• де сада «философия»
• философия маркиза де сада
• Достоевский против маркиза де Сада
• философия маркиза де сада

философия маркиза де сада философия маркиза де сада Маркиз де Сад, жизнеописание С юридической точки зрения после погибели собственного отца он был графом, но до конца жизни по привычке именовался маркизом и под этим титулом вошел в историю. От его фамилии был интеллигентен термин " садизм ", желая сам он не был садистом ни в психиатрическом, ни в бытовом значении. Представляем вашему интересу подробную биографию Маркиза де Сада. В собственных книжках он насмехался над добротой и состраданием, но на деле оберегал даже тех, кто причинял ему зло. При жизни он 27 лет провел в заключении без суда по произволу поначалу короля, позже правителя, а после погибели его подвергли тщательному судебному разбирательству: рассматривался вопрос, являются ли тексты де Сада оскорблением публичной морали, и осудили: 4 его романа оказались в перечне запрещенных во Франции книжек. Он грезил, что имя его " изгладится из памяти людей, за исключением, но, маленького числа тех, кто обожал меня до крайней минутки и о ком я уношу в могилу нежнейшие воспоминания ", но его помнят вот уже третье столетие. Одни считают его чудовищем, остальные — проповедником зла, третьи — также проповедником, но уже необычной свободы личности, тогда как он не был никем из этого перечня. " Моя стиль раздумывать не принесла мне несчастий. Их предпосылкой стали идеи остальных " Это даже потрясающе... Первая дробь жизни Донасьена де Сада прошла в те эпохи, когда Францией правил Людовик xv, получивший в народе ласковое прозвание " Возлюбленный ", — предводитель, которому его неизменные фаворитки в больших количествах поставляли для сексуальных потех( в том числе очень ожесточенных) безвинных женщин и даже маленьких девочек. Аристократия и дворяне никак не отставали от короля как в распутстве, так и в жестокости. Так, брат короля состоял в инцестуозных отношениях со собственной дочерью и для удобства отравил ее супруга. А кузен короля развлекался тем, что стрелял из ружья по кровельщикам, чинившим крыши. Французская революция показала, что меры человечной жестокости фактически не есть. У неких ее жертв была вероятность повстречать смертную смерть за незначительный проступок с плюсом. Например, пиит и журналист Андре Шенье имел храбрую неосторожность составить цикл статей, в которых внушительно обосновывал, что статус Конвента и Конституция не разрешают осуждать короля, разрешено только отрешить его от власти. ... Когда Андре Шенье и его друга везли гильотинировать, они вместо молитв декламировали монологи Федры. Но далековато не любой мог полагать, что его элементарно отволокут к гильотине. Принцессу Марию-Терезу-Луизу Савойскую де Ламбаль, причина которой состояла лишь в том, что она была подругой царицы Марии-Антуанетты, масса мучила 4 часа, вырывая зубы и практически отрывая доли тела. Несчастную даму приводили в себя, чтоб она могла " лучше ощутить погибель ", и продолжали измываться над ней. Затем ей вспороли животик, а отрезанную после погибели голову одели на пику и носили по городку. Все это сделали обычные обыватели, горожане Парижа. После короткого и ожесточенного правления Директории к власти пришел Наполеон Бонапарт, который несчитая своей страны потопил в крови еще и Европу. При всем этом эмблемой зла в историю почему-то вошел человек, по согласию занимавшийся нестандартными видами секса со зрелыми женщинами-проститутками, которым он по договоренности великодушно за это выплачивал. " Бессердечность состоятельных узаконивает отвратительное поведение скудных " Донасьена де Сада тяжело именовать лестным человеком. Он был последним эгоистом, нытиком, принимал все неплохое, что для него делали, как должное, и злился, когда не получал такого, что охото. До конца дней он остался капризным, скандальным, любил эпатировать людей и не желал ответствовать за родное поведение. Был резким, ядовитым, добровольно огорчал и не разумел, отчего на него дуются. Но все эти неприятные свойства не совершают из него монстра, которым его нередко пробуют доставить. В 1740 году у состоятельной и славной четы де Сад родился сын Донасьен Альфонс Франсуа. Времена Средневековья, когда христианство еще не успело до конца оттеснить одобряемое в Античности детоубийство, в Европе уже избегали. Наступил период, когда от деток избавлялись наиболее разумным методом: все, кому дозволял заработок, с первых дней жизни отправляли чад на некотороеколичество лет кормилицам, а позже в услужение, в монастыри или элементарно на воспитание родным или в остальные семьи. Большинство адаптировалось или, по последней мерке, не осознавало ужаса и тоски покинутости, характерных людям данной эры. Может быть, конкретно благодарячему философия этого времени проникнута идеей богооставленности, отсутствия Бога — ее проще усмотреть людям, забытым родителями. Донасьен де Сад не был исключением из правил: предки не обожали его. Не обожали они и друг друга. Жан-Батист де Сад и женился-то на Мари-Элеонор, чтоб обладать вероятность свободно навещать свою любовницу Каролину-Шарлотту де Конде, в доме которой жила его жена. Хотя де Сад не рос в родительском доме, он в достаточной мерке воплотил домашний сценарий: его отец женился на его мамы по расчету( пусть и не валютному), всю жизнь изменял жене с неизменными и случайными любовниками и любовницами и даже задерживался милицией за безнравственное поведение — попытку приобрести мальчика для потех. После длительных лет долготерпения супруги дело закончилось разводом. Практически все это приключилось и с тем, кого мы сейчас именуем маркизом де Садом. Вот лишь де Сад-старший, в различие от сына, уходил сухим из воды: никто не считал его поведение каким-то чрезвычайно уж порочным или желая бы из ряда вон выходящим, таккак так жило большаячасть аристократов. Маленького мальчика Донасьена не подмечали предки и неукротимо баловала бабушка, в дом которой он переехал, и тетушки по папе( их у него было 5) — метод обучения, который еще никого не сделал лучше. К огорчению, потворство не утоляет потребности в любви, умственно и эмоционально небольшой Донасьен был одинок. Бессознательно он, разумеется, чрезвычайно нуждался в контакте с родителями. Вероятно, конкретно благодарячему он всю жизнь хранил рукописи, письма и дневниковые записки отца и нередко их перечитывал. Ребенком он был лишен даже такового контакта с папой, а мама так не воспринимала роли в сыне, что позднее он питал добрые сыновние ощущения к тетушкам и былей любовнице отца, относившимся к нему еще наиболее по-матерински, чем его родительница. Через некое время граф де Сад распорядился, чтоб Донасьена дали на воспитание его брату аббату Полю Альдонсу де Саду. Это был высокоинтеллектуальный человек, любивший племянника. Он привил мальчику энтузиазм к литературе, летописи, географии, теологии и философии, дал ему красивое образование, но... " Хотя он и поп, совместно с ним постоянно живет парочка шлюх. Похож ли его замок на сераль? Нет, он припоминает еще наиболее примечательное убежище: публичныйдом ", — отрекомендует дядину монастырь Донасьен. Атмосферу дома, где дядя сталкивался с многочисленными любовницами, никто в наше время не счел бы пригодной для малыша. Можно допустить, что в это время Донасьен де Сад и решил, что вероисповедание и мораль — это одно огромное притворство, конкретно этому обучили его собственным образцом зрелые. " Когда-нибудь, когда исследование анатомии продвинется, покажется вероятность связать поведение человека и его пристрастия " Пять лет спустя десятилетний маркиз де Сад по постановлению отца отправится в Париж, где поступит в коллеж Людовика Великого, узнаваемый многими колоритными выпускниками, начиная с Сирано де Бержерака, заканчивая Дидро и Вольтером. Обучение было увлекательным и престижным. Во время учебы он основательно проникся театром: ему нравилось строчить пьесы, становить их и играться на сцене. Кроме такого, ему нравилась нарочитость, воплощенная в жизни, что сыграло в его доле большую роль... Именно в коллеже де Сад познакомился с действием, позднее ставшим принципиальной долею его сексапильности, — порка в то время была обязательной долею обучения. Люди, подвергающиеся постоянной порке в молодом возрасте, часто чувствуют несчитая телесных и искренних мучений сексуальное побуждение, а иногда и сексуальную разрядку. Постепенно яркие чувства укрепляются, входя в повадку, и стают нужной элемента наслаждения. Регулярные порки, которым Донасьен де Сад подвергался с 10 до 14 лет, приметно воздействовали на создание его интимной жизни: потом во время полового акта ему часто хотелось, чтоб его секли, и рассекать самому. Кроме такого, ему нравилось, когда находятся очевидцы. Довольно разумеется, что это воспроизводило ситуацию общественного наказания на очах у остальных воспитанников, к которому мальчишки привыкли в коллеже. Дела глава де Сада шли нехорошо( он растранжирил большое семейное положение), благодарячему после коллежа он выслал сына не в академию или институт, а в армию. Семилетняя битва, в которой маркиз де Сад принял роль, показала, что шестнадцатилетний Донасьен — смелый офицер. Правда, смерть и мучения людей не доставляли юноше нималейшего наслаждения. В поединках он был храбрецом, а при представление бесчинств в завоеванных городках ощущал антипатия и практически заболевал. В мирное же время он заводил массу романов, слыл дамским угодником и повесой. Смелости для военной карьеры мало, необходима дееспособность к дисциплине, а с этим у безалаберного и ненавидящего ответственность Донасьена были большие трудности. В армии оценивали его смелость, но от него было так немало заморочек, что, когда после борьбы он демобилизовался, никто его не удерживал. ныне маркиз де Сад мог полагать на маленький заработок от наместничества в нескольких провинциях, которое он получил по отцовской протекции. В это же время Жан-Батист решил женить сына на состоятельной девушке и инициативно занялся поисками пригодной кандидатуры. " Бунтарь, не признающий ни законов, ни авторитетов ", Донасьен де Сад, вообщем разговаривая, был для вольнодумца потрясающе покладистым сыном. Коллеж? Отлично, коллеж. Армия? Что ж, означает, войско. Жениться? Пусть станет свадьба. Да и выхода особенного не было: маркиз де Сад не умел и не желал усердно делать карьеру, по собственному складу он очевидно был вольным живописцем. А посодействовать ему в продвижении по общественной лестнице было некоторому: у отца дела шли нетакуживажно, мамы издавна не было до него дела, недалёких товарищей он, с детства воспитывавшийся в одиночестве, вмешивать не выучился. Так что свадьба была данью не лишь покладистости, но и реальной необходимости. Семейство де Монтрей было ниже по происхождению, но безгранично богаче де Садов. Процветающий мсье де Монтрей служил председателем Налоговой палаты, но подлинной головой семьи была его могучая супруга Мадлен. Двадцатитрехлетний Донасьен де Сад женился на их старшей дочери, двадцатидвухлетней Рене-Пелажи — высочайшей, темноволосой и миловидной. Она немало читала, различалась большущий скромностью и совсем не умела дорожить себя. В жениха Рене-Пелажи искренне и безоглядно влюбилась, и это было ее несчастьем. Донасьена же поняло иное горе: он влюбился в младшую сестру собственной жены Анн-Просер. Это была кокетливая и чрезвычайно инициативная шестнадцатилетняя дама, которая отвечала Донасьену де Саду взаимностью. Однако супруги Монтрей радикально воспротивились, когда маркиз заикнулся, что желал бы связать свою жизнь с их младшей дочерью вместо вначале предназначавшейся ему Рене-Пелажи. Почему? Кто знает. Может быть, считали, что поначалу следует предоставить замуж старшую, может быть, считали такую " подмену " недавно до женитьбы скандальной. Преступление и возмездие Прежде чем поведать о грехах маркиза де Сада и наказаниях, за ним последовавших, охото отметить, что в жизни у него был период, когда он мог бы осуществлять наиболее дикие и разнузданные выдумки о сексе и давлении. Во время Французской революции вчерашние добропорядочные горожане и селяне показывали все границы такого, что без каждых натяжек следует именовать садизмом. Твердо и достоверно понятно, что " ожесточенный и безнравственный " маркиз де Сад ни разу не изнасиловал ни одну даму и не лишь не прикончил ни 1-го человека, но даже не подписал ни 1-го смертного вердикта, когда находился в должности присяжного революционного суда, а потом председателя секции Пик. Какими бы ни были его выдумки и тексты, он не обожал жестокость в настоящей жизни и всячески ей противоборствовал, спасая, а не уничтожая людей, оберегая, а не пытая. Единственной формой " давления ", которая ему нравилась, было использование плетей или розг во время секса — он желал, чтоб его хлестали и чтоб он хлестал. Речь не шла о чудовищных избиениях, Донасьену нравилось, когда обе стороны наносили некотороеколичество ударов, численность которых заблаговременно оговаривалось. Оговаривалось и то, чем партнеры будут хлестать друг друга; почаще только де Сад предоставлял отбор даме. Как уже было произнесено больше, для этого он договаривался об услугах с проститутками — частично поэтому, что его более завлекали дамы из простонародья, частично поэтому, что в список услуг большинства общественных домов вступали плети и розги, считавшиеся полностью приемлемым возбуждающим средством. Тогда отчего обслуживавшие его путаны заявляли на него в полицию? Особенно ежели в самом факте обоюдного хлестания розгами или плеткой не было что-то пугающего и дикого? Почему милиция( которая традиционно защищала аристократов) постоянно воспринимала сторону обвинительниц, даже когда нарекания звучали не очень вероятно? И отчего, вконцеконцов, даже ежели дамы забирали высказывание, дело против маркиза не прекращалось? Ответ на первый вопрос, быстрее только, кроется в личности самого Донасьена де Сада. Он любил забаву, театрализованное понятие, спектакль, приэтом обожал это и на сцене, и в жизни. Маркизу де Саду мало было заполучить и нанести оговоренные 7 ударов плеткой. Он желал разыграть полноценную и увлекательную ролевую забаву с " демоническими страстями " и сильными чувствами. Надо мыслить, маркиз де Сад, во-первых, переигрывал. Это было ему характерно и в литературе, и в жизни, и в переписке, недаром же все его тексты полны самых невероятных преувеличений, во-вторых, он шибко переоценивал дееспособность дам, чрезвычайно отличавшихся от него и разумом, и характером, и пристрастиями, подыграть ему. Женщины, рассчитывавшие на замен десятком ударов розгой, пугались представления, которое воспринимали за истинное сумасшествие рискованного сумасшедшего. Скорее только, большаячасть из них серьезно считали, что их жизнь в угрозы. Парадокс содержался в том, что в различие от обходительных кавалеров-аристократов, какие водинмомент превращались в чудовищ, жертв которых более никто не видел, полностью безопасный Донасьен де Сад монстра внушительно разыгрывал. Делал-то он взыскательно то, что оговаривалось, но подавал это в очень экзотической и пугающей упаковке. В выгоду данной версии произносит то событие, что после развода Донасьен де Сад свяжет жизнь с актрисой Констанс Кенэ — дамой, которая делила не лишь его сексуальные предпочтения, но и его влечение к забаве, к представлению. С ней Донасьен проживет в полном гармонии до самой собственной погибели. " Злословие постоянно идет десница об руку с клеветой " Первый раз жалобу подала Жанна Тестар. На улицах европейских городов часто встречались нищие юные дамы, для которых проституция была не неизменным окладом, а принужденным приработком, и днем Жанна делала веера, вечером оказывала сексуальные сервисы чрез общественные дома. Согласно ее заявлению заказчик, уединившись с ней, орал, что Бога нет, вел опасные речи и декламировал богохульные стихи. Кроме такого, он желал, чтоб они отхлестали друг друга плетью. Получив гонорар, Жанна побежала в полицию и поведала, что чудом освободилась из его ужасных лап. За святотатство надеялась смертная смерть, но повелитель помиловал маркиза, и тот был заключен в тюрьму на 15 дней. Примерно в это время в собственную жизнь маркиза де Сада вмешалась его теща мадам де Монтрей. Мадлен де Монтрей не считала, что в развлечениях зятя на стороне имеется кое-что из ряда вон выходящее, — шалости озорника-аристократа, не наиболее! Так жило большаячасть парней его кружка. Но равномерно мадам де Монтрей все более беспокоилась за счастье дочери и репутацию семьи. Кроме такого, у супругов де Сад возникли детки, которых бабушка любила. И ей все более хотелось приструнить их отца: могучая дама, привыкшая к абсолютному повиновению супруга и дочерей, она считала, что пора ей перевоспитать и зятя. А зять, что и произносить, был неспокойный. Чего стоил совсем дикий вариант, когда он по делам приехал с любовницей-актрисой в родное поместье и перед своими крестьянами и местным светским социумом выдал эту даму за... свою супругу. Причем его дядюшка-аббат, которого религиозная мадам де Монтрей чрезвычайно почитала, к ее кошмару, поддержал забаву племянника. Гадкая и унизительная ситуация, что и произносить. Энергичная Мадлен де Монтрей взялась за перековку семейных сотрудников. Для этого она, во-первых, прибегла к длинным нравоучениям. Во-вторых, сговорилась с инспектором Марэ из милиции характеров, который заключил де Сада первый раз. ныне маркиз был под наблюдением властей, и все, что с ним происходило, одномоментно докладывалось его теще. Стоит ли произносить, что и воспитательные разговоры, и присмотр бешено разозлили юного мужчину. Правда, суровая теща быстро смягчилась, когда Донасьен де Сад растерял отца, но это было тишина перед бурей. Второй раз де Сада заключили, когда вдова кондитера роза Келлер, собиравшая милостыню на улицах, обратилась с жалобой на похищение и изнасилование. Рассказ ее был таковым: поначалу маркиз внеспредложение ей дать сексуальные сервисы за средства, а когда она произнесла, что не таковая, он, чрез запятую, нанял ее горничной. Не ждя отвратительного, она поехала в его дом, где маркиз избил ее плеткой, позже смазал ее царапины и угостил завтраком. Ей получилось нестись из обители порока, и сведения о перенесенных ею мучениях добровольно подтвердили 20 уличных прохожих, которых не было на месте правонарушения. С трудом верится, что дама, которой лишь предложили проявить сексуальные сервисы, согласилась безотлагательно двинуть в дом к мужчине, сделавшему такое предписание, ежели она не собиралась его воспринимать. Скорее только, роза Келлер, как и Жанна Тестар, желала подработать, но выдумки маркиза испугали ее. Арестованный де Сад недоумевал: длячего нужно было залезать в окно, когда разрешено было брать заблаговременно оговоренные( он требовал на этом) средства и тихо вылезти чрез дверь? После данной летописи любой получил родное: Донасьен — маленький тюремный срок и штраф( позже он уехал в родное поместье, где устанавливал театральные постановки), роза Келлер — большие отступные, после которых отобрала высказывание( что не избавило де Сада ни от тюрьмы, ни от штрафа), а слава и литература — прекрасную жертву. Газеты и обыватели ведали, не жалея темных красок, как зловещий маркиз похитил скудную, но правдивую даму, избил, изрезал ланцетом, залил царапины ядовитым обжигающим зельем и намеревался, хохоча, мучить жертву далее( всем понятно, что он уже замучил насмерть оченьмного дам! Поговаривали даже, что маркиз потрошил несчастную в своем анатомическом театре!), ежели бы ей не получилось хитростью нестись от истязателя. Шло время. У Донасьена и Рене-Пелажи рождались детки, на которых де Сад направлял не более интереса, чем его предки на него. Маркиз сделал странствие в Голландию. Затем вновьначал армейскую службу и дослужился до полковника. А позже... Четыре путаны — Мариетт Борелли, роза Кост, Марионетта Ложе и Марианна Лаверн — согласились поучаствовать в оргии маркиза и его лакея. Оргия шла ни безосновательно ни валко: маркиз, о котором прогуливались наиболее отвратительные слухи, стращал женщин самим собственным пребыванием, его пафосные разглагольствования и розги лишь нагнетали обстановку. Участницы оргии ныли, что им все не нравится, и носились к кухарке глотать кофе. Не самая эротичная амуниция. Тогда маркиз, рассчитывавший на расширение, угостил женщин конфетами с афродизиаком — шпанской мушкой. Это лекарство было не очень действующим и сравнительно рискованным — переев, разрешено было и отравиться. Две женщины отказались, две поели. Оргия закончилась собственным чередом. Разочарованный маркиз оплатил некотороеколичество меньше, чем рассчитывали женщины, так как считал, что получил куда меньше, чем рассчитывал, и уехал по делам. А две женщины ощутили себя нехорошо( они действительно отравились шпанской мушкой!) и обратились в полицию. Никто не колебался, что страшный де Сад прибегнул к мышьяку( и, вероятно, будучи совершенным дураком, перед этим представился всем присутствующим собственным реальным именованием), но, к всеобщему удивлению, никаких отпечатков яда в рвоте пострадавших не обнаружилось. Девушки в маленький срок выздоровели, но до этого успели поведать милиции, что зловещий маркиз не лишь покушался на их жизни, но и занимался сексом со собственным лакеем. Маркизу де Саду и его слуге было предъявлено обвинение в содомии и... в покушении на смертоубийство. Обоих приговорили к смертной экзекуции, а так как осужденных на суде не было, то... наказывали их соломенные пугала. Маркиз мог попробовать опротестовать вердикт, или ему довелось бы существовать вне закона: он терял всех прав, какбудто мертвец. Надеясь, что все появляется само собой, легкомысленный де Сад некое время путешествовал по Италии, потом тайком жил в собственном поместье, и вот тут он загнал крайний гвоздь в крышку собственного гроба: у него все же начался роман с Ани-Проспер, сестрой Рене-Пелажи. После этого мадам де Монтрей решила, что единым выходом для домашнего покоя станет упечь зятя за сетку. Сначала по ее настойчивой просьбе зятя поймали во время странствия по Сардинии и поместили в прочность. Он просидел там без суда и следствия без небольшого 5 месяцев и убежал. Его отыскали во Франции и опять посадили в тюрьму. После полутора лет заключения кассационный суд пересмотрел его дело и признал невиновным в покушении на отравление. По решению суда маркиза обязаны были отпустить. Но мадам Монтрей толькочто вздохнула с облегчением, избавившись от непредсказуемого зятя, и не собиралась отвечать позиции. Она добилась особенного указа, опиравшегося только на царский произвол, без каждого судебного решения, сообразно которому Донасьена де Сада на неясный срок оставили под сторожей. " Тот, кто хочет в одиночку биться против публичных интересов, обязан ведать, что погибнет " " Нет, тюрьма меня сломила, убила. Я тут уже так издавна!(...) Вы не понимаете, что такое семнадцать месяцев тюрьмы, — это семнадцать лет, семнадцать веков!(...) Это очень немало даже за те правонарушения, какие язык человеческий именует самыми гнусными именами. Так сжальтесь нужно мною и испросите для меня — не снисхождения, а строгости, не милости, а суда; судей, судей прошу я; в судьях невозможно отказать обвиняемому ", — произнес инспектору в замке Иф дерзкий неизменное сострадание читателя Эдмон Дантес, ставший позже графом Монте-Кристо. То же наиболее мог бы заявить и маркиз де Сад. С той лишь различием, что активный человек Донасьен де Сад в различие от литературного персонажа провел в стенках различных тюрем не 17 месяцев, а 14 лет — с 1776 по 1790 год. Он оставался там элементарно поэтому, что мадам и мсье де Монтрей так было удобнее: недостаточно ли что еще он может изготовить? Условия содержания были различными. Это могла быть комфортабельная комната с неплохой едой или плохонькая и неловкая комната, где заключенного морили голодом и поили водой из стоячего бассейна. Но в всяком случае это была тюрьма. В заключении маркиз де Сад написал огромную дробь собственных романов. Вполне ясно, отчего почтивсе читатели и ученые обретают творения де Сада мерзкими: в них и нет практически ничто иного, ежели лишь принимать эти тексты как настоящую историю или как проповедь определенного вида жизни. Многие считают, что маркиз сотворил желанный ему садистический мир, целый ожесточенных удовольствий. Однако, как демонстрировала практика, к такому миру он не жаждал. Донасьен де Сад был убежден, что мир и социум несправедливы и лицемерны как в целом, так и по отношению собственно к нему. И он всячески развивал эту тему в собственных текстах. Пожалуй, он казался себе еще более схожим на обвиненную в грехах, которых она не совершала, невинную Жюстину из собственного романа " Жюстина, или Несчастная судьба добродетели ", чем на преуспевающую, благоприятную садистку Жюльетту из " Истории Жюльетты, или Успехов порока ". Слова, произнесенные о Жюстине: " Процесс против несчастной дамы, у которой нет ни кредита, ни протекции, совсем предрешен во Франции, где считается, что скудость совсем несовместима с добродетелью.... " — в общем разрешено отнести и к самому де Саду. У него также не было охраны в облике средств или попечителей, благодарячему огромную дробь жизни он провел за сеткой за правонарушения, которых не совершал. Хотя, естественно, он не был невинным и кротким созданием. Нередко тексты де Сада трактуются как предшественники ницшеанской философии — этакий вызов нравственности, добродетели, человечности и в окончательном результате Богу. Но еще более аналогично, что это жестокий вопрос порочному миру, двулично притворяющемуся добрым: " Где верность? Где сострадание? Где доброта? " Еще одной предпосылкой написания его напичканных жестокостями романов, быстрее только, была злость, которую он не мог не ощущать. Он сидел в тюрьме, без суда и следствия, по наиболее чем идиотическим нареканиям, жизнь проходила мимо, приэтом безвозвратно терялись ее лучшие годы. Анн-Проспер погибла от аппендицита. Жену он безрассудно ревновал, что смотрелось вособенности удивительно, учитывая его личные измены и ее неизменную заботу и помощь. Измучившись его хамством и несправедливыми упреками, она не выдержала и ушла в обитель, а потом расплодилась с ним. Человек, привыкший существовать в красивых критериях, был лишен всех удовольствий, доступных вольному. Все это вышло вследствии прихоти и вседозволенности дамы, которая уже испортила ему единожды жизнь, запретив жениться на Анн-Проспер. В письмах супруге он изливал тонны яда и нелюбви на тещу. Если воспринимать на веру все, что он писал в раздражении, то не приходится колебаться — он расправился бы с людьми, какие засунули его за сетку, так, что все садисты решетка содрогнулись бы. " Нет, я никогда не прощу тех, кто кинул меня, и не удостою их ни взором, покуда я жив. Если бы мое дело длилось в движение полугода или даже года и это было бы той ценой, которую я обязан был бы за это уплатить, — да, тогда я, можетбыть, и запамятовал бы; но когда это подрывает как мой сознание, так и мое самочувствие, когда это совсем покрывает стыдом меня и моих деток, когда, одним однимсловом, это приводит — как вы увидите — к самым страшным последствиям в будущем, те, кто каким бы то ни было образом приложили к этому руку, — двуличные, лицемерные лгуны, которых я буду ненавидеть всем сердцем и душою до собственного смертного дня.(...) Заверяю вас, что, ежели бы я мог это изготовить, первый закон, который бы я установил, гласил бы, что президентшу( так он именовал мадам Монтрей) следует прикрепить к столбу и спалить на чрезвычайно медленном огне ". Он выдумал мадам де Монтрей 10-ки изощренных казней и все их обрисовал. Однако на деле, когда ему представилась блестящая вероятность поквитаться, он не лишь не причинил этим людям зла, он защитил их. В первые дни Французской революции " узник деспотизма " мещанин Сад был освобожден. Мадам де Монтрей негодовала и находила методы засадить его уже при новеньком режиме, но в этот раз ей не удалось. А спустя некое время гражданину Саду предложили обязанность председателя секции Пик: сейчас он был свободен наказывать и благодетельствовать. Супруги де Монтрей жили как раз в его секции. И Донасьен, в фантазиях придумавший для тещи все вероятные и невозможные пытки и экзекуции, в срочном порядке привнес имена тестя и тещи в перечень неповинных лиц, ни при каких обстоятельствах не подлежащих уничтожению. Так что де Сад элементарно письменно выплескивал злоба. А зол он был не лишь на тещу. Вся мизантропия человека, заклейменного преступником, живущего в изоляции и подвергающегося издевательствам, вылилась на странички его текстов. Как постоянно, Донасьен де Сад обвинял кого угодно, лишь не себя. Он клял семейственность, поставившую его в зависимость от отца и тещи, и, не жалея кровавых красок, изливал на бумагу сцены экзекуции родителей над детьми и издевательств деток над родителями. Поносил Церковь, в которой лицемерные священники делали все то, за что осуждали остальных. Обвинял сообщество, где развратничающие в схожей ступени получают тем не наименее различное возмездие. И изливал на бумагу идеи попрания всех законов нравственных и человеческих. Короче разговаривая, издавал пар. " Никто не вправе управлять поступками иного " О маркизе де Саде нередко молвят, что он изображает симпатичную картину порока. Отнюдь нет! Его тексты — это, быстрее, практически издевательское, гротескное стечение неприятных сцен жестокости и безнравственности. В некий момент, ежели все же вынудить себя пробиваться чрез этот гипертрофированный контент, появляется чувство, что создатель насмехается и над обывателем, которого шокируют эти сцены, и над своими развращенными персонажами, у которых возникают сотки, да что там, тыщи, нет, 10-ки тыщ жертв и любовников обоего пола( когда-то непроизвольно вспоминается курьеры, курьеры, курьеры... сможете доставить себе, 35 тыщ одних курьеров! "), громоздятся наиболее нелепые и необъяснимые предательства и правонарушения, заканчивающиеся тем, что садисты восторженно уничтожают друг друга, прибегая к казням, часто демонстративно гротескным. А как еще разрешено именовать сцену, когда распутные подружки скидывают свою товарку в жерло Везувия? Крайне пристрастно полагать, что Донасьен де Сад сотворил ожесточенный мир, который описывал, из головы. Он отлично видел, на что способны люди, самостоятельно от такого, аристократы они или обыкновенные люди. Французская революция покажет, что благородные обыватели, какие вчера ужасались поведению развратного маркиза и, очевидно, никогда не читали его текстов( желая бы поэтому, что те еще не были опубликованы), способны на такие жестокости, каких де Сад не мог даже придумать. Упиваясь безнаказанностью, они подтвердят его мрачные теории, убивая дам, деток и стариков, терзая немощных элементарно поэтому, что имеютвсешансы. Большинство из них не окажется ни в тюрьме, ни в сумасшедшем доме — революция и народная свобода спишут все! И тут непроизвольно покажется, что до скуки беспощадные тексты де Сада пугающе реалистичны. Он не сформировал философию садизма, он подрос и жил в сообществе, реализовывавшем ее в совершенной мерке. Де Сад был продуктом собственного времени, но лучшим: он лишь выдумывал, приэтом о том, что не хотел воплощать. Остальные делали. Хотя тексты Донасьена де Сада именуют проповедью безнаказанного порока, видится полностью естественным, что порочные герои де Сада наказаны: они одиноки, не знают искренней теплоты, ни с кем не соединены. Их мир, недостаточный как Бога, так и близких, пуст, таккак остальных людей для них элементарно не есть, имеется лишь объекты. И можетбыть, эту мысль легче только было представить, конкретно абсолютизировав ее. Да, во почтивсех текстах де Сада ожесточенных и безнравственных садистов, способных на все, не помещают в камеру за абсолютные правонарушения. Они превращают в камеру свою жизнь. Нет ничто отвратительного в удовольствии как этаком, но они лишаются наслаждения, таккак им перестает быть любопытно все, подключая удовольствие. Так что несчитая наружного решетка пустеет и мир врождённый. Мне видится, недостаточно кому получилось так много представить ничтожество и одиночество зла, даже когда оно " празднует ". Вагоны детсадовской злости перемешивались с бешеными сексуальными вымыслами. Надо мыслить, человеку, любящему секс и лишенному его на длинные годы, было о чем помечтать. Но и тут несчитая порнографических фантазий немало шутки и практически издевательства. Недаром же в сцене фантасмагорически жуткого группового секса, совершенного давления, возникает разговор: " А что мне прикажете делать? " — спросил Нуарсей. " Размышлять, — кратко ответил министр. — Вы будете удерживать свечу и думать о превратностях судьбы ". У де Сада неприкрыто темный юмор, более только схожий на юмор ребяческих садистских стишков или мультипликационного телесериала " Саус-парк ", создатели которого " обижают всех поровну ". " Самый сокровенный долг подлинного республиканца состоит в признании наград больших людей " Забавно, что во Франции до сих пор развгод празднуется День взятия Бастилии. Жестокая экзекуция над гарнизоном отдала свободу семерым арестантам, посреди которых было четыре фальшивомонетчиков и один душевно-больной старичок-аристократ, которого родственники попросили удерживать в Бастилии, так как условия в большинстве клиник для душевнобольных были ужаснее, чем в тюрьмах. Штурму Бастилии де Сад частично поспособствовал: когда его лишили прогулок, он пришел в такую гнев, что поймал особую трубу с воронкой( с поддержкой таковых приспособлений заключенные сливали нечистоты в ров) и стал орать чрез сетку, что в храме деспотизма убивают арестантов. Дебошира нагим, не разрешив брать ни одной вещи, перевели в больницу для душевнобольных Шарантон. А масса спустя две недели захватила церковь деспотизма... В 1790 году революция открыла для Донасьена двери камеры. Постаревший, располневший от малоподвижного вида жизни, без средств к существованию( мещанин Сад не мог требовать на финансы со собственных владений, а супруга с ним расплодилась), с одной стороны, недавний узник деспотизма, с иной — позавчерашний маркиз и землевладелец. Сыновья маркиза эмигрировали, дочь жила с мамой в монастыре.( Презиравший семейные узы де Сад тем не наименее посещал дочку до конца ее дней, желая был от нее не в восторге, обретая ее некрасивой и неумной.) Маркиз зарабатывал журналистикой, пробовал издавать свои романы и становить пьесы( без особенного успеха), ужасался революционному террору. В это время он сделал много хорошего, кпримеру, посодействовал цельному ряду людей, чьи жизни были в угрозы, нестись за рубеж. В первый год вольной жизни он познакомился с 33-летней разведенной актрисой Констанс Кенэ, она была на 17 лет младше Донасьена. До конца дней маркиза( то имеется еще на 25 лет) данных двоих связали наиболее ласковые и прочные дела, совместно они прошли чрез бессчетные тесты и превратности судьбы. У Констанс был семилетний сын от главного брака, Шарль, который жил с ними; Донасьен внимательно развивал пасынка в духе почтения к мамы. В 1793 году маркиза опять заключили — за умеренные взоры, подтверждением которых появилось, несчитая остального, избавление родственников супруги. А когда он уже находился в тюрьме, всплыла древняя деяния о маркизе, чуток не убившем правдивую нищенку... Это был конец: сейчас его винили в том, что он прикинулся настоящим патриотом республики, оставаясь ее идейным противником. Тюрьма угрожала начинать крайней прижизненной обителью маркиза де Сада: по Парижу шла ещеодна кровавая волна казней. " За 35 дней мы захоронили 1800 человек ", — говорил Донасьен о собственных собратьях по заключению. Он уже был приговорен, даже внесен в перечень на смерть под номером 11-м из 28 назначенных на тот день жертв, но... то ли Констанс Кенэ отдала взятку, то ли произошел некий сбой в работе отлаженной гос машинки погибели, но маркиза в этот день пощадили. А далее революция утонула в своей крови, террор закончился, Донасьен де Сад получился на свободу. " Существование страдальцев показывает лишь на то, что, с одной стороны, имеется интерес, а с иной — противодействие " Несколько лет прошли в условном благополучии. Маркиз де Сад получал некоторые финансы от собственных владений, немало писал, не отказываясь от собственного бывшего манеры, некотороеколичество его творений даже выпустили — как неизвестно, так и под его своим именованием, что принесло настолько желанные средства и вызвало следующий поток возмущения. Неизвестно, что было бы далее, но маркиз ухитрился подшутить в памфлете " Золоэ и две ее приспешницы " Наполеона Бонапарта и его жену Жозефину Богарнэ, приэтом карикатура была твердой, чрезвычайно четкой и полностью узнаваемой, желая создатель поменял имена прототипов. Текст получился неизвестно( де Сад все-же не был самоубийцей), но его достаточно быстро вычислили и... опять посадили под арест без суда и следствия. А какой-никакой мог быть суд? При задержании Донасьена де Сада винили в сочинительстве аморальных романов, но эти романы уже некотороеколичество лет вольно продавали во Франции, а о сатире на Наполеона никто даже не заикался вслух. Так что обвинение было снято, а вот возмездие — нет. Маркиз де Сад два года просидел в тюрьме для политических заключенных, потом в сумасшедшем доме тюремного типа и, вконцеконцов, опять был выслан в больницу для душевнобольных Шарантон. Маркизу де Саду было 63 года, последующие 11 — до самой собственной погибели — он провел в поликлинике без права оставлять ее. " Старость изредка случается приятной, ибо с ее приходом в жизни начинается такое время, когда наиболее нереально утаить ни одного недочета " Правда, это было наиболее мягкое его мнение. Бывший аббат, а нынешний директор Шарантона Франсуа Симоне де Кульмье был разумным человеком, он сходу сообразил, что маркиз — не сумасшедший, и отнесся к этому противоречивому старику с симпатией. Констанс разрешили существовать в апартаментах, выделенных Донасьену. Она могла вольно ретироваться из поликлиники, так что у маркиза были и книжки, и бумага, и отменная еда. Иногда его посещали зрелые сыновья( старший сын Донасьена рано умер, к крупному горю отца), а с сыном Констанс Шарлем он миролюбиво переписывался. Он всееще немало писал и всееще основным образом эротические триллеры с нагромождением ужасов и разврата, сейчас на исторические темы. Но несчитая остального, де Сад сотворил роман " Маркиза де Ганж ", где с поддержкой благородной героини прославлял... добродетель. Принято полагать, что " старый развратник притворялся ", но человек на склоне лет полностью мог отчасти поменять взоры. Позволялись узнику Шарантона и прогулки в больничном саду. Но основное — Донасьен де Сад имел вероятность становить спектакли мощами остальных жителей поликлиники: у начальника была концепция, что это благотворно воздействует на нездоровых. На сцене Шарантона игрались пьесы де Сада, классические творения и сценки из внутреннего решетка нездоровых( так что де Сада разрешено именовать праотцом психодрамы: эти представления приносили послабление страдающим людям). На спектакли с наслаждением ходила толпа, в том числе начальника проф театров. Несколько раз власти пробовали перевести Донасьена де Сада в обыденную тюрьму с ожесточенными критериями или уладить тюремную жизнь в поликлинике, но Кульмье смог отстоять собственного подопечного. В крайние годы жизни у старого маркиза с согласия Констанс, разделявшей его взоры на сексуальность, начался роман с юной дочерью больничной прачки Мадлен Леклерк( мама женщины знала об данных отношениях и, как ни удивительно, одобряла их: во-первых, полагалась, что дочь наберется у дворянина неплохих манер и познаний, во-вторых, рассчитывала, что он составит ей протекцию в карьере актрисы). Мадлен была в восторге от обаятельного и сексапильно опытного маркиза. Этот тройственный альянс длился до самой погибели де Сада. Оставив щедрое завещание в выгоду Констанс Кенэ и ее сына, маркиз Донасьен де Сад погиб от приступа астмы 2 декабря 1814 года. До крайних дней он присутствовал в здоровом уме и жесткой памяти, немало писал и предавался эротическим развлечениям в действительности и на бумаге.Смотрите также 8 Примечания Эта страница была создана в 1996 году; Последнее изменение 4 августа 2015 года., ..

философия маркиза де сада Некоторые размышления о. , , Маркиз де Сад и Просвещение Sade иллюстрирует некоторые из основных особенностей проекта Просвещения: на самом деле его философия представляет собой логическое завершение долгих раздумий Просвещения. Например, он показывает , что мораль исторически и культурно контингент, то есть, они просто обычаи или традиции и обычаи конкретных обществ в определенные моменты времени и места. Один обычай или мораль не более достоверны , чем другой. Он использует доказательства и методу сравнительной антропологии в точности так же, как менее дерзкие фигуры с 1760 годом, чтобы продемонстрировать , что не существует универсальные обычаи и , следовательно , нет универсальной морали или религии. Существует, конечно, нет Бога, только с научной точки зрения Видимый механистические принципы или химические взаимодействия , которые определяют все действия и чувства, мнение , разделяемое многими Унитарианс и деистами. Он был большим сторонником естественной философии, и , конечно , полагал , что научное наблюдение было более точным , чем сентиментальное рассуждение. Природа, как он воспринимал ее, совершенно лишена нравственного намерения, и состоит в основном из бесцельного повторения, отходов и уничтожения. Только естественные универсальные правила корысть и стремление к радости, в основном сексуальное удовольствие. Мужчина и женщина , полностью существа природы, как и у всех животных, и можно судить только по правилам природы. Только аморальный поступок, чтобы противостоять собственной природе. Только моральный стандарт , который утверждается Полония в Шекспира Гамлет : Для Тебя Самого быть правдой, ты не можешь тогда быть ложным любому человеку. Поэтому собственные садомазохистских акты Sade в его реальной жизни так важны для его философии: они демонстрируют свою мораль , потому что они показывают , что он не был фиктивным, интеллектуальный самозванец. Он был деконструктивист авант ла Lettre : он намеревался выставить лицемерия и властные отношения , стоящие за все системами морали, то разрушал или инвертировать их , чтобы освободить человек как подлинный / инстинктивный субъект , а не идеологический / культурно построенный объект. Sade тратит много времени Разбирая понятие «деторождения», и обнажает тот факт , что в природе, поведение в категории под названием «зачатие» в основном состоит из (а) без воспроизведения потомства актов, и (б) анти-ДЕТОРОЖДЕНИЯ акты. Например, природа расточительная в том , как она бросает семя ее о: миллионы семян умирают в то время как только один оплодотворяет яйцеклетку, и бесчисленное количество яиц производятся каждый месяц , что никогда не осуществится , а просто отбрасывается неиспользованным. Подавляющее большинство половых актов не приводит к оплодотворению и так часто и избыточные , что оплодотворение не может действительно сказать, что их цель. Lubricity, а не деторождение, кажется, цель так называемая страсть к «плодить». «Семена были произведены , чтобы быть исключен из тела, как и любой другой секреции или экскреции» ( Juliette ); то есть эякуляция под видом продолжения рода , по мнению сентименталистов природы. Наблюдения за преобладание не-деторождению и анти-деторождения в природе используются Sade , чтобы отметить естественное превосходство мастурбации и содомии по сравнению с обычным гетеросексуальным половым актом. Во- вторых, большая часть так называемого гона состоит не спариваться, но сражений , в которых доминирующий самец пытается гарантировать , что все остальные мужчины не получают возможность производить потомство. Там нет никакого сотрудничества , чтобы обеспечить выживание «на» видах, просто конфликт между различными ветвями или семьей этого вида, каждый борется за доминирование их угла. Кроме того, природа действительно не заботится о выживании любого вида. Это является общим для одного вида систематически пытается оказать еще один вид вымерший (если только есть их все). Помимо этого, землетрясения, наводнения, голод, пожары, эпидемии, также распространены в природе, которая не имеет общего «цель» , чтобы достичь. Основные характеристики природы не являются преемственность и сохранение, но изменение и разрушение. Sade защищает (или, скорее, отмечает) садомазохизм несколько способов. Во- первых, природа в ее наиболее естественно , состоит в осуществлении преступления , а не подавления преступности. Природные существа (например , животные незапятнанных цивилизаций) являются совершенно безразличны к судьбе других, корыстно заинтересованы в своих собственных удовольствиях, озабоченных осуществлять абсолютное господство над другими, и всегда причиняет боль и разрушение и запугивание , чтобы достичь этой силы, и даже причинять боль для своего собственного удовольствия. (Люди, придерживающиеся сентиментальной точки зрения природы были весьма шокированы эпизод Дэвида Аттенборо жизни на Земле , который показал , что киты малые полосатики метался и убивать детенышей тюленей исключительно ради собственного удовольствия.) Во- вторых, и , возможно , наиболее часто, Шаде утверждает просто , что некоторые мужчины и женщины имеют его в своей природе получать удовольствие давать и получать сексуальную боль. То есть, это естественное поведение для них , и они правы , действующих в соответствии с их природой: «ни в коем случае у вас право быть удивлены или упрекать меня, потому что я действую в соответствии с тем , как природой предназначен мне , я после согнуты она привила мне, и потому , что, одним словом, в принуждении вас присоединиться к моей суровой и жестокой похоти, они одни , которые способны привести меня в крайнее верхнее поле удовольствия, я действую в соответствии с тем же принцип лакомства как тепловатая Суэйн , который знает ничего , кроме розу из сантименты которого я признаю только шип; для меня, мучает вас, разрывая вас на куски, я просто делаю одну вещь, которая способна переместить меня, так же , как он, скорбно encunting свою любовницу, делает то , что в одиночку перемещает его приятно; но он может иметь его женоподобное лакомство, это не для меня. ( Жюльетт ). Sade признает , что эта страсть является «манией», но это естественно , один, и природные основаниями являются единственным основанием , на котором можно судить природные страсти. В- третьих, и самое главное, садомазохизм является метод или инструмент для realligning человека с природой. Как Sade объясняет Джульетту , она обеспечивает «встряску» , которая является достаточно сильной , чтобы перенаправить мужчина от ложного пути цивилизации в подлинном пути природы. (Если Sade были использовать железнодорожную метафору, садомазохизм бы электрический толчок , который срывает один из ложного следа устанавливает один на правильном пути.) Садистского распутник испытывает самый острый, самый интенсивный, самый острый, удовольствие через создание боли и, в конечном счете, террор в своей жертве. Это буквально «брутальный» страсть раздевает все человечество от обоего участников, тренажера абсолютной власти, а также жертв сводятся к жалкому бессилию , которые , таким образом , позволили реализовать себя как творения природы, которая для Sade это хорошая вещь. Другими словами, садомазохизм является инструментом вращения. Точно так же, богохульство используется , чтобы освободить себя от оков религии точно так же, как садомазохизм используется , чтобы освободить себя от всех анти-естественных ограничений. То есть, хотя богохульство не происходит среди животной природы, оно тем не менее является оправданным метод , используемый развратников , чтобы восстановить естественный порядок , а не христианский порядок. Богохульство и садомазохизм очень тесно связаны друг с другом в мире Sade, и я думаю , что прозрачные , как он использует богохульство помогает нам увидеть , как он так же использует садомазохизм в качестве политического инструмента, средства для достижения цели , а не самоцель. Это инструмент просвещения и самореализации. Утверждалось, наряду с Руссо, что "необузданный и обсессивно стремление к счастью делает нас несчастными. Но это не конкретизируется в жизни Сада. Sade был заключен в тюрьму за большую часть своей взрослой жизни, с жалобно мало возможностей стремиться к счастью, и все страдания он испытывал непосредственно связано с его наказанием, а не его навязчивых идей. Он также утверждал, что. далеко не свободно, люди порабощены, деградируют и разрушили их аппетиты. Но на самом деле, Sade был порабощен и разрушил ответ общества на его аппетиты, а не его аппетитов самого по себе. Sade уволен как «дрочил», в мастурбаторе. Я очень удивлен, что в 21-м века он все еще можно предположить, что онанизм является унижающим половым актом, или что она по-прежнему можно охарактеризовать как навязчивые или плохую компенсацию или в крайнем случае. В отличие от анти-онанистов в начале 18-го века, а затем 19-го века, Sade был одним из первых, кто утверждают, что мастурбация была полностью естественным, и ценное удовольствие само по себе. Я думал, что большая часть современной медицинской профессии было опомниться к Саду трезвомыслящего мнению, что онанизм не был патологическим. Он также утверждал, многие, что читал много сочинений Сада производит скуку и инерцию, и что она работает очень плохо, так как порнографию в качестве стимула. Но я не думаю, что это универсальный опыт читателей Sade. Я подозреваю, что это образное выражение оцепенения используется высокими мыслящим уволить власть порнографии. Большинство пользователей порнографии требуют повторений неизменных изображений, часто неутоленно точные и фетишистские. очень особый вкус Чем чаще читателя подробно, тем более удовлетворяющий именно ему (или, иногда, она), но скучно или нелепым может показаться кому-то с другим вкусом. Это, конечно, неловко публично утверждать, что непристойная работа стимулирует, так что люди, которые говорят, что это скучно, как правило, выиграть, руки вниз. Я думаю, что это образное выражение скуки также опирается на довольно общий опыт использования порнографии запретной сексуальности, в том, что когда-то момент удовлетворения проходит, чувство отвращения к себе следует. Однако преодоление отвращения является удовольствие от развратника. С точки зрения сексуальной философии, я нахожу работы Сада интеллектуально волнующий - даже после прочтения его полное собрание сочинений, хотя в основном в английском переводе, по крайней мере в два раза, и тем короче работает , а Жюстин четыре или пять раз. Каждый раз , когда он убивает священную корову, я получаю прилив радости. Я думаю , что его применение метода сократического диалога является превосходным, и я не знаю , как читатели могут не взаимодействовать с ней. Его Диалог между священником и умирающим , и некоторые из более коротких работ (и , возможно , не непристойных отрывки из Жюстин ) вполне может обсуждаться в университетских классах , не опасаясь быть обвиненным в продвижении порнографии, и, несомненно, способствовать оживленное обсуждение класса и дебаты. Русса, в отличии от этого , так много чепухи. Кстати, книга Франсин де Плесси Грей дома с маркиза де Сада reliew очень тяжело на фрейдизма. Так же Анджела Картер The Sadeian Женщина (1979), несмотря на то, что она признает , что теории Фрейда «поэтические истины» , но ложная психология. В основном, однако, Картер опирается на юнгианской теории (которая является более удовлетворительным для Sade, так как он занимается культуры больше , чем с семьей). В целом, расширенное эссе Картера является элегантным и освещая критик порнографии и философии Sade, особенно в отношении сексуального раскрепощения женщин. Собственный вымысел Картера воплощает в себе садомазохистское воображение (да, я прочитал ее полное собрание сочинений , как хорошо!), Поэтому ее часто праздничный анализ Sade особенно интересен как прибывающие из той же школы. Интересно, что Sade также был когда - то литературный критик, и занимается с современной английской литературы , которая была по отношению к его философии. Sade , конечно , читал Ричардсон, хотя , возможно , только в переводе Прева, для которых он имеет большую похвалу. Он также читал Филдинга, и Льюиса Монах и Рэдклиффа Тайны Удольфские и один или два других ее романов (во французском переводе). Обзор Sade по исторической традиции романа и его советы для потенциальных романистов, Idee - сюр - ле Римляне (1800), хорошо стоит читать. Анализ Сада Ричардсон является довольно интересным, и , как правило , подрывным: «Это Ричардсон и Филдинг , которые учат нас , что только глубокое изучение человеческого сердца, что настоящий лабиринт природы, может вдохновить романист, работа которого должна заставить нас видеть человека , а не только за то , что он есть , или то , что он показывает в сам (то есть обязанность историка) , но за то , что он может стать, за то , что он может быть сделан с помощью модификаций тисков и ударов страсти. Поэтому необходимо знать их все и использовать их все , если вы хотите работать в этом поле. Мы также узнали , что это не всегда, делая добродетель триумфа , что интерес поддерживается; что вполне , конечно , нужно стремиться к нему, насколько это возможно, но это правило, существующие ни в природе , ни у Аристотеля, но , будучи только один , к которому мы хотели бы , чтобы все люди подвергали себя ради нашего счастья, является отнюдь не совсем существенным в романе, и даже не один , который должен заставить интерес. Ибо , когда добродетель торжествует, вещи того , что они должны быть, наши слезы высыхают , прежде чем они начинают течь; но если после жесточайших страданий мы наконец видим добродетель обвалились пороком, наши души не могут избежать боронования, и работа, переместившись нас чрезвычайно, имея, как сказал Дидро, погруженным в наших сердцах по всей крови , должны несомненно вызывают интерес, который является единственным поручителем славы. Давайте зададим этот вопрос: если после двенадцати или пятнадцати томов бессмертной Ричардсон окончилась добродетельно путем преобразования ловеласа, и делают его жениться на Клариссу тихо , мы бы. , , пролили вкусные слезы , которые она получает от каждых чувствительных существ? Поэтому природа , что мы должны бороться с при работе в этой сфере, это сердце человека, самым замечательным из всех его произведений, а не добродетель вовсе, потому что добродетель, но красиво и необходимо это может быть, тем не менее , но один из капризов этого удивительного сердца, глубокое изучение которых так необходимо романисту, и каждый поворот которого роман, что верное зеркало этого сердца, должен обязательно участок. Романы Sade были заклеймены как просто «жестоким женоненавистничество», но я думаю , что его отношение к женщинам является более сложным , чем это. Инверсия Sade в традиционных моральных ценностей является настолько экстремальным, что термин «женоненавистничество» становится почти бессмысленным в этом контексте. Но кроме этого, есть очень реальный смысл , в котором Sade была феминисткой, хотя и очень экстремальный, который выступал сжигая больше , чем просто бюстгальтеров. Sade знал , что женщины были заключены в тюрьму конструкцией W Омане , и что главная особенность этой конструкции была идентификация женщин с их репродуктивной биологии. Sade явно утверждала , что Новая женщина может быть освобождена только полностью отвергает мнение , что воспроизводство имеет важное значение для ее природ, отвергнув мнение о том , что она существует только по отношению к человеку, подтвердив мнение , что она была сексуальным субъектом (а не сексуальный объект) , который может получать удовольствие от секса полностью ради нее самой. Феминистки с 18 - го века признали , что главное препятствие на пути к свободе женщин конструкты женщины как ЖЕНЫ и МАТЕРИ и РЕБЁНКА - все, уменьшающая женщина к биологическому принципу воспроизводства. Sade стремится освободить женщина систематически демистифицируя эти конструкты W Омана . Именно поэтому, в Философии в будуаре (или спальня) , Engenie насилует ее мать с огромным пенисом, получает Сифилитические заразить свою мать, а затем зашивает генитальный отверстие ее матери с иглой и нитью. Это не личные сексуальные фантазии женоненавистника, но набор изображений достаточно систематически используется для поддержки аргумента о личной и сексуальной свободе. Вот некоторые представления из анализа Анджелы Картер этой темы в романе (в своем эссе Sadeian Женщина ): «Эжени должна эффективно уничтожить сексуальность своей матери, прежде чем она сама может быть свободным. , , , Эжени, в отличие от Эдипа, действует в познании она совершает преступление. Ее преступление является кульминацией ее поиска знаний. Она трахает свою мать из мести и так находит себя в положении женского Эдипа, но она не ослепила, она просветленная. , , , В основе сюжета отношение Эжени к ее матери и ее окончательной амбивалентной победе над женским началом, как типичный примером в репродуктивной функции. , , , Поэтому Половая враждебность является неизбежной связью между матерью и дочерью, пока мать рассматривает сексуальность как синоним воспроизводства и, следовательно, освященную деятельность, в которой только Святая Мать, сам, может предаваться. , , , [Мать в романах Сада] является святыней репродуктивной сексуальности. Она сама является воплощением репрессий сексуального удовольствия. , , , Мать в себе конкретное отрицание идеи сексуального удовольствия, так как ее сексуальность была поставлена ​​на службу репродуктивной функции в одиночку. , , , Vengeance. Transgression. Слава! Engenie предлагает ей задницу своей матери и приглашает ее поцеловать. Ее захват ее собственной автономия требует разрыва все табу, она может задержать. , , , Отрицать обанкротившиеся чары из утробы, чтобы стричь хорошее дело о мошеннической магии от идеи женщин, чтобы показать нам, как мы, простые существа из плоти и крови, чьи ожидания отклоняются от биологической необходимости достаточно, чтобы заставить нас отказаться, может быть, к сожалению, возможно, с облегчением, заблуждавшейся priestesshood священной репродуктивной функции. Ну, мы можем утверждать об анализе Картера, но она по крайней мере, одна феминистка , кто считает , что было бы неправильно интерпретировать Sade только как ненавидя или боясь сексуальность женщины: это именно сексуальность построена для женщин , которые ненавидят Sade. В этом году (2014) отмечает двухсотлетие смерти Sade 2 декабря 1814 года, пришло время не только праздновать падение последнего бастиона старого режима, но, также, вспомнить бессмертные слова Бастилии Последних политзаключенный, маркиза де Сад: «Встаньте и деконструкцию границы между гегемонией дискурсом и Другим: Subvert, товарищи, ниспровергать»приемы..

ОБЗОР Достоевский против маркиза де Сада 1 ПРОСМОТР PDF-ВЕРСИЯ Современный век ОСЕНЬ 2004 - VOL. 46, № 4 Джон Attarian Маркиз де Сад (1740-1814), развратник, извращенец и порнограф, также был ключевой фигурой в западной мысли. Его романы Justine (1791), Философия в спальне (1795), Новая Жюстина и Juliette (1797) представили, в первый раз, философию нигилизма, и проиллюстрировали все его дурные последствия и последствие. Философия Sade текла из его радикального эгоизма, который привел его в боевом пропагандирующих антитеизм. 1 несуществование Бог уменьшает вселенную к чисто материалистической природе, самовыполняющийся механизм; «Вечное движение материи объясняет все.» 2 Людей детерминистов машина, которые аннулируют моральную ответственность. Вы не можете помочь, то, если вы сексуально извращенные или развратные. 3 Там нет жизни после смерти, так что ваше поведение не имеет значения. - Просто ребенок местного обычая, мораль по отношению к культуре и географии, и , следовательно , фиктивная. 5 Природы является нашим единственным этичным руководством; не люди не более важны для природы , чем насекомые. И поскольку Природа использует вещество из мертвых форм жизни , чтобы создать новые, преступность, разрушение и смерть необходимы и приятны для нее. Поэтому убийство хорошо, и массовый убийца является высшим человеческим типом. 6 Родился изолированными, человек исключительно важен, с обязательствами перед кем и только эгоистическими мотивами. Каждый индивидуум ямки против всех остальных. Его единственная максима в «Наслаждайтесь себя, без каких - либо веществ , чьи расходы.» 7 Человек , как правило , естественно , доминировать над другими и причинять боль, которую он любит. 8 Обычных люди утилитарные предметы, игрушка богатых, сильных и божественных развратников, которые совершенно нелюбовь. 9 Красоты и невинность вдохновляют только дьявольскую жестокость. Поскольку материализм делает удовольствие пропорциональный стимул, тем больше ваша жестокость, тем больше ваше удовольствие. 10 Таким образом , максимальная эгоизм и жестокость является правильным путем. Если нет Бога, ни ада, ни добра и зла, ни моральной ответственности, никакого смысла и значения вне вашего удовольствия, то существование бессмысленно. Ничего не делать дела, а другие не имеют значения, и что вы делаете с ними-и для них, не имеет значения. Нигилизм высвобождает. Для Sadean эгоиста, то все позволено. Sade непрерывно рационализировать самый развратную и распутную сексуальность, и все преступления , в то числе каннибализма и убийства. Развратники Ненасытный аппетит и скука Гоуд Sade к постоянно ухудшая преступлений, что привело к массовым убийствам. Они стали настолько во зле , что покаяние и праведность становится невозможным. 11 Разочарованных и разъяренный в неспособности реальности, чтобы удовлетворить свои неограниченные желания, они отвергают свой собственный детерминизм и жаждут всеобщее разрушение. 12 Поскольку эта динамика нечестия и оценочных инвертирующие взгляды Сада жестокости и убийства указует, нигилизм, в конечном счете сатанинский. Бешеные доносы Бога и христианства, непристойные святотатства, и сатанинские практики, включая черную мессу пронизывают романы Сад. Центральный факт Sadean Вселенной не материя в движении, но демоническом безбожии мятежного эгоизма, ища трансцендентности через зло. Sade большого влияния на романтические и декадентские автор, такие как Чарльз-Пьер Бодлер, Гюстав Флауберт, Алджернон Суинберна и Рашильд. 13 Он сказал им , что они хотели услышать, его пример и рационализация философия освободив их баловать и выражать свои навязчивые идеи с жестокостью и извращенным сексом. Таким образом , Sade способствовали росту патологии и нигилизма в западной мысли и культуры. +++ II Один писатель, однако, посвятил себя противодействие Sadean, нигилистическое ток девятнадцатого века: Федор Достоевский. Достоевский знал о Саде. Как показал Достоевский ученый Роберт Луис Джексон, ссылки на Sade часто встречаются в обеих его записных книжек и его романы, например, униженных и оскорбленных, бесноватых, и Братья Карамазовы. Далеко «русский Sade,» как Айван Тургенев посмертно характеризовал его, или садист или садомазохизм, как и Марио Пра и Зигмунд Фрейд, соответственно, утверждал, Достоевский был потрясен Sade. В своих записных книжках к Карамазовым он писал, «свинство эротики, со всеми вытекающими отсюда последствиями, переходящей в жестокость, преступность, маркиза де Сад.» В Свидригайлов, развратный, отталкивающий палач женщин в Преступлении и наказании, Джексон справедливо находит «чистый вариант» из Sadean философии и само-оправдание развратника. Достоевский, он приходит к выводу, «оценила серьезность моральных и психологических вопросы , поднятых Sade,» но «отверг Sadean мировосприятия как аморальные, изуродовали и разрушительные моральную и социальную ткань людей и общества в целом.» 14 На самом деле, Достоевский сделал гораздо больше. Там , где Романтика и декаденты себя снисходительно обняли Sade как освободитель, Достоевский сталкивается и отрекся от него, и подтвердил , что христианское мировоззрение Sade так свирепо отвергнут. Доказательства в Преступлении и наказании (1866 г.) и Братья Карамазовы (1880 г.) становится ясно , что Достоевский внимательно читать романы Sade и слагая. Он обратил на конкретных инцидентов в них, а также рассмотрены конкретные аргументы. Достоевский разделяет понимание Sade о том , что эгоизм отрекается Бог и проповедует нигилизм, чтобы достичь освобождения для сексуальной распущенности, преступности, разрушения и убийства. Но где Sade злорадно проповедовал это, Достоевский осудил его. Его работа показывает постоянно углубляющийся критическое взаимодействие с Sade, кульминацией Карамазовых. На первом, Sade был маргинальной фигурой в сознании Достоевского. Дом мертвых (1862), роман Достоевского о сибирской тюремной жизни, обращается к телесному наказанию. Некоторые Floggers, он наблюдает, получить «то , что предполагает маркиз де Сад. , , , Есть люди , которые , как тигры жаждущей крови «. Он описывает , как„Кровь и мощность опьяняет“и динамика коррупции превращает такие жестокие экземпляры в тиран , которые не могут вернуться к нормальному человечеству. 15 Это Sadean ссылка, однако, лишь вскользь. Кроме того, в Униженные и оскорбленные (1862), осведомленность Достоевского Sade явно проявляется в интригах, алчного князя Валковского. Его философия является одним из крайнего эгоизма, отвергая все обязательства и идеалы, видя жизнь как «коммерческая сделка». Что касается женщин, то он любит «тайный, скрытый порок, немного более странный и оригинальный, даже немного нечисто для разнообразия.» 16 Но Достоевский не на данном этапе своей карьеры, представляет Sadean эгоизма и нигилизм как центральные проблемы, при этом он не посвятит себя отвечать на них. Два года спустя, в Записках из подполья, лечение Достоевского жестокости и эгоизма является гораздо более сложным. Он презирает оптимистический аргумент , что люди плохо себя вести только потому , что они не знают своих собственных интересов, и будет вести себя должным образом , как только это невежество рассеяно. Оптимисты истолковать наши интересы как мир, свободу, богатство, процветание, и такие, и упускать из вида тяги человека к одному значению , которое перевешивает все. Столь же ошибочным являются те , кто считает , что современная цивилизация сделает человека более спокойным. на самом деле, он просто сделал его более чувствительным, до точки , где он найдет «удовольствие кровопролития.» Со ссылкой на Клеопатру, которые застряли булавки в груди ее раб девочек и „пользовались их криками и судорог,“ утверждает Достоевский , что в совершенный мир прогрессивных девятнадцатого века, в котором наука учит , что человек не имеет свободную воли , и все проблемы могут быть решены, люди могут практиковать жестокость от скуки. в таком мире, человек совершает глупый, даже самоагрессивный акты просто , чтобы доказать , что он не детерминист кукольного, так как его сам большое желание, упускать из вида значения превосходя все остальные, для «абсолютно бесплатно [оригинального курсива] выбора.» наибольший недостаток человека, Достоевский добавляет, это «постоянное отсутствие нравственного чувства.» 17 Помещенный по-другому, Достоевский видит теперь человек, сколько Sade делает: своевольная, желая освобожденный свободный выбор, склонен совершать иррациональные поступки, чтобы преодолеть детерминизм, не имея моральный смысл, и потенциальный садист. Кроме того, «прогресс», потребность моргая человека морального порядка и духовного удовлетворения, является летальной заблуждающимся, разжигающие садистские преступления. Достоевский начинает схватиться с современным человеком затруднительной-и с Садом. +++ III В Преступлении и наказании и Карамазовых , духовной войны и мировоззрения Sade являются в настоящее время центральные проблемы Достоевского, предполагая , что , как его видение созрел и углублен , чтобы сосредоточиться на положение человека в разработке его судьбу в нечестивой среде современности, его осознание и тревоги у Сада безбожие и его последствия быстро росло. Бог и Сатана конфликтовать через битву между христианством и Sadean нигилизмом. Преступление и наказание в центральной ситуации, убийство старухи залогодержателя и ее сестра студент Родион Раскольников и его последующее, сэкономив участие с Сонем Мармеладовым, что привело к его признанию и тюремному заключению в Сибири-микрокосм этого конфликта. Как Sadean эгоиста и Sade сам Раскольников изолирован от других. Практически одиноко, он проводит большую часть своего времени, размышляя в своей темной комнате, и когда на улицах он забывает о своем окружении. Его однокурсник Razhumikhin замечает его чувство превосходства и все остальные, и что Раскольников иногда его Sadean эгоист жажды морального освобождения устанавливается рано (глава 2) «холодный и бесчеловечно черствый.»: Если человек не животное, то мораль просто предубеждение, «и нет ничего, чтобы помешать вам делать все, что угодно, и это, как это должно быть!» Выясняется , что Раскольников ранее опубликовал статью в которой нашли отражение социальной философии именно как Сад, разделив общество на «обычные» человек, которые должны страдать злоупотребления и есть «обязанность быть послушными, потому что это их призвание в жизни» и « необыкновенный,»которые все фактические или потенциальные„разрушители“и которые, будучи необыкновенный,„имеют право на совершение какого - либо преступления.“Все те , кто необыкновенный„должен по самой своей природе быть преступниками.“Ликург, Солон, Магомет, и Наполеон все были преступниками, потому что они «преступили древние законы». Эта формулировка следует методу Sade по рационализации преступления и жестокости, давая списки известных законодателей или правителей, санкционированных преступление. на самом деле, все те же имена , кроме Наполеона в списках Сада в философии в спальне. 18 Раскольников хочет быть «экстраординарный» - то есть, один из Сада самостоятельной divinizing элиты. Он восхищается Наполеоном, «настоящий правитель людей [оригинальный курсив], человек, которому все позволено». Позже он говорит Соне , что он убил старуху , потому что он «хотел стать Наполеоном.» 19 Раскольников показывает близкие параллели с Жюстин хирургом Родена . Его первое имя, Родион, похоже. И оба они рационализировать свои преступления на точно подобных утилитарных основаниях. Роден и его коллега Rombeau заговор с целью убить и расчленить пятнадцать-летней дочери Родена в медицинском эксперименте. Родины заявляют: «Только подумайте об этом! вы приносите в жертву один, но вы сэкономите миллион, возможно; может один смущается , когда цена настолько скромны? , , , это не цель [смертной казни], что [это] часто встречается такой мудрый, жертва одного, чтобы спасти тысячу?»до убийства Раскольников подслушал студента обсуждали убийство старуху и принимая ее деньги, рационализацию что он мог бы сделать большую пользу тем самого-мысль, которые происходят в Раскол-Смольники себя: «Ну, вы не думаете , что один маленькое преступление может быть искуплены и уничтожил тысячи добрых дел? Для одной жизни вы будете спасти тысячи жизней от коррупции и распада. Одна смерть в обмен на сто жизней, почему, это простая сумма в арифметике!» 20 В дальнейшем Sadean ощупь, Раскольников последовательно уменьшает и обезличивает старуху к отталкивающим объект, обращаясь к ней несколько раз, как «вошь». Но Раскольников не совсем Sadean. В отличии от развратников Сада, он не полностью бросить человечество и не нелюбимые. Он прерывисто рода, и пытается защитить свою сестру Дуню от Аркадий Свидригайлов, помещик , который преследовал ее сексуально , когда она работала гувернанткой в его поместье и теперь снова преследует ее. Здесь Достоевский ожидает аргумент Александра Солженицына о том , что «даже в сердцах завалены зла, один маленький плацдарм добра удерживается.» 21 Этот плацдарм добра оставляет Раскольников открытым для благодати, к обращению через христианскую любовь Сони. Как Жюстин Сада, Соня воплощает в себе добродетель. Дочь спиртового отца и туберкулезной матери, Соня стала проституткой, чтобы поддержать свою семью. Как Жюстины, она сохраняет свою чистоту души, несмотря на зверское воздействие разврата и зло. Но сходство заканчивается. Через Соня, Достоевский отвечает Sade. Христианство Сони не либеральное, сентиментальный, и снисходительно, но строгий и требовательный. Когда Раскольники погремушка с его Sadean дегуманизации своей жертвы, Соня не будет иметь ничего из этого, и ее отрицание смущает его: «Но я только убил вошь, Соня. Бесполезная, противная, вредная вошь.» „У человека-вошь?“ «Я знаю, я знаю, что это не вошь,» ответил он, глядя на нее странно. «Но я полагаю, я просто говорю много гнили, Соня,» добавил он. «Я говорил гнили в течение длительного времени. это не то, что-ты совершенно прав. , , , У меня ужасная головная боль прямо сейчас.»22 Уронив рационализации, Раскольников говорит Соня , что он хотел «убить без казуистики, убить для собственного удовольствия, только для себя.» Как и развратников Сада, он искал трансцендентности через трансгрессию. Он хотел, он говорит, чтобы узнать что - то о себе: был ли он частью эгоиста избранных или «вошь , как остальные. , , , Могу ли я переступить или нет. , , , Будь я я немного дрожащим паразитами или я есть ли правый [оригинальный курсив] -»Опять Соня отвечает мгновенным, бесстрашным, категорический отказ:" -в убить? Имеет право убивать? . Соня плакала в ужасе»Раскольники ответы с раздражением, а затем, Sade-как, пытается переложить вину (на дьяволе), но она отказывается позволить ему уйти от ответственности:«И вы убили! Вы убили «Ее требовательность ломает защиту Раскол-Смольников в!; он падает в отчаянии, просит Соню , чтобы оставить его в покое, то спрашивает, что он должен делать. 23 Соня увещевает Раскольникова признаться в своем преступлении и «принять страдание и быть выкуплены ею.» Это, она настаивает на том , является его единственной надеждой на спасение от радикальной изоляции. Соня делает это крайней опасности; Раскольников мог бы злобно убил ее. Кроткая, нежная Соня «смел , как лев» (Притчи 28: 1). в своей христианской любви она отвергает зло Раскольникова, рискует его гнев, требует покаяния и преобразованные затем расширяют истинное сострадание страданий с ним. В конце концов, ее пациент любовь и доброта , наконец , выиграть Раскольников снова. Через Соней, то Достоевский отрекается редукционизм и дегуманизации Сада. Он подтверждает христианские моральные ограничения , которые отклоненные Sade, и дает надежду на искупление и преобразования через любовь. Другое столкновение между Sadean эгоизмом и добродетелью происходит между Свидригайловыми и Дуней. Свидригайлов воплощает в себе Sadean либертинизма. Он ударил свою жену плетью и миссис Раскольников считает, убил ее; Преследуемая служанка; и грубо нарушил глухонемой fourteen- или пятнадцать-летняя девушка , которая затем повесилась. в разговорах с Раскольниковым, Свидригайлов утверждает свое убеждение , что женщины пользуются унижениями и хвастается своим обольщения добродетельной дамы. Пятьдесят лет, он занимается с девочкой , пока не шестнадцать, но он по- прежнему проводит Дуню. Достоверно Sadean жажда профанации является неотъемлемой частью чудовищной сексуальности Свидригайлова в; он сравнивает лицо своей молодой невесты , чтобы у Рафаэля Сикстинской Мадонны и находит ее невинная самоотверженность заманчиво. Повторяя unrepentance Сада Libertines' во зле, он смеется при мысли , что он жалкий грешник. 24 Предвидя упреки Раскольникова в своем первом разговоре, Свидригайлов повышает вероятность того, что он влюбился, что он «не может помочь,» таким образом «все объясняется самым естественным образом.» Это так, то, возможно , он является реальной жертвой , Кроме того, причиной является просто «рабом страсти.» Он вызывает «естественную тенденцию» , чтобы объяснить свое поведение, и прикрепляет его надежды на «анатомии.» Свидригайлов конкретизирует в своем заключительном разговоре , что он не видит причин , чтобы сдерживать себя с женщинами, и что его порок «чем - то постоянным. , , основанный на природе и не зависит от капризов фантазии; то , что всегда есть в крови.» 25 Здесь, опять же , Dostoevksy явно внимательно следит за Sade. Обращение к природе для объяснения сексуальных проступков является Sadean. Кроме того, большая часть самостоятельного оправдательные разговора Свидригайлов в повторяет речь монаха Климента в Жюстин, объявив о том , что человек с извращенным вкусам является «больным» и заслуживает сочувствия, и что «изучение анатомии,» когда совершенствуется, будет «быть в состоянии продемонстрировать отношения конституции человека к вкусам , которые она затрагивает» , и что свои моральные и правовые проступкам будут объяснены физическими причинами , такие , как„степень жгучести в крови.“ 26 Когда Свидригайлов делает свою последнюю попытку на Дуне, она сопротивляется быстро и эффективно. Она стреляет из револьвера в Свидригайлов, задевая его храм. Он воздерживается и позволяет ей идти. Таким образом, здесь есть еще один ответ на Sade: невинные, особенно женщины, любимые цели Распутник в, имеют право не быть жертвой и противостоять злу. Через Свидригайлов Достоевский предупреждает, что Sadean эгоизм предлагает свой практикующую только смерть. Свидригайлов искренне хочет любви Дуни, но его неустанный, порочный эгоизм настолько отталкивает, что она отвергнет его последние мольбы. Находясь в изоляции, сорвались в своем стремлении к любви, чтобы спасти его от самих себя, Свидригайлов отчаяния совершает самоубийство. +++ IV Братья Карамазовы, последняя работа Достоевского, погружена в осознании Sade, и его основные усилия , чтобы противостоять и ответить на демоническое безбожие Сада. Центральное положение, убийство Федора Карамазов его незаконнорожденный сын Смердяков, для которого его сына Дмитрия неправильно обвинял, подсказано освобождающим антитеизм и нигилизмом в сердцевине философии Сада. Здесь Достоевский развивает свое представление о различных аспектах Sadean души и мировоззрения. Иван Карамазов дает самую обширную презентацию Достоевского мысли Сада. Олицетворяя Sadean философ, иван, а перефразировать Питер Миусов, представляет философию Сада в начале романа: , , , не было никакого закона природы, что люди должны любить человечество. , , любая любовь на земле. , , не из-за естественный закон, а просто потому, что люди верили в бессмертии. , , весь естественный закон лежит в этой вере. , , если вы должны были уничтожить в человечестве веры в бессмертии, не только любовь, но каждая живая сила поддержания жизни на Земле будет высохла. Кроме того, ничто не тогда было бы безнравственно, все было бы законным, даже каннибализм. , , , для каждого человека, который не верит в Бога или бессмертие, нравственный закон природы должен немедленно быть изменен в точном напротив бывшего религиозного закона. , , эгоизм, даже преступление, должно стать не только законным, но признается неизбежным, наиболее рациональным, даже почетно outcome.27 Состав резюме, формула Sade для освобождения ? « Если нет Бога, все дозволено» -эта центральной тематической проблема романа и появляется неоднократно. Там нет Бога и бессмертия, иван заявляет, только «абсолютное ничто.» Как и Раскольниковым, иван проявляет Sadean изоляции, интеллектуальную гордости, и сковывающий отрыв от других. Ранее он говорит Алеше , что это не займет много для Dmitri , чтобы убить своего отца. « Не дай Бог!» Алеша отвечает в ужасе. Улыбаясь, иван спрашивает , почему Бог должен запретить его. «Один гад съест другую. И это будет служить им как право, тоже.»Sadean призывов ИВАНА к детерминизму природе, его уверенность в том , что человек является естественным эгоист желая зла на других, его отказ поставить моральные ограничения на его желании и фантазии, и его нигилистическую девальвацию человеческой жизни , возникают тогда , когда он говорит Алеше , что люди решают , кто достоин жить на «основания гораздо более естественным» , чем стоит, и что каждый человек имеет право желать смерти другого человека. «Почему лгать самому себе , так как все люди , как это и , возможно , не может не быть , как это.» 28 Вторя нелюбовь из развратников Сада, иван открывает главу предшествующий «Великий Инквизитор», признавшись Алеше , что он никогда не понимал , как можно любить свои сосед. Он рассуждает о природной жестокости человека, внимательно следит за Sade. Обсуждение Айвена детской-порки, а динамический садистского удовольствия, явно навеян многочисленными детьми взбивания сценами Жюстин и Джульетты: «Есть люди , которые при каждом ударе перерабатывают чувственности, в буквальном чувственности, которая постепенно увеличивается при каждом ударе они наносят. , , , это просто их [детская] беззащитность , что соблазняет мучитель, просто ангельское доверие ребенка , который не имеет никакого убежища, ни обращения, которое устанавливает подлую кровь Мучителя на огне «. Как Sade, иван видит жестокость и садизм , как присущую человеческой природа : «в каждом человеке, конечно, демон лежит скрытый-демон ярости, демон похотливого тепла на вопли измученной жертвы, демон беспредела отпускает цепочку. , , «. 29 Тем не менее, иван не полностью Sadean; его неспособность понять любовь рессоры от отвращения жестокости и садизма, и в страданиях невинных, и он отвергает Sadean утилитарную рационализацию жестокости по отношению к невинным, чтобы добиться большего блага. Так же , как Свидригайлов Раскольникову дополняет, то семинарист Ракитин-корыстным, скупой, циничный-дополняет Айвена. Ракитин заявляет , что один любит только по эгоистическим причинам и что «дураки сделаны для получения прибыли мудрых мужчин.» Он хочет , чтобы написать статью , доказывающую , что Дмитрий «не мог» убийство Федора , потому что его окружение испорчен его. Посещение заключенного Дмитрия, он излагает Sadean материализм и детерминизм развенчать христианство, говоря Димитрий , что один видит и думает , что из - за нервные волокна в головном мозге, что «не потому , что у меня есть душа, и я какое - то образ и подобия». станут мужчинами, Дмитрий спрашивает, без Бога и бессмертия? «? Все мне позволительно то, что они могут делать то , что им нравится» ответ Ракитина инкапсулирует Sade: «Умный человек может делать то , что ему нравится.» 30 Турбулентные развратники Федор и Дмитрий Карамазовы изображают Sadean сексуальность. Пьяный, развратный, беззастенчиво знает о его собственном зле, Федор находит красоту и невинность молодой девушки привлекательным, но только как приглашение к жестокости. Он делает ей свою вторую жену , и подвергает ее жестокости и деградации. Ее глубокое благочестие вызывает только вредоносное осквернение ее икону Божий: «Вы верите , что это чудесное, но здесь, я буду плевать на него и ничего не случится со мной» Федор относится к молодым людям , которые секут девушка , приговоренных к взбить, и сами девушки, как «набор де Sades.» обидев старец старец Федор рассказывает Алеша , что если есть Бог , он должен ответить за это, но если нет, отец не имеет права что-нибудь. Как Sade, он хочет , чтобы христианство подавляется « что Истина может иметь преимущественную силу.» 31 Дмитрий признает свою любовь к пороку, «бесчестие порока» и жестокости по отношению к Алеше. «Чувственная страсть является буре,» заявляет он. Он бросает свою невесту Катерину из сексуальной одержимости Грушенька, после которого его отец и похотями. Он участвует в пьяной шалости, нападает на свой отец, и нападение и колотит старый слуга Федора Gregory на ночь убийства Федора. Для всех своих страстей и безумств, Дмитрий бдителен к модернизациям за то , что он хочет сделать. Он сразу же завязывается на формулировке Ивановы , что если Бога нет, все идет. Он восприимчив к Sadean материализму Ракитина, и голос морального релятивизма Сада: «Совершенство одна вещи со мной , а другим с китайцем, так что относительные.» 32 Смердяков представляет собой убийственный криминал в Sadean эгоизма. С детства на он молчит, угрюмый и отозваны. Когда Грегори пытался преподать ему Писание , когда ему было двенадцать, Смердяки высмеивали повествование Creation. Не только атеист , но и садист, Смердяки пользуются висят кошка , как ребенок , и до убийства Федора Карамазова, рассказывает мальчик Илюша положить булавку в куске хлеба и бросить его голодную собаку, которая ест его и убегает визжа от боли. Во время визита Иванова после убийства Смердяки говорят иван, « Вы [оригинал] Курсив убили его. Ты убийца! я был только ваш инструмент, ваш верный слуга, и это было после ваших слов я сделал это.»Его мотив , чтобы украсть деньги , чтобы начать новую жизнь, но идея укоренилась„ главным образом потому , что „все дозволено“ , “который иван, видимо , излагал ему часто. иван был прав, он говорит ему, чтобы проповедовать , что если нет Бога, добродетели ни существует , ни необходимо. «Так вот, как я смотрел на нее.» 33 развратники Сада и рационализации и совершения преступлений, особенно убийство. расколоть эти роли, давая иван первый и Смердяки второго, и делают иван освободить Смердяков и разрешить ему убить Федор Карамазов, Достоевский достигает микрокосмическое изображение цивилизационной угрозы самому как Sade и других интеллектуалов пропагандировали нигилизм восприимчивых преступников, уже виновники незначительных преступлений, которых нигилизм может высвобождение и поощрять к ухудшению прегрешения. Злонамеренная дочь мадам Хохлаковой в Lise завершает Братья Кара-Мазы» галерею s из Sadeans. Как видно, кто знаком с Sade, Lise является монтажом женских развратников из Джульетты. Ее сторона беседы во время последнего визита Алеши в Hohlakovs является конденсацией их излияний и поступков: Я хотел бы кого-то пытать меня. , , , я хочу расстройства. я все хочу, чтобы поджечь дом. , , , И как скучно я !. , , , Позвольте мне быть богатым и все бедные остальные. я буду есть торт и пить сливки и не будет давать какие-либо кому-либо еще. , , , если я когда-либо беден, я убью кого-нибудь, и даже если я богат, я могу убить кого-то. , , , я хочу, чтобы делать зло. , , , Так что все будет разрушено. Ах, как было бы хорошо, если бы все были уничтожены! , , , Каждый любит преступления. , , , тайно все они любят [зло]. , , , [Она рассказывает о человеке, который был распят на четыре-летний мальчик.] Он сказал, что ребенок стонал, продолжал стенания, и он стоял, любуясь его. Это мило! , , , я иногда себе представить, что это был я, кто распял его. Он будет висеть там стенания и я сидел напротив него ест варенье ананаса [развратники Джульетты иногда полакомиться в то время как дети мучаются, насаженные и т.д. в их присутствии]. , , , я все ненавижу! я не хочу жить, потому что я ненавижу все. , , , я не люблю anyone.34 Жизнь старшего Зосима и учение (книга VI, «Русский монах»), который Достоевский писал опровергнуть атеизм и считается кульминацией его работой, в 35 полном объеме христианского ответ нынешнего Достоевского Sade. Собственная история Зосиму, имеет переход от Sadean эгоизма к христианской святости. в молодости он был богатым армейским офицером , который видел его людей , как «скот»; пьяная, развратная рейк согнуты на удовлетворение его аппетитов; тщеславным и эгоцентричным. Он вызвал поединок с человеком , который женился на женщине , которую он хотел, и в ночь перед дуэлью жестоко ударил его санитаром в лицо. На следующее утро красота Творения, память своего брата Маркел, который умер в праведную смерть во Пасху в семнадцать лет , и мощный раскаяния (а чувство , которое экскорированный Sade) в сочетании работать с метанойя на Зосимы. Он просил его ординарец прощения, отказался стрелять в поединке, и оставил свой полк , чтобы стать монахом. Через таинственный посетитель Зосимы и учение старца, Достоевский отрекается радикальный индивидуализм и свободу Sade в качестве вразнос пустые обещания. Крайний индивидуалист достигает не «полноту жизни, но самоуничтожения,» потому что он заканчивает тем, что не в самореализации, но в одиночестве и «самоубийственной импотенции», изолированная и страшные невзгоды. Истолковываться как освобождение размножаться и ублажать желания, свобода только порабощает нас к нашему аппетиту. Пункт за пунктом, Достоевский отвечает Sade с полярными противоположностями. Sade проповедует безбожие по отношению к Богу и другим; Зосима проповедует благочестие по отношению к обоим. Sade устанавливает каждый против всех; Зосим проповедует духовное братство взаимного уважения и доброжелательности. Шаде радикала, выдвигает эгоцентричную изоляцию; Зосима проповедует, что мы один хранители друга. непрестанное самоутверждение Сада Libertines' приводит к разочарованию; Зосим дает свидетель миру, который течет от благочестия. шумные, лихорадочные, эгоцентричные жизни Либертинцев закрыта из божественной благодати; спокойствие и созерцательность Зосимы, пусть он в самом деле Sade свирепо отвергает благодать. Зосим подчеркивает открытость к благодати и преобразованию через него. Красота, очень важное средство благодати, является одной из основных проблем Карамазовых. Достоевский делает его значение ясно рано, когда Дмитрий говорит Алеша , что красота «страшная и ужасная,» не-постиг и непостижимые. его роль в жизни человека зависит от того, как он реагирует на него-его противоречивом, сосуществующие возможности для идеализма и коррупции-и то , что он считает красивым. Большинство людей находят «красоту в Содоме.» Красота таинственна. «Бог и дьявол борется, а поле битвы сердце человека.» Для Sade, красота является лишь подстрекательство к похоти и профанации, приглашение ко злу, и он действует таким образом , для Федора Карамазова. Для Зосиму, напротив, красота является одним из самых важных Божиих свидетелей, подстрекательство к почтению. в русской религиозной мысли красоты играет решающую роль в преобразовании. Красота Creation, писание, церкви, иконы и литургия вызывает Умиление, соединение нежности и благоговения. Льготное что приводит к осознанию Бога и внушает благоговение, набожность, и веру, Умиление занимает видное место в превращениях Маркела (который ранее оставил православие) и сам Зосимы. Правильно задержан, красота theophantic, источник благодати , ведущей к преобразованию. Как писал Достоевский в своих записных книжках, «Красота спасет мир» . 36 Второй автомобиль благодати, Зосим утверждает, что это «драгоценные воспоминания» красота, священные писания, хорошие люди, и так далее, которые, отозваны позже, может сыграть решающую роль спасительной. В конце романа Алеша тоже вызывает «священные воспоминания» , которые не будут держать один безопасный до смерти, и может быть средством спасения , а также предотвратить злые дела. 37 Где Sade проповедует трансцендентности через трансгрессии, Зосима наставляет своих последователей трансцендентность через любовь. Награда является «духовной радости» , которая дается только праведникам. В противоположность этому , Sadean эгоизм ведет в ад. «Отцы и учителя, я спрашиваю:« Что такое ад? . Я утверждаю , что это страдание неспособности любить»последний абзац Зосима, описывая Loveless души в аду, прекрасно описывает Sade и его развратников: существа„гордые и жестокие даже в аду“ , несмотря на знание , и созерцая истину,«страшный . те», давшие себя полностью сатане и его„гордый дух“Такие души выбрали ад; в проклиная Бог и жизнь, они осуждают себя, только с «мстительной гордостью» , чтобы поддержать их. Отвергая прощение, ненавидя Бога « , они кричат, что Бог жизни должен быть уничтожен, что Бог должен уничтожить Себя и Свое творение. И они будут гореть в огне своего собственного гнева навсегда и жаждет смерти и уничтожения.» 38 Как Преступление и наказание, Братья Карамазовы дает надежду на обращения и спасения. Маркел и Зосимы преобразования опыта. Под влиянием его ареста, Дмитрий превращается из духовной неосведомленности и развратная жизни к глубокой озабоченности по тематическим вопросам романа и любить Бог. И когда Дмитрий заболевает после его осуждения за убийство своего отца, Lise Хохлаков среди тех , кто преуспевает в получении его поселили в отдельной комнате в разделе тюремной больницы, и она посылает цветы на похоронах намеки Илюши в том , что «плацдарм хорошо»существует даже в Sadean душ, через которые благодать может работать. Православие Достоевского, безусловно , был решающим в формировании его ответ на Sade. Православие ветвь христианства не менее загрязнена контактом с нечестивым рационализмом Просвещения. Его христианское видение незатронутым этим благодатным сопротивление пыли, Достоевский имел возможность наблюдать современность с независимой критической точки зрения стороннего наблюдателя и проникновения. Кроме того, стресс орто-проститутка по красоте, Умиление, благодать, милосердие и смирение 39 сделал это полярная противоположность радикальной непочтительность Сада. Это заставило Достоевский, когда он столкнулся с мировоззрением , которое apotheosized что было анафема для православия, уникальные возможности , чтобы обнаружить его сатанинскую сущность, и ответить на него. Подводя итог, Достоевский представляет нигилистический эгоизм Сада, предупреждает о летальных последствиях, дает христианские отречений от Sade, и представляет христианство в качестве единственного человека альтернативы Sade. Достоевский отвергает третью альтернативу из просветителей и их секулярных гуманистов наследников: этот человек может быть хорошим без Бога , и что альтруистическое социальное обслуживание является жизнеспособной заменой для христианства. По его мнению, светский гуманизм не может генерировать благочестие, любовь и Умиление, который один может спасти нас от погружения в бездну Сада. Показательно, что он выражает это отрицание через преобразованную Дмитрий. Альтруизм, Дмитрий замечает, ловко рационализирует корыстные действия , такие как подхалимства Ракитина, золото рыть ухаживания богатой мадам Хохлаковой: « У них есть это социальное обоснование для каждого тенистого , что они делают!» И это неадекватные оковы зла. Когда Ракитин говорит Дмитрий , что один будет проявлять любовь к человечеству «более просто и непосредственно», сохраняя цену мяса вниз , чем через философию, «я ответил ему:«Ну, а ты, без Бога, скорее всего, поднять цену мясо, если он вас устраивает, и сделать рубль на каждую копейку. Он вспылил.» 40 Из писателей своего возраста, которые читают Sade, Достоевский в одиночку принял меры Sade и стремился парировать свою страшную угрозу для цивилизации. в этом он напоминает Уинстон Черчилль, один в восприятии космической угрозы в большевизме и Гитлера. И точно так же, как только Черчилль мог справиться с Гитлером, только мыслитель глубокого Крисчен Пайети и проницательность Достоевского мог ответить демонический гений Сада. Достоевский выступает как великий герой в духовной войне основной истории. ЗАМЕТКИ Маркиз де Сад, Джульетт, пер. Острин Уэйнхаус (Нью - Йорк, 1968), 29-42; Маркиз де Сад, Жюстина, в Жюстин, Философия в спальне, и другие произведения, пер. Ричард Сивер и Острин Уэйнхаус (Нью - Йорк, 1966), 496-497; Маркиз де Сад, Философия в спальне, в там . , 209-211. Juliette, 43. Juliette, 14-16, 43-50, 267-268, 541-542, 677; Жюстина, 603. Джулиетт, 402. Философия в спальне, 217-218, 327; Juliette, 89. Жюстин, 518-519; Философия в спальне, 237-238, 329-332; Джулиетт, 49, 67, 415, 765-769. Жюстина, 492, 604, 607, 608; Джулиетт, 52, 99, 145, 176-177, 780. Juliette, 316-317. Жюстина, 487, 608-610, 668-669; Juliette, 173-178, 208, 243. Juliette, 340-341. Маркиз де Сад, 120 дней Содома, в 120 дней Содома и других Писаниях, комп. и транс. Острин Уэйнхаус и Ричард Сивер (Нью - Йорк, 1987), 329, 495-496, 545; Juliette, 524, 525, 548, 579, 967-978, 1012-1188. 120 дней Содома, 364, 470, 545; Juliette, 579, 700, 781-782, 1039. См Марио Пра, The Romantic Agony, пер. Ангус Дэвидсон, 2 - е изд. (Нью - Йорк и Оксфорд, 1970), А Картер, идея декаданса во французской литературе (Торонто, 1958). Константин V Пономарефф, на темной стороне русской литературы, 1709-1910 (Нью - Йорк, 1987), 145-171; Романтическая Агония, 419-420; Роберт Луис Джексон, «Достоевский и маркиз де Сад,» Русская литература, Vol. IV, № 1 (январь 1976), 27-46. Федор Достоевский, Дом Мертвых, пер. Констанс Гарнетт (Нью - Йорк, 1915), 186. Федор Достоевский, униженных и оскорбленных, транс. Констанс Гарнетт (Нью - Йорк, 1956), 237-239. Федор Достоевский, Записки из подполья, пер. Дэвид Магаршек, в Великих коротких произведениях Фёдор Достовски (Нью - Йорк, 1968), 279-287. Фёдор Достоевский, Преступление и наказание, пер. Дэвид Магаршек (Балтимор, 1966), 275-278, 291; Sade, Философия в спальне, 300, 316. Преступление и наказание, 419. Жюстина, 552; Достоевский, Преступление и наказание, 84-85. Александр Солженицын, Архипелаг ГУЛаг 1918-1956, vol. 2, пер. Томас П. Уитни (Нью - Йорк, 1975), 615. Преступление и наказание, 430. там же ., 432-433. там же ., 296-298, 487-493. там же ., 296-298, 300, 487-493, 482. Жюстин, 602-603. Братья Карамазовы, пер. Констанс Гарнетт (Нью - Йорк, й), 72. . там же, 136, 138. там же ., 218-227. там же ., 325, 534-535. там же ., 22-23, 132-133, 129. . там же, 107, 72, 538, и др. там же ., 487, 572-573. там же ., 526-531. Примеры Libertines пира Sade в то время как дети подвергаются пыткам и убиты: Juliette, 266, 740-741, 1112-1113. Джордж A Паничас, Бремя видения: Духовное искусство Достоевского (Чикаго, 1985), 162. Красота и Умиление: Джордж П. Федотов, русская религиозность, Vol. 1: Киевское христианство (Кембридж, штат Массачусетс, 1946.), 371-376, 393; «Красота спасет мир»: Роберт Луис Джексон, Quest Достоевского для формы: исследование его философии искусства (Нью - Хейвен и Лондон, 1966), 40. «Священные воспоминания»: Достоевский, Братья Карамазовы, 699. там же ., 298-299. 39. русского религиозного сознания, Vol. 1: Киевское христианство, 390-393. Братья Карамазовы, 535, 538. - See more at: https://home.isi.org/dostoevsky-vs-marquis-de-sade#sthash.w8A3fnQM.dpufГРАДУСЫ ПРЕДЛАГАЕМЫЕ: МИД философия маркиза де сада MA философия маркиза де сада БФА философия маркиза де сада AFA философия маркиза де сада.

Искусство философия маркиза де сада Маркиз де Сад: бунтарь, извращенец, насильник ... герой? Выставка в музее Орсэ разделила общественное мнение еще раз на ответила ли пресловутая аристократ великие вопросы его возраста - или просто сделал случай для несостоятельного насилия и жестокостей Джон Личфилд Пятница 14 ноября 2014 17:53 GMT0 комментариев 939 Нажмите , чтобы следовать The Independent Online де-sade.jpg Эдгар Дега „Scène де гер а.е. Moyen-AGE“, 1865, является одним из экспонатов сказал вдохновляться Sade КФМ-Grand Palais (Musée d'Orsay) / Gérard блоттинга Маркиз де Сад был много вещей - насильник, педофил, и красноречивый, литературный апологетом сексуальной жестокости. Для его современных поклонников, Донатьен Альфонса Франсуа, граф де Саде был также революционным, один из первых писателей и мыслителей, чтобы исследовать самые темные лабиринты человеческой души. Жюри на том, был ли Sade, в современном смысле этого слова, в «садист». В своих многочисленных проявлениях, в том числе почти 30 лет, как заключенный под тремя режимами, королевские, республиканских и имперских, маркиз никогда не повернул руку к живописи. Кажется, развращенный, поэтому для Musée d'Orsay в Париже, чтобы отметить свой 200-летний юбилей художественной выставки. «Sade - Attaquer Le Soleil» (Sade - нападая на солнце) пытается доказать, что письмо Sade, хотя официально запрещено во Франции до 1950 года, оказало огромное влияние на 19-ом и искусстве двадцатого века. Это следы - иногда убедительно, иногда умышленно - влияние Sade на работе, среди прочего, Фердинанд-Виктор-Эжен Делакруа, Франсиско Гойя, Эдгар Дега, Поль Сезанн, Пабло Пикассо и сюрреалистов. Выставка является частью двухсотлетия толчок французских интеллектуалов освободить Sade, который жил с 1740 по 1814, из тени и в литературной и художественной мейнстрима. Существует лавина новых книг. Существует выставка в Париже, его письма и рукописи, в том числе свитки 120 дней Содома, чьи каталог 600 рекомендуемых «страстей» включает в себя изнасилование детей в возрасте до пяти лет. «Божественный», или прокляты, маркизы также сделал свой лук на этой неделе, как персонаж в видеоигре в серии Кредо Убийцы. Так как он был «заново» и отстаивали поэтом Гильом Аполлинэр в 1909 году Sade был помещен некоторыми из его поклонников наряду с Руссо или Вольтера в качестве одного из французских бунтарей 18-го века, которые «убили Бога», разбили формы обычной мысли и создали современный мир. Пирр Гайотат, французский эротический литературно-романист, говорит: «Sade это, в некотором смысле, наш Шекспир. Он имеет тот же смысл трагедии, один и тот же подметания величии. Принимая удовольствие в страданиях других, не является такой важной частью его произведений, как люди утверждают. Он имеет свой язык торчит постоянно. Он беспрестанно иронично «. Для того, чтобы утверждать, Sade, как гуманист и освободитель, а не отклоняющиеся или извращенец, застревает в горле других интеллектуалов. Новая книга философ Мишель Онфрей (La Passion-де-ла-Méchanceté или «страсть к греховности») делает раздражающие атаку на культе Sade среди французских левых или авангардных мыслителей. Маркиз-де-sade.jpg Портрет противоречивого писателя Donatien Альфонс Франсуа, граф де Сад (ИнтерФото / Alamy) «Это интеллектуально странно сделать Sade героя,» говорит он. «Даже по его большинства героев поклоняющиеся биографов, этот человек был сексуальным преступником.» Г-н Onfray говорит, что «миф» был вылепленный, что Sade был «либертарианский, анархист и революционер» - даже «феминистка». Не тут-то было, говорит он. Sade был высокомерным «феодальным» аристократ, который думал, что он имел право на пытки и сексуальное насилие над слугами или нищими. Его записанные Подвиги включают похищения и сексуальную пытку до adoscent обслуживающих девушек. Выставка Musée d'Orsay не пытается скрыть тревожную правду о жизни Сада. Это, однако, завален предложениями, которые представляют его как мыслителя и бунтовать, а не преступник. Совместно куратор выставки Анни Le Brun, говорит о том, что важность мышления Sade было то, что он отверг абстрактную мысль. Он не был философом, но анти-философ. Философия и религия, были ложными, потому что они были слишком церебральными. Модели поведения человека должны быть прослежены к плоти, а не только уму. «Для него жестокость в сердце человечества и неделимой от желания,» сказала г-жа Лебрен. В одном котировке отображается на выставке, Sade издевается знаменитое изречение французского философа 17 века Рене Декарт: «Я думаю, поэтому я.» «Эта идея не имеет ни звука, ни цвета, ни запаха,» говорит маркиз. «Это не приходит от чувств и без чувств не может быть никаких реальных идей.» Г-жа Лебрен говорит, что этот подход - Sadian, а не садист - оказали огромное влияние через тайно циркулировали тексты на писателей 19-го века, как Густав Флобер и Фридрих Ницше. Потому что она провозгласила физические чувства, чтобы быть истинными движущими силами страсти и творчества, но и под влиянием художников из Сезанна до сюрреалистов. Маркиз-де-Сад-2.jpg Редкая подпись французского писателя маркиза де Сада, с его военным названием «Мэтр де лагерь де Cavalerie» (Getty Images) «Наша цель состоит в том, чтобы исследовать, как 19-го века стал проводником идей, которые были официально проклятые,» говорит г-жа Лебрен. «В подземном пути [Sade] создал революцию вкуса, особенно в представлении образов тела ... Он eroticised картины.» Это Sade был полностью или хотя бы частично, ответственность за сдвиг в художественном вкусе в 19 веке большая претензия. Какое влияние он имел на Моне или Ван Гог? Коллекция включает в себя три относительно неизвестных и волнительно жестокие картины Сезанна, в том числе сцены изнасилования и удушения. Есть несколько насильственных полотна Гой и один Дега. Остальная часть шоу является неравномерной коллекцией 19-ых и 20-го века изображений секса, насилия и порочности. Некоторые неотразима; много просто странно и диковинная. Ж Лебрен со-куратор Laurence де Автомобили сказал: «Мы сама цензуру очень мало ... Это, очевидно, не выставка для всех.» Отдельный раздел маркировали «шкаф из извращений». Те из чувствительного расположения рекомендуется оставаться снаружи. Трудно понять, почему. Кажется, немного отличается от остальной части шоу. Выставка привлекла большое число, но книга отзывов показывает, что многие из них уйти, сбиты с толку или отвращение. Комментарии варьируются от «фантастического» и «по-настоящему красивой выставки» к «какой куче извращенцев». Анонимный посетитель пишет: «Эта выставка является пыткой. Я полагаю, поэтому большой успех для M Sade «. В то время, когда мы, наконец, боремся с прочному ущербом, причиненным сексуальным насилием, и особенно злоупотреблениями детей, отстаиванию Sade может показаться многим глупыми, неуместными или даже злой. Г-н Onfray говорит, что «философия» Сад составляет в «приглашение к преступлению». Он предполагает, что «отмена жалости» Sade был предшественником не современного искусства, но Холокоста. Au contraire, говорит г-жа Лебрен. Sade ничего не выдумывал. Его значение было описать и проанализировать, жестокость, которая всегда была в основе человеческого опыта. Он задавал вопросы, которые «преследовали 19-го века», говорит она. «Как говорить о зле и желания, когда основа религии рушится?» Вам также могут понравиться

Ваш комментарий

философия

маркиза де сада

This is section 2

This is section 3

This is section 4

философия маркиза де сада, синтаксис:
<">