фото школьница наказание?
фото

Урок для учительницы

Двадцатитрехлетняя Линда Чарлтон заканчивала свой первый год в школе Редмонт в качестве учительницы. Ей понравилась преподавать — она думала , что выбор карьеры, сделанный ею, когда она пошла учиться на педагога , был правильным . Молодая и красивая учительница была очень популярна у своих учеников — как мальчишек , так и девчонок . Возможно , ей даже удалось привить им хотя бы минимальную любовь к истории . Более старшие девочки , кроме того , восхищались вкусом, с которым Линда подбирала себе одежду , чтобы подчеркнуть тонкую фигуру. Директор школы , Колин Престон, недавно поблагодарил ее за отличную работу и спросил , желает ли она стать классной дамой у семиклассников на следующий год .

Как только приблизился конец учебного семестра, Линда обнаружила , что значительную часть времени придется затратить на подготовку оценок по истории для всех учеников . Для этого надо было отсортировать все баллы, полученные ими в течение года . Для того , чтобы повозиться с контрольными, она взяла из школы папку, содержащую все баллы учеников и их работы, решив увезти ее домой на один уик-энд. В пятницу, конечно , за контрольные ей садиться не хотелось , а когда наступило субботнее утро , она никак не могла найти папку. Думая , что она все-таки оставила ее в школе, Линда поехала туда , но и там не оказалось злополучной папки. Учительница поняла , что пропажа случилась когда-нибудь по пути домой . Да , документы были потеряны! Некоторое время Линда была в отчаянии и не знала, что делать . Ей не хотелось допустить , чтобы мистер Престон узнал , что его молодая подопечная потеряла такую важную папку — папку, содержащую информацию , с учетом которой выставляются итоговые оценки за год всему классу.

Она пришла домой , успокоилась и попыталась еще раз подумать . У нее возникла довольно хорошая идея — восстановить приблизительно данные по памяти . Линда взяла табель и начала выставлять оценки ученикам , вспоминая свое личное отношение к каждому . Это заняло все выходные, но в понедельник она уже смогла передать директору результаты , чтобы мистер Престон не заподозрил ничего плохого .

На следующий день мистер Престон заглянул в классную комнату, где Линда вела урок , и попросил ее, чтобы она зашла к нему в офис после окончания дневных занятий — в четыре часа. Линда не могла даже предположить , зачем могло быть это приглашение .

После того , как уроки кончились , Линда пришла к кабинету директора . Она так и не постучала, потому что на панели над дверью сиял красный свет , а Линда знала, что это означает — мистер Престон выдавал порцию розог какому-нибудь непослушному ученику .

Только директору и старшим госпожам разрешалось использовать розгу в школе Редмонт, и вообще-то порки производились не очень часто — только как исключительное наказание для худших нарушений школьных правил или за повторение этих нарушений. И все же в течение первого года работы учительницы она видела некоторых только что выпоротых учеников на своих уроках. По большей части , это были мальчики , но также и несколько девушек . Она обратила внимание , как после их визита в кабинет директора они суетились и извивались на своих местах — иногда даже в течение нескольких дней после наказания .

Пока Линда стояла перед дверью, она слышала изнутри слабые звуки наказания . Во-Первых, это был тихий свист — по-видимому, это был свист розги по заду школьника . Моментом позже она слышала подавленный визг юной жертвы . Учительнице оставалось только гадать , сколько ударов получил мальчик прежде , чем она приблизилась к двери, и сколько еще он должен вытерпеть ... Новый удар вызвал визг боли, слышимый даже через толстую деревянную дверь . Линда криво улыбнулась самой себе . Мистер Престон связался с этим жалким мальчиком , но кто бы ни он был , Линда не сомневалась, что наказание было заслужено и принесет хороший эффект .

Хотя сама Линда девочкой не получала розог, она была убеждена, что они очень эффективны для некоторых девушек — и убедилась она в этом вскоре после своего прибытия в Редмонт. Через пару недель работы она впервые пожаловалась своей коллеге мисс Грин , классной даме , на поведение Джули Хэллам, своей ученицы , ни в какую не хотевшей учить историю .

— О, я не думаю , что вам нужно беспокоиться относительно нее, — ответила мисс Грин , — я думаю , миссис Лонгворт устроит этой молодой леди проблемы для ее зада!

Линда не поняла сначала , что это означает , а потом узнала . Джулия была хорошенько выпорота Мэри Лонгворт, старшей госпожой — по голому заду, подобно мальчикам . Моментально поведение ученицы улучшилось настолько , что Линда Чарлтон ее буквально не узнала .

Линда была отвлечена этими воспоминаниями , но вдруг услышала, что наказание закончено . Она отступила от двери на секунду прежде , чем она открылась. Тринадцатилетний мальчик возник перед ней. Его лицо было искажено болью . Он, очевидно , пытался не плакать , но это ему не удавалось — слезы блестели и медленно сочились по его щекам. Линда узнала его — это был Дерек Ньюман. Вообще-То Линда действительно не была удивлена , что Дерек был послан под розгу : поведение мальчика недавно резко ухудшилось . Фактически было два случая , когда Линда сама чуть не послала Ньюмана для порки к мистеру Престону.

Дерек проковылял, спотыкаясь , в коридор и потянув дверь , закрыл ее за собой . Там он поплелся по коридору, припрыгивая с ноги на ногу и обеими руками тщательно массировал свой болезненный зад через темно-серые школьные брюки . Все еще улыбаясь , Линда постучала и прошла в кабинет мистера Престона. Директор сидел на столе. Линда никогда не видела розги для наказания и посмотрела вокруг офиса , ища тот инструмент , который так действенно учит лентяев и нахалов . Но вокруг не было никакого признака розги или вообще того , что недавно шло наказание .

Мистер Престон посмотрел на историчку с серьезным выражением лица . Линда была удивлена . Она привыкла к директору , одобрительно улыбающемуся ей. Но сейчас она предположила , что он еще не отдохнул после махания розгой по попе Дерека.

— Вы просили , чтобы я зашла , мистер Престон, — напомнила Линда.

— Да , Линда. Вы помните результаты по истории , которые вы подали мне вчера ?

— Да , конечно . Там что-нибудь неправильно ? Я заполнила форму не так ? — Линда все еще не могла понять , почему директор выглядел таким сердитым . Вед незначительная опечатка с результатами не должна расстроить его .

— Нет . Все , кажется , полностью в порядке. Вот почему я так удивился , когда мне передали это ! — и мистер Престон вынул папку для бумаг из ящика своего стола.

Линда узнала ту самую папку, которую она потеряла в автобусе.

Мистер Престон продолжал обращаться к шокированной Линде.

— Вот это — истинные результаты . Откуда я их взял ? Они обнаружились в школьном автобусе. Но когда я сравнил их с результатами , которые в мне подали, я обнаружил массу различий. Вы поставили Кэти Шир на место лучшей ученицы в течение всего года , но она в действительности была лишь четвертой! Вы переместили Пола Грогана, кто был действительно лучшим , на второе место ... Эти результаты , которые вы подали мне — чистый вымысел .

Линда была полностью обескуражена. Сначала она не могла проговорить что-либо совсем , но потом , заикаясь , начала объяснять мистеру Престону, что случилось . Она не намеревалась нарочно изменять результаты , а просто попыталась покрыть потерю по своей неосторожности папки для бумаг.

Директор был очень сердитым . С присущей ему прямотой он сообщил Линде, что после этого эпизода она не может больше работать учителем в Редмонт. Халатность , благодаря которой случилась потеря документов в автобусе, была плохой сама по себе , но в случае , если бы учительница призналась , она отделалась бы просто словесным предупреждением . Но она попыталась обмануть директора ! Даже хуже — ученики , отданные под ее попечение , должны были принести домой результаты ее лжи ! Это , по мнению мистера Престона, было непростительным.

— Я не позволю вам , мисс Чарлтон, бесцеремонно продолжать столь дурное профессиональное поведение . Я боюсь , что наша школа даст вам такую рекомендацию, которая отпугнет от вас любого будущего потенциального работодателя. Я сожалею . Вы были перспективной учительницей, я думал , что вас ждет успешная карьера . Но теперь ничего этого быть не может — в свете ваших действий ...

Бедная Линда ужаснулась . Она только теперь поняла , как ей хочется работать учительницей. И теперь ее карьера должна закончиться в возрасте двадцати трех лет ? Если бы ее уволили по подобной статье , то она уже не могла никогда надеяться на получение работы учителя . Более того — в серьезных конторах она вообще должна была бы теперь бороться хоть за какую-то должность — кому же захочется видеть сотрудником виновную в подлоге ? Она попросила директора о втором шансе. Но мистер Престон был тверд, как алмаз .

— Мисс Чарлтон, мои руки связаны . Я не могу вытерпеть такую ... я бы сказал , оптовую фальсификацию результатов . Я сожалею , что этим должен закончиться ваш путь , но ваши же действия сделали такой конец неизбежным . Я приостанавливаю ваше преподавание ; вы не должны возвращаться в школу после сегодняшнего дня до самой пятницы. А в пятницу я выдам вам чек с вашим жалованьем — и до свидания.

— О, нет ! — Линда разразилась слезами. — Пожалуйста , мистер Престон, ох, пожалуйста ! Может быть , что-то другое ? Я знаю , я была ... я вела неправильно ... я глупая , я знаю , что вы не сможете просто проигнорировать это . Но я действительно не заслуживаю, чтобы разрушилась моя карьера , моя целая жизнь — и все из-за одной маленькой ошибки ! Пожалуйста дайте мне другой шанс , пожалуйста ! Я буду работать сверхурочное время за бесплатно ! Снизьте мне оплату ! Сделайте что-нибудь, но позвольте мне сохранить мою работу, пожалуйста !!

Мистер Престон не изменил решение .

— Не имеет смысла все это , Линда. Вы беспокоитесь зря . Потеря бумаг в папке была обычной ошибкой. Но подача фальсифицированных оценок не была ошибкой; это профессиональное преступление . Вы не можете работать бесплатно сверхурочное время или работать за пол-зарплаты, потому что другие учителя тут же обратят внимание и начнут задавать вопросы . Причина неизбежно обнаружится...

Линда собралась уходить . Она попросила прощения , но потерпела неудачу . Она зарыдала сильнее и достала платок , чтобы уйти по крайней мере м некоторым достоинством, но тут у нее в сознании промелькнула ассоциация с встречей пятиминутной давности, когда она увидела Дерека Ньюмана. Она сделала последнее отчаянное заявление .

— Мистер Престон! А что вы сказали бы , если бы наказание осталось между нами? Вы могли бы ...

Линда замялась, а потом всхлипнула :

— Могли бы высечь меня... розгой , как только что этого ... Ньюмана. Я знаю , я заслужила это . Я должна принять все , что вы скажете , это все было честно . Тогда я могла бы остаться учительницей? Я обещаю Вам , я никогда не сделаю ничего подобного больше !

Мистер Престон подался назад от этого неожиданного предложения . Никогда в его длинной карьере учителя не было такого случая . Поведение молодой учительницы поистине было возмутительным , так что ее следовало бы высечь , но как сделать это со взрослой женщиной ?

Наконец он ответил медленно , пытаясь думать о последствиях :

— Это несомненно интересная идея . Я не сомневаюсь, что если бы я хорошенько приложил розгу к вашей заднице , то это составило бы прекрасное наказание за ваше поведение . Вы больше никогда не потеряли бы папку с бумагами. Но это не просто . Вы же не тринадцатилетняя школьница подобно Ньюману. Я буду рисковать собственным местом , соглашаясь на это . Если я соглашусь , а слух об этом просочится персоналу или ученикам — я буду должен все же вас уволить , а самому уйти в отставку. Я должен быть уверен , что вы никому не расскажете , а для этого вы должны получить ... настоящее наказание , после которого прикусите язык .

Линда молчала , ожидая конца монолога.

— Вы предложили мне нечто , о чем можно подумать , но не сейчас . Придите ко мне за полчаса до начала уроков завтра утром . Если вы все еще захотите получить розги , я дам вам свой ответ .

Эту ночь она провела в тревожных снах, думая в моменты пробуждения о своей альтернативе . Согласно логике, было совершенно ясно , что лучше розга — если , конечно , порка учительницы может быть допущена. И тем не менее она боялась боли и унижения. Она видела непослушных учеников после определенной дозы розог и знала, что неудобство продолжалось впоследствии не один день . Линда начала беспокоиться , что если ее высекут, она не сможет потом избавиться от рубцов на ягодицах. Хорошо было лишь то, что она не увидит Дэйва, своего друга , до середины августа — у него начиналась летняя квалификационная учеба . Наверное , любые рубцы прошли бы за два месяца.

Линда в страхе гадала , сколько ударов назначит ей мистер Престон, каково будет его решение о том , насколько серьезную порку она заслужила . Она знала, что девушки в школе обычно получали от двух до шести розог, хотя в редких случаях девушкам старше шестого класса, отличавшимся толстыми и крепкими задами, давали по восемь и даже двенадцать ударов. Линда чувствовала , требовался всего один удар — она была уверенной , что даже просто один удар розгой должен ее ранить и погрузить в ужасный стыд . Ее признание своего унижения должно показать , что она признала свою вину и никогда не будет действовать так снова . Но она хорошо знала, что мистер Престон вряд ли согласится на один удар ...

И вся эта боль будет иметь огромный смысл ? После того , как она будет высечена директором , словно школьница , даже если бы никто не знал об этом — они с ним должны были когда-либо вернуться к прежним отношениям? Бедная Линда представила себе , как будет краснеть каждый раз при встрече с мистером Престоном впоследствии — ведь он и она всегда будут помнить о том , как он драл ее подобно непослушной маленькой девочке ! Зная некоторые психологические символы , мисс Чарлтон подумала , что он может понять эту ситуацию как сексуальную ...

Несмотря на эти и другие мысли , Линда в конечном счете заснула . На следующее утро она вскочила раньше , чем обычно — с тем , чтобы , чтобы увидеть мистера Престона перед уроками.

В кабинете первой вещью , о которой спросил Колин Престон, было то, хочет ли все еще Линда получить розги как альтернативу увольнению.

— Да , Мистер Престон. Я думала об этом всю ночь . Я знаю , будет больно ... но я заслуживаю, чтобы быть наказанной. Я хочу остаться учителем.

— Та-А-Ак... В этих необычных обстоятельствах я сделал некоторые приготовления . Я даю вам два письменных соглашения для вашей подписи. Но прежде , чем я отдал их вам , хочу спросить : вы когда-либо получали розги , когда учились в школе?

Заметно смутясь, Линда ответила :

— Нет , в моей школе не было розги . Но я однажды получила от учительницы в гимнастическом зале тапочком по попе , а когда я была непослушной дома , моя мать шлепала меня щеткой для волос .

Мистер Престон улыбнулся :

— Хорошо , Линда. Ваши учительница и мама ничему вас не научили , но это поправимо. Я могу гарантировать вам , что розга является очень серьезным инструментом наказания . В отличие от тапочка и щетки, она существует уже тысячи лет специально для наказания непослушных задов. И в моих руках, по крайней мере, она доставляет столько боли, что ее воспитательный эффект просто замечателен .

Линда представила себе этот эффект и заизвивалась от стыда , стоя перед столом директора , но потом кивнула головой :

— Я знаю , что розга ранит , но мне больше хотелось бы иметь раны , чем отказываться от преподавания.

— Хорошо , Линда. Раз вы понимаете , что это наказание , что мы не играем в игры ... — он взял лист бумаги , взял шариковую ручку и передал их Линде. — Вы увидите, что этот документ устанавливает , что вы сделали . В нем вы сообщаете , что вы согласны уволиться . Если то, что я вас выпорол, когда-либо станет известным , вы будете уволены согласно этому документу.

Линда подписала бумагу без комментариев и передала назад . Мистер Престон отдал ей другой лист .

— А вот этот документ , скорее всего , никто никогда не увидит . Просто он нужен на случай , если о вашей порке узнает мир . Я хочу , чтобы всем было ясно , что эти розги были вашей идеей .

Линда взглянула на эту бумагу, прежде чем подписать — и захлопала глазами в ужасе . Она гласила следующее :

«Я, Линда Чарлтон, предлагаю, чтобы мистер Престон, директор школы Редмонт, использовал для меня розгу как дисциплинарное наказание . Тем самым я соглашаюсь , чтобы он шестнадцать раз сильно ударил меня по моему обнаженному заду.

Подпись ...

Дата ...»

— О, пожалуйста , не по обнаженному ! И не шестнадцать! Это слишком много , я не смогу выдержать это !

— Я не вхожу в согласование со школьниками или школьницами, — неожиданно резко ответил директор , — сколько ударов им следует получить ! И с вами не буду советоваться ! Вы будете высечены по голому заду. С одной стороны, чтобы я не прилагал лишних усилий, чтобы произвести необходимый эффект , а главным образом — для того , чтобы вам стало стыдно . Когда я секу учеников , то все знают об этом — мальчики или девочки в классах видят красные полоски друг у друга на ногах или наблюдают друг за другом каждый раз , когда садятся, чтобы увидеть , больно ли им. Этот элемент будет пропущен — не могу же я выставить вас на посмешище . Хорошо , пусть никто не знает , что вы высечены. Но элемент стыда необходим , так что — розги по голому заду.

Линда сглотнула, представив на секунду , как ученики смотрят и видят полоски на ее голых ногах...

— И шестнадцать — это не слишком много , — продолжал директор . — В прошлом году миссис Лонгворт дал девочке Шерил Уоткинс двенадцать ударов розгой за курение и за продажу сигарет младшим девочкам . Она на пять лет моложе вас , ее зад намного меньше по размеру , но ничего , она прекрасно перенесла это наказание . И вы перенесете. А если нет — вы можете предпочесть увольнение после любого количества ударов : после пяти, десяти, даже пятнадцати. Вы должны понять , что ваш единственный способ остаться в этой школе — подставить обнаженный зад под шестнадцать розог. Вы подписываете — или я объявляю о вашем увольнении на совете школы ? Он начнется через три минуты !

Линда видела , что споры были бесплодными. Нетвердой рукой она молча подписала свое имя под бумагой. Мистер Престон взял подписанные бумаги и запер их в ящике своего стола.

— Вы придете ко мне в десять часов вечера , — сказал директор учительнице истории . — В это время большинство учеников будет уже в кровати или в комнатах для отдыха на другой стороне школы . Вы скажете всем , что будете работать допоздна .

Девушка кивнула.

— Как только вы войдете в мой кабинет вечером , — твердо сказал Престон, — вы будете вести себя как непослушная школьница , присланная для наказания . Вы будете называть меня только «сэр », как это делают ученики . Любое неуважение — и вы заработаете дополнительные удары.

Линда сделала над собой усилие , чтобы сконцентрироваться на работе в этот день . Она не хотела , чтобы каждый , кто видел ее, что-либо подозревал . По горькому совпадению, ее первым классом в этот день был тот , в котором учился Дерек Ньюман. Мальчик был более подавленным , чем обычно . Он, очевидно , еще не полностью избавился от боли, вызванной последними розгами — он извивался и извивался на своем месте в течение всего урока, пытаясь найти позу, в которой он мог бы посидеть . Линда чувствовала жалость к небольшому бедному задику мальчика , который уже чувствовал то, что она сама должна была почувствовать через несколько часов...

Через двадцать минут Дерек снова заерзал на лавке и сел неудачно . Его перемещение неумышленно закончилось нажатием на наиболее болезненную часть его зада. Он заскрипел зубами от боли, а руки Дерека невольно потянулись к задней части брюк. Лицо выпоротого вчера ученика покраснело . Реакция класса была разной . Более непослушные мальчики , кто сам чувствовал , что такое розга , тоже отнеслись к Дереку с жалостью и сочувствием . Лучшие ученики , наоборот , решили позабавиться над шалуном . Одна девушка , Целия Икр, громко хихикнула и щелкнула пальцами так , чтобы увидел Дерек.

Целия была хорошей ученицей — одной из любимых у Линды, но она не могла допустить ее забав.

— Целия Икр! Встань , девочка !

В смятении Целия встала, ее рот приоткрылся.

— Я вижу, — заговорила Линда, — что ты забыла , как вести себя на уроке. Ты забыла и про то, что непослушных девочек в школе тоже наказывают . Я думаю , ты изменишь свое мнение , когда я пошлю тебя к миссис Лонгворт.

Девчонка задрожала на глазах .

— О нет , мисс Чарлтон! Простите меня! — воскликнула напуганная ученица и сложила руки .

— Хорошо . Я сделаю заключение о твоем поведении в конце урока. А до тех пор постой-ка на своем месте с руками , положенными на голову .

Целия мгновенно подчинилась, не понимая , что это такое нашло на их обычно такую добрую учительницу. Она никогда не имела проблем в школе из-за мисс Чарлтон — не могла же она послать ее для порки розгами ...

В конце урока Линда задержала Целию, которая стояла у своего стола, держа руки на голове . Учительница истории сообщила извиняющейся девчушке, что та вообще-то заслужила розги , но ее можно простить . Для этого ученица должна переписать предложение « Неправильно получать удовольствие из неудач других людей!» двести раз . Двести строк должны быть представлены Линде Чарлтон в шесть вечера .

— И если ты не напишешь их или если они не будут написаны достаточно аккуратно , — добавила учительница , — я пошлю тебя к миссис Лонгворт, чтобы ты сама убедилась , как хорошо учит розга .

Целия убежала , а Линда тем временем мучилась , думая , как ее собственный зад будет себя чувствовать , пока ученица пишет строки .

Утро прошло — и Линде захотелось, чтобы время тянулось помедленнее. Она мучилась ожиданием, удивляясь самой себе, что приняла такое смелое решение. В обед в комнате персонала к ней подошла другая учительница, Эмма Валентина. Она хотела сделать замечание насчет Целии Икр. Эмма Валентина была полностью согласна с историчкой, что поведение девушки в последнее время бывает возмутительным, и что порка была бы полезной для Целии.

Поскольку Эмма заговорила на эту тему, Линда решила получить некоторую информацию о предмете, который захватил все ее мысли.

— Колин порет всех мальчиков одной и той же розгой, Эмма? Или Дерек, скажем, получил другим прутом, чем, например, первоклассники?

— О, я забыла, что вы у нас всего год. Это не секрет, Линда. У Колина четыре розги: «младшая», «средняя», «старшая» и «специальная». Первая — для первоклассников, вторая — для третьих-четвертых классов, и так далее.

Линда немного помолчала, думая, с каким мальчиком ее можно было бы сравнить, а потом все же спросила:

— А «специальная» розга?

— Ох! Он ее почти не использует. Колин держит этот прут только для наказания за особенно гнусное поведение... Погодите! Последний старшеклассник, кто получал этой розгой... о-о, это была Шэрил Уоткинс. Она получала этой розгой от Мэри Лонгворт. Я думаю, урок пошел впрок. Теперь она никогда не курит и не выбивается из линеечки, в которую ее загнали. Глупая девушка!...

После того, как уроки кончились, Линда пошла в библиотеку, пытаясь представить дело так, что ей надо поработать. Вскоре она увидела знакомое личико. Целия Икр, которая жила в общежитии школы с пятью другими девушками, тоже пришла после обеда в библиотеку, чтобы переписать заданное ей предложение. Неудачливая девушка писала и писала в мрачной тишине, время от времени косясь на читающую учительницу. Она все еще чувствовала себя удрученной и думала, что мисс Чарлтон понравилось ее унижать. Ей было обидно, что из-за писания этих двухсот строк она пропустила любимые телевизионные программы.

Рука Целии начала болеть от этого постоянно повторяющегося упражнения, но она пересилила себя, чтобы продолжить писать аккуратно. Ученица знала, что мисс Чарлтон была серьезной в своей угрозе послать ее на порку к миссис Лонгворт... Боль в запястье и кисти были предпочтительнее, чем боль от розги в ягодицах!

К пяти вечера двести предложений было написано. Мисс Чарлтон все еще сидела в библиотеке, очевидно, мечтая. Целия встала и прошла к ее столу.

— Я сделала мои строчки, мисс, — сказала она.

Линда испуганно встрепенулась. Она была далеко в мире грез, думая об эффекте приложения к собственным ягодицам длинного гибкого прута. Потребовалась секунда, чтобы возвратиться в действительность и понять, что к ней подошла Целия Икр, тринадцатилетняя ученица, которую так забавлял эффект порки Дерека Ньюмана.

Линда взяла предложенную тетрадь у Целии и проверила упражнение. Строки были выписаны на стандартной школьной бумаге, которая имела пятьдесят строк на странице, чтобы облегчать подсчет количества строк. К несчастью для Целии, предложение, которое продиктовала Линда, не умещалось на одной строке. Вместо четырех ей пришлось использовать восемь листов бумаги. Линда рассмотрела строки тщательно — более тщательно, чем она обычно это делала.

Запись была сначала очень хорошей, но ухудшилась к концу, поскольку девочка устала. Линда определила места, где Целия опустила апостроф не после слова «человек», а на букву «s». Она холодно подчеркнула красным карандашом эти оплошности и сообщила несчастной девушке:

— Тебя ждет офис миссис Лонгворт завтра утром, перед уроками. Я прослежу, как смирно ты будешь сидеть завтра на истории!

Глаза Целии расширились в ужасе. Она вспомнила, что вчера этот хулиган Ньюман перед всеми обнаруживал свою боль, когда садился. Ей казалось ужасным, что завтра она сама получит розгой и будет извиваться за партой от боли. Целию еще никогда не секли, но она знала, что самые смелые девочки вопят, когда возвращаются в спальню от миссис Лонгворт.

Ученица упала на колени посреди библиотеки:

— Мисс Чарлтон!

Линда проявила милосердие к напуганной девчушке. Она подождала несколько секунд, чтобы Целия полностью поверила, что ее ждет розга, а потом сообщила ей, что передумала — за ее прежние заслуги.

— Ты счастливая, Целия. Я послала бы тебя к миссис Лонгворт — ты полностью заслуживаешь розгу. Запомни, это израсходовало все твои поблажки. Следующий раз я сразу пошлю тебя на порку.

И учительница бросила тетрадку с двести раз написанным предложением в мусорный бункер.

Целия, задыхаясь от облегчения, оставила библиотеку. Линда была оставлена один на один с ее мыслями. Каждые несколько минут она смотрела на часы — время никогда не шло так медленно. В половине девятого она сходила туалет, чтобы находиться в безопасности во время порки, несмотря на то, что не ела и едва пила что-либо в течение двадцати четырех часов. Затем она возвратилась к одинокому бдению в библиотеке.

Наконец часы показали без пяти минут десять. Время, чтобы сообщить мистеру Престону о том, что она готова. Линда поставила недочитанную книгу на полку и двинулась к директорскому кабинету. Она пару раз глубоко вздохнула и твердо постучала в дверь.

— Войдите!

Когда она вошла в кабинет, то увидела мистера Престона сидящим за столом. Но на этот раз она не восприняла его, как в предшествующих случаях, коллегой или боссом. Это был просто сердитый директор школы, который собирался сделать ей больно. Ее глаза шарили по кабинету, но она никак не могла увидеть розгу.

Мистер Престон молчал, понуждая Линду говорить первой.

— Вы просили, чтобы я зашла к вам, сэр, — сказала она, помня все свои инструкции.

— Да, Линда. И для какой цели?

— Потому что... что я... должна быть наказана, сэр, — прошептала Линда, чувствуя, что краснеет.

— Правильно, девушка! И что это за наказание?

Линда посмотрела вниз на свои ноги и смущенно пробормотала:

— Шестнадцать ударов розгой, сэр... по моему заду... сэр!

— Очень хорошо, Линда. Поставьте вашу сумочку.

Она бессловесно подчинилась.

Директор поднялся и прошел к большому шкафу в углу комнаты. Он открыл дверь и отступил немного — так, что Линда смогла увидеть четыре прута, о которых говорила Эмма Валентина. Мистер Престон немного замялся, а затем выбрал самую правую розгу. Закрыв дверь шкафа, он повернулся к Линде, удерживая прут горизонтально в обоих руках.

— Это моя специальная розга, — сказал он. — Она не часто бывает использована, но я думаю, что она соответствует данному случаю.

Линда пристально смотрела широко раскрытыми глазами на ужасный инструмент наказания. Он был желтовато-коричневого цвета, свыше трех футов длиной и в треть дюйма толщиной. Учитель согнул прут в своих крепких руках. Несмотря на свою толщину, он оказался неприятно гибким. Престон отпустил одну руку — так, что прут немедленно выпрыгнул обратно со свистом.

— Вы никогда не видели розгу, мисс?

Линда потрясла головой, не веря сама, что не может проговорить ни слова, потому что готова разразиться слезами.

— Хорошо, посмотрите на нее получше. Представьте себе, как она приласкает вашу задницу! Шестнадцать ударов, юная леди, причем так больно, как я смогу. Это не очень приятно, правда?

У Линды перехватило дыхание. Розга была более тяжелой, чем она ожидала, а кроме того, казалась очень гибкой. Учительница истории смогла представить себе ласку, которую подарит этот прут ее округлому заду.

— Что случилось, девушка? Кошка украла ваш язык?

— О, нет, сэр... Простите меня, сэр...

— Прощу, Линда. Поверьте мне! — директор положил розгу на стол и скомандовал: — А теперь снимите вашу юбку и нижнее белье. Положите их аккуратно на моем столе.

Когда она одевалась этим утром, то знала, что вечером ей предстоит раздевание. Она захотела выглядеть интеллектуально и профессионально, а потому выбрала зеленую вельветовую юбку, белые хлопковые трусики и колготки. Она сняла юбку и разложила ее на столе, как было указано.

— Колготки, Линда.

Двадцатитрехлетняя учительница подчинилась, сначала сбросив туфли. Когда и колготки находились на столе, она на мгновение остановилась, смотря на Колина Престона.

— Не тратьте зря время, девушка! Трусики вниз! Положите их на стол.

Линда подчинилась, умышленно не смотря на директора. Она остановилась в полусогнутом положении, ожидая, что порка розгой могла бы начаться, но директор удивил ее приказом:

— Пойдите и встаньте лицом к стене, с руками на ее голове.

Мистер Престон не спешил. Он хотел, чтобы Линда Чарлтон запомнила ее наказание, а для этого нужна была не только боль хорошо высеченного зада, но и долгое время ожидания. Линда должна была постоять у стены в течение некоторого времени — чтобы директор привык бы к ней именно как к непослушной девочке, посланной для порки, а не как к остроумной и очень привлекательной учительнице, с которой он не раз смеялся на вечеринках, с бокалом хереса в руке.

— Стойте, девушка, и не суетитесь. Я хочу, чтобы вы стояли там, держа руки на вашей голове, уткнув нос в стену. Ноги держите плотно вместе, пока я не скажу вам, что пора к столу.

Мистер Престон отрегулировал свое вертящееся кресло, в то время как Линда стояла лицом к стене, думая время от времени, что мужчина средних лет сейчас разглядывает ее незащищенную, голую, белоснежную попу. Фактически она не почувствовала никакого дополнительного унижения, на которое рассчитывал директор.

Линда изучала обои перед своим носом, ее груди уперлись в стену. Нет, это было положительно глупо! Может быть, все это было только частью сексуальной ролевой игры Колина? После нескольких минут Линда, чувствуя глаза директора на своей попе, решила немного раздвинуть ноги и повилять задницей, чтобы увидеть, как он отреагирует. Это было ошибкой. Мистер Престон поднялся с места и сердито подошел к молодой женщине.

— Как вы осмелились! Вы здесь для наказания, а не для стриптиза или танцев! Встаньте смирно, ноги вместе!

Линда выполнила приказ и в следующую секунду почувствовала интенсивную язвительную боль. Это был удар прутом. Она задохнулась от этого сюрприза и тихо вскрикнула. Ее руки непроизвольно оставили волосы и двинулись защищать ягодицы.

— Руки назад — на вашу голову! Как вы осмеливаетесь трогать задницу!

Линда снова подняла руки на голову. Ее ягодицы горели. Она едва могла поверить, что директор вызовет такую боль одним ударом. Линда почувствовала то же самое чувство, как при встрече с материнской щеткой.

— Жалит, Линда?

— Да, сэр, — ответила она угрюмо, чувствуя слезы на веках.

— Хорошо. Пусть это напомнит вам, чтобы вы стояли, пока я не скажу вам, что делать дальше.

Прошла добрая четверть часа, прежде чем мистер Престон поднялся из-за стола и прошел к Линде. Она слышала, как он выдвинул кресло на середину комнаты. Линда дрожала, потому что понимала, к чему идет дело, но держала нос уткнутым в стену.

— Браво, Линда, — сказал он. — А теперь идите сюда, сгибайтесь над креслом. Вы получите шестнадцать ударов розгой на вашей голой заднице.

Линда глубоко вздохнула и пошла к деревянному креслу. Она наклонилась и перегнула через спинку свой зад. Колин восхищался этим зрелищем. Гладкая белизна ее голых ягодиц подчеркивалась покрасневшей полоской от единственного удара. Она сохраняла ноги плотно сжатыми...

Линда оглянулась назад. Мельком она увидела брючины директора, стоящего за ней. Около них она заметила руку, держащую розгу. Потом розга вдруг исчезла из ее вида. Линда сжала руками ножки кресла и закрыла глаза поплотнее. Розга поднялась и со свистом упала вниз.

Свист! Удар!

Первый удар пришелся через центр растянутого зада Линды. Она вскрикнула от внезапной боли и все ее тело охватила судорога. Удар по попе, который она получила пятнадцать минут назад, тоже жалил, но он не шел ни в какое сравнение с этим. Напряжение спало — Линда почувствовала почти облегчение, потому что ЭТО наконец началось.

Свист! Удар!

Второй раз розга приземлилась на три дюйма ниже яркой полосы, оставленной предшествующим ударом — через верхнюю часть бедер Линды. Идея Колина была в том, что первые две полосы должны быть как бы ограничителями. Он решил нанести все последующие четырнадцать ударов между ними и выстроить на попе подчиненной полосу интенсивной боли, которая должна не давать молодой Мисс Чарлтон садиться по крайней мере несколько дней.

Девушка вскрикнула и вся сжалась. Она ждала следующий удар, пытаясь немного облегчить боль тем, что сжимала и разжимала «нижние щеки».

Жужжание! Удар!

Теперь, когда Колин прицелился, он начинал сечь больнее.

Свист! Удар!

Следующий удар он нанес с такой силой, как если бы порол самого отъявленного шестнадцатилетнего негодяя. Конечно, этот негодяй должен был носить брюки и иметь кое-какой предшествующий опыт розог. Линда не имела ни того, ни другого, а потому издала душераздирающий вопль.

— Ааааиееее! Ооооу! Оввввууу!!! — ее попа дугообразно выгнулась, а голова запрокинулась. Волосы взлетели.

Колин наблюдал, стараясь сдерживать эмоциии. Он знал, что зад Линды был уже очень болезненным после первых трех ударов, но понимал, что надо на будущее выбить из нее всякое желание выходить из подчинения, обманывать или хитрить. Он остановился на некоторое время, позволяя девушке перетерпеть боль.

Линда подняла одну щиколотку в неопределенном положении и помахивала попой из стороны в сторону. Она начала рыдать.

Розга заплясала снова в устойчивом ритме.

Удар!

— И-эээээ!!!

Удар!

— Оуууууу!!!

Удар!

— Оуууууу!!!

Удар!

— Йееееуу!!! Оууу!!! Оух!

Восьмой удар заставил молодую блондинку отпустить ножки кресла, вскочить и дико закричать. Она крутилась около спинки, слезы текли по ее лицу. Девушка не имела сейчас понятия ни о чем, кроме боли в ее попе. Она отчаянно массировала зад обеими руками, напрасно пытаясь сжать, уменьшить боль. Учительница совсем не подозревала, какое зрелище она представляла.

— Линда! Ложитесь обратно вниз!

Плачущая учительница не отвечала.

Колин положил розгу на стол и подошел к ней. Он взял ее за плечи и посмотрел на красивое лицо, искаженное болью. Она дрожала в его руках подобно испуганному животному.

— Это ваш выбор, Линда, — сказал он. — Или вы согнетесь обратно над этим креслом и примете остальную часть наказания, как мы договорились, либо мы прекращаем это. Но тогда значит, что вы вытерпели восемь розог впустую. Вам все равно придется покинуть школу... Вы согласны?

Линда попыталась заставить себя подумать логично. У нее не было выбора. Эта порка была как раз тем, что она сама потребовала! Она знала, что это больно, что розга ужасно ранит. Она кивнула. Ее взлохмаченные волосы снова упали вниз. Красная от стыда девушка, не говоря ни слова, медленно перегнулась через деревянную спинку. Больше не помня о том, что надо хранить секреты стыдливости, она расставила ноги на некотором расстоянии друг от друга.

— Хорошо, мисс! Если вы повторите свою выходку со вскакиванием, получите дополнительные удары. Вы понимаете?

Не было никакого ответа — только всхлипывания и сопение. Колин слегка ударил ее по попе прутом и переспросил:

— Хорошо?

— Оууу!!! Да, сэр, я понимаю! Ох... ох!

На этот раз Линда, стоя в позе наказываемой школьницы, назвала Колина «сэр», и это не показалось ей неестественным.

Колин тем временем обнаружил, что отреагировал на обстоятельства неожиданно. Вообще-то он только собирался дисциплинировать виновную девушку из многочисленного персонала школы. Но теперь, несмотря на обыденность ситуации, он почувствовал, что возбуждается. Он боялся, что еще немного — и случайно обернувшаяся девушка заметит какую-нибудь выпуклость на передней стороне его брюк. Он решил, надо взять себя в руки и несколько секунд настраивал себя на серьезный лад. В конце концов, Линда заслужила еще восемь ударов — и он должен дать ей их.

Удар!

— И-эээжэ!!! Оу-оу-оу!

Удар!

— А-а-аааа!! Прости-и-ите!!

Удар!

— Оуууух!

Удар!

— О-оооо-аааа!!!

Удар!

— Оуууу!!!

Удар!

— О-оооо-аааа!!!

Удар!

— А-ааааа! Оуууу!!!

Линда кричала и била ногами по мере того, как каждый удар розги впивался в раскрасневшуюся плоть ее зада и жег, словно огонь. Она собрада все силы, чтобы сжимать руки и оставаться в этой позе, несмотря на боль, но не могла держаться прямо. Ее попа бещено извивалась на спинке кресла посе каждого удара.

Наконец наступило время последнего удара. Несмотря на все свои чувства к Линде, директор предположил, что это должен быть самый жесткий удар розги. Он ждал почти минуту, прежде чем влепить его, рассматривая привлекательную девушку, извивающуюся в ее позорном положении. Потом мистер Престон отступил на шаг, и размахнувшись, со свистом резко опустил розгу. Линда взревела, подобно духовому музыкальному инструменту.

Она считала розги и знала, что это был последний удар. Ее силы держаться иссякли. Она выпрямилась, схватилась за попу ладонями и затанцевала на подпрыгивающих ногах вокруг кабинета, взбешенно вскидывая голову. Она вскрикивала время от времени бессвязные слова:

— Оу, как больно! Нет! Не-еет! Бо-оольно!...

Колин уложил розгу в шкаф и посмотрел на попу девушки, которая никогда прежде не получала порки. Линда вытерпела наказание хорошо, но сейчас ей требовалась поддержка. Он остановил ее танец, обнял ее тонкую талию, попытался успокоить. Директор сказал ей, что она умница, поцеловал слезу на ее красивом лице, велел перестать плакать, заметил, что розги ей не повредят и что она была очень смелой.

Линда немного успокоилась, хотя и продолжала похныкивать. Колин выпустил ее из рук и вернулся за стол. Он сообщил ей, что она могла бы одеться, чтобы не смущать его.

Учительница обернулась к столу, где лежали вещи ее туалета. Она взяла было в руки трусики, но подумав несколько секунд, сунула их и колготки в сумочку. Юбку она подняла двумя пальцами и тщательно обернула ее вокруг испещренной полосками попы.

— Ну вот и все кончилось, Линда. Мне вас жалко, но это было, как вы сами понимаете, необходимо. Я надеюсь, что вы запомните этот урок и никогда больше не будете злоупотреблять своими обязанностями по отношению к ученикам этой школы. Запомните, я ожидаю от вас хорошей работы. В случае вашей оплошности наказание придется повторить.

Линда широко раскрыла глаза. Еще одна порка? Нет, она готова на что угодно, только бы не плясать больше под ударами этой «специальной» розги, которую она теперь так ненавидела!

— О, сэр!.. Да я никогда... Я ни за что...

— Я просто предупреждаю вас, Линда, — многозначительно сказал мистер Престон. — Ваши поблажки кончились. В следующий раз, если потеряете хоть одну бумажку, приходите докладывать об этом в десять вечера.

Мисс Чарлтон все поняла. Порка, которую директор ей задал, ставит ее в такое положение, когда отказаться от следующей уже не хватит духу.

— Я не хочу также, — заключил директор, — чтобы кто-то из персонала знал об этом. Я уверен, что вы никому ничего не расскажете. А теперь вы можете идти.

Линда уходила из кабинета медленно. Ее попа все еще пульсировала сумасшедшей болью и вызвала стон при каждом шаге. Как только она вышла из офиса, ее руки тут же снова залезли под юбку и попытались успокоить бедный зад. В ее голове мелькнула мысль — она задрала зеленый вельвет и прислонилась ягодицами к прохладной каменной стене. Она простояла так несколько минут. Она стояла бы и дальше, но учительнице очень уж не хотелось, чтобы мистер Престон, выйдя из кабинета, увидел ее в таком виде и в этой позе. Линда заковыляла к выходу.

Дома девушка сняла всю свою одежду, пропитала банное полотенце в ледяной воде и приложила к ягодицам и бедрам. Потом она несколько часов лежала в кровати, плача в подушку и с холодным полотенцем, облегчающим выдранную попу. В конечном счете она заснула, и когда через пару часов солнечный лучик разбудил ее, то первое, что она почувствовала, снова была боль в заднице.

Утром в четверг Линда стояла перед классом, как обычно. Никто в классе не обращал внимание на то, что учительница решила не использовать стул, а встала у своего стола для объяснения урока. Никто и помыслить не мог о красных полосах, которые украшали сейчас ягодицы мисс Чарлтон под свободным летним платьем. Платьем, которое она теперь носила безо всяких трусиков или колготок...

ИМЕНИ ПАДШИЙ АНГЕЛ Список павших имен ангелов Прочитайте больше ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧТЕНИЯ