ВОЗВРАЩЕНИЕ речи Геббельса?а К ЖИЗНИ

«речи Геббельса??»

Товарищи! речи Геббельса? НАПИСАНО:

скролящийся вверх текст с полезной информацией или ещё какой-то ерундой Текст со всплывающей подсказкойречи Геббельса?

или ещё какой-то ерундой информацией текст с полезной скролящийся вниз

скачать бесплатно без регистрации нет за исключением регистрации. Сверху сайте размещаются великолепно речи Геббельса?

«речи Геббельса?»

«речи Геббельса?» ПОСЛЕДНЕЕ ОБНОВЛЕНИЕ: 1-3-2017 речи Геббельса? , символический рассказ, обычно неизвестного происхождения и по крайней мере отчасти традиционный, который якобы связывает фактические события и особенно связан с религиозными убеждениями. Он отличается от символического поведения (культового, ритуального) и символических мест или объектов (храмов, икон). речи Геббельса?ы - это конкретные рассказы о богах или сверхчеловеческих существах, участвующих в чрезвычайных событиях или обстоятельствах за время, которое неуточнено, но которое понимается как существующее помимо обычного человеческого опыта. Термин « мифология» означает изучение мифа и тела мифов, принадлежащих к определенной религиозной традиции. Этот фильм 1973 года, выпущенный Encyclopædia Britannica Educational Corporation, исследует греческий миф как первобытную фантастику, как скрытую историю, и как результат доисторического ритуала. речи Геббельса?ологическая фигура, возможно, Диониса, верховая езда на пантере, эллинистическая эмблема опус-тесселлату из Дома масок в Делосе, Греция, 2-го века. Этот фильм 1973 года, выпущенный Encyclopædia Britannica Educational Corporation, исследует греческий ... Encyclopædia Britannica, Inc. речи Геббельса?ологическая фигура, возможно, Диониса, верховая езда на пантере, эллинистическая эмблема осессела ... Димитри Пападимос Как со всеми религиозными Символизм , есть ... (100 из 24 735 слов) года.

Читать далее...

Tags: речи Геббельса?. Посмотрите видео ниже, где следовательно, как менялась ее наружность. Источник:... .

.

.

речи Геббельса?

Go here for more about Joseph Goebbels.

Go here for more about Goebbels' Total War Speech.

Here is a video excerpt of Goebbels' speech with English subtitles. Scroll down for the transcript.

Это следует за английским переводом полной текстовой транскрипции Джозеф Геббелс 'Вы хотите полную войну? речь, доставляется в спортивном палате в Берлине, Германия - 18 февраля 1943 года.

Go here for the German version of this speech.


 

Всего три недели назад я стоял в этом месте, чтобы прочитать фюрера провозглашение 10 -й годовщины захват власти и поговорить с вами и с Немцы.

Кризис, который мы сейчас Лицо на восточном фронте было на его высоте. В середина трудностей народа столкнулся в битве на Волге, мы собрались вместе на массовой встрече 30 -го числа Январь, чтобы показать наше единство, наше единознание и наша сильная воля, чтобы преодолеть трудности, которые мы столкнулся на четвертый год войны.

Это был трогательный опыт для меня, и, вероятно, также для всех вас, чтобы быть связанным с радио Последние героические бойцы в Сталинграде во время Наша мощная встреча здесь, в спортивном дворце. Они по радио по радио по радио, что услышали Прокламация Фюрера и, возможно, на последнее Время в их жизни присоединилось к нам в повышении их руки, чтобы петь национальные гимны. Что за Пример немецких солдат поступил в это замечательное возраст! И какое обязательство это наносит на нас всех, Особенно вся немецкая родина! Сталинград был и является отличным тревожным призывом Fate Немецкая нация! Нация, у которой есть сила, чтобы выжить и преодолеть такой катастрофа, даже для того, чтобы извлечь из этого дополнительное Сила, непревзойденная. В моей речи для тебя и Немецкий народ, я буду помнить героев Сталинграда, который поставил меня и всех нас под глубокое обязательство.

Я не знаю, сколько миллионов людей Слушая меня сегодня вечером по радио, дома и спереди. Я хочу поговорить со всеми вами от глубины моего сердца до глубины Ваш. Я считаю, что весь немецкий народ имеет страстный интерес к тому, что я должен сказать сегодня ночью. Поэтому я буду говорить со святым Серьезность и открытость, как требует часа. Немецкий народ, воспитанный, образованный и дисциплинированный национальным социализмом, может нести вся правда. Он знает гравитацию Ситуация и его руководство может, следовательно, может требовать необходимых жестких мер, да, даже самые сложные меры. Мы, немцы, вооружены против слабость и неопределенность. Удары и несчастья войны только дают нам дополнительные сила, твердая решимость, духовный и борьба за желание преодолеть все трудности и препятствия с революционным Эланом.

Сейчас не время спросить, как все это произошло. Это может подождать до позже, когда немецкий Люди и весь мир узнают все правда о несчастье прошлых недель, и его глубокое и роковое значение. А героические жертвы героизма наших солдат в Сталинград имел огромное историческое значение для всего восточного фронта. Это было не напрасно. Будущее прояснит, почему.

Когда я прыгаю через прошлое, чтобы посмотреть в будущее, я делаю это намеренно. Время короткое! Здесь нет время для бесплодных дебатов. Мы должны действовать, немедленно, тщательно и решительно, как Всегда был национальный социалистический путь.

Движение с самого начала действовало в Таким образом, чтобы овладеть многими кризисами, с которыми он столкнулся и преодолеть. Национальное социалистическое государство также действовал решительно, когда сталкивается с угрозой. Мы не так, как страус, который придерживается головы в песок, чтобы не увидеть опасность. Мы смелые достаточно, чтобы выглядеть опасно на лицо, хладнокровно и безжалостно принять свою меру, затем действовать решительно С нашими головами высовы. Оба как движение и Как нация, мы всегда были в наших лучших Когда нам понадобился фанатик, решительно преодолеть и устранить опасность или силу характер, достаточный для преодоления каждого препятствия, или горькая решимость достичь нашей цели или Железное сердце, способное противостоять каждому Внутренняя и внешняя битва. Так что это будет Cегодня. Моя задача - дать вам неукрашенную картина ситуации и нарисовать жесткую выводы, которые будут направлять действия Правительство немецкого языка, но также и немецкого языка люди.

Мы сталкиваемся с серьезным военным вызовом в Восток. Кризис на данный момент широкий, Похоже, но не идентично во многих отношениях к этому из предыдущей зимы. Позже мы обсудим причины. Теперь мы должны принять вещи как они и обнаруживают и применяют способы и средства для Поверните все снова в нашу пользу. Здесь нет указывать на оспаривание серьезности ситуация Я не хочу давать вам ложь впечатление о ситуации, которая может привести к ложные выводы, возможно, давая немецку люди ложное чувство безопасности, которое в целом неуместно в настоящем ситуация.

Бурю, бушующий против нашего почтенного континента от степи этой зимой все затмевает все Предыдущий человеческий и исторический опыт. А Немецкая армия и ее союзники - единственные возможные защита. В своем провозглашении 30 января Фюрер спросил серьезным и убедительным способом, что оказались бы в Германии и Европе, если бы на 30 января 1933 года, буржуазный или демократический правительство приняло власть вместо Национальные социалисты!

Какие бы опасности следовали, быстрее, чем мы могли бы тогда подозревали, и какие силы защиты мы будем пришлось встретиться с ними? Десять лет национального Социализма было достаточно, чтобы прояснить Немецкий народ Серьезность опасности позирует большевизм с востока. Теперь можно понять, почему мы так часто говорили о борьбе против большевизма на нашей Нюрнбергской партии митинги. Мы подняли наши голоса в предупреждении на нашем Немецкий народ и мир, надеясь пробудить Западное человечество от паралича воли и Дух, в который он упал. Мы пытались открыть глаза на ужасную опасность Восточный большевизм, который подвергся нации из почти 200 миллионов человек в ужасе евреи и готовили агрессивную войну против Европы.

Когда фюрер приказал армии атаковать Восток 22 июня 1941 года мы все знали, что это была бы решающая битва этого великого борьба. Мы знали опасности и трудности. Но мы также знали, что опасности и трудности Всегда растут со временем, они никогда не уменьшаются. Это было за две минуты до полуночи. Ожидание любого дольше могло бы легко привести к разрушению рейха и полная большевизация Европейский континент.

Понятно, что в результате широкого сокрытие и вводящие в заблуждение действия Большевистское правительство, мы не сделали должным образом Оценить военный потенциал Советского Союза. Только Теперь мы видим его истинную масштаб. Вот почему сражаться с нашими солдатами на востоке превышает его твердость, опасности и трудности - все люди воображение. Это требует нашего полного национального прочность. Это угроза для рейха и европейский континент, который бросает все предыдущие Опасности в тени. Если мы потерпим неудачу, мы будем потерпел неудачу на нашей исторической миссии. Все, что мы построили и делали в прошлом, бледно лицо этой гигантской задачи, что немецкая армия непосредственно и немецкий народ лицо.

Я говорю первым с миром и провозглашаю три тезисы относительно нашей борьбы с Большевистская опасность на востоке.

Этот первый тезис: была ли немецкая армия не в положение, чтобы сломать опасность с востока, Рейх падает на большевизм и всю Европу Вскоре после этого.

Второе: немецкая армия, немецкий народ и У их союзников есть сила, чтобы сэкономить Европа от этой угрозы.

Третий: опасность сталкивается с нами. Мы должны действовать быстро и решительно, или будет слишком поздно.

Я обращаюсь к первой тезисе. Большевизм имеет всегда открыто объявлял свою цель: принести революция не только в Европе, но и на всю Мир, и погрузите его в большевидный хаос. Этот цель была очевидна с самого начала Большевистический Советский Союз и был идеологическая и практическая цель Кремля политика. Ясно, что ближе к Сталину и другие советские лидеры считают, что они должны осознавая их универсальные цели, Больше они пытаются скрыть и скрыть их. Мы не может быть одурачено. Мы не такие робкие души, которые ждут, как загипнотизированный кролик, пока Змей пожирает их. Мы предпочитаем распознать опасность в хорошем времени и эффективно действие. Мы видим не только идеологию Большевизм, но и ее практика, потому что у нас были Большой успех с этим в нашем отечественном борьба. Кремль не может обмануть нас. Мы имеем Четырнадцать лет нашей борьбы за власть, и Десять лет после этого, чтобы разоблачить свои намерения и его печально известные обманы.

Целью большевизма является еврейский мир революция. Они хотят принести хаос в Рейх и Европа, используя полученные безнадежность и отчаяние установить их Международный, большевист-капиталист Тирания.

Мне не нужно говорить, что это будет означать для Немецкий народ. Большевизация рейха будет означать ликвидацию всего нашего интеллигенция и лидерство, а также происхождение наших работников в большевист-еврейский рабство. В Москве они находят работников за принудительный труд батальоны в сибирской тундре, как фюрер сказал в своем заявлении 30 января. А Восстание степи готовится к спереди и шторм с востока, который ломается против наших линий ежедневно в растущей силе не что иное, как повторение историческое опустошение, которое так часто в прошлое поставило под угрозу нашу часть мира.

Это прямая угроза существованию каждая европейская власть. Никто не должен верить, что Большевизм остановится на границах Рейх, если бы он был победителем. Цель его агрессивная политика и войны - это Большевизация каждой земли и людей в Мир. Перед лицом такого неоспоримого намерения, мы не впечатлены бумагой объявления из Кремля или гарантии от Лондон или Вашингтон. Мы знаем, что мы Работа на востоке с адвой политической дьявольство, которая не признает нормы Основные отношения между людьми и нациями. Когда, например, английский лорд Бивербрук говорит, что Европа должна быть передана Советы или когда ведущий американский еврейский Журналист Браун цинично добавляет, что Большевизация Европы может решить все Проблемы континента, мы знаем, что у них есть в разум. Европейские державы сталкиваются с наибольшей критический вопрос. Запад в опасности. Это не имеет значения, будь то их Правительства и интеллектуалы понимают это или нет.

Немецкий народ в любом случае не желает поклониться этой опасности. За встречным советом Дивизии мы видим ликвидацию евреев Коммандос и за ними ужас, призрак массового голода и полной анархии. Международное еврейство - это дьявольское брожение разложение, которое находит циничное удовлетворение в погрузить мир в самый глубокий хаос и уничтожение древних культур, которые он играл роль в строительстве.

Мы также знаем нашу историческую ответственность. Два Тысяча лет западной цивилизации находится в Опасность. Нельзя переоценить опасность. Это указывает на то, что когда один называет его как есть, Международное еврейство по всему миру громко протестуют. Все прошло так далеко в Европа, что не может называть опасность опасностью Когда это вызвано евреями.

Это не мешает нам рисовать необходимые выводы. Это то, что мы сделали в нашем раннем Домашние сражения. Демократическое еврейство & quot; Berliner tageblatt & quot; и «vossischen Zeitung & quot; служил коммунистическим евреям, минимизируя и преуменьшая растущую опасность и усыпляя наши угрожали людям спать и уменьшить их способность сопротивляться. Мы могли бы увидеть, если бы опасность не были преодолены, призрак голода, страдания и принудительный труд миллионов немцев. Мы могли видеть нашу почтенную часть мира рухнуть и похоронить в его руинах древние наследство Запада. Это опасность, которую мы лицо сегодня.

Мой второй тезис: только немецкий рейх и его Союзники в состоянии противостоять этому Опасность. Европейские страны, включая Англию, верю, что они достаточно сильны, чтобы сопротивляться эффективно большевизация Европы должна Это дошло до этого. Это убеждение по -детски, а не даже стоит опровергнуть. Если самый сильный военный сила в мире не может сломать Угроза большевизма, кто еще мог это сделать? А Нейтральные европейские страны не имеют ни потенциал, ни военные не значит, ни духовная сила, чтобы обеспечить даже наименьшую Сопротивление большевизму. Роботизизм большевизма подразделения перевернут их в течение нескольких дни В столицах среднего размера именьшие европейские государства, они утешают себя с идеей, что нужно быть духовно вооруженным против большевизма. Это напоминает нам Заявления буржуазных партий в 1932 году, которые думал, что они могут сражаться и выиграть битву против коммунизма с духовным оружием. Что Был слишком глуп даже тогда, чтобы их можно было опровергнуть. Восточный большевизм - это не только доктрина Терроризм, это также практика терроризма. Он стремится к своим целям с адвым тщательность, используя каждый ресурс на его утилизация, независимо от благосостояния, процветания или мир народов, которые он безжалостно угнетает. Что бы сделали Англия и Америка, если в Худший случай, Европа попала в руки большевизма? Лондон, возможно, убедит большевизм, чтобы остановиться на английском канале? Я уже сказал, что Большевизм имеет свои иностранные легионы в форме коммунистических партий в каждой демократической нации. Ни одно из этих состояний не может думать, что это невосприимчиво к домашнее большевизм. В недавних выборах для Палата общин, независимая, то есть Коммунист, кандидат получил 10 741 из 22 371 Голоса бросают. Это было в районе, который имел Раньше был консервативным оплотом. В пределах В короткие сроки 10 000 избирателей, почти половина, был потерян коммунистам.

Это доказательство того, что большевистская опасность существует в Англии тоже и что это не уйдет Просто потому, что это игнорируется. Мы не верем В любых территориальных обещаниях, что советский Союз может составить. Большевизм устанавливает идеологическую как хорошо, как военные границы, которые создают опасность для каждой нации. У мира больше нет Выбор между падением обратно в его старый фрагментация или принятие нового порядка на Европа под руководством оси. Единственный выбор сейчас между жизнью под защитой оси или в большевистской Европе.

Я твердо убежден, что оплакивающие лорды и архиепископы в Лондоне не имеют ни малейшего намерение сопротивляться большевистской опасности Это привело бы к тому, что советская армия вступила Европа Еврейство так глубоко заразило Англосаксонский утверждает как духовно, так и духовно и политически, что у них больше нет Способность видеть опасность. Он скрывает себя как Большевизм в Советском Союзе и плутократический капитализм в англосаксонском состояния. Еврейская раса является экспертом в Mimicry. Они усыпают своих народов, паралируя, парализуя их защитные способности. Наше понимание материя привела нас к раннему осознанию, что сотрудничество между международной плутократией и Международный большевизм не был противоречие, а скорее признак глубокого общие черты. Рука псевдоцивилизованного Еврейство Западной Европы пожимает руку Еврейство восточных гетто над Германией. Европа находится в смертельной опасности.

Я не льстись, полагая, что мой замечания будут влиять на общественное мнение в Нейтральный, тем более враг, утверждает. То есть также не моя цель или намерение. Я знаю это, Учитывая наши проблемы на восточном фронте, Английская пресса завтра яростно нападает на меня с обвинением в том, что я сделал первое Мирные чувства. Это, конечно, не так. Никто в Германии больше думает о трусливом компромисс. Весь народ думает только о жесткая война. Как представитель ведущей нации континента, однако, я претендую на право на назовите опасность опасностью, если она не угрожает угрожает не только нашей собственной земле, но и всю нашу континент Мы национальные социалисты выполняем долг чтобы вызвать тревогу против международных еврейских попытаться погрузить европейский континент в хаос и предупредить, что еврейство имеет в большевизме террористическая военная сила, чья опасность не может быть переоцениваемым.

Мой третий тезис заключается в том, что опасность немедленная. Паралич западной европейской демократии до самой смертельной угрозы пугающий. Международное еврейство делает все это может поощрять такой паралич. Во время нашего борьба за власть в Германии, еврейские газеты пытался скрыть опасность до национального Социализм разбудил людей. Это просто То же самое сегодня в других странах. Еврейство еще раз раскрывает себя как воплощение зла, как Пластиковый демон распада и носитель Международный хаос, разжигающий культуру.

Это объясняет, кстати, наш постоянный еврейский политика. Мы рассматриваем еврейство как прямую угрозу для каждая нация. Нам не волнует, какие другие народы Делайте о опасности. Что мы делаем, чтобы защитить мы сами - наш собственный бизнес, однако, и мы не будет терпеть возражения от других. Еврейство заразная инфекция. Вражеские страны могут Поднимите лицемерные протесты против наших мер против еврейства и крика крокодиловых слез, но это не помешает нам делать то, что необходимый. Германия, в любом случае, нет намерение поклоняться перед этой угрозой, но скорее намерен взять наиболее радикальный Меры, при необходимости, в течение хорошего времени

[песнопения Аудитория мешает министру продолжать несколько минут.]

Военные проблемы Рейха на востоке находятся в центре всего. Война механизированные роботы против Германии и Европы достиг своей высокой точки. Сопротивляться могиле и прямая угроза с его оружием, немецким Люди и его союзники оси выполняются в Тренировочное чувство слова Европейская миссия. Наш смелый и просто сражаться против этого Всемирная чума не будет препятствовать Во всем мире протест международного еврейства. Может и должен закончиться только победой.

Трагическая битва при Сталинграде является символом героическое, мужественное сопротивление восстанию Степи. У него есть не только военные, но и интеллектуальное и духовное значение для Немцы. Здесь впервые наши глаза были открыты для истинной природы войны. Мы не хотим больше ложных надежд и иллюзий. Мы Хочу смело посмотреть факты на лицо, Каким бы тяжелым и ужасным они ни были. А История нашей партии и нашего государства доказала Это признанная опасность - победившая опасность. Наши жесткие сражения на востоке будут Под знаком этого героического сопротивления. Это потребует ранее не снятых усилий Наши солдаты и наше оружие. Беспощадная война Бурю в востоке. Фюрер был прав, когда он сказал, что в конце концов не будет победителей и неудачники, но живые и мертвые.

Немецкая нация знает это. Это полезно инстинкты провели его через ежедневную путаница интеллектуального и духовного трудности. Мы знаем сегодня, что блицкриг В Польше и кампании на Западе только Ограниченное значение для битвы на востоке. Немецкая нация борется за все, что имеет. Мы знаем, что немецкие люди защита их самых святых владений: их семьи, женщины и дети, прекрасные и нетронутая сельская местность, их города и Деревни, их двух тысячилетняя культура, Все, что действительно делает жизнь достойной жизни.

Большевизм, конечно, не имеет ни малейшего признательность за сокровища нашей страны и не прислушался бы к ним вообще, если это придет к тому, что. Это не делало этого даже для себя люди. Советский Союз за последние 25 лет построил военный потенциал большевизма в невообразимая степень, и одна мы ложно оценивается. Террористическое еврейство было 200 миллионов Люди, чтобы служить в России. Это цинично используется его методы, чтобы создать столид Прочность русского народа серьезная опасность Для цивилизованных наций Европы. Целое Нация на Востоке была привлечена к битве. Мужчины, женщины и даже дети работают не только на заводах вооружений, но в самой войне. 200 миллионов живут под террором графического процессора, частично пленники дьявольской точки зрения, частично абсолютной глупости. Массы Танки, с которыми мы столкнулись на восточном фронте, являются результат 25 лет социального несчастья и страдания большевистских людей. Мы должны ответьте с аналогичными показателями, если мы не хотим отказаться от игры как потерянного.

Мое твердое убеждение в том, что мы не можем преодолеть большевистская опасность, если мы не используем эквивалент, хотя и не идентичные, методы. Немецкий народ сталкиваться с самым серьезным требованием войны, а именно найти решимость использовать все наши ресурсы для защиты всего, что у нас есть, и Все, что нам понадобится в будущем.

Поэтому общая война является спросом часа. Мы должны положить конец буржуазному отношению что мы также видели в этой войне: вымойте мою Вернуться, но не промокните меня! Опасность, стоящая перед нами огромный. Усилия, которые мы предпринимаем, чтобы встретиться с этим, должны быть таким же огромным. Пришло время удалить детские перчатки и используют наши кулаки. Мы можем нет дольше делать лишь частичное и небрежное использование военный потенциал дома и в значительном Части Европы, которые мы контролируем. Мы должны использовать наши Полные ресурсы, так же быстро и тщательно, как и Организационно и практически возможно. Ненужная забота совершенно неуместно. А Будущее Европы вешает наш успех в Восток. Мы готовы защитить это. Немец Люди проливают свою самую ценную национальную Кровь в этой битве. Остальная Европа должна По крайней мере, работайте, чтобы поддержать нас. Есть много серьезные голоса в Европе, которые уже понял это. Другие все еще сопротивляются. Что не может влиять на нас. Если опасность столкнулась с ними в одиночку, мы мог рассматривать их нежелание как литературную ерунду не имеет значения. Но опасность сталкивается со всеми нам, И мы все должны сделать нашу долю. Те, кто сегодня делает не пойму, что будет поблагодарить нас завтра на согнутые колени, которые мы смело и твердо взял на себя задачу.

Это не беспокоит нас не менее чем наши враги за рубежом утверждают, что наши полные военные меры напоминают те из большевизма. Они утверждают лицемерно, что это означает, что нет необходимости бороться с большевизмом. Вопрос здесь не один из методов, но цели, а именно Устранение опасности.

Вопрос не являются ли методы хорошими или плохими, но успешны ли они. Национальный Социалистическое правительство готово использовать каждый означает. Нам все равно, если кто -то возражает. Мы не желая ослабить военный потенциал Германии меры, которые поддерживают высокое, почти мировое время уровень жизни для определенного класса, тем самым подвергая опасности наши военные усилия. Мы добровольно Отказ от нашей жизни Стандарт для увеличения наших военных действий так же быстро и полностью как можно. Это не конец само по себе, а скорее средство для конца. Наш Социальный стандарт жизни будет еще выше после войны. Нам не нужно подражать Большевистные методы, потому что у нас лучше люди и лидеры, что дает нам отличный преимущество. Но все показало, что мы должны сделать гораздо больше, чем мы сделали до сих пор, чтобы повернуть война на востоке решительно в нашу пользу.

Как бесчисленные письма с родины и Фронт показал, кстати, весь немецкий Люди соглашаются. Все знают, что если мы проиграем, Все будет уничтожено. Народ и руководство полны решимости принимать наиболее радикальные меры. Широкие рабочие массы наших людей не несчастны, потому что правительство тоже безжалостный. Во всяком случае, они несчастны, потому что Это слишком внимательно. Спросите кого -нибудь в Германии, И он скажет: самый радикальный - это просто достаточно радикальный, и самое всего всего в общем достаточно, чтобы одержать победу.

Общая война стала вопросом Весь немецкий народ. Ни у кого нет оправдания игнорируя его требования. Аплодисменты Поприветствовал мой звонок 30 января на полную войну. я Поэтому может заверить вас, что руководство меры полностью согласуются с желаниями немецкого народа дома и на фронте. Люди готовы нести любое бремя, даже самая тяжелая, чтобы принести любую жертву, если она ведет к великой цели победы.

это естественно Предполагается, что бремя распределяется одинаково. Мы не может терпеть ситуацию, в которой большинство людей нести бремя войны, а маленькая, пассивная часть попыток избежать бремени и обязанности. Меры, которые у нас есть взят, и те, которые мы еще возьмем, будут характеризуется духом национального Социалистическая справедливость. Мы не обращаем внимания на класс или стоящий Богатый и бедный, высокий и низкий должен разделять бремя одинаково. Каждый должен выполнять свой долг В этот серьезный час, будь то по выбору или в противном случае. Мы знаем, что это полная поддержка люди. Мы бы предпочли сделать слишком много скорее чем слишком мало, чтобы достичь победы. Нет войны в История когда -либо была потеряна из -за слишком многих солдаты или оружие. Многие, однако, были Потеряно, потому что было правдой.

Пришло время заставить бездельников двигаться. Они должны быть встряхиваемым из их удобной легкость. Мы Не могу дождаться, пока они не придут в их чувства. Это может быть слишком поздно. Тревога должна звучать по всей стране. Миллионы рук должны приступить к работе по всей стране. Меры Мы взяли, и те, которые мы сейчас возьмем, и что я буду обсуждать позже в этой речи, имеют решающее значение для всего нашего государственного и частного жизнь. Человеку, возможно, придется сделать отличным жертвы, но они крошечные по сравнению с жертвы, которые он должен был бы принести, если его Отказ сбил с нас величайшего национального стихийное бедствие. Лучше работать справа время, чем подождать, пока болезнь не затронет корень. Не может жаловаться врачу или Сью его за телесные травмы. Он разрешает не убивать, но Чтобы спасти жизнь пациента.

Позвольте мне сказать, что чем тяжелее жертвы Немецкий народ должен сделать, тем более срочно это это то, что они будут достаточно обмен. Люди хотят Это так. Никто не сопротивляется даже самым тяжелым бремя войны. Но это злит людей, когда несколько Всегда старайтесь избежать бремени. Национальный Социалистическое правительство имеет как моральное, так и политическая обязанность выступать против таких попыток, если необходимо с драконовскими штрафами. Снисходительность Здесь было бы совершенно неуместно, ведя Современно к путанице в эмоциях людей и отношение, которое было бы серьезной опасностью наш общественный моральный дух.

Поэтому мы вынуждены принять серию меры, которые не необходимы для войны усилия сами по себе, но кажется необходимым для Поддерживайте мораль дома и впереди. А Оптика войны, то есть как все внешне появляется, имеет решающее значение в этом четвертом Год войны. С учетом сверхчеловека Жертвы, которые фронт делает каждый день, он Основное право ожидать, что никого дома утверждает право игнорировать войну и ее требование. И не только фронт требует этого, Но подавляющая часть родины. А трудолюбиво имеет право ожидать, что если они работать десять или двенадцать или четырнадцать часов в день, ленивый человек не стоит рядом с ними, кто думает, что они глупы. Родина должна оставаться чистой и в целом полностью. Ничто не может беспокоить изображение.

Поэтому есть ряд мер, которые Примите во внимание оптику войны. У нас есть заказано, например, закрытие баров и Ночные клубы. Я не могу представить, что люди, которые все еще выполняют свои обязанности за военные усилия иметь энергию, чтобы остаться до поздней ночи в таких местах. Я могу только сделать вывод, что они не воспринимают свои обязанности серьезно. Мы закрыли эти заведения, потому что они начали оскорблять нас, и потому что они нарушают изображение войны. Мы ничего против развлечения как таковые. После войны мы будем счастливо идти по правилу & quot; живи и дайте жить. & quot; Но Во время войны лозунг должен быть "сражаться и пусть Бой! & quot;

У нас также есть роскошные рестораны, которые требуется гораздо больше ресурсов, чем разумно. Это Может быть, случайный человек думает, что, Даже во время войны его желудок самый важная вещь. Мы не можем обратить ему никакого внимания. В фронт всех от простого солдата до Общий полевой маршал ест с поля кухня. Я не верю, что это тоже спрашивает Многое, чтобы настаивать на том, чтобы мы на родине обращаем внимание на по крайней мере, основные законы сообщества мышление Мы можем снова стать гурманами, когда война окончена. Прямо сейчас у нас больше важные вещи, чем беспокоиться о наших желудок.

Бесчисленные роскошные магазины также были закрыты. Они часто оскорбляли покупку публики. Там было Обычно нечего купить, если, возможно, ни один заплатил здесь и там с маслом или яйцами денег. Что хороши делают магазины, которые больше не делают есть что продать, но используйте только электричество, нагрев и человеческий труд, которого не хватает везде, особенно в вооружениях промышленность.

Это не оправдание, чтобы сказать, что некоторые из Эти магазины открыты создают прекрасное впечатление иностранцы. Иностранцы будут впечатлены только Немецкая победа! Каждый захочет быть нашим Друг, если мы выиграем войну. Но если мы проиграем, мы сможет считать наших друзей на пальцах одной руки. Мы положили конец такому иллюзии. Мы хотим поставить этих людей В пустых магазинах для полезной работы на войне экономика Этот процесс уже находится в движении, и будет завершен к 15 марта. Это, конечно, крупная трансформация во всей нашей экономике жизнь. Мы следуем плану. Мы не хотим обвинять кого -либо несправедливо или открыть их жалобы и обвинения со всех сторон. Мы делают только то, что необходимо. Но мы есть делать это быстро и тщательно.

Мы бы предпочли бы носить носиемую одежду для нескольких годы, чем наши люди носят тряпки на несколько столетия. Что хорошего в модных салонах сегодня? Они используют только свет, тепло и работники. Они будут Повторно, когда война закончилась. Что хорошего Магазины красоты, которые поощряют культ красоты и Возьмите огромное время и энергию? В мире они Замечательная, но пустая трата времени во время войны. Наш Женщины и девочки смогут приветствовать наш Победоносные возвращающиеся солдаты без их Pecetime Finery.

Государственные офисы будут работать быстрее и меньше бюрократически. Это не оставляет хорошего впечатление, когда офис закрывается на точке Через восемь часов. Людей нет для офисы, офисы есть для люди. Нужно работать, пока работа не будет выполнена. Это требование войны. Если фюрер может сделать это, так же, как и его оплачиваемые сотрудники. Если там Недостаточно работы, чтобы заполнить длительные часы, 10 или 20 или 30 процентов работников могут быть переведены на военное производство и заменить другие Мужчины для обслуживания на фронте. Это относится к Все офисы на родине. Что само по себе может сделать работу в некоторых офисах быстрее и легко. Мы должны учиться на войне работать быстро, не только тщательно. А у солдата на фронте нет недель, чтобы подумай все, чтобы передать свои мысли строить или пусть они сидят в пыльных файлах. Он должен действовать немедленно или потерять жизнь. На родине мы Не теряйте нашу жизнь, если мы работаем медленно, но мы Отвечайте на жизнь жизнью нашего народа.

Каждый должен научиться обращать внимания на военный моральный дух, и обратите внимание на справедливые требования работы и сражаться с людьми. Мы не порча порта, но Мы также не будем терпеть тех, кто помешает нашим усилия.

Например, невыносимо, что некоторые мужчины и женщины остаются в спа -салоне и торговле Слухи, уходящие от солдат на уйти или от работников, которые имеют право на Отпуск после года тяжелой работы. То есть невыносимо, и мы положили конец этому. А Война - это не время для развлечения. Пока это не будет Через мы получаем глубочайшее удовлетворение в работе и битва. Те, кто не понимает этого сами должны научиться понимать это, и Принудительно, если это необходимо. Самыми резкими мерами могут быть нужен.

Например, он не выглядит хорошо, когда мы посвятить огромную пропаганду теме: «Колеса Должен катиться для победы!, & quot; с результатом, что Люди избегают ненужных путешествий, только чтобы увидеть безработные, ищущие удовольствия находят больше места для сами в поездах. Железная дорога служит Транспортные военные товары и путешественники на войне бизнес. Только те, кому нужно отдохнуть Работа заслуживает отпуска. Фюрер не имел день отпуска с начала войны. С Первый человек страны берет свой долг, так что серьезно и ответственно, это должно ожидать что каждый гражданин будет следовать своему примеру.

С другой стороны, правительство делает все это может дать трудящимся отдыхать Им нужно в эти трудные времена. Театры, фильм дома и музыкальные залы остаются в полном объеме операция Радио работает, чтобы расширить и улучшить его программирование. У нас нет намерения нанося серое зимнее настроение нашим людям. То, что служит людям и поддерживает его Боевая и рабочая сила хороша и необходимо для военных усилий. Мы хотим устранить обратное. Чтобы сбалансировать меры Я уже обсуждал, поэтому я приказал этот культурный и духовный заведения, которые служат людям не быть уменьшился, но увеличился. Пока они помогают а не навредить военным усилиям, они должны быть поддерживается правительством. Это относится к Спорт тоже. Спорт не только для особые круги сегодня, но вопрос для Целые люди. Военные исключения для спортсменов неуместны. Цель спорта - стали корпусом, безусловно, с целью использования это соответствующим образом во время народа самая большая потребность.

Фронт разделяет наши желания. Весь немецкий Люди страстно соглашаются. Это больше не готовы мириться с усилиями, которые тратят только время и ресурсы. Это не мириться с Сложные анкеты на все возможные проблема. Он не хочет беспокоиться о тысяча незначительных вопросов, которые могли быть важен в мире, но совершенно неважно во время войны. Это также не должно быть постоянно напоминали о его обязанности по ссылкам на великие жертвы наших солдат в Сталинград. Он знает, что он должен делать. Он хочет все, высокие и низкие, богатые и бедные, чтобы поделиться Спартанский образ жизни. Фюрер дает нам всем Например, за тем, за которым следует следовать все. Он знает только работу и заботу. Мы не хотим Оставьте все это ему, но мы хотим взять эта часть от него, которую мы можем медведь.

На сегодняшний день есть замечательное сходство каждый искренний национал -социалист в период борьбы. Мы всегда действовали в одном и том же путь. Мы были с людьми через толстые и тонкий, и именно поэтому люди следовали за нами. Мы всегда несли наше бремя вместе с люди, и поэтому они не казались тяжелый для нас, но скорее легкий. Люди хотят быть ведущим. Никогда в истории нет людей провалил смелый и решительный лидерство критический час.

Позвольте мне сказать несколько слов в этом отношении о практические меры в наших полных военных усилиях, которые Мы уже взяли.

Проблема в том, чтобы освободить солдат для фронта, и освобождение работников для индустрии вооружений. Это основные цели, даже за счет Наш стандарт социальной жизни. Это не значит Постоянное снижение нашего уровня жизни. Это всего лишь средство достижения конца, как полная война.

В рамках этой кампании сотни тысяч военных исключений были отменены. Эти Были даны исключения, потому что у нас не было достаточно квалифицированного труда, чтобы заполнить позиции, которые был бы оставлен открытым, отменив их. А Причиной наших текущих мер является мобилизация необходимые работники. Вот почему у нас обратился к мужчинам, не работающим в военной экономике, и женщинам, которые вообще не работали. Они не будет и не может игнорировать наш звонок. Обязанность Для женщин работать широкое. Это не Однако означает, что только те, которые включены в закон надо работать. Любой приветствуется. Чем больше кто Присоединяйтесь к военным усилиям, тем больше солдат мы можем бесплатно для фронта.

Наши враги утверждают, что немецкие женщины не способен заменить мужчин в экономике войны. Это может быть правдой для определенных областей тяжелого труда. Но я я убежден, что немецкая женщина решительно Чтобы заполнить место, оставленное человеком, уходящим в спереди, и сделать это как можно скорее. Мы делаем Не нужно указывать на пример большевизма. За лет, миллионы лучших немецких женщин успешно работал в ходе войны, и Они с нетерпением ждут присоединения и помощи другими. Все те, кто присоединяется к работе, Только отдавая должное, благодарю тех, кто в фронт. Сотни тысяч уже присоединился, и сотни тысяч будут присоединиться. Мы надеемся скоро освободить армии работников Кто, в свою очередь, освободит армии борьбы передние солдаты.

Я бы мало подумал о немецких женщинах, если бы я верил, что они не хотят слушать мой обращаться. Они не будут стремиться следовать письму закона или проскользнуть через его лазейки. Те немногие, кто может попробовать, не добьются успеха. Мы будем не принимайте оправдание врача. Мы также не примем алиби, что нужно помочь своему мужу или относительный или хороший друг как способ избежать Работа. Мы ответим соответствующим образом. Немногие, кто может попытаться это только потерять уважение окружающие. Люди будут презирать их. Никто не ожидает, что женщина не хватает необходимости Физическая сила, чтобы пойти на работу в танке фабрика. Однако на войне есть многочисленные работы Производство, которое не требует большого физического сила, и что женщина может сделать, даже если она происходит из лучших кругов. Никто тоже не хорошо работать, и у всех нас есть выбор, чтобы дать вверх, что у нас есть, или потерять все.

Также пришло время попросить женщин с помощью домашних хозяйств Если им это действительно нужно. Можно позаботиться о Дом и дети сами, освобождая слугу для других задач, или покинуть дом и детей На попечении слуги или NSV [партия Организация социального обеспечения], и иди работать самостоятельно. Жизнь может быть не такой приятной, как во время мир. Но мы не в мире, мы на войне. Мы можем быть комфортно после того, как мы выиграли войну. Теперь мы должны пожертвовать нашими удобствами, чтобы получить Победа.

Жены солдат наверняка понимают это. Они знать, что это их долг перед мужьями Поддерживать их, выполняя работу, которая важна для военные усилия. Это верно, прежде всего в сельское хозяйство. Жены фермеров должны установить хороший пример. И мужчины, и женщины должны быть уверены что никто не делает меньше во время войны, чем они делали в мире; Вместо этого должно быть сделано больше работы каждая область.

Кстати, не допустить ошибку оставляя все правительству. А Правительство может установить только широкие руководящие принципы. К дать жизнь этим руководствам - это работа трудящиеся под вдохновляющим руководством партии. Быстрое действие необходимо.

Нужно выйти за рамки юридических требований. & quot; волонтер! & quot; лозунг. Как Гаулитер из Берлин, я обращаюсь здесь, прежде всего, своему собратьям Берлины. Они дали достаточно хороших примеров благородного поведения и храбрости во время войны так, что они не потерпят неудачу здесь. Их практическое поведение и хорошее настроение даже во время война принесла им хорошее имя на протяжении всего Мир. Это хорошее имя должно быть поддержано и Укрепляется! Если я прилюбиюсь к моим коллегам -берлинцам Для быстрого выполнения важной работы, тщательно, И без жалоб я знаю, что они все будут подчиниться. Мы не хотим жаловаться на трудности дня или сбора друг другу. Скорее мы хотим вести себя не только как Берлины, но, как немцы, приступив к работе, актерская игра, захват инициативы и выполнение что -то, не оставляя это кому -то другому.

Что немецкая женщина захочет игнорировать мою привлекательность от имени тех, кто сражается на фронте? Кто хотел бы поставить личный комфорт выше национальная обязанность? Кто ввиду серьезной угрозы Мы сталкиваемся с Вместо требований войны?

Я отвергаю презрение заявления противника, что мы имитируют большевизм. Мы не хотим подражать большевизму, мы хотим победить его, с Какие бы средства необходимы. Немецкая женщина будет лучше понять, что я имею в виду, потому что она давно известно, что война, которые сражаются наши люди Сегодня, прежде всего, война, чтобы защитить ее дети. Ее самое святое владение охраняется Самая ценная кровь наших людей. Немец Женщина должна спонтанно объявить свою солидарность с ее боевыми мужчинами. Ей лучше присоединиться к миллионы рабочих на родине на родине Армия, и сделай это завтра, а не день послезавтра. Река готовности должна течь через немецкий народ. Я ожидаю этого бесчисленные женщины и, прежде всего, мужчины, которые не выполнение основных военных работ будет сообщать власти. Тот, кто быстро дает в два раза, как много.

Наша общая экономика консолидируется. Что особенно влияет на страхование и банковское дело системы, налоговая система, газеты и Журналы, которые не необходимы для войны усилия, несущественная партия и правительство деятельность, а также требует дальнейшего Упрощение нашего образа жизни.

Я знаю, что многие из наших людей делают отличные жертвы. Я понимаю их жертвы и правительство пытается держать их в необходимый минимум. Но некоторые должны остаться, и Должен быть передан. Когда война закончится, мы будем Создайте то, что мы сейчас устраняем, больше щедро и красивее, и государство протянет руку.

Я энергетически отвергаю обвинение, которое наш меры устранят средний класс или привести к монопольной экономике. Средний класс восстановит свое экономическое и социальное положение после войны. Текущие меры необходимо для военных действий. Они не нацелены на структурная трансформация экономики, но просто при победе войны так же быстро, как возможно.

Я не оспариваю тот факт, что эти меры в ближайшие недели вызовет беспокойство. Они будут Дайте нам передышку. Мы укладываем Основа для предстоящего лета, не платя прислушиваться к угрозам и хвастовствам врага. я рад раскрыть этот план для победы Немцы. Они не только принимают это меры, они потребовали их, потребовали их сильнее, чем когда -либо прежде во время войны. Люди хотят действия! Пришло время! Мы Должен использовать наше время для подготовки к приходу сюрпризы.

Сейчас я обращаюсь ко всему немецкому народу и особенно для партии, как лидер Тотализация наших внутренних военных усилий. Это Не первая серьезная задача, с которой вы столкнулись. Ты принесет обычный революционный Элан. в теме. Вы будете иметь дело с ленью и Лондовичество, которая может иногда появляться. А правительство выпустило общие правила и Будет выдавать дальнейшие в ближайшие недели. А Незначительные проблемы, с которыми не решаются в этих правилах должны заботиться о людях, под Лидерство партии. Один моральный закон стоит выше Все для каждого из нас: ничего не делать, что вредит военным усилиям и делаю все, что Победа приближается.

В прошлые годы мы часто вспоминали Пример Фредерика Великого в газетах и на радио. У нас не было права делать так. Некоторое время во время третьей силезийской войны, У Фредерика II было пять миллионов прусских, По словам Шлиффена, стоя против 90 миллион врагов. Во втором из семи адских годы он потерпел поражение, которое потрясла Пруссию Фонды. У него никогда не было достаточно солдат и Оружие сражаться, не рискуя всем. Его Стратегия всегда была импровизацией. Но Его принцип заключался в том, чтобы атаковать врага всякий раз, когда Это было возможно. Он потерпел поражения, но это не был решающим. Что было решающим, так это то, что Великий король остался непрерывным, что он был не снятый изменяющимися состояниями войны, что Его сильное сердце преодолело каждую опасность. В Конец семи лет войны ему было 51 год, У него не было зубов, он страдал от подагры и был пытали тысячу боль, но он стоял выше опустошенное поле битвы в качестве победителя. Как Наша ситуация сравнивается с его?! Позволь нам показать ту же волю и решительность, что и он, и Когда придет время, как он, оставшись непрерывно через все повороты судьбы, и Как он выигрывает битву даже под большинством неблагоприятные обстоятельства. Давайте никогда не сомневаемся наше великое дело.

Я твердо убежден, что немецкий народ были глубоко тронуты ударом судьбы в Сталинград. Он посмотрел в лицо твердому и безжалостная война. Теперь знает ужасную правду, и решил следовать за фюрером через толстый и тонкий.

[толпа поднимается и песнопения в течение нескольких минут мы следуем! Heil, наш фюрер! & Quot;]

Английская и американская пресса в последние дни подробно писал о отношении Немецкий народ во время этого кризиса. А Английский, кажется, думает, что они знают немецкий люди намного лучше, чем мы, свои собственные лидерство. Они дают лицемерный совет по поводу Что мы должны делать и не делать. Они верят в это Немецкий народ сегодня такой же, как Немецкий народ ноября 1918 года, который стал жертвой их убедительным нюханию. Мне не нужно опровергайте их утверждения. Это будет из Боевой и работающий немецкий народ.

Однако, чтобы сделать правду, мой немецкий товарищи, я хочу спросить вам серию вопросы. Я хочу, чтобы вы ответили на них до лучшего вашего знания, в соответствии с вашей совестью. Когда моя аудитория приветствовала 30 января, На следующий день английская пресса сообщила, что это было Все пропагандистское шоу, которое не представляло Истинное мнение немецкого народа. У меня есть приглашен на сегодняшнюю встречу по перекрестному сечению Немецкий народ в лучшем смысле этого слова. Передо мной ряды раненых немецких Солдаты с восточного фронта, отсутствующие ноги и руки, с ранеными телами, те, у кого есть потеряли зрение, те, кто пришел с Медсестры, мужчины в румянец молодости, которые стоят с костыли. Среди них 50, которые несут Крест рыцаря с листьями дуба, сияющие примеры нашего боевого фронта. Позади них вооружения Рабочие с берлинских танков. Позади них партийные чиновники, солдаты из боевых действий Армия, врачи, ученые, художники, инженеры и архитекторы, учителя, чиновники и Сотрудники из офисов, гордые представители Каждая область нашей интеллектуальной жизни, которая даже в Середина войны создает чудеса человека гениальность На протяжении всего спортивного палата я вижу тысячи немецких женщин. Молодежь здесь, как выдержек. Нет класса, нет занятий, нет возраста оставался не приглашенным. Я могу справедливо сказать, что Передо мной собрался репрезентативная выборка Немецкое население, оба на родине и фронт. Это правда? Да или нет?

[толпа прыгает вверх и кричать да!]

YОу, мои слушатели, В этот момент представляет всю страну. я Желаю задать вам десять вопросов, которые вы будете Ответ немецкого народа на протяжении всего мир, но особенно для наших врагов, которые Слушая нас по радио.

английский утверждать, что немецкий народ потерял веру в победе. Я спрашиваю вас: вы верите в Фюрер и США в последней общей победе Немцы? Я спрашиваю вас: вы решили Следуйте за фюрером через толстый и тонкий Победа, и готовы ли вы принять Самое тяжелое личное бремя?

Второе: англичане говорят, что немецкий народ устали от борьбы. Я спрашиваю тебя: ты готов следить за фюрером как фаланги родина, стоящая за боевой армией и Чтобы вести войну с дикой решимостью через все повороты судьбы до победы не станет нашей?

Третий: англичане утверждают, что немецкий Люди больше не хотят принять Растущие требования правительства в отношении военной работы. я спрашиваю Вы: вы и немецкие люди готовы Работайте, если фюрер заказывает, 10, 12 и если необходимо 14 часов в день и все дать за победу?

Четвертое: англичане утверждают, что немецкий Люди сопротивляются полной войне правительства меры. Это не хочет полной войны, но Капитуляция! Я спрашиваю вас: вы хотите полную войну? При необходимости вы хотите, чтобы война была более полной и радикальный, чем все, что мы можем даже представить Сегодня?

Пятый: англичане утверждают, что немецкий Люди потеряли веру в фюрера. Я прошу вас: Ваша уверенность в фюрере больше, больше Верные и более непоколебимые, чем когда -либо прежде? Вы абсолютно и полностью готовы к Следуйте за ним, куда бы он ни шел, и делай все, что есть Необходимо доставить войну до победного конца?

шестой: я спрашиваю: Вы готовы с этого момента, чтобы дать свой полный сила, чтобы обеспечить восточный фронт с Мужчины и боеприпасы должны дать большевизм Смертельный удар?

Седьмой: я спрашиваю вас: вы даете святой клятву фронт, который на родине твердо стоит позади их, и что вы дадите им все им нужно одержать победу?

Восьмой: я спрашиваю вас: вы, особенно вы, женщины, хочу, чтобы правительство сделало все возможное, чтобы поощрять немецких женщин в полной мере сила на работе, чтобы поддержать военные усилия, и выпустить мужчин для фронта, когда это возможно, тем самым помогая мужчинам спереди?

Девятое: я спрашиваю вас: вы одобряете, если необходимо, самые радикальные меры против небольшой группы Ширкерс и чернокожих маркетологов, которые притворяются В середине войны есть мир и используйте нуждается в нации для собственного эгоистичного цели? Вы согласны с тем, что те, кто наносит вред Военные усилия должны потерять головы?

Десятый и наконец: я спрашиваю вас: вы согласны с тем, что Прежде всего в войне, согласно национальному Платформа социалистической партии, те же права и Обязанности должны применяться ко всем, что родина должен нести тяжелое бремя войны вместе, и что бремя должно быть разделено в равной степени между высоким, низким, богатым и бедным?


Я спросил; Вы дали мне свои ответы. Вы являетесь частью людей, и ваши ответы те из немецкого народа. Вы сказали нашу враги, что им нужно, чтобы услышать, чтобы они не будет никаких иллюзий или ложных идей.

Теперь, как и в первые часы нашего правления и Через десять лет, которые последовали, мы твердо связан в братстве с немецким люди. Самый могущественный союзник на Земле, люди сами, стоят позади нас и решил следовать за фюрером, приходите, что может. Они примут самое тяжелое бремя, чтобы получить Победа. Какая сила на земле может помешать нам достигая нашей цели. Теперь мы должны и будем преуспеть! Я стою перед тобой не только в качестве представителя правительство, но как представитель люди. Мои старые друзья для вечеринок здесь вокруг меня, одетый с высокими офисами людей и правительство. Партийный товарищ Спеер сидит рядом с мне. Фюрер дал ему великую задачу мобилизация индустрии немецких вооружений и поставка фронта всем оружием потребности. Партийный товарищ доктор Лей сидит рядом со мной. Фюрер обвинил его в руководстве немецкой рабочей силы, с обучением и Обучение их неловкой работы для войны усилие. Мы чувствуем себя глубоко в долгу перед нашей партией Товарищ Саукель, которого обвиняли Фюрер, чтобы принести сотни тысяч рабочих в Рейх поддержать нашу национальную экономику, то, что враг не может сделать. Все лидеры партии, армии и правительства присоединяются к нас тоже.

Мы все дети нашего народа, подделанные вместе этим самым важным часом нашего Национальная история. Мы обещаем вам, мы обещаем спереди, мы обещаем фюреру, что мы будем формировать вместе на родине в силу, на которой Фюрер и его боевые солдаты могут полагаться на абсолютно и слепо. Мы обещаем сделать все в Наша жизнь и работа, которые необходимы для победы. Мы наполним наши сердца политическим Страсть, с постоянно сжигающим огнем, который сверкал Во время великой борьбы вечеринки и государство. Никогда во время этой войны мы не станем жертвой к ложному и лицемерному объективизму, который привел немецкую нацию так много несчастья по своей истории.

Когда началась война, мы повернули глаза на нация одна. То, что служит своей борьбе за Жизнь хороша и должна быть поощрена. Что вредит его борьба за жизнь плохая и должна быть устранен и вырезан. С горящими сердцами и Крутые головы мы преодолеем основные проблемы этого этапа войны. Мы на пути к окончательная победа. Эта победа опирается на нашу веру в фюрере.

Этим вечером я снова напоминаю всем нация своего долга. Фюрер ожидает, что мы сделаем то, что бросит все, что мы сделали в прошло в тени. Мы не хотим терпеть неудачу его. Как мы гордимся им, он должен гордиться нас.

Великие кризисы и расстройства национальной жизни Покажите, кто настоящие мужчины и женщины. У нас нет ПРАВО больше говорить о более слабом полу Оба пола демонстрируют одинаковую решимость и духовная сила. Нация готова к что-либо. Фюрер командовал, и мы будем Следуй за ним. В этот час национального размышления и созерцание, мы верим твердо и безупречно в победе. Мы видим это перед нами, мы Нужно только достичь этого. Мы должны решить подчинить все. Это обязанность часа. Пусть лозунг будет:

Теперь люди поднимаются и позволяют штормовым перерыву свободный!

[Последние слова министра были потеряны в бесконечные аплодисменты.]
 

.

.

.

.

речи Геббельса?

Background: This long speech by Joseph Goebbels is also his most famous. It was delivered on 18 February 1943 to a large, but carefully selected audience in Berlin. The battle of Stalingrad had ended, and the true seriousness of the war was evident to everyone. Goebbels wanted the speech to build popular enthusiasm for the war, and also to convince Hitler to give him greater powers in running the war economy. Albert Speer reports talking with Goebbels afterwards:

“Except for Hitler’s most successful public meetings, I had never seen an audience so effectively roused to fanaticism. Back in his home, Goebbels astonished me by analyzing what had seemed to be a purely emotional outburst in terms of its psychological effect — much as an experienced actor might have done. He was also satisfied with his audience that evening. “Did you notice? They reacted to the smallest nuance and applauded at just the right moments. It was the politically best-trained audience you can find in Germany.”

Goebbels had used the concluding quotation of the speech (“Now, people rise up, and let the storm break loose!”) in earlier speeches, for example a campaign speech before the Nazi takeover of power on 6 July 1932.

I particularly thank Malte Ecker in Berlin, who made many valuable suggestions for improving my translation, and caught a number of errors.

In my book Landmark Speeches of National Socialism, I provide the oral version of the speech. There are signficant differences between the two. The most striking is that in the oral version, Goebbels begins to mention the extermination of the Jews, then catches himself in the middle of the word. It’s also interesting to note that the audience reactions reported in the text below are sometimes stronger than the recording justifies. The spoken version is available on the good Wikipedia page on the speech.

The source: “Nun, Volk steh auf, und Sturm brich los! Rede im Berliner Sportpalast,” Der steile Aufstieg (Munich: Zentralverlag der NSDAP, 1944), pp. 167-204.

Nation, Rise Up, and Let the Storm Break Loose

by Joseph Goebbels

Only three weeks ago I stood in this place to read the Führer’s proclamation on the 10th anniversary of the seizure of power, and to speak to you and to the German people. The crisis we now face on the Eastern Front was at its height. In the midst of the hard misfortunes the nation faced in the battle on the Volga, we gathered together in a mass meeting on the 30th of January to display our unity, our unanimity and our strong will to overcome the difficulties we faced in the fourth year of the war.

It was a moving experience for me, and probably also for all of you, to be bound by radio with the last heroic fighters in Stalingrad during our powerful meeting here in the Sport Palace. They radioed to us that they had heard the Führer’s proclamation, and perhaps for the last time in their lives joined us in raising their hands to sing the national anthems. What an example German soldiers have set in this great age! And what an obligation it puts on us all, particularly the entire German homeland! Stalingrad was and is fate’s great alarm call to the German nation! A nation that has the strength to survive and overcome such a disaster, even to draw from it additional strength, is unbeatable. In my speech to you and the German people, I shall remember the heroes of Stalingrad, who put me and all of us under a deep obligation.

I do not know how many millions of people are listening to me over the radio tonight, at home and at the front. I want to speak to all of you from the depths of my heart to the depths of yours. I believe that the entire German people has a passionate interest in what I have to say tonight. I will therefore speak with holy seriousness and openness, as the hour demands. The German people, raised, educated and disciplined by National Socialism, can bear the whole truth. It knows the gravity of the situation, and its leadership can therefore demand the necessary hard measures, yes even the hardest measures. We Germans are armed against weakness and uncertainty. The blows and misfortunes of the war only give us additional strength, firm resolve, and a spiritual and fighting will to overcome all difficulties and obstacles with revolutionary élan.

Now is not the time to ask how it all happened. That can wait until later, when the German people and the whole world will learn the full truth about the misfortune of the past weeks, and its deep and fateful significance. The heroic sacrifices of heroism of our soldiers in Stalingrad has had vast historical significance for the whole Eastern Front. It was not in vain. The future will make clear why.

When I jump over the past to look ahead, I do it intentionally. The time is short! There is no time for fruitless debates. We must act, immediately, thoroughly, and decisively, as has always been the National Socialist way.

The movement has from its beginning acted in that way to master the many crises it faced and overcame. The National Socialist state also acted decisively when faced by a threat. We are not like the ostrich that sticks its head in the sand so as not to see danger. We are brave enough to look danger in the face, to coolly and ruthlessly take its measure, then act decisively with our heads held high. Both as a movement and as a nation, we have always been at our best when we needed fanatic, determined wills to overcome and eliminate danger, or a strength of character sufficient to overcome every obstacle, or bitter determination to reach our goal, or an iron heart capable of withstanding every internal and external battle. So it will be today. My task is to give you an unvarnished picture of the situation, and to draw the hard conclusions that will guide the actions of the German government, but also of the German people.

We face a serious military challenge in the East. The crisis is at the moment a broad one, similar but not identical in many ways to that of the previous winter. Later we will discuss the causes. Now, we must accept things as they are and discover and apply the ways and means to turn things again in our favor. There is no point in disputing the seriousness of the situation. I do not want to give you a false impression of the situation that could lead to false conclusions, perhaps giving the German people a false sense of security that is altogether inappropriate in the present situation.

The storm raging against our venerable continent from the steppes this winter overshadows all previous human and historical experience. The German army and its allies are the only possible defense. In his proclamation on 30 January, the Führer asked in a grave and compelling way what would have become of Germany and Europe if, on 30 January 1933, a bourgeois or democratic government had taken power instead of the National Socialists! What dangers would have followed, faster than we could then have suspected, and what powers of defense would we have had to meet them? Ten years of National Socialism have been enough to make plain to the German people the seriousness of the danger posed by Bolshevism from the East. Now one can understand why we spoke so often of the fight against Bolshevism at our Nuremberg party rallies. We raised our voices in warning to our German people and the world, hoping to awaken Western humanity from the paralysis of will and spirit into which it had fallen. We tried to open their eyes to the horrible danger from Eastern Bolshevism, which had subjected a nation of nearly 200 million people to the terror of the Jews and was preparing an aggressive war against Europe.

When the Führer ordered the army to attack the East on 22 June 1941, we all knew that this would be the decisive battle of this great struggle. We knew the dangers and difficulties. But we also knew that dangers and difficulties always grow over time, they never diminish. It was two minutes before midnight. Waiting any longer could easily have led to the destruction of the Reich and a total Bolshevization of the European continent.

It is understandable that, as a result of broad concealment and misleading actions by the Bolshevist government, we did not properly evaluate the Soviet Union’s war potential. Only now do we see its true scale. That is why the battle our soldiers face in the East exceeds in its hardness, dangers and difficulties all human imagining. It demands our full national strength. This is a threat to the Reich and to the European continent that casts all previous dangers into the shadows. If we fail, we will have failed our historic mission. Everything we have built and done in the past pales in the face of this gigantic task that the German army directly and the German people less directly face.

I speak first to the world, and proclaim three theses regarding our fight against the Bolshevist danger in the East.

This first thesis: Were the German army not in a position to break the danger from the East, the Reich would fall to Bolshevism, and all Europe shortly afterwards.

Second: The German army, the German people and their allies alone have the strength to save Europe from this threat.

Third: Danger faces us. We must act quickly and decisively, or it will be too late.

I turn to the first thesis. Bolshevism has always proclaimed its goal openly: to bring revolution not only to Europe, but to the entire world, and plunge it into Bolshevist chaos. This goal has been evident from the beginning of the Bolshevist Soviet Union, and has been the ideological and practical goal of the Kremlin’s policies. Clearly, the nearer Stalin and the other Soviet leaders believe they are to realizing their world-destroying objectives, the more they attempt to hide and conceal them. We cannot be fooled. We are not like those timid souls who wait like the hypnotized rabbit until the serpent devours them. We prefer to recognize the danger in good time and take effective action. We see through not only the ideology of Bolshevism, but also its practice, for we had great success with that in our domestic struggles. The Kremlin cannot deceive us. We had fourteen years of our struggle for power, and ten years thereafter, to unmask its intentions and its infamous deceptions.

The goal of Bolshevism is Jewish world revolution. They want to bring chaos to the Reich and Europe, using the resulting hopelessness and desperation to establish their international, Bolshevist-concealed capitalist tyranny.

I do not need to say what that would mean for the German people. A Bolshevization of the Reich would mean the liquidation of our entire intelligentsia and leadership, and the descent of our workers into Bolshevist-Jewish slavery. In Moscow, they find workers for forced labor battalions in the Siberian tundra, as the Führer said in his proclamation on 30 January. The revolt of the steppes is readying itself at the front, and the storm from the East that breaks against our lines daily in increasing strength is nothing other than a repetition of the historical devastation that has so often in the past endangered our part of the world.

That is a direct threat to the existence of every European power. No one should believe that Bolshevism would stop at the borders of the Reich, were it to be victorious. The goal of its aggressive policies and wars is the Bolshevization of every land and people in the world. In the face of such undeniable intentions, we are not impressed by paper declarations from the Kremlin or guarantees from London or Washington. We know that we are dealing in the East with an infernal political devilishness that does not recognize the norms governing relations between people and nations. When for example the English Lord Beaverbrook says that Europe must be given over to the Soviets or when the leading American Jewish journalist Brown cynically adds that a Bolshevization of Europe might solve all of the continent’s problems, we know what they have in mind. The European powers are facing the most critical question. The West is in danger. It makes no difference whether or not their governments and intellectuals realize it or not.

The German people, in any event, is unwilling to bow to this danger. Behind the oncoming Soviet divisions we see the Jewish liquidation commandos, and behind them terror, the specter of mass starvation and complete anarchy. International Jewry is the devilish ferment of decomposition that finds cynical satisfaction in plunging the world into the deepest chaos and destroying ancient cultures that it played no role in building.

We also know our historic responsibility. Two thousand years of Western civilization are in danger. One cannot overestimate the danger. It is indicative that when one names it as it is, International Jewry throughout the world protests loudly. Things have gone so far in Europe that one cannot call a danger a danger when it is caused by the Jews.

That does not stop us from drawing the necessary conclusions. That is what we did in our earlier domestic battles. The democratic Jewry of the “Berliner Tageblatt” and the “Vossischen Zeitung” served communist Jewry by minimizing and downplaying a growing danger, and by lulling our threatened people to sleep and reducing their ability to resist. We could see, if the danger were not overcome, the specter of hunger, misery, and forced labor by millions of Germans. We could see our venerable part of the world collapse, and bury in its ruins the ancient inheritance of the West. That is the danger we face today.

My second thesis: Only the German Reich and its allies are in the position to resist this danger. The European nations, including England, believe that they are strong enough to resist effectively the Bolshevization of Europe, should it come to that. This belief is childish and not even worth refuting. If the strongest military force in the world is not able to break the threat of Bolshevism, who else could do it? (The crowd in the Sportpalast shouts “No one!”). The neutral European nations have neither the potential nor the military means nor the spiritual strength to provide even the least resistance to Bolshevism. Bolshevism’s robotic divisions would roll over them within a few days. In the capitals of the mid-sized and smaller European states, they console themselves with the idea that one must be spiritually armed against Bolshevism (laughter). That reminds us of the statements by bourgeois parties in 1932, who thought they could fight and win the battle against communism with spiritual weapons. That was too stupid even then to be worth refuting. Eastern Bolshevism is not only a doctrine of terrorism, it is also the practice of terrorism. It strives for its goals with an infernal thoroughness, using every resource at its disposal, regardless of the welfare, prosperity or peace of the peoples it ruthlessly oppresses. What would England and America do if, in the worst case, Europe fell into Bolshevism’s arms? Will London perhaps persuade Bolshevism to stop at the English Channel? I have already said that Bolshevism has its foreign legions in the form of communist parties in every democratic nation. None of these states can think it is immune to domestic Bolshevism. In a recent by-election for the House of Commons, the independent, that is communist, candidate got 10,741 of the 22,371 votes cast. This was in a district that had formerly been a conservative stronghold. Within a short time, 10,000 voters, nearly half, had been lost to the communists.

That is proof that the Bolshevist danger exists in England too, and that it will not go away simply because it is ignored. We place no faith in any territorial promises that the Soviet Union may make. Bolshevism set ideological as well as military boundaries, which poses a danger to every nation. The world no longer has the choice between falling back into its old fragmentation or accepting a new order for Europe under Axis leadership. The only choice now is between living under Axis protection or in a Bolshevist Europe.

I am firmly convinced that the lamenting lords and archbishops in London have not the slightest intention of resisting the Bolshevist danger that would result were the Soviet army to enter Europe. Jewry has so deeply infected the Anglo-Saxon states both spiritually and politically that they are no longer have the ability to see the danger. It conceals itself as Bolshevism in the Soviet Union, and plutocratic-capitalism in the Anglo-Saxon states. The Jewish race is an expert at mimicry. They put their host peoples to sleep, paralyzing their defensive abilities. (Shouts from the crowd: “We have experienced it!”). Our insight into the matter led us to the early realization that cooperation between international plutocracy and international Bolshevism was not a contradiction, but rather a sign of deep commonalities. The hand of the pseudo-civilized Jewry of Western Europe shakes the hand of the Jewry of the Eastern ghettos over Germany. Europe is in deadly danger.

I do not flatter myself into believing that my remarks will influence public opinion in the neutral, much less the enemy, states. That is also not my goal or intention. I know that, given our problems on the Eastern Front, the English press tomorrow will furiously attack me with the accusation that I have made the first peace feelers (loud laughter). That is certainly not so. No one in Germany thinks any longer of a cowardly compromise. The entire people thinks only of a hard war. As a spokesman for the leading nation of the continent, however, I claim the right to call a danger a danger if it threatens not threatens not only our own land, but our entire continent. We National Socialists have the duty to sound the alarm against International Jewry’s attempt to plunge the European continent into chaos, and to warn that Jewry has in Bolshevism a terroristic military power whose danger cannot be overestimated.

My third thesis is that the danger is immediate. The paralysis of the Western European democracies before their deadliest threat is frightening. International Jewry is doing all it can to encourage such paralysis. During our struggle for power in Germany, Jewish newspapers tried to conceal the danger, until National Socialism awakened the people. It is just the same today in other nations. Jewry once again reveals itself as the incarnation of evil, as the plastic demon of decay and the bearer of an international culture-destroying chaos.

This explains, by the way, our consistent Jewish policies. We see Jewry as a direct threat to every nation. We do not care what other peoples do about the danger. What we do to defend ourselves is our own business, however, and we will not tolerate objections from others. Jewry is a contagious infection. Enemy nations may raise hypocritical protests against our measures against Jewry and cry crocodile tears, but that will not stop us from doing that which is necessary. Germany, in any event, has no intention of bowing before this threat, but rather intends to take the most radical measures, if necessary, in good time (After this sentence, the chants of the audience prevent the minister from going on for several minutes).

The military challenges of the Reich in the East are at the center of everything. The war of mechanized robots against Germany and Europe has reached its high point. In resisting the grave and direct threat with its weapons, the German people and its Axis allies are fulfilling in the truest sense of the word a European mission. Our courageous and just battle against this world-wide plague will not be hindered by the worldwide outcry of International Jewry. It can and must end only with victory (Here there are loud shouts: “German men, to arms! German women, to work!”).

The tragic battle of Stalingrad is a symbol of heroic, manly resistance to the revolt of the steppes. It has not only a military, but also an intellectual and spiritual significance for the German people. Here for the first time our eyes have been opened to the true nature of the war. We want no more false hopes and illusions. We want bravely to look the facts in the face, however hard and dreadful they may be. The history of our party and our state has proven that a danger recognized is a danger defeated. Our coming hard battles in the East will be under the sign of this heroic resistance. It will require previously undreamed of efforts by our soldiers and our weapons. A merciless war is raging in the East. The Führer was right when he said that in the end there will not be winners and losers, but the living and the dead.

The German nation knows that. Its healthy instincts have led it through the daily confusion of intellectual and spiritual difficulties. We know today that the Blitzkrieg in Poland and the campaign in the West have only limited significance to the battle in the East. The German nation is fighting for everything it has. We know that the German people are defending their holiest possessions: their families, women and children, the beautiful and untouched countryside, their cities and villages, their two thousand year old culture, everything indeed that makes life worth living.

Bolshevism of course has not the slightest appreciation for our nation’s treasures, and would take no heed of them whatsoever if it came to that. It did not do so even for its own people. The Soviet Union over the last 25 years built up Bolshevism’s military potential to an unimaginable degree, and one we falsely evaluated. Terrorist Jewry had 200 million people to serve it in Russia. It cynically used its methods on to create out of the stolid toughness of the Russian people a grave danger for the civilized nations of Europe. A whole nation in the East was driven to battle. Men, women, and even children are employed not only in armaments factories, but in the war itself. 200 million live under the terror of the GPU, partially captives of a devilish viewpoint, partially of absolute stupidity. The masses of tanks we have faced on the Eastern Front are the result of 25 years of social misfortune and misery of the Bolshevist people. We have to respond with similar measures if we do not want to give up the game as lost.

My firm conviction is that we cannot overcome the Bolshevist danger unless we use equivalent, though not identical, methods. The German people face the gravest demand of the war, namely of finding the determination to use all our resources to protect everything we have and everything we will need in the future.

Total war is the demand of the hour. We must put an end to the bourgeois attitude that we have also seen in this war: Wash my back, but don’t get me wet! (Every sentence is met with growing applause and agreement.) The danger facing us is enormous. The efforts we take to meet it must be just as enormous. The time has come to remove the kid gloves and use our fists. (A cry of elemental agreement rises. Chants from the galleries and seats testify to the full approval of the crowd.) We can no longer make only partial and careless use of the war potential at home and in the significant parts of Europe that we control. We must use our full resources, as quickly and thoroughly as it is organizationally and practically possible. Unnecessary concern is wholly out of place. The future of Europe hangs on our success in the East. We are ready to defend it. The German people are shedding their most valuable national blood in this battle. The rest of Europe should at least work to support us. There are many serious voices in Europe that have already realized this. Others still resist. That cannot influence us. If danger faced them alone, we could view their reluctance as literary nonsense of no significance. But the danger faces us all, and we must all do our share. Those who today do not understand that will thank us tomorrow on bended knees that we courageously and firmly took on the task.

It bothers us not in the least that our enemies abroad claim that our total war measures resemble those of Bolshevism. They claim hypocritically that that means there is no need to fight Bolshevism. The question here is not one of method, but of the goal, namely eliminating the danger. (Applause for several minutes) The question is not whether the methods are good or bad, but whether they are successful. The National Socialist government is ready to use every means. We do not care if anyone objects. We are not willing to weaken Germany’s war potential by measures that maintain a high, almost peace-time standard of living for a certain class, thereby endangering our war effort. We are voluntarily giving up a significant part of our living standard to increase our war effort as quickly and completely as possible. This is not an end in itself, but rather a means to an end. Our social standard of living will be even higher after the war. We do not need to imitate Bolshevist methods, because we have better people and leaders, which gives us a great advantage. But things have shown that we must do much more than we have done so far to turn the war in the East decisively in our favor.

As countless letters from the homeland and the front have shown, by the way, the entire German people agrees. Everyone knows that if we lose, all will be destroyed. The people and leadership are determined to take the most radical measures. The broad working masses of our people are not unhappy because the government is too ruthless. If anything, they are unhappy because it is too considerate. Ask anyone in Germany, and he will say: The most radical is just radical enough, and the most total is just total enough to gain victory.

The total war effort has become a matter of the entire German people. No one has any excuse for ignoring its demands. A storm of applause greeted my call on 30 January for total war. I can therefore assure you that the leadership’s measures are in full agreement with the desires of the German people at home and at the front. The people are willing to bear any burden, even the heaviest, to make any sacrifice, if it leads to the great goal of victory. (Lively applause)

This naturally assumes that the burdens are shared equally. (Loud approval) We cannot tolerate a situation in which most people carry the burden of the war, while a small, passive portion attempts to escape its burdens and responsibilities. The measures we have taken, and the ones we will yet take, will be characterized by the spirit of National Socialist justice. We pay no heed to class or standing. Rich and poor, high and low must share the burdens equally. Everyone must do his duty in this grave hour, whether by choice or otherwise. We know this has the full support of the people. We would rather do too much rather than too little to achieve victory. No war in history has ever been lost because of too many soldiers or weapons. Many, however, have been lost because the opposite was true.

It is time to get the slackers moving. (Stormy agreement) They must be shaken out of their comfortable ease. We cannot wait until they come to their senses. That might be too late. The alarm must sound throughout the nation. Millions of hands must get to work throughout the country. The measures we have taken, and the ones we will now take, and which I shall discuss later in this speech, are critical for our whole public and private life. The individual may have to make great sacrifices, but they are tiny when compared to the sacrifices he would have to make if his refusal brought down on us the greatest national disaster. It is better to operate at the right time than to wait until the disease has taken root. One may not complain to the doctor or sue him for bodily injury. He cuts not to kill, but to save the patient’s life.

Again let me say that the heavier the sacrifices the German people must make, the more urgent it is that they be fairly shared. The people want it that way. No one resists even the heaviest burdens of war. But it angers people when a few always try to escape the burdens. The National Socialist government has both the moral and political duty to oppose such attempts, if necessary with draconian penalties. (Agreement) Leniency here would be completely out of place, leading in time to a confusion in the people’s emotions and attitudes that would be a grave danger to our public morale.

We are therefore compelled to adopt a series of measures that are not essential for the war effort in themselves, but seem necessary to maintain moral at home and at the front. The optics of the war, that is, how things outwardly appear, is of decisive importance in this fourth year of war. In view of the superhuman sacrifices that the front makes each day, it has a basic right to expect that no one at home claims the right to ignore the war and its demands. And not only the front demands this, but the overwhelming part of the homeland. The industrious have a right to expect that if they work ten or twelve or fourteen hours a day, a lazy person does not stand next to them who thinks them foolish. The homeland must stay pure and intact in its entirety. Nothing may disturb the picture.

There are therefore a series of measures that take account of the war’s optics. We have ordered, for example, the closing of bars and night clubs. I cannot imagine that people who are doing their duty for the war effort still have the energy to stay out late into the night in such places. I can only conclude that they are not taking their responsibilities seriously. We have closed these establishments because they began to offend us, and because they disturb the image of the war. We have nothing against amusements as such. After the war we will happily go by the rule “Live and let live.” But during a war, the slogan must be “Fight and let fight!”

We have also closed luxury restaurants that demand far more resources than is reasonable. It may be that an occasional person thinks that, even during war, his stomach is the most important thing. We cannot pay him any heed. At the front everyone from the simple soldier to the general field marshal eats from the field kitchen. I do not believe that it is asking too much to insist that we in the homeland pay heed to at least the basic laws of community thinking. We can become gourmets once again when the war is over. Right now, we have more important things to do than worry about our stomachs.

Countless luxury stores have also been closed. They often offended the buying public. There was generally nothing to buy, unless perhaps one paid here and there with butter or eggs instead of money. What good do shops do that no longer have anything to sell, but only use electricity, heating, and human labor that is lacking everywhere else, particularly in the armaments industry.

It is no excuse to say that keeping some of these shops open gives a lovely impression to foreigners. Foreigners will be impressed only by a German victory! (Stormy applause). Everyone will want to be our friend if we win the war. But if we lose, we will be able to count our friends on the fingers of one hand. We have put an end to such illusions. We want to put these people standing in empty shops to useful work in the war economy. This process is already in motion, and will be completed by 15 March. It is of course a major transformation in our entire economic life. We are following a plan. We do not want to accuse anyone unjustly or open them to complaints and accusations from every side. We are only doing what is necessary. But we are doing it quickly and thoroughly.

We would rather wear worn clothing for a few years than have our people wear rags for a few centuries. What good are fashion salons today? They only use light, heat and workers. They will reappear when the war is over. What good are beauty shops that encourage a cult of beauty and take enormous time and energy? In peace they are wonderful, but a waste of time during war. Our women and girls will be able to greet our victorious returning soldiers without their peacetime finery. (Applause)

Government offices will work faster and less bureaucratically. It does not leave a good impression when the office closes on the dot after eight hours. The people are not there for the offices, the offices are there for the people. One has to work until the work is done. That is a requirement of the war. If the Führer can do that, so can his paid employees. If there is not enough work to fill the extended hours, 10 or 20 or 30 percent of the workers can be transferred to war production and replace other men for service at the front. That applies to all offices in the homeland. That by itself may make the work in some offices go more quickly and easily. We must learn from the war to operate quickly, not only thoroughly. The soldier at the front does not have weeks to think things over, to pass his thoughts up the line or let them sit in dusty files. He must act immediately or lose his life. In the homeland we do not lose our lives if we work slowly, but we do endanger the life of our people.

Everyone must learn to pay heed to war morale, and pay attention to the just demands of working and fighting people. We are not spoilsports, but neither will we tolerate those who hinder our efforts.

It is, for example, intolerable that certain men and women stay for weeks in spas and trade rumors, taking places away from soldiers on leave or from workers who are entitled to a vacation after a year of hard work. That is intolerable, and we have put an end to it. The war is not a time for amusement. Until it is over, we take our deepest satisfaction in work and battle. Those who do not understand that by themselves must be taught to understand it, and forced if need be. The harshest measures may be needed.

It does not look good, for example, when we devote enormous propaganda to the theme: “Wheels must roll for victory!,” with the result that people avoid unnecessary travel only to see unemployed pleasure-seekers find more room for themselves in the trains. The railroad serves to transport war goods and travelers on war business. Only those who need a rest from hard work deserve a vacation. The Führer has not had a day of vacation since the war began. Since the first man of the country takes his duty so seriously and responsibly, it must be expected that every citizen will follow his example.

On the other hand, the government is doing all it can to give working people the relaxation they need in these trying times. Theaters, movie houses, and music halls remain in full operation. The radio is working to expand and improve its programming. We have no intention of inflicting a gray winter mood on our people. That which serves the people and keeps up its fighting and working strength is good and essential to the war effort. We want to eliminate the opposite. To balance the measures I have already discussed, I have therefore ordered that cultural and spiritual establishments that serve the people not be decreased, but increased. As long as they aid rather than harm the war effort, they must be supported by the government. That applies to sports as well. Sports are not only for particular circles today, but a matter for the entire people. Military exemptions for athletes are out of place. The purpose of sports is to steel the body, certainly with the goal of using it appropriately in time of the people’s greatest need.

The front shares our desires. The entire German people agrees passionately. It is no longer willing to put up with efforts that only waste time and resources. It will not put up with complicated questionnaires on every possible issue. It does not want to worry about a thousand minor matters that may have been important in peace, but are entirely unimportant during war. It also does not need to be constantly reminded of its duty by references to the great sacrifices of our soldiers at Stalingrad. It knows what it has to do. It wants everyone, high and low, rich and poor, to share a spartan life style. The Führer gives us all an example, one that must be followed by everyone. He knows only work and care. We do not want to leave it all to him, but rather we want to take that part of it from him which we are able to bear.

The present day has a remarkable resemblance for every genuine National Socialist to the period of struggle. We have always acted in the same way. We were with the people through thick and thin, and that is why the people followed us. We have always carried our burdens together with the people, and therefore they did not seem heavy to us, but rather light. The people want to be led. Never in history has the people failed a brave and determined leadership a critical hour.

Let me say a few words in this regard about practical measures in our total war effort that we have already taken.

The problem is freeing soldiers for the front, and freeing workers for the armaments industry. These are the primary goals, even at the cost of our standard of social life. This does not mean a permanent decline in our standard of living. It is only a means to reaching an end, that of total war.

As part of this campaign, hundreds of thousands of military exemptions have been canceled. These exemptions were given because we did not have enough skilled labor to fill the positions that would have been left open by revoking them. The reason for our current measures is to mobilize the necessary workers. That is why we have appealed to men not working in the war economy, and to women who were not working at all. They will not and cannot ignore our call. The duty for women to work is broad. That does not however mean that only those included in the law have to work. Anyone is welcome. The more who join the war effort, the more soldiers we can free for the front.

Our enemies maintain that German women are not able to replace men in the war economy. That may be true for certain fields of heavy labor. But I am convinced that the German woman is determined to fill the spot left by the man leaving for the front, and to do so as soon as possible. We do not need to point out Bolshevism’s example. For years, millions of the best German women have been working successfully in war production, and they wait impatiently to be joined and assisted by others. All those who join in the work are only giving the proper thanks to those at the front. Hundreds of thousands have already joined, and hundreds of thousands more will join. We hope soon to free up armies of workers who will in turn free up armies of fighting front soldiers.

I would think little of German women if I believed that they do not want to listen to my appeal. They will not seek to follow the letter of the law, or to slip through its loopholes. They few who may try will not succeed. We will not accept a doctor’s excuse. Nor will we accept the alibi that one must help one’s husband or relative or good friend as a way of avoiding work. We will respond appropriately. The few who may attempt it will only lose the respect of those around them. The people will despise them. No one expects a woman lacking the requisite physical strength to go to work in a tank factory. There are however numerous jobs in war production that do not demand great physical strength, and which a woman can do even if she comes from the better circles. No one is too good to work, and we all have the choice to give up what we have, or to lose everything.

It is also time to ask women with household help if they really need it. One can take care of the house and children oneself, freeing the servant for other tasks, or leave the house and children in care of the servant or the NSV [the party welfare organization], and go to work oneself. Life may not be as pleasant as it is during peace. But we are not at peace, we are at war. We can be comfortable after we have won the war. Now we must sacrifice our comforts to gain victory.

Soldiers’ wives surely understand this. They know it is their duty to their husbands to support them by doing work that is important to the war effort. That is true above all in agriculture. The wives of farmers must set a good example. Both men and women must be sure that no one does less during war than they did in peace; more work must instead be done in every area.

One may not, by the way, make the mistake of leaving everything to the government. The government can only set the broad guidelines. To give life to those guidelines is the job of working people, under the inspiring leadership of the party. Fast action is essential.

One must go beyond the legal requirements. “Volunteer!” is the slogan. As Gauleiter of Berlin, I appeal here above all to my fellow Berliners. They have given enough good examples of noble behavior and bravery during the war such that they will not fail here. Their practical behavior and good cheer even during war have earned them a good name throughout the world. This good name must be maintained and strengthened! If I appeal to my fellow Berliners to do some important work quickly, thoroughly, and without complaint, I know they will all obey. We do not want to complain about the difficulties of the day or grump to one another. Rather we want to behave not only like Berliners, but like Germans, by getting to work, acting, seizing the initiative and doing something, not leaving it to someone else.

What German woman would want to ignore my appeal on behalf of those fighting at the front? Who would want to put personal comfort above national duty? Who in view of the serious threat we face would want to consider his private needs instead of the requirements of the war?

I reject with contempt the enemy’s claim that we are imitating Bolshevism. We do not want to imitate Bolshevism, we want to defeat it, with whatever means are necessary. The German woman will best understand what I mean, for she has long known that the war our men are fighting today above all is a war to protect her children. Her holiest possession is guarded by our people’s most valuable blood. The German woman must spontaneously proclaim her solidarity with her fighting men. She had better join the ranks of millions of workers in the homeland’s army, and do it tomorrow rather than the day after tomorrow. A river of readiness must flow through the German people. I expect that countless women and above all men who are not doing essential war work will report to the authorities. He who gives quickly gives twice as much.

Our general economy is consolidating. That particularly affects the insurance and banking systems, the tax system, newspapers and magazines that are not essential for the war effort, and nonessential party and government activities, and also requires a further simplification of our life style.

I know that many of our people are making great sacrifices. I understand their sacrifices, and the government is trying to keep them to the necessary minimum. But some must remain, and must be borne. When the war is over, we will build up that which we now are eliminating, more generously and more beautifully, and the state will lend its hand.

I energetically reject the charge that our measures will eliminate the middle class or result in a monopoly economy. The middle class will regain its economic and social position after the war. The current measures are necessary for the war effort. They aim not at a structural transformation of the economy, but merely at winning the war as quickly as possible.

I do not dispute the fact that these measures will cause worry in the coming weeks. They will give us breathing room. We are laying the groundwork for the coming summer, without paying heed to the threats and boasting of the enemy. I am happy to reveal this plan for victory (Stormy applause) to the German people. They not only accept these measures, they have demanded them, demanded them more strongly than ever before during the war. The people want action! It is time for it! We must use our time to prepare for coming surprises.

I turn now to the entire German people, and particularly to the party, as the leader of the totalization of our domestic war effort. This is not the first major task you have faced. You will bring the usual revolutionary élan to bear on it. You will deal with the laziness and indolence that may occasionally show up. The government has issued general regulations, and will issue further ones in coming weeks. The minor issues not dealt with in these regulations must be taken care of by the people, under the party’s leadership. One moral law stands above everything for each of us: to do nothing that harms the war effort, and to do everything that brings victory nearer.

In past years, we have often recalled the example of Frederick the Great in newspapers and on the radio. We did not have the right to do so. For a while during the Third Silesian War, Frederick II had five million Prussians, according to Schlieffen, standing against 90 million enemies. In the second of seven hellish years he suffered a defeat that shook Prussia’s foundations. He never had enough soldiers and weapons to fight without risking everything. His strategy was always one of improvisation. But his principle was to attack the enemy whenever it was possible. He suffered defeats, but that was not decisive. What was decisive is that the Great King remained unbroken, that he was unshaken by the changing fortunes of war, that his strong heart overcame every danger. At the end of seven years of war, he was 51 years old, he had no teeth, he suffered from gout, and was tortured by a thousand pains, but he stood above the devastated battlefield as the victor. How does our situation compare with his?! Let us show the same will and decisiveness as he, and when the time comes do as he did, remaining unshakable through all the twists of fate, and like him win the battle even under the most unfavorable circumstances. Let us never doubt our great cause.

I am firmly convinced that the German people have been deeply moved by the blow of fate at Stalingrad. It has looked into the face of hard and pitiless war. It knows now the awful truth, and is resolved to follow the Führer through thick and thin. (The crowd rises and like the roaring ocean chants: Führer command, we follow! Heil our Führer!” The minister is unable to continue for several minutes.)

The English and American press in recent days has been writing at length about the attitude of the German people during this crisis. The English seem to think that they know the German people much better than we do, its own leadership. They give hypocritical advice on what we should do and not do. They believe that the German people today is the same as the German people of November 1918 that fell victim to their persuasive wiles. I do not need to disprove their assertions. That will come from the fighting and working German people.

To make the truth plain, however, my German comrades, I want to ask you a series of questions. I want you to answer them to the best of your knowledge, according to your conscience. When my audience cheered on 30 January, the English press reported the next day that it was all a propaganda show that did not represent the true opinion of the German people. (Spontaneous shouts of Pfui!” “Lies!” “Let them come here! They will learn differently!”) I have invited to today’s meeting a cross-section of the German people in the best sense of the word. (The minister’s words were accompanied by stormy applause that increased in intensity as he came to the representatives of the army present at the meeting.) In front of me are rows of wounded German soldiers from the Eastern Front, missing legs and arms, with wounded bodies, those who have lost their sight, those who have come with nurses, men in the blush of youth who stand with crutches. Among them are 50 who bear the Knight’s Cross with Oak Leaves, shining examples of our fighting front. Behind them are armaments workers from Berlin tank factories. Behind them are party officials, soldiers from the fighting army, doctors, scientists, artists, engineers and architects, teachers, officials and employees from offices, proud representatives of every area of our intellectual life that even in the midst of war produce miracles of human genius. Throughout the Sportpalast I see thousands of German women. The youth is here, as are the aged. No class, no occupation, no age remained uninvited. I can rightly say that before me is gathered a representative sample of the German population, both from the homeland and the front. Is that true? Yes or no? (The Sportpalast experiences something seen only rarely even in this old fighting locale of National Socialism. The masses spring to their feet. A hurricane of thousands of voices shouts yes. The participants experience a spontaneous popular referendum and expression of will.) You, my hearers, at this moment represent the whole nation. I wish to ask you ten questions that you will answer for the German people throughout the world, but especially for our enemies, who are listening to us on the radio. (Only with difficulty can the minister be heard. The crowd is at the peak of excitement. The individual questions are razor sharp. Each individual feels as if he is being spoken to personally. With full participation and enthusiasm, the crowd answers each question. The Sportpalast rings with a single shout of agreement.)

The English maintain that the German people has lost faith in victory.

I ask you: Do you believe with the Führer and us in the final total victory of the German people?

I ask you: Are you resolved to follow the Führer through thick and thin to victory, and are you willing to accept the heaviest personal burdens?

Second, The English say that the German people are tired of fighting.

I ask you: Are you ready to follow the Führer as the phalanx of the homeland, standing behind the fighting army and to wage war with wild determination through all the turns of fate until victory is ours?

Third: The English maintain that the German people have no desire any longer to accept the government’s growing demands for war work.

I ask you: Are you and the German people willing to work, if the Führer orders, 10, 12 and if necessary 14 hours a day and to give everything for victory?

Fourth: The English maintain that the German people is resisting the government’s total war measures. It does not want total war, but capitulation! (Shouts: Never! Never! Never!)

I ask you: Do you want total war? If necessary, do you want a war more total and radical than anything that we can even imagine today?

Fifth: The English maintain that the German people have lost faith in the Führer.

I ask you: Is your confidence in the Führer greater, more faithful and more unshakable than ever before? Are you absolutely and completely ready to follow him wherever he goes and do all that is necessary to bring the war to a victorious end? (The crowd rises as one man. It displays unprecedented enthusiasm. Thousands of voices join in shouting: “Führer command, we follow!” A wave of shouts of Heil flows through the hall. As if by command, the flags and standards are raised as the highest expression of the sacred moment in which the crowd honors the Führer.)

Sixth, I ask you: Are you ready from now on to give your full strength to provide the Eastern Front with the men and munitions it needs to give Bolshevism the death blow?

Seventh, I ask you: Do you take a holy oath to the front that the homeland stands firm behind them, and that you will give them everything they need to win the victory?

Eighth, I ask you: Do you, especially you women, want the government to do all it can to encourage German women to put their full strength at work to support the war effort, and to release men for the front whenever possible, thereby helping the men at the front?

Ninth, I ask you: Do you approve, if necessary, the most radical measures against a small group of shirkers and black marketers who pretend there is peace in the middle of war and use the need of the nation for their own selfish purposes? Do you agree that those who harm the war effort should lose their heads?

Tenth and lastly, I ask you: Do you agree that above all in war, according to the National Socialist Party platform, the same rights and duties should apply to all, that the homeland should bear the heavy burdens of the war together, and that the burdens should be shared equally between high and low and rich and poor?

I have asked; you have given me your answers. You are part of the people, and your answers are those of the German people. You have told our enemies what they needed to hear so that they will have no illusions or false ideas.

Now, just as in the first hours of our rule and through the ten years that followed, we are bound firmly in brotherhood with the German people. The most powerful ally on earth, the people itself, stands behind us and is determined to follow the Führer, come what may. They will accept the heaviest burdens to gain victory. What power on earth can hinder us from reaching our goal. Now we must and will succeed! I stand before you not only as the spokesman of the government, but as the spokesman of the people. My old party friends are here around me, clothed with the high offices of the people and the government. Party comrade Speer sits next to me. The Führer has given him the great task of mobilizing the German armaments industry and supplying the front with all the weapons it needs. Party comrade Dr. Ley sits next to me. The Führer has charged him with the leadership of the German work force, with schooling and training them in untiring work for the war effort. We feel deeply indebted to our party comrade Sauckel, who has been charged by the Führer to bring hundreds of thousands of workers to the Reich to support our national economy, something the enemy cannot do. All the leaders of the party, the army, and government join with us as well.

We are all children of our people, forged together by this most critical hour of our national history. We promise you, we promise the front, we promise the Führer, that we will mold together the homeland into a force on which the Führer and his fighting soldiers can rely on absolutely and blindly. We pledge to do all in our life and work that is necessary for victory. We will fill our hearts with the political passion, with the ever-burning fire that blazed during the great struggles of the party and the state. Never during this war will we fall prey to the false and hypocritical objectivism that has brought the German nation so much misfortune over its history.

When the war began, we turned our eyes to the nation alone. That which serves its struggle for life is good and must be encouraged. What harms its struggle for life is bad and must be eliminated and cut out. With burning hearts and cool heads we will overcome the major problems of this phase of the war. We are on the way to final victory. That victory rests on our faith in the Führer.

This evening I once again remind the whole nation of its duty. The Führer expects us to do that which will throw all we have done in the past into the shadows. We do not want to fail him. As we are proud of him, he should be proud of us.

The great crises and upsets of national life show who the true men and women are. We have no right any longer to speak of the weaker sex, for both sexes are displaying the same determination and spiritual strength. The nation is ready for anything. The Führer has commanded, and we will follow him. In this hour of national reflection and contemplation, we believe firmly and unshakably in victory. We see it before us, we need only reach for it. We must resolve to subordinate everything to it. That is the duty of the hour. Let the slogan be:

Now, people rise up and let the storm break loose!

(The minister’s final words were lost in unending stormy applause)

грустные последствия что не замедлили отразиться..