Как мы отметили в
предыдущей статье цикла, в германских и австрийских лагерях для военнопленных к русским воинам применялись пытки . И
нередко изозщренные.
Так , один из солдат , оказавшихся в лагере Саган, отмечал , что виновных в нарушении дисциплины наказывали, привязывая их к столбу, покрытому колючей проволокой. Уже через час наказанный не мог держаться на ногах, повисал на веревках, и колючки проволоки впивались ему в тело .
Пытки применялись за самые незначительные проступки, а часто и вообще без каких-либо оснований . Пленных на продолжительный срок лишали горячей пищи , оставляя на воде и хлебе; по несколько часов подряд заставляли стоять с руками , поднятыми вверх ( причем в каждую руку вкладывалось по 4 — 5 кирпичей ); людей ставили на битый кирпич голыми коленями, заставляли бесцельно ( до полного истощения сил ) перемещать тяжести, но любимым и наиболее часто применяемым являлось наказание , напоминающее средневековую пытку .
Оно именовалось подвешиванием.
Человека проволокой или веревками привязывали к столбу, вбитому в землю — так высоко , что ноги еле касались земли . А затем подвешенного оставляли на 2 – 4 часа. Уже минут через 20 — 25 кровь у подвешенного приливала к голове , и начиналось обильное кровотечение – из рта , носа и ушей . В итоге пленный ослабевал , теряя сознание , и повисал на удерживающих его проволоках и веревках.
Пленные, испытавшие эту пытку , характеризовали ее как ужасную : проволока и веревка впивались в тело , принося невыносимые страдания , а после освобождения от столба, человек долго не мог прийти в себя . Болело все тело , а наступившая общая слабость лишала способности передвигаться .
Оставшись без патронов, рядовой 21-го Сибирского стрелкового полка 6-й Сибирской стрелковой дивизии А . И. Селивоненко попал в плен 11 ноября 1914 г., когда его дивизия была окружена под Брезинами — германскими войсками, в свою очередь выходящими из окружения («слоеный пирог »). Он прошел лагеря Геттинген и Ван, а затем оказался на снарядном заводе в Аахене. Узнав , что на заводе изготавливаются снаряды , пленные отказались работать . За отказ работать их не только били (прикладами, палками и резиновыми жгутами ), но и истязали . В том числе : подвешивали к столбам, сажали в холодную воду , натирали жесткой щеткой с песком, сажали в подвалы и лишали пищи в течение 2 — 3 суток . Как отмечал А . Селивоненко, германские солдаты любили и без причин избивать русских пленных – а однажды было убито 5 русских солдат и еще один исколот штыками.
Ефрейтор И. Я. Булгаков и рядовой А . Б . Алифанов также отмечали привязывание к столбу. Первый писал : «Нас привязывали веревками к столбам, обмотанным проволокой; проволока врезалась в тело ; били палками до потери сознания. Таким истязаниям подвергся я сам лично и многие другие русские военнопленные ». Второй вспоминал : « Один оренбургский казак по фамилии Клюшин отказался участвовать в партии, которая отправлялась австрийцами рыть окопы на фронт . Клюшин заявил , что рыть окопы против России он не может . Никакие уговоры и угрозы на Клюшина не подействовали. Тогда , по приказанию неприятельского офицера, Клюшину связали на спине руки веревкой и повесили на столб в виде креста. По столбу этого креста тело Клюшина спускалось , а руки , связанные и обхватывавшие сзади спины столб , выше поперечной перекладины, не пускали тело опуститься до земли , и ноги нехватали до земли на четверть . В таком положении держали по два часа в сутки в течение 10 дней . Клюшин страшно страдал от этой пытки , но рыть окопы против России все-таки не соглашался. Когда , после десятого подвешивания, Клюшина, измученного, сняли с креста, и он, обессиленный , упал на землю , то его спросили , согласится ли он теперь рыть окопы. Клюшин ответил : « Хоть убейте меня, помру , но рыть окопы против своих не пойду ». Австрийские солдаты в присутствии фельдфебеля начали бить Клюшина прикладами и палками. После избиения у него руки и спина были черные , он был чуть живым, но решения своего не изменил ».
Бомбардир С. К. Рынгач вспоминал, как в январе 1916 г. он был наказан с помощью подвешивания. Веревкой толщиной в палец его зацепили за руки и повели к столбу, закопанному возле лагеря. Около столба на земле лежали три кирпича, на которые бомбардиру было велено встать . Когда он встал на кирпичи, прислонившись к столбу, был привязан веревкой к последнему — начиная с ног и заканчивая около шеи . Окончив привязку, немец оттолкнул кирпичи — и пленный повис . Он вспоминал : « Мне сделалось плохо — тяжело было дышать . Таким путем я висел приблизительно около двух часов. Около меня был часовой-поляк, который спросил меня, за что меня повесили. Я понимаю по-польски и ответил ему. Когда мне сделалось дурно и появилась рвота , то часовой , пощупав мой пульс , заплакал и пошел дать знать дежурному врачу-немцу. Явился врач , пощупал мой пульс , велел отвязать, и я упал на землю без сознания ».
Рядовой М. И. Проскуряков, узник австрийского лагеря Эстергом, вспоминал : «Провинившихся привязывали к столбу и подтягивали через кольцо , ввинченное наверху столба так высоко , что ноги едва касались земли . В таком положении подвешенный должен был оставаться 2 часа. Вскоре у подвешенного сильно синело лицо , из носа и рта показывалась кровь , и он лишался сознания. Тогда подвешенного отвязывали, обливали водой и когда он приходил в сознание — снова подвешивали. Бывали случаи, что наказываемого по нескольку раз отвязывали и вновь подвешивали. После этого наказания пленный несколько дней еле ходил , а руки так вспухали, что он не мог взять даже миски с супом. Было еще наказание в лагере — это заковывание . Правую руку сковывали с левой ногой , под коленом и под рукой пропускали палку. В таком , совершенно согнутом состоянии, оставляли сидеть 2 часа. Кроме того , в лагере сажали в карцер на срок от одного до 27 дней . За это время давали горячую пищу лишь один раз в трое суток , а в остальное время был только хлеб и вода . В карцере было ввинчено в стену кольцо , к которому привязывали пленного со связанными назад руками . Высота , на которой привинчено было кольцо , была такая , что человеку можно было сидеть только на полусогнутых коленках и ни подняться выше , ни опуститься на землю было невозможно . Ноги от такого двухчасового сидения совершенно затекали и когда наказанного отвязывали, он не мог в течение нескольких часов подняться и встать на ноги ».
Рядовой А . А . Хотимов отмечал : «провинившегося привязывали проволокой к столбу так , что он ногами не касался земли . В таком положении многие умирали тут же на столбе. Бывало и так , что провинившегося заставляли держать по кирпичине в продолжение двух часов в вытянутых вперед руках на уровне плеч. Этого наказания никто не выдерживал, за что пленных жестоко наказывали прикладами или палками ».
Другим излюбленным занятием лагерной охраны была травля пленных собаками.
Так , подпрапорщик Е. С. Надсадин, раненый в голову и попавший в плен 2 ноября 1914 г., оказался в лагере в г. Альтдамме. По его словам , у немцев были особые дрессированные собаки — которых по утрам впускали в бараки, и они рвали русских военнопленных, не желавших идти на работы.
Врач подвижного госпиталя отмечал , что в лагере в Бурге пленные « постоянно получают удары палками, за малейшую провинность их привязывают к столбу на несколько часов для потехи немецкого караула или сплошь и рядом травят собаками ».
Другой очевидец вспоминал : « Немецкие офицеры доставляли себе удовольствие травить собак на пленных ( лагерь Штаргард ). Иногда эти офицеры приходили в лагерь с барышнями , и тогда уже всегда для потехи вызывались собаки и их натравливали на пленных; собаки бросались на пленных, рвали одежду и кусали до крови , а офицеры и барышни хохотали. Этим же барышням показывали наших пленных, выводя их полуголыми из бараков на мороз . Зрители хохотали и называли наших пленных нищими и оборванцами . Поневоле будешь оборванцем , когда немцы отбирали у наших пленных все и оставляли им лишь рваное платье и сапоги ».
Одной из разновидностей пыток была т. н. « Плаха ». Рядовой Н. А . Кубаев, попавший в плен 2 декабря 1914 г. у г. Сохачева, характеризует ее следующим образом , говоря и о других разновидностях экзекуций : « Часто часовые били нас без всякого повода ... Мы всегда голодали , но если пленный прятал одну-две картофелины, его наказывали «плахой », т. е. ставили возле часового и заставляли держать на одном плече без перемены длинное бревно в 2 1/2 пуда. Потом «плаху » заменили другим наказанием : подвешиванием при помощи колец на проволочных заграждениях. Еще применяли такие наказания : заставляли бегать по два часа или ставили на колени . Но часовые и без назначенного наказания сами с нами расправлялись. Так , перед пасхой в 1915 году часовой застрелил одного пленного за то, что он взял картофелину из вагонетки. Еще раньше был такой случай : немцы привезли в лагерь солому для подстилки, мы разобрали один воз , но видим , что мало , и хотели разбирать другой воз . В это время немецкий караул открыл по нас огонь и больше 10 человек пленных были убиты ».
Следующим вариантом экзекуции был т. н. « Гроб ».
Старший унтер-офицер Я. М. Ерыгин вспоминал : «В лагере для военнопленных было еще одно наказание : в Донасердагеле наказываемого раздевали догола и клали в гроб , обитый жестью, запирали крышкой и в таком положении почти без воздуха держали 2 часа. Многие оказывались без сознания при этой пытке . Применялось еще и такое наказание : пленного заковывали на два часа в сидячем положении, сковав цепью правую руку с левой ногой , били палками, прикладами ».
Старший унтер-офицер А . Чумаков, побывавший в лагере в Линце, тоже знал про « Гроб »: «Наказывали из-за всяких пустяков палками, подвешиванием к столбу и, кроме того , помещением на два часа в деревянный узкий гроб , в крышке которого имелось несколько небольших дырочек. Наказываемого клали в гроб голым , причем вследствие тесноты гроба нельзя было в нем повернуться ».
Практиковалось помещение в карцер .
Доброволец Г. Я. Мерзляков, оказавшийся в лагере Иозефштадт, вспоминал : «немцы применяли такое наказание : пленного закрывали в сарай , пол которого был усыпая колотым углем. На этот уголь сажали человека , а руки его привязывали к скобам, прикрепленным к стене . Встать было невозможно и приходилось продолжительное время сидеть на острых гранях ».
Рядовой С. X. Аксенов также отмечал случаи, когда обессилевший от голода русский пленный падал за работой – и тогда его начинали бить или , в виде наказания , запирали на 2 — 3 дня в маленькую комнату, пол которой был посыпан битым каменным углем. При этом запертого раздевали почти догола , оставляя его в одной рубашке . Есть ему в это время не давали .
Ефрейтор П. С. Помогаев вспоминая лагерь Самория, отмечал , что за ослушание , грубое обращение с австрийцами или отказ от работы, полагалась порка розгами , подвешивание вниз головой и (в качестве более тяжелого наказания ) — арест в особом помещении, под полом которого был ледник : « Пол пробуравлен, дабы было холоднее. Ни сесть , ни лечь нельзя , ибо , помимо холода , пол был снабжен еще острыми гвоздями ».
Другой пленный вспоминал, что одним из способов наказания было следующее : провинившегося в одном белье привязывали к столбу веревками и оставляли так не меньше двух часов, а иногда держали и шесть часов. Посаженных в карцер держали по 7 дней и ничего кроме хлеба не давали . Один солдат-грузин за попытку бежать был посажен на цепь и 2 недели сидел в собачьей конуре, где нельзя было ни встать , ни лечь . Каждый вновь занимавший пост часовой за цепь вытягивал пленного из будки и затем , нанеся ему несколько ударов, вновь загонял в будку.
В лагере Брикс в качестве станка для пытки неоднократно применялся т. н. «культурбанк ». Он представлял собой широкую доску длиной в человеческий рост , с поперечными досками на концах. В поперечных досках были сделаны отверстия : в передней три — для головы и рук и в задней – две , для ног . Положенный на такую доску пленный лишался возможности сделать какое-либо движение . В это время ему наносили розгами от 15 до 20 ударов.
Младший унтер-офицер Ф. А . Овчинников сообщал о том , что когда он отказался от работы, то немцы, предварительно жестоко избив пленного , поставили его в наказание в накаленную печь — предназначенную для обжигания сырых земляных форм. Пленный вспоминал, что у него начали тлеть волосы на голове , а также на руках — когда он пытался закрыть лицо . Простояв около десяти минут , он упал . Когда почерневшего и потерявшего сознание Овчинникова извлекли из печи, подобной же экзекуции подвергли еще двоих солдат . 6 человек пленных стали свидетелями данного факта .
Так относили представители «культурной » нации к солдатам и офицерам противника , в силу превратностей войны оказавшихся в их руках. Но , пытаясь унизить и искалечить военнослужащих противника , австро-германская военщина калечила себя – в моральном и человеческом плане .
Даже краткий обзор того , что творили оккупанты на земле Российской империи ( как и на оккупированных территориях других государств ), в полной мере позволяет ответить на вопрос – что ждало порабощенные народы в случае победы палачей Кайзера.
Так , один из солдат , оказавшихся в лагере Саган, отмечал , что виновных в нарушении дисциплины наказывали, привязывая их к столбу, покрытому колючей проволокой. Уже через час наказанный не мог держаться на ногах, повисал на веревках, и колючки проволоки впивались ему в тело .
Пытки применялись за самые незначительные проступки, а часто и вообще без каких-либо оснований . Пленных на продолжительный срок лишали горячей пищи , оставляя на воде и хлебе; по несколько часов подряд заставляли стоять с руками , поднятыми вверх ( причем в каждую руку вкладывалось по 4 — 5 кирпичей ); людей ставили на битый кирпич голыми коленями, заставляли бесцельно ( до полного истощения сил ) перемещать тяжести, но любимым и наиболее часто применяемым являлось наказание , напоминающее средневековую пытку .
Оно именовалось подвешиванием.
Человека проволокой или веревками привязывали к столбу, вбитому в землю — так высоко , что ноги еле касались земли . А затем подвешенного оставляли на 2 – 4 часа. Уже минут через 20 — 25 кровь у подвешенного приливала к голове , и начиналось обильное кровотечение – из рта , носа и ушей . В итоге пленный ослабевал , теряя сознание , и повисал на удерживающих его проволоках и веревках.
Пленные, испытавшие эту пытку , характеризовали ее как ужасную : проволока и веревка впивались в тело , принося невыносимые страдания , а после освобождения от столба, человек долго не мог прийти в себя . Болело все тело , а наступившая общая слабость лишала способности передвигаться .
Оставшись без патронов, рядовой 21-го Сибирского стрелкового полка 6-й Сибирской стрелковой дивизии А . И. Селивоненко попал в плен 11 ноября 1914 г., когда его дивизия была окружена под Брезинами — германскими войсками, в свою очередь выходящими из окружения («слоеный пирог »). Он прошел лагеря Геттинген и Ван, а затем оказался на снарядном заводе в Аахене. Узнав , что на заводе изготавливаются снаряды , пленные отказались работать . За отказ работать их не только били (прикладами, палками и резиновыми жгутами ), но и истязали . В том числе : подвешивали к столбам, сажали в холодную воду , натирали жесткой щеткой с песком, сажали в подвалы и лишали пищи в течение 2 — 3 суток . Как отмечал А . Селивоненко, германские солдаты любили и без причин избивать русских пленных – а однажды было убито 5 русских солдат и еще один исколот штыками.
Ефрейтор И. Я. Булгаков и рядовой А . Б . Алифанов также отмечали привязывание к столбу. Первый писал : «Нас привязывали веревками к столбам, обмотанным проволокой; проволока врезалась в тело ; били палками до потери сознания. Таким истязаниям подвергся я сам лично и многие другие русские военнопленные ». Второй вспоминал : « Один оренбургский казак по фамилии Клюшин отказался участвовать в партии, которая отправлялась австрийцами рыть окопы на фронт . Клюшин заявил , что рыть окопы против России он не может . Никакие уговоры и угрозы на Клюшина не подействовали. Тогда , по приказанию неприятельского офицера, Клюшину связали на спине руки веревкой и повесили на столб в виде креста. По столбу этого креста тело Клюшина спускалось , а руки , связанные и обхватывавшие сзади спины столб , выше поперечной перекладины, не пускали тело опуститься до земли , и ноги нехватали до земли на четверть . В таком положении держали по два часа в сутки в течение 10 дней . Клюшин страшно страдал от этой пытки , но рыть окопы против России все-таки не соглашался. Когда , после десятого подвешивания, Клюшина, измученного, сняли с креста, и он, обессиленный , упал на землю , то его спросили , согласится ли он теперь рыть окопы. Клюшин ответил : « Хоть убейте меня, помру , но рыть окопы против своих не пойду ». Австрийские солдаты в присутствии фельдфебеля начали бить Клюшина прикладами и палками. После избиения у него руки и спина были черные , он был чуть живым, но решения своего не изменил ».
Бомбардир С. К. Рынгач вспоминал, как в январе 1916 г. он был наказан с помощью подвешивания. Веревкой толщиной в палец его зацепили за руки и повели к столбу, закопанному возле лагеря. Около столба на земле лежали три кирпича, на которые бомбардиру было велено встать . Когда он встал на кирпичи, прислонившись к столбу, был привязан веревкой к последнему — начиная с ног и заканчивая около шеи . Окончив привязку, немец оттолкнул кирпичи — и пленный повис . Он вспоминал : « Мне сделалось плохо — тяжело было дышать . Таким путем я висел приблизительно около двух часов. Около меня был часовой-поляк, который спросил меня, за что меня повесили. Я понимаю по-польски и ответил ему. Когда мне сделалось дурно и появилась рвота , то часовой , пощупав мой пульс , заплакал и пошел дать знать дежурному врачу-немцу. Явился врач , пощупал мой пульс , велел отвязать, и я упал на землю без сознания ».
Рядовой М. И. Проскуряков, узник австрийского лагеря Эстергом, вспоминал : «Провинившихся привязывали к столбу и подтягивали через кольцо , ввинченное наверху столба так высоко , что ноги едва касались земли . В таком положении подвешенный должен был оставаться 2 часа. Вскоре у подвешенного сильно синело лицо , из носа и рта показывалась кровь , и он лишался сознания. Тогда подвешенного отвязывали, обливали водой и когда он приходил в сознание — снова подвешивали. Бывали случаи, что наказываемого по нескольку раз отвязывали и вновь подвешивали. После этого наказания пленный несколько дней еле ходил , а руки так вспухали, что он не мог взять даже миски с супом. Было еще наказание в лагере — это заковывание . Правую руку сковывали с левой ногой , под коленом и под рукой пропускали палку. В таком , совершенно согнутом состоянии, оставляли сидеть 2 часа. Кроме того , в лагере сажали в карцер на срок от одного до 27 дней . За это время давали горячую пищу лишь один раз в трое суток , а в остальное время был только хлеб и вода . В карцере было ввинчено в стену кольцо , к которому привязывали пленного со связанными назад руками . Высота , на которой привинчено было кольцо , была такая , что человеку можно было сидеть только на полусогнутых коленках и ни подняться выше , ни опуститься на землю было невозможно . Ноги от такого двухчасового сидения совершенно затекали и когда наказанного отвязывали, он не мог в течение нескольких часов подняться и встать на ноги ».
Рядовой А . А . Хотимов отмечал : «провинившегося привязывали проволокой к столбу так , что он ногами не касался земли . В таком положении многие умирали тут же на столбе. Бывало и так , что провинившегося заставляли держать по кирпичине в продолжение двух часов в вытянутых вперед руках на уровне плеч. Этого наказания никто не выдерживал, за что пленных жестоко наказывали прикладами или палками ».
Другим излюбленным занятием лагерной охраны была травля пленных собаками.
Так , подпрапорщик Е. С. Надсадин, раненый в голову и попавший в плен 2 ноября 1914 г., оказался в лагере в г. Альтдамме. По его словам , у немцев были особые дрессированные собаки — которых по утрам впускали в бараки, и они рвали русских военнопленных, не желавших идти на работы.
Врач подвижного госпиталя отмечал , что в лагере в Бурге пленные « постоянно получают удары палками, за малейшую провинность их привязывают к столбу на несколько часов для потехи немецкого караула или сплошь и рядом травят собаками ».
Другой очевидец вспоминал : « Немецкие офицеры доставляли себе удовольствие травить собак на пленных ( лагерь Штаргард ). Иногда эти офицеры приходили в лагерь с барышнями , и тогда уже всегда для потехи вызывались собаки и их натравливали на пленных; собаки бросались на пленных, рвали одежду и кусали до крови , а офицеры и барышни хохотали. Этим же барышням показывали наших пленных, выводя их полуголыми из бараков на мороз . Зрители хохотали и называли наших пленных нищими и оборванцами . Поневоле будешь оборванцем , когда немцы отбирали у наших пленных все и оставляли им лишь рваное платье и сапоги ».
Одной из разновидностей пыток была т. н. « Плаха ». Рядовой Н. А . Кубаев, попавший в плен 2 декабря 1914 г. у г. Сохачева, характеризует ее следующим образом , говоря и о других разновидностях экзекуций : « Часто часовые били нас без всякого повода ... Мы всегда голодали , но если пленный прятал одну-две картофелины, его наказывали «плахой », т. е. ставили возле часового и заставляли держать на одном плече без перемены длинное бревно в 2 1/2 пуда. Потом «плаху » заменили другим наказанием : подвешиванием при помощи колец на проволочных заграждениях. Еще применяли такие наказания : заставляли бегать по два часа или ставили на колени . Но часовые и без назначенного наказания сами с нами расправлялись. Так , перед пасхой в 1915 году часовой застрелил одного пленного за то, что он взял картофелину из вагонетки. Еще раньше был такой случай : немцы привезли в лагерь солому для подстилки, мы разобрали один воз , но видим , что мало , и хотели разбирать другой воз . В это время немецкий караул открыл по нас огонь и больше 10 человек пленных были убиты ».
Следующим вариантом экзекуции был т. н. « Гроб ».
Старший унтер-офицер Я. М. Ерыгин вспоминал : «В лагере для военнопленных было еще одно наказание : в Донасердагеле наказываемого раздевали догола и клали в гроб , обитый жестью, запирали крышкой и в таком положении почти без воздуха держали 2 часа. Многие оказывались без сознания при этой пытке . Применялось еще и такое наказание : пленного заковывали на два часа в сидячем положении, сковав цепью правую руку с левой ногой , били палками, прикладами ».
Старший унтер-офицер А . Чумаков, побывавший в лагере в Линце, тоже знал про « Гроб »: «Наказывали из-за всяких пустяков палками, подвешиванием к столбу и, кроме того , помещением на два часа в деревянный узкий гроб , в крышке которого имелось несколько небольших дырочек. Наказываемого клали в гроб голым , причем вследствие тесноты гроба нельзя было в нем повернуться ».
Практиковалось помещение в карцер .
Доброволец Г. Я. Мерзляков, оказавшийся в лагере Иозефштадт, вспоминал : «немцы применяли такое наказание : пленного закрывали в сарай , пол которого был усыпая колотым углем. На этот уголь сажали человека , а руки его привязывали к скобам, прикрепленным к стене . Встать было невозможно и приходилось продолжительное время сидеть на острых гранях ».
Рядовой С. X. Аксенов также отмечал случаи, когда обессилевший от голода русский пленный падал за работой – и тогда его начинали бить или , в виде наказания , запирали на 2 — 3 дня в маленькую комнату, пол которой был посыпан битым каменным углем. При этом запертого раздевали почти догола , оставляя его в одной рубашке . Есть ему в это время не давали .
Ефрейтор П. С. Помогаев вспоминая лагерь Самория, отмечал , что за ослушание , грубое обращение с австрийцами или отказ от работы, полагалась порка розгами , подвешивание вниз головой и (в качестве более тяжелого наказания ) — арест в особом помещении, под полом которого был ледник : « Пол пробуравлен, дабы было холоднее. Ни сесть , ни лечь нельзя , ибо , помимо холода , пол был снабжен еще острыми гвоздями ».
Другой пленный вспоминал, что одним из способов наказания было следующее : провинившегося в одном белье привязывали к столбу веревками и оставляли так не меньше двух часов, а иногда держали и шесть часов. Посаженных в карцер держали по 7 дней и ничего кроме хлеба не давали . Один солдат-грузин за попытку бежать был посажен на цепь и 2 недели сидел в собачьей конуре, где нельзя было ни встать , ни лечь . Каждый вновь занимавший пост часовой за цепь вытягивал пленного из будки и затем , нанеся ему несколько ударов, вновь загонял в будку.
В лагере Брикс в качестве станка для пытки неоднократно применялся т. н. «культурбанк ». Он представлял собой широкую доску длиной в человеческий рост , с поперечными досками на концах. В поперечных досках были сделаны отверстия : в передней три — для головы и рук и в задней – две , для ног . Положенный на такую доску пленный лишался возможности сделать какое-либо движение . В это время ему наносили розгами от 15 до 20 ударов.
Младший унтер-офицер Ф. А . Овчинников сообщал о том , что когда он отказался от работы, то немцы, предварительно жестоко избив пленного , поставили его в наказание в накаленную печь — предназначенную для обжигания сырых земляных форм. Пленный вспоминал, что у него начали тлеть волосы на голове , а также на руках — когда он пытался закрыть лицо . Простояв около десяти минут , он упал . Когда почерневшего и потерявшего сознание Овчинникова извлекли из печи, подобной же экзекуции подвергли еще двоих солдат . 6 человек пленных стали свидетелями данного факта .
Так относили представители «культурной » нации к солдатам и офицерам противника , в силу превратностей войны оказавшихся в их руках. Но , пытаясь унизить и искалечить военнослужащих противника , австро-германская военщина калечила себя – в моральном и человеческом плане .
Даже краткий обзор того , что творили оккупанты на земле Российской империи ( как и на оккупированных территориях других государств ), в полной мере позволяет ответить на вопрос – что ждало порабощенные народы в случае победы палачей Кайзера.
