ВОЗВРАЩЕНИЕ Почему мужчинам нравятся стервыа К ЖИЗНИ
Казалось бы, отличные девочки обязаны всех устраивать — они такие, какими их желают созидать: верные, вежливые, благоразумные, не знакомятся на улице, не целуются на главном свидании, визжат, заметив крысу, и тают от умиления при облике маленьких деток. Они сделаны быть безупречными женами — все разумеющими, все прощающими и все гладящими, даже простыни. Да, они благородны счастья. Как уместно было бы их любить… да вот кое-что не складывается.
« Я ее так пристально избирал, — увлажняет глаза друг Серега, рассказывая о былей супруге, — я бы с готовностью повстречал с ней старость. Но вданныймомент мне необходимо кое-что иное. Не старость… » Знакомые восхищаются, как после расставания паре удается помогать отличные дела. А Серега всем видом дает взятьвтолк, что, мол, они чрезвычайно разумные, зрелые и образованные, желая его награды в этом нет — все благодаря Наташиной мягкости. Но в крайнее время и былая на очах изменяется, оченьбыстро эволюционируя в стерву: « Я офигенная, да. А что толку? Хорошим счастье не раздают». Не раздают. У стерв на него, можетбыть, меньше прав, но более шансов.
Пятерка
ЗА ПОВЕДЕНИЕ
В детстве от нас всех требуют, чтоб мы были неплохими девочками. Но « плохое» поведение мальчиков воспринимается с осознанием и даже поощряется — мощным положено идти против течения. А девочкам, естественно, достается больше — так распределились злополучные половые роли.
Мамино согласие необходимо заслужить — новости себя пристойно, непревзойденно обучаться, не быть эгоисткой, не кричать, не демонстрировать язык, выслушивать старших — и тогда тебя назовут неплохой девочкой. Но то, что в детстве помогало снискать хвалу, какоказалось, не способствует добиться успеха в большущий жизни. Наоборот, препятствует. По сути, « отменная девочка» — временное положение человека, далее ему предстоит взрослеть. Застряв же в этом состоянии, человек делается живым хранилищем предрассудков.
Что я СКАЖУ МАМЕ?
Взрослые отличные девочки задумываются, что целый мир что-то ожидает от них, пытаются обелить эти придуманные ожидания, зацикливаются на вбитых с детства стереотипах. Сломать этот образ идей неописуемо тяжко, ежели вообщем возможно — благодарю мамам.
высокий С. внеспредложение Ольге Ч. вынести женитьбу. « Ее первые и единственные слова были: « Я уже всех пригласила! » и « Что же я сейчас скажу маме? », — упоминает высокий. А когда мой друг решил расстаться со собственной супругой Марьей, она только поразилась: « Как же сейчас с праздниками? Мы таккак не сможем привычно казаться с общими товарищами! »
Все обязано быть « как у людей» — для них это настоящий довод. Им ужасно отходить от общепризнанных норм. Я не раз убеждался, что лишь маленькому численности людей имеется до меня какое-то дело, но у неплохих девочек иное мировоззрение: они ощущают, как целый белоснежный свет каждую секунду оценивает их. Подкачать невозможно.
Кстати, Марья сейчас передает комплекс « неплохой девочки» собственной дочери. Та обучается в элитной гимназии, и учеба идет ни безосновательно ни валко, но перевести девочку в обыденную школу Марье в голову не прибывает. А дочь уже усвоила, что мать ложит на нее надежды — и нужно их оправдывать.
Как бы ЗОЛУШКА
Хорошие девочки в отношениях управляются своими собственными представлениями о жизни, а не реальностью. Они знают не как имеется, а как ПРАВИЛЬНО. И собственного мужчину встраивают в эту систему. Настоящий, активный, нехороший он там вместиться не может — все сломается. А придуманный — чрезвычайно даже ничто. Со стороны смотрится пристойно.
Она, кпримеру, чрезвычайно ожидает принца. Она, осознаешь, Золушка. То имеется потенциально, естественно, инфанта, но покуда Золушка — сажает розы, готовится к чудесному превращению( вообщем, неплохим девочкам характерна некоторая преувеличенная, гипертрофированная романтичность).
И вот встречает она мужчину. Видит ли она его таковым, какой-никакой он имеется? Нет, она наблюдает принца. У них не элементарно дела, секс или роман — у них Большая Любовь, Настоящее Чувство: « Мы осознаем друг друга с полувзгляда. Мы схожие души». Это переводится так: « Сейчас я опутаю тебя крепкой нитью, не трепыхнешься, и мы умрем в один день». Причем хозяйка она, очевидно, ощущает все подругому: да прилепится, мол, супруга к супругу. Она станет послушной, покладистой, сговорчивой, чтоб влюбиться, чтоб сберечь дела. А позже наконец — ну не дура же, умница, умница! — усвоит, увидит, что несчастлива… И все одинаково станет торчать до конца. Со скандалами, с ультиматумами, но лишь не выдерживать сор из избы, только бы все оставалось как ранее. И разниться плохо, доставлять болезнь иному невозможно, непристойно на людях орать о проблемах.
« Они сами провоцируют таковых негодяев, как я, присесть им на шею, — убежден Стас. Отъявленный негодяй, он знает, о чем произносит: — Я могу пообещать и не позвонить, не придти. Что бы ни сделал, она за меня придумает разъяснение, растолкует себе и мне, что я неплохой, но кропотливо это укрываю. Реальность ни при чем. Не приходишь спать, кое-что сочиняешь на ходу — она хватается за это, верует, да так, что я и сам затеваю верить в свою ересь. Такие женщины очень отлично относятся к людям, им тяжко элементарно разорвать дела, они признательны за них более, чем следовало бы. Для них принципиально сохраниться хорошими».
Воспитание принуждает скрывать свои ощущения очень далековато. Хорошая девочка опасается оскорбить, потревожить. К этому скоро привыкаешь, и это видится комфортным. Но равномерно накапливается недовольство: « Что же ты ощущаешь на самом деле? Что же тебе необходимо? »
Я незабываю, как моей девушке Тане среди ночи хотелось сладкого, она поднимала меня с кровати и тащила в магазин. Я бесился, ругался, докладывал, что меж нами все довольно, но шел с ней. Не переломился, кстати.
А вот Света была отменная девочка. Зимой ей хотелось прогуляться в бассейн, привести организм в тонус после достаточно суровой операции. Она об этом некотороеколичество раз проговорилась, я угукнул — и когда-то все заглохло. Уже после расставания она корила меня в том