позволила ему присутствовать на заседаниях Государственного совета, который был учрежден во время войны для координации работы различных государственных департаментов. Члены этого Совета не имели реальной власти, и он был просто центром обмена информацией по различным ведомственным проблемам, поэтому Джозефа не впечатлили долгие и обычно бесполезные дебаты, которые он слышал на этих собраниях. Он не потрудился скрыть свое презрение к Совету, и Мария Тереза ​​пришла в ярость, когда услышала, что он сказал по этому поводу. «Я надеялся оказаться среди Солонов и Ликургов, - иронически писал позже Иосиф, - и послушать оракулов. Бесконечные речи и многословные объяснения были настолько выше меня, что я не понимал ни их значения, ни их значимости, а только словами, мне дурно посоветовали подумать о других вещах, когда я должен был впитать эти хитрые искажения, которые должны были заменить разум и здравый смысл. Несерьезность Джозефа, которую Мария Тереза ​​надеялась со временем преодолеть, не помешала ей ее главная цель после войны: избрать его королем римлян, то есть преемником Франциска на посту императора Священной Римской империи. Это было нелегко. поскольку император Священной Римской империи избирался большинством голосов немецких электоратов - обычно их было семь - в то время как римский король выбирался единогласно. После смерти Изабеллы, когда Джозеф был безразличен к жизни, его мать удвоила свои усилия в его интересах и заставила его тоже автоматически выполнять жесты, которые продвигали его кандидатуру на выборах, которые должны были состояться во Франкфурте весной 1764 года. Более того, сразу после смерти Изабеллы, когда мысль о любой другой женщине была невыносима для Иосифа, Мария Тереза ​​начала обсуждать с ним его второй брак. Она считала само собой разумеющимся, что он преодолеет свое горе, когда того потребует политическая необходимость, и нетерпеливо относилась к нему, когда он отказывался признать преимущества, которые можно извлечь из другого мудрого брака. Иногда она баловала сына тем, что плакала вместе с ним, но она была жесткой и беспощадной, когда он умолял ее не устраивать для него второй брак сразу. Пока была жива его мать, Джозеф находился под ее властью. «Если бы я не был так сильно привязан к тебе», - писал он Марии Терезе после того, как она наконец сломила его сопротивление, - «я бы остался вдовцом на всю жизнь». Или, скорее, я навсегда соединюсь с моим прекрасным ангелочком на небесах. Я вижу, что моя преданность тебе заставит меня изменить свое мнение, но пусть Бог не допустит, чтобы это стало несчастьем моей жизни ». В глубине души Джозеф, должно быть, осудил свою мать за ее бесчувственность. Если бы он был ее единственным сыном, наследник по мужской линии был бы под угрозой, если бы он остался неженатым и бездетным, но на самом деле у него было два брата. Его брат, Леопольд, которому тогда было шестнадцать, наконец-то сменил его. В конце концов Джозеф понял, что он не может больше терпеть настойчивость своей матери и что он должен уступить ей и Кауницу. Канцлер усердно помогал императрице выбрать невесту, которая принесла бы Австрии наибольшие преимущества. Многие молодые женщины были предложены в качестве кандидатов, Франция и Испания убедили Марию Терезию выдать ее сына замуж за принцессу Саксонии Кунигунде; баварский курфюрст предложил свою сестру Жозефу; герцог Орлеанский рекомендовал свою дочь; король Португалии считал, что принцесса из дома Браганса будет хорошей женой для наследника Габсбургов; Также упоминались принцесса Элизабет Брауншвейгская и Вильгельмина Прусская. Наконец, в конкурсе остались два кандидата - принцесса Саксонии и принцесса Баварии. * 'Оба / * Джозеф написал: «отмечены черным в моей душе, и, насколько я понимаю, они не могли быть хуже, чем они есть / 1 Прежде чем Императрица решила, на какой из этих двух принцесс должен жениться ее сын, ему пора было уйти. во Франкфурт, чтобы стать королем римлян. 12 марта Иосиф покинул Вену вместе со своим отцом и братом Леопольдом. Иосиф почти ежедневно писал матери, жалобно умоляя ее изменить свое мнение о его браке **. доказательство моей любви к тебе, дорогая мама / 1 он написал: «Меня больше никогда не будет. Только что прошедшие дни жестоко разорвали мою рану. Образ моей очаровательной жены так глубоко запечатлелся в моем сердце, что в каждый момент мне кажется, что она может вернуться ко мне. Когда объявляется курьер, я почти жду от нее новостей. И думать, что все это кончено. Когда я скажу вам, что плачу, когда пишу эти слова, вы поймете, насколько велико мое горе. После своего избрания, которое, как он знал, доставит удовольствие его матери и, возможно, смягчит ее, Джозеф предпринял еще одну попытку объяснить свое точка зрения на нее. «Мое избрание произошло 27 марта, - писал он ей, - от четырех месяцев до одного дня с момента ухода этого дорогого духа. Двадцать девятого числа исполнилось четыре месяца с тех пор, как я был разлучен со всей ее смертной», и это был день моего публичного въезда во Франкфурт. Какая разница, если бы эти церемонии были отмечены присутствием моей королевы. Прошу прощения * дорогая мама, если я огорчу тебя этими словами * Но пожалей сын, который глубоко привязан к тебе, но который находится на грани отчаяния ". Пышная коронация была самым печальным переживанием для Джозефа, который ненавидел церемонии, даже когда он чувствовал себя в лучшем виде. Во Франкфурте, как он несколько сварливо писал своей матери, ему «приходилось целый день болтать и не говорить хороших слов», и ему стоило усилий не сказать окружавшим его напыщенным мужчинам, что он на самом деле думает о них. они знают, «что они вели себя как идиоты». Иоганн Вольфганг фон Гете, уроженец Франкфурта, который всю жизнь обожал пышность, был пятнадцатилетним юношей, когда Иосиф был коронован как король римлян. Гете был глубоко впечатлен этим зрелищем. , и он записывает этот день в своем Dichtung und WahrheiL. Молодой поэт был ослеплен «богато одетыми слугами и слугами, а также величественно трогательной знатью». магистраты и советники в черных костюмах - словом «золото» - но он понимал, что новоизбранный король не совсем счастлив. «Наконец-то явились оба величества, - писал Гете. - Пурпурные шелковые облачения императора, богато украшенные жемчугом и драгоценными камнями, а также корона, скипетр и императорская держава, бросались в глаза, потому что все было в новинку, и имитация старины выполнена со вкусом. Император удобно передвигался в своих одеждах, и его верное, достойное лицо провозглашало и Императора, и отца. Молодой Король, однако, волочился в своих чудовищных одеждах, так что он сам , время от времени поглядывая на отца, с трудом сдерживал улыбку. Корона, которая требовала большого количества подкладки, выступала из его головы, как нависающая крыша ». Джозеф приложил все усилия, чтобы хорошо сыграть свою роль на этой коронации. Если он надеялся своим безупречным поведением заставить свою мать смягчиться по поводу его брака, он ошибался. Однако ему удалось потревожить ее совесть. Когда она наконец выбрала принцессу Джозефу Баварскую в качестве своей второй жены, Мария Тереза ​​была не совсем довольна тем, как она навязала эту нежелательную и, судя по всему, непривлекательную невесту своему старшему сыну. «У тебя должна быть невестка, - писала императрица Мари Кристине, которая была вдали от дома, - а я невестка. К сожалению, это принцесса Жозефа. Но ни мне, ни императору, ни Кауницу он не выразил бы никаких предпочтений. И хуже всего то, что мы должны притворяться довольными и счастливыми. Моя голова и мое сердце не едины в этом вопросе, и мне трудно сохранять невозмутимость ». Мария Тереза, которая в юности была такой интуитивной, больше не подчинялась своим инстинктам. Ее политические желания преобладали в ее чисто человеческих реакциях на В любой ситуации. Если бы она позволила своим чувствам влиять на ее разум, она бы поняла, что этот брак был бы бесполезен с точки зрения продолжения рода Габсбургов. Джозеф и Джозефа поженились в Скбенбранне в начале 1765 года. Он предпринял отважную попытку чтобы преодолеть физическое отвращение, которое он испытывал к своей жене, которой, как он писал отцу Изабеллы, «26 лет, у нее маленькая приземистая фигура и лишена юношеского обаяния. У нее были красные пятна и прыщи на лице; ее зубы ужасны. У нее не было качеств, в частности фактов, которые могли бы убедить меня вернуться в семейное положение, в котором я когда-то был так счастлив *. его мучительные усилия, он не мог жить с ней, он начал не любить ее, потому что она была на его совести, и ему было жаль ее. В конце концов он ее возненавидел. Мария Тереза, 218 тоже никогда не видела невестку, не вспомнив о своей ужасной ошибке. Суд избегал Жозефу, потому что ее очевидное несчастье доставляло всем неудобства. Она была фактически изгоем в Хофбурге и Шенбрунне. «Если бы я была ею, - однажды призналась Мария Кристин, - я бы убежала и повесилась на дереве в Шенбрунне». Джозефа умерла от оспы в 1767 году. и она обожала его и цеплялась за него. Но она недолго радовалась его утешительному присутствию, так как он умер через восемь месяцев после ее свадьбы. К счастью для ее собственного душевного спокойствия, Мария Тереза ​​была слишком занята, чтобы размышлять о несчастном браке Иосифа. Ее другие дети нуждались в ее внимании. Она особенно беспокоилась о Леопольде, положение которого стало более важным после смерти его старшего брата Чарльза. Леопольд был теперь наследником своего отца как великий герцог Тосканы. Позже Леопольд прожил во Флоренции двадцать лет, пока смерть Иосифа не заставила его вернуться в Вену и короноваться как Леопольд II. Леопольд, как и Джозеф, не унаследовал веселых манер своего отца; он был чрезвычайно сдержан. Он разделял скептицизм своего старшего брата по отношению к жестким религиозным доктринам, привитым им с юности Марией Терезией, и часто выступал на стороне Иосифа, которому он был предан, против своей матери. Как и она, Леопольд позже был родителем шестнадцати детей, но, помимо ее преданности им, у нее и этого сына не было ничего общего. Императрица много думала о женитьбе Леопольда, и летом 1765 года было окончательно решено, что он должен жениться на Марии Луизе, дочери Карла III из Испании. Летом Мария Тереза, ее семья и ее двор отправились в Инсбрук, где Леопольд должен был быть женат на Инфанте, Мари Кристина должна была быть видным участником этой свадебной вечеринки, потому что в Инсбруке она тоже должна была встретиться ее будущий муж, герцог Шабле, сын короля Сардинии. Эрцгерцогиня, которая уже определила многих принца Саксонского Альберта, сопротивлялась желанию своей матери со всей силой своей жизнерадостной юной личности. Императрица, очень обеспокоенная сопротивлением дочери, не очень-то ждала этой поездки в Инсбрук. Ее собственное недовольство отразилось на ее окружении. Кроме того, она всегда «боялась жары», потому что очень располнела. С самого начала это путешествие было испытанием для фрейлины и для Фрэнсиса. Императрица настояла на том, чтобы покинуть Хобург в четыре часа утра. Ее привычка рано вставать, столь незначительная сама по себе, раздражала Фрэнсиса многие годы. Теперь он был спокойным мужчиной средних лет, который терпеть не мог, когда его торопят, и в то лето он чувствовал себя не очень хорошо. Ходили слухи, что он иногда страдал от апоплексических приступов. Во всяком случае, Мария Тереза ​​была не в настроении, когда выезжала из Хобурга 4 июля 1765 года. Франциск усилил ее раздражение, сказав долгие и нежные прощания своим детям после того, как они сели в гостиную. карета и готов к отъезду * И когда жена подумала, что наконец он даст кучеру команду начать Мария Тереза ​​в этом путешествии хранила необычайное молчание. Ей не удалось преодолеть дурное предчувствие. «Я с нетерпением жду встречи с вами», - написала она своей старой подруге графине Энзенберг, которая жила в Инсбруке, потому что ее муж был губернатором Тироля. «Мне нужно утешение, потому что я устал и подавлен - и не без причины». Леопольд и Фрэнсис, приехавшие в Бозен на встречу с невестой Леопольда, прибыли с ней в Инсбрук 2 августа. Молодая пара поженилась пятого числа, и Мария Тереза ​​была рада, что эта церемония успешно завершилась. Но ее облегчение было недолгим. После церемонии бракосочетания все в Инсбруке, казалось, пошло не так. На следующий день после свадьбы Леопольда серьезно заболел лихорадка, и он провел медовый месяц в сопровождении нескольких врачей. В Инсбруке также дошла новость о том, что отец Изабеллы, герцог Пармский, внезапно умер от оспы, и это сделало Иосифа более угрюмым и нелюдимым, чем когда-либо. Мари Кристине тоже приходилось нелегко, потому что она тайно устроила, чтобы Альберт Саксонский приехал в Инсбрук, и в результате герцог Шабле был естественно раздражен. В Инсбруке царили тревога и трения. Однако все эти тревоги были забыты, когда 18 августа Мария Тереза ​​пережила величайшую трагедию своей жизни. В тот день Франциск внезапно скончался, Мария-Тереза ​​постоянно скрывала от двора свое внутреннее волнение, и торжества, связанные со свадьбой Леопольда, продолжались, несмотря на отсутствие жениха. На вечер 18-го было назначено выступление итальянских игроков. В течение дня Фрэнсис был не совсем здоров, но его недомогание превратилось в несварение желудка, и он пошел со своим сыном Джозефом на это представление. Когда он вернулся во дворец, он внезапно почувствовал слабость и прислонился к ближайшей двери в коридоре, по которому проходили он и его сын. Иосиф поспешил за стулом и попросил отца присесть, пока он идет за докторами. Франциск сказал, что через мгновение ему станет лучше, и сказал Джозефу не ждать его. Однако сразу после того, как он заговорил, он потерял сознание и умер. Мария Тереза, которая ждала мужа в своих покоях, услышала шум во дворце и вышла посмотреть, что произошло. Не подготовленная, она вошла в комнату, куда врачи поместили Фрэнсиса. Шок настолько ошеломил ее, что она не могла ни двигаться, ни говорить, и, наконец, ее отвели в ее собственные комнаты. Она заперлась и часами отказывалась никого видеть. Даже после того, как врачи пустили ей кровь, опасаясь, что ее разум временно нарушен, она никого не приняла. На следующее утро она все еще казалась совершенно апатичной от горя, но она вызвала тех из своих детей, которые были в Инсбруке, и приняла меры для перевозки останков Франциска в Вену. «Шок, - писал Альберт Саксонский своим родителям, - не вызвал у нее физического расстройства». Она послала за камергерами Фрэнсиса и среди прочего узнала, что за день до своей смерти Фрэнсис поручил своему казначею выплатить 200 000 флоринов принцессе Ауэрсперг, страсть которой к азартным играм с годами усилилась. Когда она услышала эту новость, что было особенно огорчительно, так как в своем завещании Франциск оставил все Иосифу и ничего своим младшим детям, Мария Тереза ​​возмутилась новым приступом слез, но спокойно приказала выплатить сумму. Пока Френсис был жив, она была совершенно нетерпима к его личной жизни, но теперь ее мелочность исчезла, и она храбро исполнила этот самый болезненный долг. Пока она жила, Мария Тереза ​​глубоко горевала и беспокоилась, потому что ее муж умер, не исповедавшись перед священником и не получив отпущения грехов. Ибо, хотя она фанатично идеализировала его после его смерти, она, должно быть, была достаточно честна, чтобы помнить, что с ее точки зрения он согрешил. Сам Франциск оставил 10 000 флоринов на оплату месс, которые должны были проводиться для его души. Рэксолл сообщает, что когда она была старухой: " Она никогда не забывала восемнадцатого числа каждого месяца рано утром ремонтировать склеп капуцинов в Вене, где хранились останки ее мужа. Даже зимой она была там до рассвета, несмотря на суровое время года и свои многочисленные немощи. Хранилище было освещено, а она, стоя на коленях, изливала мольбы об упокоении его души ». Перед тем, как покинуть Инсбрук после смерти Фрэнсиса, Мария Тереза ​​написала Кауницу, заверив его, что он становится более незаменимым, чем когда-либо **. Я рассчитываю на вас и ничего не сделаю, не спросив вашего совета », - написала она.« Я могу доверять вам интересы моей семьи так же уверенно, как и государственные дела », - далее, как только она вернется в Вену. , она назначила Иосифа, теперь император Священной Римской империи, как ее соправитель в династии Габсбургов. С помощью Кауница, чтобы императрица была уверена, Джозеф сможет эффективно выполнять свои новые обязанности, так что она сама будет свободнее отдаться своему горю. Пока она была в Инсбруке, Мария Тереза ​​также смягчилась по отношению к Мари Кристине и согласилась на ее брак с Альбертом Саксонским. Дети императрицы никогда не знали, что их мать была такой доброй и доступной. После того, как Мария Тереза ​​вернулась в Вену, где, конечно, Суду было приказано соблюдать глубочайший траур, она казалась совершенно ошеломленной. Впервые в своей активной жизни она увлеклась прошлым. «Император Франциск, мой муж, - написала она в своей Молитвеннице, - прожил 56 лет, 8 месяцев и 10 дней. Он умер 18 августа 1765 года в половине десятого вечера. Это означает, что он прожил 680 месяцев. , 2958 недель, 20 778 дней и 496 992 часа. Моя счастливая супружеская жизнь длилась 29 лет, 6 месяцев и 6 дней; это 335 месяцев, 1540 недель, 10 781 день и 258 744 часа. Она сразу же переехала из комнаты, которую делила с Фрэнсисом двадцать девять лет, на третий этаж Хофбурга. Ее новые апартаменты были задрапированы черным бархатом; она была одета только в черное, а волосы были коротко острижены как символ ее отчаяния. Она постоянно молилась и исповедалась. Придворным дамам велели носить траур и отказаться от использования румян. Говорят, что принцесса Ауэрсперг, которая никогда не любила Франциска так, как он, была взбешена этими приказами и сказала: «Возможно ли, что нельзя быть хозяйкой собственного лица? Я подумал, что Бог дал мне мое лицо, а не правительство. ** Постепенно Мария Тереза ​​несколько оправилась от шока, вызванного внезапной смертью мужа. Она осознала свое собственное неясное настроение. Это был первый шаг к ее выздоровлению. К Новому 1766 году она полностью осознала свое состояние, хотя, пока она жила, она не переставала оплакивать и внешне оплакивать потерю Франциска, она снова начала проявлять интерес к правительству своей страны. «Я почти не знаю себя», - написала она Таруке в новогоднем письме, которое отражает ее растущее стремление к возобновлению деятельности », потому что я стала подобна животному, лишенному реальной жизни или способности рассуждать. Я встаю в пять. Я поздно выхожу на пенсию и весь день ничего не делаю. Это ужасное состояние, но я немного оживаю, когда вижу своих старых знакомых ». Пока длилась апатия его матери, Джозеф с головой окунулся в свою новую работу в качестве монарха. Его мать официально назначила его своим соправителем 17 ноября 1765 г. хотя формулировка этого назначения отражает ее очевидное намерение ограничить его власть, когда и как она сочтет нужным. Несмотря на ее очевидное безразличие ко всему, кроме своего горя, она всегда полностью осознавала свой королевский авторитет. «Мы приняли решение, - заявила она, - о совместном регентстве всех наших наследственных королевств и земель, не отказываясь, однако, от нашего собственного контроля над нашими неотделимыми государствами и, следовательно, без малейшего нарушения прагматической санкции». Джозеф был настолько увлечен работой, что часто забывал, что на самом деле он не был правителем Австрии. Его юношеская энергия раздражала старых министров его матери, и он сразу сделал себя непопулярным среди них, дав им понять, что, помимо Кауница, он испытывал презрение ко всем ". Ни один из них годами не оказывал государству никаких услуг », - заявил он. Неустанная деятельность юного императора принесла ему первое настоящее облегчение после смерти жены. Он вставал каждый день в половине седьмого, слушал мессу и к восьми часам был за своим столом. В двенадцать он должен был сдать утренние отчеты матери, но в течение многих месяцев после смерти Фрэнсиса ее инертность была настолько велика, что она не беспокоилась о нем. Кауниц мешал молодому человеку гораздо больше, чем его мать. Императрица, столь суровая и строгая по отношению к своим детям, была невероятно терпима к особенностям своего канцлера, которые стали более заметными теперь, когда он стал старше. Кауниц, избалованный годами баловства императрицы, теперь каждое утро по несколько часов посвящал туалету. и он приехал в Хофбург, когда это было удобно. Он никогда не возражал, чтобы Джозеф ждал. «Согласно приятной привычке Кауница, - иронически писал Иосиф своему брату Леопольду, - он появляется в час дня, когда мы собираемся сесть за стол. Интервью должно быть коротким, но часто оно длится по полтора часа. Только когда он уедет, мы можем пойти к обеду. * Однако Джозеф был так счастлив, что наконец-то у него появилась настоящая работа, что он не относился всерьез к раздражающим привычкам канцлера. Генерал Даун умер в феврале 1766 года, так что генерал Лейси был назначен преемником Дауна, но Джозеф стал действующим, а не только номинальным главой армии. Сразу же в своей чрезмерной искренности он упрекнул своих офицеров в высокомерном отношении к простым солдатам. Он был столь же либерально настроен, как представитель своей матери в качестве главы гражданской администрации страны, и он провел далеко идущие, хотя и несколько поспешные финансовые реформы. Он начал с передачи 22 миллионов флоринов, оставленных ему отцом, государству, то есть эта сумма была использована для уменьшения процентов по огромному государственному долгу с 6 до 4 процентов. Он безжалостно оплачивал судебные расходы, уволив ряд ненужных функционеров. Он всегда ненавидел охоту и был рад, что получил это оправдание, продав большие и дорогие охотничьи хозяйства своего отца. Кабанов, которых Франциск держал в зоопарке недалеко от Вены, систематически убивали, и даже придворные дамы принимали участие в этой последней неспортивной охоте. Члены Императорской семьи, которые обычно ссорились, когда находились вместе какое-то время, всегда обедали за отдельными столиками, которых обслуживали их собственные слуги. Чтобы сэкономить деньги, Джозеф приказал им обедать за одним большим столом, и его непопулярность среди брата и сестер усилилась по мере того, как между ними возникла дисгармония. Демократические тенденции Джозефа заставили его открыть для публики знаменитый парк Пратер, которым пользовалась только аристократия. Это сделало его крайне непопулярным среди многих его придворных, но когда они возражали против делить Пратер с простыми людьми, Джозеф язвительно заметил, что «если бы он сам общался только со своими равными, ему пришлось бы спуститься в хранилище капуцинов. Церкви (где похоронены Габсбурги) и провести там свои дни ». Открытие Пратера не понравилось народу так сильно, как надеялся Джозеф, поскольку многие из его подданных были разочарованы, когда вместо того, чтобы использовать свое наследство для уменьшения своих налогов, молодой император просто снизил процентную ставку на Национальный долг. После того, как он начал организовывать домашнюю экономику, Джозеф решил, что деньги, оставленные Франциском в Тоскане, должны быть возвращены в Австрию, Джозеф написал Леопольду, указав, что, поскольку он сам отдал все свое наследство государству, эти тосканские деньги, тоже надо сдать. v Поскольку Тоскана была крайне бедным княжеством, требование Иосифа было, конечно, фантастическим, и министры Леопольда были твердо отказались удовлетворить просьбу Императора. Леопольд тактично попытался возразить брату: но Иосиф писал такие резкие письма, что серьезная ссора между братьями казалась неизбежной. Наконец Марии Терезе сообщили об их разногласиях, и с помощью Кауница она наконец убедила Джозефа в том, что он ошибался. Но этот тривиальный поступок окончательно вывел Марию Терезию из апатии. Теперь она с большим интересом выслушивала резкие нападки аристократии на демократические взгляды и действия Джозефа. Сама она часто вступала в конфликт с дворянством и духовенством, с привилегированными классами в целом, но они знали, что в глубине души она была искренним и самодержавным реакционером, который всегда был против любого коренного изменения существующего порядка. Привилегированные классы были менее уверены в Иосифе. У Марии Терезии снова появилось приятное чувство, что она незаменима в правительстве своей страны, и она вернулась в мир политики. «Я одурманиваю себя работой, так что у меня нет времени кормить или думать», - писала она, короткое увлечение Джозефа в качестве полунезависимого правителя закончилось; теперь он был просто соправителем матери *. ГЛАВА ЧЕТНАДЦАТАЯ С возрождением ее энергии горе Марии Терезии стало менее мучительным, но более сентиментальным. Ее одиночество было ужасным, и она подсознательно начала изображать себя несчастной вдовой. После смерти Франциска, до конца своей жизни, она всегда носила черные, и она никогда не надевала драгоценности или другие "женских украшений. She отмечал годовщины смерти Франциска, их свадьбы, обручения, как если бы это были дни святых, установленные церковью. В эти юбилеи женщина, которая в юности так упорно смотрела в будущее, посвятила себя прошлому. Она сделала фетиш воспоминаний. Например, 12 февраля 1766 года, в тридцатую годовщину своей свадьбы, она написала графине Энзенберг: «Год назад эта дата была самым счастливым днем ​​в году. Сегодня меня утешает то, что эта дата совпала с Пепельной средой, для праха - это моя участь в жизни. Я принимаю этот факт с покорностью. Я провел день счастливых воспоминаний, запертый в одиночестве в своей личной комнате, в окружении портретов нашего великого и любимого мастера. прошло несколько часов, мой разум был занят мыслями об исчезнувшем счастье. Я горько сожалел, что не сделал больше этого счастья, пока оно длилось. Оглядываясь назад, можно сказать, что тридцать лет моего брака кажутся десятью, а пять месяцев моего вдовства - двадцатью долгими годами. Чтобы отпраздновать свой юбилей, я планирую подарить свой гардероб ». Единственная одежда, которую я хочу, - это та, которую я надену на носилки. Это будет означать мое воссоединение с единственным объектом страстной любви, которую когда-либо знало мое сердце. Подумайте о пустой жизни, которую я сейчас живу. Несомненно, Бог должен вмешаться в мою судьбу, чтобы удовлетворить нужды моей души. Мне нужно уединение для покаяния и размышлений о моем вечном спасении. Больше, чем когда-либо, я тоскую по своему любимому Инсбруку. Я верю, что смогу восстановить свой душевный покой в ​​городе, где я его потерял ». Хотя прежняя жизнерадостность Марии Терезии так и не вернулась, а Фрэнсис - За смертью последовало столько семейных трагедий, что у ее прежнего оптимизма было мало шансов возродиться, у нее, конечно, никогда не было искреннего намерения жить уединенной жизнью. Она сделала из своего горя культ », и всегда трудно понять, сколько настоящих эмоций испытывают очень сентиментальные люди. Также невозможно сказать, была ли Мария Терезия когда-либо достаточно честна с собой, чтобы признать, что доказала вся ее жизнь, что она всегда любила династию Габсбургов, свою семью, гораздо более страстно, чем была привязана к Фрэнсису. Даже пока она оставалась на пенсии в своих затемненных мрачных квартирах, Мария Тереза ​​поняла, что Джозеф мог быть непокорным. Ее министры, фрейлины, другие ее дети уже жаловались ей на его активное противодействие существующему порядку в Суде и в ее стране. Однажды она призналась Мари Кристине, что «ее несчастье после смерти мужа сделало ее тяжелой», и она всегда была особенно беспощадна по отношению к Иосифу. Она совершенно не понимала юношеского энтузиазма Иосифа, и ей никогда не приходило в голову, что с помощью небольшого такта она могла бы до некоторой степени обуздать его произвол. Джозеф, в свою очередь, не подошел к матери дипломатично. Подобно сыновьям многих властных женщин, он был связан с ней этой паафальной привязанностью, которая представляет собой смесь страха, любви и ненависти. Ему не нравилось его собственное постоянное чувство к ней, и в своих попытках самоутвердиться он иногда был к ней недоброжелателен. Он был слишком честен, чтобы отрицать ее выдающиеся достижения, но часто выражал презрение к способностям женщины в целом. Он ненавидел " petticoat Government / 'и после смерти Изабеллы у него так и не сложились длительные отношения. Его романы с женщинами были случайными, и в его учтивости по отношению к ним всегда был оттенок иронии. Личная горечь Иосифа всегда сказывалась на его политических суждениях. Возможно, именно эта склонность помешала ему стать действительно великим человеком. Джеймс Брайс отмечает в этой связи, что «немногие люди упускают из виду величие с большей точностью, чем Джозеф II». Еще до того, как стали очевидны фундаментальные различия Марии Терезии и Джозефа, личная обида Джозефа заставила его почти жестоко атаковать бюрократию, которую она создала и которая была так дорога ее сердцу. Он указал ей, что ее собственная страсть к деталям лишила ее государственных служащих любой инициативы, которой они, возможно, обладали в прошлом. Иосиф поступил глупо, напав на чиновников и министров своей матери, потому что она была очень одинока, и ничто не могло убедить ее уволить кого-либо из своих старых слуг, которых она любила как старых друзей. И Мария Тереза, и Джозеф верили в прочную централизацию государственной власти в короне, но Джозеф, который был типичным продуктом своего более современного возраста, горячо защищал права простых людей. Его мать боялась и ненавидела то, что она считала его опасным радикализмом, а он, в свою очередь, не терпел ее фанатичного консерватизма, ее религиозной нетерпимости, чопорного отношения к морали, ее вмешательства в личную свободу. В борьбе Марии Терезии с сыном, которая, не считая коротких периодов сожаления с обеих сторон, продолжалась до ее смерти, оба оппонента были совершенно несправедливы по отношению друг к другу. Она истолковала его искреннее сочувствие к угнетенным, его защиту тех, кого преследовали за свою религию, как личное оскорбление Heiself. Она осудила его человечность как глупость из-за отсутствия у него опыта. Снова и снова она бросала величайшее оскорбление, на которое была способна, своему сыну: она сравнивала его с человеком, которого она больше всего ненавидела, с Фридрихом Великим. Она назвала Иосифа «бездумным подражателем» короля Пруссии, «интеллектуальной кокеткой», подобной «его герою». Иосиф, столь же нетерпимый к ней, не понимал, что, не проявив нетерпимости и безжалостности, его матери не удалось бы спасти Династия Габсбургов от распада после смерти деда. Джозеф, казалось, никогда не осознавал, что она была очень одинокой и жалкой женщиной, которая была старше своих лет. Он видел только ее твердость, но не причины этого. Раздраженный, он часто пытался спорить с ней, но, как он писал своему брату Леопольду, с которым он примирился после этой ссоры, «б * я рассуждал с ней, я анализировал слова и фразы, но напрасно. . Это все равно, что мыть белого негра ''. На протяжении десятилетий все, включая Франциска, подчинялись желаниям императрицы, и ее придворные были поражены сопротивлением ее сукины матери. , с удивлением наблюдал, что при дворе возникли фракции, одна из которых поддерживала Иосифа, а другая - лояльна императрице *. Он высмеивал «благочестивых старушек» Кауниц был предан императрице так же, как он был способен быть предан любому другому человеку. Ссоры, для этого не слишком сильное слово, которые теперь мешали его ежедневным визитам в Хофбург, были болезненными для Кауница, который ненавидел неудобные ситуации. Поэтому в середине 1766 года он отправил Марии Терезии в отставку. Естественно, он не назвал настоящих причин, по которым он хотел уйти на пенсию. Вместо этого он сказал, что в его услугах больше не будет необходимости, поскольку она отозвала графа Штархемберга из Парижа в качестве его помощника в Вене. Кауниц предпочел создать впечатление, будто он завидует своему коллеге, а не намекал на трения в доме Марии Терезии. Мария Тереза ​​наотрез отказалась принять его отставку. Она вернула ему документ и отправила ему письмо, которое ясно показало, что ее дипломатия по отношению к своим политическим соратникам за пределами ее собственной семьи была столь же убедительной, как и всегда. Она тактично и, по-видимому, совершенно небрежно называла Стархемберга «ученицей» Кауница; она польстила канцлеру, но не слишком; она заверила его, что его здоровье чрезвычайно важно для нее, что она поможет ему сохранить его. Она не упомянула о своих разногласиях с Джозефом. В конце концов, Кауниц согласился остаться на своем посту, но не предпринял никаких усилий для налаживания более гармоничных отношений между Марией Терезой и ее сыном. Оставаясь на своем посту ее канцлера, Кауниц оказывал ей активную поддержку, но не пытался предотвратить распространение радикальных идей Джозефа. Он не предпринимал никаких шагов, например, распустить группы масонов, которые организовывались по всей Австрии, или противодействовать растущей популярности антирелигиозных взглядов. Кауниц не противоречил либеральным взглядам Иосифа, когда молодой император откровенно заявил, что, по его мнению, ни один монарх «не имеет права спасать души людей вопреки им самим или принуждать их совесть *»; что «светские правители не имеют права вмешиваться в дела. своих подданных5 религии, пока они служили государству и подчинялись его законам ''. Иосифу так и не удалось убедить свою мать прекратить преследовать евреев, и еще в 1777 году, за три года до своей смерти, она запретила любому еврею жить в Вене без специальное разрешение. Она публично заклеймила евреев как «лицемерную, ростовщическую расу, которая заставляла свой народ становиться лживым». Хотя она часто говорила Джозефу, что «религиозная терпимость - самая разрушительная вещь в мире», что это будет величайшая катастрофа, когда-либо постигшая монархию. Протестанты. Протестантские собрания, особенно в Моравии, часто подавлялись войсками Марии Терезии, но католические элементы в населении активно поддерживались Иосифом. Молодой император был так взбешен религиозной нетерпимостью своей матери, что ему было безразлично, кто знает о его ссоре с ней, и он, не колеблясь, написал Шуазелю откровенное письмо об иезуитах, которых Иосиф называл «апостольскими сивиллами». «Благодарю вас за доверие», - написал он министру иностранных дел Франции. "Если бы я был регентом, вы могли бы получить мою поддержку. Я полностью одобряю вас в отношении иезуитов, и я одобряю ваш план по их подавлению. Вы не должны рассчитывать на мою мать; привязанность к этому Ордену стала наследственной в семья Габсбургов ". Когда позже, 21 июля 1773 года, папа Климент XIV. окончательно распустил Орден, искренне радовался Иосиф. Отмена иезуитов казалась ему почти личной победой, и повод надеяться, что образование в Австрии однажды станет более просвещенным и более демократичным. Помимо борьбы за свободу вероисповедания, Иосиф прилагал отчаянные усилия для улучшения условий жизни крепостных, особенно в Богемии. Наконец, после десятилетней борьбы крепостные были освобождены в 1775 году. В 1770 и 1771 годах, когда Центральная Европа была обеднена из-за неурожаев и наводнений и крестьяне восстали, императрица обвинила в этих восстаниях Иосифа, который, таким образом, Она сказала, что подстрекала их своим «разговором об освобождении крепостных * и их будущей религиозной свободе». Она никогда не обвиняла Жозефа за то, что тот помог вызвать недовольство этих несчастных крепостных. Она посвятила свою жизнь наведению порядка в своей Империи. расставляя все и каждого по своим местам, и она думала, что эти крепостные должны быть когда-либо вырваны из их винтика государственной машины, из их положения зависимости от своих феодалов, ужасали и пугали ее. Сайт даже не согласился на отмену пыток в австрийских тюрьмах. Хотя она признала, что многое можно сказать против пыток заключенных, она отказалась покончить с этой средневековой жестокостью просто потому, что «ей не нравились такие великие нововведения». Очевидно, Мария Тереза ​​ничего не знала о современных движениях своего времени, об идеях свободы человека, кульминацией которых двадцать лет спустя стала Французская революция. Она так и не осознала, что Джозеф своим либерализмом и судебными реформами, которые он провел после ее смерти, мягко подчиняя правительственную власть нуждам и требованиям времени, мог помешать этому органу отключиться. Без реформ Иосифа Австрия могла бы, по крайней мере временно, не противостоять влиянию Французской революции. В течение многих лет, которые он провел, выступая за освобождение крепостных, упрямство его матери часто заставляло Джозефа отказаться от борьбы. Чтобы сбежать от матери, он стал заядлым путешественником. Иногда, когда он был вдали от нее, их обоих мучило сожаление из-за того, что они сказали друг другу такие жестокие вещи. Затем она писала ему жалкие письма, напоминая ему, что она была старухой, «у которой ухудшались способности, слух и зрение»; она пробудила бы его жалость, если бы признала, что она «принадлежит к прошлому веку и не понимает даже жаргона новой эпохи». Она бы заверила его, что нет, что бы она ни говорила ему в порыве гнева, она понимала, что он любит свою страну. Она умоляла его «помочь матери, которая одинока и которая умрет, когда увидит, что все ее усилия и горе пропали даром». Джозеф, как и многие циники, был сентиментален в душе, и призывы матери глубоко тронули его. Он имел Caice назвал своего отца ** бездельником в окружении льстецов, но когда Фрэнсис умер, его оплакивал его сын. Теперь, когда он получил грустное письмо от своей матери, детская привязанность Джозефа к ней возродилась; он разрывался между жалостью к ней и чувством ответственности перед своей страной. Несколько раз в отчаянии он умолял ее позволить ему уйти с поста соправителя. «Если бы вы только освободили меня, все было бы лучше и проще», он как-то заверил ее, «и я буду счастливее и спокойнее, и, возможно, более полезен, чем я сейчас». Мария Тереза ​​не позволила своему сыну уйти в отставку, но его предложение серьезно встревожило ее, и она старалась вести себя с ним менее эмоционально. В своем ответе ему она в нескольких словах объяснила, почему его либеральные взгляды так сильно ее ранили. «Вы проявляете слишком много антипатии к старым традициям, - писала она, - особенно к традициям духовенства, и вы слишком свободны в своих взглядах на мораль и поведение. Это заставляет меня чувствовать обоснованную тревогу за ваше положение и заставляет трепетать от страха, когда я размышляю о будущем ». Постоянным попыткам Марии Терезии примирить сына мешали столь же повторяющиеся всплески гнева. От смерти Фрэнсиса до ее собственной пятнадцатилетия. лет спустя, ее тревожные отношения с сыном ожесточили ее жизнь. Она никогда не просыпалась утром, не чувствуя, что день может принести обиды и сожаления; она никогда не уходила на пенсию, не осознавая дисгармонию, разрушавшую ее дом. Всякий раз, когда они с Джозефом временно сближались в эти несчастливые годы, это происходило из-за семейного горя или национального бедствия. Мария Тереза ​​была консервативна в своих взглядах на науку и в отношении политических реформ. Джозефа всегда возмущало ограниченное отношение его матери к новому методу прививки от оспы. Если бы она позволила провести эти эксперименты раньше, он однажды посетовал: «Я бы сейчас не горевал по жене, которая была радостью моего существования». Императрице часто предлагали хотя бы попробовать прививку, которую леди Мэри Уортли Монтегю изучала в Турции и которую она впервые ввела в Англию около 1717 года. Доктор Эдвард Дженнер не проводил своих первых научных экспериментов по вакцинации до тех пор, пока 1796 г., но метод леди Мэри по вакцинации здоровых людей материала от других, страдающих легкими формами болезни, успешно применялся в Англии в течение нескольких десятилетий. Императрице рассказали об этом методе прививки, но она не поощряла его в Австрии. Лишь после ужасной эпидемии 1767 года она стала более непредубежденной в этом вопросе. Этот год, в течение которого Мария Тереза ​​надеялась отметить свое пятидесятилетие с народным ликованием, был ужасным для императрицы. Мари Кристин, которая теперь была замужем за своим Альбертом Саксонским, родила ребенка, который, как это ни прискорбно, прожил всего несколько часов. Мари Кристин не заболела оспой, но ее муж чуть не умер от этой болезни. Эрцгерцогиня Елизавета, самая красивая дочь Марии Терезии, которая не заботилась ни о чем, кроме своей красоты, оправилась от мытья, но она была ужасно изуродована оспинами на всю жизнь, Джозефой, шестнадцатилетней дочерью Марии Терезии, которая »была выйти замуж за короля Неаполя, второго сына Испании Карла IIL, умершего от оспы осенью; и жена Иосифа, Жозефа, которой он до конца отказывался от случайных писем, умерла в начале мая. но ее муж чуть не умер от болезни. Эрцгерцогиня Элизабет, самая красивая дочь Марии Терезии, которая не заботилась ни о чем, кроме своей красоты, оправилась от мытья, но она была ужасно изуродована оспиной на всю жизнь, Джозефу, шестнадцатилетней дочерью Марии Терезии, которая »была выйти замуж за короля Неаполя, второго сына Испании Карла IIL, умершего от оспы осенью; и жена Иосифа, Жозефа, которой он до конца отказывался от случайных писем, умерла в начале мая. но ее муж чуть не умер от болезни. Эрцгерцогиня Елизавета, самая красивая дочь Марии Терезии, которая не заботилась ни о чем, кроме своей красоты, оправилась от мытья, но она была ужасно изуродована оспой на всю жизнь, Джозефу, шестнадцатилетней дочерью Марии Терезии, которая »была выйти замуж за короля Неаполя, второго сына Испании Карла IIL, умершего от оспы осенью; и жена Иосифа, Жозефа, которой он до конца отказывался от случайных писем, умерла в начале мая. кто должен был выйти замуж за короля Неаполя, второго сына Испании Карла IIL, умершего осенью от оспы; и жена Иосифа, Жозефа, которой он до конца отказывался от случайных писем, умерла в начале мая. кто должен был выйти замуж за короля Неаполя, второго сына Испании Карла IIL, умершего осенью от оспы; и жена Иосифа, Жозефа, которой он до конца отказывался от случайных писем, умерла в начале мая. Всю свою жизнь Мария Тереза ​​боялась оспы, это был один из самых стойких страхов в ее жизни; но почти невыносимое раскаяние, которое она испытала из-за того, что настояла на этом браке, который оказался таким ужасным фиаско, заставил ее остаться у постели Джозефы. В последние дни жизни несчастной девушки, когда она редко бывала в сознании, Мария Тереза ​​делала жалкие попытки дать ей нежность, выражение чувств, которых она никогда не знала с тех пор, как приехала в Вену. Присутствующие врачи не смогли отговорить императрицу от ласки своей одинокой невестки. Иосифа, эрцгерцогиня Австрийская и императрица Священной Римской империи, однако, была обречена умереть без утешительного прикосновения другого человека за день до своей смерти, 28 мая, ее свекровь, которая так постоянно подвергалась заражению, показала первые симптомы болезни. Мария Тереза ​​была очень больна. 1 июня было совершено последнее причастие, но она наконец выздоровела. Сама она за жизнь не цеплялась. Возможно, в том осознании, которое приходит, когда человек так близок к смерти, она чувствовала, что, как показал ее конфликт с Джозефом, смерть пережила ее собственный век, и что она никогда не поймет новую эру, если бы она умерла в 1767 году, в возрасте пятидесяти лет, ее жизнь и ее работа были бы хорошо округлены и завершены. И она сама была бы избавлена ​​от несчастья, зная, что, с ее точки зрения, Иосиф разрушит ее достижения. Кроме того, она не пережила бы великих трагедий, которые постигли ее семью, пока она жила тринадцать лет. После приступа оспы, Мам Тбереса физически и морально напоминала старуху. Шрамы, оставленные болезнью, обезобразили ее лицо, и теперь она была настолько полной, что не могла быстро передвигаться. У нее ухудшилось зрение, и она страдала ревматизмом. Однажды она пожаловалась в письме своему сыну Фердинанду, что ее физические недостатки «лишили ее возможности насладиться даже моментом комфорта; и ее печали завершили ее страдания». Она приложила огромные усилия, чтобы продолжить свой обычный распорядок, поскольку считала, что «она должна соблюдать обычные часы». Она часто вставала в четыре часа, чтобы вести обширную переписку с отсутствующими детьми, и, если она не была больна, вовремя принимала своих министров и иностранных послов. Большую часть времени она не занималась политическими обязанностями в молитвах и молитвах. " Каким бы невероятным ни казался такой факт, - пишет Рэксолл, - «бесспорно верно, что императрица тратит более пяти часов на свои религиозные обряды». Иногда она оставалась на коленях по три часа в королевской часовне. Она двигалась медленно, так как у нее развилась унаследованная склонность к водянке, и ей приходилось носить гетры, чтобы поддерживать конечности. Фуражка ее черной вдовы закрывала верхнюю часть ее лица, и она была настолько близорука, что использовала увеличительное стекло, чтобы рассматривать даже грубые предметы. Несмотря на свою немощь, она, как и в молодости, упорно держала окна открытыми даже зимой. Однажды она неохотно пообещала Фердинанду холодной зимой 1773 года, что она будет дозировать их, когда будет писать за своим столом, но это " когда она принимала посетителей в аудитории, она продолжала свой традиционный обычай оставлять их широко открытыми ». Ее жесткая самодисциплина, казалось, утешала слышать. Не считая Фердинанда, который был счастлив в браке с Беатрикс Моденской, Мари Кристин, чьим мужем теперь был ее супруг. Палатин Венгерский; и Максимилиан, принимавший священные ордена, ее дети были для нее источником постоянного беспокойства. «Раньше мои дети были моей радостью, - призналась она своей старой подруге графине Эдлинг, - но теперь они вызывают у меня беспокойство и горе. . " В данный момент она была особенно озабочена поиском подходящих мужей для своих незамужних дочерей, и под подходящими, конечно, она имела в виду политически полезных мужей. Кроме того, ее беспокоило материальное положение дочерей. Франциск не позаботился ни о ком из своих детей, кроме Иосифа, и их мать совершенно справедливо задавалась вопросом, кто поддержит их в старости. Она прекрасно понимала, что Иосиф не любил своих братьев и сестер - за исключением Леопольда - так же сильно, как они не любили его и друг друга. В своих письмах Мария Тереза ​​стремилась стимулировать их взаимное недоверие, жаловавшись друг на друга. Императрица часто жаловалась своим старшим детям на своих двух младших дочерей, Каролину и Амалию, которых она выдавала замуж в 1768 и 1769 годах. Эрцгерцогиня Каролина, которой было всего пятнадцать, заняла место своей умершей сестры Джозефы и вышла замуж за короля Фердинанда IV. Неаполя. Как «дорогая королева Кэролайн» она сыграла роль в биографии леди Нельсона Гамильтон. Мария Тереза ​​действительно разозлилась, когда услышала, что Кэролайн плакала и кричала от ярости и отчаяния, когда она и ее свита пересекали неаполитанскую границу, Кэролайн не хотела выходить замуж за незнакомца, она была больна дома, и первые месяцы она провела в Неаполе были для нее кошмаром. Представителям ее матери в Неаполе было приказано сообщить в Вену о ее поведении, и ребенка мучили суровые письма Марии Терезии. Такие фразы, как «у вас достаточно неприятный голос, даже если вы его не повышаете», должно быть, полностью раздавили девушку. Мария Тереза ​​окаменела до такой степени, что даже душераздирающее письмо дочери, написанное вскоре после ее первого контакта с супружеской жизнью, не смягчило императрицу. «Жизнь - это мученичество, - писала Кэролайн». и это тем более трудно, потому что нужно делать вид, что он удовлетворен. Теперь я знаю, что такое брак, и мне очень жаль Антуанетту, которая еще не пережила брак. Я честно признаюсь, что лучше умру, чем буду вынужден снова испытать то, через что прошел. Если бы моя религия не научила меня думать о Боге, я бы покончил с собой, потому что было адом жить так неделю, я буду горько плакать, если когда-нибудь моя сестра окажется в такой же ситуации. . . Страдания Кэролайн не помешали Марии Терезии организовать столь же несчастливый брак для Амалии в следующем году. Она была влюблена в тихого молодого человека, герцога Карла Цвайбрийского, и умоляла свою мать позволить ей выйти за него замуж. думала, что ей, как и ее сестре Мари Кристине, следует разрешить выбирать себе мужа. Но Амалия была не так сильна, как ее сестра, и ей пришлось уступить воле матери. В 1769 году она вышла замуж за герцога Пармы Фердинанда по доверенности. Амалии было двадцать два года, а Фердинанду, явно страдающему задержкой развития, было всего семнадцать, и он все еще любил игрушки и игры. Реакция Амалии на ее неудовлетворительные супружеские отношения была такой же, как у ее сестры Марии-Антуанетты, Амалия стала легкомысленной, она жаждала постоянных развлечений и страстно любила политические интриги. Поначалу Мария Тереза ​​просто ругала Амалию в письме. Она указала дочери, что работа женщины заключается в том, чтобы «подчиняться своему мужу», что у нее нет никакого дела, чтобы интересоваться политикой, так как Версальский двор становится явно раздраженным. о кознях Амалии против Тилло, Фердинанда Пармского. главный министр. Амалия проигнорировала совет своей матери, хотя Мария Тереза ​​пыталась напугать ее, говоря, что «за ней постоянно наблюдают» ее частные шпионы в Парме. Наконец, с отвращением и в угоду Версалю Мария Тереза ​​отреклась от Амалии. Она больше не писала ей и не позволяла другим своим детям общаться с этой непослушной сестрой. Мария Тереза ​​думала, что Амалия будет огорчена такой серьезностью. Отсутствие воображения у Императрицы, вероятно, избавило ее от великого несчастья, поскольку она не понимала, что Амалия, вероятно, почувствовала облегчение, когда перестали приходить суровые и утомительные письма ее матери. Сама Мария Тереза ​​теперь меньше интересовалась Амалией и Кэролайн, чем Мария-Антуанетта, поскольку она надеялась, что этот ребенок станет средством удовлетворения ее матери ». Самое большое желание - союз Бурбонов и Габсбургов. Одно время было туманное предположение, что Иосиф должен жениться на одной из довольно некрасивых дочерей Людовика XV. Если бы он был готов сделать это, Мария-Антуанетта, вероятно, осталась бы такой же анонимной в истории, как и большинство других дочерей Марии Терезии. Еще в 1766 году, когда Марии-Антуанетте было одиннадцать лет, ее брак с дофином серьезно рассматривался, и Штархемберг написал Марии Терезии из Парижа, что Людовик XV. одобрил этот союз и что «этот вопрос можно считать практически решенным». Весной 1766 г. было официально оформлено обручение; в 1768 году французский священник аббат Веннонд был вызван в Вену, чтобы дать маленькой девочке проповедническое образование; и в пасхальное воскресенье 1770 г. французский посол в Вене приехал за ней. Мария-Антуанетта, тогда испуганная пятнадцатилетняя девочка, покинула Австрию 21 апреля. Ее тяготили увещевания матери о тех огромных обязанностях, которые она возьмет на себя в Версале, и она унесла с собой знаменитый роман императрицы. mots, в которых Мария Тереза ​​изложила правила своего будущего поведения. Политически императрица была довольна. Она была уверена, что этот брак стал венцом политики, которую они с Кауницем защищали в течение семи кровопролитных лет войны и десятилетий неспокойного мира. Мария Тереза ​​была убеждена, что теперь ничто не может встать между Бурбонами и Габсбургами. Вместе они однажды будут доминировать в Европе. Марии Терезии и в голову не приходило, что могущество Габсбургов и Бурбонов уменьшится, что силы, неподконтрольные королевским династиям, набирают силу в Европе. Мария Терезия сочла бы сумасшедшим любого, кто намекнул бы, что, возможно, простые люди положат конец этому союзу между двумя правящими домами, уничтожив Бурбонов. Мария Тереза, которая всегда была крепкой и здоровой женщиной в своих сексуальных отношениях с мужем, никак не могла представить, кроме того, что она отправляет свою младшую дочь в неестественные супружеские отношения; что в течение семи лет, пока ее мужу не сделают операцию, брак Марии-Антуанетты не состоится и у нее не будет детей. Амалии и Кэролайн ' Несчастные браки, возможно, заставляли Марию Терезию смутно беспокоиться о будущем своей младшей дочери, но если императрица была обеспокоена, она не показывала этого. она послушно выполняла возложенную на нее историческую политическую функцию. Марии Терезии было тяжело расстаться со своей младшей дочерью, этим ребенком, которому Франциск всегда был особенно предан, но она научилась принимать разлуку с детьми как долг перед своей страной. Словами невозможно описать одиночество Марии Терезии в это время. Дочь Иосифа Тереза, «его единственная радость и отдых /« единственное существо, которое связывало его с домом, умерло от пневмонии за два месяца до Марии-Антуанетты ». великолепный и грустный отъезд в Париж * привязанность Марии Терезии была сосредоточена на этом ребенке, и горечь добавилась к ее печали, когда шепотом, достаточно громким, чтобы императрица услышала, при дворе было сказано, что ее внучка поймала роковую жертву. холодно в холодных покоях императрицы. После смерти ребенка Джозеф стал необычайно нечеловеческим. И есть небольшое письмо юной Терезы Людовику XV. Франции, после того, как ей сделали прививку от оспы, что показывает, что она, должно быть, была самым привлекательным ребенком. «Зная, что ты любишь меня, дорогой дедушка, уверяю тебя, что я на удивление здоров. У меня было всего пятьдесят оспин, что доставляет мне огромное удовольствие». Хофбург был пустынным местом без маленькой Терезы и юной Марии Антуанетты, Императрицы. Две дочери, оставшиеся дома, были угнетающими товарищами * Марианна, которую ее мать назначила игуменей монастыря в Праге, никогда не отличалась крепким здоровьем, а Элизабет, которая жила только ради своей красоты, была озлоблена и злобна после того, как она был обезображен оспой. Ее брат Джозеф однажды сказал о ней, что она «сделала остроконечную стрелу из каждого безвредного куска дерева». Она никогда не смирилась с тем фактом, что она, которая когда-то была такой красивой, должна быть обречена на одинокую жизнь старая дева. В юности для нее были запланированы блестящие браки. Король Польши был одним из ее женихов, а после смерти Марии Лещинской ходили разговоры о ее женитьбе на этом ужасном старике Людовике XV. Франция. Теперь Элизабет пришлось довольствоваться почетным и утомительным постом главы религиозного учреждения для престарелых женщин, которое Мария Тереза ​​основала в Инсбруке. Функция этих женщин заключалась в том, чтобы ежедневно молиться за мир души покойного императора Франциска. Позже, после смерти Марии Терезии, Иосиф сразу же отправил этих двух сестер в религиозные учреждения, в которых до сих пор они были только официальными главами, но пока жила императрица, две ее незамужние дочери постоянно омрачали дворец. Они постоянно ссорились друг с другом, и Мария Тереза ​​не считала это необычным, когда, как она однажды написала Фердинанду, Элизабет была так рассержена на весь мир, что отказывалась разговаривать с кем-либо в течение тридцати часов. «Закрепленный в Императорском дворце», - так описал посетитель из Вены английский гость. мрачная и утомительная жизнь "Элизабет и Марианны:" почти лишенные общества, вынужденные сопровождать свою мать, куда бы она ни переезжала, и вынужденные участвовать в церемониях или упражнениях благочестия, как если бы они были монахинями, а не принцессами; вряд ли кто-либо из зарубежных наций Европы знает об их существовании, и никто из них никогда не был менее объектом зависти ". ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ Мрачность, навсегда окутавшая личную жизнь Марии Терес, не сделала ее политически бездеятельной. Напротив, она все более упорно и страстно отдавала себя государственным делам. Польша, которая никогда не переставала быть яблоком раздора в Европе, была в то время ее главной причиной для беспокойства. После смерти Августа III. Покнд и его сын Кристиан Фредерик в 1763 году Мария Тереза, которая была глубоко привязана к его вдове, тщетно пыталась обеспечить престол Польши для Дома Саксонии. Она выдвинула претензии младших сыновей Августа Ксавьера и Августа. Однако польский трон не переходил автоматически от отца к сыну *. Вместо этого после смерти правителя аристократия избрала нового короля. Эти выборы никогда не проходили без кровавой борьбы. Польская знать, каждая из которых властвовала над обширными владениями, была разделена на резко враждебные фракции, и они не смогли договориться о преемнике Августа. Однако все они выступали против саксонского кандидата Марии Терезии. Казалось, что польский кризис перерастет в далеко идущий европейский конфликт, поскольку каждая великая держава хотела получить контроль над этой страной, которая так долго была буферным государством между Россия и Пруссия. Екатерина Великая была полна решимости посадить на этот трон своего фаворита Станислава Августа Понятовского, таким образом постепенно поглощая Польшу Россией. провинция как его ближайший сосед. Мария Тереза, на этот раз согласившись со своим заклятым врагом, в равной степени не желала, чтобы могущество России увеличивалось таким образом, а Франция оказывала финансовую помощь тем польским аристократам, которые противостояли Понятовскому с помощью вооруженной силы. Одна группа польских дворян отправила представителей в Берлин, чтобы предложить принцу Генриху, брату Фридриха, желанный трон, но Фридрих решил, что было бы неразумно противодействовать Екатерине, принимая его. Поэтому Генрих отказался от предложения, и Фредерик пообещал Екатерине, что поддержит ее кандидата Понявовского. Фридрих пока ничего не сказал о возможном разделе Польши, о разделе, в котором ему дадут долю. На данный момент, в 1764 году, он удовлетворился подписанием договора с Екатериной, в котором они обещали друг другу взаимную поддержку в случае опасных польских беспорядков. Многие польские аристократы, которые возражали Понятовскому, интриговали против своего нового короля в течение нескольких лет, и в 1768 году недовольство патриотической католической знати, объединившейся в так называемую Барскую конфедерацию, стало ясно выражаться. Они открыто восстали против Понятовского. Екатерина разбила восставших, и некоторые из них бежали в северную Турцию. Русские, преследуя их, опрометчиво атаковали несколько турецких деревень. В результате султан Мустофа III пришел в ярость, и между Турцией и Россией разразилась война. «Вы будете удивлены, узнав, - писал Фредерик Вольтайку, - что в Европе ведется война, в которой я не принимаю участия». подход к Черному морю и Крыму. После десятилетий усилий Кайнарджийским миром 1774 года Екатерине наконец удалось осуществить это стремление. Европейские перспективы были не слишком благоприятны для Австрии. Победы Екатерины над турками сделали вероятным, что она в конечном итоге аннексирует турецкую территорию, а также Польшу, и было очевидно, что австрийские провинции у турецкой границы станут ее следующим искушением. Мысль о том, что русские жаждут части ее Империи, что Фридрих может присоединиться к Екатерине, заставляла Марию Терезию чувствовать себя явно неуютно. Ее ненависть к Фридриху не утихала с годами, и она не надеялась отвоевать Силезию, но она решила, что теперь политически необходимо установить более дружеские отношения с королем Пруссии. Мария Тереза ​​поняла, что ввиду очевидного прихода Екатерины к власти, было бы разумнее завоевать Фредерика в друзья. Тогда, если это окажется необходимым в будущем, Пруссия и Австрия будут готовы объединить силы против России. Джозеф был недоволен политикой бдительного ожидания его матери, ее склонностью просто защищать территории, которые уже принадлежали ей. Он, казалось, не обращал внимания на трудности европейской ситуации, и он думал, что, если он будет действовать быстро, Австрия может получить новые провинции, в то время как общая неопределенность преобладала. В этом случае Иосиф оправдал замечание, однажды сделанное о нем королем Пруссии. Фредерик сказал, что «к несчастью для себя, Джозеф - молодой человек, который всегда делает второй шаг, прежде чем он делает первый» *. Джозеф предположил своей матери, что вместо того, чтобы вызвать смутную и платоническую дружбу с: Фридрих, для Австрии было бы выгодно вступить в активный союз с Пруссией и с Россией, пока Екатерина была занята разгромом турок. Такая война против России, утверждал Джозеф, поставит турок перед Австрией. В обмен на эти услуги Турция должна была бы пойти на территориальные уступки Австрии. Джозеф убеждал свою мать тайно готовиться к войне, чтобы даже Фредерик, на которого он рассчитывал как на своего потенциального союзника, не знал об их намерениях, пока не пришло время нанести удар. Прежде всего, как предположил молодой император, Россия должна была поверить в то, что Австрия вооружается, чтобы поддержать ее в русско-турецкой войне. Екатерина должна была быть застигнута врасплох; она должна была доверять дружбе Марии Терезии до тех пор, пока австрийские армии не нападут на русских. Мария Тереза ​​была больше огорчена, чем возмущена планом своего сына Макиавелли. Она была слишком утомлена жизнью в период новой войны, годами неуверенности и необходимости принимать решения. Она чувствовала себя неспособной справиться с этой задачей. Ее советники были поражены неприязнью к войне, отраженной в ее ответе на меморандум Джозефа. Возможно, она сочла бы своим долгом втянуть свою страну в новую войну, если бы выгода, которую можно было извлечь из нее, была очевидна или если бы была затронута безопасность ее Империи. На самом деле она категорически отказывалась нарушать собственное спокойствие, рисковать безопасностью своего народа в авантюрной захватнической войне, и в этом она заметно отличалась от других европейских правителей * «В моем возрасте», - писала она Джозефу , "каждый рассматривает вещи более внимательно, чем у вас. Ужасные войны, которые я был вынужден вести, научили меня бояться войны. ... Мои страхи подтверждают инстинкты моего сердца и направляют подпись моей руки. ! желание мира и надежда на будущие успехи ослабят мою решимость ». Не считая ужаса Марии Терезии перед восковой массой, она была глубоко потрясена лукавством предложений своего сына. Было очевидно, что, по крайней мере, подсознательно, она никогда не чувствовала себя достаточно хорошо. легко относилась к своей двуличности в те годы, когда она притворялась, что Англия была ее дорогим союзником, в то время как на самом деле она стремилась к союзу с Францией. Теперь она была возмущена предложением Джозефа напасть на Екатерину Русскую, не предупредив ее. письмо к сыну тяжеловесно с самодовольством. Возможно, повинуясь совести старухи, она надеялась искупить свою прошлую дипломатическую нечестность. «Я никогда не соглашусь с твоим планом», - строго написала она Джозефу; «это противоречит моим принципам. Я не одобряю обмана короля Пруссии не больше, чем я соглашусь на войну, которую вы предлагаете против России. Моя политика, которой я в долгу перед принцем Кауницем, всегда была честно и откровенно; я не потерплю двуличия и должен отклонить любые предложения, которые могут ввести других в заблуждение ". Кауниц, этот хитрый канцлер, "как его называли многие историки, столкнулся с серьезной проблемой, когда прочитал меморандум Джозефа. Естественно, Кауниц не стеснялся обмануть Екатерину в России, если это казалось целесообразным, но он не мог без оскорбляя Императрицу, выразить свое удивление по поводу ее внезапно высокого уровня нравственности в международных делах. Он не мог позволить себе рассердить ее, и все же с Иосифом, его будущим властелином, нужно было обращаться тактично, поэтому Кауниц умилостивил их обоих. Он не отвергал замысел Императора бескомпромиссно. Он просто сказал Иосифу, что в настоящее время было бы крайне неразумно вести войну против России. Он удовлетворил Марию: Терезу, поддержав ее предложение поддерживать более дружеские отношения с Фридрихом Русским. т Тереза, поддержав ее предложение поддерживать более дружеские отношения с Фридрихом Русским. т Тереза, поддержав ее предложение поддерживать более дружеские отношения с Фридрихом Русским. т Фридрих, который, несомненно, слышал от своих секретных агентов в Вене о неизбежности сближения Австрии с Пруссией, ждал более определенных событий. Он привык к пресловутой австрийской флегме, к неспособности его австрийских соседей быстро принять решение, и во время Семилетней войны он воспользовался этой слабостью, но теперь ему было трудно сдерживать свое нетерпение. Ибо Фредерик полностью осознавал нестабильность своих международных отношений; он знал, что союзы или планы будущих союзов часто меняются в одночасье, и что вместо того, чтобы идти против России, Австрия может внезапно присоединиться к Екатерине и атаковать Пруссию. В течение многих месяцев Фредерик пытался устроить встречу с Джозефом, чтобы заручиться поддержкой молодого человека. Наконец они встретились 25 августа 1769 года в Нейсе, город в Силезии. Несмотря на огромную разницу в возрасте - Фредерику было пятьдесят семь, а Джозефу - двадцать восемь, было любопытное сходство в характерах этих двух мужчин, в их циничном подходе к политической цели, которая их свела вместе, в их подозрения друг друга, Иосиф умер, не дожив до пятидесяти, и он ни в коем случае не был таким блестящим, как Фридрих, но если бы он был жив, он мог бы, как старик, походить на этого озлобленного и разочарованного пруссака, который в Нейсе носил австрийская форма в честь своего гостя. Эта встреча имела успех, так как привела к временному примирению между Австрией и Пруссией. Более того, Фридрих смог заинтересовать Иосифа возможностью будущего раздела Польши, и Фридрих казался единственным окончательным решением польской проблемы. FiXKm с человеческой точки зрения Фредерик был очень увлечен этой встречей. Джозеф был слишком проницателен, чтобы позволить своему огромному восхищению хозяином затмить его суждение о нем. «Этот человек - гений», - писал Иосиф Марии Терезе; «он замечательный оратор, но каждое его наблюдение отражает тот факт, что он негодяй». «В своих долгих разговорах о политике, литературе и личных делах» мы перескакивали с ветки на ветку », - выразился Джозеф - даже Фредерик. спросил молодого человека о любовнице его покойного отца, принцессе Ауэрсперг. Джозеф отвечал на все вопросы короля с очевидной откровенностью, и он был уверен, что его любезные манеры успешно скрывали его недоверие к Фридриху. Король Пруссии, однако, был слишком опытен, чтобы поддаться любезности молодого человека. Фредерика позабавила «наигранная откровенность Джозефа, которая ему очень шла». В целом после их первой встречи Фредерик недооценил способности Джозефа. Хотя он признал, что «Иосиф был лучшим императором, которого Германия знала долгое время», Фридрих считал, что «высокое положение Иосифа сделало его поверхностным / 1 и что« хотя он и хотел учиться, ему не хватало терпения, чтобы наставлять себя ». Когда Фридрих и Джозеф встретились во второй раз, год спустя, первый пересмотрел свое мнение: «Хотя император воспитывался в фанатичном дворе, - писал Фредерик Вольтеру: он преодолел суеверия. Он был воспитан в великолепии, но он принял простые манеры. Он скромен, хотя его окружают лести. Он нетерпелив; ради славы, но он жертвует своими амбициями ради сыновних обязанностей.? [Марии Терезии совершенно не волновало, что такое Фредерик ;; думала о своем сыне, но, зная и преувеличивая восхищение Иосифа королем Пруссии, она боялась, что молодой человек окажется под влиянием, Она боялась, что атеизм Фридриха может повлиять на Иосифа и что он может попасть в ловушку, которую злой Фридрих, несомненно, расставит для него *. Поэтому она с большим облегчением узнала из писем Иосифа, что он не доверяет королю Пруссии. Она была раздражена, когда ей позже сообщили, что Джозеф организовал вторую встречу с Фредериком, и на этот раз она проинструктировала Кауница сопровождать Императора. Превыше всего, поэтому она проинструктировала своего канцлера, что нельзя было говорить Фридриху ничего, что могло бы каким-либо образом поставить под угрозу существующий франко-австрийский союз. Вторая дискуссия между Фридрихом и австрийцами произошла год спустя, в Нойштадте, в Моравии, в начале сентября 1770 года. В этом случае Кауниц был видным членом австрийской делегации. Он считал, что турецкие поражения летом 1770 г. заставили задать Фридриху более определенные вопросы о планах Пруссии в связи с русско-турецкой войной, поскольку отношение Австрии во многом будет определяться намерениями Фридриха. Вопрос о Польше также недвусмысленно поднял канцлер Австрии. Хотя ситуация несколько прояснилась встречей Кауница с Фредериком, никаких определенных выводов в Нойштадте сделано не было. главным образом потому, что Кауниц проявил удивительное отсутствие такта в отношениях с королем. Канцлер Австрии, который заслуженно имел репутацию одного из самых умных переговорщиков в Европе, встретил себе равных в лице Фридриха, Эти два мм никогда раньше не встречались, и Кауниц, привыкший иметь дело с Марией Терезой, которая всегда была прямее, чем тонкий, не оценил сообразительность Фредерика. Кауниц подготовил «Политический катехизис», посвященный ситуации в Европе. Когда его представили королю Пруссии, он не стал ждать, чтобы увидеть, как развернется разговор. Вместо этого канцлер отвел Фредерика в сторону и в течение нескольких часов читал ему лекцию по этому катехизису. Поскольку у Фредерика не было особого желания прерывать его, поскольку это делало его ненужным брать на себя обязательства, Кауниц считал, что произвел на Фредерика глубокое впечатление. Фактически, Кауниц написал Марии Терезии, что «его разговор произвел самое яркое впечатление на короля Пруссии». Фредерик был удивлен и удивлен отсутствием рассудительности этого знаменитого дипломата. «Кауниц, - писал он своему послу в Вене, - считает меня всего лишь солдатом, не имеющим представления о политике. Не могу отрицать, что он меня сильно позабавил ». К тому времени, когда Кауниц вернулся в Вену, довольный своим воображаемым успехом при Нойштадте, победоносная кампания Екатерины приблизила русские армии к границам Австрии. Канцлер понял, что нужно устроить нечто более радикальное, чем дружеские беседы. Мария Тереза ​​продолжала сопротивляться предложению войны, но Кауниц и Йозеф, наконец, убедили ее мобилизовать свои армии и быть готовыми к возможности русского вторжения, Кауниц указал ей, что известие об австрийской готовности сдержит Екатерину и Фредерика и не даст им стать слишком агрессивными. Кауниц, который теперь более открыто встал на сторону Иосифа *, также сказал Марии Терезе, что Австрии будет полезно выступить в качестве официального посредника Турции, когда мир с Россией будет окончательно заключен. В награду за эти услуги Кауниц предложил попросить Турцию уступить Валахию Австрии. Мария Тереза ​​ненавидела эти предложения; но впервые в жизни она должна была принять или отвергнуть их сразу, чтобы быстро принимать решения. «Я бы хотела держаться подальше от всего этого дела», - писала она графу Мерси в Париж; " которая может стать все более опасной для Австрии, а также для Турции, она также пообещала в этой Конвенции защитить Польшу от российского господства. Достаточно печально, насколько Мария Тереза ​​была убеждена, что эта Конвенция потеряла смысл к моменту ее подписания. Ибо Фредерик тоже не мог позволить России расширяться слишком далеко на юг, и теперь он откровенно обсуждал свою идею «направить аппетит России к Турции в другое русло: Польшу - ** В начале 1771 года он подписал секретное соглашение. Договор с Екатериной; они согласились разделить Польшу так, как это было удобно для них.Когда Мария Тереза ​​услышала об этом договоре, она поняла, что не может спокойно сидеть и смотреть, как Пруссия и Россия увеличивают свое влияние за счет Польши и Турции, Qtmotasty, as SK Падовер отмечает: «У Австрии оставалось только два выбора: либо участвовать в войне, либо присоединиться к расчленению Турции или Польши». Мысль о новой войне была для Марии Терезии более невыносимой, чем когда-либо, и, если бы она участвовала в разделе Польши, она была бы бесчестно вынуждена отказаться от своего соглашения с Турцией. 19 февраля 1772 года, когда Мария Тереза ​​переживала мучительный конфликт со своей совестью, Фридрих Прусский и Екатерина Российская, которых не беспокоили угрызения совести и всегда «грешили смело», как однажды выразился Мартин Лютер *, подписали Договор о разделе Польши. В этом Первом разделе Польши Россия должна была получить северо-восточную Польшу, Фридрих - район, известный как западная Пруссия, а Австрии - плодородные южные районы Галиции и Лодомерии. Не обращая внимания на угрызения совести Марии Терезии, Фридрих и Екатерина просто отправили ей договор на подпись. Отвращение, которое испытала Мария Тереза, когда она подписала свое имя под этим позорным договором, было отражено в самом документе. В отрывке, касающемся «законных» (rechfonassig) претензий трех стран к этим польским территориям, Мария Тереза ​​решительно вычеркнула слово «законный». За несколько месяцев до подписания Договора, ее меморандумов Иосифу и к Кауниц, ее письма к собственным детям и зятю Альберту Саксонскому полны недовольства разделом Польши, "этого источника будущего политического зла", как она пророчески называла его. Она тщетно пыталась освободиться от политического положения, которое вынудило ее либо погрузить ее страну в воск и подвергнуть опасности свою династию и ее империю, либо сделать это! принять настоящий Договор. «Я так глубоко подавлена ​​нашей критической ситуацией, - писала она Джозефу, - в тот день и ночь я не могла думать ни о чем другом в своих попытках найти лекарство / * И Кауниц она написала в своей беспомощности:» Давайте отбросим как злобную и пагубную идею ловли наживы в существующем политическом водовороте. Давайте подумаем, какими средствами мы можем выбраться из нашего плачевного положения, не надеясь на территориальные выгоды. Вместо этого мы должны попытаться восстановить наш престиж, нашу репутацию честных людей и, насколько это возможно, мы должны также приложить усилия, чтобы восстановить политический баланс сил в Европе. * Мария Тереза ​​никогда не переставала упрекать себя за то, что он подписал этот первый раздел Польши. Ее не утешало вспоминать, что это разделение - каким бы неразумным и бесчестным оно ни было - было в то время неизбежным с политической точки зрения. Она чувствовала, что согрешила как монарх и как христианка, что она провалила свою священную миссию по поддержанию целостности династии Габсбургов. «Правитель, - писала она, сурово осуждая себя, - имеет не больше прав, чем частное лицо». Для нее раздел Польши был обычным воровством, и она была уверена, что Бог не одобряет ее. Она снова и снова подчеркивала, что, когда она защищала свои земли в начале своего правления, «Он был на ее стороне», но теперь «ей было стыдно показаться на публике». Депрессия, преследовавшая ее с тех пор, как Смерть Фрэнсиса привела к ужасному отчаянию. Она часто чувствовала, что не может уйти. Она «не могла найти покоя», как она сама выразилась; "и ярусная совесть не переставала упрекать ее /" ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ МАРИЕ ТЕРЕЗА предстояло испытать еще одну ожесточенную борьбу с Фридрихом Прусским, борьбу, которая привела к последнему безнадежному конфликту с ее сыном Иосифом. 31 декабря 1777 года курфюрст Максимилиан Иосиф Баварский умер, не оставив детей. Он был последним представителем баварской линии Виттельсбахов. Его признанным наследником был курфюрст Карл Теодор Пфальц, мужчина старше Максимилиана Иосифа, который также был бездетным. После смерти Максимилиана Иосифа другие немецкие князья жадно поглядывали на Баварию. Иосиф тоже был не прочь увеличить свои территории, и Кауниц за несколько лет до этого подготовил меморандум, доказывающий законные права Австрии на этот южногерманский электорат. Правящие семьи Центральной Европы состояли в таком смешанном браке, что любой из них было легко выдвинуть наследственные претензии. Помимо упоминания о том, насколько тесно правящие Габсбурги были связаны с баварским домом, Кауниц утверждал, что некоторые баварские провинции на самом деле были имперскими феодальными владениями, которые должны вернуться к Габсбургской короне. Он утверждал, например, что Верхний Пфальц принадлежал Австрии, потому что когда-то он был оставлен правителям Богемии, кем бы они ни были. В начале 1777 года, когда стало очевидно, что Максимилиан Иосиф не сможет жить долго, его наследник Карл Теодор Пфальц, опасавшийся чрезмерного интереса к его наследству со стороны других правителей, особенно Фридриха Прусского, обратился с апелляцией. Иосифу как императору Священной Римской империи, чтобы защитить его права. Затем Чарльз Теодор был шокирован, обнаружив, что Джозеф, вместо того, чтобы быть его защитником, сам жаждал части Баварии после того, как Курфюрст. смерть. 1 января 1778 года Иосиф отправил Кауницу меморандум, в котором сказал, что он только что услышал о смерти курфюрста: «Поскольку нет времени более внимательно изучать ситуацию, - писал император, - я считаю, что Немедленно овладев Нижней Баварией, советую вам не говорить обо всем этом Ее Величеству, так как это испортит ей удовольствие от новогодних праздников. боязнь, что так или иначе ее страна может быть ввергнута в новую войну, Чтобы избежать неприятной сцены с ней и добиться своего, Иосиф решил взять дело в свои руки и не посоветовавшись с ней. однако недооценил проницательность матери. Хотя ей было трудно принимать решения, ее разум был как никогда внимателен. Она знала, что смерть курфюрста побудит Джозефа к каким-то действиям, и очень скоро выяснила, каковы были его намерения. «Даже если бы наши претензии к Баварии были действительно оправданы, - сурово писала она своему сыну, - мы должны не торопиться разжигать международный пожар. *. . Я бы не возражал против того, чтобы отстаивать наши требования мирным образом и с порядочностью, но я отказываюсь преследовать цели. . ... "В ее долгих разговорах с Джозефом, в которых с помощью точных статистических данных она указала Мм на относительную слабость австрийских армий, стало очевидно, что она больше не в состоянии осуждать ее вопреки решимости сына. Он стал доминирующий фактор в их отношениях, и, несмотря на его непреодолимое желание завоевать часть Баварии, Джозеф, должно быть, был очень впечатлен отсутствием сопротивления своей матери. Эта женщина, которая когда-то командовала, теперь умоляла его воздержаться от войны. «Если начнутся военные действия, - несколько истерически заверила она его, - потрясение убьет ее. «Если ты настаиваешь на начале этой войны, - сказала она ему с грустной покорностью, - я пойду в Тироль и закончу свои дни в уединении, чтобы я могла тихо оплакивать несчастную судьбу моей семьи и моего народа и ждать христианская смерть »*. Иосиф не позволил бы отчаянию матери тронуть себя. К середине января он написал своему брату Леопольду, что определенно решил занять Нижнюю Баварию своими войсками. К 16 января он это сделал. Затем, с его вооруженными силами позади него, он начал переговоры с Карлом Теодором Пфальц. Каким бы невероятным это ни казалось, Джозеф и Кауните, по-видимому, полагали, что Фридрих Прусский будет сторониться этого конфликта с Баварией. Кауниц подавил любое беспокойство, которое он, возможно, испытывал по поводу интереса Фредерика к войне. На самом деле, конечно, Фредерик не собирался оставаться зрителем, тем самым позволяя Джозефу расширять свои территории. 6 февраля в Вену пришла первая записка Фредерика. Он требовал сообщить, в чем заключаются все эти неприятности в Баварии. Его вторая нота, датированная 9 марта, была более предпочтительной. Он практически приказал Иосифу немедленно покинуть Нижнюю Баварию. Возникает вопрос, оценил ли Иосиф в своем буре историческое значение этого требования *. Каким бы невероятным это ни казалось, Иосиф и Кауните, по-видимому, полагали, что Фридрих Прусский будет сторониться этого конфликта с Баварией. Кауниц подавил любое беспокойство, которое он, возможно, испытывал по поводу интереса Фредерика к войне. На самом деле, конечно, Фредерик не собирался оставаться зрителем, тем самым позволяя Джозефу расширять свои территории. 6 февраля в Вену пришла первая записка Фредерика. Он требовал сообщить, в чем заключаются все эти неприятности в Баварии. Его вторая нота, датированная 9 марта, была более предпочтительной. Он практически приказал Иосифу немедленно покинуть Нижнюю Баварию. Возникает вопрос, оценил ли Иосиф в своем буре историческое значение этого требования *. Каким бы невероятным это ни казалось, Джозеф и Кауните, по-видимому, полагали, что Фридрих Прусский будет сторониться этого конфликта с Баварией. Кауниц подавил любое беспокойство, которое он, возможно, испытывал по поводу интереса Фредерика к войне. На самом деле, конечно, Фредерик не собирался оставаться зрителем, тем самым позволяя Джозефу расширять свои территории. 6 февраля в Вену пришла первая записка Фредерика. Он требовал сообщить, в чем заключаются все эти неприятности в Баварии. Его вторая нота, датированная 9 марта, была более предпочтительной. Он практически приказал Иосифу немедленно покинуть Нижнюю Баварию. Возникает вопрос, оценил ли Иосиф в своем буре историческое значение этого требования *. Кауниц подавил любое беспокойство, которое он, возможно, испытывал по поводу интереса Фредерика к войне. На самом деле, конечно, Фредерик не собирался оставаться зрителем, тем самым позволяя Джозефу расширять свои территории. 6 февраля в Вену пришла первая записка Фредерика. Он требовал сообщить, в чем заключаются все эти неприятности в Баварии. Его вторая нота, датированная 9 марта, была более предпочтительной. Он практически приказал Иосифу немедленно покинуть Нижнюю Баварию. Возникает вопрос, оценил ли Иосиф в своем буре историческое значение этого требования *. Кауниц подавил любое беспокойство, которое он, возможно, испытывал по поводу интереса Фредерика к войне. На самом деле, конечно, Фредерик не собирался оставаться зрителем, тем самым позволяя Джозефу расширять свои территории. 6 февраля в Вену пришла первая записка Фредерика. Он требовал сообщить, в чем заключаются все эти неприятности в Баварии. Его вторая нота, датированная 9 марта, была более предпочтительной. Он практически приказал Иосифу немедленно покинуть Нижнюю Баварию. Возникает вопрос, оценил ли Иосиф в своем буре историческое значение этого требования *. Он потребовал узнать, в чём была вся эта беда в Баварии. Его вторая нота, датированная 9 марта, была более предпочтительной. Он практически приказал Иосифу немедленно покинуть Нижнюю Баварию. Возникает вопрос, оценил ли Иосиф в своем буре историческое значение этого требования *. Он потребовал узнать, в чем заключаются все эти неприятности в Баварии. Его вторая нота, датированная 9 марта, была более предпочтительной. Он практически приказал Иосифу немедленно покинуть Нижнюю Баварию. Возникает вопрос, оценил ли Иосиф в своем буре историческое значение этого требования *. Немецкий электорат государства отдавал приказы императору Священной Римской империи. Баланс сил в Германии быстро менялся в пользу Пруссии. К этому времени, когда армии уже были в Баварии и было уже слишком поздно предотвращать войну, Мария Тереза ​​подняла себя до более активного противодействия планам Иосифа: «Я больше не соглашусь действовать против своей совести и своего суждения, "она твердо написала сыну; а затем более мягко добавила: «Давайте заключим мир, мой дорогой Иосиф; станем истинным отцом своих народов». До самого конца Императрица была более реалистичной, чем ее сын. Его чрезмерный оптимизм приводил ее в ярость во время этого кризиса. Она пыталась заставить его понять слабость позиции Австрии. В войне, которая неизбежно затронет всю Европу, Пруссию поддержит ее союзник, Россия. в то время как Франция, союзник Австрии, не была бы настолько надежной. За год до этого Джозеф был в Паи, чтобы увидеть свою сестру Марию-Антуанетту, но Мария Тереза ​​не питала иллюзий по поводу этого визита; она не верила, что это могло привести к какому-либо заметному улучшению ее отношений с Францией. * Помимо того факта, что Франция была активно обеспокоена восстанием английских колоний в Америке и готовилась к войне против Англии, было известно, что Верженн, министр иностранных дел Франции, всегда был противником союза с Айстрией. Даже если бы его страна не была на грани войны с Англией и, таким образом, оккупирована, Австрия не могла бы рассчитывать на поддержку Франции. Более того, Мария Тереза ​​догадалась, что Фредерик, вероятно, разжигал неприязнь Вергенна к Австрии. Sbe был прав, поскольку он действительно проинструктировал барона Гольтта, своего посла в Париже, подчеркнуть в суде Фреок «закулисные амбиции Жозефа, 11 - сказать Верженну, что очевидная любовь императора к завоеванию может побудить его возродить свои давние притязания на Силезию, Белград или Эльзас. Мария Тереза ​​предостерегла Джозефа от чрезмерных надежд на своего французского союзника, и ее письма к Марии-Антуанетте отражают ее собственное ясное понимание ситуации. укоризненно написала своей дочери, «но мы, которые подвержены его произволу больше, чем какая-либо другая страна в Европе, пустынны. . . Кроме того, императрица знала, что союз России с Пруссией был укреплен сильной неприязнью Екатерины к самой себе. Екатерина презрительно называла ее «старым лицемером, страдающим жаждой власти и собственности» («sie leidet an Habs- und Herschsucht»). Для Марии Терезии, как и для всех королей, повезло никогда не знать точно, что говорят о них их враги, потому что она могла бы быть полностью раздавлена, если бы услышала честный приговор Екатерины, написанный Гримму в Париже: «Ее стоны доказывают ее жажда власти, - писала Кэтрин Гримму, - но поскольку она забывает, что искреннее раскаяние проявится, если она прекратит свои усилия по завоеванию, она, очевидно, должна упорствовать в своих злых путях »-« Сначала », - пишет Екатерина. другое письмо: «Мама не хотела принимать предложения сына; один только господин Джозеф проявил такой большой аппетит [к новой территории], но поскольку четырем сыновьям фокусника [Фрэнсису I / s] нужно достаточно, чтобы жить, моя дорогая мама была побуждена совершить это преступление. Теперь, однако, она проводит часы, и если ее благородные инстинкты снова не извращаются, мама думает, что она может легко искупить свои грехи и исправить свои пути ». Письмо Екатерины отразило приговор, вынесенный Марии Терезе ее современниками, которые всегда были вынуждены чувствовать себя неловко из-за ее высокого морального тона, который они осуждали как изощренность. Теперь они смаковали ее поражение в этой открытой борьбе с ее сыном. Тот факт, что он победил, стал очевиден для всех в начале апреля, когда он присоединился к своим армиям в Моравии. где его войска были собраны для подготовки к возможному нападению Фридриха Прусского. И Мария Тереза, и Джозеф были глубоко обеспокоены, когда он покинул Вену, чтобы присоединиться к своим войскам. Хотя их недавняя ссора заставила их почти ненавидеть друг друга, они так и не преодолели особую привязанность, которая связала их друг с другом против их воли. Рэксолл, который тогда был в Вене, описывает их разлуку: «Император вчера пошел в армию, - пишет Рэксолл.» Он и его брат Максимилиан встали в четыре часа утра; и как только рассвело, они некоторое время гуляли по крепостному валу, ожидая императрицу-королеву, чтобы проститься с ней. Когда она была готова, они отправились в ее квартиру и вместе проследовали в часовню во дворце. Там, стоя на коленях, они провели более часа в молитве, взывая к Божественной помощи австрийскому оружию. Мария Тереза ​​была чрезвычайно взволнована на протяжении всей службы; но когда, в заключение, она приготовилась попрощаться с сыновьями, ее горе стало слишком сильным для ее тела, Она долго держала Императора в своих объятиях, рыдала и, разойдясь с ним, почти упала в обморок. подтяжки Мотора, неся с собой ее прощальное благословение ". Как следует из этого отрывка, победа Иосифа над своей матерью была не такой полной, как любили думать посторонние, такие как Екатерина из России. Теперь, когда он фактически пообещал вести эту войну по своему выбору, ее неодобрение обратилось к нему с запозданием. Он написал Фридриху Прусскому в надежде, что войну еще можно предотвратить и что баварский вопрос может быть урегулирован путем мирных переговоров. Фридрих, который всегда любил полемику, приветствовал эту возможность указать своему более молодому противнику, что, возможно, прошло время, когда император Священной Римской империи имел право «распоряжаться имперскими феодальными владениями по своему усмотрению». Одна эта фраза должна была заставить Иосифа * понять, что для Фридриха эта война за баварское наследство была лишь этапом в его усилиях стать более могущественным, чем император Священной Римской империи. который официально был его хозяином. Более того, во время этого кризиса, когда Джозефу требовалась вся уверенность в себе, он подавил свои подозрения в отношении Фредерика; Император не признавался себе, что, возможно, пруссак поощрял их переписку, потому что это давало ему больше времени для подготовки к войне. 5 июля армии Фридриха вторглись на территорию Австрии недалеко от Находа, и война началась. Все прозорливые предсказания Марии Терезии сбылись, и Джозеф был в отчаянии. «Наш враг сильнее нас», - жалко писал он матери, как будто она уже несколько месяцев не повторяла ему этого факта; «Они готовы ко всему, а король Пруссии - великий воин. Мы одни, мы совершенно без союзников. Любопытная перемена произошла с Марией Терезой, когда она ответила на этот протест Джозефа, когда он призвал проклятия, чтобы помочь ему * Как только она почувствовала, что он нуждается в ней - в конце концов, он был всего лишь ошибочным молодым существом, которое не могло справиться без нее. помощь - ее способность действовать принудительно возродилась. Она была полна решимости «попробовать невозможное», чтобы «сразу же найти способ положить конец этой войне». Джозефу она написала: «Я чувствую новую силу и сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти обломки вашего наследства. .Если вы можете заключить мир на поле битвы, сделайте это; вы можете свалить вину за все на мою седую голову, которая больше не годится ни для чего другого. жизнеспособность, что она совершила самый необдуманный поступок, поступок, на который она была бы совершенно неспособна, когда была моложе. Не проинформировав Джозефа, который, в конце концов, официально был ее соправителем и главнокомандующим ее армией, она написала Фридриху Прусскому. В этом письме, которое было тайно доставлено Фридриху бароном фон Тугутом, императрица сделала Прусский Конг мирным предложением. Она заверила своего старого врага, что, если он прекратит войну, Австрия потребует лишь небольшую часть Баварии. 13 июля Тугут покинул Вену и направился в штаб армии Фридриха. В то же время императрица послала к Иосифу особого посланника, чтобы, когда он услышал о том, что она сделала, Фридрих был уже проинформирован. Фредерика позабавило то, как Мария Тереза ​​снова взяла дела в свои руки. Иосиф был унижен почти невыносимо », Что я могу сделать / * он с упреком писал своей матери, «но оставить все и бежать, может быть, в Италию. Пруссия сорвала ваши усилия ». Иосиф должен был испытать это горькое удовлетворение, потому что Фридрих не сразу принял условия императрицы, и война, которая в конце концов стала победой Пруссии, затянулась без решающих сражений. Некоторые немецкие историки справедливо называют баварское правопреемство «картофельной войной» *, поскольку, чтобы насытиться, солдатам с обеих сторон приходилось тратить много времени на копание картофеля в полях. Наконец, мир был заключен в Тешене 13 мая 1779 года, в шестьдесят первый день рождения Марии Терезии. Екатерина Русская выступила гарантом этого мира. Австрия навсегда отказалась от всех своих претензий к баварскому судебному процессу, но получила небольшой район Инн между Тиролем и самой Австрией. Очевидно, Фредерик продиктовал условия мира. Как правило, Джозеф не любил титулы и почести, но когда он подписал этот Мирный договор в качестве соправителя, он с иронией добавил к своей подписи все свои многочисленные титулы. Разрыв между ним и его матерью стал непреодолимым. Он так сильно страдал от своего личного унижения, что не понимал ясно политического значения этого Договора. Однако Мария Тереза ​​не питала иллюзий. Во время празднования Мира в церкви Св. Стефана в Вене она написала Кауницу после службы: «Сегодня я закончила свою карьеру. Что бы я ни делал в своей жизни, это не будет иметь особого значения1. Она знала, что Тешенский мир положил конец ее пожизненной борьбе с Фридрихом Прусским и что она проиграла. По этому миру Пруссия, самое могущественное государство на севере Германии, впервые поднялась на защиту прав другого государства электората от Священной Римской империи. Другие германские государства стали считать Пруссию своим лидером. Этот Тешенский мир был первым шагом на пути ко второй Германской империи, которая зародилась в «Deutscher Fiirstenbund», союзе северогерманских государств, учрежденном Фридрихом Великим в 1785 году и завершившимся основанием Второй Германской империи. «Второе царство» в Версале в 1871 году. Теперь, ближе к концу своей жизни, Мария Тереза ​​осознала, что династия Габсбургов, за которое она отдала свою жизнь, не будет длиться вечно. Она пожертвовала собой и своей семьей ради иллюзии. Она интуитивно знала, что господство Пруссии было чем-то большим, чем мимолетная победа Фридриха, которого мир теперь называл Великим. Во время своего правления она изо всех сил пыталась защитить свою империю от растущего влияния Пруссии в Европе, и для нее Тешенский мир означал окончательное поражение. «Я признаю тебе, - писала она своему сыну Фердинанду, - что я в отчаянии. Я дрожу, когда хлопает дверь, когда моя карета едет слишком быстро, когда мои фрейлины идут быстрее, чем обычно, я читаю себе лекцию, пытаясь вспомнить, что я чувствовал, когда мне было тридцать шесть лет; но тогда я была молода, и у меня был муж, который значил для меня все. Сейчас я ослаблен возрастом и ужасной судьбой, и у моего тела не осталось сопротивления. Я могу управлять своей душой с помощью моей Веры, но моя сила действовать полностью утратила свою силу ». ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ Понимание Марией Терезой положения ее страны во время войны за баварское наследство удивило некоторых мужчин при ее дворе. Обычно считалось, что ее суждение о делах было нарушено ее безутешным складом ума и ухудшающимся здоровьем, но ее проницательность во время этой войны убедила их, что они ошибались. Она уже не всегда могла действовать мудро и с необходимой решимостью, но ее теоретическое понимание политических проблем, влияющих на Австрию, было неизбежным. Однако все больше и больше ее мысли были сосредоточены только на Австрии, на прошлом и будущем ее Семьи. Теперь, когда она больше не была убеждена в том, что эта династия вечна, ее страсть к Австрии стала жесткой и узкой. Другие страны интересовали ее только так, как они касались Австрии, и даже до депрессии, которая охватила ее после баварской войны, она, как ни странно, не знала об огромных изменениях, происходящих во внешнем мире. Она была полностью продуктом старого порядка; она никогда не видела ничего, кроме традиционных представлений, которым научил ее ее отец. У нее не было ни малейшего понимания вызова старому порядку, выраженного, например, в Декларации независимости американцев. Ей было нисколько не важно знать больше об этих «мятежниках»: для нее восстание означало восстание группы людей против одного короля в пользу другого правителя. Ей никогда бы не пришло в голову, что мужчины могут восстать против установленного в обществе порядка. Вероятно, она никогда не читала Декларацию независимости. Она по-прежнему ограничивалась чтением книг, рекомендованных Церковью, и когда Вольтер умер во время баварской войны, она, должно быть, почувствовала облегчение, узнав, что этот опасный человек ушел с дороги. Она даже не предполагала, что он и его идеи будут иметь длительное влияние. Она не понимала, что ворчащие во Франции элементы могут быть предшественниками движения, которое соберет достаточно сил, чтобы привести ее собственную дочь на гильотину. Мария Тереза ​​никогда не встречала своих друзей или врагов на тронах Европы, и она не могла понять, почему Иосиф хотел с ними встретиться. Она была недовольна им, когда он в начале 1780 года настоял на поездке в западную Россию для встречи с Екатериной Великой. Мария Тереза ​​признала, что необходимо примирить эту женщину, но ее воспитали в убеждении, что министры назначались с целью сблизиться с иностранными монархами. И поскольку теперь никакая война не заставляла ее быть вежливой с Екатериной, эта женщина наполнила ее еще большим «ужасом» и «отвращением», чем когда-либо. Джозеф ушел, несмотря на протесты матери, но она страдала от мысли, что ее ребенок заразится даже мимолетной встречей с этим безнравственным существом. Вернувшись, он обнаружил, что у Марии Терезии очень слабое здоровье. У нее обострилась астма, и ее сердце было настолько слабым, что она задыхалась после короткой прогулки. Теперь она так располнела от водянки, ее руки так распухли, что ей было больно теребить ручку. Для нее было невозможно подняться по лестнице. * Когда, помимо регулярных посещений гробницы Франциска, она спускалась в хранилище церкви капуцинов, ее приходилось опускать в кресло, удерживаемое прочными веревками. Она продолжала посещать & * государственные дела; она получила ответ. § * документ действовал без ее личной подписи. Она обычно несла с собой коробку с государственными бумагами, которая была привязана к ее талии ремнем, но она была настолько жалкой, что ей было трудно достать эти документы. 20 октября 1780 года она отметила сороковую годовщину своего правления, но это не было радостным событием. Ее преследовало чувство неудачи, которое не покидало ее после баварской войны, и она была очень одинока. Большинство ее старых друзей, таких как Тарука, умерли, и она не приобрела новых друзей среди молодого поколения не больше, чем приняла новые идеи. Ее дети боялись ее и ненавидели друг друга, а простые люди кипели от негодования по отношению к ней, потому что она недавно ввела высокий налог на хмельные напитки. 18 ноября Мария Тереза ​​в письме к Мари Кристине упомянула, что у нее легкая простуда, но что «поскольку у нее не было лихорадки, это не могло иметь ничего общего с последствиями». В другом письме, написанном двадцатого числа, она заверила свою дочь, что она немного нездорова и что она, как обычно, занималась государственными делами. Однако Мария Кристина, единственная из детей Марии Терезии, испытывавшая к ней от природы теплую привязанность, беспокоилась, и они с мужем приехали в Вену. Когда врачи императрицы обнаружили, что ее легкие переполнены, Иосиф также послал за Леопольдом, который после смерти его матери станет предполагаемым наследником, Максимилиан оказался дома. Мрачные Марианна и Элизабет, которые ухаживали за своей матерью, тоже были с ней. К двадцать шестому Мария Тереза ​​знала, что умирает. Она спокойно приняла этот факт. Она давно чувствовала " что старение ничего не даст ». Она была полна решимости просто умереть. Она до конца занималась своими рутинными делами, подписывая бумаги и письма и действуя так, как будто эти последние дни ее жизни были обычными днями, как и все другие. Ни на мгновение она не драматизировала себя. Джозеф, который не покидал ее в течение последних сорока восьми часов, сначала пытался заставить ее думать, что ее состояние менее серьезное, чем оно было. Выглянув в окно, он заметил, что это было «Да, - небрежно сказала его мать, - это действительно ужасная погода для путешествия, пока оно было передо мной». Подсознательно, до самого конца она возмущалась попытками Джозефа освободиться от нее. Она всегда говорила с ним по-немецки, и до самой смерти она говорила со своими дочерьми по-немецки, но теперь, когда сознание угасало, она постоянно обращалась к нему по-французски, на том языке, который она говорила с послами и незнакомцами. 29 ноября, когда она явно тонула, дети уговаривали ее лечь и отдохнуть. Она отказалась и осталась в кресле, сказав им, что не хочет, чтобы смерть пришла к ней врасплох, во сне. Ближе к концу ее не беспокоили политические тревоги, мысли о Фридрихе Великом и будущем ее династии. Вместо этого ее мучило глубокое осознание печальных судеб, которые она навязала своим детям. Когда она едва могла говорить, она попросила Мари Кристин еще раз заверить ее, что она, по крайней мере, счастлива в своем браке. Возможно, она хотела объяснить своим сыновьям и дочери, которые были с ней, что ее величайшим долгом было не выполнение ее земной миссии для Семьи. Hab & buigs, Династия. По мере того, как ей нравился разум Джесс, она, должно быть, перепутала эту миссию с буксирной тряпкой. 272 Боже, потому что она сказала своим детям: «Я принесла всех вас в жертву Богу». Она умерла 29 ноября 1780 года, около девяти часов вечера. Гонец сразу же сообщил Кауницу, что императрица умерла. Он ужинал, когда его слуга впустил этого посланника. Канцлер по-прежнему запрещал кому-либо упоминать о смерти в его присутствии. Он вопросительно взглянул на вошедшего посыльного из Хофбурга. Мужчина склонил голову и ничего не сказал. Две слезы медленно катились по щекам старого канцлера. Его слуга никогда раньше не видел, чтобы он проявлял какие-либо эмоции. После смерти Марии Терезии Церковь не отплатила ей за ограниченную преданность своему Богу. Папа Пий VI. не позволил бы своему легату похоронить ее в Вене с помпой, которую обычно демонстрируют покойному католическому монарху. Пий заявил, что такие почести нельзя оказывать женщине, даже если она была правительницей великой католической страны. И австрийцы, для которых на протяжении всей своей жизни она хотела быть хорошей матерью, теперь ясно дали понять, что они возмущены ее суровым типом материнства так же сильно, как и ее собственные дети. Записано, что неуважительные замечания поднимались из толпы, когда похоронный кортеж медленно двигался по улицам Вены. Ее люди не сильно опечалились о ее кончине. Они уже знали, что Иосиф, который в следующем году провозгласил свободу вероисповедания в Австрии, будет более гуманным правителем, чем его мать. По иронии судьбы, Фредерик, ее злейший враг, был одним из немногих людей, которые ценили то, что она сделала для своей страны. «После смерти Карла VI, - писал он, - БИБЛИОГРАФИЯ История Дома Австрии УИЛЬЯМА КОКСА (Т. Каделл и У. Дэвис, Лондон, 1807 г.) Семья Габсбургов, ЭРИХ ФОН КДХЛЕК. (Verlag "Der neiie Merkur", Мюнхен, 1919.) Священная Римская Империя, ДЖЕЙМС БРАЙС. (Макмиллан, Лондон; новое издание, 1928 г.) «Распад Остемиха», доктор К. БИБЛИОТЕКА ВИКТОРА (Рикола Верлаг, Вена, 1924 г.) История императора Карла VI. МАРКУС ЛАНДАУ. (JG Cotta'sche Buchhandlung, Штутгарт, 1889 г.) Император Карл VI t by P. v. РАБИК. (Wagnersche Buchhandlung, Инсбрук, 1886 г.) История Семилетней войны, АРНОЛЬД ШЕФЕР. (Verlag von Wilhelm Hertz (Bessersche Buchiuod * Lung), Берлин, 1867 г.) Горностай и история жизни Терезы Великой, H ------. (Job. Jac. Friedridi Straube, Erftirt, 17162.) Биографические данные Мариен Терезиенс, написанные RAUTENSTRAUCH, (Wiaj, 1779 *) Histoirc du Rtyne de Marie-Thfrhe> авторства ЛЕМАЖРА. (tat-primeur-Libraire, Брюссель, 1781 г.) Marie-Tkfrese & son / Us fEmpereur Joseph II. (L'lmprimeri * royale du Roi du Gel, Париж, 1783 г.) Abregi Hisforiqite de la vie de Marie-Thcrise, автор SABATIER DE CASTRES. (Франсуа Грассе, Лауса ^ 773-) «Аннальты Рене д * Мари-Ттерте» М. ФРОМАГО. (Nyon L * ain6, Paiis> 1781,) Моно? Tkenssia und ifae Zeti, автор E00ARB DOIXEE. (Вильдм Бейери, Висбаден, 1844 г.) 973 ) Мононуклеоз? Tkenssia и ifae Zeti, автор E00ARB DOIXEE. (Вильдм Бейери, Висбаден, 1844 г.) 973 ) Мононуклеоз? Tkenssia и ifae Zeti, автор E00ARB DOIXEE. (Вильдм Бейери, Висбаден, 1844 г.) 973 274 Великая Мария Терезия, КАРЛ АВГУСТ ШИММЕР. (Якоб Дайнбок, Вена, 1845 г.) Мария Тереза, королева-императрица: Лекция, прочитанная в Институте механики Питерборо, ноябрь 1859 г., ТОМСОНА ХЭНКИ, член парламента (Simpkin Marshall & Co., Лондон, 1859 г.) Мария Терезия, доктор КАРЛ РЭМШОРН. (Voigt & Giinther, Лейпциг, 1861 г.) История Марии Терезии, АЛЬФРЕД РИТТЕР ФОН АРНЕТ. (Вильгельм Браумиллер, Вена, 1863 г.) Мария Терезия и Иосиф II, издание АЛЬФРЕДА ФОН АРНЕТА. (Сын Карла Герольда, Вена, 1867 г.) Мария-Тдрез и Мария-Антуанетта, МАДАМ ЛА КОНТЕСС Д'АРМАЙЛ (СЕГУР). (Дидье и компания, Париж, 1870 г.) Мария Тереза ​​и император Иосиф II. Автор: МОРИС БЕРМАН. (Верлаг А. Хартлебена, Вена, 1881 г.) Мария Терце, ЛЕ Дуэ ДЕ БРОГЛИ. (Кайман Леви, Париж, 1888 г.) Мария-Тереза, 1717–1780 гг., Автор Леонардо де Вильермон. (Desctee de Brouwer & Co., Париж, 1895 г.) Мария Терезия, Х. v. ЦВЕДИНЕК - СУДЕНХОРСТ. (Velhagen & Klasing, Bielefeld and Leipzig, 1905.) Мария Терезиас Staats- und Lebensanschauung, GOTT-HOLD DORSCHEL. (Фридрих Андреас Пертес, Гота, 1908 г.) Мария Тереза, МАРИ МАКСВЕЛЛ МОФФАТ. (Метуэн, Лондон, 1911.) Мария Терезия, ЭВГЕН ГУЛИЯ. (R. Oldenburg Verlag, Мюнхен и Берлин, 1917 г.) «Кардинал Кольер» Ж. МЮНЬЕ-ЖОЛЯНА (Payot & Co., Париж, 1918 г.) Мария Терезия, ГЕНРИХ КРЕЧМАЙР. (Flamberg Verlag, Gotha, 1925.) Мария Тереза, Дж. Фрэнк Брайт. (Macmillan & Co., Лондон, новое издание, 1930 г.) Мария-Терце д'Отриш, АЛЕКСАНДР МОХАН. (Пайо, Париж, 1933.) ) Взгляд Марии Терезии на государство и жизнь, авторство GOTT-HOLD DORSCHEL. (Фридрих Андреас Пертес, Гота, 1908.) Мария Тереза, МАРИ МАКСВЕЛЛ МОФФАТ. (Метуэн, Лондон, 1911.) Мария Терезия, ЭВГЕН ГУЛИЯ. (R. Oldenburg Verlag, Мюнхен и Берлин, 1917 г.) «Кардинал Кольер» Ж. МЮНЬЕ-ЖОЛЯНА (Payot & Co., Париж, 1918 г.) Мария Терезия, ГЕНРИХ КРЕЧМАЙР. (Flamberg Verlag, Gotha, 1925.) Мария Тереза, Дж. Фрэнк Брайт. (Macmillan & Co., Лондон, новое издание, 1930.) Мария-Терце д'Отриш, АЛЕКСАНДР МОХАН. (Пайо, Париж, 1933.) ) Взгляд Марии Терезии на государство и жизнь, авторство GOTT-HOLD DORSCHEL. (Фридрих Андреас Пертес, Гота, 1908 г.) Мария Тереза, МАРИ МАКСВЕЛЛ МОФФАТ. (Метуэн, Лондон, 1911.) Мария Терезия, ЭВГЕН ГУЛИЯ. (R. Oldenburg Verlag, Мюнхен и Берлин, 1917 г.) «Кардинал Кольер» Ж. МЮНЬЕ-ЖОЛЯНА (Payot & Co., Париж, 1918 г.) Мария Терезия, ГЕНРИХ КРЕЧМАЙР. (Flamberg Verlag, Gotha, 1925.) Мария Тереза, Дж. ФРАНК БРАЙТ. (Macmillan & Co., Лондон, новое издание, 1930 г.) Мария-Терце д'Отриш, АЛЕКСАНДР МОХАН. (Пайо, Париж, 1933.) (Payot & Co., Париж, 1918.) Мария Терезия ^ ГЕНРИХ КРЕЧМАЙР. (Flamberg Verlag, Gotha, 1925.) Мария Тереза, Дж. ФРАНК БРАЙТ. (Macmillan & Co., Лондон, новое издание, 1930 г.) Мария-Терце д'Отриш, АЛЕКСАНДР МОХАН. (Пайо, Париж, 1933.) (Payot & Co., Париж, 1918.) Мария Терезия, ГЕНРИХ КРЕЧМАЙР. (Flamberg Verlag, Gotha, 1925.) Мария Тереза, Дж. Фрэнк Брайт. (Macmillan & Co., Лондон, новое издание, 1930.) Мария-Терце д'Отриш, АЛЕКСАНДР МОХАН. (Пайо, Париж, 1933.) 275 Мария Терезия, КАРЛ ЧУППИК. (AJlert de Laage, Амстердам, 1934.) Секретная корреспонденция между Марией-Терезой и скотом де Мерси Аржанто, под редакцией АЛЬФРЕДА ФОН АРНЕТА. (Firmin Didot Freres, fils & Co., Париж, 1874 г.) Переписка между Мари-Терез и Марией-Антуанеттой, под редакцией ЖОРЖА ЖИРАРА. (Бернар Грассе, Париж, 19330 Мария Терезия и Мария Антуанетта Брифвекс, под редакцией АЛЬФРЕДА ФОН АРНЕТА. (Вильгельм Браумюллер, Вена, 1866 г.) Письма императрицы Марии Терезии, под редакцией В. Фреда * (Георг Мюллер, Мюнхен, 1914.) Императрица Мария Терезия и курфюрст Мария Анфония фон Саксония, Переписка 1747–1772 * под редакцией ВАЛЬДЕМАР ЛИППЕРТ, (B, Г. Тойбнер, Лейпциг, 1908 г.) Письма императрицы Марии Терезии своим детям и князьям под редакцией АЛЬФРЕДА РИТТЕРА ФОН АРНЕТА. {Вильгельм Браумюллер, Вена, 1881 г.) Воспоминания королевы Венгрии> написано Hersdf, сделано на английском языке из издания Antwerp. (J, Huggunson, London, 1741 *) M & noires de la Reine de Hongrie * (Francfort, chez la Veuve Knock et Esslinger, 1745.) Влиятельное дело королевы Венгрии $ автора книги «Тайный двор». (Т. Купер, Лондон, 1742 г.) Мария Терезия и Фридрих, К. БАРФОЛЬМ и И. (Альберт Фридрих Бартолоинай, Аугсбург, 1779 г.) Мария Тереза ​​д'Отриш и Фредерик ИЛ, автор Л. (Амьо, Париж, 1867 г.) Мария Терезия и Фридрих дер Грос $$ t, автор: KA&L (Herausgeben vom Verfasser N. Guntersdje handlung, Глоган, 1830 г.) Фридрих Великий и Мария Тереза, автор: Т. Дж. Доу в Броге. (Английское издание, Sampson Low, Marstoa. Searle, & Rivington, Ijondon, 1883.) chez la Veuve Knock et Esslinger, 1745.) Дело королевы Венгрии $ автора «Тайного двора». (Т. Купер, Лондон, 1742 г.) Мария Терезия и Фридрих, К. БАРФОЛЬМ и И. (Альберт Фридрих Бартолоинай, Аугсбург, 1779 г.) Мария Тереза ​​д'Отриш и Фредерик ИЛ, автор Л. (Амьо, Париж, 1867 г.) Мария Терезия и Фридрих дер Грос $$ t, автор: KA&L (Herausgeben vom Verfasser N. Guntersdje handlung, Глоган, 1830 г.) Фридрих Великий и Мария Тереза, автор - Джей Ду им Брог. (Английское издание, Sampson Low, Marstoa. Searle, & Rivington, Ijondon, 1883.) chez la Veuve Knock et Esslinger, 1745.) Дело королевы Венгрии $ автора «Суд-секрет». (Т. Купер, Лондон, 1742 г.) Мария Терезия и Фридрих, К. БАРФОЛЬМ и И. (Альберт Фридрих Бартолоинай, Аугсбург, 1779 г.) Мария Тереза ​​д'Отриш и Фредерик Иллинойс, автор Л. (Амьо, Париж, 1867 г.) Мария Терезия и Фридрих дер Грос $$ t, автор: KA&L (Herausgegen vom Verfasser N. Guntersdje handlung, Глоган, 1830 г.) Фридрих Великий и Мария Тереза, автор - Джей Ду им Брог. (Английское издание, Sampson Low, Marstoa. Searle, & Rivington, Ijondon, 1883.) Autriche et Frederic IL, L, (Amyot, Paris, 1867). Maria Theresia und Friedrich der Gros $$ t, KA&L (Herausgeben vom Verfasser N. Guntersdje handlung, Glogan, 1830.) Фредерик Великий и Мария Тереза, автор: tte JDoe im BROGUE. (Английское издание, Sampson Low, Marstoa. Searle, & Rivington, Ijondon, 1883.) Autriche et Frederic IL, L, (Amyot, Paris, 1867.) Maria Theresia und Friedrich der Gros $$ t, KA&L (Herausgeben vom Verfasser N. Guntersdje handlung, Glogan, 1830.) Фредерик Великий и Мария Тереза, tte JDoe im BROGUE. (Английское издание, Sampson Low, Marstoa. Searle, & Rivington, Ijondon, 1883.) 276 Vottstdndige Chromkades война Марии Терезии и Фридриха дер Гроссе. (Абдал Бен Джошуа, Прага, I757-) Мемуары о жизни и правлении Фридриха Третьего, короля Притиссии, ИОЗЕФ ТАУЕРС. (Чарльз Дилли, Лондон, 1795 г.) Фредерик Великий, ФРАНЦ КУГЛЕР. (Герман Мендельсон, Лейпциг, 1860.) Фридрих дер Гросс и Вильгельмина фон Байройт, молодежные письма. (HF Kohler, Leipzig, 1924.) Екатерина Великая, с картины КАТЕРИНЫ ЭНТОНИ. (Кнопф, Нью-Йорк, 1926.) Екатерина Великая, Воспоминания. Немецкое издание ЭРИХА БОЭМЭ. (Insel Verlag, Лейпциг, 1923 г.) «Тайные воспоминания мадам де Помпадур» Жюля Божуана. (Ремингтон и Ко., Лондон, 1885 г.) «Воспоминания о Ходрюке Дюкло» Ж. АРАГО и ЭДУАРДА ГУЭНА. (Dolin, Париж, 1843 г.) Le Si & cle de Louis XIV. Автор VOLTAIRE. Le Siecle de Louis XV, Пьер Гашотт. (А. Файяр, Париж, 1933. ) Les Dues de Lorraine, 1048-1737, ЖАН КЕЙОН. (Cayon-Liebault editeur, Нанси, 1854 г.) Портрет Йозефа II, Атрибуция и посол на Кур де Вьен. (Опубликовано, Вена, 1773 г.) «Император-революционер», С. К. ПАДОВЕР. (Мыс, Лондон, 1934 г.) Kaiser Josef II, автор FRANZ FRISCH. (Verlag A. Hchler's Witwe, Вена, 1781 г.) Художник FX MALCHER нарисовал Альбрехта цу Заксен-Тешена. (Вильгельм Браумиллер, Влен и Лейпциг, 1894 г.) Кауните, Филипп Кобенд и Спидманн, Брайвалсд J779 ~ J792> д-р ГАННС ШЛИТТЕР. (Адольф Хольцхаузен Верлаг, Вена, 1899 *) Дипломатический роман (Письма сэра Роберта Мюррея Кейта), миссис ГИЛЛЕШЕ СМИТ, (Джеймс Хогг и сыновья, Лондон, 1861). (Опубликовано в Вене, 1773 г.) «Император-революционер» С. К. ПАДОВЕРА. (Мыс, Лондон, 1934 г.) Kaiser Josef II, автор FRANZ FRISCH. (Verlag A. Hchler's Witwe, Вена, 1781 г.) Художник FX MALCHER нарисовал Альбрехта цу Заксен-Тешена. (Вильгельм Браумиллер, Влен и Лейпциг, 1894 г.) Кауните, Филипп Кобенд и Спидманн, Брайвалсд J779 ~ J792> д-р ГАННС ШЛИТТЕР. (Адольф Хольцхаузен Верлаг, Вена, 1899 *) Дипломатический роман (Письма сэра Роберта Мюррея Кейта), миссис ГИЛЛЕШЕ СМИТ, (Джеймс Хогг и сыновья, Лондон, 1861). (Опубликовано в Вене, 1773 г.) «Император-революционер» С. К. ПАДОВЕРА. (Мыс, Лондон, 1934 г.) Kaiser Josef II, автор FRANZ FRISCH. (Verlag A. Hchler's Witwe, Вена, 1781 г.) Художник FX MALCHER нарисовал Альбрехта цу Заксен-Тешена. (Вильгельм Браумиллер, Влен и Лейпциг, 1894 г.) Кауните, Филипп Кобенд и Спидманн, Брайвалсд J779 ~ J792> д-р ГАННС ШЛИТТЕР. (Адольф Хольцхаузен Верлаг, Вена, 1899 *) Дипломатический роман (Письма сэра Роберта Мюррея Кейта), миссис ГИЛЛЕШЕ СМИТ, (Джеймс Хогг и сыновья, Лондон, 1861). Briejwechsd J779 ~ J792> Д-р HANNS SCHLITTER. (Адольф Хольцхаузен Верлаг, Вена, 1899 *) Дипломатический роман (Письма сэра Роберта Мюррея Кейта), миссис ГИЛЛЕШЕ СМИТ, (Джеймс Хогг и сыновья, Лондон, 1861). Briejwechsd J779 ~ J792> Д-р HANNS SCHLITTER. (Адольф Хольцхаузен Верлаг, Вена, 1899 *) Дипломатический роман (Письма сэра Роберта Мюррея Кейта), миссис ГИЛЛЕШЕ СМИТ, (Джеймс Хогг и сыновья, Лондон, 1861). 277 Записки судов Берлина, Дрездена, Варшавы и Вены Н. ВИЛЬЯМА ВРАКСАЛЛА. (T. Cadell, jm, & W. Davies, London, 1800.) Aus dem Hofleben «Nock den Memairen des Fiirsten Joseph Khevenhffler» Марии Терезии. (Сон Карла Герольда, Вена, 1859 г.) Aufzeichnungen des Grafen Уильям Бентинк tiber Мария Терезия, под редакцией АДОЛЬФА БИРА. («Зон» Карла Герольда, Вена, 1871 г.) Пьесы, интересующие и другие, для обслуживания VHistoin и La Literature. (Дж. Э. Дюфур и Фил Ру, Маэстрихт, 1776 г.) Письма леди Мэри Уортли Монтегю. (S. Payne, A. Cook, & H. Hffl, 1777.) Обнаружена служебная хитрость, или недавно опубликованный ответ Jutt на Pampklei под названием: «Интересы королевы императрицы, королей Франции и Испании и т. Д.» На Экс-т энд - Шапель. Анонимный. {А, Хилл, Лондон, 1749 г. ) Беспристрастный обзор нынешних проблем Германии, от члена сейма Райсбона до министра государственного управления в Гааге. 4 июля 1743 г. (Лондон, М. Купер, 1743 г.) Диоген, Рамблз; или «Юмористические персонажи» Айка, наиболее известных людей в мире. Анонимный. (Т. Купер, Лондон, 1743 г.) «Ати Вена», автор: МОРИЗ ХЕРМАН. (Берман и Альтмана, Уот, 1888 г.) ПОКАЗАТЕЛЬ Aguillar, Diego d ', 116. Aix-la-Chapefle, 129, 131. Peace of, 130-131, 140, 154, * 57- Альберони, Giulio, 21. Альберт, принц-консорт, 41. Альберт Саксен-Тешенский , Принц, 173, 202, 219, 223, 237, 256. Альбрехт, король Венгрии, 5, 6. Горы Эганы, 174. Эльзас, 262. Альтхаус, графиня, 15. Америка, 7, 130, 174, 184, 261. Декларация независимости, 268. Анжуйский, герцог, н. Анна, королева Англии, 9, zx. Анна, королева России, 51, 59, 78, 153 - Ароэт, А. фон, иг. Аттерсперг, принцесса Вильхенина, 171–173, x8x, 221, 252. Аугсбург, сейм, 7. Август III. Польши, 51, 101, 113, 123, x8o, xoo, 210, 246. Австрия (пасс.), особенно 4, 5, 7, »22, 35, 37, 46, 60, 86, дюйм, I2X, 129, 131-135, 157-167, 185-189, 248, 255–250. С Пруссией, 248–257. т - армия, 6о-6х, 92, 134-136, 185-189, 191. 259- духовенство, 139-140. конституция, 132. Конвекция с Турцией, 255-. Индийская компания, 46- образование. 137-139, 234. Австрия - продолжение. положение женщин в, 149. состояние, при вступлении Марии, 70-71. Наследование, австрийская война, 7.5. IIO »тарифы, 135. налогообложение, 132-135. Десятилетний план, 134-135, Баден, 142. Балканы, 7, 22. Банат, 22. Бар, Герцогство, 52. Барселона, xo, 14. Барьерный договор, 12, 176 * Барри, мадам . du, 163. Bartenstein, von, 52–53, 75, 166–167. Баттани, фельдмаршал, 147, 182. Бавария, 19, 20, 35, 72, 77-79, 87, xox, 107, 122-123, 25 и - 261. Баварское наследство, WAT of, 264-267. Беатрикс из Модены, 240. Бово, маркиз де, 81, 90. Белград, 22, 62, 70, 262. Мир, 108, no. Бель-Айл, маршал, xox. 106, 1x3-114, 130, Бентуак, фургон, 181. »Ft a, 47-49, 82, 84,« 9. 9 * »xxo, xi 8, 178, 184, 193. Pteajceof, 108, no. Бемис, AbW de, 18 из 194–195 - Бестшефи-Рьямин, ChanceAbr, 179, X94 - Бирон, граф, 153 * Черное море, 248. Блондель, М., 160–161. 280 ИНДЕКС Богемия, 4, 5, 7, 34, xox, 106, 107, 113-114, 123, I3 * -I33 »178, 184, 191, 197» 258- Борче, фон, 83. Босния, 22, 39 . Botta d'Adorno, Marchese, 84, 87. Bourbons, the, n, 36. 46 * 79. 112, 120, 153, 158, 176, 179, 242. Bozen, 220. Brandenburg, 5, 47, 86, 130, 192. Бреслау, 50, 92, 106, 108. Брайт, JF (цитируется), 12, 112, 189. Бретань, 180. Браун де Камю, граф, 92, 191. Брюль, канцлер, 180. Брюссель, 127 Брайс, Дж. (Цитируется), 3, 7 * 230. Бургундия, 7. Бьют, Лорд, 208. Канада, 174–175, 210. Каринтия, 4. Кармартен, Лорд, 154. Кэролайн, Куин, 46. Картерет. , Lord, 112. Casanova, 168. Catalonia, n. Екатерина I. (России), 2, 122, 179, 186, 209, 246-249, 254-256, 262, 263, 269. Шабле, герцог, 219, 220. Карл Альбер Баварский, 19, 35 * 77-79 * 105-107. Карл, эрцгерцог Австрии, 199-200, 211, 218. Карл Смелый, 7 * Чарльз Эммануэль, король Сардинии, 120, 121. Карл Лотарингский, принц, 83, 96, 107, xo8, 119, 121, 127, 129, 154 * I92-I93. 198. Charles HI. Испании, xx, 36, 2x9, 237, Карл IV., Император, 4, 5. Карл V. Испанский, 8. Карл VI., Император, 5, 9-66, h, 66. его дневники, 15, 25-26, Карл VI. - продолжение. его расточительность, 70–71. как отец, 23-27. и Фрэнсис Лотарингский, 38–41. Его «Прагматическая санкция» 18 ~ X! ' ai * 0a6 '46' 48 '&> 54 * 58-59, 82. Charles VH. Богемии, xi6, 1x8-120, 122, 123. Чарльз Теодор, курфюрст, 258–260. Честерфилд, лорд, 46. Шуазель, герцог, 194–195, 207. Хотек, граф Рудольф, 134–136. Chotusitz, 1 08. Климент Лотарингский, 36–37. Климент XII., Папа, 47. Климент XIV., Папа, 234. Кобензль, граф Дж. Фон, 41–42. Коллоредо, граф, 159, Кельн, диета, 7. Барская конфедерация, 247. Кокс, В., 50, 73, 156. Крым, 59, 248. Часлав, 108. Даун, Генерал Л. » 189, 191–192, 196–198, 208, 225. Дания, 20, 178. Дессау, Принц, 93. Деттинген, Битва при, 120, X22, «Deutscher Furstenbund / 'tiie», 267. Дикинс, капитан Г. , 82-83. ** Diplomatic Revolution, t ^ e * 153 * Don Carlos, Infante, 36, 51 * Dresden, 184, 190, 197, 208. Dresden, Peace of, 124, 129, 159. Duquesne, Губернатор Канады, 175 - Эдлинг, графиня, 144, 240. Эльба, река, 191. Элеонора Австрийская, 36. Элеонора, императрица, 26, 41. Курфюрст Палатин, 77, X32 * Коллегия выборщиков, 5 Элизабет-Кристина, 13 ^ 23, 3 &, 54,68. Елизавета Австрийская, 5 * Deutscher Furstenbund / 'tiie, 267. Dickins, Capt. G., 82–83. ** Дипломатическая революция, т ^ е * 153 * Дон Карлос, Инфант, 36, 51 * Дрезден, 184, 190, 197, 208. Дрезден, Мирный, 124, 129, 159. Дюкен, губернатор Канады, 175 - Эдлинг, графиня, 144, 240. Эльба, река, 191. Элеонора Австрийская, 36. Элеонора, императрица, 26, 41. Курфюрст Палатин, 77, X32 * Коллегия выборщиков, 5. Элизабет-Кристина, 13 ^ 23, 3 &, 54,68. Елизавета Австрийская, 5 * Deutscher Furstenbund / 'tiie, 267. Dickins, Capt. G., 82–83. ** Дипломатическая революция, т ^ е * 153 * Дон Карлос, Инфант, 36, 51 * Дрезден, 184, 190, 197, 208. Дрезден, Мирный, 124, 129, 159. Дюкен, губернатор Канады, 175 - Эдлинг, графиня, 144, 240. Эльба, река, 191. Элеонора Австрийская, 36. Элеонора, императрица, 26, 41. Курфюрст Палатин, 77, X32 * Коллегия выборщиков, 5. Элизабет-Кристина, 13 ^ 23, 3 &, 54,68. Елизавета Австрийская, 5 * Элизабет-Кристина, 13 ^ 23, 3 &, 54,68. Елизавета Австрийская, 5 * Элизабет-Кристина, 13 ^ 23, 3 &, 54,68. Елизавета Австрийская, 5 * УКАЗАТЕЛЬ 281 Елизавета Брауншвейгская * Принцесса, 214. Елизавета Шарлотта Орлеанская, 45> 58. Елизавета Фарнезе, Королева, 36, 120. Елизавета Пармская, 21. Елизавета, Императрица России, 112, 123, 179, 1 86 , 209. Энгельс, доктор, 127. Англия, 20, 22, 45-46, 47, 48, 65, 78, 82, 87, 104-105, 111-113, X20-I2I, 123, 130, 154, 157–158, 1 60, 174–180, 184–185, 194, 207, 210, 237 »250, 261. Обращайтесь к ее Договору о нейтралитете, 105. Энзенберг, графиня Розали, 144, 220, 228. Эрлах, Фишер фон, 10. Эстерхази, графиня, 169. Евгений, принц, 9, 18, 22, 28, 37, 58, 107. Фердинанд, эрцгерцог Австрии, 239 * 240, 245. Фердинанд Брауншвейгский, 195, 198, 2x0, Фердинанд I., 77. Фердинанд, герцог Пармский, 241–242. Фердинанд II, Император, 86. Фердинанд, король Неаполя, 152, 240. Феодализм в Венгрии, 13 1–132. "Фиговое братство", песня, 170, финал, маркиз, 121. Flanders, 112. Fteury, C., 52, 79-80, 90, 113, 130, 158. Foatenoy, Battle of, 123, Foecarim, Signer, 32. France, 8, 9, 12, 22, 38, 50, 51, 65, 79-82, 87, 98, xox, 105-106, U1-II4, X20- I22, 129-130.153-154. J58-I66, 174- * 9 $, 207-210, 261. Franch * Coint £, the, 7, Francis of Lorraine (passim), * «sp- *. 3. 37- * 2Q- fais amours, 243–145, S7X ~ 173 *, его дети, 61, 63–64, 95–96, Фрэнсис Лотарингский - продолжение * 19 * 1 199–307. 211-221, 228-236, 240-245. как консорт, 67 футов, 96-97, 187 * как герцог, 45. и Англия, 45-46. и Фридрих Великий, 48-49, 82, 84, 86-87, 211. как генерал, 61-63, 94 * 100 * 4 'как император Священной Римской империи, 124, 145-146, как муж, 103, 1x4-115, 140, 143. его письма Марии Терезии, 55 * * 25- в качестве государственного министра, 157, 181-183, 187. Его отречение от Лотарингии, 52-53- Франко-австрийский союз, 165- 166, 181–183, 196, 253, Франко-прусский союз, 101, 103, 178. Франкфорт, 13, 107, 124-125, * 97 »2I3» 215 * Франкфуртский союз, 122. Фридрих Август Саксонский, 19, 20. Фридрих I. ., 47. Фридрих Великий (пассим), особенно. 2, 5, 10, 26, 35, 45, 48, 54, 78-101, 121-130, 153-165, 178-198, 207-211, 246-272, его Hisioire fa mo * Temps, 85, 9 *, X3 и Маколей, 230. Его военный гений, 188–100. его договор с Англией, 279 * Фридрих III, Император, 6. Фридрих Вильгельм Прусский, 26, 35, 47, 64-65, 82, 86. Масонство и католицизм, 46-47 * 233- Фукс, Графиня, 29. Gaxotfce, P. (цитируется), 5 * - II, 13, 46, 50, 104-105. % 4, Джордж XXX ,, 2O и Германия (ум. Также Пнаато). 5. 8, 43, sx, 9 ^ * * «4 l? 9> 211, 261. Фридрих Август Саксонский, 19, 20. Фридрих I., 47. Фридрих Великий (passim), особенно. 2, 5, 10, 26, 35, 45, 48, 54, 78-101, 121-130, 153-165, 178-198, 207-211, 246-272, его Hisioire fa mo * Temps, 85, 9 *, X3 и Маколей, 230. Его военный гений, 188–100. его договор с Англией, 279 * Фридрих III, император, 6. Фридрих Вильгельм Прусский, 26, 35, 47, 64-65, 82, 86. Масонство и католицизм, 46-47 * 233- Фукс, графиня, 29. Gaxotfce, P. (цитируется), 5 * - II, 13, 46, 50, 104-105. % 4, Джордж XXX ,, 2O и Германия (ум. Также Пнаато). 5. 8, 43, sx, 9 ^ * * «4 l? 9> 211, 261. Фридрих Август Саксонский, 19, 20. Фридрих I., 47. Фридрих Великий (passim), особенно. 2, 5, 10, 26, 35, 45, 48, 54, 78-101, 121-130, 153-165, 178-198, 207-211, 246-272, его Hisioire fa mo * Temps, 85, 9 *, X3 и Маколей, 230. Его военный гений, 188–100. его договор с Англией, 279 * Фридрих III, император, 6. Фридрих Вильгельм Прусский, 26, 35, 47, 64-65, 82, 86. Масонство и католицизм, 46-47 * 233- Фукс, графиня, 29. Gaxotfce, P. (цитируется), 5 * - II, 13, 46, 50, 104-105. % 4, Джордж XXX ,, 2O и Германия (ум. Также Пнаато). 5. 8, 43, sx, 9 ^ * * «4 l? 9> 211, 261. 279 * Фридрих III, император, 6. Фридрих Вильгельм Прусский, 26, 35, 47, 64-65, 82, 86. Масонство и католицизм, 46-47 * 233- Фукс, графиня, 29. Гаксотфче, П. ( цитируется), 5 * - II ,, 13, 46, 50, 104-105. % 4, Джордж XXX ,, 2O и Германия (ум. Также Пнаато). 5. 8, 43, sx, 9 ^ * * «4 l? 9> 211, 261. 279 * Фридрих III, император, 6. Фридрих Вильгельм Прусский, 26, 35, 47, 64-65, 82, 86. Масонство и католицизм, 46-47 * 233- Фукс, графиня, 29. Гаксотфче, П. ( цитируется), 5 * - II ,, 13, 46, 50, 104-105. % 4, Джордж XXX ,, 2O и Германия (ум. Также Пнаато). 5. 8, 43, sx, 9 ^ * * «4 l? 9> 211, 261. 282 ИНДЕКС Глатц, 101, 108. Глогау, осада, 92-93 * 10 ° - Гольц, барон, 261. Гете, 217. Золотой Бык, 4. Готтер, граф, 87-89, 90. Правительство и конституция , Austrian, 132. Grand Alliance, the, u. Грац, 94, 123, 196. Гримани, синьор (цитируется), 24. Гуасталла, 129. Габсбурги (пассим), особенно. 2-8, 17, 22, 35, 63-64, 76, 78-79, 88, 92, 98, 101, 107, 116, 147 * I53 »* 76» * 79i 242, 257, 267-272. Хаддик, генерал, 193. Хэддок, адмирал, 112. Гаага, 45, 46, 82. Мир в, 22. Гамильтон, леди, 240. Ганновер, 78, 82, 105, 178, 194-195 * * 97- Харрах, графиня, 181–182. Харрингтон, лорд, 33, 43, 59 * 96, 104. Хаугвиц, граф Людвиг, 134. Генрих Прусский, принц, 210, ™ 47 'Гессия, 122, 210. Хитцинг, 13. История Дома Хобсов. burg, the, 50. Hitler, Adolf, 98. HochMrch, Battle of, 195. Hofburg, the, 23, 27, 43, 56, 76, 149, 160, 218-219, 225, 244. Hohenfriedberg, Battle of, 124. Hohenzollerns, the, 2, 5, 78– 101. Holderness, Lord, 177. Holland, n, 45, 47, 65, 78, 82, 87, 113, 158, 176–179. . Священная Римская империя, 3-8, 2, 47, 65, 76-77 »79, 6, 107, 119-120, 123-127> 145 222, 259 261, 264, 266. Венгрия, 5, 50, 101, 131-133, 136, 240 * Хайндфорд, Лорд, 104,121. «* Imperator Electus», 8. Империализм, Габсбург, 22. Прививка в Австрии, 237. Инсбрук, 219–221, 245. Изабелла Пармская, 173, 199–200, Изабелла Испанская, 118. Истрия, 5. Италия, 46, 121, 129, 265. Иван IV., Царь, 78, 112. acquemin, барон, 38. agersdorf, герцогство, 87. amaica, 174. enner, доктор E., 237. esuits, the, 139, 234. ews, the, 233. oanna of Castile, 8. ohnson, Samuel (процитировано), 119. oseph I., Emperor, 37, 59, 77. oseph II., Emperor, 6, 11-13, 17, 28. Йозеф, эрцгерцог Австрии, 66, 96, 117, 147–148, 160, 173, 175, 182-183, 190, 199-207, 210, 212 и сл., 240, 245, 248-272. его дочери, 206, 244. Фридрих Великий, 252. его браки, 199-201, 217. его популярные и демократические принципы, 212, 225-227, 230-236. как регент, 222, 224-227, 236, и религия, 233-234, 272. и оспа, 237. как государственный деятель, 212, 222-227, 236. Джозефа, эрцгерцогиня, 150-151, 237, 240. Йозефа Орлеанский, 214, 217, 237 - Каллонич, граф фон, 25, Кассель, Битва при, 210. Катте, фон, 48. Кауниц, граф Венцель, 8, 127, 129, I34 »! 53Hrt7. I? * - *** 198, 207, 209, 217, 23 ^ 224-227, 232-233, 243, 250, 253-257, 266, 272. Кейт, сэр Р.М., 146, * 5 Хевенхуллер, Филд- 107, 115-116,145, как регент, 222, 224-227, 236, и религия, 233-234, 272. и оспа, 237. как государственный деятель, 212, 222-227, 236. Джозефа, эрцгерцогиня, 150-151, 237, 240. Йозефа Орлеанский, 214, 217, 237 - Каллонич, граф фон, 25, Кассель, Битва при, 210. Катте, фон, 48. Кауниц, граф Венцель, 8, 127, 129, I34 »! 53Hrt7. I? * - *** 198, 207, 209, 217, 23 ^ 224-227, 232-233, 243, 250, 253-257, 266, 272. Кейт, сэр Р.М., 146, * 5 Хевенхуллер, Филд- 107, 115-116,145, как регент, 222, 224-227, 236, и религия, 233-234, 272. и оспа, 237. как государственный деятель, 212, 222-227, 236. Джозефа, эрцгерцогиня, 150-151, 237, 240. Йозефа Орлеанский, 214, 217, 237 - Каллонич, граф фон, 25, Кассель, Битва при, 210. Катте, фон, 48. Кауниц, граф Венцель, 8, 127, 129, I34 »! 53Hrt7. I? * - *** 198, 207, 209, 217, 23 ^ 224-227, 232-233, 243, 250, 253-257, 266, 272. Кейт, сэр Р.М., 146, * 5 Хевенхуллер, Филд- 107, 115-116,145, 208. Лигниц, Герцогство. 86. LigB &, Prince oe, 155. Linz. 106, 142. Lobkowitx, General, 215. Loboeitz, 191. Lodomeiia, 256. Lombardy, 120 * Loadoo, 45, 82-83. 3U * рейн, 2, 3, 34, 371., 45 ^ 6. *. Lcmis * & »» 242, из 202., at, 45, 5 *, So, 100,, 194, 199, 307, Lundville, 44, 53. Лютер, Мартин, 256. Люксембург, 45, 107. Маколей, Лорд, 15, 130, 179. Мадьярская знать, xoi, 132. Махмуд, Султан, 59. Магомет, Вольтер, 99, 136. Мантуя, xx. Мария Амалия, императрица, 26, 29. Мария Антония, Электресс, 163. Мария Тереза ​​(пассим), особенно ее антисемитизм, 116 лет, и эрцгерцог Иосиф, 182–183, 2x2-218, 222 * 227, 229 * 272 . и искусства, x 37-1 38. отношение к своему полу, 77, ее рождение и детство, 23- ее католицизм, 29-30, 85, 90, 1x7, 137, 144, 175, 233, 239. ее целомудрие Комиссия, 167–171. Ее коронация богемской королевой, 115. ее коронация как венгерский король, IOI-I02. ее жестокость в Богемии, 116-1х9. и ее судебный работник, 201 год, ее смерть, 272. ttcatm, 3I-33 - ее образовательная реформа. 137-139 и Fraadt of Lorrmioe, 54. 37 S., 53, 1x4 ft., 129, 140, 174-175, i 219-224, aaS-x ^. «Nd FzftteklE tbe), гл. 7 & ~ i * & 117, axx, her r, 61, 65, 64, 113.191, 190-307, 284 УКАЗАТЕЛЬ Мария Терезия - продолжение, ее отказ разделить императорскую корону с Франциском, 125 лет, и Силезией, 78-109, 165, 179, 192-195, 209-211, 248. и ее сестрой, 127-128. как государственный деятель, 84 ф., 268-269, ее налогообложение, 132-135. ее десятилетний план, 134. ее рабочий день, 69-70, 141. Марианна Австрийская, 127. Мария Антуанетта, 118, 137, 148, 176, 190, 200, 219, 241, 244, 261-262. Мари - Кристина, эрцгерцогиня, 113, 147, 200, 202-207, 217, 219, 223, 229, 237, 241-243, 270-271. Мария Бургундская, 7. Матуро, 14, Мэтьюз, адмирал, 112. Максен, Битва при, 197. M9 / 3rji'nfl ^ 'ifl-'rc j Emperor, 7–8. Джозеф, Кинг, 123, «259. Майенс, 82. Медичи, 52, 53, 61. Мемель, 193. Милосердие-Аржанто, граф, 200, 255 * Милан, n, 121, 129. Минден, Битва при, 198. Мирепуа, маркиз де, 72- 73. Mofiat, Mary Maxwell, in, Moldau, River, 116. Moli & re, 149. Mollwitz, Battle of, 97, 105. Монтегю, Lady Mary Wortiey (цитируется), 14, 32, 131, 237. Moravia, 101, 253, 263. "Morea" the, 22. Mozart, 290. Miinchengratz, 197. Хустофа III., Султан, 247. Наход, 263, Неаполь, 12, 51, 70, 120, 136, 237, 240. Нейпперг, Граф, 41, 45, 62, 3 доллара, 94, 97, тоже 107, 171. Neisse. 100, toi> 251,, 240, Нидерланды, 7, n, 12, 20, 22, 53, 105, 121, 127, 129] XT I53 "I54. 175–178. Нойштадт, 253. Ньюкасл, герцог оф. , 176. Нисса, 61. • Нормандия, 180. Северная Америка, 130. Нфтрнберг, 5. Документ Нимфенберга, 101. Одер, река, 197. Ольмиц, осада, 195–196. 170. • Орлеан, герцог, 21–22, 45, 214. Орсова, 62. Оттокар, король, 4. Падойер, С.К. (цитируется), 256, Палатин, курфюрст, 77. Пальфри, граф, 83, 102. Папство , 8, 47, 56, 78, 160, 234, 272. Париж, 164–166, 242, 255, 261. Парма, 51, 129, 136, 201, 241. Раздел Польши, 251, 255–256. Пассаровиц, Мир, 22. Павия, 121. Мир Экс-ла-Шапель, 130–131, 140, 154, 157 - Утрехтский мир, n, 12. Пенсильвания, 175. Петр III., Царь, 209. Peterwardein, 122. Филипп, герцог Орлеанский, 21–22, Филипп III., Испания, u. Филипп В., Испанский, 21, 120, Пьяченца, 51. Пирна, 184. Питт, Уильям, 195, 198, 208. Пий VI., Папа, 272. Подевилс, Граф, 38, 54> 82> ^ 142,148. Польша, 50-51, 113, 123, 190, 194, 210, 246-247, 251, 253, 255-256. Полиньяк, кардинал де, 30. Польская аристократия, 246-247. Польское наследство, Война, 51, 107. Филипп, герцог Орлеанский, 21–22, Филипп III, Испанский, u. Филипп В., Испанский, 21, 120, Пьяченца, 51. Пирна, 184. Питт, Уильям, 195, 198, 208. Пий VI., Папа, 272. Подевилс, Граф, 38, 54> 82> ^ 142,148. Польша, 50-51, 113, 123, 190, 194, 210, 246-247, 251, 253, 255-256. Полиньяк, кардинал де, 30. Польская аристократия, 246-247. Польское наследство, Война, 51, 107. Филипп, герцог Орлеанский, 21–22, Филипп III, Испанский, u. Филипп В., Испанский, 21, 120, Пьяченца, 51. Пирна, 184. Питт, Уильям, 195, 198, 208. Пий VI., Папа, 272. Подевилс, Граф, 38, 54> 82> ^ 142,148. Польша, 50-51, 113, 123, 190, 194, 210, 246-247, 251, 253, 255-256. Полиньяк, кардинал де, 30. Польская аристократия, 246-247. Польское наследство, Война, 51, 107. УКАЗАТЕЛЬ 285 Полтава, Битва при, 50. Понунерании, 194. Помпадур, мадам. de, 2, 161–163, 165, 178, 180–181, 186, 195- PoniatowsM, Stanislaus, 246–247. Portugal, n, 214. Pragmatic Sanction, 18–19, 21, 26, 46, 48, 51 , 54, 58-60, 75, 82, 86, 88, 101, 120, 124, 224. Прага, 34, 39, 43, 106,114-116, 118-119, 123, 191. Парк Пратер, 226. Прессбург, 50, 55, 101, 103. Prussia (passim) (ср. Также Германию), esp. 1-2, 20, 35, 47, 64, 78, Si, 83-109, 130, 158, 174, 178-198, 207-211, 246-266, Puysieux, Marquis de, 160-161. Четверной Альянс, 22. Расин, 149. Ранку * Битва, 129. Равенштейн, 47. Реформация, 7. Фойкшрат, 86. Ренессанс, 8. Реннвег, 26. Восстание в Вене, 71. Rheinsberg, 91. Rhine, the, 205, 121, 195. Richelieu, Duc de (цитируется), 30. Робинсон, сэр Т., 29, 33, 36, 43, 50, 59, 9i »96, 102 * 103,109. Россбах, Битва при, 193. Рот, полковник 95. Роассин, 138 * Рудольф, граф, 4, 6. \ Россия, 20, 22, 51, 59,? 8 * 87, X05, 122-123, 253, 15 $, 178-179, 184, 188, i93- * 94 * 196-198, 209, 246-249, 261, 269. Русско-турецкая война, 249, 253 * Сафим, граф, 200. Сардиния, xi, 22, xao, 154, 178. Сара, Камин, * 2 $, 129, Саксония, 20, 51, 78, 87, 101, 113, 120, 123-124, 158, 163, iSo, 184, i8S (189, 194, 197-198, 202, 2OCH2IO, 246, 256. Шенбринн, 116, 149, 181, 217–218. Шуленберг, граф, 169, Швайдниц, битва при », 209–210. Шверин, генерал, 98. Швибус, 86. Зекендорф, фон, 35, 6o ~ 6i, 83. Сербия, 62, 70, 136. Seven Years \ Var, the, 12, 59, 174-198, 208-210. Sdvigne, Mme »de, 149. Sicilv, 12, 21, 22, 51 , 70, 120, * I99. Сигизмунд, Император, 5. Силезия, Si, no, 123-124, 136, 164, 179, 185, 192-195 * * 97 »209-211, 248. Силезские« Войны, , 59, 81, 108, нет, 123-124, 185-198, Сильва-Тарука, граф, 69. Симбах, 119. Синцендорф, канцлер, 36, 42, оспа в Австрии, 237–239. Солтиков, Генерал, 208. Соор, Битва за, 124. Испания, 8, ix, 12, 16, 20, 22, 36, 51, 82, IOI, Il8, I2O, I2X, 154, 178, 207, 237. Испанский Наследие, \ Варс оф, 9, н. Staatsrat, the, 212. Stair, Lord, 120, Stanhope, Philip, 45 * Starhemberg * Gwmt Guido, 16, 74, 166, iSo, 207, a $ 2, ^ ** 2 'Stym, 4, 57. Швеция, 105 , 122, 178, i $$, 194 - Свитен, доктор, виа, 128, 137 * 158, * 45. H9 * Tabbs Tvmed, Tkt, in. Tchörnikofi, Gienl, 209–210. Temesvur, 22. Tescben, Dtichy ol, 202. Tegchen, мирный договор, 266. Тридцатилетняя война, timt, $ 6. Тугут, Бароа Тон, 265. ТиХот, премьер-министр ол Паим *. 242. 36, 51, 82, IOI, Il8, I2O, I2X, 154, 178, 207, 237. Испанская преемственность, \ Vars of, 9, n. Staatsrat, the, 212. Stair, Lord, 120, Stanhope, Philip, 45 * Starhemberg * Gwmt Guido, 16, 74, 166, iSo, 207, a $ 2, ^ ** 2 'Stym, 4, 57. Швеция, 105 , 122, 178, i $$, 194 - Свитен, доктор, виа, 128, 137 * 158, * 45. H9 * Tabbs Tvmed, Tkt, in. Tchörnikofi, Gienl, 209–210. Темесвур, 22. Tescben, Dtichy ol, 202. Тегчен, Договор, 266. Тридцатилетняя война, timt, $ 6. Тугут, Бароа Тон, 265. ТиХот, премьер-министр ол Паим *. 242. 36, 51, 82, IOI, Il8, I2O, I2X, 154, 178, 207, 237. Испанская преемственность, \ Vars of, 9, n. Staatsrat, the, 212. Stair, Lord, 120, Stanhope, Philip, 45 * Starhemberg * Gwmt Guido, 16, 74, 166, iSo, 207, a $ 2, ^ ** 2 'Stym, 4, 57. Швеция, 105 , 122, 178, i $$, 194 - Свитен, доктор, виа, 128, 137 * 158, * 45. H9 * Tabbs Tvmed, Tkt, in. Tchörnikofi, Gienl, 209–210. Темесвур, 22. Tescben, Dtichy ol, 202. Тегчен, Договор, 266. Тридцатилетняя война, timt, $ 6. Тугут, Бароа Тон, 265. ТиХот, премьер-министр ол Паим *. 242. Temesvur, 22. Tescben, Dtichy ol, 202. Tegchen, мирный договор, 266. Тридцатилетняя война, timt, $ 6. Тугут, Бароа Тон, 265. ТиХот, премьер-министр ол Паим *. 242. Темесвур, 22. Tescben, Dtichy ol, 202. Тегчен, Договор, 266. Тридцатилетняя война, timt, $ 6. Тугут, Бароа Тон, 265. ТиХот, премьер-министр ол Паим *. 242. 286 ИНДЕКС Тироль, 5> * OI »26 ° - Торгау, Битва при, 208. Траун, Маршал, 121, 123. Замок Траутманнсдорф, 39 - Триест, 5. Тройственный союз, 22. Чуппик, Карл, 98 - Турция, 7, 9, "> * 9> 22> 3 ^> 59-63, 102, 178, 237, 247-249, 253-255- Тоскана, Герцогство, 52-53, 01, 63, 218, 226–227. Ульфельд, граф, 125, 166. XJlrike, принцесса Пруссии, 122. Верхняя Австрия, 101,105, 107. Утрехт, Мирный, 11, 12, 21. Венеция, 22, 78. Вергеннес, М., 261 -262. Vermond, Abbe ", 242. Versailles, 45, 161, I78» J94> 242-243- Victoria, Queen, 2. Vienna y? O5siw), esp. 10, n, 10, 20, 22, 23, 3 ° »44 * 50, 7i» 75, 9 &> * o6> 127, 131 * I36> 139, 168-169, 194- Вайолет, Ева Мари, 143. Вирджиния , 175. Vogel, Fr., 31. Voltaire (цитируется), 21, 66, Si,. 9i »93. 99, no, 137-138, 247, 252, 269. Валахия, 22, 254. Уоллис, Маршал, 62, 83. Уолпол, Х., 112. Воск австрийского наследства, 75, вып. Война за баварское наследство, 264. Война за польское наследство, 107. Вест-Индия, 174. Вестминстерский договор, 179, 180. Вильгельмина, принцесса, 214. Уильямс, сэр К. Хэнбери, 176, 179. Виндельбанд, профессор В. , 184, Wittelsbachs, the, 258. Wohlan, Duchy of, 86, Worms, Diet of, 7. Worms, Treaty of, 120, 123. Wraxall, Sir N., 144, 168-169, I71 * 239, 263. Вустерхаузен, Договор, 48. Ксавьер Польский, 246. Цорндорф, 195. Цфиллихау, 197. Цюрих, 169. Цвайбрюкен, герцог, 241. ПОМОЩЬ !!! Машинка Mac.png Загрузите свои собственные тексты Flattr это в следующем году. , Вы определены, что с поклонением. всех...Мария Терезия Австрийская Терезия: 300-летие со дня рождения в 2017 году прибавить к моему плану странствия 13 мая 1717 года родилась эрцгерцогиня Мария Терезия Австрийская Терезия – единственная дама из династии Габсбургов, правившая Австрией. В 2017 году пройдет оченьмного выставок, посвященных известной правительнице. Мария Терезия Австрийская Терезия( 1717 – 1780) была необыкновенной правительницей: так как ее отец, правитель Карл vi, погиб, не имея отпрысков мужского пола, в 1740 году она стала первой и единой габсбургской правительницей в эрцгерцогстве Австрия. После такого как ее муж Франц Стефан Лотарингский( 1708 – 1765) был коронован в качестве римско-германского правителя, она стала " императрицей ". Но лишь в губах обычного народа. Она никогда не была коронована императрицей. Зато она была коронованной королевой Богемии и " владыкой " Венгрии. Ее брак был достаточно счастливым. Несмотря на периодические измены супруга, она произвела на свет 16 деток, 10 из которых добились зрелого возраста. Благодаря этому получилось совсем снабдить выживание Габсбургско-Лотарингской династии. Окруженная своими детьми, она вошла в историю как добросердечная мама родины. Правда образ любящей мамы и правительницы не выдерживает исторического разбора: ее детки обязаны были покориться политическим планам мамы и в целях сближения Австрии с Францией породниться, доэтого только, с представителями династии Бурбонов. Счастье в браке было только у немногих из них. Однако властолюбивый дипломат Мария Терезия Австрийская Терезия всюду насаждала свою волю. Вместе со своими советчиками она ввела в Австрии оченьмного реформ: были модернизированы органы управления, войско, экономика и система образования. Изданный в 1774 году " Общий школьный утомившись " стал основой обязательного начального образования для всех. Зато протестантов и евреев она приказала прогнать из городов и из страны. В 2017 году жизни и деятельности Марии Терезии приуроченок оченьмного выставок: 300-летие Марии Терезиии: стратег – мама – реформатор 15. 3. – 29. 11. 2017, 4 места проведения: Хофмобилиендепо: " Семья и завещание " В центре интереса предоставленной выставки располагаться домашняя политика Марии Терезии, бессчетные монументы, поставленные в ее честь, а втомжедухе ее культурное завещание( доэтого только, дворец Шёнбрунн). Венский музей императорских карет Вагенбург: " Женская держава и жизнелюбие " Прямо вблизи с замком Шёнбунн, где размещены жилые помещения Марии Терезии, представлены впечатляющие экипажи и бессчетные празднества правительницы. Замок Хоф( Нижняя Австрия): " Альянсы и неприязнь " Выставка охватывает период с момента трудного введения в обязанность в качестве первой жещины-правительницы до времени роли во множестве войн, какие велись ею для долговременного укрепления собственной власти. Замок Нидервайден( Нижняя Австрия): " Модернизация и реформы " В центре интереса выставки – бессчетные советчики Марии Терезии, с поддержкой которых она исполняла реализацию реформ, а втомжедухе вступление повального обязательного обучения. Информация: www. Mariatheresia2017. At Комбинированный аттестат на все 4 выставки: 29 евро Часы работы во время работы выставки: Хофмобилиендепо: развдень с 10 до 18 часов Вагенбург: развдень с 9 до 17 часов Замок Хоф и замок Нидервайден: развдень с 10 до 18 часов Мария Терезия Австрийская Терезия: самая могущественная дама из династии Габсбургов 17. 2. – 5. 6. 2017, Парадный зал Австрийской государственной библиотеки Выставка представляет личность Марии Терезиии и ее роль в Австрии и Европе. Предметом выставки втомжедухе являются ее политические успехи и кризисы, одинаково как и культурные заслуги ее эры. Среди демонстрируемых впервыйраз экспонатов выставки – осведомленный правительнице шикарный том 1740 года, минувший трудную реставрацию. 300-летний юбилей со дня рождения Марии Терезиии 30. 6. – 5. 11. 2017, Нижний Бельведер Впервые выставка приуроченак отношению Марии Терезии к изобразительному искусству, доэтого только, к портретной живописи, служащей в целях императорской репрезентации. Темой выставки втомжедухе является заключение Марии Терезии расположить императорскую галерею в Бельведере. В руки ее Величества: медали Марии Терезии 28. 3. 2017 – 18. 2. 2018, Венский Музей летописи искусств( собрание монет) В xviii веке медали были одним из важных художественных средств массовой информации. Их именовали " юбилейные и памятные монеты ". Музей летописи искусств располагает первоклассной коллекцией медалей Марии Терезии, какие демонстрируются в рамках выставки. Крайне дискретно. Фарфор и частность во эпохи Марии Терезиии 20. 3. – 7. 10. 2017, Музей фарфора Аугартен Выставка знакомит гостей с дамскими апартаментами, уборными( туалетами) и спальнями во эпохи Марии Терезии. Фарфоровая фабрика в то время изготовляла оченьмного новейших объектов разнообразной формы, какие служили новейшей приватности. Церковь, обитель, императрица – Мария Терезия Австрийская Терезия и священная Австрия 4. 3. – 15. 11. 2017, Монастырь Клостернойбург Выставка показывает дела правящей династии с церковью, достигшей в эру правления Марии Терезии наивысшего расцвета. Кроме такого, 300-летний юбилей со дня рождения станет отмечен 13 и 14 мая 2017 года барочным праздником. 300-летие Марии Терезиии 7. 2. –3. 6. 2017, Музей в монастыре Шоттенштифт Небольшая выставка в монастыре Шоттенштифт показывает гостям бумаги, печати, гербы, а втомжедухе медали из архива монастыря, конкретно связанные с личностью Марии Терезиии. Мария Терезия Австрийская Терезия и музыка 6. 4. –23. 6. 2017, Музикферайн( выставочный зал, пн. –пт. с 9. 00 до 18. 00, сб. с 9. 00 до 14. 00, в торжественные дни заперто) Мария Терезия Австрийская Терезия критерии и музицировала. Она была единой представительницей династии Габсбургов, выступавшей втомжедухе в качестве оперной певицы. Будучи монархиней, она сотворила новейшие предпосылки для роли, места и восприятия музыки. Выставка показывает ее воздействие на музыку. Экскурсия по отпечаткам Марии Терезии во замке Шёнбрунн Только в юбилейном 2017 году станет предложена особая экскурсия по выдающимся летним апартаментам, размещенным на главном этаже замка Шёнбрунн, какие по заказу Марии Терезиии оформил Иоганн Венцель Бергль. Экскурсия подключает в себя осмотр комнаты Бергля, великий и Малой галерей, комнаты с изображением карусели и зала для проведения церемоний в бельэтаже. 15. 3. –29. 11. 2017 Сб. и вс.: в 10. 30( на британском языке) и в 14. 30( на германском языке) Бронирование: reservierung@schoenbrunn. At или по тел. +43-1-811 13-239 ГАЛЕРЕЯ Набор ювелирных украшений пастора Эрнеста Пергера, презент Марии Терезии, изготовленный в 1742 году Набор ювелирных украшений пастора Эрнеста Пергера, презент Марии Терезии, изготовленный в 1742 году, выставка в монастыре Клостернойбург Мария Терезия Австрийская Терезия со собственным супругом и детьми Семейный портрет, возле 1754 года, живописец: Мартин ван Майтенс, выставка в Хофмобилиендепо Мария Терезия Австрийская Терезия в платьице с меховой оторочкой Мария Терезия Австрийская Терезия в платьице с меховой оторочкой( 1743 год), живописец: Жан Этьен Лиотар, выставка в Хофмобилиендепо Карусельная карета Марии Терезии Карусельная карета Марии Терезии( Вена, возле 1742 года), выставка в венском музее императорских карет Вагенбург Спальня Марии Терезии в замке Хоф Спальня Марии Терезии в замке Хоф, выставка в замке Хоф Парадный зал во замке Нидервайден Парадный зал во замке Нидервайден Мария Терезия Австрийская Терезия, гравюра на меди Леопольда Шмиттнера по картине Мартина ван Майтенса Мария Терезия Австрийская Терезия, гравюра на меди Леопольда Шмиттнера по картине Мартина ван Майтенса, после 1745 года, выставка в Парадном зале Австрийской государственной библиотеки Гравюра на меди с изображением Марии Терезии в кружку собственной семьи Мария Терезия Австрийская Терезия в кружку семьи, гравюра Иоганна Готфрида Хайда, 1760 год, выставка в Парадном зале Австрийской государственной библиотеки Фридрих Генрих Фюгер: императрица Мария Терезия Австрийская Терезия в кружку собственных деток, 1776 год Фридрих Генрих Фюгер: императрица Мария Терезия Австрийская Терезия в кружку собственных деток, 1776 год, выставка в Нижнем Бельведере Золотая медаль по случаю коронации " владыкой " Венгрии работы Маттеуса Доннера Золотая медаль по случаю коронации " владыкой " Венгрии работы Маттеуса Доннера, Вена, 1741 год, выставка в Музее летописи искусств Набор ювелирных украшений пастора Эрнеста Пергера, презент Марии Терезии, изготовленный в 1742 году Набор ювелирных украшений пастора Эрнеста Пергера, презент Марии Терезии, изготовленный в 1742 году, выставка в монастыре Клостернойбург Мария Терезия Австрийская Терезия со собственным супругом и детьми Семейный портрет, возле 1754 года, живописец: Мартин ван Майтенс, выставка в Хофмобилиендепо previousnext hofmobilendepot. Венский музей мебели andreasgasse 7, 1070 wien www. Hofmobiliendepot. At +43 1 524 33 57 info@hofmobiliendepot. At Цены Часы работы Безбарьерная среда Карта Достопримечательности в окрестностях прибавить к моему плану странствия Венский музей императорских карет Вагенбург( kaiserliche wagenburg wien) schö Nbrunner schlossstraß E, 1130 wien www. Kaiserliche-wagenburg. At +43-1-525 24-4025 info. Wb@khm. At Цены Часы работы Безбарьерная среда Карта Достопримечательности в окрестностях прибавить к моему плану странствия Дворец Хоф schlosshof 1, 2294 schlosshof www. Schlosshof. At +43 2285 20 000 office@schlosshof. At Цены Часы работы Безбарьерная среда Карта Достопримечательности в окрестностях прибавить к моему плану странствия schloss niederweiden niederweiden, 2292 engelhartstetten Цены Часы работы прибавить к моему плану странствия Австрийская государственная книгохранилище( #214; Sterreichische nationalbibliothek) josefsplatz 1, 1010 wien www. Onb. Ac. At +43 1 534 10 onb@onb. Ac. At Цены Часы работы Безбарьерная среда Карта Достопримечательности в окрестностях прибавить к моему плану странствия Нижний Бельведер, Оранжерея( belvedere - unteres belvedere orangerie) rennweg 6, 1030 wien www. Belvedere. At +43 1 795 57 200 info@belvedere. At Цены Часы работы Безбарьерная среда Карта Достопримечательности в окрестностях прибавить к моему плану странствия kunsthistorisches museum( Музей летописи искусств) maria-theresien-platz, 1010 wien www. Khm. At/ +43 1 525 240 info@khm. At Цены Часы работы Безбарьерная среда Карта Достопримечательности в окрестностях прибавить к моему плану странствия Музей фарфора Аугартен obere augartenstraß E 1, 1020 wien www. Augarten. At +43 1 211 24-200 museum@augarten. At Цены Часы работы Безбарьерная среда Карта Достопримечательности в окрестностях прибавить к моему плану странствия klosterneuburg abbey stiftsplatz 1, 3400 klosterneuburg www. Stift-klosterneuburg. At +43 2243 411-0 info@stift-klosterneuburg. At Примечания Часы работы Безбарьерная среда Карта Достопримечательности в окрестностях прибавить к моему плану странствия Музикферайн( musikverein) musikvereinsplatz 1, 1010 wien www. Musikverein. At +43 1 505 81 90 tickets@musikverein. At Часы работы Безбарьерная среда Карта Достопримечательности в окрестностях прибавить к моему плану странствия Дворец Шёнбрунн( schloss schö Nbrunn) schö Nbrunner schlossstraß E, 1130 wien www. Schoenbrunn. At +43 1 811 13 239 info@schoenbrunn. At Цены Часы работы Безбарьерная среда Карта Достопримечательности в окрестностях прибавить к моему плану странствия По отпечаткам Габсбургов Императорский склеп Мария Терезия Австрийская Терезия: Мать и властолюбивый дипломат Мария Терезия Австрийская Императрица Мария-Терезия — австрийская тёща всей Европы Знаменитая императрица Мария-Терезия из дина­стии Габсбургов, правившая в 1740–1780 годах, была старшей дочерью правителя Священной Римской им­перии Карла vi и Елизаветы-Христины Брауншвейг-Вольфенбюттельской. Елизавета Кристина Брауншвейг-Вольфенбюттельская Елизавета Кристина Брауншвейг-Вольфенбюттельская Император Карл vi Император Карл vi Родилась она 13 мая 1717 года. Детство Марии-Терезии было мало наружными событиями, инфанта полностью присутствовала в тени собственного отца. Вместе с императорской семьей она проводила зимнее время во замке Хофбург в Вене, весну — в охотничьем замке Люксембург, а лето — во замке Фаворит в венском предместье. Са­мыми колоритными впечатлениями девочки была замена учи­телей. Воспитание Марии-Терезии было предоставлено иезуитам: ей преподавали Закон Божий, историю, гео­графию, художества, музыку и пляски, некотороеколичество языков( посреди них латынь). Талантливая инфанта свободно гово­рила по-итальянски, по-французски и по-немецки, а втомжедухе довольно пристойно по-испански. Она с раннего детства была чрезвычайно прекрасна и считалась одной из первых красавиц собственного времени. Кроме такого, она была чрезвычайно трудолюбива и любой день вставала в пять-шесть часов утра. Нрав у нее был горячий, стиль живая и стремительная. Она просто приходила в ярость, но при этом и скоро успокаивалась. Отличаясь фацией, царственным величием и естественным даром слова, объединяя нежность и кротость с твердостью, она владела всеми данными для такого, чтоб заслужить верность и почтение подданных. Получив воспитание, готовившее ее к управлению об­ширным государством, уже в четырнадцать лет Мария-Терезия присутствовала на заседаниях муниципального совета. Когда у ее отца уже не осталось веры на возникновение преемника мужского пола, он попробовал снабдить меж­дународное признание прав Марии-Терезии на трон. Для этого он еще в 1724 году афишировал под именованием Праг­матической санкции( die pragmatische sanktion) акт о пре­столонаследии, позволявший передачу власти по дамской полосы. В следующие годы Карл vi достигнул от всех евро­пейских держав и от большинства членов империи гаран­тии Прагматической санкции. Только баварский курфюрст Карл-Альбрехт( 1697–1745) не согласился признать ее, по­скольку был женат на дочери Иосифа i Габсбурга, старшего брата Карла vi, и считал, что его супруга владеет более прав на Австрийское имущество. Но так как Марию-Терезию при­знали законной наследницей французский, британский и прусский повелители, а втомжедухе русская императрица, пре­тензии Баварии казались неопасными, и отец полностью мог полагать судьбу собственной дочери устроенной. *** Молодая эрцгерцогина горькая Терезия фон Остеррайх Молодая эрцгерцогина горькая Терезия фон Остеррайх Принц Франсуа Этьен Лотарингский в возрасте 15 лет Принц Франсуа Этьен Лотарингский в возрасте 15 лет Красивая, здоровенная и смышленая женщина была окру­жена кандидатами на ее руку. Среди них были сын испанского короля Филиппа v дон Карлос, португаль­ский царевич Мануэл( после отказа он стал монахом-доминиканцем). Выбор венценосного отца остановился на сыне гер­цога Лотарингского Франце, мама которого была племянницей французского короля Людовика xv( дочерью его брата, барона Орлеанского). С пятнадцати лет он жил в Вене при дворе Карла vi и успел завоевать сердечко маленькой принцессы. Франция соглашалась признать Прагматическую санкцию лишь в замен на герцогство Лотарингское. Франца довелось доказывать, чтоб из-за свадьбы на Марии-Терезии он отказался от собственных прав на Лотарингию. В конце концов, он поменял права на Лотарингию на преимущество наследовать большое герцогство Тосканское. 12 февраля 1736 года меж Францем и Марией-Терезией был заключен брак. При этом еще перед свадьбой молодожены были обязаны обещать, что не будут требовать на на­следство, ежели у правителя Карла vi родится сын, и от­кажутся от наследства, ежели в их браке не родится сын, а мужской отпрыск родится у Марии-Анны, младшей сестры Марии-Терезии. Отдельно оговаривалось, что Франц не получит никаких прав наследования земель Габсбургов. Первые годы замужества Марии-Терезии омрачи­лись дорогостоящей и неудачной борьбой против Турции( 1737–1739), в которой ее муж потерпел поражение в качестве командующего армиями Габсбургов. *** Император Карл vi погиб 20 октября 1740 года, и Мария-Терезия взошла на престол в момент, когда в совершенной мерке нашлась боевая бессилие ее владений. Историк Альфред Мишьельс строчит: " Когда Мария-Терезия вступила на бугор присяги […], разрешено было поразмыслить, что Австрия помолодеет и вступит в новейшую эру силы, славы и благополучия. Вокруг холма толпилась венгерская аристократия в собственных красочных нарядах и на прекрасных собственных конях. Прекрасная на­ружность императрицы, краска лица, прелестные черты, одушевленные серые глаза напоминали благородный тип и красу ее мамы, Елизаветы Брауншвейгской и не имели ничто всеобщего с Габсбургами […] Высокий рост, длинные белокурые волосы, спадающие золотистыми локонами на плечи, парчовое платьице, красная бархатная мантия, подбитая горностаем, довершали ее достоинство ". Казалось бы, после погибели отца Мария-Терезия долж­на была без каждых заморочек вступить во владение всей широкой Габсбургской державой. Но настоящий ход событий оказался совершенно другим. Как лишь в Вене стало понятно о кончине правителя Карла vi, бавар­ский посредник разослал всем указание собственного го­сударя воспринимать повеления лишь от него 1-го. Ему возвратили его письма нераспечатанными. После этого посол Баварии выехал из Вены. Ясно было, что курфюрст Баварский хочет с орудием в руках ратифицировать свои права. Стали готовиться к борьбе, но атака произо­шло с той стороны, откуда его меньше только ждали. Император Священной Римской империи Карл Альбрехт vii Виттельсбах Император Священной Римской империи Карл Альбрехт vii Виттельсбах горькая Терезия просит поддержке у венгерского дворянства горькая Терезия просит поддержке у венгерского дворянства В декабре 1740 года прусские войска без объявления борьбы ворвались в Силезию. Победа пруссаков над ав­стрийцами при Молвице 10 апреля 1741 года побудила и остальных повелителей представить претензии на Габсбургcкое имущество: Карл-Альбрехт Баварский при поддерж­ке французов, с которыми он заключил альянс, завладел Нижнюю Австрию и Чехию; испанские войска готови­лись к атаке на периферии Габсбургов в Италии. Все эти страны гарантировали покойному импера­тору Прагматическую санкцию, но немедленно забыли о данных обязательствах. Английский повелитель, напуганный опасностями Франции и Пруссии, объявил о собственном нейтралитете. Только российская императрица не отреклась от заключенного ранее контракта, но не спешила с от­правкой вспомогательной армии. Положение Марии-Терезии было настолько стесненным, что она писала собственной свекрови: " Я не знаю места, в котором могла бы тихо до­ждаться времени собственных родов ". В 1740 году эрцгерцогине было 20 три года. Она вступила на трон, приняв ключевые из собственных ти­тулов — царицы Венгрии и Чехии, и сходу же обязана была вступить в борьбу практически против всей Европы. В эту затруднительную минутку у нее не оказалось ни средств, ни войска, ни практических помощников. Впоследствии она несладко сетовала на то, что отец оставил ее в полном не­веденье сравнительно муниципальных дел. Однако Мария-Терезия была далековато не обычной дамой: она имела мощный ум, живое фантазия, дееспособность к неутомимой деятельности и непоколеби­мую верность духа. — Я скудная царица, — разговаривала она, — но у меня сердечко короля. Коронация Марии Терезии венгерским владыкой в Прессбурге( сейчас Братислава) в 1741 г. Коронация Марии Терезии венгерским владыкой в Прессбурге( сейчас Братислава) в 1741 г. Коронация Марии Терезии королевой Богемии в Праге в 1741 г. Коронация Марии Терезии королевой Богемии в Праге в 1741 г. И она была исполнена решимости защищать це­лостность собственного наслед­ства. 11 сентября 1741 года она обратилась к депутатам венгерского сейма с трога­тельной речью и попроси­ла их о поддержке. Вид юной прелестной царицы с младенцем-наследником на руках поразил сердца венгров: они постановили отдать Марии-Терезии вспо­могательное армия и добровольно записывались в него. Всего, совместно с добровольцами, было выставлено до ста тыщ человек, и эта войско выручила Габсбургскую монархию. Между тем Карл-Альбрехт Баварский вместо такого, чтоб идти прямо на Вену, одолжил Прагу, короновался там чешским владыкой и скоро после этого был избран в цари под именованием Карла vii. Избрание Карла-Альбрехта царем было воспринято Марией-Терезией как собственное унижение, таккак эти титулы сохранялись в руках Габсбургов в движение наиболее чем 3-х сто­летий. Но покуда новоявленный правитель напивался этим мнимым пиршеством, амуниция кардинально измени­лась. Венгерское армия очистило от противников Австрию, потом двинулось в Баварию и в январе 1742 года одолжило Мюнхен, так что новейший правитель не мог даже двинуть в свою землю и остался существовать во Франкфурте. Ободренный данными успехами британский повелитель всту­пил в войну на стороне Австрии и послал две армии: одну в Нидерланды, иную — в Германию. Но и тогда новости сразу войну против Франции и Пруссии каза­лось чрезвычайно проблемно. В мае 1742 года австрийцы и пруссаки сразились при Чаславе. Победа снова осталась за Фридрихом. Мария-Терезия с сокрушенным сердцем удостоверилась, что нужно скинуть ненавистному конкуренту. В июне в Берлине был подписан миролюбивый трактат, по ко­торому прусский повелитель получил в свою собственность Силезию. Обеспечив себя со стороны Пруссии, Мария-Терезия выступила против баварцев и саксонцев. В сентябре сак­сонцы заключили мир. Французы, занимавшие Прагу, потерпели поражение и в декабре отступили. В июне 1743 года они во 2-ой раз были разбиты британцами у Деттингена. Таким образом, судьба вознаградила Марию-Терезию за проявленную верность. Но до по­беды было еще далековато. В 1744 году Фридрих ii( 1712–1786) лукаво нарушил мир. Во голове стотысячной армии он вторгся в Чехию и одолжил Прагу. Диверсия эта, вообщем, не имела суровых последствий — не принимая боя, пруссаки в том же году отступили перед австрийской армией. Приглашение на коронацию Марии Терезии владыкой Венгрии( 1741) Приглашение на коронацию Марии Терезии владыкой Венгрии( 1741) Собственноручное обращение Марии Терезии венегрскому дворянству с просьбой о поддержке( 11 сентября 1741 г.) Собственноручное обращение Марии Терезии венегрскому дворянству с просьбой о поддержке( 11 сентября 1741 г.) 20 января 1745 года Карл vii водинмомент погиб, и Мария-Терезия заключила мир с его сыном, возвратив ему Бава­рию и позволив обосноваться в Мюнхене. Вслед за тем австрийское армия двинулось в Силезию, но в июне было разбито Фридрихом у Гогенфридберга, после что Марии-Терезии довелось скинуть провинцию Фридри­ху ii( Дрезденский контракт, декабрь 1745 года). 13 октября 1745 года муж Марии-Терезии, барон Франц Лотарингский( 1708–1765), был избран новеньким царем Священной Римской империи, неглядя на противодействие прусского короля. Мир с Фридрихом позволил Марии-Терезии отпра­вить огромную армию в Италию. К этому времени ис­панцы и французы уже овладели там большей долею Пьемонта, Миланом и Пармой. В 1746 году австрийцы и сардинцы разбили французов под Пьяченцей, но эта победа была более в интересах сардинского короля, чем Марии-Терезии. В 1747 году русская императрица Елизавета по­слала на содействие Австрии сорокатысячный корпус. Это заставило Францию к миру. В октябре 1748 года был подписан Ахенский дого­вор, по которому Австрия растеряла Парму, Пьяченцу и Гуасталлу. Несмотря на эти утраты, Мария-Терезия могла полагать финал борьбы удачным для себя, так как ей получилось сберечь под собственной властью главные на­следственные владения Габсбургов. *** Война 1740—1748 годов была для Австрии суровым испытанием и обнажила почтивсе недочеты государ­ственной системы. С самого истока оказалось, что у Ав­стрии нетдобротного войска. С середины xvi века войско создавалась на вербовочных пт, но доброволь­цев было недостаточно — доводилось хватать " под знамена " каждое отребье: нищих, бродяг, заключенных из тюрем. Дельных офицеров также было недостаточно. Чтобы исправить состояние, довелось обратиться к рекрутской системе. В 1748 году Мария-Терезия издала приказ о призыве на вечную военную службу. Страна была разделена на 37 округов, любой из которых сформировывал собственный полк. Призыву под­лежали фермеры, не имевшие принадлежности, чернора­бочие, поденщики, маленькие мещане и дворянская челядь. Был увеличен наиболее чем на 50% поземельный налог, и это позволило кормить долговременную армию, насчиты­вавшую наиболее ста тыщ человек. Обратили интерес и на обучение офицеров — в 1749 году Марией-Терезией была основала боевая академия " Терезианум ", а втомжедухе Инженерная и Артиллерийская академии. Принц Йозеф Венцель Лихтенштейн Принц Йозеф Венцель Лихтенштейн Конная скульптура имперского генералиссимуса Леопольда Йозефа фон Дауна на монументе Марии Терезии в Вене Конная скульптура имперского генералиссимуса Леопольда Йозефа фон Дауна на монументе Марии Терезии в Вене Совершенствованием пехоты занялся выводящий на­дежды генерал, граф Леопольд-Иосиф Даун, а артилле­рии — генерал Венцель Лихтенштейн, и она скоро стала одной из наилучших в Европе. *** Мария-Терезия владела истинным талантом выби­рать себе советчиков и помощников. Нуждаясь в практических людях, она равномерно избавилась от старых отцовских министров и открыла до­ступ к верховным должностям новому поколению госу­дарственных деятелей. Она лучше, чем Карл vi, разбиралась в людях, и почтивсе ее назначения были чрезвычайно успешны. В частности, она сместила канцлера двора, глава Фридриха Гарраха, препятствовавшего прове­дению реформ, и назначила на его пространство глава Анто­на Венцеля( 1711–1794), потом князя фон Кауниц-Ритберга, который потом в движение сорока лет возглавлял австрийский кабинет и имел решающее влия­ние на наружную и внутреннюю политику Австрии. Главными ассистентами Марии-Терезии в деле реорганизации страны, кроме Кауница, стали граф Фридрих-Вильгельм Гаугвиц и король Хотэк. Кроме такого, одним из ее основных советчиков стал человек буржуазно­го происхождения, что для такого времени было большущий редкостью: это был правовед и публицист Йозеф фон Зонненфельс, создатель законный реформы. Граф Гаугвиц, занимавший пост министра внутренних дел, водворил в государстве, по словам Марии-Терезии, распорядок, вместо беспорядка. Все стало подчинено контролю федеральной власти. Он был человеком образованным, желая и достаточно несносным. Окружающие, подключая и его свою семью, считали его чудаком, но его пренебрежение к устарелым обычаям, дееспособность при­нимать новейшие решения и подготовленность дерзать, втомжедухе как и практически неутолимое старание сделали из него че­ловека, о котором Мария-Терезия разговаривала, что он был ниспослан самим небом. Граф Кристиан Август фон Хаугвиц Граф Кристиан Август фон Хаугвиц Князь Венцель Антон Доминик Кауниц-Ритберг Князь Венцель Антон Доминик Кауниц-Ритберг Прежде только, Мария-Терезия и ее помощники-реформаторы позаботились о проведении денежной и налоговой реформы( в области денег реформы ве­лись в главном под управлением князя Хотэка). Был введен общий подоходный налог, положивший конец привилегиям дворянства и духовенства, налог на наслед­ство и подушный налог, определяемый в зависимости от размеров богатства. Был втомжедухе пущен в кругооборот новейший милый австрийский талер, сделавшийся на почтивсе годы самой ходовой и известной в Германии монетой. Императрица пыталась покровительствовать промыш­ленности. Это было нелегким занятием, так как австрийцы не имели больших капиталов. Государству доводилось хватать на себя компанию фабрик и снимать профессионалов за границей. Император Франц сотворил на свои средства не­сколько мануфактур, пытаясь заразить собственным образцом дворянство. Почин его отыскал отклик вбольшейстепени посреди чехов. С этого времени Чехия в промышленном отношении стала все более опережать Австрию. Так как цеховая организация препятствовала развитию индустрии, руководство стремилось ее повредить. Так, в 1755 году было запрещается творение новейших цехов. Волновали Марию-Терезию и вопросы усовершенствования зем­леделия, вступления новейших сельскохозяйственных культур, кпримеру, картофеля. " Крестьяне обязаны быть способны прокормить себя и выплачивать налоги ", — писала она. Для такого чтоб выполнить все эти реформы, импе­ратрице и Кауницу довелось вести реорганизацию муниципального аппарата, отрегулировать учет и контроль. Были проведены первая в летописи Австрии повальная перепись земляных владений и перепись народонаселения. Оформился цельный ряд новейших центральных учреждений: Придворная муниципальная канцелярия( министерство иностранных дел), Директорий( верховный административ­ный денежный орган), Высший орган правосудия( ему были отданы дела юстиции) и остальные. Для координации всех данных органов в 1760 году был учрежден Государствен­ный комитет, как основное приспособление административной цен­трализации и административного контроля. *** Серьезные конфигурации произошли и во наружной по­литике. Поскольку Кауниц был углубленно уверен, что основным противником Австрии отныне и на почтивсе годы станет Пруссия, а не Франция( с которой Габсбурги обычно враждовали практически триста лет), он круто переменил внешнеполитические ориентиры. В 1750 году Мария-Терезия назначила Кауница послом во Францию, и он пробыл там три года, вплоть до собственного назначения на пост муниципального канцлера. В Париже Кауниц смог завлечь Людовика xv, а основное — маркизу де Помпадур, выгодами союза с Австрией. Королева Франции горькая Антуанетта Королева Франции горькая Антуанетта Король Франции Людовик xvi Король Франции Людовик xvi Французские министры неохотно шли на радикальные конфигурации в традиционной политике, но, когда Англия, начав в Америке войну с Францией, заключила в Европе защитный альянс с Пруссией, Франция и Австрия в протест подписали в мае Версальский контракт о боевом объединении. Он был закреплен браком французского дофина Луи с дочерью Марии-Терезии Марией-Антонией, боль­ше популярной как Мария-Антуанетта. По словам Эвелин Левер, " эта бракосочетание исполнила давнишнюю мечту императрицы ". Это была понастоящему " дипломатическая революция ", которая положила конец долговременной злобе меж Габсбургами и Бурбонами. Кауниц закончил создание антипрусской коалиции наступательным союзом с Россией и Саксонией, после что Фридрих ii решил приступить борьбу со своими врагами. Осенью 1756 года он вторгся в Саксонию, принудив ее только чрез некотороеколичество недель капитулировать. Так началась Семилетняя битва. Австрийская войско пришла в начале октября на содействие саксонцам, но сра­жение с Фридрихом при Лобозице, на саксонской грани­це, окончилось бесплодно. Вскоре саксонская войско капитулировала, и вся Саксония к концу года оказалась под властью пруссаков. В декабре 1756 года к австро-французскому союзу присоединилась РоссийскаяФедерация, а в марте 1757 года — земля. Имперский рейхстаг втомжедухе поддержал императрицу, но толку от этого было мало — имперские князья неохот­но отпускали собственных людей, и Австрии позже довелось в одиночку новости войну в Германии. Генералиссимус Карл Александр Лотарингский Генералиссимус Карл Александр Лотарингский Весной 1757 года Фридрих вторгся в Чехию и подсту­пил к Праге. Стремясь отдать собственному любимому деверю Карлу Лотарингскому вероятность стяжать военную славу, Мария-Терезия назначила его верховным глав­нокомандующим. Фридрих ii в мае 1757 года разбил силы Карла около Праги, но не сумел предупредить отступле­ния австрийских войск. Пруссаки начали к осаде и шибко обстреливали град. Подоспевшая на содействие войско под командованием генерала Дауна — красивого стратегия — нанесла поражение пруссакам в битве под Колином( 18 июня 1757 года) и вытеснила войска Фридриха из Чехии. Прус­ская войско понесла томные утраты. В то же время французы притесняли ганноверскую( ан­глийскую) армию, в Померании начали войну шведы, а российские напали на Восточную Пруссию. Казалось, Фридрих станет сломлен таковым численностью противников, но он упрямо оборонялся. В ноябре французы и австрийцы были разбиты у Росбаха, а в декабре Карл Лотарингский потерпел поражение при Лейтене, что принудило Марию-Терезию отозвать его и назначить верховным главноко­мандующим генерала Дауна. Таким образом, к концу года Фридрих удержал в сво­их руках как Силезию, так и Саксонию. В 1758 году он вторгся в Моравию и осадил Ольмюц, но вследствии недочета продовольствия снял осаду и возвратился в свои владе­ния. Генерал Даун преследовал его и 14 октября нанес поражение при Гохкирхене. 1759 год был для союзников еше наиболее удачным. В Восточной Пруссии Фридрих потерпел поражение от российских при Кунерсдорфе. Австрийцы в сентябре овладе­ли Дрезденом и в первый раз зимовали в Саксонии. В сле­дующем году Фридрих собрал новейшую армию. 15 августа он разбил австрийцев при Лигнице в Силезии, а 3 ноября в Саксонии при Торгау. Вся Саксония снова возвратилась под его администрация. На этом обе стороны выдохлись и не мог­ли наиболее возобновлять решительных действий. Финансы и в Австрии, и в Пруссии вследствии долговременной борьбы были вполне расстроены. К тому же союзники стали один за иным оставлять Марию-Терезию. В 1762 году погибла российская королева Ели­завета, и ее преемник Петр iii заключил мир с Фридри­хом. Затем вышла из борьбы земля. Людовик заключил перемирие с Англией, уступив ей Канаду, и более не имел нищеты сражаться с Пруссией. В данной ситуации Мария-Терезия поневоле была обязана поставитьподпись с Пруссией Хубертсбургский мир, по которому Силезия окончатель­но переходила к Пруссии и который не принес Австрии никаких территориальных приобретений. *** Мария-Терезия была набожной дамой. Альфред Мишьельс характеризует ее последующим об­разом: " Она обычно посвящала мольбе часов 5 в день и наиболее. Как ни удивительно это могло бы появиться в государыне очень деятельной и постоянно чрезвычайно занятой, но это не подлежит ни малейшему сомнению: факт подтвержден многочисленными очевидцами. Ее суеверная горячность увеличивалась с годами. В марте 1778 года она простоя­ла три часа на коленах, всенародно, в венском храме, умоляя Всевышнего предотвратить грозившую ей войну за баварское имущество. Одна из дочерей ее, эрцгерцогиня Елизавета, хозяйка сознавалась одной женщине, что когда она посещала с мамой в церкви, то они оставались там обык­новенно так продолжительно, что под конец она уже не понимала ни такого, что хозяйка произносит, ни такого, что слышит ". Своей искренней религиозностью и серьезной моралью она различалась фактически от всех европейских прави­тельниц такого времени. Майкл Фарквар по этому поводу строчит: " Мария-Терезия организовала полицию характеров, чтобы изживать пороки сообщества. Патрули стояли всюду: в театрах, в публичных собраниях и даже в домах. Арестовать могли хотькакого, иноземцев винили в коррупции, а обыденных людей посылали из страны. Некоторые факты разговаривали о том, что хозяйка императрица игралась первую скрипку в данной милиции […] Всех осужденных за нравственные и нравственные про­ступки традиционно сердито наказывали в поучение осталь­ным. Их приковывали цепями к городским воротам. Там они сидели в грязи и личных испражнениях неделя­ми и месяцами. Еду и воду им приносили сердобольные прохожие; вместо такого, чтоб ненавидеть и сторониться тех, кто оказывался прикованным к воротам, обитатели Вены считали их реальными богатырями, хлопотали о них и невообразимо хихикали совместно с ними над ханжеством императрицы и неверностью ее супруга ". Как зрим, рвение Марии-Терезии зарегламен­тировать общественную мораль вызывало только шутки, а когда она для сближения с Францией зару­чилась помощью фаворитки Людовика xv маркизы де Помпадур, это вызвало и упреки в лицемерии. Иногда ее собственное мировоззрение не совпадало с муниципальными интере­сами Австрии: она отвергла пробы к собственному сближе­нию со стороны Екатерины ii, будучи самого низкого представления о нравственности российской императрицы. Император Франц i Стефан Лотарингский Император Франц i Стефан Лотарингский горькая Кристина фон Остеррайх горькая Кристина фон Остеррайх Император Франц не был преданным супругом. Майкл Фарквар характеризует его последующим обра­зом: " Император Франц слыл оконченным прелюбодеем. Он вертел интрижки с танцовщицами и оперными ди­вами Венского театра, а с придворными дамами заводил истинные романы. Но подлинной его любовью стала инфанта фон Ауэршперг, которая оказалась на цельных 30 лет младше него. " Император совсем не скры­вает собственной влечения ", — писал посетитель австрийского двор­ца. Франц непрерывно сталкивался со собственной любовницей то в охотничьем домике, то в отдельной кровать Венской оперы или в комфортном гнездышке, которое он свил спе­циально для нее. Даже его детки, от которых кропотливо укрывали амурные связи отца, на этот раз отлично были осведомлены о том, что проистекает. " Император чрезвычайно неплохой отец, — писала его дочь Кристина, — мы постоянно доверяли ему как собственному другу, но вданныймомент нам нуж­но изготовить все вероятное, чтоб освободить его от данной беспомощности. Я владею в виду дела с принцессой фон Ауэршперг ". Мать, как писала далее Кристина, " чрезвычайно ревнует его к данной влечения ". Несмотря на глубокое неудовольствие, императрица, которая практически безпомощидругих правила Священной Римской империей, ничто не могла изготовить, чтоб сдержать собственного беспутного супруга ". Несмотря ни на что, Мария-Терезия никогда не из­меняла собственной беззаветной любви к Францу, в котором она видела значение собственной жизни. Эвелин Левер по этому поводу держится последующей точки зрения: " Император с наслаждением выступал в роли жена и отца огромного семейства, что, вообщем, не мешало ему славно жить время с красивым полом. Всегда ве­личественная голова страны, но послушная супруга, Мария-Терезия, казалось, не замечала данных измен и предпочитала вполне отзываться муниципальным делам ". Семья Марии Терезии и Франца Стефана Семья Марии Терезии и Франца Стефана Внезапная погибель любимого супруга, последовавшая 18 августа 1765 года во время пиршеств по поводу свадь­бы их сына Леопольда, стала для Марии-Терезии страш­ным ударом. Все вышло так нежданно. Сначала заболел Леопольд, но 18-го ему стало лучше, и вся семья отправилась глядеть итальянскую комедию. Во время представления императору стало нехорошо, и он покинул ложу. По пути домой он погиб. Несмотря на присущую ей силу духа, Мария-Терезия некотороеколичество дней не могла придти в себя. Как строчит Альфред Мишьельс, " Мария-Терезия была неутешна, но имела дух хозяйка сшить ему саван. Несколько дней она не желала никого созидать ". Она укрылась в собственных покоях, немало дней ни с кем не беседовала и пере­стала увлекаться делами страны. Более такого, в это время она собиралась отрешиться от престола в выгоду собственного старшего сына и выйти в обитель. Кауниц вы­нужден был применять все родное красноречие, чтоб уверить ее поменять это заключение. Отметим, что их домашняя жизнь, начавшаяся в 1736 го­ду, счастливо продлилась практически 30 лет, и, когда он скончался, неутешная вдова буквально знала, что про­жили они совместно 335 месяцев, 1540 недель, 10 781 день, 258 744 часа. *** Наследник престола Иосиф ii Наследник престола Иосиф ii После погибели супруга Мария-Терезия назначила свое­го старшего сына Иосифа соправителем и передала в его знание боевые дела. Но по ряду вопросов, вособенности во наружной политике, позиции мамы и сына не совпадали. Иосиф требовал на функциональной, даже агрессивной наружной политике с целью вернуть утраченное превосход­ство. Поэтому он принял чин Фридриха ii сравнительно раздела Польши. Мария-Терезия небезосновательно опа­салась последствий данной сделки, но не мешала ей, в итоге что в 1772 году прибавила к владениям Габсбургов важную дробь Галиции. Когда в 1777 году погиб, не оставив преемника, пра­витель Баварии, Иосиф пользовался возможностью забрать ее, чем спровоцировал еще одну войну с Пруссией( битва за Баварское имущество). Перспектива новейшей борьбы по очень сомнительному поводу настоль­ко ужаснула Марию-Терезию, что она без ведома сына провела переговоры с Фридрихом ii и отказалась от при­тязаний на Баварию. По словам Эвелин Левер, Иосиф " не желал доволь­ствоваться той значением, которую исполнял его отец; он стремился власти в августейшей семье, и скоро эта греза стала предпосылкой долгого противоборства меж сы­ном и мамой, как меж конкурентами ". И все же, неглядя на довольно трудные дела императрицы с сыном, она неодинраз повторяла, что видела в Иосифе ключевую мишень собственной жизни. Заметим, что молчаливый и вдумчивый Иосиф с самого детства страстно увлекался чтением. Чтобы обладать более времени для чтения, он даже был способен перед своими репетиторами притворяться слабоумным. И читал он нередко книжки, какие его мама включила в перечень запрещенной литературы, доэтого только философские творения французских энциклопедистов, а втомжедухе книжки британского экономиста Адама Смита. У же в возрасте 18-ти лет юный царевич вполне показал себя вправду прогрессивным человеком, когда высмеял австрийский комитет министров, который был им беспрепятственно назван стаей обскурантов и испуганных консерваторов. Сам он в 1761 году подготовил первый рисунок собственного грядущего правительственного плана, который старики-министры с презрением окрестили " сновидением ". Но бу­дущий правитель уже был готов привести его в действие. Главным пт он считал обязательство монархистского правительства отчитываться перед народом и выкормить собственных людей как вольно думающих людей. Всю свою жизнь Иосиф жаждал этот чин выполнить, неглядя на то что про него нередко разговаривали, что он постоянно соверша­ет сначала 2-ой шаг, и лишь после этого первый. *** После Семилетней борьбы реформы в Австрии были продолжены. В 1763 году образовали министерство фи­нансов и счетную палату. С 1771 по 1778 год был издан ряд указов, имевших целью умерить крепостнические порядки. В частности, помещики потеряли преимущество суда над своими крестьянами. Были поставлены определен­ные габариты крестьянских уделов, барщина ограничена тремя днями в недельку. Статуя, изображающая Герарда ван Свитена на мемориале Марии Терезии( Площадь искусств, Вена) Статуя, изображающая Герарда ван Свитена на мемориале Марии Терезии( Площадь искусств, Вена) В ходе долгого периода реформ Марии-Терезии понадобился мощный гос установка, под­готовку которого не могла снабдить существовавшая система образования. Поэтому она лишила иезуитов, в руках которых находилось большаячасть школ, права на редкостный контроль над обучением и поручила голландцу Герхарду ван Свитену, собственному лечащему вра­чу, вести модернизацию сферы образования. В уни­верситетах открылись новейшие кафедры, в том числе по природному праву и политическим наукам. Когда в 1773 году Орден иезуитов был распущен, Мария-Терезия пользовалась его большими имуществами для финансирования государственной системы начального образо­вания. В 1774 году был принят чрезвычайно принципиальный закон о школьной перестройке, в согласовании с которым во всех селах раскрывались начальные школы( с двухлетним сро­ком обучения), а во всех городках — средние( с пятилетним сроком обучения). Открывались втомжедухе особые училища и школы, в том числе Горная и Торговая академии. Обучение в них шло за муниципальный счет. Всего Мария-Терезия довела сплошное количество школ до 6 тыщ, основала общественные библиотеки в Праге и Инсбруке, устроила отличные обсерватории в Вене, Граце и т. д. Таллер Марии Терезии Таллер Марии Терезии В 1775 году императрица отменила внутренние тамож­ни и рубежа. Вся государство, подключая Венгрию и Тироль, слилась в единственный таможенный район. Был введен новейший таможенный цена, имевший целью поощрить национальную индустрия. Религиозная политика императрицы оказалась наименее поочередной. Еретики всех исповеданий постоянно вну­шали ей сильнейшее антипатия, благодарячему протестанты в ее царствование подвергались разным притеснениям. Религиозный бремя стал вособенности заметен в крайние годы царствования Марии-Терезии, когда, после кон­чины правителя Франца, набожность императрицы заполучила вособенности сумрачный нрав. *** За годы общей жизни Мария-Терезия родила от собственного супруга шестнадцать деток( в том числе 5 сыно­вей), 10 из которых дожили до зрелого возраста. Она была любящей, но серьезной мамой, с педантично­стью следившей за обучением и образованием собственных деток. Постоянно занятая муниципальными делами, она могла не созидать собственных чад по некотороеколичество дней, но при этом она строго требовала от нянь подробных отче­тов о самочувствие и успехах деток. На все у нее имелись верно сформулированные указания, а няни могли не страшиться тревожить императирцу в хотькакое время дня и ночи. Она постоянно разговаривала себе: " Надо быть готовой ко всему ". Императрица горькая Терезия со собственным сыном большим герцогом Тосканским, невесткой и их 2-мя старшими детьми( 1798) Императрица горькая Терезия со собственным сыном большим герцогом Тосканским, невесткой и их 2-мя старшими детьми( 1798) Главным рвением императрицы в крайние годы правления стало снабжение их браков, политически выгодных для Австрии. В частности, она убедила собственного любимого Иосифа после погибели его первой супруги же­ниться на сестре баварского преемника Марии-Иосефе, к которой он питал искреннюю антипатию. Как го­ворится, отвращение — антипатией, но у преемника не было деток, и брак этот мог быть чрезвычайно принципиальным шагом на пути к Баварскому трону. Ее сын Леопольд женил­ся на Марии-Луизе, испанской принцессе из династии Бурбонов, и унаследовал корону Тосканы. Фердинанд стал управляющим Ломбардии и женился на наследнице барона Моденского. Из дочерей Марии-Терезии только Мария-Кристина вышла замуж по собственному выбору за царевича Альбрехта Саксонского, желая у такого не было ни достаточных средств, ни политического воздействия. Три ее дочери вышли замуж за Бурбонов: Марию-Амалию брал в супруги барон Пармский, Марию-Каролину — повелитель Фердинанд Неаполитанский( этот брак планировался с ее сестрой Иосефой, но та погибла заранее женитьбы), а Марию-Антонию — французский дофин, который в 1774 году стал владыкой Людовиком xvi. Династические браки отпрысков габсбурго-лотарингского трона содействовали расширению его воздействия и отдали императрице гордый титул " тещи всей Европы ". Безжалостный Майкл Фарквар констатирует: " Австрийскую императрицу Марию-Терезию не очень взыскательно судили за те несчастные браки, кото­рые она устраивала для цельного выводка собственных деток. По сложившейся традиции вопросы династии и дипломатии ставились гораздо больше вероятной домашней идиллии. По ее представлениям, цари не могли ведать, что такое блаженный брак. Она хозяйка была замужем за из­вестным развратником и волокитой, который непрерывно унижал ее амбиция бесконечными интрижками и любовными связями ". *** Последние пятнадцать лет жизни Мария-Терезия не снимала печаль по супругу и стригла себе волосы, как мо­нахиня; все ее веши, обои в комнатах и экипажи были темного цвета. В той же комнате, где погиб правитель, переделанной в капеллу, до сих пор служится месса в день его погибели. Восемнадцатого числа всякого месяца она запиралась в собственных комнатах и никого к себе не до­пускала, и буквально так же она проводила в молитвах еже­годно целый август месяц. Она более не жила на главном этаже Венского двор­ца и переселилась на третий, где все стенки были обиты черным бархатом. Когда старость и необычная тучность не позволили уже Марии-Терезии вылезать из комнаты, под ее покоями устроили храм, и она могла смотреть за службой чрез особенный люк, не вставая с крес­ла. Она заблаговременно велела изготовить себе гробницу подле гробницы Франца и рвать на ней надпись, в которой недоставало лишь даты погибели. Несколько раз импера­трицу опускали в креслах на веревках в подземелье, где лежал ее муж. В крайний раз, когда желали приподнять ее, веревки лопнули. Императрица закричала: — Он желает сдержать меня! О, я быстро приду сюда! И в самом деле, некотороеколичество дней спустя она заболела и погибла. Произошло это в Вене 29 ноября 1780 года. Все современники с хвалой откликались о ее вели­чии, о ее обаятельных манерах и красе. В лучшие годы собственной жизни Мария-Терезия была вправду вы­дающейся государыней, одной из водящих фигур европейской политики xviii века. Как правительница, она стремилась начать в подданных влюбленность и преднамеренно поддерживала образ " мамы цивилизации ". Она не обожала " чрезвычайных мер " и избегала резких конфликтов, но умелое сочетание " мужской " дипломатии с кристально жен­ским нравом постоянно являлось ее сильнейшим ору­жием. К старости, истина, она впала в ханжество, и это некотороеколичество подпортило ее посмертную славу. Но как бы то ни было, время ее правления разрешено полагать " золотым столетием " австрийской летописи. Быть может, наилучшим сви­детельством тому служат слова ее сердитого гения прусского короля. Узнав о кончине императрицы, Фридрих ii на­писал д’Аламберу: " Известие о ее погибели исторгло у меня искренние сле­зы. Она делала честь собственному полу и короне. Я воевал с ней, но противником ее не был ". *** При Марии-Терезии в Вене, столице многонациональ­ного страны Габсбургов, проживали 200 000 человек( подключая пригород в пределах полосы укрепленного вала). Холгер де Оливариус приводит наиболее четкие числа, но они относятся к чуток наиболее позднему периоду. Он пи­шет: " Вена, казалось, стремилась к тому, чтоб начинать пер­вой из огромных городов Европы […] К 1796 году в ней насчитывалось 1397 зданий конкретно в городке и 5102 — в пригородах […] Общее народонаселение Вены подросло к 1796 году до 231 105 обитателей, из которых 1231 были свя­щенниками, 3253 — дворянами, 4256 — публичными служащими или людьми, живущими с плюсом, и 7333 — буржуа ". Цифры, благородные почтения. Однако покуда по коли­честву народонаселения Вена занимала 4-ое пространство посреди европейских городов. Лишь в первой половине xix века Вена сумеет затмить Неаполь и подняться на третье пространство после Лондона и Парижа. Для сопоставления: в Па­риже 275 000 человек жило еще в середине xiv века, а к 1786 году количество народонаселения выросла до 660 000 че­ловек. В Вене бурно развивалась мануфактурная промыш­ленность( текстильное создание и создание предметов роскоши). Реформы Марии-Терезии, и доэтого только аттестат ве­ротерпимости, который наделял гражданскими правами некатолических христиан, сотворили базы для возник­новения гражданского сообщества, в котором необыкновенную роль стали играться привилегированные большие купцы, промышленники, банкиры и забугорные иммигранты. Кристоф Виллибальд фон Глюк( Жозеф Деплюсси, 1775 г.) Кристоф Виллибальд фон Глюк( Жозеф Деплюсси, 1775 г.) Йозеф Гайдн( Томас Харди, 1792 г.) Йозеф Гайдн( Томас Харди, 1792 г.) Кроме такого, Вена стала принципиальным мировым культурным центром. Музыка, благодаря маэстро Глюку, Гайдну, Са­льери, Моцарту( об отношениях 2-ух крайних станет рассказано ниже) и иным, достигла апогея собственного развития. Театру втомжедухе придавалось все большее смысл. В 1741 году, кпримеру, Марией-Терезией был основан " Театр у замка "( theater an der burg), который в 1776 году был объявлен Национальным театром. Опубликовал: Дмитрий Адаменко | 26 мая 2014 Рубрика: История, Книги, Общеисторические работы, Общие сведения Метки: Австрия, Габсбург Новая статья: Вена: История. Легенды. Предания/ Глава седьмая. Великий Антонию Сальери и истина о погибели государя МоцартаПредыдущая статья: siro offelli. Le armi e gli equipaggiamenti dell’ esercito austro-ungarico dal 1914 al 1918 Последние печатание статьи Доблестный град Гюнс Ледовая оплот горной борьбы Пушки и турки: христианский мир даёт отпор Пушки и турки: Мохачское поле Незаметный люд на юге Европы Австро-итальянская битва на море: бой при Лиссе Австро-итальянская битва на море: творение броненосных сил Битва при Моргартене Удачливая подводнаялодка неудачливой империи Чудо на КолубареЛеша сказал мне ССЫЛКА, Мария Терезия Австрийская ..Мария Терезия Австрийская Материал из Википедии, свободной энциклопедии Для другие значения, см Мария Терезия Австрийская (значения) . "Мария Терезия Австрийская" перенаправляется сюда. Для другие значения, см Мария Терезия Австрийская (значения) . Страница частично защищенных Мария Терезия Австрийская Мария Терезия Австрийская Мария Терезия Австрийская

Мария Терезия Австрийская

Мария Терезия Австрийская (сигнал) Из Википедии, свободной энциклопедии Для другого использования, см Мария Терезия Австрийская (значения) . Неформат причудливые - большие Мария Терезия Австрийская Аннотированный список литературы Яркий, преподобный Дж Франк. Мария Терезия. Нью-Йорк: Макмиллан Компания, 1897 Подробный отчет о государственности Марии Терезии от войны за австрийское наследство в Семилетней войне. Это может быть помощь при поиске подробной информации о жизни Марии Терезии, и как война повлияла ее, чтобы начать ныне общепринятой практике разработки солдат. Колтон, Джоэл Р. Р. Палмер. История современного мира. 3-е изд. Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф, 1965. Эта книга является справочником для австрийской войны наследство и Прагматическая санкция. Это показывает, насколько Мария Терезия Австрийская ​​получила свое начало на троне. Из подробно в этой книге, можно увидеть, как она была принята в качестве императрицы, так как она на самом деле дал гораздо кредита для решения страны к мужу. Crankshaw, Эдвард. Мария Терезия. Нью-Йорк: Викинг Пресс, 1969. Автор использовал множество источников из архивов Венских дать героическую картину единственной женщиной, чтобы исключить земли Габсбургов. Эта книга дает много деталей о том, что она была единственной женщины до этого времени, чтобы контролировать династии Габсбургов. Более четкое изображение дано, как она это сделала. Crankshaw, Эдвард. Падение дома Габсбургов. Нью-Йорк: Викинг Пресс, 1963. Эта книга дает представление о конечном века династии Габсбургов, самым продолжительным династии в Европе. Это говорит о падении Габсбургов, но также возвращает к истокам и описывает, как они получили власть, и как они поддерживали власть через свои мощные правители, такие как Марии Терезии. Гуч, ГП Мария Терезия Австрийская ​​и другие исследования. 2-й. редактор Бостон: Longmann, зеленый и компания ООО, 1963. Гуч делает соответствующие цитаты из личной переписки Марии Терезии в ее старшего сына Иосифа II. Он представляет собой яркий портрет мужества и мудрости Марии Терезии. Мария всегда говорил о любви, которую она имела мужа, и как она сделала решений, но она оставила Фрэнсис Стивен в центре внимания. Ссылка, Эдит Мурр, изд. Освобождение Австрии крестьянин, 1740-1798. Нью-Йорк: Prentice-Hall, 1949. Мария Терезия Австрийская ​​инициировал крепостной реформы. В этой книге подробно жизнь крестьянина до и после реформы. Он показывает, как жизнь людей в Австрии изменилась благодаря усилиям Марии Терезии. Моррис, Констанс Лили. Мария Терезия Австрийская, Последний Консервативная. Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф, 1937 Автор детали жизни Марии-Терезии, подчеркивая ее сильную любовь и заботу о семье и ее империи. Это полезно, потому что он показывает тип правителя она хотела быть и как она достиг этой цели. . Пика, Роберт императрица Мария Терезия: предыдущие годы. Нью-Йорк: Харпер & Роу, 1966 Биографический исследование Марии Терезии, которая параллельно личную историю своей жизни с историей ее царствования, как императрица. Мы можем видеть, что она сделала, чтобы и чрезвычайно важным через курс истории. Roider, Карл А., младший Мария Терезия. Нью-Джерси: Prentice-Hall, Inc., 1973. Карл А. Roider, младший представляет собственные слова Марии Терезы и мнения своих современников. Он также предлагает ретроспективный анализ. Это дает нам из первых рук взгляд на том, как Мария-Терезия смотрел на мир и как мир рассматривается ее. Wheatcraft, Андрей. "В крови:. Тайная история Габсбургов" История Сегодня 46, нет. 9 (сентябрь 1996):. 25-32 Эндрю Wheatcraft на 18-го века кризис престолонаследия, которая открывает рассказ о генетике, религии и одержимости династии. Это дает подробный отчет о жизни Марии Терезии, которая может помочь нам понять, кто она такая. Интернет-сайты: Тереза ​​Мария. "Мария Терезия" Microsoft Encarta. 1995 http://www.netsrq.com/~dbois/maria-th.htm (8 марта 1998). Это полная биография жизни Марии Терезии от рождения до смерти. Это изложил важные моменты в своей жизни, и подчеркнул, более важные аспекты ее царствования. Тереза ​​Мария. "Мария Терезия Австрийская" страница мертвых. 1996 HTTP: //www.xs4all.n1/~androom/deadtheresia.htm. (11 марта 1998) Это показывает меньшее количество информации о ее жизни. Это дает важные детали, но не идти в явном подробно обо всех ее достижений. Этот сайт имеет записанное изображение из гробницы Марии Терезии, давая нам возможность увидеть, как она была удостоена после ее смерти. Тереза ​​Мария. "Мария Терезия" Encyclopedia.com. 23 января 1998 года http://www.encyclopedia.com/searchpool.asp?target=@DOCTITLE%20Maria%20Theresa (11 марта 1998). Существует меньше биография Здесь приводится жизни Марии-Терезии, но можно пойти непосредственно на другие темы, связанных с ее нажав на подчеркнутые имена и события, включенные в биографии. Исходя из этого, мы можем найти более подробную информацию о ее жизни и жизни и событий, которые сформировали ее жизнь. Тереза ​​Мария. "Мария Терезия, императрица Австрии" Мария Терезия. 1996 http://www.physuna.phs.uc.edu/~pault/mthome.htm (11 марта 1998). [Ссылка не работает?] Другой подробный отчет о жизни Марии Терезии, можно найти здесь. Как и в других местах, на этот раз предлагает ссылки на дополнительную информацию о ее жизни, который можно получить доступ для получения дополнительной информации. Тереза ​​Мария. "Мария Терезия" Мария Терезия. 1996 http://www.clover.net/mcferran/marijiv.htm (17 марта 1998). [Ссылка не работает?] Это биография Марии-Терезии обсуждает каждое событие в ее жизни, и как они все удалось повлиять ее жизнь. Например, смерть мужа была непосредственной причиной ее расслабляющий реформ в Австрии. Этот пример дает представление ее менталитета, как королева, и как ее личная жизнь влияет ее решения в качестве лидера. Мария Терезия Австрийская Это бесплатный сайт. Погребение Ирвинг Парк кладбище. [Chicago Tribune, 14 сентября 1964 - Представлен источник # 96] Перейти на ^ Репортер поднял Мария Терезия Австрийская на Мэдоффа в 2001 году Перейти на ^ перенапряжения в CRCT результатов повышает 'большой Мария Терезия Австрийская " Категории :СвязиКрасные символы Читайте дальше, чтобы узнать, как эта маленькая группа охранников 17-го века прославился своей галантности и приключений.

ЗМария Терезия Австрийская

Мария Терезия Австрийская
Мария Терезия Австрийская

Из Википедии, свободной энциклопедии «Автор:»утверждал необходимость постулировать врожденные идеи, чтобы объяснить возможность языка. Ссылки на соответствующие статьи Категории : Мария Терезия Австрийская Квартал дней Основные праздники..Мария Терезия Австрийская «Мария Терезия Австрийская» Читайте на много дополнительной информации о мушкетерах. Печать Цитирование и Дата Обратная связь.?!