ВОЗВРАЩЕНИЕ альбигойская ересьа К ЖИЗНИ
альбигойская ересь
РЕКЛАМА
«альбигойская ересь?»
МНЕНИЕ
альбигойская ересь ЖИЗНИ
альбигойская ересь 7
Товарищи! альбигойская ересь
НАПИСАНО:
скачать бесплатно без регистрации нет за исключением регистрации. Сверху сайте размещаются великолепно альбигойская ересь
«альбигойская ересь»
ПОСЛЕДНЕЕ ОБНОВЛЕНИЕ: 1-3-2017
альбигойская ересь ,При всем своем насилии и разрушении Альбигойский
крестовый поход не смог удалить катарскую ересь из Лангедока . ... Благодаря последующим усилиям инквизиции , созданной папством в 13 веке, чтобы попробовать еретиков , катаризм был практически ликвидирован в Лангедоке в течение столетия.
Альбигойский
крестовый поход | Французская религиозная история | Britannica.com
https://www.britannica.com/event/Albigensian-Crusade
Как со всеми религиозными Символизм , есть ... (100 из 24 735 слов) года.
. альбигойская ересь ЗАПРОСИТЬ ПЕРЕПЕЧАТКУ ИЛИ ОТПРАВИТЬ ИСПРАВЛЕНИЕ
#8592; История Катарская( альбигойская) ересь
В начале xiv в., спустя столетие страшных репрессий и гонений, были казнены крайние главари катаров. Только после этого римско-католическая храм, французские повелители и принцы сумели успокоится и более не вспоминать о так именуемых " хороших людях ".
Освобождение " замурованных " в Каркассоне из инквизиторской тюрьмы
Освобождение " замурованных " в Каркассоне из инквизиторской тюрьмы. Худ. Ж. -П. Лоран, 1879, музей Каркассона, Франция
В 1229 г. Каркассон совсем отошел французской короне. Многочисленные несогласные были обвинены в лжи и содержались в муниципальный инквизиторской тюрьме, которую в народе прозвали " Стеной ", а заключенных в ней – замурованными. Сама тюрьма, находившаяся на ключевой площади Каркассона, была найдена археологами в 2013 г.
На раскопках Каркассонской инквизиторской тюрьмы
На раскопках Каркассонской инквизиторской тюрьмы. Фото 23 марта 2014 г. ©dominique baudreu
Пьер Отье – крайний Большой еретик Лангедока – погиб на костре перед кафедральным храмом Святого Этьена в Тулузе 10 апреля 1310 г. Приговор был произнесен заранее популярным тулузским инквизитором Бернаром Ги и его сотрудником из Каркассона, какие устроили единое действо из обвинительного процесса. Согласно определению римско-католической церкви, Пьер Отье был " абсолютным еретиком "( а в терминологии катаров быть " абсолютным " обозначало иметь к сословию духовенства). На самом же деле " абсолютные люди " – катарское духовенство – обязаны были новости умеренную жизнь, такую же как водили святые апостолы, дарить крайнее благословение умирающим и декламировать проповеди. " Катарос " переводится с греческого как " чистый ", сами же представители катарской лжи именовали себя " хорошими людьми " или " хорошими христианами ". Для инквизитора Ги Пьер Отье был ересиархом, общепризнанным фаворитом всех отвернувшихся от правдой веры.
Жителей Каркассона выгоняют из городка во время осады армиями Симона де Монфора
Жителей Каркассона выгоняют из городка во время осады армиями Симона де Монфора. Миниатюра 1415 г.
Почти десятилетие Пьер Отье пробовал возвратить обратно былое воздействие катаров, которое было в Лангедоке раньше. На деле, ему получилось притянуть под свои знамена лишь юг графства Фуа, где сформировалось маленькое подпольное общество, сеньоры стали учениками Отье. Сообщество скоро распалось, еще до экзекуции Отье, которая подвела результат существованию альбигойской( катарской) лжи и утвердила победа церковной церкви. Триумф, но, был омрачен отрицанием ересиарха напублике отказаться от лжи и раскаяться в грехах. Отречение было предложено ему инквизитором Бернаром Ги в замен на жизнь. Отье избрал погибель страдальца и даже на костре обличал католическую храм как " матерь блуда, храм беса и синагогу Сатаны ".
Замок Фуа. Вид с префектуры
Замок Фуа. Вид с префектуры. Фотография: jean-louis venet. Замок Фуа в x-xi вв. был резиденцией графов-лидеров окситанского противодействия во время Альбигойского крестового похода
Инквизиция добилась собственного. Катарское перемещение было обезглавлено, новейших харизматичных фаворитов, способных противостоять церкви, не нашлось и " ересь " оказалась на границы исчезновения. Единственным " хорошим человеком ", сохранившим воздействие у народа оставался Гийом Белибаст, но и его сожгли заживо осенью 1321 г. В 1309 г. Белибаст бегал из Каркассонской инквизиторской тюрьмы и укрылся в Испании. Руководить оттуда паствой он уже не мог. Белибаст возвратился на север Пиренеев лишь спустя 12 лет, тогдашний епископ Памье заманил его в ловушку.
Памятная доска в честь Гийома Белибаста( " крайнего катара ") в испанском городке Сан-Матео
Памятная доска в честь Гийома Белибаста( " крайнего катара ") в испанском городке Сан-Матео. Фотография: llapissera
" Если бы ты опять уверовал и раскаялся в грехе, что ты создал против меня, я бы простил тебя и призвал к себе, и мы бы вдвоем кинулись книзу с данной вышки, и безотлагательно бы наши души предстали бы перед Отцом Небесным. [... ] Я не забочусь о собственной плоти, она ничего для меня, она удел червяков ", - так заявлял Гийом Белибаст, обращаясь к Арно Сикру, человеку который весной 1321 г. кинул его и заманил в ловушку в селе Тирвия, где его поймала экзекуция.
Замок Виллеруж-Терман во Франции. В нем в 1321 г. был казнен Гийом Белибаст
Замок Виллеруж-Терман во Франции. В нем в 1321 г. был казнен Гийом Белибаст
Чтобы отметить главные вехи катарского вероучения обратимся к определениям вердикта, вынесенного Пьер Отье. В частности, он обвиняется в проповедовании теологического дуализма, когда сознается наличие 2-ух богов " 1-го неплохого и иного отвратительного ". Первый – сущность священная Троица – никогда не воспринимал земного( материального) обличья, тогда как 2-ой – Сатана – сотворил " все вещи видимые и физиологические ". Согласно протоколам допросов остальных еретиков, допрошенных во 2-ой половине xiii в., все " добрые люди " Лангедока придерживались таковых же верований. Бернар Ги, кстати, именовал их " неоманихейцами ", остальные инквизиторы втомжедухе не употребляли слова " катары ". Оно никогда не было сказано на юге Франции, ни самими диссидентами, ни их катами. Единственными реальными " катарами " в том значении, в котором это словечко употребляют в греческом( см. больше), были представители секты, появившейся в позднюю Античность в северной Африке. Эту секту заклеймил Блаженный Августин в одном из собственных посланий. В 1136 г. некоторый германский мних именовал " катарами " оппозиционеров из Кельна, какие обличали коррупцию церкви и призывали люд отрешиться от посредничества священников при отправлении обычаев. ныне, апеллируя в престижу Св. Августина, всех несогласных разрешено было оговаривать еретиками и ответствовать на их доводы инквизиторскими кострами. Теологи, папы и инквизиторы тут же осмыслили выгоды, какие несет использование этого термина к несогласным и нередко употребляли его на судебных действиях на территориях Священной Римской империи и в Италии. В Лангедоке же, как ни удивительно, термин " катары " не употреблялся ни разу.
Святой Августин обучает в Риме. Худ. Беноццо Гоццоли
Святой Августин обучает в Риме. Худ. Беноццо Гоццоли, 1464-1465 гг. Роспись церкви Сант-Агостино( сцена шестая, южная стенка) в г. Сан-Джиминьяно, Италия
Начиная с xii в. практически повсеместно в Западной Европе стали появляться другие верующие течения. По времени они совпали с внутренними преобразованиями, происходившими в римско-католической церкви. Лидерами данных движений времяотвремени становились сами священники, восставшие против авторитетов, по большей же доли их возглавляли миряне. Общими для них было два пт: антиклерикализм и верность евангельскому учению. Их любители осуждали скопление имуществ католическим духовенством и клеймили привилегии и властью, которыми те владели. Соответственно, они отрицали надобность посредничества меж людьми и Богом, роль, которую брал на себя римско-католический хор. Все таинства, таковым образом, объявлялись незначимыми. Еретики приводили доводы в свою выгоду, цитируя Евангелие, которое они давали воспринимать практически. Ни в одной строке Нового завета стиль не идет о священниках, ни о праведности стяжания имущества и власти, чем в крайнее время лишь и занималось духовенство. Единственной моделью праведной жизни, применимой для священника, объявлялось апостольство. Ученики Христа избрали путь смирения и бедности, а католические священники отказались от их заветов в выгоду имущества и власти.
Изгнание торгующих из храма. Худ. Эль Греко
Изгнание торгующих из храма. Худ. Эль Греко, 1600 г., Национальная галерея, Лондон, Великобритания
Графы, князья, принцы и повелители устремлялись в зародыше усмирить оппозиционные церкви течения, объявленные ею же еретическими и, следственно, дьявольскими. Сеньоры имели собственный энтузиазм в поддержании римско-католической церкви, таккак конкретно она легитимизировала их властью и венчала на королевство. В 3-х южных французских регионах, тем не наименее, мирская властью не была настолько шибко организована и зависима от центра, в связи с чем конкретно тут еретические течения обрели огромное кличество приверженцев. Клир не имел в Лангедоке той же власти и такого же воздействия на умы мирян, как старых центрах католичества.
Руины Нарбоннского замка
Руины Нарбоннского замка, резиденции графов Тулузских в xiii в. Вотан из катарских замков
В xii в. г. Тулузское королевство переживало собственный расцвет, обитатели были избавлены от непосильного феодального гнета, таккак правители были заняты в главном наружной политикой и династическими спорами. С юга их притесняли Король Арагона и граф Барселоны, с севера и запада британский Король( сразу барон Аквитании) и французский. Катарское преподавание было принято в Тулузе на ура и скоро распространилось за пределы графства, обхватив целый Лангедок. Для такого, чтоб очистить Лангедок от так называемой лжи, в влечении подчинить его церкви, в 1209 г. папство объявило первый врождённый Крестовый поход. Во голове его был поставлен Симон де Монфор, который совместно с иными сеньорами с севера Франции собирался завладеть себе покрупнее земель. Спустя 20 лет, сообразно мирному соглашению Мо-Париж, все несогласия меж Тулузой и владыкой Франции были разрешены, все южные владения отступали к домену Капетингов, графу Реймонду vii Тулузскому оставалась только часть былых владений, на которых вводилась экзекуция. Вся катарская ересь, таковым образом, объявлялась вне закона, а все последующие катарскому канону подвергались аутодафе. Альбигойский крестовый поход окончился совершенной победой римско-католической церкви. В предстоящем некотороеколичество маленьких сеньоров поддержали выступления катаров, какие носили все наиболее эпизодичный нрав и к концу xiv в. прекратились совершенно.
Бюст Симона де Монфора работы Ж. -Ж. Фешера
Бюст Симона де Монфора работы Ж. -Ж. Фешера, 1838 г., Версальский дворец, Версаль, Франция
Естественно, что искоренение лжи ставилось целью Альбигойского Крестового похода лишь на бумаге, да и сами крестоносцы недостаточно увлекались катарами, исповедовавшими евангельские заветы. Даже после завершения похода в живых осталось оченьмного еретиков, они элементарно перевели свою активность в подполье. На самом деле Капетинги и римско-католическая храм устремлялись определить родное воздействие на южные земли и таковым образом укрепить свою властью во Франции. Собственно же преследованием еретиков стала учиться Святая Инквизиция, активность которой наступает в 1233-1234 гг. За 50 лет властью инквизиции, благодаря ее устрашающим способам борьбы, стала большой и диссиденты были вполне уничтожены. Миряне устремлялись как разрешено меньше знаться с еретиками, таккак рисковали угодить в лапы инквизиторов, но втомжедухе и поэтому, что в лоне церковной церкви стали возникать путешествующие монашеские ордена, в частности орден францисканцев, проповедовавшие скудость и смирение – по сути апостольский образ жизни, то к чему призывали духовенство катаров. Выражаясь современным языком, стиль церкви был восстановлен, и надобность в катарских вероучениях отпала хозяйка собой.
Экстаз Св. Франциска. Худ. Ф. де Сурбаран
Экстаз Св. Франциска. Худ. Ф. де Сурбаран, 1658 г., Старая пинакотека, Мюнхен, Германия
Отныне " добрые люди " жили в неизменном ожидании худшего, почтивсе бегали в северную Италию, как кпримеру, Пьер Отье, который, но, возвратился на отчизну в 1298 г. Провал катарского движения, по понятию почтивсех историков, связан с дуалистической доктриной вероучения, которую недостаточно кто поддерживал из народа. Материальный дольний мир числился у катаров порождением Сатаны, логично благодарячему, что они не могли отыскать в нем приюта и приверженцев.
Окситанский крест
Окситанский крест. Символизировал аксессуар к катарам. Изначально знак такового креста фигурировал на знаке графов Сен-Жиль, откуда перешел на герб графов Тулузских, а потом и на герб Лангедока. После Альбигойского крестового похода крест упразднен
Семена катарского учения, брошенные на благодатную почву французского юга, проросли во время Реформации, затронувшей и эту часть Европы. В xvi-xvii вв. заступники католицизма, такие как Боссюэ, клеймили лютеран и кальвинистов как средневековых еретиков. А сами реформисты видели в альбигойцах и вальденсах( представителей иного религиозного учения, появившегося в то же наиболее время на западе Европы) предвестников Великой реформы, какие пострадали за то, что подняли глас против папизма. И даже сейчас протестанты юга Франции считают, что в них проживает вольный дух катаров.
Папа Иннокентий iii отлучает катаров от церкви
Папа Иннокентий iii отлучает катаров от церкви. Миниатюра из кодекса xiv в.
Как уже говорилось больше, еретики из Лангедока назвали себя " хорошими людьми " или " хорошими христианами ". Римско-католическая храм именовала их " альбигойцами ", " нео-манихейцами " или " еретиками ". Термин " катары " впервыйраз был употреблен в 1953 г. в одном их научных трудов и звучал как " катары с юга Франции ". Подобное уточнение понадобилось, вероятно, поэтому, что сам термин употреблялся в Средние века лишь в Германии и Италии. Что касается широкого потребления термина – это приключилось лишь в 1966 г. – когда в одном из эпизодов известной французской передачи " Камера изучит прошедшее " создатели сценария Алан Деко и Андре Кастело, изучавшие лангедокскую ересь, окрестили так представителей этого религиозного движения. В этот период наблюдались значимые политические и экономические трения меж Парижем и южными, окситанскими регионами, благодарячему содержание катаров, пострадавших от захватнических планов французской короны, пришлась как невозможно кстати. Начиная с 1980-х гг. туристический базар Лангедока употребляет идею " катарских замков " в собственной работе. Сегодня предлагается просторный отбор экскурсий по местам, где в Средние века жили катары и горели костры инквизиции.
Крепость Монсегюр
Крепость Монсегюр – крайний цитадель катаров. Департамент Арьеж, Франция
Хронология заката катарского движения
В 1208 г. папа Иннокентий iii выдвинул идею внутреннего Крестового похода для борьбы с Альбигойской ложью. Проект был единогласно поддержан князьями с французского севера, какие полагались завладеть новейшие земли.
1229 г. – окончание Альбигойского похода. Почти все земли французского средиземноморского региона отступают под властью Капетингов.
Крестоносцы нападают альбигойских еретиков
Крестоносцы нападают альбигойских еретиков. Миниатюра xiv в.
1232 г. Многие еретики, ушедшие в подполье в связи с победой крестоносцев, обретают убежище в замке Монсегюр( королевство де Фуа).
1233 г. Для борьбы с еретиками Папа Римский ix учреждает Инквизиционных суд, который он размещает под правило странствующих монашеских орденов( францисканцев и доминиканцев).
Святой Доминик де Гусман проповедует против еретиков из Лангедока
Святой Доминик де Гусман проповедует против еретиков из Лангедока. Фреска работы Андреа Бонайути, xiv в. Базилика Санта Мария Новелла, Флоренция, Италия
1234 г. Двое " хороших людей ", последователей альбигойской лжи стают первыми жертвами инквизиции в Лангедоке.
1244 г. После 10 месяцев осады Монсегюр, крайнее убежище катаров, пал. Все его обитатели – 225 человек – сожжены живьем под стенками замка.
Около 1300 г. Возрождение лжи под воздействием Пьера Отье, нотариуса из Акса в графстве де Фуа.
1321 г. Гийом Белибаст, крайний " хороший человек " Лангедока погибает на костре. В 1329 г. в Каркассоне были казнены три крайних еретика.
Святой Доминик, управляющий аутодафе
Святой Доминик, управляющий аутодафе. Ок. 1493 г. Фреска работы Педро Берругете в храме Святого Фомы в г. Авила, Испания
Катарское преподавание
21 ноября 1321 г. Арно Сикр дал сведения епископу Памье. Сикр провел два года с Гийомом Белибатстом, а потом кинул его и заманил в ловушку. В собственных свидетельствах он ссылается на речи Белибаста и остальных катаров – Гийометты и Пьера Мори, находившихся в изгнании в царстве Арагон. Из протоколов его допроса разрешено выяснить о катарской поздней доктрине, некие выдержки приводятся ниже.
1. Сатана заключил души в человечные тела
Сотворение решетка. Ок. 1376 г. Фреска работы Джусто де Менабуои
Сотворение решетка. Ок. 1376 г. Фреска работы Джусто де Менабуои в баптистерии храма Падуи, Италия
Сатана пришел в царствие небесное с прелестной женщиной, которую он показал всем хорошим душам нашего Отца небесного, - так заявлял мне Белибаст. Потом Сатана отобрал с собой эту женщину, а души, потерявшие интеллект от желания, последовали за ними. Падшие души потом осмыслили, что стали жертвами козней неприятеля небесного Отца и вспомнили достоинство, в котором они присутствовали раньше. Тогда Сатана сотворил человечное тело и заключил в него души, чтоб они совсем забыли достоинство Отца небесного.
2. Души переселяются из тела в тело, покуда их не освободят
Ангел воспринимает душу погибшего. Гравюра xvi в.
Ангел воспринимает душу погибшего. Гравюра xvi в.
Как заявлял Белибаст, эти души, выходя из собственной одежды, то имеется из человечного тела [в момент смерти], остаются голыми и желают взятьвдолг первый попавший приют, кпримеру, тело хотькакого животного, которое тяжко покуда еще неживым эмбрионом( пес, кобылица, крольчиха или какая иная скотина), или в тело женщины. [... ] И так переходят души из одной одежды в иную до тех пор покуда не отыщут ту, которая более великолепна – тело мужчины или женщины, какие узнали Благо [т. е. исповедуют катарскую веру]. И в этом теле обретают славу, а по выходу из него ворачиваются к небесному Отцу.
3. Занятия сексом угодны лишь Сатане
Еретики пробуют притянуть к себе верующих. Миниатюра из bible moralisé E xiii в.
Еретики пробуют притянуть к себе верующих. Миниатюра из bible moralisé E xiii в. Бодлианская книгохранилище, Оксфорд, Великобритания
Он [Белибаст] заявлял, что никакой мужчина не обязан дремать с женщиной. Ни один малыш, ни мужского, ни женского пола не обязан быть более рожден, таккак скоро все души соединятся с небесным Отцом. Сеньоры [Гийометт Мори владеет ввиду " хороших людей " ] выдумали как прятаться от остальных, они берут в дом женщину, тогда миряне задумываются, что они женаты, и не считают их еретиками. К женщине же они не притрагиваются, неглядя на то, что уважают как супругу.
4. Как молиться, чтоб не впасть в грех
Центральная часть триптиха " Поклонение Волхвов ". Худ. И. Босх
Центральная часть триптиха " Поклонение Волхвов ". Худ. И. Босх, ок. 1510 г. Музей Прадо, Мадрид, Испания
Никто не обязан декламировать " Отче наш " [говорил Пьер Мори ], несчитая наших " хороших сеньоров ", ибо лишь им раскрыт святой путь. Но мы и остальные с нами, впадем в недолговечный грех, ежели станем говорить мольбу, поэтому что святой путь от нас укрыт, ибо мы кушаем мясо и создаваем блуд с супругами. Какую же мольбу я обязан декламировать, ежели не " Отче наш "? – спросил Арно Сикр. Еретик отвечал: Веди меня Господи, как вел ты волхвов. Что же до " Аве Мария ", то он заявлял, что это фантазии папистов.
5. Притворяйся, чтоб не быть словленным инквизицией
Чаша Св. Реми
Чаша Св. Реми. Использовалась для помазания на королевство французских правителей. Выполнена в xii в. Реймсский кафедральный храм, Реймс, Франция
Однажды я спросил его, креститься ли он, он мне ответил, что прикидывается, когда осеняет себя крестом. На самом деле он элементарно подносит перста к голове, а позже к груди, как ежели бы отгонял мух. Тогда я спросил его, верит ли он, что просфора имеется тело Христово. Он ответил, что не верит. От втомжедухе заявлял мне, что прогуливается в храм, чтоб его считали католиком, и чтоб молится, ибо говорить с Отцом небесным разрешено где угодно – и в храме и вне его.
6. Богородица, святые и распятие – сущность идолы
Распятие. Первая развертка Изенгеймского алтаря
Распятие. Первая развертка Изенгеймского алтаря. Худ. М. Грюневальд, 1506-1515 гг. Музей Унтерлинден, Кольмар, Франция
Каждый раз, когда он видел изваяние Пресвятой Девы, он мне заявлял: дай полушку данной Машеньке, и насмехался над иконой. Он заявлял, что сердечко человека – вот реальный церковь Божий, и что земной Храм имеется ничего. Он именовал идолами развешанные в храмах иконы Христа и святых. Я слышал от него, что он терпетьнеможет распятие и отказывается ему поклоняться, и бьется с желанием убить его. Потому что Сын Божий был пригвожден на этот крест, мы не обязаны любить это приспособление пытки, но ненавидеть его и изживать из нашей жизни всеми вероятными методами.
Религиозные движения, о которых мы лишь что разговаривали, были натуральным итогом рвения вернуть церкви простоту апостольских пор. Но характерной чертой религиозного настроения данной эры было то, что самая горячая нелюбовь к Риму была основана на веровании, которое чуть ли разрешено именовать христианским; это смешанное преподавание распространялось так скоро и сохранялось так упрямо, неглядя на все принимаемые против него меры, что одно время оно грозило даже самому существованию католицизма. Быть может, разъяснение этого факта нужно находить в том обаянии, которое производит дуализм - антагонизм нескончаемых начал блага и зла - на умы тех, кто считает наличие зла несопоставимым с верховным владычеством нескончаемо хорошего и нескончаемо могущественного Бога. Когда же к дуалистическому учению прибавляется преподавание о переселении душ, содержащее в себе и заслуги и наказания за земную жизнь человека, то просто придти к убеждению, что найдено удовлетворительное извинение людских мучений; и ясно, что в эру, когда мучения эти были практически всеобщим уделом, как это было в xi и xii веках, люди были расположены разъяснять учением дуализма возникновение зла. Но эти суждения не узнают еще, отчего манихеизм катаров, патаренов или альбигойцев не остался лишь умозрительной школьной теорией, но сделался верой, до таковой ступени возбуждавшей слепой фанатизм, что религиозные не отходили ни перед какой-никакой жертвой для распространения собственного учения и тихо всходили на горящий костер.
Широко распространенное и углубленно вкоренившееся убеждение, что христианство стало суетным благодаря собственному сацердотализму, что оно удалилось от собственного прообраза, что оно обязано пропасть, уступив пространство новейшей религии, может в значимой ступени разъяснить то бескорыстное усердие, которое вызвал неодуализм посреди людей скудных и неграмотных.
Из всех ересей, с которыми доводилось биться церкви первых веков, ни одна не волновала столько опасений и такового к себе омерзения, как манихеизм. Манес так мастерски соединил древнеперсидский дуализм не лишь с христианством, но и с гностицизмом и буддизмом, что его преподавание нашло себе последователей как в высших, так и в низших классах, как посреди интеллигентных людей, так и посреди обычных тружеников. Церковь интуитивно ощутила, что перед ней выступает новейший и очень страшный неприятель, и как лишь она получила вероятность владеть помощью страны, она безжалостно истока гнать манихеизм. Среди бессчетных указов царей - и христиан, и язычников, - указов, направленных к угнетению свободы идеи, более жестокими и ожесточенными были указы против манихеев.
Преследование достигло собственной цели, и после длинной борьбы в пределах империи были подавлены все наружные проявления манихеизма, но втайне это преподавание продолжало быть даже и на западе империи. На востоке манихеизм втомжедухе отодвинулся к границам империи, но все же продолжал сохраняться не лишь во внутренних провинциях, но и в самом Константинополе. Отказавшись от почитания Манеса, манихеи признали своими руководителями 2-ух остальных из собственных экспертов - Павла и Иоанна Самосатского, из которых первый дал еретикам родное имя - павликиане. Во время царствования правителя Констанция, в 653 году, кто-то Константин спроектировал это преподавание, и оно удержалось, неглядя на страшные преследования, встречаемые с тем же героизмом, который обнаруживали позже манихеи Запада.
Оттесненные за рубежа империи, в земли сарацин, потом снова передвинувшиеся к границам империи, павликиане некое время жили самостоятельно в горах Армении и, никому безызвестные, водили борьбы против Византии. В viii и ix веках Лев Исаврянин, Михаил Куропалат, Лев Армянин и императрица-регентша Феодора безуспешно пытались их убить; во 2-ой половине Х века Иоанн Цимисхий показал веротерпимость и переселил огромное количество их во Фракию, где они скоро плодились и проявили себя одинаково способными как к мирным занятиям, так и к бранному занятию. В 1115 году Алексей Комнен проводил лето в Филиппополе и вел богословские диспуты с еретиками, из которых почтивсе, по словам его дочери, обратились в настоящую вероисповедание. Почти конкретно за переселением манихеев в Европу при Цимисхий мы встречаем на Западе новейшие отпечатки лжи - подтверждение такого, что дух прозелитизма не ослабел у них с веками.
В собственных главных положениях преподавание павликиан было тожественно с учением альбигойцев. Простой дуализм, или маздеизм, разглядывает вселенную как творение творческих сил Ормузда и Аримана, приэтом любой из них пытается парализовать деяния иного, откуда и в жизни и в природе проистекает нескончаемая сражение меж хорошем и злобном. Это преподавание разъясняет фактор существования зла и в то же время призывает людей придти на содействие Ормузду, поддерживая его дело хорошими словами, хорошими помышлениями и хорошими делами. Под воздействием гностических умозрений Манес поменял это преподавание, отождествив благо с духом, а зло с материей; непременно, это состояние наиболее тонкое и наиболее философское, но оно неизбежно водило к пессимизму и крайностям аскетизма, так как воротила могла исполнить родное предназначение лишь при условии угнетения и умерщвления плоти. Таким образом, в учении павликиан мы обретаем два равносильных истока: Бог и Сатана, из которых первый был создателем решетка невидимого, духовного и нескончаемого, а 2-ой - решетка видимого, вещественного и тленного. Иегова Ветхого Завета - это Сатана, а пророки и патриархи - его черные слуги, и благодарячему нужно отвергнуть все книжки Ветхого Завета.
Новый Завет является настоящим Священным Писанием, но Иисус не был человеком; это был привидение, призраком. Сын Бога, Он лишь по-видимому родился от Девы Марии, но в реальности сошел с неба, чтоб повредить культ Сатаны. Переселение душ гарантирует заслугу хорошим и возмездие злобным. Таинства сознавались не имеющими нималейшего смысла, а священники и папы - элементарными наставниками. Таковы популярные нам главные расположения учения павликиан; тождество их с главными положениями учения катаров так разумеется, что мы не можем договориться со Шмидтом, который выводит катаров из болгарских монастырей. Другое неопровержимое подтверждение связи меж катарами и манихеями представляет священное одеяние Совершенных у катаров: оно непременно взято у маздеев, у ко-торых kosti и sadere были существенными долями одежды верующих. Те из катаров, какие носили священные одежды, были популярны у инквизиторов под именованием haereticus indutus или vestitus и числились посвященными во все секреты еретического учения.
Но катаризм был верованием кристально антисацердотальным. Он отрицал целый духовный строй как что-то бесполезное; в очах его римская храм была синагогой Сатаны, избавление в которой было немыслимо. Исходя из этого, он отрицал таинства, обедни, предстательство Девы Марии и святых, чистилище, мощи, иконы, кресты, святую воду, индульгенции и вообщем все то, что, по словам священников, обеспечивало преданным постоянное избавление; одинаковым образом катары осуждали десятинный налог и приношения, какие делали для духовенства доходным занятием присвоенную ими себе заботу о спасении душ. Считая себя церковью Христовой, катары считали, что они имеют преимущество вязать и позволять, данное Иисусом Христом его воспитанникам; Consolamentum, или духовное испытание, смывало все грехи, но мольба не имела никакой силы, ежели безбожник продолжал грешить.
Священное Писание катары переводили на всенародный язык, но в молитвах они сохранили язык латинский, и благодарячему для большинства верующих мольбы были непонятны. Для функция их очень обычного богослужения у них было особенное приуроченноек духовенство; но стремительный рост общин и их горячность в обращении остальных в свою секту сотворили в быстром времени надобность в верной организации и в иерархии. Катары именовали себя элементарно " христианами "; над ними стояли избираемые из Совершенных епископ, filius major, filius minor и диакон. Всякое духовное лицо 3-х высших ступеней имело при себе диакона, который помогал ему и в случае надобности подменял его; повинности всех их были практически схожи; вообщем, ключевой повинностью filii было навещать членов церкви и вдохновлять их в вере.
Filius maior избирался конгрегацией, а поднятие его в сан епископа происходило, когда открывалась вакансия; приобщение творилось чрез совмещение рук, или consolamentum, которое заменяло испытание и было нужным ритуалом при введении в храм. Так как преподавание, что таинства были недействительны, ежели совершались руками, оскверненными грехом, вызывало посреди преданных много беспокойств, то нередко consolamentum делалось два или три раза. Обыкновенно, но не повсеместно, признавали, что духовное лицо низшего сана не могло определять в верховный сан, и благодарячему во почтивсех городках было по два епископа, чтоб в случае погибели 1-го не было надобности приходить для посвящения ему наместника к поддержке filius major.
Ритуал катаров был жестоким в собственной простоте. Католическая евхаристия была заменена у них благословением пища, происходившим развдень за столом. Старейший из присутствовавших хватал хлеб и винцо, а другие в это время читали мольбу Господню; потом старейший со словами " Благодать Господа нашего Иисуса Христа да станет со всеми нами " преломлял хлеб и раздавал его присутствовавшим. Этот освященный хлеб воспользовался особенным почтением посреди массы катаров, какие в большинстве были только религиозные, credentes, и не были еще, как Совершенные, практическиполностью присоединены к церкви. Часто они по цельным годам сохраняли кусочек освященного пища и время от времени съедали по крошке его.
Перед пищей и питьем катары постоянно произносили мольбу; ежели на трапезе находился Совершенный, то восседавшие, перед тем как прикоснуться к еде или к питью, разговаривали benedicite, на что Совершенный отвечал: " diaus vos benesiga ". Ежемесячно происходила церемониал исповеди, на которой присутствовали все религиозные общины.
Consolamentum, или cossolament, которое объединяло душу верующего со Святым Духом и, как христианское испытание, очищало от каждого греха, творилось празднично. Оно состояло в наложении рук и могло быть исполнено кемлибо из Совершенных, даже и женщиной, только бы лицо, совершающее его, не находилось в состоянии смертного греха; для исполнения ритуала требовалось сослужение 2-ух лиц. Этот метод принятия в храм именовался инквизиторами hereticatio; обычно, за исключением тех, кто хотел вступить в количество служителей церкви, к этому ритуалу прибегали только перед гибелью; очень можетбыть, что это обусловливалось страхом преследований; но нередко верующий, credens, присоединялся средством ритуала la covenansa, обязуясь взять consolamentum перед гибелью; это обязанность обязано было быть сделано даже и в том случае, ежели умирающий был не в состоянии произносить и не мог ответствовать на вопросы.
Сам по себе ритуал был несложен, но ему обычно предшествовал длительный пост. Священнодействующий узнавал вступающего: " Брат, желаешь ли ты взять нашу веру? " После почтивсех коленопреклонении и благословений неофит отвечал: " Моли Бога обо мне, грешном, чтоб привел Он меня к благому концу и сделал из меня хорошего христианина ". На это священнослужитель отвечал: " Да услышит Господь Бог моление наше, и да соделает Он из тебя хорошего христианина, и да приведет тебя ко благому концу. Отдаешь ли ты себя Богу и Евангелию? " Если от вступающего следо-вал положительный протест, то его опять узнавали: " Обещаешься ли ты, что отныне ты не будешь вкушать ни мяса, ни яиц, ни сыру, ничто животного, несчитая аква и растительного; что не будешь произносить неправду, не будешь клясться, не будешь новости безнравственной жизни, не пойдешь один, ежели будешь обладать вероятность отыскать спутника; что не отречешься от веры из страха воды, огня или иного какого-нибудь наказания? " Если неофит давал требуемые от него обеты, то присутствовавшие склоняли колени, а священнодействующий прикладывал ему на голову Евангелие и читал первую голову от Иоанна: " В начале бе Слово " и т. д., после этого он облекал его в священные одежды, и все присутствующие давали друг другу лобзание решетка: мужчины целовались меж собой, а женщины касались к локтю.
Эта церемониал, при которой неофит давал клятва новости чистую и идеальную жизнь, считалась эмблемой отречения от Духа Зла и возвращения души к Богу. Если вступающий находился в браке, то требовалось обязательное единодушие обоих супругов. Когда hereticatio совершалась на смертном одре, то обычно она со-провождалась ритуалом endura, или privatio. Священно-действующий узнавал вступающего, хочет ли он быть исповедником или мучеником; ежели он выбирал крайнее, то на рот ему накладывали подушку или салфетку( германские катары именовали ее untertuch) и в это время читали над ним популярные мольбы. Если он выражал желание сделаться исповедником, то он три дня обязан был вести без еды, получая только мало воды для утоления жажды. Если он выздоравливал, то становился Совершенным.
Cреди катаров было распространено суицид, и часто, чтоб отнять себя жизни, прибегали к ритуалу endura. Мучение, претерпеваемое перед гибелью, освобождало, по понятию катаров, от мук загробного решетка, и добровольное лишение себя жизни голодом, ядом, истолченным стеклом или изобретением вен не было редкостью посреди катаров; а родственники умирающего, со собственной стороны, обычно пытались еще ускорить его конец, полагая, что этим они выполняют собственный долг по отношению к нему.
Обряд сектантов, узнаваемый под именованием melioramentum и именуемый инквизиторами veneratio, имел в очах крайних огромное смысл, так как служил для них подтверждением принадлежности к лжи. Когда верующий, credens, подходил к собственному духовному лицу или прощался с ним, он трижды преклонял перед ним колени, разговаривая: " benedicite ", на что священнослужитель отвечал: " diaus vos benesiga ". Этим со стороны верующего выражалось почтение к Святому Духу, который, как задумывались, присутствовал на священнослужителе; об этом обычае нередко упоминается в судебных действиях, так как он служил несомненным доказательством виновности тех, кто совершал его.
Эти ритуалы, одинаково как наставления, даваемые при hereticatio, свидетельствуют о том, как сильна была у катаров желание аскетизма; и это было неминуемым последствием дуализма, лежавшего в базе их учения. Так как все вещественное было создано Сатаной и было благодарячему злобном, то дух вея против него долговременную борьбу, и катары в собственных молитвах умоляли Бога не миловать их тела, рожденного в грехе, но быть милостивым к их душе, заключенной в телесной кожице, как в тюрьме( no aias merce de la cam nada de corruptio, mais aias merce de 1'esperit pausat en career). Отсюда вытекало требование избегать только, что водило за собой воссоздание животной жизни. Чтобы уничтожать плотские желания, катары три дня в недельку ели лишь хлеб и воду, исключая те случаи, когда они были в пути; несчитая такого, в году у них было три поста по 40 дней любой. Браки втомжедухе были запрещены, и только немногие еретики позволяли брак меж девственными юными людьми и девственными девушками при условии, что они прекратят половые сношения после рождения главного малыша. Более снисходительные дуалисты, непременно запрещая брак для Совершенных, позволяли его обычным верующим, но посреди наиболее серьезных телесный брак заменялся духовным единением души с Богом, совершавшимся чрез ритуал consolamentum. Катары были убеждены, что половое сношение было первородным грехом Адама и Евы, запрещенным фруктом, средством которого Сатана продолжает предохранять свою властью над людьми.
На свидетельствах перед трибуналом Тулузской инквизиции в 1310 году об одном из наставников лжи было произнесено, что он ни за какие блага решетка не тронет женщины; в ином деле одна женщина показала, что ее отец, после такого как над ним была совершена hereticatio, запретил ей дотрагиваться к нему, и она не нарушала этого воспрещения даже у его смертного одра. Аскетизм катаров доходил до такого, что им было запрещается применять в еду все животного происхождения - мясо, яичка и млеко; изъятие делалось лишь для рыбы. Осуждение брака, запрет мяса и возбранение клятвы были ключевыми наружными признаками, на которых строились при привлечении к суду инквизиции. В 1229 году два видных тосканских катара, Петр и Андрей, напублике в пребывании папы Григория ix отреклись от собственных заблуждений; чрез два дня они празднично свидетельствовали открытость собственного обращения, вкусив мяса перед собранием епископов, что и зафиксировано в официальном протоколе.
С течением времени настолько обширно известная ересь неизбежно обязана была подразделиться. Среди итальянских катаров мы обретаем, с одной стороны, concorrezenses( от места Конкоррецо около Монца в Ломбардии) и с иной - bajolenses( от Баньоло в Пьемонте), какие исповедовали видоизмененную форму дуализма; по их учению. Сатана был ниже Бога, который позволил ему сотворить мир и создать человека. Concorrezenses изучали, что Сатана ввел в тело человека чуть-чуть согрешившего ангела, и они восстанавливали старую ересь традуцианизма, утверждая, что все человечные души произошли от этого бесплодного духа. Bajolenses, против, изучали, что все души сделаны Богом до сотворения решетка и что они согрешили уже с такого времени. Эти умозрения породили легенду, в которой Сатана является в роли правителя неба, обязанного составлять все хвалебные песни и псалмопения, какие ангелы обязаны были развдень возвышать Богу. Восхотев сделаться одинаковым Богу, Сатана похитил и сберег для себя часть безобидных хвалебных песен; спросив об этом, Бог заменил Сатану архангелом Михаилом, а виновного с его соучастниками сверг. Тогда Сатана освободил часть земли от покрывавшей ее воды и сотворил Адама и Еву. Тщетно цельных 30 лет пытался он повлечь в них души живые; вконцеконцов ему получилось сманить с неба 2-ух сочувствовавших его занятию ангелов, какие и вступили в тела Адама и Евы, а потом поочередно вселялись в тела Еноха, Ноя, Авраама и всех пророков, неудачно ища себе спасения. Наконец, с приходом на землю Иисуса Христа их заслуга избавления окончился на Си-меоне и Анне, и им было разрешено возвратиться на небо. Души людей сущность такие же падшие ангелы, проходящие долгий путь избавления.
Это верование было так распространено посреди катаров, что привело их к учению о переселении душ, очень сходному с схожим же учением буддистов, желая и видоизмененному верованием, что сошествие на землю Иисуса Христа имело целью избавление данных падших душ. Пока воротила не становилась довольно абсолютной для такого, чтоб вознестись к собственному создателю как в moksha или в поглощении в Брамы, она обязана была войти ряд последовательных существовании. Но так как воротила, для избавления собственных грехов, могла вхо-дить в тела низших животных, то несомненно, как в буддизме и браманизме, появился запрещение кончать все живущее несчитая насекомых и рыб. Катары, повешенные в Госларе в 1052 году, даже и у виселицы отказались убивать цыпленка; в xiii веке это проверка числилось преданным средством выяснить еретика.
Среди еретиков встречались исключительные философские умы, какие смогли отрешиться от данных пустых умозрений и предвосхитили концепцию современного рационализма. В очах данных людей Природа заняла пространство Сатаны. Бог, создав мир, доверил его управ-ление Природе, силе творческой и все уравнивающей. Даже творение новейших видов не имеется действие Божественного промысла, а только изображение движения природы - эволюции, по современной терминологии. Эти натуралисты, как они себя именовали, отрицали достоверность чудес; чудеса евангельские они пытались разъяснить, и разъяснения их не наименее правдоподобны, чем разъяснение церкви; признавая, что натура заведует стихиями, они утверждали, что незачем обходиться к Богу с мольбой о ниспослании подходящей погоды. Они оставили немало сочинений, и один из их церковных врагов свидетельствовал, как эти сочинения, в индивидуальности " perpendiculum scientiarum ", были интересны; о крайнем сочинении он произносит, что оно производило на читателей глубокое воспоминание благодаря смешению в нем философских идей с успешно подобранными текстами Святого Писания.
Не трогая слабых сторон учения дуализма, мы припомним, насколько впечатлительных и горячих разумов доходило до истолкований аналогичного рода, так как они резво ощущали несовершенство человечной природы и светло видели возражение меж ею и сделанным ими совершенством. Так, кпримеру, в 1560 году жаркий реформатор flacius illyricus очень вблизи подошел к легендам катаров и вызвал оживленные дискуссии собственным учением, что дикий грех не был обычный случайностью, а вытекал из сущности человечной природы. Он утверждал, что в момент грехопадения человек совсем и окончательно растерял образ и схожесть Божие, что он стал подобием Сатаны, так как безусловное благо поменялось в нем в безусловное зло. Его товарищи musaeus и judex полностью серьезно обосновывали ему, что это преподавание прямо водило к манихеизму. Очень вблизи идет втомжедухе к манихеизму христианский аскетизм по собственному отрицательному взору на плоть, которую он считает противником души. " Многие, - строчит св. Франциск Ассизский, - согрешая или получая вред, винят собственного неприятеля или собственного соседа. Но это пристрастно, ибо любой из нас владеет властью над собственным противником: единый источник каждого греха - это наше личное тело. Благословен раб, держащий в плену этого неприятеля собственного и важный на охране против его нападений; когда он ведет себя таковым образом, ему не страшен никакой явный неприятель ". В ином месте св. Франциск заявляет, что тело его - самый-самый ужасный неприятель его и что он добровольно дал бы его демону.
По учению доминиканца Таулера, головы германских мистиков xiv века, человек, сам по себе, не что другое, как сосуд каждой скверны, вещество, зачатое во зле и рожденное в грехе, могущее лишь вдохновлять к себе антипатия; и этот взор делили даже те воспитанники Таулера, какие отличались редкой любовью и снисхождением к близкому.
Так же далековато, как Манес или Будда, в собственной нелюбви к телу, этому источнику греха, идет Жан Жак Олье, основоположник большущий богословской школы в С. -Сюльписе. В собственном " cathechisme du chrethien pour la vie interieure ", который, как я знаю, и до сих пор еще употребляется в С. -Сюльписской школе, он меж иным строчит последующее: " Я не дивлюсь, что вы говорите, что необходимо ненавидеть свою плоть, что необходимо кормить антипатия к самому себе и что человек в собственном реальном облике обязан быть презираем... Поистине, нет зла, нет такового бедствия, какие не обязаны бы свалиться на него за его грешную плоть ". Спорить при схожих учениях о том. Бога или Сатану следует полагать создателем такового отвратительного существа, как человек, означало бы полемизировать о словах. Заранее разрешено заявить, что создателем человека не мог быть всеблагой Бог, правило безусловного блага.
Не было ничто симпатичного в учении катаров для людей чувственных, быстрее, оно обязано было отвергать их, и ежели катаризм мог распространиться с удивительной быстротой, то разъяснение этому факту необходимо находить в недовольстве массы церковью за ее моральное убожество и за ее тиранию. Хотя аскетизм, возводимый катарами в закон, и был совсем неприменим в реальной жизни большой массы людей, но моральная сторона этого учения была понастоящему дивна; и в общем главные его расположения соблюдались в жизни взыскательно, и остававшиеся верными церкви с ощущением позора и раскаяния признавались, что в этом отношении еретики стояли немало больше их. Но, с иной стороны, порицание брака, преподавание, что сношение меж мужчиной и женщиной равноценно кровосмешению, и остальные такие преувеличения вызывали толки, что кровосмешение посреди еретиков было обыденным явлением; рассказывались необыкновенные летописи о ночных оргиях, на которых сходу гасились все огни, а люди предавались свальному греху; а ежели после этого рождался малыш, то его держали над огнем, покуда он не испускал дух, а позже из тела этого малыша делали дьявольские дары, владевшие таковой силой, что любой, вкусивший их, не мог наиболее вылезти из секты.
До нас дошло немало схожих россказней, какие пускались в воззвание с очевидной целью пробудить против еретиков народную нелюбовь; но не нужно забрасывать, что инквизиторы, т. е. люди, знавшие лучше всех истину об еретиках, постоянно утверждали, что все рассказы о скрытом разврате катаров - пустая вымысел. Я перечитал немало сотен судебных отчетов и вердиктов и нигде не отыскал даже знака на это, несчитая нескольких следственных дел, веденных в 1387 году Фра Антонио Секко в альпийских равнинах. Вообще же инквизиторы не тратили времени на поиски свидетельств в подтвеждение заранее неправильных правонарушений. " Если вы спрсите еретиков, - строчит св. Бернар, - то окажется, что они наиболее лучшие христиане; в речах их вы не найд-те ничто предосудительного, а дела их не расползаются со словами. Согласно собственному нравственному учению, они никого не лгут, никого не притесняют, никого не ударяют; щеки их бледны от постоянных постов, они не сидят сложа руки и трудами снискивают себе хлеб ". Последнее высказывание совсем правильно, так как катары, в большинстве случаев, были отличные фермеры и работящие труженики, какие видели главенствующее кругом них зло и работали с верой на наилучшее грядущее. Богословы, состязавшиеся с ними, считали их невеждами и мужчинами; во Франции они были популярны под именованием texerant( ткачей), так как ересь вособенности шибко распространялась посреди данных умеренных тружеников, монотонное рукоделие которых давало немало вольного времени для раздумий. Но желая толпа катаров и была необразованна, их наставники были опытные богословы, и у них была богатая народная беллетристика, везде, к огорчению, бесследно погибшая, за исключением перевода Нового Завета и краткого служебника. Их глубокое познание Священного Писания свидетельствовано Лукой, епископом тюйским, который предостерегает христиан не входить в богословские дискуссии с катарами, ежели они не знают серьезно Закона Божьего и не имеютвсешансы опровергнуть положений врага.
Строгая мораль катаров, как мы знаем, никогда не ослабевала; сто лет спустя после св. Бернара мы встречаем те же наиболее отзывы о нравственных плюсах катаров, какие были высказаны в середине xiii века во Франции. Формула исповеди, которую они приносили в собственных собраниях, указывает, как взыскательно умели они предостерегать и уничтожать суетность идеи и слова.
Но вособенности ужасна была для церкви дееспособность катаров к совращению остальных в свою ересь; ни утомление, ни угроза не останавливали их. Их миссионеры прогуливались по всей Европе и везде призывали к покаянию и обращению; их разрешено было повстречать даже у подножий костров, на которых сжигались их братья. Наружно они выдавали себя за католиков и примерно соблюдали все церковные ритуалы, покуда, заручившись доверием соседей, не начинали тайком заниматься над их обращением. Путешествуя, они раздавали свои листки, в которых не стеснялись получать выгоду даже из суеверий католичества; так, кпримеру, они сулили амнистия грехов тем, кто станет декламировать листки и расширять их; или, кпримеру, выдавали себя за посланных от Самого Иисуса Христа и разговаривали, что их носят ангелы на крыльях собственных. Рассказывают, что немало церковных священников перешли в ересь благодаря чтению данных листков, какие приносили им для чтения их неграмотные прихожане; отсюда разрешено изготовить печальный вывод о ступени умственного развития духовенства той эры.
Еще наиболее благородный порицания прием был пущен в ход катарами Монку во Франции: они сделали образ Божьей Матери и нарисовали ее косой и отвратительной, разговаривая, что Иисус Иисус, чтоб представить родное смирение, намеренно выбрал Себе в мамы такую отвратительную женщину; потом они стали созидать этим образом чудеса исцеления, притворяясь для этого нездоровыми; образ этот скоро прославился так, что бессчетные копии с него вмещались всюду в церквах и часовнях, покуда еретики, к большому соблазну преданных, не открыли собственного лжи. Нечто схожее сделали и с распятием, у которого недоставало верхней перекладины и на котором лапти Спасителя были сложены крестом и прибиты тремя гвоздями. Этот новейший тип распятия вызвал немало подражаний, покуда, к большому смущению преданных, не открылось, что он был изготовлен катарами в шутку. В периферии Леон, как мы увидим ниже, были наиболее дерзкие случаи подлогов, какие втомжедухе воспользовались успехом.
Ревность к вере, доводившая старание миссионеров до безумия, проявлялась втомжедухе в серьезном соблюдении неофитами наставлений, преподанных им при введении их в ряды Совершенных. В этом отношении катары были полностью сходны с вальденсами. Инквизиция пожаловалась, что ей с трудом удавалось достигнуть признания у обычного верующего( credens), деревенская изворотливость которого нередко праздновала над художеством инквизиторов; но зато просто было найти Совершенного, который никогда не заявлял неправды и отказывался доставить клятву. Вотан из инквизиторов не рекомендует собственным друзьям требовать у подозреваемого прямо: " Не катар ли ты? ", так как ответом станет обычное " да ". Но ежели рекомендовать Совершенному во имя его Бога заявить все, касающееся его, то он без утайки скажет всю свою жизнь. Если взять во интерес, что эта искренность водила на костер, то вправду любопытно отметить, что ни одному инквизитору не приходила в голову мысль о нравственной возвышенности его жертв.
Мы с трудом можем доставить себе, что, фактически, в учении катаров порождало интерес и ревностное искание мученической погибели; но никакое иное вероучение не может отдать нам такового длинного перечня людей какие предпочитали бы страшную погибель на костре вероотступничеству. Если бы было правильно, что из крови страдальцев родятся семечки церкви, то манихеизм был бы в настоящее время главенствующей религией Европы. Во время главного преследования, о котором сохранились извещения, а конкретно - во время преследования в Орлеане в 1017 году, тринадцать катаров из пятнадцати остались непоколебимы перед пылающими кострами; они отказались отказаться от собственных заблуждений неглядя на то, что им было обещано амнистия, и их верность вызвала изумление созерцателей. Когда в 1040 году были раскрыты еретики в Монфорте и миланский архиерей призвал к себе их голову Джерардо, то крайний не замедлил появиться и пособственнойволе выложил родное преподавание, блаженный, что ему представился вариант запечатлеть свою веру ценой жизни. Катары, сожженные в Кёльне в 1163 году, изготовили на всех глубокое воспоминание тем веселым мужеством, с которым они встретили страшную погибель. Когда они были уже в предсмертной агонии, то их голова Арнольд, по словам свидетелей, уже наоднувторую обгоревший, освободил руку и, протянув ее к собственным воспитанникам, с невероятной кротостью произнес им: " Будьте тверды в вере вашей. Сегодня будете вы со святым Лаврентием ". Среди данных еретиков была одна женщина удивительной красоты, возбудившая жалость даже у палачей; ее сняли с пылающего костра и обещали предоставить замуж или вместить в обитель; она сделала вид, что воспринимает предписание, и тихо стояла, покуда все ее друзья не погибли мученической гибелью; худа она попросила собственных охранников представить ей останки " совратителя душ ". Они указали ей тело Арнольда; тогда она вырвалась из их рук и, накрыв лицо платьем, кинулась на догоревшие остатки собственного учителя, чтоб совместно с ним выйти в преисподнюю. А еретики, раскрытые в это же время в Оксфорде, радикально отказались раскаяться, повторяя слова Спасителя: " Блаженны изгнанные за истину, ибо их имеется Царство Небесное ". Осужденные на медлительную и неприятную погибель, они, предшествуемые собственным вождем Герардом, забавно шли к месту экзекуции и шумно пели: " Будьте благословенны, ибо люди отгоняют вас ".
Во время крестового похода против альбигойцев, когда был взят замок Минервы, крестоносцы предложили собственным пленным на отбор - отрицание или костер; нашлось до 180 человек, какие выбрали погибель, по поводу что мних, рассказывающий об этом, подмечает: " Без сомнения, все эти мученики диавола перешли из временного огня в огнь нескончаемый ". Вотан отлично осведомленный инквизитор xiv века произносит, что катары, ежели они не отдавались пособственнойволе в руки инквизиции, постоянно были готовы помереть за свою веру, в противоположность вальденсам, какие из-за хранения жизни не становились перед притворным отречением от лжи. Католические писатели изо всех сил пытаются убедить нас, что непоколебимая верность в взглядах у данных несчастных не имела ничто всеобщего с твердостью христианских страдальцев, но была элементарно ожесточением сердца, внушенным Сатаной; Фридрих ii становит катарам в вину их настойчивость, так как благодаря ему возмездие, наложенное на виновных, не устрашало остальных.
Вполне несомненно, что манихеев винили в поклонении бесу. Люди, сроднившиеся с будничной церковной практикой, с покупкой только просимого и желаемого ценой мольбы, вкладов и хороших дел, естественно, задумывались, что манихеи, признававшие Сатану создателем только вещественного, призывали его, испрашивая себе земных благ. Земледелец не мог, кпримеру, умолять Бога о даровании ему обеспеченного урожая, но обязан был просить об этом беса, которого считал творцом пища. Правда, была секта луцифериан( luciferiani), какие почитали Сатану, полагая его братом Бога, пристрастно изгнанным с неба, и раздавателем земных благ; но эти сектанты, как мы уви-дим ниже, были недалеки к " Братьям Свободного Духа ", какие сами произошли, по всей вероятности, от ortlibenses. Мы не обретаем ни 1-го свидетельства, чтоб катары когда-нибудь поколебались в собственной вере в Иисуса Христа или устремлялись к какому-либо другому благу, несчитая единения с Богом.
Таково было верование, скорое распределение которого по югу Европы, полностью ясно, напугало храм. Какими бы страшными ни казались нам средства, направленные к угнетению лжи, каким бы ощущением сострадания ни проникались мы к несчастным жертвам убеждения, мы без каждого колебания можем ратифицировать, что при тех критериях вопрос о католицизме был втомжедухе вопросом и о цивилизации и прогрессе. Если бы катаризм стал главенствующей религией или даже религией, равноправной с католицизмом, то, непременно, его воздействие было бы вредно. Если бы аскетизм, возводимый катарами в догмат в вопросе о половых сношениях, стал всеобщим, то он неизбежно повлек бы за собой исчезновение человечного рода; а так как это очевидно вздорно, то очень возможно, что ранее, чем населениеземли примирилось бы с грядущей ему смертью и с идеей о возвращении всех изгнанных душ к их создателю Богу, брак был бы заменен вольным сожительством, что привело бы к разрушению идеи семьи. Осуждая явный мир и вообщем все вещественное как дело рук Сатаны, катаризм наносил тяжкий удар рвению людей к улучшению наружных критерий их существования; благодарячему, ежели бы это верование распространилось посреди большинства людей, оно привело бы Европу в бешеное положение варварских пор. Проповедь катаров не была лишь восстанием против церкви, но и отрицанием человека перед природой. Подобное преподавание было осуждено уже в самом собственном зародыше, и мы с трудом можем взятьвтолк, как оно могло удерживаться так упрямо и так продолжительно желая бы и перед лицом церкви, возбуждавшей к себе так немало презрения и нелюбви. Конечно, гонение вызывало экзальтацию и помогало катаризму находить себе последователей меж энтузиастами и недовольными; но мы снова повторяем, что, ежели бы катаризм одержал победу и сохранился в собственной начальной чистоте, он неизбежно умер бы под давлением собственных личных главных заблуждений, и, несчитая такого, он породил бы жреческое звание, не наименее привилегированное, чем католическое духовенство, и на нем не замедлило бы сказаться развращающее действие человечного честолюбия, этого неиссякаемого родника каждой неправды и каждого гнета.
Почва для восприятия катаризма была, по всей вероятности, подготовлена старым манихеизмом, продолжавшим существовать частично кое-где в глуши. В 563 году храм в Брага в Испании счел необходимым изменить анафеме догматы манихеев, посвятив им семнадцать канонов. В первой половине viii века в римской диоцезе любому снова посвященному епископу напоминали папское предупреждение не воспринимать уроженцев Африки в монашеские ордены, так как эксперимент показал, что посреди них немало манихеев. У Муратори напечатана анафема на латинском языке, которая ориентирована против учения манихеев, и она, относясь к 800 году, свидетельствует, что в это время в Западной Европе были еще манихеи. Как мы уже упоминали, возле 970 года Иоанн Цимисхий переселил павликиан во Фракию, откуда они чрезвычайно скоро распространились по всему Балканскому полуострову. Когда в 1097 году крестоносцы, под руководством Богемунда Тарентского, прибыли в Македонию, они узнали, что все обитатели городка Пелагонии были еретики; они остановились и после длинной осады брали град, сровняли его с землей и перебили все его народонаселение. В Далмации павликиане основали приморский град Дугунтию( trau), который стал местопребыванием 1-го из основных их епископов; в эру Иннокентия iii количество павликиан в славянских землях полуострова было громадно, они совращали местных обитателей цельными массами и причиняли отцу много морок. Даже тогда, когда катары стали чрезвычайно многочисленны в Западной Европе, они не забывали, что основной стан их находился на правом сберегаю Адриатики. Там же под воздействием богомилов зародилась та форма дуализма, которая популярна под именованием конкоррецианизма, и катары пособственнойволе обращались к балканским епископам за разрешением возникавших меж ними богословских недоразумений и споров.
Вскоре после водворения манихеев в Болгарии воздействие их миссионеров отразилось и на Западе. Правда, от данной эры до нас дошло недостаточно документальных извещений, и нам нередко приходится наслаждаться случайными указаниями; но ежели мы зрим, что Герберт д'Аурильяк, лучший в 991 году реймским архиепископом, счел нужным в собственном исповедании веры сообщить, что Сатана создаёт зло по собственной хорошей воле, что Ветхий и Новый Заветы имеют одинаковое смысл, что брак и использование мяса в еду разрешены, то мы вправе закончить из этого, что павликианское преподавание просочилось уже на севере до Шампани и, по-видимому, катаризм свил тут себе гнездо чрезвычайно рано; по последней мерке, уже в 1000 году один крестьянин из деревни Вертю, по имени Летард, был уличен в распространении антисацердотального учения, разумеется манихейского происхождения; молвят, что он утопился в колодце, когда его расположения были опровергнуты епископом Либурнием. Но замок Мон-Вимер, в окрестностях Вертю, длительное время оставался центром лжи.
К этому же времени относится рассказ о равеннском грамматике Вильгарде, который по предложению злобных духов, являвшихся ему в облике Виргилия, Горация и Ювенала, составил из латинских стихотворцев непогрешимое управление к жизни и распространял преподавание, во многом несогласное с верой. По всей вероятности, его преподавание в базе собственной было манихейское; оно не могло быть слепым культом классических создателей, так как эта эра была слишком уж груба, чтоб в ней мог начинать известным схожий культ; к тому же мы знаем, что Вильгард имел бессчетных воспитанников по всем городкам Италии и что после осуждения их учителя Петром, архиепископом равеннским, они были долею сожжены, долею перебиты. Эта же ересь распространилась в Сардинии и Испании, где она была подавлена с безжалостностью.
Немного позже катары возникают в Аквитании, где они почтивсех совратили в ересь, которая оттуда тайком распространилась по всему югу Франции. В 1017 году ее нашли даже в Орлеане при обстоятельствах, обративших на нее повальное интерес. Зараза была занесена туда пришедшей из Италии женщиной, которая совратила немало видных лиц местного духовенства; они, с ревностью неофитов, стали расширять новое преподавание и легкомысленно отправили для этого в различные стороны проповедников, что и нашло их. Узнав об этом, Король Роберт Благочестивый немедленно поспешил в Орлеан совместно с королевой Констанцией и созвал комитет епископов, чтоб решить, какие взять меры к угнетению лжи. Признанные на допрос еретики исповедовали свою веру и сообщили, что они быстрее умрут, чем отрекутся от нее. Народ был так воинственно настроен против еретиков, что Роберт поставил царицу у дверей церкви, где происходило собрание, чтоб люд не порвал еретиков, когда они будут заходить в храм. Но царица делила народную нелюбовь к еретикам и, когда их водили, ударила 1-го из них( собственного духовника) дубиной так шибко, что выбила ему глаз. Еретиков вывели за городские стенки и там, перед пылающим костром, им предложили отказаться от собственных заблуждений; они выбрали погибель, и их мученический конец поразил всех присутствовавших. Все совращенные ими были разысканы и без каждой жалости сожжены. В 1205 году новейший очаг лжи был раскрыт в Люттихе, но эти еретики показали наименьшую верность и получили амнистия, после такого как отреклись от собственных заблуждений.
Примерно в это же время возникли еретики и в Ломбардии, в замке Монфорте, около Асти; их свирепо преследовали окрестные сеньоры и епископы и сжигали всюду, где находили. Около 1040 года архиерей Миланский Эриберто, объезжая свою епархию, побывал Асти и, услыхав рассказы об данных еретиках, пожелал поглядеть их. Они появились без каждого колебания, завладев с собой собственного учителя Герардо и графиню Монфорте, которая втомжедухе принадлежала к их секте; все жарко исповедовали свою веру, и Эриберто, в вере направить их, брал их с собой в Милон. Не размышляя обелить надежд еписко-па, они, напротив, пытались расширять свою ересь меж любопытными, стекавшимися массами к их тюрьме;, закончилось тем, что возбужденная чернь, назло воле епископа, вытащила их из тюрьмы и предложила им отбор меж крестом и костром. Немногие сдались, большаячасть же, закрыв лицо руками, кинулось в огонь. В 1045 году еретики возникли в Шалоне; епископ Рожер обратился к люттихскому епископу Вазо с вопросом, что ему делать с ними и не следует ли ему обратиться к светской власти, что-бы удушить ересь в зародыше, покуда она не охватила только народонаселения; добродушный Вазо ответил, что их нужно бросить на волю Бога, " ибо, - добавил он, - те, кого сейчас мир считает плевелами, быть может, когда наступит жатва, будут собраны Богом совместно с пшеницей ". " Те, - писал он далее, - кого мы счи-таем врагами Бога, имеютвсешансы быть размещены Им на небе больше нас ". Вазо уже слышал, что еретики выделялись бледным цветом лица и что духовные арбитра, воображая, что любой бледный обязан быть еретиком, выслали на тот свет огромное количество хороших, но бледных католиков, и это принудило его быть осмотрительным в собственном ответе.
Уже в 1052 году ересь возникает в Германии, где благочестивый правитель Генрих Черный перевешал немало еретиков в Госларе. В крайние годы xi века об еретиках слышно было недостаточно, желая о них поднимался в 1056 году вопрос в Тулузе, а в 1062 году в Базье; в 1200 году ересь охватила уже всю Ажанскую епархию.
В xii веке зло стало распространяться по северу Франции. Покровителем еретиков числился граф Иоанн Суассонский; но, неглядя на это, суассонский епископ Лизиард завладел нескольких из них и первый применил к ним, в целях обнаружения их виновности, суд Божий, что стало потом положением. Вотан из осужденных, кинутый в воду, над которой было сказано заклинание, всплыл на ее поверхности; шибко смущенный этим, епископ заключил их всех в тюрьму, а сам отправился на храм в Бовэ( 1114 г.), чтоб посоветоваться с иными епископами. Но чернь не делила колебаний епископа: опасаясь, что добыча ускользнет из ее рук, она ворвалась в тюрьму и сожгла всех еретиков в неимение епископа; сочинитель хроники с хвалой откликается об этом проявлении благочестивой ревности.
В это же время новейший очаг катаризма был раскрыт во Фландрии. Ересиарх, призванный епископом г. Камбрэ, беспрепятственно исповедовал свои убеждения, и его заперли в хижину, которую подожгли со всех сторон, где он и погиб, славословя Бога. В этом случае чернь, по-видимому, была на стороне осужденного, так как она позволила его товарищам составить его остатки; и здесь-то обнаружилось, как немало было у него приверженцев, вособенности посреди ткачей. В это же время папа Паскаль ii писал констанцскому епископу, что еретиков, вернувшихся в лоно церкви, следует воспринимать как товарищей; отсюда мы можем закончить, что катаризм просочился уже и в Гельвецию.
По мерке удаления от xi века случаи обнаружения еревремя была изготовлена знаменательная попытка - уничтожить вежливый суд аббатства св. Мадлены. В 1170 году катаризм имеетместобыть в Безансоне, а в 1180 году его опять обнаруживают в Реймсе. Последний вариант представляет интересные и картинные детали, сохраненные нам одним из работающих лиц драмы, некоторым Жерве де Тильбюри, былым в то время еще юным каноником в Реймсе. Однажды после пополудни он ехал верхом в свите собственного архиепископа Гильома, как внезапно его интерес привлекла прекрасная женщина, работавшая одна в винограднике; непродолжительно размышляя, он обратился к ней с любезными предложениями, но она отвергла их, разговаривая, что, ежели послушается его, станет окончательно осуждена. Такая строгая добродетель была естественным признаком лжи, и архиерей тут же отдалприказ увести женщину в тюрьму, по подозрению в катаризме( в это время лишь что окончилось безжалостное гонение катаров Филиппом Фландрским). Обвиняемая была допрошена архиепископом и именовала имя женщины, наставившей ее; крайняя была немедленно схвачена и на допросе проявила такое знакомство со Священным Писанием, что ни у кого не осталось сомнения, что ее изучал ответам сам Сатана. Сбитые с толку богословы отложили дело до иного дня; обе обвиняемые радикально отказались скинуть, неглядя ни на опасности, ни на обязательства, и их единодушно присудили к сожжению. Тогда старшая из женщин шумно рассмеялась и произнесла: " Судьи неправедные и сумасшедшие! Неужели вы думаете, что сожжете меня на вашем огне? Не опасаюсь я вашего вердикта, мне нестрашен ваш костер! " И с данными словами она вынула из-под платьица комок ниток и, держа нитку за конец, кинула его за окно, шумно при этом закричав: " Возьми его! " Клубок взвился на воздух; женщина вылетела за ним из окна и исчезла... Молодая женщина осталась и кротко приняла погибель на костре.
В 1208 году катаризм возник в Бретани, конкретно в Нанте и С. -Мало. Во Фландрии ересь пустила глубочайшие корешки меж промышленниками и мастеровыми, какие в это время сделали городка центрами имущества и прогресса. В 1162 году реймский архиерей Генрих, во время собственного присутствия во Фландрии, составлявшей часть его периферии, отыскал там обширно распространившийся манихеизм. В эту эру в каноническом праве не было светлых и четких законов сравнительно лжи, и архиерей, желая и заключил еретиков в тюрьму, позволил им, но, обратиться к отцу Александру iii, былому тогда в Турени. Папа показал сострадание, к большому позору архиепископа и брата его Людовика vii, какие рекомендовали использовать жесткость и требовали, чтоб обвиняемые за приобретение свободы оплатили большой штраф - в 600 марок. Несомненно, папа вынес схожее заключение поэтому, что ересь распространилась уже и в высших слоях сообщества; но, неглядя на милостивое известие папы, гонение началось с таковой силой, что почтивсе еретики были обязаны оставить страну; позже мы обретаем их в Кельне. Однако 20 лет спустя зло оказалось еще наиболее распространенным, и Филипп, барон фландрский, потом погибший в Палестине, совместно с реймским архиепископом Гильомом ревностно преследовал еретиков. Современные свидетель-ства передают, что ересь была распространена посреди всех сословий; были посреди еретиков дворяне, фермеры, духовные лица, бойцы, ремесленники, юные женщины, замужние женщины и вдовы; немало из них было сожжено, но зараза не была уничтожена.
Население германских государств стояло сравнимо в стороне от религиозного движения, желая недалёкое соседство рейнских провинций и Франции вызывало отдельные случаи проявления лжи. От 1100 года до нас дошло весть о нескольких еретиках в Трире, какие, по-видимому, остались безнаказанными, желая двое из них были священниками; в 1200 году в том же городке было опять найдено 8 человек еретиков, некие из них были послушны суду, но, покуда тянулось дело, чернь захватила пленников в свои руки и тут же сожгла их. По-видимому, в Кельне в эту эру уже была верно организованная катарская храм, так как один из сожженных именуется епископом. В 1163 году в Кёльне были выявлены 8 парней и три жен-щины, пришедшие сюда из Фландрии, где в это вре-мя свирепствовало преследование. Так как они держались в стороне от остальных и не прогуливались в храм, то соседи их, католики, решили, что это еретики, поймали их и привели к епископу; они исповедовали свою веру и отрадно отправь на костер. В это же время остальные еретики были сожжены в Бонне. Вот и целый перечень еретиков, замученных в Германии в xii веке. Несомненно, заходили в германские страны миссионеры из Венгрии, Италии и Франции; они видятся в Швейцарии, Баварии, Швабии и Саксонии, но количество новообращенных ими было мало.
Не наиболее процветала ересь и в Англии. Вскоре после истока преследования во Фландрии, в 1166 году, были выявлены в Англии 30 человек, парней и женщин, по-видимому фламандцев, какие, сбегая от благочестивого усердия Генриха Реймского, перебрались за море и выступили там с проповедью собственного учения. Им получилось совратить лишь одну женщину, да и та отреклась на суде от собственных заблуждений; сами же они остались непреклонны. Тогда Генрих, поглощенный ссорой с Бекетом и желавший выделить свою преданность церкви, собрал под собственным председательством храм епископов в Оксфорде, чтоб узнать вопрос о религиозных воззрениях лиц, привлеченных к ответственности. Последние признались во всем и были присуждены к наказанию бичом, заклеймены знаком ключа на лице и изгнаны из страны. Какое смысл Генрих ii придавал этому занятию, следовательно из такого, что скоро после этого на Кларендонском заседании он особенным распоряжением запретил воспринимать еретиков под ужасом разрушения дома лица, принявшего их; в то же время он потребовал от шерифов присяги, что они будут взыскательно блюсти этот закон и потребуют схожую же клятву от всех правящих имениями баронов, от всех рыцарей и от всех собственников вольных земель; после падения Римской империи это был первый вариант внесения закона против религиозных убеждений в приемник царских указов.
Я уже не раз подмечал, с каким героизмом осужденные воспринимали возмездие; то же было и сейчас: голые до поясе, свирепо избитые плетями, заклейменные раскаленным железом, они были в серьезную зиму изгнаны в деревню, где погибли все совместно, так как никто не желал отдать им приюта. Англия оказалась государством негостеприимной для лжи, и в движение продолжительного времени мы не обретаем в ней отпечатков лжи. Только в конце века было найдено некотороеколичество еретиков в Йоркской периферии, а в начале последующего века было беспрепятственно некотороеколичество еретиков в Лондоне, из которых один был сожжен. Но, не принимая во интерес данных отдельных случаев, разрешено заявить, что католичество в Англии сохранилось в совершенной чистоте до самого появления Виклифа.
Италия, чрез которую болгарская ересь просочилась на Запад, была, полностью несомненно, шибко заражена ею; центром лжи числился Милон; отсюда уходили миссионеры, сюда прибывали обучаться пилигримы из западных государств; тут же, вконцеконцов, впервыйраз возникло несчастное заглавие " патарены ", под которым скоро катары стали популярны у всех народов Европы.
Папы, поглощенные борьбой с Империей и обязанные нередко оставлять Италию, направляли недостаточно интереса на еретиков в первой половине xii века, когда, но, как мы знаем, их преподавание привлекало приверженцев. В Орвието в 1125 году им получилось даже завладеть на некое время властью в свои руки, но после кровопролитной борьбы католики низложили их. В 1150 году перемещение было поднято опять Диотесальви из Флоренции и Герардом из Массано; епископу получилось достигнуть их изгнания, но их пространство заняли две женщины, Милита из Монтемеано и Джулитта из Флоренции, их благочестие и влюбленность к близким снискали им почтение духовенства и народа, покуда в 1163 году не открылось, что они стояли во голове многочисленной группы еретиков. Многие из крайних были сожжены или повешены, остальные же изгнаны. Но в быстром времени во голове движения стал Петр Ломбардский и образовал возле себя многолюдную общину, в числе членов которой было немало дворян. В конце века( 1199 г.) был канонизован св. Петр Паренцский, который был убит еретиками за то, что очень сердито преследовал их.
бесполезно в 1184 году папа Луций iii, поддерживаемый Фридрихом Барбароссой, издал на Веронском храме таковой серьезный эдикт против еретиков, каких до такого времени еще не случалось. Он с негодованием ведает, как в Римини люд не допустил руководителя городка доставить клятву, которую от него требовали; отчего изгнанные недавно перед этим из городка патарены поторопились возвратиться и тихо зажили в нем. Папа угрожал отлучить от церкви целый град, ежели его эдикт не станет исполнен в движение 30 дней.
Эти эпизоды разрешено разглядывать как образцы борьбы, охватившей тогда почтивсе городка Италии. Крайнее политическое деление данной страны делало практически невозможным использование общих мер преследования. Подавленная в одном городке, ересь начинала преуспевать в ином, и только лишь беда утихала, являлись новейшие миссионеры и новейшие мученики. Вся Северная Италия, от подошвы Альп и до Папской области, была как бы усеяна гнездами еретиков, какие встречались даже и на юге, до самой Калабрии.
Когда в 1198 году на папский трон вступил Иннокентий iii, то он безотлагательно же начал активно биться против лжи. Упорство еретиков ясно обнаружилось в борьбе, вспыхнувшей тогда в Витербо - городке, где вежливый и церковный суд принадлежал отцу. Напуганный успехами лжи, Иннокентий в марте 1199 года обратился к обитателям Витербо с посланием, в котором подтверждались и усиливались наказания, определенные для тех, кто станет воспринимать еретиков или покровительствовать им. Но, неглядя на это, еретики в 1205 году изготовили городские выборы и выбрали представителем городка 1-го отлученного от церкви. Негодование папы не понимало пределов. " Если бы, - писал он к обитателям Витербо, - стихии сговорились убить вас всех, без различия пола и возраста, предав вашу память на нескончаемый стыд, то и это возмездие было бы для вас еще недостаточно ". Он отдалприказ сдвинуть новейший муниципалитет, запретил выполнять его постановления, повелел водворить назад изгнанного епископа и взыскательно блюсти законы против лжи; ежели же в движение пятнадцати дней старый распорядок не станет восстановлен, то обитатели соседних городов и замков обязаны приподнять орудие и поступить с Витербо как с мятежным городом. Но действие данных суровых велений было коротко; чрез два года, в феврале 1207 года, в городке вспыхнули новейшие переживания, и лишь в июне такого же года, когда Иннокентий сам прибыл в Витербо, все патарены удалились из городка; папа очистил град от заразы, порушил все дома еретиков и конфисковал их актив. В сентябре луне он закончил эти меры, обратившись ко всем преданным Папской области с эдиктом, которым предписывалось всем общинам привнести в их местные законы новейшие мероприятия против еретиков, а должностные лица были должны отдать клятву, что они будут следить, под ужасом самых томных наказаний, за исполнением новейших законов. Более или наименее грозные меры, принятые в Милане, Ферраре, Вероне, Римини, Флоренции, Прато, Пьяченце, Фаэнце и Тревизо, демонстрируют, как обширно распространилось зло, как тяжело стало биться с ним и какую богатую еду давало ему отвратительное поведение духовенства.
Но вособенности мощной была сражение на юге Франции, где, как мы видели, грунт наиболее благоприятствовала развитию лжи. В начале xii века противодействие беспрепятственно проявилось в Альби, где люд не допустил епископу Сикару и аббату из Кастр высадить в тюрьму упорствующих еретиков. В это же время Амелий Тулузский применил наиболее кроткую мерку, пригласив в собственный град известного Роберта д'Арбрисселя, проповеди которого, как молвят, возвращали почтивсех в лоно церкви. В 1119 году под председательством Каликста ii происходил в Тулузе храм, вынесший порицание манихеизма; но храм был обязан ограничиться против них одним лишь отлучением от церкви. Замечательно, что Иннокентий ii, отверженный из Рима антипапой pier-leone, собрав во время собственного присутствия во Франции в 1131 году большущий храм в Реймсе, не принял на нем никаких мер против еретиков; но как лишь он был восстановлен на римском престоле, то сообразил надобность функциональной борьбы против лжи и на другом Латеранском храме 1139 года издал эдикт, который интересен как первое датированное воззвание к поддержке светской силы. Катары не лишь отлучались от церкви, но светской власти предписывалось воспринимать меры как против них, так и против лиц, им покровительствовавших. Такое же распоряжение было изготовлено в 1148 году на Реймсском храме, запретившем кому бы то ни было запускать на свои земли еретиков, поселившихся в Гаскони, в Провансе или еще где-нибудь; не разрешалось даже дарить еретикам временного пристанища; повреждение этого распоряжения влекло за собой отлучение от церкви и интердикт.
Когда папа Александр iii был изгнан из Рима Фридрихом Барбароссой и антипапой Виктором, то он прибыл во Францию и созвал большущий храм в type. Собрание было огромное; в нем участвовало семнадцать кардиналов, сто 20 4 епископа( в том числе Фома Бекет) и сотки аббатов, не полагая множества остальных духовных лиц и мирян. Собор доэтого только, как следует, кинул анафеме антипапу, а потом направил родное интерес на ересь, которая, зародившись в Тулузе, распространилась, аналогично заразной заболевания, по всей Гаскони, везде поражая собственным ядом преданных чад церкви. Епископам данных государств было приказано изменять анафеме всех, кто дозволит еретикам поселяться на собственных землях или станет что-либо торговать им или сам брать у них; исключенные таковым образом из общения с людьми, они были бы обязаны отрешиться от собственных заблуждений; дворянам предписывалось заточать еретиков в тюрьмы, а актив их отнять. Но состоявшийся чрез два года собрание в Ломбере( около Альби) показал, как ошибался папа, размышляя, что разрешено закрыть еретиков в карантин. На этом съезде состоялся общественный диспут меж представителями церковной церкви и bonshommes; на диспуте присутствовали Понс, архиерей нарбоннский, некотороеколичество епископов и наиболее мощных сеньоров, меж иным Констанция, сестра короля Людовика vii и жена Раймунда Тулузского, Тренкавель из Безье, Сикар из Лотрека и немало остальных. Почти все народонаселение Ломбера и Альби отозвалось на приглашение, и, непременно, съезду этому придавали смысл большого муниципального дела. Обе стороны выбрали третейских судей. Ход диспута популярен нам из почтивсех церковных источников; но для нас этот инцидент интересен поэтому лишь, что из него мы зрим, что ересь уже ускользнула из власти местных церквей, что интеллект восторжествовал над давлением, что еретики нисколько не укрывали собственных убеждений и что католические богословы были обязаны скинуть собственным соперникам и договориться делать ссылки лишь на Новый Завет. Бессилие церкви обнаружилось еще в том, что собрание, разбив все расположения еретиков, обязан был ограничиться только запрещением дворянам Ломбера показывать покровительство катарам. На последующий год на храме в Кабестене Понс, архиерей нарбоннский, доставил себе платоническое наслаждение, подтвердив заключения Ломберского съезда. Деморализация достигла таковых размеров, что Понс не мог покарать нескольких монахов цистерцианского ордена за то, что они самовольно покинули обитель и беспрепятственно стали существовать с любовницами; архиерей, видя родное слабость, обратился, по-видимому бесплодно, к Александру iii.
Церковь была очевидно беззащитна; тот факт, что она, осуждая преподавание еретиков, не могла тронуть их самих, светло свидетельствует, что у нее не было средств новости борьбу со настолько мощным противником. И дворяне, и обычный люд не желали быть ее инструментом, а без их поддержке все церковные проклятия были, естественно, порожними словами. Катары сообразили это, и чрез два года после съезда в Ломбере они, в 1167 году, созвали собственный храм в С. -Феликсе-де-Караман, около Тулузы. Председательствовать на храме прибыл из Константинополя епископ Никита, их высшее духовное лицо; прибыли втомжедухе делегаты и из Ломбардии. На этом храме был осужден видоизмененный дуализм конкоррецианов и были выбраны епископы на вакантные кафедры Тулузы, Валь-д'Арана, Каркассона, Альби и местности Франции к северу от Луары; на заключительную кафедру был избран Роберт Сперонский, позже укрывшийся в Ломбардию, где он дал родное имя секте сперонистов. Кроме такого, на этом храме были выбраны комиссары для разделения Тулузской и Каркассонской епархий. Одним однимсловом, все дело велось так, как какбудто это был храм независимой и признанной церкви, предназначенной сменить собой старую римскую храм. И вправду, катарская храм, опиравшаяся на влюбленность и почтение народа, чем не воспользовалась храм римская, могла тогда полагаться на вероятность собственного главенства.
Успех ее в следующее десятилетие был так велик, что вправду мог посеять в ней наиболее большие иллюзии. Раймунд Тулузский, полностью пользовавшийся властью независимого сударя, заключил альянс с Фридрихом Барбароссой, признал антипапу Виктора и его преемников и не направлял нималейшего интереса на папу Александра iii, которого вся остальная Франция при-знавала законным отцом. Ослабленная расколом храм не могла инициативно биться с ложью. Но в 1177 году держава перешла на сторону папы, и Фридрих изъявил ему кротость. Раймунд по необходимости последовал за собственным сюзереном( значимая часть его владений зависела от империи) и нежданно для себя увидел, что он обязан приостановить распределение лжи; но, неглядя на его могущество, задачка оказалась больше его сил. Большинство обитателей его городов, независимых и привыкших к самовластию, были катары; почтивсе из его рыцарей и сеньоров тайком или очевидно покровительствовали лжи; обычный же люд ненавидел духовенство и почитал еретиков. Когда заявлял проповедь еретик, то люд стекался массами выслушивать его; ежели же на кафедру всходил католик, что случалось в то время достаточно изредка, то его с ядовитой ухмылкой узнавали, по какому праву обучает он слову Божию?
Раймунд, ведший неизменные борьбы со своими могущественными вассалами и с таковыми сильными соседями, как повелители Арагонии и Англии, не мог, естественно, договориться на то, чтоб убить благую половину собственных подданных; разрешено благодарячему колебаться в искренности его желания искоренить ересь; но что бы там ни было, а состояние, в котором он очутился, очень любопытно, поэтому что в нем покоился зародыш тех проблем, какие выпали на долю его сына и внука и повлекли в конце концов падение его дома.
Решившись сберечь, по последней мерке, наружные приличия, Раймунд обратился за поддержкой к Людовику vii и, вспомнив о том, как массивно Бернар подавил ересь генрихиан, обратился к его преемнику, Генриху Клервосскому, настоятелю ордена цистерцианцев. В собственном обращении он в самых мрачных красках обрисовал состояние вещей в собственных владениях: духовенство развращено; церкви пусты и в развалинах; таинства в презрении; дуализм празднует над тринитаризмом. Как ни жарко было его желание начинать инструментом Божьего отмщения, он ощущал себя бессильным, так как все более видные из его подданных перешли в ересь, то же сделала и вся наилучшая часть обычного народа. Духовных наказаний наиболее не опасались; разрешено было достигнуть что-нибудь позитивного лишь силой. Если бы Король согласился приходить, то Раймунд провел бы его сам собственно чрез всю страну и сам бы указал ему еретиков, заслуживающих наказания.
Английский Король Генрих ii, который, в собственном расположении барона Аквитанского, был чрезвычайно заинтересован в этом деле, лишь что заключил мир с владыкой Франции, и оба монарха попытались объединить свои силы и совместно пойти на содействие Раймунду. Со собственной стороны, клервосский аббат написал Алек-сандру iii, призывая его исполнить свою обязательство и усмирить ересь, аналогично тому как подавил он схизму. Самое наименьшее, что мог, по его словам, изготовить папа, это велеть собственному легату, кардиналу Петру С. -Хризогонскому, остаться во Франции и вступить в борьбу с еретиками. Скоро, но, усердие правителей остыло, и вместо такого, чтоб выступить со своими армиями, они ограничились тем, что отправили полпредство, в состав которого вошли кардинал-легат, архиепископы Нарбонны и Буржа, Генрих Клервосский и остальные прелаты; в то же время они обратились с просьбой к графу Тулузскому, виконту Туреньскому и к дворянам проявить содействие посланным. Если бы Раймунд был искренен, то он заслуживал бы не таковой поддержке. Короли решили дать свободу деяния духовенству, и Раймунд был так благоразумен, что не пожелал истощать собственных сил в борьбе со своими же подданными, тем наиболее что в это время против него составлялся по наущению Альфонса ii Арагонского заговор меж дворянами Нарбонны, Нима, Монпелье и Каркассона. Охотно оказывая родное покровительство прелатам-миссионерам, он и не задумывался помогать их силой орудия. Когда они прибыли в Тулузу, то еретики массой окружили их, встретили их свистом и ругали их лицемерами и вероотступниками. Генрих Клервосский успокаивает себя тем, что, ежели бы он и его спутники прибыли в Тулузу года на три позже, не отыскали бы там ни 1-го католика, который получился бы к ним навстречу.
Были составлены и розданы миссионерам длинные перечни еретиков; во голове стоял Петр Моран, чрезвычайно обеспеченный и авторитетный старец, пользовавшийся таковым огромным почтением посреди еретиков, что люд именовал его Иоанном Евангелистом; ввиду этого его наметили первой жертвой преследования. Долго тянулось дело, покуда получилось изобличить его в лжи; но тогда, чтоб избавить родное положение от конфискации, он отрекся от лжи и согласился вынести тяжкое и оскорбительное возмездие: раздетого до пояса и невообразимо бичуемого с 2-ух сторон - епископом Тулузским и аббатом из С. -Сернена - его провели на гла-зах несметной толпы к алтарю храма св. Стефана, где ему огласили, что он обязан предпринять на три года странствие в Святую Землю, а до отъезда развдень подчиняться общественному бичеванию на улицах Тулузы; несчитая такого, ему приказали возвратить церкви все ее занятые им земли и дать ей все нажитые процентами средства и, вконцеконцов, обязали заплатить графу Тулузскому 500 фунтов серебра как выкуп за оставленные ему земли.
Эти инициативные меры изготовили на всех огромное воспоминание, и оченьмного катаров согласилось возвратиться в лоно церкви; но что обращения эти были очень неискренни, следовательно из такого, что Моран, по возвращении из Палестины, был три раза выбираем в синдики, и семья его оставалась непримиримым противником католицизма; в 1234 году один старец, по имени Моран, был осужден как Совершенный, а в 1235 году иной Моран, впрошлом синдиком, был отлучен от церкви за то, что был против вступления инквизиции. Огромный штраф, совмещенный на главного Морана, сделал родное дело, возбудив в графе религиозное усердие; но и этого было недостаточно, чтоб вынудить его изготовить невозможное. Когда легат решил убить 2-ух ересиархов - Раймунда де Бэмиака и Бернара Раймунда, катарских епископов Валь-д'Арана и Тулузы, то он был обязан отдать им охранные листы, чтоб они согласились появиться к нему, и ограничился только отлучением их от церкви. Немного позже, во время следствия против могущественного Рожера Тренкавеля, виконта Безье, посадившего в тюрьму епископа городка Альби, легат не мог заполучить совершенного удовлетворения; истина, он отлучил Рожера от церкви, но епископ остался в тюрьме. Торжественно обставленное полпредство возвратилось во Францию, не сделав, по свидетельству хроник, ничто позитивного; истина, оно добилось, что Раймунд Тулузский и его дворяне издалека приказ об изгнании еретиков, но приказ этот остался мертвой буквой.
В сентябре такого же 1178 года Александр iii созвал третий Латеранский храм; в приглашении упоминалось о плевелах, какие заглушают пшеницу и обязаны быть вырваны с корнем. Собор собрался в 1179 году и отметил, что патарены беспрепятственно совращают преданных по всей Гаскони, Альбигойе и графству Тулузскому; он призывал светскую властью силой вынудить их отрешиться от собственных заблуждений и, как постоянно, предавал анафеме еретиков и всех тех, кто давал им убежище и оказывал покровительство; к еретикам были отнесены котерцы, брабансонцы, арагонцы, наварцы, а втомжедухе баски и тривердинцы, к которым мы вернемся ниже. Затем храм принял иную, наиболее внушивремени храм стала воспользоваться и в собственных личных ссорах услугами данной постоянно просто собираемой армии. Прощение всех грехов на два года было обещано всем, кто поднимет орудие на охрану святого дела; храм брала их под родное покровительство и обещала постоянное избавление всем, кто падет в борьбе за ее интересы; ясно, такие обязательства завлекли под знамена церковной рати массу бойцов, на душе которых лежали различные правонарушения и какие не требовали от церкви за свою службу ни гроши жалованья. Вернувшись с храма, нарбоннский архиерей Понс безотлагательно же опубликовал этот декрет, дополнив его анафемами и интердиктами против тех, кто вымогал с путников новейшие дорожные пошлины, чем чрезвычайно злоупотребляли феодальные сеньоры и на что, как мы увидим ниже, непрерывно пожаловались в делах с альбигойцами. Генрих Клервосский отказался взятьвдолг беспокойную тулузскую кафедру, которая оставалась незанятой с конца 1178 года, но ему отдали сословие кар-динала Альбано, и скоро он послан, в качестве папского легата, проповедовать и новости крестовый поход. Благодаря собственному красноречию он собрал значимые силы, во голове которых в 1181 году он вступил во владения виконта из Безье и осадил прочность Лавор, куда со многими видными патаренами исчеза дочь Раймунда Тулузского, виконтеса Аделаида. Современники докладывают нам, что Лавор был взят чудом и что повсю-ду во Франции были различные знамения, предвещавшие победу христиан. Роже из Безье поспешил смириться и клятвенно обещал не помогать наиболее еретиков. Катарские епископы Раймунд де Бэмиак и Бернар Раймунд, какие были заключены в тюрьму, отреклись от лжи и получили отличные приходы в Тулузе; немало и остальных еретиков показали сожаление, но все они возвратились к собственным заблуждениям, как лишь избегала беда. Крестоносцы были созваны под знамена только на краткое время, и уже на последующий год кардинал-легат возвратился в Рим, в сущности не сделав ничто и лишь увеличив ожесточение в землях еретиков, опустошенных его армиями. Раймунд Тулузский в это время был поглощен безнадежной борьбой с арагонским владыкой и, по-видимому, совсем вяло отнесся к крестовому походу.
Скажем сейчас некотороеколичество слов о котерцах и брабансонцах, которых Латеранский храм признал еретиками вровень с катарами и с которыми нам не раз еще будетнеобходимо столкнуться. Поддержка, оказываемая им Раймундом vi Тулузским, была предпосылкой агрессивного к нему дела церкви не наименее, чем его покровительство еретикам. Это были флибустьеры, предшественники тех сомнительных свободных банд, какие, в индивидуальности в xiv веке, наводили кошмар на мирных людей и нанесли большой урон цивилизации. Разнообразие заглавий, под которыми они были популярны - брабансонцы, геннегаусцы, каталонцы, арагонцы, наварцы, баски и т. д. - указывает, как обширно было распространено зло и как каждая отдельная периферия пыталась отнести на счет соседей возникновение данных разбойничьих шаек. Более обычные наименования: brigandi, pilardi, ruptarii, mainatae и т. п. указывают на нрав их занятий; наименования же cotarelli, palearii, triaverdins, asperes, vales раскрывают обширное поле для выдумки этимологов. Банды эти составлялись из лентяев, гуляк, разоренных войнами фермеров, быстрых рабов, лишенных прав, бегавших из тюрем узников, развратных священников и монахов, и вообщем из подонков сообщества, какие всплывали вверх благодаря неизменным волнениям, происходившим в ту эру. Сплоченные в наиболее или наименее бессчетные группы, люди эти беспрепятственно жили в стране, и ежели сеньорам представлялась потребность в боевых мощах на срок наиболее длительный, чем легитимный срок обязательной службы вассалов, то они являлись по главному зову ко любому, кто давал им жалование или вероятность безнаказанно похищать. Современные хроники полны жалоб на неизменные опустошения, производимые данными шайками, а церковные летописи отмечают, что их грабежи и разбои еще тяжелей ложились на церкви и монастыри, чем на феодальные замки и крестьянские хижины. Они издевались над священниками, которых именовали " певцами ", и одной из их любимых забав было забивать их палками до погибели, упрашивая при этом исполнить чего-нибудь: " Спой нам, голубчик певец! Спой чего-нибудь! " Святотатства их доходили до последних границ; они, кпримеру, украв дароносицу, беспрепятственно выкидывали из нее Святые Дары и растаптывали их ногами. Народ глядел на них ужаснее чем на еретиков и считал их атеистами. В 1181 году епископ г. Турнэ, Стефан, в мощных выражениях обрисовал ужас, проверенный им, когда он по поручению короля проезжал по Тулузскому графству, совсем разоренному лишь что кончившейся борьбой меж графом Тулузским и владыкой Арагонским. Страна представляла гигантскую пустыню, где встречались только разрушенные церкви и покинутые обитателями деревни; на каждом шагу опасался он нападений злодеев и еще наиболее ужасных шаек котерцев. По всей вероятности, под воздействием такого, что на юге был объявлен против них крестовый поход сразу с походом против еретиков, немно-го позже огласили поход и против разбойничьих шаек центральной Франции. Окруженные у Шатодена, они в июле 1183 года потерпели ужасное поражение, утратив убитыми, по одним сведениям, 6000 человек, а по иным — 10 500; фавориты поделили меж собой, несчитая состоятельной добычи, 500 общественных женщин, былых в разбойничьем стане. Хотя заступники распорядка и именовали себя миротворцами, paciferi, но тем не наименее они особенной кротостью не отличались; чрез две недели после победы у Шатодена они завладели шайку рыцарей большущий пути, а все 1500 человек были тут же повешены, а иным 80 пленникам выкололи еще глаза. Но, неглядя на все грозные меры, зло продолжало быть, так как условия, его породившие, оставались в силе, и пожизненно воевавшие со своими соседями феодальные сеньоры непрерывно нуждались в услугах данных наемников без веры и совести.
Неудача крестового похода 1181 года, по-видимому, навечно отняла у церкви энергию, и в движение четверти века ересь могла сравнимо вольно распространяться в Гаскони, Лангедоке и Провансе. Строго разговаривая, декрет папы Луция iii, этот в Вероне в 1184 году, был первой попыткой создать инквизицию; но декрет этот не оказал конкретного воздействия; истина, в 1195 году папский легат, созвав в Монпелье здешний храм, подтвердил надобность серьезного выполнения канонов Латеранского храма сравнительно еретиков и злодеев, актив которых обязано быть конфискуемо, а сами они обращаемы в рабство; но все эти распоряжения оставались мертвой буквой ввиду индифферентного дела дворянства, постановления которого не воспользовались никаким почтением. Быть может, взятие Иерусалима неверными в 1186 году втомжедухе направило на Палестину сохранившийся церковный жар, не оставив ничто на поддержание веры в самой Европе. Как бы то ни было, факт тот, что не было предпринято ни 1-го сурового преследования лжи, покуда инициативный Иннокентий iii, испробовав без каждого успеха кроткие меры, не объявил смертельной борьбы против лжи.
Во время затишья Лионские Бедные по необходи-мости действовали попутно с катарами; усердие в деле обращения в ересь, бывшее мощным даже при преследованиях, сейчас с отменой стеснительных критерий проявилось во всей силе, не опасаясь наиболее духовенства, небрежного к собственным повинностям и павшего духом. Еретики проповедовали и направляли в ересь, а священники задумывались лишь о том, как бы ухватить часть причитающейся на их долю десятины и остальных заработков из жадных рук дворянства и у воинственно настроенных при-хожан. Иннокентий Ш с прискорбием отмечает печальный факт, что еретики проповедовали и изучали беспрепятственно, без каждой помехи. Вильгельм Тудельский докладывает, что еретики были полновластными владельцами в округах Альби, Каркассона и Лорагэ( в Лангедоке) и что вся область меж Бордо и Безье была заражена ложью. Готье Мане передает, что в Бретани совсем не было еретиков, но зато их было немало в Анжу, а в Аквитании и Бургундии количество их было несметно. Гильом де Пюи-Лоранс произносит, что сатана миролюбиво царствовал практически во всей Южной Франции; к духовенству относились с таковым презрением, что священники укрывали тонзуру, а епископы были обязаны определять без разбора каждого приходящего; государство была как бы проклята и изготовляла лишь терния и волчцы, грабителей и злодеев, воров и убийц, прелюбодеев и ростовщиков. Цезарь Гейстербахский докладывает, что альбигойская ересь распространялась с таковой удивительной быстротой, что в краткое время она охватила до тыщи городов, и ежели бы еретики не были перебиты верными, то вся Европа была бы охвачена ложью. Вотан германский инквизитор заявляет, что в Ломбардии, Провансе и в остальных странах было боль-ше еретических богословских школ, чем подлинно церковных, что еретики водили общественные диспуты, на ко-торые люд стекался массами, что они проповедовали на площадях, полях, в домах и что никто не осмеливался приостановить их, опасаясь их бессчетных и могущественных попечителей. Как мы уже видели, у еретиков были верно организованные епархии; у них были не лишь мужские школы, но и женские, и единожды в одном женском монастыре все монахини перешли в катаризм, не бросив монастыря и не переме-нив собственной одежды.
Вот до какого состояния дошла храм. Занятая усилением собственной светской власти, она практически забыла о собственных духовных обязанностях, и ее королевство, основанное на духовных устоях, падало совместно с ними. Редко переживала храм такое опасное состояние, как то, в котором она находилась, когда тридцативосьмилетний Лотарио Конти одел папскую тиару. В собственной вступительной речи он заявил, что его ключевой заботой станет уничтожение лжи, и, неглядя на свои нескончаемые столкновения с императорами и королями, он до самой собственной погибели оставался предан данной задаче. К счастью, он владел всеми свойствами, важными для кормчего корабля св. Петра, несомого бурными ветрами чрез подводные горы; истина, вел он его не постоянно с достаточной мудростью, но постоянно с неослабным мужеством и с непоколебимой верой в свою высшую цель.
Источник: Генри Ли, Иcтория инквизиции в средние века. СПб, 1999. Глава " Катары ", стр. 572-627.
Сохранить. Оглавление
Следующее Предыдущее Главная страничка
Tags: альбигойская ересь. Посмотрите видео ниже, где следовательно, как менялась ее наружность.
Источник:... .
.
.
Пожары в истории: катарская ересь, инквизиция и брулология *
Пожары в истории: катарская ересь, инквизиция и брулология *
Мишель Костаглиола*
Информация об авторе ► Примечания к материалам ► Информация об авторских правах и лицензиях ► Отказ от ответственности
Название этой статьи может показаться необычным. Для тех, кто не знаком с историей Окситании, на юге Франции. Катары являются одними из величайших жертв горения истории. Они проповедовали строгую форму христианства, происходящую на Востоке, и были против догматического, принудительного католицизма. Их уничтожали, сжигая на костре огромные костры. Это дает нам возможность описать историческую фреску событий, которая развернулась на юге Франции почти на протяжении 150 лет. Тема, конечно, далеко от наших обычных научных забот, но нет причин, по которым «брюлолы» (специалисты по стрельбе) не должны интересоваться историей и культурой.
«Brulology *» - это англицизация французского термина, brûlologie или специальности ожогового ухода. Этимология французских терминов «brûlure» и «brûlologie» происходит от вульгарного латинского «ustulare», чтобы сжечь (что привело в то время, когда итальянский язык к «ustioni», ожоги) в сочетании с древнефранцузским (западногерманским) корнем » brenn ", ожог. Взятые вместе, они стали «брустуларе», затем «бруслерами» в средние века (как в XII веке Оксфордский псалтырь). Это позже стало «brûler», где «s» заменено обводным акцентом на «u», общим процессом со средневековыми словами. Тот же корень «brenn» в древнескандинавском (Северный или Старый Северный Германский) породил английский «ожог». Как и многие французские и английские слова, ожог и брюлология, таким образом, имеют общую родословную.
Традиция сжигания на костре очень древняя: наказание огнем уже использовалось в древности, до Христа, и занимало высокое место среди жестоких методов казни. Но именно в средние века, с инквизицией, великие костры стали широко использоваться, что позволило «массово уничтожить катаров».
Катаризм обозначает религиозное движение христианского происхождения начиная с конца XII века. Его последователи были особенно многочисленны в Окситании, на юге Франции. Катарское видение Вселенной было дуалистом: свет и дух (хороший) противостояли материи и тьме (злу). Это убеждение привело их к аскетическому образу жизни. Рассматриваемые как еретики, катары были уничтожены (альбигойский крестовый поход, инициированный Папой Иннокентием III). Одно из самых известных видов горения произошло в Монцегуре, в Лангедоке, в 1244 году.
Поскольку я живу в Катаре, я подумал, что было бы интересно вспомнить для читателей этот увлекательный период в истории Франции и брюлологии.
Идти к:
Истоки Катаризма
Катаризм (от греческого «kataros», чистый) обозначает религиозное движение, близкое к католицизму, которое достигло своей популярности в Западной Европе в конце XII века. Катаризм не происходил в Лангедоке и даже во Франции, как принято считать. Он уже существовал, подпольно или иногда открыто, с византийской или римской церковью. В Германии катары были известны как Каттер и на севере Франции, как Катиер, поскольку они якобы поклонялись дьяволу в форме кошки. В Италии их называли «Патаринцы» от имени движения «Патара», которое было против духовенства.
Катаризм является наследником манихейства, дуалистической философии III века, основанной Манесом или Мани, родившейся в 216 году в Вавилонии (Персия). Эта философия, происходящая на Ближнем Востоке, утверждает, что существует абсолютная двойственность между двумя принципами: добра и зла, духа и плоти, света и тьмы, Бога и сатаны. Это синкретическая форма зороастризма (древняя иранская религия, датируемая около 600 г. до н.э.), полученная из маздаизма, которая возникла на берегах Инда и гностицизма (III век нашей эры). Эта доктрина считалась самым страшным врагом всех других религий и, в частности, христианства.
Начиная с 297 года, Диоклетиан боролся против последователей манихейства. Несмотря на жестокие репрессии, с середины III века доктрина распространилась на Палестину, Египет и даже Рим и долгое время занимала свое место в Европе и Западной Азии. В течение следующего столетия он вторгся в Северную Африку, где заметным рекрутом был Святой Августин (364-430 гг. Н.э.), который на самом деле был манихейцем, прежде чем стал католиком, а затем епископом Гиппоном (Бона в Алжире). Именно Святой Августин впервые использовал термин «Катар» в своих энергичных боях против движения. Примерно в то же время, около 270 г. н.э., развилась гениальная полиология, которая довольно легко укрепилась в Армении и сохранилась до начала VIII века. Несмотря на много гонений, павликов было достаточно много, чтобы считать политическую власть. Таким образом, семена дуалистического мышления были введены на Балканы и еще одна великая дуалистическая школа, развитая в Болгарии: богомилизм, так называемый, потому что его идеи были распространены примерно в 950 году н.э. Феофилом или Богомилом. На славянском языке Богомил означает «друг Бога». Богомилы считали, что святая София, знаменитый собор Константинополя, который в то время был частью Булгарского царства, был сатанинским жилищем и что церкви были опорными пунктами его помощников. Было бессмысленно воображать, что Бог может населять каменные постройки, созданные человеческими руками. Бога нельзя было найти ни в чем, что может быть уничтожено во времени. Богомилизм довольно быстро распространился на северо-запад и запад Балканского полуострова, в страны бывшей Югославии (Далмация, Босния, Сербия) и северная Италия (регион вокруг Милана, Тоскана и Ломбардия). Отсюда легко понять проникновение дуализма в южную Францию, особенно в Лангедок. В 1167 году в Сент-Феликс-де-Лаургайсе был проведен совет с альбигойскими дуалистами и под председательством Богомила Папы Никинта или Никиты, которые прибыли из Константинополя. Здесь были созданы новые катарские церкви Тулузы, Каркассон, Аген и Альби.
Идти к:
Религия Катара
Религия Катара основана на гностическом дуализме: с одной стороны, Бог Света и добра, с душой и духом, которые противостоят Богу Тьмы (Дьяволу), который есть тело и материя. Катары придавали значение только духу, который возвращается к Богу и к душе, которая переходит из одного тела в другое посредством реинкарнации. С другой стороны, тело представляет собой простой конверт, предназначенный для гниения. Только тело потребляется огнем, а не духом. Эти диссидентские христиане приняли пацифистскую и толерантную евангелизацию, отвергая догмы (ересь означает выбор и расширение разделения), и поэтому были адептами христианства без креста и без евхаристии (церковь без папы). Они презирали таинства, крест, официальные формы поклонения и церкви, а также отвергали Ветхий Завет. Христос был сыном Бога, посланным для избавления Божьего народа, но он не был воплощен в «коррумпированной плоти», и Страсть была очевидна. Катары были строго аскетичны и не ели мяса, яиц или сыра или других продуктов, кроме овощей, приготовленных в масле, или рыбы. Карнаальные отношения также были запрещены. Их ненасилие было абсолютным: было запрещено убивать, воевать, лгать и ругаться. Жизнь была чисто духовной, и тело было полностью презираемо. Они могли управлять ритуалом очищения consolamentum (утешением) тем, кто его просил, и они предпочли позволить себе умереть (endura), а не больше не молиться. Внутри церкви существовала иерархия между двумя категориями верующих: последователями или верующими, а также священниками или проповедниками братьев, известных как Парфеи (Идеи, идеальные) или «бонсом» (хорошие мужчины, хорошие женщины). На них была черная мантия с капюшоном, опоясавшаяся на талии, и мужчины часто были бородатыми. Они проповедовали неповиновение римскому духовенству.
Я попытаюсь пролить свет на трагедию Катаров, ответив на три основных вопроса:
Почему катары сожгли?
Почему катары разрешили себя сожженными и истребленными?
Как катары погибли?
1) Почему катары сожгли?
Способы исполнения в соответствии с ситуацией и преступлением. Разбойники были наказаны висячей, а дворяне были обезглавлены мечом и обычными людьми топор. (Гильотина вступила в силу гораздо позже, в 1792 году.) Смерть путем забивания камнями была наказанием за прелюбодеяние и притяжение к детоубийству, а смерть, разбившись на колесо, была зарезервирована для разбойников, были вычерчены и расквартированы regicides, а фальшивомонетчиков масло. Наказание огнем также могло принимать форму жарения до смерти и сжигания на решетке (например, Св. Лаврентия в третьем веке, а в Новом Свете конкистадоры казнили индейцев таким образом). Но смерть сжигания на костре, древняя традиция, была зарезервирована для еретиков. Наказание огнем уже использовалось в прежние времена, прежде чем Иисус Христос, и занимает высокое место среди жестоких методов исполнения. Но именно в средние века, с инквизицией, широко использовались великие костры, которые позволили «массово уничтожить катаров».
Катары были еретиками; как таковые, их нужно было сожгли. Самый маленький след «греха» должен был быть искоренен, разрушенное тело должно было быть уничтожено, а злые изгнаны в пламени. Даже трупы были разграблены и сожжены, если покойный был заподозрен апостериорством еретиков. Пылание наносило двойное наказание, как временное, так и духовное, поскольку церковь Катара считала, что погребение тела является необходимым условием для воскресения.
2) Почему катары разрешили себя сожженными и истребленными?
С одной стороны, из-за неустанного давления римской церкви (инквизиции), а с другой - из-за французской монархии (крестовых походов), которая хотела сделать Окситанию частью королевства Франции.
Эта диссидентская вера не могла противостоять таким репрессиям. Катаров завоевали, потому что они были плохо вооружены; верующие в ненасилии, их стремления были чисто духовными, и они хотели спасти свои души, а не их тела. Их вера иногда доходила до того, что говорить о том, что случилось с их телом, для них было мало, если это могло помочь им перевоплотиться в лучшее тело. Это объясняет, как и почему они почти радостно бросились в огонь, индивидуально или вместе, и воспевали гимны! Их мужество перед лицом смерти, в ужасающей форме сжигания живого на костре, считалось формой самоубийства, прежде всего католической церковью. Преследуемые и замученные, они были уничтожены и полностью исчезли в XIV веке. Даже тайная вера Катара не сохранилась.
3) Как умерли катары?
Легко представить их смерть из-за респираторной травмы: нехватка кислорода, ингаляция моноксида углерода, отек трахеи бронхов, изъязвление альвеолярной слизистой оболочки, кровоизлияние, бронхоспазм. Еще до того, как огонь действительно завладел телами осужденных, палач мог ввести уточнения, такие как рубашка, пропитанная серой, чтобы ухудшить ожоги и ускорить асфиксию. Тело жертвы можно было помазать маслом или солью, его или ее можно было бы умереть медленно, начиная с ног и ног, или небольшие мешки с взрывчаткой могли быть прикреплены к телу. Качество древесины также может варьироваться: если древесина была сухой, жертва была сожжена и сожжена заживо, а если она была зеленой или влажной, жертва умерла от асфиксии. В Монтсегуре накануне был дождь и снег.
Идти к:
Эпос катаров
Это продолжалось 150 лет и возникло из-за сочетания различных факторов и выдающихся фигур:
Короли Франции, пап и их соперничество
короли: Филипп Огюст (1165-1223), затем Луи VIII (1196-1226), Людовик IX, известный как Сент-Луис (1214-1270) и, наконец, Филипп VI
Папы: Иннокентий III, Григорий I, Бенедикт XII (1344) ...
Лорды южной Франции, их вассалы и их желание быть независимыми
Графы Тулузы: Раймонд V, который был врагом ереси, Раймонд VI, все еще называемый «Катаром», который одобрил его, и Раймонд VII прозвал «Слабым».
вассалы графов Тулузы: виконты Тренкавеля, которые поддерживали ересь, Раймонд Роджер Тренкавел и Раймонд Тренкавел, его сын, называли «Маленьким овчарком».
Духовенство в беспорядке. В то время как регулярное католическое духовенство жило в роскоши в великолепных аббатствах, светское духовенство (священники страны) жили в бедности и невежестве.
Идти к:
Этапы борьбы
Первый альбигойский крестовый поход (вернее, «крестовый поход против альбигойцев»)
Это было так называемо, хотя катары были не более многочисленными в Альби, чем в других городах Лангедока. Название можно объяснить тем, что в первые годы XII века Сикард, епископ Альби, пытался сжечь некоторых еретиков, которые были фактически доставлены людьми.
Важная дата: 15 января 1208 года папский легат Пьер де Кастельнау, цистерцианский монах, был убит в Сен-Жилле, недалеко от Арля, и убийство было принято в качестве оправдания для крестового похода. Раймонд VI подозревался в возбуждении преступления и был отлучен от церкви.
Он раскаялся публично 18 июня 1209 года. Голый до пояса, он был взбит перед большой толпой в том самом месте, где был убит папский легат, и поклялся встать на сторону крестоносцев. Однако его покаяние было непродолжительным, и вскоре он снова занялся защитой еретиков. Этот крестовый поход продолжался с 1209 по 1213 год во имя Папы Иннокентия III, который создал процесс инквизиции и дал полную силу для искоренения ереси на ее истинную голову, как духовную, так и военную: Арно Амори, настоятель Сито и папский порок , который получил полную поддержку Симона де Монфора и санкции короля Филиппа Огюста. Вассалы короля Франции присоединились к этому крестовому походу и собрались в Лионе, спустившись в долину Рона в большом беспорядке. Предметы и положения, за которыми следовала лодка,
В тот же период Доминик де Гузман, прибывший из Испании в 1206 году, думал, что нашел средства для эффективной борьбы с ересью; достаточно было бы использовать те же руки, что и у еретиков: жить в нищете и лишениях, проповедовать так же, как еретики, и привлекать их к обсуждению. Результаты были далеко не убедительными, и с 1209 года он довел еретиков до крестоносцев. Единственным положительным результатом было создание доминиканского ордена, который взял на себя роль Инквизитора после смерти Доминика де Гузмана, который позже был канонизирован как святой Доминик. Крестоносцы покинули Монпелье 20 июля 1209 года и прибыли на следующий день в ожидании Безье, где находились 400 еретиков. Затем последовал Великий Мазель (великая бойня), которая продолжалась целый день.
Только в одной из церквей Мадлен было убито более 7000 человек и около 30 000 человек в городе. Никто не избежал: еретиков, католиков, женщин и детей убивали без разбора. Арно Амори отдал приказ «Убей их всех, Бог узнает его». Каркассон упал после осады двух недель, Раймонд Роджер де Тренкавел был заключен в тюрьму и несколько месяцев спустя умер в башне в городе. Страх и ужас царили в стране. Многие замки сдались Симону де Монфорту и настоятелю Сито.
Как только террор прошел, регион Лангедок восстановился: началась «Война за замки».
В затерянной долине Кабардеса четыре замка Ластурс (Кабаре, Тур Режина, Квинтине и Сурдеспине) , взгроможденные на скалистых скалах, ознаменовали провал Симона де Монфора в феврале 1210 года. Он осмотрительно ждал, пока в июне месяце осаду Minerve. 15 июня 1210 года, после осады шести недель, это стало первым местом, где можно было поработать. Это был первый массивный костер. Сто пятьдесят катаров пошли на колы, поющие гимны.
Замок Терме, на высоте 470 метров, сдался только через четыре месяца. Раймонд де Тертес защищал крепость 20 рыцарями и 450 человек, избивая конвои снабжения и деморализуя нападавших, некоторые из которых покинули крепость. Но цистерны для воды замка были пусты, и Раймонд де Тертес хотел договориться, а Симон де Монфор, уныние, был готов принять условия своего противника. Однако в течение ночи проливной дождь падал на замок и наполнял резервуары для воды. Раймонд де Тертес передумал и продолжал сопротивляться. Симон де Монфор говорил о прекращении осады и даже о выходе из военной жизни, когда однажды утром крестоносцы обнаружили, что замок был оставлен. Ночью дождевая вода в баках была заражена крысами, что привело к эпидемии дизентерии. И поэтому Симон де Монфор захватил одну из самых сильных крепостей Корбьера, «защитника Кабардес». Согласно легенде, длинный подземный туннель бежал от замка до Каркассонна.
В том же году, 1210, в районе Од, крестоносцы захватили замок Puilaurens, скалистый шпор, стоящий на высоте 680 метров.
Падение Терме и Пуйлауренса дало большую уверенность лидеру крестоносцев, который теперь чувствовал себя достаточно сильным, чтобы напасть на графов Тулузы и Фуа. Но прежде чем это сделать, ему нужно было укрепить свое положение, взяв другие крепости. 15 марта 1211 года он осадил Лававра , который провел Геральда де Лаурак (Дама Гирауде). С ее братом, Эмери де Монреаль, она сделала ее замок местом убежища для альбигойцев. Эмер и его 80 рыцарей были повешены, а Геральда де Лаурак, нераскаявшийся еретик, был брошен живым в колодец, который затем был заполнен камнями, пока крики несчастной женщины больше не были услышаны. Четыреста катаров были приглашены принять католицизм; они предпочли пойти на колку.
Раймонд Роджер, граф Фокс, не придерживался веры Катара, в отличие от своей сестры Эсплармонд. Однако он защищал свои земли и объединился с графом Тулузой. Он даже стал его самым сильным союзником, помогая ему вернуться в Тулузу. Только после Лававра Саймон де Монфор осадил Тулузу, но не задержался и в начале сентября 1213 года попытался захватить замок Мюре. Его армия была значительно ослаблена. Массовые подкрепления крестоносцев больше не поступали. Педро Арагон, испанский принц, решил помочь Раймонду VI. Однако это было катастрофой для альбигойцев, так как Педро Арагон был убит в битве и последовала долгая бойня. Раймонд VI и его люди ушли в Тулузу и, наконец, без боя и не потеряв ни одного человека, крестоносцы вошли в Тулузу, которая в течение нескольких лет была Римской католической веры. Раймонд VI и его маленький сын Раймонд VII нашли убежище на английском суде в июне 1215 года. Судьба Окситании и катаров могла показаться окончательно запечатанной, тем более, что латранский совет предоставил Саймон де Монфор титул графа Тулузы. Однако 16 июля 1216 года молодой Раймонд VII приземлился в Марселе, осадил замок Бокера, защищенный братом Симона де Монфора, и заставил его сдаться. Начался захват. Симон де Монфор был побежден, и 13 сентября 1217 года Раймонд VI снова вошел в «Сите Роуз». Симон де Монфор нашел унижение невыносимым и осадил Тулузу. Его убил камень, брошенный женщиной. Это отмечается мемориальной доской в бывших садах Монтулье. Сын Симона де Монфора, Амори, попытался продолжить работу своего отца, но ему не хватало его способностей. Он потерпел поражение в Базеже и Кастельнодари. В 1222 году умерли Раймонд VI и король Филипп Огюст из Франции. В январе 1224 года Амори де Монфор оставил Каркасон навсегда и отправился в Париж после того, как было достигнуто соглашение между графами Тулузы и Фуа. Так закончился первый акт альбинистской драмы.
Идти к:
Второй крестовый поход
В январе 1226 года охота за еретиками получила новый импульс папы Григория IX, который хотел уничтожить ересь. Он предоставил полные полномочия епископству Тулузы и Альби и к доминиканскому порядку проповеди. Это было страшное время инквизиции с 1226 по 1244 год. Эффективность трибуналов инквизиции была в основном основана на терроре и денонсации. Обычное уголовное судопроизводство не соблюдалось. Инквизиция применяла пытки в качестве законной процедуры и конфисковала товары и имущество. Верующие, которые отказывались избегать горения на костре, должны были носить позорный желтый крест на спине и перед их мантиями. Инквизиция была очень активна в Испании вплоть до XV века (против мусульман и евреев), и она была официально отменена в начале XVIII века.
Фолк, бывший трубадур, ставший епископом Тулузы, следовал папским директивам о реформе церковной морали и проповеди и отличался своей фанатичной ненавистью к катарам. Он организовал то, что составляло частное ополчение, Белое Братство, которое преследовало евреев и еретиков. В 1229 году он принял участие в подготовке Парижского договора, известного как Договор о Мо. Этот договор запечатал провал оккутантов и представление Раймонда VII. В настоящее время провинция Лангедок принадлежит Королевству Франции (к которому он был присоединен в 1271 году), а Жак Фурнье, великий инквизитор, епископ Памье, стал Папой Бенедиктом XII в 1334 году.
Тем не менее, катарская ересь не была мертва. Фейдиты были собранием безземельных рыцарей, изгнанников и, прежде всего, подозреваемых катарских еретиков, которые были преследованы крестьянами из своих домов и лишены всех, что у них было. Они собрались вместе в Монтсегуре, символе окситанского сопротивления, которое крестоносцы называли «синагогой сатаны». В 1232 году там состоялся важный синод. Убийство Авиньонета (май 1242 года) было убийством некоторых инквизиторов отрядом рыцарей Файдица, которые спустились с Монтсегура, во главе с Рамоном д'Альфаро (который дал свое имя на улице в Тулузе, rue Pharaon). В конце мая 1243 года началась осада Монцегура и его деревни, символа сопротивления Осетин. Замок стоит на известняковой вершине на высоте 1207 метров, в окружении скал высотой от 80 до 150 метров. На него напал Хьюг де Арсис, сенешал Каркассон, который захватил Монцегура после осады, которая продолжалась 11 месяцев. 13 марта 1244 года в Prat des Cramats или на осколе сгорело знаменитое массовое сжигание 200 «бонсом». Среди погибших были Гильхаберт де Кастр, епископ-катар и глава гарнизона, а также молодая Эсплармонд, графиня Фуа. Истребление катаров не закончилось. В 1255 году произошло падение Квириба, на границах Франции и Арагона. Последний катарский парфе, Белибасте, который скрывался с 1305 года, был захвачен в 1320 году. Он отказался отречься и был сожжен в 1326 году в Вильеруге-Терменес .
Внешний файл, содержащий изображение, рисунок и т. Д. Имя объекта - Ann-Burns-and-Fire-Disasters-28-230-g001.jpg
рисунок 1
Идти к:
Вывод
Таким образом, катары были уничтожены огнем на огромных кострах во время альбигойского крестового похода в средние века. Наиболее известными были горения в Минерве в 1208 году и в Монцегуре в 1244 году. Когда я живу в Катаре, я хотел рассказать историю этой трагедии, которая имеет место в истории брюлологии, и способствовать лучшему знанию и понимание этой диссидентской религии, которая распространилась из Центральной Европы в южную Францию в средние века, а затем во власти всемогущества римской церкви. В результате этого религиозного конфликта королевство Франции смогло расширить свое господство над Окситании на юге, что привело к утверждению, что это была война захвата и аннексии, а не священная война. Это исследование дало нам возможность вызвать в воображении красоту страны Катара и вспомнить те легендарные места, замки, которые ознаменовали историю катарской ереси. Они до сих пор известны как «цитадели дю Вергите», замки в воздухе, сожженные огнем, солнце, ветер и время:Quéribus, Puilaurens, Peyrepertuse («la Carcassonne céleste» или небесный Каркассон), Lordat, Montaillou, Usson, Roquefixade, Aguilar, Termes .
Эта статья была написана, когда я был хирургом в частной практике в Clinique du Parc, в Тулузе. Адрес клиники - 33 улицы де Бьхерс: улица Пиреса. Это правдивая история!
Идти к:
Рекомендации
1. Бренон Энн, редактор. le vrai visage du Catharisme. La Louve; Париж: 2008.
2. Дуверной Дж, редактор. La Religion des Cathares Том I. Библиотека Historique Privat; Тулуза: 1979 год.
3. Дуверной Дж, редактор. L'Histoire des Cathares le Catharisme Том II. Библиотека Historique Privat; Тулуза: 1979 год.
4. Нелли Р., редактор. la philosophie du Catharisme: le Dualisme Radical au XIIIe Siècle. Payot; Париж: 1978.
5. Рокеберт М., редактор. la Religion Cathare: le Bien, le Mal et le Salut dans l'Hérésie Médiévale. Перрин; Париж: 2001.
6. Wakefield W, редактор. Ересь, крестовый поход и инквизиция на юге Франции 1100 -1250. Университет Калифорнийской прессы; Беркли: 1974.
Статьи из летописей ожогов и пожарных катастроф представлены здесь с учетом Евро-Средиземноморского совета по проблемам ожогов и пожаров (MBC).
.
.
.
.
«альбигойская ересь»