Главный Герой Илиады Странности " Илиады " и её главного героя( статья) Сальников Александр СТРАННОСТИ " ИЛИАДЫ " И ЕЁ ГЛАВНОГО ГЕРОЯ " Гнев, о, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына! Гнев неуёмный его немало бедствий ахеянам сделал… " ( Гомер, " Илиада ", песнь 1-я, правило) 1. Поэма о известности " Илиада ", одна из наибольших поэм древности, до сих пор скрывает в себе немало загадок. И самая крупная из них – её основной герой Ахиллес. Ахиллесом балдели почтивсе века. Как мы знаем из летописи, сам Александр Македонский грезил о известности Ахиллеса. И получил ещё огромную славу. Восхищаются Ахиллесом и сейчас. И это не потрясающе. Ведь герои притягивают к себе, влекут, как сказочная греза. Вот о геройстве мне и хотелось бы побеседовать вданныймомент, памятуя Ахиллеса. Казалось бы, Троя разрушена, что же ещё? Известно, что фаворитов не осуждают. Всё это так, но остаются вопросы, какие не предоставляют смириться с имеющимся расположением вещей. Симона Вейль именует " Илиаду " " поэмой о Силе ". Мне видится, тут Симона Вейль заблуждается. " Илиада " не книга о силе. Если мы проанализируем все бои героев, то увидим, что силу в " Илиаде " героям предоставляют боги по собственному усмотрению и совсем неоправданно. Об этом неодинраз упоминается в поэме. И, видится, с этим соглашается хозяйка С. Вейль. Боги в " Илиаде " выступают как равноправные герои, и держава распределена меж ними иерархически. У богов она неизменна. У людей – произвольна. Гомер строчит о том, что бог может и у мощного отобрать силу, и слабого изготовить мощным. Сила в поэме переходит от 1-го героя к иному по воле богов. Как же разрешено именовать героя мощным, ежели он мощный лишь тогда, когда боги дадут ему силу? Мы зрим даже, как Ахиллеса, который считается сильнейшим посреди героев обеих армий, боги то и дело заполняют силой, когда это им видится нужным. Сила в поэме не является определяющим причиной, она не водит за собой героев, она не постановляет их судьбу. Нет, " Илиада " – книга не о силе; быстрее, это книга о известности и героизме. О той известности, которая может не лишь возвеличить, но и убить. О известности, которая непрерывно готова улизнуть. О известности, как об идее фикс, которая толкает на ужасные поступки, граничащие с правонарушением, с безумством. Мы зрим, что герои " Илиады " упоминают о известности перед каждым битвой. Что же касается Ахиллеса, то известность для него стала камнем преткновения, его верой, его иконой, той самой идеей фикс, из-за которой он дал не лишь свою жизнь, но и свою душу, жизнь собственного любимого друга, и жизни сотен однополчан. Воистину, драгоценная стоимость даже для вечной славы. Если вы считаете, что тут я очень преувеличиваю, то разрешите мне, основываясь на текстах поэмы, объяснить и отстоять свою позицию. Для беспристрастной свойства Ахиллеса я буду жаловаться лишь текстами " Илиады ", выбирая те моменты, когда он сам воспринимает решения, без поддержке богов. И в противовес этому покажу те его деяния, какие следуют после предложения или беседы с богами. Что же касается военных геройскихпоступков Ахиллеса, то вы увидите, что конкретной награды самого героя в них не так уж и немало. Вот что молвят боги в поэме: ( 20: 125-126) " Небо оставили мы! Все хотели участвовать сами Нынче в поединках, чтобы Пелид не вытерпел от троян поражений! ". Когда героя сохраняют боги, и он знает это, немало ли награды в его доблести? Не выйдет ли так и слабый воин один против тыщи противников? Впрочем, давайте всё по порядку. 2. О чьей известности рассказывает " Илиада "? Мы заем, что в " Илиаде " описан 50 один день крайнего года Троянской борьбы. Но это не крайние дни борьбы. Что же проистекает за это время? Возьмём только те эпизоды, какие являются решающими. Сначала мы зрим, что Ахиллес ссорится с Агамемноном и отказывается сражаться, позже погибает Патрокл, позже Ахиллес и Агамемнон мирятся. Потом погибает Гектор. Сам Ахиллес жив, здоров. Троя как стояла, так и стоит. И битва идёт собственным чередом. Получается некий странный содержание! Почему же Гомер описывает конкретно эти 50 дней? Многие, делаяупор на первые две строчки поэмы, с полнойуверенностью скажут, что в поэме описан ярость Ахиллеса. Действительно, Гомер в самом начале обращается к музе с просьбой воспеть ярость Ахиллеса. Но на протяжении поэмы мы зрим, что Гомер обращается к музам неодинраз. То он просит их " воспеть " главарей, когда перечисляет ахейские корабли; то перед описанием боёв просит " воспеть ", кто из героев кого сразил главным. Да, Гомер затевает поэму с просьбы воспеть ярость Ахиллеса. Но о бешенстве ли рассказывает " Илиада "? Мы знаем, что ярость Ахиллеса( тот самый-самый ярость, который указан сначала, и который принёс ахейцам так немало бедствий) проходит задолго до конца повествования. Если бы " Илиада " была создана лишь для такого, чтоб воспеть этот ярость, то её полностью разрешено было бы окончить на том месте, когда Агамемнон и Ахиллес мирятся, и Ахиллес над убитым ином клянётся отомстить троянцам. Ведь ежели бы ключевой темой поэмы был ярость, то фабула поэмы была бы последующей. Вот Агамемнон ссорится с Ахиллесом вследствии рабыни. Потом Ахиллес отказывается сражаться. Вскоре Агамемнон соображает, что без Ахиллеса его войско может пропасть, и идёт на примирение. Но Ахиллес упорствует в собственном бешенстве, вследствии что погибает в бою его наилучший друг Патрокл. Эта погибель принуждает Ахиллеса забыть о бешенстве, примириться с Агамемноном и припомнить о врагах. Всё! Конец " Илиады ". Вполне законченное творение. 19-я песнь под заглавием " Отречение от бешенства ", полностью могла бы быть крайней. Но нет, " Илиада " на этом не кончается. После 19-й песни следует ещё 5. И, казалось бы, совершенно нежданно книга кончается на погребении Гектора, а не на разрушении Илиона( Трои). У почтивсех читателей " Илиады " появляется мысль, что книга кончается когда-то неверно, какбудто обрывается. На это ориентировал и Л. Клейн, и почтивсе остальные ученые " Илиады ". В самом деле, выходит, что целый заслуга Ахиллеса состоит только в том, что он прикончил Гектора, желая само по себе это смертоубийство никоимобразом не воздействовало даже на финал борьбы. Троя в " Илиаде " остаётся непокорённой. В чём же тут дело? По крупному счёту, мы осознаем, что в " Илиаде " описаны только лишь три важных действия: ссора Ахиллеса с Агамемноном, смерть Патрокла и смерть Гектора. И ежели смерть Патрокла оправдана тем, что она утихомиривает ярость Ахиллеса и примиряет его с Агамемноном, как замечено больше, то для что же необходима смерть Гектора? Почему она так тщательно описана вплоть до выкупа и погребения героя? И отчего Гомер ничто не ведает нам о смерти Ахиллеса и покорении Трои? Ведь, читая " Илиаду ", из бессчетных намёков мы осознаем, что Троя всё одинаково станет побеждена. Так отчего же книга обрывается на погребении Гектора? Поневоле начинаешь задаваться вопросом: а о бешенстве ли Ахиллеса рассказывает " Илиада "? Так и видится, что мысль о том, какбудто основная содержание " Илиады " – это ярость Ахиллеса, терпит фиаско. Конечно, ярость в поэме находится, но только как толчок к повествованию, как декорация, на фоне которой раскручиваются действия. Сама же книга рассказывает совершенно о ином. И тут я задам ещё наиболее шокирующий вопрос: а является ли Ахиллес основным богатырем " Илиады "? Не торопитесь бросать в меня камешки! Взвесьте поначалу доводы, какие будут приведены ниже. Я разумею, что мои оценки будут требовать на том, что в начале-то Гомер все-же произносит конкретно об Ахиллесе, означает этим он, типо, и указывает, кто основной герой поэмы! Но разве основной герой непременно обязан ходить в самом начале творения? Вовсе нет. Вполне можетбыть, что у Гомера это только только писательский приём для завязки повествования. А для большей убедительности давайте начнём обсуждать поэму не с первых её строк, а чуток больше, с её наименования, и зададимся последующим вопросом. Почему книга названа конкретно " Илиадой "? Ведь это также одна из загадок поэмы, на которую недостаточно кто направляет интереса. Но заглавие не может быть случайным. Есть на этот счёт определённые критерии и простая логика. Мы зрим, что ни одна песня( голова) поэмы не владеет случайного наименования. Например, полностью светлая логика прослеживается, когда в названиях употребляются имена собственные. Так, в " Илиаде " мы зрим две песни, одна из которых именуется " Долония " и рассказывает о троянском разведчике Долоне, а иная именуется " Патроклия " и рассказывает о Патрокле. Кроме такого, мы знаем, что у Гомера имеется и иная книга, которая не вызывает никаких споров, это " Одиссея ". С ней всё максимально светло: основной герой поэмы Одиссей, рассказывает книга о его приключениях; благодарячему и хозяйка книга названа конкретно " Одиссеей ". Но отчего же в " Илиаде " все не так? Ведь, ежели полагать, что её основным богатырем является Ахиллес с его бешенством, то уж чрезвычайно немало появляется непонятностей и странностей. И начинаются они, как зрим, уже с наименования. Если основной герой Ахиллес, и книга рассказывает о его подвигах, не разумно ли допустить, что и хозяйка книга обязана именоваться как-нибудь вроде " Ахиллеи ", по типу " Одиссеи ", или " Ахиллии ", по типу " Долонии " и " Патроклии ", или уж " Ахиллиадой ", по типу " Илиады ". Но книга именуется конкретно " Илиадой "! Почему? Впрочем, это лишь правило странностей и загадок, какие задаёт нам " Илиада " Гомера. Итак, я советую читателю внимательней приглядеться к самому Ахиллесу. Таким ли уж богатырем показал его Гомер в собственной поэме? 3. Странности, рождающие идеи Работая над переводом " Илиады ", я увидел, что кое-что не так с её основным богатырем. Что-то не то делается с Ахиллесом на протяжении всей поэмы. С первых же строк закрадывается смутное колебание в том: позитивным ли богатырем является Ахиллес? Мы уже разговаривали о первых строчках поэмы. Давайте прочтём их ещё раз: ( 1: 1-2) Гнев, о, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына! Гнев неуёмный его немало бедствий ахеянам сделал… Уже тут у читателя появляется вопрос? Неужели книга приуроченак герою, который наделал " немало бед "!? И кому же? Не собственным противникам, не троянцам, с которыми воюет войско ахейцев, а собственным же землякам, ахейцам( ахеям, ахеянам)! Странно. Очень удивительно. Уже с первых слов книга подготавливает нас к тому, что мы раскрываем повествование, по наименьшей мерке, о необычном богатыре, который принёс немало бед собственному же народу. Такого в летописи литературы ещё не было, да и не станет более никогда! Такова первая аномалия, которая сходу же кидается в глаза, и на которую тяжело не направить интерес. Далее укажем ещё на одну аномалия, которая в " Илиаде " втомжедухе выступает на видимое пространство и отлично видна внимательному читателю. Во всей поэме Ахиллесу, как основному герою, отведено очень недостаточно места. Мы зрим его в первой голове( песне), позже идёт только маленькое упоминание о нём в нескольких головах( песнях), позже мы сталкиваемся с ним уже в девятой голове, позже мало – в шестнадцатой, позже снова эпизодически, и, вконцеконцов, зрим его " подвиги " в крайних головах. Тут снова появляется вопрос: как же так? Ведь ключевые герои обязаны быть с нами на протяжении только повествования. Возьмите желая бы Гектора, главного врага Ахиллеса. Гектор показан практически во всех головах и со всех сторон. Показан тщательно, со всеми его плюсами и минусами. Показан от истока и до конца, до самой смерти, до самого погребения. А вот повествование об Ахиллесе прерывается в " Илиаде " когда-то водинмомент. Из поэмы мы не можем выяснить, что с ним было позже, и как он закончил свою жизнь. Но вот вам ещё одна аномалия. Илиона( Трои) Ахиллес так и не рушит. И снова появляется вопрос: как же так? Главный герой, самый-самый мощный из всех, пришёл сражаться под Трою и не брал её! Весь его заслуга, повторюсь, содержится только в убийстве Гектора? В убийстве, которое, в принципе, ничто не решило, поэтому что не помогло даже захватить Трою. А вот и ещё одна аномалия " Илиады ". Мы уже указывали на то, что в поэме описан 50 один день крайнего года Троянской борьбы. Но из всех данных пятидесяти дней, в движение которых проистекает немало битв меж ахейцами и троянцами, сам Ахиллес воюет с врагами только только один день! Не мало ли для главного героя? И не очень ли немало странностей? Что-то тут не так. Как-то не подобен Ахиллес на главного героя эпической поэмы. Но кем же он тогда является? И кто является основным богатырем " Илиады "? Давайте, попытаемся, не торопясь, ориентироваться во всех данных вопросах. 4. Странности длятся Лично для меня Ахиллес закончил быть богатырем, в традиционном понимании этого слова, уже с первой песни " Илиады "; тогда, когда он жалуется мамы о собственной обиде. Вот это пространство: ( 1: 350-351) Сел у бездны седой, и, взирая на тёмное море, Плача, он руки простёр, к собственной мамы несладко взывая… И дальше: ( 1: 357-360) Так жаловался Ахилл, и услышала мама неземная Сына из пучины мореходный, из обители старика Нерея. Быстро из пенистых волн, какбудто лёгкое скопление, вышла К милому сыну она, проливавшему горькие слёзы. Говоря об Ахиллесе, мы обязаны особенно учитывать этот факт. Во каждом случае, у меня он вызвал, по наименьшей мерке, изумление. Только задумайтесь: таккак Ахиллес является единым богатырем посреди всех ахейцев, который пришёл на войну совместно со собственной матерью! Как вам это? Не ощущается ли уже тут, в самом начале поэмы, некая комичность ситуации? Читатель узнаёт, что основной герой " Илиады ", самый-самый мощный и храбрый из всех героев, идёт на войну, зная, что его мать станет постоянно вблизи с ним. И пусть Ахиллес не в прямом значении идёт на войну с мамой, пусть он прибывает на кораблях со собственной дружиной, как и остальные главари ахейского войска. Но стоит Ахиллесу заплакать, пригласить мамочку, как мама Фетида тут же возникает перед сыночком. И это мы зрим не лишь в первой песне: ( 18: 35-36) Страшно ревел Ахиллес. И услышала крик его горьковатый Мать в пучине моря, в дому у родителя, старика Нерея. Кстати, в 18-й песне читатель наблюдает ещё наиболее удивительную картину: тут на плач сына мама примчалась не одна, а с кучей собственных сестёр, тёток Ахиллеса: ( 18: 65-69) Так им сказав, дом отца оставляет. За нею и сёстры Плача уходят. Вокруг нереид расступаются с гулом Волны морские. И вот, в плодоносную Трою примчавшись, Тихо уходят они друг за ином на сберегал, где вблизи Плотно стоят корабли мирмидонян кругом Ахиллеса. Почему Гомер указывает нам это? Не для такого ли, чтоб мы сообразили, как был воспитан Ахиллес? Его всюду опекает мама и тётки. Ведь ежели они прибегают на его плач во время борьбы, когда он уже здравый и мощный детина, то не разумно ли допустить, что ранее, когда он был юн, забота эта была ещё ближе? Мало такого, мы зрим, что когда герой шибко мучается, мама дежурит около него круглыесутки. ( 24: 71-73) " Но, чтоб тело похитить, и не думайте! От Ахиллеса Гектора тайком похитить нереально: к нему мама Фетида Ходит и ночкой и днём, и заботой его окружает ". ( 24: 123-127) Грустный он тяжело стонал. А товарищи его приятные тут же В хлопотах около него суетились, готовили завтрак, Ими заколот овен тут покоился, густорунный и большой. Села владычица мама вблизи с сыном грустным, скорбящим; Гладила бесшумно рукою, и ласкала… Что это? Шутка? Издёвка? Или гомеровская карикатура на героя? А в добавление к этому разрешено отметить ещё один аспект. Мы зрим, что в " Илиаде " почаще всех плачет конкретно герой Ахиллес, " самый-самый мощный и храбрый " герой. Не поэтому ли Ахиллес так немало плачет, что воспитан дамами? Но запомним себе тот факт, что Гомер указывает нам Ахиллеса, как единого из героев Эллады, не потерявшего во время борьбы непосредственный связи с родными! Мать прибывает по главному его зову. Странно, чрезвычайно немало странностей. 5. Странный поступок для такого, кто именует себя богатырем Итак, уже в начале поэмы мы зрим, как Ахиллес при первой же нанесённой ему обиде, плачет, зовёт свою мама и жалуется ей на обидчиков. То имеется, водит себя совершенно не по-геройски, а как небольшой взбалмошный ребёнок, маменькин сын. Но и это ещё не всё. В той же первой песне мы зрим, что Ахиллес не лишь жалуется мамы, но и просит её отомстить за нанесённую ему обиду. И отомстить ужасно, стоимостью жизней почтивсех ахейских героев. С чем бы это разрешено было сопоставить? Ну, предположим, во дворе играют детки состоятельных людей, мама 1-го из которых просто вхожа в дом президента страны. И внезапно некто отбирает любимую игрушку у этого мальчика. И он бегает к маме и просит, чтоб она уговорила президента высадить всех его обидчиков в тюрьму! И мать исполняет просьбу сыночка. Если некто задумывается, что это твердый образчик, то спешу сообщить, что он ещё очень мягок. Ведь у Ахиллеса мама вхожа не к президенту, а к основному всевышнему, к самому Зевсу! Да и просит он не высадить обидчиков в тюрьму, а отомстить кровью, гибелью почтивсех, даже тех, кто и совсем не повинен в его ссоре с Агамемноном. Хотя, ежели заявить правдиво, то повинен в данной ссоре лишь сам Ахиллес. Но об этом подробнее мы скажем ниже. Итак, Ахиллес соображает, что по его просьбе погибнут 10-ки и сотки его однополчан, что ахейская войско станет идти колоссальные утраты. И он идёт на это, и даже всей душой стремится этого. Я не знаю, как иначе разрешено именовать этот " героический " поступок, несчитая как предательством. Нам было бы удивительно даже предположить аналогию. Но всё же предположим, что маршал Жуков во время Великой Отечественной борьбы обидил какого-либо предводителя, и тот в отместку вывел собственный полк в тыл и закончил сражаться с фашистами, в итоге что русская войско потерпела бы огромные утраты, и погибли бы почтивсе русские бойцы. Как вам таковой заслуга? Да его бы по законам военного времени элементарно расстреляли! И желая по аналогии тут более идет два Жуков – Сталин. Но она ещё наиболее абсурдна. Согласен, что эти сопоставления хромают, поэтому что Ахиллес был таковой же правитель, как и Агамемнон, и они оба были представителями ахейского народа, Эллады. Но таккак, намереваясь на войну, все ахейские короли отдали клятвы и согласились с тем, что Агамемнон станет их верховным главнокомандующим. Так что при всех критериях поступок Ахиллеса тяжело именовать когда-то подругому, ежели предательством. 6. Медный истукан В двадцатой песне имеется одно пространство, которое для неподготовленного читателя также видится некотороеколичество странным. Аполлон призывает Энея на битву с Ахиллесом. Эней отказывается и произносит, что Ахиллеса оберегают боги. Далее Эней произносит последующее: ( 20: 100-102) " … О, ежели б вечный В сражению нам одинаковый финал присудил, – не просто б и Энея Он победил, хоть и горд Ахиллес тем, что целый он из меди! " Интерес вызывает крайняя строчка " хоть и горд Ахиллес тем, что целый он из меди ". Как это воспринимать? Не зная историю рождения Ахиллеса, разрешено поразмыслить, что стиль идёт о его медных доспехах. Но таккак в доспехах были и остальные бойцы. Почему же Ахиллес гордится тем, что конкретно он " целый из меди "? И вот тут мы обязаны некотороеколичество уклониться от " Илиады " и обратиться к легендам о рождении Ахиллеса. Это нам даст новейший штрих к описанию нрава Ахиллеса. Ранние легенды о рождении Ахиллеса упоминают печь Гефеста, куда Фетида клала сына, держа его за одну лишь пятку, желая изготовить Ахиллеса неуязвимым, практически вечным. Другие легенды молвят о том, что Фетида, желая проверить, смертен её сын или вечен, желала окунуть новорожденного Ахилла в кипящую воду, так же держа сына лишь за одну пятку, но Пелей, отец Ахиллеса, воспротивился этому. Более поздние легенды молвят о том, что Фетида, желая изготовить Ахиллеса вечным, погрузила его в воды Стикса( по иной версии, – в пламя), так же держа его за одну пятку. Как бы там ни было, но в итоге таковых опытов над родным сыном, Ахиллес стал неуязвим для орудия и заболеваний. Уязвимой у него осталась лишь одна пята, за которую его держала мама, богиня Фетида. Отсюда, кстати, и идёт знаменитое представление " Ахиллесова пята ", оно означает наиболее уязвимое, наиболее слабенькое пространство в ком-либо или в чём-либо. Нам тут принципиально лишь одно: Ахиллес уже сам по себе был неуязвим, даже и без доспехов. И, судя по приведённому больше выражению Энея, о его неуязвимости знал не лишь он сам, но и почтивсе остальные. Именно благодарячему Эней произносит, что Ахиллес " целый из меди ", то имеется – неуязвим. А о том, что Эней отлично осведомлён об летописи Ахиллеса, мы сможем прочесть в последующих строчках. Вот Эней произносит Ахиллесу: ( 20: 203-205) " Знаем мы оба отцов и родов наших замечательных преданья, Слышали немало о них от людей мы в сказаниях старых; Но вот в лицо ты моих, как и я твоих предков, – не знаем ". Итак, в " Илиаде " мы зрим непосредственный намёк на миф о неуязвимости Ахиллеса. Этот факт нам также нужно уяснить, чтоб лучше взятьвтолк, каким конкретно богатырем указывает Гомер в " Илиаде " короля Ахиллеса. 7. Ещё одна аномалия Ахиллеса Пелида Мы с вами чуть отошли от первой песни " Илиады ", а пьедестал под Ахиллесом уже пошатнулся. Но вот вам ещё одна аномалия. Она связана уже с прозвищем Ахиллеса. В летописи Ахиллес запомнился как " быстроногий ". В " Илиаде " радом с именованием Ахиллес нередко находится этот соответствующий эпитет. Но мы не сможем именовать ни 1-го героя " Илиады ", которого бы догнал быстроногий Ахиллес! Что это? Очередная издёвка старика Гомера над основным богатырем? Давайте поищем в тексте образцы. В 20-й песне мы читаем рассказ Энея о том, как на склонах горы Иды на него напал Ахиллес. И Эней чуть удрал от него. Но удрал! В 21-й песне рассказывается о том, что Ахиллес погнался за Агенором, и также не сумел нагнать его. Это крометого, что из 20-й же песни мы знаем, что они не наиболее скорые троянские герои, так как самым скорым был Полидор Приамид. Далее мы зрим, что Ахиллес убегает от разгневанной реки Ксанф( Скамандр), и не может улизнуть от неё, она просто настигает быстроногого Ахиллеса. А наиболее необычное понятие в беге Гомер указывает нам, когда Ахиллес гонится за Гектором перед стенками Трои. Три кружка совершают герои. И что бы вы задумывались, догнал быстроногий Ахиллес Гектора? Нет, не догнал. Пока тот сам не остановился и не принял бой. Вот вам и быстроногий Ахиллес. Похоже, что Гомер, скрывая прямые шутки, решил довольно посмеяться над Ахиллесом и представить нам в картинах все его " плюсы ". Что ж, запомним и эту аномалия, и сходим далее учить " большого " героя. 8. Движущая держава Ахиллеса Давайте поглядим, каковой Ахиллес по иным собственным поступкам. Может, в них он вправду настоящий герой, и по ним мы более спрашиваем об этом замечательном короле и воине. Из " Илиады " мы узнаём, что ещё в ранней молодости мама Ахиллеса произнесла ему о том, что он обязан изготовить отбор: или протянуть на отчизне продолжительно и счастливо, или идти на войну под Трою, славиться на века, но там и пропасть. Ахиллес заблаговременно знал, что ежели сходит на войну, то домой уже не возвратится. Тем не наименее, в юношеском пылу Ахиллес избирает войну и нескончаемую славу. Это чрезвычайно принципиально для осмысливания нрава героя и его последующих поступков. Итак, Ахиллес прибыл совместно со всеми ахейцами на сберегал Троады. Он приехал сюда за большой славой. Но покуда о нём понятно только то, что он сын известного Пелея. Собственных геройскихпоступков под Троей Ахиллес ещё не сделал, и именоваться замечательным или большим богатырем, он ещё не может. Давайте сейчас поглядим, какие перед ним стояли первостепенные задачки, чтоб добиться данной большой славы? Во-первых, ему нужно было зарекомендовать себя, как лучшего бойца во всём ахейском войске. А для этого необходимы две вещи: время и известные победы. Во-вторых, он знает из предсказаний, какие рассказала ему мама, и об этом указывается в поэме, что долей ему не дано повредить саму Трою. То имеется, идя на войну против Трои, Ахиллес заблаговременно знал, что городка ему не брать, что разрушителем Трои станет не он, а некто иной. В-третьих, и это наиболее основное, он знает, что уже не возвратится с данной борьбы. Он знает, что ему суждено пропасть под Троей. Вот вам задача с тремя популярными. Прошу читателя особенно уяснить эти три пт, так как они главны для осмысливания не лишь нрава и поведения Ахиллеса, но и для осмысливания нрава всей Троянской борьбы. Эти три пт откроют нам почтивсе секреты " Илиады ". ныне зададимся главным вопросом поэмы: отчего ахейцы 9 лет не могли победить Трои? И вот тут у нас появляется одно увлекательное намерение. Ахиллес – мощнейший из героев Эллады, знает, что Трои ему не брать. Так же он знает, что ему ещё необходимо зарекомендовать себя сильнейшим и храбрейшим бойцом. Ведь к истоку борьбы об этом знает лишь он сам. Так какая же ему была польза в первый же год борьбы помогать ахейцам брать Трою? Пусть сам Ахиллес Трою брать не мог по предсказанию, ему этого не дано выше. Но он просто мог бы посодействовать кому-нибудь иному брать град. Ведь с его поддержкой Трою полностью мог бы брать кто-либо иной. Но тогда этот иной, а не Ахиллес получил бы большую славу. А сам Ахиллес умер бы при штурме городка. И тут перед Ахиллесом появляется проблема: посодействовать ли ахейцам сходу захватить Трою и пропасть, так и не прославившись, или поначалу славиться? Ответ очевиден. Ведь он и ехал на войну лишь за славой. За большой славой! Так стоило ли Ахиллесу разрушать Трою до такого, покуда все( и свои, и враги) не признали бы, что это он является самым мощным и дерзким бойцом? Итак, мы, видится, затеваем воспринимать, что Ахиллеса совершенно не интересовала победа над Троей, его интересовала лишь собственная известность и более ничто. У него и в думах не было рушить Трою. Он был обеспокоен лишь собственной славой. Кроме такого, Ахиллес знает, что домой он не возвратится. Какой же ему резон спешить с разрушением Трои? Ведь чем скорее ахейцы разрушат Трою, тем скорей к Ахиллесу придёт смерть. Если бы Ахиллес не знал собственной судьбы, то можетбыть, он порушил бы Трою в первый же год борьбы. Вернее, посодействовал бы её повредить. А он полностью мог её повредить, ежели бы не предсказание о погибели! И доказательство этому мы обретаем в тексте. Вот что произносит Патроклу сам Ахиллес: ( 16: 97-100) " О, Зевс Кронид, Аполлон и Афина Паллада! Когда бы Трои сыны, что ни имеется, и ахеяне, насколько ни имеется их, Все бы погибли в поединках, лишь мы бы с тобою остались, Мы и одни бы сумели разметать Трои гордые вышки! " Мы зрим доказательство этому и в словах Зевса, когда Зевс произносит Посейдону: ( 20: 26-30) " Если б Ахилл и один на троян устремится, – минутки В поле не выдержать им Эакидова буйного сына. Трепет охватывал их при одном его облике и ранее; Нынче ж, за друга когда он горит ужаснейшим бешенством, Сам я опасаюсь, чтобы доле назло, не порушил он Трои ". Итак, Ахиллес не рушит град! И мы сейчас осознаем, отчего. Он был единым военачальником посреди только ахейского войска, которому не было никакой выгоды в разрушении Трои, так как он знал, что погибнет при штурме городка. Именно Ахиллесу была выгодна затяжная, очень-очень длинная битва. Чем подольше она тянется, тем подольше тянется жизнь Ахиллеса. И вот, мы прибываем к ужасному выводу: благодаря Ахиллесу, самому сильному и самому неустрашимому ахейскому главарю, Троянская битва продолжалась длительных 10 лет! Но Ахиллес обязан был отыскать какое-то извинение тому, что он никоимобразом не может брать Трою. И он обретает это извинение. В первой же песне поэмы мы зрим это извинение Ахиллеса, когда он произносит с Агамемноном: ( 1: 148-159) Грозно посмотрев на него, отвечал Ахиллес быстроногий: " Царь, потерявший собственный стыд! Ты мздолюбец с лукавой душою! Кто из ахеян твои повеления выслушивать захотит? Кто, мне ответь, хоть вданныймомент и в поход, и в схватка дерзко?! Я для себя что ль пришёл, чтоб тут мне с троянами биться?! Предо мною ни в чём нет вины у троян конеборных. Ни лошадок у меня, ни скотин не украли трояне В Фтии счастливой моей, людной, обильной плодами; Нив не топтали они, и не жгли урожаев. Просторы Нас делили постоянно гор, лесов и бескрайнего моря. Нет, для тебя мы пришли! Здесь мы тешим тебя перед Троей, Честь Менелаю ища и тебе, человек псообразный! " Но мы осознаем, что это только только слабенькое извинение. Попытка изготовить неплохое лицо при нехороший забаве. Ведь и остальные городка Троады не сделали Ахиллесу ничто отвратительного, но он рушит их без пощады. Ахиллес не бездельничает эти 9 лет борьбы, он старательно завоёвывает преимущество считаться наилучшим воином и полководцем во всём ахейском войске. А для этого ему необходимы были победы. На протяжении всей поэмы мы зрим, что Ахиллес порушил в окрестностях Трои то один град, то иной, то третий. Вот Андромаха, супруга Гектора, упоминает, как Ахиллес порушил её близкий град и прикончил её отца и братьев: ( 6: 414-424) " Старца отца моего умертвил Ахиллес быстроногий, В день, как, напав, разорил киликийских народов цветущий Город больших ворот – Фивы фантастические. Сам Этиона Он умертвил, но раздеть не посмел: ужаснулся несчастий. Старца сожженью кинул он с орудием совместно, в доспехах. Холм похоронный возвёл, и кругом этот бугор обсадили Вязами нимфы холмов, господа сурового дочери, Зевса. Братья близкие мои, — 7 их в доме отца оставалось, — Переселились все 7 в день один прямо в королевство Аида: Всех их, несчастных, прикончил Ахиллес, быстроногий воитель, В стаде томных быков и овец белорунных застигнув ". А вот Агамемнон упоминает на собрании, как Ахиллес порушил Лесбос: ( 9: 128-130) " Семь непорочных деви́ ц, рукодельниц качественных, отдам я, Лесбосских, тех, что тогда, как порушил он Лесбос цветущий, Сам я выбрал, красотой побеждающих жён земнородных ". Есть упоминание о подвигах Ахиллеса и в 11-й песне: ( 11: 624-627) Им сочиняла коктейль Гекаме́ да, кудрявая дева, Дочь Арсиноя: её Нестор брал как трофей в Тенедо́ се, В день, как Пелид разорил Тенедо́ с. Её сами ахейцы Старцу выбрали как дар: таккак советами всех побеждал он. Сколько же только порушил( захватил) городов Ахиллес? Вот он сам произносит об этом Одиссею, когда тот пришёл к нему совместно с посольством от Агамемнона для заключения решетка: ( 9: 325-329) " Так же под Троей и я: сколь ночей тут провёл я бессонных, Сколько кровавых провёл дней на сечах ожесточенных, смертельных, Храбро сражаясь с противником вследствии дам Атридов надменных! На кораблях разорил городов людных двенадцать; Пешим одиннадцать их разорил в многоплодной Троаде ". Итог подведён, сам Ахиллес на десятом году борьбы докладывает, что захватил 23 городка. А таккак эти городка, как и Троя, ничто отвратительного Ахиллесу не сделали. Зато сейчас, к десятому году борьбы, все ахейцы, все троянцы, и даже все союзники Трои знали о его силе и отваги. Он захватил городов более, чем все другие герои Эллады. Он, наконец-то, прославился. Но более уж он не захватит ни 1-го городка. Не захватит он и Трою. Может, некто скажет, что Троя была сильнее других городов, более, сильнее. Конечно, так, таккак она была столицей. Но, тем не наименее, мы незабываем, что сам Ахиллес заявлял Патроклу о том, как просто мог бы повредить Трою и без каждого войска. Мало такого, вспомним, что Патрокл с отрядом мирмидонцев чуток было не брал Трою, даже и без Ахиллеса. Помешало только заступничество за град господа Аполлона. Так что, как разговаривали античные, верша святой суд: гляди, кому было рентабельно! А рентабельно было лишь Ахиллесу. Именно ему, сильнейшему бойцу из всей армии Агамемнона, была выгодна длинная, затяжная битва. Именно по его вине под Троей длительных 10 лет гибли тыщи его однополчан. Итак, открывая нрав Ахиллеса, " главного героя " " Илиады ", мы, видится, открыли и ключевую тайну Троянской борьбы. Если у кого-либо всё ещё появляется вопрос: отчего слова " основной герой " я устанавливаю в кавычки, то я объясню. Во-первых, я пробую обосновать, что богатырем именовать Ахиллеса разрешено только с большущий натяжкой. А во-вторых, я пробую обосновать, что в " Илиаде " основным богатырем является совсем не он. 9. Подтверждение догадки Действительно, нигде во всей поэме мы не обретаем даже намёка на то, что Ахиллес пробовал повредить сам град Трою, как он порушил уже немало городов в окружении. Впрочем, нет, один намёк на это все-же в поэме имеется. Но даже сам факт такого, что во всей поэме показан только один вариант, когда Ахиллес желает идти на Трою, уже произносит о многом. И этот эпизод ещё наиболее уверяет меня в правоте моих доводов. Очень уж внешний видится эта единственная попытка Ахиллеса. Примечателен даже тот факт, что проистекает это уже после убийства Гектора, другого гаранта непобедимости Трои( первый гарант, как мы осознаем, – стенки городка). Вот над мертвецом Гектора Ахиллес произносит: ( 22: 381-384) " Не попробовать ли нам сейчас городка стенки изведать Силой орудия? Что нам на это ответят троянцы? Бросят ли град они после смерти сына Приама, Или же бороться рискнут, даже ежели главаря их не стало?.. " Для Ахиллеса полностью несомненно, что без главаря град обязан элементарно сдаться. Итак, мы единый раз на протяжении всей поэмы зрим, как Ахиллес задумывается о том, чтоб идти на Трою. И зрим, что задумывается он об этом конкретно тогда, когда Троя осталась без Гектора, то имеется, стала ещё меньше. Мы знаем, что и ранее, когда Гектор был жив, Ахиллес утверждал, какбудто просто может брать Трою. Поэтому мы осознаем, что теперь-то он и иподавно может брать град, без особенного труда. И хотькакой герой на месте Ахиллеса обязательно попробовал бы изготовить это. Ведь мы незабываем, как Патрокл чуток было не брал Трою и без Ахиллеса, и при живом Гекторе. И вот, мы зрим, что Троя стала лёгкой добычей для такового бойца, как Ахиллес. Но что же проистекает далее? А далее Ахиллес, казалось бы, совершенно нежданно, назло военной логике и здоровому смыслу, идёт на попятную. Он произносит: ( 22: 385-387) " Впрочем, длячего же вданныймомент моё сердечко беспокоится этим!? Мёртвый лежит у судов, не оплаканный, не погребённый, Друг мой возлюбленный Патрокл!.. " Почему Ахиллес внезапно упоминает о собственном любимом приятеле Патрокле? Ведь светло же, что взятие Трои еще главней для только войска, для всей Эллады, чем мертвец, который мог бы и повременить. Ахиллес полностью мог бы поначалу брать Трою, доставить победу ахейцам, и тем самым славиться так, что уж более некуда! А попутно и за погибель Патрокла отомстил бы гораздо посильнее. Но этого не проистекает. И предпосылки нам сейчас наиболее чем светлы. Ахиллес отлично незабывает, что Трои он никоимобразом брать не может по пророчеству. Он соображает, что при штурме Илиона ему суждено пропасть. И Ахиллес обретает благородный повод, чтоб не атаковать Илион. Он опять собственную выгоду становить больше публичной, а свою жизнь расценивает больше жизней собственных однополчан. Ведь глядите, что проистекает. Ахиллес в поэме более не совершит ничто, нималейшего подвига. Весь его заслуга в " Илиаде " содержится только в убийстве Гектора. Большей славы он не добьётся. Разве как настоящий герой не мог он посодействовать собственному войску брать Илион и пропасть? Мог. Но Ахиллес желает существовать. И он постановляет отойти под благородным поводом, что ещё не погребён его наилучший друг Патрокл. Тот самый-самый Патрокл, за которого Ахиллес, как мы укажем ниже, не слишком торопился вступить в битву. 10. Выгода, доэтого только Выходит, главная царапина нрава Ахиллеса – это полезность, корыстность? Ведь практически все его деяния продиктованы выгодой. Да, это потрясающе, но Ахиллес во всём отыскивает выгоду. И конкретно благодарячему его так восхищает поступок Энея, который внезапно постановляет сразиться с ним. Ахиллес произносит Энею: ( 20: 178-186) " Что ж далековато так, Эней, отошёл ты от войска и встал тут? Сердце, быть может, тебя побудило сразиться со мною В гордой вере, что ты над троянами господствовать будешь, Честью Приама догнав? Но таккак, ежели б меня и сразил ты, Верно, Приам не тебе своё королевство и скипетр доверит. Есть у него сыновья; и в намереньях твёрд он и крепок. Или троянцы тебе обещают удел известный, Лучшее поле для стад и для пашен, чтобы им владел ты, Если осилишь меня? Но тяжёл этот заслуга, надеюсь! " То имеется, Ахиллес даже не соображает, как разрешено биться, ежели за это ничто не получишь. Ради что дерзать жизнью? Ему, как агрессору, пришедшему на войну за славой и добычей, тяжело взятьвтолк, что люди готовы дать жизни за собственный дом, за собственных родных, за свою страну. Выгодность Ахиллеса видна даже тогда, когда он сопровождает собственного друга Патрокла в бой. Он не на миг не забывает о том, что пришёл на войну за славой, благодарячему произносит Патроклу: ( 16: 83-87) " Только манит дам тебе, и его ты исполни как нужно, Чтобы и славой меня ты, и честью большой возвысил В стане данаев, да так, чтобы данаи красивую деву Сами дали бы мне, предложив и подарков пышных немало, – Брань от судов отрази и обратно, Менетид, возвратись ты! " Посылая Патрокла в бой, Ахиллес задумывается не о нём, и не об ахейцах. Нет, он задумывается о собственной известности. Мы незабываем из девятой песни, что Ахиллесу уже предлагались большие дары от Агамемнона в символ примирения. Но Ахиллес отверг их. И это также ясно. Ему не необходимы дары, таккак он знает, что не возвратится с борьбы. Зачем ему дары? Но ему главен сам факт такого, что ахейцы прибывают умолять его. Ему главен факт доказательства его славы и величия. Ему это рентабельно. И вот сейчас он опять произносит Патроклу о подарках, но желает он совсем не подарков, он желает, чтоб перед ним ещё раз поклонились ахейцы, и ещё раз подтвердили его славу. Заботясь о собственной выгоде, Ахиллес даёт Патроклу серьезный приказ: ( 16: 89-92) " Ты без меня, Менетид, и не думай разбить совсем Храбрых троян, чтобы ещё моей чести сильней не унизить! Радуясь мужеством ты, лёгкой славой победного боя, Трои сынов истребляй, но полков не води к Илиону! " То имеется и тут Ахиллес задумывается только о себе, а не о победе над Троей, не о собственных однополчанах, и даже не о Патрокле, так как он тревожится, чтоб Патрокл не превзошёл его славой, брав Илион. Ахиллес карает собственному другу: ( 16: 95-96) " Вновь ты ко мне возвратись, кораблям даровав только спасенье! Войско ахеян рукипрочь на полях военных истребляться… " Чьему войску Ахиллес желает смерти? Троянскому? Нет! Он желает смерти собственным же однополчанам, ахейцам, землякам, героям Эллады! И всё это только для собственной выгоды, для собственной славы. Хорош же герой! Итак, мы зрим, что охота большой славы стала для Ахиллеса идеей фикс, его сумасшедшей идеей. С самого истока борьбы он делает всё для такого, чтоб достигнуть как разрешено большей славы. Не случаем в девятой песне, когда к Пелиду прибывает полпредство, чтоб упросить его примириться с Агамемноном, Гомер показывает нам на то, чем занят Пелид Ахиллес около собственных кораблей: ( 9: 185-189) В стан мирмидонцев придя, к их судам, и найдя там героя, Видят, что сердечко своё услаждает Пелид звонкой лирой, Пышной, изящной, цветной, и с серебряной на́ кольней сверху. Взял он с трофеем её, когда град разбил Этиона. Лирой он дух услаждал, воспевая деянья героев. Мы зрим, что Пелид поёт о известности героев. Не о мирном счастье, не о любви, не о отчизне, а конкретно о известности! И это ясно, таккак желающий любви, поёт о любви, а желающий славы, поёт о известности. Кстати, слава-то славой, но в " Илиаде " мы зрим, что Ахиллес и разжился хорошо на собственном бешенстве. Агамемнон дал ему посреди иных подарков 10 золотых талантов, и Приам также дал посреди иных подарков 10 золотых талантов. Если верить " Википедии ", то в гомеровское время один милый способность равнялся 16, 8 кг. Получается, что Ахиллес лишь от Агамемнона и Приама получил 336 кг чистого золота. А насколько ещё он достал золота сам при разграблении остальных городов? 11. Славы хотькакой ценой Здесь я попытаюсь, основываясь на текстах поэмы, ещё раз представить, что из-за славы Ахиллес был готов на хотькакой поступок, на всё, что угодно. Завоевав под Троей более городов, чем хотькакой их ахейских героев, Ахиллес разумел, что для вечной славы этого все-же мало. И, разругавшись с Агамемноном, он даже собственный ярость решил довести до таковых границ, чтоб о нём помнили и далёкие отпрыски. По сути, расчёт Ахиллеса оказался преданным. Ведь ежели бы не его губительный ярость, самой поэмы " Илиада " могло бы и не быть. ( 19: 55-64) Встал меж ними Пелид Ахиллес быстроногий; произнес он: " Царь Агамемнон! Когда б ранее так поступили мы оба Было б полезнее то, чем когда, в огорчении нашем, Гложущей душу враждой воспылали за пленную деву! О, Артемида, длячего не пронзила стрелой Брисеиду В день, как, разрушив Лирнесс, я себе её избрал из пленниц! Столько ахейских супругов не глодало бы землю зубами, Пав под руками троян, когда я так упорствовал в бешенстве! Гектор и Трои сыны были рады тому, а данайцы Долго сейчас наш ссору будут держатьвголове губительный, пожизненно!.. " Последняя строчка в этом отрывке чрезвычайно свойственна для Ахиллеса. Она опять произносит нам о его патологической тяге к известности. Лишь сейчас Ахиллес готов на примирение, поэтому что знал, что уже обрёл нескончаемую славу. Пусть даже таковым маршрутом. Пусть даже маршрутом разрушения, маршрутом большого бешенства, маршрутом погибели собственных друзей, маршрутом погибели собственного лучшего друга. Не аналогично ли это на поступок Герострата, сжегшего церковь Артемиды из-за вечной славы? Мы зрим, что и Ахиллес обращается конкретно к богине Артемиде, коря её в том, что она не уничтожила Брисеиду. Этот факт прошу читателя уяснить, так как мы к нему ещё вернёмся. Здесь я его упомянул только как доп штрих к нелестному портрету Ахиллеса. Далее Гомер показывает на то, как шибко Пелид Ахиллес стремится славы: ( 20: 498-503) Так под Пелидом вокруг его твердокопытные кони Трупы крушили, щиты, шлемы, копья. Окрасились кровью Медная ось вся и с ней полуборт колесницы высочайший: В них, какбудто дождик, от копыт и от бурных колёс постоянно Брызги хлестали. Пылал меж смертными славы нетленной Храбрый Пелид найти, и в крови обагрял свои руки. Ниже в отрывке, когда Ахиллес борется с волнами реки Ксанфа, мы зрим, что Пелид отлично знает о предназначенной ему смерти под Троей. Но когда он ощущает, что река одолевает его, он паникует, поэтому что на миг засомневался в пророчестве. Он боится помереть без славы: ( 21: 272-283) Крикнул Пелид вконцеконцов, обращаясь к высочайшему небу: " Зевс! Неужели никто из богов не придёт мне на содействие, Чтобы избавить от реки? А позже всё готов претерпеть я! О, но кого судить из вечных? Кто в этом виновен? Мать только одна, моя мама, что меня обольщала мечтами! Мать мне говорила, что тут, под твердыней троян броненосных, От Аполлоновых стрел быстролётных одних я погибну; Гектор меня не убьёт! Лучше б он, известный сын Илиона, Храброго сражению сразил и трофеем гордился бы, смелый! Ну а сейчас я долей принуждён тут пропасть без славы. Как юный свинопас, поглощённый осенним потоком, Брод не найдя, перейти не смог, – так и мне, утонуть тут! " На протяжении всей поэмы мы зрим, что мысль славы уже овладела сердцем и разумом Ахиллеса так, что он фактически любой собственный поступок сверяет с ней, как с лакмусовой бумажкой. Но желание постоянно смотреться замечательным, дерзким и прекрасным часто подводит его. 12. Руководство от Ахиллеса для введения в бой за лучшего друга Итак, мы уже немало новейшего узнали об Ахиллесе. А сейчас давайте осмотрим ещё один эпизод, который красноречиво характеризует нашего героя. Эпизод, когда Ахиллес готовиться отомстить за погибель собственного лучшего друга Патрокла. Вот мы читаем, что Ахиллесу сказали о погибели его друга. И что же он делает? Когда я читал " Илиаду " впервыйраз, я подумал, что сейчас-то самый-самый мощный и храбрый герой поэмы, обезумев от горя, поймает первые попавшиеся доспехи, или даже совсем без них( таккак, как мы незабываем, он неуязвим), возьмёт только копьё и кинется в бой на неприятеля, чтоб отомстить за друга, которого обожает более всех? Но я ошибся. Первым занятием Ахиллес опять плачет. Плачет так шибко, что на дне морском его слышит мама и торопится к нему совместно с тётками. Посетовав мамочке, Ахиллес решает-таки, что нужно идти в бой и отомстить за друга. Но мама произносит, что необходимы новейшие священные доспехи. Она обещает доставить их ему на последующий день, сутра. И что же Ахиллес? Может быть, он не желает ожидать и, отвергая угроза, кидается в битву из-за друга? Отнюдь. Он спокойно соглашается ожидать до утра. Самое необычное, что всё это проистекает в то время, когда остальные ахейцы из крайних сил борются за мёртвое тело его друга, не владея божественными доспехами. Многие гибнут. Вот как описано отклонение ахейцев( данайцев) с телом Патрокла: ( 17: 760-761) Ров и окрестность кругом всю покрыли орудием пышным В бегстве данайцы. Так вихрь буйной боя буйствовал ужасно. И дальше: ( 18: 149-167) С кликом ахейцы тогда перед Гектором людоубийцей В ужасе к собственным кораблям прилетели, к волнам Геллеспонта. Тщетно Патрокла они, Ахиллесова мёртвого друга, Рвались избавить из-под стрел разъярённых троянцев: настигли Конных и пеших ряды. Впереди, какбудто бурное огонь, Гектор Большой летел. Вот догнали Патрокла троянцы. За лапти трижды хватал шлемоблещущий Гектор Патрокла Вырвать пылая; орал, призывая троянцев на содействие. Трижды Аяксы его отражали от тела Патрокла Бурною силою собственной. Но упрямо, на силу веря, Гектор то снова атаковал на столпившихся, то ужасным кликом В содействие троян призывал. Но обратно отойти и не задумывался! Так же, голодного льва напугать от кровавого мертвеца В поле ночном пастухи, разъярённого жаждой, не имеютвсешансы, – Как не могли отогнать и вместе два мужественных Аякса Гектора, Трои главаря, Приамида, от тела Патрокла. И овладел бы он им, и покрылся бы славой большой, Если б к Пелиду в тот миг не появилась, схожая вихрям, С вестью Ирида с небес, чтоб в бой поспешил он… Итак, мы зрим, что Гектор вольно мог завладеть телом Патрокла, мог завлечь его в Илион, мог надругаться над ним. Поэтому богиня Гера отправляет к Ахиллесу вестницу Ириду, и та произносит ему: ( 18: 170-180) " К бою готовься, Пелид, муж ужаснейший и быстроногий! Тело Патрокла спаси! За него уже бурная ссора Перед судами идёт! Там бешено рубят друг друга! Мужи ахейские, – чтобы отстоять бездыханное тело; Мужи троянские, – чтобы завладеть и умчать к Илиону! Пламенно рвутся они. Жарче всех бронеблещущий Гектор. Жаждой горит завлечь он Патроклову голову, чтоб С шеи срубить и на кол установить, надругавшись над мертвецом. Хватит базироваться! Встань и иди! В сердечко кошмар ощути, Если в потеху для псов илионских Патрокл превратиться! Ждёт тебя нескончаемый стыд, ежели мертвоетело искалечен станет! " Может быть, вы думаете, что хоть сейчас Ахиллес, самый-самый храбрейший и мощнейший из всех ахейских и троянских бойцов, бросится в бой за друга? Напрасно надеетесь. Вот что он даетответ Ириде: ( 18: 188-191) " Как мне в сраженье идти? Мой доспех у агрессивных троянцев! В битву мне приятная мама запретила входить, ежели доэтого Не вернется хозяйка, ежели тут я её не увижу: Мне от Гефеста она принесёт военные доспехи... " То имеется, переводя на нынешний молодёжный язык, Ахиллес произносит, что ему мать не велела биться, покуда у него не станет соответствующего " прикида ". Хорош герой! И всё это крометого, что Ахиллес отлично знает, что Гектор не может его уничтожить. Но вылезти против Гектора, чтоб посодействовать друзьям избавить тело собственного же лучшего друга, Ахиллес Пелид не желает. Тогда, утратив снисхождение, Ирида произносит Ахиллесу: ( 18: 198-201) " …Но без доспеха ко рву подойди, покажись только троянцам: Только увидев тебя, ужаснутся трояне и, может, Пламенный бой прекратят. Отдохнут и данаев герои. Боем измучены все. Краток отдых в схватках длительных ". И лишь после этого Ахиллес под прикрытием священного огня Афины значит ко рву и, не вступая в битву, орет, пугая троянцев. Так он прибывает на содействие ахейцам, какие боролись за избавление тела его друга. Да-а-а… Тут уже нечего прибавлять. Характер героя виден как на ладошки. Не видится ли вам, что Гомер элементарно хохочет над геройством Ахиллеса? 13. Руководство от Ахиллеса для такого, чтоб представить себя богатырем Но вот сутра мама Фетида приносит-таки Ахиллесу доспехи. ныне поведение его совсем изменяется. Он желает немедленно идти мстить за собственного любимого друга и за погибших друзей. Он желает новости в бой боец, даже не накормив их: ( 19: 198-208) Сыну Атрея тогда так произнес Ахиллес быстроногий: " Славою ясный Атрид, властитель супругов Агамемнон! После ты лучше о том позаботься, во время иное, В час, когда в тяжком бою пауза маленькая станет, И когда в сердечко моём ярость не станет свирепствовать столько. Трупы сражённых ещё перед нами лежат, тех, которых Гектор злобный прикончил, когда Зевс даровал ему славу. Вы же зовёте люд чинно есть! Я б не позволил! Я бы сейчас же повёл, натощак аргивян и голодных В битву кровавую! Мстить за погибших! Лишь перед закатом, Пир бы устроил для всех, когда мы отмстим за погибших ". Сам не выйдя немедленно мстить за друга, прождав цельный пир и цельную ночь, покуда ему принесут доспехи от господа, сейчас он не желает отдать бойцам даже позавтракать. Спешка внезапно стала для Ахиллеса жизненно нужной. Он упоминает сейчас и мертвецы сражённых друзей. Но не упоминает о том, что лежат они сражёнными около ахейского стана по его же вине. Лишь разумный Одиссей уверяет его отдать войску позавтракать перед боем: ( 19: -220-234) " Пусть же воротила у тебя укротится моим убежденьем: Быстро людские сердца пресыщаются в сражению убийством. Где немало скошено, там всё скуднее делается жатва. Каждый активный на счету и в борьбе, ежели одинаково склоняет Зевс фатальные весы меж войск, войн и судеб вершитель. Нет, не желудком обязаны жаловаться ахейцы о мертвых: Много ахейских сынов, развдень, ряды над рядами, Гибнут! Когда бы и кто сумел тогда передохнуть от уныния? Долг наш земле изменять испустившего дух человека, Твердость на сердечко храня, день поплакать над ином погибшим. Всем остальным же, кто жив после битв и схваток остался, Нужно питьём и пищей закрепиться, чтобы с ревностью новейшей Каждый постоянно мог с противником без усталости биться, покрывшись Крепкою медью. И пусть в нашем стане никто из народа Больше не мешкает уже, ждя иного указа! " И лишь благодаря твёрдым и разумным убеждениям Одиссея Ахиллес соглашается повременить, покуда бойцы позавтракают. В это время он приобретает от Агамемнона обещанные дары в символ примирения. Дары, какие ему не так уж, фактически, и необходимы, как мы осознаем. 14. Главный конфликт поэмы Но давайте ещё раз вернёмся к истоку поэмы и поглядим на основной конфликт " Илиады ", ставший как бы фоном повествования до 19-й песни. Мы уже почтивсе узнали о нраве Ахиллеса, о его планах, и вданныймомент мы можем иначе поглядеть на происхождение этого конфликта, на раздор меж Ахиллесом и Агамемноном. ныне нам уже ясно, отчего Ахиллес так нездорово реагирует на слова Агамемнона, когда тот только мимоходом произносит, что может отобрать у него пленницу. Давайте осмотрим конфликт подробней и спрашиваем, чьей вины в нём более, Ахиллеса или Агамемнона. Вот мы зрим, как перед Агамемноном нежданно встал отбор: дать любимую пленницу её папе, возвратить её на отчизну, и этим пресечь гибельный мор в войске; или бросить пленницу себе, но тогда мор станет и далее побеждать армия. И тут на собрании Агамемнон сознаётся: ( 1: 112-113) " Знай, что в душе я хотел черноглазую деву, дочь Хриса, В дом мой завести; предпочёл я б её и самой Клитемнестре… " Клитемнестра супруга Агамемнона. Мы зрим, что Агамемнон все-же обожает Хрисеиду. Ведь что стоят общественные признания главнокомандующего перед всеми главарями в том, что он рабыню предпочитает собственной супруге?! Для сопоставления подчеркнем, что нигде в поэме не упоминается о том, что Ахиллес желал бы связать свою жизнь с Брисеидой, желая он также произносит, что обожал её. Впрочем, о любви Ахиллеса к Брисеиде мы ещё побеседуем ниже. Далее мы зрим, что для спасения войска Агамемнон идёт на эту собственную жертву, и соглашается дать даму. То имеется, Агамемнон публичный энтузиазм становит больше собственного, желая по собственному расположению и статусу он полностью мог бы отрешиться, таккак отец женщины, жрец Хрис, который пришёл умолять, чтоб за выкуп ему возвращали дочь, относится к побеждённым народам. Однако Агамемнон идёт на уступку: ( 1: 116-117) " Но соглашусь, и её возвращу, ежели просит полезность: Лучше мне созидать люд мой спасённым, чем смерть и язвы ". Здесь уместно опять припомнить Ахиллеса, так как мы уже довольно разговаривали о том, что он-то как раз собственный энтузиазм становит больше энтузиазма только ахейского народа, в итоге что погибло куда более ахейцев, чем от мора. К чести же Агамемнона скажем, что это не единый факт, когда он из-за всеобщего дела обязан дарить теми, кого обожает. Вспомним бездействие ахейского войска в Авлиде. По легендам мы знаем, что Агамемнон обязан был доставить в жертву свою любимую дочь. Конечно же, это знали всё ахейские главари. И они понимали, как тяжко Агамемнону снова расставаться с женщиной, которую он успел влюбиться. Далее Агамемнон полностью резонно просит главарей отдать ему желая бы подмену пленницы. Здесь мы обязаны взятьвтолк, что, по кодексу чести такого времени, утратить военную заслугу было стыдом, тем наиболее для главнокомандующего. В этом случае нам стают понятны слова Агамемнона: ( 1: 118-119) " Дайте иную тогда мне заслугу, чтобы в стане аргивском Я без заслуги один не остался, таккак это постыдно ". И внезапно появляется конфликт. Казалось бы, совершенно на пустом месте. Давайте представим ситуацию. Идёт комитет ахейского войска. Собрались главари. Выясняется, что для спасения войска главнокомандующий обязан не лишь потерять военной заслуги( что является стыдом уже само по себе), но и любимой пленницы, которая и была данной заслугой. Ради спасения людей Агамемнон соглашается на эту жертву, он просит только отдать вобмен иную даму, поэтому что подругому он станет опозорен. Все главари молчат, так как понимают ситуацию. И лишь Ахиллес ворчливо заявляет: ( 1: 122-123) " Славою гордый Атрид, безгранично корыстолюбивый! Где для тебя приобрести доброжелательным ахейцам заслугу? " Он сходу затевает обижать главнокомандующего. Что это? Может быть, некая старинная злоба? Но в поэме мы не зрим, чтоб Ахиллес раньше конфликтовал с Агамемноном. И тогда, когда они примиряются в 19-й голове, они водят себя чрезвычайно учтиво и несчитая этого, не упоминают более никаких конфликтов. Да и эту-то раздор сваливают на промысел Зевса. Может, Ахиллес не знает о субординации? Тоже навряд ли. Ведь он сам – правитель и военачальник. И он отлично соображает, что Агамемнон – главнокомандующий! Тогда, может, это простая невоспитанность? Но навряд ли правитель Ахиллес был невоспитанным. Хотя, по его поведению на этом совете главарей, полностью разрешено так поразмыслить. Скорее же только, тут в Ахиллесе пробуждается старинная и неудержимая зависть к известности Агамемнона. Мы знаем, что к 10-му году борьбы Ахиллес уже достигнул славы самого мощного и неустрашимого бойца. Но Агамемнон всё одинаково был больше его по расположению, и это задевало себялюбие Ахиллеса. С одной стороны мы зрим, что Ахиллес даёт Агамемнону хороший, по собственной сути, комитет компенсировать ему утрату вчетверо, но не вданныймомент, а после. С иной же стороны мы осознаем, что Ахиллес сам инициирует Агамеанона на конфликт, так как форма его обращения привела бы в гнев хотькакого управляющего, а уж тем наиболее главнокомандующего. Естественно, что возмущённый Агамемнон грозится сам брать заслугу вобмен утраченной: ( 1: 137-139) " Если ж откажут, я сам к вам приду и пойму себе деву; Может, твою, Ахиллес, иль – Аяксову, иль – Одиссея! Сам я приду и пойму! Но тогда на меня не пеняйте!.. " И это только правило конфликта. Та его стадия, на которой ещё можетбыть примирение. Что могло бы успокоить, выключить этот конфликт? Всего только безмятежное разумное словечко. Агамемнон в " Илиаде " совсем не деспот. Ни Нестор, ни Одиссей, ни Аякс, ни Диомед, ни остальные ахейские герои не опасаются заявить Агамемнону истину в глаза, ежели тот неправ. Из последующих глав поэмы мы неодинраз зрим, как он просто покоряется умному слову друзей. Но что же проистекает на совете далее? А далее Гомер указывает, что и разумный Одиссей, и Большой Аякс, чьи имена Агамемнон втомжедухе именовал в пылу спора, молчат. И это примечательно. Они молчат, поэтому что понимают Агамемнона. Понимают, что он прав. Ахиллес же против, оскорбляется в собственной гордыне ещё посильнее. И в протест затевает ещё более обижать и унижать Агамемнона при всех вождях. Мы зрим, как он произносит о том, что Агамемнон приобретает более боевых наград, чем остальные, желая он, Ахиллес, захватил городов более всех других. И только после данных оскорблений Агамемнон взрывается и произносит Ахиллесу: ( 1: 181-186) " Я презираю твой ярость! Прежде сам тебе буду угрожать я: Требует бог Аполлон, чтоб я возвратил Хрисеиду, – Я возвращу, и корабль снаряжу, и людей предоставлю. Только к тебе, Ахиллес, я приду, и твою Брисеиду За Хрисеиду пойму! Для такого, чтоб светло ты сообразил: Власть моя больше твоей!.. " Далее, мы незабываем, что Ахиллес хватается за меч, и чуток было не кидается в схватку. Лишь вмешательство богини Афины предотвращает резню. А сейчас мне охото ещё раз спросить у читателя. Кто же повинен в конфликте, Ахиллес или Агамемнон? Кто повинен в том ужасном бешенстве, который Ахиллес направил против собственных же сограждан? И тут протест видится естественным. 15. Тема любви в " Илиаде " Весьма увлекательна в " Илиаде " и содержание любви. Ведь понятно, что основной герой эпического творения, как правило, обязан любить, и обязан быть обожаемым. Но вот что потрясающе, на первый взор видится, что даже содержание любви в " Илиаде " показана совсем неверно. Было бы интересно, кпримеру, разглядеть тему любви Елены и Париса, которая также скрывает в себе немало открытий для непосвящённого читателя, но в данной голове мы остановимся лишь на Ахиллесе. Давайте поглядим поначалу, кого обожает герой " Илиады " Ахиллес, несчитая себя самого. Ведь то, что он более всех обожает себя самого, мы, видится, уже доказали. Конечно же, Ахиллес обожает отца и мама. Это несомненно, это приказывает ему сыновний долг. Но давайте поглядим на ступень его любви, как шибко он их обожает. Эта ступень чуть-чуть проглядывает через тексты поэмы. Да, Ахиллес обожает свою мама. Но мы зрим и то, как он корит её. ( 21: 275-281) " О, но кого судить из вечных? Кто в этом виновен? Мать только одна, моя мама, что меня обольщала мечтами! Мать мне говорила, что тут, под твердыней троян броненосных, От Аполлоновых стрел быстролётных одних я погибну; Гектор меня не убьёт! Лучше б он, известный сын Илиона, Храброго сражению сразил и трофеем гордился бы, смелый! Ну а сейчас я долей принуждён тут пропасть без славы ". И мы осознаем, как больно мамы выслушивать его упрёки, упрёки такого, кого она обожает всей душой, и кого она одна лишь и обожает. Любит ли Ахиллес собственного отца? Здесь также мы обязаны ответствовать утвердительно. Да, он обожает отца. Но вот что он произносит над Телом Патрокла: ( 19: 321-327) " Больше меня сразить не могло бы ожесточенное несчастье, Если б грустную известие и о погибели отца я услышал, Старца во Фтии, сейчас, может, льющего горькие слёзы, Что сына поддержке нет, что вданныймомент я в стране чужедальней С Трои сражаюсь детьми из-за девы презренной, Елены; Даже когда б я узнал и о погибели любимого сына! Жив ли мой Неоптолем, что на полуострове Скирос воспитан? " Какое признание! То имеется, и отца, и собственного сына Ахиллес обожал не более, чем друга Патрокла! Ну, отлично, мы знаем, что в молодости люди чрезвычайно нередко оценивают и обожают собственных товарищей более, чем собственных родителей. Пусть так. Но Ахиллес уже не парень! В " Илиаде " ему обязано быть возле 30-ти лет. И у него уже имеется сын. Но и собственного сына Неоптолема он становит не больше Патрокла. Итак, мы узнали, что мама, отца, сына, то имеется всю свою родню, Ахиллес обожал не более, чем Патрокла. О мамы же Неоптолема Ахиллес и совсем не упоминает. Ну а о том, как шибко Ахиллес обожает самого Патрокла, мы уже мало знаем. Стоит лишь припомнить, что из-за любимейшего друга он не кидается в бой сломя голову, а ожидает, когда мама принесёт ему доспехи, в то время как остальные ахейцы боролись и гибли за тело Патрокла и без священных доспехов. Есть и ещё некие намёки на Ахиллесову влюбленность к другу: ( 19: 314-318) Лишь о Патрокле охал, только о нём заявлял он и задумывался: " Прежде, случалось, ты мне, о, несчастный любезнейший друг мой, Сам тут, в шатре, предлагал еду вкусную, сладкую; был ты Быстр и внимателен постоянно, даже ежели торопились ахейцы В бой многослёзный вступить, чтобы сразиться с троянцами опять ". Мы зрим, что Ахиллес упоминает о приятеле, как о любимом слуге, который был более проворен в исполнении услуг, более внимателен. Так в России помещики сожалели любимых крепостных слуг, какие внезапно погибали, а остальные не могли так отлично и проворно бегать за хозяевами. Вот и Ахиллес упоминает о Патрокле, не как о одинаковом приятеле. Да у Ахиллеса и нет таковых товарищей. Любопытен ещё один намёк в тексте поэмы, который мы зрим чуток ранее, когда Патрокл ещё был жив: ( 9: 666-668) Невдалеке и Патрокл дремал с Ифисой собственной легкостанной, – Дар Ахиллеса: её дал Пелид ему в день, как порушил Скирос обеспеченный, короля Эниея прекраснейший град. Этот штришок показывает на то, что Патроклу приходится наслаждаться подарками Ахиллеса. Он не владеет права выбора. Из остальных текстов мы зрим, что Ахиллес сам себе избирает наложниц из завоёванных пленниц. И, естественно же, самых наилучших. Нет, что ни говорите, а дружба меж Ахиллесом и Патроклом не была одинаковой. Это была " дружба " из ряда " шеф – подчинённый ", " правитель – сатрап ". Разве разрешено неравную дружбу именовать настоящей? Думаю, что нет. Но давайте осмотрим самый-самый основной вопрос любви Ахиллеса в " Илиаде ". Любит ли Ахиллес Брисеиду? Поначалу нам видится, что да, обожает. Конечно, она ему нравится, собственной красотой и, вероятно, покорностью. И, полностью можетбыть, что Ахиллес искренне, считает, что обожает её. Но позже, когда мы внимательней вчитываемся в контент, какоказалось, что это не совершенно так. Мы осознаем, что ярость его рождён наиболее оскорблённым самолюбием, ежели утратой любимой дамы. Выше мы уже разглядывали конфликт Ахиллеса и Агамемнона. Уже в начале поэмы мы зрим, что Ахиллес оскорблён тем, что у него отнимают заслуженную заслугу – наложницу. Иначе, как заслугой от ахейцев за победу в поединках, он Брисеиду не именует даже перед собственной мамой. Когда он жалуется мамы на " несправедливость " Агамемнона, он произносит о том, что у него отняли заслуженную заслугу, а не любимую даму. То имеется, обидели его честь, его самолюбие, а не его влюбленность. Ничего не разговаривая беспрепятственно, не навязывая читателю своё мировоззрение, Гомер элементарно указывает нам героев таковыми, какими они являются. Он указывает нам те " рисунки ", какие способны открыть нравы героев. А уж поймём ли мы эти его картинки-подсказки, и как мы их поймём, зависит лишь от такого, станем ли мы над ними думать, станем ли разбирать их. И вот, в 9-й песне Гомер указывает нам последующую картину. Мы зрим, как после посольства от Агамемнона, когда Ахиллес отказался мириться с ним и воспринимать его дары, он тихо ложится спасть с иной наложницей. ( 9: 663-665) Сам Ахиллес ночевал в доме штаба собственной сильной ставки; Пленная около него дева с острова Лесбос лежала, Форбаса молодая дочь, Диомеда, красивая ликом. Конечно, в те эпохи у почтивсех королей было по некотороеколичество жён и наложниц. Это было привычно. Но конкретно этот факт даёт нам взятьвтолк то событие, что Брисеида для Ахиллеса была только только любимой наложницей, одной из почтивсех, а не единой любимой дамой на свете. Почему конкретно так? Да поэтому что сам Гомер показывает нам на это. Больше во всей поэме не отыскать эпизода, чтоб некий герой лёг дремать с наложницей. Не делает этого и Агамемнон, потерявший Хрисеиду. Так длячего же Гомеру необходимо было затрагивать об этом, длячего он показал читателю этот момент? Ответ мы сейчас знаем. Но имеется ещё одно доказательство произнесенному: ( 19: 55-60) Встал меж ними Пелид Ахиллес быстроногий; произнес он: " Царь Агамемнон! Когда б ранее так поступили мы оба Было б полезнее то, чем когда, в огорчении нашем, Гложущей душу враждой воспылали за пленную деву! О, Артемида, длячего не пронзила стрелой Брисеиду В день, как, разрушив Лирнесс, я себе её избрал из пленниц! " Как так? Ахиллес хочет погибели собственной любимой?! Неужели такая влюбленность Ахиллеса? К огорчению, такая. Ахиллес не может любить. Любопытен и ещё один момент. В крайней песне поэмы мы замечаем любопытную оговорку мамы Ахиллеса, когда она успокаивает сына: ( 24: 128-130) " Милый мой сын! Ну длячего, до сих пор ты, скорбя и тоскуя, Сердце терзаешь своё? Ты запамятовал о покое и еде. Было б тебе отлично насладиться любовью с рабыней… " Мать, любящая наиболее только на свете собственного сына и знающая его сердечко( а Фетида в поэме предстаёт нам конкретно такой), ни однимсловом не упоминает о Брисеиде, она элементарно произносит об обезличенной рабыне, хотькакой, какой-никакой угодно. Почему? Потому, что она знает: для Ахиллеса они все одинаковы. Ведь ежели бы он вправду обожал Брисеиду, то любящая мама, как и неважнокакая любящая мама, знала бы это. И, чтоб отвлечь сына от горьких идей, предложила бы ему отыскать утешение в объятиях любимой дамы, а не элементарно рабыни. Но Фетида понимала, что у Ахиллеса нет любимой дамы, а Брисеиду он обожает только как свою собственность, не наиболее такого, как самую прекрасную игрушку, за которую разрешено подискутировать. Недаром в поэме мы не обретаем никаких амурных сцен меж Ахиллесом и Брисеидой. Мы не зрим никаких ласковых слов или ласки меж ними, какие, желая бы чуть-чуть, напоминали нам сцену встречи Гектора и Андромахи, или Александра и Елены, в которых разрешено желая бы светло взятьвтолк их взаимоотношения. Напротив, мы внезапно зрим, как Ахиллес дремлет с иной рабыней. И мы осознаем, для что Гомеру необходимо было представить эту мелочь. Именно для такого, чтоб выделить несерьёзность Брисеиды, как дамы, и, против, её значительность, как статуса принадлежности, вследствии которого разрешено затеять раздор. В крайней песне мы зрим, что буквально так же, как и с вышеупомянутой рабыней, Ахиллес дремлет с Брисеидой. Гомер употребляет практически схожую повествовательную интонацию, чтоб представить сходство сцен. Никакой детализации, никаких намёков на ощущения: ( 24: 675-676) А Ахиллес – в собственный шатёр удалился, на мягкое кровать, И Брисеида при нём, юная румяная дева. Вот и всё. Совсем не аналогично на те ощущения, какие раскрывает перед всеми главарями Агамемнон, когда произносит на совете птицегадателю Калхасу: ( 1: 112-113) " Знай, что в душе я хотел черноглазую деву, дочь Хриса, В дом мой завести; предпочёл я б её и самой Клитемнестре ". Увы, таковых эмоций Ахиллес не проверяет. Он поглощён только иллюзией о известности, он обожает лишь себя и славу. Только об этом он и хлопочет. Но ежели сам Ахиллес не способен был любить никого и ничто, несчитая славы, тогда, может быть, все обожали его самого? Давайте поглядим. Только тут мы уже не станем разглядывать влюбленность отца и мамы. Они, естественно же, обожали Ахиллеса, каким бы он ни был, как обожают собственных единственных деток все предки, желая часто такие детки растут безнадежными эгоистами, каким был и Ахиллес Пелид. Итак, давайте поглядим, обожала ли Ахиллеса Брисеида? Мы знаем, что Брисеида является только только рабыней, наложницей. Может ли рабыня любить такого, кто прикончил её супруга, братьев, отца, всех родных, порушил её град, а её брал в рабство? Ответ очевиден. Сама Брисеида в поэме ясно свидетельствует о том, кого она более обожает, Патрокла или Ахиллеса. Это аттестат произносит о многом: ( 19: 282-297) Брисова дочь, милый Афродите схожая ликом, Тело Патрокла чуть увидала, сражённого медью, Пала на грудь мертвецу, зарыдала и с криками стала Нежную шею свою, грудь мучить и красивые щёки. И причитала, красой на богиню схожая дева: " О, мой Патрокл! О, мой друг, для меня, злосчастной, неоценимый! Горе! Живого тебя оставляла, шатёр покидая, А, возвратившись, нашла бездыханным, любимчик народа! Так постигают меня постоянно гроза за бедою! Мужа, с которым меня мама с папой соединяли, – пронзённым Медью беспощадной довелось перед городом нашим мне созидать; Видела братьев собственных, трёх единоутробных, что были Равно любимые мной, – всех тот гибельный день поглотил их. Ты же меня и в слезах, – в день, когда Ахиллес градоборец Мужа сразил моего, град известный Минеса порушил, – Ты утешал… " Шокирующее признание в любви, не истина ли? Здесь любопытен тот факт, что Брисеида конкретно Патрокла, а не Ахиллеса именует фаворитом народа. Не намёк ли это на то, что всё мирмидонское армия, а может, и всё ахейское армия более любило Патрокла, а не Ахиллеса? Безусловно, так, и ниже ещё мы скажем об этом. А тут советую поразмышлять над тем, как шибко обожали наложницы собственных господ. Намёк на это мы зрим только в 2-ух, брошенных как бы случайно, строчках поэмы: ( 19: 301-302) Так причитала она. С ней стенали и остальные жёны, С виду – о мёртвом скорбя, но в сердцах – только о своем несчастье. Для рабынь и наложниц поплакать о всяком мёртвеце – это только только предлог не ночкой и не прячась поплакать о своем несчастье, о потерянной воле, об убитых родных и недалёких. Мы зрим, как Ахиллес произносит собственному убитому другу: ( 18: 339-342) " Возле тебя немало жён полногрудых троянских, дарданских, Тех, что добыли с тобой мы копьём и могучестью нашей, Руша цветущие все городка, что не сходу сдавались. Пусть дни и ночи сейчас над тобой они льют несладко слёзы ". Вот стоимость любви наложницы. Есть и ещё одно чрезвычайно любопытное упоминание о том, как оценивали пленниц: ( 23: 700-705) Тут же Пелид организовал третьи забавы, назначив заслуги. Выставил войску призы за борьбу самых мощных атлетов. Приз победителю был – для огня медный чудный треножник, Очень большущий, все его аж в двенадцать волов оценили. Приз побеждённому был – рукодельница, молодая дева: Войско ахейцев её только в 4 вола оценило. А сейчас подумаем, могла ли Брисеида искренне любить Ахиллеса? Ответ – нет! Она его не обожала. Ну, отлично, пусть так. Но тогда, может быть, Патрокл обожал Ахиллеса? Давайте осмотрим и это вопрос. Для истока вспомним то, что мы знаем об их отношениях? Знаем, что Патрокл также располагаться в подчинённом расположении. Знаем, что их " дружба " из ряда " шеф – подчинённый ", " правитель – сатрап ". И мы осознаем, что он элементарно обязан всячески демонстрировать свою влюбленность к королю, чтоб быть главным посреди подчинённых. По сути собственной Патрокл таковой же раб, как и Брисеида, лишь обласкан и приближен к королю. Он также обязан " любить ". Искренне он это делает, или нет, нам не понятно, но мы можем об этом догадываться из такого, доволен ли Патрокл Ахиллесом? Мы зрим, как он корит Ахиллеса: ( 16: 23-32) " В войске храбрейшие все, что из замечательных героев ахейских, В стане лежат, кто стрелой, кто копьём поражённые в сражению. Ранен стрелою Тидид Диомед, воеватель мощный; Ранен копьём Одиссей в рукопашном бою, Агамемнон; Ранен пернатой в бедро и блистательный сын Эвемонов. Лечат их наши врачи, что в настоях и травах искусны, Раны врачуют. Но ты, Ахиллес, ты один непреклонен! О, чтобы такового не ведать никогда бешенства мне, что хранишь ты! Гордый на несчастье всем нам! Для кого же ты будешь охраной, Если не желаешь избавить от напасти неприятной ахеян? " Согласитесь, в таковых упрёках недостаточно любви и сочувствия. Но мы осознаем, что по собственному расположению Патрокл не может заявить ещё жёстче, чтоб не накаркать на себя ярость Ахиллеса. Кому, как не ему ведать, на что способен Ахиллес в бешенстве. Даже сам тот факт, что Патрокл не исполняет приказ Ахиллеса, и чуток было не завоёвывает Трою, произносит о многом. Читатель наблюдает, что это случается как бы в пылу боя. Но таккак ежели поразмыслить, то мы поймём, что для Патрокла это был единый шанс вырваться из-под " дружбы " Ахиллеса, сравняться с ним и начинать таковым же богатырем. Возможно, что он сам стал бы королём какого-либо из побеждённых городов. Но Патрокл гибнет. Также в текстах поэмы мы зрим, как ворчлива поведением Ахиллеса его дружина. И, естественно, мы можем доставить себе, как терпетьнеможет Ахиллеса всё прочее ахейское армия, вынужденное сражаться с противником, когда он прохлаждается около собственных кораблей. Эта критика видна в словах Аякса Теламонида: ( 9: 628-632) " …Ахиллес мирмидонец Дикую в сердечко вложил, за граница выходящую гордость! Слишком жесток он! В ничего становит даже друзей дружбу! Дружбу, какой-никакой в стане мы перед всеми его различали! Смертный он с чёрствой душой!.. " По крупному счёту, мы обязаны установить, что, обожает и соображает Ахиллеса лишь его мама. Только она одна никогда не корит сына, поэтому что искренне обожает и сожалеет его. В поэме мы непрерывно зрим узкую духовную ассоциация Ахиллеса и его мамы. Но в тексте поэмы имеется пространство, где указывается на изначальную проблему любви в семье Ахиллеса. Так заявить, оговорка по Фрейду. Дело в том, что мама Ахиллеса с самого истока не обожала его отца. Вот указания на этот врождённый домашний конфликт: ( 18: 428-435) Льющая слёзы, ему отвечала богиня Фетида: " Есть ли, Гефест, хоть одна из богинь на пространном Олимпе, Столько на сердечко собственном перенесшая горестей тяжёлых, Сколько мучений послал мне Кронид, злосчастной богине!? Он посреди всех Нереид только меня подчинил человеку, Сыну Эака! И я испытала объятия супруга, Сердцем сопротивляясь тому. Вот уже и тяжёлая старость Мучает в доме его… " " И я испытала объятия супруга, сердцем сопротивляясь тому "! Весьма красноречивое признание. Оказывается, Ахиллес подрос в семье, где вначале не обожали его отца. Это эмоция нелюбви он впитал ещё в брюхе мамы. ныне ясно, отчего нелюбовь преследует его по жизни. Итак, мы обретаем ещё одну аномалия " Илиады ", мы встречаем в поэме чрезвычайно недостаточно любви конкретно там, где, казалось бы, разрешено было ждать её наиболее только. Мы зрим, что, несчитая мамы, Ахиллеса фактически никто искренне не обожает. Не очень ли этого недостаточно для главного эпического героя? Тут снова, уже в который раз, я задам всё тот же вопрос: является ли Ахиллес основным богатырем поэмы? Ведь имеется же в поэме и иной герой, которого как раз обожают и почитают все! На которого молятся как на господа! Он наиболее только и идет на роль главного героя. Думаю, что читатель уже додумался, о ком стиль. 16. Кто основной герой " Илиады "? или Никем не общепризнанный герой Для такого чтоб ответствовать на важный вопрос поэмы: кого сам Гомер считал основным богатырем " Илиады ", мы обязаны завести в терминологию ещё одно мнение. Понятие " антигерой ". А дальше мы обязаны пойти от обратного, так заявить, определить всё с ног на голову. Перевернуть общепризнанные мерила " Илиады ". Давайте допустим, покуда лишь допустим, что Ахиллес – это не герой, а антигерой. Ну, вправду, какой-никакой же он герой, ежели он принёс столько горя собственному же народу. Гомер так деликатно подтрунивает над ним, что не увидеть его колкой сатиры Вежливый читатель элементарно не может. А времяотвремени Гомер элементарно сатирически смеется над Ахиллесом, извращая практически все, приписываемые ему плюсы. Ну, отлично, антигероя мы избрали. Кого же нам сейчас брать в герои? Думается, логичнее только брать злейшего врага Ахиллеса, ежели уж мы решили повернуть всё с ног на голову. А врагом этим, несомненно, является Гектор. Что ж, давайте попытаемся записать Гектора в ключевые герои " Илиады ", и поглядим, что выйдет. Итак, знаменитой адвокат Трои, Большой Гектор сейчас является основным богатырем " Илиады ". И что же мы зрим? А мы зрим, что тут, как по волшебству, всё встаёт на свои места, все несуразности получают значение. Понятным делается и само заглавие поэмы. Ведь сейчас не об Ахиллесе, а конкретно об Илионе и его замечательном защитнике рассказывает " Илиада ". Поэма ведает нам о городке, который завоёвывали цельных 10 лет, но так и не могли захватить. Беспрецедентный вариант в вселенской летописи! Илион в поэме так и остаётся непокорённым. ныне втомжедухе светло, отчего Ахиллесу отведено так недостаточно места в повествовании, поэтому что основной герой не он, а Гектор. Поэма ведает о замечательном защитнике Трои, о большом Гекторе! Именно он как основной герой творения бытует фактически во всех головах, от первой и до крайней. Мы зрим, что из всех пятидесяти дней борьбы, Ахиллес воюет лишь один день! Гектор же воюет за собственный град на протяжении всей поэмы. Первое, что мы незабываем об Ахиллесе, так это то, что он принёс немало горя собственному же народу. В различие от него, Гектор постоянно был оплотом троянских войск, наилучшим защитником городка. Гектор борется за своё родина и гибнет за собственный люд в честном бою гибелью героя. Далее мы незабываем, что " самый-самый мощный и храбрый " герой поэмы Ахиллес почаще всех плачет и жалуется мамы, которая всюду его опекает. Гектора же мы никогда не зрим плачущим, желая у него и нет матери-богини. Гектора никто не опекает. Он постоянно жаждет быть храбрым и правосудным, он постоянно жаждет представить образчик иным. Ахиллес пришёл под Трою как захватчик. Гектор охраняет своё родина, собственный град, собственных сограждан, дам, деток, стариков. Гектор постоянно хлопочет о остальных, в различие от Ахиллеса, который хлопочет лишь о себе и о собственной известности. Мы незабываем, что когда Ахиллес начитает произносить, он произносит лишь о известности. Гектора же интересует совершенно иное. Читатель наблюдает, что конкретно лежит на сердечко у Гектора, когда он произносит со своими однополчанами: ( 12: 243) " Знаменье наилучшее — вот: за родина смело биться! " ( 15, 495-8) " Высшая известность супругов – помереть, оберегая родину! Жизнью собственной защитит он деток и жену, и дом собственный; Память, имущество его – всё остается целостным, ежели В чёрных собственных кораблях бросать отсюда умчатся ахейцы! " ( 18: 300-302) " Кто за имущества в домах из троянцев беспокоится шибко, Пусть соберет и даст на народные нищеты: уж лучше Пусть их истратит люд знатной Трои, чем детки ахеян! " Сильно произнесено! Это характеризует его, как подлинного бойца за отчизну, а не за свои имущества. В различие от него Ахиллес воюет за имущества, за добычу, за трофеи борьбы, таккак он же на стороне захватчиков. Чем внимательней мы присматриваемся к Ахиллесу, тем отчётливей мы зрим в нём не героя, а антигероя. Также нам делается ясен и конец поэмы. Ведь ежели Гектор является основным богатырем " Илиады ", то сейчас не появляется вопросов о том, отчего книга кончается на выкупе и погребении его тела. 17. Вновь о теме любви А сейчас давайте опять вернёмся к теме любви. Ведь мы уже разговаривали о том, что основной герой обязан не лишь любить сам, но и быть обожаемым. Мы уже разговаривали, что с любовью у Ахиллеса не всё так ровно, как видится на первый взор. А что же у Гектора проистекает на амурном фронте? И тут мы внезапно раскрываем для себя, что по-настоящему в " Илиаде " обожаем лишь Гектор. Гомер неодинраз указывает нам эту влюбленность. Говорить о том, что Гектора обожают отец и мама, было бы бесполезным, поэтому что это несомненно. Мы зрим, как они убиваются на Скейской вышке, когда наблюдают за крайним битвой сына. Но ежели Ахиллес был единым сыном, и родителям не с кем было ассоциировать свою влюбленность. То правитель Приам имел немало деток; как сыновей, так и дочерей. Поэтому мы можем сопоставить его влюбленность к Гектору, по отношению к иным собственным сыновьям: ( 24: 252-254) Так 9 сыновьям яростный старик велел строго: " Дети ненужные! Ну! Шевелитесь, бесстыдники! Лучше б Перед судами противников вместо Гектора всем вам пропасть! " Особое пространство занимает шестая песня " Илиады ". Она принципиальна поэтому, что в ней нам показана крайняя встреча Гектора с мамой, с супругой и сыном. Гомер нам указывает эти сцены не случаем. Они как бы противостоят той аморфности, которая окружает семейные и амурные дела Ахиллеса. Мы незабываем, как Ахиллес мимоходом одним однимсловом упоминает собственного сына, но совсем не упоминает о его мамы, о собственной супруге. Также мы зрим, что Ахиллес владеет оченьмного наложниц. В противовес этому у Гектора только одна супруга, его возлюбленная Андромаха. Ни о наложницах, ни о остальных жёнах Гектора в поэме не идёт и речи. Гектор показан нам совершенством чистоты даже в семейных отношениях. Наконец, мы зрим, что Гектора обожает даже Елена Аргивская( Троянская), супруга Париса: ( 24: 761-) Тут горьковатый плач подняла и Елена Аргивская вслед: " Гектор! Из деверей всех более мною возлюбленный, С тех самых пор, как мне стал Александр боговидный супругом, В Трою привезший меня! Почему не погибла я доэтого?! Нынче двадцатый уж год для меня с той поры протекает Как прибыла я сюда и покинула край собственный родной; Но от тебя никогда я не слышала слов мне обидных. Даже, когда во замке упрекал меня кто из семейных, Деверь ли гордый, или юная золовка, невестка, Или свекровь( свёкор только, как отец, постоянно ласков, вежлив), Ты их советом собственным вразумлял, делал помягче, добросердечнее Кроткой своею душой и собственным позицией кротким. Вот отчего я скорблю о тебе и себе, горемычной! Нету сейчас никого у меня в Илионе широком Кто бы меня пожалел так, как ты… " Елена обожает и почитает Гектора даже более, чем собственного новейшего супруга. И, естественно же, Гектора обожает целый троянский люд. Троянцы перед ним не трепещут, не опасаются его, они его почитают и обожают за доброту и верность. Даже сына Гектора они окрестили " Защитником городка ", так как его отец был настоящим защитником Трои. Ахиллеса же все лишь опасались. Его опасались как свои, так и враги. Но его практически никто не обожал. И поведение его никто не одобрял. Здесь было бы любопытно упомянуть один эпизод. Когда ахейцы пробовали отвоевать у Гектора тело убитого Патрокла, правитель Менелай раздумывал: ( 17: 102-105) " Если же навстречу в рядах я Аякса, бесстрашного духом, – С ним устремимся мы снова на неприятеля, в сражению пламенной встретим Даже и господа! Пусть так, только бы тело героя Патрокла Нам Ахиллесу возвратить: из всех зол это б наименьшее было ". То имеется даже Менелай, брат Агамемнона и 2-ой по величине полководец только ахейского войска, считает, что ежели они не вернут тело Патрокла королю Ахиллесу, то это навлечёт беду не на троянцев, а на них же, для них это станет огромным злобном. Он опасается, что Ахиллес разгневается на них так же, как и на Агамемнона. Воистину " народная влюбленность "! 18. Ратная совесть героев В " Илиаде " мы неодинраз встречаем отображение такого, как главари призывают на бой боец и полководцев. Побуждая к схватке, они требуют припомнить о известности, о мужестве и о воинской совести. Вот о воинской совести наших 2-ух героев мне и хотелось бы тут мало заявить, чтоб ещё раз сопоставить их. Мы неодинраз указывали на то, как Ахиллес из-за собственной собственной славы пренебрегал интересы остальных, интересы собственных друзей, интересы всех ахейцев. Мы указывали и на то, что частично его собственные интересы появились предпосылкой таковой длинной борьбы. Указывали и на то, как он из-за собственной выгоды, из-за такого, чтоб представить, как он велик и замечателен, с лёгкостью идёт на смерть собственных однополчан. Также мы разговаривали о том, что Гектор в поэме показан совершенно иным. Хотя он и меньше Ахиллеса, но наиболее гуманный. Мы зрим, как ему не элементарно преодолевать противников, мы зрим, что он не лишь начинается, но ему не раз приходится и отходить. Мы зрим, что он, как и почтивсе воины, приобретает в бою царапины, и достаточно суровые, но обретает в себе силы и мужество снова возвратиться к схватке. Мы зрим, что для него собственная известность не так принципиальна, как известность собственной отчизны, как охрана собственного городка и граждан. Мы уже указывали на главную идею мировоззрения Гектора, которую он отлично выразил в собственном обращении к войску: ( 12: 243) " Знаменье наилучшее — вот: за родина смело биться! " Но мы зрим и то, что, неглядя на все стремления, Гектор обречён. В поэме мы неодинраз встречаем намёки на то, что Троя всё одинаково станет разрушена. И вот, в конце поэмы мы зрим непонятную сцену. Гектор внезапно остаётся один перед городом, чтоб сразиться с Ахиллесом. Это чрезвычайно весомый момент в поэме. И нам нужно взятьвтолк, отчего Гектор так поступает. Ведь он мог спрятаться в городке. Л. С. Клейн в собственном труде " Анатомия " Илиады " " показывает: " Совершенно почему-то поведение Гектора ", имея ввиду деяния Гектора перед боем с Ахиллесом. Нам же видится, что всё в поведении Гектора максимально ясно. Симона Вейль в собственной статье " ”Илиада”, или Поэма о Силе " строчит: " Иногда человек обретает душу одиннаодин с собой, когда он пробует, как Гектор под стенками Трои, без поддержке богов и людей посмотреть в лицо собственному предназначению ". Не размышляю, чтоб Гектор лишался свою душу, этого в поэме мы не зрим, а поэтому и " приобретать " её у него нет необходимости, так как с душой у Гектора всё в порядке. Дело тут не в душе, а в совести. В той самой воинской, да и человечной совести. Совесть не позволила Гектору зайти в град и спрятаться за его стенками. Мы незабываем, как в ночь перед этим в троянском войске состоялся боевой комитет, на котором Полидамас рекомендовал Гектору увести все войска в град, так как Ахиллес дал взятьвтолк, что не станет более удерживаться от боя и сутра выступит в бой. Но Гектор не послушал Полидамаса, он отказался уводить войска в град. Он доверял, что сутра в решающем бою одолеет ахейцев. Но Гектор ошибся. Утром Ахиллес направил троянцев в бегство и, перебив почтивсех из них, загнал других за стенки городка. Гектор сообразил, что вследствии его самоуверенности погибло немало троянцев. Он сообразил, что ошибся как военачальник и не уберёг почтивсех боец. Его терзала совесть. Именно совесть правдивого человека помешала Гектору зайти в град. Мы осознаем, что он просто мог избавиться, но он предпочёл погибель. Вот как Гектор раздумывал, стоя перед городом в ожидании Ахиллеса: ( 22: 99- 110) " Стыд мне Большой, когда я, как робкий, за стенки укроюсь! Первый же в этом меня укорит Полидамас умный: Он таккак рекомендовал мне в эту ночь фатальную назад В град войска увести, как снова Ахиллес показался. Я не послушался, но, правильно, было б полезней слушать! Так я троянский люд погубил только собственным безрассудством. О! Как стыжусь я троян и троянских жён длинноодежных! Может крайний сейчас мещанин в Илионе воскликнуть: — Гектор люд погубил, на свою понадеявшись силу! — Так скажут все обо мне. О, стократ благороднее станет В схватке сойтись и, убив Ахиллеса, зайти уже в град; Или в битве с ним перед Троей всей замечательно пропасть! " По сути, Гектор сам предаёт себя погибели. Он соображает свою вину перед павшими, и выносит себе летальный вердикт. Он сам наказывает себя, отдаёт себя на откуп случаю и доле. Безусловно, Гектор разумел, что у него очень недостаточно шансов одолеть Ахиллеса. Но он идёт на это, поэтому что его истязает стыд. Здесь было бы уместно опять напомнить о том, что Ахиллес сам оставил схватка и обрёк собственных однополчан на смерть в поединках, и даже хотел им смерти, и нисколько не ощущает себя виноватым в их погибели. Гектор же живо ощущает собственную вину за смерть однополчан, желая большущий его вины в этом и нет, так как ошибиться может любой, а финал битв в поэме решают не люди, а боги. Мы знаем, что лишь боги помешали ему ранее сразиться с Ахиллесом, ещё на поле боя. Однако мы зрим, что Гектор не желает возвратиться в град совсем не по велению богов, не по их наущению, а по велению собственного сердца, сердца героя и правдивого адвоката отечества. Именно таковыми изображает нам главных героев поэмы разумный Гомер. А уж кто из них вправду герой, а кто антигерой, избирать читателю. 19. Гибель героев Любопытна даже хозяйка смерть героев. Конечно, в " Илиаде " не показана погибель Ахиллеса, но мы о ней знаем из намёков, какие имеется в поэме, и из остальных легенд. Нам же тут любопытно сопоставить эти две погибели. Оказывается, " Илиадой " не кончаются странности, связанные с Ахиллесом. Даже смерть героя, которая не показана в поэме, была очень непонятной. Вспомните, как и от что погибает Ахиллес. Он погибает необыкновенной, практически глупой, и уж очевидно не геройской гибелью. Герой " Илиады " известный и неодолимый Ахиллес гибнет потому, что Парис-Александр ранит его стрелой в пятку! Разве это погибель героя? Почему конкретно такую погибель принял Ахиллес? Ведь по всем жанрам поэтики герои обязаны гибнуть геройски. В чём же тут дело? Давайте поглядим, что об этом говориться в легендах. Мы уже упоминали миф о том, как мама Фетида, желая изготовить сына неуязвимым, проводила над ним различные " материнские " опыты, держа его за пятку. В итоге, лишь пята героя и осталась уязвимой. Конечно, знал этот миф и Гомер. Он знал, что Ахиллес обязан помереть от попадания стрелы в пятку. И как же относится сам Гомер к таковой " геройской " погибели? В " Илиаде " имеется один неплохой намёк на этот счёт. Хотя Гомер не указывает в " Илиаде " погибели Ахиллеса, зато он указывает что-то иное. Он указывает нам подобную ситуацию. Этот любопытный вариант описан в одиннадцатой песне. Стрелком появился всё тот же Парис. Но вместо Ахиллеса Гомер становит Диомеда: ( 11: 373-383) Только тот стал, наклонясь, обнаруживать Агастрофа героя: Пёстрые латы и с плеч, и с груди; с головы – шлем тяжёлый Снял Диомед. Александр, тут напряг рукоятие кривизна, И не зря стрелу из руки собственной выпустил: ранил В правую пятку. Стрела, пробежав через подошву, вонзилась В землю. Парис-Александр, торжествующий, с веселым хохотом Встал из засады собственной, гордый знатной победой, воскликнул: " Ты поражён! И моя не зря стрела полетела! Если б тебе я в животик угодил, то и душу б исторгнул! Сколько-нибудь уж от бед отдохнули бы обитатели Трои: Ты их страшишь, какбудто лев, истребитель ягнят малосильных! " И что же Диомед? Может, он, как и Ахиллес, гибнет от данной " ужасной " царапины? Вовсе нет. Диомед хохочет над таковой раной! И позорит Париса за то, что тот сумел угодить только только в пятку: ( 11: 384-389) Но, не смутившись, ему отвечал Диомед благородный: " Подлый бронебойщик! Красотой ты как дева, и сердцем ты ловелас! Если бы против меня ты беспрепятственно с орудием получился, Лук не посодействовал бы тебе и крылатые скорые стрелы! Пятку только ты у меня оцарапал – и горд до предела. Мне ж эта ранка – ничего! Как стукнул ребёнок, иль дева! " Для Диомеда( читай – для Гомера) такое ранение видится забавным, желая и выводит из боя на некое время. Но скоро он продолжает биться вровень с иными богатырями. На этом ярком образце Гомер указывает нам, какая " забавная " ранка, по его понятию, ожидает Ахиллеса. И от данной смешной царапины он обязан пропасть. Да и ранит его всё тот же Парис. Какая-то роковая судьба преследует Париса – вцель героям в пятки. В конце поэмы, когда Ахиллес с поддержкой Афины убивает Гектора, мы зрим последующую картину. ( 22: 395-400) Тут внезапно для Гектора он недостойное дело замыслил: Сам на ногах у него проколол тело у сухожилий Возле лодыжек и пят, и, продев там ремни, – к колеснице Тело его привязал, башка чтобы в пыли волочилась. Встал в колесницу, доспех напоказ поднимая красивый, Плетью стукнул коней. Полетели покорные кони. Здесь Гомер опять подсказывает нам на то, что, оскверняя мертвоетело Гектора, прокалывая его лапти около пят, Ахиллес накликает беду и на свою пятку. Он накликает на себя совсем не геройскую, а самую нелепую погибель. В поэме это, пожалуй, крайняя издёвка Гомера над Ахиллесом. Можно себе доставить, как герои следующих войн усмехались, когда слышали о том, что Большой Ахиллес погиб от ранения в пятку. Странная, нелепая погибель. Это совсем не погибель героя. В различие от Ахиллеса Большой Гектор приобретает геройскую погибель в единоборстве. Заранее зная, что Ахиллес посильнее его, Гектор значит один против только ахейского войска. В тексте мы зрим, как Ахиллес просит ахейцев, чтоб они не вмешивались в поединок, чтоб не отнять у него славу. Опять он задумывается о известности! ( 22: 205-207) Войску меж тем собственному Ахиллес сделал символ головою, Чтобы никто не метал горьких стрел в Приамида, и чтоб Славы никто не отнял у него, чтобы вторым не остаться. Гектор не знает, погибнет он или нет, но он крепко решил вступить в бой с сильнейшим ахейским воином. Для этого необходима не элементарно дерзость, для этого необходима отвага реального героя. И желая Гектор на какое-то время утрачивает пребывание духа и бегает, все-же он обретает в себе силы вступить в поединок. Ахиллес же, идя на Гектора, отлично знает, что Гектор его не убьёт, ему это уже обещали боги. Геройский ли поступок – уничтожить такого, кто тебя уничтожить никоимобразом не может? Этот крайний бой Гектора также очень интересен. Здесь Гомер опять указывает нам, что стоит героизм Ахиллеса. Давайте поглядим, как Ахиллес одолел Гектора. Во-первых, мы зрим, что быстроногий Ахиллес никоимобразом не может нагнать собственного врага. Об данной насмешке Гомера мы уже разговаривали. Далее мы зрим, как Афина приблизилась к Ахиллесу и произнесла: ( 22: 222) " Остановись, отдохни! Я хозяйка приведу Приамида… " Что это? Очередная шутка Гомера? " Приведите мне немца, и я его убью " - острили над горе-героями во эпохи Великой Отечественной борьбы. Далее мы зрим, что Афина ложью приводит Гектора. И вот герои сходятся в единоборстве. Но давайте поглядим, как правдив был поединок: ( 22: 273-277) Так он произнес, и сотряс, и метнул Пелиас длиннотенный. Видя копьё, избежал шлемоблещущий Гектор удара: Быстро приник он к земле, и, над ним пролетев, оно с силой В землю вонзилось. Копьё, вырвав, тут же Паллада Афина Вновь Ахиллесу отдала, неприметно для глаз Приамида. Что это, ежели не непосредственный намёк создателя на то, что Гектор был убит не в честном бою. Кроме такого, Гомер показывает нам на то, что мощный и храбрый Ахиллес без зазрения совести использует в боях таковыми бесчестными приёмами? Как после этого разрешено полагать поединок правосудным, а Ахиллеса богатырем? Когда Гектор сообразил, что обманут богами, он выхватывает меч и кидается на Ахиллеса. Но что означает меч против копья? Копьё даже вблизи не подпустит атакующего с клинком. Перед гибелью Гектор предвещает смерть Ахиллесу, он даже именует имена тех, кто его убьёт: ( 22: 357-360) " Но берегись, чтоб я не навлёк на тебя ярость вечных В день, когда Феб Аполлони и Парис-Александр, проворный лучник, Сколь ни могуч ты, сразят и тебя у ворот наших Скейских! " Так гибнет Большой адвокат Трои шлемоблещущий Гектор. Тем не наименее, чтоб у читателя не было никаких колебаний в том, кто вправду прикончил Гектора, Гомер ниже беспрепятственно подсказывает на это, когда ведает об Андромахе: ( 22: 445-446) Бедной, не думалось ей, что его далековато от купальни Свергла Ахилла рукою светлоокая дева Афина. То имеется, и тут мы зрим прямое распоряжение создателя на то, что без поддержке богов Ахиллес навряд ли сразил бы Гектора. Почему это принципиально взятьвтолк? Потому что это прямое распоряжение относится к бесчисленному сонму остальных прямых указаний и намёков, разбросанных по тексту поэмы, какие снова и снова демонстрируют читателю: кто является настоящим богатырем " Илиады ", кого следует сожалеть и любить, кем следует Восторгаться, с кого следует хватать образчик. Но, к огорчению, общественный читатель наблюдает лишь фаворита. А фаворитов, как понятно, не осуждают. 20. Погребальный костёр для героя Любопытен ещё один маленький штришок. В древности считали, что чем больше по значению был правитель, чем он более обожаем и уважаем народом, тем более обязана быть его могилка и больше его мертвый курган. В " Илиаде " неодинраз упоминается курган Ила, который воздвигли перед Троей далёкие предки троянцев. А сейчас поглядим, что говорится в " Илиаде " о погребальном костре Гектора. ( 24: 784-787) Девять без отдыха дней к Трое оченьмного бора свозили. И только с десятой зарёй, свет несущей, чуть воссиявшей, Вынесли, плача навзрыд, тело Гектора, мужественного в сражениях; На похоронный костёр вознесли, и пламя запалили. Девять дней возили лишь лес для костра! Давайте желая бы представим себе, что это был за костёр. Для этого нам необходимо припомнить, как Ахиллес погребал Патрокла. Мы знаем, что для погребального костра Патрокла ахейцы возили лес один день. Костёр вышел в сто ступней в ширину и длину, это приблизительно 25-30 метров. Представляете костёр по 30 метров с всякой стороны. Это костёр величиной с дом. Каким же обязан быть костёр, ежели лес для него возили 9 дней! Даже в этом Гомер подчёркивает, как Гектор был больше как герой, как он был почитаем и обожаем собственным народом. Справедливости из-за нужно заявить, что в поэме ничто непонятно о погибели Ахиллеса и его погребальном костре. Возможно, что он был не меньше. Но даже тот факт, что этого сопоставления в поэме нет, даёт вероятность мыслить о том, что сопоставление это было бы не в выгоду Ахиллеса. Сегодня неподалеку от Шлимановской Трои( желая никто так и не смог обосновать, что это конкретно гомеровская Троя) располагаться старый курган. Многие ученые намекают, что это мог бы быть курган Ахиллеса. Но, какмневидится, что ежели этот курган и относится ко времени Троянской борьбы, то, быстрее только, это курган Гектора. Ведь курган Ахиллеса был на сберегаю, а не около городка. Ахиллес завещал захоронить себя совместно с Патроклом, в одном кургане, и сам определил пространство, где обязан быть курган. К тому же, легенды молвят, что он был позже перезахоронен собственной мамой. Эпилог Что ж, видится, в " Илиаде " более нет никаких указаний и намёков, какие бы мы пропустили. Пора заканчивать, тем наиболее что изучение это навряд ли изменит известие читателей к Ахиллесу или Гектору. Как бы сам Гомер ни относился к собственным героям, как бы он не намекал на их недочеты и плюсы, всё одинаково никто не завидует известности Гектора, но все завидуют известности Ахиллеса? Причину этого мы знаем, она очень пошла. Ахиллес – фаворит, а фаворитов не осуждают. Потому что победителем желает быть любой. И любой желает обладать громкую славу. И почтивсем совсем плевать, какой-никакой ценой они данной славы достигнут. Мы зрим, что Ахиллес достигнул славы ценой смерти почтивсех собственных однополчан. Но он её достигнул! ныне нам делается ясен настоящий значение первых строк поэмы: Гнев, о, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына! Гнев неуёмный его немало бедствий ахеянам сделал… Жажда славы уничтожила в Ахиллесе героя ещё до такого, как он умер собственной глупой гибелью. Не героя повествования, нет, таковым-то он остался навсегда; охота славы уничтожила в нём подлинного героя, бескорыстного адвоката, способного доставить себя в жертву из-за спасения отчизны, отечества, родного городка, из-за охраны собственной семьи, жён, стариков, деток. Героя, каким был Гектор. И желая мы зрим, что Ахиллес был полностью способен на все эти подвиги, но он их не делает. Он полностью мог бы начинать реальным богатырем, но при остальных критериях и без больной жажды славы. ныне мы осознаем и то, отчего Александр Македонский грезил о известности Ахиллеса. Они оба были захватчиками. Им обоим принципиальна была известность и победа, а не стоимость, которую они за это выплачивали. И Александр Македонский достигнул ещё большей славы. Слава же Гектора не могла прельстить Македонского, поэтому что тот был защитником и умер. Этого было довольно, чтоб избрать себе иной идеал. Вот ужасная логика, прошедшая чрез века. Логика, заставляющая созидать в Ахиллесе замечательного ахейского героя, а в Гекторе – несчастного бойца, пытавшегося отстоять собственный град. Но Гомер, не высказывая беспрепятственно своё мировоззрение ни об одном из героев, все же желал донести до нас истину и о Гекторе, и об Ахиллесе. Как создатель, Гомер был максимально правдив. И колоритными штрихами он смог нарисовать честные портреты обоих героев. ныне мы можем сравнивать эти портреты, ассоциировать их, расценивать и думать. А в мнение хочу изготовить ещё одно шокирующее высказывание. Анализируя поэмы Гомера " Илиаду " и " Одиссею ", я пришёл к предположению, что можетбыть у Гомера было не две, а три поэмы, трилогия. Первая из них – " Илиада ", книга о непокорённом Илионе и его замечательном защитнике, Гекторе. Вторая приблизительно называлась " Ахиллиадой " или " Ахиллеей ", и повествовала о смерти Ахилла и разрушении Илиона. Ну, а 3-я – " Одиссея " – ведает об Одиссее и его странствиях. Возможно, что 2-ая книга по каким-то факторам была утеряна ещё в древности и, к огорчению, до нас не дошла. Намёки о ней остались лишь в разрозненных легендах остальных создателей. Например, в легендах о смерти Ахилла и разрушении Трои. Есть легенды, рассказывающие о предстоящей осаде Трои, о сражениях Ахилла с амазонками, пришедшими на содействие троянцам, о остальных подвигах Ахиллеса. Эти легенды рассказывают и о том, как в бою у Скейских ворот Трои Ахиллес погибает от стрелы Париса, пущенной рукой Аполлона, или самим Аполлоном, превратившимся в Париса. Есть легенды и о следующем разрушении Трои при поддержке древесного коня. Как бы то ни было, намерение это может быть полностью обоснованным. Хотя, я разумею, что тут оно очень бездоказательно. Но, во-первых, тут я и не устанавливал перед собой задачки обосновывать это намерение. А во-вторых, я совсем не претендую на правду в крайней инстанции.